Погоня за Снейпом (джен)

Утро очередного дня встретило Гарри, как и множество дней подряд до этого на рабочем месте. В аврорате. А точнее, в кабинете его начальника Гавейна Робардса.

Этот почтенный человек, ещё не старый, но уже поседевший, осыпал героя магической Британии последними словами. А юноша со смиренным видом стоял и слушал.

Уже несколько лет Гарри Поттер работал в аврорате. Он попал сюда, даже не закончив академии: слишком большим был дефицит кадров. За это время победитель Волан-де-Морта сумел заслужить доверие и начальства, а потом, когда стал командиром группы, и подчинённых. Но у него был один маленький недостаток — склонность к самодеятельности.

Вот и сейчас он вернулся с очередного рейда с пойманной бандой воров-домушников, но при задержании слегка нарушил протокол, а потому, едва медики изволили выпустить его из своих цепких рук, крепкая хватка которых была знакома юноше ещё по Хогвартсу, Поттеру, было приказано явиться пред светлые очи начальника.

Робардс встретил его с ласковой улыбкой на всегда, суровом лице, выглядевшей крайне неестественно, закрыл дверь, взмахом палочки наложил заглушающие чары и изверг поток ругательств.

— Ты вообще отдаёшь себе отчёт, что за подобное тебя могли уволить? У нас милостью Малфоев и твоего учителя Снейпа всякий сброд служит! Я не могу терять толковых сотрудников!

— Если бы я тратил время на выкрики "Руки вверх!", "Сдавайтесь!" они успели бы сбежать, — ответил Гарри. — Мы нашли у них целую кучу неучтённых порталов. Как нам потом нужно было искать украденные вещи?

— Думаешь, я не понимаю этого, сукин сын?! — вскричал Гавейн. — Я ещё не превратился в кабинетную крысу и знаю, что бывает на операциях! Вот только Визенгамоту на это начхать! Они ухватятся за нарушение протокола, и тогда ты можешь попрощаться со своей алой мантией! Тем более, что ты сам говорил мне, будто следы ведут в Волшебный совет. Никто из чистокровных ограблен не был, жертвы — сплошь магглокровки да сквибы, а их беды членов "священных" семей не волнуют! Украденные ценности они превратят в запрещённые артефакты и продадут на чёрном рынке, а ты лишил их прибыли.

Гарри вздохнул. Он понимал, что Робардс прав.

После войны Кингсли, ставший министром магии, не стал проводить масштабных чисток от сторонников Волан-де-Морта, чем удивил членов Ордена Феникса и Гарри с его друзьями. Свои места потеряли лишь носившие метку пожиратели смерти, несколько егерей и наиболее одиозные гонители магглорождённых вроде Амбридж или Ранкорна.

В памяти юноши тотчас возникли несколько весьма громких ссор, в результате которых от Бруствера отвернулись все орденцы. И в первую очередь Избранный. Юноша никогда не входил в кабинет министра, решая все дела либо через Робардса, либо через Артура Уизли, возглавившего отдел магического правопорядка. Кингсли злился, грозил увольнением, но получил в ответ заверения, что ни в министерстве магии, ни в Британии Поттера ничто не держит. И отстал. Слишком хорошо он представил, чем обернётся для него отъезд из страны Героя.

Робардс распалялся. Гарри слушал. Оба они понимали, что это бесполезно, и Поттер всё будет делать так же, как и раньше — по-своему. И выволочка была устроена лишь для вида.

Раздавшийся громкий хлопок заставил обоих их обернуться.

В кабинете стояла побледневшая и испуганная Гермиона. Её рубашка и блузка были разорваны, и она пыталась прикрыться руками. Волосы растрепались, из глаз текли слёзы.

Неподалёку вставал с пола какой-то старик с перекошенным от злости лицом.

— Дрянная грязнокровка! — выплюнул он и тут же упал вновь от столкновения с кулаком Гарри.

Поттер повернулся к подруге, снял мантию и накинул девушке на плечи. Грейджер заключила его в объятья.

— Я не могу так больше! — воскликнула она, захлёбываясь от рыданий. — Он меня чуть не... Заявил, что я должна быть счастлива, что он обратил на меня внимание. Что с грязной кровью далеко не пойти! Оскорблял! Не могу!

Гарри молчал, давая ей выговориться.

— Что происходит? — спросил Робардс.

Юноша взглянул на него, произнеся одними губами:

— Я после войны подарил Гермионе браслет. Многоразовый портключ. В минуту опасности он автоматически перенесёт её ко мне. Как видите, не зря: в каждом отделе, где она работала, её или унижали, или делали непристойные предложения. Этот решил сразу действовать. Гермиона нигде долго не работает, уходит. Недавно устроилась в отдел контроля за популяциями, но после выхода Амоса Диггори на пенсию ей и там покоя не дают.

— Так это Маклагген? Ты вроде должен его сынка знать. Кормаком зовут? Гай Маклагген, старый бесстыдник! — заорал Гавейн. — Не боишься, что я тебя в камеру упеку?

— Из-за чего? — спросил тот, поднявшись, наконец, с пола. — Из-за какой-то грязнокровки, которую я уволил?

Начальник аврората схватил старика за грудки и пронзил взглядом ледяных глаз.

— Не произноси это слово, или я скормлю тебе твой собственный язык! Я посажу тебя за попытку насилия в отношении моей сотрудницы! Такая причина тебя устроит?

Маклагген закивал. Робардс открыл дверь и вытолкнул его из своего кабинета.

— Принимай пополнение в отряд, Поттер, — сказал мужчина, вернувшись на своё место.

Следующее утро у Гермионы выдалось нервным.

Она, в отличие от своих лучших друзей, вернулась в восстановленный после войны Хогвартс, доучилась и лишь потом отправилась работать в министерство.

Она уже давно смотрела на вещи здраво и понимала, что её амбициозные проекты будет осуществить крайне сложно: слишком глубоко укоренились привычки магов, и никто быстро их не сменит.

Дополнительные сложности для неё создал Кингсли Бруствер: его милостью на своих местах сидели те люди, что заняли их при Фадже или во времена Багнольд. Гермиона знала от членов семьи Уизли, что многие из них возглавили свои отделы при помощи незабвенного Люциуса Малфоя.

В ряде отделов ей сразу отказали в приёме на работу. Указанные в официальных уведомлениях и речах причины были самыми разными: от отсутствия вакансий до нежелания принижать статус героини войны с пожирателями смерти работой на "недостаточно почётном месте". Но работники и секретари объяснили ей, что начальство просто не желает не то что видеть магглорождённую в своём отделе, но и знать о подобных работниках. Особенно, если они будут работать лучше чистокровных.

Там же, где Грейнджер принимали, в её сторону летели неприкрытые оскорбления или похотливые взгляды. Спустя несколько дней ей поступало предложение, чаще всего завуалированное, стать любовницей руководителя. Такое предложение всегда встречало ответ в виде потока ругательств и перехода на другое место работы. Где этот порочный круг начинался заново.

И вот вчера у неё появилась надежда, что всё изменится: девушка не знала, о чём её лучший друг говорил с Робардсом, но тот принял её в аврорат. В тот же вечер сова доставила ей посылку, в которой обнаружилась аврорская мантия, подобранная под её размер.

