Феликс в стране чудес (джен)

Голова трещала по швам, голод мерзким киселём растекался по всему телу и без слов ныл в ушах. Этот кошмарный день гадко плясал перед глазами, подкидывая дров в огонь чувством вины.

Пробуждение, сопровождающееся головной болью и ужасом от осознания, что опять проспал, убитые бесконечными окрашиваниями волосы, стыдливо заправленные под шапку, жрущий изнутри голод и шаткий баланс между его утолением и нарушением диеты. Опять сплошные репетиции, опять день пинает тебя как футбольный мяч с места на место, опять от руководства приходят замечания и жалобы к мелочам. И Феликс не выдержал...

Он уже и не помнил, что сказал, но помнил напряжение в глазах и губах Чана, настороженные вопросы Чанбина и Чонина и то, как он, пробубнив под нос смущённые извинения ушёл практиковаться в другой зал.

Сил уже не оставалось. Феликс еле согнул ноющие ноги и прислонился разгорячённой спиной к холодной стене. Он откинул голову назад и расслабленно прикрыл глаза.

Сквозь звон в ушах, нытьё голода, боль во всём теле и гулкую пустоту агентства до слуха дополз голос. Знакомый, но такой жалобный, без конца что-то повторяющий как заклинание и торопливые шаги.

— Я опаздываю! Как же я опаздываю!

— Йена? — не понял он.

Феликс насторожился и осторожно выглянул в коридор. В конце тёмного тоннеля, у лестничной площадки под холодным светом единственной лампы молнией мелькнула белая фигурка. Феликс едва успел разглядеть знакомые черты: острые скулы, узкие глаза и мертвенно бледную кожу.

— Йена! — в висках застучало чувство вины и Феликс рванулся вперёд, — Йена, подожди!

— Я опаздываю! Как же я опаздываю! — лихорадочным эхом отозвался Чонин, казалось, никого не замечая.

Феликс побежал за ним, странным, таким бледным, в этом белом костюме, с мертвенно-белыми волосами, к лифтам.

Несмотря на захлопнувшиеся прямо перед ним двери, он всё равно застучал по кнопке. На удивление, лифт открылся сразу же. Феликс запрыгнул в кабину и резко надавил на кнопку.

Лифт неожиданно застыл, лихорадочно мигнул лампой, рвано дёрнулся, и, прежде чем Феликс испугался, стремительно полетел вниз, в глухую гремящую пустоту.

Пару раз ударившись о стенки лифта, он попытался нащупать пол. Но пальцы мазнули по пустоте и Феликс с ужасом обнаружил, что двери, стены и потолок растворились во тьме.

— Вот чёрт! — выдохнул он, прощаясь с жизнью и зажмуривая глаза. Но спустя минуту, он с удивлением обнаружил, что всё ещё летит. Это его немного успокоило.

"Интересно, это шахта такая глубокая, или я лечу медленно?": озадаченно подумал Феликс.

Вскоре он заметил, что мимо него плавно, как в невесомости пролетают самые разные вещи. Кружки с засохшим кофе на стенках, кепки с искуственными перьями, брошюры с пустыми обложками, салфетки с кактусами, кисточки для макияжа, которыми словно красили забор, пустые флакончики из-под блесков для губ, слипшиеся вместе в шар или подобное...

"Чертовщина какая-то!"

Феликс попытался найти взглядом, хоть что-то нормальное или хоть что-то, на чём можно сидеть. Мимо очень кстати проплыло кресло на колёсиках, подозрительно похожее на любимое кресло Чана из продюсерской.

— Ну....Зато не будет страшно падать с карьерной лестницы.- заметил Феликс, устраиваясь поудобнее на кресле и провожая взглядом пролетевшую мимо пустую банку из-под джема.

— Если я лечу так долго, то могу и Землю насквозь пролететь.- заметил Феликс, — Ну хоть домой слетаю! — обрадовался он, — Хотя нет, — сам себе возразил он, — почему я вдруг вылечу в Австралии? Может, вообще окажусь где-то в океане или Антарктиде... Ай, вот чёрт!

Задумавшись, он не заметил, как соскользнул с кресла и шлёпнулся на что-то мягкое и оглушительно шуршащее, похожее на упаковочную бумагу. Сквозь шорох до слуха снова донеслись знакомые причитания.

— Он будет в ярости! Просто в ярости!

— Йена! — вспомнил Феликс, и, отряхнувшись, побежал за голосом.

Он оказался в пёстром, как лоскутное одеяло, коридоре. Крашеные деревянные доски мешались с непокрашенным бетоном, где-то проглядывал чем-то изъетый мрамор, где-то пластмассовая обивка из студии. Двери тоже пестрели разнообразием, как цветов и текстур, так и расположением. Были и дверцы от школьных шкафчиков, и от комнат мемберов, краем глаза Феликс даже заметил бумажную дверь на потолке.

Коридор привёл его в небольшой зал, посередине которого красовался столик. Чонина нигде не было. Подойдя ближе к столику, Феликс увидел лежащий на нём ключ, крохотный и блестящий.

— Может, Йена оставил?

Феликс огляделся. В зале тоже были двери, но ключ не подходил ни к одной из них. Краем глаза он заметил занавеску, удивившись, что не заметил её раньше. Отдёрнув её, он заметил дверь. Маленькую, словно кукольную. Конечно, вряд ли бы Чонин туда пролез, но раз ключ подходит, то почему бы и не войти?

