Два волка и рождественский сочельник (джен)

Люпин стоял у окна и смотрел, как на улице антропоморфные зверята играют в снежки.

Впервые он оказался в этом мире в сентябре этого года. Здесь не было людей, но были разумные звери. И Люпина перед каждым отправлением сюда превращали в антропоморфного волка. Магии в этом мире практически не было. Местные жители активно использовали технологии, превосходящие даже те, что были в его мире у маглов. И Люпину часто вспоминалась фраза магловского писателя-фантаста, которую процитировал Дамблдор: высокие технологии неотличимы от магии. Именно из-за отсутствия магии он и отправился сюда. Дамблдор предложил проверить, проявится ли здесь его болезнь. Люпин согласился. Конечно, рассказ о параллельном мире удивил. Но не меньшее удивление вызвала новость, что идея эксперимента принадлежит не Дамблдору, а одному из учеников, Гарри Хопсу, который, в свою очередь, на самом деле Гарри Поттер. И что живет он в том мире со своей приёмной семьёй — в форме кролика. Люпин даже подумал, что старый волшебник сошёл с ума. И эта мысль не покидала его до тех пор, пока он не оказался в мире зверей. Самого Гарри Люпин там не встретил, тот был на учёбе в Хогвартсе. Зато встретил Хопсов, с которыми его познакомил Николас Фламель, сказав, что Люпин здесь для поправки здоровья. Правда, не уточнив, в чём состоит его болезнь. Кролики вежливо пожелали Ремусу скорейшего выздоровления.

Во время полнолуния — лунные фазы двух миров совпадали — Люпин должен был жить в доме Фламелей. А сэр Николас и его супруга Пернелла должны были следить за его состоянием. Люпин хорошо помнил первую ночь. Сердце бешено колотилось, а пальцы непрерывно барабанили по подлокотнику кресла, в котором он сидел. Чтобы отвлечь Люпина, Фламель предложил сыграть в шахматы. Это помогло лишь отчасти, мысли о худшем исходе продолжали возникать в мозгу, и Люпин периодически зевал фигуры. В какой-то момент их отвлекла Пернелла:

— Посмотрите в окно.

Люпин и Фламель оторвались от игры. На небе светила полная луна. И Люпин, повинуясь какому-то непонятному импульсу, завыл на неё. На секунду он подумал, что сейчас в нём пробудится опасный зверь. Но ничего не происходило: ни деформации тела, ни помутнения разума.

— Она уже полчаса как взошла, — сказала Пернелла. — И вы до сих пор в порядке.

Люпин немного успокоился, но сомнения всё ещё его грызли. Всю ночь он бодрствовал. И лишь когда луна ушла за горизонт, вздохнул с облегчением. Всё было нормально, за исключением желания повыть на луну. Следующую ночь он провел в постели. Долго не получалось заснуть. Но это было единственное неудобство. А на следующую ночь Люпин вышел на прогулку в сопровождении Фламеля. Это было нечто. Он наслаждался прогулкой при полной луне, будучи в полном рассудке. Ну, а желание повыть на луну — просто мелочь. Потом он узнал, что для волков этого мира подобное нормально.

Сэр Николас настоял, чтобы по возвращении в свой родной мир Люпин был осторожен — на случай, если болезнь вдруг проявит себя не при полной луне. Кроме того, он просил, чтобы Ремус посетил их ещё несколько раз, дабы проверить воспроизводимость эффекта. Опасения оказались напрасны. И Люпин чувствовал себя как никогда счастливым. Он написал благодарственное письмо Дамблдору. А Гарри вместе с аналогичным письмом отправил большую коробку с шоколадными лягушками, хоть это и обошлось в немаленькую сумму.

После того, как Люпин несколько раз посетил мир зверей, Фламель предложил проверить, как он будет себя чувствовать в течение полного лунного цикла. И на это время поработать его помощником. Работа оказалась несложной, а платил алхимик достаточно. Так что Люпину было грех жаловаться. И сейчас, утром в рождественский сочельник, Люпин размышлял, что подарить Фламелям и где достать подарки. Он совершенно забыл о них.

Его отвлёк зашедший в комнату сэр Николас.

— Я не помешал вам? — спросил он.

— Нет, что вы, — ответил Люпин.

— Не могли бы вы оказать одну услугу. У вас ведь нет на сегодня никаких планов?

— Нет, сэр Николас, я полностью в вашем распоряжении.

— Тогда позвольте вас кое с кем познакомить. Каролина, заходи.

В комнату вошла черная волчица крепкого телосложения. У неё были красивые голубые глаза. Люпин ещё не мог хорошо определять возраст местных обитателей, но ему показалось, что она немного моложе его. Кроме того, у него возникло ощущение, что он её где-то уже видел.

— Здравствуйте, — произнесла она и подала лапу.

Люпин пожал её и с удивлением обнаружил, что она была заметно больше, чем должна быть у представителей её вида. Опустив взгляд, он увидел, что на лапе было пять пальцев, а не четыре, как у всех волков в этом мире. И тут он вспомнил:

— Я знаю вас. Вы Каролина Уайтфанг, известная также как Форд. Вы были членом группы «Чёрные хвосты».

Чтобы познакомиться с историей этого мира, Люпин в том числе просматривал подшивки старых журналов. И в одном из них нашёл статью о распаде этой группы. Там же были фотографии её членов с краткими биографиями. Каролина была вокалисткой и одним из гитаристов. Благодаря тому, что у неё лишний палец, её игра выделялась более сложным и богатым звучанием.

— Вы фанат? — спросила Каролина.

— Нет, — смутился Люпин. — Просто прочёл про распад группы в журнале.

— Так вот, — вернулся в разговор Фламель. — Я прошу, чтобы вы вместе с Каролиной отправились в наш мир и провели там весь день. Дэвид на это время превратит её в человека. Можете погулять как по магловским кварталам, так и зайти в Косой Переулок. Луна сейчас идет на убыль, так что опасаться вам нечего.

Люпин удивился необычной просьбе, но ничего не сказал. А Фламель продолжил:

— Каролина не волшебница, но имеет некоторую чувствительность к магии. В крайнем случае скажете, что она сквиб. Кроме того, она не из этого мира и не из нашего.

Люпин хотел спросить, как она попала в этот мир, но передумал. Вместо этого задал другой вопрос:

— А зачем это вам, если не секрет?

— Просто хочу почувствовать, каково это: быть человеком, — ответила Каролина.

* * *

Существуют места, где грань между мирами более тонкая. Это даёт волшебникам возможность путешествовать между ними. Одно из таких мест было в Малых Норках, где проживали Фламели. Причём у этого места были привратники. В мире зверей это был Дэниэл Шафик. А в мире волшебников — его брат Дэвид. Последний встретил Каролину и Люпина с улыбкой.

— Добро пожаловать. Сэр Николас уже предупредил. Сейчас я превращу вас в человека.

С этими словами он взмахнул палочкой, и Каролина превратилась в очаровательную девушку с длинными чёрными волосами. Она действительно оказалась моложе Люпина лет на пять. Дэвид взмахнул палочкой, и над головой девушки появились цифры, показывающие, когда развеются чары.

— Что ж, времени у вас до полуночи, — констатировал Дэвид. — Если не вернётесь вовремя, то превратитесь в тыкву.

— Что? — удивлённо переспросила Каролина.

— Шучу, — успокоил её Дэвид. — В полночь вы примете свою прежнюю форму. Если хотите посмотреть на себя, в ванной есть большое зеркало, — и он указал, куда идти.

Она отсутствовала не очень долго. Но за это время Люпин сам принял человеческий облик. Затем вместе с Дэвидом трансфигурировал верхнюю одежду, свою и Каролины, в более похожую на ту, что зимой носят маглы, и наложил согревающие чары. В мире зверей обладатели достаточно густой шерсти, в том числе и волки, зимой не одевались настолько тепло, как при тех же погодных условиях оделись бы люди.

Когда Каролина вышла, то задумчиво произнесла:

— Теперь я понимаю, почему люди постоянно носят одежду и обувь.

— Но ведь в вашем мире животные её тоже носят постоянно. — Люпин в тот момент забыл, что Каролина родом не из мира зверей.

— То не мой мир, — напомнила она. — И почему там требуется постоянно носить одежду, я не понимаю.

Люпин хотел спросить, а как дело обстоит в её мире. Но она сменила тему:

— А скажите, только честно, я выгляжу привлекательно по человеческим меркам?

— Вы восхитительны, — улыбнулся Дэвид.

— Даже не сомневайтесь, — подтвердил Люпин.

— Благодарю, — она одарила их лучезарной улыбкой.

Пока Каролина и Люпин одевались, Дэвид заклинанием призвал две пары зимних сапог и две пары носков — обитатели мира зверей крайне редко носили обувь, и герои переместились в мир людей без неё. Поскольку они были мужскими, пришлось снова прибегнуть к трансфигурации. Вот тут и возникла небольшая проблема. Надев носки, Каролина стала надевать сапоги. Только не на ту ногу.

— Я впервые в жизни надеваю обувь, — призналась она.

Дэвид помог ей обуться, а затем немного помахал волшебной палочкой над сапогами.

— Теперь они сами будут подстраиваться под ваши ноги. Так что жать и натирать не будут. Но чары действуют всего несколько часов. Поэтому их надо будет периодически обновлять.

Он взял пергамент, черкнул пару слов и отдал Люпину.

— Вот текст. Тут ничего сложного.

Затем обратился к Каролине:

— Скажете Ремусу, когда станете чувствовать себя некомфортно.

* * *

Лондон, сверкающий огнями и украшенный гирляндами, был великолепен в своём убранстве. И хотя Люпин редко бывал в магловской части города, всё же сумел показать Каролине пару достопримечательностей, среди которых были Гайд-парк и Трафальгарская площадь. Правда, как он узнал позже, её больше всего впечатлили двухэтажные автобусы и левостороннее движение.

Они заходили в уютные магазинчики, в одном из которых приобрели подарки для Фламелей: несколько виниловых пластинок. Сэр Николас и его супруга не особо любили цифровую музыку. Им казалось, что в ней чего-то не хватает. Поэтому предпочитали слушать если не живое исполнение, то записи на пластинках или кассетах.

Они много болтали. Каролина рассказывала о жизни в мире зверей. Люпин рассказывал про свой мир, причем как про волшебников, так и маглов. Один раз он спросил, что из себя представляет её родной мир. И получил ответ:

— Сэр Николас сказал, что он напоминает ваш в годы его молодости: такой же примитивный и дикий.

Люпину показалось, что она отвечает неохотно, и решил больше не касаться темы её мира.

Ближе к вечеру они наведались в «Дырявый Котёл». Бар встретил их живой музыкой и фальшивым пением. Том, хозяин бара, узнал, что у маглов появилось новое развлечение, караоке. И организовал у себя нечто подобное. Пока музыканты играли, над их головами загорались слова песни, цвет которых менялся, показывая, как надо петь. Послушав, как поют посетители, Каролина решила показать качественное исполнение. Спев, она получила заслуженные аплодисменты.

— Вы эту песню знаете наизусть? — спросил один из посетителей.

— Да, — ответила Каролина.

Позднее Люпин узнал, что с этой песней её познакомила Пернелла.

— А слабо спеть незнакомую?

— А давайте попробуем, — согласилась Каролина после короткого раздумья. — Выберите за меня.

— «Котёл, полный любви» знаете?

— Увы, — она развела руками.

— Вот её и спойте.

Первый куплет получился не очень хорошо. Зато остальные были исполнены весьма неплохо. Каролину вновь наградили аплодисментами. А один из музыкантов спросил:

— Вы случайно не певица?

— Раньше я была вокалистом и гитаристом в одной группе, — ответила она.

— Может, тогда что-нибудь сыграете и споёте? — Он протянул ей гитару.

— Ну, у меня нет в репертуаре рождественских песен.

— Да спойте что хотите, — попросил Том. — Если присутствующие не возражают.

Присутствующие не возражали. Каролина взяла гитару и, немного подумав, сказала:

— Хорошо, я исполню песню, которую сочинила сама и которую ни разу не исполняла. Называется она «Ужасный волк».

Она тронула струны и запела.

