Повод снова увидеть тебя (гет)

Думаю, что ты не вспомнишь все

Мои черты лица,

Но я знаю, что твой дом

У трамвайного кольца.

Ты красива, словно фьорд,

Как удар через себя.

Я боюсь, моя любовь

Слегка больна

«Зло» Электрофорез

Что-то, определенно, было не так в их с Роном отношениях. Или это с ней что-то было не так.

После войны Гермиона, как и планировала, устроилась работать в Министерство магии в Отдел правопорядка. И если Гарри, работавший в этом же отделе, предпочел носить красное и побольше гулять на свежем воздухе, то Гермиона отказалась от должности аврора и поселилась в маленьком кабинете, разрабатывая стратегию поиска и поимки преступников. В этом же кабинете она проводила, даже по ее собственному мнению, слишком много времени. Гермиона уже давно перестала оправдывать это тем, что еще много Пожирателей Смерти остались на свободе после битвы за Хогвартс. Просто долгими знойными вечерами домой идти не хотелось.

Рон после финальной битвы начал помогать Джорджу во «Всевозможных волшебных вредилках». После войны люди хотели вернуться к прежней спокойной жизни, поэтому Уизли стремились привнести в эту новую жизнь «капельку веселья и совсем немного смеха», как говорил Джордж. Однако Рон все чаще после работы начинал пропадать с друзьями, возвращаясь домой далеко за полночь и не всегда трезвым. Сначала Гермиона мирилась с этим, потом пробовала поговорить с женихом, потом ругалась, а после — оставила все как есть. Вечера в одиночестве казались все более привлекательными.

Гермиона не помнила, когда их с Роном отношения полетели к чертям, но момент, когда ее жизнь перевернулась с ног на голову, она запомнила навсегда.

В тот жаркий августовский вечер она возвращалась с работы не в лучшем расположении духа. Утром — ссора с Роном из-за в очередной раз оставленной в раковине грязной посуды.

«Рональд, всего лишь два взмаха палочкой».

Днем — потеря следа одного из Пожирателей. Антонин Долохов, от одного его имени у Гермионы по коже бежали мурашки, снова ускользнул от авроров, но на этот раз его след терялся в Лондоне, где он просто не мог оставаться незамеченным.

«Как ты, черт возьми, смог спрятаться в Лондоне, где даже в самую маленькую мышиную нору может просочиться Министерство».

Про вечер Гермиона даже думать не хотела. Однако, едва переступив порог их с Роном маленького двухэтажного дома, она вдруг почувствовала приятный аромат чего-то очень вкусного. Быстро скинув туфли, она в два счета оказалась в маленькой, но вполне уютной, кухне и застыла на пороге. Рон стоял около стола и раскладывал по тарелкам еду.

— Что ты делаешь? — вопрос был крайне неразумным, но Гермиона не нашла других слов.

Обернувшись, Рон ответил ей совершенно спокойно:

— А на что это похоже? — и улыбнулся. — Я просто подумал, что ты придешь уставшая, а в холодильнике было пусто. Поэтому купил нам ужин в ресторане за углом.

Рон Уизли, тот самый, который бормотал: «Гермиона, а что сегодня на ужин?», «Да, я знаю, что мы одновременно пришли домой с работы, но вдруг ты вчера что-то приготовила», «Моя мама готовит суп вкуснее, может, попросишь у нее рецепт?», купил для них ужин. Удивительно, но Гермиона расплылась в благодарной улыбке, а потом подошла и поцеловала его в щеку.

На следующий день, окрыленная вчерашней заботой, Гермиона даже не заметила, как быстро пролетел рабочий день. Шагая по коридорам Министерства, она буквально столкнулась со спешившим куда-то Гарри Поттером.

— Гарри! — она улыбнулась и обняла друга, — я так рада тебя видеть. Вроде работаем в одном отделе, но не пересекаемся даже на обеде.

— И я рад тебя видеть, — тот определенно куда-то торопился, но посмотрел на нее с теплотой в глазах, — впрочем, мы бы и так с тобой сегодня встретились у Молли.