Из открытой дверцы мягко повеяло цветами, до слуха доползло вкрадчивое бурление фонтана и щебетанье птиц. После тёмной шахты лифта, этого странного коридора и мрачного зала Феликсу нестерпимо захотелось в этот сад. Но в крохотный проём не могла протиснуться даже его нога.

Феликс обречённо вздохнул и оглянулся на столик в середине зала. На столике стояла бутылочка.

— И почему я раньше её не заметил? — он подошёл к столу и внимательно осмотрел неожиданно возникшую вещь. Он вспомнил о том, что недавно ему хотелось пить, но внутри завозились опасения.

— Есть и пить всё подряд конечно плохо, но здесь нет никого, кто мог бы мне навредить. — успокоил себя Феликс и сделал небольшой глоток. Вкус ему даже понравился, потому он отпил ещё немного. Внезапно он почувствовал, как кожа на теле начинает стягиваться и сжиматься, голова приятно кружиться, а мир стремительно пополз вверх.

— Что за....Что происходит?! — испугался он, но, вспомнив, что если он уменьшится, то попадёт в сад, даже обрадовался.

Почувствовав, что он наконец-то перестал уменьшаться, Феликс поспешил к двери, но дёрнув за ручку, понял, что та заперта, а ключ недосягаемо поблёскивает на столе. Феликс попытался вскарабкаться по ножке стола, но поверхность только издевательски скрипела под стремительно потеющими ладонями и раздражающе скользила.

— Чёрт! — пнул он ножку стола после очередной неудачной попытке. В переносице чесался гнев, а в глазах постепенно краснели вены. Попытавшись успокоиться, Феликс сделал пару шагов в сторону и чуть не наступил на прозрачную коробочку, в которой лежала печенька. На коробке словно детской гуашью было написано "Съешь меня".

— Съесть? Ну ладно.- согласился Феликс и недолго думая откусил почти половину.

И пожалел, что это сделал.

Тело стремительно стало уноситься вверх, а зал сжиматься как упаковка. Феликс испугался.

— Нет, нет, нет, нет, пожалуйста!!!!! — взмолился он, стараясь сесть или сжаться обратно, лишь бы не расплющиться о стены, но он не смог даже пошевелиться. Дыхание участилось, по телу бешено заметался страх, а из глаз неконтролируемо полились слёзы.

— Так, всё хорошо! Не надо, Феликс! — он попытался успокоиться и привести в порядок разбежавшиеся мысли, — Всё хорошо, соберись! Не надо плакать!

Но слёзы всё лились и лились, пока сквозь ураган мыслей не скользнуло воспоминание.

— Пузырёк, точно! — шепнул себе под нос Феликс, потянувшись к столику, уже почти скрывшемуся под водой.

"Откуда здесь столько воды? Это я что ли наплакал?"

— Боже, какой стыд! Пора это прекращать! — Феликс решительно осушил остатки.

Зал как по щелчку расширился в геометрической прогрессии, а Феликс плюхнулся в тёплую солёную воду.

"Неужели это всё мои слёзы?! Или не стоило мне пить всё и сразу?!" : барахтались в голове мысли вместе с Феликсом.

"Будет глупо, если я так умру..." : подумал Феликс, прежде чем вспомнил о том, что он умеет плавать.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем его ноги нащупали под собой что-то похожее на землю. Тяжело дыша, Феликс, старательно рассекая воду ногами, вышел на лесистый берег. Выливая воду из ушей и стараясь мягко отжать волосы, Феликс снова услышал знакомое причитанье.

— Боже Всемогущий! Каждая секунда на счету! Нельзя же так задерживаться!

— Йена! — стал звать его Феликс и только сейчас понял, насколько он мал.

Чонин, промелькнув белой тканью костюма умчался в лес, а Феликс изо всех сил поспешил за ним.

— Как же неудобно! И всё из-за какой-то.. Я даже не знаю чего! Вот тебе и волшебная микстурка! Выпил бы ещё чуток и исчез бы совсем! Нет, всё! Сейчас подрасту немного, найду Йену и бегом отсюда!

От монолога Феликса отвлекло довольно странное зрелище. Чонина из виду он потерял, но за гигантскими травинками и стеблями заметил что-то похожее на разноцветный дым. Шуршаще продравшись сквозь листья и обрывки паутины, он вышел на поляну. Увиденное застыло в зрачках Феликса, скованное шоком, удивлением

И даже радостью...

— Не может быть... — только и смог выдавить он, — Не только я и Йена здесь?

Ты тоже....

Сынмо?

Ким Сынмин, в синем костюме, заваленый пледами и подушками, лениво развалился на шляпке гриба, покуривал из резного кальяна и презрительно обозревал округу.

— Сынмо! — Феликс выбежал на поляну, — Как я рад тебя видеть!

Заметив Феликса, Ким свысока зыркнул в его сторону и, словно в подтверждение своей реакции, выдохнул из ноздрей салатовое облачко.

— Ты — он затянул снова, — ещё кто? — спросил он и выдохнул теперь уже голубое облачко, ехидно и редко обдавшее лицо Феликса.

— Я.. Кхе-кхе, чёрт! — закашлялся Феликс. Мысли сразу же споткнулись в голове и спутались, — Ликс! Ким Ликс! Ой, нет, не так! Я Феликс, ты разве не помнишь меня?

Сынмин равнодушно продолжил курить.

