...И медные трубы (джен)

В актовом зале школы №562 всё было готово к Новогодним мероприятиям. В левом дальнем углу стояла наряженная ёлка, над сценой была прикреплена мишура, а стены были украшены звёздочками из бумаги, снежинками, рисунками и сделанными первоклашками гирляндами. И сейчас у 10 «А» класса проходила репетиция праздничного концерта. Только что смуглый черноволосый Марик закончил показывать карточный фокус.

— Ребят, а Коля не появлялся? — спросила белокурая Наташа — Он же ведь должен после Марика выступать.

— Не знаю, — сказал Марик — Я ни до него, ни до Соньки дозвониться не могу.

— Да ясен пень, очканул Казначей, — ухмыльнулась Нелли Козлова, обезьяноподобная девочка с кривой улыбкой до ушей и крашеными соломенными волосами с пробивающимися русыми корнями.

— Видимо, понял, что ему нас с Неллькой всё равно не затмить, — добавила тощая и не слишком красивая Евдокия Пирожкова, обладавшая маленькими злыми глазами и неухоженными русыми волосами.

— Оооо, ВИD с языком и грудь в шоколаде подали-таки голос, — протянул похожий на братьев Фелпсов кареглазый шатен Даня, а потом добавил — Слушайте, девочки, а у меня про вас песня есть.

— Какая? — с приятным любопытством уставились на него наглые подружки

— А вот слушайте.

Даня сел за рояль и начал играть мелодию песни «Два весёлых гуся», при этом напевая:

Я персона вип-вип

У меня есть джип-джип

Обгоняю, подрезаю

Все сигналят бип-бип

Все, кроме Козловой и Пирожковой, разразились хохотом. Сами же девочки надулись от возмущения, но ответить не успели, поскольку в зал вбежала запыхавшаяся девчушка с рыжими хвостиками.

— Сонь, ты чего не отвечала? — поинтересовалась Наташа — И где Коля?

— Ребята, тут такое! — взволнованно ответила Соня — Колю избили!

— Ну что, Пал-Тиныч, — поинтересовался Белоногов, — какие у тебя планы на праздники?

— Да какие праздники, — тоскливо отмахнулся Ильин, опрыскивая из пульверизатора единственный белоноговский цветок, — когда у меня тёща. Хочет в этом году поставить ёлку по всем правилам фэн-шуя.

— Же-есть, — сочувственно прокомментировал Белоногов.

— И не говори. Отдохнёшь тут с ней! Да и корпоратива, говорят, не получится: запретили же на работе праздновать.

— И правильно сделали, между прочим, — провозгласил Подколёдный, входя в кабинет. — В этих стенах и так слишком много дней в году бездельничают и безобразничают.

— Не знаю, как вы, — не остался в долгу Белоногов, — а я вот не люблю, когда нам в стенах наших личных кабинетов ездят по мозгам. Вы вообще чего пожаловали?

— Да так, просто проверить, вдруг вы опять бесцельно тратите рабочее время…

— Как видите, не бесцельно, — фыркнул Ильин, — поддерживаю в прокуратуре микроклимат. А то с вашим появлением он заметно ухудшился. Убедились? А теперь будьте добры, отсвечивайте.

У Подколёдного шевелилась на языке ответная гадость, но в это время в кабинет заглянула главный бухгалтер Илона Андреевна.

— Все здесь? — осведомилась она своим отрывистым голосом. — Очень кстати. Мне надо сделать важное объявление.

— Опять премию урезали? — буркнул Дмитрий Сергеевич.

— Нет, хотя, наверно, стоило бы, — сверкнула очками Илона Андреевна. — Дело в том, что наше руководство приняло решение на деньги, сэкономленные в течение года, организовать новогодний праздник и купить билеты на костюмированный бал в клубе «Открытая книга».

— Никогда о таком не слышал, — заметил Белоногов.

— Одним словом, вот ваши билеты, — Илона достала из сумочки конверт. — Только это ещё не всё. Насколько я поняла, у них все праздники посвящены каким-нибудь книгам. И билеты удалось достать только, — она заглянула в конверт, — на «Святочный бал Гарри Поттера».

— Сказочка! — брезгливо хмыкнул Подколёдный. — Впрочем, вполне по уровню основной массы здешних недоумков…

— Если не пойдёте, — срезала его Илона, — сдайте билет в бухгалтерию. Только имейте в виду — обед у нас с часу до двух.

Она положила конверт на стол и вышла. Вслед за ней демонстративно удалился и Подколёдный.

— Если он и вправду не пойдёт, то лучшего подарка и не надо, — хмыкнул Ильин и достал билеты. Отпечатанные на плотном глянцевом картоне, они выглядели очень нарядно — с цветным рисунком замка и золотыми буквами-молниями.

— Ты мне лучше объясни, что это ещё за Гарри Поттер, — забеспокоился Белоногов. — Я же по части детских книжек ни в зуб ногой.

— Надо будет у детей повыспрашивать, — решил Ильин. — Или пусть Сашка нам скачает. А заодно и костюмы поищет.

Его прервал стук в дверь. На пороге кабинета стояли мужчина и женщина, оба примерно одного возраста, судя по одежде, люди среднего достатка.

— А где нам тут найти прокурора? — спросил мужчина. Чёткая походка и отрывистая речь выдавали в нём бывшего военного.

— Он перед вами, — провозгласил Ильин, расплываясь в улыбке, — хозяин этого помещения, Белоногов Дмитрий Сергеевич. А я вас покидаю, — он забрал конверт и вышел.

Белоногов покряхтел и предложил гостям повесить пальто.

— Меня зовут Никита Евгеньевич Казначеев, — представился мужчина. — Моя жена, Татьяна Петровна. У нас в семье случилась беда. Нашего сына Колю зверски избили…

— Сколько лет сыну? — уточнил прокурор и, дождавшись, пока посетители сядут, устроился в кресле сам.

— Шестнадцать будет в марте, — всхлипнула Татьяна Петровна. У неё, в отличие от мужа, внешность была самая миролюбивая, а голос очень мягкий.

— Это случилось четыре дня назад, — снова заговорил Казначеев. — Нам позвонила Колина одноклассница и сказала, что его увезли в больницу. Он до сих пор в реанимации…

— И у вас есть догадки по поводу того, кто это сделал? — спросил Белоногов. — У него были проблемы в школе?

— Можно сказать, — обеспокоенно согласился отец.

— Но мы знаем, в чём причина! — взволнованно перебила мать. — Это сделал Печорин из-за сокровища!

— А я всё равно думаю, что Лили должна была выбрать Снейпа! — сердито выкрикнула Ася, закрыла все вкладки и откинулась на спинку кресла.

Сашка, который читал бессмертное произведение Роулинг давно и не полностью, не до конца понял причину негодования своей боевой подруги и поэтому невзначай ляпнул:

— Он же вроде вредным учителем был?

— Так это от несчастной любви! — парировала Ася. — Вот у нас в старших классах тоже был химик Царьков. Злыднище! Мы по три раза ему контрольные переписывали. А потом он женился — и сразу его как подменили… Вот что любовь делает! Правда, сердить его и потом лучше не стоило, — честно призналась она под конец.

Сашка не хотел углубляться в воспоминания по части переписываний и пересдач и поэтому сменил тему:

— Слушай, а ты не в курсе, что за пакет сегодня в бухгалтерию принесли?

— Наверное, премии, — предположила Ася, постепенно возвращаясь в благодушное настроение. — Хорошо бы деньгами: я как раз собралась книжек прикупить.

— Хорошо бы, — согласился Сашка, — а то однажды чашками выдали…Главное-то, красная цена такой чашке — сто рублей.

— Нет, вряд ли деньгами, — в дверях появилась Ольга, которая, проходя мимо с Максом, услышала конец разговора, — я недавно видела Илону на лестнице, она несла какой-то конверт Белоногову. Слишком уж тонкий для денег.

— Может, там подарочные сертификаты? — мечтательно протянула Ася.

— Или абонемент в музей, — прибавил Макс. — Вот это вероятнее всего. Наши бухгалтерши — народ культурный….

— Ой, вы все здесь! — в кабинет, размахивая конвертом, вбежала Лида. — Вот, сказали вам передать. Представляете? Мы идём на маскарад!

— Да ну? — удивилась Ольга. — Прямо аттракцион невиданной щедрости. А куда?

— В «Открытую книгу», — Лида достала из конверта билеты с золотыми буквами и принялась всем раздавать, — я вообще не знала, что у них всё так хорошо поставлено…

— Тут говорится, что участников просят прийти в костюмах на тему Гарри Поттера, — протянул Максим, — а где мы их возьмём?

— И кто кем будет? — прибавила Ольга. — Мне кажется, в нашей компании должно быть какое-то разнообразие. Хотя, наверное, штук семь одинаковых Гариков точно наберётся…

— Насчёт вас и думать не надо, — оживилась Ася, — вы все — готовое «гриффиндорское трио». Ты, Макс — Гарри, Оля — Гермиона, а Саша — Рон. Тогда я надену рыжий парик и буду Джинни!

— А я? — спросила Лида.

— А ты, наверное, Чжоу Чанг, — решила Ася. — Тебе пойдёт китайский воротник. Ну-ка, посмотрите!

Она набрала в поисковике «Гарри Поттер бал», и на экране начали появляться фотографии.

— Ой, какое розовенькое! — умилилась Ольга. — Это я буду такая?

— А я вот не хочу быть таким, — надулся Чекалин. — Пусть Подколодный рюшечки надевает.

— А мы тебе другой костюм поищем, — не смутилась Ася. — Хочешь форму для квиддича? Или костюм со свадьбы?

— Печорин? — в растерянности переспросил Белоногов. — Сокровище?

— Опять ты всё путаешь, — укорил жену Казначеев. — Сам знаю, это звучит странно. Видите ли, Печорин — это новый историк в нашей школе.

— Да какой он учитель! — перебила Татьяна Петровна со слезами в голосе. — Маньяк он, вот кто! Он с самого начала года ставил всем одни тройки и двойки, а с тех пор как Коленька нашёл это проклятое сокровище…

— Какое такое сокровище? — недоверчиво уточнил прокурор. — Настоящее?

— А вы разве не читали в газете? — удивился Казначеев-старший. — Об этом полтора месяца назад все писали, и даже по телевизору показывали…

— Я как-то больше криминальные новости читаю, — развёл руками Белоногов. — Лучше расскажите по порядку.

— Так вот, полтора месяца назад, в субботу, Коля ушёл погулять с собакой и долго не возвращался…

… — Колька не звонил? — отец заглянул на кухню, где мать переворачивала котлеты.

— Да нет, — та покачала головой, — загулялся что-то.

— Как бы не пришлось его без ужина оставить. Возраст возрастом, а режим надо соблюдать.

— Ну, ты скажешь, — шутливо упрекнула Татьяна Петровна.

В эту минуту в коридоре зазвонил телефон. Никита Евгеньевич поднял трубку.

— Пап, это я, — услышал он взволнованный голос сына. — Ты можешь сейчас подойти к старому дому в Факельном переулке?

— Ты что там забыл? — рассердился отец. — Стоп… с тобой ничего не случилось?

— Да ничего, — отозвался Коля. — И Банга в порядке. Просто… я не могу отойти. Это очень важно. И вот ещё — возьми фонарик…

— Мы оба, конечно, бросились туда, — продолжал Никита Евгеньевич. — За сына, конечно, не то чтобы боялись — всё-таки с ним Банга. А он у нас ньюф, весом в центнер, зубы и всё такое… в общем, серьёзная мужская собака. Но уж чего мы точно не ожидали…

…Из пролома в нижней части стены высунулась курчавая голова в кепке. Лицо Коли было перемазано строительной пылью.

— Уф, это вы! А я уж думал… Пап, ну что ты там, полезай скорее!

Казначеев-старший поколебался, достал карманный фонарь и, пригнувшись, полез в дыру. Это был подвал старого дома, построенного ещё до революции, так что потолок оказался достаточно высоким. В углу у стены на груде обломков неизвестного происхождения, лежал обычно чёрный, а сейчас серый от известковой пыли громадный водолаз. Он и не пошевелился при виде хозяев, только приподнял тяжёлую морду.

— Гуляй, — скомандовал ему Коля. — Вот, па, смотри, что Банга охранял…

В том месте, где лежал пёс, штукатурка отслаивалась от стены большими кусками, и за ней открывался большой квадратный проём, заложенный сгнившими от времени досками. Сейчас и половины досок не было на законных местах, и за ними что-то тускло поблёскивало. Коля запустил руку между двумя досками и извлёк маленький, но тяжёлый брусок из какого-то почерневшего металла, на котором виднелись царапины.

— Это я его поскрёб, — объяснил Коля. — Похоже на бабушкины ложки — помнишь, они тоже потемнели все?

Николай Евгеньевич повертел слиток в руках и взволнованно сглотнул.

— Да это… это же настоящий клад, — хриплым, словно не своим голосом проговорил он. — Таня! Звони скорее в милицию… и в краеведческий музей!

— После этого случая наш Коля стал просто знаменитостью, — всхлипнула мать. — О нём в газетах писали, интервью брали для телевидения. Оказалось, что это серебро спрятал здесь после революции немецкий купец Вагнер. Мы всё отдали в музей. Нам, конечно, выплатили премию… но кто бы мог подумать, что этому Печорину Колина слава поперёк горла встанет?!

… — Вот так, повернитесь ещё чуть к окну, — командовал фотограф, — всё, снимаю!

Сзади послышались шаги, и из глубины музейного коридора показался высокий человек с короткими чёрными волосами и жёлтым, как воск, лицом. Он шёл так быстро, что полы его драпового пальто хлопали, будто на сильном ветру.

— В этой стране, — брезгливо и немного в нос проговорил он, подчёркивая каждое слово, — популярность никогда не бывает заслуженной. В моё время ученику с такими оценками по истории навряд ли бы выпала честь позировать перед камерой. По крайней мере, пока он их не исправит.

