Проснись (джен)

Каждое утро начиналось одинаково. Точно так же, как вчера. Обычный свет, проникающий через занавески, неизменный запах кофе, его собственное отражение в зеркале. Он просыпался и следовал враждебно знакомой рутине — кофе, душ, одежда, выход из дома. Но что-то было не так. Он это ощущал, хотя не мог точно сформулировать, что именно.

В этот раз он сразу заметил её — маленькую, странную деталь, которая никак не вязалась с его привычным миром. На подоконнике, прямо перед ним, лежало письмо. Оно было без опознавательных знаков, без конверта, без марок, не извещение из какого-то банка, просто бумага, сложенная пополам. Он не помнил, чтобы его кто-то оставил. Прочитал и замер.

«Проснись. Ты не там. Проснись.»

Словно ударом по голове. Он несколько секунд стоял неподвижно, глядя на эти слова. Разумеется, это какая-то шутка. Или ошибка. Почерк был странным, с некоторыми буквами, которые казались непривычными, будто кто-то писал с полусонными глазами. Он думал, что это, вероятно, не более чем ошибка, и снова отложил письмо, чтобы вернуться к своим делам. Но странное ощущение не покидало.

Весь день был наполнен этой же странной атмосферой. Ничего не изменилось в привычной жизни — коллеги, задачи, звонки, даже разговоры с друзьями казались прежними. Но на каждом шагу он чувствовал какой-то лёгкий зуд, как будто его внимание невидимо тянуло к каким-то деталям, которые не укладывались в его восприятие мира. Как неуловимые, но ощутимые сбои.

Когда он вернулся домой, письмо оказалось на том же месте. Он открыл его снова, не задумываясь, как будто это должно было уже давно стать чем-то очевидным.

«Ты не знаешь, кто ты. Проснись, пока не поздно.»

Его живот свело неприятное чувство. Это уже не было просто странным совпадением. Он проверил свою почту. Ничего. Телефон не показывал никаких новых сообщений. То же самое с электронной почтой, с мессенджерами. Тогда что это было? Кто мог подложить письмо в его дом? Он вновь закрыл конверт, чувствуя, как по спине ползёт холодок. Время шло, и с ним что-то было не так. Он почувствовал это.

В ту ночь он снова проснулся — но не от будильника, а от чувства, что он не один в комнате. Ощущение было почти как тень, которая скользит по углам, скрываясь в темноте. Всё было по-прежнему. Но не совсем.

На полу лежало ещё одно письмо.

Он не знал, сколько времени прошло, но внутри снова были те же слова:

«Проснись.»

Этот момент был самым странным. Он почувствовал, как его мысли замедляются, теряют чёткость. Письмо было написано тем же почерком, те же неровности, тот же стиль. Он уже не знал, кто это. И почему он это получает. Всё казалось таким знакомым, но одновременно чужим.

И тогда он сделал то, что не мог сделать до этого — открыл дверь в темноту и пошёл по дому, как в бреду. Странные чувства, неясные воспоминания, пустые комнаты, которые иногда казались слишком полными, будто что-то должно было произойти.

Когда он снова вернулся в спальню, его взгляд остановился на зеркале. И на мгновение он не узнал своё собственное лицо.

Он стоял перед зеркалом, всматриваясь в собственное отражение. Оно было обычным. Его лицо, немного усталое, с легкими тенями под глазами. Но он чувствовал что-то странное, неуловимое. Как будто это лицо не было его. Он поднял руку — отражение повторило движение, но с долей секунды запоздания. Или это ему показалось?

Его сердце застучало быстрее. Слишком много совпадений за один день. Письма. Тревожные ощущения. Теперь зеркало. Он сделал шаг назад, стараясь отвести взгляд, но не мог — глаза словно приклеились к своему же изображению.

«Это бред. Я схожу с ума», — прошептал он сам себе, но голос прозвучал чужим, словно его уста проговорили слова, которые он не контролировал.

Почти автоматически он вернулся к письмам, которые теперь лежали в центре стола. Ему нужно было что-то предпринять, разобраться, откуда они появляются. Он начал осматривать их внимательно, как детектив: изучал бумагу, искал отпечатки, сверял почерк с записями в своём ежедневнике. Но чем больше он смотрел, тем более знакомым казался ему этот стиль написания.

И вдруг его осенило. Почерк. Это его собственный почерк.

Он отшатнулся, как будто письма внезапно обожгли ему руки.