Шагает путник по тропе лесной,

Нет ни клади, ни сумки за спиной.

Вошёл в деревню он один,

Был сам себе он господин.

Сюжет развивался. Выяснилось, что путник и его возлюбленная оборотни. Только открылись они друг другу, когда уже зачали ребёнка. Родилась дочь. Внешне она выглядела как волк, но имела человеческий разум.

Родители всему учили

И как могли её любили.

И наказали в век из века

Ценить и слушать человека!

На этих словах Люпину показалось, что на глазах Каролины появились слёзы.

И всё было бы хорошо, если бы девочку-волка не увидел некий человек. Он побежал в гарнизон и позвал солдат. К счастью, мать случайно узнала о грозящей им опасности, и всё семейство сбежало.

И мать твердила всё: «Вовек

Любим и красен человек!»

Вновь Люпин заметил слёзы на глазах Каролины. Но на следующих строчках они исчезли, а в голосе появился плохо скрываемый гнев.

Но прохиндей и тут уж сдюжил,

Что волка снова обнаружил!

В этот раз семья не смогла уйти вовремя. Родителей убили, а их дочь чудом избежала гибели. Солдаты не стали её преследовать. Но не тот человек, что их привёл.

И мысли мечутся в мозгу,

Все силы волчьи как в плену.

И пред глазами стала мать,

Что ей желала лучше стать.

«Людей любых любить вовек!»

ДАК РАЗВЕ Ж ЭТО ЧЕЛОВЕК?!

Последняя строка была пропета с такой яростью, что у некоторых посетителей от страха на затылке зашевелились волосы.

Оскал звериный, пена с губ,

Держал в руке меч душегуб!

Тут горько взвыла сирота,

Наказ был дан ей неспроста.

Ужасный волк шагает в бой,

Смирившись со своей судьбой!

В этот момент у Люпина возникло чёткое ощущение, что по крайней мере часть песни не выдумка. Он знал, что авторы часто переживают за судьбы придуманных персонажей, но ему не верилось, что можно испытывать такие сильные эмоции от чистого вымысла.

А Каролина допела песню, сыграла последние аккорды и внимательно посмотрела на публику. В баре наступила тишина. Но лишь на несколько секунд. Затем раздались громкие аплодисменты и крики «Браво». Многие посетители утирали слёзы.

— Спасибо. — Каролина поклонилась и вернула гитару владельцу.

— Это было великолепно! — восторженно произнёс тот. — Только знаете, у меня такое чувство, что ваша история не закончена.

— А мне кажется, вполне завершена, — возразил второй музыкант. — Конечно, интересно было бы узнать дальнейшую судьбу волчицы, но тут продолжение вполне можно оставить на фантазию слушателей.

— А можно слова песни с аккордами? — попросил третий. — Обещаю перед исполнением всегда указывать ваше авторство. Не обязательно прямо сейчас. Можете совой прислать.

Каролина знала, что совы у волшебников служат почтальонами. Поэтому не удивилась, а сказала, что подумает.

— Только вы зря оборотней обелили, — произнёс пожилой колдун, сидевший в углу.

— Что? — Каролина пристально посмотрела на него.

— То, что слышите, — последовал ответ. — Оборотни заслуживают только уничтожения. Не надо говорить, что они опасны только в полнолуние. Они всегда проявляют агрессию, даже будучи в человеческой форме. А лекарства для них — просто трата денег.

По лицу Каролины было видно, что она едва сдерживается, чтобы если не убить, то хотя бы покалечить колдуна. Она хотела что-то сказать, но Люпин положил руку ей на плечо и сказал:

— Пойдём отсюда.

— Нет, — из-за барной стойки вышел Том и направил на пожилого колдуна палочку. — Вы уходите.

— Ну и ладно, — колдун нехотя встал и направился к выходу. — Счастливого Рождества.

Последние слова он произнёс таким тоном, словно желал кому-то смерти. После чего вышел из бара.

— Останьтесь, — обратился Том к Люпину и Каролине.

Люпин осмотрел бар. Судя по выражениям лиц, некоторые посетители были согласны с ушедшим колдуном, но не желали вступать в конфронтацию с Томом.

— Нет, мы всё же пойдем, — сказал Ремус. — Я обещал показать ей Косой Переулок. Она не здешняя.

Магическая часть Лондона была украшена не менее пышно, чем магловская. И Люпин вместе с Каролиной, гуляя по ней и заглядывая в магазины, быстро забыли о неприятном инциденте. Спустя какое-то время они сели за столик в одном из кафе. Заказали по куску тыквенного пирога и кофе. И Люпин спросил:

— Скажи, эта песня рассказывает твою историю?

Каролина кивнула.

— Я давно написала её. Много раз перерабатывала. Но в мире зверей нет ни оборотней, ни легенд о них. Так что там её не исполнить.

— Ты и вправду повесила того человека на его же…

— Нет, — Каролина усмехнулась. — Это уже молва сочинила, а я подумала, почему бы не вставить это в песню. Но поверь, этот человек сильно мучился перед смертью.

Какое-то время царило молчание. Первым его нарушил Люпин:

— Знаешь, я ведь тоже оборотень.

После чего поведал свою биографию. И в конце добавил:

— Мне порой кажется, что у меня жизнь была не сахар. А по сравнению с твоей она легка и приятна.

— Ну, кое в чём и мне повезло, — улыбнулась Каролина. — У вас, насколько я знаю, оборотни в звериной форме почти не отличаются от обычных волков. А в моём мире они антропоморфны. И через укус им стать нельзя, только родиться таким. Мои родители могли оборачиваться по своему желанию, кроме времени, когда на небе полная луна. Тогда они по-любому превращались в волков. Но разума не теряли, хотя и появлялось острое желание каких-то активных действий.

— Интересно, почему так? — поинтересовался Люпин.

— Фламель как-то обмолвился, что магический фон моего мира выше, чем фон мира зверей, но ниже фона вашего, — ответила она. — Возможно, из-за этого.

— Может быть, — согласился Люпин.

— А что теперь с твоими друзьями? — спросила Каролина.

— Питер оказался предателем, — вздохнул Люпин. — Из-за него был убит Джеймс. А в предательстве обвинили Сириуса. Но я узнал это только полгода назад. К сожалению, сейчас доказать его невиновность невозможно. И он в бегах.

Какое-то время они молча поедали пирог. Затем Люпин спросил:

— А что с тобой было дальше?

И Каролина поведала свою историю.

Мне было пятнадцать, когда я осталась сиротой. Плохо помню, что было сразу после той ночи. Только то, что вернулась к месту, где стоял наш дом, похоронила то, что осталось от тел родителей — солдаты сожгли их вместе с домом, — а после долго выла от боли и отчаянья. Мне казалось, что всё это не правда, а просто кошмарный сон. И хотелось, чтобы он скорее закончился.

Потом начался самый тяжёлый период в моей жизни. Нет, выживать в лесу было легко. Меня даже медведи боялись. Проблема была в том, что я не могла заснуть. Меня мучила тоска. Особенно тяжело было при полной луне. Как я уже говорила, в такие ночи родители оборачивались против своей воли и у них появлялась острая потребность в активных действиях. Поэтому один из них или оба убегали в лес. После того, как мне исполнилось шесть или семь, они стали брать меня с собой, хотя луна на меня не влияет. Мы просто бегали по лесу и выли. Это было здорово! Мы наслаждались свободой, ночной прохладой и шелестом деревьев. А ещё луной и звёздами. Правда, для этого надо было выбежать на поляну или берег озера, где было мало деревьев. Помню, в свою первую такую ночь я увидела сову, которая грозно ухнула на меня. В ответ на это я на неё зарычала. Сова испугалась и спряталась в дупло. Это выглядело довольно забавно. Я и мои родители засмеялись. А теперь я была совсем одна. И чтобы излить свою боль, я громко выла. Это помогало, но лишь на время. Иногда мне отвечали волки. Обычные, не оборотни. В их вое я слышала сочувствие. И мне становилось немного легче. Если же я всё же засыпала, то… Уже в мире зверей я посмотрела несколько фильмов ужасов, причем такие, которые считаются самыми жуткими. Так вот, по сравнению с моими снами они просто детские страшилки на ночь.

Затем я стала убивать. Сначала только тех, чей запах запомнила с той ночи, лиц я тогда особо не рассмотрела. Но как-то подслушала один разговор. Из него я и выяснила, что моя первая жертва и навела солдат на мою семью в первый и во второй раз. Он действительно был мошенником, а вот почему гулял на свободе, я так и не узнала. Зато услышала, что в убийстве моих родных принимал участие весь городской гарнизон. А ещё описание того, что они сделали в ту ночь. Оказалось, для тех людей это была словно какая-то весёлая забава. А один не то в шутку, не то всерьёз намекнул, что мать перед смертью стоило бы… Словом, после этого я стала нападать на всех, кто был одет как они. Прочих людей я не трогала. После той ночи солдаты стали периодически прочёсывать лес. Но я не попадалась. Улучив момент, когда кто-то из группы отходил, убивала его, стараясь действовать бесшумно. Иногда, впрочем, я нападала на группы из двух-трёх человек, если была уверена, что справлюсь с ними.

Так продолжалось чуть больше месяца, пока я не увидела на дороге идущих из города мужчину, женщину и мальчика лет пяти. Мужчина не был одет как солдат, но днём ранее я видела его в такой одежде. И при нём был меч. Я так и не узнала, почему этих троих больше никто не сопровождал, хотя к тому времени солдаты покидали город только группами не меньше чем из пяти человек. Возможно, решили, что я их не трону, раз они все одеты как простолюдины. Я напала. Мужчина оказался довольно ловким. Он легко уклонялся от моих атак, и пару раз его клинок проходил недалеко от меня. Но всё же мне удалось его обезоружить и сильно ранить. Я хотела его добить, но услышала крик мальчика:

— Пожалуйста, не убивай папу!

Я остановилась и увидела, что мать сидит возле дерева и прикрывает своим телом сына. Она тихо прошептала:

— Пощади!

Какое-то время я молча стояла и смотрела. Мужчина, воспользовавшись этим, начал отползать от меня.

— Стой! — приказала я.

Тот остановился.

Осмотревшись, я увидела приметные листья одной целебной травы. Сорвала их и подала мужчине.

— Пожуй их и приложи к ране. Это заживит её.

После этого ушла.

В ту ночь я снова не смогла заснуть. Но в этот раз из-за смятения. Я не знала, правильно ли я поступила, отпустив того человека. Стоило ли мне убивать столько народу? И что делать дальше? Под утро сон всё же пришел. Я шла по тропинке. Вышла из леса и увидела развилку. Недалеко от неё на дорожке, ведущей направо, стояли мои родители. Они улыбались и махали мне. А на левой стоял тот самый прохиндей вместе с парочкой солдат. Они смеялись и показывали на меня пальцами. Я не знала, куда идти: убить этих негодяев или бежать к родителям. Почему-то у меня было чёткое ощущение, что выбрав дорогу, нельзя будет потом вернуться на другую. Не помню, какой я тогда сделала выбор и сделала ли его вообще. Только после этого я сразу проснулась. В следующие дни я встречала несколько групп солдат, но их не трогала, хотя у меня не раз была хорошая возможность с ними расправиться. Я просто не хотела убивать.

Жалею ли я теперь, что убивала тогда? Думаю, мне не стоило лишать жизни так много людей. Но я тогдашняя не могла поступить иначе.

* * *

Солдаты стали прочёсывать лес всё чаще. И я поняла, что мне следует уходить, если не хочу им попасться. В последний раз посетила могилы родителей. Долго говорила. Просила прощения, что не смогла стать такой, какой они хотели меня видеть. Потом попрощалась и навсегда покинула те места.

Я поселилась в лесной чаще, недалеко от одного села. Решила не контактировать с людьми. Но меня одолевало любопытство, хотелось увидеть, как они живут. Поэтому я периодически наведывалась на окраину леса, чтобы понаблюдать за селянами. Иногда, ближе к ночи, подбиралась к домам и подслушивала их разговоры. Собаки на меня поначалу лаяли, но мне достаточно было на них порычать, чтобы они, скуля, прятались.

