Гарри Поттер. Мальчик, который жил. (гет)

Все права принадлежат сами знаете кому. Я просто рассказываю историю.

Интерлюдия.

Гарри Поттер, сорока лет от роду, торговец магическими артефактами, шёл по тёмному переулку в лондонском районе, где магия и маггловский мир переплетались в грязную невзрачную смесь. Он только что завершил сделку с редким артефактом — амулетом, который, как он подозревал, мог быть связан с древними тёмными ритуалами. Он лежал в его сумке, как и излишки золота — Гарри взял с запасом на сделку. В кармане лежала палочка, которую он всегда носил с собой, даже после того, как оставил жизнь героя позади.

Но в этот вечер что-то пошло не так. Из тени вышли трое — двое мужчин и женщина. Их лица были скрыты капюшонами, и Гарри показалось, что это не совсем обычные грабители. Их движения были слишком точными, слишком профессиональными.

— Отдай сумку, мужик, — прошипел один из них, направляя на Гарри пистолет.

Гарри ухмыльнулся. Он уже давно не боялся маггловского оружия. Его рука потянулась к палочке, но в этот момент женщина бросила в него что-то маленькое и блестящее. Это был магический артефакт — камень, который подавлял магию. Гарри почувствовал, как его сила исчезает, словно её вырвали из него.

— Вы… знаете, кто я? — прохрипел он, пытаясь сохранить хладнокровие.

— Знаем, — ответил второй мужчина, его голос был холодным и безжалостным. — Ты — Гарри Поттер. И ты слишком долго живешь.

Гарри попытался сопротивляться, но без магии он был беспомощен. Последовал удар чем-то тяжелым по голове, и он упал на землю.

— «Авада Кедавра», — четко и властно сказал кто-то, и мир вокруг Гарри погрузился в темноту.

Последнее, что он увидел, — это вспышка зелёного света. Зелёного, как заклинание, которое когда-то убило его родителей.

Гарри не почувствовал боли. Он лишь ощутил, как его душа отделяется от тела, словно её вытягивают из плотной ткани. Вокруг него был только мрак, но он не чувствовал страха. Вместо этого его охватило странное чувство — будто он падает в бездну, но при этом знает, что куда-то летит.

— «Это конец?» — подумал он, но ответа не последовало.

Внезапно перед ним появился свет. Не зелёный, как заклинание смерти, а тёплый, золотистый. Он тянулся к нему, как нить, ведущая домой. Гарри почувствовал, как его душа начинает двигаться вперёд, словно её что-то притягивает.

— «Ты не должен умирать», — прозвучал голос. Он был знакомым, но Гарри не мог понять, чей он. — «Ты ещё не закончил».

И тогда он увидел его. Маленького мальчика с растрёпанными чёрными волосами и шрамом в виде молнии на лбу. Это был он сам, но только в 11 лет. Мальчик стоял на краю дороги, его глаза были широко раскрыты от ужаса. На него мчался автобус.

— «Нет!» — закричал маленький Гарри, но было уже поздно.

Автобус задел мальчика, и его отбросило на обочину. Гарри взрослый почувствовал, как его душа втягивается в это маленькое, еле живое тело.

Кома

Когда Гарри открыл глаза, он оказался в странном месте. Это был не Мунго, не Хогвартс, не Литтл Уингинг и не тот тёмный переулок, где он умер. Даже не маггловская больница. Это было что-то вроде пустоты — бесконечное пространство, где не было ни времени, ни звуков.

— «Где я?» — спросил он, но его голос растворился в тишине.

Перед ним появились образы. Его родители, улыбающиеся ему. Сириус, Ремус, Дамблдор… Все те, кого уже нет. Они смотрели на него с грустью, но в их глазах была надежда.

— Ты должен вернуться, — сказал Джеймс Поттер, его отец. — Ты ещё не закончил.

— Но я умер, — возразил Гарри. — Я не могу вернуться.

— Ты не умер, — ответила Лили, его мать, также находившаяся здесь. — Ты просто… переместился. Ты должен вернуться и всё исправить.

И тогда Гарри почувствовал, как его тянет обратно. В пустоте появился свет, и он начал падать. Падать вниз, в своё новое-старое тело.

Гарри открыл глаза. Он лежал на больничной койке, его тело было маленьким и слабым. Вокруг него стояли врачи, а в углу комнаты сидели Дурсли. Вернон выглядел раздражённым, Петунья — напуганной, а Дадли — равнодушным.

Один из врачей как раз находился в палате. Он обратил внимание на Гарри.

— Он очнулся! Это чудо! — воскликнул он, начиная беглый осмотр.

Гарри попытался сесть, но его тело не слушалось. Оно было чужим, но в то же время знакомым. Гарри провалился в забытьё. Но уже не такое страшное, как раньше.

Проснувшись через какое-то время, он почувствовал себя немного лучше. Хрипло попросил очки. Петунья, находившаяся рядом, надела ему их. Гарри смог посмотреть в зеркало, висевшее в палате, и увидел шрам в виде молнии. Это было его тело, но теперь в нём жила душа взрослого Гарри.

— «Я вернулся», — подумал он, и в его глазах загорелся огонь. — «И теперь я всё изменю».

Дурсли смотрели на него с подозрением. Они не понимали, что произошло, но чувствовали, что что-то изменилось.

— Как думаешь, — шепотом спросила Петунья Вернона, — нам не предъявят ничего за ненадлежащий присмотр?

— Мальчишка скажет то, что мы попросим, — выдавил Вернон с нажимом на последнее слово.

— «Трепещите, твари», — подумал Гарри, глядя на них. — «О да, я вам много чего скажу теперь». Однако, он был еще слишком слаб, и снова провалился в беспамятство.

Глава 1. То самое письмо

Суррей, Литтл Уингинг, дом №4 по Тисовой улице. 21 июля 1991 года.

Жара стояла невыносимая, словно само солнце решило выжечь душу из каждого, кто осмелится высунуть нос на улицу. В крохотной каморке под лестницей, где воздух был густым от пыли и затхлости, без дня одиннадцатилетний Гарри Поттер лежал на продавленном матрасе, прижимая к груди старую тряпичную игрушку — единственное, что осталось от родителей. Его рёбра всё ещё ныли от вчерашних «учебных упражнений» дяди Вернона, который решил, что племянник слишком медленно собирал посуду. Его не смутило, что того только что выписали из больницы с недолеченными травмами и спутанным сознанием на поруки, так как как, по словам Вернона, «Дома ему будет лучше. Да и страховка не резиновая».

— «Гарри… Гарри, проснись», — голос прозвучал в голове, как эхо из другого измерения.

Мальчик вскочил, ударившись головой о низкий потолок. Раздалось приглушенное ругательство. Гарри не понял, откуда ему известно это слово. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из клетки. Перед глазами плыли обрывки воспоминаний, которые не могли принадлежать ему: темный переулок, крики, вспышка зелёного света… и холод. Холод смерти.

— «Это не сон», — сказал тот же голос, но теперь Гарри понял — это был он сам. Только старше. Гораздо старше. Он толком не помнил больницу после встречи с автобусом, и сознание возвращалось клочками и урывками, как всполохи света. И оно было не совсем его, точнее, его, но какое-то странное, как будто взрослое.

На кухне грохнула дверь.

— Мальчик! — проревел Вернон Дурсль, вытирая пот с пунцовой шеи. — Подавай завтрак! И чтобы бекон не подгорел, а то сам им и поужинаешь!

Гарри медленно поднялся. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. «Они всё те же… Те же тупые, злобные рожи. Курвы». Мысли взрослого «я» нахлынули, как прилив. Он вспомнил. Это было как триггер. Он помнил всё: унижения, голод, клетку под лестницей и то, как однажды сбежал отсюда в волшебный мир, который, впрочем, доставил ему неприятностей не меньше, чем Дурсли, а может и больше — те хотя бы не пытались его убить.

— Ты оглох, что ли?! — Тётя Петунья ворвалась в каморку, тыча в него костлявым пальцем. — Вернон сказал — бекон!

Гарри посмотрел на неё. Взгляд, полный ледяной ненависти, заставил женщину отшатнуться.

— Ссссейчасссс, — произнёс он так тихо, что Петунья невольно переспросила:

— Ч-что?

— Сейчас, — повторил он, и в его голосе зазвучала сталь. — Только закрой клюв.

Вокруг Гарри начал собираться небольшой смерч из бумаг, находившихся в комнате.

Петунья побледнела и медленно сползла по стене.

...

Пока Дурсли пожирали яичницу, Гарри стоял у плиты со второй порцией, наблюдая, как жир с шипением разбрызгивается на раскалённую сковороду. «Может, плеснуть раскаленным маслом? Нет, масла маловато…» Его пальцы сами потянулись к ножу. «Какого я тут вообще делаю? Один быстрый удар… Они даже не успеют закричать».

— «Нет», — остановил он себя. «Смерть — слишком просто для них, да и мне колония все планы поломает».

Внезапно в окно врезалось что-то большое и пушистое. Сова. Дурсли завизжали, а Гарри поймал конверт из жёлтого пергамента. На нём красовалась зелёная печать: герб Хогвартса.

— Что это?! — Вернон вскочил, опрокидывая стул. — Откуда…

Гарри уже разрывал конверт. Письмо дрожало в его руках, но скорее от злости. «Опять повторяется. Мало того, что где-то там Дамби хочет наложить на меня лапу, так еще и эти снова будут путаться под ногами и вставлять палки в колёса».

— Дорогой мистер Поттер… — начал он с выражением читать вслух, наслаждаясь тем, как багровеет лицо дяди. — «Приглашаем вас начать обучение в Школе Чародейства и Волшебства „Хогвартс“».

— Врёшь! — заорал Вернон, вырывая письмо. — Никакой школы! Ты… ты ненормальный!

Гарри улыбнулся. Той самой улыбкой, которой когда-то пугал Пожирателей.

— Ошибаетесь, дядя. Я как раз собираюсь стать ОЧЕНЬ нормальным. И следи за выражениями.

Вернон хотел было по привычке «поучить» Гарри, но вдруг в голове как будто начал звучать голос: «Не стоит». Вернона от страха чуть не хватил удар, так что он рухнул на диван, выпучив глаза и глядя на мальчишку. Он даже не стал заикаться о том, чтобы куда-то уехать и спрятать Гарри от… Он сам не знал от чего или от кого. От всего этого непонятно чего.

...

Ночью, когда дом захлебнулся храпом, хрюком и сипеньем, Гарри выскользнул во двор. Луна освещала ржавые гвозди в заборе. Он поднял руку, и гвоздь сам вырвался из доски, вонзившись в ладонь. Боль была острой, чистой. Тренировка беспалочковой магии в течение прошлой, взрослой жизни, давала результат и сейчас.

— «Слабый», — прошипел он, сжимая окровавленный металл. — «Прошлый ты позволил им себя забить. Но я не ты».

Луна освещала его лицо, он достал палку, которую сделал сам из ветки ясеня и пера неизвестной птицы. Работа с артефактами в прошлой-будущей жизни давала свои преимущества. Она не была палочкой в полном смысле, но для начала сойдёт. Его первым шагом стало испытание и развитие магических способностей. Он знал, что его силы вернутся, и он должен был быть готов их использовать. Сейчас приходилось пользоваться рунами и тем слабым источником магии, что был в теле.

— «Люмос», — прошептал он, и на кончике самодельной палки загорелся свет. Гарри осмотрел раненую руку и приложил к ране палочку:

— Вулнера санентур

Кровь свернулась, и рана начала затягиваться. Гарри улыбнулся. Он знал, что это только первые шаги в новом мире. Впереди его ждала месть и битвы, и он был готов к ним.

На следующий день, когда Вернон запер его в каморке «за дерзость», Гарри впервые сознательно вызвал деструктивную магию в доме. Это было похоже на спонтанный выброс, от злости он просто отправил сгусток энергии в дверь. Замок расплавился, капая на пол жидким железом.

— Пора начинать, — тихо сказал он, глядя на дверь, за которой слышались испуганные голоса Дурслей.

«Они заплатят за каждый удар. За каждый голодный день. За каждую насмешку». Гарри бесило всё — Дурсли, козни Дамблдора, поселившего его сюда, даже преждевременная смерть, и надо было сорвать зло.

Гарри стоял в центре своей каморки, его зелёные глаза горели холодным огнём. Вокруг него витала странная энергия, словно сама магия признала его хозяином. Он чувствовал, как сила пульсирует в его жилах, как будто она всегда была там, просто ждала момента, чтобы вырваться наружу.

— «Ты не слабый», — прошептал он себе, глядя на свои руки. — «Ты больше не тот мальчик, который боялся каждого шороха. Ты — Гарри Поттер, и ты знаешь, как использовать свою силу».

Дверь каморки распахнулась, и на пороге появился Вернон Дурсль, его лицо побагровело от ярости.

— Что это за безобразие?! — заорал он, размахивая кулаками. — Кто разрешил тебе выходить из каморки?!

Гарри медленно повернулся к нему, его взгляд был ледяным и безжалостным.

— Я сам себе разрешил, — произнёс он спокойно, но в его голосе звучала угроза. — И если ты попытаешься меня остановить, то пожалеешь об этом.

Вернон замер на мгновение, его глаза расширились от удивления и страха. Он никогда не видел Гарри таким. Мальчик, который всегда молчал и терпел, теперь смотрел на него как на врага, которого нужно уничтожить.

— Ты… ты угрожаешь мне?! — прохрипел Вернон, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Конечно, — ответил Гарри, улыбаясь. — Но пока просто предупреждаю.

— Акселитус, — прошептал он тихо.

Он поднял руку, и Вернон почувствовал, как что-то невидимое сжимает его горло. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, но воздух не поступал. Его лицо стало багровым, а глаза вылезли из орбит.

— Гарри… — прохрипел он, пытаясь вымолить пощаду.

Гарри слегка разжал пальцы, и Вернон рухнул на пол, потеряв сознание. Он не видел, как Гарри спрятал палочку, которую держал в другой руке, прикрывая рукавом. Не обо всём магглам надо знать.

— Это только начало, — тихо, но четко проговорил Гарри, глядя на лежащего дядю. — Вы ещё пожалеете, что когда-то решили меня обижать, пользуясь безнаказанностью.

«А уж когда я наберу полную силу в этом теле и смогу действовать вообще без палочки…Где ты там бродишь, тень Волан де хряка? Ответишь мне за мать и батю», — подумал он вслед за этим.

Вечер прошел на удивление тихо и спокойно. Дурсли были просто зайками. Особенно Вернон. Ведь Гарри далеко не сразу произнес «Финита».

* * *

На следующий день Гарри проснулся рано утром. Он чувствовал себя другим. Сильным. Уверенным. Он знал, что теперь у него есть власть, и он не собирался её терять.

На кухне его ждали Дурсли. Петунья нервно перебирала салфетки, а Дадли смотрел на Гарри с подозрением. Вернон сидел за столом, его лицо было бледным, а на шее виднелись синяки.

— Гарри… — начала Петунья, но её голос дрожал. — Мы… мы решили, что тебе нужно больше свободы. Ты можешь… можешь выходить из каморки, когда захочешь.

Гарри улыбнулся. Он знал, что это лишь начало. Они боялись его, и это было именно то, чего он хотел.

— Спасииииибо, тётя Петууууунья, — сказал он сладким голосом. — Я ценю вашу заботу.

Он сел за стол и начал есть, наслаждаясь их страхом. Они больше не могли контролировать его. Он был хозяином своей судьбы. Гарри нарочито медленно поел. Затем встал, и, воспользовавшись случаем, ушел из дома и целый день гулял по Лондону, вернувшись домой только к ужину.

Поздним вечером Гарри вышел во двор. Луна светила ярко, освещая его лицо. Он поднял руку, и в воздухе появился маленький огонёк. Он кружился вокруг его пальцев, как живой.

— «Ты сильнее, чем они думают», — прошептал он себе. — «И ты покажешь им, на что способен». И он имел в виду, конечно, не только Дурслей.

Гарри стоял во дворе, глядя на звёзды. Он знал, что впереди его ждёт много испытаний. Он знал, что его враги сильны. Но теперь он был готов. Он больше не был мальчиком, который боялся каждого шороха. Он был Гарри Поттером, дважды выжившим, и он знал, как использовать свою силу. «Я иду за вами», — вновь подумал он. Затем его посетила следующая мысль и одновременно саморефлексия:

— «Хм. Что-то меня клинит на мести. И слишком много патетики. Очевидно, подростковый максимализм и незрелось организма. Надо будет принять что-то из запасов Снейпа, только доберусь до Хогвартса. Впрочем, может и само пройдет со временем, как подрасту».

А в центре Лондона, в кабинете с тёмными стенами, человек с лицом, похожим на восковую маску, с белыми волосами, вдруг вздрогнул. Его рука невольно потянулась к палочке, он зацепил стол, и чернила пролились на пергамент.

— Что-то изменилось, — прошептал он, и в его глазах мелькнул страх. — Появился кто-то… кто-то очень сильный.

Он подошёл к окну и посмотрел на звёзды. Где-то там, в далёком Суррее, происходило что-то, что могло изменить всё. И он не знал, как к этому подготовиться.

Так началась новая жизнь Гарри Поттера — жизнь, в которой он больше не был мальчиком, который выжил. Теперь он был тем, кто жил. Жил во все тяжкие. И он не собирался никому давать спуску.

Суррей, дом №4 по Тисовой улице. 30 июля 1991 года.

Дурсли дрожали. Вернон, обычно напоминавший разъярённого быка, теперь косился на Гарри, как на ядовитую змею. Петунья металась между кухней и гостиной, шепча что-то о «ненормальностях» и «проклятой крови». Дадли же забился в угол, жуя пятый за день торт, — его единственная защита от страха.

Гарри наблюдал за ними, сидя на краю дивана. В руках он вертел нож, ловко перебрасывая его между пальцами. Лезвие сверкало в лучах заходящего солнца, словно подчиняясь его воле.

— Ты… ты не трогал мои вещи? — внезапно спросил Вернон, пытаясь звучать властно, но голос выдавал дрожь.

— Зачем? — Гарри поднял взгляд, и нож замер в воздухе, будто прикованный невидимой нитью. — Ваши «вещи» пахнут дешёвым виски и жадностью.

Петунья вскрикнула, уронив тарелку. Вернон побледнел, но Гарри лишь усмехнулся. Он наслаждался их страхом. Это было слаще, чем любая месть в его прошлой жизни.

— Завтра, в мой День рождения, приедет Хагрид, — произнёс он вдруг, отбрасывая нож на стол. Лезвие вонзилось в дерево с глухим стуком. — И если вы попытаетесь спрятать меня или наврать ему…

Он не договорил. Вместо этого поднял руку, и занавески на окнах вспыхнули синим пламенем. Дурсли закричали, но огонь погас так же быстро, как возник, не оставив и следа. Затем тайком убрал палочку в другой руке поглубже в рукав. Все-таки беспалочковая магия в таком юном теле была ему еще сложна, и небольшой трюк магглам раскрывать не обязательно.

— Поняли? — спросил Гарри, вставая. — Я не тот, кого вы знали.

Дурсли дико кивали головами, как китайские болванчики.

Ночь перед встречей

Гарри лежал на тонком матрасе, глядя в потолок. В голове прокручивались воспоминания: первая встреча с Хагридом, волнение от покупки волшебной палочки, глупый восторг перед Хогвартсом… Теперь всё это казалось наивным.

— «Ты ошибался, доверяя им», — прошептал он в темноту. — «Дамблдор, даже Рон и Гермиона… Герми так вообще вышла замуж за Рона. Рыжий хитрожоп. Все видели в тебе инструмент, а не человека. И пропали с горизонта, как только я выполнил своё предназначение». Разве что Снейп был ко мне добр как отец, в своем конечно духе и не выходя из амплуа говнюка, но защищал меня беззаветно и до конца. Не просто же так я назвал своего сына в его честь. А вот с именем Альбус я погорячился, дед тот еще интриган. Сколько лет понадобилось, чтобы понять его сущность. Да, пожалуй, именно Снейп должен стать моим союзником и наставником теперь. Есть, конечно, еще Сириус. Но у него неправильная мотивация. Он движим чувством вины, хотя тоже беззаветно предан. Не знаю, как быть с тем, что они со Снейпом ненавидят друг друга. Придется это как-то решать. Впрочем, а кого Снейп вообще любит кроме памяти Лили?

Одно Гарри знал наверняка. На этот раз он не станет пешкой. Никаких «жертв во имя блага», никаких слепых доверий. Если Хогвартс хочет его — пусть готовится к игре. Он убьет им и тролля, и василиска, и самого Волди, но лишь в своих интересах.

Внезапно в окно постучали. Гарри вскочил. Чертовы гормоны, все как оголенный нерв в этом детском теле. Но это была не сова — в стекло упирался клюв гигантской бородатой неясыти. Птица держала в лапе конверт с красной печатью.

«Гарри Поттеру. Срочно. От А.П.В.Б.»

Сердце ёкнуло. Эти инициалы он знал: Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор и куча регалий. Вскрыв письмо, он прочёл:

«Дорогой Гарри,

Прошу прощения за вторжение, но мне стало известно о некоторых… необычных проявлениях твоей магии. Предлагаю встретиться до визита Хагрида. Полночь, парк у Тисовой улицы.

Приходи один.

А. Дамблдор»

Гарри разорвал письмо в клочья. Огонь поглотил обрывки, оставив лишь пепел. Где-то начал ворчать старший Дурсль, учуяв дым. Придушить его что ли еще раз.

— «Уже началось, — подумал Гарри, еще не закончив представлять, как душит Дурсля, — ты быстро, Альбус. Вот что значит высший класс. А, хотя, наверняка миссис Фигг настучала со своими кошками. И как я мог забыть, надо было ей самой настучать. Но только Миссис Фигг, не кошкам». — Гарри любил кошек.

Парк. Полночь.

Луна освещала пустынные качели и песочницу. Гарри стоял в тени дуба, сжимая в кармане самодельную палочку — заострённую ветвь ясеня. Он знал, что Дамблдор вряд ли нападёт, но доверять не собирался. Впрочем, вспоминая, как его грохнули в будущем обычные, ну или не совсем обычные, грабители, он сделал себе заметку разобраться с защитными чарами получше. К тому же, в этом теле сейчас он полностью беззащитен. Да и Дамби в другой весовой категории. Но все равно палочка успокаивала.

— Прекрасная ночь для прогулки, не правда ли? — раздался спокойный голос.

Старик в звёздном плаще материализовался из воздуха, будто вышел из самой темноты. Его голубые глаза светились любопытством, но в уголках губ таилась настороженность. Плащ переливался, как Галактика. Гарри поневоле захотел такой же. Вот же проклятый детский возраст.

— Вы хотели поговорить, профессор? — Гарри не сдвинулся с места.

— Прямота — редкое качество в твоём возрасте, — Дамблдор улыбнулся, но взгляд стал острее. — Мне сообщили, что ты… проявил необычные способности.

— А вы следите за мной? — Гарри скрестил руки. Он прекрасно знал, что да, хоть и вспомнил про миссис Фигг недавно.

— Следят за всеми, кто может изменить мир. — Дамблдор достал леденцовую дольку. — Хочешь?

— Нет. И хватит играть в доброго дедушку. Вы здесь, потому что боитесь.

Тишина повисла между ними. Дамблдор перестал жевать.

— Что ты знаешь, Гарри? — спросил он наконец, и в его голосе впервые прозвучала холодность.

— Всё. — Гарри шагнул вперёд. — Про крестражи, про ваши «планы», про то, как вы растили меня на убой.

Молния ударила где-то вдали, осветив лицо Дамблдора. На мгновение он показался древним, усталым, почти… испуганным.

— Ты не должен…

— Не должен знать? Слишком поздно. — Гарри засмеялся. — Я не ваш мальчик-жертва. Я выжил. И теперь правила изменились.

Дамблдор медленно кивнул, словно принимая вызов.

— Что ты хочешь?

— Свободу. — Гарри повернулся к нему в пол оборота. — Не вмешивайтесь в мою игру, и я не разрушу ваши планы. Пока что. Я не решил, стоит ли разрушать линию судьбы, ну или канон, если хотите. Это может привести к непредсказуемым последствиям, а я все же хотел бы вернуться к своей будущей, еще не созданной семье, особенно к детям.

Гарри понимал, что дает Даблди козырь, но не жалел об этом. Пусть старичок пребывает в наивном заблуждении, полагая, что сможет им манипулировать, используя его сентиментальность. В конечном счете, дети могут быть и от Гермионы. Или от Лавгуд. Да от кого угодно, хоть от маглы. Или от всех сразу — не так уж и беззаветно он любил Джинни, она порядком попила ему крови. Но все же свои будущие настоящие дети выглядели пока предпочтительнее. Посмотрим, что на этот раз учудит Дамби. Все равно до этого момента еще лет 20, так что есть время подумать.

Он ушёл, оставив Дамблдора под дождём. Старик смотрел ему вслед, сжимая в руке чёрный камень с треснувшей поверхностью — камень, который вдруг перестал показывать будущее.

— Вот же хрень какая, — пробормотал Дамблдор и аппарировал в Хогсмид. Срочно надо было выпить чего-нибудь покрепче, и желательно побольше. Возможно, стоило и прихватить какую-нибудь красотку вроде Мадам Розмерты, снять стресс. Впрочем, подойдет и Макгонагал. А лучше обе.

Утро. Визит Хагрида.

Грохот упавшей двери разбудил Дурслей. Хагрид, засыпанный осколками, вытирал пот со лба:

— Чёртовы маггловские замки… Гарри! Готов к…

Он замолк. Гарри стоял на лестнице, одетый в чёрный плащ, сшитый из занавесок. В руке — сумка, набитая украденными, точнее занятыми без их ведома, у Дурслей деньгами. А может и с ведома — кто их разберет, все равно они обездвижены Петрификус Тоталус.

— Я готов, — сказал он. — Веди в Косой переулок.

Хагрид замер, почуяв неладное. Гарри улыбнулся — той же улыбкой, что когда-то пугала до усрачки Пожирателей.

— Что, Хагрид? Разве не за этим ты пришёл?

Великан невольно отступил. В глазах мальчика горел огонь, которого он давно не видел даже у Дамблдора.

— Ты… ты какой-то другой, — пробормотал Хагрид.

— Я проснулся, — ответил Гарри, проходя мимо. — И мир ещё пожалеет об этом.

Хагрид сбледнул с лица, насколько может побледнеть бородатый до бровей мужик, и тайком отхлебнул из фляги. Как будто это ведро с крышкой кто-то мог не заметить.

Косой переулок

Косой переулок встретил Гарри привычной суетой. Бла-бла с приветствиями в Дырявом Котле он пропустил мимо ушей. «Как же, почтение. Бросили его одного на съедение Дурслям. А потом и Волди. Да и Дамблди неплохо так пожил за счет батиного наследства, пока был опекуном. Впрочем, почему был, он до сих пор его транжирит. Ладно, дело прошлое, сейчас надо закупиться, пока дед всё не спустил на свой орден и шлюх» — шел и думал Гарри.

Магазины, полные волшебных товаров, толпы людей, обсуждающих последние новости из «Ежедневного пророка», и атмосфера, которая когда-то казалась ему волшебной. Теперь же он видел всё это иначе. Косой переулок был не просто местом, где можно купить волшебную палочку или сову. Это был центр теневой власти, интриг и манипуляций. И Гарри был готов играть по новым правилам.

— Ну, Гарри, — начал Хагрид, всё ещё немного ошеломлённый поведением мальчика. — Давай начнём с «Гринготтса». Твои родители оставили тебе небольшое состояние.

Гарри кивнул, но его мысли были далеко. Он помнил, как в прошлой жизни впервые увидел горы золота в своём сейфе. Тогда это казалось невероятным богатством. Теперь же он знал, что деньги — это лишь инструмент. А еще за них убивают. И он собирался использовать их с умом и осторожностью.

— Хагрид, — сказал он, когда они подошли к белоснежному зданию банка. — У меня есть вопрос. Ты знаешь, что такое крестражи?

Хагрид остановился как вкопанный. Его лицо побледнело, а глаза расширились от ужаса.

— Гарри, откуда ты… — начал он, но Гарри перебил его.

— Неважно. Просто ответь.

Хагрид замялся, оглядываясь по сторонам, как будто боялся, что их подслушивают.

— Это… это тёмная магия, Гарри. Очень тёмная. Лучше тебе об этом не знать.

Гарри усмехнулся. Он уже знал всё, что нужно. Но ему было интересно, как Хагрид отреагирует.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда давай просто заберём мои деньги.

Внутри «Гринготтса» всё было как в прошлый раз: гоблины, сейфы, тележки, несущиеся по подземным туннелям. Но на этот раз Гарри не испытывал восторга. А в тележке еще и укачивало, ему все-таки всего одиннадцать. Но он знал, что банк — это не просто хранилище золота. Это была крепость, полная секретов, и он намеревался раскрыть их все. Для этого, когда никто не видел, он тайком выпустил магического жучка, напичканного микроскопическими рунами, следящими, подслушивающими и подсматривающими заклятиями, а также способного распознавать применяемые заклинания. Он делал таких для присмотром за детьми, чтобы быть спокойным, когда они с Джинни оставляли их с няней, и рука была набита. На жучках, естественно, не на нянях.

Артефакт, тем не менее, он делал пол дня. Сказывалась пока еще слабость магических сил юного тела. Пусть ползает, все изучает и слушает. Через четыре месяца, на зимних каникулах, Гарри планировал еще раз наведаться в банк, и забрать его. За такой срок шпион наверняка узнает что-то интересное.

Когда они спустились к его сейфу, Гарри внимательно осмотрел содержимое. Золото, серебро, драгоценности — всё это было его. Но Гарри интересовало в Гринготтсе не это. Он знал, что где-то в глубинах банка хранится нечто гораздо более ценное. Ценнее философского камня. Что-то, что может изменить всё. И жучок ему поможет в этом. Наконец, забрав положенное количество денег, и припрятав в карманы раз в сто больше, когда Хагрид отвернулся, Гарри вышел из сейфа, и они покинули Гринготтс.

— Хагрид, — сказал он, когда они вышли из банка. — Ты можешь подождать меня здесь? Мне нужно кое-что купить.

Хагрид кивнул, всё ещё выглядя немного растерянным:

— Хорошо, я посижу в баре.

Гарри улыбнулся обычной улыбкой, от которой не сводит в судорогах пожирателей, и исчез в толпе.

Его первой остановкой стал магазин «Олливандер». Он знал, что его новая палочка не будет отличаться от старой. Но он не ожидал, что продавец палочек сразу заметит что-то необычное.

— О, мистер Поттер, — сказал мистер Олливандер, когда Гарри вошёл в магазин. — Я чувствую, что сегодняшний день будет особенным.

Гарри кивнул, но не стал ничего говорить. Он знал, что Олливандер — один из самых проницательных волшебников в мире, и ему не хотелось раскрывать свои карты раньше времени.

— Давайте начнём, — сказал Олливандер, доставая свою измерительную ленту. — Какая рука у вас ведущая?

— Правая, — ответил Гарри, хотя он уже знал, что его новая палочка не будет другой. Он помнил, что в прошлой жизни его палочка была сделана из остролиста с пером феникса, и сильно бы удивился, если бы в этот раз было иначе. Это бы означало, что все пошло не по канону, или он вообще в параллельной Вселенной.

Олливандер начал предлагать ему различные палочки, но ни одна из них не подходила. Гарри чувствовал, как магия в магазине становилась всё более напряжённой. Подсказывать он, по понятным причинам, не собирался. Наконец, Олливандер достал длинную коробку из тёмного дерева.

— Попробуйте эту, — сказал он. — Очень необычное сочетание. Остролист с пером феникса.

Гарри взял палочку в руку, и сразу почувствовал, как по его телу разливается привычное тепло. Он поднял палочку, и из её кончика вырвались золотые искры.

— Отлично! — Обрадовался Олливандер. — Я заверну.

— Да… Мистер Олливандер, а вы не могли бы помочь мне еще кое в чем?

— Да? — Олливандер непонимающей уставился на Поттера. Тот достал свою самоделку.

— Недавно я нашел палочку. И… Мне кажется, она мне тоже подходит.

— Хм… Пробормотал Олливандер, вертя в руках довольно корявый инструмент, — древесина из ясеня и сердцевина из пера курицы. — Интересно, — пробормотал Олливандер, глядя на Гарри с любопытством. — Очень интересно. Палочки из ясеня привязываются к своему владельцу. Их невозможно передать кому-то, иначе палочка потеряет все свои свойства… Где вы, говорите, нашли ее? — он недоверчиво посмотрел на Поттера, который мысленно уже давно бил себя по лбу, какой он дурак и как он про это забыл, полностью спалившись перед Олливандером.

— Ну…. Это не так важно, — пробормотал Поттер, убирая палочку, — а что с пером курицы? — Гарри хотел переключить мысли Олливандера на любимую тему, чтобы он вдобавок не начал вещать про то, что палочка вообще-то нигде не зарегистрирована, и Гарри мог ей творить что угодно, в разумных пределах естественно, не привлекая внимание авроров.

— А, перо курицы… — Олливандер замолчал, как будто раздумывая. — Это первый раз, когда я вижу такое сочетание. Вообще не знаю, как с этим быть.

Гарри улыбнулся. Он знал, что его новая палочка будет необычной. Но он не ожидал, что она вызовет такой интерес и замешательство у Олливандера. Оставалось надеяться, что он не сдаст его властям. Но, насколько он помнил, тот за пределами своей мастерской с магазином, вообще мало с кем общался и ничем не интересовался. Гарри подумал, как ему удалось с первого раза сделать концентратор, который неплохо работал. Если верить словам Олливандера, что палочка выбирает волшебника, то магия начинается уже на этапе подбора компонентов. Он припомнил, как удачно нашел ветку ясеня и перо, как будто они сами просились, чтобы он использовал именно их.

— Спасибо, — сказал он, оплачивая покупку и забирая каноническую палочку в коробке. — Я думаю, она мне подходит.

Когда он вышел из магазина и зашел в бар, где сидел Хагрид, великан выглядел немного встревоженным.

— Гарри, — начал он. — Ты… ты какой-то другой. Не такой, как остальные дети.

Гарри посмотрел на него и подумал: «Вот заладил». В его глазах горел огонь, который Хагрид не мог понять. А Гарри клял себя за недальновидность.

«Тоже мне, мышление взрослого. Сунуть ясень Олливандеру. И все дурацкое любопытство про чертово перо гадской курицы. Кстати, откуда у Дурслей курица?

Мысли Гарри переключились на картины сатанинских ритуалов, в которых Дурсли режут кур. Эти способны.

Гарри и Малфой у Мадам Малкин

Гарри стоял на скамеечке, пока мадам Малкин подгоняла ему мантию. Рядом, на соседней скамеечке, стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица — Драко Малфой. Гарри помнил его по прошлой жизни: высокомерный, избалованный, но в глубине души не такой уж плохой. На этот раз Гарри решил подойти к нему иначе.

— Привет, — сказал Гарри, поворачиваясь к Малфою. — Тоже в Хогвартс?

Драко посмотрел на него с легким пренебрежением, но в его глазах мелькнул интерес. Он явно узнал Гарри по шраму, который тот нарочно приоткрыл, откинув волосы, но не подавал вида.

— Да, — ответил он, растягивая слова. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки. А потом потащу их посмотреть гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую. А потом как-нибудь тайком пронесу её в школу.

Гарри улыбнулся. Он знал, что Драко любит хвастаться, но в этот раз решил сыграть на его тщеславии.

— У тебя есть своя метла? — спросил Гарри, хотя уже знал ответ.

— Нет, но у меня будет, — ответил Драко с уверенностью. — А у тебя?

— Нет, — ответил Гарри. — Но, думаю, мне она не понадобится. Я больше интересуюсь магией, чем квиддичем.

Драко поднял бровь. Он явно не ожидал такого ответа.

— Ты не играешь в квиддич? — спросил он с удивлением. — Это же лучшая игра в мире.

— Возможно, — сказал Гарри, пожимая плечами. — Но я думаю, что в Хогвартсе есть куда более интересные вещи, чем квиддич. Например, книги по тёмным искусствам.

Драко замер. Его глаза сузились, и он внимательно посмотрел на Гарри.

— Ты интересуешься тёмными искусствами? — спросил он, понизив голос.

— Интересуюсь, — ответил Гарри, глядя ему прямо в глаза. — Но не так, как ты думаешь. Я хочу понять, как они работают, чтобы знать, как с ними бороться. Хотя, и как ты думаешь, наверное, тоже.

Драко задумался. Гарри видел, как в его голове крутятся мысли. Мальчик явно не ожидал, что Гарри Поттер, мальчик, который выжил, будет говорить о тёмных искусствах так спокойно.

— Ты странный, Поттер, — наконец сказал Драко. — Но, возможно, ты не такой уж и правильный, как я думал.

Гарри улыбнулся. Он знал, что зацепил Драко. Теперь оставалось только подождать, пока тот сам предложит сотрудничество.

— Может, мы ещё поговорим в Хогвартсе? — предложил Гарри. — Думаю, у нас есть о чём поговорить.

Драко кивнул, но ничего не сказал. Гарри знал, что семя было посеяно. Теперь оставалось только ждать, пока оно прорастёт.

Выбор птицы

Хагрид и Гарри вошли в магазин, где царила атмосфера таинственности. Вокруг них шелестели перья, а глаза сов сверкали в полумраке. Гарри знал, что ему нужна не просто сова, а что-то особенное. Он хотел птицу, которая станет его верным спутником и помощником. Прошлая Букля была полудохлой отщепенкой, в итоге еще и умерла во время боя, хоть и благородно закрыв собой, но осадочек остался. Тогда он сильно плакал.

— Ну, Гарри, — сказал Хагрид, оглядываясь по сторонам. — Давай выберем тебе сову. Все дети мечтают о сове, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и всё такое.

Гарри кивнул, но его внимание привлекла не сова, а странная птица, сидевшая в углу клетки. Она была меньше совы, с яркими перьями, переливающимися всеми цветами радуги. Её глаза были умными и проницательными.

— Что это за птица? — спросил Гарри, указывая на неё.

— А, это фениксоподобная птица, — ответил продавец, подходя к ним. — Очень редкая. Её зовут Ирида. Она не только может доставлять почту, но и обладает магическими способностями. Говорят, что она может предсказывать будущее.

Гарри заинтересовался. Он знал, что фениксы — это мощные магические существа, и если эта птица хоть немного похожа на них, то она может стать ценным союзником. Да и вообще у него с птицами в этом сезоне складывалось удачно, взять то же куриное перо.

— Я возьму её, — сказал Гарри, не раздумывая.

Хагрид удивился, но не стал возражать. Он знал, что Гарри — не обычный мальчик, и если он выбрал эту птицу, значит, у него были на то причины. Еще сильнее он удивился, когда Гарри выгреб из карманов 100 галлеонов — целое состояние.

— Хорошо, — сказал Хагрид. — Только смотри, чтобы она тебя не сожгла ненароком. У них бывают выбросы, вроде отрыжки. Не корми ее мясом.

Гарри улыбнулся. Он знал, что Ирида станет ему верным другом.

«Что-то я стал часто улыбаться. Хотя еще недавно рисковал стать комнатной температуры. Да и семья осталась в далеком будущем», — подумал Гарри, — наверное, на тело так действует освобождение от Дурслей.

Дальнейший закуп прошел как по нотам, и Гарри опять вернулся к Дурслям. Оставшееся время до отъезда в Хогвартс он развлекался тем, что сделал из них рабов, и заставлял выполнять те же работы, которыми они нагружали его предыдущие годы, но по нескольку раз, возвращая все на место и начиная с начала. Сам же в это время готовил нужные ему зелья, артефакты и инструменты, которые могли пригодиться в школе. Учиться ему было не нужно, он и так все прекрасно знал, разве что тратить время на написание ответов на бумаге. Но с этим тоже проблем не было, он уже купил волшебное перо, которому можно диктовать, занимаясь параллельно своими делами.

Готовился Гарри основательно, поэтому стал завсегдатаем Косого переулка, чтобы закупиться книгами, ингредиентами для зелий, компонентами для артефактов и литературой. Затем возвращался домой и продолжал развлекаться с Дурслями.

Гарри, используя свои магические способности (разумеется, с незарегистрированной палочкой), превратил дом Дурслей в своего рода "тренировочный полигон". Он заставлял Вернона, Петунью и Дадли выполнять те же унизительные и тяжелые работы, которые они заставляли делать его в детстве. Вот любимые: Вернон был вынужден красить забор, мыть машину и чистить дом снова и снова, пока Гарри не будет удовлетворен результатом. Иногда он просто брал машину и специально гонял по лужам, а потом парковал ее в забор. Петунья должна была готовить еду, убирать и стирать, но Гарри использовал магию (и рот), чтобы еда исчезала, а белье пачкал «Акцио, земля», чтобы снова становилось грязным, заставляя ее начинать заново. Дадли же сидел все это время голодным в недельной давности одежде. При этом Дадли выполнял физические упражнения, которые Гарри когда-то делал, чтобы избежать его издевательств, но теперь Дадли был вынужден делать это до изнеможения. И кстати, теперь он спит в чулане под лестницей.

Гарри не причинял им особого физического вреда, но психологически они были полностью подавлены. Он запугал их так, что они даже не думали пожаловаться или сбежать.

В свободное от травли Дурслей время Гарри занимался созданием полезных зелий и артефактов, иногда испытывая их на тех же несчастных Дурслях. Вот что он успел приготовить.

Зелье удачи (Фелицис). Гарри знал, что это зелье может быть полезным в критических ситуациях, поэтому он готовил его заранее, используя ингредиенты, которые ему удалось достать через совиную почту или в Косом переулке. Поскольку оно готовится полгода, он планировал оставить котел в сарае Дурслей вариться на медленном магическом огне, наказав тем, что в случае приближения трансгрессирует их по частям по всей Британии.

Зелье скрытности — тут даже без комментариев, вещь полезная, несмотря на мантию-невидимку.

Портативные артефакты — браслеты и кольца, которые могут создавать защитные барьеры и усиливать его магические способности. В Хоге не будет времени этим заниматься, и он старался максимально. Часть он сделал сам, а многое закупил в Косом, а также не побрезговав и Лютным. Там тоже люди обитают, надо просто знать, как себя вести. Также он приготовил еще несколько жучков-шпионов, пригодятся. И не для того, чтобы подсматривать за девчонками, нет. Гарри всегда привлекали взрослые женщины. Та же Макгонагалл. Подумав о Макгонагалл, Гарри даже начал размышлять, что у него с момента смерти не было женщины, и не сходить ли ему в клуб или бордель, но вспомнил, что ему теперь всего 11, все равно не пустят, и передумал. Поэтому он сосредоточился на прототипе карты мародеров, используя заклинания для отслеживания перемещений и маскировки.

Хотя Гарри уже знал многое, он продолжал совершенствовать свои навыки. Он экспериментировал с заклинаниями, которые не изучают в Хогвартсе, например, заклинаниями из других магических культур или с древними рунами. Гарри тренировал окклюменцию и легилименцию. Он никогда особо не был силен в этом, и теперь решил наверстать. Также он практиковал превращение предметов в животных или другие объекты, чтобы быть готовым к любым ситуациям. Одному заниматься этим сложно, но вот так сходу найти того, кто не выдаст его тайну, невозможно. Еще один повод сразу по приезду в Хог идти дружиться со Снейпом — только тот сможет не разболтать о Гарри лишнего. И так хватает, что турбодед уже в курсе.

И самое главное, Гарри тренировался в магии, не давая себе спуску, до такого же изнеможения, как и Дадли. Ему нужно тренировать свой источник, раскачивать магические каналы по новой, и для этого работать на пределе. Для этого он наварил себе восстановительных эликсиров, и принимал их без остановки. Иногда давал и Дадли, чтобы тот не расслаблялся. После этого Дадли рыл землю, как метамфетаминовый нарик.

Гарри понимал, что в Хогвартсе ему придется общаться с другими учениками, и готовился к этому, отправляясь вечерами в Дырявый котел. Там он слушал сплетни о влиятельных магических семьях, таких как Малфои, Блэки и даже Уизли, чтобы понимать, с кем ему придется иметь дело. Далеко не обо всем пишут в Пророке и других газетах. Иногда ему удавалось выпросить у бармена немного пивка в счет будущих заслуг, а также покурить за углом. Он так и не смог отказаться от этой дурной привычки. Да, юное тело Гарри не требовало никотина, так как тот до подселения не курил, но психическая зависимость осталась со времен прошлой жизни. По этому поводу Гарри купил несколько блоков «Кэмела». Ничего, расширяющий сундук все стерпит.

Гарри тренировался сохранять хладнокровие и контролировать свои эмоции, чтобы не поддаваться на провокации. С этим проблема — в 11 лет не так-то просто контролировать вообще что-либо.

Гарри понимал, что магия — это не единственное, что может пригодиться. А между тем, от многолетнего недоедания он выглядит как бухенвальдский крепыш, и ему надо качать физуху. Он тренировался в рукопашном бое и фехтовании, понимая, что в некоторых ситуациях это может быть полезнее, чем заклинания. В качестве груши и спарринг-партнера конечно же использовался связанный Дадли. Гарри бегал по утрам, плавал и занимался другими физическими упражнениями, чтобы быть в отличной форме. Любой на его месте, да и сам он, сдох бы от таких нагрузок, но бесконечный поток эликсиров, который он вливал в себя, позволял поддерживать силы.

В свободное время Гарри разрабатывал план действий на первый год в Хогвартсе. Он вспоминал и записывал все детали о Дамблдоре, Снейпе, Макгонагалл (стараясь думать о ней нейтрально, а не как женщине) и других, чтобы понимать, чего от них ожидать. Гарри ставил перед собой задачи, например, найти философский камень, изучить запретную секцию библиотеки и установить контакты с полезными людьми. Он готовил несколько вариантов действий на случай, если что-то пойдет не так. Все это он аккуратно записывал в тетрадочку, не хуже Гермионы.

Гарри систематизировал всю информацию, которую знал. Он завел магический дневник, который автоматически записывал его мысли и открытия. Гарри гулял по Косому и в лавочках собирал книги и свитки, которые могут пригодиться в будущем, включая книги по темной магии, порой попадающиеся в дальних уголках.

Таким образом, Гарри превратил подготовку к Хогвартсу в масштабный проект, где каждая деталь продумана. Это сделало его не просто учеником, а стратегом, который готов к любым испытаниям. Напоследок, уезжая, он наказал Дурслям продолжать упражнения до его возвращения, иначе проклянет.

Довольный и хихикая, как Доктор Зло, он отправился на вокзал на такси. А нечего детей обижать. У детей хорошая память, и они имеют свойство вырастать.

В поезде

Гарри сидел в купе, наблюдая за пейзажем за окном и вытянув ноги. Месяцок выдался адский, тело ныло до сих пор. Рон сидел напротив, с любопытством разглядывая Гарри. Он явно хотел задать миллион вопросов, но не решался.

— Ты действительно Гарри Поттер? — наконец выпалил Рон.

Гарри кивнул.

— Да, это я.

Рон замер, его глаза расширились.

— У тебя действительно есть шрам? — спросил он, указывая на лоб Гарри.

Гарри откинул волосы, показывая шрам в виде молнии.

— Да, — сказал он. — Но я не помню, как это произошло.

Рон задумался. Он явно хотел спросить больше, но не знал, как начать.

— Ты не боишься? — наконец спросил он.

— Боюсь, — ответил Гарри. — Но не того, чего ты думаешь. Я боюсь не Ты-Знаешь-Кого, а того, что я не смогу защитить тех, кто мне дорог.

Ну, это надо было сказать, по роли. На самом деле новому Гарри дорог не был практически никто. Да и, в конечном итоге, защитить он не смог только самого себя. Ну не брать же на себя вину в прошлой смерти Дамблди и Снейпа, это уже перебор, он все-таки мальчишка. Тем не менее, он решил любым способом помочь Снейпу избежать повторения того невеселого инцидента. Насчет бородатого он не хотел предпринимать ничего, пусть выкручивается сам.

Рон посмотрел на него с уважением. Он явно не ожидал такого ответа.

— Ты странный, Поттер, — сказал он. — Но, возможно, ты не такой уж и плохой.

Гарри улыбнулся. Он знал, что Рон станет его другом, но на этот раз он не собирался доверять ему полностью. У него были свои планы. И он еще не решил, стоит или нет сразу заявлять свои права на Герми.

В поезде: Гарри и Малфой

Дверь купе открылась, и на пороге появился Драко Малфой. За ним стояли Крэбб и Гойл, как всегда, молчаливые и угрюмые.

— Привет, Поттер. Почему ты едешь в купе с этим? — спросил Драко, кивнув на Рона, как будто они с Гарри уже были представлены, хотя у Малкин они так и не сообщили друг другу свои имена.

— Да, мы типа подружились, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от Драко, — и где твои манеры, мы не представлены.

Драко покраснел, позеленел, улыбнулся, но в его улыбке не было ничего доброго.

— Я Драко Малфой. Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всём разобраться.

Гарри посмотрел на него с холодным спокойствием.

— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — сказал он. — Но, возможно, мы сможем помочь друг другу.

Драко замер. Он явно не ожидал такого ответа.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Я имею в виду, что у нас могут быть общие интересы, — ответил Гарри. — И если ты готов сотрудничать, то, возможно, мы сможем достичь большего, чем поодиночке.

