Возрождение (гет)

«Прости меня, Рон, прости меня, прошу!

Во мне еще остались к тебе чувства, я все еще люблю тебя, но… я больше не могу так, Рон. Не могу больше терпеть твои измены и не намерена. Я ухожу от тебя. Пожалуйста, постарайся меня понять и не искать — я давала тебе шанс, но больше сил нет, — я ухожу.

Прощай.

Больше не твоя Гермиона»

Молодая миссис Уизли дописала прощальное послание своему будущему бывшему мужу. Она обвела грустным взглядом крохотную и такую родную кухоньку в их с Роном доме, который они приобрели два года назад, перед самой свадьбой. Тогда ей казалось, что вот она, жизнь, что с победой над Волдемортом все наладится и жизнь будет похожа на сказку. Не получилось. Жизнь погрязла в бытовых трудностях. Да еще и Рон, так и не получивший признания, оставшийся в тени Гарри, не мог смириться со своим положением. Сначала он начал пить, а потом и погуливать. Первое время Гермиона пыталась с этим мириться, пыталась прощать, понять, но, в конце концов, нервы ее сдали, и она решила, что с нее хватит. Тяжело собирать осколки брака, когда его вновь и вновь пытаются разбить.

Когда они выбирали этот домик в Годриковой впадине, когда решали, куда поставить небольшой обеденный круглый стол и Гермиона уговорила Рона поставить его у окна, когда они выбирали кухонную мебель и остановились на сероватом буке, решив, что так будет органичнее и приятнее… тогда она и подумать не могла, что спустя всего несколько лет будет смотреть на светлую кухню и тихо ненавидеть собственный дом. Дом и своего супруга. Тяжело вздохнув, Гермиона уже собиралась оставить прощальную записку под заварочным чайником, как вдруг в камине в гостиной что-то бухнуло.

Вздрогнув, Гермиона тут же побежала на шум.

В тесной и темной гостиной, в которой света было мало благодаря буйным кустам сирени, росшим прямо под окном и не дававшим солнцу вволю нагуляться по палевым стенам и деревянному полу, отряхивал с себя сажу Гарри Поттер. Вид у него был взволнованный. И Гермиона сразу поняла почему.

— Рон… Мунго, — только и смог выдавить из себя Гарри. — Скорее.

Гермиона кивнула в ответ и, смяв в руке записку, отправилась в камин. Что-то случилось с этим глупым Роном. Что-то ужасное, иначе Гарри не явился бы сюда в таком виде. Почему-то Гермиона не ощутила того волнения за мужа, которое испытывала раньше, когда он только стал аврором. Сейчас ей было грустно от того, что уйти от Рона у нее в ближайшее время, скорее всего, не получится. Он умудрился за эти несколько лет убить в ней то светлое, что теплилось в ней с третьего курса. Рон своими действиями полностью убил в ней любовь.

* * *

Прибыв в больницу Святого Мунго, Гермиона воспользовалось метелочкой, висевшей у камина, чтобы стряхнуть с себя остатки сажи. Именно из-за того, что мантии часто пачкались при таком способе перемещения, она не любила пользоваться каминами, но на больнице стояли антиаппарационные чары, и другого способа быстро попасть в больницу не было. Повесив щеточку на место, миссис Уизли быстро направилась вслед за Гарри Поттером, вылезшим из другого камина.

— Что с ним произошло, Гарри? — на ходу спросила она.

— Пожиратели, — коротко ответил Гарри, поворачивая за угол в коридор, ведущий к палатам. — Поступило сообщение о том, что несколько недобитков решили возродить Волдеморта. Я и взял Рона с собой, ну… — он на мгновение замолк. — Подумал, что ему нужно немного развеяться, почувствовать себя нужным. Мы долго не могли найти их, решили разделиться. А там… Рон нашел их первым. Ритуал прервал, но и сам пострадал, я успел только в самый последний момент, когда кто-то собирался послать в него непростительное.

Гермиона похолодела. Рона чуть не убили. Чуть не лишили жизни. Она же вообще могла бы его потерять, навсегда. И почему-то даже в этот момент в ее сердце ничего не пошевелилось. Ровным счетом ничего.

Наконец они нашли нужную палату и зашли туда. Вернее, Гарри влетел туда пулей, а Гермиона медленно и осторожно зашла. Палата была одноместной, небольшой, но светлой, тут пахло лечебными зельями и свежими простынями.

Рон сидел на постели и, судя по виду, был вполне здоров. Вот только увидев Гарри, Рон как-то разочарованно вздохнул, а затем кинул взгляд на Гермиону. Странный взгляд, будто недовольный, словно Рон ее совсем не ожидал увидеть. Затем, задумавшись на мгновение, словно вспоминая что-то, Рон вымученно улыбнулся. И все равно он оставался странно далеким и чужим для Гермионы.

Медленно она подошла к постели и присела на самый краешек, взяв ладонь Рона в свои руки, Гермиона с тревогой заглянула ему в лицо. Совершенно бескровное, как будто осунувшееся, с глазами, горевшими, как при лихорадке.

— Как ты? — тихо спросила она.

— Лучше, чем выгляжу, — усмехнулся он и тут же стал похож на себя прежнего. Того, кого Гермиона когда-то безумно полюбила. — Не волнуйся так за меня.

— Ах, Рон, — у Гермионы отлегло от сердца. — Как же тебя угораздило так? Ну, милый, скажи, почему ты не дождался Гарри.

Рон задумался и кинул взгляд на Гарри.

— Я н-не помню, — он пожал плечами. — Честно говоря я вообще многого не помню. Скажи, мы что, женаты?

Гермиона потрясенно уставилась на своего мужа. Забыл? Он об этом забыл? Ей понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с собой и взять себя в руки.

— Да, Рон, мы женаты.

Гарри нашел Рона в прокуренном маггловском пабе. Тот сидел уже изрядно напившись, едва не падая с высокого стула у барной стойки. Состояние друга Гарри ничуть не удивило — в последнее время Рон частенько напивался так, что наутро от него разило, как от спиртовой бочки. Отношения на работе у него испортились почти со всеми, отношения в семье трещали по швам. Гарри прекрасно видел, что Гермиона находилась уже на грани и готова была бросить своего благоверного в любой подходящий момент. И дело тут было не только в пьянстве Рона или какой-то меркантильности Гермионы, дело было еще и в том, что он ей изменял. И ей об этом было прекрасно известно, ей и всем вокруг.

Но сам Рон, разумеется, отчего-то во всех своих горестях винил Гермиону, мол, она слишком правильная, да слишком давит на него, да понять никак не может его тонкую душевную организацию. Зато разнообразные шлюхи, коими полнились различные питейные заведения, конечно же могли постичь всю глубину страданий Рона. Гарри удивляло одно — почему Молли Уизли закрывала на все глаза и делала виноватой во всем этом беспределе Гермиону.

Как бы там ни было, но отыскав Рона в этой грязной дыре, Гарри тут же присел рядом с другом и тоже заказал себе выпить. Начинать разговоры с Роном всегда следовало издалека, исподволь подводя его к главному, иначе, почуяв неладное, он мог сорваться.

— О, дру-у-ужище, — промямлил перебравший Рон и потянулся к Гарри, чтобы обнять его. — Скол-лько не виделись с тоб-бой, а?

— С последнего рейда, — Гарри изо всех сил старался не показывать Рону, какое отвращение он на самом деле вызывал. И ведь выбрал же Рон — самый замызганный район, самую изгвазданную улочку, на которой находился самый зачуханный бар. Будто специально искал. — Дело у меня к тебе есть, — старший аврор решил пойти совсем-совсем издалека.

Рон тут же повернул голову к Гарри и уставился на него настолько внимательно, насколько позволяло его состояние.

— Дело? Ну-ну, что у тебя за дело ко мне, «босс», — и границы он тоже частенько переходил. Иногда Гарри боялся, уж не поколачивал ли Рон свою супругу, но, зная Гермиону, он все же думал, что такого она мужу точно не позволяла.

— Не ерепенься, Рон, — вполне миролюбиво произнес Гарри, отхлебывая поданный ему барменом виски. — Я только тебе могу доверить такое дело. — Лесть. Всегда безотказно работает, и не только на Роне. Друг тут же обратился в слух. — Нам с тобой через пару дней нужно будет провести одну вылазку. Тут слух прошел, я конечно думаю, что это только утка, но все же… В общем, недавно на имя Кингсли пришел донос, что некоторые наши беглецы решили провести ритуал по возрождению одного нашего не очень хорошего знакомого.

— Кого?

— Рон, — Гарри серьезно посмотрел на него. — Не паясничай.

— Снейпа? Эти мерзкие недобитки захотели воскресить Снейпа? — попробовал догадаться Рон, но ткнул мимо.

— Не заставляй меня здесь произносить его имя, — серьезно ответил Гарри, пробуравив взглядом Рона.

Рон резко побледнел и чуть не свалился со стула, на котором, благодаря своей яркой шевелюре и достаточно необычному для завсегдатаев наряду, выглядел, как попугай, сидящий на жердочке.

Наконец-то Рон понял, о каком знакомом шла речь. Гарри договорился с ним, что зайдет за ним послезавтра в семь вечера и вместе они аппарируют близ кладбища в Литтл-Хэнглтоне. Также, он настоятельно рекомендовал ему поскорее идти домой. Выпить антипохмельное зелье и скорее явиться домой. Рон клятвенно заверил Гарри, что выпьет последний стакан и сразу явится пред карие очи своей жены. Но… он его, конечно же, нарушил.

Выпив еще несколько стаканов виски, загрузив себя алкоголем под самую завязку, Рон, не слишком утруждая себя, аппарировал прямо из маггловского паба. Плюя на все законы и статуты, которые так бережно разрабатывало и охраняло Министерство и Аврорат. Да и явился он далеко не домой.

Оказавшись перед милым домиком в Ворчестере, увитым дикой розой и плющом, Рон поправил съехавшую набекрень мантию, чуть пригладил сбившуюся шевелюру и постучался в выкрашенную белой краской дверь. Спустя минуту, на пороге появилась яркая блондинка, с тоненьким, будто кукольным личиком. Мило захлопав пушистыми ресницами, она посмотрела на совсем не трезвого Рона и тут же втащила его в крохотную прихожую.

— Я же просила тебя не заявляться вот так! — тут же накинулась она на него, едва закрыв дверь. — Просила тебя пользоваться камином, ну, Рон!

— Н-не мог я к-камином, — запинаясь стал оправдываться он перед своей любовницей. — Ну, Дафна, ну про-о-ости…

— Ладно уж, — сдалась мисс Гринграсс, уперев руки в боки. — Ты мне только вот что ответь — когда ты ей все расскажешь?

— Ск-к-коро, — Рон от усталости всплеснул руками, а затем совсем нелепо, как мешок с трухой, ухнулся на пол. Он обхватил голову руками и скорбно посмотрел на Дафну. — Ох, как же я устал, Дафна, мне так тяжело…

Дафна вздохнула, взяла Рона за руки и потянула на себя.

— Вставай уже, страдалец…

* * *

И Рон даже не задумывался, что в это самое время Гермиона сидела в гостиной, глядела на часы, отбившие недавно полночь и гадала о том, где пропадает ее муженек. Она была уверена, что он у одной из своих любовниц, которой он заливает о своей тяжелой судьбе. Как обычно, он, скорее всего, рассказывал о том, что жена его мегера да ехидна. Что после победы над Тем-кого-нельзя-называть она сильно изменилась и стала самой натуральной стервой. О том, как изменился сам Рон, он не думал.

Напрасно Гарри уговаривал ее перетерпеть, напрасно просил ее подождать, пока Рон перебесится — сил ждать уже не было. Гермиона твердо решила, что послезавтра уйдет от мужа. День форы она ему решила дать, чтобы он одумался, но не больше. И не действовали на него все эти женские хитрости вроде слез и уговоров, Рон оставался глух. Даже банальный секс теперь был скорее пыткой, чем удовольствием, в те редкие вечера, когда муж решал к ней притронуться, она просто лежала и ждала, когда же все это закончится. Определенно, свой предел миссис Уизли, в девичестве Грейнджер, — прошла. Какой тогда смысл в том, чтобы продолжать эти ни к чему не ведущие отношения? Детей от такого Рональда Уизли она определенно не хотела, да и отношения ее теперь тяготили.

И все равно она надеялась. Надеялась, что вдруг Рон изменится хоть немного. Просто придет другим человеком, более заботливым, более понимающим. Но из раза в раз обещания свои супруг нарушал, а свекровь всячески его поддерживала, сетуя на то, что Гермиона «совсем не жалеет бедного мальчика».

Гермиона, не выдержав, опустила голову вниз, прикрыла лицо руками, плечи ее затряслись от сухих рыданий.

— Не могу больше так… Не могу…

* * *

В назначенное время Гарри уже ждал Рона на пороге дома, но тот не спешил появляться. Красивый дом был, Гарри очень удивился, когда узнал, что такой великолепный двухэтажный дом чете Уизли удалось приобрести за сущие гроши. Здесь была и лужайка перед домом, и живая изгородь, а от аромата сирени кружилась голова.

Гарри позвонил в дверь, но никто ему не открыл. Наконец, когда Гарри почти потерял терпение, Рон аппарировал прямо напротив входной двери, едва не налетев на друга. Если Рон и не был пьян, то похмелье его чувствовалось прекрасно по насыщенному перегару. Стало понятно, почему он так долго не появлялся. Гарри хотел было предложить Рону отказаться, но тот так рьяно запротестовал, что пришлось согласиться взять его с собой.

Они переместились недалеко от кладбища. Гарри хотел идти вместе, но Рон настоял на том, чтобы разделиться — так по его мнению получалось быстрее.

* * *

Рон осторожно подобрался к небольшой поляне, скрытой чарами. Сама по себе поляна не привлекла бы его внимания, да и находилась она на отдалении от кладбища. Но вот охранные заклинания, которые Рон заметил, говорили о том, что именно тут находятся те, кого они с Гарри искали. Решив не дожидаться друга, он пошел в одиночку. Чары были наложены достаточно небрежно, что позволило легко их обнаружить и снять. Внутри, в центре небольшого круга, в который была вписана гектограмма, булькал котелок, похожий на те, что школьники использовали на Зельеварении.

Вокруг собрались приспешники почившего Темного Лорда, одеты они были в свои неизменные черные плащи, а лица их были укрыты масками. Поначалу они не заметили появления Рона, но потом… он оступился и едва не упал лицом в траву. На него сразу обратили внимание.

Небольшая группа людей в масках, скрывающих их лица, двинулась к Рону.

— Ступефай! — вскинул он палочку.

— Экспеллиармус! — кто-то умудрился зайти к нему со спины.

Да, реакция у него была уже не та… тут же он ощутил сильный удар по затылку, и в глазах стало потихоньку темнеть.

Рон почувствовал, как его хватают за плечи и рывком поднимают с земли, волокут куда-то. Заклятье не давало ему сопротивляться, а если бы он и не был под заклинанием… он все равно понял, что с ним сейчас будет. Невероятных сил для него стоило открыть глаза, чтобы увидеть, что творится вокруг. Его подтащили к котелку и усадили в гектограмму, прислонив спиной к бурлящему котлу. Как ни странно, но стенка котла была холодна, как лед.

— Вы притащили не того, — вдруг услышал Рон шипящий голос, и волосы на его голове зашевелились от ужаса — он узнал его, узнал.

— Простите… простите… — тут же послышалось со всех сторон. Краем глаза Рон увидел, как Пожиратели сгибаются в поклонах.

— Не важно, — продолжил шелестящий голос. Он был совсем близко. Так близко, что казалось, будто он почти в голове у Рона. — Времени мало. Начинайте!

Рон скорее почувствовал и услышал, чем увидел, как его окружили пожиратели сплошным кругом. Их было не так уж и много — около пяти человек. Они взяли его в плотное кольцо, достали волшебные палочки и направили их прямо на Рона. Непрерывный шепот заклинаний лился в уши, превращаясь в какофонию, опутывая липкими нитями сознание. Он ощутил, как что-то проникает в него, начинает завладевать каждой клеточкой тела. Все началось от кончиков пальцев, которые он перестал чувствовать, постепенно ощущение отторгаемой плоти продвигалось к груди, где пока еще билось его сердце.

Тела Рон своего уже не чувствовал, только крохи сознания оставались, но и их постепенно сминало превосходящее по силе нечто. От осознания, что ничего не закончилось, что по его, Рона, вине, будет новая война, возможно, еще более жестокая, хотелось взвыть. Последней в расход пошла совесть. Отчаянным рывком, Рон, знавший, что для него все закончено, мысленно попросил:

«Только Гермиону не тронь…»

«Посмотрим», — ответил ему шелестящий голос и поглотил то немногое, что осталось от Рона.

В этот самый момент волшебник по имени Рональд Биллиус Уизли прекратил свое существование.

* * *

Он очнулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Очень хотелось этому кому-то хорошенько зарядить Круциатусом, чтобы не повадно было вот так выдергивать его из сна. Но такой роскоши он не мог себе позволить. Пришлось открывать глаза и встречаться взглядом с ненавистным зеленоглазым мальчишкой, которого он мечтал убить. Но не сейчас. Сейчас ему нужно было притвориться идиотом Уизли.

— Га-а-арри… — слабо простонал он. — Они не успели? Не успели же?

— Нет, Рон, — и имя-то какое. — Кажется, ты их спугнул… Идти сможешь?

Он отрицательно покачал головой. Сил после того, что он провернул, не было вообще.

— Подожди-ка, я вызову подмогу, — после этих слов, мир вокруг закружился и померк.

* * *

Когда он в следующий раз открыл глаза, то понял, что его уже перенесли в помещение. Судя по стенам и ароматам — его поместили в больницу Святого Мунго. Что ж, тоже неплохо. Плохо, что пришлось воспользоваться телом рыжего недоумка, но все лучше, чем бестелесное существование. Все лучше, чем то ничто, в котором ему приходилось существовать все эти годы. Конечно, на первое время следует затаиться и использовать все свои актерские способности, чтобы ничем не вызвать подозрений. Ладно, часть воспоминаний рыжего оболтуса были при нем, что уже неплохо.

Осторожно приподнявшись на локте, Волдеморт решил все же осмотреться. Сил все еще не было, а голова просто разрывалась от боли, и каждое движение в чужом теле отзывалось такой болью, что впору было лезть на стену. Небольшая, но светлая одноместная палата. Ничего особенного: койка, шкаф для одежды, да пара стульев для посетителей. Более чем скромно. Судя по темени за окном, был уже поздний вечер. Интересно, он сутки провалялся или это все тот же день?

Как только он зашевелился, к нему тут же влетел молодой светловолосый колдомедик. На бейджике, прикрепленном к мантии, Волдеморт прочитал "Спайк Т. Джексон". Он не знал таких, видимо, очередной грязнокровка, если судить по фамилии. Но неприязни своей возродившийся маг старался не показывать, напротив, он слабо улыбнулся, приветствуя целителя.

— Рад, что вы так быстро пришли в себя, мистер Уизли, — поздоровался Спайк. — Позволите осмотреть вас?

Волдеморт кивнул. После того, как Спайк его ощупал, проверил реакцию зрачка на свет и провел с ним тесты на рефлексы, целитель удовлетворенно хмыкнул.

— Ну что ж, состояние вполне себе удовлетворительное, мистер Уизли. Я бы сказал, что у вас поразительно крепкое здоровье.

Волдеморт чуть нахмурился. А может, и не так плохо, что он вселился именно в это тело?

— Пожалуй, я могу позволить вашей жене навестить вас…

— Жене? — удивленно воскликнул Волдеморт и тут же, для верности, посмотрел на левую руку. Да, так и было, на безымянном пальце левой руки красовалось кольцо.

