Смеялись боги... (джен)

Юри умерла. Просто споткнулась. Просто кончились силы. Просто не выдержал организм после родов. Они даже не дошли до убежища...

Юри умерла. Не услышав его слов, не почувствовав его поцелуя... Она упала в холодный, белоснежный, свежевыпавший горный снег, не ответила на его крик и не сделала больше ни единого вздоха.

Будто все три сестры — богини из древних легенд — одновременно щелкнули старинными медными ножницами, и нити оборвались.

А он остался с ее детьми. И детьми чудовища.

Это было сюрреалистично. Он не хотел этого. И для него, Фуджимото Широ, это был чуть ли не худший конец.

Но постепенно мир шел мимо него, люди жили, и жил он сам. Вставал с колен. Он решил бороться, пусть и было тяжело. Невыносимо — видеть старые лица, пожимать знакомым руки и объяснять к тому же, что за детей он усыновил. Непривычно — обустраивать старый монастырь и еще более — учиться растить близнецов.

Младший — обычный ребенок, слабый, вечно простужающийся и громко плачущий, стоит чему-то пойти не так. Старший — тоже обычный без всяких демонических сил, плачущий еще громче, с невероятно быстрым метаболизмом, будящий своего брата и не умеющий контролировать силу. Из-за последнего Широ казалось, будто на его шею повесили не двух детей, а четырех сразу.

А потом...

Постепенно, когда ремонт в монастыре закончили, а с документами разобрались, когда Широ вот-вот, почти привык к бессонным ночам и вечным подгузникам, когда прошло полтора года с того самого страшного дня, в который все в его жизни оборвалось и рухнуло в бездну, и чудовища в ней, скаля свои зубы, взирали прямо на него, случилось что-то... странное.

Однажды утром Рин стоял у зеркала и просто смотрел в него, его темные у корней волосы отросли немного, но кончики были еще светлыми, однако смотрел он именно на темные локоны, и такое удивление было во взгляде ребенка... казалось, он поражен увиденным.

Широ присел перед ним на корточки и постарался, как можно беззаботнее улыбнуться, спросил:

— Что такое, а, Рин?

И ребенок, годовалый ребенок, еще не умеющий толком ходить, опираясь о стенку ручкой, перевел на него такой же недоуменный, но осмысленный, понимающий каждое слово взгляд и покачал головой.

После этого Рин стал тихим, много оглядывался, вслушивался в каждое слово, хмурился. Он не вел себя, как маленький ребенок, но не был похож и на взрослого, пусть осознанность и ум во взгляде говорили об обратном. Некоторое время он даже был пассивным, просто смотрел в одну точку, и Широ задумался не пригласить ли Мефисто, потому что для пусть и маленького, но ранее энергичного Рина такое поведение было неестественным.

А потом будто произошел взрыв, и Фуджимото, оказавшись сторонним наблюдателем, смотрел на разбитое окно, порванные шторы, кровь, льющуюся из пореза на щеке, сломанные в щепки стулья, и слушал тяжелое дыхание двухлетнего мальчика после яростного крика, взгляд, полный ненависти, был направлен в стену...

Тогда он успокоился. Ничего необычного не произошло — демоническая природа прорывается сквозь человеческий контроль. Все по плану. Он успокаивал себя. Просто успокаивал.

В конце концов, такие перепады просто унаследованы. И также регулярны.

И пусть изначально, увидев эту картину, он был шокирован, с годами эпизоды стали происходить все реже и реже. Широ полюбил близнецов, как родных, и снова себя успокаивал — у него получалось воспитывать ребенка.

Последнее, кроме остального, звучало как ложь.

Ребенок вырос сообразительным, умным, — он даже бы сказал серьезным, — и любой другой отец широко бы улыбнулся, хлопнул его по плечу и сказал:

— Так замечательно, Широ! — уголки губ еще чуть приподнялись бы вверх, и он бы добавил уже тише. — Да и приемный к тому же, вдвойне повезло, что близнецы проблем не доставляют!

Широ бы, будь все чуть иначе, тоже гордо бы улыбнулся и хлопнул бы по плечу в ответ.

Но иначе не было, и наученный горьким опытом он подмечал и молчаливость, и хмурые брови, и скорость, с которой "усваивались" знания, а "присмотр" за братом был вообще отдельной темой. Порывы ярости все же сохранились — сломанная рука у подростка, который разбил очки Юкио, заживала до сих пор, а сам Рин так и не извинился. Несмотря на все беседы с Широ, несмотря на все разъяснения и от воспитателя, Рин тогда хмуро посмотрел на него и просто ответил:

— Не в первый раз лезут. Вот и все.

Что за "вот и все" — он так ответа и не добился, только устало потер переносицу и напомнил себе еще раз почитать на ночь детям книжку про правила доброты и обязательно отвести на благотворительную ярмарку.

Рин не был агрессивным к родным и друзьям, не было больше той слепой ярости и ненависти, что три года назад, но некоторое сходство... его все же тревожило, и руки после каждой встречи с не по детски серьезным взглядом опускались все быстрее.

Перед глазами был бог демонов, сидящий на горе книг.

У Рина не было того взгляда скучающего властителя, но он был поразительно равнодушен к окружающим, не входящим в круг его близких. Да и близких было немного. Он, да Юкио. Младшие священники в храме проходили по разряду... Широ даже не знал какому, потому что Рин их слушал. Принимал во внимание их слова, даже оставался вежливым. Но их мнение не было для него важным.

И даже это можно было считать верхом теплоты. Потому что с остальными он вёл себя ещё хуже. То есть не хуже, а... Никак.

Широ однажды видел, как на старшего сына кричал учитель. Не из-за плохих оценок, не из-за поведения — потому что к поведению, когда он уже подрос и вспышки гнева уменьшились, придраться было сложно. Но именно его равнодушие бесило окружающих. И именно оно было причиной придирок учителя.

Рин молчал и не реагировал, словно перед ним стоит пустое место. И лишь когда учитель схватил его за отворот школьного пиджака, опустил ладонь на руку мужчины, отцепляя от себя. Спокойно, выверено.

Учитель был неправ. Но у учителя остался синяк на запястье.

Рин соблюдал установленные правила, хорошо учился, послушно помогал в храме наравне с братом. И был ко всему равнодушен. Ему ничего не было интересно, он воспринимал всё как необходимые, рутинные обязанности. Они его даже не злили. Ему не было лень. Ему было просто всё-рав-но.

И это равнодушие пугало.

Он никогда не проявлял агрессию первым, если она была направлена на него. Но если кто-то нападал, отвечал жестоко и расчётливо. Прямолинейно. Сломанные руки, разбитые носы.

И спокойный взгляд голубых глаз. Когда его снова ругали — могли кричать, могли не кричать. Реакция была одинаковая. Казалось, разверзнись под ним земля, он никуда не побежит и с места даже не сдвинется.

Однако за брата он беспокоился — если так можно было сказать. Не сильно волновался, но и глаз не спускал, присматривал и заступался... и с каждым годом становился все отчужденнее.

А Юкио и сам стал избегать старшего, углубившись в изучение демонов. Кажется, он почувствовал себя увереннее, однако и тревога его возросла, опаска. Чем к большему количеству данных он получал доступ, тем больше вопросов задавал, и не на все из них Широ мог дать ответы.

Казалось, он терял контроль над ситуацией, и семья, даже такая, и вовсе переставала постепенно быть семьей.

Рин хорошо учился, даже не столько прилежно, сколько ему просто многое удавалось сразу. После выпуска из средней школы, он тут же подал документы на языковое направление в Академию Истинного Креста, и их пути с Юкио разошлись окончательно.

— Я присмотрю за ним, — пообещал Фель без улыбки.

За последние пятнадцать лет Широ не увидел ни одной синей искры, хотя печать давно должна была пасть — Король Времени тоже опасался взрыва.

Через пятнадцать лет глас Сатаны стал звучать все тише и неувереннее. Казалось, он все меньше и меньше наблюдал за стороной Мефисто, а потом пропал и вовсе. В тот день в Ширатори Рейджи вселился демон, и он пришел к воротам монастыря. Ширатори долго кричал ругательства и оскорбления, но защиту переступить не смел. За ним равнодушно наблюдал Рин из окна своей комнаты, набирая номер служб правопорядка. С трудом его отговорил Юкио, а потом и прибыли экзорцисты.

Сатана окончательно потерял интерес к возможному сосуду — безразличному и непоколебимому. Такого не заденешь — не вселишься.

Широ бы стоило радоваться. Но он почему-то не мог.

Что-то было не так.

Что-то... знать бы что.

— Сильные должны защищать слабых, ты ведь понимаешь, Рин? — мужчина в очках улыбается, как дебил, поглаживая по голове. — Ты ведь будешь защищать брата?

— Буду присматривать, — кивает он, сдерживая усталый вздох.

Этот диалог он уже слышал на разные лады бесчисленное количество раз. И в разных жизнях. Но не может же пятилетний ребенок заявить такое отцу, воспитывающему его с пелёнок?

Приемному отцу — придирчиво напоминает разум, и он снова сдерживает вздох. В этом плане с родителями у него определенно проблемы. Что в той, что в этой жизни на их роль ему попадаются те, кто хочет от него странного.

Святой отец Фуджимото Широ особо довольным его ответом не выглядит, но ничего не говорит. А Ичиго очень хочет всё-таки сказать, что если брат не научится постоять за себя хотя бы в мелочах, ему и помощь старшего не поможет.

Впрочем, ему сейчас много чего хочется сказать. И о том, что проблемы стоит решать превентивно, и о том, что если противник не понимает с первого раза, его дешевле и правильнее убить и не трепать себе нервы. Ещё можно вспомнить про ассиметричный ответ и то, что "добро должно быть с кулаками и хорошей памятью".

Но здравая часть сознания напоминает держать себя в руках. Родитель, каким бы он ни был, вряд ли оценит эти откровения, к тому же он не виноват в дурости окружающих, а дети — это просто дети, и они пока ещё не понимают.

Здравой части пока очень мало, но её хватает, и это уже лучше, чем было хотя бы два года назад, когда любое неудовольствие срывало в ярость. Неконтролируемая ярость вызывала раздражение, а раздражение заставляло беситься ещё сильнее. Сейчас контроля уже хватает, чтобы не ломать вещи. И если думать в таком ключе, через пару лет станет вообще отлично.

Хотя вряд ли к тому моменту его характер исправится. Всё-таки перерождение в ином мире сказалось на нём куда больше, чем вся прошлая жизнь. Или просто всё дело в обстоятельствах, в эту новую жизнь приведших.

Когда предают и бьют в спину это больно, когда, чтобы выжить, приходится проститься со значительной частью себя, это ещё хуже. Иногда в злости Ичиго думает, что надо было сдаться, сложить меч у ног Яхве и прикинуться веником. Было бы лучше.

Потом он, конечно, злится на себя за такие мысли и что-нибудь ломает. Но к раненым зверям обычно не стоит подходить. Жалко, что его ран не видно.

Ситуация хуже, чем последствия Финальной Гетсуги. Тогда он хотя бы не до конца понимал, что происходит. Ныне же неведения Ичиго лишён.

"Интересно, прошлого Короля душ в кристалл тоже Нулевой отряд закатал?"

Он отчётливо помнит то мгновение после смерти Яхве, когда в развороченный битвой тронный зал вошёл Ичибей и едва не всадил клинок ему в сердце, пытаясь запечатать в стабилизирующий кристалл со словами о благе измерений и судьбе.

Отныне это теперь его нелюбимое слово — "судьба".

Он имел бы все шансы повторить судьбу Рей-О, если бы не Зангетсу. Оба Зангетсу.

Что уж они там сделали, перекинув его в этот мир и убив Ичибея, Ичиго не знает. До той части знаний Яхве, оставшихся от воплощения сил квинси, он ещё не добрался. Желая и одновременно не желая смотреть в ту сторону. Потому что за глаза хватает твёрдых фактов иного толка.

У него больше нет занпакто. И никогда не будет. Они уничтожили себя, спасая его душу. Полностью и безвозвратно выжигая свои личности и окончательно сливаясь с его душой. Оставляя знания и инстинкты.

Можно сказать, что он теперь образцово-монолитная душа. Почти идеальный квинси — у которого нет духовного оружия, но силы завались. Как и полагается наследнику Императора... и наследнику Короля душ.

Эмма Дай О побери всю эту грёбаную духовную генеалогию.

Ичиго смотрит на себя в зеркало, ловя отблески голубого пламени в непривычно синих глазах. Здравствуй, классическая реинкарнация. Чертовщина какая-то. Это не реацу, хотя и она у него есть. И с призраками здесь какая-то хрень. Если это призраки, конечно.

В любом случае он их не видит, только чувствует. А вот младший брат и отец, кажется, видят. Подумать только, он снова старший брат.

Только нормальным теперь притворяться нужно ему, а не другим.

Гнев и ярость привычно кружатся на задворках разума, напоминая о ярости зверя. Их сложно контролировать, но он старается. Это отголоски инстинктов пустых, и иронично, что ему теперь приходится проходить путь от неразумной твари к высокоразвитому организму.

В ином случае Фуджимото Широ стоило бы поставить памятник за терпение, только та часть, что осталась от Старика Зангетсу холодно напоминает, что ни один родитель современного общества не стал бы вести себя так спокойно, если бы ребёнок перманентно впадал в ярость и голыми руками гнул железо. Святой отец что-то знает. И пусть заботится — ждёт и наблюдает, словно старший из близнецов Окумура — бомба, готовая в любой момент взорваться.

Но ладно. Ичиго пока позволит ему хранить свои секреты.

К пятнадцати годам Ичиго... полноценно привыкнуть к новому имени он так и не смог. Но успокоился. С иронией размышляя о том, что доходит до него, как до заправского мертвеца. Полтора десятилетия прошло, а он только сейчас начинает в полной мере оглядываться, выползая из депрессии. Психика окончательно утихла и удалось взять эмоции под контроль, хотя окружающие приятнее не стали.

Он в принципе не любил, когда ему врут, но тут, видно, по привычке, доставшейся от Старика Зангетсу, что был когда-то Императором, впадал в откровенную ярость. Хорошо хоть, что со временем — исключительно холодную. Просто теперь, чем больше врут, тем меньше у него приязни к людям, даже если делается всё исключительно для его блага.

Особенно, если для его блага.

Он равнодушно наблюдает, как младший брат всё больше отстраняется и всё больше растет опаска в его глазах, когда тот думает, что старший не видит. Словно с каждым годом брат превращается в чудовище.

Нечто подобное мелькало в глазах Рукии, до тех пор, пока он не взял под контроль силу пустого. Взвешивая все свои знания об окружающем мире и поведении окружающих, он принимает это как ещё одну переменную. Юкио не Рукия, и страх его иной. Ичиго откладывает новый факт в голове и решает не подставлять брату спину. Чисто на всякий случай.

С учётом того, что техники квинси тут вполне себе работают, а от Юкио с каждым годом всё сильнее пахнет травами и порохом — нетривиальный запашок для того, кто идёт по стопам медика, — Ичиго мысленно готовится к подлянке класса "заражение пустым при рождении".

А. Ещё надо что-то решать с синим пламенем, танцующим во внутреннем мире и ощущающимся чем-то средним между пустым и занпакто. Чуть подумав, Ичиго всё-таки записывается в клуб кендо в Академии Истинного Креста.

Кстати, интересное место, в некоторые локации просто нельзя зайти, ноги сами собой уводят в сторону. 

Нет, если бы он захотел, Ичиго уверен, что пройти бы смог, но только зачем? Как показала практика, лишнее любопытство никому не добавляет здоровья. Если не физического, то ментального точно. Ну их всех к меносу, с этими тайнами.

Не то, чтобы он сильно в это верил, но, возможно, если он очень постарается, то хотя бы эту жизнь у него получится прожить спокойно.

Как говорила Карин: "Если не верить, значит, этого нет".

В конце концов, надавать всем по голове и оставить после себя руины в стиле Кенпачи, он всегда успеет.

Учебный год уже начался, но весна ещё была холодной.

Юкио чувствовал себя хорошо, и пусть в этом сезоне насладиться цветением сакуры так и не удалось, он был далеко от дома, но его труды окупились, и он поступил в Академию. Даже после вступительной речи для первокурсников, он до сих пор не понимал, как ему удалось набрать больше баллов, чем его старшему брату. Впрочем, того, казалось, это совсем не заботило — он кивнул Юкио, сказал что-то вроде того, что гордится им, но разговор был скомканным. Виделись они мало, жили в разных корпусах, и, кажется, у Рина все было хорошо.

Их нынешнее общение так отличалось от того, что было в детстве, что скажи Юкио в пять лет, что он не будет знать как завязать разговор с братом, он бы расплакался. Теперь же обеспокоенный и тревожимый возможным будущим, он только сильнее сжимал пистолет и ждал, когда же знакомое и родное лицо исказит хищный оскал и насмешливый, искаженный голос произнесет его имя. Демоны — кровожадные и злобные твари. Рин был наполовину демоном.

Ведение курсов экзорцизма достаточно сильно изматывало, и времени на отдых оставалось все меньше. А перед отъездом отец ещё подошел к нему и спросил:

— Ты точно справишься? — Фуджимото искренне беспокоился, но на вопросы, несмотря на эту явную тревогу, так и не отвечал.

— Да, — без колебаний кивнул Юкио и уже собирался развернуться и сесть в машину, когда на плечо опустилась тяжелая рука.

— Пожалуйста, — произнес тихо отец, — присматривай за Рином.

На секунду невыносимо захотелось сбросить эту руку с плеча, потому что груз ответственности, оставленный ему вместе с этими словами, душит и давит, как стотонный пресс, но он только снова кивнул.

И брата после приветственной речи больше толком и не видел.

В этом месяце часто шел мелкий дождь, моросил он и сегодня, однако на улице было достаточно студентов: они торопились, пробегали мимо, радостно восклицали при виде друзей, обнимались. Некоторые поднимали руки вверх, пытаясь поймать уже теплые капли, спешили сесть на места, которые друзья услужливо для них заняли. Стульев почти не осталось, и Юкио был бы рад поесть в одиночестве, но его ученики, увидев его, тут же заняли столик, и раз выдался случай, принялись обсуждать задание и задавать вопросы, надеясь на подсказку, или все же, что он проболтается и побольше расскажет им про летний лагерь.