Драко задумался. Он явно не был готов к такому повороту событий.

— Мы поговорим позже, — наконец сказал он и вышел из купе.

Гарри ухмыльнулся и отвернулся к окну от Рона, сидевшего с открытым ртом. Он знал, что Драко заинтересован. Теперь оставалось только ждать.

В поезде: Гарри и Гермиона

Гермиона Грэйндер заглянула в купе, чтобы спросить, не видели ли они жабу Невилла. Гарри смотрел на неё с легкой улыбкой. Он помнил, какой умной и целеустремлённой она была, но на этот раз он не собирался становиться её послушным товарищем. Он знал, что Гермиона будет задавать слишком много вопросов, а ему это было не нужно. Да и в целом он не хотел, чтобы ему кто-то делал мозги.

— Вы тут не видели жабу? — спросила Гермиона, глядя на Гарри и Рона.

— Нет, — ответил Гарри. — Но, думаю, она найдётся. Впрочем, даже если сдохнет, кому какое дело.

Герми с негодованием уставилась на него. Но затем её внимание привлекла волшебная палочка Рона, с помощью которой он пытался только что выпендриться перед Гарри.

— Ты показываешь чудеса? — спросила она, садясь рядом с Роном.

Рон занервничал, но Гарри вмешался.

— Мы просто разговариваем, — сказал он. — Может, ты присоединишься?

Гермиона посмотрела на него с удивлением, но затем улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Я всегда рада поговорить о магии.

Гарри кивнул, но в душе он знал, что Гермиона будет слишком много говорить и наседать с правилами. Ему нужно было держать её на расстоянии. И вообще он видит ее всего пять минут, а она уже его бесит своей правильностью. Нет, все-таки, наверное, пусть ее забирает Рон. Такой однозначно нужен каблук.

Рон достал свою крысу, Коросту, и попытался её заколдовать. Гарри смотрел на это с интересом. Он знал, что Короста на самом деле — Питер Петтигрю, предатель, из-за которого погибли его родители. Но сейчас он не собирался раскрывать эту тайну. Ему нужно было время, чтобы всё обдумать.

— Может, она давно умерла, а может, и спит — разницы никакой, — сказал Рон, с отвращением глядя на крысу.

Гарри улыбнулся.

— Думаю, она просто устала, — сказал он. — Давай оставим её в покое.

Рон кивнул и положил крысу обратно в карман. Гарри знал, что рано или поздно ему придётся разобраться с Петтигрю, но сейчас это было не главное. Он просто от души по-братски хлопнул Рона по этому карману, сказав: «Какой ты компанейский».

Гарри отчетливо слышал, как пискнул Петтигрю. Он искренне надеялся, что сломал ему пару ребер. Желательно, с пневмотораксом.

Перед тем как поезд остановился, Герми ушла, прожужжав им все уши про мантии, и чуть позже Драко снова заглянул в купе.

— Мы поговорим в Хогвартсе, — сказал он Гарри. — У нас есть о чём поговорить.

Гарри кивнул. Он знал, что Драко заинтересован. Вон, так и вьется вокруг. Теперь оставалось только ждать, пока тот сам сделает первый шаг.

— Я жду, — ответил Гарри.

Драко улыбнулся и вышел из купе. Гарри знал, что игра началась. И он был готов к ней.

Когда поезд остановился, Гарри вышел на платформу.

— Дом, дом, милый дом, — пробормотал он, — давно не виделись.

Больше книг в моём профиле: https://author.today/u/mihamiha/works

На странице книги можно поставить лайк (сердечко), там же есть кнопочка "наградить автора". Автор старается. Минималка 10 р., мелочь, а приятно https://author.today/work/419847

Хогвартс встретил Гарри холодным сентябрьским ветром, который рвал мантию и трепал волосы. Он стоял на берегу озера, наблюдая, как первокурсники толпятся вокруг Хагрида. Всё как в прошлый раз: те же испуганные лица, те же лодки, тот же замок, сияющий вдали. Но на этот раз Гарри не испытывал трепета. Он видел за фасадом величественных стен сети интриг, сплетённые Дамблдором, Снейпом, да и им самим в прошлой жизни.

— Эй, Гарри! — Рон толкнул его локтем, указывая на Гермиону, которая пыталась успокоить рыдающего Невилла. — Смотри, она уже всех достала своими правилами. Ты уверен, что хочешь с ней дружить?

Гарри усмехнулся. Дружить? Нет. Но использовать её знания — другое дело. Хотя, может быть, когда станем постарше, я бы и подружился с ней, несколько раз.

— Каждый полезен по-своему, — ответил вместо этого он, ловя взгляд Драко, который стоял в стороне с Крэббом и Гойлом. Малфой едва заметно кивнул. Договорённость остаётся в силе, — прочитал Гарри в его взгляде.

Лодки скользнули по воде, и замок вырос перед ними, как гигантский страж. Гарри закрыл глаза, вспоминая, как в прошлом здесь всё начиналось. Теперь он знал каждую трещину в этих стенах, каждый секретный ход. Но знание — это ещё не власть. Нужно было действовать.

«Опять всё начинать сначала. Главное, не умереть снова, чтобы не было Дня сурка» — невесело думал Гарри, прикидывая, сколько лет ему теперь догонять своё прошлое-будущее, которого еще даже не видно на горизонте.

Большой зал. Церемония распределения.

Шляпа запела свою песню, но Гарри не слушал. Его взгляд скользил по преподавательскому столу: Дамблдор с безмятежной улыбкой, Макгонагалл с каменным лицом, Снейп, чьи глаза метали ядовитые стрелы в его сторону.

— Ничего, ты мой будущий союзник, — подумал Гарри, поймав его взгляд, — не стоит так беситься. Снейп резко отвернулся, но не раньше, чем Гарри заметил дрожь в его руке, сжимающей бокал.

— Поттер, Гарри! — голос Макгонагалл прозвучал как удар хлыста.

«Надо быть поосторожнее с такими мыслями, не за горами пубертат», — подумал Гарри и поплелся к стулу, якобы волнуясь.

Гарри подошёл к табурету, чувствуя, как сотни глаз впиваются в его спину. Шляпа опустилась на голову, и знакомый голос прошептал в сознании:

— О-о, интересно... Мудрость змеи, но сердце льва. И... что это? Ты принёс с собой целую жизнь!

— Не болтай лишнего, — мысленно огрызнулся Гарри. — Ты знаешь, куда меня отправить.

Шляпа захихикала.

— Слизерин дал бы тебе власть, но ты боишься повторения прошлого, где ты будешь вместо Риддла. Гриффиндор же... ха-ха, ты уже не тот наивный мальчик. Но выбор за тобой.

— Гриффиндор, — мысленно бросил Гарри. — Мне нужны глаза и уши, а не враги. Да и не хочу рушить линию судьбы, канон, как не назови. Иначе все быстро выйдет из-под контроля. Да и в целом слизеринцы мне не особо симпатичны — старые предубеждения никуда не делись, Дамби постарался.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа, и зал взорвался аплодисментами. Гарри направился к столу, игнорируя восторженные взгляды. Его цель была за другим столом — там, где сидел Снейп, не сводя с него чёрных глаз. Но для начала надо было повидаться с директором.

После уроков. Тайник в Запретной секции.

На следующий день начались занятия, которые пролетели незаметно. Наконец, избавившись от однокурсников, он направился в библиотеку — надо было раздобыть несколько нужных книг. Он прекрасно знал заклинание, дающее доступ в запретную секцию, и сразу проследовал туда.

Гарри провёл рукой по корешкам книг, останавливаясь на потрёпанном томе «Тёмные искусства: запрещённые практики». В прошлой жизни он боялся даже взглянуть на эту полку. Теперь же знание было оружием. Его пальцы скользнули по обложке, ощущая шероховатость кожи, словно книга дышала. В воздухе витал запах старого пергамента и чего-то горького, как полынь.

— Ищущий всегда найдёт, — раздался голос Дамблдора. Гарри не обернулся, но почувствовал, как магия директора сгустилась за его спиной, словно туман.

— И наблюдающий всегда будет замечен, — парировал он, листая страницы с иллюстрациями запретных рун. — Вы решили проверить, насколько я опасен? Или всё же надеетесь, что я стану вашим послушным орудием?

Дамблдор вышел из тени, его серебряные волосы мерцали в свете фонарей. В руках он держал свёрток, завёрнутый в ткань, переливающуюся, как лунная дорожка.

— Верность — понятие относительное, Гарри, — произнёс он, протягивая свёрток. — Но есть вещи, которые принадлежат тебе по праву. Твоему отцу когда-то доверили это. Теперь твоя очередь.

Гарри развернул ткань. Мантия-невидимка скользнула по его пальцам, холодная и невесомая, словно сотканная из ночного воздуха. Он улыбнулся. В прошлой жизни Дамблдор отдал её лишь на Рождество. Теперь это был жест, нет, не доверия, скорее признания.

— Спасибо, профессор, — сказал Гарри, набрасывая мантию на плечи. Его контуры растворились, оставив лишь дрожь воздуха. — Но вы не за этим пришли.

Дамблдор вздохнул. В его голосе впервые прозвучала усталость, словно за маской всеведения скрывался старик, измотанный вечной игрой:

— Ты разрушаешь хрупкий баланс, Гарри. Своими действиями ты ставишь под удар не только себя.

— Баланс между вашими секретами и вашей ложью? — Гарри сбросил мантию, вновь став видимым. Его зелёные глаза горели. — Я не ваш солдат, Альбус. Но если уж говорить о балансе... — Сириус Блэк сходит с ума не от дементоров, а от несправедливости, — прошипел Гарри. — Переведите его в камеру подальше от этих тварей. Или вам нравится слышать, как ломаются невинные?

Дамблдор сжал губы. Его взгляд потупился, и на мгновение в синих глазах мелькнуло что-то, похожее на стыд.

— Азкабан — не моя епархия, Гарри, — начал он, но Гарри перебил:

— Не врите. Вы знаете, как надавить на министерство. Скажите, что Блэк может дать показания о Пожирателях. Что угодно. Или я сам найду способ его освободить. И тогда ваше «хрупкое равновесие» разобьётся вдребезги.

Тишина повисла меж ними, густая, как смог. Дамблдор медленно кивнул:

— Я позабочусь о его переводе. Но учти — это не искупление. Это стратегия.

— Как удобно, — усмехнулся Гарри, пряча письмо. — Стратегия... как и ваше молчание о крестражах. О Петтигрю. О том, что вы годами использовали меня как приманку.

Гарри развернулся к выходу, мантия развевалась за ним, как крыло.

— Игры начались, Альбус. Но в этот раз я устанавливаю правила.

Дамблдор не ответил. Когда Гарри вышел, директор остался стоять среди книг, его отражение в витражах дрожало, словно старик впервые увидел в них не свет, а тьму.

— Ох дети-дети, — пробормотал он, — Гарри, даже в 40 лет ты бы оставался для меня ребенком. Кого ты пытаешься переиграть? Ну, хорошо, подыграю тебе. В конечном счете, пока все идет как надо.

А через час далеко от Хогвартса, в каменных стенах Азкабана, дементоры отступили от камеры №97. Сириус Блэк, прижав к груди газету с фото Петтигрю, впервые за двенадцать лет усмехнулся.

Поздним вечером. Тайная встреча.

Гарри прокрался в кабинет зелий под мантией-невидимкой, поскольку уже прозвучал отбой. Снейп сидел за столом, склонившись над пергаментом. Его перо скрипело, будто пыталось выцарапать что-то важное.

— Простите, профессор, я забыл книгу, — мысленно пробормотал Гарри, активируя легилименцию, первое, что пришло на ум. Ведь занятий у них тут еще не было. Снейп вздрогнул, словно его ударили током, и резко поднял голову.

— Кто здесь? — его голос прозвучал опаснее, чем любое заклинание.

Гарри сбросил мантию, встретившись с ним взглядом.

— Мы должны поговорить, Северус. О Лили.

Снейп вскочил, выхватив палочку. Его лицо исказила ярость, но Гарри не отступил.

— Ты не имеешь права произносить её имя! — прошипел Снейп.

— Ну, вообще-то имею, мать все-таки. Она умерла, чтобы защитить меня. А ты поклялся защищать меня ради неё, — Гарри сделал шаг вперёд, держа руки на виду. — Но теперь я знаю правду. О крестражах. О Дамблдоре. О Риддле. И о том, как ты десятилетия жил в аду, который сам себе создал.

Снейп задрожал. Палочка опустилась.

— Откуда ты... — он не договорил, но в его глазах мелькнуло что-то, кроме ненависти. Страх. Надежда.

— Я вернулся, чтобы всё изменить, — тихо сказал Гарри. — Но мне нужен союзник. Тот, кто понимает цену жертв.

Снейп упал в кресло, закрыв лицо руками. Он переживал, что и вправду был груб, — все-таки мальчишка сын Лили, хоть тупой и несносный, весь в отца.

Гарри подождал, зная, что в эту минуту в душе профессора бушует буря. Наконец, Снейп поднял голову, до него наконец стало доходить:

— Что значит вернулся? О чем вы говорите, Поттер? — к профессору вернулось самообладание.

Поттер начал свой рассказ. О смерти, о переселении, о том, кто он сейчас. Снейп слушал его внимательно, но недоверчиво — поверить в такое было и правда сложно. Отдавало безумием.

— Я могу доказать. Дайте мне омут памяти, — попросил Поттер.

Снейп язвительно скривился, но все же встал, и достал с полки нужный сосуд.

Гарри достал свою самодельную палочку, на всякий случай, вдруг защитные чары Хогвартса распознают, что он делал своей официальной палочкой в кабинете Снейпа, и начал доставать воспоминания.

Собственно, Снейпу уже и не требовалось их видеть, чтобы поверить в его рассказ. Он выпученными глазами смотрел, как первокурсник, выросший у маглов, использует достаточно сложную магию, орудуя какой-то самодельной палкой, больше похожей на ветку. Снейп предположил, что, попробуй он провернуть такое со своими воспоминаниями, то скорее всего, просто поджарил бы себе мозги. А мальчишка ничего, только таскает нити воспоминаний туда-сюда, и хоть бы хны.

Но Снейп, как истинный ученый, все же окунулся в омут, чтобы проверить, и увидел там подтверждения — воспоминания о взрослой жизни Поттера, о моменте его переселения, о том, как тот готовился к прибытию в Хог и варил зелья.

Снейп вынырнул из омута памяти и откинулся на кресле, надолго замолчав. Наконец, он произнес:

— Что вы… Или ты… Предлагаешь? Мы же, выходит, ровесники.

— Сначала — перемирие. Потом — план. Дамблдор играет в свою игру, но мы можем сыграть в нашу. Нужно поддерживать легенду, что вы меня ненавидите и вообще несносны. Назначайте мне как можно больше отработок. Я буду здесь постоянно, и мы сможем все обсуждать в деталях, варить зелья, да и вообще я смогу кое-чему у вас научиться. Вы же лучший зельевар континента.

Снейп кивнул, и в его глазах вспыхнул знакомый огонь — тот самый, что когда-то сжёг мосты между ним и Джеймсом Поттером.

— Хорошо. Тем более, это не требует чего-то экстраординарного, — ухмыльнулся он, — назначать отработки моё любимое занятие. После зельеварения, конечно.

Гарри попрощался и ушел. Снейп задумчиво достал с полки бутылку виски, и щедро налил себе, размышляя перед камином. Затем налил еще. После чего взял початую бутылку, кинул в камин горстку зеленого пороха и сказал: «Спальня Макгонагал». Надо было снять стресс, в котором он пребывал. А Минерва, насколько он знал, сегодня была свободна.

Утро. Первый урок зельеварения.

Снейп ворвался в класс, как чёрный вихрь, но с довольной ухмылкой. Его взгляд скользнул по Гарри, но не задержался.

Он толкнул свою обычную речь о том, какие все тупые бездельники, а затем сфокусировался на Поттере с расспросами.

— Асфодель и полынь, Поттер? — язвительно спросил он, останавливаясь перед его столом.

— Настой живой смерти, — спокойно ответил Гарри, не отрываясь от тетради.

— Где найти безоаровый камень?

Поттер ответил про желудок козы.

Снейп продолжал пытать Поттера, и тот уверенно отвечал, пока в его голове не прозвучал голос Снейпа:

— Поттер, если вы будете и дальше отвечать, как лучший ученик Хогвартса, мне будет проблематично назначать вам отработки. Ошибитесь хоть где-то. Ну или там, я не знаю, разбейте колбу. Ну сделайте хоть что-то!

Во время очередного ответа Гарри невзначай смахнул со стола колбу, и увидел торжество на лице профессора.

— Пять баллов с Гриффиндора за порчу оборудования! — Его торжествующий тон соответствовал выражению лица, — и завтра Поттер приходит на отработку!

Гарри улыбнулся и слегка кивнул головой. Первый шаг был сделан. Он не обращал внимания на негодование на лицах однокурсников. Интриги требуют жертв.

Уроки, птицы и каменные кексы

Трансфигурация

Профессор Макгонагалл вошла в класс, её мантия развевалась, как знамя перед боем. Первокурсники замерли. Даже Гермиона перестала шелестеть страницами учебника.

— Трансфигурация требует не только точности, но и уважения к материи, — её голос разрезал тишину, как нож масло. — Один неверный жест — и ваша совесть будет вечно гореть из-за чайника, задумавшегося о смысле жизни.

Гарри притворно уставился в пустоту, изображая типичного новичка, но пальцы под партой уже водили палочкой, рисуя в воздухе руны усиления. Когда Макгонагалл превратила стол в хрюкающего борова, он не смог сдержать усмешки — в прошлой жизни он потратил месяц, чтобы освоить этот трюк. Теперь же…

— Мистер Поттер! — профессор остановилась перед его партой. — Полагаю, вы считаете мою демонстрацию забавной?

— Нет, профессор. Просто восхищаюсь чистотой линий. Это… — он намеренно запнулся, делая вид, что подбирает слова, — …почти как алхимия XIV века, но без лишнего пафоса.

Класс ахнул. Макгонагалл приподняла бровь, будто обнаружила в супе волос тролля.

— Объясните, что вы знаете об алхимии XIV века.

— Эра трансмутации базовых элементов в попытках обрести духовную гармонию через материальное, — Гарри выдал заученную цитату из книги, которую «случайно» нашел в Запретной секции. — Хотя, если отбросить мистику, это просто красивая упаковка для базовой трансфигурации.

Макгонагалл замерла. Её губы дрогнули в подобии улыбки — редкой, как солнечное затмение.

— Завтра после уроков, мистер Поттер. Мой кабинет. Обсудим… гармонию.

Рон под столом наступил ему на ногу, шепча:

— Ты что, ненормальный?! Она тебя сожрёт!

— Именно на это я и надеюсь, — Гарри ухмыльнулся, наблюдая, как Гермиона рвёт пергамент от зависти. «Ох, Герми. Это не для детей», — подумал Поттер.

Квиррелл и тюрбан, пахнущий отчаянием

Кабинет защиты от Тёмных искусств напоминал лавку параноика. Стены были обклеены талисманами, а на потолке висел чесночный венок размером с тележное колесо. Квиррелл, обмотанный тюрбаном, нервно теребил медальон на шее.

— В-в-вампиры… о-о-они ненавидят чеснок, — заикаясь, объяснял он, пока Гарри мысленно сканировал ауру профессора. Там, под тюрбаном… Да, слабый след. Как запах горелого волоса.

— Профессор, а если вампир использует Ароматус Деодоратус? — невинно спросил Гарри. — Чеснок ведь нейтрализуется простым дезодорирующим зельем.

Квиррелл побледнел. Его рука дёрнулась к тюрбану.

— Э-это н-не входит в п-программу первого к-курса!

Вечером Гарри прокрался в оранжерею, набив карманы чесноком из Хогсмида. Нарисовав на полу кабалистический круг, он прошептал:

— Вентикулус Аура!

Воздух над кругом заколебался, и силуэт Квиррелла появился в дыму. На затылке профессора, под тканью, пульсировало лиловое пятно — слабый, но узнаваемый след.

— Крестраж, — усмехнулся Гарри, стирая следы ритуала. — Спасибо за чесночные подсказки, профессор. Буду вызывать вас с Волди почаще. Просто поприкалываться.

Птица, которая не хотела быть совой

На следующее утро Гарри получил посылку. Внутри, обсыпанная перьями, сидела Ирида — его радужная «сова»-недофеникс. Птица тут же вырвалась, устроив в Большом зале хаос: схватила тост из рук Перси, облила сиропом Малфоя, а затем уселась на люстру, каркая: «Глупцы! Ваш бекон — иллюзия!»

— Это… это говорящая птица?! — Рон пялился на перья, падающие с потолка.

— Она цитирует «Трактат о магическом материализме» Арктуроса Блэка, — вздохнул Гарри, глядя, как завхоз пытается поймать Ириду сетью. — Я купил её, чтобы не скучать.

Клык, кексы и неловкие секреты

Хижина Хагрида пахла дымом, псом и чем-то химически-сладким. На столе, рядом с каменными кексами, красовался пирог с надписью «С ДР!» из блестящих червей.

— Это… личинки сладкорога? — Рон побледнел.

— Ага, сам вывел! — Хагрид гордо ткнул в пирог вилкой. Черви зашевелились. — Съедобные, проверено на Клыке!

Клык, в ответ, отрыгнул радужное облако. Ирида тут же вцепилась в него клювом, устроив воздушный бой.

— Хагрид, про сейф 713… — начал Гарри, но великан вдруг уронил поднос.

— Ой, глянь-ка, крошка-паук вылупился! — он ткнул пальцем в банку, где паучиха размером с грейпфрут рожала потомство. — Хочешь, одного заберёшь? Будет тебе друг!

Рон, позеленев, выбежал на улицу. Гарри же, ухмыляясь, достал тайком в суматохе из кармана крошечный кристалл-шпион, говоря при этом:

— Спасибо, Хагрид. Думаю, паучок мне… пригодится.

Ночью, связавшись с магическим кристаллом и разбирая записи, Гарри услышал, как Хагрид бормочет во сне:

— Нельзя… Дамблдор запретил… Снейп и камень…

— Камень? — Гарри прищурился, глядя на свою самодельную карту Хогвартса, где метка «Клык» бродила возле Запретного леса. — Ох, Хагрид… Ты всегда был ужасным хранителем секретов.

Игры продолжались. Но теперь в них играли по правилам Гарри. Ну, или он так думал?

Хогвартс встретил октябрь дождём, который барабанил по стёклам, словно пытался выбить код доступа в библиотеку.

Несколькими днями ранее Невил Лонгботтом на уроке по метлам упал, и случилось все, что Гарри уже знал — из-за напоминалки возник конфликт со Слизерином и договоренность о дуэли с Малфоем. Только вот бить морду Малфою или тыкать в него волшебными палочками они не собирался. Вместо этого Гарри сидел в углу своей комнаты, разбирая пришедший с курьером чёрный ящик с надписью «Супер-Метла 2.0». Внутри лежал модифицированный «Нимбус-2000». Гарри две недели в заброшенном классе модернизировал метлу, и уже успел нанести на неё руны из книг запретной секции, которые должны были превратить её в гоночный болид. Однако, метла грелась, побери ее Мерлин. Пришлось отправлять на завод для энергетической балансировки с сопроводительным письмо об авторских правах на изобретение, скрепленным магической клятвой. Модифицированную метлу доработали, прислав ответное письмо:

— Уважаемый мистер Поттер. Компания Поппер и Доппер предлагает начать продажи данного изобретения в лимитированной версии по десятикратной стоимости. Вам, как автору новшеств, мы готовы предложить 20 % с продаж.

Гарри вспомнил поговорку «И кнат бережет галлеон», свистнул Ириду и отправил на завод свое согласие.

В коробке также лежали инструкции: «Заклинание для маневренности», «советник на базе языка пикси» и так далее. У метлы был свой интерфейс.

Рон уставился на метлу, которая была обмотана лианами с рунами:

— Что это?

— Модернизация, улучшающая циркуляцию энергии и одновременно система охлаждения, — ответил Гарри не оборачиваясь, поскольку сам пытался понять, как эта система работает. Он был неплохим артефактором и рунным мастером, но такого не видел. Все-таки заводская сборка решает.

— Ты что, собрался на Луну? — спросил в очередной раз Рон.

— Хуже, — Гарри щёлкнул палочкой, и метла зависла в воздухе, жужжа, как разъярённый шершень. — Хочу попасть в сборную. И заодно разорить Малфоя через магловские акции.

— Акции? — Рон покосился на листок с графиками под коленкой Гарри. — Это как взрывные леденцы, только для галеонов?

— Почти. Если Малфой вложится в «ЯблочноМаг» и «Биткоингост», его отец станет нищебродом. А мы — нет.

Рон ничего не понял.

Гарри тоже понял не до конца. План был им продуман еще не полностью. Возможно, стоит посоветоваться с экономистами из гоблинской среды. Он не чурался магловских газет, и знал, акции каких компаний вырастут, также как знал и о биткоинах (ведь умер он в 2020 году). Но это дело далекого будущего, а деньги для захвата мира нужны сейчас. Он подумал, что неплохо бы организовать маго-магловский консорциум, акции которого будут котироваться в обоих мирах и… Немного нагреть на падении курса с последующим взрывным ростом того самого Малфоя. Слизерину — по-слизерински. Затем можно предложить Малфою помощь, и тем самым сделать его своим должником. Это гораздо проще, чем окучивать Малфоя долгое время и вербовать его на сторону света. Как там говорил Дамби… «Для всеобщего блага все средства хороши»? Ну или как-то так. Цель оправдывает средства. А, это кажется не Дамби придумал. Ну, не важно, смысл один.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Невилл, держа в руках дымящийся кактус.

— Гарри! Мадам Трюк сказала, что если я не научусь летать, меня отчислят!

— Расслабься, — Гарри подмигнул. — У меня есть план. И кактус тут ни при чём. Ты зачем его вообще притащил?

— А, это, — Невилл посмотрел на кактус, — нет, это результат действия эликсира роста. Сможешь поправить? Ты вроде разбираешься в зельях.

— Смогу. А тебе да, лучше к зельям близко не подходить, иначе сам скоро будешь дымиться. Или вообще полыхать. Ладно, мне пора к Малфою, улаживать твой косяк с напоминалкой.

Невилл покраснел.

— Да не переживай, решим вопрос ко всеобщему удовлетворению.

Говоря о всеобщем, Гарри подумал и о Макгонагалл.

Несостоявшаяся дуэль и финансовый гений

Малфой ждал в комнате наград, закинув ноги на стол с кубком за «Лучшую имитацию плача». Крэбб и Гойл жевали шоколадных лягушек, старательно игнорируя, как те пытаются сбежать.

— Опоздал, Поттер, — Драко зевнул. — Уже решил, что слизеринцы слишком круты для тебя?

— Наоборот. Хочу предложить сделку, — Гарри достал папку с надписью «Инвестиции в стиле Змеиного Логова».

— Давай обойдемся без мордобития и размахивания палками, продолжал Гарри, — Представь: твой отец покупает акции магловской компании, допустим, «Чайник.NET». Через год они взлетят на 300%. А ты станешь самым богатым студентом Хогвартса.

Малфой пролистал документы, пытаясь скрыть интерес:

— И зачем тебе это?

— Чтобы ты перестал красть напоминалки у Невилла. И… — Гарри достал модернизированную метлу. — Помог мне научиться играть в квиддич. Твоя «Нимбус 2000» против моей «Супер-Метлы 2.0». Проигравший инвестирует в «Слизерин-Крипто» Хотя нет, для крипто рановато, пусть просто «Слизерин-Акцио».

Малфой ничего не понял, но сделал умный вид. Тут до него дошли слова Поттера.

— Какой квиддич? Первокурсники не играют!

— Я все устрою, — подмигнул Поттер, — и для тебя местечко найдется.

— Идет, — Малфой усмехнулся. — Но если проиграешь или обманешь — твоя метла станет моей.

— Только не плачь, когда твои галеоны утекут в мой карман, — Гарри развернулся, но тут дверь распахнулась.

— Мистер Поттер! — Макгонагалл стояла на пороге, глаза сверкали опаснее, чем у миссис Норрис. — Объясните, почему вы здесь, а не в постели?

Гарри вздохнул и вытащил флакон с розовой жидкостью:

— Профессор, это оборотное зелье. Хотел проверить, как оно работает…

Он отпил глоток. В облаке тумана перед Макгонагалл возник 40-летний Гарри — щетина, шрамы и взгляд, от которого даже портреты на стенах зажмурились.

— Божечки… — Макгонагалл отступила, случайно задев вазу с сухоцветами.

— Всё в порядке, профессор? — Гарри-взрослый подал ей руку, стараясь не рассмеяться. — Кажется, вы потеряли равновесие.

— Мистер Поттер! — она выпрямилась, поправляя очки. — Кабинет. Сейчас же!

— Иду-иду, — пропел Поттер, кивком прощаясь с Малфоем и компанией. Ох, не зря он варил зелье, оборачивающее его в самого себя постарше.

Тёмный артефакт и пёс-союзник

В кабинете Макгонагалл Гарри, уже вернувшийся в детское тело, разглядывал статую совы с изумрудными глазами.

— Вы хотели меня отчитать, профессор?

— Что вы там устроили с Малфоем?

— Да, всего лишь повздорили из-за напоминалки Лонгботома. Но уже все решили.

— Решили что? Вы понимаете, что я вас могу отчислить?

Гарри снова выпил оборотки, на этот раз весь бутылёк.

— Минерва, — подошел он к Макгонагалл вплотную, так, что ту аж обдало жаром, — а может вы просто предложите Гарри поиграть в квидич за школьную команду? Ведь я хорошо играю.

Магконагалл и сама собиралась это сделать, но нельзя же в таком признаваться сразу, поэтому ей ничего не оставалось, как изобразить оскорбленного профессора:

— Поттер, прекратите поясничать! В кого вы вообще превратились? — воскликнула Макгонагалл, однако, не отстраняясь, — эта версия Поттера была намного притягательнее всего, что ей довелось встречать в своей жизни, а ее жизнь была довольно бурной.

Гарри, разжав хватку, вкратце поведал ей свою историю, упустив такие детали, как альянс со Снейпом, игры с Даблдором и планируемый захват если не мира, то хотя бы финансовых потоков этого мира. Впрочем, это одно и то же.

Макгонагалл ошарашенно смотрела на него, и с каждым его словом ее глаза расширялись все больше, а грудь вздымалась все выше.

— То есть вы знаете все будущее наперед? — наконец, недоверчиво спросила она. А чем докажете?

Поскольку омута памяти у Макгонагалл не наблюдалось, он просто трансфигурировал ее кресло в большой диван, разжег в камине огонь, сделал «акцио виски» на трансфигурированный столик.

— Я могу вам при случае и наличии омута памяти показать свои воспоминания о будущем, но, мне кажется, вы и так понимаете, что первокурсник, воспитанный маглами, на такое не способен.

Макгонагал, в принципе, было уже все равно. Ее любовь к трансфигурации была такой сильной, что, видя сильного в этой сфере мага, она влюблялась в него сильнее, чем под действием амортенции, чем нагло и беззастенчиво пользовался Дамблдор. Увидев, как взрослый Гарри трансфигурирует ее мебель, это в ее глазах так усилило его и без того немалый природный шарм, что она едва ли не набросилась на него, утаскивая за собой в постель.

* * *

Под утро Гарри, все еще под действием зелья (не мог же он допустить, чтобы Минерва проснулась в постели с мальчишкой) встал и начал одеваться.

Постой, — сказала Макгонагалл, ловя его у двери, — я тут кое-что не могу понять, — Макгонагалл достала чёрный шар с трещиной. — Это нашли в Запретном лесу. Думаю, вам стоит изучить его… вместе с мисс Грэйнджер.

«Похоже, Дамблдор уже сделал ход. Сама Минерва не способна подкидывать ни с того ни с сего такие квесты. Очевидно, он предвидел наше хм… тесное общение с Минервой. Все-таки он стратег и интриган запредельного уровня. Надеюсь, не понатыкал здесь магических жучков, шалунишка», — подумал Гарри.

Шар оказался картой теней, показывающей места силы Тёмного Лорда. Гарри ухмыльнулся — идеальный повод «случайно» навестить трёхголового пса.

— Я еще зайду, — сказал он Макгонагалл, — и я тебя прошу, договорись, чтобы Малфой тоже играл. Не хочу выглядеть выскочкой, — сказал он напоследок, затем взял шар, чмокнул ее на прощание в шею и вышел, предварительно надев мантию-невидимку во избежание случайных свидетелей. Оборотка отпустила только на подходе к спальням мальчиков.

Гарри же размышлял на тему того, что ему понравилось быт под оборотным зельем версией себя-40. Полный сил, с прокачанными магическими каналами взрослого, с большим источником, это тело было гораздо сильней и выносливей (Макгонагалл не даст соврать). «Надо носить с собой всегда этот пузырек с зельем. Мало ли, что случится» — Гарри помнил, что «что-нибудь» случалось регулярно. К тому же, некоторые виды сложной магической деятельности во внеурочное время тоже станет осуществлять гораздо проще. Значит, надо варить оборотки полные котлы и бутыли.

Квиддич и неожиданный ужин

На следующий день Гарри начал тренировки в команде по квидичу, а в пятницу уже принял участие в первом своем матче.

Матч «Гриффиндор против Слизерина» шел третий час, и вдруг метла Гарри взмыла вверх, оставляя за собой радужный след. Малфой, на своей «Нимбусе», пытался догнать его, но Гарри виртуозно уворачивался, сливаясь с облаками.

— Снитч там! — заорал Вуд, когда Гарри уже мчался к земле. Он круто вывернул, а взмыл свечой в небо, обгоняя Малфоя.

— Поттер ловит снитч! — крикнул Ли Джордан.

Гарри, у которого от перегрузок уже образовалось тоннельное зрение, кое-как схватил снитч.

Слизеринцы громко выдохнули, когда увидели, что Малфой не смог догнать ни Поттера, ни снитч.

— Метла решает, метла решает! Покупайте «Супер-метлу 2.0!»- орал обезумевший Поттер, нарезая почетные круги над стадионом, и заодно делая рекламу своему будущему предприятию, пока его не принудили спуститься и отметить победу со всеми.

Малфой стоял на земле, злобно подпинывая свой Нимбус, и кусал губу.

— Не переживай, бро, — подмигнул Гарри Малфою, — это всего лишь игра, главное — ты в команде!

Малфой удивленно уставился на него. С этой стороны он о происходящем не думал, как и не знал того, каким способом Поттер в поте лица добивался его участия в игре, но повеселел.

Вечером в Хогсмиде Гарри, Рон и «случайно» присоединившийся Малфой обсуждали планы за кружками сливочного пива.

— Твой биткоин — бред, — Драко, Забывшись, ковырял в зубах как матрос. — Но если это работает…

— Работает, — Гарри достал самодельную магическую газету с заголовком «Люциус Малфой вкладывается в магловский интернет!». — Скоро твой отец будет богаче, чем слизеринское самолюбие.

Малфой улыбнулся, ему всегда льстили такие вещи.

Гарри скромно умолчал о будущем кризисе доткомов в начале «нулевых», когда он и планировал «подсечь» разжиревшего на IT-компаниях Малфоя и сделать своим должником, скупив всё.

А в замке Макгонагалл разглядывала в зеркале алое бельё, подаренное «таинственным незнакомцем». Всё-таки 40-летний Гарри знал толк в комплиментах…

Тени Запретного леса

Луна пряталась за тучами, когда Гарри прокрался через потайной ход у оранжереи. В руке он сжимал чёрный шар — «карту теней», подаренную Макгонагалл. Поверхность артефакта мерцала, как нефритовая змея, указывая путь вглубь леса.

— «Искать камень через тени… Дамблдор, ты точно знаешь, как меня раззадорить», — усмехнулся Гарри, надевая мантию-невидимку.

Ранее кристалл-шпион, подброшенный Хагриду, выдал ключевую фразу: «Квирелл и камень». Анализируя записи, Гарри сопоставил данные: трёхголовый пёс, охраняющий люк, внезапный интерес Квиррелла к алхимии, и… частые визиты профессора в Запретный лес. «Они ищут вход в хранилище. Но где именно? Почему здесь? Неужели канон поменялся?»

Лес встретил его шепотом ветвей и треском сучьев под ногами. Карта в руке пульсировала, направляя к поляне, где метка «Клык» пересекалась с аурой древней магии. Внезапно шар вспыхнул багровым — предупреждение.

— Осторожно, Поттер. Здесь не любят гостей, — прошептал голосок в голове, похожий на слизеринское шипение.

Из чащи вышла… Гермиона. Нет, её тень — полупрозрачная, с глазами-безднами.

— Ты не должна была приходить, — эхо её голоса звенело, как разбитое стекло.

— Иллюзия? — Гарри нахмурился, направляя палочку. «Ревеллио!»

Тень рассыпалась на чёрные лепестки, но на поляне уже материализовались другие фигуры — Джеймс, Лили, Сириус. Их призраки тянули руки, шепча: «Беги…»

— Психоделический бред. Мило, — Гарри выпил флакон с антидотом, купленный у сомнительного торговца в Лютном переулке. Видения растаяли, открывая истинную картину: поляна была усеяна каменными менгирами, испещрёнными рунами. В центре — трёхголовый пёс, спящий под мелодию флейты, звучавшей из ниоткуда.

— Музыка его усыпляет… Но кто играет?

За спиной Гарри хрустнула ветка. Он резко развернулся, но было поздно — петля из корней схватила его за лодыжку, подняв в воздух.

— Очаровательно. Лес решил поиграть, — проворчал он, пытаясь вырваться.

Из-за дерева вышел… Профессор Квирелл. В руках — серебряная флейта, на губах — сардоническая улыбка.

— Ты не единственный, кто умеет подслушивать, Поттер. Хагрид болтал о трюке с музыкой в „Дырявом котле“.

— И вы решили стать дирижёром? — Гарри скривился, пока корни сжимались туже.

— Я решил найти камень первым.

— А я обещаю тебе кольцо с ядом, если не заткнёшься, — Гарри выстрелил в флейту «Конфринго!». Инструмент взорвался, мелодия оборвалась. Пёс проснулся.

Он вскочил, все три пасти оскалились. Квирелл побелел, бросившись к дереву. Гарри, «Секстум сепрой» перерезал корни прицелился в люк под лапами пса:

— Вентикулус!

Люк распахнулся, и пёс, потеряв опору, рухнул вниз. Гарри прыгнул следом, увлекая за собой Квирелла.

Подземелье

Они приземлились в комнате, где воздух пах серой и розами. В центре — пьедестал с алой субстанцией, пульсирующей как сердце. Философский камень.

— Мой! — Квирелл бросился вперёд, но пол под ним превратился в зыбучий песок.

— Торопишься, профессор? — Гарри активировал руны на полу. «Дамблдор добавил ловушек. Мило».

Внезапно стены зашевелились, превратившись в зеркала. В них отражались версии Гарри: ребёнок, герой, тёмный волшебник… Голоса нашептывали: «Возьми камень. Стань бессмертным. Отомсти».

— Заманчиво. Но я уже проходил это, — Гарри разбил зеркало «Бомбардой», и комната дрогнула.

Камень исчез, оставив записку:

«Настоящий философский камень — в том, кто им не злоупотребляет. А.Д.»

— Блеф?! — Квирелл в ярости ударил кулаком в стену.

— Нет. Проверка, — Гарри усмехнулся. «Дамблдор никогда не оставлял его здесь. Это была приманка».

Квирелл, пользуясь замешательством Гарри, достал порт-ключ и трансгрессировал.

* * *

Возвращаясь в замок, Гарри наткнулся на Снейпа.

— Надеюсь, вы получили урок, Поттер, — профессор скрестил руки, — с нашим Дамблдором шутки плохи.

— Зато узнал, что вы следили за мной через шар. Макгонагалл — ваша сообщница?

Снейп молча протянул флакон с воспоминанием и омут памяти. Вот не лень было тащить!

Но Гарри все же посмотрел воспоминание. В нём — Дамблдор говорил: «Он прошёл испытание. Теперь можно доверить настоящий камень».

— Гарри, я не предаю союзников, — сказал Снейп, — но я шпион, и вынужден играть по правилам Дамблдора, как вы понимаете. Как и Макгонагалл.

Гарри рассмеялся, размышляя: «Какую милую проверку моих нынешних планов устроил Дамби. Даже Квирелл попался, и ведь еще вернется, если верить канону, непонятно пока, каким образом. Впрочем, Хогвартс как решето — сплошные тайные ходы. Но каков старик! Естественно, Даблдор сомневался, что нынешний я не оставлю себе философский камень. Кстати, хорошая идея. Надо ее обдумать».

Спать было уже поздно, скоро подъем, поэтому в предрассветный час, прихватив мешок говяжьих костей, Гарри пробрался в запретный коридор. Пёс рычал, но запах «деликатеса» заставил его вилять хвостом.

— Хороший мальчик, — Гарри бросил кость, помеченную руной «Лояльность». — Скоро тебе пригодится аппетит. Особенно когда появится лысый профессор с тюрбаном… Не забудь им закусить. Я буду тебя регулярно навещать, а завтра принесу какие-нибудь вещи с запахом Квирелла, чтобы ты узнал ужин по запаху, — ворковал Гарри, поглаживая все три головы пса, который, съев кость с рунами, уже лежал у его ног как домашний пёсик. «Впрочем, — подумал Гарри, — достаточно обойтись и запахом чеснока, Квирелл при бегстве мог и не оставить вещей».

Хогвартс, кабинет зелий.

Гарри стоял перед котлом с кипящим простым лечебным зельем, стараясь не смотреть на Снейпа, который наблюдал за ним с привычной язвительной ухмылкой. Профессор медленно обходил столы, останавливаясь позади каждого ученика, чтобы бросить ядовитое замечание.

— Поттер, — голос Снейпа прозвучал прямо у его уха. — Вы намерены превратить этот класс в магловскую кухню? Ваше зелье напоминает грязь из канализации.

Гарри сжал ложку так, что костяшки пальцев побелели. «Спокойно. Это часть игры», — напомнил он себе.

— Простите, профессор. Я исправлюсь, — ответил он, намеренно опустив глаза.

Снейп замер, его чёрные глаза сузились.

— Отработка. Сегодня вечером, — прошипел он так, чтобы слышали все. — И два балла с Гриффиндора за дерзость.

Гермиона бросила на Гарри сочувствующий взгляд, но он лишь кивнул. Вечерняя «отработка» была частью их договора — времени, когда они могли обсуждать планы без лишних глаз.

Ночь. Кабинет Снейпа.

— Вы могли бы хотя бы попытаться не выглядеть беспомощным, — Снейп раздражённо швырнул на стол папку с записями. — На матче по квиддичу. Вы намеренно позволили заколдовать вашу метлу. Я пытался вас спасти, но меня кто-то подпалил. Совсем дети распоясались.

Гарри откинулся на спинку стула, играя с самодельной палочкой.

— Легенда требует жертв, Северус. Если я буду вообще непобедим, Дамблдор заподозрит неладное. Да и Малфой уже начал шептаться о «грязных трюках».

— Романтизация глупости, — Снейп скривился, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. — Однако ваша «скромность» едва не стоила вам перелома шеи.

— Я контролировал ситуацию, — Гарри усмехнулся. — Кстати, о контроле. Вы обещали подтянуть меня в окклюменции.

— Вы уверены, что готовы впустить меня в свою голову? — спросил Снейп, как будто часто спрашивал разрешения, проделывая это со студентами.

— Главное, смотрите, чтобы не узнать там что-то, что повергнет вас в ужас, — парировал Поттер.

Снейп достал из ящика чёрный кристалл, испещрённый трещинами.

— Начнём с основ. Этот камень — тренировочный артефакт. Он усиливает эмоции. Ваша задача — не дать ему взорваться.

Гарри взял кристалл в ладонь. Тот сразу же начал пульсировать кровавым светом. Воспоминания нахлынули волной: зелёная вспышка в переулке, холод стали в руке, крики Дурслей...

— Концентрируйтесь на пустоте, — голос Снейпа прозвучал словно издалека. — Не мысли. Не чувства. Только тишина.

Кристалл дрогнул, трещины начали сходиться. Гарри стиснул зубы, представляя, как сжимает свои эмоции в кулак. «Я — камень. Я — лёд».

С резким щелчком кристалл рассыпался в пыль.

— Прогресс, — Снейп кивнул, но в его тоне слышалась издевка. — Для первокурсника.

— Спасибо, сэр, — Гарри ухмыльнулся. — А теперь о главном. Я нашел кое-что в Запретной секции.

Он достал из кармана потрёпанный том в кожаном переплёте. На обложке красовалась надпись: «Искусство разделения души: мифы и реальность».

Снейп побледнел.

— Вы сошли с ума? Если Дамблдор узнает...

— Он уже знает, — перебил Гарри. — Иначе зачем прятать эту книгу среди учебников по травологии? Это ловушка. Но я нашёл кое-что интересное.

— Подождите. Зачем вам вообще крестражи? — спросил до сих пор не отошедший от удивления Снейп.

— Потому что Волди наделал их целую кучу. И будет жив, пока они не уничтожены.

Снейп грязно выругался, вскочил и достал бутылку с виски.

— Будете?

— Мне же 11 лет, ухмыльнулся Гарри, протягивая руку.

— Ой, бросьте, Поттер. Даже не смешно. Что с крестражами?

Гарри открыл страницу с иллюстрацией руки, сжимающей чёрный кристалл.

— Крестражи можно уничтожать не только магией. Здесь упоминается «пламя истины» — древний ритуал, требующий жертвы. Добровольной жертвы.

Снейп схватил книгу, его пальцы дрожали.

— Вы предлагаете...

— Я предлагаю альтернативу, — Гарри встал, его зелёные глаза горели. — Дамблдор хочет, чтобы я погиб, как пешка. А мы найдём способ убить Волан-де-Морта навсегда.

Снейп долго раздумывал, потом ответил:

— Поттер, только давайте сразу проясним. Я подыхать за избавление мира от Темного Лорда не намерен. Самому хочется насладиться тем, как он будет как крыса по подвалам бегать в поисках спасения, а потом сдохнет.

Снейп припомнил, как с ним порой обходился Волди, и его передернуло. Круциатус, это не то, что хочется вспоминать. А было и многое другое.

Запретная секция. Полночь.

Гарри скользил между стеллажами, освещая путь кончиком палочки. После разговора со Снейпом его грызло любопытство. «Пламя истины». Звучало как ключ к победе.

В дальнем углу он заметил потайную нишу, прикрытую гобеленом с вышитыми рунами. За ним стояло небольшое зеркало в серебряной раме — не такое грандиозное, как Еиналеж, но от него веяло древней магией.

— Ревелио, — тихо сказал Гарри.

Зеркало дрогнуло, поверхность заколебалась, как вода. Вместо своего отражения Гарри увидел... себя. Но не ребёнка. Взрослого, в потрёпанной мантии, с лицом, изборождённым шрамами. За ним стояли Дурсли — Вернон с перекошенным лицом, Петунья в слезах, Дадли, прижимающий окровавленные руки к груди.

— Что... — Гарри отшатнулся.

— Правда, — прозвучал голос из зеркала. — Ты хотел знать, чего стоит твоя месть?

Из тени вышел другой Гарри — в чёрных одеждах, с палочкой, напоминающей кость.

— Они страдали годами. Петунья сошла с ума в психушке. Вернон умер от сердечного приступа, умоляя о пощаде. Дадли... — Зеркальный Гарри усмехнулся. — Он резал вены, но ты запретил лечить его.

Гарри почувствовал тошноту. Это было его будущее?

— Ты стал хуже их, — продолжило отражение. — Ты упивался их болью. А что получил взамен? Одиночество. Даже Гермиона и Рон отвернулись.

— Молчи! — Гарри пустил заклятие в зеркало, но луч прошёл сквозь него, оставив стену обугленной.

— Исправь все, — прошептало отражение, растворяясь. — Пока не поздно.

Гарри выпил оборотки и пошел за советом к Макгонагалл.

Комната Макгонагалл. Рассвет.

— Ты выглядишь так, — сказала Макгонагалл, и её голос дрогнул, — будто видел призрака, — Минерва сняла обнаженную ногу, закинутую во сне на Гарри, встала, и не одеваясь налила чай.

Гарри молча взял чашку. После зеркала он не мог думать ни о чём, кроме увиденного. За исключением, конечно, момента, когда отвлекся на близкое общение с Минервой, отложив разговоры на потом.

— Я... — он запнулся. — Я не хочу стать монстром.

Макгонагалл села рядом, её рука нерешительно коснулась его плеча.

— Мы все боимся своих теней, — прошептала она. — Но именно выбор определяет, кто мы. Не зеркала. Не прошлое.

Гарри посмотрел на неё. В её глазах читалось то, о чём они никогда не говорили вслух. Страх. Надежда. И что-то ещё...

— А если я уже сделал неправильный выбор? — спросил он, сжимая её руку.

— Тогда, — она наклонилась, её губы едва коснулись его уха, — мы исправим это вместе.

За окном запел феникс, и Гарри понял — не все еще потеряно.

Письмо из ниоткуда.

Вернувшись к себе, Гарри нашёл на подоконнике конверт с печатью в виде змеи. Внутри лежал пергамент с двумя словами:

«Осторожнее с зеркалами. — С.Н.Э.Й.П» P.S. Привет Минерве.

