Риск страшной потери (гет)

Хоть с того случая прошли недели, но воспоминания об этом неприятном инциденте не давали Пашке покоя. Он снова и снова прокручивал в голове их с Леной ошибочный поцелуй. Было темно, и он ведь тогда и вправду думал, что перед ним Марина! А оказалось, что жена лучшего друга. Ещё сильнее Ткачёва убивало поведение Елены, которая продолжала вести себя с Ромой как ни в чём не бывало и, по ходу, не чувствовала за собой вины из-за того, что не стала тогда сопротивляться. В принципе, Павел мог бы закрыть на это глаза, но вдруг Измайлова снова обманет Савицкого? Вдруг на этот раз дело не ограничится поцелуем, и Леночка выберет для своей низменной цели, скажем, ненавистного многими Зотова, который завидовал Роману и был готов на всё, чтобы деморализовать его?

Единственным способом предотвратить это было рассказать Савицкому правду. Но Ткачёв сомневался, стоит ли делать это. Марина, конечно, всё поняла и простила кавалера. Но тут дело может закончиться скандалом. Вдруг Ромыч не поверит? Или бросит Лену? Или изменит ей в отместку? Само собой, Паше не хотелось разбивать такую прекрасную пару, тем более, семью друга. Но ведь Савицкий всё рано или поздно всё узнает, и тогда молчание близких людей может травмировать его ещё сильнее. И если, рассказав правду, ещё можно всё уладить, то при вранье и молчании развод и разрыв дружеских отношений просто неминуемы. Да и сам Павел уже устал терзаться угрызениями совести.

Допив чай, Ткачёв взял мобильный телефон и отправил Савицкому SMS следующего содержания:

«Ромыч, ты дома?»

Секунды через три уже пришёл ответ:

«Дома. А что?»

Вздохнув, Паша написал:

«Я к тебе. Поговорить надо».

Сообщение от Ромы не заставило себя долго ждать:

«Заинтриговал, Ткачик. Ладно, жду».

Собрав всю волю в кулак, Ткачёв переобулся и вышел из квартиры.

— Может, пивка дёрнуть для храбрости? — подумал он. — Хотя, не стоит. А то Рома точно посчитает мои слова пьяным приколом.

Добравшись до квартиры Савицкого, Ткачёв ещё долго переминался с ноги на ногу, не решаясь позвонить. Но отступать уже было некуда, и Паша нажал на дверной звонок.

— Дома кто есть? — поинтересовался он, когда Савицкий открыл дверь.

— Никого, — ответил Рома. — Лена ушла в кафе с подружкой посидеть, Игорь в Сочи на съёмки уехал.

— На какие съёмки? — удивился Ткачёв.

— Ну, нового фильма, — гордо поделился Савицкий. — Там Игорь играет порядочного парня, который влюблён в красивую однокурсницу и пытается добиться от неё взаимности. Такая лёгкая комедия.

— Подожди, ты же говорил, что не потерпишь, если сын станет актёром.

— Ну, мы с ним поговорили, и я понял, что в актёрской профессии нет ничего плохого. В конце концов, пусть парень хоть чем-то будет занят.

Видя, как счастлив его друг, Пашке всё сложнее было сказать правду. Однако, делать было нечего.

— Ром, я к тебе вот зачем пришёл, — не зная, как начать, и подбирая слова на ходу, сказал Павел. — Это касается Лены.

От этих слов Ткачёва и от того, каким тоном он их произнёс, Роман заметно помрачнел.

— И что не так с Леной? — спросил он.

— Помнишь, когда мы праздновали возращение Зиминой, я с Мариной вышел в коридор? Так вот, она решила сделать мне сюрприз и отошла. Спустя пару секунд в коридоре погас свет. Я стоял как дурак, ничего не понимал. Тут передо мной показалась женская фигура… — Ткачёв глубоко вздохнул.

— Паш, ну не тяни, при чём тут Лена?! — нервно сказал Рома.

— Да при том, что я по ошибке поцеловал её, приняв за Марину! — выпалил Паша. — Понял, что натворил, лишь когда включили свет.

Услышанное повергло Савицкого в шок. Ему показалось, что друг просто решил над ним подшутить. Но почему именно таким жестоким способом?