«Нет. Это невозможно».

Он порылся в ящике стола, выхватил блокнот и начал сравнивать. Буквы наклонялись под тем же углом, завитки «р» и «с» — абсолютно идентичные. Ударные точки над «и». Это был его почерк, но он клянётся, что не писал этого.

«Кто-то дурачит меня», — пробормотал он, чувствуя, как в висках начинает пульсировать боль.

Внезапно прозвучал звонок. Резкий, раздирающий тишину. Он вздрогнул, выронив письмо. Телефон на кухонной стойке ярко вспыхивал. Незнакомый номер.

— Алло?

— Ты слышишь меня? — голос в трубке был тихий, но настойчивый. Мужской. Знакомый?

— Кто это?

— Ты должен проснуться. У тебя осталось мало времени.

Сердце глухо ударило о грудную клетку.

— Что значит «проснуться»? Кто вы?!

Но голос уже исчез. Линия оборвалась, оставив его одного с гудками, которые тягуче раздавались в его ушах.

Он сжал телефон так сильно, что костяшки побелели. Всё вокруг внезапно стало давить на него — тишина квартиры, приглушённый свет, даже собственное дыхание звучало слишком громко. Он не понимал, что происходит, но знал одно: кто-то вмешался в его жизнь. Или он вмешался в неё сам.

На следующий день письма продолжили появляться. Теперь они лежали в самых неожиданных местах: в кармане его пальто, на переднем сиденье машины, в портфеле, в коробке с хлопьями на кухне. Они говорили одно и то же, но слова становились всё настойчивее, почти отчаянными:

«Проснись. Ты теряешь себя. Это не твоё.»

Каждое новое письмо было ударом по его разуму. Постепенно он начал замечать больше странностей в своей жизни. Люди на улице казались излишне синхронными в движениях. Лицо его коллеги на миг размывалось, словно сбивалась резкость, а потом снова становилось чётким. Иногда он чувствовал, что кто-то следит за ним, но, оглянувшись, видел лишь пустоту.

Кульминацией этого кошмара стал вечер третьего дня. Когда он вернулся домой, в его квартире не горел свет. Открыв дверь, он инстинктивно потянулся к выключателю, но света так и не появилось.

В центре гостиной стоял он сам.

Тот же человек, то же лицо, но его глаза смотрели на него с пугающим спокойствием.

— Проснись, — сказал двойник и сделал шаг вперёд.

И в тот миг его сознание будто обрушилось. Вся комната потемнела, и реальность исчезла.

Он проснулся на полу. Темнота больше не окружала его — мягкий утренний свет струился через окно. Всё выглядело обычным: знакомая мебель, слегка кривой ковер, глухой звук холодильника. Но он чувствовал себя так, словно упал с высоты на собственный разум.

Что это было? Двойник? Сон? Или реальность, настолько искажённая, что он перестал её понимать?

На столе лежало новое письмо. Теперь конверт был красным, а не белым.

«Это твой последний шанс. Проснись или ты исчезнешь.»

Он сжал письмо так сильно, что конверт смялся. Внутри всё бурлило от страха и злости. Кто-то явно играл с его разумом, но почему всё казалось таким личным? Почему он видел себя?

Он набрал в грудь воздух и попытался выдохнуть спокойно. Решение пришло неожиданно — нужно проследить за тем, откуда берутся письма. Но как это сделать? Всё происходило, будто кто-то буквально подбрасывал их ему из ниоткуда.

День тянулся бесконечно. На работе коллеги выглядели странно оживленными. Обычные разговоры казались слишком механическими, смех — натянутым, как будто люди выполняли роль, не совсем понимая её.

— Всё нормально, друг? — спросил Андрей, его напарник. — Ты какой-то сам не свой.

Сам не свой. Эти слова прозвучали глухо, словно их произнесли не вслух, а в его голове. Он машинально кивнул, пробормотав что-то невнятное, и вернулся к монитору.

После работы он поехал домой пешком, решив избегать привычных маршрутов. Ему казалось, что город стал слишком однообразным: одни и те же витрины, одни и те же лица, даже звуки — будто записаны на петлю и проигрываются снова и снова.

Когда он зашёл в подъезд, его охватило чувство, что за ним следят. Лифт поднялся медленно, а двери, открывшись, впустили его в неестественно тихий коридор. Дверь квартиры была приоткрыта.

Он застыл на месте, сердце застучало.

