Механический папаша (джен)

Всюду царил хаос. Степняки уже давно ушли восвояси, оставив после себя беду. Люди метались из стороны в сторону, пытаясь забрать самые драгоценные вещи, некоторые пытались потушить пожар, бегая с вёдрами в руках к колодцу, к реке. Дома обрушивались, сгорали до тла. Скотина, привязанная кольями к земле или запертая в загонах, пыталась вырваться на свободу.

Филдрей старался помочь каждому: хватал зазевавшихся детей и отдавал их в руки родителей; скотину, любую животину отпускал на волю. Ингарет отправил ему на помощь пару роботов-стражей, а сам направился к заброшенным домам, в которых огонь успел потухнуть, искать пострадавших и анализировать состояние разрушенных после нападения объектов. Он огляделся по сторонам: пепел летал в воздухе, земля смешалась с золой, в некоторых местах лежали трупы несчастных, кто подвергся лезвию степняков.

Ингарет, в сопровождении нескольких роботизированных офицеров, проходил мимо одного разрушенного дома, как услышал плач младенца. Немедленно обернувшись, он подошёл к строению. Там, под завалами, лежали бездыханное тело мужчины. Рядом с ним — оторванная женская рука.

— Расчистите развалины, — приказал он офицерам.

Офицеры кивнули и тотчас начали исполнять приказ, с осторожностью откладывая в сторону крупные брёвна. Ингарет невольно отметил про себя, что у некоторых противно скрипели коленные суставы. По возвращении в столицу всему роботизированному персоналу необходим осмотр. Он сымитировал вздох, поправил монокль и продолжил наблюдать за их работой.

Через двадцать минут место расчистили. Ингарет подошёл ближе и увидел, как посреди золы, пыли, грязи и щепок лежало мёртвое тело женщины с оторванной правой рукой. Младенец, прижатый к её груди, плакал навзрыд, слёзы градом текли по его щекам, а кожа приобрела багровый оттенок.

Что-то щёлкнуло. Там, где-то в груди, под шестерёнками и пружинами. Стало как-то... Грустно? Судьба ужасно обошлась с невинным ребенком. Ингарет мотнул головой. Он — машина, робот, не умеющий испытывать эмоции, подобные людям. Для него главной целью являлось следование приказам и вычисление тех или иных процессов, а не изучение человеческой натуры.

Он наклонился, осторожно взял младенца на руки. Одна его ладонь держала головку, шею и плечо, а вторая придерживала спинку. Пальцы у него слегка подрагивали, но, к счастью, этого никто не заметил. Ингарет никогда не интересовался, как правильно держать детей, а потому беспокоился о том, что мог что-то случайно сломать ребёнку. Малыш, правда, плакать не перестал, но по крайней мере не так сильно, как прежде.

Филдрей встретил его возле разрушенного колодца. Здесь собрались все выжившие после пожара люди, скотина, вещи. Решался вопрос, где они теперь будут жить. С большой вероятностью всё население деревни станет жить в другом месте, подальше от этой территории, а сюда пришлют солдат для охраны границ.

Ребёнок всё рыдал и больше привлекал к себе внимание, как бы Ингарет не старался его убаюкать. Покачивал из стороны в сторону, шёпотом просил быть потише, но ничего не получалось. Филдрей, заметив это, подлетел к нему и, несколько минут разглядывая заплаканное лицо ребёнка, звонко засмеялся, из-за чего малыш на некоторое время затих, с любопытством разглядывая его.

— А у нас кто-то папашей стал! — дразнил его Филдрей. — Папаша, папаша!

— Не смей так говорить. Я никакой не папаша! — сурово произносил Ингарет.

С ребёнком нужно скорее решать вопрос. Если у него нет родственников здесь, тогда они вернутся в столицу к Неллит, где уже она определит, что делать: либо по договору с Шедди отдать малыша в её приют, либо пристроить в какую-нибудь семью, которая готова взять на попечение.

— Позволите я возьму малышку? — спросила подошедшая женщина. — Она ужасно голодна, вот и плачет.

— Да, конечно, — ответил Ингарет, отдавая ей младенца.

