Где твои крылья? (джен)

Примечания:

Не буду изображать из себя скрипача. Я пианист. Не самое романтическое, что нужно было на 14 февраля, но ангст нам как всегда ближе)

— Блять! — Пик с шипением пнул тумбочку о которую только что ударился. Во второй раз боль не уменьшилась. Забив на неё, он накинул куртку и выбежал из квартиры, кинув матери что-то про то, что вернётся до утра. Вряд ли её это успокоило, но времени у него не было.

Сегодня был один из любимых дней школьников. Тот самый выпускной, о котором все мечтают одиннадцать лет. На парне до сих пор была белая рубашка, которую он не успел снять. Звонок Вару раздался слишком резко, чтобы размышлять. По одному пустому «привет» было понятно, что праздник на этом заканчивается. Начинается что-то тёмное. Поэтому, бросив короткое «сейчас буду», Пик помчался к нему. Даром, что дом был недалеко.

Слишком уж настораживал этот тон. Даже когда дома становилось слишком плохо, Вару не говорил таким лишённым чувств голосом. Он раздражённо закатывал глаза и весьма нелестно отзывался о родителях, но никогда не вспринимал их придирки всерьёз. Возможно, сейчас дело было не в них, но очень сложно представить ситуацию, в которой Вару бы звучал так отстранённо. Обычно он заканчивал свою возмущённую речь, вздыхал и брал в руки тонкий смычок, проводя им по звенящим струнам скрипки. Он всегда говорил, что единственное, за что благодарен родителям — за музыкальную школу. Конечно, он ушёл из неё спустя несколько лет, но скрипка и умения остались. Сейчас Пика коробила единственная страшная мысль о том, что придя к нему, он не найдёт ни скрипки, ни Вару.

Дверь в квартиру была открыта, Пик даже не стал стучать. К его облегчению и скрипка, и её хозяин были на месте. Вару сидел перед диваном, откинув голову назад. Очки он медленно крутил в руках, задумчиво глядя в потолок. Будь это обычный день, Пик счёл бы это за посетившее его вдохновение, но сейчас…

— Пик, — Вару поднял голову, встречаясь с Пиком глазами. Парень замер. Он и раньше видел эти глаза, но теперь в них было что-то другое. Такое… страшное, — Зачем ты пришёл?

— Что произошло? — проигнорировав вопрос, Пик подошёл ближе, садясь рядом.

— Со мной ничего, — Вару вздохнул и встал, потягиваясь, — С родителями — автокатострофа, — в его голосе не было даже тени грусти. Лишь бессильная ярость и смирение. Пик не дрогнул, лишь внимательнее вгляделся в него.

— Мертвы?

— Мертвы, — коротко подтвердил Вару, подходя к столу и упираясь в него руками. Открытый футляр скрипки лежал перед ним. Солнце отражалось от лакированной поверхности, бросая на стену солнечных зайчиков.

— И… Что дальше? — Пик остался сидеть, стараясь найти хоть какой-нибудь выход из этого молчания.

— Не знаю. Вару вздохнул и сел на стол, глядя на закат за окном и чуть щурясь от яркого солнца.

Слова были лишние. Он и правда не знал, что дальше. Родители его никогда всерьёз не воспринимали, но без них начанался кошмар. Невыплаченный кредит, отсутствие других родственников и хоть какой-то помощи. Здесь он был один. Казалось бы… Ещё несколько часов они слушали речь учителей и с гордостью рассматривали красные ленты. Чувство свободы и банальной радости от того, что до экзаменов ещё есть время, улетучились с одним лишь звонком. Слишком быстро всё меняется. Он просидел в тишине примерно полчаса. Он не знал, зачем позвонил ему. Сейчас он не знал абсолютно ничего, кроме единственной неоспаримой правды — теперь он один. Можно было говорить что угодно, но слова здесь ничего не изменят. Да и действия вряд ли помогут.

— Можно ли что-то сделать? — Пик наконец нарушил тишину, удушающую, словно петля на шее.

— Не думаю, — Вару хмыкнул, потому как больше ничего не оставалось, — Всё, что у меня есть — кредит и счета за коммуналку. И если бы проблемы на этом заканчивались… Даже после смерти жизнь портят. Прямо талант у них…

Тишина снова вернулась. Пик молча обдумываю ситуацию, Вару смотрел на солнце. Оно медленно садилось за соседние дома, освещая небо в огненно-красный. Из кухни послышалось тихая мелодия. Задней мыслью Вару вспомнил, что телевизор он не выключал.

— «Брата» крутят, — тихо прокомментировал Пик.

Вару лишь кивнул и стянул с себя толстовку, оставаясь в такой же белой, как у Пика, рубашке. На левой руке из-под короткого рукава виделся тонкий шрам. Вару иногда шутил, что это скрипичная струна, но сейчас было явно не до шуток. А Пик внезапно понял, что никогда не знал происхождение этого шрама. Мелодия из телевизора стала чуть громче. Вару потянулся к скрипке уверенно, словно это было единственное, что осталось у него.

Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене,И я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине.Мне хочется плакать от боли или забыться во сне.Где твои крылья, которые так нравились мне?

Пик слушал молча. Ему всегда нравилась скрипичная музыка. Особенно такая. Всякий раз, когда Вару приходил к нему домой, он брал с собой и скрипку. Потому что никогда не приходил просто так. Потому что его проблемы не решались словами. Их решала лишь музыка. Он мог долго рассказывать о своих проблемах, а мог бросить лишь пару слов, но всегда играл, словно это был выход. Выход куда-то за реальность. За ту грань, где не будет проблем, а будет лишь тихий звук струн.

В такие вечера он почти всегда молчал, иногда задаваясь вопросом, почему он приходит именно к нему. Пик не тот, кто может поддержать, да и вряд ли Вару нужна была поддержка. Он просто сидел рядом и слушал. Вот и сейчас… Наверное, у этого должно быть название.

Когда-то у нас было время, теперь у нас есть делаДоказывать, что сильный жрёт слабых, доказывать, что сажа бела.Мы все потеряли что-то на этой безумной войне.Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?

Вару закрыл глаза. Так странно… Он никогда не любил музыку, пока один мальчик во дворе не сказал ему, что его музыка прекрасна. В его глазах была уверенность, он верил в свои слова, и веру эту сохранил до сих пор. Не отшатнулся от одинокого пацана, скучающе мучающего скрипку посреди детской площадки. С ним все этим мучения начинали уметь смысл. Наверное, об этом стоит задуматься… Но не сейчас.

Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, не спрашиваю, сколько мужей.Я вижу, ты боишься открытых окон и верхних этажей.И если завтра начнётся пожар, и всё здание будет в огне,Мы погибнем без этих крыльев, которые нравились мне.

Вару опустил скрипку на стол. Телевизор тихо шумел за стеной знакомыми строчками. Молчание перестало так давить. Вроде ничего не изменилось, но дышать стало легче. Солнце окончательно зашло за дом, погружая квартиру в темноту. Вару обернулся и поймал взгляд Пика, говоря глазами — или это был тихий шёпот — лишь одно слово, как бы благодаря за всё это понимающе молчание.

— Спасибо.

Примечания:

Мало. Но пусть будет.

Тгк — https://t.me/Holleyleaf