Так прошло недели три, пока однажды я не услышала в лесу крик. Решив узнать, в чем дело, я побежала на него. И увидела на поляне девочку лет десяти. Она лежала на земле, а на неё, рыча, шёл огромный медведь. На секунду он мне напомнил того человека, из-за которого я осталась сиротой. Я выбежала на поляну и прогнала его. Затем хотела подойти к девочке, чтобы успокоить, но она в ужасе стала отползать назад. Тогда я объяснила ей, как добраться до села. Повернулась, чтобы уйти, но услышала:

— Постойте!

Я обернулась.

— Вы обещаете, что не съедите меня? — спросила девочка.

— Обещаю, — ответила я.

— Тогда не могли бы вы меня проводить? Боюсь, что я могу заблудиться ещё больше.

Я согласилась, и мы пошли. Девочка всё же меня побаивалась, и мы шли молча. И только на опушке, когда пришло время расставаться, она сказала:

— Спасибо. Меня зовут Мэри. А вас?

Я назвала своё имя и ушла.

После этой встречи я стала ловить себя на мысли, что мне бы хотелось вновь встретиться с ней. Но говорила себе, что, скорее всего, это добром не кончится. А через день снова услышала в лесу крик. Это была Мэри. Она звала меня. Я прибежала, думая, что на неё снова напали, но нет, ей ничего не угрожало.

— Зачем ты меня звала? — рассерженно спросила я.

— Я просто хотела тебя увидеть, — ответила Мэри.

Я собиралась грубо велеть ей уйти, но она добавила:

— Я принесла тебе пирожков.

Пирожки. Сколько же времени я их не ела. В тот момент я готова была за них душу отдать. Вся моя злость мгновенно улетучилась. Тем более, что пирожки были очень вкусные.

Так у меня появилась первая подруга. Встречались мы раз в два-три дня. Болтали, гуляли по лесу, играли друг с другом. И Мэри почти всегда приносила мне что-то вкусненькое.

Однажды она рассказала, что живёт с мамой. Её отец как-то ушёл в лес, долго не возвращался, а потом селяне нашли его тело, истерзанное зверями. И случилось это три года назад. Тогда во мне вспыхнуло странное ощущение. Лишь через несколько секунд я поняла, что это горькое чувство утраты и потери, которое я пыталась подавить в себе.

Тогда я решила рассказать Мэри свою историю. Но дойдя до момента, когда мою семью убили, разрыдалась. И никак не могла успокоиться. Мэри начала меня поглаживать. Села на пенёк и попросила положить ей голову на колени. Я сделала это. Она начала чесать меня за ушами. Шептала ласковые слова. Потом запела колыбельную. Я успокоилась и закрыла глаза. На короткое время мне показалось, что не было того кошмара, в результате которого я осиротела. И что сейчас чешет за ушками и поёт моя мама.

Мэри кончила петь. Я открыла глаза. На душе была какая-то приятная лёгкость.

— Спасибо, сестрёнка, — я впервые назвала её так тогда, сама не знаю почему.

В ответ Мэри улыбнулась и попросила рассказать, что со мной было дальше.

— Ты молодец, что перестала убивать, — похвалила она меня, дослушав историю. — Ты не ужасный волк, а милая добрая волчица, которой сделали очень больно.

Я улыбнулась на это.

В ту ночь впервые за долгое время я спала крепким спокойным сном. Потом Мэри мне рассказала, что может лечить бессонницу и головные боли простым поглаживанием и напеванием песенки. Некоторые за это называли её ведьмой, но дальше слов дело не доходило. И большинство селян относилось к ней хорошо. Но тогда я не придала этому значения.

К сожалению, наши встречи длилась чуть больше полутора месяцев. В лес пришли мужчины из села. Их целью была я. Это было неожиданно, так как я к тому времени расслабилась и не думала, что встречу их здесь. Да и убивать мне по-прежнему не хотелось. К счастью, меня им нужно было взять живой. Я была загнана в овраг. Люди бросили туда несколько горшков, из которых валил дым. Вдохнув его, я быстро заснула.

* * *

Я очнулась в клетке и первым делом увидела мужчину средних лет в шляпе-цилиндре и с тростью, который смотрел на меня с интересом.

— Проснулась? — спокойно произнёс он. — Это хорошо. Теперь мы можем поговорить. Как мне тебя называть?

Я поняла, что меня не собираются убивать, по крайней мере сейчас. Поэтому, собравшись с мыслями, представилась и спросила:

— Кто вы и чего хотите?

— Я владелец бродячего цирка, где ты находишься, — ответил он. — Зрителям я представляюсь как Остин Великолепный. Но ты меня можешь звать просто господин Остин. Кстати, ты знаешь, что такое цирк?

— Ну, вы развлекаете народ всякими трюками, — ответила я.

Мэри рассказывала, что недавно на окраине села остановился бродячий цирк. Когда я спросила, что это, то она объяснила. Господин Остин владел именно этим цирком.

— Примерно так и есть, — подтвердил он. — Но не только. Там ещё показывают всякие диковинные вещи. Например, в моей труппе есть бородатая женщина, которую зовут Дороти.

Он указал на стоявших неподалёку людей, жителей села и членов труппы. Среди них выделялась полная женщина с густой чёрной бородой. Она помахала мне рукой.

— Своего номера у неё нет, — продолжил господин Остин, — но её внешность привлекает народ.

Позднее я узнала, что Дороти помогает господину Остину с финансами. Так что в цирке она была не только из-за бороды.

— И теперь я отвечу на твой второй вопрос, — его голос стал более настойчивым. — Я хочу заработать на тебе денег. Потому я и заплатил, чтобы тебя не убивали и по возможности не калечили. И даже дал немного сон-травы, чтобы тебя усыпили.

— А если я не соглашусь зарабатывать для вас? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие.

— Согласишься, — сказал он, не меняя тона. — Даже если у тебя не будет отдельного номера, то народ будет платить, чтобы просто на тебя взглянуть. Но в этом случае здесь тебя будут меньше любить. А это скажется на условиях, в которых ты будешь жить. Голодом морить не будут. Но тебе придется постоянно проводить время в этой клетке. А она, как видишь, не очень комфортная.

Клетка действительно была не очень большая. В ней нельзя было встать в полный рост, и стоял запах какого-то зверя. Потом я узнала, что тут держали пантеру. Но она состарилась и уже не могла не только выступать, но и привлекать народ. Так что её продали не то графу, не то барону, любителю экзотических животных.

Я не знала, что сказать. А господин Остин продолжил спокойным голосом:

— До меня доходили слухи, что ты или кто-то похожий на тебя убил кучу народу.

Я схватилась за прутья клетки и закричала:

— Они убили мою семью, хотя мы никому зла не делали!

— Охотно верю, — так же спокойно произнёс он. — И винить не собираюсь. У меня в цирке неважно, кем ты был и что делал до того, как стать членом труппы. По крайней мере, пока это не вредит цирку. Но имей в виду: мы здесь как семья, — в его голосе вновь зазвучали нотки настойчивости. — И я не допущу, чтобы один из нас причинял намеренный вред другим. Это будет очень серьёзно наказываться. Тебе понятно?

Я кивнула.

— Хорошо, — продолжил он, смягчив тон. — И ещё одно. В принципе я могу отпустить тебя, если ты отработаешь сумму, которую я на тебя потратил, плюс, скажем, ещё пятьсот процентов чистой прибыли. Но что ты будешь делать на свободе? Жить одна в лесу? Я, конечно, не леди Моргана, но мне кажется, что долгое одиночество тебе не понравится. А если выйдешь к людям, тебя схватят. И либо снова будут использовать для потехи, либо убьют. Подумай над этим.

Он собирался уходить, но я спросила:

— Кто такая леди Моргана?

— Ясновидящая из моей труппы, — ответил господин Остин. — Гадает по картам или хрустальному шару. Её прогнозы, правда, не всегда сбываются, но все, кто её посещают, как правило, остаются довольны. Может, и тебе погадает как-нибудь.

Отец в своё время имел дело с гадалками. Он рассказал мне, что они не видят будущее. Просто очень внимательно присматриваются к клиентам, подмечают детали и делают выводы. Ну, ещё говорят то, что от них хотят услышать. Так что я в тот момент скептически отнеслась к способностям леди Морганы.

Уходя, господин Остин обратился к толпе:

— Расходитесь. Не беспокойте её пока.

Они разошлись. Впрочем, меня в покое оставили ненадолго. Примерно через полчаса господин Остин вернулся. Вместе с ним был невысокий старик с узким лицом и тёмными глазами. Его седые волосы были аккуратно собраны в пучок.

— Извини, что был резковат, — начал господин Остин, его тон был заметно мягче чем при первом разговоре. — Я просто должен поддерживать репутацию. Не думаю, что ты кровожадна или безумна. Иначе не пощадила бы человека, услышав мольбы его жены и сына. И не подружилась бы с той девочкой. Но насчет вреда я был абсолютно серьёзен. Пока я ограничусь простой клятвой, её ты дашь потом. Но если что…

Тут он поднял указательный палец правой руки вверх и сделал многозначительную паузу. У меня возникло чёткое ощущение, что наказание будет очень строгим.

— Также я был серьёзен насчёт того, как ты будешь жить вне цирка, — продолжил господин Остин. — Но силой удерживать не буду. Даже если ты отработаешь только то, что я на тебя потратил.

Я кивнула, а господин Остин продолжил:

— Тебе стоит знать кое-что ещё. Один из селян видел тебя вместе с той девочкой. Рассказал другим, и тебя решили убить. Люди часто не любят тех, кто слишком отличается от них. Только вот я стал свидетелем того разговора и предложил за вознаграждение взять тебя живой. Кстати, за Мэри не беспокойся. Кто-то сказал, что она ведьма, раз, цитирую: «спокойно общается с таким ужасным волком». К счастью, его никто не послушал. И она очень хотела тебя увидеть, но мать не разрешила.

Моё сердце бешено заколотилось.

— Я могу увидеться с Мэри? — с надеждой спросила я.

— Нет. Я просто не вижу, как это можно устроить, не привлекая внимания селян. Но ей могут передать твоё послание.

Немного подумав, я постаралась успокоиться и сказала:

— Передайте, чтобы не волновалась за меня и берегла свою маму.

— Хорошо, — господин Остин кивнул и указал на человека, который пришёл с ним. — Это Чэнь Линг.

Человек поклонился мне, а господин Остин продолжил:

— Он у нас специалист по крупным хищникам. Поэтому, по крайней мере пока, будешь под его началом. Так что обращаться к нему будешь: учитель Линг.

Я внимательно осмотрела учителя Линга. На вид он был не особо крепким. И было непонятно, как он управляется с крупными животными, тем более хищниками.

— Жить пока будешь в его фургончике. Из клетки тебя выпустят только завтра, когда мы покинем село и отъедем на достаточное расстояние. Просто выглядело бы странно, что ты после поимки сразу разгуливала бы на свободе. А пока знакомьтесь. Я вас оставляю.

С этими словами господин Остин ушёл, а я не удержалась от вопроса:

— Почему вы мне поклонились?

— У моего народа принято почтительно обращаться с оборотнями и недооборотнями, — ответил учитель Линг. — По крайней мере, пока они не причиняют вред.

— Недооборотни? — переспросила я, не понимая.

— Потомки двух оборотней. Они рождаются только если родители перевоплощаются в одного и того же зверя. В ином случае этот союз не будет иметь потомства. Недооборотни не могут перевоплощаться в человека. Но обладают одним или несколькими талантами.

— Откуда вы знаете? — удивилась я.

В городе возле леса, где мы жили до того, как впервые пришлось бежать, была общественная библиотека. Там за небольшую плату можно было почитать книги. Пускали туда представителей всех сословий. И отец много рылся в ней, ища ответ, кем я буду и как мне стать человеком. Но ничего не нашёл.

— Мой дед в молодости встречал одного недооборотня, — ответил учитель Линг. — Только это был лис. Он превосходно рисовал, стрелял из лука и готовил еду. От него мой дед и узнал многое об оборотнях и недооборотнях.

Я подумала, что знакомому его деда повезло. Как я поняла из разговоров с Мэри, люди более симпатизировали лисам, чем волкам. И маловероятно, что родителей того недооборотня тоже убили.

