Марионетка (джен)

Воскресать на утро стало хобби,

Так же, как ночами умирать.

И сжимать подушку в агонии,

В чёртовом зловоньи помирать.

Мыслей в голове давно уж нет,

Маме чрез экран передаю привет,

Всем слуга я верная, покорный раб,

Чую, скоро от меня останется лишь прах.

Я в капкане, во тюрьме, в лесу,

В кандалы закованная, на камнях лежу.

Горло раздирает мерзкий ком.

Что вокруг творится? Сумасшедший дом?

В глазах пустота, бездна, осколки,

А сама застряла навек на иголке,

Кукла должна оставаться хорошей,

Дерзкой ей быть точно негоже.

Смеюсь и плачу я невпопад,

И всё это — лишь мой личный ад,

А если поскользнусь случайно на сцене,

Скажу безразлично: сажусь на шпагат.

Как мишень я для вас, стою в дверях,

Тикают стрелки медленно на часах.

Капля за каплей, секунда — секундой,

Кукла всегда должна быть послушной.

Марионеткам выбора нет,

Нет возможности дать ответ,

Да и ведь нас никто не спрашивает,

Всё происходящее настораживает.

Увязла в болоте, омуте, трясине,

Всё это ранит так сильно.

Ногами передвигать уже не могу,

Прошу, хоть ты протяни мне руку.

Но вдруг случилось нечто странное:

Тело лежит бездыханное,

Оболочка сброшена, аки шкура,

И душа вырвалась наружу.

Внезапно нитки оборвали,

И куклою управлять перестали.

Свобода долгожданная настала,

В голове картинки — его целовала,

Её обнимала, его — держала,

Его — утешала, ей — помогала.

Но поцелуй был по пьяни,

За сие страшно наругали,

Объятия вовсе только приснились,

А остатки разума застрелились.

В голове проявляются новые кадры:

Все злобно стоят в сарае,

И продолжают негодяи,

Пока на руках кровоточат раны.

А жертва свободна, нет ведь оков,

Но теперь она без воли… без мозгов…