— Что?

— Ты забыла? Вчера утром Рон передал мне, что миссис Уизли сегодня всех нас ждет к ужину.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

— Мне Рон вчера ничего не говорил.

— Ну, значит, забыл, ты же знаешь Рона. — Поттер не выглядел удивленным, он привык, что его друг был слегка рассеянным. — Гермиона, я немного спешу, увидимся вечером.

Гермионе ничего не оставалось, кроме как кивнуть и натянуто улыбнуться. Но Гарри, не заметивший или не пожелавший заметить искусственную улыбку, уже спешил по своим делам. Гермиона медленно направилась к выходу, на ходу обдумывая случившееся. Сначала такая неожиданная забота от не слишком внимательного к ней Рона. Потом Рон просто забыл сказать ей о приглашении на ужин к его же семье. Возможно, если бы не взращённая прошедшей войной паранойя, то Гермиона легко нашла бы объяснения этим двум событиям, но Героиня войны не могла оставить привычку замечать даже маленькие несостыковки.

Только замечая каждую мелочь, обдумывая каждый свой шаг и два шага противника, было возможно выжить. Действуя на опережение, молниеносно, но в то же время внимательно и сдержанно, думая, решая, размышляя. Если бы не этот баланс осторожности и прогнозирования с быстротой и решительностью, она умерла бы еще в Отделе тайн, сраженная проклятием Долохова. Ее спасли две вещи — наложенное на мага раннее заклятие немоты и выставленный щит, который Пожиратель, конечно же, пробил, но проклятие подействовало не в полную силу. Прогнозирование и быстрота.

Дома ее уже ждал Рон. Гермиона не привыкла откладывать дела в долгий ящик.

— Почему ты не сказал мне, что сегодня мы должны ужинать у миссис Уизли? — она пристально посмотрела на него.

На секунду глаза Рона расширились. Гермиона заметила, как дернулись его пальцы, но через секунду он ответил:

— Хотел провести вечер с тобой.

Теперь настала очередь удивляться Гермионе. Рональд скорее бы предпочел провести вечер с друзьями. Но теплая волна нежности уже зарождалась у нее в душе. Она присела рядом с женихом, потом быстро наклонилась и обняла его.

— Только предупреди Молли о том, что нас не будет, — тихо прошептала она. — Что ты хочешь на ужин?

— Выбирай то, что тебе захочется, — Рон улыбнулся, обнимая Гермиону в ответ. — Кстати, я на пару дней взял отгул у Джорджа. Дела в магазине идут хорошо, могу позволить себе побыть рядом с тобой.

Что ж, этого было достаточно, чтобы все сомнения улетучились. Гермиона очень давно не чувствовала себя такой счастливой. Она не обратила внимание на сжимающее чувство в груди, тянущее, неприятное, холодное. Ее тело на объятие любимого мужчины реагировало совершенно противоположно разуму.

Утро субботы встретило Гермиону солнечными лучами, пробивающимися сквозь неплотно закрытые шторы. Пробуждение в тишине после весьма приятного вечера было томно-прекрасным, с привкусом абсолютного счастья. Гермиона медленно встала с кровати, неторопливо направилась к шкафу. Старая поношенная пижама была откинута в сторону. Вместо нее Гермиона решила надеть новый комплект домашней одежды — нежно-розовый топ и шорты. В тон к ним шел шелковый халат, ткань которого мягко струилась по коже. Гермиона уже давно решила обновить гардероб, но из-за череды мелких бытовых конфликтов постоянно забывала о новой одежде. Но сегодняшнее утро было прекрасным, и его определенно сделали еще лучше ощущение скользящего шелка на коже, свежесть после душа и аромат кофе, доносившейся с кухни.

Кофе. Рон Уизли никогда в своей жизни не пил кофе. Даже в те времена, когда они вместе с Гарри были вынуждены скрываться в лесах от Пожирателей, Рон отказывался от этого напитка. А сейчас Гермиона стояла на пороге кухни и наблюдала, как Рон варит кофе. В ее турке.