Это было утомительно: вопросы сыпались с двух сторон, от сложных до совсем глупых, и Юкио потер переносицу, сдвигая очки чуть выше — собирался ответить на вопрос, как Бон громко цокнул языком, когда Шиеми еще раз спросила:

— Так в чем же разница между гулем и зомби? — она мяла собственный, разрисованный разными цветами конспект, снова подчеркивая два расплывчатых определения.

— Эй, — отозвался Сугуро, — это два вида демонов, подвластных Королю Гниения Астароту, они отличаются...

Рюджи так и не успел закончить, как внезапно рядом появился еще один человек с подносом и спросил:

— Я присяду?

Голова заболела еще сильнее, и внутри что-то сжалось. В день, когда Юкио сорвался на отца и сбежал, также лил дождь. А причина вопроса стояла рядом с ним и спокойно смотрела на него.

— Брат, ты в порядке? — Рин положил ему руку на плечо.

— Да, — ошеломленно ответил Юкио, смотря на брата, с которым так и не говорил с начала семестра.

— Мест нет, — пояснил старший.

Ученики удивлённо наблюдали, как тот ставит свой поднос на стол и плавно опускается на единственное свободное место. Юкио откашлялся.

— Ребята, познакомьтесь с моим старшим братом. Окумура Рин. Факультет языков, дипломатии и права. Историей оккультных наук не интересуется, — стоило заранее расставить все точки, чтобы учебная группа чего-нибудь не сболтнула. — Рин, это мои сокурсники. Факультет духовных наук. Будущие священники, как наш отец.

— Очень приятно, — брат обвёл замерших учеников спокойным, но в целом незаинтересованным взглядом. Впрочем, не было там и холода. Только твёрдое спокойствие. Уже хорошо. — Я думал, медики не пересекаются с будущим духовенством, — повернулся он к нему.

— Помогаю читать курсы первой помощи. Сам знаешь, прихожане иногда бывают буйными, — легко соврал Юкио.

И брат кивнул, не заостряя внимание. Действительно, оккультными науками тот никогда не интересовался и вопросы религии не поднимал.

— Ох, — выдохнула Шиеми, наконец, пришедшая в себя. — Так ты, тот самый брат, о котором говорил Юки!

Она восторженно посмотрела на Рина, и Юкио судорожно попытался вспомнить, что вообще ей рассказывал о брате. Проклятье, это было столько лет назад, что он почти и не помнил.

Рин подвинул к себе тарелку с карри на своём подносе и вопросительно приподнял бровь.

— Тот самый?

Шиеми взволнованно кивнула, пододвигаясь чуть ближе и всматриваясь в его лицо:

— Юки говорил, что ты очень смелый! И что ты потрясающий!

Брат чуть ошеломленно моргнул и посмотрел прямо на него. Юкио замялся, проводя рукой по волосам, откашлялся и кивнул.

— Мы были детьми, — неловко произнес он.

Рин спокойно кивнул и принялся за обед. Но в разговор тут же вступил Шима, удивленно указывая пальцем на близнецов и громко восклицая:

— Так вы братья? Два первокурсника с самыми высокими вступительными баллами! Не однофамильцы?

— Близнецы, — также невозмутимо кивнул Рин.

— Вау, — протянул Шима, — да у нас просто звездный поток, вы, да наш Бон — трое первокурсников, которые смогли получить стипендию! Но почему не на медицину, как учи...Юкио-сан?

— Брату хорошо даются языки, — пожал плечами тот.

— У меня просто большой словарный запас, — пояснил Ичиго, — с грамматикой проблемы.

У него была память Яхве, но одно дело знать значение слов в разных языках, а другое дело понимать структуру этих самых языков. Только из-за грамматики английского можно было сломать голову, не говоря уже о немецком и его окончаниях или морфологии. Там можно было играть словами буквально как конструктором.

— Сказал человек, выигравший грант, — пробормотал под нос Юкио. И вздохнул. — Я слышал, ты записался на кендо?

Не слышал, если конкретно, а получил отчёт от присматривающих за братом учителей. Но какая разница. Всё равно повод поговорить.

— Да. Тихо. Спокойно. Поднимает дисциплину тела и духа. Интересно.

Учитель, правда, похоже, не провёл ни одного настоящего боя до смерти, но сложно что-то требовать от современного общества, где избравшие путь меча максимум участвуют в спортивных соревнованиях. Стоит довольствоваться тем, что есть, к тому же, как раз классическое занзюцу — мастерство владения своим мечом, Ичиго никогда не изучал.

— Говоришь как настоящий самурай, — фыркнула Камики. — Строго и исключительно по делу.

— Если есть что сказать, скажи. Если сказать нечего, промолчи. Хорошее правило, чтобы не тратить своё время и время окружающих.

— Точно самурай, — поддержал девчонку Бон.

— Как вам будет угодно, — отозвался он и снова посмотрел на брата. — Ты писал письма нашему старику? Он просил отчитываться об успехах.

— Да, — вздохнул Юкио — отцу он совершенно забыл позвонить, да и писем не писал, зато вот, что уж точно он строчил, так это отчеты Мефисто, которые отец, как он знал, точно получал.

— А звонил? Он от тебя ничего давно не слышал и последний раз ныл по этому поводу мне весь звонок, — брат откусил от стейка и посмотрел на него с лёгкой насмешкой. — Замотался и забыл?

— Да, — снова повторил Юкио, — замотался и забыл.

Ответственность — это жуткое слово снова сдавило горло, и он потер шею. Дождь уже почти закончился, и небо осветили первые за этот день лучи солнца. Они пробивались сквозь тучи словно стрелы, играли бликами на стекле и золотили волосы студентов.

— Немудрено, — тихо сказал Мива, — в-ты так занят.

— Что отец говорит? — спросил после недолгого молчания Юкио.

— Жаловался на скуку и на то, что без нас стало пусто, потом снова начал нести религиозную чу... — брат осекся и посмотрел на соседей по столику, — говорить что-то о добре и зле, — брат спокойно пожал плечами, — как обычно.

Юкио снова потер переносицу и поправил очки — значит, отцу придется звонить сегодня и выслушивать нотации о том, что за братом он, как следует, не следит.

— Еще спрашивал, как себя чувствую, — Рин нахмурился, — и не видел ли чего необычного, — взгляд синих, чуть подсвеченных глаз обратился прямо в зеленые глаза Юкио, — что я должен был увидеть?

Юкио замер, нервно сжав пальцами палочки, судорожно соображая, что на это ответить. Врать брату он умел... не был уверен, точно ли тот ему верит, но умел. Но знал он и то, что откровенную ложь брат всё-таки чувствовал. И очень не любил.

— Помнишь случай, когда Ширатори Рейджи напился и орал непристойности перед храмом? — предложил он.

— Это, когда вместо полиции, ты попросил подождать санитаров из дурки, потому что парень считал себя демоном? — хмыкнул брат с редким для себя весельем. — Разумеется, помню. Хотя и не понимаю, чего ради ты идиота пожалел.

— Да. Тогда. Несколько похожих случаев случилось недавно. И ещё... некоторые животные... преимущественно собаки, странно себя ведут. Бросаются на людей.

Рин нахмурился, явно перебирая в памяти воспоминания. Память у брата была идеальная. Настолько абсолютная, что Юкио ему даже завидовал.

— Нет. Ничего такого, — признал он. — Хотя я слышал, что Ширатори увлекался лёгкими наркотиками. С деньгами его отца вполне возможно замять любое дело. Так что я не удивился бы, если бы узнал, что он обкурился и решил, что в него вселился демон.

— Ты не веришь в демонов? — осторожно спросила Шиеми.

— Не вижу смысла в них верить, когда есть люди, — пожал плечами Рин, делая глоток зелёного чая. — Нет страшнее чудовища, чем человек.

Юкио тяжело вздохнул.

— Брат.

— Ты вряд ли найдёшь аргументы, чтобы переубедить меня, Юкио, — предупредил Рин, пресекая возможный спор.

Младший Окумура только глубже выдохнул. С этой точкой зрения брата он был знаком. И к стыду своему, где-то даже понимал. А вот Шиеми не понимала.

— Но не все люди плохие! — горячо воскликнула.

— Конечно, — Рин посмотрел на неё пронзительно синими глазами, спокойными, что водная гладь. — Не все. Но и тех что есть — достаточно...

Неожиданный взрыв и резкий окрик оборвал возможное продолжение.

— Берегись!!!

На кухне, куда вела очередь раздачи, вспыхнуло рыжее зарево огня, заволакивая всё чёрным дымом.

— Пожар!

Какая-то девушка громко вскрикнула, потому что ее рукав занялся пламенем и побежала к фонтану... в панике начали бежать и другие студенты: кто-то прижимал к себе руку, а кто-то сбивал на ноге вспыхнувшие брюки. Взрыв был знатный, и искры разлетелись словно фейерверк, поджигая то одежду учеников, то скатерти на столах.

Рин взвился на ноги выпущенной стрелой и дернул Шиеми за шиворот, откидывая назад. Девушка громко вскрикнула, из глаз брызнули слезы, а ворот ее пиджака и вовсе порвался, однако в общем она осталась цела, пока на месте, где лежала ее рука разгоралось пламя от искры.

Сам Юкио помогал студентам бежать к выходу — обратно в учебный кампус, пока прибывали дежурные и охрана, начиная тушить пламя, которое благодаря дождю распространялось не так быстро. На секунду он потерял из виду брата, а когда нашел, тот уже приближался прямо к нему, придерживая правую руку, губы его были плотно сжаты, а брови нахмурены.

— Подлатаешь? — тихо спросил Рин и убрал ладонь, открывая небольшой, но сильный ожог.

— Как ты... — ошеломленно спросил Юкио, смотря на вполне обычный, но тем не менее ожог.

Брат. Его старший брат, наследник силы синего пламени обжегся, как вполне обычный смертный.

Было видно, что благодаря демонической регенерации кожа по краям уже выглядит подзажившей, однако сама рана все равно выглядела ужасно.

— Меня сбили, — спокойно объяснил брат, будто и не поранился, — чуть не попал в самый очаг, повезло.

— Повезло, — тихо повторил Юкио, — ладно, — выдохнул он, — идем, я обработаю, очередь в медпункте наверняка просто огромная сейчас.

— Масло так не взрывается, — заметил, как бы между прочим, Рин, шагая рядом. — На фейерверк больше похоже, — лицо его оставалось всё так же спокойно и холодно, хотя руку должно было адски жечь. — Это поджог.

Они успели дойти до самого выхода из столовой, когда наконец сработала система пожаротушения и с потолка полилась ледяная вода, разбрызгивая шипящие капли на огонь.

Рин поднял лицо вверх, прикрывая глаза и глубже вдыхая. Едва заметное напряжение ушло с его лица, словно краска, смытая дождём. Чуть разомкнув губы, он слизнул капли с кожи.

— Забавно, — сказал он, поворачиваясь к брату и открывая глаза. — Академия, конечно, носит в своём названии Истинный крест, но не думал, что в пожарные системы загоняют святую воду, — он фыркнул. — Пахнет почти как дома.

Юкио чертыхнулся и, прихватив брата за безвозвратно намокший пиджак, потащил к себе в общежитие.

— Ты ещё и головой ударился, — проворчал он.

Заталкивая поглубже мысль, что святая вода вообще-то не пахнет. Но раз Рин от неё не дымится, наверное, он не должен об этом беспокоиться.

Юкио тщательно и слишком задумчиво заматывает ожог. Напоследок вручает несколько кремов из собственной аптечки вместе с бинтом и в почти приказном порядке велит тщательно обрабатывать рану. Живёт младший брат, менос знает где, за основными постройками, в каком-то старом корпусе. Ичиго, оглядев старое общежитие, присвистнул и спросил:

— Как тебя занесло-то сюда? — он чуть потер старое дерево. — Давай я старику напишу, у него вроде связи есть, он позвонит, и тебя переселят.

— Нет, — качнул головой Юкио, резко задвигая ящик, — тут тихо, меня и поселили здесь потому, что попросил — голова болит меньше, да и завтраки тут для меня готовят, так что все в порядке.

Ичиго качнул головой:

— Как знаешь.

Взгляд его зацепился за край странной, длинной формы, торчащей из шкафа, он уже выходил, но чуть замедлил шаг, пригляделся, замечая кобуру для пистолета, прикрепленную к одному из боков. Губы невольно сжались, но он сохранил нейтральное выражение лица, попрощался и вышел в коридор, спускаясь на первый этаж. Только там, у самого выхода он позволил себе тихо выдохнуть:

— Какой всё-таки бред происходит, — перевел взгляд на медикаменты, которые держал в руках, и выругался еще раз.

Взяв бинты и отвлекшись на странную форму, он совсем забыл про пиджак, оставленный у младшего брата в комнате — придётся возвращаться, тот являлся обязательной частью формы и к тому же его стоило вывесить на балкон, чтобы запах дыма выветрился. Снова от души ругнувшись, но теперь уже про себя, он развернулся и пошёл обратно. Но в коридоре пришлось замедлиться, Юкио с кем-то говорил по телефону. Голос младшего брата был полон тревоги и раздражения, он нервно расхаживал по комнате и быстро почти без пауз тараторил.

— Я не знаю, кто враг! Да, сегодняшний взрыв, как я и говорил! Рин получил ожог! Ожог! Ты понимаешь, от пламени! Кто-то знает и кто-то это подстроил! — он замолк на мгновение. — Я думаю, что сэр Фель в этом замешан, потому что сверху полилась святая вода, да, — огрызнулся Юкио, — Рин это заметил! — младший брат снова замолчал. — Ему не было больно, нет, — снова резко ответил он, — откуда я знаю, как демоны это чувствуют!

Ичиго прислонился к стене, смотря на маленькие трещинки и отстающие дощечки, взгляд его поднялся чуть выше, и он заметил крупного розового жука.

Очень захотелось всадить кулак в стену, но вместо этого он бесшумно скользнул обратно на лестницу, спускаясь вниз. Постоял чуть-чуть, прислушиваясь, и как только разговор закончился, громко затопал по лестнице.

Жизнь научила его быть аккуратным с откровениями, подслушанными в такие моменты.

— Юкио, я у тебя пиджак забыл, — сказал он погромче, прежде, чем взяться за ручку.

— А. Да. Забери, конечно, — кивнул брат, рассеянно смотря на зажатую в руке трубку.

— И извинись от меня перед той девчонкой, — попросил Ичиго, припоминая треск ткани. — Форму я ей, кажется, порвал. Если надо, возмещу деньгами с подработки.

— Я думаю, Шиеми поймёт, — отмахнулся Юкио и вздрогнул, резко отмирая. — Ты устроился подрабатывать?

— Подсобный рабочий в магазине, — кивнул он, встряхивая пиджак и закидывая его на плечо. — Перетаскиваю коробки и ящики.

— Руку не напрягай! — спохватился было младший.

— Ты прекрасно знаешь, что на мне всё заживает, как на собаке, — отмахнулся от него Ичиго. — Смены к тому же не каждый день. Дня через два буду как новенький.

— И всё равно!..

— Угу, — развернувшись к выходу, он помахал на прощание. — Будешь звонить старику, от меня привет. Пусть не киснет там.

* * *

Взмах. Удар. На исходную. Взмах...

Ичиго послушно отрабатывает удары деревянным мечом, чувствуя, как капли пота стекают по шее, и меланхолично взвешивает полученную информацию. Между лопатками жжёт чужой взгляд невидимого наблюдателя.

Итак. Демоны. И он, вероятно, один из них. Но не Юкио. Что довольно странно, с учётом того, что они близнецы. Память тут же подкидывает воспоминание о редком распределении сил среди близнецов-квинси. Чаще всего они были одинаково одарены, но иногда случалось так, что один получал всё, а другой ничего.

Возможно, ситуация схожа.

Взмах. Удар. На исходную. Взмах...

С другой стороны, если вспомнить, то Юкио в детстве что-то видел там, где Ичиго не видел ничего, но в редких случаях чувствовал уплотнение воздуха. Значит, что-то в Юкио есть такого, чего нет в Ичиго.

"Или дело в обстоятельствах", — шепчет в голове голос, напоминающий Старика Зангетсу.

Он не настоящий, это просто мысли, но их приятно воспринимать именно так.

"Обстоятельства" Финальной Гетсуги Теншо Ичиго помнит очень хорошо. К тому же, это бы объяснило, почему в детстве у него были белые волосы, постепенно потемневшие. Да и синее пламя во внутреннем мире объясняет неплохо.

Вот уж когда пожалеешь, что не стал прислушиваться к буйствующему за оградой Ширатори. Если тот и, правда, был одержим, возможно, это можно определить духовным чутьём. С учётом, что придурок потом вполне себе спокойно ходил, хоть и выглядел как обдолбанный, "демон" душу не сожрал.

Взмах. Удар. На исходную. Взмах...

Кроме того, помимо демонов, есть гули — или о чём там беседовали детишки, когда он к ним подсел? — и группа Юкио их изучает. Или же, скорее всего, они изучают всё, что связано с демонами и способами им противостоять. Наличие пистолета у брата очевидный плюс к этой теории.

А святая вода всё-таки на демонов должна действовать, раз Юкио так распереживался. Значит, и молитвы, вероятно, лишними не будут. Но скорее всего не все, а специализированные.

И зная любовь всяких разных манипуляторов играться с теми, кто потенциально опасен для окружающих, Юкио не повезло получить на плечи роль цербера над братом. А если что-то пойдёт не так — палача.

Взмах. Удар. На исходную. Взмах...

Дальше. Сэр Фель, это скорее всего директор Академии. И раз он замешан, да ещё и явно стоит над братом, имеет место запутанная интрига. Более того, там, где есть класс обучающихся на Охотников на демонов или как они тут называются, сто процентов есть и организация, заведующая всем этим балаганом.

Организация, которая совершенно точно не обрадуется, если в Ичиго взыграют демонические силы. И раз есть "враг", который "знает", значит, есть и все остальные, которые не знают. Из чего делаем вывод, что положение и происхождение его как демона известно немногим.