— Погодите-ка, погодите, — Спайк взял один из стульев, поставил его возле кровати и уселся на него. — Вы не помните, что вы женаты?

И Волдеморта осенило. Он понял, что сыграть на амнезии будет самым лучшим выходом из сложившейся ситуации. Да и подозрений он так вызовет меньше. Интересно, кто же стал избранницей рыжего?

«Только Гермиону не тронь», — тут же вспомнил он последние «слова» бывшего хозяина тела.

Что ж, теперь понятно. Ему придется какое-то время жить с грязнокровкой. Терпеть ее.

— Что последнее вы можете вспомнить, мистер Уизли? — колдомедик очень серьезно посмотрел на Волдеморта.

— Я-я-я… — тут он решил не врать. — Битву за Хогвартс, кажется. Да, битву.

— Частичная потеря памяти… — Спайк взял карту и сделал там соответствующие пометки. — Что ж, не переживайте, мистер Уизли, память мы постараемся вам восстановить.

— С-спасибо, — Волдеморт кивнул.

Спайк встал со стула и отправился к двери.

— Что ж, мистер Уизли, отдыхайте.

Но отдохнуть ему не дали, только было он собирался откинуться на подушки, да хорошенько отоспаться, как дверь в палату снова отворилась, и к нему влетел Гарри Поттер. «А мальчишка-то возмужал», — пронеслось в мыслях Волдеморта, когда он решил рассмотреть своего врага чуть пристальнее. Но Гарри Поттер все равно оставался тем же Гарри Поттером — такой же растрепанный, немного нескладный.

Следом за Поттером протиснулась белая, как простыня Грейнджер. Он не назвал бы ее совсем уж непривлекательной, для грязнокровки она была вполне ничего: и фигурка ладная, и личико довольно симпатичное, только за волосами она не слишком следила. Волдеморт окинул ее удивленным взглядом, но вовремя спохватился, что вести себя нужно более естественно. Постаравшись придать своему лицу приветливое выражение, он улыбнулся. Кажется, у него получилось усыпить их бдительность. Грейнджер слабо улыбнулась в ответ и присела на краешек его постели. Ах, каких трудов ему стоило стерпеть это и не скинуть свою женушку с кровати. Затем, она взяла его за руку и даже попыталась заглянуть в глаза.

— Как ты? — тихо спросила она.

Волдеморт принялся судорожно копаться в воспоминаниях Рона, чтобы понять, как ему лучше себя вести.

— Лучше, чем выгляжу, — он выдал вполне сносную улыбку, судя по реакции «супруги», оставалось только закрепить результат. — Не волнуйся так за меня.

— Милый, почему же ты не дождался Гарри?

Лучшим выходом Волдеморт увидел просто пожать плечами и сыграть в дурачка.

— Я н-не помню, — и все же, он решил уточнить, а правда ли грязнокровка его жена, или, может быть, он женат на ком-то более приемлемом? Вдруг тут просто дружба, без сердечной привязанности? — Скажи, мы что женаты?

Судя по реакции, такой вопрос ему задавать не следовало. Выражение лица Грейнджер выглядело так, как будто ей залепили хорошую такую затрещину.

— Да, Рон, мы женаты, — преувеличенно спокойно ответила она.

Видимо, его слова задели ее. Что ж, и тут ему следовало выкрутиться. Изобразив на лице счастливую и даже слегка мечтательную улыбку, он произнес:

— Я рад.

За окном уже совсем стемнело, но в палате все еще горели лампы, и от их теплого желтоватого света создавалось некое подобие уюта в полупустом помещении. Ложиться спать Волдеморт не спешил, он старался как можно глубже залезть в воспоминания Рона, чтобы суметь успешно мимикрировать под его личину.

Изучая воспоминания поглощенной души Рона Уизли, Волдеморт приходил к мысли, что Рональд был той еще мразью. Одной грязнокровки ему было мало, и лучший друг мальчика-который-выжил тайно пустился во все тяжкие. В постели у него перебывало столько девушек, что Волдеморт удивлялся, как миссис Уизли до сих пор не бросила своего похотливого муженька, умудрявшегося прелюбодействовать на семейном ложе. Даже далекий от брачных обязательств Темный Лорд понимал, что терпеть такое может либо до беспамятства влюбленная деваха, либо полная дура. На дуру Гермиона не была похожа.

Хоть все пошло и немного не так, как планировалось изначально, но теперь, ради конспирации, придется играть роль прилежного муженька. Идти по стопам настоящего Уизли и изменять своей теперешней «супруге» он не решился. Правда, с некоторым отвращением отметил, что супружеского долга все же не избежать. А если учитывать то, что за людей Волдеморт грязнокровок не считал, то получалось, что ему придется заниматься практически зоофилией.

Перед сном его еще раз посетил колдомедик, теперь это был не Спайк, а какой-то кучерявый мальчишка. Он оставил Волдеморту пару склянок с зельями, наказ обязательно их выпить до того, как пробьют отбой. Что Волдеморт и сделал без промедления, чуть морщась.

Затем его снова оставили одного. Откинувшись на подушки, он попытался уснуть. Однако каждый раз, как Волдеморт закрывал глаза и проваливался в некоторое подобие дремы, то попадал в то непроглядное «ничто», в котором провел эти несколько лет. Во сне его постоянно преследовало липкое чувство ужаса, тянувшее свои щупальца к купированной душе. Казалось, вот-вот его нагонят и вырвут силой из тела, что он захватил насильно. И каждый раз Волдеморт просыпался от собственного крика. Уже под утро он был весь покрыт холодным потом и дрожал, как от лихорадки. Он решил больше не спать.

Утром его осмотрели во время обхода, но ничего не выявили — по мнению медика, Рон Уизли был абсолютно здоров. Ну а память… все были уверены, что рано или поздно она возвратится. Сиделка принесла ему завтрак, не самый вкусный, но учитывая, что несколько лет Волдеморт вообще был лишен такой радости, как прием пищи — съел он все до крошки, смакуя каждую ложку пудинга и каждый кусок сэндвича с сыром.

Затем настало время посещений. И вот он слегка пожалел о том, что пришлось возрождаться в теле Рона, потому что проведать его пришли почти все Уизли. Тут были: Артур, Молли, Джордж и Джинни, Перси должен был зайти ближе к обеду — его задержали дела в Министерстве. С ними также была Гермиона.

Забежав в палату, растрепанная Молли, по которой было видно, что спала она примерно столько же, сколько и сам Волдеморт, кинулась обнимать тело своего сына. Сначала он хотел было отодвинуться, но рассудил, что благоразумней будет поддаться, хоть эти объятья и были для него неприятны.

Он заметил, что Гермиона скромно встала в углу, стараясь не подходить, она просто кивнула ему и прислонилась к стене. Судя по ее взгляду — в их семье все же был разлад.

— Ронни, милый мой, — Молли утерла выступившие на глазах слезы. — Как же тебя угораздило?

Волдеморт, чуть призадумавшись, пожал плечами.

— Мам, я не помню, — он попытался изобразить растерянность.

— Ох, бедный мой мальчик… — Молли пригладила волосы на его голове. — Ну ничего, мы тебя еще поднимем на ноги…

— Молли, не переусердствуй, — тут же подал голос Артур Уизли. Вид его был на удивление уставший и осунувшийся. — Я говорил с целителями — с Роном все в порядке, только незначительная потеря памяти.

Молли с сомнением посмотрела на лицо своего сына.

— Очень надеюсь, что они правы, Артур, — покачала она головой. — Очень надеюсь.

Джордж тут же пошутил, что раз так, то Рона спокойно можно отправить в Хогвартс на годок-другой, предположив, что в этот раз, возможно, Рон сдаст экзамены более успешно.

— Как тебе не стыдно, Джордж, — тут же пожурила его Джинни, при этом все же усмехнувшись. Волдеморт сразу понял, что братца своего они считают немного туповатым, что ж, это ему было только на руку.

Наконец, пришла пора прощаться. Волдеморт снова обнял Молли, которая снова тихонько пустила слезу. Обнял Артура и кивнул Джинни с Джорджем. Молли оставила на прикроватной тумбочке сверток с яблочным пирогом, чтобы Рон «набирался сил», при этом он не смог сдержать едкой ухмылки, которую, кажется никто не заметил.

Ушли все, кроме Гермионы. Когда дверь за настоящими Уизли захлопнулась и в палате воцарилась тишина, молодая женщина тихонько подошла к кровати и села рядом с Волдемортом. Она мягко коснулась прохладными пальцами его щеки и чуть вымученно улыбнулась. Под глазами ее виднелись темные круги, говорившие, что она тоже этой ночью спала совсем немного.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — тихо спросила она.

— Гораздо лучше, чем вчера, — так же тихо ответил он. — Даже удалось поспать.

— Я рада… — она запнулась на мгновенье, когда он вдруг серьезно посмотрел ей в глаза. — Рада, что с тобой все в порядке. Рон, я…

Гермиона теребила в руке какой-то конверт, не решаясь отдать его. В конце концов, она спрятала конверт в сумку и снова посмотрела в лицо супруга.

— Что эм-м-м… — он вдруг осознал, что не понимает, как ему лучше обращаться к грязнокровке. — Любимая? Что, Гермиона?

— Скорее бы тебя домой отпустили, — выдохнула она и снова подняла на него карие глаза.

И что делать в такой ситуации, он не знал. Просто сидеть или обнять ее, чтобы Гермиона поверила, что он и правда ее муж? Играть эту роль нужно было до конца, пока он не восстановит полностью силы, ему придется терпеть соседство с грязнокровкой. И не только. Вздохнув, он протянул руку, обхватил Гермиону за плечо и, притянув к себе, обнял. Как бы ему это ни было противно, а ей, видимо, этого-то и не хватало. Уткнувшись в его плечо, Гермиона всхлипнула.

— Я так рада, что ты жив, — прошептала она. — Когда я услышала о случившемся, я так испугалась, так боялась за тебя, — она снова всхлипнула, прижимаясь к его груди.

Ничего лучше, чем погладить ее по волосам, он не нашел.

— Ну-ну, что со мной может случиться, а? Через пару дней меня выпишут, и я вернусь к прежней жизни…

Гермиона тут же резко отстранилась, а в ее покрасневших от слез глазах читалось явное: «Только посмей вернуться к прежним похождениям, Рональд Уизли!».

— К жизни с тобой, — тут же уточнил Волдеморт, надеясь, что буря пройдет мимо.

Он смахнул пальцем слезинку с бледной щеки Гермионы, и она слабо улыбнулась. Она тут же обвила его шею руками и попыталась поцеловать его. Она коснулась его губ своими мягкими устами, но Волдеморт совсем забыл, что на поцелуи нужно отвечать. Он просто сидел и глядел на Гермиону, раскрыв глаза. Затем, спохватившись, что делает он что-то не то, когда девушка вопросительно посмотрела на него, он пожал плечами:

— Извини, — он попытался выдать виноватую улыбку. — Устал за сегодняшнее утро.

* * *

Гермиона ушла, оставив его наедине с самим собой. Волдеморт понимал, что ему необходимо научиться вести себя так, как Уизли. Хотя копаясь в его воспоминаниях, он видел, что тот к жене своей интереса не испытывал уже давно. И как ему быть? Играть роль охладевшего Рона или все же того, который вдруг воспылал любовью? Судя по поведению грязнокровки, ей хотелось бы иметь мужа любящего. Да и конспирация могла бы продлиться дольше, если бы он жил рядом с ней, а не ушел внезапно из семьи.

Подумать было о чем. Он решил действовать по обстоятельствам.

В обед к нему минут на пятнадцать заглядывал Перси Уизли, виновато поздоровавшись, он пояснил, что в Министерстве они совсем зашиваются, людей и рук не хватает, и потому он улучил момент в обеденный перерыв, чтобы навестить брата. Волдеморт сделал вид, что он простил брата. Хотя на самом деле ему было наплевать. Перси быстро справился о самочувствии Рона и, услышав, что все хорошо, поспешил обратно на работу.

А Волдеморт вновь попытался уснуть. И вновь с плачевным результатом. Он снова кричал во сне от ужаса и просыпался, не в силах выносить больше этот кошмар. Неужели он возродился только для того, чтобы свихнуться от недосыпа?

Вечером к нему пришел Гарри Поттер. Ну как мог герой оставить своего лучшего друга? Конечно же не мог! Гарри долго рассказывал ему о делах в Аврорате, о том, что скандал удалось замять, пока он окончательно не разгорелся. Волдеморт кивал и улыбался, хотя эта информация на данный момент особой ценностью не обладала. Затем он предложил Гарри кусок пирога, который принесла Молли и который он еще даже не попробовал. Гарри пошутил, что целый день сидеть рядом с ароматным пирогом и не съесть ни кусочка — совсем не походит на Рональда Уизли, с которым он столько лет учился в школе.

* * *

Через пару дней мытарств Волдеморта выписали. Забирала его Гермиона. Она принесла ему чистые вещи, свежее белье. Как ни коробило Волдеморта надевать маггловскую одежду, но пришлось это сделать. Сама же жёнушка, была облачена в темно-зеленую мантию, что еще больше подчеркнуло ее бледность и усталость.

— Рон, ты опять неправильно зашнуровал ботинки, — менторским голосом, сложив руки на груди, пожурила его Гермиона.

Волдеморт хмуро посмотрел на нее и хотел уже перешнуровывать, но его «супруга» покачала головой и, взмахнув палочкой, сделала всю работу за него.

— И завтра вечером нас ждут твои родители, — как-то устало проговорила Гермиона.

— Если не хочешь, то мы можем не идти, — тут же выдал Волдеморт, но тут же понял, что сказал что-то не то.

— Что? — Гермиона, прищурившись, посмотрела ему в глаза. — Можем не идти? — с сомнением повторила она.

Вздохнув, Волдеморт поднялся с больничной койки и, подойдя к Гермионе, положил ей руку на плечо.

— Послушай, ты работаешь много, вид у тебя не выспавшийся, лучше отдохни немного, — он думал, что эти слова должны ободрить Гермиону, но вызвали они совершенно противоположную реакцию.

— Ты все такой же эгоист, Рональд Уизли! — начала журить его она. — Твои родители почти неделю тебя не видели, а ты собираешься к ним не идти? Билл и Чарли приезжают на выходные, а тебе все равно?

Волдеморт и так никогда не понимал женской натуры, а тут вконец перестал что-либо осознавать. Вроде он пытался сделать как лучше, а остался виноват. И вот это называется браком?

— Да я же как лучше хотел, Гермиона… — он нарочито виновато посмотрел на нее. Если ничего не изменится, то он раньше прикончит свою женушку, чем воплотит свой план в действие.

— Понимаю, извини меня, Рон. — Она обняла его за талию и прижалась к груди. — Сама всю неделю как на иголках…

* * *

На удивление, дом в котором проживала молодая семейная пара Уизли, оказался вполне сносен. Волдеморт ожидал тут увидеть нечто вроде покосившейся Норы, но нет — вполне сносное жилище. Он пока увидел только гостиную. Не сказать, что она очень уж впечатляла, но была достаточно уютной. И камин, из которого они вышли, и диванчик перед ним, и пара кресел у окна, и множество книг, на полках вдоль стен. Скорее всего все эти книги были куплены именно грязнокровкой.

Наскоро накрыв на стол, Гермиона позвала его на ужин. В этот момент Волдеморт был в ванной и разглядывал в зеркале свое новое лицо. Нельзя сказать, что рыжая шевелюра и конопатая физиономия его очень радовали. Но, во всяком случае, этот облик был лучше предыдущего — совсем уж отдаленно напоминавшего человеческий. Волдеморт усмехнулся и тут же лицо в зеркале выдало странный оскал.

— Надо поработать над мимикой, — прошептал Волдеморт, пытаясь придать лицу более дружелюбное выражение.

— Рон, ну ты идешь? — раздался за дверью нетерпеливый голос Гермионы.

— Да-да, дорогая, сейчас иду! — Он для правдоподобия включил воду в кране и сполоснул руки.

В этот момент, Гермиона за дверью удивленно приподняла бровь:

— Дорогая?

Наконец, Волдеморт покинул ванную комнату и направился прямиком на небольшую кухню-столовую, где уже стоял аппетитный ужин. В сравнении с больничной едой, эта выглядела куда аппетитней.

Когда он сел за стол, то Гермиона тут же положила ему на тарелку телячий стейк с кровью, немного жаренной картошки и моркови, политых грейви, а также зеленый горошек и свежие овощи. В общем, выглядело вполне сносно. На вкус тоже.

Весь ужин молодая женщина пристально разглядывала своего муженька. Волдеморт обратил внимание, что с ее тарелки почти ничего не было съедено.

— Гермиона, с тобой все хорошо? — Решил он проявить немного заботы.

Вздрогнув, Гермиона будто проснулась, встряхнув головой, она тут же отрезала себе кусок мяса и отправила его в рот. Тщательно прожевав его, она положила вилку на стол.

— Все в порядке, Рон. — Гермиона слабо улыбнулась. — Видимо, слишком давно тебя не видела.

* * *

Ночью Гермиона все никак не могла уснуть. Она сама бы не могла сказать почему. Ей все не давал покоя супруг, которого после инцидента будто подменили. Вроде бы и тот же Рон Уизли, да что-то в нем непонятным образом переменилось. То ли из-за амнезии, то ли так на него заклинание подействовало.

Для начала: Рон ни на что не роптал и не жаловался, как это обычно бывало; его отстраненность от родни тоже казалась странной; а еще эта его «Дорогая» вечером. Никогда Рон не называл ее «Дорогой». Были разные прозвища, которые в последний год он перестал использовать, но никак не «Дорогая». И то, как он ел. Аккуратно, стараясь все распробовать и посмаковать, а не набивая рот всем подряд. Все это было так непривычно. И улыбка его иногда казалась странной. Будто немного натянутой и для него самого неуместной.

Гермиона перевернулась набок и посмотрела на сопящего во сне мужа. Он часто дышал, как будто ему снилось что-то дурное. Какой-то кошмар. Она положила руку ему на лоб, покрытый испариной и тихо прошептала:

— Тихо, все хорошо, я рядом.

Через несколько мгновений Рон немного притих, и даже дыхание его стало ровнее. Грудная клетка теперь мерно вздымалась под одеялом, и Гермиона решила, что пора и ей немного поспать. Прикрыв глаза, она уже почти провалилась в сон, как вдруг ее разбудил страшный крик.

Кричал Рон, сев на кровати и безумно глядя куда-то перед собой, он пытался отдышаться. Пот лил с него градом, а глаза лихорадочно блестели.

Пришлось Гермионе через силу тоже подниматься, чтобы успокоить мужа.

— Рон, что с тобой? — Она положила руку ему на спину, и тот вздрогнул, как от электрического разряда. Он посмотрел на нее почти безумным взглядом, затем, немного успокоившись, кивнул.

— Просто кошмар приснился, — попытался он успокоить ее.

— Мне включить свет? — заботливо спросила Гермиона, поглаживая Рона по лопаткам через пижаму.

Он отрицательно замотал головой и лег обратно в постель.

— Все хорошо, не переживай за меня.

— Хочешь я принесу тебе воды? — Гермиона уже встала и натягивала на себя халат.

В ответ Рон кивнул.

Гермиона быстро сбегала на кухню за стаканом прохладной воды. Войдя в спальню, она включила свет. Многое можно было бы объяснить потерей памяти, но Рон вел себя так, как будто эти стены в цветочек и сиреневые шторы он видит впервые. Хотя, может оно для него действительно так и было?

Протянув Рону стакан, Гермиона села рядом, подоткнув под себя свой малиновый халат. Дождавшись, пока он выпьет воды и успокоится, она забрала пустой стакан и поставила его на столик рядом.

— Что тебе снилось? — тихо спросила она.

— Темнота… — тихо произнес Рон. — Только темнота.