— Ээ, ладно... — сменил тему Феликс, — а ты не видел, куда побежал Йена?

Сынмин снова медленно затянул, блаженно прикрыл глаза и с наслаждением медленно выдохнул золотое облачко. Затем он медленно разлепил веки и повернулся к Феликсу.

— Кто?

— Ты не помнишь Йену? Ну Йена! Чон Янин! — мысли всё не могли распутаться, — Ой, Яч Нонин! Нет, не так!...

— Не мельтеши... — прошипел Сынмин и подпёр щеку ладонью, — И что за бред ты несёшь?

— Не знаю. — пожал плечами Феликс.

Сынмин молча брезгливо отвёл взгляд и продолжил курить.

— Ладно, — выдохнул Феликс, — раз уж ты тоже не в себе, не помнишь ни меня, ни Йену, то, скажи, хотя бы, как подрасти!

— Зачем? — всё также односложно и равнодушно произнёс Сынмин

— Мне неудобно! — Феликса начал раздражать этот наглый презрительный тон, — Кому вообще удобно жить с таким ростом?! Я даже не знаю, сколько это!

Сынмин по-прежнему непроницаемо смотрел мимо Феликса, но тем не менее между его бровей появилась морщинка раздражения.

— С одной стороны — уменьшишься, а с другой — подрастёшь. — прикрывая глаза, пробубнил он себе под нос, с наслаждением затянул и выдохнул целое облако малинового дыма.

— Стороны чего?! — вспылил Феликс, стараясь откашляться и выловить ответ из раздражающе тихой речи Сынмина.

— Гриба. — процедил Сынмо напоследок и окончательно скрылся в клубах разноцветного дыма.

Когда дым развеялся, Феликс остался один на один с грибом.

— Да вы издеваетесь... — бессильно выдохнул Феликс, не очень-то понимая, где у гриба "одна" сторона, а где "другая". Обойдя гриб несколько раз, не найдя никаких признаков "одной" и "другой" стороны, он оторвал от шляпки два кусочка. Осторожно втянув ноздрями сырой грибной запах, он попробовал лизнуть один из кусочков. Шляпка гриба резко скользнула вниз и теперь находилась на уровне щиколоток Феликса.

— Фух, наконец-то нормальный рост! — обрадовался Феликс, разложил по карманам кусочки и двинулся дальше через лес.

— Интересно, а я один тут застрял вместе с Сынмо и Йеной? — рассуждал себе под нос Феликс, пробираясь через кусты и деревья, — Да и странные они какие-то... Если здесь не только я и Йена с Чонином, то сколько ещё нужно найти ребят? 10, как месяцев или 12, как баллов? Стоп! — Феликс остановился, — Что я вообще такое несу?

— Действительно, что же вы несёте, у вас же нет ничего с собой?

— Да и вообще, таскать тяжести вредно!

— Наверное, но... Стоп, что?! — ответил Феликс неизвестному собеседнику, которого судорожно принялся искать глазами.

— Мы здесь! — краем глаза Феликс увидел машущие травинки. Приглядевшись, он увидел цветы. Много цветов, больших и маленьких, садовых и полевых, местных и неместных. В этот момент, Феликс понял, что вышел к цветочной поляне.

— Вау... — только и смог сказать он.

— Очень приятно. — кивнула маргаритка.

— Не знал, что... Цветы так могут. — растерянно выдавил Феликс, — ну, разговаривать...

В ответ послышался нежный шуршащий смех.

— Вы, вероятно, не отсюда, раз не знаете о таких простых вещах! — заметила незабудка.

— Да уж пожалуй! — поддержала её соседка с розовыми лепестками, — Только иностранцы могут обладать такой красотой!

— Верно, верно! Абсолютно верно! — завторили цветы, кивая головками и шелестя черенками.

— Вы, должно быть, орхидея? У вас такие изысканные крапинки на лепестках! — заметила лиловая орхидея, лениво свисающая с ближайшего дерева.

— Ну какая же это орхидея, помилуйте, — перебила её лилия, — это же, очевидно, лилия! Вы посмотрите на профиль!

— Глупости! — качнул головой подсолнух, — Да вы, барышни, не там смотрите! Вы посмотрите, какой у него стан! Ну явно тот, какой со всей страстью и силой тянется к солнцу! Наша порода!

— Ахахаха, что вы, я совсем не орхидея, не подсолнух, и не лилия! — не выдержал Феликс и рассмеялся.

— А кто же вы?! — хором переспросили цветы.

— Я Феликс.

— Феликс?! — озадаченно повторили цветы и переглянулись.

— Нет слышала я о таком цветке!

— И я!

— А может быть вы?

— Без понятия!

— Так я и не цветок! — ответил Феликс.

— Ах, не цветок?! — со всех сторон обрушилось разочарование и удивление.

— Ну это всё объясняет!

— Если это не цветок, значит это сорняк!

Цветы возмущённо замахали лепестками и листьями.

— Теперь понятно, почему у него столько лишних стебельков! — хлестнула по ногам эшольция.

— И совершенно уродливый черенок!

— А лепестки! Где лепестки?

— На нём ещё какие-то пятна! Он точно чем-то болен!

— Тогда пусть немедленно уходит! Не хватало нам ещё заболеть! Право же, от этих сорняков, ещё и иностранцев, одни проблемы!

— Да ну вас! — разозлился Феликс, и, отбиваясь от возмущённых растений, он свернул на другую тропинки.