— Что? Ткачик, я что-то не пойму, это ты так прикалываешься? Если это шутка, то она ужасно…

— Нет, Ромыч, это, к сожалению, правда. Я не знаю, почему Измайлова не придала этому значения и продолжила вести себя с тобой как ни в чём не бывало. Может, конечно, она решила забыть этот случай, как будто его и не было. Но я так не могу.

До последнего Роман надеялся, что Пашка врёт. Но что-то ему всё-таки подсказывало, что Ткач говорит правду, и всё его поведение было тому доказательством.

— Господи, какие же, оказывается, рядом со мной твари, — наконец почти шёпотом молвил Савицкий. — Что ты, что Измайлова…

— Ром, ну ты прости, мне и вправду жаль, что так получилось, — Ткачёв попытался успокоить друга. — Честно тебе говорю, я не специально…

— Да если бы специально, то ты бы сейчас не стоял бы и не произносил свои лживые слова сожаления, поскольку я бы тебя просто убил на месте! — выкрикнул Рома. — Неужели нельзя было сначала проверить, кто перед тобой стоит, а уже потом лезть целоваться! Ну нет, в тебе включился внутренний кобель, готовый лизаться со всем что движется!

Услышать подобное Павел никак не ожидал.

— Ромыч, ты что такое говоришь? — ошеломлённо сказал он.

— Правду, Пашенька, — не унимался Савицкий. — Знаешь, я мог ожидать такое от Зотова, но чтобы от тебя!

Паша хотел сказать что-то в ответ, но не успел, поскольку открывшаяся поворот ключа в замке оповестил о возвращении Измайловой.

— Явилась не запылилась, — тихо прокомментировал Рома. — Ну, сейчас я ей всё выскажу…

— Я прошу тебя, только держи себя в руках… — Паша попытался вразумить друга.

— Без сопливых разберусь, — огрызнулся Савицкий.

— Привет, мальчики, — с улыбкой поздоровалась Лена. — Что обсуждаете?

— А то, Леночка, что ты, оказывается, за моей спиной целуешься с Ткачиком, — Роман не стал ходить вокруг да около.

Елена поняла, что Рома каким-то образом обо всём узнал. Но, боясь скандала, она решила сделать вид, что не совершала подобного и не понимает, о чём идёт речь.

— Ром, ты чего? — придав голосу удивлённый тон, сказала она. — Не знаю, чего тебе такого наговорили, и почему ты этому веришь…

— Да не притворяйся, мне Пашка всё рассказал! — резко перебил Рома.

— Милый, понимаешь, это было случайно, — попыталась оправдаться Измайлова. — Я, в правду, не хотела…

— Да что вы меня за нос водите! — прокричал Савицкий. — Этот не хотел, та не хотела! Не хотели бы, не допустили бы этой ситуации! Ткач, как бы подло он не поступил, хотя бы пришёл признался во всём! А ты строила из себя саму невинность!

— Чего разорался? Сам тоже хорош! — стала парировать Лена, на которую в этот момент навалились прошлые обиды. — Знаешь, Рома, во время того поцелуя я хотя бы почувствовала себя женщиной, чего с тобой давно не было! Ты думаешь только о себе, а я стала для тебя просто украшением квартиры!

— Лен, ну ты загнула, — попытался вмешаться Паша. — Ромыч всё для тебя делает, а я тебе давно говорил, что ты слишком много от него требуешь.

— Тебя вообще не спрашивали! — в один голос наорали на него ссорящиеся супруги.

— Ах так, значит я такой плохой? Тогда чтобы в течение недели ни тебя, ни твоих вещей здесь не было, поняла? И вали хоть к родителям, хоть к Зиминой, хоть к Павлу, хоть на съёмную квартиру, мне без разницы! — сказал Рома. — А я завтра же подаю на развод.

— Да с радостью! — ответила Лена. — Если бы не позднее время, прямо сейчас бы собралась и ушла!

В этот момент сбылись худшие опасения Ткачёва, и он хотел попытаться не дать друзьям совершить, пожалуй, самую главную ошибку в их жизни.