За ночь Волдеморт просыпался от кошмаров еще несколько раз. Первые два раза вместе с ним вскакивала и Гермиона. Она старалась его успокоить, приносила воды. Даже зажигала свет, чтобы прогнать назойливые кошмары. Но всякий раз стоило ему уснуть, как вновь и вновь его тянуло в темноту, обволакивало, сдавливая грудную клетку и мешая дышать.

Наконец, измучившись, он поднялся с постели и, чтобы не будить спящую супругу, ушел в гостиную. Там он выбрал книгу, стянул с одного из кресел плед и уселся перед догоравшим камином, чтобы почитать. Читал он какой-то «Остров сокровищ» Стивенсона. Книга была занятная, но сразу видно, что написанная магглом. Но хоть что-то, чтобы скоротать остаток ночи.

Под утро его все же сморил сон. И снилась ему битва за Хогвартс, как он разыскивал Гарри Поттера… Только вместо Поттера он почему-то искал Гермиону. Отчего-то во сне было очень важным ее разыскать.

А проснулся Волдеморт не от собственного крика, а оттого, что в лицо ему бил солнечный лучик, так назойливо ползавший по векам и щекам. Махнув во сне рукой, Волдеморт хотел перевернуться, но едва не свалился с дивана.

— Рон, ты уже проснулся? — донесся до него с кухни голос Гермионы.

— Ага, проснулся, — тихо ответил он.

— Умывайся и иди завтракать, нам скоро нужно быть у твоих родителей!

Да что же он, маленький мальчик, чтобы напоминать ему, что пора умыться?

Выпутавшись из пледа, в который он замотался, как в кокон, пока спал, Волдеморт встал перед окном и потянулся. Суставы, затекшие за ночь, хрустнули разом. Зевнув и почесав затылок, Волдеморт отправился в ванную.

Лицо его выглядело хуже, чем предыдущим вечером. Синяки под глазами, бледная кожа… Сполоснув лицо несколько раз водой, он вытерся полотенцем и, глядя в зеркало, попробовал еще поэкспериментировать с мимикой. Странно выглядело. Волдеморт старался лицу придать как можно более беспечный вид, но сколько он ни пытался, на него так и смотрел хмурый и серьезный Рональд Уизли. Потом ему пришло в голову, что дело в сдвинутых к переносице бровях. Попробовав расслабить мышцы, Волдеморт снова улыбнулся зеркалу. Вот теперь на него смотрел Рон Уизли, дурашливо усмехаясь. Результатом он был вполне доволен и с такой же довольной улыбкой вышел к завтраку.

На столе были тосты, джем и кофе, стоявший в турке на плите. Растрепанная Гермиона уже намазывала один из тостов маслом. Она поприветствовала своего муженька, а он, поздоровавшись, сел на свое место.

Помня вчерашний ужин, Волдеморт чуть разочарованно смотрел на предложенный ему завтрак.

— Я подумала, что нам не стоит наедаться перед визитом к Молли, — пояснила Гермиона, откусывая тост.

Волдеморт тоже взял в руки нож и кусочек поджаренного хлеба, макнув нож в абрикосовый джем, он смазал им тост. Гермиона тем временем, плеснула ему в кружку кофе.

— Правильно подумала. — Волдеморт отхлебнул немного горячего утреннего кофе. — А то она нас так закормит, что мы оттуда будем не уходить, а выкатываться.

Гермиона весело хихикнула, а затем легонько пнула ножкой под столом его лодыжку.

— Рон, ну так нельзя. — И снова хихикнула.

Она так задорно выглядела в этом малиновом халате, еще и с растрепанными буйными кудрями. Еще и улыбалась. Ему. Взяв в руки третий по счету тост, после нескольких раздумий Гермиона смазала его сладким джемом.

— Ешь быстрее, — поторопила она Волдеморта, прежде, чем откусить тост.

Волдеморт взял с тарелки последний кусок хлеба и отправил его в рот, ничем не смазав — лишь бы скорее покончить с завтраком и этой милой семейной сценой. Не создан он был для этого. Совсем нет. Молча жуя тост, он наблюдал, как жена его, доев, стала убирать со стола. Отправила посуду в мойку и, взмахнув палочкой, наказала ей мыть себя. Тут же Волдеморт вспомнил, что у него самого палочки нет — ту, что была у Уизли, ему так и не отдали.

— Кстати, Гермиона, а что с моей палочкой? — как можно ненавязчивее спросил он.

— Ее не нашли, — последовал от нее ответ. — Слушай, завтра пойдем и подберем тебе новую, а сейчас давай собираться.

— Давай, — без энтузиазма пробормотал Волдеморт, досадуя, что палочки ему пока не видать.

И дальше пошли сборы. Сам он собрался очень быстро, только Гермионе не понравился его выбор.

— О, Мерлин, зачем ты достал рубашку из стирки, Рон? — Гермиона немедля стянула с него светло-синюю рубашку и отправила ее обратно в контейнер в ванной, из которого он ее достал.

— А что? — Волдеморт пожал плечами — рубашка-то сносная.

— Так пахнет же… — прокомментировала Гермиона, кривя нос. Она ушла в спальню и тут же вернулась, держа в руках рубашку светло-оливкового цвета с коротким рукавом. — Вот, эту надень.

Делать было нечего, и он доверился вкусу своей супруги. Да и аромат от новой рубашки исходил потрясающий. Правда, выглядел он в ней так себе. Хотя с таким телом на нем все смотрелось бы странно.

Сама Гермиона облачилась в светлое легкое платье до колен, а буйные кудри усмирила лентой. Волдеморту, правда, пришлось помочь с молнией на спине своей супруге, но выглядела она очень даже неплохо. Для грязнокровки. Хотя кого он обманывал, она и чистокровным могла дать сто очков вперед. Но на этом он решил внимания не заострять.

Гермиона, не захотевшая пользоваться камином из боязни замарать платье, взяла Волдеморта за руку.

— Наверное, лучше я перенесу нас, — несмело предложила она.

Его руки скользнули по талии Гермионы.

— А может быть, не пойдем сегодня никуда? — спросил Волдеморт.

— Ну, нет, Рон, так нельзя, — прошептала ему Гермиона и потерлась носом о его плечо. — Нас все будут ждать…

Ждать! Самому Волдеморту было плевать, но он прекрасно понимал, что Рон Уизли не может проигнорировать свою семью.

* * *

Когда Волдеморт вместе с Гермионой появился на пороге донельзя покосившейся Норы, их уже ждала Молли. Она стояла все такая же растрепанная, как и в тот день, когда пришла навещать его в больницу. Одетая в выцветшие цветастые юбки и мантию им под стать, Молли Уизли кинулась на шею слегка опешившему от такого приема Волдеморту, по пути утирая слезы.

— Отощал-то как! — бормотала она, ощупывая его узкие плечи. — Неужели Гермиона совсем тебя не кормит? — Молли тут же перевела взгляд на стушевавшуюся девушку.

— Да кормит она, все нормально. — Волдеморт чуть отодвинул от себя Молли. — Я тоже рад тебя видеть, мам.

— Ну, давайте в дом скорее, — нетерпеливо махнула рукой Молли и стала заталкивать «сына» и невестку в дом.

Дом изнутри выглядел немногим лучше, чем снаружи. Нагромождение всевозможных вещей, среди которых можно было приметить и маггловские. На видавшем времена и получше диване устроились Билл с Флер и Чарли. На кресле, что стояло сбоку, сидела Джинни, которая сразу же вскочила и кинулась с объятьями к Гермионе.

— Гермиона, как ты? — улыбнулась рыжеволосая девушка. — Надеюсь, мой братец не сильно достает тебя своей «болезнью»? Он у нас ипохондрик еще тот, — Джинни показала Волдеморту язык и снова повернулась к Гермионе.

Гермиона только улыбнулась, видимо, припоминая минувшую ночь.

— Нет, на этот раз он ведет себя не в пример лучше обычного, — довольно сообщила она.

— А Гарри где? — спросил Волдеморт, обведя взглядом комнату и не найдя своего злейшего врага. Ему показалось, что такой вопрос вполне уместно прозвучал бы из уст Рона Уизли.

— Он немного задержался в Аврорате, — пояснила Джинни и решила подарить сестринские объятья Волдеморту. Тот принял их, слегка поморщившись, и был очень рад, что остальное рыжее семейство решило избавить его от своих удушающих приветствий.

Волдеморт обратил внимание, что у полувейлы Флер, жены Билла, уже достаточно округлился живот, да так, что мантией его было не скрыть. Удивленно приподняв бровь, он выдал Биллу свои поздравления. Билл удивился, сказав, что Рон уже поздравлял их пару месяцев назад, но спустившийся Джордж свел все к шутке.

— Ты прости нашего меньшого, Билли, у него и раньше была голова дырявая, теперь совсем как решето, — Джордж хлопнул оскалившегося Волдеморта по плечу. — А вообще, чем хуже память, тем чище совесть, да, Рон?

Джинни с Чарли рассмеялись, Гермиона слегка улыбнулась уголком губ, а Волдеморт подумал, что близнец был ближе всех в этой комнате к истине.

— Джордж, прекрати подкалывать брата, — раздался из кухни голос Артура. — Ему сейчас и так нелегко.

* * *

Наконец, когда Гарри Поттер объявился, а косточки Волдеморту, то есть Рону, не перемыл только ленивый, все отправились обедать. Это не было похоже на те обеды, что устраивали когда-то Лестрейнджи или Малфои, скорее походило на пародию — все друг над другом посмеивались да подтрунивали. Да и сама кухня выглядела не слишком презентабельно — небольшая, захламленная не меньше, чем гостиная. Все сидели за большим деревянным столом и ели из простых глиняных тарелок. Это почему-то напомнило Волдеморту столы Хогвартса в Большом зале. Он неспешно поглощал еду, которая была довольно вкусна, несмотря на его неприязнь к хозяевам дома, и слушал разговоры, витавшие вокруг.

Конечно же, звездой сегодняшнего обеда был Рональд Уизли, ведь каждая начатая беседа в конце концов сводилась именно к его личности. Все пытались выудить у него, что же произошло с ним в Литтл-Хэнглтоне, но он упорно не мог вспомнить.

Когда он отрезал очередной кусок от индюшачьего стейка, заботливо положенного ему в тарелку миссис Уизли, Молли странно на него покосилась.

— Рон, милый, у тебя аппетит пропал? — Волдеморт перевел на нее вопросительный взгляд. — Ты совсем ничего не ешь сегодня.

— Да нет, ем я. — В доказательство этого он нанизал на вилку несколько горошин и отправил их в рот.

— Как-то без энтузиазма… — прокудахтала Молли, недовольно глядя на Гермиону, как будто это была вина невестки, что ее сын так неохотно обедает сегодня. — Гермиона, он принимает свои зелья?

Гермиона сделалась слегка подавленной: Молли за сегодняшний день уже в четвертый раз упрекала девушку в некоторой нерадивости. Причем делала она с милой улыбкой, полной материнской заботы. На деле же Волдеморт понял, что Молли та еще свекровь и что Гермионе так перепадает каждый раз.

— Мам, да прекрати ты к Гермионе придираться! — огрызнулся Волдеморт, защищая свою жену. Даже Гермиона посмотрела на него с удивлением, но, правда, во взгляде ее было также немало и благодарности. — Она и так трудится, как пчелка, а ты ее еще в чем-то обвиняешь!

— У меня и в мыслях не было придираться к ней, милый, — чуть покраснев, ответила Молли и посмотрела на Гермиону. — Право же, дорогая, я прекрасно понимаю, что ты много трудишься, но и о доме, пожалуйста, не…

— Мам, я тебя просил, — тут же перебил ее Волдеморт и сурово посмотрел.

За столом воцарилось молчание. Кажется, пытаясь быть хорошим семьянином, он перегнул палку.

— Простите, — он склонил голову. — Кажется, я наговорил лишнего. Извините.

Волдеморт поспешно встал из-за стола и быстро вышел из кухни. Да что же он творит-то? Он вышел во двор, залитый полуденным солнцем дворик, где за забором он увидел копошащихся в траве садовых гномов. Несколько раз выдохнув, он присел на крыльцо.

Что же он делает? Ему нужно быть таким же, как и Уизли, а он ведет себя совсем не так. Волдеморт нахмурился. Ну и на кой ляд он решил высказаться в защиту грязнокровки? Хотя... Она была благодарна, а значит, есть надежда, что она до последнего будет верить в то, что он ее муж.

На плечо ему легла теплая рука, и Волдеморт вздрогнул. Подняв голову, он увидел Гарри Поттера. Если бы он не старался изо всех сил сдерживаться, то его лицо сейчас выразило такую степень омерзения, что Поттера бы самого перекосило.

— Что?

— Рон, я прекрасно понимаю твое желание защитить Гермиону, — сказал Поттер, и Волдеморт совсем не ожидал, что он окажется на его стороне. — Мне и самому порой бывает неприятно, когда Молли вот так выговаривает ей.

Гарри присел рядом и тоже с интересом стал наблюдать за садовыми гномами.

— Джинни тоже иногда достается, — усмехнулся Гарри и взъерошил свои растрепанные волосы. — Только Молли свои придирки озвучивает во время визитов. Ну, то пыль не там, то вазочка не такая… Джинни потом весь день, как в воду опущенная ходит.

— Понимаю… — пробормотал Волдеморт, внезапно найдя в лице Поттера союзника. — Но ведь Гермиона старается, ума не приложу, почему мать этого не замечает. Да, она не сидит дома сиднем, как мать, но и не бездельничает же.

— Странно от тебя такое слышать, — прищурился Гарри, внимательно глядя на друга. — Пойдем, Молли собралась угощать всех своим фирменным пирогом с патокой.

— Ты иди, а я еще немного посижу, — ответил Волдеморт.

Судя по выражению лица, Гарри удивился еще больше, но, пожав плечами, вернулся в дом.

Пирог с патокой. Когда-то он любил такие пироги. Сколько он их уже не ел?

Возвращаться в дом совсем не хотелось, куда лучше было здесь — на свежем воздухе под солнцем, чем в душном и тесном домишке, на который и смотреть-то страшно было — словно вот-вот развалится. Держался дом, видимо, на честном слове.

Хотелось уже поскорее уйти отсюда, наплевав на то, что скажут остальные. Прихватить грязнокровку и аппарировать в какое-нибудь более интересное место, подальше от ржавых родственников.

Тут дверь дома приоткрылась и рядом с ним снова кто-то присел.

— Что еще, Гар… — он запнулся, увидев свою супругу с двумя тарелками пирога в руках. — Гермиона? — он широко улыбнулся.

Ее видеть было гораздо приятнее, чем все это галдящее рыжее семейство. К Гермионе он хоть немного, но привык.

— Решила не оставлять тебя без сладкого, — улыбнулась она в ответ. — А то там Билл с Чарли уже во всю принялись за пирог.

Гермиона протянула Волдеморту тарелку. Сама она отхватила вилкой кусочек от своего пирога и отправила его в рот, медленно пережёвывая сладкий кусочек, она склонила голову на плечо Волдеморта.

— Помнишь, как мы играли тут на каникулах? — мечтательно глядя на забор, увитый плющом, спросила она.

— Да, — Волдеморт усмехнулся. — У тебя все никак не получалось добросить гнома до ограды.

— Ну, это было для меня впервые, — протянула она и рассмеялась. — Ты сам-то вспомни, как в парке развлечений кричал на колесе обозрения? — тут лицо ее погрустнело. — Не помнишь?

Волдеморт покачал головой. До этих воспоминаний Рональда Уизли он еще не добрался.

— Жаль… — Гермиона положила ладонь ему на колено. — Но мы всегда можем сходить туда еще раз.

Приподняв бровь, Волдеморт удивленно посмотрел на «супругу». Серьезно? ОН в маггловский парк развлечений? Да она издевается над ним! Вслух он, конечно же, промолчал. И даже проигнорировал ладошку Гермионы, которая слегка сжала его колено. Ну, не мог представить себя рядом с грязнокровкой, все равно, что орангутанга целовать.

— Как-нибудь потом, — пространно заявил он, продолжая следить за гномами. — Пойдем-ка уже домой.

Волдеморт поднялся с порога и поставил тарелку с недоеденным пирогом на то место, где он только что сидел. Гермиона смотрела на него совсем непонимающими глазами.

— Домой? Рон, нам нужно попрощаться с остальными!

— Ты хочешь, ты и прощайся, а мне за сегодняшний день общение с этой семейкой уже поперек горла встало! — он все-таки не выдержал и сорвался.

Его действительно достала Молли, кудахтавшая над ним полдня, подколы «братьев», покровительственный тон Поттера. Надоело буквально все. Только спустя пару мгновений Волдеморт спохватился, что опять позволил своему языку развязаться.

Но Гермиона поняла все по-своему. Мягко положив руку ему на плечо, она постаралась заглянуть в его глаза.

— Устал? — в ответ Волдеморт кивнул. — Тогда я сейчас сама попрощаюсь со всеми, и мы пойдем, подожди меня на крыльце.

Ночь, кромешная тьма за окном и в комнате, истошный вопль, доносящийся из гостиной.

Гермиона сидела, укутавшись в одеяло, и смотрела на щель света, выбивавшегося из-под двери, ведущей в гостиную, куда ушел спать ее муж. Его опять мучили кошмары, не дававшие спокойно заснуть ни ему, ни ей. В последнее время Рон сильно осунулся, он стал походить на бледную тень самого себя. Даже улыбка его казалась вымученной и неестественной. А после сегодняшнего скандала, произошедшего в доме матери, он вообще молчал. Пришел домой, накинул на плечи плед и сел на диван перед камином с книгой по Современным Законам Магической Британии, вышедшей в начале этого года. Как-то это нетипично было для него.

Гермиона закрыла глаза и попыталась уснуть, но упрямый Морфей не спешил спуститься к ней с небес. Куча мыслей роилось в ее голове. Например, почему она так и не ушла от него? Ведь хотела же. И даже когда пришла в Мунго, все равно хотела. Она нахмурилась. Но когда увидела Рона, такого потерянного, как будто заблудившегося, что-то в сердце екнуло, и она осталась. Правильно ли она поступила? Возможно, что и нет. Но раз уж дело сделано…

Гермиона перевернулась на другой бок.

* * *

Сам же Волдеморт, находящийся в гостиной, проснулся тяжело дыша. Вновь и вновь все повторялось, стоило ему только сомкнуть веки. Все тот же ужас, леденящий, сковывающий, такой… могильный. Вот она, его расплата — вечное безумие за вечную жизнь. Он услышал, как Гермиона в соседней комнате вздохнула и заворочалась — проснулась от его криков.

Волдеморт сел на диване и посмотрел на весело пляшущие языки пламени в камине. Затем потянулся к книге, из которой он уже треть прочел, и, зевнув, углубился в познания современных законов. Все лучше, чем снова испытывать то жуткое чувство, от которого кровь стыла в жилах.

Перевернув очередную страницу, Волдеморт прислушался к звукам из соседней комнаты, кажется «супруга» уснула. Ну, ничего, завтра он получит новую волшебную палочку, начнет проворачивать свои планы в Министерстве, и все встанет на свои места. Все будет так, как и должно быть. Правда, теперь он раздумывал над тем, а не пустить ли и чистокровных в расход? Ведь среди них столько предателей…

* * *

Когда Волдеморт вошел на кухню, то Гермиона уже вовсю завтракала, читая Воскресный Пророк. Снова растрепанная, да еще и заспанная, с покрасневшими ото сна глазами. Но утро же выдалось самым обычным, таким же, как и предыдущее, за исключением того, что вместо тостов на завтрак были хлопья с молоком. По всей видимости, маггловские. Свою волдемортову гордость псевдо-Рон проглотил вместе с хлопьями, слегка морщась.