И кусочек чёрного кристалла, мерцающего тайной.

Хогвартс, библиотека. Через неделю

Тени от высоких стеллажей тянулись к потолку, словно чёрные пальцы, сжимающие свет масляных ламп. Гермиона сидела за дальним столом, заваленным книгами по окклюменции, её палец механически водил по строчкам, но взгляд был устремлён в никуда. Гарри замер в дверях, наблюдая, как её силуэт дрожит в такт мерцанию свечи. Он не видел её так с тех пор, как начал погружаться в мрак своих планов.

— Гермиона... — его голос прозвучал громче, чем он планировал.

Она вздрогнула, но не подняла головы.

— Ты пропустил три занятия. — Её тон был ровным, будто диктовал заметки. — Макгонагалл думает, что ты заболел. Рон уверен, что ты взорвал себя экспериментами.

Гарри подошёл ближе, улавливая лёгкий запах пергамента и её духов — лаванды, которую она всегда любила.

— Мне нужно было... — начал он, но она резко оборвала:

— Заняться важным? Да, я заметила. Ты стал мастером исчезать, когда кому-то нужен.

Она наконец посмотрела на него, и он увидел в её глазах не гнев, а усталость. Ту самую, что копилась месяцами.

— Ты даже не спросил, как я справляюсь с легилименцией после того случая с Квирреллом. А я чуть не сошла с ума, пытаясь выкинуть его мысли из головы.

Гарри сглотнул ком в горле. Он помнил тот день — нашёл её в пустом классе, дрожащую, с окровавленной губой от собственных укусов. Пообещал помочь, но... закопался в поисках артефактов.

— Я... я думал, ты справишься. Ты всегда справляешься.

— Вот именно! — Гермиона вскочила, опрокинув стул. Книги с грохотом рухнули на пол. — Я должна справляться, потому что ты никогда не здесь! Ты даже не заметил, что я перестала носить браслет!

Он опустил взгляд на её запястье. Тонкая белая полоска — след от цепочки, которую он подарил ей. «Защитный талисман», солгал он тогда, скрывая, что вплел в металл слежку. Она сняла его неделю назад.

— Ты следил за мной, как за Дурслями. Как за врагом, — её голос дрогнул. — А когда я спросила — ты сказал, что это для моего же блага.

— Я хотел защитить тебя! — вырвалось у него, но звучало фальшиво даже в его ушах.

— Защитить? — Она засмеялась сухо, будто крошила стекло. — Ты перестал видеть во мне человека, Гарри. Я стала... инструментом. Как твой жук-шпион в Гринготтсе.

Он шагнул к ней, но она отпрянула, наткнувшись на полку. Пыль с древних фолиантов закружилась в воздухе.

— Ты правда думаешь, что я не замечала, как ты смотришь на меня? — прошептала она. — Как будто высчитываешь, насколько я могу быть полезна. Даже Снейп... — она замолчала, сжав губы.

— Что Снейп? — Гарри почувствовал, как холод расползается по спине.

— Он предупредил меня. Сказал, что ты идешь по краю, и скоро не останется ничего человеческого. Но я не верила. Думала... — её голос сорвался, — думала, ты вернёшься.

Она потянулась к шраму на лбу, но остановилась, сжав пальцы в кулак.

— Раньше ты смотрел на меня, а не сквозь. А сейчас... — она обвела стол рукой, — даже здесь, в нашей библиотеке, ты ищешь не меня, а ответы в книгах.

Гарри хотел возразить, найти оправдание, но слова застряли в горле. Вместо них всплыли образы: Гермиона, оставляющая чай с успокоительным зельем у его двери; её попытка заговорить после урока трансфигурации; сотни незамеченных взглядов, полных тревоги.

— Прости, — выдохнул он, и это прозвучало мельче, чем шелест страниц.

— Я не хочу твоих извинений, — она отвернулась, собирая книги. — Хочу, чтобы ты увидел. Но, кажется, уже поздно.

Она прошла мимо, не касаясь его. Дверь библиотеки скрипнула, и Гарри остался один с тишиной, которая вдруг оглушила громче любого заклинания.

На столе лежала её забытая закладка — пергамент с детским рисунком: они втроем на летающем автомобиле, улыбающиеся. На обороте дрожащими буквами:

«Иногда победа — это не уничтожить врага, а не потерять себя.»

Гарри сжал бумагу, пока края не впились в ладонь. Впервые за долгие месяцы он почувствовал, как что-то острое и живое режет грудь. Не боль. Не гнев. Стыд.

* * *

На следующее утро Гермиона не пришла на завтрак. Рон мрачно ковырял овсянку.

— Она подала прошение о переводе в Когтевран, — бросил он, не глядя. — Говорит, что воздух здесь стал ядовитым.

Гарри посмотрел на пустое место за столом, где всегда сидела она. Солнечный луч упал на её чашку, оставшуюся с прошлого вечера. На дне — недопитый чай, остывший, как их дружба.

— Да что ж такое то, — подумал Гарри, и отправился искать Гермиону — замаливать грехи. Ну не рассказывать же ей, что я — взрослый мужик, который носится со снейповым артефактом по всей Британии, пытаясь создать вечный якорь для души Волди, чтобы утопить его в океане.

Хогвартс, коридор, после обеда

— Да где она, в конце концов, — прошипел Гарри, сжимая в кармане самодельный амулет — крошечный серебряный якорь, испещрённый рунами. Он уже третий час искал Гермиону по всему замку, но её не было ни в библиотеке, ни у озера, ни даже в укромном уголке за портретом Толстой Леди, где они когда-то прятались от Филча. «Перевод в Когтевран...» Мысль о том, что она могла всерьёз собрать вещи, резанула больнее, чем проклятие Квиррелла. Это было неожиданное чувство. До этого он ее и в грош не ставил, полагая, что без ее занудства будет только лучше.

— Минерва, что ты со мной сделала? — думал он про себя.

Гарри остановился у окна, впиваясь взглядом в тёмные воды озера. Солнечный свет скользил по поверхности, напоминая о том, как однажды, в прошлой жизни, Гермиона вытащила его из ледяной пустоты после битвы с дементорами. «Ты нырнул за мечом Гриффиндора, как идиот!» — кричала она тогда, обжимая его мокрыми руками. Теперь же между ними выросла стена из секретов, и Гарри сам клал камни.

— Акцио браслет Гермионы, — шепнул он, направляя палочку в пустоту. Золотая цепочка с изумрудной подвеской — его подарок — вылетела из темноты и упала в ладонь. Гарри сжимал её, пока острые края не впились в кожу. Он вплел в металл следящее заклятие, оправдывая себя «заботой». Теперь же это был единственный способ её найти, не раскрывая главной тайны.

Браслет дрогнул, потянув руку в сторону Запретного леса. «Неужели там?» Сердце ёкнуло — в прошлом месяце на опушке видели стаю оборотней.

Опушка Запретного леса. За час до отбоя.

Гермиона сидела на поваленном дубе, обхватив колени. Её плащ был покрыт инеем, а в руке дрожала потрёпанная книга — «Основы окклюменции: защита разума».

— Ты же ненавидишь холод, — Гарри вышел из тени, стараясь говорить мягче. — Не ты ли грозилась прижечь мне уши, если я ещё раз позову тебя играть в снежки.

Она не повернулась.

— Уходи, Гарри.

— Не могу. — Он шагнул ближе, щёлкая замёрзшими пальцами. В воздухе вспыхнули крошечные огоньки — заклинание тепла, которому научился у Чжоу Чанг в прошлой жизни. Блин, ну нашел время вспомнить Чанг! — Я...

— Не смей! — Гермиона вскочила, и огни погасли. Её глаза блестели в темноте, как у раненой химеры. — Думаешь, я не заметила, как ты подменил мой трактат по темным зельям? Страницы 134-137 — не о взрывающихся флаконах, а о ядах для души! Ты вплел в них иллюзии, чтобы я не читала!

Гарри отступил, будто получил удар. Да, он подменил главы, когда узнал, что Гермиона копается в тёмной магии, пытаясь понять его странности. Но как она...

— Снейп меня научил, — прочитала она его мысли. — Да, он показал, как различать фальшивые воспоминания. Ты ведь даже не спросил, почему я вдруг стала брать у него дополнительные уроки?

Гарри сглотнул. В его груди заныла пустота — та самая, что осталась после потери семьи. Он видел, как Гермиона тряслась после первого занятия со Снейпом, но решил, что это «полезный опыт».

— Я пытаюсь спасти всех, — начал он, но она перебила:

— Убивая себя по частям? Твой амулет — он же не просто якорь для души Волан-де-Морта. Ты вплетаешь в него собственную душу. Снейп всё рассказал.

Гарри стиснул зубы. Чёртов Снейп! Они же договорились...

— Он испугался за тебя, — Гермиона приблизилась, и в её голосе впервые прозвучала дрожь. — Испугался, что ты станешь хуже Волан-де-Морта. Потому что ты уже не различаешь, где заканчивается он и начинаешься ты. Ты пытал несчастных Дурслей!

— Да они…

Внезапно из леса донёсся рёв. Гарри мгновенно рванул вперёд, прикрывая Гермиону телом, но она оттолкнула его.

— Хватит играть в героя! Я не трофей, который нужно защищать! И к тому же девушка!

Гарри покраснел до корней черных волос. Вот он точно не планировал тискать одиннадцатилетку!

Они замерли, слушая тяжёлые шаги. Из-за деревьев выполз тролль — не горный, а речной, с синеватой кожей и перепончатыми лапами. В его руке болтался обрывок паутины — видимо, сбежал от акромантулов.

«В рот мне ноги, — подумал Поттер, — неканонично как-то. Ну да ладно, разберемся».

— Гермиона, беги! — Гарри выхватил палочку, но она встала рядом, прижав спину к его спине.

— Я не Рон, чтобы прятаться. Вингардиум Левиоса!

Тролль взвыл, когда его дубина зависла в воздухе. Гарри воспользовался моментом:

— Авада Кедавра! — шепотом, почти беззвучно.

Зелёная вспышка ударила троллю в пятку — не смертельно, но достаточно, чтобы он рухнул. Гермиона, не видя тёмного заклятия, бросила петлю из корней, сковав гиганта.

— Быстро! Он очнётся через...

— Сектумсемпра! — Гарри провёл палочкой по горлу тролля, имитируя режущее заклятие. Кровь хлынула из невидимой раны — точный удар по яремной вене. Всё как тогда, в переулке, когда грабители...

— Откуда ты знаешь такие заклинания? — Гермиона побледнела, глядя, как тролль захлёбывается в собственной крови.

— Прочитал в... — начал он, но она резко отвернулась.

— Врешь. Ты даже не моргнул. Как будто делал это сто раз.

— Ну, почему сразу сто. Раз триста!

— Идиот. — Гермиона была умной, но наивной, и подумала, что все же это вышло случайно.

Но Гарри знал, что этот вопрос она все равно поднимет рано или поздно — Герми не из тех, кто забывает, с ее то памятью.

Запретный коридор. 3:00 ночи.

Квиррелл прижался спиной к холодной стене, сливаясь с тенями. Его рука дрожала, обвивая свое же горло, — Волан-де-Морт был недоволен.

— Глупец! Ты должен был проникнуть в хранилище, пока Поттер отвлекался на девочку!

— В-великий лорд, п-пес всё ещё...

— Пес спит! А ты боишься щенка!

Квиррелл скользнул вдоль коридора, направляясь к третьему этажу. Его план был прост: под видом проверки безопасности обойти ловушки. Но у двери с трёхглавым псом его ждал сюрприз.

На полу лежала серебряная монета с гравировкой якоря — та самая, что Гарри «потерял» неделю назад. Квиррелл наклонился, и монета взорвалась ослепительной вспышкой.

— Очнулся, профессор? — Гарри вышел из ниши, поправляя мантию. — Интересно, что Дамблдор скажет, найдя вас здесь с флаконом усыпляющего зелья?

Квиррелл зашипел, выхватывая палочку, но Гарри был быстрее:

— Экспеллиармус!

Палочка вылетела из руки профессора. Гарри поймал её на лету, улыбаясь холоднее озёрного льда.

— Передайте вашему хозяину: его крестражи — детские игрушки. Настоящая битва только начинается.

Когда Квиррелл, спотыкаясь, исчез в темноте, Гарри достал амулет. Внутри якоря пульсировала капля чёрной крови — добытая сегодня ночью у тролля. «Душа за душу» — так гласили древние руны. Волан-де-Морт не подозревал, что его вечное возвращение станет ловушкой. Потому что Гарри передумал скармливать Квирелла псу. Так он уничтожит лишь одно воплощение Волди, а надо все, и желательно сразу.

Но глядя на окровавленную монету, Гарри вдруг понял: самая опасная ловушка — это стать тем, кого он ненавидел. А Гермиона... Возможно, она уже потеряна навсегда.

На следующее утро Гермиона не пришла на зельеварение. Вместо неё за партой сидела Ли Джордан, неуклюже пытаясь смешать корни мандрагоры.

— Грэйнджер планирует перевестись, но из-за нервного истощения заболела и лежит в больничном крыле, — буркнул Снейп, проходя мимо. — Надеюсь, вы довольны, Поттер.

Гарри сжал амулет так, что острые края впились в ладонь. Где-то в замке звонили колокола, но для него они звучали как погребальный звон.

Хогвартс, больничное крыло. Ночь после инцидента с драконом Норбертом.

Гарри стоял у двери, сжимая мантию-невидимку в руках и думая, куда бы ее спрятать. Потом начал сомневаться в своих умственных способностях. Как можно спрятать мантию-невидимку? Да легко! Она же невидимая.

Незадолго до этого Филч тащил его и Гермиону по коридору, бормоча о «правилах» и «примерном наказании». Но в голове Гарри крутилась лишь одна мысль: «Как я мог быть таким идиотом? Оставить мантию на башне…» Да, Гарри научился быть самокритичным к себе. Джинни хороший тренер.

— Профессор Дамблдор уже в курсе, — процедил Филч, останавливаясь у кабинета директора. — И вам, мистер Поттер, не отвертеться на этот раз.

Дверь открылась без стука. Дамблдор сидел за столом, его пальцы медленно перебирали чёрный камень с трещиной. Рядом, в тени, замер Снейп — его взгляд был острее лезвия.

— Спасибо, Аргус, — кивнул Дамблдор. — Оставьте их со мной.

Филч неохотно удалился, прихватив Миссис Норрис, а Гарри почувствовал, как воздух сгустился, словно перед грозой. Гермиона стояла, стиснув зубы, но её глаза выдавали страх.

— Философский камень, — произнёс Дамблдор, не поднимая головы. — Трёхголовый пёс. Дракон… Вы удивительно изобретательны, мистер Поттер. Но игра в зашла слишком далеко.

Гарри попытался найти оправдание, но Снейп резко перебил:

— Они знали о драконе. Помогали Хагриду. И, судя по всему, планировали переправить его в Румынию. — Его голос звучал холодно, но в уголках губ дрожала едва заметная усмешка. «Играй свою роль, Северус», — подумал Гарри.

— Два месяца отработок, — вынес приговор Дамблдор. — И пятьдесят баллов с Гриффиндора. Надеюсь, это научит вас думать о последствиях.

Гермиона ахнула, но Гарри молчал. Он видел, как камень в руках Дамблдора мерцает тревожным светом. «Он знает. Знает, что я помню всё…»

Дамблдор попросил Гермиону удалиться.

— Поттер. А вы не думали просто покинуть Хогвартс, и жить под оборотным зельем, пока не подрастёте естественным путём? — спросил Дамблдор, когда дверь закрылась

«Хитрый лис хочет от меня избавиться, чтобы стравить с Волди вне Хогвартса и прикрыть свою старую … нижнюю часть», — подумал Поттер, вспомнив, что Дамблдор сильный легилимент и может обидеться на грубое слово.

— Нет, профессор, — вместо этого смиренно сказал Поттер, — я не хочу рушить судьбу и сильно менять будущее. Все должно произойти в Хогвартсе. Да вы и сами это знаете.

Даблдор задумчиво закинул в рот пару лимонных долек и долго их жевал, при этом борода ходила вверх-вниз. Гарри невольно вспомнил поговорку «Поймать Бога за бороду». Честно говоря, так и подмывало подойти и дернуть, но он держался из последних сил.

— Но вы же понимаете, что вам здесь не место? — продолжил Даблдор, посмотрев на него пронзительным взглядом поверх очков.

Гарри резко отвел взгляд. «Не хватало еще старому копаться в моей голове».

— Я не выбирал своей судьбы, — огрызнулся Гарри, — потерять будущую семью, все, что у меня было, и поменять это на тело одиннадцатилетки, — ну да, всегда мечтал, — Гарри изобразил фирменную ухмылку Снейпа №1 — «полное презрение».

Снейп, пристально смотревший на него, даже начал гордиться. «Хоть что-то я вложил в тупую башку», — подумал он, расчувствовавшись.

— Ох, Гарри. Хорошо. Оставайся пока. Но постарайся вести себя тихо, — у нас и так полные вилы с Воландемортом, Конфедерацией, магловским миром, да что тут говорить, даже СССР разваливается, наш союзник в войне с Гриндевальдом вообще-то. Все идет куда-то к сивому Мерлину! И без тебя проблем хватает.

Дамблдор уткнулся в бумаги на столе, не глядя раза три махнув тыльной стороной кисти руки Гарри, мол, выметайся.

Гарри с удовольствием вымелся.

Лаборатория Снейпа. Несколько минут спустя.

— Ты доволен? — Гарри швырнул ингредиенты для зелья на стол. — Теперь Гермиона меня ненавидит. Макгонагалл смотрит как на прокажённого. А Дамблдор…

— Ну, насчет Минервы ты перебарщиваешь, — ухмыльнулся Снейп. А Дамблдор… Он видит дальше, чем ты думаешь, уж поверь двойному… Точнее, уже тройному, агенту, — Снейп не любил слово «шпион». Во время работы на Даблдора среди Пожирателей он изучал не только магию, окклюменцию и зельеварение, но и читал биографии великих агентов: Филби, Розенбергов, и обожал фильмы про Штирлица, хоть для их просмотра и пришлось снять номер в гостинице — в Хогвартсе ничего не работало.

Снейп достал флакон с густой жидкостью цвета ночи. — Но сегодня ты допустил ошибку, которую не исправишь баллами или отработками. Малфой теперь знает о твоих слабостях.

— Слабостях? — Гарри резко обернулся. — Я пытался спасти Хагрида! И…

— И потерял доверие тех, кто мог стать союзниками, — Снейп приблизился, его тень накрыла Гарри. — Ты всё ещё ведёшь себя как ребёнок, Поттер. Даже с памятью взрослого. Доверие — не ресурс, который можно восполнить зельями. Возможно, ты всегда будешь идиотом? Тебе там в будущем на это не намекали?

Гарри сжал кулаки. В груди клокотала ярость, но Снейп был прав. Гарри вздохнул и взял нож для измельчения корней мандрагоры. И восе не для того, чтобы измельчить Снейпа. Уж что-то, а за годы жизни он научился прислушиваться к справедливой критике. Поживешь с Уизли, и не такое услышишь.

— Что будем варить? — спросил он профессора.

— Не зелье, — Снейп положил перед ним древний свиток. — Будем творить Алхимию. Если уж ты решил поиграть с философским камнем, научись понимать его природу.

На пергаменте были изображены символы, которые Гарри видел лишь в книгах из запретной секции: дерево с золотыми плодами, змея, пожирающая раздвоенный хвост, и… зеркало Еиналеж. Его он хорошо помнил. Как и зеркало Истины.

По спине Гарри от воспоминаний о будущей судьбе Дурслей прошел холодок. Надо что-то делать, но он пока занят спасением (или захватом?) мира. Но они родня все-таки. Хоть и хреновая.

— Алхимия — это не просто превращение свинца в золото, — тихо проговорил между тем Снейп. — Это трансформация души. И если ты хочешь победить Тёмного Лорда, тебе придётся изменить себя.

Гарри со Снейпом углубились в чтение манускриптов и воспроизведение рецептов. Обоих это настолько захватило, что они перестали следить за временем.

Комната Гермионы. Утро.

Гермиона сидела у окна в пустом классе, где они обычно занимались с Гарри, уставившись в учебник по окклюменции. После вчерашнего её мир рухнул: Гриффиндор потерял лидерство, друзья избегали её, а Гарри… Гарри казался чужим. Даже его извинения звучали как заученные строки.

— Могу я войти? — Гарри с кругами под глазами стоял на пороге, держа в руках потрёпанную книгу. — Это… я нашёл кое-что в библиотеке. Думал, тебе будет интересно.

Она хотела прогнать его, но заметила закладку с надписью: «Для Гермионы. Прости». Книга оказалась трактатом о древних защитных рунах.

— Ты всё ещё хочешь остановить Волан-де-Морта? — спросила она, не поднимая глаз.

— Да. Но не один. — Гарри сел напротив. — Я… я ошибался. Думал, что могу всё контролировать. Но без тебя я…

— Ты стал таким же, как он, — перебила Гермиона. — Одной целью. Без жалости. — Её голос дрогнул. — Когда ты сказал, что ради победы пожертвуешь всем… я испугалась. Не Волан-де-Морта. Тебя.

Гарри потянулся к её руке, но остановился. Вместо этого он открыл книгу на странице с изображением руны «Анках» — символа жизни.

— Поможешь мне? — попросил он. — Не как солдат. Как… друг.

Гермиона долго молчала, затем кивнула.

«Ну слава Мерлину, вроде отпустило», — подумал Гарри, садясь рядом с Гермионой. Теперь по списку оставалось только решить вопрос с Дурслями, создать камень душ, словить Волди, тысячекратно увеличить состояние…

— Гарри, ты здесь? — Гермиона помахала рукой перед лицом слегка подвисшего Гарри.

— А, да, прости. У меня было видение.

— Видение? Какое? — с горячим любопытством ребенка спросила Гермиона.

— Мы победим, станем богатыми, поженимся и нарожаем кучу детишек, — сказал Гарри с ухмылкой.

— Дурак! — слегка вскрикнула Гермиона и покраснела, зарываясь в книгу.

— Ну, ну а чо, хороший же план, — Гарри повеселел, и толкнул ее плечом, — ну давай, что у тебя там написано?

«Знала бы она, что это может быть правдой», — думал он между тем.

Запретный лес. Полночь.

— Ты уверен, что это сработает? — Гермиона прижимала к груди мешочек с кристаллами, их свет пробивался сквозь ткань.

— Нет. — Гарри начертил руной круг на земле. — Но если Снейп прав, эти руны смогут отследить крестражи. Они реагируют на части души.

Они работали в тишине, выкладывая кристаллы по схеме из книги. Луна освещала странные символы, и воздух звенел от магии. Гарри поднес свою самодельную палочку и влил в узор немного магии. Сначала ничего не происходило, и он даже начал судорожно думать, где они ошиблись. Но внезапно кристаллы вспыхнули алым, образуя карту Хогвартса. На ней пульсировали три точки: кабинет Дамблдора, комната третьего этажа и… лазарет.

—Крестраж здесь? — прошептала Гермиона. — Но как…

— Проклятье, — Гарри схватился за голову. — Квиррелл! Он всё ещё носит Волан-де-Морта на затылке. Его тело — крестраж! И он где-то рядом!

— Квиррелл? Причем тут Квиррелл? — Гермиона недоверчиво посмотрела на Гарри.

— Всему своё время, Герми. Просто делай, что должно.

Кабинет Снейпа. Рассвет.

— Ты предлагаешь убить Квиррелла? — Снейп смотрел на карту, его лицо было бледным. — Это безумие. Даже если ты прав, Дамблдор…

— Дамблдор играет в свою игру, — перебил Гарри. — Но у нас нет времени. Волан-де-Морт уже здесь. И если мы не уничтожим этот крестраж, он воскреснет через Квиррелла.

Снейп медленно достал флакон с серебристой жидкостью — памятью. Там был записан способ разделения души. Он отдал за него почти всю месячную зарплату какому-то мутному магу из Нижней Саксонии. Он бы никогда на такое не пошел без надобности, деньги не казённые, но во всем магическом мире знающие люди звали его Ловцом душ.

— Есть другой способ. — Он метнул взгляд на Гермиону. — Алхимия жизни. Если мы разделим душу Волан-де-Морта и Квиррелла, мы сможем извлечь крестраж без убийства.

— Как? — спросила Гермиона.

— Через Зеркало Еиналеж, — ответил Снейп. — Оно показывает не желания, а истинную суть. Но для этого нужен катализатор. — Он посмотрел на Гарри. — Твоя кровь. Кровь, которую Тёмный Лорд пролил дважды. Много крови.

— Ну началось! А никак нельзя без этого средневековья, — спросил Гарри, не очень желавший расставаться с кровью. Не, ну уколоть палец и выдавить пару капель, это одно.

— А много, это сколько — много? — спросил он Снейпа.

— Гарри, ты чем слушал вообще в прошлой жизни? Во все зелья крови надо не более нескольких капель, в редких случаях — ложку. Это очень мощный ингредиент.

— Тогда почему много?

— Сейчас увидишь ложку крови и поймешь, — ехидно сказал Снейп, доставая скальпель.

— В какой прошлой жизни? — сразу напряглась Гермиона.

— Снейп, из тебя шпион, как из меня балерина, — прошипел Гарри, когда Снейп полоснул его по руке.

— Какой еще шпион? — снова спросила Гермиона.

— Обливиэйт, — лупанул Снейп ей между глаз заклятием.

— Эй, профессор, ну зачем так-то? — воскликнул Гарри.

— А ты хочешь, чтобы она свела нас своими расспросами в могилу? — уточнил Снейп, — вот сам ей и рассказывай, когда захочешь и найдешь свободный год времени. А я тут не нанимался. Это твоя каша, и ты ее варишь.

— Ты хотел сказать зелье?

— Я хотел сказать, что сказал. Зелье — это высокое искусство. А у тебя — манная каша. Еще и с комками. Так, всё, она приходит в себя.

Гермиона вернулась к ним, а Гарри все еще дулся.

«Вообще-то, я детям готовил отличную кашу. Блин, о чем я думаю вообще? На кону судьбы мира, а я размышляю о каше. Чертов Снейп, подловил». Гарри сменил обидчивое лицо на покер-фейс.

Комната третьего этажа. Финал игры. Или нет?

Пушок все-таки погрыз Квирелла. Но Волди каким-то одному ему ведомым образом смог все же удержаться в покалеченном теле, и сейчас зомбо-Квиррелл сидел перед зеркалом, его нога была откушена выше колена и культя перемотана тюрбаном, левая рука была без пальцев, но на затылке все еще мерцало уродливое лицо Волан-де-Морта. Мертвый Пушок лежал в углу.

Гарри, Снейп и Гермиона вошли под мантией-невидимкой.

— Теперь… — прошипел Волан-де-Морт. — Камень мой…

— Нет, — Гарри сбросил мантию. — Твой путь заканчивается здесь.

Квиррелл обернулся, его глаза полыхали ненавистью. Волан-де-Морт засмеялся:

— Мальчик… Ты снова встал на моём пути…

Гарри достал флакон с алхимическим эликсиром — смесью своей крови, слёз феникса, зелья по рецепту Ловца душ в сосуде из спаянных кристаллов, покрытом рунами.

— На! — Он бросил флакон в зеркало.

Зеркало взорвалось светом. Лучи схватили Квиррелла, вырывая из него чёрную дымку — часть души Волан-де-Морта. Снейп и Гермиона активировали рунный круг, запирая тень в кристаллах.

— Невозможно… — завыл Волан-де-Морт, рассыпаясь в прах. — Я… бессмертен…

— Но не свободен, — сказал Гарри, падая на колени. Кровь текла из его носа — цена алхимии, — это за Пушка! Курва! Ты мог просто сыграть на флейте!

Поттер полюбил Пушка, и если бы не риск разрушения, то запинал бы сосуд с душой Волди насмерть. Хотел наподдать Квирреллу, но тот и так отключился.

Зал славы Гриффиндора.

— Вы сделали это, — Дамблдор положил руку на плечо Гарри. — Но помни: крестражи ещё существуют. Игра не окончена.

Гарри кивнул, глядя на Гермиону и Рона, которые спорили о новом плане. Снейп стоял в тени, но в его глазах мелькало нечто похожее на гордость. Гарри даже не стал брыкаться и скидывать руку Дамблди со своего плеча — к чему это мальчишество в действительно торжественный момент.

— Мы готовы, — сказал Гарри. — Все вместе.

Где-то в глубине замка, в забытой комнате, треснутый чёрный камень Дамблдора наконец погас. Но в сундуке Гарри уже мерцал новый артефакт — начало конца Тёмного Лорда.

Гарри же в этот момент спорил сам с собой, влупит Снейп Обливиэйтом Рону с Гермионой или нет. И размышлял, как он сам будет действовать, если Снейп не сделает этого.

Тени прошлого и ключи будущего

Гарри стоял на платформе «Кингс Кросс», сжимая в руке клетку с Иридой. Воздух пах угольной пылью и обещанием свободы и приключений вне стен Хога. Дядя Вернон уже тащил чемоданы к машине, ворча что-то о «ненормальных совах», но Гарри не слушал. В кармане его джинсов лежал крошечный камень с едва заметной трещиной — подарок кентавра Флоренца, переданный через Хагрида в последнюю ночь перед отъездом.

«Ищи другие, — прошептал кентавр, исчезая в тумане. — Они разбросаны по землям, где магия сплетается с памятью предков».

Теперь Гарри понимал: это был новый Камень Душ.

Литтл Уингинг, дом Дурслей

Ночью, когда Дадли храпел за стеной, восстанавливая силы после тренировок, Гарри достал старую карту Британии, найденную в сундуке с вещами родителей в прошлый визит в Гринготтс. Чернильные линии мерцали при свете свечи, обнажая скрытые отметки: Годрикова Впадина, Озеро Лох-Несс, Каменный круг Эйвбери… Места силы.

Под полом спальни, под слоем пыльных коробок, он нашел железный ларец, спрятанный перед отъездом в Хог. Внутри — флаконы с мутными зельями, подписанные изящным почерком Лили Поттер. «Защита», «Ясность», «Память». Мама готовила их, словно предчувствуя, что сыну понадобится помощь.

Гринготтс, через три дня

Три дня Гарри сидел безвылазно в своей комнате, читая книги и манускрипты. Наконец, он собрался в банк. Гоблины провели его в глубины банка, туда, где воздух дрожал от древних заклятий. В камере №713, рядом с пустым теперь местом хранения Философского камня, сидел крошечный жучок с крыльями цвета воронова крыла.

— Он увидел запретное, — пояснил старший гоблин, щелкая пальцами. Жучок вспорхнул на плечо Гарри, и в его сознании всплыли образы: темные коридоры, спрятанные двери, силуэты в плащах с капюшонами… Тайное общество «Серая Заря». Они охотились за Камнями задолго до Волан-де-Морта.

— Поттер, вы не хотите объясниться? — спросил гоблин по имени Дронт.

— Ээээ. — Промямлил Гарри. Он-то думал, что умнее всех. А вон оно как вышло.

Дронт одной рукой достал наручники, а другой — магический контракт.

— Что за контракт? — спросил Гарри, так как назначение наручников было ему известно по спальне Макгонагалл.

— О, ничего такого, Мистер Поттер. Просто вы предоставляете нам право эксклюзивного представительства ваших финансовых интересов на протяжении всей жизни.

Гарри подумал, что все неплохо складывается — он и так хотел посоветоваться с гоблинами по поводу захвата финансового мира. Да и если он откажется, то они оторвут ему ж… В общем, он быстро расписался кровью в местах, где стояли галочки.

Трансгрессия

Первый прыжок в новом теле на дальнее расстояние сквозь пространство между континентами оказался мучительным. Камень Душ в кармане раскалился, а мир распался на осколки. Когда Гарри открыл глаза, он стоял на утесе над бушующим морем. Перед ним — девушка в плаще из лунного шелка, с посохом, увенчанным кристаллом.

«Ты опоздал на сто лет, — усмехнулась она. — Но, кажется, именно ты и нужен для противостояния «Серой Заре».

Ее звали Элиона, последняя из рода Моргенштернов. Ее семья столетиями охраняла Камни. Теперь она видела в Гарри союзника.

Прощание с Дурслями

Возвратившись в Литтл Уингинг, Гарри положил на кухонный стол конверт с запиской, позвал дурслей и вышел. Записка гласила: «Ищите новый дом. Я больше не ваша проблема. Миллион магловских фунтов на вашем счету. Надеюсь, больше не увидимся». Дурсли прочитали записку. Дядя Вернон покраснел, тетя Петунья заплакала, Дадли спрятал лицо в руках. Недвусмысленный подскриптум, что с ними будет, если они откажутся, заставил их сразу согласиться. К утру дом опустел. Гарри тут же вызвал службу, которая устанавливает бассейны, и набросал план, как он к летним каникулам переделает двор. Отказываться от дома с родовой защитой он не собирался.

* * *

У камина в хижине Хагрида, попивая обжигающий чай с драконьим напалмом, Гарри разложил перед Роном и Гермионой карту мира с пометками. Клык спал у него на коленях, а Элиона стояла у окна, чертя в воздухе руны.

«Дамблдор знает, — сказала она. — Но даже он не ведает, что «Серая Заря» уже здесь. Волан-де-Морт — лишь тень перед силой камней».

Гермиона потянулась к флакону с зельем Ясности. Хлебнула слишком много пива.

— Значит, мы начинаем охоту? А зачем нам камни?

— Герми, — Гарри укоризненно посмотрел на нее, — часть души Волди не может просто деться куда попало. Иначе она вселится в новое тело. Ее надо заключить в камень, и оставить там навсегда.

Рон хрустнул печеньем (или зубами?):

— Только если после каждого камня будет пир.

Гарри улыбнулся. Пожрать Рон любил. Его даже не смущали деревянные печенья и каменные кексы Хагрида. Но главное, где-то вдалеке, в темноте, мерцал второй Камень.

Литтл Уингинг, зима 1992 года

После отъезда Дурслей Гарри остался один в опустевшем доме, превратив его в лабораторию. Чтобы магия не пробивалась за пределы дома и не вызывала повышенного интереса авроров, он усилил магическую защиту матери при помощи родовой магии, и создал защитный купол. Для этого пришлось посетить мэннор и создать магический канал с домом Дурслей, чтобы подпитка купола была постоянной.

В доме, пока шли каникулы, с помощью Элионы он изучал зелья Лили. Пробовал было уговорить Снейпа, но тот отказался, мотивировав тем, что хочет хоть некоторое время побыть подальше от детей, даже таких не по годам развитых. Вместе с Элионой Гарри обнаружил, что одно из зелий — «Память» — позволяет ненадолго проникать в воспоминания предков. Гарри, в отместку Снейпу, решил сам опубликовать статью об этом зелье в Магическом классификаторе. Пусть побесится.

В видениях Гарри увидел Джеймса и Лили, обсуждающих таинственный «Камень Илифии» — артефакт, способный восстановить утраченные части души. Но упоминание о нём обрывалось, будто кто-то стёр ключевые страницы из их дневников.

Внезапный визит Снейпа прервал исследования.

— «Серая Заря» активизировалась, — сообщил он, бросая на стол газету. — Вчера они напали на усадьбу Малфоев. Искали что-то в библиотеке Люциуса. Драко чудом спасся.

Гарри не сильно опечалился по поводу Малфоев, но вспомнил карту с отметками мест силы.

— Значит, они тоже охотятся за Камнями. Надо найти следующий до них.

Снейп протянул конверт с билетом на поезд:

— Дамблдор разрешил «учебную поездку». Вы и Грэйнджер — в Шотландию, к Камню Судьбы в Сконе. Я присмотрю за Малфоем. Элиону Моргенштерн можете взять с собой. За свой счет. — Снейп ухмыльнулся. Очевидно, вспоминал все поездки, которые олпачивал из своего кармана.

«Вот же Дамбигад. Мог бы и оплатить, учитывая, что хорошо распотрошил моё наследство, — недобро подумал Гарри, — надо будет выставить ему долг через гоблинов. С процентами».

Рыжего решили не брать — он зависал в Норе с братьями и грал в квиддич.

Камень Судьбы

Эдинбург, замок Скон, подземелья

Гарри, Гермиона и Элиона, под видом магглов-туристов, пробрались в древние катакомбы под замком. Это было не сложно, они лишь наложили на себя маглооталкивающие чары. Сложнее было с самим замком. Хоть он и давно уже стал туристическим объектом, но магия никуда не делась. Руны на стенах подземелья светились синим — защита от незваных гостей. Гарри быстро обнаружил их с помощью поисковых заклятий и теперь пытался преодолеть. Гермиона уже перестала задавать вопросы, откуда он все это знает, и махнула рукой, лишь следуя за ним и Элионой. Её покорность нравилась Поттеру все больше.

Используя жучка-стража, Гарри отключил ловушки по одной, пробираясь всё дальше. Но в глубине их ждало разочарование — они обнаружили помещение с пустым алтарём.

— Камень Судьбы не здесь, — сказала Элиона, внимательно изучив помещение поисковыми чарами. — Похоже его забрали члены «Серой Зари», чтобы провести обряд вызволения Грин-де-Вальда.

Гарри хотел было удивиться, но внезапно стены содрогнулись. В действие пришли древние механизмы, которые сейчас сдвигали стены, и они рисковали остаться в подземелье навсегда.

— Бежим! — раздался общий вопль.

Гарри пытался сдержать движущиеся плиты, но могущественное заклятие не поддавалось. А бежать было далеко.

— Аресто Моментум!

— Аква Аквелита!

— Бомбарда максима! — кидали они заклятия одно за одним.

Они старались сдержать надвигавшиеся стены, замедляя их, либо разрушить водой и взрывами. Это помогало, но недостаточно.

Оставались мётлы. Гарри на всякий случай прихватил парочку в сумке с пространственным расширением.

— Гермиона! — он кинул ей «Нимбус». Сам же с Элионой сел на свою, модернизированную «Супер-метлу», и они, продолжая использовать «Аресто моментум» как наиболее эффективное замедляющее, все же вырвались из ловушки. Но в конце коридора их ждало еще одно препятствие.

Эдинбург, замок Скон, подземелья

Воздух в подземелье был густым от пыли веков и запаха сырости. Синие руны на стенах пульсировали, как живые вены, освещая узкий коридор, где Гарри и Гермиона прижались спинами друг к другу. Жучок-страж, притаившийся на плече Гарри, жужжал тревожно, его крылья вибрировали, указывая на скрытые ловушки.

— Слева! — крикнула Гермиона, заметив, как каменная плита под ногами Гарри начала проседать.

Он отпрыгнул в сторону, и из потолка с грохотом обрушились шипы, едва не пронзив его плечо.

— Близко, — выдохнул Гарри, сжимая в каждой руке по палочке: остролистовая — для боя, ясеневая — для щитов.

Внезапно синий свет рун погас. Тьму разрезали три серебристых луча, и из теней вышли фигуры в масках, напоминавших застывшую ртуть. Лидер, высокий и сухопарый, шагнул вперёд. Его голос звучал механически, будто пропущенный через сито заклятий:

— Поттер... Жучок видит слишком много. Отдай его, и мы позволим тебе уйти.

— Жучок? — Гарри фальшиво улыбнулся, вращая палочками. — А если он вам так нужен... Может, сами возьмёте?

Маскированные не стали тратить время на угрозы. Один взмах руки лидера — и стены задрожали. Камни под ногами Гарри ожили, превратившись в змей, которые бросились к его лодыжкам.

— Диффиндо! — Гермиона метнула режущее заклятие, рассекая каменных гадов, и тут же подняла щит. Фиолетовые молнии, выпущенные вторым врагом, ударили в барьер, осыпая всех искрами.

— Держись! — Гарри прыгнул вперёд, ясеневая палочка выплеснула волну энергии, которая отбросила третьего нападающего к стене. Тот вскинул руку, и из-под плаща вырвался рой металлических ос — артефактов с жалами, налитыми ядом.

— Инсендио! — огненный вихрь Гарри испепелил насекомых, но лидер «Серой Зари» уже был рядом. Его клинок, выкованный из чёрного льда, прошил щит Гермионы, едва не задев её шею.

— Не думал, что детишки такие... живучие, — прошипел он, ударяя клинком вновь.

Гарри скрестил палочки, создав крестообразный барьер. Лёд клинка треснул, соприкоснувшись с магией, но сила удара отбросила его к стене.

— Гермиона, план «Слепота»! — крикнул он, выдёргивая из кармана пузырёк с зельем «Ясности».

Девушка кивнула и, пригнувшись, провела палочкой по полу. Руны под её ногами вспыхнули золотым, образуя цепь:

— Фульгурис!

Молнии ударили в потолок, вызвав обвал. Враги инстинктивно отпрянули, и в этот момент Гарри швырнул пузырёк под ноги лидеру. Стекло разбилось, и взрыв ослепительно-белого света заполнил подземелье. Даже сквозь закрытые веки Гарри почувствовал жгучую боль.

— Бежим! — Гермиона схватила его за рукав, таща за собой.

Они метались по лабиринту, пока крики «Серой Зари» не стихли. У скрытого поворота Гарри споткнулся о камень, который оказался... обломком с высеченными письменами.

— «Ищите того, кто говорит с мёртвыми», — прочитала Гермиона, переводя дрожащий свет палочки на поверхность.

— Звучит как приглашение на чай к Снейпу, — фыркнул Гарри, пряча артефакт в сумку.

Но шутка не скрывала главного: их ждала новая загадка, а за спиной уже слышался скрежет камней — «Серая Заря» не отступала.

И все-таки я не понял, жучок то им зачем? — хмыкнул Гарри, — что он такого видит?

— Подумаешь об этом дома, — Элиона схватила его и потащила к выходу.

Гарри отправил назад еще одну «Бомбарду», и сквозь грохот камней, засыпавших проход, услышал, как член «Серой Зари» прокричал:

-Ты наивно веришь, что Камни — это сила? Они — проклятие. Как и ты, Поттер.

— Ну, об этом мне Снейп с Макгонагалл постоянно напоминали еще в детстве, — пробурчал Гарри, складывая метлы в сумку на бегу. На пути уже могли попасться маглы.

— Если мы выживем, ты научишь меня делать это зелье!, — задыхаясь от бега, крикнула ему Гермиона.

— Сначала надо выжить... А там посмотрим! Может, и еще чему-нибудь. Плохому.

Элиона лишь хмыкнула.

Между тем, шрам Гарри пульсировал в такт тому, как осколок Камня Судьбы бил по ноге, лежа в кармане, намекая на будущие испытания.

Хогвартс, Тайная комната (скрытый зал)

Возвратившись из Шотландии, Гарри отправился прямиком в Хогвартс, и заперся вместе с Гермионой в заброшенном классе рядом с кухнями, вызвав у Рона приступ ревности. Но повода пока не было. На столе, заваленном пергаментами и флаконами, жужжал страж-жук, его крылья мерцали в свете масляной лампы. Гарри водил над ним остролистовой палочкой, шепча заклинание магического сканирования:

— Ревелаторис Арканум!

Жучок вздрогнул, и из его глазниц брызнули лучи света, сплетаясь в голограмму символов — тех самых, что они видели в подземелье Скона.

— Смотри! — Гарри подозвал Гермиону, указывая на узор, напоминающий переплетённые змей и сов. — Это не просто руны... Это карта.

Гермиона прищурилась, переводя дрожащий свет палочки на стену.

— Там, где пересекаются змеи...

— Это Зеркало Еиналеж в Зале Трофеев! Но как оно связано с Камнями? — воскликнул пораженный Гарри. — Проверим.

Гарри подхватил жучка, и они двинулись по тёмным коридорам, минуя любопытных призраков под мантией-невидимкой.

Зеркало Еиналеж стояло, прикрытое чёрным покрывалом. Гарри дёрнул ткань, и стекло замерцало, отражая не их лица, а лабиринт из дверей, уходящих в бесконечность.

— В прошлый раз оно показывало желания... — прошептала Гермиона. — Но теперь...

Гарри водил ее как-то на экскурсию по местам боевой славы, через пару дней после ликвидации гематомы-Волди на голове Квиррела.

Некстати вспомнилось. Квирелл, по последним данным, вылечился, обзавелся парой магических протезов (на местах укусов Пушка отрастить конечность было невозможно), и отправился целиком, вместе с протезами, куда-то в Африку, изучать местные магические практики. Гарри искренне надеялся, что он не подцепит там очередную магическую гематому, бляшку, нарост или симбиота. Зелье разделения душ варить очень сложно, а дел и так по горло.

Между тем жучок взлетел и прилип к зеркалу, словно магнит. Его крылья завибрировали, и поверхность стекла заколебалась, как вода. Проступили кроваво-красные символы:

«Ключ — в тех, кто спрятан в тенях».

— Надо войти, — твёрдо сказал Гарри, но Гермиона схватила его за рукав.

— Это опасно! Зеркало Еиналеж не игрушка...

— А Камни — тем более, — он ухмыльнулся и шагнул в стекло.

Комната Отражений встретила их ледяным холодом. Стены были покрыты зеркалами, но вместо лиц в них плавали силуэты — полупрозрачные, как дым. Воздух звенел шёпотом тысячи голосов.

— Души... — Гермиона прижала ладонь к груди. — Они привязаны к Камням.

Гарри подошёл к центральному зеркалу. В нём, словно за стеклянной стеной, стояла женщина с каштановыми волосами и глазами, полными грусти.

— Мама... — вырвалось у него против воли.

Тень Лили Поттер коснулась ладонью стекла. Её голос звучал как эхо из колодца:

— Гарри... Камень Илифии спрятан там, где начался наш род. В Годриковой Впадине... Под корнями старого дуба.

Она сделала паузу, и её образ задрожал:

— Но «Серая Заря» уже близко. Они служат Грин-де-Вальду... Он хочет воскресить армию теней.

— Как остановить их? — спросил Гарри, но зеркало начало трескаться. Тень Лили растворилась, а из-за спины раздался знакомый голос:

— А вот так — дать им то, чего они жаждут!

Рон вывалился из ближайшего зеркала, весь в паутине и пыли. Видимо, он подслушивал, спрятавшись в соседнем отражении.

— Ты... как? — Гермиона ахнула.

— Прошёл через зеркало в классе астрономии, — Рон отряхнулся. — Там дыра в магии, если наступить на трещину... Но неважно! Я всё слышал. Если эти типы хотят Камни — давайте подсунем подделки!

— Подделки? — Гарри приподнял бровь.

— Ну да! — Рон достал из кармана шоколадную лягушку и разломил её. — Мы создаём фальшивые Камни с ловушками. Они их активируют — бац! — и останутся без бровей.

Гермиона закатила глаза, но Гарри задумался:

— Если зарядить подделки обратными рунами... Они могут поглотить энергию ритуала вместо усиления.

— Или взорваться, — добавил Рон с довольной ухмылкой. — Увидев, что Гарри и Герми не занимаются чем-то не-магическим, он успокоился, и к нему вернулось обычное идиотское настроение.

Годрикова Впадина, руины дома Поттеров

Руины дома Поттеров стояли, словно рана на теле земли. Обгоревшие стены, почерневшие от давнего проклятия, едва держались под тяжестью плюща, который оплел их, как саван. Окна, когда-то уютные, теперь зияли пустотой, а в трещинах фундамента проросли колючие кусты боярышника. Воздух звенел тишиной — неестественной, словно сама природа затаила дыхание в память о трагедии. Гарри шагнул через порог, и под ногой хрустнул осколок детской игрушки — обгоревшая деревянная сова.

«Возможно, поэтому я люблю птиц…Скучаю?» — задумался Гарри.

— Здесь... — он сглотнул ком в горле, — здесь они боролись.

Гермиона осторожно коснулась обугленной дверной рамы. Её палочка высветила полустёртую руну на камне — знак защиты, высеченный Джеймсом Поттером.

— Камень Илифии должен быть под алтарём. Так говорила тень Лили...

Рон, бледнее обычного, тыкал палочкой в груду камней, пока не услышал зловещий шепот:

— Поттер...

Из-за руин выползли фигуры в плащах с капюшонами, расшитыми серебряными нитями. Впереди шагал гоблин из Гринготтса — Гарнтук, его желтые глаза сверкали предательством.

— Прости, золотце, — прошипел он, играя кривым кинжалом. — Грин-де-Вальд сулит больше золота, чем твои жалкие галлеоны.

Гарри задумался, как его отследили. Определенно, надо провериться на следящие чары, артефакты и прочее. Начать надо с галлеонов — это единственное, что он брал у них.

Пока Гарри размышял о гоблинской подлости и беспринципности, следом за Гарнтуком из теней поднялся оборотень-анимаг. Его тело было лишено чётких форм — то человек с когтями вместо пальцев, то клубящийся дым с горящими глазами. Голос звучал как скрежет металла:

— Ты думал, Камни — ключ к победе? Они — цепь, Поттер. Каждая душа, принесённая им в жертву, делает тебя рабом...

— Заткнись! — Гарри выстрелил заклятием Конфринго, но огненный шар прошел сквозь тень, ударив в стену. Оборотень рассмеялся, материализовавшись за его спиной:

— Наивный... Моя теневая форма тебе неподвластна.

Выглядел анимаг как пульсирующая масса с глазами, напоминавшими угольные ямы.

Рон метнул в него замораживающее заклятие, но когти оборотня рассекли лёд, как бумагу. Гермиона попыталась создать барьер, но тени обвили её палочку, вырвав её из рук.