— И что эти глупые цветы себе позволяют?! Меня унизили цветы! Я сорняк! Что может быть безумнее?!

— Безумнее? — мягко прошелестел над ухом знакомый голос. Феликс замер и повертел головой, чтобы найти собеседника.

— Я здесь! — насмешливо раздалось сверху.

Феликс послушно задрал голову, но успел поймать взглядом только растворяющуюся в воздухе лиловую дымку.

— Не угадал! — рассыпался мягким смехом невидимый собеседник, — Ну ладно, — на массивную ветку дерева напротив Феликса улёгся знакомый силуэт в полосатом свитере.

— Минхо?! — Феликс обречённо выцепил взглядом хитрую ухмылку, сщуренные глаза и игриво болтающиеся ноги в сиреневых носках, — Ты тоже не в себе, что ли?

— Может, не в себе.... А может, и в себе.... — задумчиво протянул Минхо, сменив положение и облокотившись щекой на руку. Он перевёл взгляд на Феликса и в его глазах скользнула шаловливая искра, — А ты в себе, малыш?

— Ну, — Феликс замешкался, от этого Минхо становилось на по себе, — наверное, да.

— Вот и славно! — Минхо снова растворился в воздухе и не успел Феликс ничего понять, как его предплечья сдавили цепкие пальцы, а над ухом зашептал знакомый голос, -А если ты в себе и весь мир с тобой на ты, то что же так тревожит эти веснушки?

"Хоть кого-то интересует, что со мной происходит..."- затеплилось внутри между ключиц.

"Может, этот Минхо и не в себе, но он всё ещё заботливый хён."

— Ну знаешь, на меня только что наорали цветы, я встретил Сынмо, но он был не в себе. Хотя, — между бровей Феликса появилась морщинка, — Какой он в себе? Да и... Почему я его встретил? — стал вспоминать Феликс, — А, точно! Не знаю, зачем, но я искал Йену! Ты не знаешь, где он?

— Кто? — наклонил голову Минхо и с искренним интересом уставился прямо в глаза Феликсу.

— Йена! Ты знаешь его?

— Гораздо важнее, знает ли Йена тебя. — Минхо скользнул вперёд и сжав пальцами щёки Феликса, резко приподнял его голову, — Возможно, он и сам не знает себя, — он грустно вздохнул и обвил рукой плечи Феликса, — но что поделать? В этом мире все немного, а может, и много, не в себе. И даже я, и даже ты! — он легонько стукнул кончиком пальца по носу Феликса.

— Тогда что мне делать? — спросил Феликс.

— Может, спросить у трирачи? Их кто-только не посещает! — Минхо соскользнул с плеч Феликса и опять очутился на дереве.

— А кто это? Я их знаю? — в надежде шагнул навстречу Феликс

— Они и сами себя не знают! — Минхо постепенно растворялся в лиловой дымке.

— Стой, подожди! Скажи хоть, где это!

— Вон там! — растворяясь, Минхо вильнул между веток. Последнее, что увидел Феликс была странная, расползающаяся во все стороны улыбка. Ему даже показалось, что она какое-то время висела в воздухе, между ветвей, как обрывок тумана.

— Ну что ж, — выдохнул Феликс, — к Трираче!

____________________________________

— Нет!

Феликс едва успел увернуться от чашки, смачно разбившейся в метре от его лица, залив землю чем-то похожим на кофе. Почему "чем-то"? Скорее всего из-за запаха, слишком прогорклого для кофе.

— Я сказал нет! — снова послышалось из-за изгороди, откуда, собственно, и прилетела чашка.

— Может, поешь? — донёсся до слуха Феликса более спокойный, чуть гнусавый голос.

— Я и так ем целую неделю! Не написано ни строчки! Это кошмар! И ты хочешь, чтобы я, забив на весь этот беспредел просто... Поел?! — в подтверждение этих слов раздался очередной звон разбитой посуды. Судя по звуку — чайник.

Обогнув полуживую (во всех смыслах) изгородь, Феликс вышел во двор, в центре которого расположился накрытый для чаепития стол. Впрочем, чаепитие не излучало гостеприимство: скатерть была залита никогда не высыхающим чаем, повсюду валялись осколки посуды, а на блюдцах доживали свой недолгий век кусочки тортов и печенек.

— Чааани, смотри, у нас гость! — заметив Феликса, отозвался сидящий за столом.

— Никаких гостей, я работаю! — вскочил из-за стола человек в странном чёрном пиджаке, мятом и явно не стираным уже несколько недель. Растрепавшиеся волосы, впалое широкое лицо, крупный нос, бледная кожа и застывшее в глазах раздражение, граничащее с безумием неприятным осадком пробежались по спине Феликса.

— Простите, — извинился Феликс, — я... Не знал. — он аккуратно присел за стол, — А над чем вы работаете, если не секрет?

Вместо ответа тот, кого назвали Чани нервно стал исписывать валяющиеся на столе вперемешку с посудой и крошками листы бумаги, которые Феликс сначала принял за салфетки.

— Бин, сделай одолжение, выстави его отсюда! — попросил он сидящего за столом, неспешно поедающего печенье.

— Ну так же нельзя, Чани, — мягко упрекнул его Бин, — пусть наш гость хотя бы поест! — он потянулся к тарелке с джемом и хлебцами. В нос Феликсу ударил резкий неприятный запах, он едва удержался от того, чтобы сморщиться и заткнуть нос, но огорчать гостеприимного Бина ему не хотелось. Бин же тем временем поднёс тарелку к Феликсу, — Будешь?