— Что-то не так? — спросила его Гермиона, сосредоточено глядя ему в глаза.

Волдеморт понял, что своим вчерашним поведением мог поселить в девушке сомнения и решил просто улыбнуться, благо типичную роновскую усмешку он уже отработал перед зеркалом.

— Нет, все в порядке, — пожал он плечами и продолжил есть хлопья.

— Правда? — Гермиона прищурилась. — Как-то без энтузиазма это говоришь, да и хлопья же твои любимые… Ты зелье принял?

Началось! Гермиона, наслушавшаяся вчера нравоучений от Молли Уизли, стала вести себя в точности, как она. Волдеморт надеялся, что это временное явление.

— Принял, — сухо ответил он и забрал у Гермионы газету, пробежав взглядом по заголовкам, он хмыкнул и вернул газету обратно.

— Гарри позаботился о том, чтобы о тебе на страницы газет не попало ни строчки, — улыбнулась Гермиона, поняв, что искал в газете ее «муж».

Это очень упрощало дело для Волдеморта. Поттер сам, по доброй воле, ему помог. Глумливая усмешка растянула его губы, но кинув взгляд на Гермиону, он тут же убрал ее с лица, вновь обратившись в серьезность.

— Ты обещала, что мы пойдем сегодня в Косой переулок, — напомнил он, отодвигая от себя тарелку с недоеденными хлопьями, уже разбухшими в молоке.

— Я помню, — кивнула Гермиона и, поднявшись со стула, потянулась. — А ты убери пока со стола.

Как-то против воли Волдеморт мазнул взглядом по ее фигурке и чуть приоткрыл рот.

— Я?

— Ну, я готовила, так что тебе убирать.

Волдеморту так и хотелось съязвить на тему того, что он тоже может взять какую-нибудь маггловскую гадость и с помощью молока превратить ее в еще большую гадость, а потом назвать это готовкой, но вовремя прикусил язык. Делать пока было нечего, он кивнул и тоже поднялся из-за стола.

Мерзкая грязнокровка сумела заставить самого Волдеморта убирать! Того, кто под пятой держал не так давно практически всю Магическую Британию!

* * *

Для такого кошмарного дня погода стояла на удивление замечательная. Гермиона строго-настрого запретила Волдеморту одевать темную мантию, мотивировав это тем, что на таком солнце он просто-напросто сварится. Пришлось ему снова одевать джинсы с футболкой, которые на нем смотрелись несколько мешковато. Сама же женушка снова надела легкое светлое платье. Мягкий ветер поглаживал кожу и ласково трепал волосы. Грязнокровка взяла Волдеморта под руку и вместе с ним аппарировала в Косой переулок.

С того момента, как время Темного Лорда закончилось, тут многое изменилось. Закрывшиеся некогда лавки вновь продолжили свою работу, даже ненавистные «Всевозможные волшебные вредилки» до сих пор работали. Люди вокруг смеялись и радовались жизни, один лишь Волдеморт шел нахмуренный и задумчивый.

— Не куксись, — Гермиона ткнула его локтем в бок.

Они остановились возле магазинчика Гаррика Оливандера, все такого же неухоженного и пыльного, как и шестьдесят лет назад. Волдеморт посмотрел на покосившуюся вывеску и хмыкнул. В жизни многое меняется, но основные вещи остаются неизменны.

— Вот, держи, — женушка сунула ему в руку десяток золотых галлеонов. — Иди выбери себе палочку, а я пока загляну во «Флориш и Блоттс». Встретимся у Фортескью.

Умело эта грязнокровка раздавала команды. Ну, Волдеморт, как птица подневольная, снова молча кивнул и зашел в пыльную обитель волшебных палочек.

Как и обычно, внутри было пусто, Гаррик, видимо, колдовал над своими любимицами в подсобке. Волдеморт позвонил в колокольчик на стойке и принялся ждать, разглядывая полки. Когда-то, когда он был мальчишкой, у него от страха коленки подгибались в Косом переулке, он едва не пожалел, что вообще решил идти сюда без попечителей. Особенное впечатление на него произвел выбор палочек. Потому что вдруг стало боязно, что ни одна не подойдет. Зато теперь он уже знал, что подобрать палочку не так уж и сложно, просто может занять много времени.

Вот и Гаррик не заставил себя ждать. Время превратило его в еще большую развалину, чем тогда, когда Оливандер томился в подвалах малфоевского особняка. Кожа его была будто размоченная в воде бумага — так же неприятно свисала и морщилась. Невольно Волдеморт самодовольно ухмыльнулся.

— О, мистер Уизли, — прокаркал Гаррик, выходя из-за стойки. — Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек, — он похлопал Волдеморта по плечу, а затем закашлялся.

— Здравствуйте, мистер Оливандер, — склонил голову покупатель. — Как ваши дела?

— Потихоньку, мистер Уизли, на жизнь хватает, — Гаррик выудил из кармана свои инструменты для подбора палочек. — Я же правильно понял, что вы зашли не просто справиться о том, как у старика дела? — заявил он.

Волдеморт утвердительно кивнул.

— Помню-помню, как вы выбирали здесь свою первую палочку…

— Не первую, — перебил его Волдеморт. — Первая мне досталась от Чарли, а вот вторую я уже покупал у вас.

— Девяносто третий год, — Оливандер прикрыл глаза. — Как будто это было вчера… Так, давайте-ка посмотрим… — он глянул краем глаза в записи, оставленные в волшебном блокноте. — Хм-м-м… А вы несколько изменились, мистер Уизли…

Затем, не говоря ни слова, он отправился в подсобку за палочками. Волдеморт был уверен, что проторчит здесь больше часа времени точно. Из первых десяти принесенных коробок, ни одна не подошла Волдеморту, они словно чувствовали скрытую в нем тьму и наотрез отказывались подчиняться. И лишь спустя полтора часа мучений наконец-то нашлась такая, которой он пришелся по нраву. То была сравнительно небольшая, в одиннадцать дюймов, еловая палочка, в сердцевину которой была запрятана сердечная жила дракона.

— Вы полны сюрпризов, мистер Уизли, — усмехнулся Оливандер. — Не часто удается продать нечто такого рода.

Волдеморт лишь хмыкнул: частенько он слышал, что еловые палочки весьма и весьма строптивы, иногда могут и не подчиниться воле своего хозяина. Хотя, одна палочка его уже предала… Как бы там ни было, он отдал деньги за свою новую помощницу, поместил ее в карман джинсов и отправился на поиски Гермионы.

Выйдя на улицу, Волдеморт осмотрелся по сторонам, вспоминая где же тут это чертово кафе Фортескью. Сзади ему на плечо легла изящная ладошка и он резко обернулся.

— Не меня ищешь? — чуть дуя розовые губки, жеманно спросила светловолосая красавица.

Волдеморт нахмурился и, ухватив ручку незнакомки двумя пальцами, скинул ее со своего плеча.

— Ты что, меня забыл? — округлила глаза девушка.

— А я должен был тебя запомнить? — усмехнулся Волдеморт, чуть изогнув бровь. — Простите, мисс, но мне пора.

Он развернулся и быстро зашагал прочь от оторопевшей особы. Да даже если бы он ее и помнил, какой в ней толк? Очередная пустая девочка, которая так глупа, что купилась на россказни друга героя.

— Я тебе еще припомню это, Рон Уизли, — шипела за его спиной девица, но Волдеморт только отмахнулся от нее рукой, как от навязчивой мухи.

* * *

Гермиона зашла в знаменитые «Флориш и Блоттс», с тех пор, как Волдеморт сгинул, тут книг по темным искусствам поубавилось, конечно, но они все еще были. Вдохнув аромат пыльных полок и промасленных страниц, Гермиона постояла немного на пороге, а затем решительно двинулась вглубь магазина.

Очень ее волновало то, почему Рон в последнее время так плохо спит. Какое проклятье могло вызвать такое?

Пробежавшись взглядом по полкам в нужной секции, ничего нужного она не нашла. Так что пришлось ей обратиться к молоденькому, но довольно шустрому продавцу. Тот быстро пробежался по картотеке и выудил из-под прилавка обветшалый том.

— Заверните его, пожалуйста, в обложку, — попросила Гермиона.

— Не хотите навредить книге? — понимающе кивнул продавец.

— Что-то вроде этого, — уклончиво, глядя поверх его плеча, ответила она.

Наконец, получив нужную книгу, Гермиона вышла из магазина. По пути в кафе она раскрыла ее и стала изучать содержание, не забывая оглядываться по сторонам. Она приметила какую-то светловолосую волшебницу, прилипшую к витрине лавки Оливандера так, как будто туда завезли новые платья от мадам Малкин или гоночные метлы. Хотя по виду девицы можно было с уверенностью сказать, что метлы ее точно не интересуют. Мистер Олливандер, скорее всего, тоже. Значит Рон. Опять Рон.

Гермиона вздохнула и привалилась спиной к стене магазина. Решив, что ей надоело терпеть все эти выходки Рона, она затаилась и стала ждать. Ей очень не хотелось, чтобы опасения оправдались. Он и так вел себя страннее странного, казалось даже, что избегал ее, на сколько это возможно в маленьком доме. От этого становилось так больно, что хотелось чуточку повыть, но Гермиона держала себя в руках.

Прошло примерно полчаса, Гермиона уже успела ознакомиться с несколькими главами, но пока не нашла никаких зацепок о том, как помочь мужу. Вскоре Рон вышел из лавки Оливандера, вид у него был угрюмый и задумчивый. На ту блондинку он не обратил ровным счетом никакого внимания, пока та сама к нему не подошла. Тут же в Гермионе вскипела ненависть.

— Опять за свое, — прошептала она.

Но каково же было ее удивление, когда Рон просто-напросто отшил девицу и пошел прочь. Это так обрадовало Гермиону, что она тут же вышла из своего укрытия навстречу хмурому мужу. Тот, увидев ее прямо перед собой, удивленно приподнял брови.

— Я думал, что ты уже у Фортескью.

— Только что вышла из магазина, — слукавила Гермиона.

Ухватив ее под локоть, Рон повел ее вниз по улице, ловко обходя прохожих и зевак. Гермиона смотрела на него и совсем не узнавала, он так был не похож на самого себя, и в тоже самое время он так притягивал к себе. В нем появилась какая-то цепляющая чертовщина.

* * *

Несмотря на приятную атмосферу и общую доброжелательность, сидеть в кафе Волдеморту решительно не нравилось. Он не мог дождаться, когда же грязнокровка наестся этого мороженного, и они аппарируют домой. Тут было чисто, тут были вежливы, тут Гермиона стала рассказывать ему о том, что с ней происходило за последнюю неделю.

Слушая разговоры «супруги» Волдеморт кивал, как болванчик, совсем не слушая ее. Он заметил, что еще одна светловолосая барышня пристально уставилась на него. Смотрела прямо-таки пожирая глазами. На него самого давно так не смотрели. Но ему было не слишком интересно. Почему-то у него закралась мысль, что и с этой дамой у Рональда Уизли были не очень простые отношения. Иначе она бы не испепеляла его взглядом, периодически облизывая пухлые алые губы. Видимо, у рыжего был какой-то фетиш на блондинок с большими губами.

Волдеморт посмотрел на Гермиону, которая замолкла для того, чтобы съесть пару ложек мороженного. «Если ему так нравятся блондинки, что же он тогда женился на вот этой грязнокровке?» — задался он вопросом.

И вдруг, воспоминание, которое совсем не звали. Которое он не просил появляться, вспыхнуло в голове. Разгар битвы, полуразрушенный Хогвартс, поцелуй, Тайная комната с останками василиска. Он целует Гермиону Грейнджер, целует как будто в первый и последний раз. Холодно, страшно, но столько эмоций. Волдеморт задохнулся, почувствовав, что голова его вот-вот взорвется. Это он целует ее. Нет, не он — это Рон, Волдеморт просто случайно вспорол одно из воспоминаний…Такое яркое. Такое нестерпимо яркое. Такое полное. Поглощающее. Ненавистное. Он попытался задушить эмоции яростью или безразличием, но ничего не мог поделать. Смотрел сквозь Гермиону, сидевшую напротив него за столом и видел ее же в Тайной комнате.

Взгляд Волдеморта сделался пустым, он смотрел прямо перед собой, пытаясь понять, где он сейчас находится. Ничего не выходило.

— Рон… Рон, ты меня слышишь? — словно из-под воды вытягивал его голос грязнокровки. — Рон, что с тобой? Тебе нехорошо?

Он пытался вынырнуть из бездны этого воспоминания, но его засасывало все глубже и глубже, как в ночной кошмар.

Тут хрупкая рука ухватила его за плечо, вытягивая вслед за собой, ведя к нужному выходу, позволяя сделать свободный вздох. Он ухватился за эту руку так цепко, как только мог. Он старался ее не отпускать, держаться, что есть сил.

— Рон!

Оглушенный криком, Волдеморт очнулся. Он лежал на полу кафе, держа Гермиону за руку и судорожными глотками хватал воздух ртом. Гермиона выглядела напуганной, их окружили кольцом другие посетители.

Не без труда поднявшись на ноги, он сел на стул. Пот лил с него ручьями, как будто он только что метался в горячке, а в горле пересохло.

Что только что с ним было, Мерлин побери? Как это объяснить? Спустя минуту, он осознал, что все еще держит грязнокровную руку Гермионы. Тут же отпустив ее, он слегка поежился. Но девушка не унялась, она зачем-то оказалась прямо возле него, прямо как в том воспоминании, обхватила его за плечи и крепко обняла.

— Все будет хорошо, Рон, обещаю, что все будет хорошо, — шептала Гермиона ему на ухо.

А вот Волдеморту теперь казалось, что хорошо уже не будет. Во всяком случае для него.

— Скажите, пожалуйста, что с ним? — взволновано спросила Гермиона целителя Спайка.

Она и Волдеморт сидели в кабинете, увешанном различными сертификатами и дипломами. Как и большинство помещений больницы — кабинет был светел, а в воздухе витал аромат целебных зелий, от которого щекотало нос. Волдеморт не хотел сюда идти, всячески сопротивлялся, но после произошедшего у Фортескью Гермиона силком поволокла его в больницу Святого Мунго. Там им пришлось прождать около двух часов, прежде чем их приняли.

Волдеморт несколько раз порывался уйти, но каждый раз «супруга» силой усаживала на место. Он уже порядком устал от этой навязчивой заботы и считал минуты, надеясь, что скоро их отпустят.

Когда целитель Спайк увидел чету Уизли у своего кабинета, то чрезвычайно удивился, так как назначено было Рональду только на четверг, а он заявился аж в понедельник. Но делать было нечего, колдомедик вздохнул и пригласил посетителей в свой кабинет, где на него тут же вывалила Гермиона информацию о несчастье, приключившимся с мужем.

Спайк сверился с картой «больного», затем заставил того уйти за ширму и готовиться к осмотру. Хоть Волдеморт и был против, но в целях конспирации ему пришлось согласиться. После недолгого осмотра и сбора анамнеза, целитель Спайк озвучил свой диагноз и способы лечения.

— По всей видимости, у вас, мистер Уизли, все еще посттравматический шок. Да еще и общая утомленность, — колдомедик, задумавшись, прикусил кончик пера, но потом быстро убрал его от лица. — Ничего удивительного в том, что у вашего супруга были какие-то «видения» я не вижу, — повернулся он к Гермионе. — Я бы посоветовал пить больше восстанавливающих и успокоительных зелий, так же пойдет на пользу здоровый сон, так что лучше попить недельку зелье «Сна-без-сновидений».

— Хорошо, мы все примем к сведенью, — закивала Гермиона.

Советы целителя Спайка для Волдеморта виделись, как рецепты от гомеопата — много слов при нулевой пользе. Хотя о том, чтобы попробовать принимать зелье «Сна-без-сновидений», он раньше не задумывался и решил попытаться.

* * *

По возвращению домой, Волдеморту влетело еще больше. Он и думать не смел, что нежная и ласковая поначалу Гермиона на деле может оказаться такой фурией. «И правильно, что Молли шпыняет тебя», — злорадно подумал он.

Как только они зашли в дом, Гермиона отправилась в гостиную, а Волдеморт на кухню, чтобы налить себе воды.

— Рон, ты принимал сегодня утром зелья? — донесся до него ее требовательный голос.

— Конечно! — не моргнув и глазом соврал он и отхлебнул прохладной водицы.

Тут на пороге появилась Гермиона, слегка раздосадованная тем, что поймала мужа на вранье. В руках она держала склянки полные зелий.

— Тогда почему в пузырьках так много зелья?

В ответ Волдеморт пожал плечами и поставил пустой стакан на стол. Он внимательно смотрел на свою вынужденную спутницу и не мог понять: она действительно за него переживает? Так сильно? Ей не все равно, что будет с ее изменником-мужем?

— Рон, пойми, это очень важно, — Гермиона вздохнула и сгрудила пузырьки с зельями на стол рядом со стаканом. — Это поможет тебе избавиться от твоих кошмаров, возможно…

— Да не поможет мне ничего! — Волдеморт слишком громко это сказал и теперь наблюдал, как выражение лица Гермионы менялось с серьезного на удивленное.

— Да с чего ты это взял, милый? — она попыталась к нему приблизиться, но он лишь сделал шаг назад и молча опустил голову. — Тебе известно что-то неизвестное мне? — тихо спросила она.

Но Волдеморт решил идти в несознанку и сделал вид, что не понимает, о чем толкует Гермиона. И у него достаточно неплохо это получилось: он поднял голову, округлил глаза и состроил дурашливую физиономию. Кажется, это немного ее успокоило. Гермиона села на краешек стула и слабо улыбнулась Волдеморту.

— Ты, как обычно, забыл, — констатировала она. — Вполне в твоем репертуаре.

Решив, что лучше поздно, чем никогда, он подхватил один из пузырьков и, морщась, выпил его мерзкое содержимое. Гадкое, гадкое на вкус восстанавливающее зелье. И какой идиот его придумал таким мерзким? Был бы у него вкус сливочного пива или хотя бы ирландского скотч-виски семилетней выдержки.

Затем он сел на соседний стул и покосился на Гермиону, как бы говоря своим видом: «Ну что, довольна? Выпил я твое отвратительное зелье». Супруга кивнула ему и кинула раздосадованный взгляд на часы.

— В Министерство я уже не успею… — протянула она.

— Завтра пойдешь? — участливо спросил Волдеморт.

Гермиона кивнула в ответ.

Волдеморт потянулся и сладко зевнул, прикрывая рот ладонью. За эти дни ему так и не довелось нормально поспать ни одной ночи. Он достал из кармана зелье «Сна-без-сновидений» и сделал большой глоток. Может быть, это поможет ему спать спокойнее?

— Пойду попробую вздремнуть, — встав со стула, пояснил он.

Хоть был и день на дворе, и солнце било прямо в глаза, но Волдеморт закутался в плед и устроился на диване в гостиной. Спустя несколько минут после того, как голова его опустилась на мягкий подлокотник, он уснул. Почти спокойно. Если и пытались прорваться в его сон кошмары, то зелье успешно их блокировало, пока, во всяком случае.

Гермиона уже вернулась с кухни и села у окна с книгами, которые в последнее время читал ее муж. Она с интересом вчитывалась в пометки на полях, в выделенные предложения и абзацы и раздумывала над тем, что очень странно, что Рон наконец решил взяться за ум. Очень странно. Хоть и отрадно.

Затем она встала, чтобы поправить сползший почти что на пол плед, которым укрылся Рон. Приглядевшись, Гермиона заметила несколько седых волосков на его висках. В двадцать с небольшим лет уже иметь пару седых волос… Подоткнув плед, Гермиона вздохнула и провела пальцами по рыжей шевелюре Рона. Что ж, после того, через что они прошли, это еще ничего. Она улыбнулась и легонько чмокнула его в щеку.