— Алтарь! — крикнула она, указывая на груду камней, где мерцал слабый зелёный свет.

Гарри бросился туда, уворачиваясь от заклятий. Под разбитой плитой лежал Камень Илифии — чёрный, с прожилками, напоминающими кровеносные сосуды. Прикосновение к нему обожгло, как раскалённое железо.

— Активатус! — прошептал он, сжимая Камень.

Земля содрогнулась. Из Камня вырвалась волна энергии, окрасившая мир в изумрудный свет. Воздух звенел, как разбитое стекло, а руины дома Поттеров на миг ожили — на стенах проступили обои с совятами, в углу зазвенел смех младенца... Руны начали образовывать хитросплетения.

Оборотень взвыл, его теневое тело начало распадаться. Он закричал:

— Ты думал, герои спасают мир? Нет. Они лишь удобрения для новых войн!

Гоблин Гарнтук, пытаясь бежать, превратился в статую под вспышкой энергии. Сработала родовая магия, уничтожавшая врагов. Жаль, что Волди в свое время смог ее нейтрализовать…

Но победа была горькой. Шрам на лбу Гарри вспыхнул адской болью. Пространство вокруг начало искажаться. В ушах зазвучал голос, от которого застыла кровь:

— Ты носишь меня в себе, Гарри... Как я носил тебя. Каждая твоя победа — моя победа. Каждый Камень... приближает наш союз.

Гарри рухнул на колени, Камень Илифии выпал из его руки. Перед глазами проплывали видения: Волан-де-Морт, смеющийся в пламени, тени «Серой Зари», склоняющиеся перед Грин-де-Вальдом...

— Держись! — Гермиона подхватила его, а Рон прикрывал их щитом от летящих обломков.

— Это не конец... — Гарри прошептал, глядя на треснувший Камень. — Он в моей голове...

А в треснутом камне как будто виднелась кровь.

— Если взорвём Камень — взорвётся и он! Ну, типа, Вольдеморт! — бодро предложил Рон.

— Ох, Рон. Скорее, взорвется моя башка. Надо уходить. — Гарри схватил Камень Смерти, завернув его в плащ. Его ладони пульсировали, впитывая остаточную магию.

Они выскочили из Поттер-мэнора через скрытый портал в винной кладовке. Но вместо уютного камина в доме Уизли их выбросило в лондонский туман, воняющий гарью и гнилью.

Грин-де-Вальд, наблюдавший через магический кристалл за всем этим зрелищем, произнёс: «Он сильнее, чем я ожидал... Любопытно». Он провёл пальцем по поверхности кристалла. В отражении мелькнула церковь Святой Маргариты.

Лондон, заброшенная церковь Святой Маргариты.

Пробираясь через Лондон, они шли за Элионой, которая, как будто нарочно, привела их к церкви. Они тихонько вошли. Своды церкви, некогда украшенные фресками ангелов, теперь почернели от копоти. Лунный свет пробивался через разбитые витражи, окрашивая пол в кровавые оттенки. В центре, на алтаре, обвитом ржавыми цепями, лежали обломки Камней Судьбы, сложенные в пентаграмму. Члены «Серой Зари» в серебряных масках хором читали заклинания на древнеанглийском, их голоса сливались в жуткий гул. Воздух дрожал, и в центре пентаграммы начал материализоваться полупрозрачный силуэт — высокий мужчина с острыми чертами лица и глазами, холодными как лёд.

Элиона прижалась к колонне, её серебряные волосы сливались с лунным светом, пробивавшимся через разбитые витражи. Члены «Серой Зари» в серебряных масках хором бубнили заклинание:

— «From deope grundas, cume þu, heolstor cyning...»

Воздух дрожал, и в центре пентаграммы начал проступать силуэт — высокий, с острыми скулами и глазами, холодными как ледниковые озёра.

— Геллерт Грин-де-Вальд... — Элиона прошептала, сжимая кинжал с рунами Моргенштернов. — Они используют его наследие... и мою кровь.

Она бросилась к алтарю, но трое анимагов в масках перекрыли путь. Их тела изогнулись, кости трещали, превращаясь в гибриды волков и теней.

— Правнучка предателя, — прошипел один из них. — Твоя кровь завершит ритуал!

Элиона вырвала из-под плаща кинжал с рунами, но её руки сковала магия пентаграммы. Кровь из пореза на ладони капнула на алтарь, и силуэт Грин-де-Вальда стал яснее.

— Прекратите! — крикнул прятавшийся до этого Гарри.

Снейп, следивший за ними, появившись из тени, схватил его за плечо:

— Только кровь Моргенштернов может призвать его дух! Если он вернётся, Пожиратели объединятся с «Серой Зарей»... Война начнётся заново. Может, придушить Элиону, пока не поздно? Или отравить? Ведь она нарочно завела вас сюда.

— Нет, я войду в круг и разорву связь! — Гарри вырвался, сжимая Камень Илифии.

— Для этого нужно пожертвовать частью души, — предупредил Снейп, но Гарри уже шагнул в пентаграмму.

Энергия Камня Илифии вспыхнула зелёным пламенем, осветив церковь. Гарри почувствовал, как что-то рвётся внутри — будто нить, связывающая его с миром. Шрам пылал, а в ушах зазвучал голос:

— «Ты стал моим сосудом, Гарри...»

«Да чтоб вам. Я вам что, копилка? Сначала Волди, теперь еще этот дед!», — зло думал Гарри, пытаясь побороть заклятие, — может, и зря я отказался от услуг Снейпа.

Грин-де-Вальд, теперь почти материальный, парил над алтарём. Его смех эхом разносился под сводами:

— Ты как я, Поттер. Готов сжечь себя ради иллюзии победы. Но взгляни!

В зеркале Еиналеж, возникшем из воздуха, Гарри увидел Гермиону: её рука была перебинтована окровавленной тканью, а Рон, загипнотизированный заклятием, шагал к краю обрыва.

— Выбор за тобой, — прошипел Грин-де-Вальд. — Спаси их... или убей меня и потеряй всё. Ты думал, Дамблдор расскажет тебе всю правду? Он прячет больше, чем я...

— Ох, дед, я уже в курсе. И никого убивать я не буду! — Гарри с силой швырнул Камень Илифии в зеркало, где тот бесследно исчез. По залу прокатилась волна энергии, которая смела алтарь в пыль. Дух Грин-де-Вальда рассыпался с воплем, а церковь задрожала, витражи начали обрушаться.

«Кажется, все же кого-то убил. Надеюсь, пострадал только дух. С дедом было забавно потрещать», — думал Гарри, пока пытался встать на ноги впотьмах.

Когда дым рассеялся, Гарри, всё еще стоял на коленях. Шрам пульсировал. Голос Волан-де-Морта звучал в его голове:

— «Ты открыл дверь... И я войду.»

— Давай, жду с нетерпением. Давно не виделись, — с вызовом рыкнул Гарри и пошел искать брошенный камень.

Хогвартс, кабинет Дамблдора

Дамблдор протянул Гарри потрёпанный дневник с инициалами «Т.М.Р.»:

— Ты играешь с силами, которые не понимаешь, — предупредил Дамблдор, вручая Гарри старый дневник, найденный у Люциуса Малфоя во время следствия по делу о недавнем нападении. — Этот артефакт связан с Томом Риддлом. Будь осторожен...— Он артефакт хранит больше, чем воспоминания. Том Риддл... умел соблазнять даже сильнейших.

Страницы дневника шелестели, как змеиная кожа. Когда Гарри коснулся чернил, они обвили его палец, оставив след в виде маленькой змейки.

Гарри перевернул страницу, и чернила ожили, складываясь в строки:

— «Я знаю, как уничтожить Волан-де-Морта. Доверься мне...»

«Угу, уже бегу, — подумал Гарри, — и каков Дамблди, а? Играешь с силами, которые не понимаешь, и следом вручить дневничок Реддла? Это для лучшего понимания, или чтобы уже с гарантией? Старый пройдоха».

В углу комнаты, невидимая под мантией-невидимкой, Элиона сжимала осколок Камня Судьбы. Надпись на нём светилась: «дорогу осилит ищущий». Она улыбнулась, глядя, как Гарри прячет дневник в сумку. Ей тоже пора было собираться в дорогу.

Гостиная Гриффиндора

Хогвартс встретил весну цветением магических растений в оранжереях, но в гостиной Гриффиндора царил холод. Гермиона сидела у камина, уставившись в огонь, а Рон нервно перекидывал золотые снитчи из рук в руку.

Пламя в камине потрескивало, отбрасывая танцующие тени на стены, украшенные гобеленами с геральдическими львами. Гермиона сидела, сгорбившись, в кресле у огня, её пальцы бессознательно мяли край пергамента с заметками о «Теории душевных фрагментов» Элиаса Уорлока. В какой-то момент Рон заметался по комнате, швыряя золотые снитчи в стену, где уже зияла дюжина вмятин. Гермиона не шелохнулась.

Дверь скрипнула. Гарри вошёл, запачканный грязью и пеплом. Его мантия была прожжена в нескольких местах, а на ладони красовалась свежая царапина в форме руны «Анкх». В руках он сжимал потрёпанный дневник с инициалами «Т.М.Р.», чья обложка будто дышала тёмной магией.

— Где ты был? — Гермиона не повернулась, но её голос дрогнул. — Третий раз за месяц Макгонагалл грозится отправить тебя к Дамблдору. Вчера ты даже на зельеварение не пришёл. Вообще она по твоему поводу какая-то нервная. Снейп сказал... — она замолчала, сжав губы.

Гарри швырнул дневник на стол. На мгновение в воздухе запахло горелым пергаментом. — В катакомбах под Эдинбургом. «Серая Заря» пыталась вновь активировать Камень Судьбы. — Он провёл рукой по лицу, оставляя полосу сажи. — Я едва успел разрушить ритуал. Элиона... — голос его сорвался.

Рон резко обернулся, снитч замер в его руке:

— Элиона? Да она продаст нас в Лютном за пару сиклей. Ты до сих пор с ней связываешься?

— Она пыталась помочь! — Гарри ударил кулаком по столу. Дневник приоткрылся, и на странице проступили кровавые чернила: «Они никогда не поймут...» — Они держали её в цепях. Грин-де-Вальд...

— Грин-де-де-Вальд?! — Рон засмеялся истерически. — А может, ты ещё и с Пожирателями чай пьёшь? Ты же сам говорил, что Камни калечат душу! Посмотри на себя!

Гермиона наконец подняла глаза. Её взгляд скользнул по шраму на лбу Гарри, который пульсировал лиловым.

— Твоя аура... — она достала из кармана спектральный кристалл. Камень, обычно прозрачный, теперь был пропитан чёрными прожилками. — Ты разделил душу. Как Волан-де-Морт.

Гарри отпрянул, будто его ударили. В голове зазвучал шепот дневника, сладкий и ядовитый: «Они боятся твоей силы. Ты им больше не нужен».

— Это не крестражи! — он выхватил из сумки Камень Илифии, испещрённый трещинами. — Я не убивал, чтобы создать их. Я... собирал потерянные души. Чтобы спасти их от «Серой Зари»!

— Спасти? — Гермиона встала, её тень на стене исказилась, приняв форму крылатого демона. — Ты запираешь их в камнях, как в тюрьмах! Ты стал тем, с кем боролся!

Рон швырнул снитч в Гарри. Тот уклонился, и он ударился о камин, рассыпав искры.

— Два месяца! — рычал Рон. — Два месяца мы покрываем тебя перед преподавателями, врали, что ты болен! А ты? Ты даже не предупредил нас, когда лез в ту чёртову церковь! Мы думали, ты будешь мёртв, и лишь в последний момент смогли тебе помочь!

Гарри сжал Камень так, что трещины на нём расширились. Из них сочился дым, пахнущий полынью и пеплом.

— Вы не понимаете... Каждый Камень — это ключ. Если «Серая Заря» соберёт их все, Грин-де-Вальд наберет силу. Я не могу позволить...

— Мы не можем позволить тебе сгореть! — Гермиона схватила его за запястье. На миг их сознания слились — Гарри увидел себя её глазами: сгорбленного, с лицом, изрезанным тенями, а Камень в его руке пожирал свет. Она отшатнулась, бледнея: — Ты... ты даже не чувствуешь, как он тебя ест.

«Знала бы она, что ест меня на самом деле», — подумал Гарри.

Дневник на столе раскрылся полностью. Строки на страницах задвигались, складываясь в послание: «Они — цепи. Разорви их».

— Хватит! — Гарри рванул руку, вырвавшись из её хватки. — Если вы не с мной... — он схватил дневник и двинулся к двери.

— Мы за тебя, придурок! — рявкнул Рон. — Но ты тащишь нас в пропасть, даже не объяснив правил! — Снейп сказал, что только кровь Моргенштернов может завершить обряд. Если Грин-де-Вальд вернётся, он объединит Пожирателей и остатки «Серой Зари»!

Но Гарри этого уже не слышал. Дверь захлопнулась. Гермиона упала в кресло, дрожащими пальцами касаясь кристалла. На его поверхности проступил образ: Гарри в подземелье, прижимающий окровавленный Камень к груди, а вокруг — десятки теней, тянущих к нему руки.

Побег в «Дырявый котёл»

Гарри шёл по коридорам, глуша шепот дневника глотками огненного виски из фляжки. В голове пульсировали воспоминания:

Заброшенная церковь в Эдинбурге. Элиона, прикованная к алтарю, кричит: «Разбей Камень, пока не поздно!».

Логово «Серой Зари» в Лютном переулке. Торговец с лицом, как расплавленный воск, шепчет: «Душа за душу... Твоя будет последней».

Снейп в лаборатории, бросающий флакон с мутным зельем: «Ты уже слишком далеко зашёл».

Бар «Дырявый котёл» гудел, как растревоженный улей. Волшебники в пёстрых мантиях потягивали сливочное пиво, а магглы в обычной одежде, случайно прошедшие через маглооталкивающие чары, косились на летающие кружки. Никого они не беспокоили — все равно им сотрут память, и они будут помнить лишь, что напились до беспамятства. Возможно, маггловские женщины не вспомнят и что-то еще.

В «Дырявом котле» он рухнул на табурет у стойки, потребовав самый крепкий эль. Бармен, гоблин со шрамом через глаз, сунул ему кружку со взвесью, похожей на жидкий асфальт:

— Новинка. «Молчание теней». Гарантирую — забудешь даже собственное имя.

Гарри залпом выпил половину. Горечь обожгла горло, но шепот дневника стих. Он решил перебраться в угол, подальше от глаз.

Тени Грин-де-Вальда

Гарри сидел в углу, разложив небольшую карту и вертя в руках самодельный артефакт — медного жучка с руническими узорами на крыльях. Его зелёные глаза метались по карте, где тревожно мерцала метка — Запретный лес.

Дверь с треском распахнулась. В бар влетела Нимфадора Тонкс, её розовые волосы светились неоновым заревом, а мантия аврора болталась на одном плече, словно ей было плевать на правила. Она швырнула на стол значок с гербом Министерства, едва не опрокинув на Гарри стакан.

Он потянулся за кошельком, но его опередила рука в чёрной перчатке:

— Дубль для меня, — сказала Нимфадора Тонкс официанту, усаживаясь рядом. Её обычно розовые волосы сегодня были цвета воронова крыла. — Слышала, ты устроил спектакль в Гриффиндорской гостиной.

— Шпионишь за мной? — буркнул Гарри, но Тонкс лишь усмехнулась:

— Дамблдор волнуется. Говорит, ты носишь в сумке бомбу. — Она ткнула пальцем в его рюкзак, где светился Камень и лежал дневник Реддла. — Хочешь помочь? Перестань бежать в одиночку. Даже Грин-де-Вальд когда-то имел союзников.

Гарри вздрогнул. В глубине сумки дневник дрогнул, и чернила на его странице растеклись, как кровь: «Она лжёт. Все они предатели...»

— Поттер! — её тихий шепот звучал набатом в его ухе. — Дамблдор поручил мне вручить тебе... — она наклонилась так близко, что он увидел серебристый блеск в её глазах, и что-то в вырезе блузки — … выволочь тебя отсюда. Ты копаешь не в ту сторону. Грин-де-Вальд не спит — его тени уже здесь.

Гарри приподнял бровь, пряча карту в карман:

— Тени? Может, сначала объяснишь, что...

— Нет времени на болтовню! — Тонкс схватила его за рукав и потащила к выходу. По пути она ловко стащила с полки бутылку огненного виски, бросив бармену галлеон.

— За мной, малыш! — бросила она Поттеру.

Косой и Лютный переулки: охота за припасами

На улице Тонкс резко остановилась, осмотрев Гарри с ног до головы:

— В лес в таком? Ты похож на первокурсника, который забыл, где купить палочку. -Она щёлкнула пальцами, и её мантия превратилась в походный плащ с десятком карманов. — В Косой переулок — за зельями. В Лютный — за артефактами. Двигай!

Гарри тихо хмыкнул. В принципе, ему нравились властные женщины, и он был готов подыграть. Да и поиграть. В общем, Тонкс его заводила.

Косой переулок встретил их ароматом сушёных драконьих когтей и криками торговцев:

— Свежие мандрагоры! Корни выкопаны при полной луне!

Тонкс, не торгуясь, скупила у старухи-травницы набор зелий:

— Противоядие от магических укусов, эликсир ясности... и это что? А, «Любовный нектар»? — Она подмигнула Гарри. — Пригодится, если встретим кентавра-красавца.

Гарри подумал, не ему ли в пиво она собралась его подлить. А может и в виски, чтоб наверняка. От такого не только кентавром станешь.

В Лютном переулке воздух пропитался запахом ржавого железа и боли. Торговцы в капюшонах шептались в тени, а витрины ломились от запретного: черепа с горящими глазницами, склянки с чёрной слизью, ножи с клинками из кости василиска и доспехи из его кожи. Впрочем, насчет василиска — скорее всего эти изделия — подделка из мелкого китайского дракона Дилун.

У лавки «Трещины судьбы» Тонкс задержалась:

— Нам нужен кристалл теней. — Она бросила на прилавок мешочек с галлеонами. Продавец, непонятное существо с кожей, как пергамент, протянул ей чёрный камень, испещрённый трещинами. — Он покажет порталы. Держи. — Она сунула кристалл Гарри. — Если засветится — ступай за мной.

— Да, Госпожа, — смиренно ответил Гарри и получил увесистую затрещину — у Тонкс была тяжелая рука. Хорошо, что он заколдовал свои очки на прилипание к голове.

Дорога в Запретный лес

К полуночи они добрались до опушки Запретного леса, хорошо почав бутылку виски — исключительно в целях согревания, хоть и пользовались согревающими чарами. Но, как известно, лучше всего греться изнутри. Да еще и приятно.

Деревья стояли как чёрные исполины, их ветви сплетались в свод, скрывающий луну. Воздух звенел стрекотанием невидимых существ, а под ногами хрустели кости мелких тварей, неосмотрительно забредших сюда.

— Жучка запускай, — приказала Тонкс, доставая палочку. Гарри выпустил медного жука — тот завис в воздухе, крылья зажужжали, и руны на спине вспыхнули синим. Насекомое рвануло в чащу.

— За ним! — Тонкс побежала, легко перепрыгивая корни. Гарри едва поспевал, ветки хлестали его по лицу. Гарри сколдовал «Протего-минима», чтобы защититься от этой напасти.

Через полчаса жучок остановился у поляны, где воздух дрожал, словно нагретый солнцем. Портал выглядел как вертикальная трещина в реальности, из неё сочился фиолетовый свет.

— Красиво, — Тонкс присвистнула. — Как думаешь, что там?

— Тени. Души. Грин-де-Вальд. — О, получилось как в кричалке на квиддичном матче, — весело заржал Гарри.

Тонкс занесла руку. Гарри пригнулся и заодно потрогал кристалл — он пылал, как уголь.

— Летим! — Тонкс встряхнула волосами, и за мгновение её тело смялось, сжалось, превратившись в сову с розовыми перьями. Она прокричала: — Не отставай! — и влетела в портал.

Гарри шагнул следом. Он не умел превращаться в сов, так что пошел «А ля натюрель» — как был. Пространство взорвалось вспышками цвета, его тело растянуло в нить... а затем его выбросило в мир теней.

Встреча в мире теней

Он стоял среди руин замка, обвитых чёрным плющом. Небо было багровым, без звёзд, а воздух пах пеплом. Из развалин выполз призрак анимага — полупрозрачный старик в плаще из лоскутов. Его голос звучал как шелест листьев:

— Беги... Они близко. «Серая Заря» копит души... Грин-де-Вальд восстанет...

— Кто вы? — Гарри поднял палочку, но призрак рассыпался, указав на алтарь с треснувшим камнем.

Из тумана вышла Элиона. Её серебряные волосы были растрёпаны, а в руке дрожал кинжал с рунами:

— Мой прадед... — её голос сорвался. — Он заставил меня служить им. — Она ткнула клинком в сторону алтаря. — Этот камень — ловушка. Разбей его, пока...

За её спиной завыл ветер, и из тьмы выплыли тени в ртутных масках. Элиона метнулась к Гарри:

— Бежим! Они нашли нас!

Тонкс, всё ещё в облике совы, врезалась в ближайшего врага, выклевав ему глаз. Гарри, уложив ступифаем парочку похитителей дев, схватил Элиону за руку, и они рванули к едва видимому мерцанию — обратному порталу.

Гарри на бегу клял себя и вспоминал слова Рона об Элионе. «А может, парень не так туп, как кажется? Да не, просто угадал», — думал он.

Они едва ушли, отбиваясь бомбардами и секстум семпрой, и остановились на ночь в гостинице в Хогсмиде. В Хогвартс в такое время Гарри возвращаться не рискнул:

— Не хватало еще нарваться на кого-то в коридорах, — пояснил он девушкам. Он скромно умолчал о мантии-невидимке. Да и перспектива скрасить с ними ночь была куда заманчивей комнаты для мальчиков-первокурсников в Гриффиндоре. А, судя по тому, что было дальше, Тонкс все-таки умудрилась подлить им всем своего любовного нектара. По крайней мере наутро Гарри был выжат, как лимон, и это несмотря на принятое оборотное зелье, наличие которого он объяснил каким-то мычанием про предназначение и будущее. Впрочем, его уже к моменту объяснений никто не слушал — они вполне основательно выпили виски, которого у Тонкс в пространственной сумке оказалось подозрительно много, да и бабка продала просто ядреный эликсир.

«Надо будет взять рецепт», — подумал Гарри, отрубаясь на рассвете, чтобы встать через час.

Кровь Лили и шепот Риддла. Тайная лаборатория Снейпа

Часть 1. Подвал секретов

Подземелье Хогвартса, куда даже призраки боялись заглядывать (кое-кто из студентов вольно шутил «Где Пивзы спать боятся»), пахло корнем мандрагоры и горечью полыни. Сводчатый потолок, покрытый вековой сажей, дрожал от гула котлов, где на магическом огне варились зелья цвета ночной пустоты. Гарри стоял у стола, заваленного ретортами, его руки дрожали, смешивая каплю лунной росы с пеплом феникса. Снейп, как тень, скользил между полок, бросая через плечо:

— Если ты превратишь мой подвал в руины, Поттер, я вычту стоимость оборудования из твоей печени. — Он поставил на стол склянку с мутной жидкостью. — Эссенция снов. Добавь её после кристаллизации, если хочешь избежать взрыва.

Гарри кивнул, не отрываясь от пергамента с рецептом Лили. Её почерк, обычно аккуратный, здесь был нервным, с кляксами, словно мать записывала мысли на бегу. На полях красовались пометки:

«Доза вдвое меньше — эффект непредсказуем... Джеймс запрещает продолжать...»

— Она боялась, — пробормотал Гарри, касаясь строк. — Но почему? Камень Илифии очищает душу, а не разрывает её...

Снейп замер, его чёрные глаза сузились:

— Страх — единственное разумное, что было в вашей семье. — Он резко открыл книгу с отметкой «Моргенштерн, 1589 г.», тыча в иллюстрацию: человек, чьё тело рассыпалось на куски, превращаясь в дым. — Лили поняла: нельзя играть с душой, как с рецептом взрывающегося зелья. Ты же... — он язвительно усмехнулся, — видимо, унаследовал упрямство отца.

Гарри проигнорировал колкость. Батю он даже не помнил, не считая встреч в зеркалах и между мирами после смерти, но это не то. И пусть такое, но все же упоминание о нем, было важнее, чем ничего. Да и что плохого в упрямстве?

В котле закипела жидкость, переливаясь всеми цветами заката. Он добавил эссенцию снов, и зелье застыло, превратившись в прозрачный кристалл, внутри которого клубился туман.

— Готово, — выдохнул он. — Зелье «Памяти».

Часть 2. Вторжение Гермионы

Дверь с треском распахнулась. Гермиона ворвалась в комнату, её волосы были растрепаны, а в руке дымился спектральный кристалл.

— Остановитесь! — она бросилась к котлу, но Снейп блокировал её путь, выхватив палочку.

— Мисс Грэйнджер, — его голос звучал опаснее шипения змей, — даже ваша наглость не оправдывает вторжения в мою...

— Он умрёт! — Гермиона показала кристалл. Внутри, как в проекторе, мелькали кадры: Гарри в подземелье, с лицом, покрытым чёрными прожилками, а Камень Илифии в его руке пожирал свет. — Я просчитала последствия! Зелье Лили нестабильно! Оно...

— Достаточно. — Гарри перебил её, поднимая чашу с зельем, — я знаю, что делаю.

Он выпил содержимое залпом. Рон, стоявший за Гермионой, хрюкнул от ужаса.

Часть 3. Видение и Падение

Мир взорвался вспышками.

Видение:

Лили Поттер, молодая и бледная, стоит в лаборатории, стены которой покрыты рунами. Перед ней — Камень Илифии, испускающий зелёное сияние. Она каплет на него кровь из порезанной ладони.

— Душа должна быть целой... — шепчет она, но голос дрожит. Камень трескается, и из щели выползает тень, обвивая её шею.

Джеймс врывается, выбивая Камень из её рук:

— Прекрати! Ты убиваешь себя!

Реальность:

Гарри упал на колени, вены на руках вспыхнули алым. Из его рта вырвался рёв, смешанный с голосом Риддла:

— «Ты почти как я... Готов пожертвовать всем ради власти».

Шрам на лбу пылал, указывая в сторону Черного озера. Гарри, шатаясь, рванул к двери.

— Остановите его! — крикнула Гермиона, но Снейп схватил её за плечо:

— Нет. Посмотрим, куда приведёт его безумие.

Она попыталась лягнуть Снейпа и вырваться, но он приложил ее легким «Ступифай минима». Снейп все-таки был пожирателем, хоть и временно в запасе.

Часть 4. Черное озеро

Вода озера была чёрной, как чернила. Гарри нырнул, ведомый жгучим шрамом. Под водой открылся город руин: каменные арки, поросшие слизью и водорослями, статуи с пустыми глазницами. Между ними лежал Камень — кристалл цвета воронова крыла, обвитый цепями.

Прикосновение к нему вызвало взрыв и подняло волну мути со дна озера. Цепи ожили, впиваясь в руку, а из дневника в сумке выползли чернильные щупальца, обвивая предплечье:

«Твоя душа — моя дверь...»

Гарри вырвался, выстрелив Редукто в Камень. Треснув, он выпустил волну энергии, сбившую с курса подплывших Гриндилоу.

Бултыхаясь в ледяной воде, Гарри кое-как доплыл до берега. «Хорошо, что ходил в бассейн», — подумал он на берегу, отплевываясь от воды. Заклинание воздушного пузыря он так и не удосужился освоить, а отрастить жабры не хватило бы времени, да и не было зелья. Держался на одной дыхалке, за что чуть не поплатился.

Вернувшись в лабораторию, Гарри нашёл записку Снейпа:

«Ваша мать была умнее. Она знала: некоторые двери лучше не открывать. — С.С.»

Гарри некоторое время тупо смотрел на подпись Снейпа, думая, что она ему очень подходит. И одежда сродни. Подозрительно вообще-то. Надо уточнить насчет списков членов Аненербе. Затем обратил взгляд на другие предметы.

На столе лежал флакон с противоядием и открытая книга Лили. На последней странице её почерк:

«Прости, Гарри... Иногда любовь — это отпустить».

Гарри снова подвис. Дневник в сумке в это время тихо смеялся.

Литтл Уингинг, дом №4 по Тисовой улице. Июнь 1992 года.

Наступили каникулы. Гарри вернулся домой. Дом Дурслей, некогда наполненный криками Вернона, нытьем Петуньи и хрюканьем Дадли, теперь был тихим и пустым. Гарри Поттер, сидя на краю только что построенного бассейна, наслаждался тишиной. Он ни разу не переживал насчет одиночества. Он вообще в первый раз за 40 лет был по-настоящему один в своем собственном доме. Почему-то ему не хотелось жить в Поттер-мэнноре, возможно, сказывались гнетущие рассказы о событиях в детстве — сам он про тот период ничего не помнил.

Вода сверкала под лучами летнего солнца, а вокруг бассейна уже зеленели молодые деревья и кусты, которые Гарри посадил и подкармливал с помощью магии. Он смотрел на свой дом, который теперь был его крепостью, и улыбался. Дурсли уехали, оставив ему дом и воспоминания, которые он предпочитал не трогать. Не считая их, полный кайф с себаритство.

— Ну что ж, теперь это мой дом, — подумал он, опуская ноги в тёплую воду. — И я сделаю его таким, каким захочу.

Но спокойствие длилось недолго. Внезапно в воздухе раздался громкий хлопок, и перед Гарри появилось маленькое существо с большими ушами и глазами, полными слез. Это был домовой эльф.

— Гарри Поттер! — запищал эльф, хватая себя за уши. — Добби пришел предупредить великого Гарри Поттера! Он не должен возвращаться в Хогвартс! Опасность! Ужасная опасность!

Гарри вздохнул: «Вот же гадство. Весь кайф поломал. Явился без приглашения». Он помнил Добби из прошлой жизни, но теперь, зная, что его ждет, он был готов к этому визиту.

— Добби, — спокойно сказал Гарри, — я знаю, что ты пытаешься помочь. Но я не могу просто остаться здесь. У меня есть дела в Хогвартсе.

Добби замотал головой, его глаза наполнились слезами.

— Нет, нет, нет! Гарри Поттер не должен ехать! Добби знает, что там будет плохо! Очень плохо!

Гарри наклонился к эльфу, стараясь говорить мягче.

— Добби, я ценю твою заботу. Но я не могу просто сидеть здесь. У меня есть планы, и я должен их выполнить. Ты можешь помочь мне, если хочешь.

В душе Гарри представлял, как подвесил Добби вниз головой и применяет к нему жалящее, но продолжал мило улыбаться.

Добби замер, его глаза расширились от удивления.

— Гарри Поттер хочет, чтобы Добби помог?

— Да, — улыбнулся Гарри. — Ты можешь быть моим союзником. Но для этого тебе нужно перестать паниковать и слушать, что я скажу, «тупой ты эльф» — добавил он про себя.

Добби кивнул, его уши затрепетали от волнения.

— Добби будет слушать! Добби поможет Гарри Поттеру!

— Отлично, — сказал Гарри, — тогда первое, что тебе нужно сделать, это перестать перехватывать мою почту. Мне нужно получать письма от друзей.

Добби поник, его глаза наполнились слезами.

— Добби не хотел причинять вред! Добби только хотел защитить Гарри Поттера!

— Я знаю, — успокоил его Гарри. — Но теперь ты будешь помогать мне по-другому. Ты можешь следить за тем, что происходит в Хогвартсе, и сообщать мне, если увидишь что-то подозрительное. Ты согласен?

Добби энергично кивнул, его глаза загорелись решимостью.

— Добби сделает всё, что скажет Гарри Поттер!

— Хорошо, — улыбнулся Гарри. — Тогда начинаем.

Гарри отпустил Добби. Зная о сильной магии эльфов, он действительно хотел его в союзники. Но в данным момент он больше хотел расслабиться, попивая коктейль в бассейне, однако звякнул артефакт.

— Да что ж такое то?! — в сердцах пробормотал Гарри, — не дают герою прошлой-будущей магической войны расслабиться ни на минуту.

Он вылез из бассейна, накинул халат и пошлёпал смотреть, кого там принесло на этот раз.

Джинни

Гарри вошел в комнату, где разложил магические артефакты, которые он собрал за это время. Воздух в комнате колебался, и посередине мерцало изображение Джинни Уизли. Ее рыжие волосы были тусклыми, а лицо бледным, как будто она не спала несколько ночей. В руках она сжимала потрепанный дневник — тот самый, который Гарри уже видел не раз.

— Гарри... — ее голос звучал слабо, словно доносился издалека. — Ты должен помочь мне...

Гарри бросил взгляд, удивленный и встревоженный.

— Джинни? Как ты... Что происходит?

— Они... они дали мне этот дневник, — прошептала она, поднимая его. — Он говорит со мной... Голос... Он говорит, что я особенная. Но я чувствую, что что-то не так...

Гарри сразу понял, что произошло, и кинулся рыться в вещах. Дневника не было! Он даже не знал, как это произошло и кто, когда и где его стащил! Может грёбаный Добби? Нет, он бы не успел так быстро.

«Вот почему на душе такая легкость», — запоздало понял он, — кто-то явно за меня решил, что без дневника мне будет лучше. Всё-таки очень похоже на Добби. А может, и Дамблдора. Тот вечно пытался сделать всех счастливыми, несмотря на их протесты.

Это был дневник Тома Риддла, и он знал, что "Серая Заря" использует его, чтобы манипулировать Джинни.

— Джинни, слушай меня, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Ты должна выбросить этот дневник. Он опасен.

— Я не могу... — ее голос дрожал. — Он... он контролирует меня. Я не могу его отпустить...

Гарри сжал желваки. Он знал, что должен действовать быстро.

— Джинни, я помогу тебе. Но ты должна сказать мне, где ты.

— Я... я не знаю... — ее образ начал мерцать. — Они взяли меня... туда, где спят тени...

И прежде чем Гарри успел что-то сказать, изображение Джинни исчезло, оставив после себя лишь легкий запах серы и тревожное ощущение.

Размышления

Гарри сел на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее. Он знал, что "Серая Заря" использует дневник, чтобы манипулировать Джинни, но как он попал к ней? И что значит "там, где спят тени"? Это явно было связано с Волди, камнями душ и Грин-де-Вальдом.

Он вспомнил свои видения о том, как члены "Серой Зари" подбрасывают дневник Уизли. Они явно планировали использовать Джинни как пешку в своей игре. Но зачем? Что они хотели получить? Тогда он не воспринял эти видения всерьез. Дело было под несколькими эликсирами, он и себя-то с трудом тогда воспринимал всерьез.

Гарри достал зелье Лили, которое позволяло проникать в воспоминания. Он знал, что должен узнать больше, но для этого ему нужно было связаться с Джинни снова. Однако теперь она была в руках "Серой Зари", и он не знал, где ее искать.

«Надо бы пообщаться со Снейпом. Но он, зараза, наотрез отказывается общаться на каникулах. Прокрастинатор! Сидит небось, листает «Вестник Зельеварения», который видел уже раз двадцать». Да и Джинни хороша. «Я не знаю, где я». Так навесь на себя следящий артефакт. Кстати, надо ей сделать.

Гарри встал и направился в дом, коря себя за беспечность в отношении Джинни. Он знал, что должен действовать быстро. Джинни уже исчезла, оставив лишь: «Они взяли меня туда, где спят тени». Это звучало как угроза, но Гарри знал, что это также подсказка. Тени... Камни душ... Грин-де-Вальд. Все было связано.

Подумав, и все-таки выпив коктейль в бассейне (не пропадать же добру), Гарри решил обратиться к Элионе. Она знала больше о "Серой Заре" и могла помочь ему понять, что происходит. К тому же, в ней текла кровушка Моргенштернов, и Гарри планировал взять немного под благовидным предлогом исключительно в благих целях.

Он активировал магический кристалл, который она дала ему, и через несколько минут перед ним появилось ее изображение.

— Гарри, — сказала Элиона, ее серебряные волосы мерцали в свете кристалла. — Что случилось?

— Джинни Уизли в опасности, — объяснил Гарри. — "Серая Заря" дала ей дневник Тома Реддла. Они используют ее как сосуд. Она сказала, что они взяли ее "туда, где спят тени". Что это значит?

Элиона нахмурилась.

— Это место, где "Серая Заря" хранит камни душ. Это их логово, Гарри. Они хотят использовать Джинни, чтобы пробудить Грин-де-Вальда.

— Как мы можем ее спасти? — спросил Гарри.

— Тебе нужно найти их логово, — ответила Элиона. — Но будь осторожен. Они не просто так выбрали Джинни. У нее есть связь с камнями душ, о которой мы не знаем.

План спасения

Гарри знал, что пора действовать. Он уже который раз себе это говорил, но от этого быстрее не получалось. Он решил связаться с Тонкс, чтобы получить помощь. Она была аврором и могла помочь ему найти логово "Серой Зари". Правда, в какой-то момент Гаррри начал малодушничать, вспоминая все скандалы и критику будущей жены, и размышляя, а не оставить ли ее Заре к чертям, но все-таки решил, что он на светлой стороне, и связался с Тонкс.

Договорились встретиться в «Котле»,

Гарри вошел в бар, оглядываясь по сторонам. С того момента, как его приложили «Авадой» в переулке, у него вошло это в привычку. Воздух был наполнен запахом жареного мяса и старого дерева. За стойкой стоял все тот же гоблин с шрамом через глаз, лениво протирая кружки. В углу, за столом, сидела Нимфадора Тонкс. Ее обычно розовые волосы сегодня были ярко-синими, а на столе перед ней стояла кружка с темным элем.

— Тонкс, — сказал Гарри, подходя к ее столу. — Мне нужна твоя помощь. И закажи мне эль, несовершеннолетним не продают.

Тонкс пропустила его реплику мимо ушей и подняла голову, ее глаза сузились.

— Гарри? Что случилось? Ты выглядишь так, будто видел призрака.

— Джинни Уизли в опасности, — быстро объяснил Гарри, садясь напротив. — "Серая Заря" использует ее как сосуд. У нее есть дневник Тома Риддла, и они хотят пробудить Грин-де-Вальда.

Тонкс нахмурилась, ее пальцы сжали кружку.

«Да что они все хмурятся? Нет бы изобразить решительный настрой, битва до конца и все такое, в духе Жанны Д’Арк», — раздраженно подумал Поттер. И да, мне не помешала бы кружка, наподобие той, что у Тонкс.

— Это серьезно, Гарри. Если они используют ее как сосуд...

Гарри полезли в голову всякие пошлости. Но озвучивать их он не стал — Тонкс не та, с кем шутят на подобные темы.

— Я знаю, — вместо этого прервал он. — Но у меня есть план. Мы должны найти ее до того, как они завершат ритуал. А пока я все же тебя прошу заказать мне сосуд с элем. В горле пересохло.

Тонкс задумалась на мгновение, затем кивнула и заказала. Затем продолжила:

— Хорошо, я с тобой. Но будь осторожен. Грин-де-Вальд не шутит. Он посерьезней Дамблдора.

— Да ладно, — иронично поддел Гарри, и получил шлепок по коленке. Не очень сильный. Тонкс все еще была под впечатлением от ночи в Хогсмиде. Да и эль порядком вскружил девичью голову.

Поиски

Они вышли из бара и направились в парк, где Гарри надеялся найти следы "Серой Зари". Воздух был прохладным, и луна освещала дорожки, создавая длинные тени. Тонкс шла рядом, ее волосы постепенно меняли цвет с синего на темно-фиолетовый.

— Как ты узнал, где искать? — спросила она, оглядываясь.

— Элиона дала мне подсказку, — ответил Гарри. — Она сказала, что "Серая Заря" использует заброшенные места для своих ритуалов. Эта церковь — одно из них.

— Ох уж эта Элиона, все то она знает, — немного ревниво проронила Тонкс.

Они подошли к старой каменной церкви, которая стояла на окраине парка. Ее стены были покрыты плющом, а витражи разбиты. Воздух вокруг был наполнен странным гулом, словно сама земля стонала.

— Здесь что-то происходит, — прошептала Тонкс, доставая палочку. — Будь готов.

Гарри кивнул, его рука сжала Камень Илифии, который он носил с собой. Они осторожно подошли к двери, которая скрипнула на ветру.

Гарри подумал, и махнул склянку оборотки. Все-таки взрослый мужик лучше пары подростков, если начнутся проблемы, а всё шло к этому.

Церковь

Внутри церкви царила полутьма. Луна пробивалась через разбитые витражи, освещая центр зала, где стоял круг из Камней душ. В центре круга стояла Джинни. Ее рыжие волосы стали черными, а глаза были пустыми, словно она находилась в трансе. Рядом с ней, связанная цепями, сидела Элиона. Ее серебряные волосы были растрепаны, а лицо выражало отчаяние.

— Гарри! — крикнула Элиона, увидев его. — Они хотят использовать ее как сосуд для Грин-де-Вальда!

— Ты говоришь это уже не первый раз. Как ты умудрилась с ними зацепиться? — Гарри ловко словестно обыграл цепи, которыми была скована девушка.

Гарри шагнул вперед, но Тонкс схватила его за руку.

— Осторожно, — прошептала она. — Это ловушка. Элиона лишь иллюзия. Ну откуда ей тут взяться?

Гарри подумал, что и вправду, выглядит странно. Он стоял в нерешительности. Уж очень была правдоподобная иллюзия. Особенно в свете того, что одежды на Элионе почти не было.

В этот момент из тени вышли члены "Серой Зари". Их лица были скрыты под масками, а в руках они держали палочки, направленные на Гарри и Тонкс.

— Поттер, — произнес один из них, его голос звучал как скрежет металла. — Ты вовремя.

— Не думаю, что вам понравится, — ответил Гарри, сжимая Камень Илифии. — Тонкс, прикрывай меня.

Тонкс кивнула, ее палочка вспыхнула ярким светом. Она метнула Петрификус Тоталус в ближайшего врага, но тот уклонился, ответив своими Протего Максима и Фумос. Все затянуло дымом. Гарри тем временем подбежал к Джинни, но дневник в ее руках ожил. Чернильные щупальца вырвались из страниц, пытаясь схватить его.

— Ты не спасёшь их... Ты станешь мной... — прошипел голос Риддла.

— Как ты уже задолбал своим нытьем, вот ей-Богу, хуже Трелони, — походя бросил Гарри и активировал Камень Илифии, влив немного магии в руны. Волна энергии вырвалась из него, сбивая врагов с ног. Души анимагов, заключенные в камнях, вырвались на свободу, превратившись в сущности и атакуя членов культа. Но анимаги были и у врага. Тонкс сражалась с огромным оборотнем-анимагом, впридачу еще и женоненавистником, ее волосы побелели, а тело покрылось шрамами, но она не сдавалась.

— Гарри, бери Джинни и уходи! — крикнула она, отбиваясь от когтей, зубов и очередной Бомбарды Максима.

Гарри схватил Джинни, но дневник в ее руках продолжал шептать:

— Ты не спасёшь их... Ты станешь мной...

— Нет, — прошептал Гарри, сжимая Камень Илифии. — Я не стану тобой. — Силенцио. Гарри заткнул дневник.

Он швырнул его в центр круга. Темная магия дневника пришла в соприкосновение с магией Камня Илифии, и он взорвался ярким светом, разрушая ритуал. Церковь задрожала, посыпались осколки и штукатурка. Гарри задержался на минуту, пока противники отходили от неожиданности, нашел в углу потрепанный и тлеющий дневник, схватил Джинни и они выбежали наружу, следом выбежала Тонкс, заваливая Редукто дверной проём. У входа Гарри схватил обеих, и аппарировал с ними в ближайший парк.

После битвы

Они остановились в парке, чтобы перевести дух. Джинни была на грани потери сознания, но дневник больше не шептал. Гарри неплохо его приложил Силенцио. Тонкс, с седыми волосами и шрамами на руках, смотрела на церковь, которая теперь была окутана дымом.

— Мы сделали это, — сказала она, тяжело дыша. — Но это только начало.

Гарри кивнул, глядя на Джинни, думая, что ей надо выдать поисковый амулет.

— Она будет в порядке?

— Думаю, да, — ответила Тонкс. — Но дневник... Он все еще опасен.

Гарри посмотрел на церковь, где теперь царила тишина.

— Мы должны быть готовы. Грин-де-Вальд не остановится. И кстати, можешь обратно в розовый? Седина тебе не к лицу. — Он едва уклонился от прямого левой в глаз.

— Кстати, Тонкс. Может быть, проводим Джинни обратно к бабушке и заскочим ко мне? Надо обсудить некоторые аспекты рунной магии за чашечкой чая, — предложил Гарри. Тонкс была «за». Тонкс очень любила чай.

Нора

Наутро Гарри не стал ждать, пока Рон и его братья прилетят за ним на заколдованной машине. Вместо этого он сам появился в Норе, используя трансгрессию. Он знал, что Уизли будут рады его видеть, но у него были свои планы на это лето. Однако, с самого начала он почувствовал, что что-то не так. Атмосфера в доме Уизли, обычно теплая и приветливая, сегодня казалась немного... натянутой. Возможно, потому, что их сестру похитили и чуть не сделали сосудом для деда?

— Гарри! — радостно закричал Рон, увидев его на пороге. — Ты как тут оказался? Мы как раз собирались за тобой лететь!

— Я решил не ждать, — улыбнулся Гарри, но его улыбка была дежурной. — У меня много дел, и я не хочу терять время.

Фред и Джордж, услышав шум, выбежали из дома. Их улыбки были широкими, но в глазах Гарри заметил что-то... расчетливое.

— Гарри! — закричали они в унисон. — Ты уже здесь! Мы как раз планировали, как тебя вытащим из тюрьмы!

— Спасибо, ребята, — засмеялся Гарри, но его смех звучал немного фальшиво. — Но я сам справился.

Миссис Уизли, услышав голоса, вышла на крыльцо. Ее улыбка была теплой, но Гарри заметил, как ее глаза быстро скользнули по его сумке, словно она искала что-то. Очевидно, дневничок Редла.

— Гарри, дорогой! Как хорошо, что ты здесь! Заходи, я как раз готовлю ужин.

Гарри улыбнулся, но внутри он чувствовал легкое напряжение. Дом Уизли раньше был для него местом, где он чувствовал себя как дома. Но на этот раз он пришел не просто отдохнуть. Он пришел с планами, и что-то подсказывало ему, что Уизли тоже что-то замышляют.

— Спасибо, миссис Уизли, — сказал он. — Но мне нужно поговорить с Роном и его братьями. У нас есть дела.

— Дела? — удивился Рон, но в его голосе прозвучала легкая нотка раздражения. — Какие дела? — Рон не любил, когда что-то встает между ним и едой.

— Планы, — загадочно улыбнулся Гарри, но его глаза были холодными. — Большие планы.

Комната Рона. Поздний вечер.

Гарри, Рон, Фред и Джордж сидели на кровати, окруженные картами, книгами и схемами. Гарри объяснял свой план, но он чувствовал, что атмосфера в комнате была напряженной. Рон нервно постукивал пальцами по колену, а близнецы переглядывались, словно обмениваясь какими-то скрытыми сообщениями.

— Мы должны подготовиться к тому, что произойдет в Хогвартсе, — сказал Гарри, стараясь сохранять спокойствие. — Тайная комната, крестражи, Волан-де-Морт... Все это будет происходить, и мы должны быть готовы.

— Но как мы можем подготовиться? — спросил Рон, и в его голосе прозвучало едва скрываемое раздражение. — Мы же всего лишь ученики.

— Мы можем больше, чем ты думаешь, — ответил Гарри, но его голос также стал жестче. — У нас есть знания, которых другие не имеют. И мы можем использовать их.

Фред и Джордж переглянулись, и в их глазах мелькнуло что-то, что Гарри не смог прочитать.

— Ты говоришь о том, чтобы использовать магию, которой нас не учили? — спросил Фред, и его голос звучал слишком невинно.

— Именно, — кивнул Гарри, но его глаза сузились. — Мы можем создать артефакты, зелья, заклинания... Все, что поможет нам в борьбе.

— Это звучит опасно, — саркастически сказал Джордж, поскольку в его голосе не было настоящей обеспокоенности. — Но интересно.

— Точно! — подхватил Фред, и его улыбка стала слишком широкой. — Мы с Джорджем всегда готовы к приключениям.

Гарри почувствовал, как напряжение в комнате нарастает. Он знал, что Уизли что-то скрывают, но пока не мог понять, что именно. Он решил не давить, но быть настороже.

— Тогда начинаем, — улыбнулся Гарри, но его улыбка не дошла до глаз. — У нас есть всего несколько недель до начала учебного года.

Ночной разговор

Позже той же ночью, когда все уже разошлись по своим комнатам, Гарри не мог уснуть. Он лежал на раскладушке в комнате Рона, прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг его жучок услышал тихий шепот за дверями. Это были голоса Фреда и Джорджа.

— Ты думаешь, он что-то подозревает? — прошептал Фред.

— Не думаю, — ответил Джордж. — Он слишком доверчивый. Но мы должны быть осторожны. Если он узнает...

— Он не узнает, — прервал его Фред. — Мы сделаем так, как планировали. Он нам нужен.

Гарри замер. Его сердце заколотилось. Что они замышляют? Почему они говорят о нем так, словно он всего лишь пешка в их игре?