— Расскажи мне, какие у тебя таланты? — спросил учитель Линг после небольшой паузы. — Я должен придумать цирковой номер, чтобы их можно было использовать.

— Да никаких, — ответила я, немного подумав.

Родители меня часто хвалили, чем бы я ни занималась. Но не могли же у меня быть таланты буквально ко всему. Тем более Мэри говорила, что любящие родители всегда хвалят своего ребёнка.

— Сомневаюсь, — учитель Линг внимательно посмотрел на меня. — Согласно слухам, ты уничтожила несколько групп вооружённых людей. Это правда?

Я встрепенулась.

— Да, но я не хочу больше никого убивать!

— Похвальное желание. Но в жизни бывают всякие ситуации, и порой без этого не обойтись. Впрочем, не беспокойся. Для циркового номера убивать не потребуется. Вполне возможно, что с тобой можно устроить поединок для потехи зрителей. Не исключено, что они даже будут делать ставки, кто победит.

— Не уверена, что хочу драться, — сказала я после небольшого раздумья.

Учитель Линг снова внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, ты боишься причинить вред. Но не волнуйся. Я весьма опытен в драках. В крайнем случае я могу попробовать научить тебя некоторым приёмам, позволяющим обезвредить противника без особого вреда для него. К тому же мне нужно увидеть, как ты дерёшься.

Какое-то время мы оба молчали. Затем учитель Линг сказал:

— Хорошо. Пока подумай. Возможно, вспомнишь и о других своих талантах.

Он ушёл, оставив меня в раздумьях. Но мысли о талантах не шли в голову. Кроме одной: зачем мне вообще нужны таланты, если рядом нет родных и друзей?!

Тот день пролетел незаметно. Спустилась ночь, но мне не спалось. Внезапно я услышала своё имя. Повернув голову, я увидела стоящую у клетки Мэри. А рядом с ней одного из членов труппы с факелом в руке. Примечательно в нём было то, что он был очень маленького роста, и со спины его можно было принять за ребёнка. Потом я узнала, что таких людей называют карликами.

Мэри кинулась к клетке и обняла меня. Затем рассказала, что хотя и получила моё послание, ей нужно было увидеть меня. И она сбежала из дома. Но возле цирка её перехватил Джейкоб, тут она кивнула на сопровождающего. Он внял уговорам девочки и позволил нам проститься.

— Только недолго, — спокойно сказал Джейкоб. — Господину Остину не нравится, когда ночью возле цирка ходят посторонние.

Какое-то время я и Мэри молча смотрели друг другу в глаза. Затем девочка произнесла:

— Я знаю, тебе больно расставаться со мной. Мне тоже. Но пообещай мне, что будешь поменьше грустить, побольше радоваться и по возможности быть счастливой.

Я понимала, что выполнить такое обещание крайне сложно. Но я не могла ей отказать. Мы ещё раз обнялись. Я облизала Мэри лицо. Она почесала меня за ушами, и Джейкоб увёл её. А я стала глядеть на звёзды и думать, что делать теперь.

— Каролина, ты не спишь? — внезапно раздался голос Джейкоба.

— Нет, — ответила я.

— Эта девочка действительно твоя сестра?

— Не по крови. Она стала мне самым близким человеком после смерти родителей.

— Она умная не по годам, — голос Джейкоба звучал задумчиво и уважительно. — Сказала, что тебе сделали очень больно и чтобы тебя не обижали. Я понимаю, смерть родителей — это тяжело…

— Понимаете?! — переспросила я, повысив голос. — Близких вам людей убивали у вас на глазах, а затем разлучали с единственным другом?!

— Не совсем, — спокойно ответил он и рассказал свою историю.

Оказалось, своё детство он провёл в деревне и до семи лет ничем не отличался от других детей. Пока однажды не упал спиной на камни. Это его парализовало. Местная знахарка отпаивала его отварами и мазала мазями несколько дней. Это не помогло. Тогда она предложила его матери использовать одно сильное средство, которое «непременно поможет, но…» Что именно «но», Джейкоб не расслышал, а потом вообще забыл. Но, похоже, мать согласилась на использование снадобья, так как Джейкоб вскоре встал на ноги. Вот только он перестал расти. Сначала это было незаметно, но потом стало очевидно, что он не такой, как все. Его друзья стали избегать общения с ним и дразнить. А порой дело доходило до избиений. Даже мать стала относиться к нему по-другому. Говорила, что он ей обуза и ему следовало тогда умереть, когда он упал на камни.

Я была шокирована. Бывало, родители ругали меня, если я расшалюсь или совершу какой-то серьёзный проступок. Но они ни разу не пожелали мне смерти и не пожалели, что я не умерла раньше. Даже в разговорах, которые они вели, думая, что я их не слышу. А Джейкоб пережил нечто худшее, чем потерю близких.

— А ваш отец? — спросила я.

— А отца у меня не было, — объяснил Джейкоб. — Вернее, был, но сбежал, когда узнал, что моя мать беременна мной.

— Как?! — я была в ещё большем шоке.

— А вот так, — он развёл руками.

Оказалось, его отец с матерью не венчались в церкви. Более того, мать старалась скрыть свою беременность. Но её отец, деревенский староста, всё же узнал про это. Также он выяснил, кто отец, попытался принудительно женить его, но тот сбежал.

— Дед, сколько себя помню, к моей матери относился прохладно, но меня любил, — рассказывал Джейкоб. — И, может, ко мне бы не стали относиться плохо, если бы он не умер через пару месяцев после несчастного случая со мной. А новый староста никак не защищал меня от издевательств. Но и не поощрял их, и на том спасибо.

Я не знала, что сказать. А Джейкоб продолжил историю. Впрочем, одна радость в его тогдашней жизни была. У их с матерью соседей собака родила щенков. Когда они подросли, почти всех раздали, кроме одного. Он был слабенький и неказистый. Его решили утопить. Но Джейкоб решил взять его себе. Мать немного поворчала, но щенка разрешила оставить. В итоге из него вырос красивый умный пёс по кличке Сэм. Он стал для Джейкоба на долгие годы единственным другом.

Однажды в деревню приехал цирк господина Остина. Тогда Джейкобу было четырнадцать лет, и за это время он научил Сэма разным трюкам. Подумал, что может этим развлекать народ, и решил уйти вместе с цирком. Там уже был клоун, ныне покойный. Он посмотрел на их выступление и взял Джейкоба в ученики.

Далее обстоятельства сложились так, что цирк спустя чуть меньше года приехал в город, где в это время находился один из бывших односельчан Джейкоба. Придя на представление и увидев как юному клоуну и Сэму аплодируют, он решил сыграть «смешную» шутку и подбросил псу отраву.

— Леди Моргана неплохо разбирается в знахарском ремесле, но ничего не смогла сделать. Сэм умер у меня на руках, а я рыдал над его телом как ребёнок, — Джейкоб вытер набежавшие на глаза слёзы. — Священники говорят, что душа есть только у людей. И только им уготовлено посмертное существование. Чэнь Линг же как-то рассказал, что на его родине верят в реинкарнацию. Это перерождение в новом теле после смерти. При этом человек может переродиться животным, а животное человеком. И я очень хочу верить, что Сэм переродился в хорошей любящей семье.

Какое-то время мы молчали. Потом я спросила:

— А что стало с вашим обидчиком? Суд был?

— Да какое там, — махнул рукой Джейкоб. — Господин Остин уже имел дело с правосудием в этом городе. И остался не лучшего мнения о нём. Он сам наказал этого человека, опозорив его, — он усмехнулся. — А если бы был суд, то в лучшем случае обидчику велели бы выплатить штраф. Только вот ни деньги, ни что-то ещё не вернули бы Сэма к жизни.

Снова настала пауза. На этот раз её нарушил Джейкоб:

— Ладно, давай спать. Завтра утром мы отправляемся в путь.

Он хотел уйти, но я его окликнула:

— Господин Джейкоб!

Он остановился.

— Просто Джейкоб.

— А как вы справились с чувством одиночества и болью от потери?

Джейкоб на пару секунд задумался.

— Когда умер Сэм, члены труппы отнеслись ко мне с сочувствием и пониманием. Плюс помогло любимое дело. Мне нравится работать с собаками. Тогда у нас была пара щенков, нуждавшихся в заботе и дрессуре. Ну, а ещё мне нравится развлекать народ. Так что позволь дать тебе два совета. Первый: постарайся найти здесь друзей. Мы люди неплохие и понимаем, что внешность бывает обманчива. Второй: послушай, что сказал тебе Чэнь Линг, и найди в себе талант. Он поможет понять, какое дело принесёт тебе радость.

После этого он ушёл. А я стала размышлять над его словами.

* * *

Утром мне принесли завтрак, причём весьма вкусный, и мы тронулись в путь. Где-то около полудня цирк остановился в поле, недалеко от реки. Весь состав цирка собрался около моей клетки. Учитель Линг выпустил меня из неё. За ночь я решила остаться в цирке хотя бы на какое-то время, так что убегать не собиралась.

Господин Остин сказал, что теперь мне нужно принести клятву. После этого леди Моргана, женщина средних лет, одетая в фиолетовую мантию, вынесла небольшой прозрачный шар.

— Возьми в правую лапу, — сказала она.

Я подчинилась.

— Он даст знать, если ты намеренно нарушишь клятву.

В голове у меня возникла мысль, что в случае чего этот шар можно разбить. И только много позже узнала, что сделать это очень непросто.

— Клянёшься ли ты, что не будешь вредить никому из членов нашей труппы, кроме случая, когда он сам разрешит причинить себе вред? — произнёс господин Остин.

При этом он искоса посмотрел на учителя Линга. Тот слегка улыбнулся.

— Клянусь, — ответила я.

Шар на несколько секунд засветился зелёным светом. От неожиданности я чуть не выронила его.

— Клянёшься ли ты, что будешь оказывать поддержку и помощь другим членам труппы, если в этом возникнет необходимость?

— Клянусь.

Шар снова засветился зелёным. И, как мне показалось, немного ярче.

— Клянёшься ли ты, что будешь хранить верность нашей труппе и защищать её честь как свою собственную?

Тут возникла пауза. Относительно первых двух пунктов всё было ничего. Но вот сейчас… Я не знала никого из членов труппы и не могла сказать, стоит ли им хранить верность. Впрочем, Джейкоб и учитель Линг показались мне неплохими людьми. Да и странновато было отказываться сейчас, поклявшись дважды. Поэтому, выдохнув, я в третий раз произнесла:

— Клянусь.

Шар засветился в третий раз. Господин Остин улыбнулся.

— Поздравляю. Теперь ты официально член нашей большой семьи. Добро пожаловать!

Вот так я и стала членом цирковой труппы. Леди Моргана забрала шар, а господин Остин представил мне остальных присутствующих. Если мерить мерками мира зверей, цирк был довольно маленький. Но в моём мире встречались труппы и поменьше. Причем, так сказать, чистый технический персонал, никак не развлекающий публику, состоял всего из двоих человек, пожилой супружеской пары по фамилии Смит. Потом я узнала, что раньше они тоже выступали, но здоровье и возраст перестали позволять им это делать. Мистер Смит стал заниматься ремонтом реквизита и повозок, а его супруга готовкой. Причём стряпня у неё всегда была выше всяческих похвал. Все остальные члены труппы работали на публику, включая самого господина Остина. Он совмещал должность конферансье и фокусника. Причём в последнем деле ему помогал его сын Теодор, на пару лет моложе меня. В труппе был ещё один подросток, Оливия, ровесница Теодора. Как и её родители, выступала с акробатическими номерами. Прочим артистам было не меньше двадцати лет.

Если говорить про людей с особенностями внешности, кроме Джейкоба и Дороти в труппе был силач Борислав. В мире зверей я видела несколько фильмов с леопардом-бодибилдером Арнольдом Шварценазе. Так вот, по сравнению с Бориславом он вполне себе обычный зверь.

Когда я провела с цирком достаточно времени, то узнала, что в труппе есть несколько волшебников, правда, слабых. Статут о Секретности в моём мире не был принят. Но люди с волшебным даром старались не афишировать его перед каждым. Поэтому мне открылись не сразу. Магами оказались леди Моргана и Смиты. Также имелось несколько сквибов, одним из которых был господин Остин. Я удивилась, узнав это.