— Ром, Лен, ну не порите вы горячку, — миролюбиво сказал он. — Поспите в разных комнатах, успокоитесь, завтра всё обсудите…

— И ты уходи! — отрезал Роман. — Знать тебя больше не хочу.

Елена же, не горя желанием продолжать разборку, просто молча ушла в спальню.

Поняв, что попытаться договориться сейчас бесполезно, Ткачёв покинул квартиру и пошёл домой.

По дороге Паша стал обдумывать случившуюся ссору. Ну как Рома мог так о нём подумать? Хоть Ткачёв и понимал, что друга просто захлестнули эмоции, тем не менее, ему не было от этого легче. Да и Лена «хороша». Вот зачем надо было сначала пытаться притвориться невинной овечкой, а потом ещё пытаться обвинить мужа в своём поступке?

Как бы то ни было, Павел решил во что бы то ни стало помирить Рому и Лену. И чем скорее он начнёт этим заниматься, тем лучше.

Елена никак не могла заснуть. Ворочаясь с боку на бок, женщина пыталась понять, зачем Паша рассказал обо всём Роме? Неужели не думал о последствиях? Но гораздо больше Измайлова злилась не от неумения Ткачёва держать язык за зубами, а от скандала, который устроил Савицкий. Во-первых, она не виновата, что произошло это нелепое недоразумение, и Пашка не захотел остановиться. Во-вторых, вместо того, чтобы осознать, что это именно он своим поведением толкнул её на этот шаг, и попытаться что-то изменить, Рома просто-напросто решил развестись.

— Да ради Бога! — подумала Лена. — Я же до этого без тебя как-то жила, вот и развод переживу.

Закончив с размышлениями, Измайлова закрыла глаза. Конечно, после такого стресса уснуть без снотворного было сложно, но таблетки находились в ванной, а выйти из комнаты означало столкнуться с Ромой, который решил переночевать в гостиной. Уж чего, но этого Елене хотелось меньше всего.

Такую сильную боль Савицкий не испытывал с тех пор, как Игорь нарисовал то оскорбительное граффити. Роман представить не мог, что его одновременно предадут и лучший друг, и любимая жена! Что он такого сделал Паше и Лене, что они так с ним обошлись? Этого, по ходу, Рома никогда не узнает, да и зачем! Для себя Савицкий решил, что пусть данный поступок останется на совести этих людей, а он начнёт новую жизнь, в которой их не будет. И одним из первых шагов к этому будет не только развод. Конечно, надо как-то будет объяснить всю ситуаций Игорю, но он парень взрослый, поймёт, что по другому нельзя, и назад пути нет. Сейчас главное — пережить это потрясение и раз и навсегда избавиться от предателей. А там уж всё как-нибудь само собой сложится.

Проснувшись, Лена вышла в гостиную и обнаружила, что Ромы дома нет. Наверное, решил пораньше уйти на работу. Тем лучше для Измайловой, поскольку лишний раз видеть супруга ей не хотелось.

Пойдя на кухню, Елена достала сковородку и разбила на неё два яйца. Пожалуй, глазунья была единственным блюдом, которое женщина умела готовить. И Рома был единственным человеком, который не делал ей на этот счёт замечания…

— Стоп! Хватит думать о Савицком! — сказала себе Лена. — Хочет разводиться — пусть разводится. Только пусть потом не воет от одиночества.

Догадки Измайловой оправдались. Савицкий действительно решил прийти на работу раньше всех. Он знал, что Зимина сегодня придёт рано, поскольку ей нужно было разобрать бумаги. И вот, подойдя к кабинету начальницы, Рома постучал в дверь.

— Войдите! — поставив на полку папку, отозвалась Ирина.

Когда Савицкий вошёл в кабинет, она увидела у него в руках какую-то бумагу.

— Ром, это что? — поинтересовалась Зимина.

— Ирина Сергеевна, это рапорт о переводе в другое отделение, — Роман протянул свою рукопись.

Внимательно ознакомившись с рапортом, женщина нахмурилась.

— А с чего вдруг ты решил уйти? — удивилась она.

— Так, личные обстоятельства, — отмахнулся Савицкий.