Скорее всего и вовсе тайна, в случае раскрытия которой, его вероятно, ожидает весёленькое развлечение в стиле "куча народа мечтает тебя убить". С применением тяжёлой артиллерии, раз поджог в кафетерии столовой, при котором пострадал не один десяток человек, неизвестного "врага" не смутил.

Шикарный расклад. Но теперь хотя бы понятно, что там за лекции читал Широ и зачем. Ичиго, правда, сомневается, что будь на его месте классический демон это бы хоть немного сказалось на его поведении — скорее всего только бы сильнее выбесило.

Взмах. Удар. На исходную. Взмах...

Наблюдатель всё буравит взглядом спину.

Утром снова на учебу, завтра на подработку, рука ноет, а взгляд жжет спину, и несмотря на удивление, кажется, так просто это не прекратится.

Наблюдатель... На самом деле, в разное время, с самого поступления в академию, Ичиго засекал минимум пятерых, пристально следящих за тем, как он учится, тренируется и подрабатывает.

Если сначала была еще какая-то надежда на то, что судьба влипать во всякие неприятности обойдет стороной, то сейчас она благополучно испарилась.

Жить в этом мире было и без того тяжело. Тяжело понимать, что Зангецу исчез, тяжело привыкать к людям и тяжело учиться снова жить. День за днем. Медленно, постепенно. Немного хотелось верить, что можно прожить простую жизнь. Ту самую, эфемерную, о которой думал еще в своем мире.

Хотя, кого он обманывает? Полтора года без сил доказали на практике, что "как все" он не сможет. Глупо даже пытаться. Потому что "норма" это как обычно. Для него обычно совсем по-другому, чем для простых людей. И если у него это отнять, он взвоет и сдохнет. Или не сдохнет. Но будет как зрячий, лишившийся зрения.

Видя мертвых с детства, став шинигами, он иногда задумывался о том, каково это жить, не видя все эти души, не беспокоясь о том, что сверху на голову буквально посыплются камни и небо окрасится багровым вместо голубого. Задумывался. Но проверив, зарёкся.

И хватит об этом. Повторять не хочется.

А вот пожить так, чтобы его не втягивали в чужие разборки было бы неплохо.

Наблюдатель за спиной отличается от других. В нём кипит подавленный гнев и ярость. Он приходит примерно раз в неделю и сегодня, сквозь пристальный взгляд, Ичиго чувствует его удивление, направленное на правую руку, где печёт и одновременно адски чешется утренний ожог.

И Юкио тоже удивился. Вероятно, обгорать от пламени он не должен, раз все этим так интересуются.

Ичиго вытер ладонью пот, катящийся со лба. Итак. Что ещё мы имеем со всей этой ситуации?

"Демоны — зло," так постоянно говорил Широ.

Звучало, как из методички, и, если он действительно "демон", то данный постулат вбивают в голову всем, кто имеет отношение к... организации. Пока назовём это так.

Демонов, видимо, обычно убивают. Соответственно, кто знает, когда пистолет Юкио обратится на не какого-то другого демона, а на него? Как бы Ичиго не относился к младшему, его желание "делать правильно" вполне может выйти боком.

И тот это понимает, как минимум внутренне, раз истерит и бьётся в панике. Хреновая это идея, ставить родственников надзирателями над чудовищами — мнимыми или не очень. Очень хреновая. Особенно, если родственники не уверенны в близких и себе. Юкио тут не позавидуешь, но опыт прошлой жизни так и просит отвесить младшему поджопник и, постучав по голове, попросить взять себя в руки. Жаль, что в этом случае его точно потом попытаются пристрелить.

Или он слишком строг к брату? У того явно пока не было серьёзных битв и ситуаций, когда надо делать выбор между "законом" и "правильно". Или хотя бы "справедливо". Из него вышел бы хороший шинигами в шестой отряд. Бьякуя бы порадовался.

Однако события уже завертелись. Сейчас это просто слежка, но как знать, что там дальше. Вероятно, если сила вспыхнет, его тут же возьмут в оборот. Вряд ли раньше, если до сих пор молчали.

И раз демоны — зло, то вопрос его смерти — это дело времени. Только умирать Ичиго не собирается. Даже если убивать кинутся, и правда, всем миром.

Он сдержал рвущуюся с губ насмешку.

"Ну-ну, можно подумать, в первый раз", — какой голос это сказал, уже и не понять. Пустого или Старика?

Впрочем, по интонации больше похоже на Императора, когда под мнимым спокойствием бурлило яростное безумие. Всё-таки, Старику, в отличие от потерявшегося в силе оригинала, излишнее высокомерие свойственно не было.

Ичиго ни на мгновение не позволяет себе обманываться: судя по истерике брата, ситуация предельно серьёзна. А, значит, играем по-крупному.

Окончив тренировку, он идёт в душ. Домашнее задание никто за него не сделает, а Академия всё-таки элитная, и планку нужно держать. Нужно будет проверить телефон, не звонил ли Фуджимото — скорее всего позвонит, если Юкио ему уже отчитался.

А. И ещё всё-таки посмотреть какие-нибудь сладости для той девчонки. Своим наивным взглядом она напомнила ему Орихиме.

Орихиме, правда, пусть и выглядела наивной, такой не была. И воля у нее оказалась стальная. За милой внешностью многие забывали, что она в их команде была полевым медиком, и если сначала это и казалось простым и веселым путешествием, то после "экскурсии" в Общество Душ, все розовые очки упали и разбились на такие мелкие осколки, что не склеишь.

После Уэко Мундо остался теплый взгляд и поджатые в волнении губы. Орихиме было плевать на пустого, на собственное похищение, но Рангику рассказывала, что она иногда просыпалась и кричала его имя. Помнила гибель и винила себя. Потом перестала.

Но то потом, и об этом он узнал после того, как вернулись силы.

Он не видел ее пятнадцать лет.

Помнил яркие, не такие как у него, рыжие локоны, помнил реацу. Помнил силу и Исиды, и Чада. А вот черты лица подрастерялись в памяти. Может, и "переход" так сказался. Неверные воспоминания — все, что у него сейчас осталось

Ичиго с силой провел рукой по лицу, пытаясь снять накопившуюся усталость. Семья была чужой, мир был чужим и даже лицо в зеркале — чужое. Душа, правда, прежняя, но облик её тоже поменялся.

Семья пусть и чужая, ненадолго стала родной. Чуть-чуть. В чём-то так и осталась не-своей, с пистолетами, спрятанными глубоко в шкафах, тайнами и целым миром, укрытым за заботой. Настоящей, но слишком хрупкой. Как мираж. Миражи и иллюзии Ичиго не любил ещё с Айзена. Такие вещи имеют тенденцию больно резать сердце.

Он почти дошел до общежития, когда зазвонил мобильный, и он почти пропустил звонок, ответив в последний момент. В трубке раздался голос Широ.

Отцом, каким бы он все таки ни был, остался Ишшин. Отцом также был Зангецу, учащий и направляющий. Широ на отца был похож, но, как бы Ичиго ни хотелось, признать его таковым полноценно не получилось. Он просто не смог.

— Ты как? — прозвучал встревоженный голос. — Слышал о сегодняшнем происшествии. Юкио сказал, у тебя ожог сильный?

— Все нормально, — спокойно ответил Ичиго, — как раз домой возвращаюсь.

— Не думал, что занятия так поздно заканчиваются, — насмешливо хохотнул голос в трубке. — Развлекался?

Ичиго вздохнул, потер переносицу и почти без интонации от усталости сказал:

— Записался на кендо, сегодня было занятие.

— Кендо? — мгновенно отозвался Фуджимото с непонятной для него интонацией, заставившей насторожиться.

Он устал, правда, устал, и вот сейчас не было желания разгадывать шарады. Только жизнь не хотела давать передышку, и впереди ждал сложный паззл, который предстояло собрать.

— Да, то, что с мечом, — поднимаясь по лестнице, кивнул он.

— А что так? — неестественно весело спросил священник. — Ты же никогда не интересовался этим видом спорта, неужели кто-то посоветовал.

— А если и так? Ну посоветовали и посоветовали.

— Преподаватели или студенты, — будто невзначай поинтересовался Широ. — Дельный больно совет.

— Думаешь? Я решил, в форме держать себя надо, да и концентрация покой приносит.

— Покой? — смеётся Широ. — Да, тебе скорее живости не хватает.

— Старик, — Ичиго устало выдохнул, едва не срываясь, — давай ближе к делу. Я за сегодня чертовски устал.

— Какой ты, стал... — фырчит мужчина. — Уже и спросить ничего нельзя.

— Спросить можно, — раздражённо отрезал он. — А вот комментировать я не просил. Захотел помахать деревяшкой — махаю. Оплачиваю сам. К людям не лезу и никого ещё не покалечил. Не угодишь тебе, отец: то будь спокойнее и сдержаннее, то живости не хватает. Ты уж определись. А то у меня такое чувство, что как в том анекдоте — шаг влево, шаг вправо. Расстрел. Прыжок на месте приравнивается к попытке улететь.

— Ладно, ладно, Рин! Не горячись! — воскликнул Фуджимото. — Я просто беспокоюсь, Юкио рассказал о пожаре и что ты пострадал. Я просто беспокоюсь!

— Пожар был. Руку обжег. Под пожарным душем вымок. На этом всё.

— Так пожарная сигнализация всё-таки сработала? — уточнил отец.

— С задержкой, — хмыкнул Ичиго, роясь в кармане в поисках ключа от двери. — Не знал, правда, что пожарный резерв тут освящают, но да не важно, главное, чтобы прямому назначению не препятствовало.

— Освящают? — ненатурально удивился Фуджимото. — Почему ты так решил?

— Или это, или кто-то нашёл на удивление чистый источник воды с привкусом талого снега. Пахло так же, как вода нашей купели.

Широ чуть нервно рассмеялся, немного помолчал, чувствовалось насколько ему некомфортно продолжать этот разговор. За, казалось, такую долгую жизнь и работу священника старик уже должен был научиться нормально врать. Но делать этого он толком не умел совершенно.

По крайней мере, так казалось Ичиго до этого момента.

— Ладно, — неловко произнес Фуджимото, — главное, и, правда, что потушили. Отдыхай. И звони мне, если что.

— И тебе не болеть, старик.

Прощание вышло скомканным, а с неба снова начал моросить дождь, и так темное небо закрыли серые облака. Звезд не было видно из-за ярких огней студенческого городка, а теперь тучи и вовсе перекрыли весь обзор. Была идея у Ичиго летом сходить в небольшой поход в ближайший лесок и полюбоваться на звезды, но чувствовал он, что план этот рухнет, и либо его отправят домой — под присмотр отца, либо именно летом, пока школа пуста, начнется все самое интересное. И он узнает, чем заканчиваются те коридоры, до конца которых ноги вести его отказались.

Ичиго провел рукой по темным волосам, ладонь чуть задержалась на кончиках, и он цокнул языком — пора стричься, а до каникул еще две недели. Зато хоть волосы темные, и никто к нему не придирается как раньше. Во внутреннем мире они тоже сменили цвет, не так топорщились и стали мягче, глаза иногда вспыхивали золотом, но цвет тоже приобрели непривычный — синий, как и отражения в зеркале.

И ему снова пятнадцать — что за возраст, неужели есть какое-то определенное правило: как только исполняется пятнадцать, самое время происходить чему-то из ряда вон выходящему. Например, внезапно узнавать, что мир не один, а в экземпляре трех или вообще шести штук.

Подросток посмотрел вверх на темное небо и зашел в общежитие. Не дай бог.

Вопрос какой?..

— Ты на занятия кендо? — спросил голос за спиной, и Ичиго резко обернулся.

Человек не то чтобы подкрался — его душу он прекрасно чувствовал, однако не думал, что тот направляется именно к нему из всех новичков. Сегодня он приехал чуть раньше, успев быстрее закончить домашнее задание, и сейчас невольно жалел об этом. Незнакомый европеец с длинными светлыми волосами и голубыми глазами стоял рядом и внимательно его разглядывал. На еще одного наблюдателя он не походил, но мало ли, вполне могли подослать кого-то новенького.

— Да, — сдержанно ответил Рин, сжав ремень спортивной сумки.

— Хм, — улыбнулся мужчина, будто зажегшись какой-то идеей. — Ты не думал вместо кендо походить на классическое фехтование? Я видел тебя на прошлом занятии и стойка у тебя хорошая, база есть и телосложение подходящее. Я знаю хорошего тренера...

— Нет, спасибо, — покачал он головой, — я пришел заниматься именно кендо.

— У тебя такой потенциал! — воскликнул незнакомец. — Ты же просто растратишь его! Давай, хотя бы будем иногда спарринговать, мне, как мечнику, больно смотреть, как такой талант пропадет.

Человек отступать явно не собирался и так горел энтузиазмом, что, кажется, вокруг вот-вот все готово было заискрить от его оптимизма. Странный европеец явно любил свое дело и стоять был готов до последнего.

— Ладно, — кивнул, сдаваясь Ичиго, если это наблюдатель, то бегать бессмысленно, — Окумура Рин.

— Артур Ангель, — пожал его руку мужчина. — К слову, Юкио Окумура не твой брат?

— Мой, — кивнул Рин, — откуда знаете?

— По работе, — тут же отмахнулся Артур.

— У него появилась подработка?

Ичиго смерил нового знакомого заинтересованным взглядом, ощутив в глубине души веселье. Как он уже понял, по возможности "организация" не втягивала непосвящённых в свои дела. Было очень интересно, как будет выкручиваться "коллега" брата, когда поймёт, что Рин Окумура как раз ничего не знает.

Он почти слышал строгий, слегка осуждающий голос Старика Зангетсу:

"Нехорошо издеваться над людьми".

При этом Ичиго почти также был уверен, что за стёклами дымчатых очков, багровые глаза блестели бы удовлетворением.

Артур на мгновение запнулся.

— Он помогает факультету Духовных искусств. Ты не в курсе? — очень осторожно уточнил он.

— Уже? — Ичиго очень скептически посмотрел на него и хмыкнул. — Впрочем, братец всегда старался помогать людям.

Он пожал плечами и неспешным шагом пошёл к раздевалке. Времени до начала разминки оставалось не так много, стоило переодеться.

— А ты нет? — прилетело ему в спину.

И звучало так недоумённо, словно за спиной у него стоял не взрослый мужчина, а маленький ребёнок.

— Когда я помогаю людям, они жалуются на сопутствующий ущерб, — фыркнул Ичиго и, вдруг поддавшись какому-то наитию, повернулся на пятке, ярко улыбнувшись. — Но если и ты будешь читать мне лекции о добре и зле, как это делает наш папаша, противника на спарринг искать будешь в другом месте!

Вот так и познакомились. Это обещало быть веселым.

И было.

У Артура был специфический стиль для прямого длинного европейского меча. Против классического японского он смотрелся... интересно. Чем-то напоминало стиль Юграма Хашвальта.

— Прекрасный бой, — улыбнулся Ангель, утирая ручьями струящийся пот. — Огромный потенциал.

— Да, пожалуйста, — ответил тем же Ичиго. Видимо, именно этого ему и не доставало все эти годы. Хорошего противника.

"Инстинкты, Король... инстинкты..."

Вот так и повелось. За оставшиеся до каникул две недели Ангель являлся на занятия каждый раз, когда приходил Ичиго, дожидался его разминки и утаскивал на ринг.

— Ты хоть представляешь, как сложно найти подходящего противника в этом детском саду?! — восклицал он каждый раз, когда Ичиго начинал бурчать, что записывался он на кендо, а не на спарринги с мастером европейской школы.

Детский сад... ну-ну. Впрочем, Ангель был хорошим мужиком на самом деле. Чем-то напоминал Бьякую, чем-то Юмичико, а мастью так вообще косил под грандмастера квинси. Иногда на него что-то находило, и он начинал самолюбование, за что тут же получал от Ичиго тычок под рёбра.

Но главное, что ценил Ичиго, Артур не читал ему нотаций и не лез воспитывать, пытаясь разобраться в отношениях с отцом и братом. Ему хватило одного раза, когда Ичиго попросил не вспоминать религию и церковные науки.

— Не пойми неправильно, я уважаю чужую веру, но мне и дома этого хватало.

Так что, не всё так плохо. Душа у него была светлая и хорошая, разве что немного нервная. Но если сравнивать между ним и Юкио, братец Артуру уступал.

Каникулы приближались семимильными шагами, брат бегал взмыленный со своим классом, класс бегал замороченным. Наблюдать за ними со стороны было забавно. Не то чтобы Ичиго делал это специально или преднамеренно, просто иногда они пересекались за обедом.

И именно здесь вылезла проблема, о которой он должен был подумать, когда презентовал наивной девице коробку конфет за порванную блузку. Она возжелала с ним... общаться. А вместе с ней периодически появлялись и все остальные, явно не знающие, как с ним разговаривать.

— Как твоя рука, Рин? — спрашивала девчонка почти каждый раз.

— Зажила. 

Мориями, видимо, давно знала Юкио, а вот его старший братец, то есть он, вызывал в ней явное непонимание: как так, близнецы и не похожи? Один добрый и заботливый, а второй нелюдимый и холодный? Да и как вообще старшему могла взбрести в голову мысль, что люди хуже демонов бывают?

Она была похожа на пещерного человека, только-только выбравшегося в мир, где все для нее было загадкой. С девчонками при том она общалась с таким же любопытством, как с ним, только вот после коробки конфет она, видимо, решила, что Рин не против дружить с ней, а с девочками держалась на почтительном расстоянии, иногда смотрела и мечтательно вздыхала. Девочки — Камики и ее подружка Паку, смотрели одна высокомерно, вторая сочувствующе, но никаких шагов сблизиться не предпринимали. Шиеми явно было одиноко, и она ходила то за Юкио, то за ним, рассказывая что-нибудь или спрашивая младшего братца о каких-то небылицах, абсолютно не читая обстановки. Ичиго старательно делал вид, что не слышит ее и занят обедом.

Сегодня она опять всплеснула руками и начала рассказывать что-то о парке развлечений, в котором сегодня впервые побывала. Парк почему-то был пустой. И с призраком.

Ичиго невольно почесал нос и задумался: такой же призрак, как и в его мире, или все таки демон, а вслух все же спросил:

— На фильм ходила?