Гермиона замерла, не зная, как поступить дальше. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в ушах. Такого просто не могло быть. Не меняются люди за три дня до неузнаваемости. Дрожь прошла по телу, с волос на спину стекала вода, вызывая россыпь мурашек, пальцы рук похолодели. Гермиона решила, что нужно найти палочку, но только она начала медленно отступать назад, как Рональд обернулся и пристально посмотрел на нее. Ухмылка исказила его лицо.

— Догадалась.

Гермиона продолжала медленно пятиться назад, соображая, что же ей делать дальше. Палочка осталась лежать в спальне. Голова гудела. Рон, или кто бы это ни был вместо него, медленно подходил ближе.

«Куда бежать? Вверх по лестнице в спальню? Или к входной двери? Но что я буду делать на улице безоружная. Смогу ли я трансгрессировать без палочки?»

На принятие верного решения времени не осталось, и Гермиона бросилась к ближайшему спасению — к выходу. Она со всей силы навалилась на ручку — заперто. Повернула замок — дверь не поддалась. Страх на секунду перехватил дыхание. Рон уже стоял у нее за спиной.

— Куда ты собралась, dorogaya?

Резко обернувшись, Гермиона замерла, не в силах отвести взгляд от стоявшего в метре от нее Антонина Долохова. Он улыбался, казался расслабленным. Его руки были сложены на груди, но Гермиона была уверена, что стоит ей пошевелиться, как он быстро схватит ее. Как тогда, в Отделе тайн.

— Где Рон? — ее голов звучал тихо. — Ч-ч-что ты с ним сделал?

Слезы скопились в уголках глаз, горло болело от напряжения. Ее главный кошмар: мужчина, гость ее ночных кошмаров, от которых она просыпалась с криками и больше не засыпала до рассвета, стоял перед ней. Долохов был одет в черные брюки и такую же черную водолазку.

«Почему на нем другая одежда, он же должен был остаться в том, что носил Рон?»

— Раньше ты не жаловалась на его отсутствие, — он улыбнулся шире. — Я, durak, не сразу понял, что между вами не все гладко.

— Что ты с ним сделал? — Гермиона старалась вложить в свой голос хотя бы немного уверенности. — Рано или поздно сюда явятся авроры, тебя схватят, на доме куча оповещающих заклинаний…

— Уже сняты, — Долохов резко перебил ее, — а теперь успокойся и давай поговорим по-хорошему.

Гермиона отчаянно озиралась по сторонам. Внезапно она отчаянно закричала. Она звала на помощь в надежде, что кто-то из соседей услышит ее и…

Антонин нахмурился. Резкий взмах палочкой, и мир вокруг вдруг подсветился синим. «Заглушающее».

Еще один взмах — веревки опутали тело Гермионы, а сильные руки подхватили ее и куда-то понесли. Спустя считанные мгновения Гермиона уже сидела в гостиной на небольшом диване. Она больше не кричала. Бесполезно.

Долохов ничего не говорил. Он вышел из комнаты, затем вернулся с кружкой кофе в руках. Вальяжно устроился в кресле напротив Гермионы. Взмах рукой — и шторы на окнах сами собой задвинулись. Ему даже палочка не была нужна.

— Я надеюсь, что истерика закончена, — он отхлебнул кофе, — теперь слушай меня. Сделаешь все, как я скажу, и ни ты, ни твой женишок не пострадают. Ну что, успокоилась?

Гермиона кивнула. Она все еще соображала, как выбраться из этой ситуации.

«Как он мог снять заклинания, наложенные Министерством?»

— Как ты снял защиту с моего дома? — она задала этот вопрос быстрее, чем успела обдумать, стоит ли вообще задавать вопросы, и испугалась, что Долохов нашлет на нее Круциатус, но он ответил:

— Легко, — и улыбнулся еще шире, продолжая пить кофе.

Будто он находится у себя дома.

«За три для можно было уже и привыкнуть», — зло подумала Гермиона.

Осознание того, что она три дня жила в одном доме с Антонином Долоховым, отдавалось болью в висках.