Она спустилась на кухню, где Молли с тёплой улыбкой наложила ей омлет с изюмом и дала стакан с горячим чаем.

Гермиона обняла женщину, шепча слова благодарности. Родители, когда она восстановила им память, даже не стали её слушать. Буквально вытолкнули за дверь. В Британию бывшая гриффиндорка вернулась в слезах. Именно тогда миссис и мистер Уизли заменили ей мать и отца. Сколько раз они утешали её после очередного увольнения, Гермиона уже не считала.

Вскоре появился Гарри. Наскоро позавтракав, они обаобняли Молли и переместились в министерство.

* * *

Осматривая группу, в которой ей предстояло служить, Гермиона Грейнджер от удивления стояла с открытым ртом и хлопала глазами, являя собой крайне комичное зрелище.

В группе, помимо Гарри, служили: Фэй Данбар, её бывшая соседка по комнате в Хогвартсе, некий Уильямсон, наотрез отказавшийся называть своё имя, и Энгельберт Праудфут.

Гарри и Робардс, видя её состояние, посмеивались.

— Вот, Гермиона, — произнёс, наконец, друг, когда девушка пришла в себя. — Познакомься, это результат долгой работы Северуса Снейпа профессором зельеварения в Хогвартсе, а Фаджа — министром магии. В аврорате служит, хорошо, если пятьдесят человек. В моём подчинении должно быть десять человек, а их всего три! Теперь четыре.

— Это ещё что, — протянул Уильямсон. — У Сэвиджа в подчинении только Ричардс, а он также числится командиром группы.

— Хватит вам лясы точить! — гаркнул Робардс. — Приступайте к дежурству! Поттер, ознакомь новенькую с текущими делами.

Он ушёл. Группа, стоявшая до того навытяжку села на места. Гермиону Гарри усадил рядом с Фэй.

— И как нам работать? — растерянно спросила Грейнджер. — С неполной группой?

— До сих пор как-то работали, — улыбнулся Поттер. — Итак...

* * *

В конце рабочего дня Гермиона устала так, что Гарри пришлось заносить её в Нору на руках. Гермиона подумала, что если бы они до сих пор встречались с Роном и Джинни, их ждала бы сцена ревности.

Отношения с младшими Уизли расстроились сразу после победы. Постепенно стали видны различия характеров и ожиданий, наступило разочарование, участились ссоры. Гарри и Джинни каким-то чудом удалось сохранить дружеские отношения, а вот Гермиона с Роном разругались так сильно, что во избежание новых скандалов Рон переехал жить в магазин своего брата, едва Грейнджер вернулась из Австралии и поселилась в Норе.

Гарри усадил подругу на диван, бережно снял с неё обувь и носки. Очень осторожно опустил ступни девушки в таз с горячей водой, принесённый миссис Уизли, и принялся растирать ей плечи.

Расслабившись, Гермиона вспоминала, как они весь день гонялись за орудующими на Косой Аллее карманниками, разбирались со странным отравлением Драко Малфоя, оказавшимся на проверку обычным расстройством желудка после чересчур обильного ужина и пьянства. А потом были отчёты, беготня к начальству и от него.

"Мда, — подумала Гермиона. — Нелёгкая у авроров жизнь."

Заботливые руки Гарри вызывали приятные ощущения в теле. Расслабляли. Гермиону клонило в сон. Из-под тяжелеющих век она, откинувшись на спинку дивана, глядела на улыбающееся лицо лучшего друга. Самого родного и близкого из всех людей.

— Спасибо тебе, любимый, — пробормотала она.

Его губы коснулись её лба.

Перед тем как провалиться в сон она услышала:

— Доброй ночи, любовь моя.

Слова, произнесённые тем вечером, открыли новую страницу в жизни Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер. Оба ещё со времён Хогвартса испытывали друг к другу нежные чувства, но от природной неуверенности боялись признаться в этом и объекту воздыханий, и себе самим. Особенно после начала отношений с младшими детьми Артура и Молли Уизли.

Недосказанность устранили всего несколько случайных слов, главным из которых было "любовь".

На следующее утро всё было как обычно: утренние процедуры, завтрак, приготовленный заботливой миссис Уизли, и торопливое перемещение на работу. Но отношения между двумя бывшими гриффиндорцами сделали один неуловимый шаг вперёд.

День прошёл в трудах, характерных для каждого сотрудника аврората: патрулях, погонях за мелкими нарушителями, новыми заявлениями. Для Гермионы, имевшей опыт лишь кабинетной работы, всё это было сродни глотку свежего воздуха. Она проводила время на улице, а не в подземных кабинетах, занималась важными, пусть и мелкими, делами и, самое главное, говорила с людьми.

В группу она влилась быстро: половина сослуживцев училась с ней вместе, а Уильямсон и Праудфут оказались достаточно компанейскими ребятами.

Пару раз к ним заглядывал Робардс, задавал ей вопросы, но Грейнджер не запомнила ни содержания, ни своих ответов.

В Нору они вернулись, держась за руки, чем вызвали у Молли и Артура одобрительно-счастливые улыбки.

Дни повторялись за днём. И обоюдная симпатия двух бывших гриффиндорцев сделалась заметнее и вызвала волну беззлобных шуточек от сослуживцев.

— Как бы тебе вскорости не уйти в декрет, Грейнджер! — скалили они пожелтевшие от кофе зубы, но ни парень, ни девушка не обращали на это внимания.

Отношения с начальником авроров у Гермионы быстро стали напоминать отцовскую заботу о дочери. Тот с какой-то щемящей тоской поглядывал на неё, облегчал работу, интересовался здоровьем. Причин этого девушка не понимала, но её радовало уже то, что Робардс относился к ней лучше предыдущих руководителей.

Где-то спустя неделю после неожиданного трудоустройства они с Гарри впервые поцеловались. Первое свидание, по иронии судьбы, произошло в кафе мадам Паддифут, вызывавшем тошноту у обоих, на нечто другое банально не хватало денег. Но ни Гермиона, ни Гарри уже не замечали противного приторно-розового цвета, что навсегда закрепился в их сознании за Долорес Амбридж. Они видели только друг друга.

Так прошло четыре месяца. Дни, заполненные лихими погонями, будоражащими мозг раследованиями, стычками и боями, чередовались рутиной и ничегонеделаньем. В такие дни авроры занимались тем, что играли в карты, сочиняли и рассказывали анекдоты, из которых при появлении Гермионы и Фей резко пропадала нецензурная часть, разгадывали мггловские кроссворды.

Всё кардинально изменилось в один день.

Беды, как и всегда, ничего не предвещало. День был спокойный, солнечный. Гарри, Гермиона и их коллеги играли в карты, убивая время, когда Гавейн Робардс вызвал их в свой кабинет.

Начальник был ещё более хмур чем обычно. Заперев дверь, он наложил на кабинет заглушающие чары и только после этого заговорил:

— Это дело поручил нам лично министр, — произнёс он. — Среди магглов в последнее время распространилась очень странная секта. Учение весьма стандартное: деньги — зло. Нужно жить, как предки, трудом рук своих, ходить пешком, лечиться травами. Но, как нам сообщил информатор, адепты имеют весьма специфический говор: Деньги они называют "гоблинский металл" или "галеоны", официантов в ресторанах домовыми эльфами, а красивых женщин — вейлами.