Внутри, несмотря на неприятный запах и вид еды, задымился голод. Но тело, вспомнив недавние метаморфозы из-за еды нервно и бесконтрольно дёрнулось в приступе тошноты.

— Нет, спасибо. — отказался Феликс.

— Ну как знаешь. — пожал широкими плечами Бин и стал поглощать джем.

— Я здесь не за этим, просто мне нужно...- начал Феликс

— Проклятье! — рявкнул Чани, швырнув через изгородь ещё одну чашку.

— Что такое? — поинтересовался Бин.

— Я забыл слово, которое хотел добавить в конце!

— Ты дописал конец?

— Нет, но я забыл то, что хотел написать. — Чани нервно почесал спутанные волосы, — Как же там было-то?

— А про что он пишет? — тихо спросил Феликс Бина.

— Оду. — лаконично ответил Бин и надкусил хлебец.

— Как лезвие в глазури вязнет на именинном пироге, так ....Эээээ...- процедил Чани, всё сильнее его ногти царапали листы бумаги,- Ну что? Что дальше?!

— Мне нравится...- ответил Бин и сосредоточенно поджал губы в раздумье.

— Может быть, "так время с каждым из мгновений нам говорит ...- попытался помочь Феликс

— О киселе! — внезапно перебил его голос сбоку. Феликс только сейчас заметил, что за столом всё это время сидел и третий, самый маленький и незаметный из троих, с усталыми большими глазами, похожий то ли на мышь, то ли на белку. Сказав своё, он снова повалился лицом вниз на стол, видимо продолжая спать.

— Умница, Хани! — обрадовался Бин, торжественно поднимая кружку, Чани же поспешно заскрёб карандашом по бумаге.

— Так а, о чём ваша ода? — спросил Феликс, чувствуя неприятный осадок внутри

— О чём? — переспросил Бин, почесав затылок и переглянувшись с Чани, — О чём наша ода, Чани?

— Сила и непонимание, — одержимо пробормотал в ответ он, снова что-то чиркая на листе, — семья, время....Величайшие мысли, и, умоляю, заткнись уже со своими вопросами! — вспылил он, — Если кто-то не понимает моих идей, значит он ничего не понимает в искусстве! — его глаз, испещрённый налившимися кровью венами, злобно впился в Феликса.

— Вот, как-то так. — подытожил Бин и отхлебнул из кружки.

— Я всё равно не понял. — сказал Феликс, нащупывая мысли после увиденного и услышанного, — По-моему, это всё какая-то ерунда!

— Что? — все трое изменившимися взглядами посмотрели на Феликса. Даже Хани проснулся.

— Честно, я не понимаю, что вы делаете! Я вообще-то пришёл спросить у вас кое что, но...- он встал из-за стола, — К чёрту! Вы тоже не в себе!

Он поспешил прочь от этих чокнутых стихов, мерзкого запаха "некофе", агрессивных взглядов, возмущённых криков вдогонку и битой посуды.

— Эти фрики всё равно не помогли бы мне! Зря только время на них потратил! — дрожаще шептал Феликс себе под нос, — Сейчас пойду...Куда? Куда я пойду? — забеспокоился Феликс, — Что я вообще хотел? Куда я шёл? — он остановился и наконец огляделся, — И вообще, где я?

Лес вокруг не был похож на тот, который уже проходил Феликс. Этот мрачно нависал кривыми массивными ветками, дышал мертвой холодной сыростью, выступал когтистыми корнями из-под земли, словно пытался доползти до ног Феликса. Между стволами и ветками завозилась и стала просачиваться к Феликсу тихая беспросветная тьма. Он в испуге зашагал назад, откуда пришёл, надеясь, что скоро из-за деревьев блеснёт спасительный, хотя бы один лучик солнца, но лес и не думал расступаться, а всё сгущался, всё больше поглощая хрупкую фигурку потерянного Феликса, всё больше растворяя во тьме испуганно бегающий взгляд. Не выдержав напряжения, Феликс побежал. Тщетно расталкивая огромные стволы, раздирая горло холодным воздухом и спотыкаясь о гигантские корни, падая и проезжаясь ладонями и локтями о сухие ветки и землю, он упорно взглядом пытался отыскать хоть что-то знакомое, хоть дерево, хоть куст, неважно, теперь он был бы благодарен даже фрикам-трираче, если бы сейчас из-за деревьев показалось их безумное чаепитие. Но лес издевательски подсовывал под уставшие ноги корни, палки и кочки. Получив веткой по лицу, Феликс замешкался и, споткнувшись о корень упал, скатился к какой-то овражек и, окончательно сдавшись, уткнулся покрасневшими и намокшими глазами в сухую листву заплакал.

— Хватит! — рвано шептал он сквозь пронзительную боль во лбу, глазах, руках и коленях, — Этот лес никогда не кончится! Я больше не могу!

— Чего не можешь, малыш? — сквозь шорох листьев и головную боль услышал Феликс знакомый голос. Он поднял заплаканное лицо, прямо перед собой увидев колени в полосатых чулках. Дрожащий от холода, страха и недавних слёз, взгляд Феликса скользнул выше, наткнувшись на поблёскивающую в темноте безмятежную улыбку хёна.

— Минхо...- глаза закровоточили сильнее, Феликс рванулся навстречу знакомому силуэту, уткнувшись мокрым лицом в сиреневый шарф и тёплые ворсинки на свитере, — Минхо...