— Странно, — прокомментировала Ирина. — Ты, конечно, как хочешь, но твоё решение мне всё равно не понятно. Отделение ведь недалеко от твоего дома, здесь и Ткачёв, и Измайлова… — тут Зимину осенило. — Или это как-то связано с кем-то из них?

В ответ Рома лишь промолчал. Но по его лицу Ирина Сергеевна поняла, что попала в яблочко.

— Понятно, поругался с кем-то из них и теперь действуешь по принципу «С глаз долой — из сердца вон». — вздохнула она. — Ром, ну что за детский сад?

— Ира, ты не знаешь всей истории! — Роман отбросил формальности.

— Так расскажи, — не отступала Зимина. — Может, придумаем, как решить проблему, и радикальные методы отпадут сами собой.

Но Рома был непреклонен.

— Ир, если честно, я не хочу это обсуждать, — ответил он. — Скажу только одно. Назад пути нет.

Зимина поняла, что бесполезно пытаться сейчас переубедить друга. Но, понадеявшись на его умение прощать, она решила дать ему шанс.

— Значит так, — решила Ирина. — Пока я твой рапорт подписывать не буду. Даю тебе две недели на то, чтобы ты хорошо подумал и взвесил все «за» и «против». Если не передумаешь — препятствовать не буду.

Поняв, что Зимина будет непреклонна, Савицкий вздохнул.

— Хорошо, Ир, — сказал он. — Пусть будет по-твоему, но, поверь, через две недели я всё равно сделаю так, как решил.

Тем временем Ткачёв сидел в коридоре в надежде поговорить с Савицким или Измайловой. И вот на его счастье в дверях показалась Елена.

— Лен, слушай, надо кое-что обсудить, — дождавшись, пока женщина отметится у дежурного, начал разговор Паша.

— Если ты про Савицкого, то даже не пытайся, — сказала Лена.

— Послушай, ну обязательно надо рвать отношения? — не отступал Ткач. — Может, сядете, поговорите, ты извинишься перед Ромой, он — перед тобой…

— Паш, ты смеёшься? — усмехнулась Измайлова. — Пойми, между нами всё кончено. Рома хочет развестись? Пожалуйста, пусть разводится! Да и я не горю желанием сохранять брак. Уж не знаю, чем ты руководствовался, когда сдал меня ему, но не надо сейчас пытаться восстановить нашу теперь почти бывшую семью.

— Лен, ну… — взмолился Павел.

— Так, всё, Паш, я не хочу продолжать этот разговор! — перебила Лена и пошла к Зиминой.

Подходя к кабинету подруги-начальницы, Лена столкнулась с выходившим из него Ромой. Супруги лишь бросили друг на друга полные презрения взгляды и не обмолвились ни словом. Савицкий пошёл в сторону кабинета оперативников, а Измайлова зашла к Зиминой.

— Привет, Ир, — поздоровалась она. — Я к тебе по тому делу…

— Помню, Лен. Только прежде чем мы обсудим, я хотела с тобой поговорить, — сказала Ирина Сергеевна. — Что у вас там с Савицким случилось?

На секунду Зиминой показалось, что подруга вот-вот взорвётся. И она не ошиблась.

— Ты издеваешься?! — разозлилась Лена. — Сначала Ткачёв, теперь ты! Вы что там, сговорились все?! Интересно, кто следующий начнёт нас мирить?! Костя?! Вика?! Олег?! Может, Зотова ещё приплетёте?!

— Так, Измайлова, во-первых, не истери! — повысив голос, приказала Ирина. — Во-вторых, сядь и расскажи, что произошло между тобой и твоим мужем, а то от него я так и не добилась ответа.

Измайлова осознавала, что даже если она сейчас промолчит, то Зимина всё равно найдёт способы узнать, что к чему. К примеру, начнёт расспрашивать Пашку. Так что отступать было некуда.

— Понимаешь, когда мы праздновали твоё возвращение, случилась конфузная ситуация, — стала рассказывать Елена. — Мне понадобилось отойти, выхожу в коридор — а света нет. Слышу, Паша кричит. Я подошла к нему, чтобы узнать, в чём дело. А он, видимо, перепутал меня с Мариной своей. Ну, он и поцеловал меня.