Он решил не показывать, что слышал их разговор, но теперь он знал, что должен быть еще более осторожным. Уизли, возможно, не те, кем кажутся.

На следующее утро Гарри решил поговорить с Роном о Джинни. Он знал, что Рон будет в шоке, но это было необходимо.

— Рон, — начал Гарри, — я должен тебе кое-что сказать. Это о Джинни.

— Джинни? — насторожился Рон. — Что с ней? Она ведь у бабушки?

— Она в опасности, — сказал Гарри. — "Серая Заря" использует ее. Есть дневник, и он... он не просто дневник.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рон, его голос дрожал.

— Это дневник Тома Риддла, — объяснил Гарри. — И он пытается контролировать ее. Мы должны спасти ее, пока не стало слишком поздно.

Рон побледнел.

— Давай просто уничтожим его!

— Рон, ну ты рассуждаешь как маггл, это ведь так не работает, — сказал Гарри, — он всё равно до нее доберется. Магия же. Но у меня есть план.

Литтл Уингинг. Конец лета.

Гарри вернулся домой за несколько дней до отъезда в Хогвартс. Бассейн был готов, дом сиял чистотой, а в саду цвели магические растения, которые он посадил. Он стоял на пороге, глядя на свой дом, и чувствовал, что это только начало.

— Я готов, — решительно сказал он. — Хогвартс, жди меня.

В кармане его мантии лежал новый артефакт — камень, который он создал вместе с Роном и близнецами. Это был первый шаг к победе над Волан-де-Мортом. И Гарри знал, что впереди его ждут новые испытания. Но теперь он был готов ко всему.

Хогвартс, начало учебного года.

Поезд "Хогвартс-экспресс" мчался по зеленым холмам Шотландии, а Гарри сидел в купе, размышляя о предстоящем годе. Рон и Гермиона были рядом, но их разговоры казались ему далекими. Его мысли были заняты планами, которые он строил все лето.

— Гарри, ты вообще слушаешь? — спросила Гермиона, прерывая его размышления.

— Что? А, да, конечно, — ответил он, отвлекаясь. — О чем ты говорила?

— О Тайной комнате, — повторила Гермиона. — Ты ведь знаешь, что она снова может быть открыта?

— Да, — кивнул Гарри. — И мы должны быть готовы.

— Но как? — спросил Рон. — Мы не знаем, кто может быть наследником Слизерина.

— Мы узнаем, — уверенно сказал Гарри. — У нас есть Добби, и он уже следит за всем, что происходит в замке. Он скромно умолчал, что вообще все знает наперед.

— Добби? — удивился Рон. — Ты доверяешь этому эльфу?

— Он доказал свою преданность, — ответил Гарри. — И он может быть нашим глазами и ушами в Хогвартсе.

Гермиона задумалась.

— А что насчет крестражей? Ты ведь не забыл, что Волан-де-Морт все еще где-то там?

— Я не забыл, — серьезно сказал Гарри. — И мы найдем их. Все. А один даже искать не надо, он прямо тут, — он постучал себя по лбу.

Поезд замедлил ход, приближаясь к станции Хогсмид. Гарри посмотрел в окно, где уже виднелись огни замка. Он чувствовал, что этот год будет решающим.

— Погнали, — сказал он, вставая. — У нас есть дела.

Хогвартс, первый вечер.

Большой зал был наполнен шумом и смехом, но Гарри едва обращал внимание на происходящее. Его мысли были заняты планами. Он знал, что впереди его ждут опасности, оставалось выбрать самую большую.

— Гарри, — шепнула Гермиона, — ты выглядишь так, будто собираешься на войну.

— Так и есть, — ответил он, не отрывая взгляда от преподавательского стола. — И мы должны быть готовы.

Рон посмотрел на него с беспокойством.

— Ты уверен, что справишься?

— Я должен, — просто сказал Гарри. — У нас нет другого выбора.

* * *

Вернувшись в гостиную факультета, Гарри собрал друзей. Гермиона, увидев его почерневшую от магии руку, заплакала:

— Хватит пытаться быть героем! Мы теряем тебя...

— Я знаю, — он обнял её, показывая новый Камень. — Но если мы остановимся, они победят.

Рон молча протянул снитч — внутри мерцала карта с отметкой «Логово Грин-де-Вальда».

— Летом идём?

Тонкс, теперь с седыми волосами, усмехнулась у двери:

— Вы хоть знаете, как выглядит Нурменгард?

А в глубине сумки Гарри дневник Риддла, который Гарри заставил замолчать, хихикал молча.

Хогвартс, комната Гарри. Сентябрь 1992 года.

Гарри стоял в своей комнате в башне Гриффиндора, которая теперь больше напоминала лабораторию алхимика, чем спальню ученика. Стол был завален флаконами с зельями, пергаментами с руническими схемами и странными артефактами, которые он создал за лето. В углу комнаты, на полу, был начертан сложный магический круг, испещрённый символами, которые светились слабым голубым светом.

— Ну что, готовы? — спросил Гарри, поворачиваясь к Гермионе и Рону, которые стояли у двери, наблюдая за его приготовлениями.

— Ты уверен, что это сработает? — скептически спросил Рон, разглядывая магический круг. — Мы же не хотим оказаться в каком-нибудь параллельном измерении, где все ходят на головах.

— Это не параллельное измерение, — ответил Гарри, улыбаясь. — Это портал. Я настроил его на Запретный лес. Мы просто шагнём через него и окажемся там, где нам нужно. Быстро, удобно и без лишних вопросов.

— А если Дамблдор узнает? — спросила Гермиона, скрестив руки на груди. — Ты же знаешь, как он относится к несанкционированным магическим экспериментам.

— Дамблдор узнает только то, что мы хотим, чтобы он узнал, — ответил Гарри, подмигнув. — К тому же, у нас есть кое-что, что он точно захочет увидеть.

Он достал из кармана небольшой чёрный камень, испещрённый трещинами, которые светились изнутри. Это был один из Камней, которые они нашли за лето — Камень Илифии. Его энергия пульсировала в руке Гарри, словно живое существо.

— Ладно, — вздохнул Рон. — Давай уже. Я не хочу опоздать на ужин. Говорят, сегодня будут пудинги.

«Этому лишь бы пожрать», — с раздражением подумал Гарри.

Затем кивнул и сделал шаг в центр магического круга. Гермиона и Рон последовали за ним. Он поднял палочку и произнёс заклинание:

— Порталис Апертус!

Магический круг вспыхнул ярким светом, и воздух вокруг них заколебался, как вода. Гарри почувствовал, как его тело сжимается, а затем растягивается, словно его протаскивают через узкую щель. На мгновение он увидел мириады звёзд, проносящихся мимо, и услышал странный шепот, который звучал как голоса из другого мира.

И затем они приземлились.

Запретный лес. Тёмный уголок, где редко бывают ученики.

Гарри очутился на холодной земле, рядом с Гермионой и Роном, которые выглядели слегка ошеломлёнными.

— Ну, это было... интересно, — сказал Рон, потирая затылок. — Я чувствую, будто меня пропустили через мясорубку.

— Ты привыкнешь, — улыбнулся Гарри, помогая Гермионе подняться. — Главное, мы здесь.

Они огляделись. Лес был густым и тёмным, деревья стояли так близко друг к другу, что их ветви сплетались в плотный навес, почти не пропускающий свет. Воздух был наполнен странными звуками — шелестом листьев, криками ночных птиц и чем-то ещё, что заставляло кожу покрываться мурашками.

— Что-то не так, — прошептала Гермиона, настороженно оглядываясь. — Здесь слишком тихо. Даже для Запретного леса.

— Может, все звери спят? — предположил Рон, но его голос звучал неуверенно.

Гарри нахмурился. Он достал свою самодельную палочку из ясеня и направил её вперёд, шепча заклинание:

— Ревелаторис Арканум!

В воздухе появились тонкие нити магии, сплетающиеся в сложный узор. Они вели вглубь леса, к месту, где земля была покрыта густым мхом, а деревья стояли так близко, что между ними едва можно было пройти.

— Это... новое, — сказал он, подходя к месту, где нити магии сходились в одну точку. — Здесь что-то есть.

— Что-то вроде Камня? — спросил Рон, настороженно глядя на густую чащу.

— Возможно, — ответил Гарри, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. — Но чтобы узнать наверняка, нам нужно пройти дальше.

— Может, не стоит проверять? — предложила Гермиона, но Гарри уже протянул руку к густому мху, покрывавшему землю.

Под мхом оказалась каменная плита с выгравированными символами — змея, обвивающая сову. Гарри почувствовал, как шрам на лбу начинает гореть.

— Это еще один портал, — констатировал он. — Но куда он ведёт?

— Может, не стоит выяснять? — снова предложил Рон, но Гарри уже активировал символы, прикоснувшись к ним палочкой.

Плита загорелась ярким светом, и перед ними открылся проход, ведущий вглубь земли.

— Ну что, идём? — спросил Гарри, обернувшись к друзьям.

— Ты серьёзно? — спросил Рон. — Мы только что прибыли в Хогвартс, а ты уже хочешь лезть в какую-то тёмную дыру?

— Это Хогвартс, — улыбнулся Гарри. — Здесь всегда есть тёмные дыры. И кто знает, что мы можем найти?

Гермиона вздохнула, но кивнула. Они шагнули в проход, и плита захлопнулась за ними.

Тайный коридор. Глубоко под Запретным лесом.

Коридор был узким и извилистым, стены были покрыты мхом, а под ногами хрустели кости мелких существ. Гарри шёл впереди, освещая путь кончиком палочки. Гермиона и Рон следовали за ним, стараясь не отставать.

— Ты уверен, что знаешь, куда идёшь? — спросил Рон, спотыкаясь о камень.

— Нет, — честно ответил Гарри. — Но это часть приключения, не так ли?

— Приключение — это когда ты ешь шоколадные лягушки и играешь в квиддич, — проворчал Рон. — А это... это что-то другое.

Внезапно коридор расширился, и они оказались в огромном зале с высоким потолком, украшенным фресками, изображающими древние битвы магов. В центре зала стоял алтарь, на котором лежал странный артефакт — чёрный кристалл, испещрённый трещинами, которые светились изнутри.

— Камень, — прошептала Гермиона, подходя ближе. — Но какой?

Гарри почувствовал, как шрам на лбу начинает гореть. Он подошёл к алтарю и протянул руку, но в этот момент из тени вышли фигуры в серебряных масках.

— Поттер, — раздался холодный голос. — Мы ждали тебя.

Тайный зал под Хогвартсом.

Гарри замер, его рука всё ещё была протянута к чёрному кристаллу на алтаре. Фигуры в серебряных масках медленно приближались, их плащи шелестели по каменному полу. В руках они держали палочки, направленные на Гарри и его друзей.

— Кто вы? — спросил Гарри, стараясь звучать уверенно, хотя его сердце бешено колотилось.

— Мы — те, кто охраняет тайны, — ответил один из маскированных, его голос звучал холодно и безэмоционально. — Ты не должен был найти этот Камень, Поттер.

— А что, если я уже нашёл? — Гарри ухмыльнулся, но внутри он чувствовал напряжение. Эти люди явно не были дружелюбно настроены.

— Тогда ты сделал последнюю ошибку в своей жизни, — сказал другой маскированный, его палочка вспыхнула зловещим красным светом.

Гермиона схватила Гарри за рукав.

— Гарри, нам нужно уходить, — прошептала она, её глаза были полны страха. — Их слишком много.

— Уходить? — Гарри посмотрел на неё, затем на Рона, который уже достал свою палочку, хотя его рука дрожала. — Мы не можем просто уйти. Этот Камень — ключ ко всему. Если они его заберут...

— Тогда мы заберём его первыми, — сказал Рон, стараясь звучать храбро, хотя его голос слегка дрожал.

Гарри кивнул и резко повернулся к алтарю. Он схватил чёрный кристалл, и в тот же момент воздух вокруг него взорвался энергией. Камень загорелся ярким светом, и Гарри почувствовал, как его тело наполняется силой. Но вместе с силой пришла и боль — шрам на лбу горел, как раскалённое железо.

— Он активировал Камень! — закричал один из маскированных. — Остановите его!

Гарри поднял палочку и выкрикнул:

— Протего Максима!

Щит из голубого света возник перед ними, отразив первые заклинания, которые полетели в их сторону. Гермиона и Рон тоже подняли палочки, готовясь к бою.

— Мы не сможем долго держать оборону! — крикнула Гермиона, её голос дрожал от напряжения.

— Тогда нам нужно отступать! — ответил Гарри, чувствуя, как щит начинает трещать под напором магии врагов.

Он оглянулся и увидел за спиной узкий проход, ведущий вглубь зала. Возможно, это был их единственный шанс.

— Туда! — крикнул он, указывая на проход. — Бежим!

Они бросились вперёд, щит позади них рассыпался, и заклинания начали пролетать мимо, ударяясь о стены. Гарри бежал впереди, держа Камень в одной руке и палочку в другой. Гермиона и Рон следовали за ним, время от времени оборачиваясь, чтобы отбить очередное заклинание.

— Куда мы бежим? — крикнул Рон, спотыкаясь о камень.

— Не знаю! — ответил Гарри. — Но лучше бежать, чем стоять и ждать, пока нас превратят в пыль!

Они свернули за угол и оказались в узком коридоре, который вёл вверх по винтовой лестнице. Гарри почувствовал облегчение — возможно, это был выход.

— Вперёд! — крикнул он, поднимаясь по ступенькам.

Лестница была крутой и скользкой, но они карабкались вверх, пока не оказались перед ещё одной дверью. Гарри толкнул её, и они вывалились в знакомый коридор Хогвартса.

— Мы... мы в Замке? — спросил Рон, оглядываясь. — Но как?

— Магия Камня, — ответил Гарри, сжимая кристалл в руке. — Он перенёс нас сюда. Но это ещё не конец.

Он почувствовал, как Камень начинает вибрировать, словно предупреждая об опасности. Внезапно из тени вышли ещё несколько маскированных фигур.

— Они здесь! — крикнул один из них.

— Бежим! — Гарри схватил Гермиону и Рона за руки и потянул их за собой.

Они бежали по коридорам Хогвартса, их шаги гулко отдавались в пустых залах. Гарри не знал, куда они бегут, но он знал, что должен найти безопасное место, чтобы разобраться с Камнем и понять, что происходит.

— В Большой зал! — крикнула Гермиона. — Там всегда много людей. Они не посмеют напасть на нас при свидетелях!

Гарри кивнул, и они свернули в сторону Большого зала. Но когда они вбежали внутрь, их ждал сюрприз.

Большой зал Хогвартса.

Зал был пуст. Длинные столы стояли без еды, а факелы на стенах горели тусклым светом. В центре зала стоял Дамблдор, его голубые глаза смотрели на них с лёгкой улыбкой.

— Добро пожаловать обратно, — сказал он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая нотка укора. — Я вижу, вы уже успели найти приключения.

— Профессор, — начал Гарри, запыхавшись. — Мы...

— Не нужно объяснений, — прервал его Дамблдор. — Я знаю, что произошло. И я знаю, что вы нашли.

Он посмотрел на Камень в руке Гарри, и его взгляд стал серьёзным.

— Этот Камень — не просто артефакт, Гарри. Это ключ к древней силе, которая может изменить всё. И есть те, кто хочет заполучить его любой ценой.

— Кто они? — спросила Гермиона, её голос дрожал. — Эти люди в масках...

— Они — часть организации, известной как «Серая Заря», — ответил Дамблдор. — Они служат Грин-де-Вальду, и их цель — воскресить его армию теней. Но теперь, когда вы нашли Камень, вы сами стали их целью.

Гарри почувствовал, как сжалось что-то внизу сзади. Он понимал, что попал в опасную игру, из которой не так просто выйти. Он то думал, что будет сражаться с Волди, зная все наперед. А тут вот как выходит, подключился еще и Грин-де-Вальд, который вроде бы должен был спокойно сидеть в своем Нурменгарде и тихонечко там умереть от руки Волди. Но у него явно были другие планы на этот сезон. Видимо, последняя гастроль.

— Что нам делать? — спросил он, сжимая Камень в руке.

— Вы должны быть осторожны, — ответил Дамблдор. — И вы должны научиться контролировать силу Камня. Иначе он уничтожит вас.

Гарри кивнул, чувствуя тяжесть ответственности. Он понимал, что его приключения только начинаются, ему лишь 12, и вообще лучше бы он сидел дома. Господи, ну что мешало взять билет до Майами в один конец?

Хогвартс, кабинет Дамблдора. Ночь.

Гарри, Гермиона и Рон сидели за столом в кабинете Дамблдора, окружённые книгами, картами и странными артефактами. На столе перед ними лежал чёрный кристалл — Камень, который они нашли в подземельях. Его трещины пульсировали слабым светом, словно живое сердце.

— Итак, — начал Дамблдор, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая напряжённость. — Вы нашли один из Камней. Это уже многое меняет.

— Что это за Камень? — спросила Гермиона, её глаза горели любопытством. — И почему "Серая Заря" так хочет его заполучить?

Гарри сидел рядом, и любопытства в его взгляде было примерно абсолютный ноль. Он и так знал, что они уже влезли в это дело двумя ногами по уши.

— Камень Илифии — это один из семи древних артефактов, созданных магами тысячи лет назад, — объяснил Дамблдор. — Каждый Камень обладает уникальной силой, связанной с фундаментальными аспектами магии: временем, душой, судьбой, жизнью, смертью, знанием и иллюзией. Тот, кто соберёт все семь, сможет изменить саму природу магического мира.

— И "Серая Заря" хочет собрать их все, — догадался Гарри, сжимая зубы. — Чтобы воскресить Грин-де-Вальда и его армию.

— Именно так, — кивнул Дамблдор. — Но они не единственные, кто охотится за Камнями. Есть и другие, кто знает об их силе. И некоторые из них могут стать вашими союзниками.

— Союзниками? — удивился Рон. — Кто, например?

— Например, я, — раздался голос из угла комнаты.

Из тени вышла Элиона Моргенштерн, её плащ из лунного шёлка развевался, а глаза светились холодным серебристым светом. За ней следовала Нимфадора Тонкс, её волосы меняли цвет с розового на синий, а на лице играла лёгкая улыбка.

— Элиона! — воскликнул Гарри, вставая. — Ты здесь!

— Я всегда рядом, когда дело касается Камней, — ответила Элиона, её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая насмешка. — И, судя по всему, вы уже влипли в большую историю.

— А я здесь, чтобы помочь, — добавила Тонкс, подмигнув. — Мне сказали, что вы, ребята, умеете находить приключения. Ну, я не могла пропустить такое.

— Отлично, — сказал Гарри, чувствуя, как напряжение немного спадает. — Тогда давайте разработаем план. Мы не можем позволить "Серой Заре" собрать все Камни.

— Сначала вам нужно узнать больше о Камнях, — сказала Элиона, подходя к столу. — Каждый из них связан с определённым местом силы и древними ритуалами. Камень Илифии, который вы нашли, связан с душой. Но чтобы понять, как его использовать, вам нужно изучить его историю.

— И где мы можем это сделать? — спросила Гермиона, её глаза горели интересом.

— В Запретной секции библиотеки, — ответил Дамблдор. — Там есть книги, которые могут помочь. Но будьте осторожны — знания, которые вы найдёте, могут быть опасны.

— А что насчёт "Серой Зари"? — спросил Рон, нахмурившись. — Они ведь просто так не оставят нас в покое.

— Они уже здесь, — сказала Тонкс, её голос стал серьёзным. — Мы видели их следы в Хогсмиде. Они ищут следующий Камень — Камень Времени.

— Тогда у нас нет времени терять время, — сказал Гарри, вставая. — Мы должны найти его первыми.

Хогвартс, Запретная секция библиотеки. Полночь.

Гарри, Гермиона и Рон прокрались в Запретную секцию, освещая путь кончиками своих палочек. Элиона и Тонкс шли за ними, готовые к любой неожиданности.

— Итак, что мы ищем? — спросил Рон, разглядывая полки, забитые древними фолиантами.

— Книги о Камнях, — ответила Гермиона, её глаза уже бегали по корешкам. — И всё, что связано с древними ритуалами.

— Вот это, — сказала Элиона, доставая с полки толстый том в кожаном переплёте. На обложке была выгравирована змея, обвивающая сову. — "Тайны семи Камней". Это то, что нам нужно.

Они уселись за стол, и Элиона открыла книгу. Страницы были испещрены древними рунами и иллюстрациями, изображающими Камни в разных местах силы.

— Камень Времени, — прочитала Гермиона, указывая на страницу. — Он спрятан в Запретном лесу, в месте, где время течёт по-другому. Чтобы добраться до него, нужно пройти через испытания, связанные с прошлым и будущим.

— Звучит как веселье, — саркастически заметил Рон. — Особенно часть про "испытания".

— Мы справимся, — сказал Гарри, его глаза горели решимостью. — Но нам нужно быть готовыми. "Серая Заря" уже знает, где искать.

— Тогда давайте действовать, — сказала Тонкс, вставая. — Чем раньше мы найдём Камень, тем лучше.

Запретный лес. На следующий день.

Группа из пяти человек — Гарри, Гермиона, Рон, Элиона и Тонкс — шла через Запретный лес, следуя указаниям из книги. Воздух был густым и влажным, а деревья вокруг казались живыми, словно наблюдали за ними.

— Мы близко, — сказала Элиона, её глаза светились в темноте. — Чувствую магию Камня.

Внезапно земля под их ногами начала дрожать, и из тени вышли фигуры в серебряных масках.

— Поттер, — раздался холодный голос. — Ты опять на нашем пути.

— Это мой лес, — ответил Гарри, поднимая палочку. — И я не позволю вам забрать Камень.

Хогвартс, кабинет защиты от тёмных искусств. Следующий день после урока с пикси, где Лохкарт устроил шоу.

Гарри, Рон и Гермиона сидели за своим столом в кабинете Локхарта, ожидая начала урока. После вчерашнего фиаско с пикси, Гарри был уверен, что Локхарт постарается как-то реабилитироваться. Однако, вместо того чтобы начать урок, он запер дверь и повернулся к классу с загадочной улыбкой.

— Друзья мои, — начал он, его голос звучал мягко, но с ноткой чего-то необычного. — Вчерашний урок был... скажем так, не совсем удачным. Но сегодня я хочу показать вам нечто, что изменит ваше представление о магии.

Он подошёл к своему столу и достал из ящика небольшой чёрный ящичек, украшенный серебряными рунами. Гарри почувствовал, как шрам на лбу слегка закололся. Что-то в этом ящичке вызывало у него тревогу.

— Это, — продолжил профессор, открывая ящичек, — артефакт, который я приобрёл во время своих путешествий. Он называется «Зеркало Истины». Оно способно показать человеку его самое сокровенное желание... или его самый большой страх.

Гарри обменялся взглядами с Роном и Гермионой. Локхарт явно задумал что-то необычное. Но что?

— Кто хочет первым взглянуть в зеркало? — спросил Локхарт, его глаза блестели, как у кота, который только что поймал мышь.

Класс замер. Никто не решался вызваться добровольцем. Тогда профессор улыбнулся и указал на Гарри.

— Гарри, ты ведь всегда готов к приключениям, не так ли? Подойди сюда.

Гарри неохотно встал и подошёл к зеркалу. Гарри помнил, как в прошлом году уже сталкивался с Зеркалом Истины. Он помнил страх, который оно вызвало, и как это повлияло на судьбу Дурслей. Даже положительно. Но тогда он ходил за утешением к Минерве. Кстати, давно он у нее не был…

Гарри посмотрел в зеркало и увидел... себя. Но не того, кем он был сейчас, а того, кем он мог бы стать. Он увидел себя стоящим на вершине башни, окружённого тенями. В руках он держал Камень Илифии, а вокруг него были его друзья — Рон, Гермиона, даже Драко Малфой. Но их лица были искажены страхом, а глаза полны ненависти.

— Что ты видишь, Гарри? — спросил Локхарт, его голос звучал как шёпот.

— Я... — Гарри попытался оторвать взгляд от зеркала, но не смог. — Я вижу себя... но это не я. Это кто-то другой.

Профессор улыбнулся, но в его глазах мелькнуло что-то холодное.

— Интересно, — сказал он. — Зеркало показывает нам то, что мы боимся увидеть. Но иногда... оно показывает и то, что мы должны увидеть.

Гарри наконец оторвал взгляд от зеркала и посмотрел на Локхарта. Что-то в его поведении показалось ему подозрительным. Гелдерой был слишком уверен в себе, слишком спокоен. Не очень похож на того напыщенного павлина, которого он помнил из прошлого. Что-то изменилось. Гарри чувствовал, что за образом веселого повесы, приукрашающего свои достижения, скрывается могучий знающий маг.

— А теперь, — продолжил Локхарт, — давайте поговорим о том, как использовать свои страхи в своих интересах. Ведь страх — это не слабость. Это сила, если уметь её контролировать.

После урока.

Гарри, Рон и Гермиона вышли из кабинета Локхарта, чувствуя себя немного ошеломлёнными.

— Что это было? — спросил Рон, когда они отошли подальше от кабинета. — Этот зеркальный трюк... это было странно.

— Слишком странно, — согласилась Гермиона. — Локхарт явно что-то скрывает. И этот артефакт... он не просто так его показал.

— Я чувствую, что он знает больше, чем говорит, — добавил Гарри. — Он хотел что-то проверить. Но что?

— Может, он связан с «Серой Зарей»? — предположил Рон. — Или с Грин-де-Вальдом?

— Возможно, — задумчиво сказал Гарри. — Но нам нужно больше информации. Гермиона, ты можешь поискать что-нибудь о Зеркале Истины в библиотеке?

— Конечно, — кивнула Гермиона. — Но будь осторожен, Гарри. Локхарт не так прост, как кажется.

Гарри и так это уже понял, но больше корил себя за то, что не разузнал о Зеркале Истины побольше еще в прошлом году. А главное, где он его вообще достал? И почему только осколок?

Ночное расследование.

Позже той же ночью Гарри решил проверить кабинет Локхарта. Он надеялся найти что-то, что прольёт свет на его истинные намерения. С помощью мантии-невидимки он пробрался в кабинет и начал осматривать стол преподавателя.

В одном из ящиков он нашёл старую книгу с потрёпанной обложкой. Название гласило: «Тёмные артефакты и их использование». Гарри открыл книгу и начал листать страницы. Вскоре он наткнулся на главу о Зеркале Истины.

«Зеркало Истины — древний артефакт, созданный магами для того, чтобы раскрывать скрытые желания и страхи человека. Однако, в руках опытного мага, оно может быть использовано для манипуляции сознанием и контроля над другими...»

Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодок. Локхарт явно знал, что делает. Но зачем ему манипулировать учениками? Или это относится только к Гарри? Но как он узнал? Может, кто-то проговорился? С Дамблдора станется. Он не из тех, кто просто так бросается словами, но вполне мог плести какую-то очередную интригу. Бородатый интриган.

В этот момент дверь кабинета открылась, и Гарри замер. В комнату вошёл профессор. Он выглядел спокойным, но в его глазах горел странный огонёк.

— Гарри, — сказал он, его голос звучал мягко, но с ноткой угрозы. — Я знал, что ты придёшь.

Гарри сильно удивился, как профессор его вычислил под мантией, но вида не подал, а просто снял мантию-невидимку и посмотрел на Локхарта.

— Что вы хотите? — спросил он, стараясь звучать уверенно.

— Я хочу, чтобы ты понял, — ответил Локхарт, подходя ближе. — Магия — это не просто заклинания и зелья. Это сила, которая может изменить мир. И ты, Гарри, обладаешь этой силой. Но чтобы использовать её, тебе нужно научиться видеть правду.

— Какую правду? — спросил Гарри, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. Чертов Локхарт не только обнаружил его, или догадался, что тоже говорит о его неслабых умственных способностях, но и говорит загадками.

— Правду о себе, — ответил Локхарт. — И о тех, кто тебя окружает. Ты думаешь, что знаешь своих друзей? Ты думаешь, что знаешь, кто твой враг? Но мир не так прост, Гарри. И иногда... те, кого ты считаешь друзьями, могут оказаться твоими злейшими врагами. И наоборот.

Гарри почувствовал, как его охватывает холод. Локхарт говорил что-то важное, но он не мог понять, что именно. Слова вроде бы понятные, намёки тоже, но куда он клонит?

— Что вы хотите от меня? — повторил Гарри.

— Я хочу, чтобы ты стал сильнее, — ответил Гилдерой. — И чтобы ты понял, что иногда... чтобы победить, нужно пойти на жертвы.

С этими словами он повернулся и вышел из кабинета, оставив Гарри в полной темноте. В ней не был виден его открытый рот.

Хогвартс, кабинет профессора Макгонагалл. Поздний вечер.

После странного разговора Гарри не мог избавиться от чувства тревоги. Он решил, что нужно поговорить с кем-то, кому он может доверять. А заодно и снять стресс. Дедушка и Снейп для этого не подходили, в Тонкс он пока не был до конца уверен, Герми для снятия стресса не проходила возрастной ценз, а Элиона, боже упаси, с ее кровью Моргенштернов на ней клейма негде ставить, прав Рон. Оставалась Макгонагалл. И хотя Макгонагалл всегда была строгой и сдержанной, Гарри знал, что она одна из немногих, кто действительно заботится о нём. Он махнул пузырек оборотки, который теперь всегда носил с собой.

Гарри постучал в дверь её кабинета, и через несколько секунд услышал её голос:

— Войдите.

Гарри открыл дверь и увидел профессора Макгонагалл, сидящую за своим столом и одетую весьма открыто. Точнее, почти не одетую. Она была погружена в чтение какого-то документа, но, увидев Гарри, отложила его в сторону.

— Мистер Поттер, — сказала она, её голос звучал строго, без привычной приветливости. — Что привело вас ко мне в такой поздний час?

— Минерва, — начал Гарри, чувствуя, как слова застревают у него в горле. — Мне нужно поговорить с тобой. Это важно.

Макгонагалл внимательно посмотрела на него, затем кивнула и указала на стул перед своим столом.

— Садитесь, мистер Поттер. И расскажите, что вас беспокоит.

Гарри немого удивился официальному тону, но списал это на то, что давно не появлялся, кроме как на уроках.

Гарри сел и начал рассказывать о том, что произошло на уроке Локхарта. Он описал Зеркало Истины, свои видения и странное поведение профессора. Макгонагалл слушала внимательно, её лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькало что-то, что Гарри не мог понять.

— Зеркало Истины, — произнесла она, когда Гарри закончил. — Это древний артефакт, и он действительно может показывать как желания, так и страхи. Но то, что Локхарт использует его в классе... это вызывает вопросы.

— Вы думаете, он что-то задумал? — спросил Гарри.

— Локхарт всегда был... неоднозначной фигурой, — ответила Макгонагалл, её голос звучал осторожно. — Но я не думаю, что он действует в одиночку. Возможно, он связан с теми, кто охотится за Камнями.

Гарри почувствовал, как его сердце заколотилось. Если Локхарт действительно связан с "Серой Зарей", то это меняет всё.

— Что мне делать? — спросил он.

— Будьте осторожны, мистер Поттер, — сказала Макгонагалл, её голос звучал твёрдо. — И не доверяйте никому слепо. Даже тем, кого вы считаете своими друзьями.

Гарри кивнул, чувствуя, как тяжесть на его плечах немного ослабла. Он знал, что Макгонагалл всегда будет на его стороне, но её слова о том, чтобы не доверять даже друзьям, заставили его задуматься.

— Ещё кое-что, — добавила Макгонагалл, её голос стал мягче. — Вы давно не оставались на ночь в моём кабинете. Возможно, вам стоит переночевать у меня сегодня. Я конечно понимаю, что я уже не девушка на выдании…

Гарри улыбнулся. Он вспомнил горячие ночи прошлого года. Тогда это помогло ему почувствовать себя в безопасности.

— Спасибо, профессор, — сказал он. — Я останусь. И не надо наговаривать, волшебницы развиваются иначе, и по магловским меркам вам не больше тридцати.

— Ну разумеется, — профессор улыбнулась той самой улыбкой, от которой у Гарри поднялся уровень гормонов. Особенно, когда она встала из-за стола, и на ней оказалась лишь короткая ночнушка.

* * *

Под утро Гарри под мантией-невидимкой вернулся к себе. Он лёг на кровать и хотел доспать часок, но сон не шёл. Его мысли были переполнены видениями из Зеркала Истины. Он видел себя, окружённого тенями, своих друзей, которые смотрели на него с ненавистью. Что, если это не просто страх? Что, если это предупреждение?

Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Но в этот момент он услышал тихий шорох. Гарри открыл глаза и увидел, как дверь медленно открывается. В комнату вошла фигура в чёрном плаще.

— Кто вы? — спросил Гарри, вскакивая.

Фигура остановилась, затем сняла капюшон. Это был Локхарт. Его лицо было серьёзным, а в руках он держал Зеркало Истины.

— Это я, Гарри. С ответным визитом, — сказал он, его голос звучал тихо, но с ноткой угрозы. — Ты не должен был видеть то, что увидел ночью.

Гарри сначала подумал о Макгонагалл, но потом вспомнил визит в кабинет Локхарта.

— Что вы хотите? — спросил Гарри, чувствуя, как начинает подниматься адреналин.

— Я хочу, чтобы ты понял, — ответил Локхарт, подходя ближе. — Ты играешь в игру, правила которой не знаешь. И если ты не будешь осторожен, то проиграешь.

— Что вы имеете в виду? — спросил Гарри, стараясь звучать уверенно.

— Ты думаешь, что знаешь, кто твой враг, — сказал Локхарт. — Но ты ошибаешься. Твой настоящий враг — это не Волан-де-Морт и не Грин-де-Вальд. Твой враг — это ты сам.

С этими словами Локхарт повернулся и вышел, оставив Гарри в полном непонимании и прострации.

Опять он оставляет меня с открытым ртом. Ох, не к добру это.

Хогвартс, подземелья. Раннее утро.

После ночи, проведённой в кабинете Макгонагалл, Гарри чувствовал себя немного несобранным, но вопросы, которые поднял Локхарт, не давали ему покоя. Он решил, что нужно поговорить со Снейпом. Несмотря на их сложные отношения, Гарри знал, что Снейп — один из немногих, кто действительно понимает тёмную магию и может помочь разобраться в том, что происходит.

Он спустился в подземелья, где находился кабинет Снейпа. До уроков оставался еще час. Дверь была приоткрыта, и из-за неё доносился запах зелий и трав. Гарри постучал.

— Войдите, — раздался холодный голос Снейпа.

Гарри вошёл и увидел профессора, стоящего за столом, заваленным склянками и книгами. Снейп поднял глаза и посмотрел на Гарри с привычным выражением лёгкого презрения.

— Мистер Поттер, — произнёс он, — что заставило вас посетить моё скромное убежище в столь ранний час?

— Профессор, — начал Гарри, стараясь звучать уверенно, — мне нужно поговорить с вами. Это важно.

Снейп поднял бровь, но ничего не сказал, давая Гарри продолжить.

— Локхарт показал нам на уроке Зеркало Истины, — сказал Гарри. — Оно показало мне... что-то странное. И я думаю, что он что-то задумал. Возможно, он связан с "Серой Зарей".

Снейп замер, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то, что Гарри не смог прочитать.

Маловато я занимался легилименцией, — пронеслось в голове.

— Зеркало Истины, — произнёс Снейп, его голос звучал холодно. — Древний артефакт, способный показывать как желания, так и страхи. Но то, что Локхарт использует его в классе... это действительно вызывает вопросы.

Он что, подслушивал мой разговор с Макгонагалл?? Может, еще и подсматривал? С него станется.

— Вы думаете, он что-то задумал? — спросил Гарри.

— Локхарт всегда был... своеобразным, — ответил Снейп, его голос звучал осторожно. — Но я не думаю, что он действует в одиночку. Возможно, он связан с теми, кто охотится за Камнями.

Ну вот опять. Дежавю.

— Что мне делать? — спросил Гарри.

— Будьте осторожны, мистер Поттер, — сказал Снейп, его голос звучал твёрдо. — И не доверяйте никому слепо. Даже тем, кого вы считаете своими друзьями.

Гарри кивнул, чувствуя, как тяжесть на его плечах немного ослабла. Он знал, что Снейп союзник. Но слова про друзей напрягали. И Макгонагалл говорила то же самое. Да и Локхарт. Что они все о друзьях? Проще уже ни с кем не дружить. Но тогда чем я лучше Волди?

Алхимия и Камни Душ

Гарри решил, что нужно действовать. Он не мог просто сидеть и ждать, пока "Серая Заря" или Локхарт сделают следующий шаг.

— Профессор, — начал Гарри, — я думаю, нам нужно что-то сделать. Мы не можем просто ждать, пока "Серая Заря" нанесёт удар. У меня есть идея.

Снейп, стоящий за столом с книгой в руках, поднял глаза и посмотрел на Гарри с привычным выражением лёгкого скепсиса.

— И что же это за идея, мистер Поттер? — спросил он, откладывая книгу.

— Мы можем создать зелье или артефакт, который поможет нам противостоять им, — сказал Гарри. — Что-то, что сможет нейтрализовать их магию или защитить нас от их влияния. И... — он сделал паузу, — я думаю, мы могли бы использовать Камни Душ.

Снейп замер, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнул интерес.

— Камни Душ, — произнёс он, его голос звучал задумчиво. — Это рискованно, мистер Поттер. Манипуляции с душами — это опасная игра. Но... — он сделал паузу, — если мы сможем контролировать процесс, это может дать нам преимущество.

— Тогда давайте попробуем, — сказал Гарри, чувствуя, как руки начинают потеть. — У меня есть отработки, и я могу приходить сюда после уроков. Мы можем работать вместе.

Снейп посмотрел на него, затем медленно кивнул.

— Хорошо, мистер Поттер. Но помните: это не игра. Один неверный шаг, и последствия могут быть катастрофическими.

Урок зельеварения.

В тот же день на уроке зельеварения Снейп, как всегда, был строг и требователен. Но на этот раз Гарри заметил, что профессор уделяет ему больше внимания, чем обычно. Когда класс получил задание — приготовить зелье "Очищения разума", Снейп подошёл к Гарри и тихо сказал:

— Мистер Поттер, после уроков останьтесь.

Гарри кивнул. Он знал, что предстоит серьезное дело.

Разумеется, он нашел способ заработать «Минус пять баллов Гриффиндору и неделю отработок».

Отработки.

После уроков Гарри вернулся в кабинет Снейпа. На столе уже были разложены ингредиенты: сушеные тушки тритонов, клыки вампира, какая-то кожа, подозрительно напоминавшая человеческую, несколько странных кристаллов, которые Гарри не сразу узнал, и... Камень.

— Мы начнём с основ, — сказал Снейп, его голос звучал холодно, но с ноткой чего-то, что Гарри не мог понять. — Сегодня мы будем работать над зельем, которое сможет защитить разум от внешнего влияния. Это может быть полезно против "Серой Зари". Да и вам с вашими навыками окклюменции не повредит, — Снейп хмыкнул, — сейчас ваши мозги как проходной двор.

Гарри вздохнул. Он это отчетливо понимал. Он кивнул и взял в руки ступку, чтобы измельчить ингредиенты. Снейп наблюдал за ним, время от времени делая замечания.

— Точнее, мистер Поттер. Зельеварение — это искусство, а не грубая сила. Порошок должен быть однородным.

Гарри старался сосредоточиться, но его мысли были переполнены вопросами. Что, если они не смогут создать то, что задумали? Что, если "Серая Заря" уже знает об их планах?

— Профессор, — начал он, не отрываясь от работы, — вы думаете, Локхарт действительно связан с ними?

Снейп замер, затем медленно кивнул.

— Он всегда был загадочной фигурой. Раньше я думал, что он в своих книгах врет, пока не расспросил очевидцев. Даже съездил для этого в некоторые места.

Гарри удивился. Снейп был не из тех, кто сорвется и поедет куда-то, бросив свой подвал. Еще одна загадка.

— Но его интерес к Зеркалу Истины и Камням Душ, продолжил Снейп, — говорит о том, что он знает гораздо больше, чем показывает. Будьте осторожны, мистер Поттер. Он может быть опаснее, чем кажется.

— Я уже в курсе. Он распознал меня под мантией-невидимкой.

Снейп лишь пожал плечами, как будто видеть сквозь Дар Смерти было чем-то обыденным.

Алхимия с Камнями Душ.

Через несколько часов работы над зельем Снейп решил, что пришло время перейти к следующему этапу — алхимии с Камнями Душ.

— Камни Душ, — начал он, показывая Гарри странный кристалл, — это не просто артефакты. Они содержат в себе частицы душ, и если мы сможем правильно использовать их энергию, это даст нам огромное преимущество.

— Но как? — спросил Гарри, вообще не понимая, как камни без рун могут давать энергию. Это же пассивные предметы. Раньше он всегда работал с рунами.

— Мы создадим артефакт, который сможет нейтрализовать магию "Серой Зари", — ответил Снейп. — Но для этого нам нужно будет соединить энергию Камней с зельем, которое мы уже начали готовить.

Гарри принялся помешивать зелье, не представляя, как его можно смешать с камнем. Ну, на то Снейп и великий зельевар, что сварит даже камень.

Хогвартс, кабинет Гилдероя Локхарта. Поздний вечер.

Гарри стоял перед массивным зеркалом в позолоченной раме, которое Локхарт назвал «Зеркалом Истины». Отражение показывало его в чёрных доспехах, с глазами, горящими алым светом, а вокруг — тела друзей. Но сегодня что-то изменилось. В глубине стекла мелькнула тень с серебряными волосами — Элиона Моргенштерн, связанная цепями. Её губы шептали: «Они используют его…»

— Что ты видишь на этот раз, Гарри? — Локхарт положил руку на его плечо, и Гарри вздрогнул. В голосе профессора звучала непривычная жёсткость.

— Ничего, — солгал Гарри, отводя взгляд. — Тот же бред.

Локхарт усмехнулся, доставая из складок мантии чёрный кристалл с трещинами, похожий на Камень Илифии, но крупнее.

— Знаешь, это зеркало — не просто артефакт. Оно — дверь. Дверь в разум. И сегодня мы откроем её шире.

Он коснулся кристаллом поверхности зеркала, и стекло заколебалось, как вода. Из глубины потянулись чёрные щупальца, обвивая руки Гарри.

— Что вы делаете?! — попытался вырваться Гарри, но Локхарт прижал его к зеркалу.

— «Серая Заря» нуждается в твоих видениях, Поттер. Ты — ключ к Камню Времени.

Тайная лаборатория Снейпа. Полночь.

Гермиона взломала замок с помощью Алохоморы и ворвалась в комнату, где Снейп склонился над котлом с дымящимся зельем.

— Он в опасности! Локхарт…

— Знаю, — перебил Снейп, не отрываясь от работы. — «Серая Заря» активировала Портал Миражей. Если Гарри войдёт в него, его сознание растворится между временными потоками.

— Почему вы ничего не сделали?! — в её голосе дрожали слёзы.

Снейп резко обернулся, в его руке был зажат флакон с густой жидкостью цвета крови.

— Потому что это единственный способ найти Камень Времени. И потому что он не один.

Он кинул Гермионе в руки мантию-невидимку.

— Тонкс ждёт у Запретного леса. Скажите ей, что план изменился. Мы идём в логово Локхарта.

Логово «Серой Зари». Заброшенная часовня в Запретном лесу.

Гарри очнулся в круглом зале со стенами, покрытыми рунами. Локхарт стоял у алтаря, на котором лежал Камень Времени — прозрачный кристалл, внутри которого клубился туман.

— Твои видения вели нас сюда, — Локхарт повернулся, его глаза светились неестественным синим. — Грин-де-Вальд обещал мне власть над временем. А ты… ты станешь жертвой.

Гарри попытался схватиться за палочку, но руки были скованы тенями.

— Вы… всегда были ужасным актёром, — сквозь зубы процедил Гарри. — «Серая Заря» вас использует, как и всех.

Локхарт рассмеялся, поднимая Камень:

— Ошибаешься. Это я использую их. Tempus Praeteritum!

Камень вспыхнул, и время вокруг замедлилось. Из тумана вышли фигуры — юный Дамблдор с Грин-де-Вальдом, их руки были сцеплены в клятве.

— Ты видишь? — Локхарт шагнул к видению. — Их союз — ключ к силе Камней. И я возьму её!

Вторжение.

Стена часовни рухнула с грохотом, и в проёме появились Снейп, Тонкс и Гермиона.

— Конфринго! — Тонкс метнула огненный шар в Локхарта, но он отразил заклинание Камнем. Время вокруг исказилось, и шар застыл в воздухе.

— Вы опоздали, — провозгласил Локхарт. Тело его начало меняться — волосы побелели, черты заострились. — Я — новый хранитель Времени!

Снейп бросил Гарри флакон:

— Выпей! Это зелье Лили — оно разорвёт связь с Камнем!

Гарри выпил содержимое залпом. Боль пронзила виски, и Камень в руке Локхарта треснул. Время рвануло вперёд, смешав прошлое и настоящее.

Когда пыль осела, Локхарт лежал без сознания, его волосы снова стали золотыми, а Камень Времени рассыпался в прах.

— Он… был одержим, — сказала Тонкс, проверяя пульс. — Грин-де-Вальд вселился в него через зеркало. Но теперь он растворился.

Гарри поднял осколок Камня, на котором мерцала надпись: «Следующий — Камень Смерти».

— Они не остановятся, — сказал Снейп. — Но теперь они знают, что мы близки.

На следующее утро Дамблдор вызвал Гарри в свой кабинет. На столе лежал чёрный дневник с инициалами «Г.Г.».

— Профессор, мы должны поговорить о Геллерте, — произнёс Гарри, глядя на портрет молодого Грин-де-Вальда на стене. — И о том, почему вы до сих пор храните его письма.

Дамблдор вздохнул, сняв очки:

— Потому что некоторые двери, Гарри, лучше не открывать. Но, боюсь, у нас больше нет выбора…

Тени Азкабана

Хогвартс, кабинет Дамблдора. Утро после событий с Локхартом.

Пыль от разрушенного Камня Времени всё ещё оседала на полках, когда Дамблдор развернул перед Гарри пожелтевшие письма с печатью в виде змеи и льва.

— Камень Смерти спрятан в камере, где когда-то содержался Грин-де-Вальд, — голос директора звучал устало. — Чтобы открыть её, нужна кровь Моргенштернов. Элиона…

Гарри перехватил взгляд Снейпа. Тот стоял у окна, его пальцы сжали край мантии так, что костяшки побелели.

— Вы хотите, чтобы мы пошли в Азкабан? — спросил Гарри, чувствуя, как холодок страха скользнул по спине.

— Нет. — Снейп резко обернулся. — Это самоубийство. Дементоры уже наводнили тюрьму.

— А если «Серая Заря» доберётся до Камня первыми? — в дверях появилась Тонкс, её розовые волосы были собраны в тугой пучок. — Мой отец… — она замолчала, сжав губы.

Подземелья Хогвартса. Ночь.

Рон сидел на краю кровати, сжимая в руках потрёпанный дневник. Чернила на странице медленно складывались в слова: «Они тебя не ценят. Она выбрала его…»

— Заткнись, — прошипел он, но пальцы дрожали. Из коридора донеслись шаги — Гермиона шла к Локхарту. Снова.

Кабинет Локхарта.

Воздух в кабинете был густым от запаха ладана и старого пергамента. Стены, увешанные портретами самого Локхарта в героических позах, казалось, следили за каждым движением. На массивном дубовом столе, заваленном кристаллами, сушёными травами и потрёпанными фолиантами, горела единственная свеча. Её колеблющийся свет отбрасывал причудливые тени на лицо профессора, склонившегося над руническим кругом. Его обычно безупречные золотистые локоны были растрёпаны, а на лбу блестели капли пота.

Гермиона стояла у окна, сжимая в руках книгу «Тёмные артефакты эпохи Грин-де-Вальда». Её взгляд скользнул по странному зеркалу в углу — тому самому, что показывало Гарри кошмары. Рама, покрытая паутиной трещин, теперь светилась слабым лиловым сиянием.

— Цветок папоротника… лунный камень… — бормотал Локхарт, выводя кинжалом символы на пергаменте. Чернила, смешанные с чем-то похожим на ртуть, пульсировали в такт его голосу. — Глупости. Все эти ритуалы — детские сказки. Настоящая сила… — он резко поднял голову, и Гермиона замерла. Его глаза, обычно сияющие самовлюблённым блеском, были абсолютно чёрными. — …в жертве.

Он вскочил со стула, опрокинув склянку с фиолетовым дымом. Гермиона отступила к стене, но Локхарт был быстрее. Его пальцы впились в её запястье с силой, несоразмерной ухоженным рукам писателя.

— Они собираются использовать тебя, девочка, — его голос звучал нараспев, словно он декламировал строки из собственной книги. — Красивая приманка для мальчика-героя. В Азкабане… — он резко дёрнул её к зеркалу, где в глубине стекла мелькнула тень с рваными крыльями, — …есть ловушка. Зеркало не лжёт. Оно становится правдой.

Дверь с грохотом распахнулась, ворвавшийся ветер погасил свечу. В проёме, окутанный дрожащим зелёным сиянием шрама, стоял Гарри. Его палочка была направлена прямо в лицо Локхарту, но рука дрожала — но не от страха, а от ярости.