— Почему фокусы показываете не вы, а он? — поинтересовалась я у леди Морганы. — Вы же можете демонстрировать более зрелищные чудеса.

— Это, конечно, так, — согласилась она. — Но если вдруг явится инквизиция и начнёт допытывать, как я это делаю, то мне придётся признаться, что я волшебница. И тогда меня, а возможно, и всю труппу ждут неприятности. А Остин легко может объяснить, в чём секрет.

Кстати, леди Мограна действительно что-то могла в плане ясновидения. Обычно это касалось погоды на завтрашний день, но зато с точностью до часа.

* * *

После знакомства с труппой учитель Линг спросил, поняла ли я, какие у меня таланты. Получив отрицательный ответ, предложил устроить поединок. Я согласилась. Учитель Линг нашёл достаточно ровный участок на поле и сказал, что драться будем здесь.

— Можешь использовать зубы и когти, — сказал он. — И не бойся ранить или покалечить меня. Единственное условие: когда я скажу «Стоп», ты должна прекратить атаку.

Я кивнула, но про себя решила всё же не кусаться и не царапаться. Мне не хотелось навредить учителю Лингу.

— Нападай! — приказал он.

Я кинулась в атаку, но не успела и глазом моргнуть, как оказалась на земле.

— Как?! — только и могла сказать я.

— Давай снова! — велел учитель Линг.

Я напала снова, на этот раз решив не сдерживать себя. И опять оказалась на земле, даже не ранив учителя. Тогда я решила постараться предугадать его действия, сконцентрировавшись на том, как он двигается. Но к своему удивлению, вновь оказывалась на земле. Внутри я была полна разочарования пополам с любопытством. Посмотрев на учителя, я увидела, что он улыбается.

— Ты наблюдательна. Продолжай в том же духе.

После долгих попыток мне всё-таки удалось оцарапать учителя.

— Простите, — смущённо произнесла я.

— Тебе не за что извиняться, — улыбнулся учитель Линг. — Ты молодец. Пойдем попьём чаю.

За нашим поединком наблюдало несколько человек. Среди них была Дороти. Позже она мне сказала, что на её памяти ещё никто, с кем дрался Чэнь Линг, не удостаивался от него похвалы. И тем более он никого из них на чай не приглашал.

В своём фургончике учитель смазал царапину какой-то мазью, и она быстро исчезла, не оставив даже шрама. Потом поставил кипятиться воду и заварил чай. Стоит отметить, что данная трава была практически неизвестна в стране, где мы находились. Учитель доставал её у знакомых, когда цирк посещал южные города. Причём, как я узнала позже, её доставка не обходилась без помощи магии. И если бы вдруг в свободной продаже оказалось много чая, то это вызвало бы вопросы, а затем и вмешательство инквизиции. Поэтому учитель Линг хранил его у себя в небольшом количестве и заваривал нечасто. При других обстоятельствах он обходился отварами из местных трав, которые тоже были неплохи. Чай же имел необычный вкус и запах. Позже в мире зверей мне пришлось потратить много усилий, чтобы отыскать сорт, похожий по вкусу на тот, которым угощал учитель Линг. Не то чтобы он был редким, но не особо популярным. Потом я полюбила и другие сорта чая. А вот кофе, хотя в принципе мне и нравился, в число любимых напитков не входил. Обычно я его пила, если следовало взбодриться или же если хотелось разнообразия.

Во время чаепития мы разговаривали. Я с удивлением узнала, что Чэнь — это фамилия. У его народа принято называть её первой. Находясь вдали от родной страны, он привык к путанице, да и не возражал, что к нему обращаются по имени.

Я же рассказала свою историю. Причём в этот раз обошлось без слёз. Возможно, я выплакалась тогда, когда всё рассказала Мэри. А может, так на меня подействовал чай. Когда я закончила, учитель просто похлопал меня по передней лапе и мягким, но уверенным голосом произнёс:

— Знаешь, мой дед говорил: после дождя всегда бывает радуга. Никакое горе не может длиться вечно. Поверь моему опыту.

От его слов веяло теплотой и заботой. Казалось, что я разговариваю со своим отцом, который вдруг стал старше и мудрее. На душе расцвели чувства уюта и надежды, словно тёплый солнечный луч пробился сквозь облака. У меня было чёткое ощущение, что всё будет хорошо.

Я улыбнулась. Учитель улыбнулся в ответ. Немного помолчал и добавил:

— Я понял, почему ты не можешь понять, какие у тебя таланты. Тебе не с чем сравнить. Так что ты должна пробовать себя в разных делах. Но если хочешь, можем сходить к леди Моргане. Она погадает тебе, и, возможно, карты откроют, какие у тебя таланты.

Но ходить к предсказательнице не пришлось. Когда мы вышли из фургончика учителя Линга, я услышала странные завораживающие звуки.

— Что это? — удивилась я.

— Это Джейкоб играет на лютне, — объяснил учитель.

— Что такое лютня?

— Пойдём.

Раньше из музыкальных инструментов я слышала только дудочки. А тут было что-то новое и необычное, напоминающее о чём-то далёком и таинственном. Когда мы нашли Джейкоба, он играл и пел. Я была поражена красотой мелодии. Она словно проникала в самую душу, вызывая у меня трепет и радость. На последнем припеве я не удержалась и тоже запела, позволяя своему голосу слиться с музыкой.

Когда песня закончилась, учитель Линг с улыбкой сказал:

— Знаешь, а ведь у тебя хороший голос.

— И музыкальный слух, — добавил Джейкоб.

Я не знала, что на это сказать, и произнесла первое, что мне пришло в голову:

— Научи меня играть на этом инструменте.

Лютню я освоила довольно быстро. Сначала пела те песни, которым меня научили Джейкоб или кто-то ещё из труппы. Потом я захотела сама сочинить что-то. Джейкоб не был силён в этом деле, куплеты для него часто писал Теодор. Он и научил меня складывать стихи и песни. Я долго не знала, о чём писать. Потом учитель Линг дал мне совет:

— Пиши о том, что вызывает у тебя сильные эмоции.

И я решила написать часть своей биографии. Так появилась первая версия «Ужасного волка». Правда, я не решилась исполнить её на публике, поскольку получилось не очень.

Конечно, в цирке я научилась и другим вещам. Например, жонглировать и ходить по канату. Правда, не уверена, что сейчас смогу сделать последнее, давно не тренировалась. Но душа у меня больше лежала к музыке и пению. Также мне нравились единоборства с учителем Лингом.

Поначалу мой номер заключался в том, что я пела и танцевала под музыку Джейкоба. Перед моим появлением он жаловался господину Остину, что сегодня не в голосе. Тот отвечал, что может при помощи магии вызвать ту, кто великолепно поёт. Только внешность у неё будет не совсем обычная. Джейкоб говорил, что это не важно, главное, чтобы пела хорошо. Тогда господин Остин демонстрировал публике пустой сундук. Закрывал его, произносил заклинание, снова открывал, и должна была появиться я. Сундук, разумеется, имел секрет: я пряталась в нём за панелью и в нужный момент должна была вылезти.

Помню, как перед первым выступлением у меня колотилось сердце, словно хотело вырваться из груди. Видя моё волнение, господин Остин посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Дыши глубоко и считай до ста и обратно, пока не придёт время вылезать. А когда Джейкоб начнёт играть, просто пой и танцуй.

Внутри сундука я постаралась последовать совету. Благо там были мелкие дырочки для воздуха, так что дышать было возможно. Но в голову периодически проникали мысли о том, как меня примет публика. И я чуть не пропустила момент, когда надо было отодвинуть панель. А когда вылезла из сундука, то услышала возгласы зрителей. В них было не только удивление, но ещё и отвращение с насмешками. Я остолбенела и забыла, что надо делать дальше. Лишь чувствовала, как внутри меня нарастает паника, а шерсть начинает вставать дыбом. Очнулась, когда услышала шёпот господина Остина:

— Просто пой и танцуй!

Тут я осознала, что Джейкоб уже во второй раз играет вступление, и мне скоро нужно запеть. Я резко выдохнула и, погрузившись в ритм и мелодию, позволила своему голосу и танцу выразить все свои чувства. Это было как освобождение — страх и сомнения мгновенно улетучились, стоило мне отдать себя музыке. Правда, уже не помню, о чём была песня. Вроде бы о весне, когда всё цветёт, а люди влюбляются.

Когда я закончила петь, а Джейкоб сыграл последние ноты, на несколько секунд наступила тишина, а затем раздался гром аплодисментов. Я вновь оцепенела, но лишь на пару секунд. В себя меня вновь привёл шёпот, на этот раз Джейкоба:

— Кланяйся!

Из того, что было дальше, помню только то, что после представления мы всей труппой пили чай учителя Линга, заедая пирогами миссис Смит. А Джейкоб рассказывал, что при первом своём выступлении переживал не меньше.

Впоследствии мой номер стал усложняться. Когда я подружилась с собаками Джейкоба, оказавшимися очень ласковыми существами, он стал включать в себя взаимодействие с ними. Спустя ещё какое-то время я стала не просто петь, но и жонглировать при этом. А ещё позднее я стала проделывать это, идя по канату. Благо научилась балансировать хвостом, и шест был мне не нужен. На лютне же я играла в основном во время выступлений других артистов, создавая нужную атмосферу.

Когда же учитель Линг решил, что я достаточно хорошо освоила приёмы единоборств, мы стали бороться на публике. Обычно это было незадолго до представления. На меня ставили чаще всего. Я же нередко проигрывала, но иногда мне везло. Впрочем, возможно, учитель мне поддавался, хотя ни разу не признался в этом. Часто возникала ситуация, когда кто-то возмущался, что «волк не настолько силён, раз не может победить хлипкого старичка». На что учитель спокойно улыбался и предлагал крикуну самому сразиться со мной. Тот обычно соглашался. Зрители делали новые ставки, на этот раз чаще всего против меня, но в этом случае непременно проигрывали.

Если говорить об отношении ко мне членов труппы, то поначалу большинство отнеслось настороженно. Но со временем стали мне доверять. Эти люди действительно были неплохими. Миссис Смит в моменты, когда мне было грустно, угощала чем-нибудь вкусненьким. Учитель Линг всегда был готов поделиться своей мудростью. Силач Борислав мог развлечь сказками и былинами своего народа. Джейкоб рассказывал анекдоты, причём не всегда приличные. А с Теодором и Оливией можно было просто поболтать, а иногда и подурачиться.

Но по-настоящему я поняла, что обрела новую семью, после одного случая. Однажды мы приехали в город, где уже находилось два бродячих цирка. Господин Остин и владельцы других цирков не могли решить, кому следует уехать, а кому остаться и выступать. В дело вмешался градоначальник. Он сказал, что вместе с семьёй посмотрит представление каждого цирка. Чьё лучше, тот и останется в городе по крайней мере на две недели.

— Надо придумать что-то особенное, — сказал господин Остин, описав ситуацию.

Как-то в разговоре с Бориславом я высказала сожаление, что люди не любят волков. На что он рассказал мне сказку. В ней огненная птица повадилась воровать яблоки в саду одного царя. И тот послал сыновей её достать. Младшему сыну царя, Ивану, в этом помогал серый волк. Я вспомнила эту историю. И предложила обыграть её в виде цирковых номеров. Идея была одобрена. По жребию градоначальник должен был посетить наше представление последним. Так что время для репетиций у нас было.

В труппе было несколько человек, которых бы в мире зверей, да и в вашем, причислили скорее к актёрам театра и кино, нежели к цирковым артистам. Они разыгрывали перед зрителями небольшие сценки. И в реквизите у них были подходящие костюмы. Кое-что, правда, пришлось немного переделать. Волка по понятным причинам сыграла я. Ивана-царевича — Теодор. А принцессу Елену — Оливия. Леди Моргана выступила в роли рассказчицы. После её слов шёл цирковой номер, связанный с рассказанным эпизодом сказки. Мне, правда, пришлось тяжеловато, поскольку несколько раз надо было таскать на себе Теодора, а один раз Оливию. Причём последнюю, идя по канату. Тут уж я решила на всякий случай взять шест, посчитав, что с ним будет проще. Что такое страховка, в моём мире не знали. Если ты упал и остался жив, то леди Моргана тебя поставит на ноги. Но в любом случае падать было неприятно. К тому же падение уменьшило бы шансы на победу.

Успех был грандиозный. И это несмотря на то, что конкуренты испортили часть реквизита. К счастью, они были вовремя пойманы. Что-то мистер Смит быстро починил, а без чего-то, в основном некоторых костюмов, пришлось обойтись и слегка подкорректировать пару номеров. Когда градоначальник объявил, что в городе останется наш цирк, господин Остин заключил меня в объятья и поцеловал. Это было весьма неожиданно. Тем более, что последний раз меня целовали родители. А затем и другие члены труппы начали меня обнимать. Целовали, правда, не все, но всё равно было приятно.

Потом мы праздновали победу. В тот день я впервые напилась. Проснулась следующим утром в обнимку с учителем Лингом — к счастью, ничего такого у нас с ним не было — и с сильным похмельем. После этого дала себе зарок никогда не напиваться. Но именно во время праздника я ощутила давно забытое чувство, когда ты находишься в кругу родных и близких. Им не важно, что я мохнатая и хвостатая. И поняла, что обрела новую семью.

А спустя несколько месяцев, рождественским утром, произошло ещё кое-что. Меня позвала к себе леди Моргана, сказав, что у неё есть для меня сюрприз. Она достала небольшое зеркало и произнесла:

— Тиффани, это я.

Изображение в зеркале тут же изменилось, показав интерьер комнаты, явно отличающейся от шатра, где мы находились. Через несколько секунд в отражении появилась женщина, похожая на леди Моргану.

— С Рождеством, Софи. Ты не рановато?

Я была удивлена, услышав голос из зеркала.

— Извини, — сказала леди Моргана. — И тебя с Рождеством. Ты не могла бы позвать свою ученицу?

— Сейчас, — ответила та и исчезла из зеркала.

Я спросила, кто это и почему она назвала леди Моргану Софи. Оказалось, это её настоящее имя. Она поменяла его на более загадочное. А в зеркале была её сестра, находящаяся далеко. У неё точно такое же зеркальце, и она через него видела нас. Я была удивлена, ибо пусть и знала, что леди Моргана волшебница, но не думала, что она способна на такое. Да и не показывала она мне раньше этого зеркальца. Угадав мои мысли, леди Моргана объяснила, что она и её сестра получили эти артефакты недавно. Их создал какой-то сильный волшебник.

В этот момент в зеркале появилась ученица Тиффани. Увидев её, я не поверила своим глазам. А как поверила, хотела расцеловать от радости это волшебное стекло. Это была Мэри. Оказалось, три месяца назад у неё умерла мама. И госпожа Найтскай, это была фамилия Тиффани и леди Мограны, взяла её в качестве ученицы. Всем она представлялась как травница. На самом же деле была волшебницей. У Мэри дар к магии, и госпожа Найтскай обучала, в том числе, и ей. В моём родном мире нет больших школ для детей-волшебников наподобие Хогвартса. По крайней мере, в стране, где я жила, и соседних с ней. Так что маги нередко искали себе учеников, путешествуя по свету. Что касается Мэри, то путешествовать ей пришлось недалеко. Домик госпожи Найтскай располагался всего в часе ходьбы от её села, к юго-западу от него. Я же в своё время жила к северу от поселения и местность в том направлении не исследовала.

Мы проговорили довольно долго. Я даже пропустила рождественский завтрак, который у миссис Смит всегда был особенным. Но была на седьмом небе от счастья. Это был один из лучших подарков на Рождество. Потом я долго благодарила леди Моргану. Выслушав, она улыбнулась и сказала, что может давать мне пользоваться этим зеркалом для общения с Мэри, но не слишком часто, так как артефакту нужно время, чтобы наполниться силами. Но это уже была мелочь.

* * *

Я провела в цирке около четырёх лет. За это время случилось много разного. Но казалось, ничто не предвещает перемен и моя жизнь не изменится ещё долгие годы. И тут произошло событие, из-за которого я оказалась в мире зверей. Мы остановились в одном крупном городе. Его жители активно посещали наши представления. На них бывал даже сам губернатор. Мы планировали остаться до нового года. Но случилась беда. Вечером накануне сочельника от губернатора прибежал слуга. Оказалось в город приехало несколько инквизиторов. Причём с какими-то особыми бумагами. Они потребовали от губернатора арестовать наш цирк. В случае отказа пригрозили объявить его еретиком. И у этого были основания. Губернатор почитывал некоторые книжки, которые были запрещены церковью. И пару раз имел неосторожность высказаться о прочитанном в положительном контексте. Кроме того, инквизиторы поставили у ворот города своих людей следить, чтобы наш цирк не выпустили. Так что уйти незамеченным возможности не было. Вообще-то, церковь не поощряла цирковых представлений. Но максимум, что делали священники, это выступали с проповедями, осуждающими подобное. Которые практически не имели эффекта, поскольку люди любили смотреть на всякие зрелища. Ну, ещё артистов хоронили за оградами кладбищ. А чего им сейчас от нас понадобилось, было непонятно.

Губернатор предлагал следующее. В его резиденции был тайный ход, который вёл за стены города. Сама же резиденция находилась на площади, где расположился наш цирк. Так что люди вполне могли покинуть город незамеченными. Но с собой нельзя было увести клетки с животными и крупные предметы. Это было не очень хорошо. Для многих номеров необходим реквизит. А изготовление нового потребовало бы денег и времени.

На вопрос, что инквизиции нужно, слуга ответил, что судя по услышанным разговорам, им нужна я. Меня требовалось доставить кому-то наверху для публичной казни. А почему за меня взялись именно сейчас, он не знал.

— Что ж, — вздохнул господин Остин. — давайте возьмём самое необходимое и покинем город через этот ход. А о зверях попросим губернатора позаботиться. Он вроде бы неплохой человек.

— Даже не сомневайтесь, — подтвердил слуга.

Никто даже не подумал возразить или предложить другой вариант. И все хотели было начать собираться. Но тут выступила я:

— Нет. Раз инквизиторам нужна я, то мне и уходить.

Тут же раздались возгласы, серьёзно ли я это? Я ответила, что абсолютно. И объяснила, что выбравшись из города, какое-то время буду прятаться в лесу, а потом, когда от цирка отстанут, мы воссоединимся. В разговор вступила леди Моргана. Оказалось, относительно недалеко находится домик её сестры, и она предлагала мне переждать там. Я согласилась, и она объяснила, куда идти.

Всё прошло гладко. Я выбралась из города и добралась до домика Тиффани Найтскай. Правда, идти пришлось всю ночь, и я порядком устала. Но всё как рукой сняло, когда встретила Мэри. Она выросла за это время. Многому научилась, в том числе и колдовать. Показала мне, как при помощи магии украшает ёлку, растущую неподалёку от домика, разноцветными шарами. Мы болтали, смеялись, играли в снежки. Потом ночь без сна всё-таки стала давать о себе знать. Мэри завела меня в дом, где я проспала почти до самого вечера. За это время госпожа Найтскай связалась со своей сестрой. Оказалось, инквизиции действительно нужна была только я. Более того, на меня объявили полномасштабную охоту. Во все города и сёла посланы представители инквизиции. Так что я не могла снова воссоединиться с цирком.

— Не в моих силах превратить тебя в человека, — сказала госпожа Найтскай. — Сильный волшебник мог бы это сделать, но чары со временем бы развеялись. Я слышала, есть зелье, позволяющее изменить облик, но опять же на какое-то время. К тому же для него требуются довольно редкие компоненты. Можешь, конечно, остаться у нас, но позволь предложить тебе другое.

Оказалось, рядом с хижиной есть место, где возможен переход в другой мир. Правда, эта возможность появлялась только в определённые дни года, с двадцатого по двадцать шестое декабря. Госпожа Найтскай рассказала, что в том мире звери разумны, в том числе и волки. И что меня там не будут преследовать за мой внешний вид. Правда, тот мир сильно отличался от нашего. В нём практически отсутствовала магия. Но была куча заменителей волшебства, делающих жизнь комфортной.

Я колебалась. Ещё одно расставание в моей жизни, хотя я уже старше и не столь ранима. Но всё же не хотелось снова пережить потерю.

— Помнишь, что ты мне обещала? — видя моё состояние, спросила Мэри.

Я никогда не забывала обещания и старалась радоваться мелочам. А когда грустно, обращалась к своим друзьям, которые поддерживали меня.

— Помню, — ответила я.

— Тогда скажи, что доставит тебе больше радости: остаться здесь или посмотреть новый мир, где ты можешь встретить подобных себе?

Я задумалась. Жить в лесу, конечно, хорошо, но для кого мне здесь петь и играть? К тому же в том мире живут разумные звери, в том числе и волки. Я вспомнила одну балладу, которую как-то раз спел Джейкоб. В ней говорилось о вражде королевства волков с государством лис: вопреки завещанию отца, волчий принц не стал заключать союза с лисами, а начал войну, и всё кончилось для него плачевно. Я тогда спросила, действительно ли когда-то существовали государства волков и лис? На что получила ответ, что в балладе описана история вражды двух человеческих королевств. Просто у одного на гербе был изображён волк, а у другого — лиса. Тем не менее, я подумала, что было бы здорово, если бы действительно существовали государства разумных зверей.

— А там любят музыку и песни? — спросила я.

И получив утвердительный ответ, дала согласие.

Рождество мы провели вместе с Мэри и госпожой Найтскай. А утром следующего дня нас посетил Николас Фламель. Он сказал, что перенесёт меня в мир зверей и поможет адаптироваться в нём. Взамен попросил, чтобы я позволила себя изучить и рассказала всё, что знаю о недооборотнях. Я согласилась. Потом через двойное зеркало, которое, как оказалось, создал именно Фламель, я поговорила с членами своей труппы. Поблагодарила их за всё и тепло простилась. Они тоже поблагодарили меня. Господин Остин пожелал мне удачи и чтобы у меня всегда было достаточно денег. Миссис Смит — найти в том мире самого красивого волка и завести с ним детей. Джейкоб — стать в том мире такой же звездой, какой я стала здесь. А учитель Линг в который раз поделился своей мудростью:

— Всякий конец — это новое начало. Помни об этом и смело иди вперёд.

Я поклонилась ему, хотя не уверена, был ли виден мой поклон в их зеркале. Затем сэр Николас, госпожа Найтскай и Мэри отвели меня к скале возле дома. В ней был небольшой грот, куда мы и зашли. Здесь я попрощалась с госпожой Найтскай и Мэри. Последняя крепко обняла меня и почесала за ушами. А потом сэр Николас взял меня за руку, поднял палочку, произнёс заклинание, и мы переместились в мир зверей.

Каролина решила передохнуть и, по рекомендации официанта, заказала какао с бисквитными пирожными. Люпин терпеливо ждал, когда та продолжит рассказ, но всё же не выдержал:

— Трудно, наверно, было приспособиться к миру зверей? Он ведь сильно отличается от твоего.

— Не без этого, — ответила она. — Прежде всего, бюрократия. Я не часто сталкивалась с ней в своём мире, но в мире зверей её явно больше. К счастью, сэр Николас помог, сделал для меня документы и придумал биографию. Мне же пришлось серьёзно подтянуть грамотность. Отец учил меня чтению и письму, но применять эти навыки требовалось редко. В принципе я могла прочесть текст, но вот грамотно написать могла разве что своё имя. Ну и ещё пару-тройку слов. Кстати, в мире зверей я по-настоящему полюбила чтение, поскольку получила доступ к огромному количеству интересных книг.

— А есть любимая? — спросил Люпин.

Каролина задумалась.

— Думаю что, «Астротигрица». Не читал?

Люпин отрицательно помотал головой. Он почти не читал книг мира зверей, но знал, что там есть аналоги литературных произведений из его родного мира. Только для этой такого вспомнить не мог.

— Автор Ник Хорьковый. Там космический корабль терпит крушение, родители героини погибают, и она долгое время вынуждена была жить на астероиде одна, не считая искусственного интеллекта. Потом возвращается в цивилизацию, и её пытаются убить. В общем, много чего происходит. Обязательно почитай.

Люпин кивнул. Он не был любителем научной фантастики, но подумал, может, стоит попробовать почитать.

— Ещё пришлось осваивать гитару, так как на лютне здесь не играют, — продолжила Каролина. — Было не так уж сложно. А то, что у меня пять пальцев, даже сыграло на руку. Я могу брать более сложные аккорды. Этим и привлекла к себе внимание на прослушивании.

— На прослушивании? — переспросил Люпин.

— Да. Однажды мне попалось объявление, что группа «Чёрные хвосты» ищет вокалиста и гитариста. Я пошла по нему, и меня приняли. В то время был популярен сериал «Гравити Павс». Там один персонаж, Стэнфорд Вайнс, тоже имел по лишнему пальцу на лапах. Правда, он не волк, а енот. Ну, фанаты меня и прозвали Фордом. Я, кстати, была удивлена, что у волков в том мире по четыре пальца на лапах. В моём у обычных волков их по пять на передних лапах и по четыре на задних.

— В моём тоже, — сказал Люпин.

— Кроме того, пришлось привыкать к постоянному ношению одежды.

Люпин от удивления чуть не выронил чашку с какао. Но вспомнил слова Каролины, что она не понимает, почему в мире зверей принято постоянно носить одежду.

— Родители меня ей не обременяли. Да и сами, будучи в форме волка, предпочитали обходиться без неё. Просто им было так комфортнее. Ну а другие люди, видимо, думали, что раз я отчасти зверь, то в моей наготе нет ничего постыдного. Так что никто не требовал, чтобы я ходила одетой. К счастью, в мире зверей есть клубы нудистов. Там можно неплохо провести время, просто побездельничав или позанимавшись спортом. Как постоянный член одного из клубов, могу привести с собой одного гостя. Так что если возникнет желание… — Она улыбнулась.

— Спасибо, но нет, — смущенно пробормотал Люпин. — А как тебе в целом мир зверей?

— Он, конечно, не идеален, — задумчиво произнесла Каролина. — В нём тоже встречают по одёжке. Но он лучше того, в котором я жила. Здесь больше свободы, и у тебя больше шансов добиться успеха, если ты наделён талантом и упорством. Помню, как впервые прошлась вместе с Пернеллой по улицам Зверополиса. Это было странное ощущение. В своём мире я не могла свободно гулять по городу, так как на меня сразу бы обратили внимание. И вовсе не в хорошем смысле. Обычно на меня надевали поводок, и кто-то из труппы шёл со мной, держа его. Просто так горожанам было спокойнее. Мой сопровождающий зазывал людей на представление, а я должна была периодически махать лапой, рычать или выть, привлекая внимание прохожих. Правда, власти не всех городов одобряли подобное. И кое-где мне пришлось довольствоваться тем, что увидела через окошко фургончика. В южных городах было немного проще. На меня надевали паранджу, а на руки перчатки. Там нередко можно было встретить женщин, одетых так. И этот наряд особо не привлекал к себе внимания. Но в нём было очень жарко. А в мире зверей я могла свободно ходить в обычной одежде, которая не особо прячет тело. Большинству зверей было на меня плевать. Разве что пару раз я ловила боязливые взгляды от травоядных и грызунов.

Люпин кивнул. Он сам встречал такие же взгляды от некоторых жителей Малых Норок. Но это было редко.

— А ещё я на этой прогулке впервые увидела разумных волков. И чуть не запрыгала от счастья. Один из них подошёл ко мне и попросил телефончик. Я подумала, что ему нужен сам телефон. Полезла было в сумочку, но в этот момент голову пришла мысль, что это грабитель. Словом, дело кончилось нокаутом. Тут подошла отходившая на минутку Пернелла. Выяснив в чём дело, улыбнулась и прочла волку короткую лекцию, что просить телефон у самки, которую видишь впервые, неприлично. А потом объяснила мне, что он хотел. Я тогда испытала двоякие чувства. С одной стороны, было неудобно. А с другой — приятно, что мной заинтересовались как самкой. Кстати, этот волк не обиделся. Сказал, что я первая самка, которая его сразила наповал. У нас был с ним роман, но непродолжительный.

Люпин усмехнулся.

— А свой родной мир ты больше не посещала?

— Почему же, посещала, — ответила Каролина. — Я проводила там каждое Рождество вместе с Мэри и её учительницей. У меня есть артефакт, позволяющий перемещаться между мирами там, где это возможно. В том мире связывалась со своими друзьями из труппы при помощи сов или двустороннего зеркала. У них, кстати, тоже всё хорошо. Но полтора года назад Мэри решила попутешествовать. И к Рождеству вернуться не смогла ни в прошлом году, ни в этом. Так что на это Рождество у меня не было планов. А недавно случайно встретилась с Фламелями. Мы давно не виделись и решили посидеть в кафе. Поболтали. Рассказали друг другу новости. И меня спросили, что бы я хотела на Рождество. Ну, я взяла и ответила, что хочу хоть немного побыть человеком в их мире. Фламели же сказали, что легко могут выполнить моё пожелание, и пригласили меня в Малые Норки.

Люпину показалось, что она чего-то недоговаривает.

— Ты не посетила свой мир в этом году только из-за Мэри?

Каролина вздохнула.

— Есть ещё одна причина. Из-за неё я не смогу побывать в своём мире по крайней мере ещё несколько лет. В прошлом году, посетив его, я узнала, что мой цирк снова приехал в родное село Мэри. И решила воспользоваться возможностью лично повидать старых друзей. Но забыла, что мир, где я теперь живу, и этот отличаются. Когда я подходила к цирку, меня чуть не подстрелили.

— Как?! — удивился Люпин.

— Оказалось, труппа пополнилась несколькими новыми членами, которые меня не знали, — объяснила она. — И относились ко мне с опаской, пока я пребывала там. А из старого состава остались не все. Борислав спас какую-то знатную особу, и ему предложили должность телохранителя, на которую он согласился. Миссис Смит умерла летом. Её муж, который и раньше не был разговорчивым, стал ещё более замкнутым. Надеюсь, время его излечит. Учитель Линг не дожил до встречи со мной всего месяц. И мне больше всего жаль, что мы не встретились. Надеюсь, в следующей жизни ему повезёт родиться у хороших людей. Сам господин Остин трагически погиб, пытаясь отрепетировать какой-то новый фокус. Теперь цирком управляет Теодор. Он женат на Оливии, и у них уже есть дочка, которую назвали в мою честь. Маленький ангел. И при этом смелая. Увидев меня, засмеялась и с криком «Пусыстик» кинулась меня тискать.

Люпин улыбнулся, представив картинку.

— Леди Моргана и Джейкоб всё ещё в труппе. Мы посидели. Попили чаю, который остался от учителя Линга. А потом меня уговорили тряхнуть стариной и выступить на представлении перед селянами. Правда, я лишь ограничилась музыкой и пением. Но появилась перед публикой, как и в первый раз, из сундука. Исполнила несколько хитов из мира зверей. Не уверена, что все они понравились публике, но «Циркачам заплатите чеканной монетой» точно зашла.

— А что это за песня?

— Переработка другой песни. Как-то раз шутки ради я…

— Ой! — перебил её Люпин и указал на часы на стене.

Было без четверти двенадцать.

— Мы с тобой засиделись! Надо быстро возвращаться к Дэвиду!

Расплатившись, они снова отправились в «Дырявый котёл», где воспользовались каминной сетью.

* * *

Люпин и Каролина вернулись в дом Дэвида Шафика незадолго до полуночи. Первым делом она сняла обувь и с облегчением произнесла:

— Как вы её вообще носите, если не используете магию?

Выяснилось, что чары, наколдованные на обувь, спали, когда они выбежали из кафе. Но Каролина решила потерпеть.

— Новая обувь разнашивается, и к ней привыкаешь, — ответил Люпин.

Вскоре настала полночь, и Каролина превратилась в волчицу. После этого Дэвид спросил:

— И как вам в форме человека?

— Не очень комфортно чувствовать себя без хвоста и острого обоняния, — ответила она. — Так что лучше останусь волком.

И тут Люпин вспомнил:

— Ой, я же тебе ничего не купил в качестве подарка! Что бы ты хотела?

— Экскурсия, которую ты провёл, была для меня отличным подарком, — улыбнулась Каролина.

— И всё же?

Волчица вздохнула.

— То, чего я бы хотела, не в силах дать даже магия. Мне хотелось бы снова увидеть родителей. Хотя бы на фотографии. Только в моём мире подобной вещи не изобрели. А портреты могут позволить себе только богатые люди.

— Ну, оживить мертвых действительно невозможно. А вот насчет изображения… — Люпин задумался и добавил: — Я попробую это устроить. Но нужно, чтобы кто-то заглянул тебе в воспоминания и увидел, как они выглядят.

— А ты не можешь этого сделать? — спросила Каролина, немного подумав.

— Ну, я крайне слабо владею легилименцией… — начал было Люпин.

— Но немного всё же владеете? — вступил в разговор Дэвид.

— Да, — ответил тот. — На седьмом курсе мы с друзьями пробовали себя в этом деле.

— Вот и хорошо. Подождите минутку.

Он вышел из комнаты, но вскоре вернулся, неся с собой маленький флакон, наполненный голубоватой жидкостью.

— Это зелье позволяет раскрывать разум. Так что даже крайне слабый легилимент может в него проникнуть. Но постоянно его нельзя использовать, так как оно может свести с ума. Поэтому в нашей стране его разрешено применять к человеку не больше трёх раз. И то с перерывом не меньше года.

— А откуда оно у вас? — поинтересовался Люпин.

— Скажем так, это плата за одну услугу, — ответил Дэвид. — Большего рассказать не могу.

— Ну, оно, наверно, дорогое, — произнесла Каролина.

Она хотела добавить, что не стоит тратить это зелье ради неё, но Дэвид продолжил:

— Его срок годности всё равно истечёт в канун нового года. Так что не переживайте. Считайте, что это мой вам подарок на Рождество.

Поскольку зелье на время действия погружало выпившего его в сон, Каролина легла на диван. И перед тем, как выпить его, попросила:

— Знаешь, если получится, сфотографируй и членов моей труппы. Я как-то раз прихватывала с собой сотовый, но фото с зеркала получились не очень чёткими. А в последний раз не захватила его с собой.

Люпин кивнул. Каролина закрыла глаза и выпила зелье. Выждав немного, Ремус направил на неё волшебную палочку и произнёс:

— Легилименс!

* * *

Когда Каролина и Люпин подошли к дому Фламелей, те уже спали. За время их отсутствия вокруг дома намело сугробов. Впрочем, дорожки были расчищены. Стояла ясная звёздная ночь. Тихо, чтобы не разбудить хозяев, два волка прошли в дом. И тут Каролина сказала:

— Слушай, Ремус, мне сейчас хочется сделать одну вещь, которую можно посчитать безумием. Ты не против?

— Ну, если от неё никому нет вреда… — начал было Люпин, но Каролина не дослушала.

— Спасибо!

С этими словами она быстро разделась догола, выбежала на улицу и нырнула в сугроб.

— У-у-у! — радостно завыла она, катясь по снегу. — Какой же это кайф!

Люпин стоял у входной двери и растерянно наблюдал за ней. Со стороны это действительно казалось безумием. Но Мерлин, как же красиво выглядела волчица, купающаяся в снегу, освещаемая лишь луной, звёздами и тусклыми фонарями.

— Ремус, давай присоединяйся! — позвала Каролина. — Ты ведь не менее мохнатый, чем я. Не замёрзнешь!

Немного поколебавшись, Люпин решился. Правда, позволил себе раздеться только до трусов. Пару секунд помедлил и тоже прыгнул в сугроб. Холодный снег на мгновение обжёг его кожу, но тут же снежные кристаллы обняли волка, словно мягкое покрывало. Дискомфорт исчез. Вместо него появилось необычное ощущение радости, которым наполнялась каждая клеточка его тела. Он закрыл глаза и завыл от удовольствия. Ему показалось, что в этом мире всё-таки есть магия. Особая магия, которая сейчас заполняла его тело.

Они катались в снегу, наслаждаясь лёгкостью и свободой. В какой-то момент их глаза встретились, а носы соприкоснулись. И, возможно, дело кончилось бы поцелуем. Но тут в окне дома загорелся свет, и в нем появилась голова Фламеля. Люпин мгновенно выскочил из сугроба и бросился в дом. А Каролина засмеялась, спокойно поднялась и, грациозно отряхнувшись, тоже пошла в дом.

— Сэр Николас, простите нас, ради Мерлина, — начал Люпин, встретив его в гостиной.

— Ничего страшного, — улыбнулся тот. — Мне просто не спалось. А вы хорошо провели вместе время?

— Отлично, — ответил Люпин.

— Это было замечательно! — подтвердила вошедшая в гостиную Каролина. — Большое спасибо, сэр Николас.

— Да не за что, — сказал тот. — Давайте попьём чаю.

Через пару минут они сидели за столом. Каролина продолжала оставаться в чём мать родила. Люпин же перед этим снял намокшие от снега трусы и накинул на себя халат. Волчица рассказывала, что любила купаться в снегу, сколько себя помнила. И что Борислав как-то поведал, что в его родной стране принято после бани нырять в снег или холодную воду. А Люпин смотрел на Каролину и думал, до чего же она хороша. Затем попросил рассказать, что было дальше, после представления. Та вздохнула и продолжила:

— Я решила остаться в цирке на ночь, так как было уже поздно. Но только заснула, как меня разбудила леди Моргана. Сказала, что мне срочно нужно уходить. Я попросила объяснений, но услышала только, что в цирке предатель, работающий на инквизицию, и что подробности потом. Я удивилась, так как думала, что инквизиторы обо мне уже забыли. Быстро собралась и заметила, что у меня с левого бока срезано немного шерсти. Леди Моргана объяснила, что её срезал тот самый предатель для одного ритуала. Я быстро попрощалась с друзьями: они, как оказалось, тоже не спали и были очень встревожены. После этого отправилась туда, куда меня направила леди Моргана, не прямо к дому её сестры, а к скале на берегу озера неподалёку. Там меня уже ждала Тиффани Найтскай. Посадила на метлу, и мы полетели к её домику. Я бы сполна насладилась полётом, если бы не чувства тревоги и неопределённости. Когда мы долетели, госпожа Найтскай отправила меня в мир зверей. И только там я узнала, что случилось. Оказалось, предателем был Маркус, новый член труппы, занимающийся лошадьми. При этом он сам являлся волшебником. По его словам, один из верховных инквизиторов приходился родным братом тому прохиндею, из-за которого я осталась сиротой и кто стал моей первой жертвой.

Последние слова Каролина произнесла с явной ненавистью.

— Но на момент его смерти он ещё не обладал достаточной властью. Лишь спустя годы сумел продвинуться по карьерной лестнице настолько, чтобы начать полномасштабную охоту на меня. Поначалу инквизитор не прибегал к помощи волшебников. Но видя, что обычные методы не помогают, решил пойти другим путём: Маркусу и ещё нескольким колдунам предложили поработать на инквизицию. В обмен, в частности, обещали закрыть глаза на использование магии. Сам Маркус особо не возражал, ибо недолюбливал оборотней. Ему поручили следить за цирком, полагая, что однажды я могу вернуться или как-то связаться с ним. Он смог заколдовать шар, который держал, давая клятву, чтобы тот не подал сигнал о её нарушении. Но леди Моргана всё равно заподозрила неладное и стала за ним следить. Маркус же вёл себя с ней осторожно и лишний раз на глаза не попадался. Подслушивая разговоры, он заключил, что я нахожусь в каком-то месте, где много подобных мне. Есть ритуал, позволяющий определить местонахождение по кусочку субъекта. Маркусу было велено в случае моего появления раздобыть мою шерсть и отправить инквизиторам. Другие волшебники должны будут провести ритуал. А затем место, на которое он укажет, зачистят. Леди Моргана видела, как Маркус отправляет мою шерсть. Оглушила его и допросила при помощи зелья. Сову, к сожалению, сбить не получилось. Ритуал не сработает, пока я в другом мире. Но его могут повторять периодически. Так что мне теперь нельзя появляться там.

— Но ведь существуют чары, позволяющие сделать так, чтобы волшебника нельзя было найти при помощи магии, — заметил Люпин.

— Они, скорее всего, не подействуют на недооборотня, — вступил в разговор Фламель. — Прямого эксперимента я не проводил, но прочие данные говорят именно об этом.

— И что теперь с этим Маркусом? — поинтересовался Люпин.

— Да ничего особенного, — ответила Каролина с лёгкой усмешкой. — Леди Моргана периодически ему память подчищает. Ну и разговоры при нём ведутся осторожнее. Хотя Теодор очень хотел применить на нём один из артефактов, доставшихся ему в наследство. Господин Остин с их помощью наказывал тех, кто причинял вред кому-то из труппы.

— А что это за артефакты?

— Я знаю мало. Но один из них господин Остин использовал, чтобы наказать отравителя пса Джейкоба. Он нашёл этого человека, устроил с ним публичную перепалку и в конце произнёс что-то вроде: «Господи, если этот человек заслужил наказание, пусть две недели мучается поносом». После чего перекрестился и незаметно активировал артефакт. Так что отравитель при всем честном народе…

Люпин засмеялся и подумал про себя, что Джеймс и Сириус наверняка оценили бы такую месть. Фламель же просто улыбнулся, поскольку уже слышал эту историю.

— Что касается Маркуса, то если с ним что-то сделать, инквизиция может подослать кого-то другого, кого они не знают. А так известно, от кого можно ожидать неприятностей, и легко нейтрализовать.

Немного помолчав, Люпин спросил:

— Неужели тот инквизитор хочет тебе отомстить после стольких лет?

— Думаю, он всегда не любил существ, не похожих на людей, — вздохнула Каролина. — А смерть брата — просто предлог, чтобы охотиться на меня.

— Жаль, что ты теперь не можешь отправиться в свой мир и навестить старых друзей, — сочувственно произнёс Люпин.

— Да, — согласилась она. — Но утешает одно, Мэри может вернуться и посетить мир зверей. Правда, не думаю, что она захочет остаться здесь навсегда. И не только из-за отсутствия магии. У неё есть редкий дар, она целитель. Причем может лечить не только тело, но и душу. В тот день, когда я ей плакалась, она успокоила меня не только песней, но и своей магией. И она считает, что в её мире гораздо больше нуждающихся в исцелении, чем в мире зверей. А значит, там она нужнее.

Вновь помолчав, Люпин задал очередной вопрос:

— А чем ты сейчас занимаешься?

— Да ничем, — после небольшой паузы ответила волчица. — И вообще после распада группы, осенью прошлого года, какой-то постоянной работы у меня не было. То на презентации спою, то в рекламе снимусь. Не могу сказать, что живу в роскоши, но и не бедствую. И каких-то определённых планов у меня нет.

— Может, тебе стоит написать книгу про свою жизнь, — предложил Люпин. — Она у тебя довольно интересная.

— Хорошая мысль, — поддержал Фламель.

— Или продолжение «Ужасного волка», — добавил Люпин.

Каролина задумалась:

— Может быть, и напишу.

* * *

Рождественским утром в камине, находящемся в кабинете директора Хогвартса, появилась голова.

— Профессор Дамблдор?

— О, Ремус. — Директор уже встал, но ещё не успел спуститься к завтраку. — Весёлого Рождества! Чем обязан?

— Вам тоже весёлого Рождества! Простите, что беспокою так рано. Я бы хотел попросить об одолжении.

Вскоре Люпин уже целиком находился в кабинете директора. Сосредоточившись, он приложил волшебную палочку к своему виску и медленно отвёл, вытягивая серебряную нить воспоминаний. Затем опустил её в Омут памяти. Дамблдор же в это время уточнял у профессора МакГонагалл, остался ли на рождественские каникулы Колин Криви. И, получив утвердительный ответ, попросил:

— Приведите его, пожалуйста. И пусть захватит с собой фотоаппарат.

Спустя какое-то время Люпин вернулся в Малые Норки, где они с Каролиной провели весь день. И он подарил им не меньше радости и хорошего настроения, чем предыдущий. Они ещё сильнее сблизились. И в будущем провели вместе не одно Рождество. Впрочем, это уже другая история. А что касается этой, осталось рассказать лишь об одном эпизоде.

К вечеру к дому Фламелей пришёл Дэниэл Шафик. Хозяева в это время были в кино. Каролина с Люпином не пошли, поскольку она уже видела этот фильм, а Ремус не был любителем жанра, в котором он был снят. Но Дэниэлу нужна была именно Каролина. Поздравив с Рождеством, он передал пакет. В нём оказался небольшой фотоальбом на несколько десятков фотографий и записка:

Уважаемая Каролина, в этом альбоме фотографии ваших воспоминаний, которые видел Ремус. Надеюсь, они доставят вам немало приятных минут.

Счастливого вам Рождества!

Искренне ваш, Альбус Дамблдор.

P.S. Я бы очень хотел как-нибудь послушать, как вы поёте. Особенно песню «Ужасный волк».

— Откуда он узнал? — удивилась Каролина. — Я ведь только вчера её исполнила.

— У Дамблдора много знакомых, — объяснил Люпин.

Немного погодя Каролина и Люпин устроились в гостиной на диване. Волчица открыла первую страницу альбома. На фотографии на фоне леса были изображены молодые мужчина и женщина в одежде средневековых крестьян. Они улыбались и махали руками.

— Мама! Папа!

По морде Каролины потекли слёзы. Какое-то время она смотрела на фотографию. А затем бросилась Люпину на шею и поцеловала.

— Спасибо! Огромное спасибо, Ремус!

— Ну, тут не только моя заслуга, — смущенно проговорил тот. — Я только позаимствовал у профессора Дамблдора Омут памяти, куда поместил свои воспоминания о том, что видел. А потом погрузился в него с одним из учеников, который и сделал фотографии.

— Ну, тогда передай им обоим огромное спасибо!

— Да, учти, они двигаются за счет магии, — Люпин указал на фото. — Но поскольку в этом мире её мало, со временем они станут неподвижными.

— Это не страшно, — улыбнулась Каролина. — Я их оцифрую, а затем велю нейросетям их анимировать.

Она перевернула страницу альбома. Там была фотография, на которой маленькая антропоморфная волчица гонялась за бабочкой, а сидевшие на лавочке родители с улыбкой наблюдали за ней.

— Это же я! — удивлённо воскликнула Каролина. — Но как? Я думала, в воспоминаниях остаётся только то, что мы видим и слышим. А ещё запахи.

Люпин смутился ещё больше:

— Ну, я не очень хорошо разбираюсь в том, как устроен разум. Но он вроде бы способен достраивать картинку, дополняя её деталями. Возможно, в детстве ты выглядела не совсем так, но очень похоже.

Пролистав ещё несколько страниц, они увидели фотографию, где на пеньке сидела десятилетняя девочка, а на её коленях покоилась голова Каролины. Девочка чесала её за ушами и, судя по движению губ, что-то напевала.

— Мэри, — Каролина не смогла сдержать улыбки. — Ремус, ты чудо! У меня есть её фотографии, но уже взрослой. А здесь она на момент нашего знакомства.

— Просто мне показалось, что это очень красивая сцена, — объяснил он.

Они продолжили смотреть фотографии. На некоторых были родители Каролины. На других — Мэри и её наставница. А на третьих — члены цирковой труппы. Когда альбом был просмотрен полностью, Каролина произнесла:

— Это лучший подарок на Рождество, который мне дарили с момента, как леди Моргана дала мне возможность пообщаться с Мэри при помощи зеркала! Передай Дамблдору, что я готова спеть и сыграть для него в любое время. Да и не только для него. Для тебя. Для Дэвида и Дэниэла. Для того ученика, что сделал фото. Для всей вашей волшебной школы. Для кого угодно, только попросите.

Немного помолчав, она добавила:

— И я обязательно напишу продолжение «Ужасного волка». Надо всё-таки воспевать не только страдания, но и добрые дела.