— Отойдите! — прикрикнул фотограф. — Вы мне свет загораживаете.

— И если поскрести любого, кто попал в новости и с тех пор мнит о себе лишнего, — продолжал Печорин, — результаты практически всегда неутешительны. Что и говорить, обычно это пустышки, козявки, которым просто повезло оказаться там, где должен был быть кто-нибудь более достойный…

— Замолчите уже! — вспыхнул Казначеев-отец. — Сами валите учеников, а потом жалуетесь. Я насчёт вас ещё с директором поговорю…

— Не советую, — Печорин чуть-чуть покривил в ухмылке жёлтые губы и прошёл мимо…

— И с того дня Коле просто житья не стало, — закончила Татьяна Петровна и вытерла глаза. — Что ж мы сами раньше не поставили на место этого психопата?

— Ну что ж, теперь мы его в оборот возьмём, — Белоногов положил перед Казначеевым бланк и ручку. — Пишите заявление, мы проведём прокурорскую проверку.

— Вот этот очень красивый, — сказал Саша, рассматривая фотографию Рона в чёрном костюме.

— Окэй. Тогда я буду в этом.

Ася открыла портрет Джинни, на которой было надето серебристое платье с чёрными кружевами.

— Тебе подойдёт, — прокомментировала Лида

— А мне тогда что? — спросил Макс

— А тебе форму для квиддича, — ответила Ася

— Ладно, ребят, пойду позвоню Сашке… Ну, Алексу, чтобы зашёл за билетом, — сказала бухгалтерша — Так-то за билеты для сотрудников остальных ведомств отвечает Снежана, но мы с ней договорились, что Алексу билет отдам я. А Тёте Поле, Валентине и Гене Матрёна приглашения отдаст.

И Лида покинула техотдел.

— А почему Лида решила сама отдать билет второму Саше, а не оставить это Снежане? — удивилась Ольга

— А вы не знали? Они же с Бесфамильным уже третий месяц встречаются! — пояснил Саша

— Здорово, — улыбнулся Макс

Тут в техотдел зашёл Белоногов.

— А, Боец, ты уже здесь! Как раз вовремя, потому что у нас новый материал.

— Ладно, я пойду, — сказала Оля, после чего оставила друзей наедине с советником юстиции.

— Дмитрий Сергеевич, это Вы удачно зашли, — сказал Саша — Вот сейчас и выберем Вам костюм.

— Какой ещё костюм? — не понял Белоногов

— Дмитрий Сергеевич, Вы разве не знаете? Нам же всем бухгалтерши раздали приглашения на бал в «Открытую книгу», — напомнил Боец

— Ааааа, вот вы о чём, — продолжил МитСеич — Но я вообще-то…

— И Вам подойдёт образ Хагрида, — вставила Ася — Мы уже и костюмчик Вам присмотрели.

Девушка показала Белоногову фотографию знаменитого великана в мантии из меха и чёрных брюках в полоску.

— Осталось только цветок приделать.

— Да, прикольно будет, — прокомментировал Белоногов, после чего вернулся к делу — Но сначала работа, а потом уже костюмы и развлечения. В общем, есть такой парень — Коля Казначеев. Четыре дня назад его избили. Предположительно, пострадал он из-за найденного сокровища. К тому же, у юноши был конфликт с учителем истории — Печориным. Значит, я еду в школу, поговорю с учителями и одноклассниками Коли. Ты, Боец, дуй в полицию, разузнай насчёт избиения. Ну а вы, зайцы, найдите все материалы по этому сокровищу.

В этот день у завуча и, по совместительству, учительницы русского языка и литературы Шароновой Марты Михайловны выдалось два свободных урока. И на момент прихода Белоногова эта респектабельная дама в очках и с уложенными в греческий узел тёмно-каштановыми волосами писала на доске название новой темы.

— Здравствуйте, Вы Шаронова Марта Михайловна? — уточнил толстяк

— Да, это я, — ответила учительница — А Вы, должно быть, папа Лёши Иванцова из 8 «Б»? Я как раз хотела поговорить об успеваемости Вашего сына.

— Нет, я Дмитрий Сергеевич Белоногов из прокуратуры, — Белоногов показал удостоверение — Я пришёл поговорить насчёт Николая Казначеева.

— Да, ужасная история, — Шаронова села напротив прокурора — Я вообще не понимаю, как такое могло случиться? Коля же хороший мальчик.

— Мама, как ты не можешь понять, что это всё Демон? — воскликнула вставшая в дверях рыжеволосая девушка в толстовке канареечного цвета и в мешковатых джинсах. На мать она была похожа лишь большими карими глазами.

— Соня, во-первых, не Демон, а Дмитрий Всеволодович, — нахмурилась Марта Михайловна — Во-вторых, почему ты не на истории?

— Марик рассказал, что к нам пришёл прокурор и искал тебя, — пояснила Соня — Вот я и решила пропустить урок и рассказать о конфликте Коли с Де… Ой, простите, Дмитрием Всеволодовичем.

— Ладно, Сонь, знакомься, это Дмитрий Сергеевич, — завуч представила дочь и советника юстиции друг другу — А это, как Вы уже видели, моя дочь Соня. Они с Колей лучшие друзья.

— Вот меня как раз и интересует Дмитрий Печорин, — сказал Белоногов — Его родители мне рассказали про их с Колей Конфликт. Так вот, Соня, мне хотелось бы узнать об их отношениях поподробнее.

— До прихода в школу Печорина Коля был отличником по истории, — начала Шаронова-младшая — Но как Марья Владимировна ушла на песню, и её место занял Дмитрий Всеволодович, так началось ни пойми что. Он постоянно к нам придирался, на уроках во время проверки домашнего задания спрашивал то, что вообще-то не задавал. А к Коле он вообще относился как Снейп к Гарри Поттеру. А всё почему? Потому что Коля не боялся в открытую говорить о его неправоте!

…- Ну что, Тихонова, видимо, придётся поставить Вам тройку, — Печорин неодобрительно взглянул на стоявшую у доски девушку с белокурыми косичками.

— Но… Почему, Дмитрий Всеволодович? — голос ученицы задрожал от подступавших слёз — Я же готовилась!

— Но Вы не ответили на дополнительные вопросы, — сухо сказал учитель

— Дмитрий Всеволодович, это несправедливо! — Коля встал с места — Наташа рассказала всё, что было задано…

— Казначеев, угомонись! — рявкнул Печорин

— А Вы просто «срезали» её, задав вопросы не по теме, — не отступал парень — Как Вам самому-то вообще не стыдно? Вы вообще вечно нас достаёте.

— Довольно! — историк ударил кулаком по столу — Значит так, Казначеев, вон из класса и завтра в школу с родителями!...

— А как Коля нашёл клад, так ему от Печорина вообще житья не стало. Тот начал изводить его ещё сильнее и даже занижал отметки!

— Знаете, я кажется, догадываюсь, в чём тут дело, — вставила Марта Михайловна.

— И в чём же? — поинтересовался МитСеич

— Дело в том, что Дмитрий Всеволодович помешан на кладах и артефактах. Так что тут дело в обычной зависти. У нас с ним, кстати, после статьи про Колю разговор был…

…- Нет, это безобразие! — нервно расхаживая из одного угла учительской в другой, возмущался Печорин

— Вы про что, Дмитрий Всеволодович? — оторвавшись от чтения газеты, спросила Шаронова-старшая

— Я про этого недоноска Казначеева, — грубо сказал Дмитрий Всеволодович

— Дмитрий Всеволодович, выбирайте выражения, — сердито заметила завуч

— Вот почему одним всё, а другим ничего? — пропустив мимо ушей замечание коллеги, продолжил историк — Я уже несколько лет ищу сокровища, но ничего не смог найти. А этому сопляку раз — и такой подарок судьбы!

— Взрослый человек — и завидуете ребёнку. Вам самому-то не смешно? — усмехнулась Марта Михайловна — Гордиться надо, что у нас такая гордость школы.

— Не Вам учить меня жизни! — крикнул Печорин — Лучше бы за дочкой своей смотрели, а то она совсем от рук отбилась!

— Со своей дочкой я сама разберусь, — сурово, но, в тоже время, не повышая голоса сказала женщина — А Вам советую пересмотреть своё отношение к ученикам, потому что то, что Вы делаете, это просто уму непостижимо…

— Кстати, не одна Соня считает, что Колю избил Печорин. После того, как Казначеев попал в больницу, ребята устроили Дмитрию Всеволодовичу травлю: стишки про него стали сочинять, отфотошопленные картинки по школе расклеивали. С одной стороны я, как завуч, не одобряю такого поведения учеников. Но с другой — Печорин явно был неправ.

— А могу я поговорить с самим Печориным? — спросил Белоногов

— Конечно, — ответила Марта Михайловна — У 10 «А» сейчас как раз история. Заодно и с ребятами поговорите, вдруг они что ещё знают.

— Давайте я Вас провожу, — предложила Соня

И девушка повела прокурора на урок.

— Ну и где гуляем, Шаронова? — грозно спросил Печорин, когда Соня вошла в класс

— Левину в столовой помогала, — как ни в чём не бывало ответила Соня и села на своё место.

Дмитрий Всеволодович окинул девушку гневным взором, после чего вернулся к уроку.

— Итак, вернёмся к проверке домашнего задания. К доске пойдёт… — Печорин заглянул в журнал — Даниил Соколов.

Из-за парты встал шатен с карими глазами.

— Дмитрий Всеволодович, а давайте я лучше стихи Лермонтова прочитаю, — сказал Данила, после чего начал декламировать нараспев:

Ужасный Демон, дух изгнанья,

Блуждал по школьному двору,

И лучших дней воспоминанья

В его теснилися башку.

Остальные ученики начали смеяться. Кто-то даже снимал это на телефон.

— Соколов, прекрати паясничать! — начал закипать Печорин

— Ах, Вам это не нравится? — не унимался Данила — Тогда другой…

Скажи-ка, Демон, ведь недаром

Коляну ты поставил пару?

Ребята рассмеялись ещё сильнее.

— Соколов, садись, два! — рявкнул учитель

— Дмитрий Всеволодович, я не закончил, — Соколов сам еле сдерживал смех — Вот это я оставил на сладенькое.

Погиб Колян, невольник чести!

Пал, оклеветанный молвой,

Где камер нет, в проклятом месте,

Поникнув гордой головой.

Его убийца хладнокровно

Навёл удар — спасенья нет...

Тут дверь открылась, и в кабинет зашёл всё это время подслушивавший за дверью Белоногов.

— Весело тут у вас, как я погляжу, — молвил он — Дмитрий Всеволодович, я из прокуратуры, и мне хотелось бы поговорить с Вами.

— Отлично, только давайте выйдем! — Печорину уже не терпелось избавиться от надоедливых учеников — А Вы, двоечники, начнёте изучать Россию во времена Петра Великого. На следующем уроке проверю.

Как только дверь закрылась, толстяк тут же сделал историку замечание:

— Дмитрий Всеволодович, ну что же Вы так с детишками? Непедагогично же.

— А с ними по другому нельзя! — отрезал Дмитрий Всеволодович — Вы же сами знаете, насколько гнилое нынешнее поколение, в чём сами сейчас убедились.

— Ребята, конечно, неправы, что так себя ведут, — сказал Белоногов — Но и Вы тоже не ангел. Просто мне уже известно, что у Вас был конфликт с Николаем Казанчеевым, который обострился после того, как он нашёл клад.

— Во-первых, этот Казначеев сам нарывался, — не отступал Печорин — Чего он лез, куда не просят? Вечно встревал где надо и где не надо. Наш пострел везде поспел, как говорят. А во-вторых, я столько лет пытался найти этот несчастный клад, столько усилий приложил, историю города изучал. А он палец о палец не ударил, но ему повезло. Несправедливо!

— А чего Вы так нервничаете из-за этого сокровища? — удивился Белоногов

— Должна же у меня быть хоть какая-то радость в жизни, — понизив голос, сказал Печорин — Мне и так всё время не везло. Отец бросил, когда мне было три года; песочница была далеко от дома, поэтому у меня был дефицит общения; соседи каждую ночь музыку на полную врубают…

— С Вашими проблемами мне всё понятно, — перебил советник юстиции — И последний вопрос. Где Вы были четыре дня назад в то время, когда был избит Казначеев?

— Вы думаете, это я на него напал? Нет уж, увольте, об этого оболтуса я мараться не стал бы, — Дмитрий Всеволодович развёл руками — К тому же, это было после уроков, а меня тогда директор на ковёр вызывал.

В этот момент прозвенел звонок, и школьники пошли в столовую. Белоногов проследовал за ними, чтобы поговорить с одноклассниками Коли.

Через приоткрытую дверь Макс заглянул в кабинет следователя. Там за столом сидела полная, коротко стриженная женщина: левой рукой она прижимала к уху телефонную трубку, а в правой держала карандаш, которым что-то писала на обложке папки.

— Ну смотри, Вова, — устало и явно не в первый раз обратилась она к своему собеседнику, — дискриминант равен бэ квадрат минус четыре а цэ. Бэ — это цифра перед вторым иксом. Ну, понял? Возводи её в квадрат… Ну ты что, забыл, сколько будет девятью девять… О господи. Теперь умножай четыре… Да нет! Оставь восемьдесят один в покое! Умножай четыре на цифру перед первым иксом. И на третью цифру… Ну, сколько у тебя получилось?

Максим нажал ручку.

— И кто там ещё? — буркнула женщина, заткнув трубку рукой.

— Я, конечно, подождал бы, пока вы с Вовой уроки сделаете, — заметил Боец, входя в кабинет, — но время не терпит. Я помощник прокурора Максим Рюмин.

— А, конечно… Вова, решай сам, у тебя формула в учебнике есть! — крикнула женщина в трубку и с наслаждением грохнула её на рычаг аппарата. — Юльская, — представилась она, протянув для пожатия маленькую шершавую руку с неровно обрезанными ногтями. — Вы извините, наказание с моим сыном. Ничего не учит! В шестом классе два года отсидел, как бы в седьмом не застрял. В коррекционную школу его, что ли, отдать, да попробуй туда устройся.

— Не советую, — предостерёг Максим. — Ту, куда брали, мы давно уже закрыли по результатам проверки.

— Ваша правда, — со вздохом согласилась Юльская. — Так зачем вы пришли?

— Проводим проверку по делу Николая Казначеева, — пояснил Максим. — Это подросток, которого избили четыре дня назад.

— А, этот? — Юльская перевернула папку, на которой производила свои алгебраические упражнения, но, увидев на ней другую фамилию, чертыхнулась и принялась рыться в груде бумаг на своём столе. Выудив, наконец, нужную папку, она хлопнула её на стол и мрачно пояснила: — Только не знаю, чего вы им так заинтересовались. Типичный глухарь, и к бабке не ходи. Гопота какая-нибудь на травку себе сшибала.

— А разве у него что-нибудь пропало? — Боец сунул нос в папку.

— У него, строго говоря, и не было ничего. Рюкзак с учебниками да телефон. И тот разбился всмятку — потому на него, ясен пень, и не польстились.

— Всё равно, слишком бессмысленно для ограбления, — гнул своё Максим. — А как насчёт записей с камер?

— Вы нарочно или только притворяетесь? — сердито фыркнула следователь. — Какие нафиг ещё камеры на заднем дворе продуктового магазина? Там и внутри-то одна камера, с пузом ширше газеты, дядей Борей зовётся. Можете, если охота, показания его почитать, только толку от них немного. Никакие, говорит, подозрительные отморозки в магазине не появлялись.

— А разве вы не знали, что Коля Казначеев — тот самый школьник, который нашёл клад купца Вагнера? — удивился Максим. — О нём даже по телевизору говорили.

— Да блин, есть мне с моей работой и с моим оболтусом время телевизор смотреть! — огрызнулась Юльская. — На мне, если хотите знать, ещё три глухаря. И если я обо всех вместе буду думать, у меня же голова лопнет! Охота вам ветра в поле искать — пожалуйста, я вас не держу.

— Мне нужны копии материалов дела, — Максим сдержанно вздохнул, а про себя подумал, что семикласснику Вове, не желающему учить алгебру, есть с кого брать пример.

На самом деле, «детскость» мероприятия была не единственной причиной того, что Подколёдный не захотел на него идти. Ему просто не хотелось видеть лица опостылевших коллег. Правда, сам младший советник юстиции пока не знал, чем займётся в праздники, но он решил, что лучше — если что — куковать перед телевизором, чем идти на бал.

В бухгалтерии Подколодный застал занятых своей работой Лиду, Матрёну (которая совмещала набор цифр на калькуляторе с поеданием эклера) и Снежану. Илоны Андреевны на месте не было.

— Так, ну и где эта ваша главбух? — протянул Владимир Анатольевич

— А она отофла, — ответила с набитым ртом Матрёна — А Вам фто?

— Да пришёл сдать билет, — Подколодный положил конверт на стол

— Владимир Анатольевич, что же Вы так? — сказала Лида — Будет весело!

— Только не мне, Лидия, — не отступал прокурор — Я, всё-таки, человек серьёзный и солидный, а подобные тусовки организуют только для всяких тупиц и лентяев наподобие этих недопрокороров или горе-компьютерщиков.

— А если мы Вам костюм подберём? — предложила Снежана — Вы тогда будете самым красивым на этом празднике.

— А вот это уже интересно… — улыбнулся Подколёдный — Ну, и чей образ вы, девочки, хотите мне предложить?

— Может, Снейпа? — сказала Лида — Он ведь один из самых любимых народом персонажей.

Владимир Анатольевич достал и портфеля планшет и стал просматривать фотографии учителя зельеварения.

— Нет, это исключено, — Подколодный покачал головой — Он мерзкий и грязный.

— А как насчёт Волан-де-морта? — вставила Снежана — У него тоже много поклонников, и его сыграл красавец Рэйф Файнс.

Но вид главного злодея Поттерианы также не вызвал у младшего советника юстиции ничего кроме отвращения.

— Да Вы что, издеваетесь?! — воскликнул прокурор — Он же лысый и без носа! Ещё наплетут, что у меня какое-нибудь заболевание!

— Тогда попробуйте Локонса, — Матрёна засунула в рот последний кусок пирожного — Вот он действительно красив, и по нему все сходили с ума.

Подколёдный открыл первую попавшуюся фотку хвастливого блондина и, просмотрев её, широко улыбнулся.

— Это то, что мне нужно, — довольно сказал он — Пошёл делать заказ.

Подколёдный уже собрался покинуть кабинет, но тут он столкнулся в дверях с Илоной Андреевной.

— А Вы что здесь забыли? — не слишком приветливо спросила старший бухгалтер

— Во-первых, не смейте разговаривать с лучшим прокурором в таком тоне, — ответил Подколодный в своей манера — А во-вторых, я не обязан перед Вами отчитываться.

И Владимир Анатольевич довольно удалился. Илона Андреевна же грозно посмотрела ему вслед.

— Нахал, — тихо сказала она, после чего повернулась к своим подчинённым — Что смотрите? Работайте давайте, а то все праздники будете вкалывать!

Ещё с порога столовой Белоногов увидел Соню: она рассаживала за столами стайку младших школьников. Компанию ей составлял высокий черноволосый паренёк в очках и при галстуке — вероятно, тот самый Левин, которому Соня якобы помогала перед уроком истории. О причине такой идиллии извещал красовавшийся на стене справа от входа большой график, согласно котором на этой неделе по столовой дежурил 10 «А». Малыши взирали на Соню с неподдельным обожанием, и Белоногов подумал, что дочь завуча, по-видимому, пользуется в школе заслуженной популярностью.

— Соня, — позвал прокурор, — мне нужно поговорить с вами.

Малыши разом побросали ложки и во все глаза уставились на толстого дядю со звёздочками на плечах.

— Только, наверное, давайте отойдём, — предложил напарник Сони, — чтоб мелких не пугать. Я Колин друг, — представился он, — меня зовут Марк Левин.

— Ребята, внимание! — Соня похлопала в ладоши. — Я сейчас отойду ненадолго. Давайте поиграем, будто вы все гномы и собираетесь в поход за сокровищами. А чтобы набраться сил перед дальней дорогой, настоящие гномы обязательно съедают полную тарелку супа!

Ребятишки не заставили себя упрашивать и дружно заработали ложками, а Соня, Левин и Белоногов отошли в дальний угол.

— Я бы тоже не отказался побыть гномом, — признался прокурор. — Уж очень вкусно пахнет. Ладно, сначала к делу.

— А разве это не Демон? — искренне удивилась Соня.

— По-видимому, нет, — ответил Белоногов, — по крайней мере, он уверяет, что в момент нападения имел беседу с директором.

— А знаете, очень может быть, — задумчиво произнёс Марик, — я, когда в тот день шёл в актовый зал, то видел Демона возле директорского кабинета. А оттуда как раз выходил Бумер.

— А это ещё кто? Тоже учитель? — перебил Дмитрий Сергеич, про себя удивляясь фантазии старшеклассников.

— Да нет же, — засмеялась Соня, — Бумер — это Баранов из одиннадцатого. Как говорит моя мама, «самый отпетый хулиган во всей школе». Он полтора месяца назад сбежал и вообще не появлялся, вот, недавно полиция его привела.

— Надо будет проверить, — решил прокурор.

— Кстати, о Бумере, — вставил Марик. — Хорошо, что мы о нём вспомнили. Потому что я, кажется, знаю, кто ещё хотел избавиться от Коли.

— Одну минуту, — остановил его Белоногов, услышав из портфеля трель телефона.

Компьютерщики снова поделили обязанности: пока Ася выбирала между красной и лиловой мантией для Ильина (самого бородатого прокурора единодушно решили нарядить в костюм Дамблдора), Сашка изучал газетные материалы, посвящённые «кладу Факельного переулка».

— Похоже, пресса нам ничем не поможет, — резюмировал он. — Лично я больше узнал о кладе, чем о Казначееве. Тут сказано, что купец Август Вагнер умер от тифа в 1918 году, а его семье удалось выехать в Прибалтику. Слухи о кладе Вагнера начали распространяться где-то в середине восьмидесятых, после того, как заморозили перепланировку всего Факельного переулка. Года два назад, — он заглянул в статью, — некто Д.В. Печорин разыскал в Таллинне потомков Вагнера, но сведения, которые они ему сообщили, оказались весьма скудными и не подтвердились. А всё дело в том, что в единственный сохранившийся документ вкралась ошибка. На самом деле Вагнер жил не во втором, а в двадцать втором доме. А это же совсем другой конец переулка!

— Этот Печорин и есть тот самый, на которого жаловались наши посетители, — напомнила Ася. — Получается, Коля и вправду перешёл ему дорогу? Давай предупредим Белоногова.

Сашка набрал номер советника юстиции и выложил ему только что полученные сведения.

— Эх, боюсь, опоздал ты со своими открытиями, — вздохнул Белоногов, — у Печорина, по-видимому, алиби. Так что продолжай копать дальше. Поторопи там Бойца, пусть тебе материалы дела поскорее высылает, — и повесил трубку.

— А что, если к преступлению причастны потомки Вагнера? — предположила Ася. — Может, они хотели вернуть себе фамильное серебро? Надо узнать у Печорина их имена и проверить, не приезжали ли они в Россию…

— Тут есть одно «но», — возразил Сашка. — О сокровище Вагнеры могли узнать только из прессы. А во всех статьях говорится, что клад передан музею. Ну какой им после этого смысл нападать на бедного парня?

— Твоя правда, — согласилась Ася. — О, смотри, смс-ка от Макса. «Проверьте все камеры в районе места преступления. Преступник мог унести орудие. И ждите факс».

— Камеры так камеры, — Чекалин потянулся и зевнул. — Где бы нам ещё костюмы на всех достать…

— Так что вы хотели сказать? — поинтересовался Белоногов, пряча телефон в карман. — Кто-то хотел избавиться от вашего друга?

— Дело в том, что Коля должен был выступать на новогоднем «Огоньке», — начал Марик, — он ведь на гитаре играет… Ну вот, а у нас в классе есть две, кхм, подружки — Козлова и Пирожкова, которым тоже приспичило выступать. Ну, они и вбили себе в голову, что только из-за Коли их и не включили в программу.

— А на самом деле их даже на Ютубе не смешно показывать, — Соня прыснула.

— И что, они всерьёз могли что-то сделать Коле? — не поверил прокурор.

— Они настырные и к тому же тусуются с Бумером, — пояснил Марик, — и чуть что — обещают ему нажаловаться. А неделю назад я слышал один разговор…

… — Крутяг, — протянул Данила, спускаясь по лестнице, — на завтра письменно ничего не задали! Чем займёмся?

— А пошли в молодёжный центр на каток, — предложил Марик, — раз настоящей зимы больше нигде нет.

— Идёт! — согласился Данила. — Только давай ещё Коляна позовём.

Друзья вернулись на второй этаж к актовому залу и увидели в дверях Колю. Тот пытался пройти, но Козлова и Пирожкова загородили ему путь.

— Слышь, мы тебе уже говорили, откажись по-хорошему, — прошипела Козлова. — Нам это нужнее, чем тебе!

— Ох, не смешите мои тапки, — отмахнулся Коля. — Мало вам ваших фоток, да? Петросяна на сцене потеснить собрались?

— За Петросяна ответишь! — вспыхнула Пирожкова. — Ты ещё успеешь напиликаться, а нам нужен опыт, чтобы потом в «Звёздном доме» сниматься!

— Только вас там и не хватало, — фыркнул Коля. — Пройти дайте!

— Правильно, Колян, забей на них! — окликнул Данила. — Пошли с нами на каток!

— Ага! — взвизгнула Козлова, отскакивая. — Втроём на беззащитных девушек! Только учтите, мы тоже вам устроить можем!

— Бумеру, что ли, накапаете? — пожал плечами Марик. — Вашего Бумера сто лет не видно. Инспектора по делам несовершеннолетних боится, по ходу!

— Имей в виду, — пригрозила Пирожкова, — мы тебе ещё устроим день учителя!..

— А что было на Дне учителя? — уточнил Белоногов.

— Их первая попытка пробиться в шоу-бизнес, — невесело съязвил Левин. — Тогда вместо них в программу поставили танцоров из одиннадцатого — Лёню Бессмертнова и Раю Головачёву.

— Ну вот, а перед самым концертом Райке в стул вбили гвоздь, — подхватила Соня, — она встаёт, а на платье вот такая дырища! Мы с Любовь Тимофеевной два часа её валерьянкой отпаивали и дырку зашивали. А эти две так и раздувались от радости, — сердито прибавила она, — вот только припереть их к стенке не получилось.

— А где их можно найти? — поинтересовался прокурор.

В это время в столовую вбежал Данила.

— Народ, инглиша не будет! — крикнул он с порога. — Как закончите, подходите на репетицию в актовый зал!

— Ну вот вам и ответ, — прокомментировала Соня. — Они там теперь каждый день крутятся. Хотите, мы вас проводим?

— Я попозже приду, — решил Белоногов. — Сперва загляну к директору.

Директора школы Эдуарда Петровича Белоногов застал как нельзя вовремя: тот собирался в министерство и уже застёгивал пальто. Впрочем, его рассказ, хоть и короткий, оказался достаточно содержательным: в тот день на ковре у директора побывал не только Печорин, но (до него) и Бумер. Этого последнего, как выяснилось, уже полтора с лишним месяца разыскивала полиция (да и много ещё кто, кроме самих родителей Бумера), и в городе он объявился буквально в день преступления, не удосужившись даже объяснить причину своего отсутствия.

— Боюсь только, — прибавил Эдуард Петрович, надевая шапку, — что ни тому, ни другому наш разговор не пойдёт на пользу.

Вот тут он ошибался: благодаря его рассказу одним подозреваемым в деле стало меньше.

Актовый зал находился на втором этаже. Из-за двери Белоногов услышал звуки рояля: видимо, репетиция шла полным ходом. Он со всей деликатностью, какую позволял его вес, проскользнул внутрь и по стеночке подошёл поближе к сцене. Первые ряды кресел были заняты учениками, оставшимися посмотреть репетицию. В углу возле кулис шушукались участники представления. Возле рояля стояла ещё одна знакомая Белоногову девочка из 10 «А» со светлыми косичками и пела высоким голосом, очень похожим на голос актрисы из фильма о бедном гусаре:

Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу,

Цари на каждом бранном поле

И на балу, и на балу…

Первый ряд сидел довольно тихо, если не считать двух девиц с краю. Одна, в облегающей розовой майке с британским флагом, с неряшливо окрашенными светлыми волосами, тыкала пальцем в планшет. Её соседка, тощая, в меховой жилетке цвета мексиканского тушкана, смотрела ей через плечо, посасывая дольку шоколада.

— Это вы Козлова и Пирожкова? — тихо спросил Белоногов.

— Ну, мы, — нелюбезно протянула хозяйка планшета. — И нечего нас по фамилиям называть, не на уроке. Меня Нелли зовут, а её — Эдди.

— Эдди Мёрфи? — прыснул прокурор.

На него начали оглядываться. «Эдди» чуть не поперхнулась шоколадом.

— Какой нафиг Мёрфи-Шмёрфи?

— Ну актёр, — пояснил Белоногов, удивившись, в свою очередь, её недоумению. — Вы что, не знаете?

— Не знаю, — пожала плечами Эдди. — Он в «Сумерках» играл?

— Неважно, — вздохнул Белоногов. — Мне с вами о другом надо поговорить. Сядем вон там, в углу.

Подружки собрали свои причиндалы и перебрались вслед за Белоноговым подальше от сцены.

— Недавно на вашего одноклассника было совершено нападение, — начал Дмитрий Сергеевич.

— А все знали, что этот чмошник нарвётся, — хмыкнула Козлова.

— Это ещё почему?

— Ясен пень, потому что чмошник. На Демона вякал, понтовался со своим кладом, нормальным людям выступать мешал.

— Пока получается, что это вы ему мешали, — строго прервал Белоногов. — Свидетели слышали, как вы угрожали Казначееву, если он не откажется от участия в концерте. И вы ведь уже приводили угрозы в действие на День учителя? Или отпираться будете?

Козлова и Пирожкова занервничали и начали переглядываться.

— Вы только Райкиному отцу не говорите, — наконец промямлила Нелли, — он в приёмной комиссии работает…

— А Казначея мы не трогали, — прибавила Эдди, — у нас типа алиби.

— Ага! Мы на репетиции были с самого начала!

— Мы ему вообще хотели только дерьма в гитару напи…

— Эдди, дура, заткнись! — зашипела Козлова. — Короче, это кто-то другой его отпинал, мы ничего такого не думали…

— А как насчёт вашего приятеля Бумера?

— А что Бумер? — наперебой загалдели подружки. — Мы вообще последними узнали, что он нашёлся! А ему такие ботаны, как Колька, нафиг не упали!

— Ну, может, вас хотел защитить… — предположил прокурор.

— Мы чё, по-вашему, такое чмо, что нас защищать надо? — вспыхнула Козлова. — И концерт этот долбаный нам тоже по барабану! Мы, кстати, записались на кастинг фотомоделей! Вот, между прочим, наши фоточки!

С этими словами она сунула Белоногову под нос планшет. На рабочем столе красовались две не сказать чтобы чёткие и безупречные по качеству чёрно-белые фотографии, на которых с некоторой натяжкой можно было узнать Козлову и Пирожкову. Первая наклонилась вперёд, чуть не прилепившись носом к объективу, вытаращив круглые глаза и высунув язык, а вторая стояла полуодетая, в одних узких джинсиках, и «целомудренно» прикрывала то место, где у дам обычно бывает бюст, охапкой шоколадок в разноцветных обёртках.

— Ну как, нравится? — замирая от восторга, выдохнула Эдди.

— Ага, — пробормотал Белоногов. — Люблю этот шоколад. Только он редко в продаже бывает.

Отправив материалы дела по факсу, Максим простился с Юльской (которая с горем пополам решила своему чаду уравнение) и направился в сторону автобусной остановки. Тут раздался телефонный звонок.

— Добрый день, Максим, это Никита Казначеев, — голос заявителя казался взволнованным. — Я не смог дозвониться Белоногову и решил с вами поговорить. Случилось кое-что важное. Я не стал говорить об этом сначала. Надеялся, что пронесёт. Но, похоже, оправдались мои худшие подозрения.

— В чём дело? — уточнил Макс.

— Вы не могли бы сейчас подъехать к нам домой?

— Через полчасика буду, — прикинул Максим.

Приближался обеденный перерыв, и Валя принялась выставлять на прилавок свежеприготовленное. В этот момент в столовую зашёл Саша.

— Здравствуйте, тётя Валя. Я к Вам насчёт праздника.

— Этого бала Гарри Поттера, что ли? — уточнила повариха. — И ты чего один?

— Ася осталась просматривать камеры наблюдения, — ответил Чекалин. — Вам чей образ больше нравится?

Компьютерный гений показал Валентине распечатанные фотографии мадам Помфри, Полной дамы и Помоны Стебль.

— Чего-то я таких не помню, — сказала Валя.

— Это медсестра в Хогвартсе, — Саша принялся объяснять Вале, кто есть кто. — Это — дама с портрета на двери башни Гриффиндора. А на последней фотографии учительница травологии.

— Мне очень нравится платье на второй картинке, — улыбнулась Валя.

— Отличный выбор, тётя Валя, — одобрил рыжий. — Тем более эта героиня такая обаятельная и поёт хорошо. А Генка будет Виктором Крамом.

Саша вытащил из кармана портерт знаменитого друмстрангца.

— Закажем ему красную тужурку.

Тем временем Ася, слушая в наушнике из-под телефона тему Хедвиги, пыталась найти что-нибудь интересное или подозрительное в видео с камер, но ничего такого ей не попадалось. Тут в техотдел заглянула тётя Поля.

— Ась, я у вас тут пока уберусь, — сказала уборщица. — А ты чего сейчас делаешь?

— Записи с камер по нашему новому делу смотрю, но пока безуспешно, — ответила Коровина.

— А что это ты слушаешь? — тётя Поля взяла второй наушник. — Музыка такая приятная. "Аквариум" Сен-Санса что ли?

— Нет, тётя Поля, это саундтрек к фильмам про Гарри Поттера, — пояснила Ася — Кстати, Вы получили приглашение на Святочный бал? Кем хотите нарядиться?

— Поттер-Шмоттер... Всё на запад смотрите, — вздохнула уборщица. — А я наряжусь бабой Ягой.

— Тёть Поль, так это ж не по теме вечера, — пыталась возразить Коровина.

— И не переубеждай, — настояла старушка. — Хоть внесу что-то русское в эту американщину или британщину, уж не разбираюсь в этом.

Казначеевы жили в одном из трёх одинаковых шестнадцатиэтажных домов на улице адмирала Нахимова, на четвёртом этаже. Дверь Максиму открыл сам Никита Евгеньевич. Его жена на кухне заваривала чай.

— Хотите апельсинов? — предложила она. — Мы для Коли купили, а они вот, пропадают…

— Ну, только штучку, — Макс присел к столу напротив хозяина квартиры. — Что у вас случилось?

— Я с самого начала этого боялась, — убирая в холодильник оставшиеся фрукты, всхлипнула Татьяна Петровна. — Она же больная на всю голову!

— Кто она? — не понял Максим. — Вы хотите сказать, что на Колю напала женщина?

— Не просто женщина, а гораздо хуже, — резко сказал Казначеев-старший. — Моя родная сестра!

— Сестра? — изумлённо переспросил Боец.

— Да, моя сестра Марьяна. Мы не поддерживаем отношений уже много лет.

— Она не в себе с тех пор, как её муж бросил, — прибавила Казначеева. — Марьяна тогда с горя отправилась в поездку по святым местам и вернулась совсем другим человеком…

— Мозги ей там промыли, — фыркнул Никита Евгеньевич. — Ну и началось. Только и разговоров, что про кару небесную и всякие там смертные грехи. Никого видеть не желала, кроме таких же кликуш. Квартиру свою на церковь переписала, живёт в какой-то коммуналке. Она и Колю пыталась в этот омут утащить. Собралась, представляете, дать какой-то обет, что наш сын уйдёт в монастырь! Вроде как ей бог своих детей не дал, так она чужим вздумала распоряжаться!

— Мы её после этого на порог не пускали, — Татьяна Петровна смахнула слёзы. — А вот когда Коля прославился, она вдруг стала нам чуть не каждый день названивать…

… — Алло? Опять ты? — Никита Евгеньевич нахмурился. — Некогда мне, Мань! Я на работу собираюсь.

— Вечно суета мирская, — раздался из трубки скрипучий голос, — вечно глаза тебе застит, Никитушка. Знаешь ведь, о чём я поговорить хочу.

— Знаю. И хватит об этом! Серебро принадлежит музею, и точка!

— Греховодник ты, Никита! Чтоб дар господень — да толпе безбожной на потеху! Да разве ты не видишь, что с твоим сыном творится? Опутали его бесовские посланники, обуяли гордыней проклятой! Губите чистую душу!

— Не ори! — прервал эту страстную проповедь Казначеев-отец. — Колька у нас парень умный, и без твоего кликушества проживёт. Оставь его в покое!

— Да если я не отступлюсь, вы его на адские муки своими руками пошлёте! Знаете, как говорят: Бог не Тимошка, видит немножко. И уж местечко в аду для раба божьего Николая приготовлено. Отдайте серебро, хоть нашей Богородицкой церкви отдайте! Не то слезами обольётесь, помяните моё слово!

— Ты что?! — вспылил Казначеев. — Нам угрожать?! Вот что, Маня, заткнись по-хорошему, пока я тебя не вижу. И если ещё хоть одно слово услышу про серебро или про божью кару — не посмотрю, что ты мне сестра!..

— Но я до последнего не принимал её всерьёз, пока сегодня она снова не позвонила…

… — Не бери трубку, — Никита Евгеньевич повесил на крючок пальто, — я сам отвечу. Алло! Квартира Казначеевых.

— Что, братец, — раздался знакомый скрежещущий голос, — я же говорила, Бог всё видит.

— Ты о чём? — Казначеев весь напрягся.

— А я думала, ты сам догадаешься. Или так и бросили племянничка моего помирать в больнице?

— Марьяна! — взревел брат, наливаясь краской. — Ты вообще не понимаешь, о чём говоришь?!

— Не кричи, Никитушка, гнев — смертный грех, — голос Марьяны стал откровенно злорадным. — Лучше подумай, как Коленькину душу от ада уберечь. А я помогу, чем сумею. Поговорю с музейным начальством…

— Что?!!! — проорал Казначеев. — Если это… если ты нашего сына… я тебе ноги повыдёргиваю… кликуша!!!

— Потом я, конечно, успокоился, — Казначеев перевёл дыхание, — и решил вам позвонить. Раз уж вы за дело взялись.

— Это вы очень правильно сделали, — одобрил Макс, доедая апельсин. — Я прямо сейчас поеду к вашей сестре. А где её можно найти?

— Дома вряд ли, скорее в церкви. Я вам адрес напишу.

Ближайший пункт проката костюмов находился в двух кварталах от прокуратуры. Решено было отправить туда Ольгу, поскольку из-за того, что Ильину надо было ехать в суд, у неё не было никаких дел.

В отделении проката у Оли от обилия красивых костюмов разбежались глаза. Рядом со входом красовались наряды для венецианского карнавала, а рядом с ними расположились манекены со средневековыми костюмами.

К Ольге подошла полноватая светловолосая женщина, табличка на жилетке которой давала знать что даму зовут Еленой Владимировной, и она работает здесь прокатчицей.

— Что Вам угодно? — вежливо спросила Елена Владимировна.

— Здравствуйте, я пришла взять напрокат костюмы для тематического вечера, посвящённого Гарри Поттеру, — Караваева протянула прокатчице список, в котором числились розовое платье для самой Оли, мантия для квиддича для Макса, костюм для Сашки, серебристое с чёрным платье для Аси, красная мантия с таким же колпаком для Ильина, дублёнка для Белоногова, наряд дурмстрангца для Гены, костюм Полной дамы для Валентины, жёлтая с чёрным форма для второго Шушундера, китайский наряд для Лиды, костюм медсестры Мадам Помфри для Матрёны и жёлто-коричневое платье Луны Лавгуд для Снежаны.

Просмотрев список, Елена Владимировна окинула помощницу прокурора слегка недоверчивым взглядом.

— Солидный список… — сказала толстушка. — А на вечере не будет никаких неприятных лиц?

— Каких таких лиц? — удивилась Оля.

— Просто к нам на прошлой неделе приходили две расфуфыренные дамы и взяли напрокат два платья как раз на эту тематику, — пояснила женщина. — А потом вернули нам их все заляпанные и порванные. Благо, мы хоть компенсацию получили.

— Да Вы не волнуйтесь? — успокоила её Караваева. — Там все люди будут приличные, из прокуратуры, адвокатских коллегий и прочих служб.

— Между прочим, как-то раз к нам уже приходил один из прокуратуры извиняться, — не отступала толстушка. — Его дочь изрезала наше самое лучшее платье шестидесятого размера!

Ольге эта ситуация показалась знакомой.

— А её, случаем, звали не Златой? — уточнила она.

— Вроде да, а что? — спросила прокатчица.

Злату Ольга запомнила хорошо, поскольку та пыталась сделать всё возможное для того, чтобы Валя проиграла в конкурсе «Прокурорская красавица». Так бы оно и случилось, если бы ситуацию не спасла сообразительность Бесфамильного.

— Знаем мы такую, но бояться нечего, — заверила девушка. — Её после конкурса, на котором она это сделала, перевели, чтобы она не позорила ни начальство, ни отца.

— Слава Богу! — улыбнулась Елена Владимировна. — Тогда ждите, сейчас всё принесу.

Через три минуты прокатчица принесла почти все указанные в списке костюмы.

— К сожалению, мантии разобрали, — сказала она. — Но я, кажется, знаю, как можно выкрутиться с костюмом дурмстрангца.

— И как же? — поинтересовалась Ольга.

Елена Владимировна сняла с манекена костюм кубанского казака и добавила к нему плащ.

— Готово, — довольно сказала прокатчица.

— Ой, какая красота! — помощница прокурора пришла в восторг от костюма и находчивости женщины. — Спасибо Вам огромное.

И, внеся залог, Оля забрала наряды и пошла назад в прокуратуру.

Богородицкая церковь пряталась в тупичке неподалёку от Факельного переулка, почти незаметная среди огромных старых каштанов. В летнее время, должно быть, её вовсе не было видно за пышной зеленью ветвей. Сейчас же, в конце декабря, редкие снежинки, падая на небесно-синий купол, придавали ему праздничный, почти новогодний вид. Максим снял шапку, расстегнул воротник и с некоторой опаской вошёл в высокую резную дверь.

Впрочем, он вскоре поспешил застегнуться — внутри церкви было довольно холодно и, для такого просторного помещения, душновато. Пахло воском, елеем и как будто пылью. Людей было немного, в основном пожилые женщины в тёмных, словно одинаковых, платках.

Впрочем, Марьяну Дашкову Макс узнал, даже не заглядывая ей в лицо: она одна во всей церкви стояла перед иконостасом на коленях и так часто и судорожно кланялась, касаясь лбом потемневшего от времени дощатого пола, что на ум Максу невольно пришла пословица: «Заставь дурака богу молиться…» Он колебался: уместно ли отрывать человека от молитвы даже в интересах расследования? Так и не найдя ответа на вопрос, он вдруг понял, что различает отдельные слова. И услышанное заставило его навострить уши.

— И пошли, господи, новые казни рабу твоему Никите, и сыну его, отроку Николаю, дабы прозрели они, ибо не внемлют прежним твоим знамениям…

Максим прокашлялся, чтобы обратить на себя внимание, но женщина, видимо, попросту не расслышала его.

— Молодой человек, — послышался за спиной Максима чей-то глуховатый голос, — не будем мешать молящимся. Давайте отойдём.

Боец обернулся. Перед ним стоял толстенький человек в чёрной рясе и с окладистой русой бородой. Из-за маленьких круглых очков на помощника прокурора смотрели небольшие проницательные глаза. Этакий патер Браун , сменивший вероисповедание.

— Мне крайне необходимо поговорить с этой женщиной, — возразил Максим, следуя за священником. — Она угрожала своему племяннику…

— Знаю. Всё знаю, сын мой, — мягко прервал тот, — потому и хочу поговорить с вами сам. Я отец Валериан, батюшка здешний. Вы и так, думаю, плохо знаете Марьяну, раз приняли её всерьёз.

— Извините, — запротестовал Макс, — но факты остаются фактами. Парень попал в больницу, а она, если вы не слышали, продолжает призывать на его голову всякие ужасы.

— Слышал, и не раз, — покачал головой отец Валериан. — В том и дело. Язык Марьяны — враг её. Видите ли, она часто говорит вещи, которые кажутся ей признаком, кхм… истинной веры. Хотя на самом деле это всё заблуждения, и я бы даже сказал — опасные. Она побывала в сетях, скажем так, у не слишком порядочных людей, которые внушили ей много лишнего и неправильного.

— В секте, что ли? — уточнил Макс. — А как же… квартира?

— К квартире я отношения не имею, — чуть улыбнулся батюшка, — это было задолго до меня. Я знаком с Марьяной всего несколько месяцев. Пытаюсь вернуть её на путь истинный, но, увы, пока безуспешно.

— А скажите, — Максим посмотрел на часы: было начало третьего, — в это время Марьяна всегда бывает здесь?

— Пожалуй. За каждый день не ручаюсь, иногда мне приходится покидать храм — и освящать, и соборовать… Но вас, насколько я понимаю, интересует какой-то определённый день?

— Четыре дня назад.

— Да, припоминаю. Марьяна тогда пришла позже обычного. Я как раз встретил её возле церковной лавки. Она была очень взволнована…

… — Хочу с вами посоветоваться, отче, — Марьяна затолкала свёрток с покупками поглубже в сумку. — Правда ведь, что богоугодные дела стоят выше всех прочих?

— Так-то так, Марьянушка, — задумчиво погладил бороду отец Валериан, — да только не нам, грешным, судить, что Ему угоднее. Гордыня ведь это.

— Ну, а для примера? — не сдавалась Марьяна. — Что достойнее — одарить церковь или музей? — последнее слово она произнесла с явным пренебрежением.

— А чем музеи плохи? — удивился священник. — Люди туда ходят на красоту смотреть. А где красота, там и Бог. Вон и в Третьяковской галерее святые образа выставлены.

— Всё равно, а рядом поставят какой-нибудь Содом с Гоморрой! Каких-нибудь голых баб или мечи ржавые! А на это безобразие ещё и деньги жертвуют!

— Успокойся, успокойся, Марьяна, — осадил её отец Валериан. — Сейчас уж не то время, чтоб в крестовые походы ходить. Племянников, что ли, дар тебе покоя не даёт?

— Да сердце кровью обливается! — воодушевлённо заголосила женщина. — Ведь мог бы, должен был церкви Божией помочь!

— Вот что, Марьянушка, — строго произнёс отец Валериан, — для нас всякое даяние благо. А чужих даяний не считай. Не дело это…

… — Говорили мы больше часа, — закончил священник, — но, как говорится, не в добрую почву зерно упало.

— Ясно, — кивнул Максим. — Что ж, спасибо вам, вы действительно очень помогли. Теперь мы точно знаем, что Марьяна не причастна к преступлению.

Весь остаток дня Белоногов, Макс и компьютерщики посвятили изучению камер видеонаблюдения, но это не принесло никакого результата. Ну, или почти никакого, ведь камеры всё-таки зафиксировали фигуру в куртке и с битой.

— Так а вот это уже интересно, — наконец сказал Белоногов. — Не каждый ходит по улицам с бейсбольной битой.

— Тем более это не Америка, где в бейсбол играют почти все, — согласился Боец.

Однако, лица обладателя биты не было видно из-за капюшона, а через несколько секунд подозрительный объект и вовсе скрылся из зоны камер.

— Жалко, лица не видно, — сказала Ася, — А то сделали бы скрин и попытались бы по портрету пробить нападавшего.

— Вы пока можете пробить парня по имени Станислав Баранов и по кличке Бумер, — распорядился МитСеич, — Одноклассники Коли мне рассказали, что он — главный хулиган в школе.

— А какой у него мотив? — поинтересовался Макс.

— Просто в одном классе с Колей учатся две не слишком приятные девицы, которые дружат с этим Бумером, — пояснил Белоногов. — Так вот, они хотели выступать вместо мальчика на школьном концерте, и поэтому могли подговорить своего товарища, чтобы он устранил соперника.

Саша просмотрел в базе данных несколько профилей и открыл нужный.

— Вот смотрите, — доложил он. — Баранов Станислав Олегович, учащийся 11 «Б» класса общеобразовательной школы №562. Прозвище — Бумер. Состоит на учёте в инспекции по делам несовершеннолетних за вымогательства, торговлю марихуаной и драки.

— Такой молодой — а уже такой отморозок, — прокомментировала Ася. — Под стать Грачёву.

— Твоему бывшему однокласснику, который ещё два с половиной года назад с сашкиной школьной возлюбленной бордель организовал? — уточнил Рюмин.

— Именно, — подтвердила Ася.

Тут у Белоногова зазвонил телефон.

— Дмитрий Сергеевич, у меня для Вас новость, — дрожащим от нахлынувших эмоций голосом сообщила Татьяна Петровна. — Коля наконец-то пришёл в себя.

— Это хорошо, — ответил Белоногов. — Я могу с ним поговорить насчёт нападения?

— Конечно, — сказала женщина.

— Ну вот и отлично. Тогда давайте мы завтра пойдём к нему в больницу и постараемся узнать, как всё было. Так, орлы, — прокурор обратился к остальным. — Николай пришёл в себя. Завтра я с ним пообщаюсь, постараюсь узнать что-нибудь ценное. А вы продолжайте дальше всё выяснять насчёт этого Бумера. Сдаётся мне, что он всё-таки тут замешан. А сейчас рабочий день закончился, всем пора по домам.

— Не всем, — вставил Саша. — Макс, тебе Оля рассказала? Если да, то напоминаем, что тётя поля ждёт нас с Асей и тебя с Олей в актовом зале.

— Зачем? — удивился Боец.

— Она решила научить нас танцевать вальс, — ответил рыжий. — Типа чтобы на балу было не стыдно показаться.

На сцене актового зала стояли Макс, Оля, Саша, Ася и Гена. Тётя Поля же сидела в зрительном зале.

— Итак, ребятишки, сейчас буду учить вас танцевать вальс, — сказала уборщица. — Как во времена моих школьных лет.

— ТётьПоль, Вы извините, конечно, но какое отношение Ваши школьные годы имеют к Святочному балу? — удивился Гена.

— Я уже говорила, я в этих западных заморочках не разбираюсь, поэтому буду учить вас на свой лад, — ответила Тётя Поля. — А ты, Гена, мне поможешь.

— Я?! — воскликнул постовой.

— А кто ж ещё? Ты ж у нас здесь один без пары, — объяснила старушка. — Ну, иди, я не кусаюсь.

Генка неуверенно спустился к Тёте Поле.

— Он не должен это забыть, — хихикая, сказал Максу Шушундер.

— Никогда, — с ехидной ухмылкой согласился Боец.

— Итак, — начала Тётя Поля. — Сначала все выпрямитесь. Выпрямись, Гена. Отлично. Теперь встаём красиво, вот так, как я. Отлично. И раз-два-три, раз-два три. Прекрасно. А теперь под музыку.

Уборщица подошла к столику с магнитофоном, и из колонок зазвучал «Диалог у Новогодней ёлки».

— Что происходит на свете? — А просто зима.

— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.

И вся компания продолжила разучивать движения.

— Раз-два-три, раз-два-три. Максимушка, не сутулься! — распоряжалась Тётя Поля. — Раз-два-три, раз-два-три. Молодцы, ребята!

Николай Казначеев был кудрявым брюнетом с голубыми глазами и внешне напоминал Илью Носкова в молодые годы. Под глазами были видны синяки, а левая рука была в гипсе.

— Коля, мальчик мой, ты как? — целуя сына, взволнованно спросила Татьяна Петровна.

— Нормально, мам, — молвил Коля. — Прорвёмся.

— К тебе прокурор пришёл, — сказала женщина, после чего к разговору присоединился Белоногов.

— Здравствуй, Коля. Я — Дмитрий Сергеевич из прокуратуры, — представился советник юстиции. — И мне хотелось бы поговорить о том дне, когда на тебя напали.

— Я тогда из школы возвращался, — принялся рассказывать Николай. — Шёл домой за гитарой — у нас же репетиция была. Подхожу я к супермаркету, а у мусорных баков стоит какой-то человек в чёрной куртке. Ну, я не придал этому значения. Как выяснилось, зря. Потом меня ударили битой по голове, и я больше потерял сознание.

— Бедный мой Коленька… — всхлипывала Казначеева.

— А ты видел, кто на тебя напал? — спросил Дмитрий Сергеевич.

— К сожалению, нет, — ответил парень. — У него лицо было спрятано под капюшоном.

— Коль, нам ещё интересна такая личность, как Станислав Баранов, — продолжил Белоногов. — Скажи, он в последнее время ни в чём таком не был замечен?

— Сказать по правде, я, к счастью, с ним не общаюсь, — сказал Коля. — Но как-то раз я случайно подслушал разговор его подружек — Евдокии Пирожковой и Нелли Козловой. И узнал следующее…

...В актовый зал Николай вернулся потому что забыл гитару, и ему жутко не хотелось, чтобы всякие типа Козловой и Пирожковой испортили ему инструмент. Мало ли, вдруг каким-то чудесным образом порвутся все струны или гитара превратится в щепки?

Коля взял со сцены гитару и уже собрался уходить, как услышал знакомый голос.

— Блин, Нелли, ты слышала? Бумера кто-то сдал!

Казначеев выглянул в щёлку в занавесе и увидел беседовавших у рояля Пирожкову и Козлову.

— Наверняка эти чёртовы малолетки, — ответила Козлова. — Так что всё, Бумер теперь на учёте.

— Надеюсь, это не помешает ему замутить крупный бизнес, как он хотел? — заволновалась Евдокия.

— Не очкуй, Эдди, эти лузеры ничего не знают о его планах, — улыбнулась Нелли, — Главное, чтобы мы не болтали лишнего, а так всё будет зашибись…

— Правда, что за бизнес, они так и не сказали, — закончил юноша. — Но явно что-то более ужасное чем вымогательство у детей.

Выйдя из палаты, Белоногов первым делом позвонил Максиму.

— Ну что, с опознанием нападавшего мы так и не продвинулись, — сообщил он, — Коля тоже не видел его лица. Но вот выяснилось кое-что новое насчёт Баранова-Бумера. И моё прокурорское чутьё мне подсказывает, что этот парень во всём так или иначе замешан. Коля слышал от своих одноклассниц, что Бумер собрался организовать, как они выразились, крупный бизнес.

— Мне эта идея заранее не нравится, — прокомментировал Максим.

— Мне тоже. Но пока у нас нет фактов, прижимать Бумера нечем. Парень он, похоже, тёртый, с наскока его не возьмёшь. Вот что, Боец: вызови-ка на допрос Козлову и Пирожкову.

— Прямо в прокуратуру?

— Ну да. Думаю, на них это подействует вернее всего.

— Опять вы? — Марта Михайловна вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

— Не опять, а снова, — сдежурил Боец. — Вот повестки в прокуратуру для ваших учениц — Козловой и Пирожковой.

— Ну зачем так официально? — обеспокоенно покачала головой учительница. — Может, проще побеседовать с ними в учительской или у директора?

— Мой шеф, после того как побывал у вас вчера, так не думает, — возразил Максим. — Вы сможете их сопровождать?

— Я — никак, — развела руками Марта Михайловна. — Мы диктант проверяем. Впрочем, я, кажется, знаю, что делать…

Она ненадолго заглянула в класс и вернулась. Вдвоём с Максимом они направились в конец коридора, к кабинету информатики. За ближайшим компьютером, к удивлению Макса, сидел Печорин. Услышав шаги, он обернулся с кислым выражением лица.

— Вы не могли бы не мешать мне в мой законный перерыв? — желчно осведомился он. — Я, кажется, только что напал на след бриллиантов Галины Брежневой!

— Дмитрий Всеволодович, — Максим еле удержался, чтоб не ляпнуть «товарищ Демон», — вы нам очень нужны, чтобы сопроводить двух ваших учениц на допрос в прокуратуру.

— Я так и знал, что этим кончится, — не без злорадства изрёк Печорин. — Вы про Шаронову?

— Оставьте мою дочь в покое, — устало вздохнула завуч. — Идёмте уже.

Нельзя сказать, что Нелли и Эдди были в диком восторге от опросной. Разочарование началось с того, что на входе Генка изъял у обеих планшеты и айфоны, так что задуманный ими ещё по дороге фотосет в чёрно-белой гамме был бесславно сорван. Пришлось подружкам сесть на жёсткие стулья и погрузиться в свой скудный внутренний мир. Это бы ещё полбеды — хуже было то, что за их спинами, прислонившись к стене и по-байроновски скрестив на груди руки, маячил грозный Демон и то и дело покрикивал своим металлическим голосом: «Козлова, не вертитесь! Пирожкова, не сутультесь! Девушки вашего возраста обычно знают, как вести себя перед официальными лицами!»

Одним словом, к приходу Белоногова обе приятельницы были уже порядком деморализованы.

— Ну вы ваще! — с порога начала «кидать предъявы» Нелли. — Ни кресел, ни кофе для дам, ни пофоткаться… вы со всеми так поступаете?

— Оценки за четверть ещё не выставлены, — холодно напомнил из своего угла Демон. Белоногов, в свою очередь, сам был не рад такому соседству, но замечание возымело должный эффект: Козлова заткнулась.

— Не со всеми, — ворчливо заметил он, пододвигая себе стул, — а только с теми, кто вести себя не умеет. А тем более — кто покрывает чужие тёмные делишки.

— Это вы про кого? — напряглась Эдди.

— Да про вашего старшего товарища Баранова, — ответил Белоногов.

— Да что вы к Бумеру прицепились? — занервничали девчонки. — Он Кольку пальцем не трогал, он в тот день только домой вернулся!

— Его менты привели, он не мог!

— Только не говорите, что мы о Бумере это сказали, ладно?

— Он предупредил: если кто при нём о ментах вякнет — получит с ноги в щи!

— А ну цыц! — прикрикнул Демон, и в опросной стало тихо.

— Значит, вы готовы подтвердить алиби Баранова, — резюмировал Белоногов, и Козлова с Пирожковой дружно закивали, точь-в-точь две фигурки собачек с подвижными головками, которые иногда помещают для красоты за передними стёклами машин. — Ну, если так, не окажете ли ему ещё одну услугу? Что за «крупный бизнес» он собирался замутить, после того как его поставили на учёт?

У девчонок разом побелели лица. Дмитрий Сергеевич этого даже не ожидал.

— Кто… кто вам сказал?.. — пискнула Нелли.

— Неважно. Послушайте, если ваш Бумер вляпался в какой-нибудь криминал, — стараясь говорить помягче, начал втолковывать им прокурор, — а заодно и вас за собой потащил, вам же лучше всё рассказать начистоту, понимаете? Мы же не посадить вас хотим, а помочь.

Демон за спинами девочек скривился, как от кислого. Ему явно казалось, что Белоногов лукавит.

Некоторое время Козлова и Пирожкова испуганно перешёптывались. Когда они, наконец, заговорили наперебой, от их прежней наглости не осталось и следа.

— Понимаете, Бумер… Стасян…он где-то срубил реальные бабосы. Мы не знаем, сколько и где. Он их прятал.

— От кого? — уточнил Белоногов.

— У него траблы были с одним хачиком… — начала Пирожкова.

— Гражданином из ближнего зарубежья, — снова вклинился Демон.

— Ну да. С Арменом, у которого на рынке табачный ларёк… Он Армену бабок был должен за травку.

— Травка, значит, — покачал головой Белоногов. — Вот только травки нам и не хватало для полного счастья. И что решил ваш друг — не рассчитываться с этим самым Арменом?

— Ещё чего — с черно… ну вы поняли, — фыркнула было Козлова, но осеклась под взглядами Белоногова и учителя. — Ладно, чего уж там. Стасян поэтому и свалил. Сказал, что отсидится, а потом откроем бизнес и поднимем ещё больше бабла. И школа пойдёт лесом.

— Мы бы себе настоящие портфолио сделали, — мечтательно прибавила Пирожкова.

— Так, — Белоногов не дал им углубиться в мечты, — а на какие деньги Бумер собирался отсиживаться? Из своей заначки?

— Наверно. Мы его тогда возле ломбарда видели, помнишь, Нель?

Козлова закивала.

— А вы не думали сменить работу? — на прощание поинтересовался Белоногов у Печорина. — Из вас хороший конвоир получится.

— Меня только эти боятся, — тихо и недовольно сказал учитель. — А некоторые и вовсе страх потеряли, вроде Соколова.

— И правильно потеряли, — заметил прокурор. — На страхе далеко не уедешь. Так что над предложением моим вы всё-таки подумайте.

Козлова и Пирожкова уже забрались на заднее сиденье машины.

— Блин, и чё мы так очканули? — прошипела Эдди на ухо подруге. — Бумер же нас замочит за подставу!

— А может, ещё прокатит? — предположила та. — Бумера всё равно посадят, так что давай пока поищем его нычку. Въезжаешь?

Пирожкова обрадованно закивала, но тут разговор прервался — в машину сел Демон.

Проводив допрошенных, Белоногов собрал в техотделе очередное совещание.

— Похоже, наше дело ещё больше запутывается, — объявил он.

— А что, разве эти девицы ни в чём не виноваты? — искренне удивилась Ася. Она видела Козлову и Пирожкову мельком, когда Генка конфисковал у них гаджеты, и с первого взгляда прониклась к ним решительной неприязнью.

— У них есть алиби, — напомнил Белоногов. — Впрочем, насчёт Бумера они нам действительно помогли. «Крупный бизнес» — это не выдумки. У Баранова имелись крупные деньги, но он прятал их от какого-то Армена, чтобы долг не отдавать. Кстати, по этой же причине он полтора месяца не появлялся в школе. А об Армене известно только, что он держит табачный ларёк и, возможно, привлекался за сбыт наркотиков.

— Но как это всё связано с Колей? — не понял Макс.

— Эх, Боец, зелен ты ещё, — усмехнулся Белоногов. — Вот мне моё прокурорское чутьё подсказывает, что если где-то одновременно происходит несколько подозрительных событий, они между собой почти всегда взаимосвязаны. И если мы сообразим, с чего всё началось, то всё по местам расставим.

— Легко сказать, — протянул Сашка, загружая базу. — Насчёт Армена больше ничего нет?

Белоногов отрицательно помотал головой:

— Давай, рыжий, наша кобыла и не то вывозила. А тебе, Макс, даю задание: перед тем, как сбежать, Баранов что-то заложил в ломбарде, и эти подружки его видели. Адрес они не знают, но примерно описали, где это может находиться.

Он выложил перед Максом рисунок, в котором можно было при желании опознать план какого-то перекрёстка.

— А, знакомое место, — узнал Чекалин. — Это на другом конце той самой улицы, где продуктовый магазин — ну, возле которого нападение и произошло.

— Вот и ладненько, — Белоногов потёр руки. — Заодно на обратном пути завернёшь в тот самый магазин и купишь мне пару плиток шоколада и кило крекеров. Да смотри, с луком не бери, а лучше с сыром.

— Шоколад с сыром? — хихикнула Ася вслед прокурору. — Да-а, с луком точно будет хуже!

Через некоторое время Сашка спустился к Белоногову в столовую.

— Нашёл я вашего Армена, — объявил он. — Правда, поговорить с ним уже не получится.

— Это как не получится? — Белоногов чуть не подавился котлетой.

— Ну, если только через медиума, — Сашка пододвинул себе стул. — Его машина сбила. Вот постановление ГИБДД об отказе в возбуждении дела о смерти Армена Саркисяна.

— Думаешь, тут криминал? — жуя, промычал прокурор.

— Никакого, — заверил Чекалин. — Он сам пьяный шёл на красный свет. Я звонил следователю, и он мне сказал, что всё потому проверяли и перепроверяли, что Армен этот давно на мушке у органов. Он отсидел срок за продажу кальянных смесей несовершеннолетним.

— Видимо, опять за своё взялся, — заключил Белоногов. — Если верить этим приятельницам Бумера, задолжал он именно за травку. Так, стоп, а когда это было?

— Шесть дней назад.

— Значит, облом. Я подумал было, что, может, Армен причастен к нападению. Зато, по крайней мере, ясно, почему Бумер вернулся только недавно. Узнал о смерти кредитора и решил, что бояться нечего. Но вот Казначеев! — он в раздражении хватил ладонью по столу. — Опять никакой связи!

Тем временем Максим в глубокой задумчивости шёл по улице. Свежий влажный снег, засыпавший улицы, ещё не превратился под десятками ног в бурую кашу, и, несмотря на сумрачное небо, казалось, будто вокруг стало чуть светлее.

— Почему же Бумер пошёл в ломбард, если у него были деньги? — вслух подумал он, остановившись перед поблёкшей зелёной вывеской. — Или речь шла о чём-то другом, тоже ценном?

Но додумать эту мысль он не успел, ибо с крыльца на него буквально скатился помятого вида гражданин в шапке-ушанке. Потеряв равновесие, он рухнул на четвереньки в снег, а вслед за ним лавиной низринулась с крыльца полная, багровая от негодования женщина. Её пуховый берет непостижимым образом топорщился с левой стороны. В одной руке она сжимала сковороду, а из другого кулака свисала золотая цепочка.

— Урод! — возопила женщина и обрушила своё оружие на столь удачно подставленную спину. — Пьянь подзаборная! Материну цепочку, да с кулоном! Когда только успел! — она лихо взмахивала рукой, как джигит при рубке лозы. — Спасибо, соседка предупредила! Я из-за тебя, хмырь болотный, бигуди снять не успела!

Максим усмехнулся, догадавшись, что топорщилось под беретом.

— Э, а внутри вы никого не убили? — попытался он отвлечь разъярённую гражданку.

— Да чего с них взять! — отмахнулась та. Удар походя пришёлся по мягкому месту её спутника жизни. — Работа ихняя такая!

— А сковородку вы всё-таки уберите, — предупредил Макс, поднимаясь на крыльцо. — Я из прокуратуры.

— Ой! — с надеждой просипел напуганный мужичок, а женщина торопливо вздёрнула его за шиворот в вертикальное положение и поволокла прочь, бранясь вполголоса.

Максим покачал головой и вошёл в дверь.

— Тёть-Поль, — окликнул Гена, — а куда это вы штору понесли?

— «Штору»! Скажешь тоже! — фыркнула старушка. — Максюше ведь так и не раздобыли этот, как его, халат летательный?

— Халат? — не сразу сообразил постовой. — А-а! Мантию!

— Её самую, — кивнула тётя Поля. — Так что, Генушка, пойду-ка я достану швейную машинку, пока время ещё есть…

Войдя в помещение ломбарда, Максим ожидал увидеть там настоящий разгром, но, похоже, мадам в бигудях предпочла буйствовать снаружи. Разве что возле окна валялся опрокинутый стул. Сидевшая в окошечке девушка что-то замазывала «штрихом» в пухлом журнале.

— И часто у вас такое бывает? — поинтересовался Максим, представившись.

— А, эти? — девушка хихикнула. — Не обращайте внимания, это Лебёдкины. Наша семейка Адамс! Муж закладывает, жена выкупает. Вот эту цепочку он уже четыре раза приносил.

— А что, вы много заложенных вещей помните? — с надеждой уточнил Боец.

— Ну не то чтобы… а что именно вас интересует?

— Мне нужно знать, что заложил у вас 23 октября несовершеннолетний Станислав Баранов. Знаете такого?

— А-а, — девушка понизила голос. — Об этом я ничего не знаю. Это у нас раньше был приёмщик — Орлов. Он со всякой сомнительной публикой дело имел. Но его уволили! — торопливо прибавила она.

— Если вы боитесь вашего начальства, — серьёзно пообещал Боец, — мы обеспечим вам защиту. Расскажите, что вы знаете.

Девушка прислушалась к чему-то, плотно закрыла дверь, ведущую в подсобку, потом вернулась к Максиму и тихо сказала:

— На самом деле Орлова долго покрывали, потому что он всякие дорогие вещи мимо кассы принимал. У тех же малолеток вроде Баранова. Никто их, конечно, возвращать не собирался. А в тот день я видела…

… За столом в кабинете сидели двое: директор ломбарда и Орлов. У приёмщика в руках был какой-то брусок из потемневшего металла. Он повернул его, и одна сторона светло взблеснула, поймав падавший из окна лучик солнца.

— Ты охренел? — донёсся до приёмщицы сдавленный шёпот директора. — Ты хоть понимаешь, чем это может пахнуть? Тут полкило чистого серебра, не меньше!

— А кто с нас спросит? — хмыкнул Орлов, явно гордый тем, что дельце выгорело. — Если этот пацан кого-то обнёс, пусть себе его трясут. А наша хата с краю…

— Ну что ж, — кивнул Макс, — будем считать, что лично от вас мы ничего не слышали. А обыска всё-таки ждите, — прибавил он, — на основании оперативной информации.

Через два часа в кабинете Белоногова собралось новое совещание в составе самого прокурора, Макса и Сашки (Ася вместе с Ольгой и девочками из бухгалтерии носилась по прокуратуре, раздавая костюмы и просто ценные указания). На столе лежал полновесный слиток почти почерневшего металла, неровно обрубленный с одного края.

— М-да, Боец, — протянул Белоногов, взвесив слиток на ладони, — за такую находку я тебе даже прощаю, что оставил меня без крекеров.

— Ну, вы скажете! — отозвался тот.

— Так вот он какой, клад купца Вагнера… — восхищённо протянул Сашка. — И таких ещё много было… Целое состояние! Я бы три раза подумал, прежде чем в музей его отдавать. Это ж сколько всего купить можно!

— Ну да, и от каждого шороха подскакивать, вдруг ограбят, — вернул его в реальность Белоногов. — Бумер вон и тот понял, что такое богатство лучше не афишировать.

— Получается, — принялся рассуждать Максим, — Бумер первым нашёл клад, но побоялся, как бы об этом не узнал Саркисян, и сбежал из города. Не знаю, сколько он собирался прятаться, но тут ему повезло — Саркисян погиб.

— Но Бумер не знает, что без него клад нашли во второй раз, — подхватил Чекалин, — и сделал это Коля Казначеев. Так что Бумер остался с носом. И всё, что ему пришло в голову — сорвать злость на Казначееве.

— Есть одно «но», — усомнился Белоногов, — где бы он успел взять бейсбольную биту?

— А может, он с собой её таскал, — предположил Макс, — для самообороны?

Кто-то настойчиво принялся стучать в дверь. На пороге стояла тётя Поля с ярко-красным свёртком под мышкой.

— Позапирались тут, — укоризненно проворчала уборщица, — а я тут сначала шей на вас, потом бегай… Давай-ка, Максимушка, на примерку!

— Ой, точно, мой костюм, — спохватился Боец. — Дмитрий Сергеич, можно, я пойду?

— Можно, — махнул рукой Белоногов. — Значит, придётся на задержание самому ехать.

Сидя в опросной напротив Стаса, Белоногов внимательно всматривался в его лицо. С виду парень вполне соответствовал своему прозвищу, прочно ассоциировавшемуся с «братвой»: насупленное лицо с крупной, тяжёлой челюстью, неухоженные волосы собраны в хвост, костяшки на пальцах обеих рук сбиты. Взгляд был наглым и враждебным. Неизвестно, держался бы он так же в присутствии родителей, но те, кажется, не вспомнили о сыне даже сейчас. Вместо них в углу опросной, наблюдая вполглаза за разговором, сидела женщина из органов опеки. По мнению Белоногова, лучше бы её вовсе не было.

— Ну так что же, Баранов, — начал прокурор, — нам всё известно. И про твой «крупный бизнес», и почему ты из дома сбежал, и что Колю Казначеева ты избил. Мы нашли половину слитка, которую ты заложил в ломбарде. А вторую половину обнаружили при обыске у тебя под кроватью. Что за бизнес, кстати, если не секрет? Наркотики?

— А хоть бы и они! — огрызнулся Стас. — Что мне, скажите, тоже синячить, как шнурки? А я нормально жить хочу! Я, блин, пятихатку в первый раз в шестом классе увидел, когда у одного лоха кошелёк отжал. Ничё так? А знаете, сколько Армен со своей травки имел? У него полрайона таких, как я, на карандаше было! Все в долг брали!

— И поэтому ты от него прятался? — уточнил Дмитрий Сергеич.

— А вы чего хотели? Он бы всё у меня за долг отжал, да ещё меня по балде приложил. Он такой, жучара! Свалить дешевле.

— И что, ты до старости собирался от таких вот Арменов прятаться? — Белоногов всё пытался достучаться до парня, услышать его настоящие мысли, без бандитских словечек и враждебных интонаций. — И все проблемы бейсбольной битой решать?

— А вы чё хотели?! — взвился Баранов. — Я первый это серебро нашёл! Моё оно! А у государства и так денег до хренища, которые оно, между прочим, и у моих шнурков стыбзило. И Колян ваш меня кинул, как последняя крыса!

… — Ну, чё без меня нового? — привычно поинтересовался Баранов, прикрыв за собой дверь раздевалки. Сбросил на подоконник линялый рюкзак, в котором гулко стукнула бейсбольная бита, вытянул из заднего кармана пачку сигарет и закурил.

— Мы портфолио заказали! — с гордостью провозгласили в унисон Козлова и Пирожкова. — Скоро бабок срубим!

— Бабки у вас и без портфолия будут, — самодовольно протянул Стас. — Малолетки хоть не борзеют, не стучат?

— Мы на них пока забили. О, ещё прикинь — Колька Казначей из нашего класса та-акой лохопед! Он в каком-то подвале сундук серебра нашёл, и прикинь, ваще отдал в музей! Ходит теперь, лыбится, фоткается. Ну реально лошара!

У Стаса всё медленно поплыло перед глазами, но он не успел ничего сказать. Дверь распахнулась, и в раздевалку заглянул физрук.

— Баранов? Тебя по всей школе ищут. Давай ноги в руки — и к директору, живо! А вы, — он строго взглянул на девчонок, — выметайтесь! Ещё раз увижу с куревом — туда же пойдёте!

— А директор мне все мозги вынес, — закончил Баранов, — типа я лузер, а Казначей крутой, как яйцо варёное. Тоже, блин, нашли дедушку Ленина!

— И ты решил восстановить справедливость, — скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорил Белоногов. — Как только директор тебя отпустил, ты выследил Казначеева, который пошёл домой за гитарой, подстерёг его в безлюдном месте и…

… Коля по привычке свернул в проход между двумя домами и направился через задний двор магазина. Стоя к нему спиной, Бумер зажёг сигарету. Едва Коля прошёл мимо него, он развернулся и обрушил биту ему на затылок. Казначеев охнул и осел на снег. Бормоча сквозь зубы нецензурные ругательства, Бумер накинулся на него, колотя битой по чему придётся. Второй удар пришёлся по правой руке, с хрустом перебив кость. После третьего Коля уже не двигался.

Скрежет отпираемой задней двери отрезвил Бумера. Он торопливо вытер биту о снег, сунул её под мышку, напоследок поддал неподвижное тело ногой в бок и метнулся за мусорные баки, а оттуда — в соседний переулок.

Шум за дверью стих. Охранник дядя Боря, собравшийся было выскочить на перекур, как назло, был застигнут начальницей и вернулся от греха подальше в торговый зал…

— А вот не докажете, — неожиданно провозгласил Бумер, и женщина из опеки взглянула на него со странным выражением лица — то ли боялась, что прокуратура и вправду ничего не докажет, то ли надеялась, что самого худшего скандала удастся избежать. — Мало ли сколько лохов там шаталось? А я, может, у директора был!

— Вот только не думай, что у всех вокруг память отшибло, — Белоногов встал. На него смотрел отнюдь не голодный озлобленный мальчишка. Это был уже практически взрослый парень, давно привыкший не считаться ни с какими законами. А значит, и разговор с ним будет другой. Взрослый. — Директор школы без труда назовёт нам точное время. После тебя у него был ещё один посетитель. А кроме того, есть два свидетеля, в том числе и учитель истории, которые видели, как ты выходил из кабинета незадолго до начала репетиции. А поскольку Казначеева обнаружили как минимум через час, времени у тебя было достаточно.

— Всё равно не докажете, — не сдавался Бумер. — Армен сдох, а серебро мне батины собутыльники подкинули. Мне не с чего Казначея месить!

— А этот факт подтвердили твои приятельницы Пирожкова с Козловой, — напомнил ему Белоногов. — Они, между прочим, тебе, дураку, помочь хотели.

— Ты чё сказал? — рявкнул Бумер. — Да я им в натуре шеи посворачиваю!

В этот момент дверь опросной распахнулась, внутрь заглянул Сашка. Бумер дёрнулся, надеясь выскочить, но Белоногов сграбастал его за плечо.

— Но, но, полегче! — прикрикнул он. — Разбегался тут один такой. Сидеть! Что там у тебя, Сань?

— В гараже Барановых только что нашли бейсбольную биту со следами крови, — сообщил Чекалин. — Вот копия протокола. Экспертизы придут завтра. Кстати, и рюкзак тоже забрали.

— Ну ничего, — пригрозил Бумер, не поднимая головы. — Вот выйду, тогда побазарим!

— Спасибо вам, товарищ прокурор, — впервые подала голос сотрудница опеки, когда арестованного увели. — Вы у нас просто гору с плеч сняли. От этого Баранова столько хлопот было! Семья проблемная, ходить к ним и то боязно, а в детдоме нас за такой подарочек по головке тоже не погладят. Да и куда такому лбу в детдом?

— А вы тоже хороши! — взорвался Белоногов. — Лоб, говорите? Куда вы смотрели, пока он в такого лба вырастал? Или, по-вашему, он сразу бандитом родился? Что ж вам раньше в голову не приходило узнать, пока он меньше был, почему он деньги отнимает и травку курит? Или вас только колбаса в холодильнике интересует? Так вот, я вам скажу, в колбасе и без вас много народу понимает, а вас не к колбасе — к людям приставили!

Пристыжённая женщина молчала. Пожалуй, с её стороны это было разумнее всего.

— Ну, блин, Эдди, это последний гараж, — жалобно сказала Нелли. — Где мы ещё с Бумером нычки оставляли?

— А давай попробуем школьный подвал, — вспомнила Эдди. — Помнишь, мы там последний раз травку курили?

— Да мало ли кто там шарился с тех пор… — вздохнула Нелли, но других аргументов не нашла и потащилась за подружкой.

Уже стемнело, когда Козлова с Пирожковой добрались до школы. Дверь подвала оказалась открытой: сторож только что вынес наружу лопаты, чтобы очистить дорожки от первого за эту зиму настоящего снега.

Подружки забрались внутрь. Фонарика у них не было, только лазерная указка, которая, если зажать кнопку, испускала слабый, но ровный кислотно-синий свет, благодаря которому можно было худо-бедно разминуться с вёдрами, мётлами и прочими хозяйственными причиндалами.

— Ой! — тихо пискнула Эдди, уловив впереди какой-то звук. — Там что, крысы?

— Какие крысы, — поддела её Нелли, — в нашем чмошнике и крысы с тоски передохли. Слушай, а вдруг тут привидение?

— Заткнись! — суетливо огрызнулась Пирожкова. — Я из-за тебя чуть не обделалась в нату…

Из темноты перед искательницами чужих денег выросла высокая тень в просторной тёмной одежде. Слабый огонёк указки почти не освещал её. В руке незнакомец сжимал длинный предмет, направленный прямо на девочек.

— А-а-а-а!!! — хором заверещали они и кинулись к выходу, не разбирая дороги и сшибая всё, что попадалось на пути. Пересчитав коленками половину школьного скарба, они чуть не на карачках выбрались из подвала и с низкого старта рванули к воротам.

Дмитрий Всеволодович Печорин отпихнул ногой ведро и развёл руками, в одной из которых был металлоискатель.

— И здесь ничего нет, — грустно заметил он. — Может, и правда всё-таки в конвоиры?

— Ну, что теперь будет с Барановым, Дмитрий Сергеич? — спросил Макс.

— В колонию пойдёт, — ответил прокурор. — Ему же через месяц восемнадцать, так что прямо во взрослую. Да-а, ничего не скажешь, упустили парня. И школа хороша, и опека, я уж молчу о родителях.

— Думаете, он совсем пропащий? — присоединился к разговору Сашка.

— Не знаю, — честно признался Белоногов. — Улица его уже воспитала, а на тюрьму, сами понимаете, надежды особо нет. Хотя, может, и там найдётся кому вправить парню мозги.

— А что с Колей? — поинтересовался Боец.

— Врачи сказали, что правая рука срастётся. Так что поправляется наш герой. И очень надеется, что его выпишут до концерта.

Мимо них по коридору прошли препирающиеся Ильин и тётя Поля.

— Куда мне ещё бороду поверх моей? — протестовал старший советник юстиции. — Я же с ума сойду, как чесаться будет!

— Нет уж, Паш, — не сдавалась уборщица, — как хочешь, а бороду надевай. Твоя Ольга за ней через весь город моталась. Не обижай девочку! — Поравнявшись с Белоноговым и его собеседниками, тётя Поля остановилась и хитро посмотрела на них: — А вы где пропадаете? Ваши костюмы давно уже готовые лежат! Давайте-ка, ноги в руки — и на примерку! А то вдруг что где подгонять надо? Нам только запарки в последнюю минуту и не хватало!

— В последнюю минуту без запарки точно не обойтись, — вздохнул Белоногов. — Вот увидите, Подколодный всё-таки тоже костюм потребует!

Наступил день концерта. В актовом зале собрались все учителя, родители и ученики. Ближе всех к сцене сидели Даня, Коля с загипсованной рукой и проводившая до этого утренник у младших классов Соня в костюме Пеппи Длинный Чулок.

— Дорогие зрители, мы начинаем наш Новогодний «Голубой огонёк», — объявила учительница музыки Любовь Тимофеевна. — Прежде всего, хотелось бы поздравить с выздоровлением учащегося 10 «А» класса — Николая Казначеева.

Все зааплодировали, и Коля встал и поклонился, после чего начался сам концерт. Первоклашки читали стихи, учащиеся девятого класса ставили сценку, Наташа пела, Лёня Бессмертнов и Рая Головачёва танцевали.

Закончив показывать фокусы, Марик поклонился и ушёл со сцены, и ведущие принялись объявлять последний номер.

— Закрывать вместо меня концерт, как я понял, будут Козлова с Пирожковой? — уточнил Коля.

— Ага. Будут петь этих своих Ранеток и утопать в ссыпающихся на них розовых лепестках, — Соня тихо захихикала. — Только вместо лепестков в мешках будет сюрприз от Даньки с Мариком.

— Надо будет это всё снять и выложить куда только можно, — Соколов вытащил мобильный телефон и включил камеру. — В конце концов, они ж так рвались на звёздный Олимп.

На сцену вышли одетые в кофты с глубоким декольте и юбки-пояса Пирожкова и Козлова. Заиграла музыка, и подружки запели фальшивыми до скрежета в зубах голосами:

Если ты захочешь обо мне сейчас узнать

Я буду рядом с тобой

Может слишком поздно, может рано опоздать

Или бежать за тобой

После первого куплета и случилось то, о чём говорили Коле Соня и Даня. Вместо розовых лепестков на девушек посыпались мука и перья. Все присутствовавшие на празднике ребята рассмеялись, а Марта Михайловна, почти не сдерживая улыбки, покачала головой. Сами же героини дня принялись смахивать с себя мусор, сопровождая всё оскорблениями в адрес собравшихся.

— Круто вы придумали, — давясь от смеха, сказал Коля.

— Дамы и господа, — торжественно объявил, встав перед подружками, Марик. -На этой позитивной ноте мы завершаем наш замечательный концерт. Также мне хотелось бы сообщить, что мы с ребятами решили исполнить заветную мечту наших любимых Нелли и Эдди стать звездами, поэтому завтра это видео будет не только на сайте школы, но и во всех соцсетях и видеохостингах!

В зале раздались громкие аплодисменты,а Нелли с Евдокией с визгом бросились бежать, но в спешке задели провода и, к радости своих недоброжелателей, упали со сцены.Поднявшись, опозоренные подружки пулей выскочили из актового зала.

Клуб «Открытая книга» был украшен в лучших традициях Поттерианы. На стенах были развешаны гербы факультетов; ёлку украшали искусственный снег,гирлянды и фигурки сов; на потолок были наклеены звёзды и по всему залу были расставлены статуи горгулий, державших в лапах фонари.

Первым делом Белоногов, одетый в меховую мантию Хагрида, украшенную цветком, пошёл, конечно же, в буфет. Там ему сразу же приглянулся тыквенный пирог, и он решил попробовать кусочек.

— Вам нравится, Дмитрий Сергеевич? — прокурор услышал женский голос.

Обернувшись, толстяк увидел Ксению Александровну Печеник, которая, судя по диадеме и синему с серебристым платью, решила в этот вечер примерить на себя образ Кандиды Когтевран.

— Мммм, божественно, Ксения Александровна, — проворковал Белоногов. — Сейчас доем вот это и буду дальше дегустировать сладости. Кстати, Вас я бы тоже так и съел — у Вас ведь такая вкусная фамилия…

Ксения Александровна смущённо улыбнулась.

Заиграл знаменитый Святочный вальс, и молодняк прокуратуры мигом разбился на пары. Тут на праздник прибыли сотрудники адвокатской коллегии — Рубен Валерьевич Маркарьян, Софья Павловна Варламова, Владимир Иванович Золотарёв и Галина Остапчук. Адвокат и его помощники примерили на себя образы Снейпа, Джеймса и Лили соответственно, а Галя...

— Пожалуй, этот бал — единственное событие, во время которого Джеймс и Снейп не враждуют, — пошутил Саша.

— И одно из немногих, когда Поттер-старший меня не раздражает, — ответила Ася.

Негативное отношение Коровиной к Джеймсу-школьнику, появившееся у неё после прочтения последних трёх частей саги, Чекалин полностью разделял. И их окружение всегда гадало, чем это больше было вызвано — моральными установками ребят или тем, что в школьные годы им обоим пришлось столкнуться с такими экземплярами?

— А не раздражает, потому что в нашем мире он никого кверху ногами не подвешивает и головы никому не увеличивает, — сказал Шушундер. — А наоборот, помогает людям.

— Это точно, — согласилась девушка. — И Владимиру Ивановичу очень идут эти костюм и очки.

Тем временем одетый в слегка потрёпанную коричневую мантию и зелёный галстук Игорь Борисович Симонов подошёл к Галине Остапчук, пробовавшей в буфете Берти-ботс. Она, судя по розовому парику и пёстрым кофте и юбке, решила на один вечер стать Нимфадорой Тонкс.

— Разрешите пригласить Вас на танец, — предложил прокурор.

— Конечно, — улыбнулась девушка. — Тем более, Вы — Римус, и Вам как раз нужна Тонкс.

И Симонов с Галочкой принялись танцевать. Недалеко от них кружились в вальсе Андрей Владимирович Потёмкин и Илона Андреевна.

— Ой, Алекс, смотри, — Лида кивнула в сторону начальницы. -Наша Беллатриса нашла своего Волан-де-морта.

— Повезло вашей Илоне, — сказал второй Саша. — Кто знает, может, их отношения не ограничатся одним вечером?

В зал вошёл Николай Сергеевич Мишин, который отличался от остальных гостей тем, что на нём был костюм верной совы Гарри Поттера — Букли. Все присутствующие при взгляде на необычный наряд медиатора начали переглядываться и перешёптываться, и мужчина поспешил в сторону бара.

— Очень забавный прикид, Николай Сергеевич, — оценила костюм Екатерина Эдуардовна Романова, которая была одета в изумрудную мантию и чёрный колпак Минервы МакГонагалл.

— Спасибо, Екатерина Эдуардовна, — ответил Мишин. — Это я просто надел на спор: решусь ли прийти на такое мероприятие в образе совы или нет.

— Это Вы ещё легко отделались, — захихикала адвокатесса. — Помню, как-то раз мы с Селютиным сели играть в шахматы на желание. Он мне проиграл, — Романова понизила голос. — И ему пришлось идти в аптеку, — следующую часть предложения она произнесла ещё тише. — На шпильках.

Екатерина Эдуардовна наклонилась к Николаю Сергеевичу и что-то прошептала ему в самое ухо. Узнав, что же купил Селютин в аптеке, медиатор рассмеялся.

— Ну Вы даёте, Екатерина Эдуардовна, — только и сказал он.

В этот вечер судья Людмила Юрьевна Холостова решила предстать в образе Вальбурги Блэк, а для красоты дополнила свой образ рамкой для портретов. Бедная Холостова, не подумала она о последствиях! В итоге желание соответствовать образу привело к тому, что Людмила Юрьевна задевала всё и всёх рамкой и сопровождала всё это такими словесами, что у остальных гостей уши сворачивались в трубочку.

— Понаставят тут всего, а я не могу пройти на [censored]! — в очередной раз выругалась судья. — Что за [censored] вообще?!

— Людмила Юрьевна, кончайте уже так выражаться! — не выдержал «Сириус» Олег Громов. -Вы всё-таки судья, да и приличные люди здесь собрались…

— Яйца курицу не учат! — огрызнулась Холостова.

— Да, а ещё судья, — грустно сказал мужчина.

— А чего ты хотел? -ответила Елена Савинова, наряженная в украшенное искусственными цветами платье (что намекало на учительницу травологии Помону Стебль). — Ты же — Сириус, а она — Вальбурга, вот и сочла своим долгом соответствовать во всём, поэтому так тебе и ответила.

За барную стойку сел странный тип в мантии с капюшоном и с огромным накладным глазом. Повернувшийся к посетителю бармен с испугу вздрогнул и уронил стакан.

— Да не пугайтесь, товарищ старшина присяжных заседателей, — заговорил мужчина и откинул капюшон. — Это же я, Степанов Валерий Иванович.

— Извините, Ваша Честь, не признал, — робко улыбнулся бармен. — Что Вы будете?

— Тыквенный сок, пожалуйста, — сделал заказ судья.

Проходивший неподалёку «Годрик Гриффиндор» Алексей Михайлович Игнатьев решил составить «Грюму» компанию.

— Валерий Иванович, что ж Вы ходите, всех пугаете? — иронично спросил прокурор.

— А чтобы закон не нарушали, — шутливым тоном ответил Степанов. — Я вот чего думаю, Алексей Михайлович, может, стоит оставить глаз себе? Чтобы присяжные правильные вердикты выносили.

И оба мужчины рассмеялись.

За ходом праздника наблюдали администраторы клуба. И всё бы ничего, если бы один из них неожиданно не схватился за голову.

— Боже, что мы наделали! — воскликнул он. — Представляете, Станислав Юрьевич, мы перепутали билеты, и раздали приглашения на бал Гарри Поттера сотрудникам прокуратур и адвокатских контор!

— И что теперь будем делать, Александр Леонидович? — обеспокоенно спросил Станислав Юрьевич.

— Придётся нам организовывать для студентов иняза вечер Шерлока Холмса, — ответил Александр Леонидович. — Выбора-то другого нет!

Настало время объявить победителя вечера, и на сцену вышел хозяин клуба Иван Владимирович Шишков.

— Дорогие гости, пришла пора назвать имя победителя нашего конкурса костюмов, — Шишков открыл конверт. — Итак, им стал Подколо… Простите, Подколёдный Владимир Анатольевич в образе Златопуста Локонса!

Все присутствующие покатились со смеху.

— Ну правильно, он же из образа не вылезал, — насмешливо шепнул Ильин Белоногову.

Подколодный же, кланяясь, поднялся на сцену.

— Спасибо огромное, — заговорил Владимир Анатольевич. — Я знал, что выиграет не абы кто, а самый лучший прокурор в городе, то есть я. Над моими чувством собственного достоинства и стремлением к совершенству все смеялись, но время нас рассудило.И вот наконец настал мой звёздный час, и я утёр нос тем, кто не верил в меня.

— А вот и Ваш приз.

Иван Владимирович достал из портфеля то, что младший советник юстиции никак не ожидал получить — диск с компьютерной игрой «Гарри Поттер и философский камень». В зале раздался громкий смех гостей, некоторые даже начали аплодировать.

— Да, этот вечер Подколодный запомнит надолго, — усмехнулся Белоногов.

Ильин кивнул в знак согласия.

Лицо Подколёдного скривилось от негодования (как же, он ведь рассчитывал на деньги, новую машину или ещё что-либо существенное!), но делать было нечего, и он, изобразив благодарность, забрал игру и поспешил удалиться.

Весь остаток вечера Владимир Анатольевич провёл в холле, размышляя, что же ему делать с игрой.

— Ну и зачем она мне? — размышлял он. — Это ж больше этим недокомпьютерщикам подошло бы! Но они наверняка в такую уже играли... Да, «хорош» подарочек, который даже не знаешь, куда девать.

Тем временем бал подошёл к концу, и все принялись расходиться. Первым же, на счастье прокурора, зал покинул Гена.

— Геннадий, подождите минутку! — Подколёдный окликнул постового.

— Что такое, Владимир Анатольевич? — Гена приготовился к тому, что тот опять начнёт его «пилить».

— Дорогой Геннадий, я хотел сказать, что между нами было очень много разногласий, и я Вас часто обижал, — неожиданно доброжелательно сказал Подколодный. -Но в этот торжественный вечер я хотел бы за всё перед Вами извиниться и прошу Вас принять в качестве примирения этот скромный подарок.

Генка удивлённо посмотрел на диск.

— Это же Ваш приз! — сказал он.

— Понимаете, я так подумал и решил, что Вам эта замечательная игра будет нужнее, — ответил Подколодный и сурово добавил: — Берите, пока я добрый.

— Ну, спасибо, Владимир Анатольевич, — всё ещё сомневаясь, сказал постовой и взял диск.

— Только никому не говорите, что это я Вам подарил. С наступающим! — бросил на прощание младший советник юстиции, после чего спешно ушёл из клуба, сел в машину и поехал домой.

Через пару минут в холл вышли оба Саши со своими дамами и Макс с Олей, и Генка поспешил поделиться радостью с друзьями.

— Ребят, Вы только посмотрите, что мне подарил Подколодный! — он показал товарищам игру.

— Неужели наш Змей? — удивилась Оля.

— Гена, блин, ну ты даёшь! — прокомментировал Бесфамильный. -Тебе уже сам Подколодный свои призы отдаёт!

Тут в холле показались Ильин, Белоногов, Тётя Поля и Валентина.

— Это вы тут что обсуждаете? — поинтересовалась уборщица.

— Да вот, Тёть Поль, наш Подколодный отдал свой приз Гене, — пояснил Чекалин.

— Везучий ты, Ген, — сказала Валя. — Ещё никому этот вредина не оказывал даже такую маленькую услугу.

— Наверное, торжественная предпраздничная атмосфера влияет даже на таких, как Подколодный, — пошутил Ильин.

— Да ну его нафиг! — сказал Белоногов. — Давайте поедем переоденемся, сдадим костюмы и по домам.

И вся компания дружно направилась к выходу.

---

Примечания:

Присутствуют заимствования из книги и фильма "Гарри Поттер и Кубок огня".

Сцена с позором Нелли и Эдди позаимствована из последней серии первого сезона сериала "Мачеха. Взрослые игры".