— Что вы от неё хотите? — голос звучал хрипло. Воздух зарядился статикой, как перед ударом молнии.

Локхарт рассмеялся, разжав пальцы. Гермиона отпрянула, потирая покрасневшее запястье, где проступил след в виде руны «Альгиз».

— Только истину, — профессор поманил Гарри к зеркалу, где теперь чётко виднелась сцена: Гермиона, прикованная к каменному алтарю, а над ней — Гарри с Камнем Смерти в руке. — Посмотри, герой. Это не будущее. Это выбор.

Зеркало взорвалось осколками, когда заклинание Гарри ударило в центр. Но вместо стёкол на пол упали чёрные капли, пахнущие серой.

Портал в Азкабан. Подземелья Хогвартса.

Элиона прижала окровавленную ладонь к полу, где был высечен двойной круг — сплетение рун Моргенштернов и символов «Серой Зари». Кровь, стекая по канавкам, вспыхнула синим пламенем.

— Портал откроется на пять минут, — её голос дрожал, будто она боролась с невидимой силой. — Азкабан… это не просто тюрьма. Это зеркало, отражающее худшие части души.

Стены задрожали, и каменная кладка распалась на чёрный песок, открыв арку из костей. За ней висела пелена мглы, от которой сводило зубы. Тонкс, проверяя заговорённые наручники авроров, резко подняла голову:

— Где Сириус? Вы сказали, он будет ждать у входа!

— Изменил условия, — Снейп провёл палочкой по лезвию кинжала, оставляя серебристый след. — Блэк верит, что Камень Смерти воскресит Поттеров. Глупец.

Азкабан. Зона молчания.

Первым их встретил не холод, а отсутствие — звуки шагов растворялись в пустоте, свет фонарей гас на расстоянии вытянутой руки. Тени возникали из ничего: Джеймс, прижимающий к груди разбитые очки, Лили с лицом, искажённым немым криком. Их пальцы цеплялись за решётки невидимых камер.

— Мама… — Гарри потянулся к призраку, но Снейп резко дёрнул его за плечо. В глазах профессора вспыхнуло что-то, чего Гарри никогда раньше не видел — паника.

— Камень вытягивает воспоминания, как дементор высасывает душу. Думаешь, это они? — он указал на новый силуэт: женщину с пепельными волосами, чьи черты странно напоминали Элиону. — Это наши призраки.

Удел предателей.

Рон шёл последним, сжимая в кармане перочинный нож — подарок Гермионы. Тень скользнула за ним, приняв облик Джинни с перекошенным от злости лицом:

— Она целуется с ним в пустом классе. Думаешь, ты ей нужен? Ты — слабое звено.

— Заткнись… — прошипел Рон, но голос дрогнул. Из сумки выскользнул дымчатый клубок, превратившийся в Грин-де-Вальда.

— Она выбрала героя. Но герои горят ярко и быстро, — шептала тень, обвиваясь вокруг его шеи. — Сломай его — станешь легендой.

Когда заклинание Рона ударило в свод, обрушившийся камень едва не придавил Гарри. Сириус, возникший из темноты как призрак, толкнул его в сторону:

— Беги к северной башне! Камень в… — его голос оборвался, дементоры вплавились в стены, словно тюрьма сама превращалась в охотника.

— Беги! — Снейп оттолкнул Гарри, принимая удар дементора. Его чёрные глаза встретились с зелёными. — Лили… прости…

Флакон с воспоминаниями упал в руку Гарри. В нём мелькнули лица: Дамблдор и Грин-де-Вальд, пожимающие руки над картой Камней, и юный Снейп, приносящий клятву «Серой Заре» в обмен на обещание спасти Лили.

Камень Смерти.

Элиона прижала ладонь к кровавой руне на двери камеры.

— Душа за душу, Поттер. Твоя… или моя?

Она толкнула его в спину, когда дементоры набросились на них. Крик Лили слился с рёвом разваливающейся тюрьмы.

Вернувшись в Хогвартс, Гарри нашёл в сумке два новых артефакта: Камень Смерти и обручальное кольцо Снейпа с гравировкой «Всегда».

— Ты что-то скрываешь, — сказал Гарри, и Тонкс прижала руку к животу, а её голос дрогнул. — Мы оба знаем, что это значит…

В зеркале в кабинете Локхарта за спиной Гермионы ухмылялся Грин-де-Вальд.

После.

В развалинах тюрьмы Сириус поднял осколок Камня Смерти, внутри которого пульсировала капля чёрной крови.

— Они не воскреснут, — он сжал артефакт так, что трещины поползли по поверхности. — Но ты получил нечто опаснее, Поттер..

— Они не воскреснут, но ты получил нечто опаснее, Поттер, — проговорил он тихо.

В кармане Гарри звякнуло кольцо Снейпа, а в ушах стоял шепот Тонкс: «Мы оба знаем…». Зеркало в кабинете Локхарта, показывавшее Гермиону с Грин-де-Вальдом, теперь отражало её лицо — с двумя каплями крови вместо зрачков.

Отражение в пепле

Хогвартс, библиотека. Ночь после возвращения из Азкабана.

Тень Снейпа материализовалась у полки с запретными гримуарами, её пальцы скользнули по корешку «Песен Мёртвых». Книга упала к ногам Гарри, раскрывшись на странице с иллюстрацией — кольцо с гравировкой «Всегда» лежало на фоне руин Нурменгарда.

— Выжил, — прошептал Гарри, сжимая в кармане холодный металл кольца. — Но как?..

— Полагаю, вам стоит задать этот вопрос мне, — из-за стеллажа вышла Элиона. Её серебряные волосы были перепачканы сажей, а на шее красовался свежий шрам в виде руны «Альгиз». — Снейп… заключил сделку с Камнем. Его душа теперь связана с вашей матерью.

Кабинет Локхарта. Рассвет.

Гермиона застыла перед зеркалом, где её отражение медленно моргало кровавыми глазами. За спиной Грин-де-Вальд чертил в воздухе руны, складывающиеся в фразу: «Нурменгард ждёт наследника».

— Прекрати! — она швырнула в стекло флакон с зельем Снейпа. Зеркало треснуло, но вместо осколков из трещин выпали страницы глав из новой книги Локхарта: «Как я перехитрил Грин-де-Вальда: секрет кроется в жертвенной любви» и «Как я научил Гарри Поттера побеждать». Локхарт подбежал, и схватил выпавшие страницы с торжествующим видом.

На последней странице чернила складывались в карту с отметкой «Хогвартс».

Тонкс, гладящая живот у окна, поймала взгляд Гарри:

— Думаешь, он здесь? Настоящий Грин-де-Вальд?

В зеркале за её спиной мелькнул силуэт с палочкой из тисового дерева.

Комната желаний. Тайная встреча.

— Блэк врёт про воскрешение, — Тонкс с силой ткнула пальцем в карту из пепла, которую Дамблдор «случайно» обронил в камине. — Нурменгард — не крепость. Это зеркало, отражающее каждого, кто ищет Камни.

Рон, сидевший в углу с перебинтованной рукой, резко поднял голову:

— Значит… если мы пойдём туда, то встретим свои же тени? Как в Азкабане?

— Хуже, — в дверь вошёл Снейп, его мантия пахла полынью и мокрым пеплом. — Там вы встретите тех, кем могли бы стать. — Его взгляд скользнул по шраму Гарри. — Включая тебя, Поттер.

Подземелья. Врата из чёрного льда.

Элиона провела кинжалом по старому шраму, заставляя врата пропустить их. Внутри вместо каменных стен стояли зеркальные призмы, в каждой — альтернативная версия команды:

Гарри в мантии Пожирателя смерти, сжимающий жезл из кости Дамблдора.

Гермиона, чьи глаза светились зелёным огнём Камня Смерти.

Рон с мечом Гриффиндора в руке, стоящий на горе книг с надписью «Король-предатель».

— Иллюзии, — Сириус попытался разбить ближайшую призму, но меч прошёл сквозь неё. — Они показывают…

— Возможности, — продолжил Снейп, выхватывая из воздуха серебристую нить — воспоминание Дамблдора. — Тот, кто контролирует Нурменгард, может изменить прошлое.

Сердце крепости Нурменгард

Грин-де-Вальд восседал на троне из зеркал, но его тело было словно соткано из пепла писем Дамблдора.

— Приветствую, наследник, — он улыбнулся Гарри, указывая на подиум с пятью Камнями. — Выбери: воскресить родителей… или спасти тех, кто предаст тебя завтра.

Тень Лили протянула руку к кольцу Снейпа, а призрак Джеймса направил палочку на Гермиону. Рон, увидев в зеркале себя целующимся с Джинни, замер в нерешительности.

— Ни то, ни другое, — Гарри разжал ладонь, где кольцо Снейпа сплавилось с Камнем Смерти. — Экспекто патронум!

Серебряный олень, пронзённый чёрными лучами из зеркал, обрушил потолок. Зеркальный Нурменгард начал рассыпаться, а Грин-де-Вальд рассмеялся:

— Ты стал интереснее, Поттер. До встречи в твоём Хогвартсе…

Азкабан. Тени нового порядка.

Сириус Блэк шагнул за пределы тюремных стен, ощущая, как невидимые цепи сжимают запястья с ледяной нежностью. Двенадцать часов в сутки — ровно столько позволял отсутствовать осколок Камня Смерти, вплетённый в его душу, словно якорь, удерживающий корабль у берега. Каждое движение на свободе отзывалось покалыванием в висках: часы тикали, напоминая, что скоро морская луна затянет его обратно в лабиринт перестроенных камер.

Он научился играть роль, которую навязал ему Пиус Толстоватый — новый смотритель с безумием реформатора. Надев маску «усовершенствованного дементора», Сириус шептал аврорам речи о дисциплине, пока его истинное «я» рыскало по чертежам в кабинете Пиуса. Там, среди пергаментов с кровавыми печатями, он нашёл планы «Камеры для избранных»: зеркальный зал, где каждый камень стены отражал не лицо, а худшие страхи смотрящего.

— Ты растворяешься в этом месте, — Гермиона коснулась его руки в библиотеке Хогвартса. Кожа под её пальцами мерцала, как влажный базальт, впитывая холод Азкабана даже здесь.

Сириус развернул украденный чертёж, где среди рун проступали контуры знакомых башен:

— Грин-де-Вальд хочет заключить сюда не преступников. Он строит ловушку для всех. Хогвартс, Минлит… весь мир станет отражением в его зеркалах.

С каждым использованием осколка Камня граница между ним и тюрьмой истончалась. В зеркалах Азкабана теперь жила не только тень Лили — её голос смешивался с его мыслями, шепча предупреждения на рассвете, когда цепи впивались в плоть, возвращая его в камеру. Но именно эта связь давала силу видеть сквозь ложь «Серой Зари»: старые стены дышали, превращаясь в порталы, а дементоры, одетые в мундиры авроров, патрулировали коридоры с новыми приказами.

Риск быть пойманным висел над ним, как проклятие Диметры. Но Сириус знал — его ограниченная свобода стала нитью, ведущей к сердцу заговора. Даже если однажды часы пробьют полночь, и цепи утянут его навсегда в чернильную пустоту зеркал, он успеет вырвать хотя бы один камень из фундамента новой тюрьмы.

Хогвартс, подземелья. Поздний вечер.

Лаборатория, высеченная в толще древних катакомб под Хогвартсом, дышала тайнами. Воздух был густ от аромата зелья — холодного, как лунный свет, и горького, как полынь. В центре комнаты стоял чёрный котёл, над которым клубился пар, переливающийся серебристо-сизыми оттенками. Снейп, в своём чёрном одеянии, казался частью этой тьмы, если бы не бледное лицо, искажённое болью. Его длинные пальцы сжимали края котла так, что костяшки побелели, а вены на руках пульсировали тёмным светом — магия, вытягиваемая из самого нутра, связывала миры.

В груди, под рваным шрамом, оставленным Нагини, пульсировал осколок Камня Смерти. Он был обёрнут в пожелтевший пергамент с выведенным кровью словом «Всегда», которое мерцало, словно живое. Каждый удар этого импровизированного сердца отбрасывал по стенам блики кроваво-золотого света, а тень Снейпа металась, то принимая его форму, то расплываясь в силуэт женщины с распущенными рыжими волосами. Её руки, едва осязаемые, тянулись к котлу, будто пытаясь стабилизировать кипящую смесь.

Ступени скрипнули — Гермиона вошла, держа в руке спектральный кристалл. Его сердцевина, словно заточённая молния, билась в такт пульсации Камня. Она замерла на пороге, ослеплённая контрастом тьмы и магического сияния.

— Вы не призрак, — произнесла она твёрдо, но голос дрогнул, когда тень Лили повернула к ней лицо. — Вы... якорь. Её душа в Камне, а ваша — здесь. Она держит вас, а вы — её.

Снейп не обернулся. Его тень сомкнула руки вокруг призрачного котла, пытаясь удержать зелье от распада.

— Остроумно, мисс Грэйнджер, — его голос звучал как скрежет камней. — Но даже якорь ржавеет, когда море становится кислотой. У вас есть три дня. Грин-де-Вальд уже вьётся вокруг её души, как удав.

На полках, искривлённых от сырости, стояли склянки с субстанциями, которые не имели названий в учебниках: слезы феникса, смешанные с пеплом дементоров, корни мандрагоры, проросшие сквозь кости. На стене висели часы с циферблатом из чёрного опала — вместо стрелок по нему ползла тень, отсчитывая время до полуночи третьего дня. С каждой минутой тень становилась плотнее, обретая черты Грин-де-Вальда: острые скулы, безумную улыбку.

Гермиона шагнула ближе, кристалл в её руке вспыхнул ярче, осветив пергамент на груди Снейпа. Слово «Всегда» зашипело, будто раскалённое железо.

— Почему три дня? — спросила она, пытаясь не смотреть на тень Лили, чьи глаза, пустые и печальные, следили за каждым её движением.

— Потому что Камень не вечен, — Снейп наконец повернулся. Его лицо было измождённым, но в глазах горел тот же огонь, что и в дни уроков зельеварения. — Грин-де-Вальд нашёл способ кормиться душами, заточёнными в артефактах. Он вырвется из своей темницы, если поглотит её. А я... — он коснулся осколка, и тень Лили вздрогнула, — я стану дверью, через которую он войдёт в этот мир.

Гермиона подняла кристалл, и его свет пробился сквозь пар, выхватывая из тьмы страницы древнего гримуара, лежавшего на столе.

— Здесь есть ритуал разделения, — она пролистала пергаменты, испещрённые рунами. — Но для него нужна жертва. Жизнь за жизнь.

Снейп усмехнулся, и его тень внезапно сжалась, обвив Лили, словно защищая.

— Вы забываете, мисс Грэйнджер, — он подошёл к котлу, капнув в него своей кровью. Зелье взорвалось серебряными искрами. — Я уже мёртв. Моя «жизнь» — это её воля. Чтобы разорвать связь, нужно не жертвовать, а переписать контракт.

Стены задрожали. Часы на стене завыли, тень Грин-де-Вальда пронзила циферблат когтями. Воздух наполнился запахом гари и миндаля — признак близкой темпоральной аномалии.

— Он здесь, — прошептала Лили впервые, её голос звучал как эхо из глубин колодца. — Он ищет слабину.

Снейп схватил Гермиону за запястье, его пальцы были холодны, как лёд.

— Найдите способ переписать руны на Камне. Используйте её память, её любовь... Всё, что осталось. Или я сотру эту связь в прах, даже если это убьёт нас обоих.

Гермиона кивнула, пряча кристалл в складки платья. Она знала, что ключ лежит не в гримуарах, а в том, что Снейп носил в груди — в слове «Всегда», написанном не чернилами, а покаянием.

— Мы найдём способ, — сказала она, глядя на тень Лили, которая теперь обняла Снейпа, как плащ. — Но вам придётся отпустить её.

Он не ответил. Просто повернулся к котлу, где зелье кипело яростнее, отражая битву в его душе — между долгом живого и упрямством мёртвого.

Тени на стене сплелись в танце, а часы продолжали отсчёт.

Лучи солнца пробивались сквозь щели в шторах, разрезая полумрак комнаты на полосы света и тени. На стенах, увешанных портретами Локхарта в героических позах, золотые рамки поблёскивали тускло, будто потускневшие от времени. Одно из зеркал в углу было треснуто — паутина изломов расходилась от центра, где застрял осколок чёрного кристалла. Воздух пахнул ладаном, чернилами и чем-то прогорклым — словно испорченным зельем.

Локхарт сидел за массивным дубовым столом, заваленным пергаментами, пустыми флаконами и рассыпанными блёстками от его же собственных открыток. Его обычно безупречные золотистые локоны были спрятаны под грязной повязкой, из-под которой сочилась сукровица. Руки дрожали так, что перо выскальзывало из пальцев, оставляя кляксы на страницах дневника. Чернила, густые и маслянистые, словно живые, вытекали из наконечника сами, извиваясь в слова:

«ОН ВСЁ ЕЩЁ ЗДЕСЬ. В ЗЕРКАЛАХ. В ТЕНЯХ. НЕ ДАЙ ЕМУ ВЕРНУТЬСЯ...»

— Нет-нет-нет, — бормотал Локхарт, пытаясь перечеркнуть строку, но буквы расползались, как тараканы, заполняя страницу новым текстом: «ОН ВИДИТ ТЕБЯ. ОН ЗНАЕТ, ЧТО ТЫ СЛАБ...»

Дверь с треском распахнулась. На пороге стояла Тонкс — её розовые волосы были собраны в небрежный пучок, а мантия аврора висела на одном плече, обнажая рубашку с закатанными рукавами. На лице застыла смесь усталости и решимости.

— Гилдерой, хватит! — Она резко подошла к столу и вырвала перо из его рук. Чернила брызнули на пергамент, сложившись в кривую ухмылку.

Локхарт вскочил, опрокинув стул. Его глаза, обычно сияющие самовлюблённым блеском, были красными от бессонницы:

— Ты не понимаешь! Он... он в стенах. В зеркалах. Каждую ночь я слышу, как он шепчет... — Он ткнул пальцем в треснувшее зеркало, где в глубине мелькнула тень в остроконечной шляпе.

Тонкс схватила его за плечи, заставив встретиться взглядом:

— Ты не одержим. Ты — дверь. Понимаешь? Он использует тебя как щель между мирами. Но мы закроем её. — Её голос смягчился, став почти материнским. — Прими снотворное. Хоть на пару часов.

Локхарт засмеялся — хрипло, надрывно:

— Снотворное? Оно не действует! Я вижу сны наяву... — Он указал на полку, где стояли флаконы с зельями. Один из них, с этикеткой «Сон без сновидений», был пуст. — Вчера выпил всё. А он... — Голос сорвался. — Он пришёл ко мне в образе меня самого. Улыбался, хвалил мои книги...

Тень за зеркалом зашевелилась. Стёкла задрожали, и по поверхности поползли чёрные прожилки, как вены. Тонкс резко развернулась, нацелив палочку:

— Протего Тоталиум!

Щит из золотого света отбросил тень обратно в глубину. Зеркало треснуло громче, и осколки упали на пол, превратившись в рой чёрных жуков.

— Видишь? — Локхарт прижался к стене, обхватив голову руками. — Он сильнее любых заклятий.

Тонкс вздохнула, поднимая с пола пустой флакон. На этикетке мелькнула надпись, сделанная её же рукой: «Для Г.Л. — когда станет невмоготу».

— Тогда смени тактику, — она достала из кармана крошечное зеркальце в серебряной оправе. — Ты же любишь играть героя? Стань им. — Сунула предмет ему в ладонь. — Это ловушка. Разбей его отражение — и щель захлопнется.

Локхарт сжал зеркальце так, что костяшки побелели. В его глазах мелькнул старый огонёк — тот самый, что когда-то заставлял студентов верить в байки о вампирах и гарпиях:

— А если я... стану приманкой? Заманю его в ловушку?

Тень в зеркале застыла, будто прислушиваясь.

— Именно, — Тонкс усмехнулась, поправляя мантию. — Но сначала — душ. Ты пахнешь, как тролль после марафона.

Когда дверь за ней закрылась, Локхарт подошёл к треснувшему зеркалу. В отражении его лицо исказилось — глаза стали чёрными, а улыбка слишком широкой.

— Слышал, Геллерт? — прошептал он, сжимая зеркальце. — У меня для тебя... сюжет получше.

Тень завыла, и стёкла потемнели, но Локхарт уже смеялся — тихо, истерично, как человек, нашедший выход из лабиринта, где стены сложены из его же страхов.

Сводчатый зал дышал тленом. Стены, некогда украшенные фресками с танцующими феями, теперь покрывали паутины из чёрных жил, пульсирующих в такт невидимому сердцу. Воздух был густ от запаха серы и медной крови — будто сама атмосфера пропиталась проклятием. По углам горели факелы с зелёным пламенем, отбрасывая мерцающие тени, которые извивались, как пленённые духи.

Джинни лежала на алтаре из чёрного мрамора, испещрённого рунами. Её рыжие волосы растрепались, слипшись от пота, а запястья обвивали чернильные ленты — плотные, как стальные тросы, впивающиеся в кожу до крови. Каждая капля, падая на камень, шипела, оставляя дымящиеся следы. Над ней витал силуэт Грин-де-Вальда, собранный из клубов чёрного дыма и осколков света. Его лицо мерцало, как испорченная голограмма: то юный и харизматичный, то древний, изъеденный ненавистью.

— Прекрасная жертва, не правда ли? — голос Грин-де-Вальда звучал из всех углов сразу, смешиваясь с эхом. — Она так похожа на ту... другую рыжую. Как её звали? Ах да — Лили.

Рон прижался к колонне, сжимая в кулаке старый снитч — позолоченный, с выгравированными инициалами «Д.У.». Подарок на одиннадцатилетие. Его пальцы дрожали, но не от страха, а от ярости, прорывающейся сквозь шепот разума: «Не лезь, он спровоцирует...»

— Он использует её как проводник, — прошипел Рон, ловя взгляд Гарри, который стоял в трёх шагах от алтаря с Камнем Смерти в руке. Артефакт, похожий на осколок ночного неба, излучал холодное сияние, а внутри него клубилась дымка, принимающая формы кричащих лиц. — Надо разорвать связь, пока не поздно!

Гарри не отвечал. Его зелёные глаза, отражающие блики зелёного пламени, были прикованы к руне на груди Джинни — «Анкх», светящейся ядовито-лиловым. Он знал, что это не просто символ. Это — петля, затягивающаяся вокруг её души.

— Если разорвём связь сейчас, она умрёт, — наконец произнёс Гарри, поворачивая Камень так, что тени на стенах завыли. — Эти чернила... они часть его теперь. Как игла в механизме.

— Значит, нужно переписать правила, — из-за спины Гарри раздался голос Снейпа. Его полупрозрачная фигура, словно собранная из дыма и лунного света, указала на трещину в полу, откуда сочился чёрный туман. — Камень Смерти не разрушает. Он... перезагружает.

Грин-де-Вальд рассмеялся. Его силуэт стал чётче, обретая плоть: плащ из теней, пальцы, похожие на когти.

— Попробуй, Поттер. Спаси её — и стань моим новым сосудом. — Он провёл рукой над лицом Джинни, и её веки дёрнулись. — Или убей, и сохрани свой хрупкий моральный кодекс.

Джинни застонала. Из её рта потянулась чёрная нить, соединяющаяся с силуэтом Грин-де-Вальда. Рон не выдержал:

— Хватит болтать! — Он выскочил из укрытия, швырнув снитч в призрак. Золотой шарик пролетел сквозь дым, ударившись в стену, и из трещины хлынул поток чернил.

Гарри взревел, вжимая Камень Смерти в руну на груди Джинни. Артефакт взорвался светом, и зал наполнился рёвом тысячи голосов. Чернильные ленты разорвались, превратившись в стаю ворон, которые врезались в стены, оставляя кровавые брызги. Джинни вскрикнула, её тело выгнулось, а изо рта вырвался вихрь теней, затягивающий силуэт Грин-де-Вальда обратно в бездну.

— Ты... связал нас? — Джинни села, касаясь груди, где руна теперь светилась золотом, как запечатанная печать.

Гарри упал на колени, сжимая почерневшие пальцы. Трещины на его руках пульсировали, впитывая остатки чужой магии.

— Нет, — прошептал он, глядя, как тени растворяются в воздухе. — Он теперь часть игры. И мы все — фигуры на доске.

В углу зала, где секунду назад был портал, осталась лишь лужа чернил. На поверхности мерцало лицо Грин-де-Вальда, прежде чем исчезнуть со словами:

— До следующего хода, «избранный».

Рон подхватил Джинни, игнорируя её слабый протест. Его снитч, застрявший в трещине, тихо жужжал, словно пытался что-то сказать. Но сейчас это не имело значения.

Руины Радости. Логово «Серой Зари».

Зал погрузился в зловещую тишину, нарушаемую лишь потрескиванием чернильных лент, сжимающих Джинни. Стены, покрытые паутиной трещин, светились тусклым багровым светом — будто сама каменная плоть здания истекала магией. Над алтарём висел густой туман, из которого медленно проступал силуэт Грин-де-Вальда. Его фигура была словно соткана из пепла и теней: лицо то расплывалось, обнажая череп, то собиралось в знакомые черты — острый подбородок, пронзительные голубые глаза, усмешка, от которой кровь стыла в жилах.

— Выбор за тобой, Поттер, — его голос звучал как скрежет стекла под ботинком, многоголосый и пронзительный. — Спаси её… — Тень протянула руку, и чернила, связывающие Джинни, сжались сильнее, вырвав из её горла стон. — …и отдай мне Хогвартс. Или убей… — В воздухе материализовался кинжал из чёрного льда, наведённый на сердце Джинни. — …и сохрани свою жалкую совесть.

Гарри стоял в пяти шагах, пальцы сжимали Камень Смерти так, что суставы побелели. Артефакт, холодный и живой, пульсировал в такт его дыханию, а внутри него метались силуэты — тени тех, чьи души он поглотил. Сбоку, за обломком колонны, притаился Рон. Его лицо, испачканное сажей и кровью, было искажено яростью, но палочка дрожала в руке — он знал, что один выстрел может убить Джинни.

— Он блефует! — прошипел Рон, но Гарри не повернулся. Его взгляд был прикован к руне «Анкх» на груди Джинни, которая теперь пылала алым, как раскалённое железо.

— Ты проиграл ещё до начала игры, — Гарри разжал ладонь. Камень Смерти упал на пол, но вместо глухого стука раздался звон, будто хрустальный колокол. — Ты так и не понял… Она не проводник. Она — ловушка.

Чернила, связывающие Джинни, вздыбились, как змеи, ударившись о светящуюся поверхность Камня. На секунду всё замерло — даже тени на стенах. Потом мир взорвался.

Камень Смерти втянул чернила в себя, будто бездонная воронка. Ленты, сжимавшие Джинни, превратились в дым, а её тело освободилось — но не упало. Её подняло в воздух, как марионетку, изо рта вырвался вихрь чёрных искр.

Из горла Джинни вырвалась тень — копия Грин-де-Вальда, но искажённая, будто её пропустили через кривое зеркало. Она завизжала, цепляясь когтями за воздух, но Камень Смерти уже тянул её к себе.

— Ты… не победишь… — прохрипел Грин-де-Вальд, его голос рассыпался на тысячи шепотов. — Я в каждой трещине… в каждом страхе…

Камень поглотил тень, а Джинни рухнула на алтарь. На её груди руна «Анкх» светилась теперь золотом, как запечатанная печать.

Гарри упал на колени, сжимая обожжённые ладони. Трещины на его руках — те самые, что появились после Нурменгарда — пульсировали чёрным светом. В них, как в зеркалах, мелькали лица: Лили, Снейпа, самого Грин-де-Вальда.

— Ты… связал их? — Джинни приподнялась, касаясь руны. Её голос дрожал, но в глазах горело не облегчение, а ужас. — Он… в ловушке?

— Нет. — Гарри поднял голову. В его зрачках плавали те же тени, что и в трещинах. — Он теперь часть меня. Часть нас. Он посмотрел на Джинни, и она отшатнулась — в его взгляде мелькнула чужая усмешка. — Он в каждой мысли, что говорит нам: «Ты можешь стать больше». И мы послушаемся.

— Что… что мы наделали? — прошептала Джинни, но Гарри уже шёл к выходу, оставляя за собой следы из чёрных искр.

В глубине зеркальных стен засмеялись.

Гриффиндорская гостиная тонула в рыжих отсветах заката, но Джинни казалась бледнее лунного света. Её пальцы судорожно сжали край дивана, когда Гарри поднял дневник. На обложке, под слоем пыли, змея извивалась вокруг символа, будто пыталась проглотить треугольник. Он дал Джинни этот дневник несколько дней назад по ее же просьбе, объяснив, какие могут быть последствия. Но Джинни была непреклонна, она хотела участвовать в борьбе против Волан-де-Морта, а может и самого Грин-де-Вальда, и Гарри надеялся, что под его контролем это будет не столь для нее разрушительно, как в прошлый раз, когда ему пришлось тыкать в дневник клыком василиска.

— «Защитить от Волан-де-Морта?» — Гарри провёл пальцем по чешуйчатому узору, и страницы дневника дрогнули, словно живые. — «Джинни, он тебе пишет?»

Джинни кивнула, её голос стал тонким, как паутина:

— «Он... он называет меня другом. Говорит, что Камни — единственный способ запереть Тёмного Лорда навсегда. Что если мы найдём их раньше Грин-де-...»

Она вдруг замолчала, будто кто-то сжал ей горло. Глаза расширились, став стеклянными, как у совы.

— «Грин-де-Вальда?» — Рон вскочил, опрокинув стопку книг по квиддичу. — «При чём тут он? Он же в тюрьме!»

— «Не в тюрьме, — прошептала Джинни. — Он в зеркалах. Он видит... всё».

Гарри раскрыл дневник. На первой странице, под датой «1943», чернила расплылись в странный рисунок — замок с башнями, уходящими в зеркальную гладь.

— «Смотри, — ткнул он Рона в строку, где буквы медленно перестраивались, образуя новые слова. — «Истинная сила не в убийстве, а в перерождении. Камни — мост между мирами».

— «Он врет!» — Джинни вдруг вскрикнула, вырывая дневник из рук Гарри. — «Том хочет помочь! Он сказал... он сказал, что если я найду Камень Времени в Тайной комнате, то смогу...»

— «Сможешь что?» — Гарри прищурился. В её глазах мелькнуло что-то чужое — холодное, скользкое.

— «Смогу вернуть всё назад, — голос Джинни стал глухим, будто звучал из колодца. — Исправить ошибки. Спасти тех, кто умер...»

Рон побледнел. Он понял, о ком она: о Перси, который месяц назад чуть не погиб, исследуя запретный коридор.

— «Джинни, это ловушка, — Гарри шагнул к ней, но она отпрянула, прижимая дневник к груди. — Реддл использует тебя. Камни нужны ему, чтобы вытащить Волан-де-Морта из зазеркалья!»

— «Нет! — она замотала головой, и рыжие волосы рассыпались по плечам, как кровь на снегу. — Том ненавидит Волан-де-Морта! Он называет его «выродком», который украл его славу...»

В камине с треском вспыхнуло пламя, и на мгновение все увидели, как в дневнике зашипели чернила, складываясь в новые строки:

«Джинни, они не поймут. Спрячь меня. Завтра в полночь... Приди в туалет Миртл. Я покажу тебе, где искать правду».

— «Нет, — прошептала Джинни, но её ноги уже двигались к двери, будто куклы на нитках. — Я не могу...»

— «Джинни, стой!» — Рон бросился за ней, но Гарри схватил его за руку.

— «Подожди. Пусть идёт. — Он достал из кармана смятый пергамент — Карту Мародёров. — Мы проследим. И узнаем, куда ведёт этот «Том»».

На карте имя «Джинни Уизли» медленно двигалось к третьему этажу, а рядом с ним, будто тень, пульсировала другая надпись — «Том Реддл».

— «Смотри, — Гарри ткнул в точку, где их маршруты пересекались. — Он ведёт её к месту, где нашли Миссис Норрис. Туда, где стена плачет...»

Рон сглотнул.

— «Там же символ Камней был нарисован! Значит, Тайная комната — не логово василиска, а...»

— «Портал, — закончил Гарри. — И Реддл хочет его открыть».

Змей и Камни

Библиотека Хогвартса погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шорохом пергамента и потрескиванием свечей в железных подсвечниках. Гермиона сидела в дальнем углу за столом, заваленным книгами с облупившимися корешками. Свет зеленоватого пламени лампы выхватывал из полумрака её сосредоточенное лицо. На столе лежал свиток, испещрённый рунами, которые светились тусклым золотом, словно приглашая её разгадать их секрет.

— «Василиск, порождение тьмы...» — она провела пальцем по строке, переводя вслух, — «...страж Врат Истины. Лишь его взор откроет путь к Камням, что скрепляют миры».

Рон, дремавший над учебником зельеварения, вздрогнул и чуть не уронил чернильницу.

— Что? Кто открывает? — пробормотал он, протирая глаза.

Гермиона не ответила. Её взгляд застыл на иллюстрации: гигантская змея с жёлтыми глазами, обвивающая каменную арку, в центре которой сиял кристалл в форме треугольника.

— Гарри, — она резко повернулась к нему, — ты говорил, что голос в стенах шепчет о «трещинах». Это не метафора. Каждое нападение василиска — это удар по защитным чарам вокруг Камней.

Гарри, сидевший напротив и листавший «Тёмные артефакты средневековья», поднял голову. Тени под его глазами стали глубже после недели кошмаров, где Реддл и человек с платиновыми волосами (Грин-де-Вальд, как он догадался) спорили у зеркала, полного теней.

— Значит, когда василиск окаменяет жертву, он... что, ломает барьер? — спросил он, с трудом выговаривая слова.

— Да, — Гермиона развернула свиток, показывая карту Хогвартса с кровавыми отметинами там, где находили пострадавших. — Здесь, здесь и здесь... Это точки треугольника. Василиск активирует ритуал.

Рон побледнел, увидев, что одна из меток — место, где Петунья Дёркинс, первокурсница Пуффендуя, до сих пор лежит в лазарете с окаменевшей рукой.

— Но зачем Реддлу эти Камни? — он сглотнул. — Чтобы воскресить Волан-де-Морта?

— Хуже, — Гермиона понизила голос. — В «Хрониках Хогвартса» сказано, что Камни Душ — это ключи к зазеркалью, где заточено Зло. Если их собрать, можно не только освободить Тёмного Лорда, но и... переписать реальность.

Тишину разорвал скрип двери. Все трое вздрогнули. Из-за стеллажа с книгами по некромантии вышел Драко Малфой, его платиновые волосы блестели в свете свечей.

— Гриффиндорское трио опять что-то замышляет? — он усмехнулся, разглядывая их стол. — Ищете способ отмыть свою грязную кровушку?

— Убирайся, Малфой, — рыкнул Рон, хватаясь за волшебную палочку.

— Ой, испугался, Уизли? — Драко подошёл ближе, его глаза скользнули по свитку. — «Камни Душ»... Слыхал, мой отец говорил, что это сказки для дураков.

— Тогда почему Люциус трижды пытался купить этот свиток у мадам Пинс? — парировала Гермиона, не отрываясь от карты.

Малфой замер. Его надменная улыбка дрогнула.

— Вы не понимаете, во что лезете, — прошипел он. — Те, кто ищут Камни, исчезают. Навсегда.

Он резко развернулся и исчез в лабиринте стеллажей. Гарри заметил, как дрожали его руки.

— Он знает что-то, — через губу проговорил Гарри, — и боится.

— Неважно, — Гермиона встряхнула головой, снова погружаясь в свиток. — Смотрите: тут сказано, что Василиск — не просто монстр. Его создали, чтобы охранять Камень Времени. Если Реддл убьёт его...

— ...Камень активируется, — закончил Гарри, вспоминая свой последний кошмар. Зеркало, в котором Волан-де-Морт протягивал руку к треугольному кристаллу, а за его спиной стоял улыбающийся Грин-де-Вальд.

— Но как он собирается убить василиска? — Рон уставился на иллюстрацию с огромной змеёй. — Это же невозможно!

— Петушиный крик, — внезапно сказала Гермиона. — Василиск уязвим только к нему. Но в Хогвартсе нет петухов с тех пор, как Хагрид... — она запнулась, вспомнив, как лесничий в слезах хоронил своего любимца месяц назад.

— Хагрид говорил, что их перебили, — Гарри сжал кулаки. — Кто-то специально. Реддл готовится.

Внезапно страницы свитка затрепетали, и руны начали перестраиваться, образуя новые строки:

«Смерть стража откроет Врата. Кровь Наследника напоит Камень».

— Это он, — Гарри вскочил, чуть не опрокинув стол. — Реддл знает, что мы здесь. Он меняет записи!

— Нам нужно найти Камень первыми, — Гермиона схватила свиток. — Если он в Тайной комнате, то...

Она не договорила. Из-под потолка донеслось шипение, такое же, какое Гарри слышал в стенах.

«Маленькая волшебница... Ты умрёшь первой».

Рон выхватил палочку, но вокруг было пусто. Лишь в дальнем углу мелькнул хвост чёрной змеи, скользнувшей между книжных полок.

Кабинет Дамблдора

Кабинет Дамблдора тонул в мягком золотистом свете, льющимся из крыльев Фоукса, феникса, восседавшего на медной жерди у окна. Его перья мерцали, как расплавленное золото, отбрасывая блики на стены, увешанные портретами спящих директоров. Воздух пах леденцом и древним пергаментом. Гарри стоял перед массивным дубовым столом, за которым Альбус Дамблдор, одетый в мантию цвета ночного неба, вертел в руках длинное перо феникса. Его голубые глаза, обычно полные тепла, сейчас казались бездонными, как озёра, хранящие тысячелетние тайны.

— Вы спрашивали, почему я не уничтожил дневник сразу, — начал Дамблдор, и его голос звучал мягко, но с металлическим отзвуком. — Ответ кроется не в чернилах, а в пустоте между строк. Том Реддл ищет не просто бессмертие... Он хочет переписать историю.

Перо в его руках вспыхнуло алым, и Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— С помощью Камней Душ? — спросил он, вспоминая слова Гермионы о треугольнике, круге и линии.

Дамблдор кивнул, и в этот момент свет феникса дрогнул, осветив зеркало Еиналеж в углу комнаты. В его глубине мелькнула тень — высокий мужчина с платиновыми волосами, лицо которого было скрыто вуалью тьмы. Гарри замер: даже не видя глаз, он чувствовал взгляд.

— Камни — не просто артефакты. Это петли, на которых держится дверь между мирами, — продолжил Дамблдор, слегка поворачивая перо, чтобы его блики падали на зеркало. — Тот, кто владеет ими, может открыть зазеркалье... и выпустить того, кто жаждет вернуться.

— Волан-де-Морта, — прошептал Гарри.

— И не только, — Дамблдор поднял руку, и тень в зеркале замерла, будто прислушиваясь. — Есть те, кто веками охотился за Камнями. Кто верит, что они созданы для... сотрудничества сил.

В зеркале платиновые волосы колыхнулись, и Гарри услышал шепот, словно ветер, пробивающийся сквозь щель:

«Смерть — это дверь, а Камни — её петли».

Голос принадлежал не Дамблдору. Он звучал молодо, почти мелодично, но за этой сладостью таилась сталь.

— Он наблюдает, — сказал Гарри, не отрывая взгляда от зеркала. — Грин-де-Вальд.

Дамблдор не удивился. Он лишь опустил перо, и алое сияние погасло, оставив комнату в привычном золотом свете.

— Даже в Нурменгарде его магия просачивается сквозь стены. Он научился говорить через отражения, — директор встал, его тень, удлинённая светом феникса, легла на зеркало, скрыв платиновую фигуру. — Он хочет Камни не для войны, а для перерождения. Чтобы создать мир, где его идеалы и сила Волан-де-Морта станут единым целым.

Гарри сглотнул. В его кошмарах два голоса — хриплый шепот Реддла и бархатный бас Грин-де-Вальда — спорили у зеркала, где метались тени жертв.

— Но зачем им объединяться? Они же враги!

— Враги? — Дамблдор улыбнулся, но в его глазах не было веселья. — Тёмные лорды редко бывают верны даже себе. Грин-де-Вальд видит в Томе... инструмент. А Том верит, что использует его.

Он подошёл к зеркалу и провёл рукой по раме, украшенной рунами. Отражение дрогнуло, и на миг Гарри увидел каменную клетку в глубине зеркальной глади — внутри билась тень с красными глазами. Волан-де-Морт.

— Зазеркалье — не тюрьма. Это ловушка, созданная древними, чтобы сдержать то, что нельзя уничтожить, — прошептал Дамблдор. — Но Камни могут разбить её. И если Реддл добьётся своего...

— ...он выпустит их обоих, — закончил Гарри.

Фоукс внезапно взмахнул крыльями, и перо в руке Дамблдора рассыпалось в золотую пыль. Директор посмотрел на Гарри, и в его взгляде впервые мелькнула тревога.

— Ты должен найти Камень Времени первым, Гарри. Иначе битва, которую мы проиграли в сороковых, повторится... но уже без шанса на победу.

В дверь постучали. Гарри обернулся, а когда снова взглянул на зеркало, тень Грин-де-Вальда исчезла. Осталось лишь его собственное отражение — хрупкое, но упрямое.

— Помни, — добавил Дамблдор, открывая дверь магическим жестом, — портреты тоже умеют хранить секреты. Спроси Слизерина... если осмелишься.

Маскарад профессора Локхарта

Зал преподавателей Хогвартса. Вечерние тени ползут по стенам, цепляясь за портреты бывших преподавателей. За столом из чёрного дуба, уставленным картами и хрустальными шарами, собрались: Северус Снейп, скрестивший руки на груди; Минерва Макгонагалл, чей взгляд острее лезвия; Элинора Моргенштерн, с глазами цвета грозового неба; Нимфадора Тонкс, чьи волосы сегодня ядовито-розовые; и Гилдерой Локхарт, блистающий в мантии, расшитой потускневшими звёздами. Над столом висит карта Хогвартса, где алым светом пульсируют метки — трещины в защите. За дверью слышен шорох — Гарри, Рон и Гермиона прильнули к замочной скважине.

Макгонагалл (прокалывая палочкой одну из меток на карте, отчего та зашипела):

— Трещина в Восточном крыле расширяется. Если Реддл прорвётся там, василиск получит прямой путь к...

Локхарт (перебивая, с театральным вздохом):

— О, это напоминает мне битву с вампирами в Карпатах! Тогда я запечатал целое ущелье одним лишь заклинанием! Кстати, — он вытащил из воздуха афишу с собой в роли победителя, — вам не нужны билеты на мою лекцию «Как стать героем за три шага»?

Снейп (прищурившись, будто вдыхая яд):

— Единственный ваш подвиг, Локхарт, — умение превращать здравый смысл в фарс.

Тонкс (закинув ноги на стол и разглядывая карту):

— Эй, смотрите-ка! В туалете Миртл опять кипит. Там либо Реддл устраивает чаепитие, либо Миртл наконец научилась плакать лавой.

Элинора (вдруг вздрогнув, будто её коснулся призрак):

— Камень... он дышит. Его нити тянутся к зеркалам. Я вижу... — её голос дрогнул, — ...кого-то за стеклом. С платиновыми волосами.

Локхарт (играя с палочкой, как дирижёр):

— Зеркала? О, я как-то заточил в них целую армию зомби! Правда, потом пришлось купить новые...

Дверь с грохотом распахнулась, впустив Джинни Уизли. Её лицо было белее пергамента, а в дрожащих руках дневник пылал чёрным пламенем.

Джинни произнесла задыхаясь:

— Он... он в моей голове! Говорит, что в полночь...

Снейп тут же вскочил, как пружина:

— Уизли, если это ваши дурацкие фантазии...

Тонкс, вырвав дневник и поднеся к уху, будто это ракушка, насмешливо произнесла:

— Ого, тут целый радиоужастик! Привет, Томми-призрачок, как поживаешь?

Из дневника вырвался голос, похожий на скрежет ножей по стеклу:

«Слишком поздно... Врата уже открыты...»

Локхарт взмахнул палочкой с клоунским пафосом:

— Не волнуйтесь! Обливиэйт Кор!

Заклинание ударило в дневник, но вместо исчезновения из него вырвалась змеиная тень, метнувшись к потолку. Локхарт «случайно» задел люстру, и та рухнула вниз.

Макгонагалл на лету превратила люстру в стаю бумажных журавликов:

— Локхарт, вы — ходячее бедствие!

Снейп, доставая флакон с дымящейся жидкостью, произнес:

— Выпейте это. Или дайте мне вылить вам на лицо — эффект тот же.

Элинор вдруг вскрикнула, и уставилась в окно:

— Драко... его ведёт василиск в Запретный лес! Камень Времени там!

Тонкс не стала медлить, и тут же схватила мантию:

— Поехали! Кто с нами?

Гарри не выдержал, и они ворвались в зал с Роном и Гермионой. Гарри на ходу возбужденно выпалил:

— Мы! И... эм, он тоже.

Он указал на Локхарта, который притворно чистил мантию от «пыли», но в его глазах мелькнула искра — быстрая, как удар молнии.

Локхарт ответил с наигранной дрожью в голосе:

— Я... я подожду здесь! Принесу горячего какао...

Снейп не дал ему такой поблажки, схватив за воротник:

— Нет. Вы пойдёте геройствовать.

Дорога в Запретный лес:

Луна пряталась за тучами, превращая лес в лабиринт из теней. Тонкс шла впереди, её палочка светилась голубым, а Локхарт «случайно» наступал на сухие ветки, громко вскрикивая.

Гермиона сказала шёпотом, прильнув к уху Гарри:

— Смотри... его палочка. Когда он «ронял» её в зале, она нарисовала руну Альгиз на полу. Защитную.

Гарри сквозь запотевшие очки попытался присмотреться к Локхарту:

— Чёрт, Эскуро! — он раздраженно очистил стекла, чуть не ткнув самодельной палкой себе в глаз, — ты думаешь, он...

Рон, перебивая:

— Не может быть! Он же...

Локхарт вдруг остановился, с «испуганным» лицом и наигранно воскликнул:

— Ой, кажется, я наступил на что-то страшное!

Он поднял ногу, показывая прилипший лист. Но в этот момент из кустов вырвался василиск, его жёлтые глаза сверкнули.

Снейп вылетел как черная летучая мышь, не глядя в глаза змею и бросая флакон с жидкостью:

— Отвести взгляд! Всем лежать!

Все упали, кроме Локхарта. Он стоял, будто загипнотизированный, но когда взгляд василиска встретился с его глазами, произошло неожиданное: змея замерла, её чешуя задрожала, а из пасти вырвался... петушиный крик.

Тонкс, остолбенев, воскликнула пораженно:

— Как?!

Локхарт отметил скромно и с наигранным ужасом:

— Ой, кажется, я случайно вспомнил заклинание из книги «Весёлые превращения»!

Василиск рухнул, превратившись в статую, а из его раскрытой пасти выкатился треугольный кристалл — Камень Времени.

Снейп, прищурившись, цинично уточнил:

— «Случайно», Локхарт?

Локхарт, подмигнув Гарри так, чтобы другие не видели, выпалил:

— Удачи, дорогие друзья! Я побегу за помощью... и пирожными!

Он скрылся в темноте, напевая мотив из мюзикла. Но на земле, где он стоял, светился след — руна Дагаз, символ прорыва.

Кабинет Дамблдора, ночь после стычки с василиском

Свечи в канделябрах отбрасывали дрожащие тени на стены, увешанные портретами спящих директоров. Альбус Дамблдор сидел за столом, сложив пальцы в замок, его голубые глаза изучали тройку преподавателей — Снейпа, Макгонагалл и Тонкс. На столе лежал треугольный кристалл Камня Времени, испещрённый трещинами, словно хрупкое стекло.

Снейп, проводя пальцем по краю кристалла, отчего тот загудел низким тоном, задумчиво выдал:

— Петушиный крик из пасти василиска... Даже я, скептик, вынужден признать: это не уровень «весёлых превращений» из книжек для первокурсников.

Тонкс, развалившись в кресле и жонглируя тремя галлеонами, задиристо спросила:

— Может, Локки просто фанат петухов? У меня был парень, который коллекционировал их фигурки. Правда, он оказался анимагом...

Макгонагалл, резким жестом оборвав её, указав на её место:

— Северус прав. То заклинание требовало не только силы, но и знания. Василиски реагируют на петушиный крик, только если он вплетён в древний обряд.

Она открыла фолиант с обугленными краями, показывая иллюстрацию: жрец в маске с перьями, застывший перед гигантской змеёй.

— «Ритуал Морфонанса», — прочла она. — Использовался магами Атлантиды для укрощения чудовищ. Последний раз его применяли в XV веке.

Снейп саркастически приподняв бровь:

— И вы верите, что Локхарт случайно вспомнил об этом, наступив на лист?

Дверь скрипнула, впуская Гермиону с грудой книг. Её щёки пылали от возбуждения.

— Гермиона с порога выпалила:

— Я проверила все его книги! В «Год с горным троллем» на странице 127 есть закладка с рунами Альгиз и Дагаз. А в «Путешествии с вампирами»...

Снейп, с видом человека, съевшего лимон, перебил её:

— Мисс Грейнджер, мы не на уроке. Изложите суть.