— Бедняжка, — произнесла женщина, укачивая ребёнка на руках. — Потеряла родителей, а других родственников у неё нет.

— Почему бы эту милашку не взять вам? — вмешался Филдрей.

— Я бы с радостью, да вот у самой семеро голодных ртов, — ответила женщина. — И у остальных ситуация не лучше.

Ингарет осмотрел всех присутствующих. И вправду, множество детей разных возрастов сидели около родителей, просили кусок хлеба и иногда бросали на него непонимающие взгляды. Если сейчас у них такая ситуация, то куда им ещё один лишний рот? Ингарет вздохнул, его рука легла ему на грудь, в ту зону, где должно находиться сердце. Вся эта ситуация изрядно потрепал и утомила. Но теперь было ясно одно — им в любом случае нужно отвезти ребёнка в столицу.

Перед отъездом женщина, постоянно отвлекаясь на шалости детей, рассказала Ингарету, как правильно ухаживать за малышами: держать их, кормить, одевать. В общем, всё, что ему необходимо знать за этот короткий период. Он внимательно слушал её, записывая полученную информацию в базу данных. А то вдруг, подобная ситуация повторится.

Всё их путешествие малышка, на удивление, вела себя спокойно. Смирно лежала на руках, слушала бесконечную болтовню, которая сменялась то серьёзными темами, то ненужной информацией. Солнце светило ей в лицо, так что Ингарет, бросивший на неё несколько раз взгляд, заметил цвет её глаз. Они очень красивые. Небесного цвета, с более светлыми и тёмными крапинками у зрачка. И такие любознательные, невинные. Ингарет с неловкостью отвёл глаза. Механическое сердце в груди снова пропустило удар.

— Слу-у-ушай... — произнёс вдруг Филдрей. — Дай её мне.

— Ты с ума сошёл?! — рявкнул Ингарет, механически прижимая её к себе. — Знаю я твои фокусы! Не дай Бог мне ещё ребёнка угробишь.

— Эй! — с обидой произнёс Филдрей. — Не такой уж я и безответственный.

Несколько минут молчания повисли между ними. Филдрей объехал его, стоящего и напряжённого, несколько раз и приблизил лицо к голове малышки. Протянул руку, с аккуратностью погладил её костяшками пальцев. Девочка зашевелилась, попыталась перевернуться и посмотреть на него, что вызвал смешок. Ингарет чуть расслабился, сымитировал облегчённый выдох.

— А папка твой переживает за тебя, — в шутку и демонстративно громко произнёс Филдрей.

— Да я тебя сейчас прибью! — возмутился Ингарет, с возмущением глядя на него.

Ближе к вечеру им пришлось остановиться в постоялом дворе одного города, находящегося в нескольких сотен милях от столицы. Неожиданно начался дождь, и Ингарет не хотел простудить ни собственные шарниры с болтами, ни ребёнка. Филдрей хоть и противился этому решению, но после сдался.

Ингарет лежал на кровати. Его руки лежали по обе стороны от малышки и посматривал за ней. Она с любопытством рассматривала обстановку. Взгляд её случайно падал на окно, по которому скатывались большие и мелкие дождевые капли; на письменный стол, куда Филдрей бросил сумку с необходимыми сменными деталями, если в бою что-то произойдёт. Конечной целью для рассмотрения являлся сам Ингарет.

Она протянула маленькие ручонки и коснулась его холодных лицевых пластин. Ингарет не отстранился. Он осторожно взял её ладонь в свою, провёл когтистым пальцем по нежной коже, а позже наклонился и прижался зоной, где должны быть губы к ней. Малышка засмеялась. Филдрей наблюдал за происходящим, широко улыбался. Он вскочил с кровати и подошёл к ним.

— Я ж сказал, что он привязался к тебе, — шепнул он, демонстративно прикрыв рукой её ухо.

— Филдрей, заканчивай! Я... — Ингарет осёкся, бросив на неё взгляд. — Может быть.

— Рет, может, оставим её себе? — спросил Филдрей, оперевшись руками о кровать. — Хоть какое-то разнообразие в твоей жизни будет. А то постоянно сидишь в своём министерстве. Хоть она сможет тебя вытянуть от туда.

— Это не игрушка! — воскликнул Ингарет. — Не забывай, мы — роботы, нам не дано понять человеческие эмоции.

— Это у тебя проблемы, у меня всё хорошо, — возразил Филдрей. — Ты даже не пытаешься побыть человеком. Вечно следуешь своим протоколам.

Малышка заплакала от окружающего шума. Ингарет сразу переключил внимание на неё, обхватив ладонями её голову и, чуть приблизив лицо, начал успокаивать. Филдрей внимательно смотрел на него. Обычно брат никогда не позволял дать слабину ни перед детьми, ни перед взрослыми. Любой шум его раздражал. Но вот теперь он сидел здесь и успокаивал малышку.

— Даже если я и возьму её на попечение к себе, даже если смогу понять человеческие эмоции, — начал Ингарет, — Я не хочу, чтобы, становясь старше, она стыдилась того, что её воспитывает робот, а не нормальные родители, как у других детей.

— Но этого не будет! — воскликнул Филдрей.

— Откуда ты знаешь?

— Я просто знаю! — твёрдо произнёс Филдрей. — И даже если у тебя возникнут трудности с воспитанием, у тебя же есть мы! Я, Неллит, Айвори... Мы все поможем.

Ингарет некоторое время помолчал. Он смотрел на малышку, то, как она глядела на него. Данные обстоятельства сводили его с ума, заставляли микросхемы нагреваться. Процессор лихорадочно думал. С одной стороны, он действительно за такое короткое время смог привыкнуть к этому существу и хотел взять под опеку, но мысль о том, что этот ребёнок будет не такой как все из-за родителя убивала его.

— Я... Я не знаю, что делать, — проговорил Ингарет, устало выдохнув. — Я боюсь, что не смогу дать любви и заботы Акше в достаточном количестве....

— Подожди, что ты сказал? — прервал его Филдрей. — Акша?

— Я... — со смущением промямлил Ингарет.

Филдрей радостно воскликнул, выхватил из его рук малышку и подкинул вверх. Ингарет испугался, вскочил и держал руки так, чтобы в любой момент схватить ребёнка.

— Всё, Акша, теперь ты с нами, — радостно проговорил Филдрей, держа ее на руках.

— Ты что творишь, негодник?! — возмутился Ингарет, выхватив у него ребенка. — А если бы она упала?!

— Ну, не упала же.

— Тебя прибить мало, — с недовольством проговорил Ингарет.

Дождь за окном всё продолжал лить. На земле образовывались лужицы. Бродячие кошки и собаки спрятались под козырьки домов. Редко когда по улице проходили люди, и то, они шли по делу, а не гуляли. Гроза прогнала всех живых существ по домам.

* * *

Солнечный свет проникал в кабинет, ложился на пол, чистый настолько, что любой может увидеть собственное отражение; на дубовый стол, заваленный картами, книгами, свитками и прочими другими вещами. Неллит, у которой несколько прядей выбились из причёски, а голова не хотела думать, ибо виски нещадно болели, решила сделать перерыв от заседаний и потому приняла их.

— Ваша Светлость, разрешите мне оставить этого ребёнка у себя, — проговорил Ингарет, чуть склонив голову.

Неллит посмотрела на них, и её взгляд смягчился. Акша не отрывала взгляда от неё, попутно обхватив ручками палец Ингарета.

— Разрешаю, — тихо произнесла Неллит, устало массируя переносицу. — Шедди всё равно сказала, что нужно подождать два месяца. Старшие воспитанники выпустятся в августе.

— В этом году много сирот, — задумчиво сказал Ингарет.

— Верно. Что ж, иди и обустраивай для ребёнка место, — мягко проговорила Неллит, улыбнувшись.

— Благодарю, Ваша Светлость, — Ингарет поклонился и вышел из кабинета.

Снаружи их ждал Филдрей, с нетерпением шагая из стороны в сторону и случайно задевая ногами напольную керамическую вазу с цветком. Когда до него дошла новость о том, что Акша может остаться с ними, он от радости выхватил её из его рук и подбрасывал вверх. Она смеялась, а Ингарет всё крутился рядом, чтобы в случае чего поймать, прижать к себе и никогда не отпускать.