Зимина нахмурилась.

— А ты что?

— Сначала немного посопротивлялась, но, не стану скрывать, растворилась в этом поцелуе. Понимаешь, Ир, я была рада, что хоть кто-то был нежен со мной! Савицкий же давно забил на подобное. Я потом стала вести себя так, как будто этого не было. Ничего же такого страшного не случилось! А Паша вчера рассказал всё Роме. Тот устроил скандал, обвинил Пашу и меня в предательстве. Я тоже всё высказала. И Рома решил подать на развод. А я решила его не удерживать.

Ирина просто не поверила своим ушам. Она не могла подумать, что Елена так поступит, да мало того — будет с такой лёгкостью обо всём рассказывать!

— Лен, ты вообще в своём уме? — шокировано спросила она. — Как у тебя вообще ума хватило просто так позволить поцеловать себя кому-то кроме мужа, да ещё его лучшему другу?

— Ира, я же сказала, мне от Ромы не хватало ласки, как будто он меня разлюбил… — ответила Лена.

— А ничего, что он свою любовь выражает несколько по-другому? — заметила Зимина. — Вспомни, как он наказывал твоих обидчиков, как защищал тебя, как ради тебя пошёл на кулинарные курсы. Пойми, Лен, когда кто-то выражает свои чувства не так, как ты хочешь, или таким способом, который ты не понимаешь, это не значит, что этот человек ничего к тебе не чувствует.

Измайлова задумалась.

— Знаешь, Ир, может ты и права, — сказала она. — Но в последнее время я задумываюсь, а люблю ли я Рому? Может, у меня не осталось к нему чувств, раз я была в восторге от пашиного поцелуя, и у меня нет желания мириться с Ромой?

Упрямство Елены возмутило Зимину, и она сердито покачала головой.

— Да, Измайлова, что ты, что Савицкий — оба ведёте себя как дети, — молвила Ирина Сергеевна. — В этой ситуации мудрее всех оказался Ткачёв.

— Ир, ну хотя бы не нуди, — попросила Лена.

— Вы с Ромой смотрите, наломаете дров, станете потом жалеть об этом и слёзы лить, а исправить что-либо и вернуть прежние отношения будет уже поздно, — предупредила Зимина. — Да и вообще, надо будет, запру вас обоих в подвале или кладовке, будете сидеть, как тогда мы с Павлом, пока не помиритесь.

Оставшись один, Рома стал разбирать на компьютере файлы. И только он отправил в корзину очередную ненужную запись, как в кабинет вошёл Паша.

— Ром, надо поговорить, — Ткачёв сел за соседний стол.

— Ткач, ты разве вчера не понял, что нам больше не о чем разговаривать? — не отрываясь от компьютера, отрезал Савицкий.

Паша удивился. Обычно Рома всегда быстро прощал близких ему людей, поэтому его поведение немного смутило мужчину.

— Это касается Лены, — продолжил он.

— И уж тем более я не настроен разговаривать насчёт Лены, — не отступал Роман.

— Ромыч, ну выслушай ты меня! — отчаянно взмолился Паша.

Наконец Рома повернулся.

— Нет, Ткачёв, это ты сейчас меня выслушаешь, — с нетипичной для него злобой сказал Савицкий. — Вы с Измайловой, должно быть, решили, что раз я такой добрый и всёпрощающий, то мной можно вертеть как угодно. Ошибаетесь, дорогие мои! Предательство — это такая вещь, которую нельзя прощать. Так что я решил начать всё с чистого листа, поэтому я не только разведусь с Измайловой, но и через две недели уйду в другое отделение. Ушёл бы сейчас, но Зимина не позволила. Вы уж там творите, что хотите, но без меня.

Павел опешил.

— Ром, прошу тебя, одумайся! — воскликнул он. — Не пори горячку!

— Всё, разговор окончен! — ответил Рома. — До задержания Ёлкина я не то что с тобой общаться — слышать тебя не хочу!