— Он... он оставлял подсказки, — Гермиона выложила на стол несколько пергаментов с руническими схемами. — Всё это — фрагменты ритуалов, связанных с Камнями Душ. Думаю, он учил нас, как его активировать.

Тишину разрезал голос Дамблдора, до этого молча наблюдавшего:

— Гилдерой Локхарт — мастер иллюзий. Но иллюзия требует силы.

Он поднял руку, и в воздухе возникло изображение: Локхарт в кабинете, ночью. Его мантия висела на стуле, а сам он, без привычной улыбки, чертил на полу сложный круг из рун.

— Тонкс, свистнув, снова вмешалась в беседу:

— Нифига себе шаман...

— Макгонагалл, прищурившись, и не обращая внимания на Тонкс, которая таким поведением пыталась преодолеть свое смущение от присутствия сильных волшебников, ее бывших преподавателей, произнесла:

— Это обряд связи с зазеркальем. Смотрите — здесь символы Грин-де-Вальда.

Снейп приподнялся, вглядываясь, и в его голосе впервые прозвучало уважение:

— Значит, наш клоун — посредник между Реддлом и Грин-де-Вальдом. Интересная партия.

Тайная комната, через час

Локхарт стоял перед портретом Слизерина, его тень плясала на стенах, удлинённая светом факелов. В руках он держал Камень Времени, трещины на котором теперь светились изнутри.

Локхарт заговорил обычным игривым тоном:

— Ну что, Салазар, готов передать привет своему наследнику?

Из портрета выползла змея, но не каменная, а теневая. Она заговорила голосом, в котором смешались шипение и смех:

«Ты рискуешь, маг. Грин-де-Вальд не прощает предателей».

— О, я всего лишь артист, — Локхарт щёлкнул пальцами, и тень змеи замёрзла, обернувшись цепью из рун. — А артистам позволено менять сценарий.

Он нажал на трещину в Камне, и комната наполнилась рёвом ветра. В зеркале на стене появился силуэт с платиновыми волосами.

Грин-де-Вальд произнес голосом, как шёлк над лезвием:

— Игра опасна, Гилдерой. Ты не рыцарь, а пешка.

— Зато пешка может стать ферзём, — Локхарт улыбнулся своей ослепительной улыбкой, но глаза остались холодными. — Передай Тому: его «врата» захлопнутся, если он тронет Джинни.

Зеркало треснуло, и связь прервалась. Локхарт повернулся к скрытому наблюдателю — Гарри, затаившемуся за колонной.

Локхарт с пафосом обратился к нему:

— Ах, наш юный герой! Не желаете автограф? Сегодня я раздаю их с предсказанием: «Берегите друзей, Гарри... и зеркала».

Он исчез в облаке серебристого дыма, оставив на полу руну Отила — символ наследия.

Гриффиндорская гостиная, утро

Гарри, Рон и Гермиона сидели у камина, разглядывая руну.

Рон, ковыряя в зубах пером, задумчиво сказал:

— Может, он всё же добряк? Спас Джинни от Реддла...

Гермиона строго припечатала:

— Добряки не рисуют руны крови на полу. Он что-то замышляет с Камнями.

Гарри, вертя кристалл в руках, подумав, сказал:

— А что, если он хочет остановить и Риддла, и Грин-де-Вальда? В одиночку...

В дверь постучали. На пороге стоял Локхарт в ослепительно-белой мантии, держа корзинку с маффинами. Он с улыбкой во весь рот произнес:

— Кто хочет услышать историю о том, как я победил дракона с помощью рецепта бабушки?

За его спиной, на стене, тень нарисовала руну Райдо — путь.

— Советую посетить библиотеку!

Он подмигнул, оставил маффины, и, пританвовывая, вышел.

Танцующие тени и шёпот зеркал

Поздняя осень в Хогвартсе. Листья, окрашенные в багрянец, кружат над Запретным лесом, а в коридорах замка поселился холод, пробирающийся сквозь щели в витражах. Гарри, Рон и Гермиона, завернувшись в шерстяные шарфы, пробираются в библиотеку, чтобы расшифровать руны, оставленные Локхартом. По пути они замечают, что зеркала в коридорах тускнеют, отражая не их лица, а силуэты с платиновыми волосами

Библиотека, полночь

Поскольку занятия и домашние задания никто не отменял, время для библиотеки выдалось лишь к ночи. Гермиона разложила на столе пергаменты с рунами, которые Локхарт «случайно» оставил в своих книгах. Свеча, зажатая в руках Рона, отбрасывала дрожащие тени на символы Альгиз, Дагаз и Отила.

Гермиона, водя пальцем по схемам, делала умозаключения:

— Это не просто защитные руны... Смотрите — они образуют портал. Тут, здесь и здесь. — Она соединила точки, и линии засветились синим. — Локхарт строит сеть вокруг школы.

Рон, зевая, как обычно невпопад сморозил:

— Может, он хочет открыть магазин волшебных безделушек? «Руны от Гилдероя — защищают от всего, даже от злой тёщи!»

Гарри, прищурившись, и в душе проклиная, что взял с собой рыжего, ответил Гермионе:

— Или соединить Камни в единый механизм. Помнишь, Дамблдор говорил, что они — петли между мирами?

Внезапно страницы книги «Тёмные артефакты Атлантиды» сами перелистнулись, открыв иллюстрацию: три Камня, парящие над треснувшим зеркалом. Из переплёта выпал клочок пергамента с подписью Локхарта:

«Дорогие искатели приключений! Загляните в Зеркало Еиналеж после полуночи. P.S. Не забудьте печенье — привидения обожают крошки!»

Рон, побледнев, выдал:

— Это ловушка.

— Гермиона была другого мнения, и, сверкая глазами, предположила:

— Нет. Это больше похоже на приглашение.

Зеркало Еиналеж, 00:13

Зеркало, обычно показывающее самое сокровенное желание, сейчас было мутным, как вода в болоте. Гарри подошёл первым, и поверхность затрепетала, открывая вид на каменный зал, где Грин-де-Вальд в оковах чертил на полу руны, идентичные локхартовским.

Гарри шепотом проговорил:

— Он общается с ним через зеркала.

Рон воскликнул, тыча пальцем в отражение:

— Смотрите! Там же Локхарт!

В углу зала мелькнула розовая мантия. Локхарт, не улыбаясь, бросил к ногам Грин-де-Вальда медальон с треугольным кристаллом — Камень Памяти.

«Ваш ход, старик», — донёсся голос Локхарта, искажённый эхом.

Грин-де-Вальд поднял голову, его глаза встретились с Гарри через зеркало.

Грин-де-Вальд голосрм, как скрежет стали по льду, медленно проговорил:

— «Мальчик... Скажи Дамблдору, что его ученик всё ещё умеет удивлять».

Зеркало треснуло, и из щели вырвалась тень, схватив Гермиону за запястье.

Гермиона вскрикнула:

— Оно... оно тянет меня внутрь!

Гарри и Рон ухватились за неё, но тень оказалась сильнее. Их ноги оторвались от пола...

Зазеркалье

Они приземлились в зале, стены которого были сложены из разбитых зеркал. В центре, на троне из чёрного мрамора, сидел Грин-де-Вальд. Его платиновые волосы сливались с серебристыми бликами, а на груди висел медальон с Камнем Памяти.

Грин-де-Вальд, улыбаясь, как паук, видящий муху, с пафосом сказал:

— Приветствуем, гости. Ваш клоун... простите, профессор Локхарт, передаёт привет.

Из-за колонны вышел Локхарт, но теперь его мантия была чёрной, а в руках он держал посох, увенчанный руной Райдо.

Локхарт игриво начал:

— О, вы попали в наш скромный театр! Не пугайтесь, билеты возврату не подлежат.

Гарри выхватил палочку:

— Что вы задумали?

Локхарт, вздохнув, продолжил:

— Видите ли, когда два титана — — он кивнул на Грин-де-Вальда и куда-то вглубь зала, где виднелась тень с красными глазами — — спорят за трон, умные люди... строят третий.

Он ударил посохом о пол, и между Камнем Времени у Гарри и Камнем Памяти Грин-де-Вальда протянулась нить света. Стены зала задрожали, открывая портал в реальный мир.

Грин-де-Вальд, вставая, остановил разговор:

— Пора заканчивать игру.

Гарри, толкая Рона и Гермиону к порталу, крикнул:

— Бегите! Я задержу их! — и бросился вперед

Но Локхарт оказался быстрее. Он щёлкнул пальцами, и портал схлопнулся...

Между те Локхарт, шёпотом, чтобы не услышал Грин-де-Вальд, сказал Гарри:

— Ищите Камень Вечности в кабинете Слизерина. Он последний... и не доверяйте теням.

Он исчез, а тронный зал начал рушиться.

Кабинет Дамблдора, 00:47

Гарри, Рон и Гермиона вывалились из зеркала прямо к ногам Дамблдора, который пил чай с лимоном.

Дамблдор, поднимая бровь, подметил:

— Кажется, вы посетили... интересную вечеринку.

Гермиона в ответ выпалила:

— Локхарт работает с Грин-де-Вальдом, но против Риддла! И есть третий Камень!

Дамблдор, глаза которого стали как щелки, подтвердил свою осведомлённость:

— Камень Вечности. Тот, что связывает время, память и душу.

Он открыл ящик стола, доставая старый дневник с отметкой Слизерина:

— Пришло время навестить нашего старого друга Салазара.

Тайная комната, рассвет

Портрет Слизерина ожил, когда Гарри коснулся Камня Времени.

Голос Слизерина звучал, как шелест змеиной кожи:

— «Кровь Наследника... плата за правду».

Гарри проколол палец, и кровь упала на барельеф змеи. Стена раздвинулась, открыв алтарь с третьим Камнем — чёрным, как бездна.

Рон, отшатнувшись, с замиранием сердца сказал:

— Он... он пульсирует, как сердце!

Гермиона в этот момент читала надпись:

— «Камень Вечности — владеющий им станет мостом между жизнью и смертью».

Из теней вышел Локхарт, его посох светился рунами.

Локхарт серьёзно предупредил:

— Реддл уже здесь.

За ним, извиваясь в чёрном тумане, материализовался василиск с красными глазами. На его лбу сиял символ Волан-де-Морта...

Кровь Наследника и Тень Вечности

Поздняя осень в Хогвартсе. Холодный ветер шелестит опавшими листьями, а в каменных стенах замка зреет тайна, способная перевернуть миры. Гарри, Рон и Гермиона стоят перед алтарём Слизерина, где пульсирует чёрный Камень Вечности. За ними — Локхарт, его посох светится рунами, а впереди — василиск с кроваво-красными глазами, посланник Волан-де-Морта.

Тайная комната

Василиск шипел, его чешуя отливала ядовитым блеском. Гарри сжимал в руке Камень Времени, чувствуя, как его энергия жжёт ладонь.

Гарри крикнул Рону и Гермионе:

— Закройте глаза! Его взгляд...

Локхарт, перебивая, ударяя посохом о пол:

— Фульментус Абсорбет!

Молния, вырвавшаяся из посоха, ударила в василиска, но чудовище лишь встряхнулось, словно сбрасывая дождь. Его глаза сузились, нацеливаясь на Локхарта.

Гермиона, доставая зеркало из сумки, крикнула друзьям:

— Рон, свети сюда! Гарри, отражай взгляд!

Рон направил луч заклинания Люмос в зеркало, и свет, отразившись, ударил в глаза василиска. Чудовище взревело, ослеплённое, но не остановилось.

Рон отчаянно спросил первое. Что пришло в голову:

— Он не петух, но кричать-то может?

Локхарт ответил ему с саркастическим поклоном:

— Позвольте продемонстрировать! Вокис Аурус!

Из его палочки вырвался петушиный крик, такой громкий, что василиск замер, а затем рухнул, превратившись в статую. Камень Вечности на алтаре вспыхнул, и стены комнаты задрожали.

Гермиона, разглядывая трещины на Камне и заметив изменения, взвизгнула:

— Он активируется... Гарри, не трогай его!

Но Гарри уже протянул руку. В момент прикосновения перед ним возникли видения:

Слизерин, чертящий руны на стенах Хогвартса... Грин-де-Вальд, заключающий пакт с молодым Локхартом... Волан-де-Морт, вырывающийся из зазеркалья...

Гарри срывающимся голосом произнес:

— Камень связывает все миры... Он — дверь.

Кабинет Дамблдора

Дамблдор изучал треснувший медальон Грин-де-Вальда, найденный в Запретном лесу. В дверь постучали — вошли Снейп и Макгонагалл, их лица были напряжены.

Снейп, бросая на стол чёрный кристалл, с обычным презрением выдал:

— Локхарт оставил это в подземельях. Руны на нём... они старше Хогвартса.

Макгонагалл, поправив очки, и строго глядя на Дамблдора, произнесла тоном, от которого леденели души первокурсников:

— Альбус, мы не можем позволить ему играть в свои игры. Он опасен.

Дамблдор, жуя лимонную дольку и задумчиво вертя медальон, ответил:

— Опасность и надежда часто идут рука об руку. Гилдерой... он всегда был мастером масок, а теперь, как выяснилось, неплохо поднаторел и в игре теней зазеркалья.

На стене зеркало Еиналеж дрогнуло, показав Локхарта, стоящего над спящим василиском. Он поднял палец к губам в немом призыве к тишине.

Запретный лес, полночь

Локхарт шёл по тропинке, освещённой лунным светом. Его тень удлинялась, сливаясь с очертаниями Грин-де-Вальда, возникшего из тумана.

Грин-де-Вальд холодно констатировал:

— Ты нарушил договор, маг.

Локхарт, с привычной улыбкой, но без тепла в глазах, ответил:

— Договоры созданы, чтобы их переписывать. Вы хотели Камни — я дал вам шанс. Но мальчик... он сильнее ваших страхов.

— Грин-де-Вальд, сжимая посох, повысил голос:

— Ты забыл, кому обязан своим даром?

Локхарт рассмеялся, и в его смехе прозвучала горечь:

— Дар? Вы подарили мне знание, как запирать демонов в зеркалах. Но я научился чему-то большему — выпускать их.

Он щёлкнул пальцами, и из-за деревьев вышли призрачные фигуры — теневые копии василиска. Грин-де-Вальд отступил, исчезнув в тумане.

— Локхарт шепотом:

— Ничего, игра только начинается, ставки сделаны.

Гриффиндорская гостиная, утро

Гарри сидел у камина, разглядывая Камень Вечности. Рон и Гермиона спорили о планах.

— Рон раздражённо на повышенных тонах проговорил:

— Почему мы до сих пор не рассказали Дамблдору про Локхарта?

Гермиона, строго глянув на него, тут же утихомирила:

— Потому что он уже знает. Локхарт — часть его плана.

Рон сник.

— Каблук, как есть, — подумал Гарри, недовольно глядя на рыжего.

В дверь постучали. На пороге стоял Локхарт с подносом печенья.

— Локхарт весело воскликнул, пританцовывая:

— Кто хочет услышать, как я победил дракона... с помощью рецепта из книги?

Но его глаза были серьёзны. Он незаметно кивнул на Камень, и Гарри заметил, как тот пульсирует в такт его сердцу.

Гарри тихо спросил:

— Что вы от нас хотите?

Локхарт так же шёпотом ответил:

— Выбрать сторону, Гарри. Потому что скоро все зеркала разобьются...

Зеркальные трещины

Поздний вечер опустился на Хогвартс, окрашивая стены замка в глубокие синие тона. Гарри стоял у окна в гостиной Гриффиндора, сжимая в руке Камень Вечности. Его поверхность, холодная и шероховатая, пульсировала едва заметным светом, словно живое сердце. Видения, вызванные прикосновением к камню, не отпускали его: тени Слизерина, шепчущего заклинания древних, и Локхарта, склонившегося над старинными свитками в компании Грин-де-Вальда. Эти образы смешивались, создавая мозаику, смысл которой ускользал.

Рон, развалившись в кресле у камина, нервно перебирал волосы.

— Мне кажется, или этот камень стал горячее? — спросил он, кивая на предмет в руке Гарри.

— Он реагирует на что-то, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от темнеющего неба. — Как будто зовет.

Гермиона, уткнувшись в книгу с пожелтевшими страницами, подняла голову.

— В «Хрониках зазеркалья» говорится, что Камни Душ — это не просто ключи. Они — часть древнего механизма, созданного для баланса между мирами. Если их собрать...

— Миры рухнут? — прервал Рон, приподнимая бровь.

— Или объединятся, — прошептала Гермиона. — Но какой ценой?

Тишину разорвал резкий стук в дверь. На пороге стояла Тонкс, ее розовые волосы сегодня отливали фиолетовым.

— Собирайтесь, — сказала она, избегая взглядов. — В подземелье Слизерина что-то происходит. Зеркала... они плачут.

Все мои книги тут: https://author.today/u/mihamiha/works

Стены подземелья Слизерина, обычно покрытые влагой, теперь блестели инеем. Зеркала, развешанные вдоль коридора, истекали чёрной жидкостью, а их поверхности трескались, будто под невидимым напором. Гарри поднес палочку ближе к одному из них — в отражении мелькнул силуэт с платиновыми волосами.

— Грин-де-Вальд, — пробормотал он.

— Не только, — добавила Тонкс, указывая на другое зеркало. В нем, как в тумане, виднелся Реддл, его пальцы сжимали страницы дневника, а губы шевелились в беззвучном заклинании.

Гарри подумал, что платиновые волосы Гринди очень напоминают Малфоя, и не родственники ли они. Хотя в крохотной магической Британии все друг другу дальние родственники.

Рон шаркнул ногой по мокрому полу.

— И что, мы здесь, чтобы полюбоваться на их портреты?

— Нет, — раздался голос из темноты. Локхарт вышел из тени, его мантия сливалась с окружающей тьмой, и только руна Райдо на посохе светилась тусклым золотом. — Вы здесь, чтобы остановить то, что нельзя остановить.

«Оригинальный чел», — с недовольством подумал Гарри.

Гермиона шагнула вперёд, её голос дрожал от гнева.

— Вы всё знали. Камни, зазеркалье... Вы использовали нас! Еще и ставите непосильные задачи!

— Использовал? — Локхарт усмехнулся. — Дорогая, я дал вам шанс. Без меня вы бы уже стали частью декораций в театре Грин-де-Вальда.

«Он прав», — подумал Гарри, — «Если бы он тогда нас не вытащил, мы могли бы застрять надолго».

Внезапно одно из зеркал взорвалось, и из осколков вырвалась тень — гибрид василиска и человека, с когтями вместо пальцев и горящими красными глазами.

— Назад! — крикнула Тонкс, бросая заклинание Протего. Щит дрогнул под ударом твари.

Локхарт взмахнул посохом, и руна на нём вспыхнула.

— Интендико Фрагор! — Воздух вздрогнул, и тень рассыпалась на части, но через мгновение собралась вновь.

Гарри сжал Камень Вечности, чувствуя, как его энергия пронзает тело.

— Он питается от зеркал! — закричал он. — Надо разбить их!

Рон и Гермиона бросились к стенам, размахивая палочками. Зеркала лопались с хрустальным звоном, а тень выла, теряя форму. Локхарт между тем стоял неподвижно, его глаза были закрыты, губы шептали древние слова.

— Что он делает? — закричал Рон, уворачиваясь от когтей.

— Говорит с теми, кто по ту сторону, — ответила Гермиона, разбивая очередное зеркало.

Когда последний осколок упал на пол, тень исчезла, оставив после себя лишь смрадный дым. Локхарт открыл глаза, и в них мелькнула усталость, которую Гарри никогда раньше не видел.

— Они близко, — прошептал Локхарт. — Грин-де-Вальд нашёл способ прорваться. И он не один...

«Зачем я в это ввязался?» — в который раз подумал Гарри, — «Мало мне было Волди, теперь еще и Гринди, и василиск какой-то странный, с красными глазами. Ох, боюсь, кончится всё это не хэппи-эндом. Главное не сдохнуть во второй раз, иначе на втором круге явится какой-нибудь Мерлин, и тогда вообще непонятно что делать. И ведь еще не поздно улететь в Майами».

Кабинет Дамблдора

Дамблдор сидел за столом, его пальцы медленно перебирали цепочку с медальоном Пенелопы Пуффендуй. Снейп и Макгонагалл стояли напротив, их лица были напряжены.

— Локхарт... — начал Снейп, но Дамблдор поднял руку.

— Он не враг, Северус. По крайней мере, пока.

— Но и не друг, — добавила Макгонагалл. — Его игры могут погубить школу.

— Игры? — Дамблдор улыбнулся. — Гилдерой всегда был мастером иллюзий. Но даже иллюзия может стать оружием.

— Альбус, а ты умеешь успокоить, — буркнула МакГонагалл.

Внезапно зеркало на стене задрожало, и в нём появился Грин-де-Вальд. Его голос прозвучал глухо, словно сквозь толщу воды:

— Ты проиграешь, Альбус. Он уже здесь.

Дамблдор встал, его тень легла на зеркало, скрывая изображение, и произнес:

— Пришло время напомнить старым знакомым, почему страх — плохой советчик.

Запретный лес, рассвет

Локхарт шёл по опушке, его посох оставлял на земле светящиеся следы. Воздух дрожал, и из тумана выступила фигура Грин-де-Вальда, его руки были скованы невидимыми цепями.

— Ты думаешь, они тебе поверят? — прошипел Грин-де-Вальд. — Ты всего лишь пешка в моей игре.

— Второй раз уже говорю, пешки меняют правила, — ответил Локхарт. — И иногда становятся ферзями.

Он поднял посох, и руны на нём зажглись. Земля под ногами Грин-де-Вальда затрещала, образуя портал.

— Возвращайся в своё зеркало, старик. Твой ход сделан.

Грин-де-Вальд исчез с усмешкой, а Локхарт повернулся к тени, скрывавшейся за деревом.

— Ты можешь выйти, Гарри.

Гарри вышел из укрытия, палочка наготове.

— Зачем вы всё это делаете?

Локхарт улыбнулся, но в этот раз в его улыбке не было привычного блеска.

— Чтобы дать вам выбор. Мир, который они строят... в нём нет места таким, как вы. Или как я.

Он исчез, оставив Гарри одного среди деревьев, где первые лучи солнца пробивались сквозь туман.

Гарри вернулся в замок, где Рон и Гермиона ждали его у входа. Камень в его руке пульсировал в такт сердцу, напоминая, что время иллюзий прошло. Впереди была битва, где ставкой станут не только их жизни, но и само существование миров.

Отголоски прошлого

Лунный свет пробивался сквозь тяжёлые облака, окрашивая лужайки Хогвартса в серебристо-серые тона. Гарри стоял у окна спальни, прислушиваясь к шепоту Камня Вечности. Его ладонь горела от прикосновения к шероховатой поверхности, а в ушах звенели отголоски голосов, которых не должно было быть — голосов из зеркал.

Рон ворочался в постели, бормоча что-то о «слизняках в торте». Гермиона, сидя на подоконнике, листала «Тайны зазеркальных миров», её брови были сведены в напряжённую складку.

— Здесь говорится, что Камни реагируют на эмоции, — прошептала она, проводя пальцем по строке. — Страх, гнев... любовь. Они питаются ими, как вампиры кровью.

Гарри сжал Камень сильнее, ощущая, как его собственный страх — страх потерять друзей — пульсирует в такт свету кристалла.

— Нам нужно найти последний Камень, — сказал он. — Прежде, чем это сделает Реддл.

— Или Локхарт, — добавил Рон, внезапно проснувшись. — Этот тип играет в свои игры, а мы танцуем под его дудку.

Гермиона закрыла книгу с глухим стуком.

— Не только он. Дамблдор что-то скрывает. Почему он не остановил Локхарта сразу?

Тишину разрезал крик совы. Письмо с печатью Слизерина ударилось в стекло. Гарри распечатал его дрожащими пальцами:

«Полночь. Кабинет Слизерина. Приди один. — Г.Л.»

— А вот и ответ на твой вопрос, — сказал он Гермионе, показывая записку, — может, Локхарт просто часть игры Дамблди?

Кабинет Слизерина

Свечи в железных подсвечниках бросали дрожащие тени на стены, увешанные портретами хмурых волшебников. Локхарт стоял у камина, его розовая мантия казалась чужеродной в этом мрачном месте. В руках он держал третий Камень — чёрный, как беззвёздное небо.

— Поздно, — сказал он, не оборачиваясь. — Грин-де-Вальд уже начал ритуал.

Гарри выхватил обе палочки, как македонец.

— Ну и зачем было звать? Где Реддл?

— В зеркалах, — Локхарт повернулся, и в его глазах Гарри увидел то, чего никогда не ожидал — страх. — Он нашёл способ материализоваться. Но ему нужна... кровь Наследника. И зачехли свои палочки, я не враг.

Стены задрожали, и из портрета Слизерина выползла змея, её чешуя сливалась с тенями. Локхарт бросил Камень Гарри, крича:

— Лови!

Чёрный кристалл впился в ладонь ледяным холодом. Видения обрушились волной:

Локхарт, молодой и без улыбки, стоял на коленях перед Грин-де-Вальдом. «Ты хочешь силу? — шептал тёмный маг. — Тогда отдай память». Руки Грин-де-Вальда сжимали Камень Памяти, вырывая из головы Локхарта клубы серебристого дыма...

Гарри очнулся на полу. Локхарт, прижатый к стене невидимой силой, хрипел:

— Беги... Он идёт...

Зеркало за спиной Гарри треснуло, и из щели выползла тень с алыми глазами. Реддл. Но не призрак — плоть и кровь, обёрнутая в чёрный туман.

— «Наконец-то, Поттер. Мы встретились», — прозвучало в голове Гарри, и шрам запульсировал болью.

— Волди, ты уже задолбал! Предупреждать надо, я хотя бы нурофен приму. Ну сколько можно мучить меня головной болью.

Коридоры Хогвартса

Гермиона и Рон мчались по лестницам, следуя за светящимся следом от Камня Вечности. Зеркала вокруг плавились, истекая чёрной смолой, а из их глубин вытягивались руки — сотни рук, пытающихся схватить.

— Лестница движется! — закричал Рон, едва удерживая равновесие. — Проклятое архитектурное безумие!

Гермиона остановилась у портрета Толстой Дамы, её голос дрожал:

— Пароль... Пароль! «Капля драконьей крови»!

Портрет отъехал, открывая проход, но за ним их ждал не гостиная, а зеркальный лабиринт. В центре, на пьедестале из костей, лежала книга с меткой Слизерина.

— Это... дневник Реддла? — прошептала Гермиона, протягивая руку.

— Не трогай! — Рон оттащил её назад, как из книги вырвался вихрь теней, приняв облик Тома Реддла в юности.

— «Грязнокровки, — зашипел он. — Вы опоздали».

Кабинет Слизерина

Гарри отступал под натиском Реддла, каждый удар палочки отбрасывал его к стене. Локхарт, обессиленный, пытался подняться, его посох лежал разломанным.

— Ты не понимаешь, мальчик, — хрипел Реддл. — Камни — это не ключи. Это замки. И я открою их все!

Гарри сжал Камень Вечности, чувствуя, как его боль, страх и ярость вливаются в кристалл. Чёрный свет вспыхнул, ослепив Реддла.

— Нет! — завопил он, но было поздно. Зеркала взорвались, и зазеркалье хлынуло в мир.

* * *

Дамблдор стоял на астрономической башне, наблюдая, как трещины на небе сливаются в символ Камней. Рядом, завернувшись в плащ, молчал Снейп.

— Вы позволили этому случиться, — прошипел Снейп. — Ради чего?

— Ради выбора, Северус, — ответил Дамблдор. — Теперь они увидят, что даже в тьме есть искры света.

Внизу, на лужайке, Гарри поднимал Гермиону, обожжённую тенью Реддла. Локхарт исчез, оставив лишь записку:

«Игра только начинается. Ищите меня в зеркалах».

Тени над Хогвартсом сгущались, но где-то вдалеке, за горами, занялась алая заря — предвестник битвы.

Рождественские сюрпризы

Рождественские каникулы в Хогвартсе начались с непривычной тишины. Студенты разъехались, оставив замок в объятиях морозного спокойствия. Но для Гарри, Рона и Гермионы покой оказался обманчивым. Воздух был пропитан тревогой, словно сама древняя кладка стен ждала удара.

Гостиная Гриффиндора

Пламя в камине трещало, отбрасывая на стены танцующие тени. Гарри сидел на изношенном диване, его пальцы нервно перебирали Камень Вечности, лежавший на коленях. Кристалл, холодный и тяжёлый, будто впитывал в себя весь страх, накопленный за последние месяцы. Гермиона склонилась над столом, заваленным свитками и книгами с загнутыми страницами. Её волосы, обычно аккуратные, теперь висели беспорядочными прядями. Рон, развалившись в кресле, грыз пирог с олениной, крошки падали на его рождественский свитер с вышитыми снежинками.

Гермиона разложила на столе карту, испещрённую рунами и пометками. Рон, жуя пирог с мясом, ворчал:

— Ну и зачем мы остались? Могли бы в «Норах» ёлку наряжать, а не рыскать по замку, как призраки. Сейчас бы пили какао у мамы, — проворчал он, вытирая губы рукавом. — А не гадали, какой ещё монстр приползёт из зеркал.

Гермиона резко подняла голову, её глаза горели.

— Ты и сам в них шастаешь! А Джинни, между прочим, до сих пор пишет в том дневнике, Рон! Каждую ночь. А Камни... — Она ткнула пальцем в карту, где алыми точками светились места активации порталов. — Они как бомбы. Если их соберут...

— Мы взорвёмся? — перебил Рон.

— Хуже, — вставил Гарри. — Зазеркалье поглотит наш мир.

Гарри сделал загадочное лицо. При этом он думал о Джинни, что стоит, наверное, отобрать у нее дневник, пока не поранилась.

Тишину нарушил крик филина за окном. Снег хлопьями падал на замёрзшие витражи, и где-то вдали, за лесом, завыл ветер — протяжно, как предупреждение.

—Джинни всё ещё под влиянием дневника, — добавила Гермиона. — И Камни не ждут. Локхарт исчез, Снейп ходит мрачнее тучи, а Тонкс... — Она замолчала, переглянувшись с Гарри.

— Тонкс беременна, — тихо сказал Гарри. — От Грин-де-Вальда. Дамблдор подтвердил.

Рон поперхнулся.

— Что?! Но она же... он же...

— Тёмный маг? — закончила Гермиона. — Да. И это осложняет всё. Ребёнок может унаследовать его силу.

«И чуточку мою», — подумал Гарри, вспомнив ночь в Хогсмиде. «Да и вообще, а Гринди ли отец? Он уже староват…»

Кабинет Снейпа

Стены кабинета, увешанные банками с зельями, казались ещё мрачнее в свете единственной свечи. Снейп листал древний фолиант с потрёпанным переплётом, его длинные пальцы скользили по строчкам, написанным кровью. Вдруг дверь скрипнула, и в комнату вошла Тонкс. Её розовые волосы были тусклыми, а лицо — бледным, как пергамент. Её живот был едва заметен под свободной мантией.

— Я не буду извиняться, — сказала она, пряча дрожь в голосе. — Но мне нужен эликсир. Чтобы... — Рука непроизвольно легла на едва заметный изгиб под мантией. — Защитить его.

Снейп медленно поднял глаза, чёрные, как смоль.

— Чтобы спрятать ребёнка от его отца? Или от себя самой?

Тонкс вздрогнула. Её волосы на мгновение стали кроваво-красными — цветом страха.

— От судьбы. Он не должен стать оружием.

Снейп достал из ящика флакон с мутной жидкостью.

— Это замедлит связь. Но не разорвёт. Он будет чувствовать его... — Он кивнул на её живот. — Как и вы — его.

Она схватила флакон, её пальцы дрожали.

— Почему вы помогаете?

— Потому что дети, — прошипел он, — не должны платить за грехи родителей.

Запретный лес, ночь перед Рождеством

Лунный свет пробивался сквозь ветви елей, рисуя на снегу причудливые узоры. Гарри шёл впереди, Камень Вечности в его руке светился тусклым синим светом, указывая путь. Гермиона, кутаясь в шарф, всматривалась в следы на снегу. Лунный свет выхватывал из темноты следы — огромные, когтистые.

— Это не василиск, — прошептала она. — Чешуя другая... и запах.

Рон, спотыкаясь о корни, пробормотал:

— Может, это тот самый дракон, которого Локхарт «победил»?

Из чащи внезапно вышел Локхарт. Его розовая мантия была покрыта инеем, а в руках он сжимал серебряный кинжал с руной Отила.

— Поздравляю, — сказал он без обычной пафосной улыбки. — Вы нашли логово Грин-де-Вальда. — Он указал на пещеру, вход в которую охраняли каменные статуи с пустыми глазницами. Их лица были искажены гримасами ужаса.

— Он спрятал здесь Камень Памяти. Но будьте осторожны, — он передал Гарри кинжал. — Тени здесь... голодны.

Пещера Грин-де-Вальда

Внутри пещеры воздух был ледяным, словно сама смерть выдохнула здесь. Стены покрывали фрески: Грин-де-Вальд, разрывающий цепи зеркал; Локхарт, склонившийся над алтарём с Камнем; толпы людей, падающих в бездну с лицами, застывшими в вечном крике. В центре на троне из чёрного льда лежал Камень Памяти, обвитый шипами, которые пульсировали, как жилы.

— Это ловушка, — сказал Гарри, но Рон уже потянулся к Камню.

Шипы ожили, обвивая его руку. Из теней вышли двойники — копии их самих, но с пустыми глазами и ртами, растянутыми в улыбках Реддла.

— Бомбарда максима! — крикнула Гермиона, разбивая статую, из которой хлынула тьма.

Гарри направил Камень Вечности на своего двойника. Чёрный свет ударил в тень, и та рассыпалась в прах с воплем. Рон, вырвавшись из шипов, схватил Камень Памяти, крикнул:

— Бежим!

Локхарт, наблюдавший с порога, хлопнул в ладоши:

— Браво! Но теперь он знает... — Он указал на фреску, где Грин-де-Вальд прижимал руку к животу Тонкс. — Ребёнок — ключ. Его кровь откроет все Камни. Ему больше не нужна Элиона Моргеншерн.

Больничное крыло, Рождественское утро

Тонкс лежала на кровати, её лицо было бледным, а губы — синими от холода, которого не было. Дамблдор стоял у окна, его отражение в заиндевевшем стекле казалось размытым, почти призрачным.

— Вы согласны? — спросил он, не оборачиваясь.

— Нет, — прошептала она, сжимая простыни. — Но выбора нет.

Она положила руку на живот, где под кожей слабо светилась руна — сплетение крови Грин-де-Вальда и её собственной. И немного от Гарри.

— Он будет сильным. Сильнее нас всех, — сказал Дамблдор. — Но выбор останется за ним.

**

Рождественский ужин в Большом зале был тихим. Большой зал, украшенный гирляндами и ледяными скульптурами, был пустынен. Лишь горстка преподавателей и трио сидели за столом. Гарри заметил, как Снейп передал Тонкс амулет с шипами — древний артефакт, подавляющий магические связи. Макгонагалл, украдкой вытирая слёзы, подняла бокал. Ее голос дрожал:

— За тех, кто борется в тени.

Локхарт, сидевший за дальним столом, улыбался своей ослепительной улыбкой. Но в кармане его мантии лежал пергамент с надписью:

«Они готовы. Начинайте».

Где-то за стенами Хогвартса треснуло зеркало. А Гарри все думал: «Какого Мерлина у Дамблдора под носом шарятся толпы сторонников «Серой Зари», Гринди с Волди бегают по зеркалам туда-сюда по Запретному лесу, а он будто ничего не видит»?

Ставьте лайк, и прода выйдет быстрее!

Больше глав на Бусти: https://boosty.to/mgaevsky

Больше книг в моем профиле: https://author.today/u/mihamiha/works

Хогвартс, кабинет древних рун. Полночь.

Снег за окнами кружил в причудливом танце, цепляясь за витражи мерцающими кристаллами. Гермиона провела пальцем по странице фолианта с обугленными краями, её тень на стене дрожала в такт пламени свечи. Чернила на пергаменте перетекали, образуя новые символы — руны, которых не было в учебниках.

— Это не просто защитные знаки, — тихо сказала она, переводя взгляд на Гарри. — Это карта. Карта крови.

Рон, сидевший на подоконнике с кружкой какао, фыркнул:

— Крови? Теперь и ты заговорила как Снейп. Может, хватит рыться в этих мрачных книжках? Джинни уже неделю не выходит из лазарета, а ты...

— Джинни связана с Камнями, — резко оборвала его Гермиона. — Её руна «Анкх» — это ключ. И если Грин-де-Вальд доберётся до неё... — Она замолчала, заметив, как Гарри сжимает Камень Вечности так, что костяшки пальцев побелели.

Он стоял у камина, его лицо освещалось всполохами пламени. В глазах — не детская решимость. Взгляд сорокалетнего мужчины, видевшего смерть слишком близко. Причем, свою собственную, что вдвойне неприятно.

— Нам нужен Сириус, — произнёс он неожиданно. — Его семья хранила секреты Чёрных. Родовая магия может перевесить чашу.

Рон чуть не пролил какао:

— Сириус? Тот, который в Азкабане? Да он же...

— Жив, — перебил Гарри. — И не в Азкабане. Дамблдор спрятал его там, куда даже Грин-де-Вальд не заглядывал. — Он щёлкнул пальцами, и Карта Мародёров развернулась в воздухе, показывая метку «Пёс» где-то за пределами замка.

Гермиона вскочила:

— Ты всё это время знал?! Почему молчал?

— Потому что доверять нельзя никому. Даже вам. — Гарри повернулся, и в его зелёных глазах мелькнуло что-то чужое — отсвет пламени или тень Волан-де-Морта. — Но теперь выбор сделан. Собирайтесь. Мы едем в Норвегию.

Гермиона и Рон обиделись, и Гарри пришлось потратить довольно продолжительное время на извинения и объяснения, что он имел в виду легилименцию, различне шпионские заклинания и прочее, в общем, он вспотел, пока делал хорошую мину при плохой игре. В какой-то момент он даже подумал, а нужны ли они ему вообще, но решил не рушить канон судьбы, как бы чего не вышло, и так появления Грин де Вальда хватило, не к ночи будет сказано.

Лесной домик на краю фьорда. Три дня спустя.

Аппарировать в эту глушь было невозможно, метлы тоже барахлили, и пришлось добираться попутными каминами да магловским транспортом. Аппарировать втроем Гарри было сложновато в силу малолетства, хотя, если бы Рон расщепился и потерял по дороге руку — ничего страшного, руки то две. Наконец, они прибыли.

Стены хижины, сложенные из чёрного базальта, дышали древней магией. На пороге их встретил мужчина в потрёпанном плаще, с глазами, как у загнанного волка. Сириус Блэк пах дождём, порохом и безумием. Да и выглядел не лучше.

— Привет, крестный, — Гарри шагнул вперёд, не дав ему моргнуть. — Ты должен научить меня Танцу Теней.

Сириус замер. Его рука дрогнула у сердца:

— Ты... знаешь. Как?

— Знаю, что Чёрные не просто чистокровные фанатики. Вы хранили ритуалы старше Хогвартса. — Гарри достал из сумки медальон с выгравированным фамильным гербом — ворон, разрывающий луну. — Лили нашла это в развалинах вашего поместья. Перед смертью.

Сириус схватил медальон, его пальцы дрожали:

— Этот артефакт... он должен был уничтожить Волан-де-Морта. Но Джеймс отказался. Сказал, что цена слишком велика.

— Цена — душа, — кивнул Гарри. — Но моя уже давно не моя. — Он расстегнул рубашку, показав шрам в виде спирали над сердцем. След от Камня Вечности.

Рон ахнул. Гермиона закрыла рот ладонью. Даже Сириус отступил на шаг.

— Что ты наделал, мальчик? — пробормотал он.

— То, что должен был. — Гарри улыбнулся без радости. — Теперь учи. Пока Грин-де-Вальд не нашёл последний Камень.

Блэк грязно выругался. Азкабан немного испортил его манеры.

Полярная ночь. Ритуальный круг.

Они стояли в кольце менгиров, покрытых рунами. Сириус чертил кинжалом по снегу, напевая что-то на забытом языке. Воздух звенел, как натянутая струна.

— Танцующие Тени — это не заклинание, — объяснял он, завязывая Гарри глаза тканью, сотканной из паутины. — Это договор. Ты отдаёшь память предков, они дают силу. Но если дрогнешь... — Он провёл лезвием по ладони Гарри, и кровь капнула на снег. — Они заберут больше, чем можешь отдать.

Первый удар барабана заставил землю содрогнуться. Гарри шагнул в круг, повторяя движения Сириуса. Его тень разделилась на семь частей — семь поколений Поттеров. Они зашептали:

«Кровь за кровь, пепел за пепел. Ты носишь наш долг, мальчик, который выжил...»

Гермиона наблюдала, записывая руны в блокнот. Внезапно её перо сломалось, чернила растеклись кровавым пятном.

— Рон, — она схватила его за рукав. — Посмотри на небо!

Звёзды двигались. Собирались в спираль, как гигантский зрачок. Из темноты вышла фигура в плаще из северного сияния — женщина с лицом Лили и глазами Грин-де-Вальда.

— Мать-Зима, — прошептал Сириус. — Она пришла за платой.

Гарри упал на колени, его крик смешался с воем ветра. Тени предков впились в него когтями, вырывая клочья души. Но когда туман рассеялся, на его груди сиял новый шрам — созвездие Ориона.

— Теперь ты можешь видеть их, — сказала Мать-Зима, касаясь его лба. — Тени прошлого. Используй это... прежде чем они используют тебя.

Хогвартс, кабинет Дамблдора. Рассвет.

Локхарт развалился в кресле, жонглируя хрустальными шарами. На его запястье блестел браслет из звёздной пыли — подарок Грин-де-Вальда.

— Ваш протеже в опасности, Альбус, — напел он. — Маленький Поттер играет с огнём, который даже вы не смогли укротить.

Дамблдор наблюдал, как в зеркале Еиналеж Гарри разговаривает с тенью Джеймса. Его голос звучал устало:

— Мы все играем, Гилдерой. Но ты забыл главное правило магии — каждое заклинание оставляет след. — Он повернулся, и в его глазах вспыхнул огонь Феникса. — Как твой сын?

Локхарт замер. Хрустальный шар разбился о пол.

— Вы... не имеете права...

— Имею, — Дамблдор встал, его тень накрыла Локхарта, как саван. — Потому что я тот, кто дал Грин-де-Вальду твоё имя. Ты думал, это совпадение, что он выбрал именно тебя?

За окном прокричала сова. Где-то в глубине замка зазвенели разбитые зеркала. Игра вступала в финальную стадию. Дамблдор съел лимонную дольку и улыбнулся. Старый интриган не собирался шевелить и пальцем, ведь у него был Гарри Поттер.

Ложное сияние и кромвийские клинки

Где-то в шотландских корчах

Локхарт шагал по хрустящему снегу, напевая мелодию из забытого мюзикла. Его плащ, расшитый серебряными нитями, сливался с заиндевевшими ветвями. В руках он крутил странный артефакт — треугольный кристалл, внутри которого пульсировала капля чёрной крови.

— Прекрасный день для предательства, не правда ли? — он бросил камень в сугроб, где тот тут же пророс щупальцами льда, образовав портал. Из тьмы вышла женщина в шкурах медведя, с лицом, покрытым синими рунами.

— Сольвейг из рода Кромви, — представилась она, касаясь клинка на поясе. Лезвие, выкованное из метеоритного железа, звенело как живое. — Ты опоздал на три фазы луны, лжец.

Локхарт приложил руку к сердцу с театральным вздохом:

— Вините в этом шотландскую погоду! Моя бедная метла превратилась в сосульку ещё у границ Тронхейма.

Она схватила его за горло, руны на её предплечьях вспыхнули кровавым светом:

— Где Клинок Ночи? Ты обещал артефакт в обмен на помощь с ритуалом.

— Ах, этот милый кинжальчик! — Локхарт щёлкнул пальцами, и из воздуха материализовался чёрный клинок с гравировкой в виде спирали Млечного Пути. — Но сначала — информация. Где Грин-де-Вальд прячет последний Камень?

Сольвейг провела лезвием по ладони, кровь зашипела на металле:

— В Храме Без Зеркал, под ледником Йостедальсбреен. Но войти туда может лишь тот, кто видел собственную смерть. — Твой мальчик-герой... он подходит.

Локхарт улыбнулся, но в его глазах не было привычного блеска:

— О, он давно не мальчик. Спасибо, дорогая. А теперь беги — твои братья уже идут сюда с топорами.

Когда портал схлопнулся, он достал из кармана смятое письмо с гербом Поттеров, коотрое он позаимствовал в развалинах их дома. Чернила светились ядовито-зелёным:

«Гарри, если читаешь это — я уже мёртв. Но Камни нельзя уничтожить, только уравновесить. Найдите хранителей: кромви, йотун и...»

Ниже строки были выжжены. Локхарт усмехнулся:

— Уравновесить, говоришь? Мы посмотрим.

Хижина Блэка, глушь, полночь.

Гарри вдыхал пары зелья, в котором плавали осколки звёздного кварца. На столе перед ним лежала карта Норвегии с отметками Сириуса — три креста у фьордов, четыре у ледников.

— Йотуны не просто великаны, — объяснял Сириус, чертя руну Эйваз на пергаменте. — Их магия вплетена в саму землю. Если кромви — мечи, то йотуны — щиты. Но они презирают волшебников...

Рон перебил, разглядывая амулет с медвежьим клыком:

— А почему мы до сих пор не позвали Дамблдора? Он же...

— Он часть проблемы, — резко оборвал Гарри. В его зрачках мелькнуло двойное отражение — своё и Волан-де-Морта. — Дамблдор ведёт игру, где мы — пешки. «Похоже, Рон стучит Дамблди», — запоздало подумал Поттер, — «Слишком часто он его упоминает. А может вообще давно под Империусом. Хотя, деду достаточно поставить ему закладки — много сил не надо, там всего две извилины — еда и квиддич».

Дверь распахнулась, впуская Гермиону с обгоревшим свитком:

— Локхарт вёл переписку с Грин-де-Вальдом ещё в 70-х! Здесь упоминается «Проект Равноденствие» — они хотели сместить ось магического мира, используя Камни как рычаги.

Сириус побледнел, насколько может бледнеть анимаг — черная собака:

— Равноденствие... Джеймс говорил, что Лили интересовалась ритуалами солнцестояния. Если они соединили...

Гулкий удар сотряс стены. На каменном полу взметнулись щупальца льда, и из портала вышла Сольвейг. Её клинок был направлен на Гарри:

— Ты идёшь со мной, Носящий шрам. Хранители ждут.

— Тётя, нельзя так пугать, — сказал Гарри, опуская обе палочки, — тут и дети есть. Но я готов.

Храм Без Зеркал, сердце ледника.

Стены пещеры сверкали чёрным льдом, в котором застыли тени давно умерших магов. Грин-де-Вальд стоял у алтаря, держа в руках Камень Вечности. Рядом с ним парил Локхарт, его пальцы выписывали в воздухе руны кромви.

— Поздно, мальчик, — Грин-де-Вальд не обернулся. — Ритуал уже начался.

Гарри ощутил, как шрам на груди загорелся. Тени предков зашептали:

«Кровь на камне, пепел на ветру...»

Сольвейг бросила клинок к его ногам:

— Только Иггдрасиль может разрушить связь. Режь корни!

Локхарт рассмеялся, разворачиваясь к ним:

— О, милая Сольвейг, ты действительно думала, что я не подделал твой артефакт? — Он щёлкнул пальцами, и клинок рассыпался в ржавую пыль. — Время выбора, Гарри. Присоединись к нам — или станешь топливом для нового мира. Ты же в курсе, что герои — топливо войны?

Перед Гарри встал Выбор:

Ударить по Камню силой Танцующих Теней (рискнув душой).

Использовать руну Матери-Зимы (но разбудить древнего йотуна).

Призвать Сириуса через фамильный медальон (жертвуя памятью предков).

Гарри отступил, и шагнул в портал. «Да ну нахер» — была его последняя мысль.

Лабиринт зеркал, вне времени.

Локхарт шёл по коридору из разбитых стёкол, напевая. В руках он нёс шкатулку с надписью «Для Альбуса, с любовью от Геллерта». Внутри пульсировала капля тьмы — последний фрагмент Камня.

— Интересно, — он улыбнулся своему отражению, которое вдруг моргнуло красным глазом, — станет ли Дамблдор рыдать, когда узнает правду?

Где-то вдалеке завыл ветер. Игра продолжалась.

Змеиное логово и трещина в реальности

Из портала Гарри выбросило прямо в гущу событий.

Он огляделся и осознал, что находится в Тайной комнате.

Гул воды смешивался с шипением и трением чешуи о камень.

Гарри увидел Джинни и подбежал к ней. Он прижал окровавленную Джинни к стене, её пальцы впились в его рукав. Василиск извивался в центре зала, жёлтые глаза слепяще сверкали сквозь дымчатые очки Фоукса.

— Он везде! — крикнула Джинни, её голос сорвался в истерический смех. — Том в стенах, в воде, в моих...

— Заткнись! — рыкнул Гарри, швырнув в чудовище обломок статуи Салазара. Камень Вечности на его груди пульсировал синхронно с ударами сердца. "Не сейчас, чёрт возьми, не сейчас..."

