Аиша. Путь домой (джен)

Туман, плотный и холодный, окутывал лондонские улочки, словно вуаль, скрывающая тайны. Аиша прижала к груди потрёпанный рюкзак — всё, что осталось от прежней жизни. Её отец погиб в Газе во время бомбежки, а она, чудом выжившая, добралась до Англии через полмира. Теперь она жила в приюте для беженцев на окраине города, где окна вечно плакали от сырости, а соседи смотрели на неё с подозрением. «Террористка», — шептались они, не зная, что она слышит по-английски больше, чем показывает.

В тот вечер Аиша шла через парк, сокращая путь. Внезапно воздух дрогнул, и перед ней возникла стена из кирпичей, которых секунду назад не было. Она замерла. Из-за угла вышла девушка её возраста в странном плаще — изумрудном, с вышитыми звёздами. В руках она держала палочку, светившуюся, как светлячок.

— Ты… ты видишь Лестрант-стрит? — спросила незнакомка, широко раскрыв глаза.

Аиша кивнула, не в силах вымолвить слово. В этот же момент таинственная девушка открыла дверь в стене и вошла туда. Как только дверь захлопнулась, исчезла и кирпичная стена. Ошарашенная, Аиша побежала домой, к матери. Только с ней она могла поговорить о том, что только что увидела.

Лора сидела на краю кровати, её пальцы нервно перебирали край хиджаба. Аиша, задыхаясь, выпалила историю о стене и девушке с палочкой. Мать замолчала, будто собираясь с мыслями, затем достала из сундука старую шкатулку с арабской вязью. Внутри лежал медальон в форме полумесяца.

— Твой отец… он был магом, — голос Лоры дрогнул. — Наш род столетиями хранил равновесие между мирами. Но когда война забрала его, я поклялась защитить тебя от этого… — Она обняла дочь. — Ты видишь магию, потому что она в твоей крови.

Лора привела Аишу в «Укрытие Мерлина» — тайный центр, где маги-добровольцы обучали беженцев языкам, находили им работу, лечили раны не только телесные. Там Аиша встретила старика-алхимика с шрамом в форме полумесяца — бывшего беженца из Руанды, создававшего зелья от ночных кошмаров. И девочку-сироту из Мьянмы, чьи рисунки оживали на бумаге, хоть она и не могла произнести ни слова по-английски.

— Магия не в палочках, — говорила Лора, пока они развешивали объявления о поиске работы. — Она в том, чтобы видеть человека за его кожей, языком, прошлым.

Но не все разделяли её взгляды. На собрании Общества Чистоты местный чиновник-волшебник Септимус Редгрейв требовал закрыть «Укрытие»: «Они приносят свои проклятия! Эти люди несут хаос».

Его слова падали, как искры в сухую траву. Многие маги кивали: страх перед «другими» жил в них веками. Они забыли, что когда-то и их предки скрывались от костров инквизиции, спасаясь в чужих землях. Редгрейв не хотел помнить. Для него история была оружием, а не уроком.

Когда в убежище пришла инспекция во главе с Редгрейвом, все маглы узнали, что из центра пропал магический артефакт, который хранился в Лондонском музее с 19-го века. Это был уникальный предмет, бумеранг Аль-Хайяма, полученный на Ближнем Востоке английскими колонизаторами в дар от местного кудесника. Артефакт считался символом дружбы двух народов. Редгрейв обвинил Аишу, а приведенные им "свидетели" заверили, что видели её на месте преступления. Из доказательств были только слова. Но этого было достаточно, чтобы пресса Лондона раскалила скандал.

Через 3 дня толпа возмущённых магов окружила «Укрытие», требуя расправы и обвиняя власти в бездействии. Чувствуя, как поджилки дрожат, а в горле застревает ком, она вышла на крыльцо, сжимая медальон отца. Её тень на асфальте казалась такой маленькой против морщащихся лиц и сжатых кулаков.

— Вы боитесь меня, потому что я чужая, — её голос, звонкий и хрупкий, перекрыл ропот. — Но разве ваша магия не учит, что сила — в единстве? Моя мать потеряла дом, а я — отца. Вы называете нас ворами, но мы принесли сюда только боль и надежду. Разве это преступление? — Она подняла медальон, и тот вспыхнул голубым светом.

Стены «Укрытия» засветились фресками: арабские узоры сплетались с кельтскими рунами, песни суфийских дервишей — с мелодиями волынок. Воздух наполнился запахом полыни, а из окон выплыли призрачные силуэты — те, чьи истории хранил амулет. Толпа замерла. Кто-то уронил палочку, кто-то плакал. Внезапно, бумеранг Аль-Хайяма материализовался в руках Редгрейва — артефакт сам вернулся к тому, кто его украл. Магия не терпит лжи.

— Я… я хотел защитить нас, — прошептал он, но голос его сломался. — Они напомнили мне, каким я был — голодным ребёнком в разорённой деревне…

Редгрейв, потупив взгляд, признался в краже. Страх ослепил его, но теперь он видел — Аиша не враг. «Укрытие» не только сохранили — магическое сообщество выделило средства на расширение. Аиша стала посредником между мирами, помогая таким же, как она, найти свой путь. Редгрейв же понял, что истинная магия рождается, когда ты протягиваешь руку, не ожидая, что её схватят. За клевету Редгрейва лишили его поста, а вместе с ним — всех его приближенных, помогавших организовывать "постановку". Однако старейшины "Убежища" единогласно приняли решение не выдвигать обвинений против него, поскольку каждый заслуживает права на ошибку и, конечно, права на исправление. Септимус не попал в тюрьму и в знак благодарности устроился на работу в убежище. Кажется, что ему искренне понравилось помогать людям.

Через пару лет Аиша отправилась в Ирландию, где в ее помощи нуждались другие маглы: там открывали филиал "Убежища". На прощанье она подарила Септиму вышитую салфетку с надписью "Кува". По-арабски это означает "Сила". Когда Редгрейв коснулся ее, нити заискрились золотом — маггловская вышивка стала еще красивее, наполнившись магической энергией.

Год спустя в «Укрытии» за общим столом пили чай с кардамоном и имбирным печеньем. Здесь учили заклинания на суахили, лечили драконьей полынью и обычным аспирином, а старые сказки переводили на все языки мира. И когда в небе над Лондоном вспыхивали два месяца — обычный и магический — казалось, они улыбаются, глядя на тех, кто превратил «они» в «мы».