Рефлексия (гет)

Уже очень давно она не ощущала себя живой. Эта никчемная суета, именуемая жизнью, нестерпимо раздражала, а тоска рвала душу на части. Не была она больше той наивной девочкой, глядящей на мир широко распахнутыми глазами. После ухода Барбары и Адама, мир словно посерел и краски схлынули с него.

Спустя несколько лет после исчезновения приведений, не стало и отца с Делией, они попали в автокатастрофу, возвращаясь с очередной успешной выставки миссис Дитс. И если Делия погибла сразу, то Чарли пролежал в коме около недели, но организм не выдержал и он умер, так и не приходя в сознание. К тому времени Лидия уже стала совершеннолетней, однако продолжала жить в отчем доме. Теперь же она и вовсе сделалась затворницей, словно похоронив себя заживо.

Черный цвет все так же присутствовал в ее существовании, только теперь ей казалось, что им окрашены все ее будни, а темную одежду она носила по привычке, словно двигаясь по инерции на этой неприглядной дороге, название которой жизнь.

Гостиная, благодаря опущенным шторам погруженная в гнетущий полумрак, стала теперь для нее и спальней, и основным местом пребывания. По дому Лидия не любила ходить: светлые стены, обклеенные обоями, что выбрала Барбара, нагоняли на нее тоску. Тоску по родителям и по призрачным друзьям, некогда весело смеявшимся в стенах дома.

Она сидела прямо на полу, облокотившись спиной о кофейный столик, и отпивала из бутылки мерзкий, на вкус, виски. Нет, Лидия вовсе не была алкоголичкой, просто сегодняшний день являлся своеобразной годовщиной избавления от кошмара. Теперь она задавалась вопросом: «А кошмара ли?». Безусловно, само собой кошмара, как же еще? Ведь это сущий ад, существовать рядом с давно усопшим человеком. Но что тогда она делала все эти годы рядом с Адамом и Барбарой? Позволяла им существовать, а как только она повзрослела и перестала в них так остро нуждаться — они ушли. Бросили ее? Наверное, нет, это всего лишь их время подошло к концу.

Избавление от кошмара… Лидия, усмехнувшись, сделала еще глоток. Она чувствовала себя долбанной Алисой, вернувшейся из зазеркалья в реальный мир. В тот мир, что отказывался принимать ее такой, какая она есть. Откинувшись на столик, она прикрыла глаза. Как же ее тошнило от всего, как надоела ей эта возня. Лучше бы она тогда согласилась…

Слегка захмелевшим взглядом она уставилась в пространство перед собой. Все так просто… Нужно всего лишь позвать. Сколько лет прошло, должно быть теперь они встретятся, как старые добрые друзья. Усмехнувшись своим глупым мыслям, она одними губами прошептала:

— Битлджус…

И тут же, прикрыв ладонью рот, Лидия замолкла. Напряженно она вслушивалась в гнетущую тишину дома. Ни звука, ничего, тишина была такая вязкая, что, казалось, в ней можно утонуть. Нервно поежившись и обняв себя за хрупкие плечи, она вновь разомкнула губы.

— Битлджус.

На этот раз голос звучал куда как уверенней. Лидия напряженно всматривалась в полумрак гостиной, она нервно сглотнула. Ничего. И тут же смешок вырвался из ее груди. А может быть это все и не правда… Просто воображение девочки, не имеющей реальных друзей и для того придумавшей потусторонних. Такое возможно? Словно в ответ самой себе она коротко хохотнула. Вполне, вот такой ответ.

Собравшись с силами, она попыталась повторить странное имя еще раз, как того требуют правила вызова. Открыла уже рот, как резкий неприятный звук заставил ее вздрогнуть. Всего лишь часы в коридоре, отбивают восемь вечера. Неожиданно. А может быть знак? Лидия потрясла головой, отгоняя тягостные мысли, и вновь приложилась к бутылке. Оторвавшись от горлышка, она, наконец, закончила:

— Битлджус! — неестественно громко произнесла она, с удивлением отметив в голосе истеричные нотки.

И вновь обратилась в слух. Зрение не очень помогало, хоть глаза и привыкли к темноте. Возле двери, черной, словно сажа, материализовался силуэт стократ темнее. Он медленно приближался к ней, лениво переставляя ноги. Лидия только сейчас обратила внимание, что он довольно неприятно шаркает.

Создание приблизилось, и теперь стал отчетливо виден его костюм в продольную полоску, светлые волосы, будто выцветшие, паклей свисающие до плеч, неестественно бледная кожа, в темных пятнах разложения. Возможно, тьма могла частично укрыть огрехи в его внешности, однако смрадный запах, исходящий от него, скрыть она была не в состоянии.

Подойдя ближе, он присел на корточки рядом с Лидией и пытливо заглянул ей в лицо, одновременно с этим позволяя разглядеть свое. Полутруп, с запавшими глазами и слегка одутловатыми щеками. Его местами подгнившие губы растянулись в глумливой ухмылке, обнажая ряд неровных желтых зубов.

— Лидия Дитс, моя самая любимая клиентка, — сипло произнес он и положил ей на плечо руку, на пальцах которой тлен сильно обнажил ногти. — Ты наконец-то созрела…

Лидия, маленькая Лидия, чертова мерзавка… Обманула, окрутила и оставила ни с чем, втоптав его профессию и имя в грязь. Он и так был полон этой грязью до кончиков ушей, теперь еще и в загробном мире. Он рвался мстить, но без вызова ворваться в мир живых не мог, а остальные только подтрунивали, указывая на то, как он оплошал.

Для него момент эфемерного счастья настал, когда явились Барбара и Адам, не держимые ничем в том бренном мире. Сколько ни пытался он их разговорить, ответ оставался одним: «Не твое дело!». Да, вот так. Как же не его, когда он столько сил угробил? Его, его это дело.

Никогда прежде он так внимательно не следил за миром живых, не хватал так жадно информацию, любые ее крохи, поступающие в междумирье. Это становилось похожим на одержимость, одержимость мстить любой ценой и принести как можно больше боли. Иногда он себя не узнавал… Где балагур и весельчак БиДжей? Куда он делся? Может быть, он остался там, в том мире, куда путь ему теперь заказан?

Вот и чета Дитсов отдала Богу душу с разницей всего лишь в неделю. Сначала Делия, а за ней Чарли. Молчаливые и угрюмые, совсем как Лидия. Сама девочка теперь одна, совсем-совсем одна, что не могло не радовать полтергейста.

Он приготовился ждать. И он ждал. О, он был очень терпелив, ожидая, когда девчонка сдастся и отчается от тоски. Была бы она нормальной, как все, то ее утешили бы друзья, но Битлджус прекрасно знал, что Лидия одна, закованная в собственном мирке. Он знал, что она живет словно в оболочке, не подпуская никого, а потому надеялся и выжидал.

Здесь все наоборот, не так как у живых, и это удручало. Давно ему уже надоело находиться в карикатурном междумирье, хотелось выбраться наружу, но чертовы правила были одинаковы для всех. Только и оставалось сидеть в своей убогонькой квартирке и развлекать себя ловлей мух.

Столько времени прошло, что он уже и не чаял услышать свое имя. Тихо, словно слабый ветерок, прошелестело оно один раз, и этот голос… БиДжей встрепенулся. Этот голос он узнает из тысячи. Он неуверенно позвал его и умолк.

— Ну же, детка, — прошептал он в ответ, чувствуя, как мембрана между мирами истончается. — Давай, позови меня…

Никогда раньше время не тянулось так медленно, прошла целая вечность прежде, чем он услышал свое имя, произнесенное чуть громче и уверенней. Слышать его из уст Лидии было подобно глотку свежего воздуха или прохладной воды из горного ручья. И снова тишина. Гнетущая и невыносимая тишь.

— Еще разок, — произнес он, зная, что его не слышно. — Позови меня еще раз, Лидия.

Его переполнял энтузиазм, подпитываемый интересом, он весь обратился во внимание и напрягся. Последний раз, ей осталось произнести его имя в последний раз, чтобы впустить его в свой мир. Битлджус блаженно прикрыл глаза, услышав свое имя в последний раз. Мелодичный голосок с нотками истерики, словно музыка ласкал его слух и утягивал за собой.

Из вежливости он появился рядом с дверью и лениво оглядел темную комнату. Плотно задернутые занавески, мебель, сгруженная в углу, и Лидия, повзрослевшая, но все такая же бледная, словно труп, сидела возле маленького столика. В руке ее была початая бутылка дешевого виски, который она пила прямо из горла. Вот она причина ее храбрости, позволившая без лишних колебаний вызвать призрака — виски.

Медленно он подошел к ней, словно все еще не веря, что она позвала его к себе. Признаться честно, для Битлджуса все же это было несколько неожиданно. Не став уходить от традиций, он явился к ней в том облике, в котором с ней расстался — мерзкий, слегка подгнивший труп.

Она с таким неверием смотрела на него, что это казалось даже милым. Он присел рядом с ней и упоенно вдохнул сладкий аромат ее страха. Как же она хороша, маленькая девочка Лидия, превращенная годами в восхитительную девушку. Битлджус чуть подался к ней, стараясь разглядеть ее внимательней, во всех подробностях. Да, это та же самая Лидия. Тот же мрак в темных глазах, теперь уже не подводимых черным карандашом. Все та же болезненная бледность, а как чудесно отразился на ее личике испуг, когда она хорошенько рассмотрела самого БиДжея.

Что ж, затягивать больше нельзя, раз уж он здесь, то нужно выжимать из ситуации максимум полезного. Он ухмыльнулся, кривя рот в улыбке, и мягко коснулся ее хрупкого плеча.

— Ты наконец-то созрела…