Василиск рванулся вперёд, челюсти щёлкнули в сантиметре от лица Гарри. Он упал на спину, выхватив из кармана кромвийский клинок — подарок Сольвейг. Лезвие, выгравированное рунами Йотунхейма, вонзилось в чешую.

— Реддл! — заорал Гарри, уворачиваясь от хвоста. — Ты прячешься за девочкой? Трус!

Из воды поднялся туман. Тень с алыми глазами и лицом Тома Реддла материализовалась над дневником.

— Ты наивен, Поттер, — заговорил Реддл, его голос звенел, как лёд под сапогом. — Уничтожь дневник, и что? Ты лишь откроешь дверь для большей силы.

Гарри перекатился под ударом хвоста, выхватив клык василиска из раны на боку. Кровь смешалась со слизью.

— Джинни! — он швырнул ей клинок. — Режь дневник!

Девушка застыла, держа оружие дрожащими руками. Тень Реддла обвила её шею:

— Ты же любишь меня, Джинни...

— Нет! — она вонзила клинок в пергамент.

«Вот зараза, а мне ведь тоже говорила, что любит, как бы не ткнула так же, — невпопад подумал Гарри, — ну точно надо брать в жены Герми».

Взрыв чёрного света отбросил Гарри к стене. Василиск взвыл. Из разорванного дневника вырвался вихрь теней — уже знакомый красноглазый силуэт, но теперь с двойным шрамом в виде молнии.

— Ты думал, это конец? — засмеялся Реддл, его форма колебалась, как пламя. — Камни уже пробуждаются... Он придёт!

Гарри вскочил, сжимая клык. Шрам-спираль на груди горел, рисуя в воздухе руну Отила.

— А мы будем готовы, — он вогнал клык в сердцевину тени.

Пространство треснуло. На полу проступил символ Камней Душ — треугольник, пронзённый линией, окружённый кольцом древних рун. Из трещины выполз паук размером с ладонь, неся в лапках кристалл цвета лунного света.

— Смотри... — прошептала Джинни, указывая на зеркало в дальнем углу.

В отражении стоял Грин-де-Вальд. Его пальцы касались стекла, оставляя инеистые узоры:

— Хороший ход, Гарри. Посмотрим, чья магия сильнее.

Тайная комната. Воздух гудел, как натянутая струна, пропитанная запахом сырости и древней крови.

Василиск всё еще извивался в центре зала, его чешуя отсвечивала ядовито-зелёным, а глаза выискивали жертву.

«Где сраный феникс, клюющий глаза? — размышлял Гарри, уворачиваясь от взгляда как мог, — опять Дамби гадит».

Джинни лежала у стены, её пальцы впились в треснувший камень, а из разорванного дневника на полу поднимался туман с алыми искрами — тень Тома Реддла, смеющегося сквозь завесу.

Внезапно, как ответ на мысли Гарри, в комнате материализовалась его птичка — полуфеникс Ирида, и набросилась на глаза василиска с такой яростью, что куда там Фоуксу. И как раз вовремя.

Гарри стоял на коленях, сжимая в одной руке кромвийский клинок, в другой — фамильный медальон Поттеров. На груди пылал шрам-спираль, рисуя в воздухе руны предков. Три голоса звучали в его сознании, как три нити Судьбы:

Голос Теней (шелест листьев Иггдрасиля):

«Используй нас, потомок. Отдай часть души — и мы разорвём змею на атомы. Но помни: каждый удар станет каплей тьмы в твоей крови.»

Видение: Гарри в чёрной мантии, его тень пожирает василиска, но глаза становятся змеиными щелями.

Голос Матери-Зимы (звон льда):

«Активируй руну на полу — и я пошлю тебе йотуна. Но его голод не утолится одним чудовищем. Хогвартс станет гробницей.»

Видение: Ледник раскалывается, выпуская гиганта с глазами как полярные звёзды. Замок превращается в ледяную пустыню.

Голос Сириуса (эхо из медальона):

«Призови меня. Я разорву связь с предками, и мы победим. Но ты забудешь их голоса... и голос Лили.»

Видение: Портреты в поместье Поттеров гаснут один за другим. Гарри остаётся в тишине.

Том Реддл материализовался над дневником, его форма дрожала от смеха:

— Выбирай, Поттер! Смерть через предательство, безумие или одиночество. Всё равно ты проиграешь!

Василиск рванулся вперёд, челюсти щёлкнули в сантиметре от лица Гарри. Яд капнул на пол, прожёг камень дырой в бездну.

Гарри вонзил клинок в пол, активируя все три руны одновременно.

— Я не ваша пешка! Сдохните все!

Танцующие Тени обвили василиска, вырывая клочья чешуи.

Руна Матери-Зимы призвала ледяные шипы, сковавшие хвост чудовища.

Медальон Сириуса взорвался светом, и призрак крестного схватил Реддла за горло:

— Ты забыл, Том... Любовь сильнее страха!

Гарри упал, кровь хлестала из носа. Шрам на груди треснул, выпуская золотой свет. Стены Тайной комнаты запели на языке древних рун.

Василиск, пронзённый льдом и тенями, рассыпался в прах. Реддл, задыхаясь в руках Сириуса, выкрикнул:

— Это ещё не кон... — Его разорвало вихрем памяти, втянутым в медальон.

Джинни подползла к Гарри, её руки дрожали:

— Твои глаза... Они как у Фоукса. Золотые.

— Он сдох?

— Кто, Фоукс?

— Дура, Реддл!

— А, да. Еще как. И василиск. И Грин де Вальд куда-то делся. Мы одни. Извиняйся за дуру.

Гарри немного подумал и отключился.

Лазарет. Три дня спустя.

Гарри проснулся от голосов новых предков — тех, кого спас от забвения. На столе лежали: Чёрное перо (дар Теней), Ледяной цветок (последний след йотуна), Пустой медальон (голос Сириуса теперь звучал только в его сердце).

Дамблдор стоял в дверях, его лицо не выражало ни радости, ни печали:

— Ты переписал правила, Гарри. Но игра теперь опаснее.

Гарри оглядел подарки. «Странно, что бородач их не заграбастал».

За окном, в Запретном лесу, завыл ветер. Где-то там смеялся Локхарт, собирая осколки Камней.

Гарри лежал и думал. Он сохранил душу, но потерял связь с частью наследия. Йотун, вызванный руной, сбежал в леса. Локхарт получил доступ к энергии Реддла.

Пришла Джинни, села на кровать, и сказала, перевязывая его руку: «Ты видел? Когда выбрал всё сразу... Ты стал больше человека.» И у тебя зеленые глаза — признак новой силы, смеси магии Поттеров и Моргенштернов.

— Гарри (смотря в зеркало): «Или перестал быть человеком вообще. Странный глаза какие-то. А куда делся золотистый?»

Ветер принёс запах жасмина. «Опять этот проказник Локхарт».

Война перешла в тишину.

Гриффиндорская гостиная. После выписки Гарри

Рон обнимал Джинни, закутанную в плед. Гермиона изучала кристалл через увеличительное стекло:

— Йотунский кварц. Камень Памяти... Но как он попал сюда?

Гарри стоял у окна, сжимая обожжённую ладонь. На подоконнике лежал обрывок пергамента с почерком Локхарта:

"Поздравляю с первым актом, дорогой Гарри! Второй акт требует... жертвенного коня. Выбор за тобой. Ты конь, или рыцарь?"

За стеклом метель выписывала в небе спираль — точную копию его шрама.

Больше книг в моём профиле на АТ https://author.today/u/mihamiha/works

Больше глав на Бусти. https://boosty.to/mgaevsky

Лазарет Хогвартса. Вечер после битвы.

Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь витражи, рисовали на стенах кроваво-красные узоры. Гермиона сидела на краю кровати Джинни, листая потрёпанный фолиант с кромвийскими рунами. Рон нервно перебирал обрывок «Ежедневного пророка», где на первой полосе красовался заголовок: «ГРИН-ДЕ-ВАЛЬД СБЕЖАЛ ИЗ НУРМЕНГАРДА!»

— Камни Душ... — Гермиона отложила книгу, её голос дрожал от напряжения. — Их несколько: Камень Жизни, уничтоженный в первом году, Камень Времени, спрятанный где-то в Хогвартсе, и Камень Памяти... — Она посмотрела на Гарри, стоявшего у окна. — Он в руках Грин-де-Вальда. Реддл хотел собрать их все, чтобы освободить Волан-де-Морта.

Рон швырнул газету на стол. На фото Грин-де-Вальд растворялся в клубах чёрного дыма, его платиновые волосы сливались с пеплом.

— Смотрите! — он ткнул пальцем в снимок. — Он свободен! И теперь точно пойдёт за остальными Камнями. Что будем делать?

Гарри разжал ладонь. В ней лежал кристалл, найденный в Тайной комнате — холодный, как лёд, и мерцающий тусклым сиянием.

— Это ещё не конец, — произнёс он, сжимая артефакт до боли. — Мы нашли часть Камней. Значит, можем найти и остальные.

Джинни приподнялась на подушках, её лицо всё ещё было бледным, но в глазах горела решимость:

— Том... Реддл... — она сглотнула. — Он говорил, что Камни — ключ к «новому порядку». Что Грин-де-Вальд хочет переписать историю, стерев всех, кто ему мешал.

— Он не единственный, кто играет со временем, — раздался голос от двери. Сириус Блэк, опираясь на посох с фамильным гербом Чёрных, шагнул в комнату. Его плащ был покрыт дорожной пылью, а в руке он держал старинный свиток с печатью йотунов. — Ваши предки, Гарри, столетиями охраняли тайну Камней. Поттеры, Чёрные... даже Малфои когда-то были хранителями.

Гермиона вздрогнула:

— Малфои? Но Люциус...

— Он предал клятву, — Сириус бросил свиток на стол. — Но Драко ещё может выбрать сторону. — Он повернулся к Гарри, его взгляд стал тяжелее стали. — Твой отец изучал ритуалы Равноденствия. Если мы объединим силу Камней с родовой магией...

— Мы станем такими же, как они, — резко оборвал Гарри. — Нет. Мы найдём другой путь. Оставим это на крайний случай.

Астрономическая башня. Ночь.

Луна висела над замком, как бледный глаз. Гарри стоял у парапета, разглядывая кристалл. В его глубине пульсировали осколки воспоминаний: Лили, рисующая защитные руны, Джеймс, сжигающий письма Грин-де-Вальда...

— Ты не можешь нести это в одиночку, — сказала Гермиона, появляясь из тени.

— Но я и не один, — он кивнул на Рона, который совал Джинни шоколадных лягушек «для восстановления сил». — И не собираюсь повторять ошибок Дамблдора.

Она взяла кристалл, её пальцы дрожали:

— Камень Памяти... Если Грин-де-Вальд активирует его, он сможет стереть всё, что мы знаем. Переписать реальность.

— Значит, мы найдём его первыми, — Гарри повернулся к лестнице, где ждал Сириус с сумкой, полной кромвийских клинков. — И разрушим эту игру.

Кабинет Дамблдора. Рассвет.

Альбус наблюдал, как в зеркале Еиналеж Грин-де-Вальд разводит костёр из старых писем. В пламени мелькали обугленные слова: «Проект Равноденствие».

— Ты всё ещё веришь в них? — мысленно спросил Фоукс, чистя перья.

— Верю, что выбор имеет значение, — Дамблдор прикрыл зеркало тканью. — Даже если цена — сломанные судьбы.

За окном, на лужайке, Гарри тренировался с кромвийским клинком. Его движения повторяли Танцующие Тени — ритуал, которому научил Сириус. Камень Времени на его шее мерцал, как далёкая звезда.

Вдруг Гарри остановился, вслушиваясь в шепот ветра. Где-то за лесом, в чёрной дыме, смеялся Локхарт. Союзник или враг?

Ледяные узоры и шёпот чернил

Хогвартс, середина февраля. Замок утопал в сугробах, превратившихся за ночь в хрустальные скульптуры под лучами утреннего солнца.

Гарри шёл по коридору, балансируя с башней книг по кромвийской рунологии. Из-под мышки высовывался свиток с заданием Снейпа: «Эссенция из корня мандрагоры: 15 дюймов, не переборщить с толчёным опалом».

— Поттер! — голос Макгонагалл остановил его у статуи одноглазой ведьмы. — Вы назначены сопровождающим делегации из Шармбатона. Их профессор алхимии желает осмотреть библиотеку.

— Но я... — Гарри попытался вспомнить, когда соглашался на это.

— Это не просьба, — профессор поправила очки. — Дамблдор считает, что вам стоит... расширить кругозор. И зайдите ко мне как-нибудь вечером. Нам надо кое-что отработать по трансфигурации.

Гарри уже представил, что это будет. В последний раз Макгонагалл трансфигурировалась в эльфийку. На очереди, наверное, вейла. Наверняка, вейла. Раз прибыл Шармбатон. Гарри умел сводить простые силлогизмы, а также причины и следствия.

Библиотека, час спустя.

Делегация из Шармбатона напоминала стайку экзотических птиц: мантии цвета морской волны, шпильки-заколки в виде фениксов. Профессор ЛеФлер, женщина с серебряными прядями в волосах, водила пальцем по фолианту о йотунских обрядах.

— У вас потрясающий экземпляр «Песен Ледяных Крон», — её акцент делал слова музыкальными. — В Шармбатоне такой сожгли в XVII веке. Слишком... откровенен о жертвоприношениях.

— Э-э... Спасибо? — Гарри поправил очки, пытаясь вспомнить, где видел узор на её броши — спираль, как его шрам.

— Мсье Поттер, — она внезапно обернулась, прижав палец к его груди над шрамом. — Вы носите отметину Иггдрасиля. Интересно, знаете ли вы её значение?

Рядом фыркнул кто-то знакомым смехом. Драко Малфой, замаскированный под стеллаж с книгами по окклюменции, уронил том «Тёмные артефакты средневековья».

— Проказник, — ЛеФлер щёлкнула пальцами, и книга взлетела на полку. — В вашей семье всегда был вкус к... рискованному чтению.

Малфой застеснялся и скрылся за стеллажами. Гарри же, проведя экскурсию, кое-как вежливо отказался от предложения зайти в гости на чай, хоть и очень любил такой «чай», но в облике 12-летнего было не комильфо, а раскрываться и пить оборотку при вейлах не хотелось, так что он, освободившись, сразу на всех парах рванул в «Дырявый котел» порталом.

Хогсмид, «Дырявый котёл». Субботний вечер.

Гарри сидел в углу с Гермионой и Роном, разбирая записи Сириуса о родовых чарах. На столе дымился глинтвейн с корицей, купленный на странные галлеоны с кромвийскими рунами. Гарри пытался найти следящие заклятия гоблинов на галлеонах, но вылезли руны, о которых он не имел ни малейшего представления, и ему пришлось прекратить эксперименты, чтобы не испортить вообще все деньги.

— Послушай, — Рон тыкал пером в схему ритуального круга. — Если Камни реагируют на эмоции, может, нам стоит попробовать...

— Нет, — перебила Гермиона, зачёркивая его каракули. — Без понимания кромвийских ограничителей это самоубийство. Кстати, — она достала конверт с сургучной печатью в виде льва, — это пришло тебе. От кого-то из Норвегии.

Письмо пахло хвоей и снегом. Неразборчивый почерк выводил:

«Гарри. В пещере у Чёрного озера заложен артефакт. Ищи под знаком трёх воронов. Не доверяй зеркалам. — С.»

— Сольвейг? — прошептал Гарри, сжимая конверт. — Но она же...

— Привет, изгои! — За столик плюхнулся Драко, перемазанный в чернилах. — Слыхал, ты водишь экскурсии для шармбатонских куколок. ЛеФлер уже прозвала тебя «маленьким хранителем»?

Рон фыркнул, роняя кружку. Гарри поймал её в воздухе, не отрывая глаз от Малфоя:

— Хочешь сказать, твой отец не против, что ты шпионишь за мной вместо уроков?

— Отец... — Драко вдруг побледнел, заметив метку на конверте — перечёркнутый герб Малфоев. — Зря ты лезешь туда, Поттер. Некоторые двери лучше не открывать.

— А я попытаюсь, — парировал Гарри, и многозначительно посмотрел на Гермиону. Рон покраснел.

«Никак мне не удается наладить с Малфоем. Придется по плану «Б». Просто их купить», — думал Гарри, параллельно рассуждая, какой все же смешной Рон с его ревностью, а краснеет так вообще имбово.

Ледяная пещера у Чёрного озера. Ночь.

Пропустить подсказку про Черное озеро они не смогли, и, как следует выпив в Хогсмиде, отправились на поиски. Люмос выхватывал из темноты сталагмиты, похожие на застывших великанов. Гермиона водила палочкой по стене, выискивая знак трёх воронов.

— Вот! — Рон указал на гравировку под слоем льда. — Но как достать?

Гарри приложил ладонь со шрамом от камня ко льду. Спираль засветилась синим, и лёд растаял, открыв нишу с железным ларцом. Внутри лежала застывшая слеза — кристалл с мерцающей внутри тьмой.

— Капля Ночи, — прошептала Гермиона, читая клинопись на крышке. — Использовалась йотунами для связи с предками. Но как это...

— Стой! — Сириус вынырнул из тени, его плащ покрывал иней. — Это ловушка. Такие артефакты...

Гарри было хотел сказать, что следить нехорошо, мог бы и помочь, но тут Кристалл взорвался звёздной пылью. На стене проступили тени: Грин-де-Вальд, разговаривающий с кем-то в мантии с капюшоном... Локхартом?

— Они живы, — прошептал Гарри. — И всё ещё вместе.

— Живее всех живых, — подтвердил Сириус.

Гриффиндорская гостиная. Утро.

Джинни разбирала коробку с шоколадными лягушками от Билла, присланными из Египта. От жары они прилипли, и их приходилось отдирать «Репаро». Рон грыз перо, сочиняя эссе по трансфигурации. Знал бы он, чем занимается Макги в свободное время.

— Значит, Капля Ночи — ключ? — спросила Гермиона, разглядывая осколки кристалла.

— Ключ к чему? — Гарри смотрел в окно, где ЛеФлер разговаривала с Дамблдором. Её брошь сверкала на солнце. — К прошлому? Или к их планам?

— К выбору, — сказала Джинни неожиданно твёрдо. — Ты же сказал: равновесие — в нас.

— Да что вы заладили с этим равноденствием?- Взбеленился Гарри, — я не пойду по пути этой грязной магии.

Джинни даже не моргнула. Чувствовалось, кто будет в будущем доме хозяин.

За окном запела фениксовая трель. Где-то в горах, за лесом, сверкнула зелёная вспышка — знак Чёрной метки.

А Гаррри решил в ближайшие дни навести порядок в своих женщинах. После визита к Макгонагалл, конечно, — тут без вариантов. На следующие дни он составил календарь свиданий.

Спирали чувствГарри и Тонкс. Игра в прятки с судьбой

Избушка лесника, вечер после патрулирования.

Тонкс, превратившаяся в рыжую, грелась у камина. Гарри, сидя на потрёпанном диване, вертел в руках амулет с руной Дагаз — подарок от неё.

— Ты всё ещё видишь меня ребёнком? — спросил он внезапно, ловя её взгляд в отражении окна.

Тонкс вздрогнула. Её волосы стали угольно-чёрными.

— Вижу того, кто спас мне жизнь у Йотунхейма, — она присела рядом, её плечо коснулось его. — Но иногда забываю, что за этими глазами... — Палец скользнул по его шраму. — Скрывается кто-то старше меня.

Гарри отстранился, сжимая амулет:

— Это опасно, Тонкс. Я не могу...

— Знаю, — она прервала его, вставая. — Но «опасно» — моё второе имя.

Гарри вздохнул и махнул пузырек оборотки. Эта ночь будет жаркой.

Элиона Моргенштерн. Возвращение хранительницы

Тайная комната, следующая полночь.

Гарри нашёл её, рассматривавшей воспоминания в Чаше. Нырнул туда за компанию, попросив разрешения — Гарри почти всегда был тактичным.

Она прикована к древнему алтарю. Цепи из чёрного эбенового дерева пульсировали магией Грин-де-Вальда.

— Ты... жива, — он рассек оковы кромвийским клинком, руки дрожали.

Элиона упала ему на грудь, её дыхание пахло полынью и пеплом:

— Он использовал мою кровь, чтобы открыть Врата Памяти. Я видела... тебя. В другом времени. Ты был...

— Стариком? — Гарри горько усмехнулся, обнимая её. — Это моё проклятие.

Она прижала ладонь к его щеке:

— Нет. Это дар. Ты видишь то, что скрыто от других.

В голове Гарри всплыло воспоминание: он и Элиона в библиотеке год назад. Она учит его читать руны Моргенштернов, их пальцы соприкасаются над древним фолиантом. «Ты разрушаешь все мои барьеры, Поттер», — шепчет она, и в её глазах вспыхивает искра.

В этот раз Гарри не стал пить оборотку. Во-первых, Элиона была не совсем в его вкусе, во-вторых, до сих пор в ушах звучали слова Рона: «Она продаст нас в Лютном за сикль». Да он и не забыл, как она затащила их в чертову церковь, где ему пришлось разделить душу.

Профессор Макгонагалл

Кабинет трансфигурации, после уроков.

Макгонагалл поправляла стопку эссе, когда Гарри вручил ей чёрный тюльпан — редкий сорт, цветущий только под луной.

— За подсказку про кромвийские клинки, — он улыбнулся, напоминая ей юного Джеймса.

— Цветы — не моя стихия, Поттер, — но она поставила тюльпан в вазу с водой, где тот мгновенно расцвёл серебристыми лепестками. — Но благодарность принимаю. Пейте уже свою оборотку.

Когда он вышел наутро, его колени подгибались, а пальцы дрогнули, касаясь письма от Дамблдора: «Они нуждаются в вас, Минерва. Не только как в учителе.» Дамби всегда был немного троллем.

Джинни Уизли. Отражение юности

Озеро в лунную ночь.

Джинни, всё ещё бледная после влияния дневника, бросила камень в воду:

— Ты смотришь на меня, как на стеклянную куклу. Боюсь, разобьюсь?

Гарри взял её руку, показывая шрам-спираль:

— Я боюсь, что моё прошлое сожжёт твоё будущее.

Она резко обернулась, её глаза горели:

— Моё будущее я выбираю сама. Даже если это ты.

После долгого разговора Гарри понял, что Джинни видит в нём не героя, а человека. Их связь — попытка Гарри обрести нормальность, но её напористость напоминает ему, что он застрял между двумя мирами. Он решил в данном случае отпустить судьбу плыть по течению, и будь как будет.

Локхарт. Искушение маской

Сны Гарри.

Локхарт в облике 40-летнего Гарри (с помощью оборотного зелья) обнимает его за плечи перед зеркалом:

— Мы могли бы быть великолепны, Гарри. Два актёра на сцене веков.

Во сне Гарри отталкивает его, но просыпается с запахом жасмина — любимых духов Локхарта.

Тут Гарри вообще не понял, что это было, и выпил Зелье забвения, чтобы стереть из памяти то, что увидел.

Башня астрономии.

Гарри смотрел на созвездие Ориона, слушая шепот Камней. В кармане — письмо от Элионы: «Сердце не считает годы, оно считает удары.»

Гарри сел в углу библиотеки, и написал список:

Итог:

Тонкс — искра, которую нельзя потушить.Элиона — родственная душа в лабиринте времени.Макгонагалл — якорь в мире хаоса.Джинни — напоминание о том, что я всё ещё жив.Локхарт — тёмное зеркало страхов.

Ветер принёс запах жасмина. Где-то внизу Тонкс смеялась, превращаясь в филина. Игра продолжалась.

— Локхарт, гад, — ругнулся Гарри.

Тайна рода Поттеров. Пробуждение древней магии. Кровь предков и трон из пепла

Поттер-мэннор, скрытый зал с фамильными гербами.

Воздух здесь пах старым камнем и тайнами, которые столетиями избегали солнечного света. Стены, покрытые мхом, излучали тусклое бирюзовое свечение, словно сама земля хранила здесь память о древних клятвах. Гарри провёл ладонью по шершавой поверхности, и под пальцами ожили высеченные символы — спирали, переплетающиеся с рунами, словно корни гигантского древа.

Элиона Моргенштерн шла впереди, её серебристые волосы мерцали в темноте, как лунная дорожка. Она остановилась у массивной арки, украшенной гербами, которые Гарри видел лишь в смутных снах: лев, обвитый змеёй, меч, пронзающий звёзды, и в центре — та самая спираль, что пылала на его груди.

— Здесь, — её голос зазвучал торжественно, будто она читала заклинание. — Твоя кровь откроет дверь.

Гарри прижал ладонь к холодному камню. Шрам под рубашкой вспыхнул золотым светом, и арка с глухим стоном расступилась, открыв зал, где время замерло.

Гарри стоял перед фреской, изображавшей его предков — волшебников в мантиях, сплетающих свет и тьму в единый узор.

Фрески на стенах словно дышали. Предки в мантиях из звёздной ткани сплетали магию в узоры: один удерживал ладонями вспыхивающую сверхновую, другой вплетал тьму в свет, создавая баланс. Их глаза, выложенные чёрным обсидианом, следили за каждым шагом.

Элиона Моргенштерн, расшифровавшая рунические письмена, провела пальцем по символу в виде спирали:

— «Кровь Поттеров — ключ к вратам между мирами». Твои предки не просто волшебники, Гарри, — Элиона коснулась символа спирали, и фрески ожили. Тени предков задвигались, указывая на него пальцами. — Они были мостом между мирами. Стражами, которые не позволяли тьме поглотить свет, а свету — сжечь тьму.

Гарри почувствовал, как спираль на груди пульсирует в такт сердцебиению фресок.

Они были хранителями равновесия.

— Значит, этот шрам... — он расстегнул рубашку, обнажив метку, которая теперь светилась, как карта созвездий..

— Не проклятие, а печать. — Элиона достала медальон — древний, с трещинами, но с гравировкой, повторяющей его шрам. Древо Иггдрасиль, чьи корни уходили в бездну, а ветви касались звёзд. — Печать договора. Твои предки принесли клятву Судьбе. Они стали её руками, а ты...

Она нажала на медальон, и из него вырвался луч света, ударивший в фреску. Изображение Джеймса Поттера ожило.

Видение.

Комната, залитая тёплым светом фонарей. Джеймс, молодой и усталый, стоял над колыбелью. В руке он сжимал кинжал с рукоятью в виде спирали.

— Он должен быть сильнее нас, Лили, — его голос дрожал. Кровь сочилась из разреза на ладони, падая на пергамент с рунами. — Если Волан-де-Морт вернётся...

Лили, её рыжие волосы как пламя в полумраке, взяла его руку:

— Не "если". "Когда". Но он будет готов. Мы дадим ему то, чего не было у нас — выбор.

Джеймс провёл окровавленным пальцем по лбу младенца. Золотая спираль вспыхнула, и Гарри в колыбели засмеялся, словно чувствуя силу.

— Пусть его путь будет светом в моей тьме, — прошептал Джеймс. Тень Лили слилась с узорами на стене, превратившись в феникса, который унёсся ввысь, оставив за собой след из искр.

Вернувшись в зал, Гарри вздрогнул. Его щёки были мокрыми. Элиона смотрела на него не с жалостью, а с холодной ясностью учёного, разгадавшего тайну.

— Они связали тебя с самой Судьбой, — она протянула медальон. — Ты не жертва пророчества, Гарри. Ты — ключ. И теперь долг Поттеров стал твоим.

Где-то в глубине подземелий заскрежетал камень, будто пробудилось что-то древнее. Элиона нахмурилась:

— Мы разбудили не только память. Баланс нарушен... Грин-де-Вальд уже чувствует это.

Гарри сжал медальон, и спираль на груди ответилась жаром. Он видел теперь — не просто узоры, а нити, связывающие миры. И где-то в этих нитях запутался он сам.

— Что будет, если я откажусь? — спросил он, но уже знал ответ.

Элиона улыбнулась печально, указывая на фреску. Тени предков скрестили руки на груди, а их глаза вспыхнули алым.

— Ты не можешь. Это в твоей крови. Даже смерть не разорвёт эту связь.

Гул нарастал. Где-то в темноте послышался смех — знакомый, как звон разбитого стекла. Локхарт? Или эхо будущего?

— Пора выбирать, — Элиона зажгла факел, и свет вырвал из тьмы надпись на стене:

«Равновесие или хаос. Твой путь начинается здесь».

Гарри повернулся к выходу, сжимая медальон. За спиной фрески зашептали на забытом языке, а шрам горел, как карта, ведущая в самое сердце бури.

Хогвартс, Кабинет директора, ночь.

Лунный свет, пробиваясь сквозь витраж с фениксом, дробился на сотни бликов, словно сама комната превратилась в шахматную доску. Фигуры из голубого мрамора отражали реальные политические альянсы и двигались сами — грифоны Малфоев окружали единорогов Макмилланов, а в центре королева с лицом Дамблдора теряла корону под натиском пешки с гербом Поттеров.

— Вы манипулировали мной с самого начала, — Гарри поставил на доску фигуру с гербом Поттеров, снося королеву Дамблдора. — Мои родители знали о Камнях. Вы использовали их смерть, чтобы связать меня с этой войной.

— Вы знали, что они умрут. — Гарри не спрашивал. Его голос резал тишину, как клинок. — Камни требовали жертвы, и вы подставили их под удар. Моих родителей.

Дамблдор, отложив в сторону леденцы, медленно снял очки. Его голубые глаза, обычно сиявшие мудростью, теперь напоминали потухшие звёзды. Его голос впервые звучал устало:

— Равновесие — не тихая гавань, Гарри. Это буря, где каждый из нас — парусник. Иногда... приходится выбрасывать груз за борт, чтобы не утонуть.

Он провёл рукой над шахматами. Фигура Джеймса Поттера рассыпалась в пыль, а Лили превратилась в мраморную слезу. Гарри сжал фигуру с фамильным гербом так, что трещины поползли по мрамору.

— Равновесие требует жертв, Гарри. Но ты прав — пора тебе выбрать свой путь.

— Мой отец рисовал руны крови на моей колыбели. Мать вплела защиту в само моё имя. А вы...

Он резко двинул пешку, снося королеву. — Сделали меня разменной монетой в вашей игре.

Дамблдор достал свиток с печатью Визенгамота. Золотые буквы пульсировали, как живая плоть:

«Гарри Джеймс Поттер признаётся эмансипированным волшебником с полудня 14 мая...»

— Свобода — это одиночество, — директор протянул документ. — Но, кажется, ты уже выбрал свой путь.

Гарри взял свиток. Бумага обожгла пальцы — заклятие лояльности, сплетённое с чернилами.

— Я не груз. И не парусник. Но спасибо.

Печать на пергаменте сложилась в руну Ансуз — символ мудрости предков, мудрости, купленной ценой потерь.

Кабинет Дамблдора. Ночь.

Воздух был густым от запаха старого пергамента и миндального печенья, которое Дамблдор, как всегда, предлагал гостям, но так и не притронулся к нему. Шахматные фигуры из голубого мрамора замерли на доске, их тени на стенах превращались в искажённые силуэты, будто наблюдающие за происходящим. Гарри стоял у окна, сжимая в руке документ об эмансипации, когда портьера у задней стены дрогнула. Даже Фоукс на жерди повернул голову, перья на его шее взъерошились.

Из-за тяжёлой ткани шагнул мужчина. Его плащ, цвета грозового неба, сливался с полумраком, а капюшон скрывал лицо, оставляя видеть лишь контур резкого подбородка и усмешку, блеснувшую в темноте. Голос прозвучал молодо, но с хрипотцой, словно его обладатель слишком часто смеялся над чужими страхами:

— Поздравляю с инициацией, Поттер. — Он бросил на стол медальон. Металл ударился о дерево с глухим звоном, и змея, обвившая феникса, зашевелилась, словно живая. — «Хранители Равновесия» приветствуют тебя. Мы следили… Интересно, выбрал бы ты свет или тьму? Но ты — как всегда — избрал третье. Истину.

Дамблдор, обычно непоколебимый, сжал посох так, что костяшки пальцев побелели. Его голос, впервые за вечер, дрогнул:

— Альстер. Вы нарушили договор.

Незнакомец — Альстер — рассмеялся. Звук напоминал скрип ржавых петель.

— Договор? — Он сделал шаг вперёд, и свет от камина упал на его руки, покрытые шрамами в виде рун. — Он умер, когда ты позволил Поттерам погибнуть ради своей «великой цели». Мальчик теперь наш.

Гарри молчал, но его взгляд упал на медальон. Змея и феникс вращались, образуя спираль — точь-в-точь как шрам на его груди. В памяти всплыли обрывки видений: тайные собрания в подземельях, где люди в таких же плащах спорили о «балансе», жертвуя жизнями во имя абстрактной «стабильности».

— Кто вы? — наконец спросил Гарри, но Альстер уже отступал к портьере, — и с какого я "ваш"?

— Мы те, кто держит весы мира от распада. Ты носишь наш знак, Поттер. Скоро узнаешь — добровольно или нет.

Дамблдор поднялся, его мантия взметнулась, как крылья совы:

— Он не ваша пешка!

— Нет? — Альстер щёлкнул пальцами. Медальон взорвался облаком чёрного дыма, и в нём мелькнули лица: Лили, Джеймс, все, кто погиб, защищая «баланс». — Он уже в игре. И проиграть не может.

Когда дым рассеялся, в кабинете никого не было. Только на столе лежал пергамент с печатью в виде спирали:

«Ждём в логове у Чёрных Озёр. Принеси Камень Памяти. Отказ — смерть девочки с рыжими волосами.»

Гарри посмотрел на Дамблдора. Впервые в жизни он увидел в его глазах страх.

— Да какого хера, профессор? Что еще за равновесие? Мне одного Грин де Вальда выше крыши! — завопил Гарри.

— Гарри, хер — это плохое слово, — улыбнувшись, ответил добрый дедушка.

— Это всё, что вы можете мне сказать? — Гарри неверующе уставился на него.

— Ты сам выбрал свою игру, Гарри, — Дамблдор еще раз улыбнулся и съел лимонную дольку.

Гарри пулей покинул кабинет.

— Сука! — заорал Гарри, захлопнув за собой дверь. Он искренне надеялся, что старый муд услышит.

Дамблдор услышал.

— Настоящий Гриффиндорец, — ухмыльнувшись, произнес он, и начал методично набивать свою трубочку. И совсем не табаком.

Гарри спешил к Снейпу. Он добежал до подвалов Слизерина, и влетел в комнату Снейпа.

— Что-то случилось? — как всегда с ноткой сарказма спросил Снейп.

Гарри передал ему вкратце суть произошедшего.

Снейп долго думал.

— Действительно, сука, — лаконично выдал он. — Давайте разберемся, Поттер.

Я слышал про равновесие, или, как еще говорят, Равноденствие.

Альстер, как я понял — лидер «Хранителей Равновесия», тайного ордена, считающего, что миром должна править элита, жертвующая немногими ради «стабильности». Шрамы-руны на его руках — следы древних ритуалов, связывающих его с магией самой Судьбы. Договор между Дамблдором и Хранителями, похоже, заключался в следующем: Альбус обещал не вмешиваться в их дела, если они оставят Хогвартс в покое. Но вы, как «Сердце Равновесия», нарушили хрупкое перемирие. И да, я советую вам побольше молчать и тренировать окклюменцию. Прямое противостояние сейчас погубит Джинни. Медальон — не просто символ, а маяк, позволяющий Хранителям следить за вами, Поттер.

Снейп встал и достал с полки черную шкатулку.

— Если вам надо побыть инкогнито, кладите его сюда, но не злоупотребляйте, иначе вызовете подозрения. Поздравляю с вступлением в клуб двойных агентов, Поттер, — Снейп криво усмехнулся.

— Думаете, Дамблдор всегда держал меня в неведении из-за этого? Чтобы уберечь от выбора между семьёй и долгом?

— Думаю, что он просто хитрожопый мудак, играющий в игры и поставивший на кон жизнь мальчика. Но теперь тебе, Гарри, придётся играть по правилам тех, кто манипулирует судьбами… или сжечь сами правила. Ты ведь не мальчик?

Гарри грустно кивнул.

— Тогда защищайся!

Снейп начал мощную атаку на разум Гарри.

— Только окклюменция спасет тебя, и сейчас будет урок! — добавил Снейп, проникая в разум отчаянно защищавшегося Гарри.

Коридоры Хогвартса.

Гарри едва шёл по коридору, сжимая медальон. Руна Ансуз светилась на его ладони, указывая путь к потайной двери за зеркалом четвертого этажа. Урок со Снейпом длился больше часа, после чего тот, довольный, отпустил его, и Гарри позвал союзников. За ним, сливаясь с тенями, следовали двое: Элиона Моргенштерн, её пальцы перебирали кромвийские руны на поясе, и Невилл Лонгботтом, неожиданно твёрдый взгляд которого выдавал, что бабушка рассказала ему больше, чем всем казалось.

— Здесь, — Невил указал на дверь.

Гарри приложил медальон к трещине в стене. Камень отступил, открыв комнату с витринами, где лежали:

Дневник Джеймса Поттера с записями о Камнях.Карта разломов магии, где Хогвартс был центром паутины.Зеркальный кинжал с гравировкой: «Тот, кто отражает — видит истину».

Невилл поднял древний свиток с печатью своей семьи:

— Лонгботтомы охраняли эти архивы. Бабушка говорила... что однажды тебе это понадобится.

Больничное крыло. Рассвет.

Тонкс, замаскированная под медсестру, вручила Гарри конверт с обожжёнными краями:

— От «Хранителей». Не вздумай идти в одиночку.

Внутри — фото Грин-де-Вальда, стоящего над картой с отметками: Хогвартс, Нурменгард, Чёрное озеро. На обороте надпись кровью:

«Он ищет Сердце Равновесия. Оно в тебе.»

Гарри посмотрел в зеркало. Вновь ставшие золотыми глаза вспыхнули в ответ. Где-то за спиной Элиона шептала:

— Ты не один. Теперь мы — семья.

Но в глубине зеркала смеялся Локхарт, собирая осколки Камней в чёрную корону.

Союз с родом Моргенштерн. Кровь не лжёт

Родовое поместье Моргенштернов. Норвегия. Глубокие подземные залы, высеченные в вечной мерзлоте.

Воздух звенел от холода, превращая дыхание в серебристый туман. Стены сверкали голубым льдом, в котором были вмурованы древние руны — их свет пульсировал в такт шагам Гарри. Элиона шла впереди, её церемониальное платье из ткани, как будто сотканной из северного сияния, оставляло за собой мерцающий след. Над головой, в куполе из прозрачного льда, танцевали сполохи — зелёные и фиолетовые, как отголоски магии, застывшей тысячелетия назад.

Ледяной трон возвышался в центре зала. Не монолит, а сплетение тысяч хрустальных нитей, словно гигантская паутина, застывшая во времени. На нём сидела старуха с лицом, покрытым морщинами-рунами. Её пустые глазницы были обращены к Гарри, но он чувствовал — она видит сквозь него.

— Подойди, дитя Равновесия, — голос Хельги звучал как скрип льда под давлением. — Твоя кровь зовет нашу. Но готова ли твоя душа заплатить цену?

Гарри шагнул в круг из черного обсидиана, вписанный в лед. Элиона заняла место рядом, её пальцы дрогнули, касаясь его руки.

— Смешение кровей — не брак, — провидица протянула серебряную нить, свитую из лунного света. — Это договор с тенью предков. Они войдут в твои сны, а ты — в их могилы.

Она взяла прядь волос Гарри, и лезвие изо льда, не оставляя пореза, отделило её. Нить впитала волосы, став алой.

— Кровь Поттеров… — Хельга вплела нить в узор на своём запястье. Лёд трона застонал, и из глубин подземелья донесся рёв, будто проснулся древний зверь. — …и кровь Моргенштернов. Отныне ты — брат по клятве. Но помни: судьба любит требовать долги. Цена — часть твоей судьбы.

Элиона, стоящая рядом в церемониальном одеянии, сжала его руку:

— Наш союз откроет доступ к архивам, о которых Дамблдор и не мечтал. Но будь осторожен — теперь твои сны станут... нашими.

Элиона сняла с пальца перстень — чёрный камень в оправе из кости дракона. Внутри камня клубилась тьма.

— Этот перстень открывал двери, которые не смели трогать даже Грин-де-Вальд и Неназываемый, — она надела его Гарри на палец. Металл обжёг кожу, оставив шрам в виде спирали. — Но теперь он будет говорить с тобой. Каждую ночь.

Первое видение настигло его сразу.

Тёмный зал. Человек в мантии с гербом Моргенштернов ставит печать на договор с молодым Грин-де-Вальдом. «Мы дадим тебе силу, — говорит он, — а ты уничтожишь тех, кто смеет делить свет и тьму». Грин-де-Вальд улыбается, принимая кинжал с тем же чёрным камнем…

Гарри вздрогнул, возвращаясь в реальность. Элиона смотрела на него с жалостью, которую тщательно скрывала.

— Теперь ты понимаешь? — она прошептала. — Наш род всегда балансировал на краю. Мы не ангелы и не демоны. Мы… необходимость.

Хельга подняла руку, и лёд вокруг них ожил. Стены поползли, открывая проход в библиотеку, где свитки висели в воздухе, обёрнутые пламенем, которое не горело.

— Здесь хранятся секреты, ради которых Дамблдор готов был продать душу, — Элиона провела пальцем по древнему фолианту. Текст на его обложке менялся, подстраиваясь под мысли Гарри: «Хроники Равновесия», «Ритуалы Крови», «Песни Ледяной Бездны». — Теперь они твои. Но чем больше ты знаешь, тем сильнее тянет в пропасть.

Гарри открыл случайный свиток. Чернила, написанные смесью крови и звёздной пыли, сложились в карту — Хогвартс, Нурменгард, Чёрное озеро… и его собственное сердце, помеченное руной Ансуз.

— Он ищет это, — Элиона указала на метку. — Грин-де-Вальд хочет вырвать Сердце Равновесия. И единственный способ остановить его…

— …стать им самому, — закончил Гарри. Перстень сжал палец, напоминая о цене.

Хельга засмеялась сухо, как треск ломающегося льда:

— Умный мальчик. Но сможешь ли ты удержать тьму, не став ею?

Внезапно стены задрожали. Свитки рухнули на пол, а пламя погасло. В проёме, заполненном чёрным дымом, возник силуэт в плаще с капюшоном.

— Кажется, я опоздал на праздник, — голос Локхарта звучал насмешливо, но в его руке пылал кинжал Моргенштернов. — Не возражаете, если я начну сбор долгов заранее?

Элиона выхватила клинок, но Гарри остановил её. Перстень на его пальце вспыхнул, и дым рассеялся, открыв пустоту.

— Он уже здесь, — прошептал Гарри, глядя на карту. Метка Сердца Равновесия пульсировала кровавым светом. — Игра начинается.

Хельга склонила голову, её голос прозвучал в умах всех троих:

«Помни, дитя: кровь не лжёт. Но она всегда требует платы».

Элиона взяла Гарри за руку, её прикосновение было холоднее льда.

— Теперь мы семья. И наши кошмары тоже.

Где-то в глубине поместья завыл ветер, неся запах жасмина и пепла.

Локхарт, покидая поместье, написал в дневнике: «Гарри породнился с Моргенштернами и получил фамильный перстень Моргенштернов, позволяющий управлять древними артефактами. Но каждую полночь его будут посещать видения прошлого рода — казни, измены, ритуалы с Камнями».

Политическая игра: Совет девяти

Министерство магии, зал Совета девяти. Гербы древних родов на стенах оживают, шепча проклятия.

Сводчатый потолок, расписанный фресками битв древних родов, давил тяжестью веков. Гербы на стенах — драконы, грифоны, змеи — шевелились в полумраке, их глаза сверкали ядовитыми оттенками. Люциус Малфой сидел в кресле с высоким золочёным изголовьем, его трость с серебряным набалдашником в виде кобры мерно стучала по мраморному полу. Дафна Гринграсс, холодная и неприступная, как айсберг, указывала на пустой трон из чёрного дуба, украшенный выцветшим гербом Поттеров — львом, сжимающим меч и звёзду.

Гарри вошёл под перекрёстными взглядами: Малфои, Блэки, Макмилланы. Дафна Гринграсс, представляющая нейтральные кланы, указала на пустой трон из чёрного дуба:

— Пятнадцать лет это место пустовало, — её голос звучал, как скольжение стали по льду. — Совет требует кровной присяги. Клятвы верности. Иначе твоё место останется призрачным.

Гарри вошёл в круг света, падающего из витража с изображением Феникса. Его мантия, расшитая рунами Моргенштернов, мерцала тусклым серебром, а на пальце чёрный перстень поглощал свет.

— Кровь уже пролита, — он бросил на стол Камень Памяти. Артефакт, украденный из Нурменгарда, ударился о мрамор с глухим звоном. Внутри камня заклубились тени — лица забытых предков членов Совета. — Ваши семьи когда-то просили Моргенштернов спрятать эти воспоминания. Но я вернул их.

В зале повисла тишина. Герб Малфоев — изумрудный змей — зашипел, свернувшись в кольцо. Люциус встал, его лицо исказила ярость:

— Мальчишка играет в игры, которые не понимает! — он ударил тростью, и кобра на набалдашнике ожила, зашипев в сторону Гарри. — Ты думаешь, камушек и блестящий перстень дают тебе право сидеть среди нас?

— Мальчишка, — Гарри активировал перстень Моргенштернов, заставив герб Малфоев потускнеть, — который пережил смерть дважды.

«Я точно тебя разорю и подчиню, козлина», — подумал Гарри.

Гарри повернул перстень. Чёрный камень впитал свет, и зал погрузился в темноту. На стенах вспыхнули проекции — сцены из прошлого:

Люциус, подписывающий договор с Грин-де-Вальдом в обмен на защиту от Министерства.Дафна, тайно встречающаяся с лидером оборотней в обмен на поддержку её клана.Старейшина Макмилланов, стирающий память о своих предках, замешанных в торговле ядами.

— Право даёт не камень, — Гарри шагнул вперёд. Тени сомкнулись за ним, образуя мантию из тьмы. — А знание. Например, знание, что вы все... трусы.

Дафна подняла руку, прерывая ропот. Её голубые глаза, холодные как арктические льды, изучали Гарри:

— Что ты хочешь взамен? Деньги? Власть?

— Молчание, — он поднял Камень Памяти. Тени в нём завыли, складываясь в лица членов Совета. — Вы позволите мне занять место Поттеров. А я не расскажу, как ваши предки предавали друг друга ради клочка власти.

Лорд Барк, представитель древнего рода алхимиков, хрипло рассмеялся:

— Угрозы? Мы уничтожали таких, как ты, ещё до того, как твой отец научился ходить!

Гарри щёлкнул пальцами. Перстень вспыхнул, и герб Барков — тигр с пылающей гривой — рассыпался в пепел.

— Ваш прадед продал секрет философского камня маглам в 1890-м. Думаю, Грин-де-Вальд заплатил бы щедро за эти сведения.

В зале взорвался гул. Дафна поднялась, её мантия взметнулась, как крылья совы:

— Довольно! — её голос разрезал шум. — Совет голосует. Признать ли Гарри Поттера наследником места Поттеров?

Малфой яростно ударил тростью:

— Нет! Этот выскочка...

— Да, — неожиданно прозвучал голос из глубины зала. Из тени вышел старик в мантии, расшитой звёздами. Орион Блэк, считавшийся мёртвым тридцать лет. Его лицо было изборождено шрамами, но глаза горели молодой яростью. — Я, глава рода Блэков, голосую за Поттера. Он вернул мне память... и честь.

Люциус побледнел. Орион был его дядей, тем, кого он сам предал, чтобы занять место в Совете.

— Семья Блэков... — начал Малфой, но Орион перебил:

— Мёртвая семья, благодаря тебе. Но сегодня она воскресает.

Гарри встретил взгляд Ориона. В его глазах читалась не благодарность, а расчёт. Союзник? Или новый враг?

Дафна подвела итог, ударив жезлом о пол:

— Голоса разделились. Но по древнему закону, если Камень Памяти возвращён, Совет обязан принять того, кто им владеет. — Она повернулась к Гарри. — Место Поттеров — твоё. Но помни: здесь выживают только те, кто умеет ждать.

Гарри сел на чёрный трон. Дуб, возрастом в пять столетий, затрещал под ним, но выдержал. Перстень сжал палец, напоминая о цене власти.

Люциус прошептал, проходя мимо:

— Ты думаешь, победил? Здесь нет победителей. Только те, кого ещё не съели.

— Зато я, — Гарри улыбнулся, активируя перстень, — знаю, что ты боишься темноты. Привет от Нарциссы.

Герб Малфоев дёрнулся и потускнел. Люциус, не сказав ни слова, исчез в клубах зелёного дыма в камине.

Кабинет Ориона Блэка. Полночь.

— Зачем ты помог ему? — спросил призрак Регулуса Блэка, материализовавшись у камина.

Орион разглядывал карту с отметками Грин-де-Вальда:

— Поттер вскрыл гнойник, копившийся века. Теперь Совет уязвим. А уязвимыми людьми... легче управлять.

Он бросил в огонь письмо с печатью Моргенштернов. В пламени мелькнули слова:

«Орион. Он ключ к Сердцу Равновесия. Используй его — и мы вернём тебе сына.»