Высказав другу всё, что думает, Роман вернулся к своим делам. Павел же нервно глотнул воды. Тирада Савицкого и его заявление насчёт перевода застали мужчину врасплох. Он до последнего лелеял веру и надежду в то, что ему удастся помирить эту сладкую парочку, но и вера, и надежда, казалось, разбились об упрямство обоих. Осталось рассчитывать только на их любовь друг к другу, но Паша начал бояться, что она почти умерла, и здесь уже ничто не поможет.

Юрий Васильевич Ёлкин был грабителем, и на его счету оказались десятки жертв. До этого никому не удавалось его поймать, поскольку никто не знал, как выглядел нападавший. Все жертвы рассказывали, как в подворотне к ним подбегал человек в черной толстовке и, молниеносно схватив сумки и портфели, убегал прочь. Но последней жертве удалось сорвать с него капюшон, и она запомнила огромный шрам на всю левую щёку. По нему-то и опознали Ёлкина, имя которого фигурировало в базе данных ещё с 2009 года, когда он проходил в качестве подозреваемого по похожему делу. Тогда его вину не удалось доказать, но теперь Зимина намеревалась отправить гада за решётку.

По дороге к дому, где жил Ёлкин, Паша и Рома договорились, что Ткачёв пойдёт к обвиняемому домой, а Савицкий останется ждать на улице. К счастью, Роман на этот раз обошёлся без упрёков и обсуждения ситуации с Измайловой. Но Павла это всё равно не обрадовало, поскольку он знал, что друг будет с ним нормально общаться лишь по работе.

Подойдя к квартире Ёлкина, Ткачёв прислушался к тому, что происходило за дверью. Громкий звук транслируемого по телевизору футбольного матча выдавал находившегося дома хозяина.

Убедившись, что обвиняемый дома, Паша позвонил в дверь.

— Юрий Васильевич, откройте, пожалуйста, — услышав шаги, громко сказал он.

Но планам Ткачёва не суждено было сбыться. Посмотрев в глазок, Ёлкин сразу узнал оперативника, которого видел ещё во время первого допроса. Недолго думая, мужчина достал из сейфа доставшийся ему от деда пистолет и, выбравшись на улицу через окно (к счастью для него, квартира находилась на первом этаже), бросился бежать.

Свернув за угол, Ёлкин пронёсся мимо машины, в которой сидел Савицкий. Заметив преступника, Рома пулей выскочил из транспортного средства и с криком «Стоять!» бросился вслед за ним.

Не думая останавливаться, Юрий Васильевич ускорил бег и забежал в сторону гаражей. Однако, скоро ему пришлось прервать погоню, поскольку он оказался у стены, закрытой по бокам двумя соседними гаражами.

— Ну что, Ёлкин, допрыгался?! — услышал мужчина голос Ромы.

Поняв, что теперь можно полагаться только на удачу, Ёлкин достал пистолет и так быстро повернулся к Савицкому, что тот ничего не успел сообразить. Секунда — и пуля вонзилась в грудь оперативника, прямо в нескольких миллиметрах от сердца. Взвыв от боли, Роман стал падать на землю. Уже в лежачем положении Савицкий выстрелил убегающему Ёлкину в ногу. Вызванная этим хромота и сгубила Юрия Васильевича. Он стал двигаться значительно медленней и, кое-как доковыляв до выхода из гаражей, столкнулся с прибежавшим на выстрелы Ткачёвым. В мгновение ока Паша скрутил незадачливого мужчину и заковал его руку в один наручник, приковав другой к ручке двери одного из гаражей.

— Попался… — прокомментировал Ткач. — Теперь не отвертишься.

После этого Павел пошёл проверить, как там Рома, и увиденное привело его в ужас. Савицкий лежал, прислонив левую руку к груди и пытался подняться, но на это у него не было сил.

— Ромыч, не дёргайся, — садясь на корточки, попросил Ткачёв.

Паша медленно убрал руку друга и, достав из кармана куртки платок, приложил его к ране. Рома зашевелил губами, желая что-то сказать.

— Что? — обеспокоенно спросил Павел.

— Ле… Лена, — чуть слышно прохрипел Роман и потерял сознание.

Сдерживая слёзы и проклиная про себя автора слов «мужчины не плачут», Паша дрожащей рукой достал телефон и стал звонить в скорую и вызывать подкрепление.