— Я здесь, малыш. — прошептал на ухо Минхо.

Феликс сжал мокрыми от слёз исцарапанными пальцами свитер Минхо.

— Мне страшно...- прошептал он, чувствуя, как внутри трескается пространство между рёбрами от тёплой и мягкой благодарности, — Я больше не хочу тут быть! В этом жутком месте, где все не в себе! Что мне делать, Минхо?!

— Всё хорошо, малыш. — пальцы Минхо мягко провели по спутаным прядям Феликса и нежно надавили на дрожащие от страха и холода плечи, — Этих сумасшедших сейчас нет здесь и, главное, с тобой всё хорошо.

Минхо прислонился прохладной щекой к мокрой щеке Феликса и сладко прошелестел ему на ухо.

— А если ты в себе, то зачем остальные, малыш Бокки?

— Бокки?

Странное, знакомое имя.

Феликс попытался вспомнить. Перед глазами цветастой мешаниной замаячили воспоминания, такие же разборчивые, как текст на переработанной газете.

Море.... Сынмо,... Цветы,... Печенька... Двери... Или сначала двери? Кресло! Какое кресло?

Во лбу тошнотворно завозилась боль. Как тараканы при включённом свете по черепному своду тревожно забегали мысли, тонущие в вязкой жгущей тьме.

"Что за место? Ребята.... Они странные! Коридор с мерцающей лампой...

Белый силуэт.

Йена....

Дальше всё обрывается.

Откуда этот коридор? Почему все такие странные? Откуда вообще я их знаю?

Что вообще происходит?

Перед глазами потемнело. В ушах стоял раздражающий звон.

— Что такое? — участливо спросил Минхо, обнимая Феликса сильнее, постепенно разворачивая к себе и стараясь пальцами за подбородок приподнять его лицо.

— Ты ведь всё знаешь.

В глазах Минхо мелькнула недоумение.

— Ты знаешь, да? — Феликс поднял глаза, — Ты знаешь, что это за место и почему все тут такие, ведь так? — он сильнее вцепился ногтями в сиреневый свитер, в его глазах лихорадочно заплясал гнев, — Отвечай!

Минхо молча ехидно ухмыльнулся.

— Я не смогу тебе ответить, пока ты так меня держишь. — Феликс с недоверием разжал пальцы, Минхо одним движением поднялся и скользнул между деревьями. Феликс, недолго мешкая, поспешил за ним между деревьями к плотной стене из кустов. Минхо оглянулся, блеснул в темноте широкой хитрой улыбкой и растворился в воздухе, — Там ты всё узнаешь!

Феликс рванулся за Минхо в тугую, царапающуюся ветками стену из кустов и неожиданно выскочил на ярко освещённую дорожку, навстречу какой-то разноцветной толпе.

— Дорогу принцу! Дорогу Его Высочеству! — глаза Феликса обжёг яркий дневной свет, а слух обжёг знакомый голос.

— Йена?! — вспомнил он, и, рванувшись на голос, споткнулся, столкнувшись с кем-то из цветастой толпы и упал плашмя, как ребёнок, больно и обидно. Со всех сторон послышались возмущения, но внезапно над ухом Феликса послышался новый голос.

— Кто это? Неужели самый благодарный почитатель?

Феликс попытался поднять голову, но чьи-то сильные и верные руки пригвоздили лоб к земле.

— Ну что вы, покажите его!

Феликса одним рывком поставили (хотя, скорее, кинули) на ноги.

Перед ним в палантине из красного бархата, обложенный подушками, безмятежно лежал судя по всему "Его Высочество".

— Так это ты самый верный поклонник великолепия Принца Хёнджина? — принц склонил голову чуть набок.

Феликс замешкался.

— Отвечай, когда с тобой говорит принц! — резко взвизгнул Хёнджин, чуть не свалившись с паланкина, но, чуть успокоившись и прочистив горло, добавил снова аккуратно и вальяжно, — И не забывай кланяться и отвечать "Да, Ваше Высочество!"

— Да, Ваше Высочество. — Феликс поклонился.

— Какие же славные у меня почитатели! — самодовольно заметил Хёнджин, — Ну и чего мы стоим?! — он снова сменил тон, — Мы что, здесь в крокет играть будем?! Головы вам снести?!

Процессия тут же как по щелчку двинулась дальше, а Феликса потащили рядом с паланкином принца. Идти оказалось недолго и скоро на гладко стриженый газон ступила лакированная туфелька принца. Свита принца немедленно расползлась по зрительским местам почитателей, а на поле принесли оборудование для игры. Одно для принца и одно для...

— Это...что, мне? — удивился Феликс.

— Конечно.- Принц посмотрел на Феликса так, будто Феликс спросил, во что они играют и повернулся к свите, готовый начать игру.

Феликс озадаченно оглядел поле игры: вместо ворот свита, до ужаса похожая на игральные карты становилась мостиком, вместо клюшек в руке у принца послушно замер фламинго, а вместо мячей кто-то уже доставал из корзины ежей.