Шиеми замахала руками, брат тут же неловко улыбнулся и стал твердить, что да, фильм был интересный, а Сугуру лишь едко усмехнулся и добавил:

— Фильм-фильм, — кивнул он, — до ужаса скучный.

В общем, тараканов в головах окружающих было ничуть не меньше, чем у шинигами. Жили ребята в каком-то своём мире и на непосвящённых в тайну смотрели немного свысока. Ичиго честно считал, что это до первой бойни. Как-то вид своих или чужих потрохов, вывернутых противником, прекрасно спускает с небес на землю.

— Какие планы на каникулы, брат? — между делом спросил его Юкио, в очередной раз не знающий с какого места завязать разговор.

— Хотел в лес сходить. Посмотреть на звёзды. Всё такое. Пока не уверен...

— Ой, а мы тоже пойдём в поход! — воскликнула радостно Шиеми. — Давай с нам...

— Нет. Спасибо. Тогда я лучше на пляж, — поторопился отрезать восторги Ичиго.

Звучало до ужаса грубо, даже на его непритязательный слух, но честное слово, неужели непонятно, что он хочет тишины, спокойствия и одиночества?!

— У меня передоз общения с людьми, — попробовал прояснить он, пока его не втянули в полемику.

— Вежливый у вас брат, Юкио-сан, — фыркнула ему в спину Камики, когда пришло время уходить.

— Рин... он сложный, — вздохнул тот.

Так или иначе, поход у Ичиго накрылся. Просто безопасности для. Он сомневался, что воители с демонами попрутся в лес с теми же целями, что и он, а учитывая классическое везение, они вполне могут и столкнуться.

Он не был уверен, что сможет состроить достаточно правдоподобное удивление, если нарвётся на их тренировки. Но пляж тоже неплохо.

Пляж особенно под вечер был почти пустым, рядом продавали только кальмаров, причем в каждом ларьке, которые уже закрывались, когда пришел Ичиго с палаткой. Широ он заблаговременно предупредил, и тот, ворча, дал добро на маленький поход.

Спину жечь так и не перестало, хотя где спрятаться на пляже, когда тебя всюду видно, Ичиго так понять и не смог. Скорее всего, было какое-то заклинание или устройство, потому смотрели на него прямо, а не из-за угла.

Ночь была ясная и звездная, он посильнее закутался в теплый свитер, — погода все же не теплая, лето только началось, — да отпил еще горячего чая из термоса. Пусть всего и на несколько дней, но он оторвался от людей, которые постоянно ходили вокруг него, донимали то вопросами, то просьбами, и пусть он с самого начала держал дистанцию, первокурсники так и не оставили попыток попросить помощи у одного из лучших поступивших. Вдруг повезет?

Ичиго был не против помочь, но не тогда, когда обступают со всех сторон и буквально заглядывают в рот. Холодная отстранённость людей почему-то не пугала, а девушки и вовсе находили его милым, томно вздыхая по какой-то то ли манге, то ли дораме.

Море тихо шумело, облизывая пляж, звёзды в отдалении от города действительно стали ярче и прекраснее. Наконец-то, тишина. Спокойствие и минимум живых.

Видимо, в нём по-прежнему слишком много от пустых. Интересно, сколько лет ему понадобится, чтобы почувствовать потребность во фрасьёнах? В прошлый раз это были ребята, взятые под крыло и защищаемые не только по-человечески, но и инстинктами зверя внутри. А в этот?

Попытавшись представить рядом с собой ту же Шиеми, Ичиго едва ли не скривился. С натяжкой на фрасьёна тянул Юкио. И то не сильно.

Вот, забавно. Если рассматривать прошлую жизнь, с точки зрения масконосящих, во фрасьёнах у него были только Чад, Иноуе и Исида. Рэнджи и Рукия были фрасьёнами Бьякуи, а Бьякуя был... условно другой адьюкас...

А Урахара тогда Васто Лорд?

Ну вот, его на философию пробило.

Глубоко вздохнув, Ичиго опустился на песок и растянулся звёздочкой.

Ти-ши-на.

Прекрасно.

* * *

По возвращении из похода, Ичиго столкнулся с помятой компанией брата, от которых за версту тянуло гарью.

— Вы что, с костром не справились? — от души чихнув, поинтересовался он.

— Уронили петарду в костёр, — буркнул не выспавшийся Юкио, поправляя треснувшие очки.

Комментировать это Ичиго не стал. Хотя бы потому, что ложь у братца в этот раз вышла более натуральная.

А по приходу в клуб кендо, его поджидал ещё один сюрприз.

Новый ученик не выглядел счастливым и собственному присутствию в зале для спаррингов явно не был рад, скучающе оглядывался и периодически пожевывал то ли жвачку, то ли конфету. Волосы у него были выкрашены в странную смесь черного и зеленого цветов, и Ичиго невольно задумался над вопросом: сколько на это ушло времени. Сам он еще в Каракуре волосы красить даже не пытался, но как-то услышал, что занимает это дело не меньше трех часов. Здесь, он был уверен, ушли все четыре или пять.

Ученик, встретившись с ним взглядом, конфету тут же проглотил и медленно подошел к нему.

— Наслышан, — протянул он, — давай подеремся.

Меч он держал совсем неправильно, и учитель к ним подходить явно не собирался. Да и кроме них и пары учеников по углам видно почему-то никого не было, хотя занятие уже началось.

— И от кого же? — холодно спросил Ичиго.

— Брат рассказал.

Чей, уточнять не стал, быстро взмахнув мечом. Ичиго уклонился, чуть отстранился и снова поинтересовался:

— Ты кто?

— Амброзиус, — последовал короткий ответ, и он снова махнул мечом.

Имя дёрнуло слух, совсем не японским колоритом, и Ичиго тяжело вздохнул. Проблема была не в настырном парне, а в том, что фонило от него чем-то потусторонним. И пахло почти как от директора Фэля, когда он проходил близко. Не то чтобы он часто пересекался с главой академии, но вот специфическую ноту, присутствующую и в запахе новенького запомнил.

— Тебе подраться с каким исходом? — поинтересовался он, уходя от очередного выпада. Скорость парня впечатляла. И с каждым ударом росла.

— А с каким ты можешь? — сквозь вяло-апатичный взгляд прорезалось любопытство.

— За погром платить не буду, — отрезал Ичиго, делая подсечку, от которой противник просто подпрыгнул.

— Брат заплатит! — отмахнулся противник, и Куросаки стало аж интересно.

— И за больницу для тебя? — бокен скользнул в ладонь.

— А ты так уверен, что отправишь туда меня, а не себя?

— Ну, вот и проверим, — улыбнулся такой постановке вопроса Ичиго, срываясь в атаку.

В конце концов, не он это начал. И даже обозначил масштаб проблем.

Справа — слева — выпад — подкат — сверху, он уклонялся, а Амброзиус атаковал, он атаковал, а Амброзиус уклонялся. В конце концов, новенький подобрался ближе, и мечи столкнулись с громким треском. Его меч разломился в месте удара, и Ичиго отскочил назад, увеличивая дистанцию, схватил ближайший учебный бокен и снова кинулся вперед.

На этот раз сломался уже меч Амброзиуса, и тот, ухмыльнувшись, быстро огляделся и также схватил другой. Стойки у него не было совсем, он не знал даже основ, зато скорость и сила удара были просто безумными, а еще чувствовался немалый боевой опыт.

— Неплохо, — отметил Ичиго.

Нахмурившийся новенький фыркнул:

— Не отвлекайся, — и ударил прямо по плечу.

Это и так не походило на фехтовальный поединок, а тут с треснувшими мечами и вовсе начало превращаться в полноценную драку, испуганные ученики, из тех, что всё же пришли сегодня на занятие, давно повскакали со своих мест и принялись искать отсутствующего учителя.

Ичиго, зажав потрепанный и уже буквально рассыпающийся на щепки меч, ударил противника в живот — вполсилы, не хотелось бы случайно прибить, но тот внезапно усмехнувшись, резко двинулся вперед, швыряя об стену.

— Весело! — оскалился Ичиго в ответ, сейчас он как никогда понимал Зараки!

Мечи снова разлетелись, на этот раз у обоих сразу, но Амброзиус на этом не остановился, бросая все тело в атаку, к вящей радости Ичиго. Они сцепились, покатившись по полу как уличные коты.

Пробив собой бумажные двери классического додзё, Ичиго от души приложил своего противника о бетонную стену. Та, кажется, захрустела.

А потом кто-то выкрикнул его имя, за спиной сверкнуло вспышкой — лампочка что ли рванула? — и их раскидало в разные стороны.

— Изыди, демон!

— Ёпт!

Амброзиус выскочил в окно, да на том и пропал. Ичиго поднял голову и огляделся.

В дверях стоял взмыленный, запыхавшийся Ангель. Рванувший к Ичиго так, будто его тут сожрать пытались.

— Рин, ты в порядке?!

— Отлично проводил время, — он сел и отряхнулся. — Ты что, знаешь этого парня? 

— Знаю, — рассеянно ответил Артур и тут же серьезнее добавил, — у тебя кровь.

Рин коснулся щеки и посмотрел на алые капли на ладони, не голубые, не черные, а красные, вполне себе человеческие. Как и всегда. Адреналин начал сходить на нет, и он оглядел разгромленное помещение: порванные двери, вмятины в стенах и валяющиеся тут и там куски мечей.

— Черт, — протянул он, — надеюсь, как этот тип и утверждал, его брат все оплатит.

— Куда денется, — мрачно заметил Артур и тут же присел рядом подставляя плечо. — Ты стоять-то можешь?

— Все нормально, — отмахнулся Ичиго, — пара царапин и синяков, мой младший брат — медик, загляну к нему.

— Хорошо, — непривычно тихо и без улыбки ответил Артур. — Давай я тебя до общежития доведу, вдруг эта... тварь опять объявится.

— Ладно, — пожал плечами Ичиго.

И они пошли к чёрту на куличики, в общагу к братцу.

Юкио, разумеется, его виду не обрадовался. А ещё сбледнул при виде Ангеля, как рядовой при появлении Бьякуи.

— Чем ты думал?! — громко стенал брат, бинтуя Ичиго руки и заклеивая рассечённую щепками щёку. На голову шлёпнулся пакет со льдом.

— Всё додзё тебе свидетелями — не я это начал. И даже не нарывался, — раздражённо отрезал Ичиго, уже предчувствуя лекцию. И от брата, и от отца. — Мне что убегать от него надо было?

— Было бы неплохо! — на два голоса заявили эти... коллеги и переглянулись.

Ичиго смерил их обоих раздражённым взглядом и промолчал. Прижал к голове пакет со льдом, хотя толку от него не было совершенно — всё наверняка уже зажило, и прихватил со стола брата серебряную флягу, с ходу прикладываясь к горлышку. Пить хотелось зверски.

— Брат, стой! — всполошился Юкио.

— Ну, что ещё? — раздражённо спросил он его. Принюхался. — Ты что, по примеру отца, таскаешь святую воду во фляжке? Я уж думал, у тебя тут что-то другое, что ты так дёргаешься.

И спокойно сделал ещё пару глотков под офигевшем взглядом младшего близнеца.

— Придурок, ты Юкио. Как есть придурок.

А ещё истеричка. Но говорить об этом он пока не будет.

Погром в клубе кендо имел свои последствия. То есть помимо того, что прочие ученики от него начали боязливо отходить. Ичиго посчитал за благо, что не выгнали.

— Шура Киригакуре! Ваш новый преподаватель!

Смерив взглядом полуголую девицу с татуировкой на выставленной напоказ груди, Ичиго мысленно вздохнул, запасаясь терпением и спокойствием. Видит Король Душ, они ему пригодятся. Уж категорию людей типа "Йоруичи" он отличал с ходу.

— Эй, ты, парень! — дамочка указала на него деревянным мечом. — Слышала, ты тут знатный махач устроил.

— Отстань от него, ведьма! — тут же вырос за его спиной раздражённый Артур.

Его головная боль номер два теперь не пропускала вообще ни одного занятия кендо. Да и наблюдателей, сверлящих спину взглядом, поприбавилось.

"Может, они между собой подерутся и отвяжутся от меня уже?"

В общем, проблем ощутимо прибавилось, да и Юкио принялся опекать куда как внимательнее. И... что ж, если Амброзиус действительно был демоном, то понятно почему.

* * *

Самый младший из его братьев был странным. Не то чтобы все Короли Демонов были показателями нормы, но как демоны, они, как правило, имели взрывной нрав, высокую... завышенную самооценку, что за прожитые тысячелетия было неудивительным, и довольно нестандартные интересы. Если он научился смирять свое раздражение, то с самооценкой поделать ничего не мог, как и с увлечением людской культурой — прожив столько лет, остальным он пресытился, а вот культура менялась каждые лет десять, как небо, появлялось что-то новое и как-то, да скрашивала существование. Старший же брат наоборот, потеряв столько сосудов, был безумно раздражительным, стоило начать его телу разрушаться. И что же, дошло до того, что Люцифер решил уничтожить мир.

У каждого свои минусы.

Самым..."обычным", пожалуй, был Вельзевул, как ранее один из самых младших жизнью он пресытиться еще не успел, высокомерным и особо вспыльчивым не был, зато иногда любил слушать, как его пауки играют на барабанах.

А вот самый же младший пусть и был частично человеком, благодаря матери, но пошел в отца нравом, он настолько мало отхватил от человечности, что даже при запечатывании от его изначальной внешности осталось мало что. И пусть теперь внешне младший и был человеком, характер, как помнил Самаэль, у него в полугодовалом возрасте был вполне демонический. Громкий. Вспыльчивый.

А сейчас? Тихий, спокойный, уравновешенный, нелюдимый. Он мало теперь походил на того громкого малыша, который радовался горе игрушек, притащенной Мефисто.

Не высокомерный, не раздражительный, не более чем обычный человек, а уж увлечение кендо не походило даже издали на привычку Амаймона таскать с собой гоблина и подкармливать того конфетами.

Сила осталась, физическая, по крайней мере, по словам Широ, а вот куда делся весь демонический нрав? Как-то Фуджимото признался, что в полтора года у ребенка будто тумблер щелкнул, и характер полностью переменился. Может, демоническое сердце в Геене было уничтожено? Или и вовсе отвергло человеческую плоть и теперь уже душу?

Амаймон после небольшой драки выглядел на удивление потрепанным, — пусть немного, но потрепанным. И признался, что подраться младший совсем не прочь. Запал битвы остался. Хоть что-то. Но на полноценное оружие Рин уже не тянул, да и в перспективе его контролировать и так представлялось мало возможным, потенциал у него был...немеряный. Ключевое "был".

Уходя и снова подкармливая сладкими чипсами своего маленького ручного гоблина Бегемота, Амаймон лениво заметил:

— Он сильный, — Амаймон внимательно осмотрел чипсинку и её съел сам, — не сильнее меня, конечно, — тут же добавил он, — но силы у него есть.

— Не пламя? — уточнил Мефисто.

— Ни искры, брат, — вздохнул демон, — не понимаю, какой тогда от него прок.

Мефисто передал ключ подставившему ладонь брату и нахмурился:

— Не твое уже дело, — и прежде, чем Амаймон сиганул в окно, Король Времени придержал его за плечо, чуть угрожающе ухмыльнувшись, — не балуйся слишком с Ключом Вечности.

— Как можно, — протянул Амаймон прежде, чем выпрыгнуть. 

* * *

— И будь осторожен, Рин! — напутствовал Широ в трубке телефона.

— Во все глаза и уши, старик, — буркнул старший сын и повесил трубку, как ни в чём ни бывало.

Фуджимото тяжело выдохнул. Было у него ощущение, что все полчаса, что он тут распинался, Рин пропустил мимо ушей, вставляя рандомные комментарии время от времени.

Он прекрасно знал, что Рина его слова раздражают. Причём настолько сильно, что после каждого такого разговора он становится чуточку отстранённее. Но поделать ничего не мог. Прямо предупредить сына об опасности не было никакой возможности.

Чёртов Фель с его проверками! Вот зачем ему это надо было?

Он отложил телефон и посмотрел на фотографию на комоде. Близнецы поступали в первый класс... Давно было. Словно целую жизнь назад.

"Пьёт святую воду! — вспомнил он истеричный крик Юкио в трубку телефона. — Ты уверен, что он демон?!"

В том-то и дело, что уверен. Возможно, такую нечувствительность даёт печать Мефисто. Но что будет, когда она слетит? Такая привычка ни к чему хорошему не приведёт.

Да и не в привычке дело. Когда печать слетит, не до привычек будет, и если и повезет, то печать будет слетать не сразу, а постепенно, а сердце — демоническая сущность выждет часа, когда человеческая плоть окрепнет под малым воздействием пламени.

Правда, что будет, если демоническая сущность привыкать не станет? Что, если Рин не сумеет обуздать все те дикие демонические инстинкты и порывы к разрушению?

Демоны, как правило, принадлежат своим стихиям, правят ими, упиваются. Мефисто переходил из века в век, храня знания каждой эпохи, Иблис правила огнем и лавовыми великанами, а Сатана... Сатана правил Геенной, синим пламенем, сжигающим и тело, и душу.

Сатана был разрушением.

Рин был его сыном и наследником, и кто знал, когда холод сменится пылающей лавой ярости. Сын, пусть и приемный, но такой родной, становился все дальше и дальше от него, с каждым словом Широ он выглядел все более и более уставшим. Но и он не мог молчать, помня, к чему недостаток таких нотаций мог привести.

Горы трупов, тысячи заложников и полыхающие руины, небо рассекаемое голубыми молниями.

Синяя ночь.

Правда, словами Широ недоволен был не один Рин. Взгляд Юкио с каждым днем полнился недоверием, голос паникой, и Фуджимото невольно начинал сомневаться в правильности своего решения воспитать из Юкио экзорциста. Он понимал, что учитывая брата-демона — это взрывная смесь, но и смотреть тогда на маленького трясущего от страха посреди коридора ребенка не мог. Юкио не мог сделать и шагу, боясь каждой тени.

Тогда он восхищался им, восхищался своим старшим братом и хотел походить, хотел быть сильным, хотел быть умным и хотел помогать людям, хотел ничего не бояться, хотел также помочь брату, как он помогал ему.

Но то ли отстраненность Рина сыграла свою роль, то ли бремя, что несли знания — отношения между братьями становились все хуже. Они не ссорились, отстранялись.

Смотря на детей, Широ иногда поражался, как столько всего могло переплестись. Похожий внешностью, как две капли воды, Рин на Сатану, улыбался в те редкие моменты, как Юри, был гением, что его биологический отец, но все же сочувствующим, как Юри — специфически. Жестоко. Но сочувствие не было ему чуждо. И Юкио — копия Юри, с яростным взглядом Сатаны и ненавистью к слабости. Любому ее проявлению.

Близнецы, такие непохожие, кажется, переняв столько от своих родителей, все равно были своими собственными, воспитанные совершенно иначе, Широ надеялся, что их ждет иная судьба.

Трусость то была или глупость?

А времени постепенно становилось всё меньше. С виду не происходило ничего особенного, но люди вокруг — и горе-наблюдатели, в первую очередь, — становились всё более нервными. В воздухе собиралось напряжение, не видимое глазу.

Ичиго помнил: так было перед первым знакомством с Рукией. Так же было перед появлением Яхве. Когда, казалось бы, всё в порядке, но что-то не так. Ичиго чуял это нутром, как чуют звери... или, вернее, пустые. Чуял и ждал, когда рванёт.

Он перебирал в уме техники квинси, сетуя на невозможность нормально тренироваться, и готовился впервые в жизни применять их на практике, потому что меча, увы, не было. И, вероятно, не предвидится.

На фестиваль фейерверков, устраиваемых Академией, он пошёл больше, чтобы развеяться. Нацепил на лицо маску лиса и благополучно потерялся в толпе среди сотен таких же студентов, как и он.

И как раз наслаждался яблоками в карамели, когда что-то в небесах рвануло.

Ярко, громко, словно фейерверк, но громче. Боевой взрыв, не просто громко бахнуло, как должно быть, когда запускают салют, а явно с немалым количеством, если не взрывчатки, то вложенной силы.

А потом сзади, по затылку кто-то сильно ударил и дернул в сторону. На секунду, всего на крохотное мгновение сознание помутилось, и не будь Ичиго Ичиго, он точно бы отключился, руки попытались связать, но он сам дернулся в другую сторону, мотнул головой, ударяя горе-похитителя в лоб. Тот взвыл, пошатнулся и опустил руки, второй попытался снова ударить, но Ичиго рванул в самую толпу, вырываясь из прохода между палатками, куда его толкнули.

— А, ну стой!

Громкий вопль растворился в паникующей толпе. Ещё несколько взрывов рассекли небо, и со всех сторон зазвучали испуганные крики. В небе вспыхнуло изображение огромного экрана с молодым, светловолосым человеком.

— Дорогой мой брат, Самаэль... — ледяной голос громом пронёсся над всей Академией Истинного креста.

"А вот и демоны", — зло подумал Ичиго, буквально ввинчивась в толпу в поисках выхода. Скорее всего, ему сейчас придётся драться, а для этого нужно пространство.

Белобрысый хрен в небе вещал о каком-то сосуде и отце, предлагая присоединиться к нему и... бла-бла-бла, Ичиго, откровенно говоря, не слушал. Как показала практика, у тех, кто разменивается на столь широкие жесты, проблемы всегда одни и те же — захватить мир или уничтожить его.

Впрочем, раздумывать над этим, времени у него не было, Ичиго огляделся и, пробираясь сквозь толпу, поспешил к общежитию перебрать вещи. Если он все правильно понимал, то сейчас его попыталась похитить сторона этого недодемона, потому что организации, в которой состоял младший братец, это было без надобности — он и так на виду, и, значит, они должны всполошиться.

Стоит хотя бы попытаться отдохнуть перед серьезным разговором и поесть — если ребята, которые его заберут, хоть немного будут походить на отряд Сой Фон или, не дай Король, Маюри...

* * *

Артур недоверчиво смотрит на Самаэля, смотрит на бывшего паладина Фуджимото Широ и на Окумуру Юкио... и на самом деле в огромном помещении ещё много людей. Ученики-экскваеры, чертова ведьма Шура, другие учителя, наблюдатели от Совета и простые экзорцисты... Но смотрит Артур только на этих троих.

То есть на Самаэля, потому что двое других...

Проклятье, это, наверное, шок. Как почти у всех, находящихся в зале, потому что... потому что так не бывает. И это бред. И... Рин. Он не мог.

— То есть, — он с огромным трудом сохраняет спокойствие в голосе. — Подведем итог. У нас есть дети Сатаны, — он ткнул пальцем в Окумуру Юкио, потому что слава Всевышнему, Рина здесь нет. Ещё не привели... и он все ещё надеется, что это какая-то шутка в стиле гребаного демона. — Один из которых, человек, а второй запечатанный демон, и ты говоришь это только сейчас!

— Ну, а когда еще? — пожимает плечами, как ни в чем не бывало, Фель.

Да, он издевается!

Артур сжимает кулаки и едва не рычит.

— И одному из них ты позволил стать экзорцистом! — он игнорирует то, как дёргается воспитанник Фуджимото. — Когда второго запечатал. Интересная рокировка, демон, вот только у меня вопрос, ты уверен, что запечатал того брата? Я видел второго. В нём нет ни капли демонических сил. И святую воду он пьёт как обычную.

— Что не отменяет его демонической сущности, — склоняет голову ректор академии. — Печать, возможно, оказалась слишком сильна, но ее можно снять.

— То есть, ты предлагаешь, одного демона сменить на другого? У нас уже есть один Сатана! Зачем нам второй, когда парень почти человек?

— Люди Люцифера уже пытались похитить его, — отмечает как несущественное замечание Король времени. — Вопрос времени, когда попытку повторят. Так что не важно, кто будет его использовать. Он всё равно станет оружием.

— И всё же сейчас он человек!

— Временно.

Похоже, решение уже принято. Артур ничего не может изменить здесь. Хотя он по-прежнему не верит. Он видел Рина. Да пару дней назад на него чан со святой водой опрокинули!

И всё же... И всё же. Если он демон, Артур так опростоволосился.

Он всё равно вызывается присутствовать на снятии печати.

Спустя почти два часа в просторном, укреплённом заклинаниями зале он стоит рядом с Самаэлем и ещё парой экзорцистов высокого ранга, пока Фуджимото и младший Окумура переговариваются в углу.

Он готовит себя к разочарованию.

Замок в дверях поворачивается, пространственные заклинания, завязанные на ключах, срабатывают, и створки распахиваются. Рина окружает десяток экзорцистов, все с оружием наготове. Сам юноша вопреки всему спокоен и чуть ли не скучает.

Юкио недоверчиво смотрит на брата, встречаясь с ним взглядами. Абсолютное спокойствие.

— Что за хрень тут происходит? — мрачно интересуется Рин, когда его "коробочка" растекается вдоль стен, выпуская его на свободу.

Вероятно, он должен быть благодарен, что провожать его взялись вежливо. Открыто оружие не доставали. Старший из конвоя просто попросил последовать за ними, даже удосужившись продемонстрировать документы, заверенные ректором и Широ. Хоть кто-то помнил, что он и покалечить может, если не предоставить ему объяснений.

Последний месяц шифровались все довольно плохо, студенты брата проговаривались почти в каждой беседе, но это за объяснение считать не стоит. Поэтому пусть уж они мучаются с "неловкими разговорами о пестиках и тычинках".

— Рин, — со вздохом Широ выходит вперёд. — Ситуация сложная. Пожалуйста, выслушай.

И он слушает. О Двух мирах. О Демонах и Экзорцистах. О Сатане и Люцифере, прости господи, что тут с классической религией случилось? И о себе.

— Высший класс, старик, — скептически произносит он. — А подтверждение у всего этого есть или мне стоит позвонить в больницу с вопросом о массовых галлюцинациях?

— Рин! Не время для твоих шуток! — Юкио вскидывается, теряя самообладание. — Ты что не видел!..

— Видел я придурка в небе. Но, кто знает, до чего дошла современная техника?

Что ж, он прекрасно понимает, что ситуация запредельно серьёзна, но если чему он и научился у Урахары, так это тому, что дурачка надо отыгрывать до последнего.

— Увы, увы, это не шутка, — вмешивается директор Фель до того, как Юкио срывается в позорную истерику. — За доказательствами далеко ходить не надо, — он протягивает ему меч в ножнах. — Доставай меч, и посмотрим сколько в тебе осталось сил, Окумура Рин. Только подожди, когда люди отойдут. А то вдруг, ты кого-то убьёшь.

Наигранная легкомысленность демона несколько раздражает, но на мгновение у Ичиго действительно мелькает мысль всех тут перебить и пойти проверить, можно ли тут открыть гарганту. Это отголосок пустого, не иначе.

Небрежно кинутый меч Ичиго поймал так же легко, как ловил любое оружие. Осмотрел ножны. Лёгкий меч и ножны лёгкие. Даже меч Императора был тяжелее.

— Вот интересно, что вы будете делать, если ничего не получится?

Он встретился взглядом с Мефисто. Глаза у демона времени были... усталые. Древние и очень мудрые. По-своему, конечно, как мудрость соседствует с жестокостью правды и честности. Удивительно, как равнодушие ещё не поглотило его.

Интересно, кто был бы старше — он или Император? Осколок Старика Зангетсу явно помладше, а сам прародитель квинси? Каким бы было их общение, если бы Яхве не сошёл с ума? Он попытался представить их рядом, но не вышло.

И на самом деле, Самаэль не знал, что будет делать, если пламя не появится.

— Вот после этого, — ровно вздохнул Ичиго, — пусть кто-то мне ещё скажет, что люди не хуже демонов.

Потому что убивать его, судя по экзорцистам с оружием вдоль стен, будут в любом случае.

Он коснулся рукояти и вытащил меч из ножен.

Пламя вспыхнуло мгновенно. И воздух в помещении тут же раскалился, выжигая влагу. Полыхнуло жаром, почти опаляя тех, кто стоял слишком близко. Яркое голубое пламя запылало на клинке, голодным, рвущимся с поводка зверем, но Ичиго его удержал.

Окатило с головы до ног яростью и облегчением — будто сняли груз в пару сотен тонн с плечей и выпущенное из клетки существо рвануло вперёд. Вот только его хозяин не пятнадцатилетний мальчик. Ичиго сжал тиски воли вокруг беснующейся сути.

Король и Лошадь. Лошадь и Король.

"Ты — часть меня, как я — часть тебя. Но Король здесь я".

Твёрдые мысли впечатывались в бушующее во внутреннем мире пламя, подчиняя так же, как когда-то брали власть над Зангетсу. Синее пламя, так и не обретшее своей личности, отныне ему такой же клинок, как был Зангетсу. Не предаст и не поглотит. Но рука, держащая его должна быть тверда, как тверда рука мастера, держащего клинок.

Вот так.

Объективно, в реальном мире это заняло не больше мига. Пламя вспыхнуло на клинке, высвободило хвост, заострив уши и обозначив пламенные рожки. И погасло.

Люди взволнованно зашептались, переглядываясь, а Ичиго спрятал меч в ножны, мельком заметив в отражении клинка вытянувшийся зрачок и неестественно яркий цвет глаз — печать слетела. Волосы, начавшие серебриться, снова потемнели до темно-синего, почти черного, и он обвел всех спокойным взглядом.

Контроль — залог всего.

Ичиго смотрел на собравшихся нейтральным, но твердым взглядом. В глазах одних он видел страх и трусость, в глазах других — отвращение, кто-то явно сдерживал наплыв эмоций, в чьих-то взглядах читался гнев, ярость, желание мести. Все они держались, но сталкиваясь с его потяжелевшим взором, отводили глаза, а то и вовсе отворачивались.

Трусы. Усмехнулось внутри голосом Императора. Добыча. Постановил отголосок инстинктов Пустого.

Юкио побледнел. Ичиго увидел что-то сродни ужасу, плещущемуся словно лава в зеленых глазах младшего брата. Давно кипящее и вот, наконец, вспыхнувшее... Широ смотрел с недоверием — хотя, Ками-сама, чего он ждал, если всё было давно известно? Но руки священника были скрещены, а кулаки плотно сжаты. Сам приемный отец был натянут словно струна, и, кажется, вот-вот был готов дернуться. Ичиго невольно перевел взгляд на пистолет, висящий, точно как у брата, на поясе. Понятно.

Вот, честно, после стольких лет... он разучился жалеть тех, кто не желает сталкиваться с последствиями своего решения. Берёшь ответственность, так бери её до конца.

А на лице Артура словно остались одни глаза — расширенные, с поглотившими всё зрачками. Неверие. Но хоть не страх. Хотя, это, возможно, временно. Новый друг, к которому он уже немного, но успел прикипеть душой. Как он там думал? Фрасьенов пока ему не хочется? Ну вот. В груди немного плеснуло волной горечи. Ну, вот...

— Что же, — Ичиго ещё раз задумчиво обвел всех взглядом, поправляя пряди волос, представляя, как он сейчас выглядит. Он поймал себя на мысли, что в этой жизни даже без высвобождения силы Ховайто выглядит нечеловечески, на пустого похож с этим хвостом. Улькиорру. Это карма за то, что он его убил? — Все желающие меня убить могут встать в очередь, — с сарказмом протянул он, но смешков не последовало.

Менос знает, чем Сатана им так насолил, но после его слов у некоторых и, правда, руки дернулись к оружию. Ичиго сделал вид, что не заметил. Он посмотрел на внимательно наблюдающего за ним Мефисто.

— У вас методичка для начинающих где-нибудь есть?

Уголки губ того опустились, но тут же приподнялись, обнажая клыки. Ректор тоже был демоном. Фель шутливым жестом указал на дверь со словами:

— Конечно!

Методички у них не было. Мефисто, как он представился, или Самаэль оказался старшим братом, не самым старшим, тот оказывается и был на экране, вещая о разрушении мира. Почему он решил разбомбить планету, Рину так и не рассказали, зато принялись вещать о демоническом этикете, мол, всегда следует выглядеть презентабельно и свою демоничность на всеобщее обозрение не выставлять. Во-первых, мало, кто знает, а во-вторых, нервирует это людишек, младший брат же все понимает?

Ичиго устало кивнул, оглядывая аляписто-розовую комнату заваленную мерчем. Старшему брату, похоже, и, правда, было безумно скучно, и тот собирал все, что ни попадя.

— У нас Альянс, — наконец, принялся объяснять Самаэль, — мы с тобой, — его отказ даже не принимался, — и еще два Императора — Созидания и Пустоты, а твой еще один старший брат и мой младший, не в счет, бытие ему наскучило.

— Решил удалиться? — спросил Ичиго.

— Обратился в камень, — поджал губы ректор, — мы за людей, а они против.

Ичиго потер переносицу, покосился на меч, лежащий у него на коленях, и поинтересовался:

— И чем это люди им не угодили?

— Зависть, — пожал плечами Самаэль, — у людей есть жизнь, тело, и нет боли его разложения, как у нас. Будь осторожен, младший брат, — улыбнулся демон, — если слишком долго смотреть в бездну, она тоже взглянет на тебя.

"И чего я там не видел?" — подумал Ичиго, но все же решил промолчать. Ректор встал и подошел к окну, заглянул за занавеску и покачал головой.

— Люцифер долго сидеть на месте не будет, битва скоро, — он обернулся к нему — а теперь тебе пора к семье, человеческой. Но мои двери всегда для тебя открыты.

* * *

Подготовка к бою с Сатаной — как бы пафосно это ни звучало, тем не менее, обещала затянуться на несколько дней. Поэтому Мефисто, как и обещал, притащил ему методички по основам экзорцизма и кучу книг, оставив погружаться в знания.

Так что Ичиго сидел в выделенной ему комнате, поглощал книги под присмотром наблюдателей — в основном брата или Фуджимото, таращившегося на растущую гору книг с обречённой тоской и всё возрастающим ужасом. Послушно выходил в столовую, когда Юкио туда его тащил — не отрываясь от книг, и игнорировал окружающих.

Люди его закономерно боялись. Ичиго вот на это совершенно не обиделся и не удивился. Люди всегда люди. А чужое мнение ему уже слишком давно побоку. Может быть, только кольнуло обидой, что Артур как ушёл, так и не возвращался, не попадаясь даже на глаза. Впрочем, и его Ичиго мог понять.

Когда всю жизнь борешься с демонами, а тут человек, к которому ты привязался за очень короткое время, оказывается тем, с чем ты воюешь... очень сложно собрать рухнувшую картину мира. Ангель, по сути, был очень одиноким человеком, Ичиго для этого не нужно было даже хорошо его знать, одиночество мужчины просачивалось, как кровь из раны, в движениях и редких улыбках.

А тут такое...

Побег от общения был не таким уж и плохим решением. Хуже становилось, когда люди пытались с ним общаться, сквозь страх. Как ученики Юкио, например.

Ох ты ж, адские бабочки, кто вообще доверил брату учеников, когда ему самому хороший психолог нужен?

— Ты демон! Что ты вообще тут делаешь?! — воскликнул Бон, тыча в него пальцем в общей столовой. Хорошо ещё, что не очень громко, на них и без того косились.

— Очевидно, что я демон, и также очевидно, что я здесь обедаю, — равнодушно откликнулся Ичиго, не отрываясь от книги по основам призыва фамильяров.

Нависающий над ним парень поперхнулся воздухом.

— Тем, кто убьёт Сатану, буду я! — попробовал он снова.

— Отличная мотивация. Тебе одолжить меч? — книга всё ещё была интереснее.

Ещё бы немного и на него бы бросились, Ичиго был уверен. Но вмешался Юкио и отконвоировал обратно в комнату.

— Зачем ты это делаешь?! — возопил он, захлопывая дверь.

— Делаю что? — Ичиго всё-таки опустил книгу, закладывая пальцем страницу.

— Провоцируешь людей!

— Не я начал. Но и молчать не буду, — спокойно ответил он. — Если у людей проблемы с головой, и они решают подёргать тигра за усы, это проблемы людей.

— Как ты можешь так говорить!!?

— Очень просто, — Ичиго пожал плечами и отошёл к кровати. — Ничего не изменится, Юкио, — бросил он, садясь на неё и закидывая ногу на ногу. — Буду я молчать или биться в истерике, положение вещей не изменится.

— Ты будто и не отрицаешь, что демон! — рявкнул младший брат.

— Зачем отрицать очевидное, — не понял его Ичиго. — Как ни назови, суть не изменится. Но если кто-то судит меня по названию, а не по делам, то проблема в осуждающем, а не во мне.

Широ вздохнул, но так и не постучал в дверь. Постоял еще минуту и пошел назад в столовую, за новой порцией риса с карри. Демоны ели много. И у Рина аппетит всегда был хороший.

Ребенок был во всем прав, но смотря, как он читает, обложенный со всех сторон книгами, быстро и неотрывно переворачивает страницы, впитывая знания, как губка... Он знал еще одного демона, прочитавшего за ночь библиотеку. Видел, к чему привел такой объем знаний, видел, к чему привели все эти книги и благие намерения, видел, к чему вело любопытство других и какими были последствия той ошибки, которая привела к трагедии.

Рин был сыном своего отца. Не отцом, но сыном, и Широ никогда не хотелось оставлять Рина наедине с горой книг и проверять, к чему это приведет во второй раз.

Но вот Судьба сложила руки и хлопнула.

И Широ оказался в собственном кошмаре.

Смотря в синие-синие глаза с вытянутым зрачком, видя, как начинают белеть волосы, он готовился услышать крики. И свои, и чужие. Он знал, каково это гореть заживо. Но никто не горел, пламя утихло, а на него смотрел ребенок, которого он воспитал. За всем спокойствием и твердостью ему показалось — разочарование.

Широ был человеком. Люди совершали ошибки, он хотел быть лучше, он старается быть лучше, но бороться против себя и своих страхов и воспоминаний — словно идти против прилива. Демоны — боги. Все одно, нет ничего удивительного, если один из этих богов разочарован. Что такое человек в глазах бога?

Их мышление — все иное в их глазах. И пусть даже Широ и воспитал одного, не значит, что понял. Да и воспитывал ли — думает он, вспоминая серьезный взгляд трехлетнего ребенка.

А потом всё-таки случается то, чего Широ подспудно боялся с того самого момента, когда была раскрыта правда. На Рина нападают. В коридоре, когда он идёт с братом на ужин, снова погружённый в книгу — что-то об алхимии и применении её в медицине.

Широ близко, но всё-таки слишком далеко, чтобы остановить или помочь.

— Сдохни демон!!! — молодой экзорцист... вряд ли сильно старше Рина, ну, может, лет на пять-шесть, бросает вперёд бутыль со святой водой, которая попадая на Рина, тут же начинает шипеть и испаряться, поднимая клубы пара. Фуджимото успевает заметить, как старший сын отшвыривает брата в сторону, а затем раздаются выстрелы. С трёх сторон.

Но этого уже не видно. Всё в паре, всё в дыме. Старшие экзорцисты бросаются вперёд, пытаясь остановить...

— Прекратить!..

...но всё бессмысленно. Синее пламя взметается вверх, расцвечивая стены и лица людей! Крики...

Когда дым оседает, а пламя гаснет, на удивление все живы. И даже целы. Рин с равнодушным лицом выковыривает пальцами пулю, застрявшую в плече — слава богу, только одну, и так же равнодушно смотрит на идиотов, напавших на него. На живых. Но с опалёнными до мяса руками. На полу валяются расплавленные пистолеты. То, что от них осталось.

— Так вот как должна ощущаться святая вода? — задумчиво в пространство интересуется он. — Ничего так, кипяточек. Можно ходить в баню.

И переводит взгляд на Юкио, которого слишком сильно бросил в стену, отчего тот разбил бровь.

— Ты там живой?

— Нормально, — не очень внятно ответил Юкио, вытирая скатившуюся по щеке кровь рукавом.

Он попытался встать, но пошатнулся, схватившись за стену, Широ бросился к нему, помогая подняться. Ичиго покачал головой, рассматривая порванные рубашку и пиджак — их было жаль. Пуля ничего ему не сделала, всего лишь продырявив ткань, да так и застряв в ней — остальным, правда, знать это было необязательно. Блют сработал вовремя и ничего не произошло. Конечно, его могло спасти и иеро, но объяснить внезапную бледность...белоснежность кожи он бы вряд ли смог.

Широ оглянулся на него, так и стоявшего там, пока экзорцистов, шипящих и кричащих, уводили — ожоги были нешуточными. Во взгляде приемного отца опасение смешалось с волнением, и он все же спросил:

— Рин, ты в порядке? Надо к врачу...

— Уже зажило, — прервал его Ичиго, — ты лучше Юкио отведи, ему нужнее.

— Тебе тоже надо! — вскинулся Фуджимото.

И Ичиго глубоко вздохнул. Потому что объяснять отсутствие крови на рубашке ему, видимо, придётся. Менос бы побрал эти родительские инстинкты, когда они даром не сдались.

Послушно подошёл к Юкио и подхватил его с другой стороны, не пропустив того, как братец вздрогнул и напрягся. Чтобы не разводить драмы пришлось сделать вид, что ничего не заметил.

Медчасть была в другом здании, и до нее нужно было топать ногами, потому что переходы в дверях к ней ещё не проложили. Не слишком дальновидно, но пока стягивали все силы, было немного не до того.

Они вышли на улицу, прошли несколько метров, а затем над головой снова раздался взрыв, и Ичиго окатило знакомой, ледяной реацу квинси.

"Ну, конечно", — вздохнул он мысленно, давя желание мученически застонать. — "Если что-то и случается в моей жизни, то всё и сразу".

— Менос побери остолопов, что передвинули провода! — раздался следом крик. — Криворукие болваны!

Источник вопля почти выкатился им под ноги, появившись буквально из дыры в пространстве, где сияли звезды и иногда сверкали молнии. Мужчина средних лет, отряхивая белый лабораторный халат поднялся и оглядел их, посмотрел на небо над головой, на фонтан с головами львов, а потом уставился прямо на Широ.

— Приветик, — улыбнувшись, ответил он, отдав честь, — не подскажите, где я?

В затылок ему тут же уткнулся пистолет Юкио, и остальные сопровождающие — кто ж отпустит сына Сатаны в компании только двух экзорцистов? — тоже схватились за оружие — кто мечи, а кто винтовки.

— Стойте-стойте, — зачастил он, — зачем это вы так? Я же просто поздоровался!

— Сам-то откуда будешь, — спросил крупный мужчина со светлыми зачесанными назад волосами, перчатка на его руке подозрительно светилась.

— Из Империи! — бодро ответил незнакомец. — Глава отдела исследований Аскин Нак ле Ваар, и, кажется, — он снова обвел всех присутствующих взглядом, — эксперимент не удался. Не подскажите, куда меня вынесло?

— Ассия, — ответили ему, толкая в спину и быстро связывая руки, — Япония, Орден Истинного Креста.

— Сектанты, — понятливо кивнул ученый.

Проводив утаскиваемого куда-то в недры академии квинси ошарашенным взглядом, Ичиго мысленно выматерился и, пока все отвлекались на поиски исчезнувшего входа в-никуда-из-неоткуда, сбросил смс-ку Самаэлю, на незаметно подкинутый вместе с книгами телефон.

Если повезёт, Аскина сразу не прибьют.

— Что вообще это было? — ошарашенный Юкио смотрел вслед квинси. — Шпион Люцифера?

— Вряд ли. Пах, как человек, — прокомментировал Ичиго.

— Что ни о чём не говорит.

Ичиго пожал плечами — он знал, что Аскин никакого отношения к Люциферу не имеет и сделал все, что мог, чтобы того не прибили раньше времени.

А потолковать он с ним успеет. Да и сомневался он, что они пришибут одного из Шутцштаффель.

* * *

Ночью, когда все легли спать, Ичиго посмотрел на дремлющего у двери Юкио и вздохнул — спал младший братец чутко, а значит, мимо двери не пройти. Он перевернулся на другой бок и снова прислушался: брат все еще спал. Сел на кровати и посмотрел на потолок — кошмар. Не комната, а тюрьма. Он не сомневался, что проснись младший брат и не обнаружь его мирно спящим, молчать не станет и вскоре в здании зажгутся огни и чуть ли не сирены выть будут.

Как можно лучше сложив одеяло, чтобы то напоминало его силуэт, он скользнул в небольшой проход созданной им тени, прокладывая небольшую дорожку к квинси. А потом выйдя, ударил давлением реацу — вырубая охранников и сминая камеры — делать было нечего.

Он входит в камеру, готовый, если что поймать стрелу на блют, но застаёт... коленопреклонённого квинси, низко опустившего голову.

— Ваше Величество! Аскин Накк ле Варр готов служить и повиноваться!

Ага... Ичиго на секунду замер в ступоре.

— А теперь ещё раз и сначала, включая факт о том, что ты тут забыл, Аскин Накк ле Варр.

— Вас, мой император, — не поднимая головы, тихо ответил квинси, непривычно спокойно и без придури.

Ичиго с застывшим лицом слушал, как всем миром квинси и шинигами разбирались с Ичибеем.

— Он пошел против Династии и был казнён.

И что теперь, всё тем же миром, они ищут его. Наследника Короля и Императора, законного Властителя миров Живых и Мёртвых, без которого все пойдёт вразнос.

— И мир во всем мире? — скептически спросил Ичиго, повышая давление реацу. — Новый дворец уже устроили? А кристалл установили? — он чуть наклонил голову. — Думаешь, я не понимаю, что и вы не были в восторге от своего правителя.

— Вы не он, — тихо ответил, бледнея, ученый, — и многие встали на вашу сторону, и многие, конечно, были против. Клана Цунояширо больше нет, и у нас были внутренние разногласия, когда мы решили совместно работать с шинигами.

— И что дальше?

— Как вы захотите, так и будет. Я полагаю, что господин Грандмастер скоро по моим наработкам придет сюда.

— Ой, ли? — нехорошо прищурился Ичиго.

— Ваше Величество, — едва выдохнул чуть дышащий квинси. — Сейчас Мир держится на останках Короля Душ и прошлого Императора. Но... никто не собирается запирать вас в одном измерении. Раньше... дисбаланс душ... проблема с самого начала была в том, что Король душ не покидал своего духовного измерения. Сейчас усилиями научных отделов это удалось исправить... Но... Вы наша последняя надежда. Все квинси до единого готовы присягнуть Вам и быть вашим щитом и мечом. Шинигами... насколько мне известно... тоже. Клан Кучики и Шихуин прижали всех недовольных. Ваше Величество... я молю Вас подумать!

Ругнувшись вполголоса, Ичиго свернул давление реацу, пока не придушил Накк ле Варра. В душе поднималось нестерпимое желание что-нибудь сломать и хорошенько проораться, что в контексте будущего сражения было на самом деле неплохо.

— Сиди тут и не буянь, — наконец, решил он. Подумать, и правда, стоило. — Тут у местных проблемы со своим богом, которому я вроде как наследник, — Ичиго скривился. — Разберусь с ним, решу, что делать дальше. Если Хашвальт заявится раньше, пусть не отсвечивает.

— Да, Ваше Величество, — снова склонился в поклоне Аскин.

Вот просто... образцовый подчинённый, мать его Яхве! Выдохнув, он скользнул в тень, возвращаясь в комнату. Юкио всё ещё спал.

А на утро экзорцисты, наконец, определились с местом битвы. То есть это не они определились, это просто подчинённые Люцифера смогли призвать Сатану куда-то в район... а вот, хрен его знает, что за район. Ичиго это никто сообщать не собирался. Единственное, что было известно, что людей там не было и городов поблизости тоже.

Что радовало не в пример больше боя над Каракурой.

Общая мобилизация прошла в рекордные сроки, к точке высадки подтянули всех боеспособных экзорцистов и поддержку. Ичиго вручили военную форму классического образца для спецопераций и отправили вместе со всеми.

Сатана был уже там. Найти его было несложно. Пылающий столб пламени где-то на горизонте, окружённый просто нереальным количество демонов, внушал.

В основном, вопросы о самооценке, но Ичиго никто не просил комментировать увиденное. Поэтому он молчал.

Изначально план звучал, как отвлечь Сатану синим пламенем, а потом то ли запечатать, то ли окончательно убить каким-то мудрёным способом, но, как часто это бывает, столкновения с реальностью идея не выдержала. Практически сразу их всех раскидало по противникам, разделив, кто куда.

Ичиго взрывом и вовсе отбросило к чёрту на куличики, потому он решил не вдаваться в подробности явно не действенного плана и шагнул в шунпо, подбираясь к Сатане почти вплотную.

— Ну, что поведаешь мне свой гениальный план, Властитель мира? — поинтересовался он прикидывая, можно ли с ним договориться.

А то вдруг он его убьёт, и на плечи свалится ещё один мир? Нафиг-нафиг такой геморрой.

Существо довольно расхохоталось. Называть демоном "это" у Ичиго язык бы даже не повернулся — обернутый какой-то то ли паутиной, то ли плесенью со спускающимися вниз корнями от этой самой паутины с пепельного цвета кожей и горящими глазами... даже Айзен так ужасно не выглядел во время битвы с ним. Сатане, видимо, очень понравились силы Короля Гниения, и когда он их позаимствовал, сила проявилась... таким образом.

— Мы похожи, — раздался голос с рычащими нотками в нем. — Хаос? Разрушение? Я знаю, что ты похож на меня, и почему бы нам тогда не нести их вместе.

Сначала Ичиго растерялся и даже всерьез задумался, чтобы ответить этому безумцу, но, в конце концов, пришел к одному простому ответу, потерев переносицу кончиками пальцев.

— Психопат, — Ичиго вздохнул. — И почему мне так на вас везет?

— Неестественное создание! Ошибка мироздания, как ты, должна возблагодарить за такой шанс, и раз ты за него не ухватился, то исчезнешь!

Молнии, синие, словно сила квинси, засверкали над головой, Ичиго, пару раз уклонившись от них, послал волну синего пламени в демона — никакого эффекта, но они отдалились от основного поля боя, и он выдохнул спокойно, окружая себя плотной реацу и активируя блют, который отразил тут же направленные на него взрывы.

Сатана не заметил сразу, а когда дернулся, было уже поздно. Словно вода, которая тут же замерзала, его окружала спрессованная реацу пустого и шинигами — ядовитая и плотная, медленно отравляя его плоть, не позволяя восстановить огневую мощь и заставляя тратить все резервы на регенерацию, его запирало в прозрачном, чуть сверкающим золотом кристалле.

— Что это? — закричал он, когда лед стал быстро подниматься выше, в его взгляде читалась паника. — Что ты такое?

Гарганта поглотила его, отправляя кристалл в другое измерение.

— Мне бы и самому это было интересно, — выдохнул Ичиго.

Постоял немного и медленно отправился назад. Тысячу лет этот кристалл продержится точно, а там — проблема уже не его.

Он огляделся, приметив, что взрывы в стороне поутихли и, вздохнув, пошёл пешком к основной затихающей мясорубке. К моменту, когда дошёл, главная разборка уже закончилась. Лишь Артур как-то необычайно яростно добивал то, что осталось от тела Люцифера.

— Рин! — первым его, что ожидаемо, заметил Юкио. — Где Сатана, мы не успели его перехватить и...

...или скорее просто не захотели влезать в разборки двух демонов, поправил для себя Ичиго, выслушивая лепет брата с признаками очередной истерики.

— Как формируются алмазы, знаешь? — прервал он его. Споткнувшийся от неожиданности и поперхнувшийся брат, ошалело кивнул.

— Давление...

— Так вот, — не стал Ичиго слушать его. — При применении синего пламени, выходят прекрасные алмазы, из которых даже боги демонов вылезти, оказывается, не могут.

— А...

— А Сатана, полагаю, в Геенне. И будет там какое-то время, если никому не придёт в голову призвать его обратно, — он похлопал охреневшего брата по плечу и направился к штабной палатке. — Эй, народ, а кормить нас сегодня будут?

— Будут, — ошеломленно откликнулся Широ, удивленно смотря на него, — Как ты...

— Сатана в Геенне, я здесь, — Ичиго пожал плечами, — договориться не удалось, устал и голоден. Так есть бутерброд хоть?

Фуджимото порылся в небольшой сумке и вытащил батончик. Ичиго, раздербанив упаковку, откусил часть, пожевал жесткий паек и кивнул:

— Сойдет пока, спасибо.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг зачастил священник. — Что-нибудь болит? Голова?

— Нет, — ответил Ичиго, идя дальше, — все нормально.

Кажется, старик перевел дыхание, и между ними воцарилась напряженная тишина, пока они шли к базе.

Ичиго давал экзорцистам следующие сутки, чтобы родить "добрую" мысль его арестовать, и ещё столько же на подумать о форме казни. Так что собирался отъедаться и отсыпаться.

И нет, он не был пессимистом, просто хорошо знал людей.

* * *

Его почему-то не предупредили. Не пришло ни сообщение, ни послали подручного. Ничего. Собрание он обнаружил почти случайно — шел к компьютерам в главном зале собраний Ватикана, когда спор был в самом разгаре.

— Убить монстра и конец! — требовал один. — О чем тут думать!

— Нельзя, — качал головой другой, — Сатана еще жив, а значит, его помощь нам может еще понадобиться.

— Вмешивать в это демонов? Просить у них помощи?

— Я попрошу, — вмешался Мефисто, он явно с удовольствием наблюдал за спором.

— Он ничего не сделал, — качал головой Фуджимото, — Рин безопасен.

— Нам известно о вспышках агрессии, — сказал Драгулеску, передавая документы.

— Фактор риска,- кивнул Лайтнинг, — мы друзья, но и враги, нож в спину и, — протянул он, — всё. Кто знает, когда он объявит себя следующим Сатаной.

— Следи за своим языком, Левин! — ударил кулаком по столу Фуджимото.

— Я объективен, — призыватель пожал плечами.

— Голосуем, и нечего тут спорить, — предложила Люси Янг.

— Голосуем, — согласилась Шемихаза.

— Голосуем, — положил конец спорам Армумахель.

Замерший у стены Артур от шока не смог даже сдвинуться. Не надо было быть гением, чтобы понимать, чью судьбу они решали, ведь Рина Окумуру поместили под стражу почти сразу после боя с Сатаной, отобрав меч и отведя в Подземную тюрьму.

Фактически напротив непонятного гостя из другого мира, которого ещё предстояло обстоятельно допросить. К сожалению, это было единственное место, способное сдержать силу демона ранга Рина. Заочно ему присвоили тот же ранг, что и у Мефисто, но Артур в этом здраво сомневался.

Что там было в бою с Сатаной никто толком не знал, помимо огромного всплеска силы, списанного на процесс самозапечатывания, как назвал это старший Окумура. И то ли вокруг все такие идиоты, то ли Артур просто достаточно хорошо знал мальчишку, чтобы понимать, когда он вешает лапшу на уши. Кстати, впервые на его памяти. Может, поэтому это так резало слух.

— Меч уничтожить. Наследника Сатаны ликвидировать, — постановил совет под скрип зубов Фуджимото.

Бывший паладин остался сидеть на месте. Артур не совсем понимал почему, но смотрел на сгорбившегося мужчину, спрятавшего лицо в ладонях странно. Тому было больно, но он не поднялся. Прошло, наверное, минуты три прежде, чем Артур понял, наконец, что ему нужно спешить.

Даже если Широ примет то же решение, он вряд ли успеет что-то сделать, а вот Артуру стоило поторопиться. Он знал подростка совсем немного, но среди приевшихся тусклых взглядов подчиненных на начальника, да барьера между мальчиком благородного происхождения и остальными детьми, среди всего того одиночества, он впервые смог выговориться.

Начал улыбаться и научился присматривать за ребенком. Казалось, что он несет за него ответственность.

Артур не видел, как спустя еще пару минут Фуджимото Широ тоже встал, приняв решение, несмотря на все свои страхи. Эти пара минут изменили все.

Время в заключении тянулось... неожиданно нескучно, в основном стараниями Аскина, сидевшего в камере и травившего анекдоты о житье-быье квинси с шинигами. Выходило достаточно забавно. Хотя и утомительно.

— Ваша кузина нас чуть не взорвала! Эти ваши клановые техники! Кошмар! Почему Шибы не участвовали в войне, я не понимаю! Нет сейчас-то мы мирно живем, никогда бы не подумал, что будем работать с шинигами, но вот как-то умудрились, но вообще вы же несете хаос! И пусть Вы и не совсем Шиба, Вас даже сюда вынесло! Чистейший хаос!

Квинси тараторил без умолку, Грандмастер пока не объявлялся, а записи с камер — уже без разницы, все равно его скоро здесь не будет. Благо охрана, долженствующая присутствовать тут по регламенту, после прошлого раза, когда без объяснений потеряла сознание, не удвоилась, а исчезла вовсе, немало Ичиго удивив.

— К слову, Вашество, как Вы здесь очутились?

— Неудачно сбежал от Ичибея, — вздохнул Ичиго. Вдаваться в подробности по этому поводу он не собирался, но, вероятно, хоть какое-то объяснение дать будет нужно. Просто чтобы не доставали. Вздохнул. — Что еще нового?

Квинси послушно переключился. Видно было, что раздражать Ичиго он не хочет.

— Вы не поверите! У нас новые Рыцари! Ну, пока еще не Рыцари, но если Вы их посвятите... — снова зачастил он. — Ооо, с Касумиодзи была беда, кажется, они хотели ввести в ваш совет Богов Смерти еще двух своих представителей и рассорились с Омаэда! Вашество, не поверите, но Цунояширо даже попытались спереть ключи от барьеров у ваших кузенов, ну огневиков, и трон спереть.

— Удачно? — спросил Ичиго без особого интереса.

Честно говоря, половина фамилий, хоть и была знакома, особого понимания не вызывала. Он заранее "предвкушал" — опираясь на память Старика Зангетсу — сколько проблем его ждёт с этими дворцовыми интригами и прочим непотребством.

Но пока что выходило, что за пятнадцать прошедших лет дома жизнь кипела, а насущная необходимость слепила неплохой костяк взаимодействия всех со всеми. И поди же ты, даже что-то путное принесла. Может, через пару сотен лет и вовсе в некий монолит всё сложится. Вряд ли, конечно, окончательно. Квинси с шинигами, что кошки с собаками, но сдаётся ему, ловить вредителей вместе они смогут.

Главное, чтобы с его появлением снова не разлаялись.

— Да если бы, сдался им этот кристалл!

Квинси вдохновенно живоописал подробностями, когда потолок пошел трещинами и сквозь него начал проглядывать свет Врат Солнца.

— А другой ваш кузен, ну который по матери, наш Принц Света, как ни странно неплохо сработался с Хашвальтом, и теперь у нас не одна ледяная глыба, а целых две, но я вам этого не говорил, — Аскин вздохнул и тоже посмотрел на потолок, — брат у вас очень преданный. Эй! Господин Грандмастер! Ваше Превосходительство! Мы здесь!

Ичиго снова вздохнул и встал с каменной койки, с хрустом потягиваясь и отпуская реацу. А то не узнают ещё.

В тусклом свете тюремных помещений на каменный пол ступил Юграм Хашвальт, за спиной которого маячил Кучики Бьякуя.

— Ваше Величество! — склонился в поклоне грандмастер.

— И тебе не хворать, Юграм, — лениво махнул ему Ичиго. — Бьякуя.

— Куросаки, — привычно холодно ответил Бьякуя, но в голосе все равно чувствовалась теплота и некое почтение.

На секунду Ичиго представил почтительного к нему главу клана Кучики и чуть не поморщился — вот уж что было бы самой странной вещью в мире.

Они как раз уже уходили, чуть растянули пространственную ткань, когда ворвался взмыленный Артур, оглядел всех присутствующих ошалевшим взглядом, а потом внезапно кинулся к Ичиго:

— Быстрее! — он потянул Ичиго за рукав. — Тебя хотят убить!

Ичиго выгнул бровь, почесал в затылке, жестом останавливая схватившихся за мечи Хашвальта и Кучики.

— Да я как бы уже... Артур, ты-то что тут забыл?

— Тебя забыл, невозможное ты создание! — рявкнул паладин, впихивая ему в руки Курикару. — Если меч уничтожат, ты скорее всего умрёшь! Бери! И убирайся отсюда!

Ичиго отметил пятно крови на рукаве белого кителя Ангеля, судя по запаху, не его. Видимо, меч он отбирал не самыми гуманными методами.

— Ты с ума сошёл, — качнул он головой, но всё же искренне улыбнулся. — Безумный паладин. Спасиб...

— Всем стоять!!!

В открытые двери вломилась вооружённая толпа экзорцистов, сходу открывая огонь.

Артур двинулся раньше, чем успел осознать, закрывая Рина собой. Раскалённые искры впились в грудь, отбрасывая его на матерящегося подростка. Боль и жар опалили внутренности, размазывая крики и грохот незнакомых заклинаний.

— Да, вашу мать! — рык Рина над ухом не предвещал ничего хорошего.

Волна какого-то странно плотного воздуха вымела солдат из двери, сминая их будто ураган.

— Хашвальт! Выводи нас отсюда! Немедленно!

— Да, Ваше Величество!

Холодный голос был последним, что Артур услышал за мгновение до того, как темнота сомкнулась над его головой.

"Ваше Величество..." — успел подумать он и усмехнулся, чувствуя, как кровь булькает в горле. — "И почему я не удивлён?.."

Кем ещё мог быть скучающий ребёнок, с поразительным терпением сносящий чужие психи и людскую глупость? Много кем, конечно. Но это уже не важно.

Он приходит в себя на больничной койке — уж что-что, а их он в свое время повидал немало, да и, по сути, они все одинаковые. Рядом с кроватью распахнуто окно, и чистое, невозможно голубое небо режет глаза своей яркостью. На ветке растущего рядом дерева невыносимо громко заливается соловей. И, в общем-то, Артур чувствует себя удивительно живым, для того, кто словил минимум восемь пуль в корпус, пять из которых пришлись в грудь.

— С пробуждением! — знакомый голос раздается совсем близко, и он поворачивает голову на подушке.

Окумура Рин сидит на стуле возле его кровати в незнакомой белоснежной форме и, даже на вид, тяжёлом, темном плаще. Он бы побеспокоился, что она слишком похожа на форму иллюминатов, но строгие линии и незнакомые символы на чеканных золотых пуговицах всё-таки говорят о чем-то другом.

Рин насмешливо блестит синими глазами, в которых нет-нет, да проглядывают искорки облегчения.

— Я должен быть мертв, — хрипло говорит Артур, чувствуя, как дерет горло.

— Ну, ты очень старался, — фыркает Рин, как никогда не делал при посторонних, и подаёт ему стакан воды с прикроватной тумбочки. — Но к счастью, врачи Империи и не таких ставили на ноги. А уж мотивацию в должной мере я им обеспечил.

Холодный край стекла прижимается к губам, и вода кажется божественной.

— Империи? — спрашивает он, не находя в себе сил подняться и хотя бы сесть.

— Империя квинси, Вандеррейх, — кивает Окумура. — Хотя последнее время, как я понял, они хотят переименоваться обратно в Лихтенрейх. Вернуться к корням, так сказать. Эту часть документов я ещё не смотрел, — он на секунду морщится, а затем смеривает его насмешливым взглядом. — Хотя, если бы ты был слишком упорным, я бы тебя достал и из мертвых. Здесь это, можно сказать, обычное дело.

— Я не понимаю, — признается Артур.

Рин смотрит на него долгим взглядом, а потом вздыхает, откидываясь на спинку стула.

— Что ж. Полагаю, для начала, мне следует правильно представиться, Артур Ангель, — он делает секундную паузу. — Мое настоящее имя — Куросаки Ичиго. И кто я, объяснить будет довольно сложно, хотя кто-то мог бы назвать меня богом.

Он кривится, словно лимон проглотил и потирает переносицу хорошо знакомым жестом. Артур знает каждое его движение и каждый жест, так что перед ним действительно знакомый ему Окумура Рин, как бы он себя ни называл.

— Богом? — вопросительно повторяет он с любопытством.

— Мне не очень нравится данное название, — признает сидящий рядом парень. — В конце концов, вы и своих демонов так не звали, хотя они-то всяко больше подходили под это понятие. Можешь считать, что я человек, в силу обстоятельств и происхождения ставший ответственным за равновесие в системе из нескольких миров, отвечающих за фазы перерождения и посмертие. Много силы, много ответственности. Геморроя и головной боли тоже много.

— Мы в другом мире? — вылавливает он главное. — Как в Геенне?

Честно говоря, он там не был и никогда не горел желанием, но голубое небо и птички, да хоть бы и мягкая кровать с больницей, плохо стыкуются в его сознании с местом охарактеризованным как ад.

— Мы в другой системе миров, — поправляет его Рин. — Здесь их четыре. Я ответственен за три точно, но то, что в твоём понимании выглядело бы как Ад, тут тоже есть. Благо Воля Ада за своими подопечными присматривает не в пример лучше всех остальных, с грешниками у нас проблем почти не бывает, исключая совсем уж редкие случаи. Зато, все остальные устраивают Миру Живых проблем не меньше. Словом, как наверное, везде.

— И мы сейчас в Мире Живых? — с любопытством спрашивает Артур.

— Как ни странно, но нет, — Рин пожимает плечами. — Общество душ. Мир посмертия для людей, не совершивших больших грехов для Ада и достаточно отпустивших прижизненную жизнь, чтобы не превратиться в голодного духа после. Не Рай, конечно, но лучше, чем Уэко Мундо, где вечная пустыня и вечный же бой голодных духов с прилагающимся канибализмом, — он пожимает плечами. — Хотя и Уэко не назовешь таким уж ужасным местом. Тоже, по своему, нужное измерение, но довольно жестокое. Так уж вышло, что здесь у меня больше всего знакомых, — он нахмурился и проворчал себе под нос: — Главное, чтобы они друг друга не перебили, выясняя, где я живу на этой неделе.

Как по заказу под окном раздался звонкий грохот и смачная ругань.

— Шинигами, мать твою!

— Квинси, смотри, куда прешь!

Рин тяжело вздохнул.

— Значит, Окумуры Рина никогда не было? — спросил Ангель.

— Может и был, — пожал плечами правитель. — Первые годы в его роли я помню смутно, был серьезно ранен, да и демонические реакции, помноженные на реакции детского тела, не то, к чему я привык, знаешь ли, — он усмехнулся. И чуть подумав, добавил: — Я склоняюсь к мысли, что ребенок не пережил запечатывания. Все ж таки, по нему и стреляли вроде бы и ещё что-то делали.

— Но у тебя есть синее пламя, — заметил экзорцист.

— Не самая странная сила, доставшаяся мне по наследству, — пожал плечами парень. — И даже не самая страшная, если уж говорить начистоту.

— Вот как...

— Ты не злишься? — с любопытством уточнил Ри... Ичиго.

— За что? — в тон ему откликнулся Артур. — Другого Рина Окумуры я не знал. Да, видимо, и никто не знал. Ты не врал мне о том, о чем я не спрашивал. К тому же у меня всё-таки есть глаза. Люди тебе, возможно, были не слишком интересны, но и ты не вредил им, пока на тебя не поднимали руку. По-моему, довольно честно.

— Интересная точка зрения, — усмехнулся Куросаки. — Мне нравится.

— Но что теперь? Со мной, — уточнил уже бывший паладин.

Ичиго вновь пожал плечами.

— А что теперь? Восстанавливайся. Захочешь вернуться домой, попрошу своих открыть портал. В конце концов, там остался приличный кусок моей реацу. Наведутся уж как-нибудь.

— А если не захочу? — просто спросил он.

— Тоже не вижу проблем. Мир простых людей тут вполне существует. Демонов, правда, нет, но есть пустые. Попрошу кого-нибудь тебя поднатаскать, чтобы не быть беспомощным, и вперёд, в мир, — он фыркнул. — Хотя, если захочешь, определю тебя в квинси. Помнится, ты жаловался, что не с кем фехтовать. Тут таких проблем не будет.

— Так просто? — не поверил экзорцист.

— Ну, — Ичиго кривовато улыбнулся. — Хоть я и не просил об этом и не нуждался, ты всё-таки пытался спасти мне жизнь. Почему, кстати?

Артур дёрнул плечом.

— Так было правильно. Справедливо.

"Потому что ты мой друг", — осталось невысказанным. Но Ичиго и не нужно было слышать это признание. Он прекрасно умел слушать то, о чем молчат.

Он улыбнулся искреннее и ярче.

— Тогда поправляйся, Артур Ангель. Я буду ждать.

Неожиданно дверь в палату распахнулась, и в проходе возник высокий блондин с длинными волосами.

— Ваше Величество, — склонился в поклоне он, смотря на Куросаки. — К нам прибыл Ишшин Куросаки.

И вроде бы голос его оставался ровен и тверд, но Артуру померещился в нем мученический вздох.

Ишшин Куросаки, видимо... был частым гостем обоих лагерей, но при том, не был частью ни одного из них, потому что спустя мгновение появился тот же человек в черном, которого он видел и в камере, и, просто кивнув, произнес:

— Глава боковой ветви Шиба здесь.

Лицо Ичиго, и так застывшее, приняло какое-то странное выражение. Беспомощной неопределённости, наверное. А спустя миг ворвался человек в черных одеждах, но с длинным белым хаори, повязанным на поясе. Он был высоким, с темными волосами и темными же глазами, оглядев всех диким взглядом, его взор остановился на Ри... Ичиго, который стоял, почти замерев в середине движения.

Артур вообще не понимал, что, черт возьми, происходило.

Не понимал до того момента, пока Ишшин Куросаки не кинулся к юноше, оглядывая того, как оглядывают только кого-то крайне важного. Схватил за плечи и притянул в объятия. Ри..Ичиго выглядел ошеломленным.

— Слава Королю, ты цел, — он судорожно вздохнул, — о все мертвые духи, я так рад! Господи, ты выжил! Масаки бы гордилась тобой, Ичиго!

Юноша приобнял мужчину, неловко ткнувшись лбом чужое в плечо.

— Я рад тебя видеть, папа.

В этом "папа" не было ни насмешливого "старик", как он обращался к Широ, ни нейтрального "отец". Это было тепло. Семейное тепло, счастье после долгой разлуки. Облегчение после воссоединение.

— А это кто? — внезапно спросил Ишшин, обращая внимание на Артура.

Нехорошо так обращая, словно на котёнка, притащённого ребёнком со свалки.

— Это мой... моё, в общем, — неловко и очень странно кивнул Ичиго, — поймал восемь пуль, представляешь?

— Пули? — поднял брови шинигами.

— Нервные-нервные люди, — усмехнулся подросток.

— У тебя темные волосы, — неловко заметил Куросаки-старший, снова переведя взгляд на сына, быстро теряя интерес к Артуру, — и синие глаза, почти Исида!

— В такое уж тело занесло.

— Дай угадаю, — Ишшин постучал пальцем по подбородку. — С твоим везением, это кто-то, от кого много проблем?

— Почти так, — усмехнулся Ичиго, не вдаваясь в подробности.

Рина не было. Совсем не было, нигде, ни в его камере, ни в соседней, куда он, судя по всему, направился. С одной стороны ему хотелось выдохнуть — сына теперь не тронут, а с другой — куда его занесло?

Небо минут двадцать назад вспыхнуло синим — тем самым цветом синего пламени, заискрили молнии, ярким фиолетовым осветили они небо, ослепили и заглушили синий свет и странный рисунок, который тот образовывал, а потом все внезапно стихло — и тишина. Ничего. Очень было похоже на тот проход, из которого вывалился иномирец, которого, к слову, в камере тоже не было.

— Загрузили? — спросил Мефисто.

Он почему-то в курсе происходящего не был и особо довольным этим фактом не выглядел. Демон пространства временно потерял доступ к части своей территории, и невольно закрадывался вопрос: что это вообще были за гости, способные на такое, и нагрянут ли они с новым визитом?

— Да, — кивнул один из экзорцистов, и запись появилась на экране.

Иномирец сидел на стуле, закинув ноги на стол, что-то насвистывал и выглядел, точно на отдыхе. Будь на записи солнце, море и песок, Широ бы еще понял беззаботный настрой ученого, но тот сидел в камере с толстыми, обитыми металлическими пластинами стенами, и будущее его было туманно.