Разговор с Зиминой никак не давал Лене покоя. Она понимала, что в какой-то степени подруга права, и не стоило стоять и ничего не делать, когда тебя целует не муж, а другой мужчина, пусть даже и их общий друг. Но скандал, который закатил Рома, слишком покоробил женщину, поэтому о примирении с супругом не было и речи.

Покормив аквариумных рыбок, Лена включила электрический чайник и достала из сумки бутерброд с колбасой, как вдруг к ней в кабинет ворвалась запыхавшаяся Минаева.

— Вик, ты чего? — испуганно спросила начальница отдела дознания. — С чего ты вдруг влетела без стука?

— Лена… Там… — Виктория тяжело дышала. — Паша звонил. Рома тяжело ранен.

Услышав ужасную новость, Лена побледнела и рухнула в кресло. Казалось, мир для неё перестал существовать, поскольку все мысли были только об одном: «Только бы ранение не оказалось смертельным. Только бы Рома выжил».

Сразу после того, как Савицкому сделали операцию, Ткачёв позвонил Зиминой, и та, взяв Измайлову, приехала в больницу. В вестибюле их уже ждал Михалин, с которым Ирина после завершения романтических отношений решила поддерживать дружбу.

— Где он? — бросившись к врачу, взволнованно спросила Елена. — Где Рома?

— В реанимации, — ответил Андрей. — Сейчас к нему нельзя.

— Пустите меня! — вырываясь из рук вовремя схвативших её Михалина и Зиминой, стала требовать Измайлова. — Он мой муж, я имею право его видеть!

— Лена, перестань, — Ирина пыталась урезонить подругу.

— Женщина, мы никого не пускаем в реанимацию, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Михалин.

Но из-за своих эмоций Лена никого не слушала.

— Не посмеете! — кричала она так, что на неё уже начали оглядываться. — Я нужна Роме! Без меня ему не выкарабкаться!

Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась эта катавасия, если бы рядом не показался Паша. Увидев его, Измайлова присмирела.

— Я позвонил Игорю, — сообщил Павел. — Он постарается вылететь первым же самолётом.

В этот момент Андрей толкнул Ирину в бок и еле заметно кивнул в сторону стоявшего в другом конце вестибюля дивана. Женщина сразу поняла, что врач хочет сказать ей что-то важное.

— Паш, спасибо, что подошёл, — сказала Зимина. — Присмотри пока за Леной, чтобы не бросилась к Роме. Нам с Андреем надо отойти.

Когда Ирина Сергеевна и Андрей Петрович сели на диван, Зимина напряглась. Уже по лицу друга она поняла, что новости будут плохими.

— Вашему Савицкому ещё повезло, — начал Михалин. — Если бы стрелок был бы более метким, мы бы уже ничем не смогли помочь твоему сотруднику, поскольку пуля попала бы прямо в сердце.

Ирина побледнела от ужаса. Казалось, она проглотила язык или забыла все слова.

— Состояние у него сейчас тяжелое, но стабильное, — добавил мужчина. — Мы сделали, что могли, но сейчас он находится между жизнью и смертью.

— Андрей, а каковы шансы, что Рома будет жить? — еле шевеля губами, наконец спросила Зимина.

Врач тяжело вздохнул.

— Если честно, Ир, здесь очень сложно делать какие-либо прогнозы, — признался он. — Так что нам остаётся лишь надеяться на лучшее.

Тем временем Измайлова выясняла у Ткачёва все обстоятельства случившегося.

— Паш, расскажи, как это произошло? — борясь с эмоциями, спросила Лена.

— Это всё Ёлкин, — рассказал Павел. — Ромыч загнал его в угол, и тот выстрелил…

В эту секунду на начальницу отдела дознания накатила злость на оперативника. Как он мог допустить всю эту ситуацию?

— А ты где в это время был?! — Елена гневно схватила друга за грудки и стала его трясти. — Почему не помешал?! Может, тогда бы с Ромой ничего не случилось!

— Лен, успокойся! — вырвавшись и тяжело дыша, сказал Ткач. — Я в этот момент был в подъезде. Кто же знал, что Ёлкин выберется через окно? А когда я вышел на улицу, то уже раздался выстрел. Я задержал Ёлкина и вызвал подкрепление и скорую.

— Да лучше бы ты убил этого Ёлкина прямо на месте! — плача, молвила Измайлова. — А то несправедливо: он жив-здоров, а Рома умирает...

— Лена, не волнуйся, всё будет хорошо, — пытался упокоить женщину Паша, хотя сам слабо верил в то, что говорил. — Рома выкарабкается, вернётся, половим с ним ещё гадов…

Но это не утешило Лену. Она думала совершенно иначе.

— Нет, Паша, не вернётся, — всхлипнула Лена. — Мне Ира всё рассказала, Рома из-за меня переводится в другое отделение.

— Вообще-то не только из-за тебя, но и из-за меня тоже, — поправил Ткачёв. — Ты не переживай, Ромыч обязательно передумает. Меня-то он, может, и не простит, но с тобой помирится, поскольку любит тебя. Поверь, я знаю, что говорю. Перед тем, как потерять сознание, Савицкий произнёс твоё имя.

Это стало для Измайловой последней каплей. От переизбытка эмоций у женщины стали подкашиваться ноги, и она, сползая по стене, разрыдалась во весь голос.

— Это я во всём виновата! — кричала Лена. — Это я его предала его, это я его довела! Я и никто более!

Испугавшись за подругу, Паша попытался поднять её, но Елена как будто приклеилась к полу. Она продолжала сидеть и сквозь слёзы повторять: «Это всё из-за меня», «Это моя вина», «Я во всём виновата». Павел растерялся и уже не знал, что делать.

Рыдания Измайловой и ступор Ткачёва заставила Зимину и Михалёва прервать разговор, и они бросились к ней.

— Ты что наделал?! — рявкнула на Паша Ирина Сергеевна. — Что ты ей такого сказал, из-за чего у неё случилась истерика?!

— Только то, что перед отключкой Рома вспомнил о ней, — нервничая, объяснил Ткач. — Ир, я честно, хотел, как лучше. Думал, это её приободрит…

— Ей нужно дать воды, -спокойно, но твёрдо сказал Андрей.

Услышав это, девушка с регистратуры достала из сумки бутылку и протянула ей врачу. Поблагодарив сотрудницу, Михалин, чуть слышно шепча «Елена, попейте, успокойтесь», поднёс бутылку к губам женщины. Повинуясь, Лена сделала один глоток, второй, третий, и затихла.

— Нужно отвезти её домой, — сказала Зимина. — Позвоните, когда будут какие-то новости.

— Хорошо, Ир, — ответил Андрей.

— Лен, идём, — твёрдо, но ласково сказала Ирина.

Не отрывая взгляд от противоположной стены, Измайлова взяла подругу за протянутую ей руку и с помощью Михалина и Ткачёва встала с пола. После Ирина взяла еле стоявшую на ногах Лену под руку, и обе женщины покинули больницу.

— А Вы как? Тоже домой или останетесь? — уточнил у Паши Андрей.

— Я ещё побуду здесь, — ответил Павел. — Если до вечера Рома не очнётся, тогда уже пойду.

Паша сел на диван и стал ждать. Взглянув на него, врач покачал головой и тяжело вздохнул. Как же он не любил ситуации, когда неизвестна дальнейшая судьба пациента! В такие моменты Михалина всегда было жалко как и самого больного, так и его близких. И за все годы врачебные практики он так и не смог к этому привыкнуть.

Делать было нечего, и Андрей вернулся на дежурство.

Несколько часов прошли для Паши в мучительном ожидании. Новостей о состоянии Савицкого всё не было.

— Что же это такое! — думал Паша про себя. — Почему я всё время теряю близких людей? Сначала Катя, теперь Рома. После Кати я, правда, встретил Марину. Но такого друга, как Савицкий мне уже никогда не найти!

Постепенно Ткачёва начало клонить в сон, и он задремал.

Во сне Павла стали преследовать события, взволновавшие его сегодня. Вот Рома объявил об уходе, вот Паша помогает раненому другу, вот Лена начинает плакать и кричать.

— Паша, Паша, просыпайся.

В реальность Ткачева вернули женский голос и ощущение того, что кто-то трясёт его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой