Бой за Лотлориэн (джен)

Над золотом мэллорнов плыла песня. Немного печальная, тихая, и все же отчего-то вселяющая в сердце надежду. Келеборн ее сложил в морозную зиму на границе Дориата, когда был еще юношей, и может быть именно поэтому на душе его теперь делалось так легко и светло.

Серебро Итиля запуталось в молодых травах. Мелькали между деревьями голубовато-нежные огни светильников. То и дело раздавались на таланах голоса сменившихся после дозора на границе стражей. Протяжно, тоскующе пела флейта. В последние дни в Карас Галадон мало кто спал.

Келеборн едва заметно вздохнул и, услышав за спиной знакомые легкие шаги, обернулся. У самого края лужайки, на границе света и тени стояла жена. На лице ее, в самой напряженной позе и скупых жестах читалась тревога, и мужу, чтобы это понять, не требовалось осанвэ.

— Когда тьма все сильнее сжимает вокруг последних островков света свое кольцо, именно песня помогает нам поддерживать силы и самую жизнь в роа, — пояснил он тихо, не отводя уверенного, пристального взгляда в сторону.

Галадриэль вздохнула и, опустив сложенные до сих пор на груди руки, подошла ближе.

— Ты волнуешься, — заявила она, посмотрев Келеборну в глаза.

Тот не стал отпираться, только коротко кивнул:

— Да. Ничего не боятся только глупцы и те, кто ни разу не был в бою. Я видел много битв и знаю силу Врага.

— И все-таки едешь к границе лично.

— Да. Это мой долг. И таково желание моего сердца. Птицы и звери доносят, что члены братства все ближе к границам Мордора. Это значит, что Саурон, опасаясь за свою жизнь, усилит натиск и у нас здесь тоже. Он помнит Последний союз. Мы должны подготовиться. Поэтому я еду.

— Твари и прежде не оставляли нас своим вниманием, — напомнила Галадриэль.

Келеборн покачал головой:

— На этот раз удар может быть действительно силен. Нас попытаются уничтожить. Однако великий Андуин, а заодно самый лес у границы могут стать нашими союзниками.

Доносившиеся с талана звуки флейты смолкли. Галадриэль подошла еще на шаг ближе:

— Я за тебя волнуюсь.

— Спасибо, — ответил серьезно Келеборн.

— Не будешь обещать, что вернешься?

— Нет. Прости, но я не знаю, смогу ли сдержать подобное обещание.

— Понимаю. Не извиняйся.

Мгновения бежали вперед, сливаясь в секунды, в минуты. Супруги стояли посреди лужайки, глядя друг другу в глаза, и о чем-то молчали.

— Пока я тут ходил, — признался муж, — у меня возникла идея.

— Какая же? — полюбопытствовала жена.

— Свет Эарендиля. Что будет, если напитать им стрелы наших воинов? Быть может, он подействует на темных тварей губительно? Поможешь мастерам? Твое кольцо может оказаться в этом деле поистине незаменимым. Убийственная сила стрел станет сто крат сильнее.

Из груди жены вырвался тяжелый, прерывистый вздох:

— Хорошо, мельдо. Я все сделаю.

— Спасибо, родная.

Он сделал шаг вперед и коснулся лбом лба Галадриэль. Пальцы супругов переплелись, и можно было подумать, будто даже сердца их бьются сейчас в унисон. А может, так оно и было?

— Ты едешь один? — спросила жена спустя вечность.

— На границах достаточно стражей, — ответил муж. — Я возьму с собой Халдира и Румиля.

— Хорошо.

Они снова замолчали. Говорить отчего-то было тяжело.

— Весна наступает, — заметил вдруг Келеборн. — Я не хочу, чтобы она стала последней весной нашего мира. Я должен сделать то, что в моих силах. Скажи, мелисссэ, ты можешь попробовать сделать свою завесу еще сильнее? Та, что окружает Лотлориэн сейчас, натиска большой армии может и не сдержать.

— Я не майя Мелиан, — напомнила Галадриэль, — мои силы слабее. Но я сделаю, что смогу, а когда начнется битва, буду подпитывать завесу своими силами.

— Будь осторожна, — попросил муж.

— И ты тоже.

Свет Итиля вокруг сиял все ярче.

— Когда ты отправляешься? — спросила жена.

— На рассвете.

— Еще есть время.

И они, разомкнув объятия, отправились в сторону своего талана.

* * *

— Стоит ли этим заниматься, владыка? — полюбопытствовал Халдир, с неподдельным интересом наблюдая за действиями Келеборна. — Ведь есть же лембас.

Тот улыбнулся лукаво и немножечко снисходительно, словно отец при виде балующегося дитя, и, нанизав обмазанные медом яблоки на тонкую веточку, пристроил ее над костром и ответил:

— Однозначно стоит. Никогда не отказывайся в походе от маленьких безобидных радостей, пока есть такая возможность. Ведь именно они зачастую помогают нам не пасть духом. Лембас нам всем еще пригодится, ну а пока можно и яблоками побаловаться.

— И печеной рыбой, — добавил с энтузиазмом Румиль.

— Верно, — поддержал Келеборн.

Однако на душе его было отнюдь не так легко и безоблачно, как могло показаться. Быть может, оба стража чувствовали это. Да владыка Лориэна и не скрывал своей тревоги. То и дело он во время долгого пути вдоль границы хмурился и, застыв в раздумьях, принимался разглядывать широкую ленту Андуина и расстилавшийся прямо за ним Рованион.

Птицы летали над головами эльфов, весело щебеча, и Келеборн, поднимая взгляд, провожал их взглядом. Тогда на его губах вновь начинала играть широкая, беззаботная улыбка.

"Нам всем есть, за что биться, — подумал он теперь, сложив руки на коленях и разглядывая пламя костра. — Это придаст воинам сил".

Спокойно, равнодушно сияли звезды. Прохладный ласковый ветер обдувал разгоряченное лицо, будто что-то нашептывал. Келеборн прислушался к его тихому гласу и, сняв ненадолго с разума щит аванирэ, распластался, прижав ухо к земле.

— Что слышно, владыка? — полюбопытствовал вновь Халдир.

Келеборн промолчал, ловя малейшую дрожь земли. Наконец, он поднялся и, вновь скрыв разум, ответил:

— Пока ничего. Природа тоже молчит. На границе Лихолесья не заметно передвижений врага.

— Это хорошо, — ответил довольный Румиль.

— Верно, — подтвердил владыка. — Время есть.

Поужинав в конце концов рыбой и печеными яблоками в меду, они распределили дежурства, и Келеборн лег спать. Утром же, едва среди густого подлеска забрезжили первые робкие золотые лучи, владыка Лотлориэна со спутниками продолжили путь.

В то, что Враг будет использовать переправы, верилось слабо.

"Долго, да и хлопотно. Скорее всего, они попытаются использовать какой-нибудь иной способ добраться до нас", — размышлял Келеборн, то и дело хмурясь.

Парочку вариантов он сам мог бы назвать прямо сейчас, и от этого делалось жутко.

"Однако орки могут и не справиться с подобной задачей, — мелькнула мысль. — Но вот с помощью вастаков у Саурона гораздо больше шансов..."

Увидев заросли бузины, владыка спешился и, коснувшись голых, блестящих веток, позвал их осанвэ.

"Грядет большой бой, — сообщил он им. — Тяжелый. И очень скоро. Поможете нам одолеть тварей? Иначе лето для всех нас может больше не наступить".

Перед мысленным взором его настойчиво мелькали картины вторжения тварей Врага. Горящие мэллорны, вытоптанные травы, отравленные родники. Смрад и пожарища. И будущее такое было более чем реально.

"Если мы не справимся и отступим", — подумал Келеборн.

В сердце его росла решимость защитить край, который стал им дорог, любой ценой.

Он вновь нахмурился, посмотрел вдаль, на восточный берег Андуина, и вдруг услышал отклик. Кустарник был готов бороться вместе с эльфами и сделать то, что в его силах.

— Спасибо вам, друзья, — прошептал в ответ владыка и, потрепав по шее терпеливо ожидавшего его коня, отправился к реке.

Вода. Ее, несущую силу валы Ульмо, твари тьмы боялись и по возможности избегали. И этим следовало теперь воспользоваться. Кое-какую магию он помнил еще со времен Дориата. В те годы королева Мелиан, бывало, учила маленького родича своего супруга. Однако сам по себе Андуин тоже мог стать их союзником.

Вода сверкала в лучах Анора, и можно было подумать, будто гладь ее усеяна россыпью бриллиантов. Усевшись на берегу, он некоторое время разглядывал задумчиво заросли тростника, а после опустил ладонь в воду.

Вода, подобно бузине, шиповнику и ежевике, подобно медведям и лосям, с которыми владыка уже успел договориться о помощи, тоже охотно дала свое согласие. Живой отклик ее Келеборн ощутил всем сердцем, всей рвущейся в бой душой.

— Спасибо тебе! — воскликнул он и, пружинисто вскочив на ноги, поглядел на восток.

Там, у самого края поросшего лесом горизонта, собирались тучи. Пока еще редкие, и все же это было то, чего владыка Лотлориэна так ждал и чего опасался.

— Враг выступает, — прошептал он.

Улегшись на землю, он вновь, как несколько дней назад, прислушался, и в этот раз он уловил отдаленную дрожь земли.

— Началось, — объявил Келеборн своим спутникам, вставая.

Халдир и Румиль вытянулись, ожидая распоряжений, а сам владыка тем временем, вновь сняв аванир, послал осанвэ жене:

"Враг выступил из ворот Дол Гулдура. Скажи нашим воинам, пусть направляются к границам Лотлориэна, и сама будь наготове. И, если что, заранее прости".

Птицы все летели и летели на запад, спасаясь от тьмы.

Небо с самого утра заволокли плотные, низкие серые тучи. Андуин больше не блестел и словно потяжелел, напоминая Келеборну сброшенную змеей кожу.

"Такой же безжизненный", — подумал он и бросил пристальный, изучающий взгляд на противоположный берег.

Он прав был тогда, разговаривая с женой в Лотлориэне — их пришли убивать. Уничтожение всех детей Эру подчистую, всех, кто не согласен был перейти на сторону Врага — вот его цель.

"И все же мы не сдадимся теперь без боя", — подумал владыка, и рука его сама собой сжалась в кулак.

Насколько хватало глаз, весь восточный берег реки был заполонен тварями Саурона. Орки, гоблины, урук-хай, морийские тролли, варги... Острый эльфийский взгляд безошибочно выхватывал из общей толпы вастаков.

— Готовы? — вполголоса спросил Келеборн и, обернувшись, посмотрел на верных.

Часть лиц выглядело бесстрастно, кто-то был откровенно напуган, а некоторые свой страх умело скрывали.

— Не думайте сейчас ни о чем, — все так же тихо, обращаясь только к тем, кто был рядом, продолжил владыка. — И ничего не страшитесь. Эльфов не убить до конца. Что нам тьма? Пусть приходит, мы встретим ее. За вашими спинами свет, и именно его мы должны защитить. Когда-нибудь наш Враг падет — зло не может торжествовать вечно.

Над головами их свистнула запоздалая сойка, радуясь, что пересекла, наконец, границу эльфийского королевства, и, усевшись на ветку, принялась с любопытством рассматривать воинов. Келеборн улыбнулся и, свистнув птице что-то приветственное, выслушал ее ответ и объявил уверенно:

— Это хороший знак. Быть может, совсем скоро сбудутся все наши желания, и Враг падет.

— Вы что-то знаете, владыка? — догадался один из стражей.

— Возможно, — не стал спорить Келеборн. — Однако пока вслух об этом говорить рано.

Его собеседник склонил голову, давая понять, что услышал слова своего повелителя, и все же на многих лицах после этого короткого разговора мелькнула надежда. Плечи верных расслабились, а Келеборн тем временем, заслышав легкие шаги и тяжелое, натужное поскрипывание, обернулся и вгляделся в полумрак подлеска.

Укрытая тканью телега остановилась, и один из воинов, выйдя на шаг вперед, доложил:

— Владычица Галадриэль велела отвезти это вам.

Келеборн подошел быстрым шагом и резким, нетерпеливым движением сдернул холстину.

— Наконец-то! — воскликнул он и, не скрывая собственного восторга, вгляделся в поклажу.

Мечи, стрелы, копья, напитанные светом Эаренлиля, поблескивали теперь собственным голубовато-серебристым сиянием, идущим откуда-то изнутри и разгоняющим сгущающуюся с каждым мгновением все более и более тьму.

— Это то, о чем я подумал? — шепотом за спиной спросил Халдир.

— Да, — подтвердил Келеборн, и стоявшие неподалеку стражи, ободренные этими новыми известиями, оживленно загомонили. — Это то оружие, которое сделает удары ваши более смертоносными и в конечном итоге поможет нам всем победить. Свет Эарендиля — это сияние Сильмарилла, оно ненавидит тьму, как и все мы. И благодаря моей возлюбленной супруге этот свет теперь наш союзник. Халдир, проследи, чтобы оружие это как можно скорее распределили по войскам.

— Слушаюсь, владыка, — ответил тот.

Келеборн обернулся к сопровождавшим телегу верным:

— Всего одна или еще есть?

— В получасе за нами едет еще три таких же.

— Отлично! — обрадовался Келеборн. — Добрые вести. Отдыхайте пока.

Верные начали передавать из рук в руки это новое сокровище, а Келеборн тем временем, сняв ненадолго аванир, послал осанвэ:

"Благодарю тебя, любовь моя. Без твоей помощи наши шансы победить в самом деле были бы ничтожны".

Получив ее ответ — волну тепла и нежности — он улыбнулся светло и, послав одно короткое слово: "Люблю", вновь укрыл разум.

Выйдя из-под сени ясеней, Келеборн взбежал на плоский скальный выступ, далеко выдающийся вперед и нависающий над самыми водами Андуина, и пригляделся внимательнее к движению на противоположном берегу. Понукаемые вастаками тролли выволакивали на берег огромные лодки, более напоминающие небольшие по размеру корабли, и, соединяя их досками, сталкивали в воду. Стало ясно, что твари пытаются построить наплавной мост.

— Есть известия с бродов? — спросил Келеборн у подошедшего Халдира.

— Нет, владыка, — ответил тот. — Там пока все тихо.

— Значит, продолжаем ждать. Хорошенько просмолите стрелы и разожгите костры. Будем жечь эти мосты. И поглядим, что твари предпримут дальше. Вряд ли эта передышка надолго.

* * *

— Мой повелитель, скажи, эти осадные машины смогут преодолеть завесу владычицы? — спросил Халдир.

Келеборн обернулся и, посмотрев на спутника задумчивым взглядом, кивнул:

— Полагаю, что да. Конечно, на практике ни в Дориате, ни здесь, у нас, никто высоту защиты не выяснял, и все-таки сердце подсказывает нехорошее. Ведь птицы летают свободно за пределы Лотлориэна. А еще у тварей Саурона есть катапульты. Однако от пеших войск она нас все же спасет. А это немало.

На противоположном берегу уже второй день было весьма оживленно. Хотя, смена дня и ночи с недавних пор стала понятием весьма условным — над Лориэном и его окрестностями висели плотные серые тучи, защищающие орков от света Анора. Онагры с баллистами стояли, полностью готовые к бою. Пару раз твари даже пытались пустить их в дело, однако преодолеть ширину великого Андуина не смогли. Понукаемые вастаками тролли уже заканчивали возводить осадные башни, и Келеборн, глядя на них, размышлял, что с ними можно сделать.

— Поджечь? — предложил Румиль.

В ответ владыка только покачал головой:

— Попробовать можно, но сомневаюсь, что выйдет что-нибудь путное — смотри, они обиты влажными кожами, изнутри набитыми водорослями. Впрочем, одна идея у меня есть...

Продолжать Келеборн не стал, решив сперва попробовать означенный метод в деле.

Тем временем пограничники и воины, прибывшие из сердца Лотлориэна, терпеливо ждали, наблюдая за приготовлениями врага. Многочисленные наплавные мосты, которые пытались соорудить твари Саурона, неуклонно росли, приближаясь к западному берегу Андуина. Подчиняясь командам Келеборна, эльфы поджигали их, однако вастаки не сдавались, заранее смачивая древесину и неуклонно, сменяя друг друга, настойчиво продолжали работу. В конце концов, между мостом и берегом осталась лишь узкая щель.

Келеборн тяжело вздохнул и, оглянувшись через плечо, всмотрелся в очертания завесы. Сотканная из чар и видений, усиленная магией кольца Нэнья, она надежно укрывала воинов Лотлориэна, так что даже фигур их не было видно. И все же владыка знал, что они там.

"Они, а еще девы и дети", — напомнил он себе и, прикрыв на один короткий миг глаза, выступил вперед.

Взбежав на скалистый выступ над Андуином, он обратил лицо к мрачному, низкому небу и вызвал из глубин памяти Песни Силы, выученные многие и многие сотни лет назад, еще в Дориате.

"Семья тысяч лет, — подумал он, — это много или мало? Я помню эпоху, когда на небе не было луны и солнца. Но сколь много народов, сломленные черной волей Врага, так и не увидели света?"

Твари начали подкатывать чудовищные башни к мостам, и в этот самый миг владыка Лотлориэна запел.

Он обращался к силам, которые его самого поддерживали и помогали жить — к любви, к свету, ко взгляду любимой жены. Он пел, и чары, которым его самого в далекой юности научила королева Мелиан, вплетались в струи воздуха, в тяжелую, тягучую ткань реки. Вода Андуина бурлила, с каждым мгновением все сильнее, вздымалась стеной и, словно яростный, полный гнева и боли зверь бросалась на тварей врага. Вастаки с орками уворачивались, а Андуин меж тем продолжал шипеть и яриться. Келеборн ненадолго замолкал, переводя дух, а после вновь продолжал. Заметив его, твари попытались сбить синду со скалы, однако пока не могли достать. Вдруг в одно из мгновений волна, порожденная силой великой реки, выросла вдвое выше самого Карас Галадон и обрушилась со всей неумолимой яростью на осадные машины, сметя их напрочь и раскидав по скалам в мелкие щепы.

Келеборн замолчал, а твари Саурона, захлебываясь гневными воплями, кинулись по наплавным мостам в атаку.

— Вперед! — скомандовал Келеборн. — Не дайте им ступить на берег! Халдир! Румиль!

Отряды эльфов, предводительствуемые двумя командирами, бросились к мостам. Взвились в воздух стрелы, напоенные светом Эаренлиля, похожие чем-то на гигантских разгневанных светлячков, и Келеборн, не удержавшись, на одно мгновение улыбнулся.

Сияющие стрелы впивались в тела тварей, причиняя им заметные даже со стороны страдания. Орки падали в реку, и эльфы сталкивали их тела, не давая запрудить короткий промежуток между мостами и берегом. Крики ярости и стоны боли летели теперь со всех сторон. Воды Андуина окрасили первые темные полосы крови. Падали раненые эльфы, товарищи оттаскивали их, и земля, до сих пор зеленая, быстро превращалась в пропитанную кровью и водой квачу. Келеборну самому невыносимо хотелось достать меч и броситься в бой, однако здесь, на берегу, он мог принести гораздо больше пользы. Так его учил когда-то в Дориате Маблунг.

Владыка достал флягу и отпил глоток мирувора. Силы постепенно возвращались, и тогда он, вдохнув полной грудью, вновь запел.

Андуин вновь разъярился, однако теперь он пытался не достать тварей на восточном берегу, а разрушить мосты.

Силы стремительно покидали роа, словно вода, утекающая сквозь пальцы. Келеборн торопился, понимая, что во второй раз его надолго не хватит. Крики воинов на берегу усиливались, груды тел росли, и уже было трудно разобрать, эльфы это или твари тьмы. Душа болела, отчетливо понимая, что битва только началась, и еще многие и многие эльдар не доживут до ее конца.

"И все же смерть для нас не конец. А значит, все не напрасно", — подумал он, и в самые последние строки вложил больше собственных сил, чем когда-либо прежде.

С удвоенной яростью обрушился Андуин на мосты врага, и щепы, бревна, обломки лодок чудовищными фонтанами взлетели в воздух. Келеборн замолчал. Эльфы опустили мечи и луки. Твари Саурона на восточном берегу закричали от душившей их неутолимой злобы.

Первая атака на Лотлориэн была отбита.

— Много у нас раненых? — с тревогой спросил Келеборн у Мастера Старшего целителя.

Тот уверенно покачал головой в ответ:

— Нет, владыка, все могло быть намного хуже. Серьезно пострадали чуть больше дюжины синдар, прочие же будут готовы вернуться в строй через день или два.

— Благодарю вас, — ответил Келеборн и обвел задумчивым взглядом подернутое зыбким, колеблющимся полумраком пространство шатра, разбитого целителями близ границы.

Ибо, что бы там ни говорил Мастер, однако многих пострадавших после первой атаки тварей поднять на талан не представлялось возможным. Трое воинов постанывали, зажимая раны на груди и в боку, у одного была перебита рука. Двое метались в лихорадке. В воздухе витал пряный, густой аромат настоек, мазей и трав, смешанный пополам с тяжелыми запахами крови и пота. Любого другого эрухино, не слишком привычного к печальной обители последователей искусства Эстэ, подобное могло изрядно смутить. Сам Келеборн прекрасно помнил те времена, когда он, будучи еще совсем ребенком, постигал тайны целительства у мастеров Дориата и у королевы Мелиан, и у него получилось привыкнуть к обстановке палат Исцеления далеко не сразу.

Ближайший из воинов, выгнувшись дугой, тяжело застонал, и владыка Лотлориэна, отбросив подальше несвоевременные воспоминания, сделал несколько шагов вперед и сел на край ложа раненого.

— Что с ним? — спросил он у Мастера.

— Рана в область солнечного сплетения. Яд тварей в данном случае меньшая из проблем. Боюсь, его душа уже на пороге Намо.

Келеборн вновь обвел взглядом пространство шатра и кивнул, давая понять, что услышал. Целителей было не так уж много, и все были заняты теми, кого еще можно спасти.

"Цинично, но во время войн в подобном подходе есть смысл", — подумал Келеборн.

— Благодарю вас, мастер, — ответил вслух Келеборн. — Займитесь другими ранеными, а тут я дальше сам справлюсь.

— Хорошо, владыка. Если понадоблюсь — зовите.

Келеборн кивнул и, не тратя больше времени даром, положил ладонь на живот раненого и прикрыл глаза.

Память подсказывала владыке, что за последние несколько сотен лет они с этим воином встречались несколько раз во время праздников.

"Лотлориэн — не такое уж обширное королевство", — мелькнула печальная мысль, ведя за собой другую — о минувших эпохах, бесконечных войнах и тяжелых потерях.

Тем временем Келеборн, прислушиваясь к току крови в жилах бедняги, искал в его теле следы тьмы и яда. Силы раненого таяли, утекая сквозь разорванные сосуды прямо к порогу Мандоса, поэтому следовало поторопиться.

Одна из тех Песней, которым он в детстве научился у королевы, теперь сама собой сорвалась с уст. Прошедшие тысячелетия не смогли изгладить ее из памяти эльфа.

"Как и многое другое, чего мне никогда не забыть", — подумал Келеборн отстраненно.

Напрягая собственные силы, едва успевшие восстановиться после боя у реки, он вытягивал из глубины роа яд, соединял разорванные сосуды.

Младшие служители, догадавшись, что происходит, принялись помогать. Они зашивали те раны, которые были на поверхности, накладывали мази, вливали в горло бедняги пахнущие летом и медом настои.

Несколько раз целители переворачивали отсчитывавшую время клепсидру. Силы самого Келеборна таяли, и чьи-то заботливые руки дважды подносили ему к губам кубок с мирувором. Владыка чувствовал каждый разорванный сосуд, каждый перебитый нерв, и понимая, что какое-то время у него есть, не намерен был отступать.

"Как только твари снова соберутся идти в атаку, Халдир сообщит мне".

Наконец, настало мгновение, когда владыка Лотлориэна замолчал и, с трудом облизав пересохшие губы, разогнулся, распрямив задеревенелые члены.

Раненый по-прежнему был бледен, дышал поверхностно и неровно, однако что-то неуловимое в состоянии его души изменилось. Эльф видел, что фэа и роа вновь оставляют единое целое.

— Спасибо вам, повелитель, — прошептал подошедший Мастер.

— Снаружи все спокойно? — спросил в ответ тот.

— Пока никто из командиров не приходил с известиями.

— Хорошо. Благодарю.

Келеборн поднялся и, сообщив ближайшему стражу, где, в случае необходимости его искать, перекусил наскоро лембасом и отправился отдыхать.

Твари Саурона предприняли попытку форсировать броды спустя три дня.

* * *

О том, что часть отрядов орков повернула на север и движется в сторону Старого Брода, птицы успели проведать раньше разведчиков. Келеборн бегом взлетел на скалистый берег и всмотрелся в несметные полчища на противоположном берегу. Халдир и Румиль застыли рядом и с тревогой вглядывались в лицо владыки.

— Не будь мы под защитой Андуина, — прошептал задумчиво в конце концов тот, — нас бы давно смели. Лишь сила Ульмо препятствует тварям.

— Вы думаете, валар еще беспокоят наши жизни и судьбы? — не удержавшись, спросил прямо Халдир.

Келеборн в ответ лишь пожал плечами:

— Не знаю. Прибытие Олорина сейчас, спустя столько лет, уже мало что может прояснить. Поэтому надеяться будем только на себя. Во всяком случае, удержать отряды орков и вастаков у бродов проще, чем отбиваться от них у собственных границ. Поэтому ты, Халдир, отправляйся со своими воинами на север, а Румиль на юг.

— Все сделаем, повелитель, — пообещали оба.

— И берегите там себя.

Оба командира исчезли среди неверных сумеречных теней, а Келеборн, вздохнув, принялся размышлять, что смогут они все противопоставить тварям, когда те отыщут способ переправиться через Андуин.

"А рано или поздно это случится", — размышлял владыка.

Он хмурился и до рези в глазах всматривался в передвижения тварей. Баллисты и катапульты стояли у самой кромки воды, и ирчи уже несколько раз пытались стрелять, однако достать до границы Завесы, где прятались эльдар, пока не могли.

Тем временем два отряда, поседлав коней, сорвались с места и растворились в зыбкой, неверной мгле. Солнца по-прежнему не было видно, и это навевало уныние не только на эрухини, ни на келвар и олвар. Листва на деревьях и кустах печально поникла, птицы перестали петь. Близость тьмы давила на всех.

— Орофин, — позвал Келеборн третьего из братьев-пограничников.

— Я здесь, владыка, — вышел, казалось, прямо из теней тот.

— Пусть твои лучники будут наготове. Защиты Завесы не покидать.

— Слушаюсь, — ответил тот и снова исчез.

Время тянулось, словно разогретая на солнце смола. Келеборн ждал, с волнением наблюдая, как отряды ирчей приближаются к ближайшему броду. Хотелось бросить все и, сорвавшись с места, нестись вперед, в самую гущу боя. Туда, где он с оружием в руках сможет защитить всех тех, кто ему однажды доверился. И лишь усилием воли он сдерживал собственные порывы.

"Оставшись в стороне, я смогу принести больше пользы, — напоминал он себе. — А если погибну, то легче никому без командира и владыки не станет".

Рука сама собой непроизвольно сжалась в кулак, Келеборн глубоко вздохнул и скоро почувствовал, как успокаиваются мятущиеся мысли.

Тем временем твари подошли к броду и начали переправляться. Эльфы замерли с оружием в руках, ожидая врага. Тролли принялись заряжать баллисты, затем выстрелили, подняв тучу брызг, однако до эльфов по-прежнему не достали. Вастаки с яростью закричали, замахали руками, орки ускорили шаг, подталкивая впереди идущих остриями копий, и Келеборн, отыскав взглядом Халдира, поднял руку, надеясь, что тот увидит и поймет.

Тот понял. Лучники натянули тетивы, и несколько сотен стрел отправились разом в полет. Твари закричали от невыносимой боли, и владыка Лотлориэна в который раз мысленно поблагодарил свою жену за помощь — без ее магии потери тварей были бы несравнимо меньшими. Теперь же ирчи падали, руками раздирая до самого мяса раны. Свет Эарендиля, попадая в кровь тварей тьмы, жег их изнутри. Те, кто оставался на ногах, бросились в бой, эльфы встретили их ударами сияющих изнутри пронзительно-ярким светом мечей, вопли смешались, и скоро берег Андуина вновь, уже в который раз за прошедшие дни, обагрился от крови.

То же самое происходило в эту самую минуту на юге. Орки напирали, эльфы сдерживали их, раз за разом неизменно находя цели, и сами падали, зажимая раны. Келеборн вновь дал команду лучникам, и новые сотни стрел, отправившись в полет, отыскали цели в рядах врага. Сердце владыки гулко билось, он всматривался в горизонт, пытаясь угадать, каким будет следующий ход тварей.

"Если они захотят, то задавят нас всех тут массой и просто-напросто сметут, уничтожив лес подчистую", — понимал Келеборн.

Вновь, как в первый день сражения, он закрыл глаза и, обратившись мыслями к реке, начал петь. Рожденная когда-то давно в Дориате магия теперь, пронизывая воздух, вплеталась в самую ткань мироздания, в каждую каплю воды, заставляя ее бурлить и пениться. Андуин ярился, с каждым мгновением вздымаясь все выше и выше, и, набрав вскоре силу и мощь, обрушился на врага. Орки упали в реку, захлебываясь водой и собственной кровью. Лучники выстрелили вновь, пешие воины бросились вперед, добивая оставшихся тварей, и Келеборн подумал, что вторая атака на Лотлориэн отбита.

"Вот только сможем ли мы выстоять в третий раз, большой вопрос", — подумал он и, проведя устало ладонями по лицу, отправился проверять раненых.

— Мой повелитель, разведчики докладывают, что небольшая часть отрядов ирчей переправилась на наш берег через дальний северный брод и движется на запад.

Командир отряда чуть склонил голову, будто лично был виноват в произошедшем.

— Сколько именно тварей? — уточнил Келеборн.

— Около шести сотен.

— Хотят оттянуть часть наших сил, — понял владыка. — А потом они прорвутся через Андуин здесь и ударят. Мы этого не допустим. Скажи пограничникам на западных рубежах — пусть сражаются из-за Завесы. В ближний бой не вступать. Вероятно, часть леса пострадает. Печально, но придется принести эту жертву. А помощь... Помощь будет!

— Слушаюсь, владыка. Все передам.

Несколько дней эльфы и твари наблюдали друг за другом, выжидая. Ирчи, должно быть, действительно надеялись, что их маневр удастся. Келеборн же пытался предугадать, каков будет следующий ход слуг Саурона.

Птицы каждый день приносили вести о передвижениях братства. Владыка Лотлориэна всем своим существом ощущал, что развязка близка. И твари тоже явно понимали это. На восточном берегу с каждым днем все сильнее росло беспокойство. Дозорные днем и ночью следили за передвижениями тварей, а Келеборн гадал, все ли он сделал из того, что возможно в их ситуации.

Хотелось послать осанвэ жене, предупредить ее, поговорить. Однако лишний раз снимать аванирэ значило без необходимости рисковать. Этого владыка допустить не мог. О ходе боя же она наверняка и сама прекрасно знала.

Закрыв глаза, он прислушался к шепоту ветров, к движению вод в глубинах земли. Ощутив тяжелые шаги за спиной, он улыбнулся на один краткий миг и отправился туда, где ждал его владыка местных зверей.

— Спасибо, что откликнулся и пришел, — со всем возможным уважением сказал он медведю.

— Приветствую тебя, — ответил тот на своем языке. — Чего ты хочешь?

— Слуги тьмы у наших ворот, — пояснил Келеборн.

— Я знаю. Вижу и чувствую их. Ненавижу.

— Помоги нам одержать победу. Орков слишком много, сами мы можем не справиться.

Они стояли посреди поляны. Эльф и медведь. Самая странная пара из всех возможных. И они действительно понимали друг друга.

Зверь заревел, и в голосе его, в самой вставшей на загривке шерсти ощущался гнев.

— Мы сделаем то, что в наших силах, — заверил владыка зверей.

— Благодарю от души, — ответил владыка эльфов.

Скоро чернильная, глухая чернота неба сменилась мутно-серой проседью.

Земля на восточном берегу вдруг дрогнула, волна Андуина, взметнувшись, расплескалась, раздался яростный крик вастаков, и Келеборн, стрелой взлетев на скалистый мыс, увидел, как твари пиками гонят к реке троллей.

"Сейчас все начнется", — понял он.

Вслух же крикнул всем:

— Приготовиться!

Всей кожей, каждой частичкой фэа ощутил владыка Лотлориэна напряжение своих верных. Воздух вновь сотрясся от рева тварей, и тролли, ступив прямо в реку, попадали, составив из туш своих живые мосты.

Медленным движением Келеборн достал свой меч.

Орки кинулись, крича и размахивая ятаганами, на западный берег.

Повинуясь команде владыки, в воздух взвились сотни сияющих, словно светлый рой, стрел.

Орки закричали, часть из них упала, однако остальные продолжили свою отчаянную атаку.

Третья битва за Лотлориэн началась.

* * *

Темного наречия Келеборн не знал, однако по выражению лиц своих врагов прекрасно понял, о чем они говорят. О том, что командира остроухих следует непременно убить. Кто именно этот самый командир, было очевидно.

Сотня ирчей под предводительством вастаков, едва переправившись через Андуин, кинулась на скалистый мыс, где застыл Келеборн. Сияющий светом Сильмарилла меч встретил лезвие ятагана. Посыпались удары, высекая искры. Келеборн уклонялся, понимая, что не сможет отразить сразу несколько направленных на него ударов, а потому отступал туда, где его не смогут окружить — к самой оконечности. Вот только падать в реку он не имел права.

Однако испытывать судьбу на прочность ему не пришлось — на помощь с отрядом верных уже спешил Халдир. Эльфы окружили владыку, защищая его, принялись наступать, а сам Келеборн тем временем, не медля ни секунды, отошел к растущему густо у границы кустарнику и, закрыв глаза, начал Песнь.

Сила потекла из фэа его, из самой глубины существа, прямо к корням. Эльф напоминал об обещании помощь, и олвар откликнулись. С готовностью устремили они вверх свои побеги, черпая силу владыки. Ветки разрастались, переплетались, превращая стежки и тропы в непроходимые заросли. Колючки удлинились, с готовностью впиваясь в кожу пытающихся прорваться через границу тварей, и Келеборн, поблагодарив осанвэ своих необычных помощников, завершил Песнь и огляделся по сторонам.

Не полагаясь лишь на силу собственных мечей, твари стреляли из катапульт и баллист. Онагры метали горящие ядра. Те, попадая в кроны деревьев, быстро вызывали пожары.

Те Песни, которые использовали верные, поливая поля, Келеборн сам лично не пел ни разу, однако слышал их и теперь обязан был попытаться. Многочисленные тучи, скопившиеся над Лотлориэном, разразились ливнем, причиняя самим эльдар массу неудобств, превращая истоптанную сапогами почву я грязную жижу, однако скоро пламя, охватившее деревья и кустарники, стало спадать, а после совсем погасло.

Владыка отпил из фляги глоток мирувора и оглянулся по сторонам. Эльдар с удвоенным пылом, понимая, что отступать они не имеют права, отражали атаки, а в это время к ним уже спешила помощь.

Медведи, волки и лоси вышли из леса и, издав грозный боевой клич, ринулись на врага. Вздевая тварей тьмы на рога, раздирая туши их когтями и зубами, они наступали, и орки, видя перед собой такого необычного, но полного решимости противника, заметно дрогнули. Часть тварей принялись оглядываться по сторонам, будто искали помощи и поддержки, меж тем командиры эльдар, повинуясь команде владыки, ударили несколькими отрядами, рассекая орды врага на более мелкие группы и окружая их.

Часть воинов стояли в засаде, однако их Келеборн пока не спешил вводить в бой.

"Успеется, — подумал он. — Направлю туда, где будет тяжелее всего".

Трое медведей меж тем, добравшись до катапульт, принялись их ломать. Владыке Лотлориэна казалось, что самый воздух вибрирует от сдерживаемого гнева, желая ринуться в бой. А может, так оно и было на самом деле? Прикрыв глаза, Келеборн снял на один короткий миг аванирэ и прислушался всем существом своим к происходящему. Голос своей любимой он бы ни с чем не спутал. Галадриэль пела, и Завеса, защищавшая лучников, наливалась силой. Мечи же и стрелы, казалось, начинали сиять еще ярче. Эльфы наступали, оттесняя тварей тьмы к реке, и те, не выдержав, вдруг развернулись и побежали.

Часть орков поглотил разъярившийся Андуин, часть были задавлены своими же сородичами. Те же, кто уцелел и перебрался благополучно на восточный берег, бросали оружие и бежали в сторону Лихолесья.

Келеборн провожал их взглядом, размышляя о том, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать контрнаступление.

"Потому что другого такого шанса может и не представиться".

Ответ от Трандуила птицы принесли Келеборну спустя два дня. Тот заверял, что с радостью поддержит контрнаступление родича, и предлагал встретиться в центре леса после победы.

— Благодарю тебя за помощь, малышка, — от души улыбнулся владыка заряночке и, погладив ее ласково по серовато-зеленой головке, насыпал на ближайший пенек щедрую горсть зерен.

Птичка бодро принялась за еду, а сам Келеборн тем временем, подозвав Халдира, велел:

— Пусть треть отрядов отправляется к северному броду прямо сейчас. Еще треть пусть Румиль отведет к югу. Для остальных же пусть Орофин приведет все лодки, которые у нас есть. Мы переправимся и ударим по войскам тварей сразу с трех сторон. Начало — утро второго дня.

— Слушаюсь, повелитель, — склонил голову тот. — Все сделаем.

На противоположном берегу было заметно смятение. Вастаки ругались о чем-то, и Келеборн жалел, что даже эльфийский слух не позволяет разобрать. Какого-то тролля нещадно били плетьми. Двое орков вырывали друг у друга часть кабаньей туши. Онагры валялись сломанные, и не было заметно попыток их починить.

Велико было искушение поторопиться и броситься в атаку прямо сейчас, однако владыка Лотлориэна понимал, что делать этого не стоит.

"Спешка ни к чему хорошему не приводит", — напомнил он себе.

Он вздохнул глубоко, потянулся, разминая порядком уставшие за многие бессонные дни члены, и уселся прямо в траву. Сняв аванирэ, он послал осанвэ жене:

"Спасибо тебе за помощь, — улыбнулся мысленно Келеборн, ощущая, как рождается в сердце тепло и нежность. — Без твоей Завесы и без помощи с оружием мы бы не одержали этих побед".

Даже на таком расстоянии он понял, что Галадриэль фыркнула:

"Ты так благодаришь, словно у меня был выбор".

"Выбор есть всегда", — напомнил муж.

"Вероятно, бросить вас всех на произвол судьбы и бежать за моря в Аман".

"Почему бы и нет", — понесло от усталости Келеборна.

Жена, должно быть, поняла это, потому что вновь фыркнула, и муж ощутил, как фэа его обдала волна горячей нежности. Казалось, будто кто-то подошел неслышно сзади и обнял. Сразу стало заметно легче, скрученные где-то в глубине существа тугие узлы распустились, и Галадриэль легко рассмеялась:

"Хорошо, что члены братства тебя не слышат, мудрейший из эльдар. Что бы они подумали?"

"Не знаю. Да и какое это имеет значение? Им бы я не сказал ничего подобного. Но с тобой мне не нужно претворяться и изображать из себя древнего степенного владыку".

Они одновременно рассмеялись, и Келеборну на один короткий миг почудилось, будто в мире больше не существует зла, а сами они сейчас где-нибудь в Дориате.

"Мне приехать к вам на границу?" — поинтересовалась Галадриэль.

"Не торопись пока, — ответил муж. — Бои еще не закончились. Мы отправляемся через два дня в Лихолесье, к Дол Гулдуру. Там тварей еще предостаточно. Побудь еще немного под защитой Завесы. Я пришлю за тобой".

"Хорошо", — не стала спорить жена.

"Я люблю тебя".

"И я тебя".

Разговор завершился, и Келеборн ощутил на душе легкость, будто сбросил разом тяжкий груз. Он растянулся на траве и долго смотрел в небо, слушая далекие голоса птиц и не думая ни о чем.

* * *

Сигналом к началу переправы послужил удар Халдира и Румиля. Едва первые из суденышек ткнулись белыми носами в восточный берег, Келеборн перемахнул одним движением через бортик и, вскочив на спину подведенного одним из воинов коня, скомандовал верным:

— Охранять переправу!

На небе в прорехах низких серых туч уже можно было заметить первые робкие клочки голубого неба. Владыка едва заметно улыбнулся и, вытащив собственный меч, подумал:

"Должно быть, это действительно добрый знак".

Эльфы торопились, лодочки сновали между берегов Андуина туда-сюда, словно стайка юрких, проворных уток. Когда же последняя группа воинов оказалась там, где еще недавно располагался лагерь тварей, владыка скомандовал:

— В атаку! Гоните орков к Дол Гулдуру! Всех тварей тьмы, которых встретите по пути, убивать без пощады!

Окружая войско слуг Саурона с трех сторон, эльфы Лотлориэна перешли к наступление. Мелькающие в воздухе лезвия клинков быстро потемнели от крови. Тренированные кони перескакивали через валяющиеся под ногами изрубленные тела и мчались дальше на восток. Туда, где на горизонте виднелась узкая темная полоска леса. Их конечная цель.

Под ногами хлюпала кровь, превращая истоптанную тысячами ног землю в мало проходимую жижу. Часть орков и вастаков вступала с эльфами в бой, прочие же просто бросали оружие и бежали.

Заметив выделяющуюся в толпе фигуру командира тварей, Келеборн развернул собственного коня к нему. Вастак занес было меч для удара, но жеребец, встав на дыбы, ударил противника со всей силы копытом в лицо. Враг закричал, роняя оружие и закрывая рану руками. Келеборн нанес удар мечом, тем самым прекратив его мучения, и оглянулся, выискивая в толпе новую цель. Десяток стражей следовали за владыкой по пятам, и Келеборну не нужно было оглядываться, чтобы это узнать.

Скоро тела тварей начали попадаться на пути воинов столь часто, что коням стало труднее бежать. Эльфы оглядывались по сторонам, тщательно выбирая дорогу, а чащи Лихолесья с каждой минутой все более приближались.

"Назгул тут сейчас нет, — размышлял Келеборн. — С орками справимся. Кто еще нас тут может встретить?"

— Опасайтесь пауков! — крикнул он воинам. — Будьте осторожны!

Жизнь каждого эльфа была ему сейчас дорога. Каждого хотелось защитить и закрыть своим телом. Но по понятным причинам это было невозможно. Поэтому все, что оставалось владыке — это командовать, направлять действия отрядов, надеясь, что судьба будет благосклонна к жителям Лотлориэна.

Своды мертвого леса встретили эльфов мрачной, настороженной тишиной. Тишина давила, и все же Келеборн всем своим существом ощущал витающую в воздухе робкую, и в то же время отчаянную надежду. Как будто лес сам устал за многие тысячи лет быть пристанищем тьмы и мечтал ожить.

С встречавшимися им по пути мелкими группами ирчей без труда справлялись передовые отряды. Чуть больше беспокойства доставляли гигантские пауки, кто-то из воинов даже был ранен и отправлен в тыл, в повозки целителей. И все же эльфы Лотлориэна неумолимо, шаг за шагом продвигались к цели, сужая кольцо и зачищая все на своем пути.

Келеборн и сам скоро сбился со счета и вряд ли мог бы сказать с точностью, сколько же прошло часов. Или дней? Мгновения тянулись в мертвом лесу, будто патока, похожие одно на другое, и даже ни единого лучика солнца не достигало иссушенной, безжизненной земли.

— Мой повелитель, впереди холм, — доложил Келеборну один из разведчиков. — Крепость тварей.

— Дол Гулдур, — прошептал Келеборн и, прищурившись, всмотрелся в просвет между стволами деревьев. — Что ж, хорошо. Передай Халдиру, пусть окружают этот холм и разбивают лагерь.

— Слушаюсь! — ответил тот и исчез среди теней.

— Охраняйте дорогу к реке! — вновь скомандовал вслух Келеборн.

Сняв аванирэ, он послал осанвэ жене:

"Любовь моя, приезжай к Амон Ланк. Жду тебя".

— Вы знаете, как взять эту крепость, повелитель? — в растерянности спросил Халдир, переводя взгляд с Келеборна на холм и обратно. — Она кажется неприступной. Стены высокие, к тому же их наверняка защищает магия Врага. Тарана у нас нет.

— Он тоже не поможет, — ответил владыка и, неожиданно для своего собеседника, улыбнулся. — Однако способ захватить эту твердыню у нас есть.

— Какой же?

Келеборн обвел задумчивым взглядом напряженные лица воинов, всматривающихся в очертания такого близкого и одновременно далекого Дол Гулдура, и, сжав безотчетным движением навершие собственного меча, ответил:

— Распорядись выставить дозоры, Халдир, отбери две сотни самых смелых и, главное, ловких воинов, и пусть остальные отправляются спать. Нам всем еще понадобятся силы.

— Слушаюсь, повелитель.

— А с теми сотнями мы через два часа отправляемся в крепость.

— Прямо внутрь? — уточнил серьезно Халдир.

— Да, — подтвердил Келеборн. — Я был в крепости вместе с Гэндальфом Серым чуть меньше тысячи лет назад. Я много раз ходил в эти края на разведку. Я знаю кое-какие секреты. Потайные ходы.

Губы Келеборна вновь тронула едва заметная улыбка, и в глазах его собеседника зажегся огонь восторга.

— Кто будет командовать вылазкой? — уточнил он напоследок.

— Я сам.

Ответ Келеборна заставил воина потрясенно вскрикнуть. Он вновь посмотрел на крепость и, всего одно мгновение помедлив, решился возразить:

— Разве это разумно? А если внутри с нами что-нибудь случится, владыка? Если вас схватят?

— Скоро сюда прибудет владычица, — пояснил Келеборн. — Так что не переживай, без командования армия не останется.

— Но я... Мы все волнуемся за вас.

— Я понимаю и ценю это. А теперь иди и постарайся хоть немного отдохнуть. Решение уже принято, и обсуждать его я не намерен.

— Слушаюсь, владыка.

Халдир растворился среди предвечерних теней, а Келеборн, усевшись прямо на землю, долго разглядывал очертания крепости. За башнями, за высокими стенами в одной из цитаделей тьмы не было заметно никакого движения. И все же он ощущал всем своим существом — их противники там.

"По крайней мере, значительная часть их, — размышлял владыка. — Крепость не покинута. А значит, нельзя предугадать, чем обернется наша отчаянная вылазка".

В своем беспокойстве за его жизнь Халдир был прав, однако оставаться в стороне и молча созерцать на этот раз он не мог — без него разведчики не пройдут. А значит, необходимо рискнуть.

"Тем более, что мелиссэ действительно скоро будет здесь".

Мысль о жене вызвала на губах его легкую, мечтательную улыбку. Келеборн растянулся в чахлой, скудной траве и скоро уснул без сновидений.

В назначенное время небольшой отряд, предводительствуемый владыкой Лотлориэна, вновь ступил под своды мертвого леса и растворился среди того, что однажды было кустарником и деревьями.

"И может быть, еще станет однажды", — подумал Келеборн, и губы его сжались в упрямую, жесткую линию.

— Идти недалеко, — пояснил он вслух Халдиру и Румилю. — Всего половина лиги. Однако будьте начеку. Кто знает, кто мог избежать наших мечей и стрел.

Он шел вперед, выискивая хорошо знакомые с давних пор знаки. Тропинки, рощицы, расположения камней, русла высохших родников. Дойдя до места, где в незапамятные времена было озеро, он присел на корточки и начал шарить рукой в траве. Кольцо оказалось изрядно проржавевшим, однако механизм поддался.