Внутри горел свет.

Шагнув внутрь, он огляделся. Всё на своих местах. Кроме одного.

На диване лежал ноутбук, хотя он знал, что никогда не оставлял его включённым. Экран светился, приглашая открыть его.

Он сел, медленно открыл крышку и увидел только одно окно. Чёрный фон, белые буквы.

«Ты действительно хочешь узнать правду? Тебе не понравится.»

Курсор мигал, приглашая ввести ответ. Руки сами собой потянулись к клавишам.

«Да.»

Экран на секунду померк, затем строки текста начали заполнять монитор:

«Ты внутри. Всё, что ты видишь, — это программа. Тебя нет, по крайней мере в том смысле, в каком ты думаешь. Каждый день — иллюзия, созданная для тебя. Найди выход, или твоя память будет стёрта. У тебя мало времени.»

Он моргнул.

Весь экран заполнили цифры, мелькающие строки кода. И вдруг что-то резко щёлкнуло, и компьютер выключился.

Но за ним осталась тишина. Живая, давящая тишина, как будто дом внезапно наполнился чем-то чужим.

— Это ты? — пробормотал он, оборачиваясь к пустоте.

Ответа не было. Только его отражение в зеркале напротив — искажённое, с горящими глазами, которые смотрели на него с ненавистью.

Он судорожно отшатнулся от зеркала, вглядываясь в отражение. Глаза, которые смотрели на него, не могли принадлежать ему. Они были слишком яркими, слишком наполненными ненавистью, будто сам он был врагом.

Но через секунду всё исчезло. Его лицо снова стало обычным, уставшим, с тёмными кругами под глазами. Как будто ничего и не было.

«Я схожу с ума», — пронеслось в голове. Он медленно отошёл от зеркала, прислонившись к стене. Ему нужно было выдохнуть, сосредоточиться.

Но как только он прикрыл глаза, пришло новое ощущение. Тяжесть. Как будто воздух вокруг стал плотным, невыносимо тяжёлым. Шум в ушах. Голос — едва слышный, но он явственно различал слова:

«Ты не принадлежишь этому миру.»

Он распахнул глаза, хватаясь за горло, словно задыхался. Но всё было так же тихо. Комната неподвижна, тишина звенящая.

На этот раз он не стал медлить. Вновь подошёл к письмам. Разложил их перед собой на полу, пытаясь уловить хоть какой-то скрытый смысл, зацепку. Все они были написаны его почерком, но текст — будто наполнен разными интонациями. Какие-то слова звучали умоляюще, другие — приказывали.

Он снова вспомнил ноутбук и строки текста. «Иллюзия». «Программа». «Выход». Всё это казалось бессмысленным. Но в глубине души он начал бояться, что это правда.

Его взгляд упал на последнее письмо. Оно отличалось от остальных — в нём был адрес. Координаты.

45.9230° N, 15.8700° E

Он быстро вбил их в телефон. Место оказалось реальным. Заброшенный промышленный район на окраине города.

Каждая клеточка его тела сопротивлялась — он не хотел туда идти. Но что-то внутри толкало его вперёд. Подсознание или отчаяние? Ему казалось, что если он не пойдёт, то потеряет шанс узнать правду.

Он взял куртку, ключи и вышел.

* * *

Ночь была холодной, воздух острым, как лезвие.

Район оказался ещё более зловещим, чем он представлял. Огромные, заброшенные здания возвышались над ним, их окна напоминали пустые глазницы. Место было пустынным, но он чувствовал на себе чей-то взгляд.

Координаты привели его к большому ангару. Дверь оказалась открытой, как будто его ждали.

Внутри было темно, лишь тусклый свет пробивался через проломы в крыше. Гулкое эхо шагов заполняло пространство.

На полу он увидел ещё одно письмо. Оно лежало посреди ангара, словно специально подстроено, чтобы он его нашёл.

Сжав зубы, он поднял его.

«Ты близко. Но чтобы найти выход, тебе придётся вспомнить. Ты готов? Входи.»

Он поднял взгляд. В глубине ангара виднелась дверь. Узкая, почти незаметная, с холодным металлическим блеском.

Его руки дрожали, когда он потянулся к ручке. Холод проник до костей, но он открыл дверь.

* * *

Комната была совершенно пустой, за исключением одного предмета.

Стул. Простой металлический стул с экраном напротив него. Экран включился, как только он вошёл, заливая комнату белым светом.