— То есть лидер секты — волшебник? — спросил Гарри.

— Вероятно. На это указывает также то, что в молитвах они упоминают формулы кое-каких заклинаний, а также имена Дамблдора, Мерлина, Волан-де-Морта и твоё, к слову, тоже, Поттер.

Гарри промолчал и Гавейн продолжил:

— Стиратели памяти нашли их лагерь в лесу на севере Кента. Но трансгрессировать туда не смогли. А при попытке проникнуть за ворота были замечены и после короткой схватки позорно бежали. После выяснилось, что их вычислили по необычной одежде и странному для магглов поведению. Деятельность этой... общины угрожает существованию Статута о секретности. Бруствер, конечно, просил премьер-министра магглов не обращать внимания на секту, но проблему всё же нужно решить. Вы, Поттер, и вы, Грейнджер, выросли среди магглов. Для вас не составит труда проникнуть в этот лагерь, не вызывая подозрений, обмануть охрану и впустить авроров и стирателей памяти. Всё остальное сделают за вас. На всё от проникновения до открытия ворот у вас будет несколько часов.

На стол легла папка.

— Это — изображение стен лагеря и небольшого участка внутри. Их создали по воспоминаниям удиравшей оттуда группы. Ознакомьтесь. Вопросы есть?

— Почему именно мы и почему так мало времени на операцию? — спросил Гарри.

— Так решил министр, — был ответ.

* * *

Когда на горизонте показалась нужная стена, Гарри сжал руку Гермионы в своей и посмотрел девушке в лицо. Та прикусила губу от волнения, но, встретив его взгляд, кивнула.

Они, стараясь не показаться возможным наблюдателям, наложили на себя чары отвлечения внимания и, крадясь, пошли к своей цели.

Приблизившись к лагерю почти вплотную, Гермиона сняла с себя маскировочные чары и вышла на дорогу. Гарри неотступно следовал за ней, оставаясь под маскировкой.

Если сектанты и вели слежку, то никак не выдали этого. Подбежав к воротам, Грейнджер постучала в них. Никто не отозвался, и она повторила своё действие ещё раз и снова.

— Кто вы? — раздался за воротами чей-то гулкий голос. — Что вам здесь нужно?

— Я Вирджиния Бёрк! — произнесла Гермиона срывающимся голосом условленную фразу, и Гарри сжал в руках палочку. — Помогите мне, пожалуйста! Мы с моей сестрой Лили заблудились в лесу, а ей стало плохо! Пожалуйста, помогите!

В воротах образовалась щель, через которую на девушку взглянули внимательные глаза. Грейнджер, будто нервничая, замахала руками и начала оглядываться, продолжая срывающимся голосом повторять просьбы помочь своей сестре. Ворота распахнулись, перед двумя аврорами стоял средних лет мужчина с поседевшими усами.

Гарри, не медля не секунды, направил на него свою волшебную палочку.

— Империо! — чётко произнёс он. — Стой спокойно и не закрывай двери!

В небо взлетели красные искры, а Поттер и Грейнджер вбежали в лагерь. Навстречу им уже спешила толпа вооружённых лопатами, вилами и топорами сектантов.

Гарри выпустил в толпу "ступефай", ставший для него уже привычным за годы службы, но попал в лезвие лопаты и, чертыхнувшись, атаковал другую цель.

Люди на миг замерли. А затем с громким криком бросились вперёд.

Защитив себя щитом, Гарри и Гермиона, как могли, сдерживали толпу, выбивая из рук противников незамысловатое оружие, сбивая магглов с ног, отвлекая от себя.

Через несколько минут, показавшихся им часами, в лагерь ворвались авроры, за ними стиратели памяти, и ход битвы был переломлен.

Ещё через минуту, члены странной секты были задерженны в полном составе, а их лагерь подвергнут обыску.

Радость от успешно выполненного задания была испорчена для Гарри и Гермионы одной ложкой дёгтя: в лагере сектантов были обнаружены одни магглы. Таинственный волшебник, научивший этих людей называть деньги "галеонами", сообщивший им имена Дамблдора и Волан-де-Морта, сумел скрыться, прихватив казну общины и имущество адептов.

Данное обстоятельство вызвало недовольство министра, лично заявившегося отчитывать авроров.

— Иногда мне кажется, мистер Поттер, — говорил он, глядя в глаза юноше, — что после победы над пожирателями вы возгордились. Поимка главаря была первоочередной задачей, а вы её провалили! Он ведь может основать точно такую же секту! Неужели так сложно было попросить у меня помощи?

Гарри взглянул на бывшего товарища по Ордену таким взглядом, что лоб Бруствера покрылся испариной.

— Так вот почему ты так ограничил наше время на операцию! — Гермионе показалось, что её возлюбленный вновь перешёл на парселтанг. — Ты знал, что мы не сумеем детально проработать план, и ждал, что мы обратимся к тебе. А ты, Кингсли, изобразишь примирение со мной и поможешь! Главарь дураком не был: он понял, что за первыми министерскими сотрудниками придут другие, более подготовленные, и сбежал, услышав в лагере шум! В провале операции есть и твоя вина. Не поставь ты нас в столь ограниченные временные рамки, мы бы действовали осторожней. Если у тебя всё, у моей группы много дел!

Гермиона испуганным взглядом смотрела на парня. Подобные слова могли иметь далеко идущие последствия: Кингсли Бруствер был обладателем тяжёлого характера и мог уволить Поттера, сильно испортив ему жизнь. Тем удивительнее для девушки было то, что министр, ничего не ответив, вышел из кабинета.

Не сдержавшись, она обняла Гарри. Он погладил её по спине с мягкой улыбкой.

— Не бойся, — шепнул юноша. — Нас с тобой никто не уволит!

— Я боюсь только за тебя, — ответила Грейнджер. — Как и всегда.

Написание отчёта об операции Гермиона взяла на себя. А после его сдачи вместе с Гарри собралась патрулировать Косую Аллею.

Но этим планам не суждено было сбыться: дверь громко хлопнула, и в кабинет забежала запыхавшаяся Фэй Данбар с листом бумаги в руках.

— Гарри, есть новости! — произнесла она, утерев со лба пот. — И они шокируют.

— Что за новости? — спросила вместо Поттера Грейнджер, подавая коллеге стакан воды, но та отмахнулась.

— По словесному описанию пленных сектантов наши умельцы сделали портрет своего главного. И это... вот.

Данбар протянула Гарри лист, измятый от быстрого бега. Гермиона через плечо Поттера взглянула на портрет и побледнела.

На них глядело лицо Северуса Снейпа.

— Это что, шутка такая? — спросила она дрожащим голосом.

— Исключено, — помотала головой Фэй. — Увидев результат, все они попытались пасть ниц. Они говорят, что он называл себя Северус.

— Н-но, я сам видел как он погиб! — произнёс Гарри. — Видела Гермиона, Видел Рон!

— Справедливости ради, Поттер, тела не нашли, — ответил Уильямсон. — Могло случиться всё что угодно!

— Это может быть даже не сам Снейп, а кто-то под его личиной, — задумчиво произнёс Гарри, не желавший верить, что это был настоящий зельевар. — Что ещё известно о нём?

— Ничего, — ответила Данбар, всё же осушив стакан с водой, вытерла рукавом губы и продолжила: Ничего о нём неизвестно, он был человек очень скрытный. Говорил о себе мало. Но кое-кто вспомнил, что он упоминал какие-то обаятельные палки.

Гермиона встрепенулась.

— Обаятельные палки? Он француз? — спросила она.

— Нет, — Данбар посмотрела на неё как на сумасшедшую. — Англичанин, но преподавал французский язык. А что?

— Обаятельные палочки по-французски "Шармбатон"! Маггл просто буквально понял слова.

Услышав это, Гарри задумчиво посмотрел на неё.

* * *

— Ну зачем вам это нужно? — в который раз за вечер спросила Молли. — Вам что, поручили это?

После раздумий и обсуждений, занявших несколько дней, Гарри и Гермиона решили ехать во Францию, чтобы там выяснить личность таинственного мага, принявшего облик Северуса Снейпа. Для этого они попытались уволиться из аврората, но Гавейн был против и всего лишь выдал им отпуск на неопределённое время с условием вернуться по первому требованию.

Убедить в необходимости отъезда Артура и Молли было сложнее.

— Дело в том, что Кингсли прав. Этот человек может взяться за старое! Мы должны его задержать! — доказывал Гарри.

— Но почему должны отправляться именно вы? — устало произнёс Артур. — Я могу послать во Францию кого-то другого! Разве вы недостаточно рисковали своими жизнями?

— С нами всё будет в порядке, — попыталась возразить Гермиона.

Миссис Уизли с раздражением кинула полотенца на стол и хотела выйти из кухни, но у самых дверей остановилась, развернулась, медленно подошла к подросткам, обняла их и залилась слезами.

* * *

— Вы так и не передумали? — спросил Артур, утешая жену, вытирающую платком заплаканное лицо.

Поттер и Грейнджер помотали головами.

— В таком случае, берегите себя и не стесняйтесь звать нас на помощь. Мы обязательно придём.

Обнявшись с ними на прощание, Гарри и Гермиона схватились за превращённый в портключ обломок швабры.

Они приземлились на нечто мягкое. Отойдя от головокружительного перемещения, молодые люди с удивлением обнаружили, что упали на огромный, явно увеличенный магией матрац.

Перекатившись на край, Гарри поднялся на ноги и помог встать подруге, стряхнув с её одежы пыль и перья. Она легонько клюнула его в уголок губ.

— Почему у нас в министерстве не смягчают посадку периной или подушками? — капризно спросила Гермиона.

— Потому что нет точных порталов, — ответил Гарри. — Многие профессиональные портальщики были убиты Волан-де-Мортом, чтобы его враги не могли покинуть Британию. В результате можно добиться настройки лишь на область прибытия, а не на точку. А этот портал нам предоставили Билл и Флёр.

Оформившись во французском министерстве магии, они разместились в недорогой гостинице. Поскольку Гарри не владел иностранными языками, Гермионе пришлось демонстрировать владение языка страны галльского петуха, полученных ею в детстве в маггловской школе, выступая в качестве переводчицы.

В выданном им номере была только одна кровать, что очень смутило Гарри. Их отношения с Гермионой развивались неспешно, и он боялся разрушить их, случайно поторопившись.

Гермиона, напротив, выглядела крайне довольной. На её лице играла торжествующая улыбка, а глаза сияли. Напевая какую-то песню себе под нос, она распаковывала вещи и посмеивалась над краснеющим лицом любимого.

— Может быть, мне ночевать в ванной? — спросил Поттер, смотря в пол.

Его слуха коснулся тихий, мелодичный смех. Подняв голову он столкнулся с ласковым взглядом девушки.

— Глупый, — она обняла его. — Рано или поздно мы будем спать в одной кровати, так почему бы не начать сейчас? А если ты увидишь, как я рздеваюсь, то отвернёшься и закроешь глаза?

Гарри посмотрел на неё странным взглядом.

— А я ведь уже видел тебя без одежды, — произнёс он, вызвав у Гермионы удивление.

— Когда это? — спросила она с подозрением в голосе. — Подглядывал за мной в палатке да?

— Нет, — помотал головой юноша. — Когда Рон вернулся, мы с ним уничтожили медальон Слизерина. Крестраж, защищаясь, показывал ему нас с тобой. Мы целовались и были... голыми.

Пару минут Гермиона ошарашено смотрела на Поттера, а затем снова рассмеялась.

— А если видел, то почему стесняешься находиться рядом со мной? Ничего страшного ведь не произойдёт!

Она уговаривала его ещё долго. В конце концов Гарри сдался, согласившись с ней.

После лёгкого перекуса подростки покинули гостиницу. Была суббота, от Флёр они знали, что по выходным в Шармбатоне неприёмный день и до понедельника им нечего и думать о том, чтобы попасть в школу. Чтобы не скучать в четырёх стенах, она решила устроить для Поттера небольшую экскурсию.

Гарри не сопротивлялся: он до одиннадцати лет крайне редко покидал Тисовую улицу, а когда доводилось бывать в культурных местах, вынужден был бежать за Дурслями, не утруждая себя внимательным осмотром посещаемого музея или театра.

А после поступления в Хогвартс он и вовсе не бывал дальше Хогсмида. Теперь же ему выдалась возможность осмотреть достопримечательности Парижа. Причём его гидом будет Гермиона, которая наверняка может рассказать о знаковых местах французской столицы множество интересных фактов.

Этот день прошёл для Гарри и Гермионы в неспешном походе по городу, осмотре музеев, душевных разговорах и небольших радостях, самой главной из которых, впрочем, было то, что они были рядом друг с другом.

Безнадёжно пропустив обед в своей гостинице, два британских аврора посетили небольшое кафе, заказав себе жаркое с салатом. Одновременно Гермиона пыталась обучить Гарри французскому языку, заливисто и заразительно смеясь от неумелых попыток любимого воспроизвести нужное произношение.

Вечер закончился для них на Эйфелевой башне. Над ними сияли звёзды, внизу играла романтическая музыка, и бывшие гриффиндорцы танцевали на одной из площадок башни некое подобие вальса. При последних аккордах мелодии их губы встретились.

Ночь, проведённая в одной постели, вопреки опасениям Гарри, была не так страшна. А вот пробуждение оказалось приятным: улыбающаяся возлюбленная, на лице которой плясали солнечные зайчики, её лицо обрамляли спутавшиеся волосы. И эта картина была потрясающей.

Воскресенье обещало быть долгим. Надеясь убить время, Поттер и Грейнджер гуляли по набережной, наблюдая за катерами, когда до них донёсся радостный голос:

'Арри! 'Эрмьон!

Гарри успел заметить лишь размытое красное пятно, а затем в него врезалась девушка лет пятнадцати с золотистыми волосами, едва не сбив с ног. Тонкие руки заключили его в объятия.

— Габриэль, это ты? — воскликнула Гермиона. — Рада тебя видеть!

Действительно, это была Габриэль Делакур, младшая сестра Флёр Уизли. Отстранившись от Поттера, она обняла Грейнджер.

— Я тоже рада! — прощебетала она, напомнив своим голосом Лаванду Браун. — Почему вы не написали, что приедете во Францию? Мы с родителями встретили бы вас ещё в министерстве. Как давно вы здесь?

— Мы прибыли вчера утром, — ответил Гарри, незаметно убрав выбившийся локон Гермионы за ухо. — У нас дела в Шармбатоне, а там выходные. Мы просто ждём понедельника. И мы думали, что ты находишься в школе.

— Мне уже пятнадцать, — махнула она рукой, — В Шармбатон, в отличие от Хогвартса поступают в семь лет, а начиная с десяти, отпускают желающих на выходные домой. Наш дом неподалёку. Может, вы поживёте у нас?

Лицо юной француженки излучало такую надежду, что ни Поттер, ни Грейнджер не решились ей отказать. Расплатившись в гостинице за ночлег и съеденную пищу, они забрали свои вещи из номера и вслед за Габриэль отправились к ней домой.

— Папа сейчас в командировке в Гаскони, — рассказывала она по дороге. — И мы с мамой живём одни, хотя к нам иногда заходят другие вейлы из общины, но это бывает редко.

— Ты же вроде бы вейла всего-то на четверть? — удивился Гарри, на что получил тычок в бок от Гермионы.

— Если бы ты не пренебрегал чтением в Хогвартсе, то знал бы, — проговорила подруга с лёгким укором, — что не бывает вейл на половину или на четверть! Либо вейла, либо нет!

Габриэль кивнула, посмеявшись в ладонь.

Дом Делакуров чем-то напомнил аврорам особняк на площади Гриммо, но окрашенный в более яркие цвета: синий и жемчужно-белый.

— Мама, у нас гости! — крикнула ученица Шармбатона по-английски, чего ни Гарри, ни Гермиона ожидать не могли: они полагали, что девочка по привычке использует свой родной язык.

Навстречу им вышла женщина, очень похожая на Флёр, но с лицом, уже покрытым морщинами, и не столь стройная, как бывшая участница Турнира трёх волшебников. Поттер вспомнил, что её звали Апполин.

— Месье Поттег, Мадмуазель Гранже! — всплеснула она руками. — Бонжур! Я удивилась, почему Габи заговорила на чужом языке, а она просто не хуже меня помнит этикет.

Приказав что-то дочери, она провела их в гостиную и усадила на диван. Через пару минут туда же зашла Габриэль с подносом, на котором стояли чашки с чаем, печенье и пирожные.

Гостиная дома была обклеена ярко-синими обоями с изображёнными на них бутонами роз и тюльпанов. Свет проникал через единственное окно, столь большое, что солнечные лучи заливали всю комнату.

— Какими судьбами в Париже? — спросила мадам Делакур после нескольких минут ни к чему не обязывающей беседы. — Приехали как туристы или в медовый месяц? Хотя колец у вас ещё нет, но в наше время это для супругов и не обязательно.

— Ещё нет, — покраснев, ответила Гермиона. — Всего лишь по работе: у нас дела в Шармбатоне, ждём приёмного дня.

Апполин внезапно помрачнела, но затем, будто что-то поняв, улыбнулась.

— О, так мадам Максим вызвала вас, чтобы расследовать ужасные события в школе? — спросила она.

— Что за события? — насторожился Гарри, поставив на поднос чашку.

— Она вызвала вас, но не объяснила, в чём проблема? — удивилась мадам Делакур. — Странно, хотя на мадам Максим похоже. — Дело в том, что в Шармбатоне уже несколько месяцев подряд какой-то негодяй отстригает у учениц-вейл их волосы. Ещё вечером девушки расчёсывали роскошные локоны, словно плащ, спадающие вниз, а утром они обнаруживают на голове каре, или "ежа". Недавно и моя Габриэль стала жертвой этого злоумышленника — её волосы раньше доставали до колен, а теперь, едва достигают плеч.

— Мадам Максим не вызывала нас, — вздохнул Гарри, но был перебит:

— Так вы от Флёр? — Габриэль хлопнула в ладоши. — Это она попросила вас помочь? Но как она поняла, что случилось нечто серьёзное? Я ведь упоминала о происшествиях вскользь, всего в одном письме?

— Она просто переживает за тебя, — ответила Гермиона. Она не нашла в себе сил дать отрицательный ответ, и Гарри тоже. — Мы с вами едва не стали родственниками, так что поможем. А теперь, — она достала из сумочки блокнот и перо, — расскажите обо всём по порядку.

— Я думаю, будет лучше пригласить всех пострадавших, — произнесла Апполин, вставая со своего места. — Дело касается всей общины вейл.

Апполин ушла. Гермиона сжала руку Гарри, опасаясь, что, как и на том далёком матче, он не сможет противиться чарам вейл. Поттер с успокаивающей улыбкой взглянул на любимую, накрывая её руку своей.

— Напрасно беспокоитесь, — произнесла Габриэль и подмигнула удивлённым аврорам.

Вскоре загрохотал камин, послышался звук открывшейся двери. В коридоре стали раздаваться громкие голоса чаще всего, женские.

Одна за другой в гостиную стали заходить женщины с детьми. На Поттера и Грейнджер они поглядывали с сомнением, хотя и с приветливыми улыбками.

Делакур-младшая зашептала что-то одной из девочек, очевидно, своей подруге.

— Чуствуешь что-нбудь, 'Арри? — спросила шёпотом Габриэль через несколько мгновений.

— Нет, — помотал головой Поттер.

— А она наслала на тебя мощную волну очарования вейл. Вы искренне влюблены друг в друга, а наши чары на влюблённых не действуют!

Гермиона постаралась, чтобы её вздох облегчения был как можно более тихим, а Гарри расплылся в улыбке до ушей.

— Вроде бы все в сборе, — произнесла Апполин, оглядев собравшихся. — Можете начинать.

— Итак, — Гермиона приготовилась записывать показания. — Расскажите об обстоятельствах дела как можно подробнее.

— Началось всё около трёх месяцев назад, — произнесла одна из пришедших вейл с настолько сильным акцентом, что Апполин была вынуждена пояснять произнесённое. — Рано утром моя Жанна обнаружила, что кто-то отстриг ей волосы.

— Как сильно их обстригли? — спросил Гарри.

— Почти незаметно, был ответ, — всего пара сантиметров. Её волосы доходили до пояса, и если бы не одна из подруг она бы ничего не заметила. Подозревали одну из соперниц и нескольких поклонников. Но была одна загвоздка: двери и окна женских общежитий запираются на ночь и защищены от взлома мощными чарами, снять которые не могут и некоторые профессора.

— Через две недели пострадали несколько моих однокурсниц: Констанция, Маргарита, Бриджит, Матильда и Катрин, — перечислила Габриэль, кивая то на одну, то на другую свою сверстницу. Тогда-то мадам Максим и забила тревогу: волосы вейл часто используются в различных зельях и ритуалах как усилитель...

— Либо для производства палочек, — подхватила другая пришедшая, ещё совсем молодая девушка. — И каждый раз злоумышленник отстригал всё больше и больше. По инициативе общины для расследования этих происшествий была создана особая комиссия, в которую вошла и я. Никаких следов мы не нашли. Двери и окна закрыты, следов магии или режущих предметов не обнаружено. Мы решили остаться в школе, чтобы выследить злоумышленника. На следующее утро у всех у нас были острижены волосы.

— А несколько дней назад пострадала Габриэль, — в голосе мадам Делакур послышалось раздражение. — Мой муж — не последний человек в министерстве магии Франции — пытался иницировать расследование силами магической полиции, но министр и директрисса воспротивились, так как это было бы нарушением автономии Шармбатона!

Гарри устало вздохнул и посмотрел на Гермиону. Девушка читала записанное, пытаясь отыскать зацепку. Судя по выражению её лица, безрезультатно.

— И больше вы ничего подозрительного не видели и не слышали, верно? — спросила она, обращаясь к пострадавшим. Те покачали головами в знак отрицания. Поттер закрыл глаза.

Дело выходило запутанным. Все потерпевшие спали в закрытых защищённых комнатах. Некто проник к ним, каким-то неведомым образом остриг волосы и исчез. И тут в его голову закралась мысль:

— А не могло у него быть сообщицы в комнате?

— Нет, — покачала головой входившая в комиссию девушка. — Мы проверяли всех и на зелья, и на проклятья. Допрашивали с сывороткой правды. Он действует в одиночку.

— Месье, — проговорила одна из девочек. — Я вспомнила кое-что, но не знаю, важно ли это.

— Всё равно скажи, Матильда, — сказала Гермиона, удивив Гарри своей памятью, — любая информация может пригодиться.

— Незадолго до первого нападения Жанна говорила профессорам, что у комнат старшекурсниц по ночам кто-то ходит и не то проводит рукой по стенам и дверям, не то постукивает по ним. Профессора обещали разобраться. А мой младший брат несколько раз видел в школьном дворе загадочную фигуру в тёмных одеждах. Он пытался рассказать об этом профессорам и комиссии, но его не послушали. Сказали, что он всё выдумал.

— Когда он видел эту фигуру, до или после происшествий? — спросила Гермиона.

— Всегда по-разному.

Гарри и Гермиона переглянулись и кивнули друг другу.

— Нам нужно попасть в школу, — сказал Поттер. — Желательно в сопровождении кого-нибудь из вас и не уведомляя об этом мадам Максим.

Сопровождать их вызвались Габриэль и девушка, входившая в комиссию общины вейл, представившаяся им как Жюли. Апполин и остальные взялись отвлекать мадам Максим.

— А почему директриса не должна знать о расследовании? — спросила Делакур, когда её мать и другие вейлы ушли выполнять свою часть плана..

— Она не позволила войти на территорию школы французским магам, — ответил Гарри, — Сомневаюсь, что она обрадуется двум англичанам, шныряющим по Шармбатону. Будет намного лучше, если она останется в неведении.

— Но вейл она пустила!

— Да, но комиссия общины не обладала почти никаким статусом, — произнесла Жюли. — Мы должны были лишь отыскать злоумышленника, а наказывать — администрация щколы. А в случае успешных действий твоего отца и ловить и наказывать виновного стало бы министерство. Олимпия не хотела этого. По её мнению, происходящее в школе не должно касаться никого, кроме неё.

— Оставим пока мадам Максим в покое, — сказала Гермиона, проверяя свою сумку. — Как нам попасть в школу?

— Тем, кого выпускают на выходные, выдают портключи, ведущие в комнаты, — ответила Габриэль. — Мы воспользуемся моим, заодно осмотрите места происшествия.

Она схватила за руку Гарри. Свободной рукой Победитель Волан-де-Морта обнял Гермиону, в плечо которой вцепилась Жюли.

Юная вейла призвала к себе коробку для карандашей и произнесла что-то на французском.

* * *

В следующую минуту они стояли в комнате, заствленной шестью небольшими кроватями. Стены были обклеены обоями в бело-голубую клетку.

— Здесь живу я и мои пострадавшие подруги, — произнесла Делакур. — Есть ещё Виктория, но она не вейла и потому не пострадала. Здесь уже всё осматривали, но так ничего и не нашли.

Никто ей не ответил: Гарри, Гермиона и Жюли внимательно осматривали пол, стены и постели юных учениц.

— Габриэль, после происшествия с тобой, здесь проходила уборка? — спросила Грейнджер.

— Нет, — младшая вейла поморщилась. — Домовики у нас только еду готовят, а завхоз моет исключительно коридоры. Уборка комнат лежит на плечах самих учеников и учениц. Папа приказал мне ничего не трогать, я и не трогала.

Гермиона кивнула и, откинув покрывало, принялась ощупывать одеяло, простыню и подушку.

Гарри и Жюли тем временем вышли из комнаты. Поттеру хотелось осмотреть дверь и стены.

— Какого рода чары используются для охраны? — спросил он, проводя рукой по шершавой стене.

— Никто не знает, за исключением, пожалуй, профессоров, — ответила девушка. — Именно они накладывают их на женские общежития каждую неделю, когда старые теряют силу. Предвосхищая ваш вопрос, в дни нападений это делали разные люди, а когда мы ночевали здесь, этим занялась лично мадам Максим, хотя и на спальни учениц она иногда накладывает защиту: профессор этикета всё-таки.

— Так, — произнёс Гарри, — я сейчас зайду внутрь, а вы постучите в стену или проведите по ней рукой, хорошо?

Жюли пожала плечами, но просьбу исполнила. Поттер вышел в задумчивости.

— Звукопроводимость хорошая, — пробормотал он. — Значит, первая пострадавшая не лгала, и возле её комнаты кто-то ходил... Но зачем ему стучать по стенам и дверям? Вряд ли он думал, что его впустят. В школе ещё есть вейлы?

— Не пострадавшие, вы имеете в виду? Есть ещё несколько, но живут они в разных комнатах. Родители хотели их забрать, но передумали. Все они остались в школе: остальные им завидуют.

Из комнаты высунулась Гермиона.

— Я нашла часть отрезанных волос, — протараторила она. — экспертиза показала, что их срезали особым парихмахерским заклятьем. И это странно: конкретно этот вид чар излучает очень яркий свет, а от него никто не проснулся!

Выслушав её, Гарри кивнул и спросил:

— Ты захватила мою мантию-невидимку?

— Да, — девушка тряхнула сумкой.

— Жюли, соберите вечером избежавших ножниц этого "парихмахера" в одной комнате. Желательно, в той, где живёт вейла.

* * *

Учениц было всего пять, если считать. Вопросов они не задавали и просьбу переночевать в одной комнате приняли спокойно. Гарри скрылся под мантией невидимости, а его помощницы под — дезулюминационными чарами.

Время шло. Часы на школьной башне пробили два часа. Ученицы давно спали. Бодрствовали только англичане и Жюли. Они нервно поглядывали то друг на друга, то на дверь.

Наконец в коридоре послышались чьи-то тихие крадущиеся шаги. Раздался лёгкий стук по стене, перешедший в шуршание кожи по камню.

Что-то громко щёлкнуло, дверь открылась и в комнату вступил человек. Оглядевшись по сторонам, он направился к кроватям вейл. Остановился на полпути, вгляделся в лица учениц.

Обездвиживающее заклинание ударило его в грудь. Таинственный человек упал.

Гермиона зажгла свет, сбросив с себя чары.

Два англичанина и француженка подбежали к обездвиженному злоумышленнику.

На них свирепым взором глядел лысый гладковыбритый старик с ярко-оранжевыми глазами.

— Профессор Роже?! — воскликнула Жюли.

— Куо? [Что?] — спросил кто-то.

Оглянувшись, они увидели человека, как две капли воды похожего на задержанного.

— А что здесь... пгоисходит? — наткнувшись взглядом на своего двойника, Роже замер. — Но компром... Се вю? [Не понимаю... Что это?]

Переводя взгляд с одного старика на второго, Гермиона, Гарри и Жюли начинали понимать происходящее. Вейла повернулась к другому и спросила у него что-то. Тот ответил.

— Всё в порядке, этот настоящий, — сказала она гриффиндорцам.

Поттер наставил палочку на обездвиженного профессора и произнёс отменяющее заклинание:

— Фините инкантатем!

Облик старого профессора начал расплываться. Плескавшаяся в синих глазах злость сменилась паникой.

— О мон дьё! [Боже!] — воскликнул Роже, поражённый до глубины души. Ему вторили хоровое "не может быть!" Гарри и Гермионы и тонкий вскрик француженки, прикрывшей руками рот.

На них со смесью злости, страха и бессилия смотрело лицо мадам Олимпии Максим, директрисы Академии магии Шармбатон.

— Ничего не понимаю, — вейла прислонилась к стене и медленно сполза на пол. — Почему? Как? У меня слишком много вопросов.

— У меня есть несколько предположений, — произнесла Гермиона, в волнении прищёлкивая пальцами. — Она могла ставить на спальни учениц защитные чары, а значит, знала и как их снимать. Чужой облик она принимала на всякий случай, чтобы, если её застанут у комнат, можно было притвориться совершающим обход преподавателем. Но зачем постукивания по стене? Как она никого не разбудила?

— Это просто, — махнул рукой Гарри. — Любые чары имеют границы. Думаю, в те дни, когда защиту ставила она лично, никакого стука не было. Но контуры чужого заклятья она знать не может, а на магию среагирует сигнализация. И поэтому мадам Максим буквально нащупывала границу чар. Вопрос в другом: зачем? Может, расскажете, мадам?

Он отменил обездвиживающее заклятие. Женщина поднялась и угрюмо посмотрела на него.

— 'Аггхид, — проговорила она с грустью, — лесничий 'Огвагца. Он забыл меня. Ему милее чудовища в том лесу. С тех пор, как пговалился наш совместный по'од к великанам, он не вспоминал обо мне! Труа мас [три месяца] назад, я, будучи в Дугмстганге с визитом встретила талантливого зельеварга. Он назвал себя Тобиас Элинсон. Узнав о моей беде, он обещал помочь. Он сказал, что из волос вейл можно свагить сильное зелье, что пгриведёт `Аггида в мои объятья. Я долго отказывалась, но потом со`ласилась. Моя первая попытка собгать волосы пгровалилась: меня услышали. Тогда я дала вегному домовику подливать ученицам зелья для сна.

— А для чего вам столько волос? — спросил Гарри. — Зачем остригать стольких вейл?

— Зелья получалось мало, всего несколько капель. Тобиас пегредавал их мне на наших встгечах в небольших флаконах.

Она протянула Поттеру небольшой сосуд. Тот взял его в руки, открыл, понюхал, просмотрел на свет.

— Сожалею, но это обычные духи, — сказал юноша через пару минут. — Такие выпускают где-то в Европе. Ну и несколько капель амортеции.

Мадам Максим недоверчиво поглядела на него, а затем перевела взгляд на стену.

— Как вы сказали назвался тот зельевар? — внезапно спросила Гермиона.

— Тобиас Элинсон, — бесцветным голосом ответила директриса.

— Гарри, — девушка подскочила. — Это, похоже, Снейп! Вспомни: его мать звали Эйлин, а отца...

— Тобиас! — воскликнул аврор. — Думаешь, он в Дурмстранге?

— Не уверена, но проверить эту версию стоит, — девушка погладила свой подбородок. — Директором Дурмстранга был тёмный волшебник, такой же, как и наш профессор. Может, кто-то из администрации был хорошо с ним знаком и дал ему убежище?

— Ты права, проверить стоит, — кивнул Гарри. — Но есть одна проблема: в Институт Дурмстранг пускают только чистокровных волшебников, коими ни ты, ни я не являемся. И даже если нас пустят, позволят ли вести поиски? Тамошний директор отнюдь не Дамблдор!

Лицо Грейнджер медленно приняло огорчённое выражение. Девушка опустила голову

— Вас пустят, — неожиданно произнесла Жюли, — если за вас поручится авторитетный человек. Так уж вышло, что в одном помещении с нами находится директор Шармбатона.

— А она захочет нам помочь?

— Держать ответ перед судом общины вейл она захочет ещё меньше, — на лице девушки появилась зловещая ухмылка, уподобившая её хищной птице. — А пока она обо всём договорится, наслаждайтесь прибыванием во Франции! Вам понравится у нас.

* * *

Следующие дни превратились в сплошной праздник и увеселения. Дни Гарри и Гермиона проводили в компании Апполин. Они ходили в театры и рестораны, в музеи и просто отдыхали в доме.

Однажды, уже готовясь ко сну, Гермиона заметила, что Гарри пристально смотрит на неё.

— Что случилось? — спросила она.

Юноша смутился, но быстро взял себя в руки.

— Гермиона, ты выйдешь за меня замуж?

Услышав его вопрос, Гермиона застыла с широко открытыми глазами. Она понимала, что настанет день, когда Гарри сделает ей предложение, но не думала, что это случится столь скоро. Однако, она уже давно знала, как ответит ему.

— Да, я выйду за тебя, Гарри! — девушка счастливо улыбнулась. — Но...

Она не сумела договорить: Гарри, подхватив её на руки, поднял вверх и, счастливо смеясь, закружил по комнате.

— Я знаю, что делаю всё немного не так, — произнёс парень, запинаясь, — но... вот.

Дрожащей от волнения рукой он вынул маленькую коробочку гранатового цвета. Открыл.

На подушечке лежало золотое кольцо с прозрачным камнем.

— Это имитация, — прошептал Гарри. — Ювелир запросил такие деньги, каких у меня с собой нет и...

Неловкие оправдания прервал поцелуй и объятья нежных девичьих рук.

— Я полюбила тебя вовсе не за деньги, — прошептала она ему на ухо.

Неслышно открылась дверь, и в комнату заглянули Апполин и Габриэль.

— Говорила я тебе, — сказала мать, — что он позовёт её замуж! А ты говорила: "они стесняются! Их нужно подтолкнуть!" Как видишь, они прекрасно справились и без нашей с тобой помощи.

Габриэль кивнула, заворожённо глядя на Поттера и Грейнджер, самозабвенно целующихся посреди комнаты.

— Но с приготовлениями мы вполне можем им помочь, — ответила дочь, повернув голову в сторону собеседницы.

— Можем, но только если они согласятся.

* * *

Гарри и Гермиона дали согласие на помощь вейл очень легко: они не желали больше медлить в отношениях друг с другом. Победитель Волан-де-Морта и его подруга стремились пожениться как можно скорее. Что заставило их торопиться? Может быть, общество вейл или полные романтики дни во Франции или что-то ещё? Они не знали и сами, но оба погрузились в подготовку к этому важному событию своей жизни.

Целую неделю они провели в предсвадебных хлопотах. Обдумывая место, время, наряды и блюда. Конечно, можно было просто провести магические свадебные обряды в министерстве магии, но, во-первых, и Гарри, и Гермионе хотелось порадовать вторую половинку, а во-вторых, в гости на торжество обещали зайти многие члены общины вейл. А все вейлы любили красоту.

Свадьба состоялась через восемь дней. Накануне Поттера и пока ещё Грейнджер разлучили по обычаю, не давая им видеться.

Эту ночь они оба провели без сна. С Гермионой были Апполин и её подруги, то и дело успокаивающие её.

Гарри же составили компанию профессор Роже и вернувшийся из Гаскони месье Делакур. Вечер прошёл в разговорах о женщинах, работе и воспоминаниях о свадьбах двух видавших виды французов.

Несмотря на отсутствие сна, утром юноша держался бодро. Хотя от волнения его и била мелкая дрожь.

К месту бракосочетания его везли на машине, крепко держа за кисти рук, чтобы он не порвал галстук, то и дело поправляемый в тщетных попытках справиться с нервами.

Свадьба проходила в лесу, скрытом магией от глаз простецов, на берегу небольшого озера. Стоя с закрытыми глазами у алтаря, Поттер пытался представить себе их с Гермионой семейную жизнь. Это успокаивало его намного лучше.

Заиграла музыка. Открыв глаза, Гарри залюбовался своей невестой. Она была прекрасна: степенно ступающая по земле в пышном белом платье давняя подруга казалась ему королевой.

Гарри не слышал слов священника, будучи поглощённым созерцанием девушки. Лишь когда она подняла голову, он понял, что прозвучал обращённый к нему вопрос.

— Да! — собственный голос показался ему слишком громким.

Когда Гермиона дала положительный ответ, юношу затопило волной радости. Откинув фату, он обнял её и, обхватив за талию, поцеловал в губы.

* * *

Закрыв за собой дверь и наложив чары тишины, мистер и миссис Поттер тяжело вздохнули. Им обоим казалось, что с их плеч упал тяжёлый груз.

Встретив взгляды друг друга, они покраснели. Оба хорошо знали, что им предстоит и оба беспокоились.

Рука Гарри нарыла руку Гермионы. Жена уткнулась ему в плечо, пряча смущённый взгляд.

За окном сверкали тусклые звёзды, единственные свидетели их счастья. Взявшись за руки, супруги на негнущихся ногах отправились к брачному ложу.

Утро после свадьбы встретило Гарри и Гермиону насмешливыми улыбками гостей, вгоняющих молодожёнов в краску. Особенно сильно их смущала Габриэль, задававшая гостям множество весьма двусмысленных вопросов с намёками. К счастью для Поттеров, мадам и месье Делакур время от времени одёргивали дочь и удерживали её от наибооее провокационных выпадов.

Свадебное путешествие бывшим гриффиндорцам заменили прогулки по тому самому лесу, где они стали мужем и женой. Они просто шли, слушая пение птиц и лёгкое дыхание ветра в листве молодых и старых деревьев.

— По-моему, всё вокруг несколько изменилось, — сказал Гарри, скользя взгдядом по траве вслед за взбежавшей на сосну белкой. — Не находишь?

— Просто мы с тобой теперь семейные люди, дорогой, — ответила девушка, прижимаясь к нему. — Может, из-за этого поменялся и наш взгляд на вещи? К тому же мы с тобой женились по любви в волшебном лесу. Это оставляет свой след.

Он улыбнулся, развернул её лицом к себе и, заведя волосы за уши, поцеловал в лоб, а потом в нос. Гермиона засмеялась и клюнула парня в подбородок.

Обнявшись, супруги пошли вглубь леса по извивавшейся в густой траве тропинке, разговаривая о природе, самих себе, своей семейной жизни, что едва появилась на свет. На душе у Гарри и Гермионы Поттер царила удивительная безмятежность, свойственная, наверно, всем влюблённым и счастливым людям в мире.

* * *

От мадам Максим вестей не было, но от Апполин и изредка захаживающей в гости Жюли аврорам было известно, что она пытается добиться для них разрешения на посещение института Дурмстранг.

— Это трудно, — сказала однажды девушка. — Из всех школ волшебства Дурмстранг — самая закрытая для мира. О ней никто почти ничего не знает. Когда институт принимал у себя различные соревнования, то специально присылал за участниками свой корабль. А по возвращении всегда оказывалось, что у посетителей стёрта память, и они не вспоминают ни о чём, кроме гор и озёр вокруг старого замка. По мне, так это лишнее: у каждой школы есть секреты, но никто, кроме Дурмстранга, так не поступает! Туда не могут попасть даже родители, если они не ученики института.

Гарри фыркнул. Он вспомнил, что в Дурмстранге мечтал учиться Драко Малфой. Если рассказанное вейлой было правдой, то слизеринцу пришлось бы не сладко.

Англичане и вейлы начинали нервничать: мадам Максим, по договору с общиной, после своей помощи Поттерам должна была подать в отставку с поста директора Шармабона, и возникали сомнения, что процесс выдачи разрешения затягивает не столько администрация Дурмстранга, сколько сама носительница великанской крови.

— А может быть, дело в другом, — сказала однажды мадам Делакур. — После войны с Гриндевальдом, выпускником Дурмстранга, Шармбатон был в упадке. До сих пор между двумя школами магии существует огромная неприязнь, тщательно скрываемая, но сильная. Возможно, директор Дурмстранга просто таким образом играет на нервах Олимпии.

Они прождали ещё четыре дня. На пятый день в дом Делакуров вошла мадам Максим. Она молча вручила Гарри и Гермионе письмо и футляр из-под очков. После развернулась к Делакурам и представителям общины, произнесла несколько слов по-французски и удалилась.

— Просит прощения, — перевела Гермиона, — говорит, что раскаивается. А что в письме?

Гарри отложил футляр, сломал печать на конверте, вынул письмо и прочёл вслух:

"Уважаемые мистер Поттер и мисс Грейнджер!

От моей коллеги, мадам Максим, мне стало известно, что у вас возникла необходимость побывать в стенах Дурмстранга.

Надеюсь, вы простите меня за грубость, но я не могу позволить разгуливать по институту всем желающим. Вместе с этим письмом вы получите портключ, настроенный на одно живописное место. Он сработает в ближайший выходной день ровно в полдень. Когда вы прибудете ко мне, извольте изложить ваше дело, так как Олимпия дала весьма расплывчатое описание. Если ваша причина будет достаточной, я лично отведу вас на территорию Дурмстранга. Если нет — постараюсь всё же вам чем-нибудь помочь.

До встречи.

Адриан Грюне. Директор института Дурмстранг."

Гарри поднял глаза и посмотрел на Гермиону обречённым взглядом. Девушка сжала его руку.

* * *

С трудом дождавшись полудня субботы, супруги попрощались с Делакурами и взялись за футляр.