— Ну и чушь....- обречённо вздохнул Феликс, глядя на то, как принц замахивается и бьёт по ежу и не попав, взрывает клювом фламинго землю. Какёжик срывается с места и уже не катится, а семеня изо всех сил бежит к сдвигающимся под траекторию воротам и как свита нарочито нахваливает меткость и ловкость принца. На траву опустился второй ёж. Принц сосредоточенно перебирая пальцами длинные, натянутые по струнке ноги птицы, недолго думая махнул со всей силы по "мячу". На этот раз ёжик отскочил, но в совершенно противоположную сторону. У Феликса внутри всё замерло: теперь воротам предстояло переползать на другой конец поля, лишь бы словить траекторию мяча. Внезапно один из ворот споткнулся, повалив не только своего напарника, но и всю колонну ворот. Свита в ужасе ахнула.

— С плеч! Немедленно голову с плеч! — Хёнджин в ярости швырнул фламинго в сторону.

Несчастных тут же уволокли с поля.

— Какой ужас... — только и смог выдавить из себя Феликс, — И откуда у принца столько свиты, если он так любит рубить головы?

— Да шут его знает. — раздался рядом вкрадчивый знакомый голос.

— Минхо?! — вздрогнул Феликс, — Что ты тут делаешь?

— Смотрю игру. — невинно ответил Минхо, улёгшись на воздухе на уровне лица Феликса.

— Ты сказал, что здесь я смогу найти ответы на все вопросы, — раздражённо заметил Феликс, — А здесь все ещё более чокнутые, чем те, которых я видел! Да ещё и эта тупая игра в которой за малейшую ошибку могут убить!

Принц, ругаясь и размахивая тёмными прядями аккуратно уложенных волос, поспешно зашагал под шатёр для отдыха, где его уже ждал Йена.

— Отдохните, Ваше Высочество, — Йена вытащил откуда-то веер и стал обмахивать им около принца, — после такого чудовищного недоразумения может быть, вы согласитесь хотя бы...- он забегал глазами и зацепился взглядом за Феликса, — посмотреть, как ваш поклонник будет играть!

— Что ты несёшь? — брезгливо окинул его взглядом принц, — Зачем?

— Взглянув на его игру, вы точно убедитесь в том, что играете лучше! — выкрутился Йена, теребя рукава своего белого пиджака, — Это должно поднять вам настроение!

— Ну... — пожал плечами принц и закинул ногу на ногу, — Посмотрим. Эй, — позвал он Феликса, — Да-да, ты!

Не закончив мысль, Феликс обернулся.

— С кем ты только что говорил? — спросил Хёнджин.

— С моим... знакомым, — Феликс повернулся к Минхо, но наткнувшись на пустоту, быстро нашёлся, — но что случилось, Ваше Высочество?

— Твоя очередь. — высокомерно бросил принц, откинувшись на спинку сиденья, — Повесели меня как следует!

С досадой выдохнув, Феликс зашагал на поле.

— Я ведь даже не знаю, как играть. — пробормотал Феликс себе под нос, получая "клюшку", перед носками ботинок свернулся клубком ёжик, а по траектории выстроились новые ворота, ожидая начала игры, — Ну ладно...

Играть оказалось сложнее, чем казалось. Фламинго бессовестно стал вырываться из рук, захлопал крыльями и стал клевать Феликсу руки и ноги. Феликс попытался взмахнуть клюшкой и уже почти мазнул по мячу, но ёж нагло отполз в сторону, а Феликс, споткнувшись, шлёпнулся на землю. Со стороны свиты и принца послышался смех.

— А ты был прав! — заметил принц, утирая слёзы от смеха, — Это действительно поднимает настроение!

Феликс вспылил. Рывком поднявшись, он резко тряхнул фламинго, носком ботинка легонько пнул ежа и что есть силы размахнувшись, ударил по нему. Не успев ничего сообразить, мяч пулей пролетел вперёд, ворота, замешкавшись, тоже не успели сдвинуться. Свита ахнула. Принц побледнел и привстал с сиденья. Феликс обернулся к принцу, на лицо которого постепенно ложилась тень гнева. На уровне уха принца мелькнула знакомая улыбка и глаз, хитро подмигнувший Феликсу и моментально растворившийся в воздухе.

— Что ж, — процедил принц, — я поражён...

— Он тебя уделал! — нахально заметила опять появившаяся улыбка.

— Кто это сказал?! — взбесился принц, разыскивая взглядом обидчика, — Кто оскорбил меня?!

— Жалкий неудачник! — издевательски снова пропела улыбка.

— Минхо, прекрати! — Феликс рванулся к принцу, пытаясь отогнать Минхо, но случайно смачно ударил по щеке принца.

Свита испуганно вскрикнула, Йена от испуга задрожал и спрятался за веером, а принц медленно, дрожащими от гнева пальцами провёл по щеке.

— Немедленно казнить. — прошипел он, — Палача! Сюда же!

— Вввваше.. Величество....- выглянул из-за веера Йена, — но что насчёт суда?

— Чего?! А, ну да, суд.... — отвлёкся принц, которому видимо польстило, что его назвали "величеством", — Только короткий!

Шум зала резко подавил звук удара деревянного молотка.

— Итак, — звонко объявил Йена, читая с листа бумаги, — подсудимому вменяется в вину ряд тяжелейших преступлений, а именно: оскорбление и нападение на нашего дорогого государя, к которому подсудимый коварно втёрся в доверие, воспользовавшись добротой нашего дорогого принца!

Зал негодующе зашумел.

— Подсудимый, которого наш добросердечный государь пригласил к себе и даже оказал ему невероятную честь — Йена повысил голос, подняв указательный палец в знак высокой важности, — поиграть с ним в крокет, нагло обманул нашего государя и нечестно обыграл его! Подсудимый, — обратился Йена к Феликсу, — вы признаёте свою вину?