— Спи, — прошептала она.

* * *

Утром, как только Гермиона шагнула в камин, валявшийся до этого на диване Волдеморт, притворявшийся спящим, тут же вскочил. Он быстро собрался, одел одну из темных мантий Рона и отправился вслед за супругой в Министерство. На днях он переписывался с Перси и решил, что ему необходимо переговорить с помощником министра. Прежде, чем собирать заново Пожирателей, следовало собрать побольше информации о переменах этого мира.

Оказавшись в Министерстве, Волдеморт присвистнул — волшебники провели недюжинную работу, возвращая все на свои места. Вместо постамента с порабощенными магглами теперь вновь гордо смотрел в светлое будущее великий Мерлин, плакаты и флаги сменились с радикальных призывов на вполне лояльные, кое-где мелькала очкастая физиономия Поттера.

Волдеморт достал из кармана джинсов визитную карточку Перси и потряс ею в воздухе, чтобы она указала ему направление, по которому надо искать ее хозяина. Во всяком случае, раньше это срабатывало. Но подействовало и сейчас. Карточка выпорхнула из пальцев колдуна и медленно поплыла по воздуху в сторону лифтов.

Пока он шел, несколько волшебников довольно сдержанно поздоровались с ним, приподняв остроконечные шляпы. Волдеморт кивал им в ответ. В некоторых он даже узнал бывших союзников.

К удивлению, визитка привела Волдеморта к залу Визенгамота, где сейчас как раз шло заседание. Судя по обрывкам фраз, судили какого-то полукровку за то, что он заколдовал одну из маггловских штуковин, какой-то мобильный. Или мобильник. Обвинение зачитывал Перси Уизли, он гордо стоял за кафедрой и, глядя на судей, с выражением читал по пергаменту.

«А я полагал, что он помощник министра», — раздосадовано подумал Волдеморт, облокотившись о дверь, стараясь держаться в тени.

Далее сам подсудимый что-то пробормотал со своей скамейки, затем его вызвали на допрос, и он уже с кафедры, дрожа, как осиновый лист, оправдывал свое поведение. Это был немолодой волшебник с проседью в волосах и обвисшими щеками. Глаза его бегали по залу, ища поддержки. Волдеморт скрестил руки на груди, ожидая, чем закончится спектакль.

Потом выступала защита. Молодой прыщавый юнец долго пытался сформулировать свою мысль, путаясь в словах и заикаясь. Наконец, он закончил свой вымученный оправдательный монолог и ушел с арены. Судьи же удалились на совещание. И вынесли этому бедолаге два месяца отсидки в Азкабане. Даже слишком, учитывая, что заколдованная вещь к магглам не попала и навредить им не успела. Но это были уже дела, Волдеморта не касающиеся.

Наконец, он дождался Перси, тот быстро шел по коридору из зала, но Волдеморт успел перехватить его, ухватив за рукав.

— Рон? — удивился Перси, едва не выронив кейс с бумагами из рук. — Что ты тут делаешь? — шепотом добавил он.

— Ты же сам говорил, что рук вам не хватает, — так же прошептал Волдеморт.

Перси рассмеялся так, как будто ему только что рассказали презабавную шутку. Потом, посмотрев на Волдеморта, Перси помрачнел.

— Так ты серьезно?

Волдеморт утвердительно закивал, а Перси взял его под локоть и повел дальше по коридору.

— А ты уверен, что хочешь заниматься именно этой работой? — уточнил у него Перси.

— Иначе бы я не пришел к тебе, — заявил ему Волдеморт.

Они уже вышли в широкий холл, откуда Перси повел его в правый проход. Все тут было чинно, по-конторски чисто и вылизано. Немного пройдя по узкому коридору, они зашли в небольшой кабинет, такой же чистый и немного пустоватый, не смотря на набросанные тут книги вперемешку со свитками.

— Я думал, что ты вовек свой Аврорат не покинешь, — с сомнением произнес Перси, усаживаясь за стол и кладя перед собой потрепанный кейс.

— Там от меня все равно никакого толку нет, — Волдеморт сел напротив, пытаясь заглянуть в документы. — А тут от меня хоть какой-то прок.

Ему пришло в голову, что быть законником даже лучше — проще будет собирать информацию, проще будет давить на других и манипулировать. Гораздо легче.

— И потом… мне все равно надо работать, так какая разница где?

По лицу Перси было видно, что он очень сомневался в том, что брат его будет работать, а не протирать штаны, как он делал это в последний год в Аврорате. Он выгреб из кейса несколько бумаг, подписал их и положил на край стола.

— Предложение хорошее, конечно, — задумчиво протянул Перси, глядя Волдеморту в глаза. — Но, уж прости меня, Рон, но у тебя отвратительное знание законов. Сколько мы твоих «нарушителей» выпустили, не припомнишь?

— Я немного подучил, — уверенно парировал Волдеморт. — Все эти дни я занимался изучением последней редакции «Законов Магической Британии».

— М-м-м… Ладно, — сдался Перси. — Только сначала я тебя протестирую, договорились?

Делать было нечего, и Волдеморт согласился. Добрых сорок минут Перси пытал его параграфами, правками и ссылками, а притворец отвечал. Отвечал четко, внятно и по существу. Ему казалось, что длилось бы это гораздо дольше, не постучись некто в кабинет к Перси. Некто оказалась симпатичная блондинка, глаза которой так и сверкнули, когда она заметила «Рона».

«И с ней я спал?» — подумал Волдеморт едва не сокрушенно.

— Перси, я могу забрать бумаги по делу над Хельманом? — промурлыкала девушка.

— Да, конечно, вот они, — Перси кивнул на недавно вынутые из кейса бумаги.

Девушка, грациозно подошла к столу и ухватила двумя пальцами листы пергамента. Затем она повернулась к Волдеморту и округлила удивленные глазки.

— О, Рон, какими судьбами?

— Да так… подыскиваю у вас работу, — уклончиво ответил он. Ему подумалось, что если каждая встречная блондинка будет на него так пялится, то он к чертям собачьим пошлет свои планы и уедет из Британии куда подальше.

— Вы знакомы? — слегка изумился Перси.

— Не так чтобы очень, — словно стал клониться от ответа Волдеморт.

— Мы со школы не виделись, — уверенно ответила девушка и незаметно подмигнула ему.

Затем, девушка поправила свои светлые кудри и легкой походкой покинула кабинет. Перси смотрел ей вслед чуть приоткрыв рот, по его лицу можно было сказать однозначно — девушка ему безумно нравилась, только дальше «привет-пока» и рабочих разговоров дело не заходило. Волдеморт чуть недовольно хмыкнул. Не понимал он этих слюнявых чувств и якобы любви. По крайней мере, к таким, как вот эта вертихвостка.

— Что ж, Рон, я все еще не уверен, но… — Перси чуть замялся. — Приходи ко мне завтра, мы что-нибудь придумаем.

— Что ж, спасибо, что не отказал брату и дал шанс, — усмехнулся Волдеморт и встав со стула, пожал протянутую ему руку. — Во сколько мне приходить?

— К восьми, — ответил запрятавшийся за одним из свитков Перси.

В общем, если отказа не будет, то скорее всего, Волдеморту светило место помощника помощника прокурора. Тоже неплохо. А там можно и деятельность развернуть и Уизли подсидеть, да и сместить его с должности. В общем, дел вырисовывалось по самое горло.

* * *

Волдеморт уже давно был дома, после небольшой прогулки по Лютному переулку, где он убедился, что практически все лавочки, торговавшие контрафактом, прикрыли. Остались скучнейшие торговцы товарами, которые можно было без труда найти в Косом переулке. Единственно, что не изменилось — отвратительные бары с их омерзительнейшим обслуживанием.

Этим вечером обычно пунктуальная Гермиона задерживалась. И все бы хорошо, но Волдеморта такая беспечность с ее стороны раздражала. Потом он припомнил момент, когда Гермиона застала Рона с одной из его белобрысых девок. Столько было слез, столько скандалов, Рон ползал перед ней на коленях. И ведь простила… Может быть она сейчас мстит? Да еще и эта записка, которую он случайно нашел... Ну, ему-то, Волдеморту, наплевать, но вот Рону Уизли плевать не должно быть.

— Устрою взбучку этой грязнокровке, — решил Волдеморт после некоторых раздумий.

* * *

Сама Гермиона о таких грандиозных планах мужа не подозревала и решила часок после работы провести со старыми подругами. Часок незаметно превратился в два, но большего она позволить себе не могла при больном муже. Поэтому, быстро попрощавшись с товарками, она поспешила домой.

— Где ты была? — неожиданно жестко спросил Рон, как только Гермиона появилась на пороге.

Таким она его никогда не видела: его глаза лихорадочно горели на бледном осунувшемся лице. Он резко схватил ее за руку и потянул на себя.

— Отвечай мне, где ты была? — опасно тихо говорил он.

— С Джинни и Анджелиной, — Гермиона вырвала свою руку из цепкой хватки Рона и отошла от него.

Он, словно зверь, буравил девушку хищным взглядом. Гермиона заметила измятое письмо, валявшееся на кофейном столике. Значит, он его нашел?

— Ты собиралась уйти от меня? — все так же тихо произнес он, приближаясь.

— И пока я от этой мысли не отказалась, — отрезала Гермиона и развернулась спиной к мужу, чтобы показать, что разговор окончен.

Не тут-то было. Рон подскочил к ней, резко схватил за плечи и повернул лицом к себе. Она едва не вскрикнула, встретившись глазами с полубезумным взглядом супруга. Впервые ей закралась в голову мысль, что это кто-то другой надел маску ее мужа и теперь старательно изображает его, скрупулезно копируя черты его характера, но по сути Роном и не являясь вовсе.

Прийти к еще каким-либо умозаключениям Гермиона не успела, потому что тот, кто называл себя ее «мужем» обхватил ее за талию и, прижав к себе, впился в ее губы требовательным поцелуем. Его рука легла на затылок Гермионы, не давая отстраниться, а язык проник через разомкнутые уста прямо в рот. Не зная, правильно ли она поступает, она обхватила его за плечи, отвечая на по-звериному страстный поцелуй. Ее дыхание участилось, оно сбивалось, а голову уже повело и Гермиона точно знала, что это не от бокала вина, который она позволила себе за ужином. Наконец, Рон отстранился от нее, он все еще стоял рядом, тяжело дыша.

Гермиона подняла голову и посмотрела на Рона. Он казался слегка растерянным, но выглядел уже гораздо спокойнее. Как он ее целовал… Рон Уизли никогда так ее не целовал, никогда. Он был такой властный, как будто уверенный, что ему можно абсолютно все. Мужчина внимательно смотрел в лицо Гермионы, словно пытаясь прочесть что-то по ее мимике. Затем, он снова коснулся ее губ, уже обычным легким поцелуем и отпустил Гермиону окончательно. Она неуверенно поднесла пальцы к припухшим губам, и подняла на него взгляд. Голубые глаза Рона казались глубже и жестче, чем обычно, однако в них читалась толика нежности.

— Рон, я… — слова комом встали в горле. Почему-то именно теперь это имя ему подходило как нельзя меньше.

После выхода из Лютного переулка, Волдеморт решил скорее вернуться домой, чтобы Гермиона не узнала о том, что он был в Министерстве. Ей не нужно было знать, во всяком случае — пока. Дома ее не было, заглянув на кухню, чтобы посмотреть время, Волдеморт понял, что так рано грязнокровка, видимо, не заканчивает. Что ж, пока было время, он решил спокойно изучить обстановку в доме, чтобы лучше ориентироваться.

Он хорошенько пошарил по полкам с книгами, выискивая какие-нибудь секретные места. Таковых не нашлось, но так это и не библиотека ушлых Малфоев, где за каждым поворотом можно наткнуться на скрытый сейф. Так же он покопался в секретере с бумагами, что стоял возле камина прямо за спинкой кресла. Нашел он там всякие свидетельства о браке, документы на дом и прочую дребедень. Однако, из одной из папок вылетело письмо, слегка помятое, но, судя по чернилам, довольно новое.

Подхватив письмо в полете, Волдеморт мигом пробежал по конверту глазами. Адресовано Рону. Что ж, если Рону, то значит и ему, Волдеморту, тоже. Недолго думая, он распечатал письмо и углубился в чтение. По мере того, как взгляд его стремился к концу послания, лицо его бледнело, а ярость начинала застилать глаза.

— Уйти от меня? — вырвался у него свистящий шепот. — От меня? Ну уж нет, этого я не допущу.

Отпустить Гермиону и потерять такое славное прикрытие? Это было бы верхом глупости. И почему за идиотизм Рона вынужден расплачиваться именно Волдеморт?

Скомкав письмо, Волдеморт швырнул его на кофейный столик у дивана. Он взял в руки книгу, чтобы еще проштудировать законы и скоротать время до прихода супруги. Только он понятия не имел, что ему делать в этой ситуации. Судя по всему, письмо Гермиона написала до того, как Волдеморт захватил это тело, возможно ли что она осталась из жалости? Скорее всего, так оно и было. Он перевернул страницу и уткнулся взглядом в буквы, даже не вчитываясь в содержимое книги. И что делать? Как Рон Уизли в том воспоминании — валяться на коленях перед ней? Нет, на это Волдеморт пойти не мог. Однако кое-что в голову ему пришло. Выход был прост.

— Мне всего-то и надо — заставить грязнокровку снова влюбиться в своего муженька, — рассудил Волдеморт и довольно улыбнулся своему плану. — Да, привязать ее к себе, да так, чтобы она никуда деться не могла.

Все-таки, Волдеморт зачитался. Пробило уже шесть вечера, а грязнокровки не было, хотя он предполагал, что именно к этому времени она возвращается. Затем прошел час. Волдеморт немного занервничал, особенно он вспомнил то письмо. Неужели мстит? Может быть, решила отплатить той же монетой?

— Убью ее, — прошипел он, сжимая книгу до побеления костяшек пальцев. — Как только появится — прибью.

И через час она заявилась. От нее чуть пахло вином, хотя пьяной Гермиона не была. Очень она изумленно восприняла реакцию Волдеморта на ее приход и опоздание, а также на допрос, который он тут же учинил. К досаде самого Волдеморта, одна небрежно брошенная им фраза вызвала реакцию прямо противоположную той, что он ожидал. Гермиона обиделась на него, заявив, что все еще думает об уходе.

Что ж, он решил не медлить. Сначала он хотел залепить нахалке затрещину, но потом передумал и… поцеловал. А Гермиона ответила. Как же давно он никого не целовал, наверное, десятилетия. Почти вечность, учитывая короткую людскую жизнь. Девушка льнула к нему своим телом, что производило на Волдеморта некоторый эффект — захотелось большего. В принципе он и вправе был затребовать исполнения семейного долга, но почему-то казалось, что сейчас не самое благоприятное для этого время. Наконец, оторвавшись от ее губ, он заглянул в ее глаза, такие блестящие в всполохах от каминного пламени. Чмокнув Гермиону еще раз, он усмехнулся и выпустил ее из объятий.

— Рон, я… — начала Гермиона, но запнулась.

Как же его стало раздражать, то что все называли его этим проржавевшим именем. Особенно, когда это имя срывалось с уст грязнокровки.

— Хочу спать, — отрезал Волдеморт, садясь на диван.

— Еще же только восемь вечера, — Гермиона с усмешкой посмотрела на него.

— Ничего не могу поделать, — пожал плечами Рона Волдеморт. — Я болен и ужасно хочу спать.

Гермиона с сомнением посмотрела на него, закусив губу, она о чем-то напряженно раздумывала. Затем, кивнула чему-то своему и поднялась.

* * *

Персиваль Игнатиус Уизли остался очень озадачен встречей со своим братом. Он все не мог поверить в то, что малыш Ронни решил в кои-то веки поработать головой. Было в этом что-то странное…

Сидя в крошечной кухне своей съемной квартиры, Перси попивал виски и раздумывал над визитом брата. Определенно, кто-то сделал что-то с мозгами Рона, раз он так внезапно поумнел и даже сумел запомнить обширную книгу, полную терминов и сносок.

Перси задумался и хотел было откинуться на спинку стула, как он часто это делал в Министерстве, но пребольно стукнулся затылком о кирпичную стену. Тут же он почесал больное место, боясь, что там появится шишка.

Глубоко вздохнув, Перси плеснул себе еще немного виски и залпом влил его себе в горло. Он вообще мог бы обходится без этого ритуала со стаканом, потому как в нем горючая жидкость не задерживалась совершенно — все сразу исчезало в глотке Персиваля. Затем он поставил стакан на стол и мутным взглядом посмотрел на оставшуюся треть бутылки.

— И почему вечно я должен все устраивать? — пожаловался он сам себе. — Выбить близнецам разрешение на открытие магазина — Перси, помочь Гермионе устроиться в секретари — Перси, теперь еще и с Роном возиться.

Он отчасти был прав, он помогал близнецам Фреду и Джорджу с открытием магазина даже будучи в ссоре с семьей, а без его протекции Гермиона так и ходила бы в младших клерках, не смотря на свой статус героини войны. Все-таки, в любом правительстве любой страны правят бал бюрократы. А Перси был бюрократом до мозга костей.

Выпив еще немного, он закупорил бутылку и решил, что пора ему идти спать. Бутылку он унес с собой.

* * *

Волдеморт несся через все Министерство, так как он опаздывал, задержался из-за Гермионы, закопавшейся с утра и шагнувшей в камин не без пятнадцати восемь, как обычно, а без пяти. Ему же еще пришлось выждать несколько минут, чтобы не столкнуться с ней потом у каминов. И вот он бежал, он едва не сшиб какого-то прыщавого юнца, кажется вчерашнего адвоката. Рявкнув юнцу через плечо, чтоб тот смотрел себе под ноги, Волдеморт понесся дальше.

Кажется, в последний раз он так носился за Поттером, а до этого? До этого только в школе.

В кабинет к Перси Волдеморт влетел фурией и тут же прислонился к двери, чтобы отдышаться.

— Ты опоздал на шесть минут, — менторским тоном поприветствовал его Уизли.

— Ну извини, не рассчитал время, — Волдеморт чуть озлобленно вернул Перси его приветствие.

— Рон, в нашем деле пунктуальность не менее важна, чем буква закона, — назидательно проговорил Перси.

— Да понял я, понял. Что ты мне сегодня поручишь?

Перси удивленно приподнял огненно-рыжие брови и вышел из-за стола. Лицо его сделалось насмешливым, но глаза выдавали некоторую надменность.

— Поручу? Рон, в первый же день я тебе ничего поручать не буду. Хотя… — он окинул взглядом кабинет, в котором по полу были разбросаны бумаги.

Волдеморт сразу понял, чего от него хочет Уизли — грязной работы.

«Будет тебе пятый подвиг Геракла*», — подумал Темный Лорд.

— Разобрать этот хлам? — спросил он у Перси, а тот утвердительно кивнул.

Потом Перси прихватил со стола свой потрепанный кейс и направился к двери, заявив, что до обеда он будет на заседании.

Теперь герой остался один. Волдеморт обвел взглядом небольшой душный кабинет, в котором не было даже зачарованного окошка, раздраженно фыркнул и принялся за разбор документов.

Решил он начать с разбора стола. Чего тут только не было! Даже дела двадцатилетней давности, которым было место в архиве, служили скатертью этому столу. Когда почти все было сшито, подколото и разложено по папкам, Волдеморт увидел, что у Перси довольно-таки приличный стол. Таким столом не стал бы брезговать даже Люциус Малфой. Вот тут и пришла ему в голову мысль, что стол-то, возможно, завален бумагами был специально.

— Ну, сам тогда виноват, — махнул рукой Волдеморт и продолжил свою работу.

Дальше ему пришлось разгребать бумаги, сидя на полу. От пыли и аромата чернил уже слегка кружилась голова. Аромат книг, который он раньше так любил? Нет, увольте.

Почувствовав, что ему срочно нужно глотнуть свежего воздуха, Волдеморт решил немного размяться и прогуляться по коридору. В конце концов, рабом он не был и не обязан был непрерывно корячиться над бумагами.

Как только он вышел в коридор, то тут же почувствовал себя куда как лучше. Здесь было гораздо свежее, чем в затхлой каморке. Волдеморт потянулся, чтобы размять затекшие мышцы и сделал несколько наклонов. От долгого сидения мышцы одеревенели.

Решив немного пройтись, он повернулся лицом к холлу, но тут по его плечу кто-то постучал пальцем. Так легко и ненавязчиво. Нахмурившись, Волдеморт обернулся. За его спиной стояла вчерашняя белокурая красотка и улыбалась. Она его точно знала, совершенно точно. Волдеморт нахмурился.

— Привет… э-э-э… Дафна?

— Ой, Рон, ты все такой же, — усмехнулась девушка и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в губы.

Волдеморт совсем опешил. Вот так, средь бела дня, в Министерстве, да с чужим мужчиной?

— Ты решил претворить наш план чуть раньше? — промурлыкала Дафна Гринграсс, обходя его сбоку. — Учти, нам с тобой ошибиться нельзя, Рональд Уизли, — она положила ухоженную ладошку ему на плечо.

Нахмурившись, Волдеморт пытался копаться в памяти рыжего, но нужное воспоминание не находилось. Всплывала всякая белиберда о Гермионе, но ни кусочка о последних днях или неделях Рона, ничего. А Дафна продолжала круговыми движениями поглаживать его плечо, что дико раздражало.

— Может быть ты перестанешь? — огрызнулся Волдеморт, но тут же решил смягчить удар. — Не дай Мерлин сюда Перси вернется.

— И что такого? — округлила голубые глазки девушка. — Мы просто мило общаемся, только и всего. Или ты о том, что он на меня глаз положил? — она хитро улыбнулась. — Так мне это прекрасно известно, дорогой мой. Я сама его провоцирую, чтобы никто ничего не за-по-доз-рил, — последнее слово она прошептала ему на ухо, снова поднявшись на цыпочки.

Так, значит это текущая пассия Рональда Дибиллиуса Уизли. Нет, она была очень даже хороша, Волдеморт не спорил. Настоящая красотка, да еще и чистокровная… девушка-мечта. Но у него уже были одни «отношения», которые он с трудом волочил, еще одни он боялся просто не потянуть. Поэтому было решено сводить общение с Дафной к минимуму. Но не сразу.

— Дафна, беляночка моя, — Волдеморт старался промурлыкать это, подражая Гринграсс, но это у него получалось не очень удачно. — Сначала мне здесь надо осмотреться, притереться, а уж потом заняться планом. Ну все, мне пора, — он чмокнул Дафну в щеку и пошел обратно в кабинет.

До его ушей донеслось прощальное: «Пока-пока!» прежде, чем он захлопнул за собой дверь.

— Прогулялся, ничего не скажешь, — пробормотал он, решив, что больше из кабинета ни ногой, а то черт его знает, что там еще Уизли мог затевать, а главное с кем. Но больше всего Волдеморта волновало — что такого этот недоумок мог затевать в тандеме с Гринграсс, которая вовсе не выглядела дурой.

Волдеморт с тоской посмотрел на ворох бумаг, в котором ему предстояло копаться еще не один день, судя по его успехам. Издав тихий рык, он принялся за свою работу. Он скрупулезно раскладывал бумаги, сортировал их и от всей души ненавидел.

В дверь тихонько постучали.

«Опять Дафна», — подумал Волдеморт.

Но нет, на пороге стояла Гермиона. Она была куда собраннее и серьезнее, чем дома. Да и по внешним данным Дафне Гринграсс ничуть не уступала, разве что не так фанатично за собой следила. Сразу она мужа своего не заметила, она прошла в кабинет, со словами:

— Перси, я тут слышала… — затем обвела взглядом кабинет, ища глазами этого самого Перси. — Рон? — Гермиона выглядела искренне удивленной. — Рон, что ты тут делаешь?

*Пятый подвиг Геракла — Авгиевы конюшни. Правда, следует еще напомнить, что Авгия Геракл убил, когда закончил со своим «подвигом».

Гермиона сидела в своем Отделе магического правопорядка и перебирала поступившие за последние два дня жалобы. Ей выделили небольшой стол в кабинете, который помимо нее занимали еще пять волшебников. Кабинет располагался этажом ниже кабинета Перси Уизли, и иногда Гермиона заглядывала к нему во время перерыва, чтобы немного поболтать. Но сегодня на это у нее не было времени.

— Этот Уизли какой-то малахольный, — недовольно протянул мерзейшим голосом Джимми Пикс.

Гермиона тут же подняла голову и прислушалась. Нечасто кто-то называл Перси малахольным. Темноволосый юноша с лицом, обнесенным угревой сыпью, вошел в кабинет в компании Джемельзы Робинс, которая до сих пор косо смотрела на молодую миссис Уизли из-за обид, нанесенных ей в школе Роном.

— О, миссис Уизли, — притворно поздоровался Джимми, поравнявшись со столом Гермионы. — Вы бы объяснили своему супругу элементарные правила приличия, пока он не перекалечил половину министерских работников.

Гермиона подняла на него удивленный взгляд.

— Что? О чем вы?

— Ваш муженек едва не сбил меня с ног этим утром, так еще и стал орать, что это моя вина в том, что он не смотрит, куда прет, — Джимми показательно потер плечо ладонью.

— Эм-м-м… Рон? — уточнила Гермиона.

— Если только у вас нет еще какого-то мужа, — процедил Пикс. — Ладно, Джемельза, — он махнул рукой темноволосой девушке. — Пойду в свой отдел.

Джемельза, слегка покраснев, кивнула Джимми Пиксу в ответ и отправилась за свой стол. Закатив глаза, Гермиона отвернулась. Эти двое вели себя, как малолетние школьники, прячась ото всех и стесняясь признаться, что они встречаются.

Но вот одна загадка: что в Министерстве забыл Рон? От работы в Аврорате его временно отстранили… Если бы он хотел навестить Гермиону, то он бы это непременно сделал. Вывод напрашивался неутешительный — муженек опять пустился в интрижки. Такого Гермиона больше терпеть не могла. Собрав всю свою волю в кулак, едва не спалив взглядом стопку жалоб, она вскочила из-за стола и вылетела из кабинета.

Там, прислонившись спиной к стене, она старалась унять свой гнев. Самым лучшим было остудить свой пыл. В конце концов, Рональд сильно изменился после той ночи. Он изменился даже слишком сильно, как будто стал совсем другим человеком. Решить этот и другие вопросы Гермиона решила в компании одного из самых рассудительных людей, которых знала, — в компании Перси Уизли.

* * *

— Что ты тут делаешь, Рон? — Гермиона была ошарашена присутствием своего супруга в кабинете Перси.

Судя по всему, Рон разбирал скопившиеся за полгода работы бумаги. Вечно захламленный стол был приведен в идеальный порядок, что было несвойственно ни Рону, ни Перси. Папки, аккуратно подшитые, занимали место на стеллажах и рядом с ними.

Рон тоже казался удивленным. Несколько бумаг выпало из его бледных рук и затерялось в куче документов.

— Гермиона? — он говорил так, как будто совсем не ожидал увидеть здесь свою жену. Затем, спохватившись, он вскочил с пола и поправил пыльную мантию. — Я-я-я… Перси говорил, что ему не хватает рук в отделе.

Скептически прищурившись, Гермиона подошла ближе и почувствовала легкий аромат чужих женских духов, исходящий от мантии мужа. Плотно сжав губы в нитку, она с ненавистью посмотрела в глаза Рону. Но говорить ничего не стала, она была не из тех жен, что устраивали скандалы прилюдно, на это у нее всегда хватало благоразумия.

— И ты конечно же решил ему помочь? — ядом сочилось каждое произнесенное слово.

— Ну, дома сидеть слишком скучно, — пожал плечами Рон и попытался коснуться ладони Гермионы. Девушка резко одернула руку, как от огня. — Ты чего?

«С каких пор Рону стало скучно бить в баклуши?» — прозвенела мысль в голове у Гермионы и тут же потонула в потоке ревности. Она была уверена, что супруг ее пришел сюда вовсе не от скуки.

— А почему ты мне ничего не сказал? — снова этот скепсис в глазах и голосе.

— А ты бы мне разрешила? — вкрадчиво спросил Рон, все же взяв ее ладонь в свою. — Я всего лишь хотел немного помочь. Кстати, я встретил сегодня Дафну, — как бы мимоходом заметил он.

Лицо Гермионы сразу вспыхнуло. До нее давно доходили слухи о шашнях между Роном и этой вертихвосткой. Она хотела было вырвать ладонь из рук мужа, но тот крепко ее держал, еще и сделал шаг, оказавшись вплотную к Гермионе. Подняв взгляд к его лицу, она встретила его глаза, будто бы потемневшие слегка и непривычно серьезные.

— Я порвал с ней, — тихо шепнул Рон и сердце Гермионы на мгновение замерло, а затем ускорилось.

Встретил? Порвал? Так вот почему от него пахнет духами… Гермиона сама не заметила, как улыбка осветила ее лицо, как она потянулась к Рону и, обняв его за шею, коротко поцеловала в прохладные губы, как руки его скользнули по ее талии, и он поцеловал ее в ответ. Все это заняло какие-то секунды, прежде, чем Гермиона отстранилась и прошептала:

— Спасибо.

— О, Гермиона, пришла проведать хорошо ли справляется Рон? — раздался за их спинами голос Перси.

Оба они вздрогнули, и Рон хмуро покосился на Перси. Тот уже прошел в кабинет и окинул его взглядом. Бумаги, которые были у него в руках, он небрежно кинул на стол, на что Рон недовольно цокнул языком.

— Неплохая работа, — прокомментировал Перси.

На комментарий Рон хмыкнул, по его виду можно было сказать, что он свою работу считает выполненной куда выше, чем «неплохо».

— Гермиона, а ты зашла, чтобы взять нашего обжору на обед? — шутливо спросил Перси.

Не желая признаваться, что зашла сюда Гермиона с совсем другой целью, девушка кивнула и весело улыбнулась.

— Конечно, — подтвердила она.

* * *

Обед в местном кафе прошел более чем сдержанно, Гермиона с Перси старались не касаться рабочих тем и болтали о всякой ерунде. Волдеморт молча жевал чуть черствую отбивную в сливовом соусе и скептически смотрел на этих двоих. Супруга его выглядела достаточно счастливой, глаза ее лучились, улыбка была довольной и не сходила с кукольного личика.

Либо он сделал правильный ход, соврав грязнокровке о том, что он порвал с Дафной, либо это Перси Уизли так влиял на его супругу. Подумав о последнем, Волдеморт так сильно сжал вилку, что едва не согнул ее. Ревность. Он был уверен, что ревность не его, потому что для того, чтобы ревновать, надо любить, а на любовь он способен не был.

— Рон, милый, что с тобой? — взволнованный голос Гермионы выдернул Волдеморта из мыслей. — Ты так побледнел…

— Все в порядке, — выдавил он из себя и посмотрел на жену. Ему хотелось спросить, часто ли эти двое так обедают, но он решил, что это будет выглядеть слишком. — Голова немного разболелась, — тут же нашел он оправдание.

Гермиона положила свою маленькую ладошку поверх его, а другой пощупала его лоб. Почему-то к заботе от нее Волдеморт уже привык, если в первые дни его это раздражало, то сейчас казалось само-собой разумеющимся и даже в чем-то приятным. По крайней мере, раньше о нем такую заботу мало кто проявлял.

— Мне кажется, что тебе лучше отправиться домой, Рон, — серьезно заявила Гермиона. — Перси, ты же его отпустишь? — она посмотрела на старшего Уизли.

Тот уверено кивнул.

— Ну, Рон сегодня неплохо потрудился, так что думаю, можно его отправить домой.

— Я, наверное, все же отпрошусь и пойду с тобой, — задумчиво произнесла Гермиона, глядя Волдеморту в глаза.

* * *

И ведь она правда отпросилась, начальник ее, мистер Бодигар, очень изумился, но отпустил Гермиону домой раньше обычного. Наверное, такое произошло впервые за то время, что грязнокровка работала в Министерстве.

А дома она заставила Волдеморта выпить зелья, которые он «забыл» принять утром, усадила на диван, укрыла пледом и вообще всячески над ним хлопотала.

— Рон, ну почему ты такой забывчивый? — сокрушалась она, а Волдеморт морщился в ответ. Он ничего не забывал, он просто не считал нужным пить эти чертовы зелья. Не видел в этом никакого смысла.

До самого наступления вечера Гермиона сидела в кресле, читая книгу и изредка поглядывая на своего супруга. От Волдеморта не могло укрыться, что взгляд его жены иногда становился чересчур внимательным. Он даже подозревал, не начала ли она догадываться, но рассудил, что если бы Гермиона начала что-то подозревать, то он бы точно ее раскусил. Даже без использования легилименции.

Тьма тихонько пробралась в гостиную, шаг за шагом она отвоевала большую часть пространства, вынудив Гермиону встать с кресла и зажечь камин. Обратно в кресло девушка не вернулась. Она села на диван рядом с Волдемортом и мягко поправила ему плед. Взгляд ее был задумчивый, она смотрела будто сквозь него. Даже странно было видеть ее такой.

Волдеморт смотрел на Гермиону, чье лицо выхватывали из полумрака отблески каминного пламени. Он смотрел и воспоминания, принадлежавшие некогда Рональду Уизли, вереницей текли в его голове. И чувства, чужие и незнакомые чувства.

День свадьбы, будущая жена, прекрасная до невозможности, волнение и такой тремор рук, что кольцо едва не выпало из трясущихся пальцев. Это воспоминание так ярко вспыхнуло, что голова пошла кругом, как тогда в Косом переулке. Он был так сильно влюблен, он так сильно боялся… Нет, не он, это был Рон влюблен, а вовсе не Волдеморт. Но воспоминание так ярко передавало все эмоции и ощущения, что Волдеморт, до того момента не ведавший такого чувства, похолодел. Глядя на свою супругу он боялся, боялся, что те чувства, что когда-то испытывал к Гермионе Рон, стали ядом для темного волшебника, силой завладевшего этим телом.

Гермиона повернулась к нему и с тревогой заглянула в его глаза.

— Рон, все в порядке?

— Все в порядке, Рон? Ты такой бледный… — стоявшая у алтаря будущая миссис Уизли была не в пример бледнее своего будущего супруга.

— К-конечно, Гермиона, — слабая, извиняющаяся улыбка на взволнованном лице.

Гермиона легонько сжала ладонь Рона, чтобы показать, что тоже волнуется, но пройдет с ним до конца.

— Конечно, — тенью повторил Волдеморт слова из воспоминания. — Гермиона.

Девушка придвинулась к нему ближе и устроила кудрявую головку у него на плече. Волдеморт машинально провел ладонью по ее волосам и спустил руку к лопаткам. Теперь его супруга не волновалась, как в том воспоминании, она была спокойна и уверена в себе. А он размышлял…

Хорошей ли была идея притворяться Рональдом Уизли, а не сбежать сразу же, как только он более-менее пришел в себя? Ответа он не знал. Хотя нет, знал. Сбеги он сразу — супруга и «лучший друг» мигом бы сопоставили два и два, и раскрыли бы возрождение Темного Лорда практически сразу. И практически сразу убили бы его. Сторонники? Много ли их осталось… Та жалкая кучка, что провела обряд и только. Он очень сомневался, что смог бы добиться того же могущества, что в былые годы. По крайней мере так быстро.

От мыслей его отвлекла Гермиона, обнявшая за плечи и потянувшаяся к губам. Волдеморт совсем забыл, что ей, как женщине, необходимо внимание. Поэтому на поцелуй он ответил, он целовал ее не так истово, как в прошлый раз, скорее изучающе. А Гермионе одних поцелуев было мало.

«Мерлин, мне что придется исполнять еще и супружеский долг?» — с долей отвращения подумал Волдеморт, когда проворные пальчики принялись расстегивать на нем рубашку. Нет, на такое он пойти никак не мог, поцеловать еще ладно, но от перспективы секса с грязнокровкой его выворачивало наизнанку.

— Мне пока не очень здоровится, — Волдеморт отстранил от себя Гермиону и чуть отодвинулся от нее. — Давай в другой раз.

Боги, он вел себя, как… идиот.

— Как скажешь, — пожала плечами девушка. Вид у нее был слегка расстроенный и даже озадаченный.

И все же, наверное, ему скоро придется сделать то, что он считает таким недопустимым и противным. Но пока он ограничился только еще одним поцелуем. Он снова притянул к себе грязнокровку, по недоразумению оказавшуюся ему женой, и мягко коснулся ее губ. Все-таки немного, совсем чуть-чуть, это было приятно. Возможно, что так на него действовала та часть Рона Уизли, которая перед самой смертью просила не трогать Гермиону. Наверное в той части и содержалась та отравляющая душу любовь, которая сейчас во всю пыталась пустить корни в том, что осталось от души самого Темного Лорда.

Неделя пролетела на удивление быстро. Каждое утро Волдеморт отправлялся вместе с Гермионой в Министерство и каждый вечер спешил вместе с ней домой. Если бы не кошмары, продолжавшие его мучить, он мог бы сказать, что жизнь стала размеренной и скучной. И не грязнокровка, которую приходилось время от времени целовать. Спать же он продолжал в гостиной, напрочь отказываясь идти в спальню. Мотивом было то, что он не хотел будить свою супругу, настоящей же причиной служило его полное нежелание допустить даже мысли о возможном соитии с «женой». Волдеморт чувствовал, что в этом молодом теле еще бурлили гормоны и провоцировать самого себя ему очень не хотелось.

Он уже проник в воспоминания глубже, чем ему хотелось бы, и захватил несколько сцен из личной жизни супругов Уизли. Больше их не хотелось ему смотреть. Это было для него омерзительно и противно.

Хотя, еще он иногда отмечал, что не так уж ему и неприятна Гермиона. Пока ему не приходилось проявлять «чувства», все было вполне сносно. С грязнокровкой было о чем потолковать, она не была глупа, не зацикливалась на себе. Волдеморт отмечал, что в некотором отношении ее можно назвать приятной. Приятной и не более.

* * *

За прошедшие дни много всего прокрутил Волдеморт в голове. Одной из главных мыслей была идея о захвате власти. Правда, на этот раз не так радикально, как в прошлый раз. Необходимо было сделать это как можно мягче, как можно незаметнее. Оставалось только найти подходящего лопуха, готового проглотить речи Темного Лорда и не заподозрить никакого подвоха.

Гермиона и Поттер на эти роли не годились совершенно, по вполне понятным причинам. Нужно было искать кого-то другого. Того, в чьей тени можно было бы спокойно прятаться и пользоваться положением.

* * *

В очередной свой рабочий день, когда снова приходилось разбирать документы неряхи Перси, Волдеморту вдруг пришла в голову идея. И он не преминул ее озвучить. Потянувшись, так что захрустели косточки затекшей от долгого сидения спины, он с ленцой посмотрел на Перси и, как бы между делом, спросил:

— Ты никогда не задумывался о том, чтобы попробовать занять пост Министра Магии?

От столь неожиданного вопроса Перси Уизли поперхнулся, едва не смял рассматриваемый им протокол, и вопросительно уставился на своего младшего брата. Тот же, как ни в чем не бывало, продолжил копание в документах.

— Т-ты сейчас это серьезно, Рон? — чуть заикаясь, переспросил Перси, привстав в кресле.

Такого поворота он совершенно точно не ожидал, да и младший брат ему сейчас напоминал мальчишку, играющего на ковре у камина. Такая стойкая ассоциация была связана с тем, что Волдеморт разбирал бумаги сидя на полу, ничуть не стесняясь того, как он выглядит со стороны.

— Рон, ты это серьезно сказал или пошутил? — повторил свой вопрос Перси.

— Абсолютно серьезно, — кивнул ему Волдеморт и усмехнулся. — Секретарем при министре ты уже побывал, почему бы не попробовать двинуться дальше?

Ответом ему был недоверчивый взгляд и напряженное молчание.

— Просто предложил, — пожал плечами Волдеморт, пытаясь изобразить простоватую-глуповатость на лице Рональда Уизли.

— Неожиданно ты это предложить решил... — пробормотал Перси и уткнулся в протокол.

Кажется, этот юнец попался на крючок. Не сможет он теперь отделаться от этой мысли, пусть и вскользь подкинутой ему недоумком-братом.

Тут логика Волдеморта была проста, как два сикля — самому ему идти сейчас во власть было бы слишком приметно. А вот выдвинуть «братца» — самое оно. Заодно можно было бы начать прощупывать существующих политиков, и, возможно, тихонько сместить пару волшебников, но это уже были слишком далеко идущие планы, впрочем, как и министерское кресло для Перси.

— А почему ты предложил это именно мне? — вернулся к теме Перси, после десятиминутного молчания. — Логичнее было бы выдвинуть на эту должность Гермиону.

Волдеморта передернуло. Грязнокровку? Еще чего! Только не в смену Темного Лорда! Вслух он, конечно же, решил озвучить другую причину, благо, свою жену успел узнать уже достаточно хорошо.

— Не думаю, что это такая хорошая идея, Перси… — для вида Волдеморт призадумался, а затем почесал затылок. — Помнишь же, как она носилась с этим Г.А.В.Н.Э.? Боюсь, что уже за одни подобные мысли ее попрут из большой политики.

— В чем-то ты прав, конечно, — Перси сунул в рот кончик пера и посмотрел в потолок. — Гарри тоже не вариант. Нет, он не глупый и… но для министерского кресла не подходит, я считаю.

Вот теперь рыбка свою наживку заглотила. И даже не поперхнулась.

— Может быть ты распорядишься, чтобы мне наконец-то поставили стол? — сменил тему Волдеморт и встал с пола. — Спина уже ноет от постоянного сидения на полу.

Он снова показательно потянулся и чуть повел плечами, показывая, как все у него затекло. Затем Волдеморт нагнулся за одной из разобранных папок, ловко подобрал ее и отправил в шкаф к рассортированным бумагам.

Перси встрепенулся и заулыбался.

— Конечно-конечно! Завтра же попрошу поставить дополнительный стол!

Ну а по завершению рабочего дня Перси решил пригласить своего внезапно поумневшего братца пропустить по паре глотков Огденского. Ради укрепления доброй братской дружбы Волдеморту пришлось согласиться. Парой глотков сие дело не ограничилось, впрочем, и парой кружек тоже. Засиделись они знатно.

Перси отвел Волдеморта в какой-то маггловский кабак, где обстановка была не совсем приятная, учитывая количество простецов, но вот пойло… Магглы знали толк в выпивке. Это было немногое, за что их можно было ценить или хотя бы позволить им существовать.

Внешне кабак мало чем отличался от тех, что существовали у волшебников: отделанные грубой лакированной древесиной стены, дощатый пол, деревянные же столы и лавки. Не смотря на то, что здание, в котором находилась сия питейная, было кирпичным. Видимо, вся эта «деревянность» была для антуража. В принципе, этому Волдеморт придавал минимум внимания, как и собравшимся здесь выпивохам.

Как только они сделали первый заказ и поговорили минут пятнадцать на отрешенные темы, такие, как погода, текущие дела и самочувствие Молли, которую недавно посещал Перси, тема разговора сменилась, и Волдеморт понял, почему братец притащил его именно сюда. Здесь не было знакомых с магией субъектов, которые могли бы подслушать их разговор. Все же Перси Уизли был довольно скрытным человеком. Он очень быстро сместил разговор в сторону утреннего обсуждения должности Министра Магии.

Мысленно Волдеморт отметил, что парень-то хитер. Иметь такого на своей стороне было выгодным плюсом. Руководить им исподтишка — и того лучше.

— Итак, Рон, ты правда считаешь, что мне стоило бы попробовать? — спросил Перси, серьезно глядя на Волдеморта. Он нервничал, крутил в пальцах стакан с ирландским виски и нервно постукивал пальцами по толстому стеклу.

— Почему бы и нет? — Волдеморт старался говорить отстраненно, как будто в утреннем разговоре он высказал совершенно случайную и внезапную для самого себя мысль. — Опыт кое-какой у тебя уже есть, ты же работал у Фаджа.

— Да… но это было так, скорее меня номинально поставили, я ничем и не занимался.

«Можно подумать, что я позволю тебе что-то делать самому, когда ты сядешь в министерское кресло», — коварно подумал Волдеморт.

Сделав большой глоток и слегка поморщившись от обжегшего горло виски, Волдеморт совершенно невинно посмотрел на Перси.

— Так у тебя есть шанс попробовать проявить себя. Если ничего не делать, то можно сколько угодно гадать получится или нет, надо попробовать, — он сам не заметил, как голос его стал вкрадчивым, утратив безмятежные нотки, присущие Рональду Уизли.

И Перси, видимо, этого не заметил. Он пристально посмотрел на брата, а затем… расхохотался. Он смеялся, как ненормальный, несколько секунд. Некоторые посетители за соседними столиками повернули головы к колоритной парочке в мантиях, но когда Перси, наконец, взял себя в руки, вернулись к своим занятиям, игнорируя братьев.

— Да-а-а… Вот, видимо, чем вы руководствовались с Гарри, когда учились в школе и влипали в различные передряги?

Волдеморт почувствовал, как у него краснеют уши. Глупости. Все это творил Рон, а стыдно почему-то было ему — Волдеморту. Хорошо, что кабак был погружен в полумрак и скрывал эти пылающие уши.

— Ну, было дело, да, — пожал плечами Волдеморт, стараясь подыгрывать Перси. — Кто ж не чудил в детстве?

— Я не чудил, — серьезно ответил Перси и снова приложился к виски.

— Ты в нашей семье вообще уникум, — усмехнулся Волдеморт.

Взгляд Перси чуть погрустнел. Он снова хлебнул виски, а затем закусил губу.

— Фред тоже так всегда говорил… — Видимо, боль от потери родного брата все еще мучала его. Перси, всегда старавшийся казаться самостоятельным, не нуждающимся ни в чьем внимании, должно быть, был самым обделенным из всей семьи.

Волдеморт протянул руку через стол и похлопал Перси по плечу. Тот поднял на него вымученный взгляд и слабо улыбнулся в благодарность за понимание.

— Тогда мы должны попытаться, ради Фреда. — Вопреки своим действиям, Волдеморт словами продолжать давить на еще не зажившую рану. — Мы должны сами что-то изменить, чтобы… — он сделал трагическую паузу. — Чтобы тот кошмар не повторился вновь.

В ответ Перси промолчал. Затем опять выпил виски. Кивнул в знак согласия.

— Ты прав. С войны прошло несколько лет, но в нашем мире ничего не изменилось. Волшебники опять наступят на старые грабли, если ничего не предпринять. Пройдет каких-нибудь лет тридцать и появится новый «Волдеморт», пытающийся навести свои порядки.

Его имя стало нарицательным. Ну, какая-никакая, а слава.

— Так что, начнем разрабатывать кампанию? — шутливо спросил Волдеморт, уже зная, что Перси скажет: «ДА!».

* * *

Прогулка с Перси вылилась в солидные посиделки, и вернулся в свое «любовное гнездышко» Волдеморт в изрядном подпитии. Супруга, увидев своего муженька в некондиционном виде, особой приязни по этому поводу не проявила. Скорее даже наоборот — встретила Волдеморта достаточно сурово и отстранено.

Когда он открыл дверь своим ключом и постарался просочиться в дверной проем, то тут как тут возникла его благоверная с крайне постным выражением лица. Если бы на месте Волдеморта был настоящий Рональд Уизли, то он струхнул бы не на шутку, но Темного Лорда было сложно пронять такими мелочами. Даже волшебная палочка, которой Гермиона постукивала о дверной косяк, не вызывала благоговейного трепета. А грозное выражение ее лица скорее забавляло, чем наводило страх. Но нужно было отыгрывать свою роль. Даже когда он был не трезв.

— Ты злишься? — решил уточнить Волдеморт прежде, чем пройти в гостиную.

— Я разочарована, — спокойно ответила Гермиона и скрестила руки на груди. — Ты снова взялся за старое? — она с укором посмотрела на него.

— Всего пару бокалов... — Он не врал, ему и впрямь хватило совсем немного, чтобы опьянеть, в сравнении с Перси, он выпил сущие капли. Братец его вливал в свою глотку виски, как не в себя. Видимо это тело слишком уж отвыкло от алкоголя. Либо несколько бокалов и правда были для него потолком.

Наверное, выпитое давало о себе знать и подействовало на мозг сильнее, чем мог предположить Волдеморт. Он решил подойти ближе к своей супруге, чуть было не споткнулся о порог и, чтобы не упасть, выставил руки вперед. Таким образом в плену у этих рук оказалась Гермиона, плотно прижатая к стене телом Волдеморта и его крепкими объятиями. Судя по ее взгляду — она успела только удивиться, на дальнейшее возмущение ей времени не дали.

Оказавшись так близко к своей практически законной жене, Волдеморт обнаружил, что лицо его находится так близко к личику Гермионы, что он чувствует на щеках ее прерывистое дыхание. И вот тут уже он, по собственной доброй воле, без какого-либо отвращения и неприязни, резко подался вперед и впечатался губами в уста грязнокровки. Так жадно, так хищно он целовал ее, что внутри все замирало. Одной рукой он обхватил ее за затылок, другую спустил ниже и провел ребром ладони по бедру Гермионы. Та шумно выдохнула ему в губы, но совсем не сопротивлялась, наоборот, ее руки легли на его плечи.

Морок спал моментально, будто окатили ледяной водой из ведра. Он. Волдеморт. И грязнокровка. И он уже готов тащить девицу в спальню, рвать с нее одежду и тешиться с ней в кровати. Он мигом отпрянул от тянувшейся к нему Гермионы.

— Ты в порядке, Рон? — такой участливый тон был у этой женщины.

— У-устал… — выдавил из себя Волдеморт, пятясь в гостиную.

— Может быть тебе лучше прилечь на кровать, а не на диван? — осторожно спросила Гермиона, чем очень удивила Волдеморта. Было странно, что она не стала кричать, срываться, а вела себя так спокойно.

— М-м-может б-быть… — выдавил он.

Ему и самому уже надоело спать на неудобном диване и просыпаться с ноющей и затекшей спиной. Ну, одну ночь-то можно и в кровати провести. На удобном матрасе да мягких простынях, укрывшись одеялом, а не тонким пледом. Вполне можно. Почему бы и нет?

Проснувшись утром, Волдеморт почуял что-то неладное. Ну да, так и есть — Гермиона убедила его заночевать в спальне. Сама же супруга тихонько посапывала, прижавшись к боку мужа.

— Чтоб тебя… — процедил он.

Слегка поднявшись на локте, Волдеморт вновь посмотрел на свою грязнокровку. Да, он отчего-то не мог отделаться от собственнической мысли, от того, что Гермиона «его». Несмотря на всю ненависть, которую он испытывал к этой особе, тут было что-то еще. Он чуть склонился к Гермионе и кончиком указательного пальца провел по ее розоватой щеке. Гермиона тут же нахмурилась и что-то простонала во сне. Волдеморт одернул руку и с удивлением посмотрел на свои пальцы, которыми только что прикасался к девушке. С ним определенно что-то было не так.

А Гермиона, причмокнув, перевернулась на другой бок, перетянув все одеяло, которым были накрыты они оба, на себя, и закутавшись в него, как в кокон.

Подумав, что это есть самый красноречивый знак к тому, что пора вставать, Волдеморт присел в кровати и спустил ноги на холодный пол. Он обвел взглядом комнату и снова посмотрел на Гермиону. Ну да, типичное маггловское оформление интерьера: типичный сельский стиль со светлой мебелью, нарочито громоздкой, занавесочками в цветочек да подобием лепнины на потолке. Очень типичный интерьер для грязнокровки. Волдеморт был уверен, что все в этой комнате выбирала Гермиона.

Впрочем, он подумал, что его не должны заботить такие мелочи.

Зевнув, он поднялся с постели и медленно побрел в ванную, чтобы освежиться. Так же ему нужно было снова попрактиковаться в мимике, ему казалось, что он играет роль Уизли недостаточно хорошо. Хотя, как он мог ее играть хорошо, если все свои познания о Рональде Уизли он почерпнул из обрывков воспоминаний, оставшихся после поглощения?

Голова была словно сделана из чугуна — сказывались последствия вчерашних возлияний с Перси. Видимо, Рон был заядлым алкоголиком, раз пьянел чуть ли не от запаха виски. Во рту, судя по ощущениям, развернулась пустыня Сахара. Чтобы унять жажду, Волдеморт сделал несколько глотков холодной воды прямо из-под крана и почувствовал себя куда лучше. Затем уже принялся за утренние рутинные манипуляции.

Пока Волдеморт умывался да чистил зубы, проснулась Гермиона.

— Рон, ты уже встал? — позвала его супруга.

«Мерлин, я уже ненавижу это идиотское имя!» — в сердцах подумал Волдеморт.

— Да, дорогая! — вслух ответил он и, плеснув холодной воды себе в лицо, закрыл кран.

— Что?! О нет! — воскликнула Гермиона, судя по голосу она была чем-то раздосадована и взволнована. — Рон!

— Что случилось? — Волдеморт выглянул из ванной и столкнулся нос к носу с растрепанной супругой.

Щеки Гермионы раскраснелись, а глаза пылали, как зачарованные кристаллы.

— Ты почему меня не разбудил? — обрушилась на него Гермиона.

— Прости, а я должен был? — нахмурился Волдеморт и осторожно вышел из ванной. — Ты мне вчера ничего не говорила.

— Ну, если ты проснулся раньше меня, то конечно должен был, болван!

Гермиона забежала в спальню, где начала быстро собираться. Сам Волдеморт особо никуда не торопился — Перси вчера попросил его прийти попозже, так как рабочие будут обустраивать для него место.

А жена его судорожно копалась в платяном шкафу, выбирая наряд, тихо ругаясь себе под нос. До Волдеморта доносились обрывки фраз: «За все время ни одного опоздания!», «Даже в школе всего три раза задержалась!». «Синдром отличника» налицо. Это недовольное, но красивое лицо.

— Я думал, что ты встаешь по будильнику, — невозмутимо ответил он и тут же поймал гневный взгляд, полный желания испепелить его. — Ты забыла его завести? Тогда почему ты злишься на меня?

— Потому! — Гермиона уже натянула платье. — Помоги застегнуть. Потому что из-за тебя вчера я даже не вспомнила про чертов будильник! — жаловалась Гермиона, пока Волдеморт возился с пуговицами на спине. — Так, только бы я не слишком сильно опоздала… О Мерлин-Мерлин-Мерлин…

Гермиона быстро надела туфли и уже мчалась к камину.

— Ты забыла умыться, — напомнил ей Волдеморт, неспешно выходя из спальни. В ответ супруга фыркнула и метнулась в ванную. — И причесаться! — кинул он ей вслед, ухмыляясь. Его забавляло то, как ведет себя женушка, как нервничает, хотя, по сути — все это было пустяком. Он был уверен, что грязнокровка заработала себе такой кредит доверия, благодаря которому может неделю сачковать на работе, а никто и не почешется.

Тем временем, он отправился в кухню, чтобы сварить кофе. Он как раз разливал его по кружкам, когда Гермиона выскочила из ванной. Волдеморт лениво протянул ей кружку ароматного напитка.

— Спасибо, — она взяла кружку, недоверчиво прищурившись. — Ты же никогда не варил кофе и вообще…

— Когда-то нужно начинать, — оборвал ее Волдеморт. — Все, беги. А то там все бумажки без тебя пересчитают.

— Ух, Рон, — Гермиона снова фыркнула, но на этот раз не так раздраженно, скорее для галочки.

Она встала на цыпочки и легонько чмокнула его в щеку, поставила кружку с недопитым кофе на стол и немедленно упорхнула в гостиную. Вспышка — и супруга Волдеморта улетела в Министерство Магии по каминной сети.

Волдеморт присел на край стола и медленно допил свой кофе, задумчиво глядя в дверной проем. Вот что это сейчас было? Вот все это? Вся эта беготня, застегивание платья, варка кофе, что это было? И самое главное — зачем? Именно так люди себя ведут в семейной жизни? Да нет, он видел множество семей, и в них никто не вел себя подобным образом. Никто не проявлял слабости, и никто другому не поддавался. Блэки, Малфои, Лестренджи, Гойлы и прочие… Там были другие правила и устои. Волдеморт вообще всегда считал брак полем боя, а тут — парадокс какой-то, детский сад.

— Хотя быть идеальным мужем для грязнокровки совсем не сложно, — заключил вслух Волдеморт. — Кое-где почеши ей спинку, покажи свою заботу, и вот уже тебе многое спускают с рук…

Еще немного посидев да помозговав на тему супружеской жизни и своей стратегии поведения в ней, Волдеморт встал и отправился в спальню, где, как помнится, он вчера раздевался. Ему тоже пора было собираться в Министерство. Правда, в отличии от своей жены, так торопиться ему было не нужно.

Но он рассудил, что как муж, который должен был извиниться за утренние издевки, ему следовало хотя бы взять по дороге на работу жене еще кофе. Какой там она пила в прошлый раз у Фортескью? Кажется, со сливками. Нет, совесть не мучила его ни капли, просто логика давила, говоря, что правильнее будет проявить немного заботы, чтобы в дальнейшем грязнокровка меньше совала нос в их с Перси дела.

— Или я все-таки размяк? — задался вопросом Волдеморт, аппарируя в Косой переулок.

* * *

Гермиона выскочила из камина и пулей ринулась к лифтам, пересекая холл Министерства. Ее каблучки бойко отбивали чечетку по гранитному полу, и стук этот разносился по помещению, в котором народу существенно поубавилось — большинство волшебников уже были в своих рабочих кабинетах.

«Мерлин-Мерлин-Мерлин!» — проносилось в голове у Гермионы. — «Впервые в жизни я опаздываю на работу!» Ей казалось, что те немногие, кто оставался в атриуме смотрели именно на нее, и смотри не просто так, а осуждали про себя. Прикрыв лицо с профиля портфелем, Гермиона стремительно забежала в лифт.

Тут она смогла немного расслабиться и перевести дух после такого забега. Гермиона все еще злилась на Рона, но… Это было так мило, когда он сварил для нее кофе. Ну, сварил и для себя, конечно, но ведь и о ней подумал: налил, подал. Совсем нетипичное для Рона поведение.

Вот, наконец-то отдел секретариата. Двери лифта захлопнулись за спиной Гермионы, как только она покинула кабину. Было абсолютно тихо. Еще бы, все сплетни были обсуждены ранехонько утром, в самом начале рабочего дня, а теперь, когда начальство обосновалось в соседнем кабинете, все старались выполнять свои обязанности без разговоров.

Добравшись до своего кабинета, Гермиона осторожно проскользнула внутрь, наспех поздоровавшись с коллегами. Те лениво ответили, не поднимая глаз и Гермионе показалось, что никто даже не придал внимания ее опозданию. Никто и не заметил.

Быстро пробравшись к своему столу, она развернула вчерашние бумаги по нецелевому использованию обогащенного золота, которые не успела просмотреть вчера, и втянулась в работу. Правда, ненадолго.

Спустя пятнадцать минут в кабинете появился ее непосредственный начальник — Хэнк Тормент. Он как-то виновато улыбался, глядя на Гермиону. Сначала ей подумалось, что из-за опоздания ее все же уволят, но нет, дело было в другом.

— О, миссис Уизли! — несмотря на довольно грузное телосложение, голос Хэнка был, как у натурального тенора, даже распевные нотки присутствовали на ударных гласных. — Как я рад, что застал вас. Мне необходимо, чтобы вы подписали кое-какие бумаги, пока не перевелись в другой отдел.

Гермиона привстала, ее правая бровь взметнулась вверх, в манере ее бывшего преподавателя Зельеварения.

— В другой отдел? — удивленно переспросила она.

— Да-да, вы же переводитесь к Перси Уизли, в его предвыборный штаб? — Хэнк Тормент слегка растерялся. — Так вы не в курсе? Ой, да не о том речь, — он махнул пухлой рукой куда-то в сторону. — Миссис Уизли, зайдите ко мне на пару минут, не будем здесь все это обсуждать.

Гермиона обвела взглядом кабинет, в котором все сотрудники уставились на нее. Кто-то с интересом, а кто-то с нескрываемой досадой. Да уж, «не обсудили» здесь. Да тут теперь пересудов будет на год вперед. И это — мягко выражаясь. Почему-то Гермиона знала, кого за этот перевод надо благодарить.

Быстро встав из-за своего стола, она направилась вслед за начальником, огибая столы.

Как назло, стоило скрыться Хэнку за дверью, и тут же туда протиснулся Рон, неся стаканчик с кофе. Он задорно посмотрел на Гермиону и протянул ей ее любимый мокко. Как же хотелось Гермионе запустить в него этим стаканчиком! Но вместо этого она схватила Рона под локоть и потащила в коридор.

— Что вы затеваете с Перси? — прошипела она ему на ухо, предварительно заставив нагнуться поближе. — Что за предвыборный штаб?

Рон выглядел совершенно обескураженно. Он только пожал плечами и удивленно посмотрел на Гермиону.

— О чем ты? Какой штаб? — и ведь ему можно было почти поверить, если бы не опасный блеск в его глазах. Блеск преступника, пойманного на горячем.

— Миссис Уизли, — из соседнего кабинета высунулась патлатая голова Хэнка. — Долго мне вас еще ждать?

— Позже поговорим, — сквозь зубы прошипела Гермиона и отправилась на эшафот к начальству.

* * *

С минуту Волдеморт стоял, как статуя, не шевелясь. Затем лицо его помрачнело. Он непроизвольно сжал стаканчик с кофе, который Гермиона так и не взяла, и все содержимое полилось на пол.

— Убью недоумка! — в сердцах воскликнул бывший Темный Лорд и ринулся на поиски недоминистра Магии.

Впрочем, нашелся Перси быстро — в своем же кабинете. Рабочие как раз заканчивали установку третьего стола, как догадался Волдеморт — стол должен был достаться Гермионе. Бумаги, которые так долго и кропотливо он разбирал, куда-то испарились, и кабинет выглядел теперь довольно пустым.

Сам же виновник гнева стоял у окна и разглядывал какой-то цветастый буклет. Края буклета были слегка мятыми и влажными, что говорило о том, что Перси довольно сильно нервничал.

Скорчив недовольную гримасу, Волдеморт зашел в комнату и нарочито громко постучал по дверному наличнику, привлекая к себе внимание. Перси повернулся к нему и улыбнулся.

— Рон, наконец-то!

«Рон» смерил взглядом своего «братца» и жестом показал магам-рабочим, что пора покинуть кабинет. После того, как за ними закрылась дверь, в комнате повисло неприятное молчание. Такое тягучее и мерзкое.

Перси виновато взглянул на Волдеморта.

— Ты уже в курсе?

— В курсе?! — Волдеморт глубоко вздохнул, чтобы не начать отчитывать нерадивого будущего министра во всю мощь голосовых связок. — Да благодаря Торменту уже половина Министерства в курсе!

— Ну, такое дело… Я утром справлялся в секретариате, в общем, оказывается, что для подачи заявок осталось всего-то две недели, — Перси положил буклет на стол перед Волдемортом. — И есть условия: укомплектованный предвыборный штаб — самое главное.

— Это я понимаю. Зачем тебе в этом штабе понадобилась Гермиона? — Волдеморт нахмурился. Участвовать в министерских выборах ему уже доводилось, когда он привел к власти Пия Толстоватого. Трех человек было явно недостаточно для команды. — Кто еще в нашей компании?

— Я пригласил Дафну. Рон, она умнейшая девушка!

«И ушлая, к тому же», — сразу подумал Волдеморт. Мысленно он размазывал Перси по полу с помощью Круциатуса. — «Влюбленный олух!»

Совсем не так вся эта история представлялась Волдеморту. Еще вчера он рисовал все иначе и Гермион с Дафнами там не значилось. Даже на очень близком расстоянии. Особенно лишней была Гермиона, она и так начинала что-то подозревать, не хватало еще, чтобы она раскусила его планы.

Дал Перси лиха, ничего не скажешь. Как выяснилось, это даже не он вписал Гермиону в предвыборную команду: ее начальник, услышав, что Перси возжелал баллотироваться на должность министра, решил, что тот непременно захочет взять в штаб свою свояченицу. Ну, а Перси не решился возражать. От того ретивого молодчика-максималиста, услужливо поддакивавшего Фаджу и шедшего наперекор семье, остался просто поддакивающий и побитый жизнью молодой мужчина. Что ж, такими управлять проще всего: дать ему понять, что он что-то значит, а дальше ехать на нем, как на осле, перед мордой которого держат морковку на веревочке.

И все же присутствие Гермионы многое бы усложнило. Ну не позволила бы ее гриффиндорская натура так нагло манипулировать министром. Значит, надо было как-то выкручиваться. Единственное… как Героиня войны, она могла бы стать неплохим лицом кампании. Благодаря ее присутствию в штабе волшебный люд мог бы простить Перси некоторые огрехи молодости. Присутствие Рона Уизли тоже, конечно, сглаживало углы, но Гермиона пользовалась в обществе большим уважением.

А далеко не все маги, носившие фамилию Уизли могли способствовать успеху на предвыборной гонке.

— Мда-а-а… Надеюсь, что из-за участия нас с Гермионой общество не воспримет эту кампанию, как семейный подряд… — не обращаясь конкретно к Перси, будто размышляя вслух, издалека зашел Волдеморт.

— Что? — кажется, он прервал мыслительный процесс у Перси. — А… Так это же нормальная практика. Семьи часто поддерживают своих кандидатов. Но ты в чем-то прав, Рон.

Волдеморту не хотелось сразу в лоб говорить Перси о том, что участие старшего поколения в этом балагане крайне нежелательно. Он хотел, чтобы тот сам пришел к этой мысли.

— Мне кажется, что у нас должна быть более-менее разносторонняя команда, представляющая все слои общества, так сказать, — аккуратно начал он тему. — Ведь не все согласны с текущей политикой. Нам надо дать им надежду на перемены.

«А потом, как и каждый выигравший кандидат, Перси сможет скармливать всем обещания, что вот-вот все предвыборные клятвы исполнятся и все заживут, как при Дамблдоре», — додумал мысль Волдеморт.

— Знаешь, что… — Перси отошел от своего стола и повернулся лицом к Волдеморту. — При таком раскладе, было бы глупо привлекать папу с мамой, да?

«Бинго!» — возликовал Волдеморт, но вслух осторожно заметил:

— Думаю, что они принесли бы больше неудобств с неприятностями, чем пользы.

— Согласен, — братец Перси горделиво выпрямился, видимо представляя уже себя министром.

— Нам нужно определиться с составом команды, — вернул его с небес на землю Волдеморт. — Затем взяться за линию, которой мы будем следовать; зарегистрировать партию; придумать звучные лозунги; проводить работу с электоратом…

В общем — дел их ждал непочатый край и расслабляться было рано.

Перси посмотрел на «брата» очень удивленно, словно сомневался, что Рон вообще мог говорить подобные здравые вещи. Рон и не мог, Волдеморт мог. Он оглянулся в поисках хоть клочка пергамента, чтобы начать составлять список дел, но как назло, из кабинета выгребли все. Осталась только голая мебель.

Только было Волдеморт собрался трансфигурировать поверхность стены в пишущую доску, как к ним ворвалась Гермиона.

— Ну-ка объясните мне, что все это значит? — с порога начала она тираду.

* * *

— Да я клянусь тебе, Гермиона, что знать не знал об этом чертовом штабе! — воскликнул Волдеморт. И он не врал — он правда не знал, что Перси так быстро разовьет свою деятельность. — Да если б я знал, то и не подумал бы звать те… — тут он запнулся, поняв, что начинает говорить лишнее.

— Что? — взвилась на него она, белея от злости. — То есть ты бы не хотел, чтобы я участвовала? Ты бы не хотел работать со мной?.. — Гермиона наступала на Волдеморта, тесня его к стене.

— Я не это хотел сказать, — он опустил голову, делая вид, что ему стыдно. На самом деле, борясь с порывом достать палочку и если не убить наглую грязнокровку Авадой, то хотя бы замучить Круциатусом. Утром Волдеморт слишком погорячился, подумав, что с Гермионой будет легко сладить, и уже пожалел, что многие волшебные семьи отказались от Домостроя. — Слушай, давай успокоимся… — говорить человеку, чтобы он успокоился, зачастую является не самой хорошей идеей и вызывает прямо противоположную реакцию. Волдеморту показалось, что его супруга еще больше разозлилась. Вздохнув, он обнял ее за хрупкие плечики и слегка отстранил от себя. — Мы только вчера вечером это придумали и обсудили, я не знал, что Перси так быстро начнет разворачивать кампанию.

— Ну, он-то, в отличие от тебя, никогда ничего не затягивает, — чуть смилостивившись, опустила тон Гермиона. — И все же с твоей стороны…

— Это было свинство, признаю, — тут же согласился с ней муж, мысленно убивая ее. — Извини меня.

Примирительно он посмотрел в глаза Гермионе и виновато улыбнулся.

— Хорошо, — смилостивилась она. — Только…

— Что, милая? — как же его воротило от этих лживых «дорогая», да «милая». Цирк. Но пришлось вновь проявлять участие.

— Обещай, что у тебя больше не будет от меня секретов.

— Ну само-собой, какие у меня могут быть от тебя секреты? — губы Волдеморта растянулись в совершенно искренней улыбке.

Пожар был потушен, пожарные сирены можно удалять, а самого тушителя пожара восхвалять и носить на руках. Так во всяком случае видел со своей стороны ситуацию лже-Рон. Как ситуацию видела со стороны Гермиона он не знал, потому как копаться в ее голове, да еще и при посторонних… Он в принципе осторожничал, полагая, что хоть какой-то ментальной защитой его женушка да обладает. А значит — вламываться в ее мозг было не самой здравой идеей. Собственно, он полгал, что на данном этапе лезть в любой мозг — самоубийственно. Хотя бы до тех пор, пока он не узнает, кому обязан воскрешением. Ну а там уже по ситуации разберется.

* * *

В это же время, на другом конце города Дафна Гринграсс как раз собиралась отведать знаменитый маггловский тыквенный латте, ради которого она даже вырядилась в маггловские джинсы, но… министерская сова, уронившая письмо прямо в чашку молодой барышни, разрушила эти планы. Горячий кофе брызнул Дафне на лицо, а также испачкал светлую кофточку, которую девушка только сегодня купила.

Злобная гримаса исказила лицо мисс Гринграсс, казавшееся до этого невозмутимым. Ели бы не скопление простецов, то она бы немедля вынула из сумочки палочку и запустила бы больнючим заклинанием в нахальную сову. А пернатая бесстыдница даже не думала улетать, она вальяжно прогулялась по столику к круассану, который Дафна, так же, как и кофе, не успела попробовать, и начала его клевать. Такой наглости Гринграсс стерпеть не смогла.

— А ну кыш, кыш отсюда! — закричала она на сову и схватив свою маленькую сумочку замахнулась на птицу. — Кыш, кому говорят! У вас не кафе, а какая-то забегаловка! — тут же окрикнула она официанта, проходившего мимо ее столика. — Не пойми что! Почему у вас тут летают совы?! Мешают посетителям! — нет, она знала, почему сова тут оказалась, и даже успела быстро спрятать письмо, испортившее ей наряд, в карман. Но за свое испорченное настроение нужно было с кем-то поквитаться. Этим кем-то и стал официант.

Он тут же вернулся к столику Дафны и учтиво поклонился.

— Мы можем заменить ваш заказ, мисс…

— Нет уж, спасибо! — фыркнула девица и быстро встала из-за стола. — Ме… Бог знает, какая гадость может опять все испортить! Ноги моей не будет больше в вашей тошниловке! Чао! — и Дафна с громким хлопком закрыла за собой дверь.

Никогда, никогда больше она не пойдет в маггловские заведения. Послушала Перси Уизли, нашла кому поверить! Нет-нет-нет, теперь только Фортескью и, возможно, кафе мадам Розмерты, хватит с нее новинок!

Быстро двинувшись вдоль улицы, Дафна постаралась поскорее найти глухой переулок, в котором могла бы спокойно аппарировать. Переулка все не было и она, окончательно разозлившись и потеряв терпение, предварительно посмотрев по сторонам, достала волшебную палочку и переместилась к себе домой. Единственное, что она забыла сделать — оглянуться назад, тогда бы она заметила официанта, выбежавшего за ней из кафе с ее же кошельком, который она забыла на столике.

От удивления у молодого мужчины рот не закрывался несколько минут. Он стоял в оцепенении, пытаясь осознать, что же на его глазах сейчас такого произошло. Была симпатичная, хоть и вздорная, светловолосая девушка и вдруг «раз!» и нет ее…

— Мистика и чудеса, мистика и чудеса… — пробормотал себе под нос официант, немного отойдя от шока.

* * *

Вот теперь уже на самом деле предстояло разбираться с предвыборными делами. Причем самым плотным образом. Тут же стали проявляться и лидерские качества Гермионы, как только конфликт между ней и Волдемортом был улажен, она тут же взяла бразды в свои изящные ручки и попыталась начать проталкивать свои давние идеи в качестве предвыборных лозунгов.

Ни Волдеморт, ни Перси рвения не оценили. Перси также предположил, что этого не оценят и избиратели, и его заявление нашло горячую поддержку у «братца». Что заставило Гермиону слегка обидеться.

А слегка обидевшись, она заявила, что Рон ни капельки не изменился и вышла из кабинета, хлопнув дверью. Волдеморт тут же припомнил, как будущий муженек высмеивал попытки отстоять права домовых эльфов и сколько ссор у них было по этому поводу.

— Ну что ж, — заключил он, когда услышал, что супруга ушла от кабинета достаточно далеко. — Возможно, что так даже лучше.

— Ты же знаешь, что она непременно вернется? — уведомил его Перси.

— Конечно, — вздохнул Волдеморт. — Мне ли не знать.

Перси задумчиво заглянул в листок, который минуту назад мяла в руках Гермиона.

— Повезло тебе, что она отходчивая...

И они с Перси остались работать над предвыборной кампанией одни. Правда, Перси довольно быстро захотел свести их посиделки к выпивке, но Волдеморт быстро пресек эти попытки, памятуя, как плохо ему было в прошлый раз.

* * *

Когда на город уже спустились глубокие сумерки, Волдеморт появился возле своего жилища. Во тьме ему почудилось, будто несколько теней проскользнули мимо него, но он списал это на последствия аппарации. И не такое может чудиться после перемещения.

Правда, входная дверь была странно поцарапана, но и этому он решил не придавать значения. Дом бы старый... ну, мало ли, может быть он царапины раньше не замечал. Дался ему дом какого-то Уизли и грязнокровки, чтобы все тут подмечать! Однако, в окнах не горел свет, а Волдеморт уже давно уяснил, что супруга, как правило, дожидается прихода своего муженька.

На всякий случай, он проверил дверь на наличие запирающих чар. Они были. Даже не взломаны, но усилены. Не нравилось все это ему. Очень не нравилось. Сюда явно кто-то пытался проникнуть, помышлял об этом, во всяком случае.

Но… когда он поднял взгляд к небу, то пришел в ярость. Те, кто посмел ночью бродить вокруг его жилища, совершили проступок, достойный Лиги идиотов. Они запустили над самой крышей дома Черную метку. Причем, сляпанную наспех, криво.

Чертыхнувшись, Волдеморт достал палочку и убрал это безобразие, пока метка не привлекла чье-либо внимание. Затем, он решил проверить, как там дела внутри дома. В конце концов, там должна была находиться Гермиона, которая пока ему еще была нужна.

* * *

В доме царил полумрак, только почти потухшие каминные угли давали блеклые всполохи. Судя по тому, что все вещи находились в порядке, проникнуть сюда никому не удалось. Минуя коридор, Волдеморт осторожно прошел в гостиную, ища взглядом Гермиону. И нашел ее. В углу, держа перед собой палочку, сидела бледная, как смерть, грязнокровка. При появлении Волдеморта она вздрогнула и сжалась еще больше. Было ощущение, что своего мужа она боится не меньше, чем тех, кого он, видимо, спугнул своим появлением.

— Гермиона? — он подошел к ней и опустился рядом на колени.

Девушка подняла на него испуганный взгляд. Ах, какой хороший был повод от нее избавиться... Устроить погром, убить грязнокровку, а потом изображать из себя безутешного супруга. Но Волдеморт им не воспользовался. Он сделал все точно наоборот — обнял грязнокровку за плечи и притянул к груди, мягко поглаживая растрепанные волосы. Гермиона вцепилась в его спину и прижалась к нему всем телом, мелко дрожа.

— Кто это был, ты разглядела? — тихо, но требовательно спросил он.

Она покачала головой.

— Они не вошли в дом. Не успели. — Гермиона отстранилась от Волдеморта и прижалась спиной к стене. Свою волшебную палочку она все еще крепко держала в руке, от напряжения костяшки ее тонких пальцев побелели. — Я собиралась вызвать авроров, но тут появился ты…

— И спугнул их, — Волдеморт провел рукой по ее плечам. — Слава Мерлину, что не вошли.

— Спугнул, — тихо подтвердила Гермиона. Она все еще со страхом смотрела на своего супруга.

У Волдеморта закралась неприятная догадка: вдруг она видела, как он убирал метку. Тогда она могла понять, что в теле ее мужа уже давно не ее муж, а некто другой. Тот, для победы над которым, много лет назад Гермиона сделала очень и очень много. Но почувствовав ее теплые губы на своей щеке, он успокоился. Нет, пока ему успешно удается мимикрировать под Рональда Уизли, пока грязнокровка полностью уверена, что в этой комнате с ней сидит ее муж. Спасший ее муж, надо отметить.

Волдеморт выпустил Гермиону из объятий, поднялся с пола и направился к входной двери.

— Ты куда? — тут же вскочила на ноги девушка и метнулась в его сторону.

— Наложу дополнительные запирающие чары и сразу же вернусь, — заверил ее Волдеморт и мягко коснулся пальцем ее щеки. — Не бойся, я рядом.

Не знала эта глупышка, что бояться нужно именно его и именно потому что он рядом. Хотя он был довольно сильно озадачен. Кому предназначалась метка? Кого ею хотели запугать: Волдеморта или Гермиону? Логично предположить второе, ведь почти никто не знал, что он в этом теле. Почти...

Была еще та компашка, воскресившая его. К сожалению для себя, Темный лорд понятия не имел, кто это был. Явно не ближний круг, но и не подростки, решившие устроить древний шабаш на кладбище. Было тут что-то, что его беспокоило. Что-то, что он упустил из виду.