На экране появилось его лицо.

— Садись, — проговорил он сам себе из экрана. Голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась угроза.

Он замер, пытаясь понять, что происходит.

— Кто ты? — выдавил он.

— Я? Я — это ты. Настоящий ты. А ты — просто ошибка.

Экран замерцал, и он увидел что-то жуткое: тысячи лиц, похожих на его собственное, сменялись одно за другим, накладываясь, размываясь.

— Ты должен проснуться. Или тебе придётся исчезнуть. Выбор за тобой.

Стул позади него издал леденящий звук, словно приглашая сесть.

И он, против воли, сделал шаг вперёд.

Шаг, ещё один, и вот он уже стоит перед стулом. Холодный металл будто притягивает его, приглашая сесть. Экран продолжал мигать, показывая лица, одно за другим, но теперь он видел среди них странные образы: людей, которых он знал, или, возможно, думал, что знал. Коллега с работы, кассир из магазина, мужчина из автобуса, даже прохожая, с которой он случайно столкнулся на улице.

Его дыхание участилось.

— Что это за место? — прошептал он, глядя на экран.

— Это начало и конец, — ответил его собственный голос.

— Хватит! — закричал он, ударяя кулаком по металлическому корпусу стула. — Ты не я! Это невозможно!

Экран затих. Лица исчезли. На белом фоне появились строки текста.

«Сядь. Только тогда ты сможешь понять. Тебе нужно вспомнить.»

Он обернулся, надеясь увидеть дверь, путь назад, но за спиной не было ничего. Лишь бескрайняя пустота. Ангар исчез.

Его колени подогнулись. Не осталось выбора. Тяжело опустившись на стул, он почувствовал, как металлические ремни автоматически зафиксировали его руки и ноги.

Экран вспыхнул. И тут всё изменилось.

* * *

Он увидел свою жизнь, но она была неправильной.

На экране промелькнули кадры его детства. Только это было не то, что он помнил. Лица родителей были неестественно гладкими, без эмоций, как у манекенов. Школа, в которой он учился, выглядела как идеальный макет — словно нарисованная картинка.

Взрослая жизнь тоже казалась ложью. Его коллеги улыбались слишком синхронно, каждый разговор был стерильным, будто по сценарию.

Он закричал, пытаясь вырваться, но ремни держали его крепко.

«Твоя жизнь — симуляция.»

Слова вспыхнули на экране, словно пламя.

«Ты — программа. Ошибка в системе. Тебя создали, чтобы наблюдать за твоими реакциями, чтобы изучить. Но ты начал видеть слишком много. Твоя реальность разрушается.»

— Нет! — он задыхался, сердце билось как безумное. — Это ложь!

Экран ответил ему его собственным голосом:

— Если это ложь, то почему ты помнишь не всё? Почему каждый день одинаков? Почему ты пишешь себе письма?

Он застыл. Всё, что происходило за последние дни, сложилось в одну ужасную картину. Письма… Он действительно писал их сам, но не знал об этом. Подсознание, часть его разума, пыталось вырваться из этой лжи, предупредить его.

— Ты можешь либо вернуться в симуляцию и забыть всё, либо выйти. Но выход… необратим. Выбор за тобой.

Экран погас. Ремни ослабли.

Он сидел, глядя в пустоту. Либо жить ложной жизнью, которая, по сути, была его единственной реальностью, либо уйти в неведомое.

Он поднялся, чувствуя, как земля под ногами начинает дрожать. Пустота вокруг сжималась, будто симуляция не выдерживала напряжения.

Ещё одна дверь появилась перед ним. Тяжёлая, металлическая, с надписью:

«Выход.»

Он шагнул вперёд, схватился за холодную ручку и, не раздумывая, открыл её.

* * *

На улице светило солнце.

Он стоял посреди оживлённого города. Всё выглядело так, как он привык видеть. Те же улицы, те же витрины.

Но что-то всё-таки изменилось. Люди, проходящие мимо, не смотрели на него. Они двигались, будто тени, ни разу не встречаясь с ним взглядом.

Он сделал несколько шагов и замер.

На витрине магазина напротив он увидел коробку с игрой.

На обложке было его лицо. А надпись под ним гласила:

«Твоя жизнь: симулятор реальности. Управляй или наблюдай.»

В отражении стекла он снова увидел своё лицо. Но на этот раз оно улыбалось. Только это была не его улыбка.