— Да не так всё было! — возмутился Феликс, — Я честно обыграл принца, а то, что получилось потом лишь случайность!

— Подсудимый отказался признать свою вину и сотрудничать со следствием! -заключил Йена.

Зал зашумел и засвистел ещё сильнее.

— Но, — опять вздёрнул палец Йена. Зал затих, — это не единственное преступление подсудимого. Недавно мы получили данные и доказательства касательно других его преступлений.

— Чего?! — не понял Феликс.

— Итак, выслушаем же свидетеля номер один! — в руку Йены лёг тонкий стебель цветка.

— О боже, только не цветы... — выдохнул Феликс.

— Свидетель, вы узнаёте подсудимого?

— Да, — кивнула головкой ромашка и тихо срывающимся голосом продолжила, — сегодня этот неизвестный сорняк вторгся на нашу поляну и занёс болезнь.

Зал ахнул и тревожно зашептался.

— Мы приняли его за прекрасного иностранца, но он оказался не тем, за кого себя выдавал! — горячо и быстро шептала ромашка, — И совсем скоро я завяну из-за него, но раскрою правду об этом жестоком обманщике!

Внезапно она замолчала, а её лепестки поникли. В зале возмущённо зашумели и замелькали носовые платки.

— Убийство и распространение смертельной болезни! — вынес вердикт Йена.

— А может, она завяла, потому что вы её сорвали?! — возразил Феликс

— Но и это ещё не всё! — продолжил Йена, — Свидетель номер два!

У мест ответчика столпились трое знакомых лиц.

— Вы узнаёте подсудимого? — задал вопрос Йена

— Ещё как. — ответил Чани, злобно зыркнув на Феликса, — Это он помешал дописать оду и оскорбил моё искусство!

— Наше искусство. — поправил Бин, откусывая исподтишка печенье.

Хани, едва раскрывая глаза что-то просопел в знак согласия и уронил голову на плечо Бина.

— Ничего подобного! — снова возразил Феликс, — Вы ведь её даже не написали! Вы даже не знаете, о чём пишете!

— Вот! — рявкнул Чани, — Видите! Да я ему сейчас...!

— Не стоит! — осадил его Бин.

— Итак, подведём итоги! — Йена обратился к Феликсу, — Подсудимый, вы признаёте обвинения?

— Вы что, не видите, что всё это просто чушь?! Их недоода, завядший цветок и ваши нечестные дурацкие игры!? — вспылил Феликс, в отчаянии проводя влажной ладонью по лицу. В нос ударил слабый грибной запах, и не успел Феликс понять, что в этот раз пошло не так, как с расползающимся по телу ужасом он понял, что опять растёт. Зал беспокойно завозился, Принц, до этого жадно наблюдавший за процессом, от испуга вжался в кресло, Йена спрятался за стопкой бумаг, а присяжные за конторками.

— Что за наглость?! — воскликнул Хенджин, — Ещё и попытался сорвать суд! Довольно! Пусть сейчас же умрёт!

Но в то же мгновение страх растворился в судорожном, разбегающемся по телу смеху, а на лице сама собой расползлась улыбка.

— Он ещё и смеётся! — сорвался принц.

— Ну и что вы теперь сделаете со мной? — произнёс Феликс, выпрямляясь.

— Молчать! взвизгнул принц

— И не подумаю!

— Голову ему с плеч! — приказал принц.

— Да кому вы вообще страшны? — Феликс пренебрежительно подхватил принца за шкирку двумя пальцами, — Вы не опаснее колоды карт!

Внезапно стены зала суда слились в одну цветную полосу, в ушах проснулся и стал нарастать звон, а принц выскользнул из пальцев и разлетелся чёрно-красно-белым ворохом карт. Феликс попытался отогнать их, как назойливых насекомых, но земля под ногами поплыла и словно растворилась. Потеряв опору под ногами, Феликс почувствовал, как стремительно летит вниз и ...

— Феликс! Феликс, ты в порядке? Проснись!

Словно вынырнув из воды, рванувшись вперёд и шумно часто дыша, Феликс открыл глаза. Минуту он не мог понять, где находится. Зеркала танцевального зала, паркет под ногами, взволнованные лица мемберов, склонившихся над ним. В голове медленно всплывали воспоминания. Феликс провёл пальцами по разгорячённому лбу.

— Что...это было? — наконец спросил он.

— Ты вчера ушёл один тренироваться и уснул здесь. — объяснил Чонин, — Мы решили зайти за тобой. И ты был не в лучшем состоянии вчера.

— Нам, кстати, завтра дали выходной. — добавил Сынмин и протянул руку Феликсу, — Пойдём, отдохнёшь хоть.

— Да, — согласился Феликс, поднимаясь, и, простите, за то, что я вчера...

— Всё хорошо. Чан обнял Феликса, — Главное — сейчас отдохни.

— Поешь. — поддержал Чанбин.

— И, главное, выспись! — добавил Джисон.

— Пойдём-те уже — протянул Хёнджин, — и все вместе где-нибудь посидим!

— Спасибо, ребят. — Феликс расслабленно расёкся в объятьях хёнов.

Мемберы, устало вспоминая прошедший день, покинули зал. Лишь Минхо, выходя последним и выключая свет, напоследок остановился у двери и, загадочно ухмыльнувшись, закрыл дверь.