В помещении внезапно потемнело, и мужчина резко растерял всю свою беззаботность, выпрямился, изображение затрясло, и в следующий миг в камере стоял еще и Рин. Дверь была на месте, стены целы, Рин просто стоял там, выглядя донельзя скучающим, а иномирец внезапно упал на колено и произнес:

— Ваше Императорское Величество, — он поднял взгляд.

Рин уселся на стул, взмахивая рукой, будто давая вольную. И манеры эти были столь чужды Широ, как и поведение, что ему казалось, что он и вовсе видит чужака. Кровь будто застыла в жилах. Что за черт творился в этой камере?

— Здесь всё окончено, — Рин подпер подбородок рукой.

— Вы убили бога? — с интересом спросил ученый так, будто это не было чем-то особенным.

— Зачем мне это бремя? — подняв бровь, спросил подросток. — Запечатал, — а потом непонятно добавил, — Грандмастер скоро будет здесь.

Все это в общем давало очень нехорошую картину. Некоторые жесты были Рина, голос был Рина, но эта манера общения вовсе не его. И кем были эти люди... и люди ли?

— Его превосходительство! — всплеснул руками иномирец, — как замечательно! Мне снова повезло!

Рин внезапно, чуть приподнял голову, и в его взгляде мелькнуло любопытство:

— Повезло? — переспросил он.

— Верно-верно! — закивал Аскин, — Помните, как я с вами впервые столкнулся? Еще при жизни вашего отца?

— Императора, — резко поправил Рин, взгляд его стал жестче.

Весь разговор походил на то, будто они говорили о какой-то книге, которую Широ не читал. Оглянувшись, он понял, что непосвященным был не он один. Кто были люди, по другую сторону экрана? Внезапно вспомнилось, как ребенок стоял перед зеркалом и серьезно, не по-детски серьезно смотрел в свое отражение. Всегда ли Рин... был Рином?

— Император, — понятливо кивнул Аскин, — мне тогда повезло наткнуться на вас случайно, — он поднял опасливый взгляд, но столкнувшись с равнодушием продолжил, — случайно, честно! Ну почти, так вот и в этот раз чистый случай! О провода запнулся...

— Что нового? — внезапно прервал его подросток, словно заранее уставший от чужой опаски. — Что за эти пятнадцать лет у вас произошло?

— Вы не волнуйтесь, — зачастил Аскин, — с вашими подопечными из Мира Живых все хорошо! Все живут вполне неплохо, мы проследили! А в Мире Мертвых! Вы не поверите! — взволнованно воскликнул он. — Мы работаем вместе! Мы с Богами смерти! 

Рин недоверчиво склонил голову.

— Неужели? А как же баланс?

— Ну... оказалось, что вопрос решаем, — словно нехотя признал иномирец. — Вот Вы вернётесь, совсем всё решим.

— Не верится что-то, — фыркнул Рин и вдруг вздохнул.

— Ну, что вы, Ваше Величество! — мужчина искренне возмутился, но Рин только отмахнулся.

— Как... сёстры? — спросил он после недолгого молчания.

— Настоящие красавицы! — тут же выдохнул пленник камеры. — От женихов отбоя нет. В младшей проснулись наши силы. Старшая пока что не проявляет интереса, но у неё тоже хороший потенциал.

— Они счастливы?

— Наслаждаются миром живых, — кивнул ученый, — в мир мертвых они всегда успеют. Шиба очень ждут старшую, а мы готовим особняк для младшей в столице. Посмотрим, что они выберут. Кстати, — Аскин уселся на стол, посмотрел на Рина, но не увидев недовольства, начал качать ногами. — Вы простите, что это за место?

В глазах учёного горело безумное любопытство.

— Система из двух миров, — Рин потянулся. — Бог тут... тот еще псих, оказался, а куда уходят мертвые души вообще непонятно. Люди явно умирают, но цикл перерождения никто не поддерживает. Хотя здесь есть потомок бога называемый Королем Душ, — подросток как-то странно вздохнул, — может, он этим занимается.

— Было бы интересно разобраться, — ученый еще раз качнул ногами.

— Никакой интервенции, — напряженно ответил Рин, — тут и так все нервные.

— Нет-нет, — замотал головой иномирец, — как можно, Ваше Величество!

— Что еще? — повторил свой вопрос подросток.

И снова полилась быстрая речь ученого, сумбурная и совсем не структурированная. Вообще непонятная для наблюдателей. Рин не был Рином, ученый был с ним знаком и, судя по всему — Широ спрятал лицо в ладонях — все это время рядом с ними был еще один бог. Что-то вроде Сатаны — правитель миров. Рина не было. Все это время кто-то просто сидел в его теле и ждал часа, чтобы уйти.

Камеру затрясло, изображение поплыло, и из звезд и прорехи между мирами появились еще иномирцы, раздались приветствия, а потом... появился Ангель с мечом... выстрелы. Покушение, сорванное, началось и также быстро закончилось, когда Рин схватил за шкирку их раненого паладина и скрылся между мирами.

Мефисто мрачно посмотрел на шокированных экзорцистов у экранов и тихо произнес:

— Возможно, искать пришельцев в космосе пустая трата времени, — он вздохнул, понимая, что шутка не удалась. — Мы не одни, да?

— Ты шутишь, не так ли? — повернулся к нему Широ. — Ты, мать твою, просто так шутишь?! Рина похитили!

— Скорее спасли, если ты понимаешь, — язвительно напоминает Фель.

— Я бы не дал! — рявкнул, почти срываясь, мужчина.

— Н-да? У Ангеля не получилось, хотя он пришёл туда раньше тебя. А ты с опозданием спас бы? Ну-ну.

— Надо что-то делать! Надо вернуть его!

— Зачем? — склонил голову демон. — Судя по всему, пришли они за... тем, кем являлся Рин Окумура. Как пришли, так и ушли. И никакие барьеры их не остановили.

— Он мой сын!

Самаэль с жалостью посмотрел на полубезумного мужчину.

— Хорошо. Я посмотрю, что смогу сделать.

Воздух тряхнуло, и пусть давление реацу и не поднялось, но как только разлом между мирами открылся, Ичиго сразу его почувствовал, и, оглянувшись на Артура, спросил:

— Домой хочется?

Тот качнул головой и снова откинулся на подушку.

— Не особо.

Ичиго снова потер переносицу, обращаясь к присутствующим шинигами и квинси:

— Кажется, у нас гости.

— Из того самого измерения? — спросил Куросаки-старший. — И как только проход открыли?

— Был у них там один, управляющий пространством, может, на их стороне. К тому же, не до конца разлом закрылся, — быстро ответил подросток, срываясь в шунпо.

— Ваше Величество! — застывшие в дверях представители двух... организаций проявили удивительное единодушие и сорвались следом за ним.

— Как опять пятнадцатилетка! — выругался его отец, почему-то не поспешивший следом, и вздохнул.

— Ему пятнадцать, — счёл нужным уточнить Артур, откинувшись на подушку.

— Чудесно, — не без иронии фыркнул родитель. — В прошлые пятнадцать он учинил погром в нескольких военизированных городах с тысячелетней историей, перебил минимум половину состава и там, и там, а потом победил бога. Стесняюсь спросить, чем он на этот раз развлекаться будет? — Ишшин Куросаки хмыкнул и потёр переносицу знакомым жестом. — Ладно. Лечись давай, парень, — махнул он Артуру. — А я пойду, посмотрю.

* * *

— Давно не виделись! — раздался громогласный голос, и его прямо в шунпо остановила чужая рука.

Сам Ичиго чуть не врезался в стену и еле успеть затормозить, как его взяли за второе плечо, а человек перед ним принялся его осматривать.

— А? Опять подросток, — Зараки почесал подбородок. — А не стал ли ты слабее?

— Не до этого! — рявкнул Куросаки и собирался снова исчезнуть, на этот раз уже в сонидо, как его ухватили за шкирку и потащили за собой.

— Пошли проверим! — захохотал Кенпачи.

Ичиго только вздохнул — проще было вырваться из хватки бульдога. Радостно смеялся Зараки, и рядом гомонили его подчиненные, ожидая зрелищную битву.

— Спасибо, Зараки! — крикнул Ишшин по пути и сам рванул на холм. — Буду должен!

Кажется, там были знакомые его сына. Как он подозревал не слишком дружелюбные, может, рвущиеся спасти ребенка, может, желающие поскандалить, но выражаясь одним словом — проблемные.

Вид на облака со склона был просто великолепный и, казалось, что до пышных, мягких, словно сахарная вата, горных вершин можно дотянуться кончиками пальцев. Небо было голубым, а разлом в пространстве темным, со вспышками молний и звездами внутри, оттуда почему-то валил розовый дым, а из самого прохода осторожно выходили люди, ступая по мосту из... сладостей.

— Чудно, — пробормотал Ишшин и крикнул офицерам, — держать клинки наготове! Близко не подходить! Ждите капитанов!

Новички удивленно переглянулись, а старожилы лишь слаженно гаркнули:

— Есть, господин Шиба!

Сам Куросаки-старший вышел вперед, готовясь тут же возвести барьер, если люди начнут стрелять, и выжидающе посмотрел на возводящих оружие незваных гостей. Кто-то позади тех, что шел впереди, начал устанавливать гранатомет. Ишшин присвистнул. 

— Господа, вам никто не говорил, что в гости с оружием не ходят? — поинтересовался он, сложив руки на груди и насмешливо выгнув бровь. — Особенно сюда.

На него тут же наставил пистолет нервный очкарик лет пятнадцати.

— Ты кто?

Ишшин склонил голову на бок. Как не оригинально-то.

— Это я должен спрашивать. Господа, это вы к нам с визитом заглянули.

— Я пришел за сыном, — седой мужчина с пистолетом в руке, стоящий рядом с подростком, нахмурился, — ну или за объяснениями.

Ишшин задумчиво покивал — как он понимал, в тело сына этого старика и угодил Ичиго, что стало с душой того ребенка... Ишшин не знал и предпочитал не думать. Понимал, что сам Ичиго ничего бы не сделал, но также осознавал, что занпакто сына, в случае чего, вполне мог бы и закусить чьей-то душой, если Куросаки-младшему угрожала опасность. И даже если занпакто у него теперь нет — воистину трагедия для души шинигами, — реацу-то по-прежнему агрессивна.

Он вздохнул.

Воздух дрогнул, и рядом появились квинси во главе с Регентом — еще одна заноза, пусть и ставшая союзником. Один из Рыцарей воскликнул:

— Какие люди! — Аскин Нак ле Ваар вышел вперед.

Отдернуть его, конечно, никто не успел.

— Где мой сын? — снова повторил свой вопрос Фуджимото.

— Без понятия, — ответил Ишшин.

— Мертв, — вклинился бесцеремонный Аскин. — Что? — оглянулся он на Куросаки. — Зато честно.

— Насколько я знаю, — чуть холодно откликнулся Грандмастер, — вы сами его и убили.

— Что? — мужчина в облачении священника едва не споткнулся, а за его спиной защёлкали предохранители. Парень в очках дрогнул.

Врач вздохнул и достал из-за пазухи датен.

— Не знаю, чего вы там ожидали, запечатывая силу младенца, но тем самым вы оставили его душу наедине с силой, которая его и сожгла, — Аскин пожал плечами. — И спасибо скажите, что наш принц как раз в это время потерялся. Будь там кто-нибудь другой, сожгло бы и его. И была б у вас бом... — где-то в отдалении полыхнуло синим заревом, и прокатилась пригибающая к земле реацу. — ...ба, — закончил учёный, даже не споткнувшись.

— Иииха! — хохот Зараки ознаменовал ещё одну волну, принеся пыль с полигона в перекошенные лица чужаков.

— Они там кроме полигона ничего больше с землёй не сравняют? — поинтересовался Ишшин, обернувшись на грохот.

Не то чтобы его это действительно беспокоило — ребёнку стоило избавиться от застоявшейся реацу, а слабаков в этой части территории Общества душ не водилось, но, зная капитана одиннадцатого отряда, тот мог и увлечься.

— Там Барьерная команда, — почти философски отозвался Бьякуя. — Излишки реацу направят по мирам.

— А. Ну, тогда ладно.

Чужаки пригнулись от волны силы, и Аскин, заложив руки с датеном за спину, вновь обратился к ним:

— Валили бы вы отсюда, — вздохнул он не слишком вежливо. — Его Величество даже бога вашего сумасшедшего как-то запечатать умудрился, что жалуетесь-то? Хотя в его праве за попытку убийства было и вас по ветру развеять.

— У меня добрый ребёнок! — возмущённо отозвался Ишшин.

За его спиной поднимался огромный столп дыма и огня, на верхушке которого сверкали молнии. Аскин оглянулся и присвистнул:

— Ставлю сотку на Его Величество.

— Сотня на капитана Зараки! — воскликнул какой-то офицер.

Ишшин улыбнулся.

— Сотню на сына! Что я за отец, если ребенка не поддержу? К слову, — он оглянулся на Урахару, подоспевшего к месту разлома с оборудованием, — ты учил его запечатывающим техникам?

— Сотню на Куросаки-сана, — кивнул Урахара и тут же покачал головой. — Не учил, наверное, он сымпровизировал.

— И запечатал бога, — кивнул Аскин, тоже подходя и помогая коллеге. — Ну, что, по домам? — спросил он иномирцев.

Те ошеломленно стояли и смотрели, как рассеивается взрыв. Вдруг подросток не выдержал и, подняв полный отчаянья взор, закричал:

— За моего брата!

И начал стрелять. В далёкую, объятую синим пламенем фигуру в небесах, формирующую алое серо, пока Зараки скалился внизу.

Скажем прямо, шансов попасть у мальчишки не было, слишком далеко для несчастного пистолета, но это не значит, что Ишшин позволит стрелять в своего ребёнка! Да и остальные за покушение на монарха пришибут идиота не глядя. Сзади мальчишку обхватил старик, выбивая пистолет из рук, впрочем заранее установленные барьеры уже вспыхнули, останавливая пули.

— Юкио! — зашипел священник. — Не сходи с ума!

Шинигами и квинси с любопытством проследили, как сыплются на землю кусочки металла. Аскин даже наклонился и подобрал несколько.

— Мда. Фигня какая. Кажись, и ядовитые ещё.

— Ядовитые? — Киске тут же сунул любопытный нос ему в ладонь.

— Не особо, конечно. До яда пустых не дотягивает, но... тоже интересно.

Ишшин глубоко вздохнул и посмотрел на мечущуюся компанию старика и мальчишки. Стоящие за их спинами мужчины благоразумно стрелять не спешили.

— Мальчик, я надеюсь, ты вот этими пульками не моего сына убивать собрался?

— Да ладно тебе, Куросаки-сан! — воскликнул Урахара. — Разве этим Ичиго-сана убить? После всего пережитого!

Ишшин вздохнул и тут же взорвался, как истинный представитель семейства Шиба:

— Это что повод не беспокоиться? — он указал на иномирцев. — У меня сын в их измерении на пятнадцать лет пропал!

Урахара понимающе похлопал Куросаки-старшего по спине и участливо посмотрел на чужаков.

— В путь?

Вежливости они, на взгляд учёного, особо не заслуживали, но раз Ичиго их сразу не пришиб, не стоило и им.

Широ не двигался с места с тех пор, как отдернул Юкио, стоял, сжав кулаки. Кажется, все его сознание достигло конечной точки. Капли, капавшие с момента рождения детей, переполнили чашу и разбили бокал. Вода хлынула наружу, смывая границы и барьеры, пока его коллеги уходили, а... существа напротив делали ставки на... чудовищ, чья сила никого не смущала.

В мироздании, оказывается, были существа сильнее демонов. Сильнее богов, сжигающих ткань между реальностями, уничтожающих людские и демонические души, сильнее того, кто сидел на пепелище и громко, безумно насмехался над всеми.

Он столько боролся, столько сражался, так сильно хотел воплотить желание Юри в жизнь. Так... стремился к этому. Пытался принять этого ребенка!

Но все было иллюзией.

— Верните его! — закричал он.

Сына, за которого Юри отдала жизнь; чудовище, которое в утробе чуть не убило брата; сжигающее людей заживо, но так оберегаемое. Ей. Не им. Желчь поднялась к горлу.

— Верните!

Чудовище было мертво.

"Широ," — захохотал безумный голос на краю сознания, не Сатаны — его самого, — "ты убил ее сына. Как и хотел!"

— Верните!

Перед его мысленным взором мальчик на руках после слез улыбнулся и засмеялся, он потянул руки вперед, пытаясь дотронуться до его носа, но заплакал его младший брат, требуя внимания.

— Вы же Боги Смерти! Я слышал! Я слышал! — он подавился воздухом и снова закричал. — Верните его! Верните!

Ишшин грустно ему улыбнулся:

— Мы провожаем души, а не воскрешаем их, — и тихо добавил, — мы не можем.

Руки Широ опустились.

Юри в его воспоминаниях положила руки на живот, подняла упрямый взгляд. Ее глаза были зелеными, как у Юкио, но форма их была как у Рина. Юри произнесла:

— Я защищу их Широ, оставь нас. Уходи.

Он ушел. Тогда ушёл. Теперь же не имеет права. Не имеет.

— Менос, — ругнулся себе под нос Аскин. — Да валите вы уже отсюда! У вас крыша едет. Господа, мы в духовном мире! Живым тут делать нечего. У вас реацу нет. Паладина вашего Его Величество защитил, а вы сейчас рехнётесь!

Ишшин тяжело вздохнул. Потёр устало шею и шагнул к заходящимся в истерике людям. Мудры были те, кто из прохода не высунулся.

— Хватит, — сказал он, опустив руки на плечи старику и мальчику. — Это не ваш мир. Ичиго вам помог, пусть был и не обязан. Считайте это чудом, — он подтолкнул их обратно к проходу. — Да и потом, зачем он вам там? Что он там будет делать? Смертный приговор вы ему уже выписали. Можете считать его исполненным.

— Нет, — выдохнул Широ, поддаваясь тяжёлой руке шинигами. — Нет, он мой сын...

— Он мой сын, — спокойно и непоколебимо произнёс Ишшин. — И какой я буду отец, если позволю утащить своего ребёнка туда, куда он не хочет идти?

За его спиной смеялся молодой бог, танцуя в небесах с демоном битв...