— Итак, dorogaya. Все, что от тебя требуется, это помочь мне навсегда убраться из Британии. Напомню, я могу просто убить Уизли, и ты даже не найдешь его тело.

— Гарри отыщет тебя, — Гермиона решила, что постарается потянуть время, — мы уже напали на твой след один раз. Тебе не стоило появляться в моей квартире.

— Мне абсолютно похуй на Министерство и на Поттера, — лицо Долохова исказилось злобой, а сам он наклонился немного вперед, — я просто хочу уехать домой.

Он вдруг резко отвел глаза в сторону. Потом резко похлопал себя по карманам, достал оттуда смятую пачку сигарет, закурил. Струйка дыма медленно поползла по комнате, заставляя Гермиону поморщиться от неприятного запаха. Спустя пару затяжек Антонин взял себя в руки.

— Магловский вокзал вы охраняете, аэропорт тоже. Автомобильные дороги тоже под вашим контролем?

Гермиона, придерживаясь своего плана тянуть время, решила, что этот разговор не принесет никому вреда, и ответила:

— Да, особенно на границе.

— Как сейчас безопасно достать порт-ключ?

— Никак.

Это была ложь. Порт-ключи сейчас активно использовались Авроратом для быстрого перемещения по Британии. Только благодаря этому способу перемещения Аврорату удалось задержать Роули, скрывавшегося в малонаселенной деревушке, и Руквуда, почти покинувшего границы страны. Гермиона и сама хранила такой порт-ключ дома — стоило лишь добавить последнее заклинание в связку уже имеющихся, и можно попасть в любую точку мира.

— Вот как, — Долохов встал с кресла, прошел к занавешенному окну и аккуратно отодвинул шторку.

Солнечные лучи просочились в образовавшуюся щель, но через секунду штора вернулась на место. Антонин тихо произнес:

— Ты, наверно, еще не поняла, в какое дерьмо ты по уши влезла, — он вернулся в кресло, заглянул в уже опустевшую чашку и добавил: — Видимо, самой умной ведьме столетия придется объяснять все на пальцах.

Долохов поудобнее устроился в кресле, снова закурил и начал свой рассказ:

— За три дня пребывания в твоем доме я хорошо изучил то, как ты живешь. И уяснил два факта. Факт первый — твои отношения с этим рыжим катились, blyad, к чертям. Факт второй — в твоем доме стоят магловские камеры. Интересно, что же увидит наш мальчик-который-так-и-не-сдох на записи? В один из дней в дом к Героине войны как ни в чем ни бывало приходит Пожиратель смерти собственной персоной.

Антонин церемонно изобразил поклон и выбросил окурок в опустевшую чашку.

— Три дня Золотая девочка и самый разыскиваемый преступник Британии мирно сосуществовали, наслаждались компанией друг друга, даже спали в одной кровати. Уизли дома не появлялся.

Гермиона почувствовала, как слезы капают по щекам.

— Откуда ты знаешь про камеры? — она тихо всхлипнула.

— Глупо во время рейдов бывать в домах грязнокровок и не знать о камерах слежения.

Даже сквозь отчаяние и боль Гермиона поразилась его смекалке. Они с Гарри наивно полагали, что познания Пожирателей ограниченны в вопросах магловских технологий.

— Хорошо, — прошептала Гермиона, — ты пошлешь эти записи Гарри. А что потом? Ты же все равно не сможешь сбежать.

— Тогда смогу. Весь шум будет крутиться вокруг тебя. Зачем охранять границы, если Пожиратель был в доме в Лондоне.

Вдруг Гермиону осенило. Она вскинула голову, уже не скрывая лица, мокрого от слез.

— Ты же пил Оборотное. Камеры записали то, как я провожу время с Роном.

Тут Антонин не выдержал и захохотал. Гермиона удивилась такому резкому изменению его настроения. Секунду назад он с полной серьезностью рассказывал ей о том, как погубит ее жизнь компроматом, а сейчас смеялся как первокурсник над шуточками Фреда и Джорджа.

— Dorogaya, — Долохов все еще смеялся, но уже мог говорить, — я не пил никаких зелий. Это попросту небезопасно — постоянно пить эти варева. Это был морок. Ты видела Уизли, но это всегда был я.

Гермиона нервно сглотнула. Это был конец ее репутации, если не жизни. Виктор Крам когда-то рассказывал ей про такого рода чары. Они заставляли человека видеть что угодно, тогда как другие видели все как есть. Веревки начинали натирать голые участки кожи. Ей потребовалось собрать все свое мужество, чтобы сказать:

— Хорошо. У тебя уже есть на меня компромат, так почему ты все еще здесь?

Долохов пристально посмотрел на нее. Молчание затянусь. Гермиона не находила себе места. Ожидание пугало ее еще больше.

— Я действительно могу прямо сейчас испортить тебе всю жизнь, — Антонин говорил тихо, — но не хочу.

Гермиона не поверила своим ушам.

— Что?

— Я не хочу все доводить до крайностей, — Долохов встал и начал мерить шагами комнату, — все, что мне нужно — это уехать, blyad, домой.

Видимо, он сболтнул что-то лишнее. Резко развернувшись, Антонин снова зло посмотрел на Гермиону. Но Гермиона заметила в его взгляде что-то еще. Всего не мгновение на его лице отразилась… тоска? Гермиона не хотела в это верить, не хотела признавать, что в душе Пожирателя Смерти может быть что-то еще, кроме бесконечной злости и гнева. Он снова пристально посмотрел на нее, но на этот раз ее тело не сжималось от его взгляда. Затем Антонин продолжил:

— Уизли уже три дня заперт в одиночестве, без еды. И хотя между вами явно не все гладко, ты не оставишь его умирать, — голос его звучал тихо, но властно и уверено.

Гермиона опустила голову, не в силах больше видеть этого человека. Она прошептала:

— Если я дам тебе уйти, ты оставишь меня в покое навсегда?

— Да.

Не в силах это выносить, Гермиона снова разрыдалась. Долохов стоял и терпеливо ждал, пока девушка успокоиться. Он все еще был хозяином положения, но напряжение в воздухе немного рассеялось. Тихо всхлипывая, Гермиона сказала:

— В спальне в комоде в верхнем ящике шкатулка. В ней кулон в форме сердца с белым камнем. Это нейтральный порт-ключ, его можно зачаровать на любую точку мира.

Антонин Долохов быстро вышел из комнаты. Гермиона слышала его тяжелое шаги, когда он поднимался по лестнице, слышала, как выдвигается ящик. Долохов вернулся быстро. Кулон был аккуратно положен на столик, несколько пассов палочкой — и камень засветился голубоватым светом. Заклинание перемещения работало.

Гермиона думала, что Долохов сейчас же исчезнет из ее дома, но тот медлил. Просто стоял и смотрел на светящийся камень. Еще несколько взмахов палочкой — проверка на отслеживающие чары. Гермиона знала, что на ее порт-ключе таких не было, но говорить об этом не стала. Антонин подошел к дивану, на котором она сидела, и опустился перед ней на корточки.

— Веревки снимать не буду, она сами скоро исчезнут. Активировать порт-ключ в твоем доме тоже не стану, чтобы не было магических следов. С записями с камер разберешься сама.

— Где Рон?

— Я думал, что уже не вспомнишь, — Антонин улыбнулся, — я напишу координаты того места.

Он встал, снова вышел из комнаты. Вернулся с листком бумаги и карандашом. Долго что-то писал.

— Тут координаты и инструкция, как войти в помещение. Контр-заклинание к запирающим и дезактиватор рун...

С этими словами листок был прижат к стеклянной столешнице пустой чашкой.

Кулон, все еще сияющий неярким синим светом, был спрятан в кармане брюк. Гермиона молилась про себя, что Пожиратель ушел, оставив ее наконец-то в покое. Казалось, силы оставили ее.

На выходе из комнаты, Долохов обернулся и тихо сказал:

— Спасибо, что дала мне повод снова увидеть тебя.

Последнее, что Гермиона услышала, проваливаясь во тьму, был хлопок входной двери.

* * *

Гермиона медленно открыла глаза. В комнате было темно, шторы на окнах были плотно задвинуты. Она попыталась пошевелиться. Тело двигалось свободно, и Гермиона медленно встала на ноги. Память довольно быстро выдвинула в сознание произошедшее несколькими часами ранее. Как можно быстрее она поднялась в спальню. Палочка нашлась на прикроватной тумбочке, там же, где и была оставлена сегодня утром.

* * *

Рональд не пострадал. Отряд авроров под руководством Гермионы нашли его в одном из забытых самим дьяволом сарае на заброшенной ферме в пригороде Лондона. Рон ничего не помнил, рассказывал, что не видел нападавшего, а в себя пришел уже здесь, связанный и безоружный. Гарри Поттер лично занимался расследованием похищения своего друга и часто засыпа́л Гермиону вопросами в духе: «Гермиона, какой смысл в этом похищении?», «Почему похититель не выдвинул требования?».

Гермиона на допросе изложена краткую версию событий от ее лица. Поругалась с Роном, подумала, что тот ушел на уик-энд к родителям — такое уже бывало. Сова принесла конверт с запиской. Правильно говорят люди — чем проще ложь, тем она более она правдоподобна. Министерство не связало похищение с Пожирателями Смерти, решив, что те не оставили бы мистера Уизли в живых.

На след Долохова авроры так и не вышли. Несколько раз поступала информация, что его видели в разных местах Британии, но Гермиона знала, что это было ложью. Она, конечно же, реагировала на поступившие сведения, направляла туда группу авроров, но те всегда возвращались с пустыми руками. Папка с его делом все еще лежала в стопке «горячих» дел, но Гермиона была уверена, что уже к осени она отправиться пылиться в архив.

* * *

Ветер завывал и гремел ставнями, его тоскливому плачу подыгрывал дождь, барабаня по стеклу. Ноябрь вместе с непогодой принес с тобой тоску. Было воскресенье. Гермиона расположилась на диване в гостиной с ноутбуком на коленях. Сегодня ее никто не побеспокоит.

С Роном она рассталась. Их отношения давно трещали по швам, но к окончательному решению уйти Гермиону подтолкнуло чувство вины. Вины перед Роном за то, что не распознала чужака раньше. И жгучий стыд перед самой собой за то, что те дни запомнились ей не только минутами отчаяния и безысходности, но и часами искреннего удовольствия. Гермиона понимала, что вся забота Долохова была исключительно ради того, чтобы его не раскрыли. Какая ирония.

Экран ноутбука уже второй раз показывал кадры тех выходных.

Вот она и Долохов мирно ужинают. Гермиона смеется, а Антонин подливает ей чай. Она моет посуду — Долохов помогает ей убрать со стола. Потом они вместе смотрят ее любимый фильм. Гермиона кладет голову Антонину на плечо, он обнимает ее за талию. Запись с камер резко обрывается в субботу утром.

Гермиона перевела взгляд на кофейный столик, на котором лежал ее кулон-сердце, только камень в нем теперь был не белый, а красный. Его сегодня утром доставил ворон, что одновременно и удивило, и напугало Гермиону. Большая грозная птица позволила отвязать от лапы сверток и письмо и улетела, отказавшись от угощения и не дожидаясь ответа. Гермиона проверила посылку на наличие вредоносных чар, но уже знала, что ничего не найдет. Догадывалась она и об имени отправителя.

Почерк в письме был точно таким же, как на записке с местоположением Рона. Буквы некрупные, слегка наклоненные вправо. Долохов писал, что камень в украшении разбился в результате перемещения его на длительное расстояние. Писал о том, что не стоит делать такие ценные вещи порт-ключами, и выражал надежду, что новый камень понравится Гермионе.

Гермиона отставила ноутбук в сторону, потянулась за письмом и пробежалась глазами по последней строчке.

Выражаю надежду, что у нас еще будет повод встретиться.

А. Долохов