— Осторожнее! — скомандовал Келеборн. — Лучники!

Трех тварей, дежуривших у двери, сняли тремя стрелами. Воины ворвались в затхлый, пропахший плесенью и падалью коридор, и Келеборн невольно задержал дыхание. Оглядев убегавший вдаль коридор, он вспомнил карту, которую около пятисот лет назад удалось составить по разрозненным данным и рассказам разведчиков, и уверенно скомандовал:

— Вперед, а потом после первого поворота налево!

Румиль со своим отрядом двинулся впереди, Халдир прикрывал спину. Келеборн понял, что лично сразиться с каким-нибудь орком или вастаком ему не дадут, однако настаивать не стал. Он направлял передвижение их маленького отряда и время от времени вслушивался в долетавшие до него спереди звуки боя.

Потайной ход убегал вперед и вверх, петляя по пути, однако до сих пор ловушек им удавалось избежать. Келеборн понимал, что командование крепости уже наверняка знает об их присутствии, а потому торопился.

— Мы должны прорваться к воротам и открыть их, — напомнил владыка воинам.

Ответом ему стало сосредоточенное сопение верных да их ускорившийся шаг.

— Берегитесь, владыка! — сдавленно крикнул Румиль, и отряд, вывалившись из узкого, тесного коридора на открытое пространство, сразу вступил в бой.

Келеборн отразил нападение ближайшего орка и, быстро оглядевшись по сторонам, скомандовал:

— Халдир, открывай ворота! Мы их тут задержим!

Воины бросились к внушавшему уважение своими размерами механизму, твари кинулись к нему наперерез, сразу несколько эльфов упало, зажимая раны, и завязалась ожесточенная, кровавая драка, в которой стороннему наблюдателю, должно быть, было бы тяжело понять, где тут свои, а где чужие.

Да у владыки, сказать по чести, и не было времени вглядываться в детали. Твари наседали на них, понимая, что здесь и сейчас решается судьба всей крепости, эльфы не отступали, предчувствуя витающую в воздухе победу, и только тяжелый, сдавленный скрип двери решил в конце концов исход поединка.

Ворота распахнулись, и воины во главе с Орофином ворвались на внутренний двор. Сразу стало тесно.

Эльфы, повинуясь команде Келеборна, разделились, и принялись с трех сторон зачищать цитадель. Поняв, что его самого воины настойчиво оттесняют в тыл, опустил меч и в голос расхохотался.

Кровь бурлила в жилах, как в далекой юности. Душа рвалась в схватку с противником, однако ей приходилось подчиняться тяжкой доле владыки и просто раздавать команды. Которые, впрочем, мгновенно выполнялись верными.

"Не зря я все-таки бегал от доли правителя всю Первую Эпоху, — подумал Келеборн весело. — Хотя потом она, меня, правда, все-таки нагнала".

Закончив с тварями во дворе, эльфы переместились внутрь. Келеборн шел за воинами, приглядываясь к темной вязи на стенах, вслушиваясь в шепот чар, и с каждой минутой все отчетливее понимал, что без жены и ее кольца сокрушить Дол Гулдур они не смогут.

— Проверьте подвалы, — скомандовал он. — Там могут быть пленные.

Спустя еще пол часа Халдир доложил, что вход в темницы они обнаружили, однако двери заблокированы все теми же чарами.

Келеборн огляделся по сторонам, тронул носком сапога разрубленную практически пополам тушу ближайшей твари и уверенно скомандовал:

— Значит, возвращаемся в лагерь. Выставить снаружи у ворот караул.

И, первым развернувшись, покинул крепость.

Оказавшись снаружи, он с облегчением вздохнул. Тьма Дол Гулдура давила, и по сравнению с ней даже мертвый лес казался милее и приятнее.

Высокую, сияющую на фоне тьмы не хуже самого Сильмарилла фигуру жены он заметил сразу. Тепло улыбнувшись, он подошел и, прошептав ей на ухо: "Здравствуй, родная", поцеловал в шею.

Галадриэль вернула поцелуй и обвила его шею руками.

— Не сердишься? — спросил ее муж.

— А есть смысл? — с улыбкой фыркнула жена. — Я знала, что ты не упустишь случая и ввяжешься в какой-нибудь более-менее подходящий бой.

Стоявшие рядом воины деликатно отводили взгляды, однако оба владыки, счастливые от того, что их возлюбленные живы и невредимы, не обращали на присутствие посторонних никакого внимания.

— Я многих потеряла за минувшие тысячи лет, — призналась, глядя мужу в глаза, Галадриэль. — Очень многих. И все же не решилась бы просить тебя отсиживаться за спинами воинов, зная твой характер.

— Спасибо тебе, — ответил просто Келеборн и, вновь коснувшись губами губ жены, продолжил уже другим тоном: — Сейчас нам потребуется все твое искусство, любовь моя.

— Ты про крепость? — уточнила она.

— Да. Там в темницах наверняка остались пленные, но дверей мы открыть не смогли.

— Что ж, я готова.

Келеборн выпустил Галадриэль из объятий, и та, подняв руку, выставила вперед ладонь.

Раздалось пение, вызывая в памяти древние дни, тропы Белерианда, самую юность мира, и свет, исходящий от камня, пронизал самый воздух и рванулся к крепости, словно стремился ее обнять.

Тьма вздрогнула, забилась в агонии, будто раненое животное. Песня зазвучала громче. Послышался легкий серебристый перезвон колокольчиков. Свет разлился в воздухе, пронизал самые камни, из которых был сооружен Дол Гулдур. Наблюдавшие за происходящим воины выдохнули, и Галадриэль, глубоко вздохнув, опустила руку.

— Чар больше нет, — сообщила она.

— Обыщите крепость! — скомандовал Келеборн.

Воины кинулись внутрь и скоро, спустя всего полчаса, начали выводить пленных. Истощенные, измученные, часто изуродованные от долгих пыток, они подслеповато щурились, и целители принимали их, уводя в свои палатки подальше от посторонних глаз.

— Люди, эльфы, — шептал Келеборн, с болью в сердце вглядываясь в каждое из лиц. — Даже пара хоббитов. Как только выжили.

— Навестим их? — предложила Галадриэль.

— Немного позже, — ответил Келеборн. — Пусть придут в себя.

Жена кивнула, и муж, по-прежнему не отводя от скорбной процессии взгляда, взял ее за руку.

— Если ты меня еще раз поблагодаришь, — заметила вдруг Галадриэль, должно быть ощутив его настроение, — я тебя укушу.

Келеборн коротко хохотнул:

— Хорошо, не буду. Просто скажу, что люблю тебя, душа моя.

— И я тебя люблю.

Они стояли посреди лагеря, глядя на мертвый холм, и Келеборн размышлял, что надо бы отправить к Трандуилу пернатых гонцов и договориться о встрече. Но это было не к спеху.

"У нас есть немного времени, — подумал он, — чтобы перевести дух".

Над мертвыми кронами постепенно поднималось солнце.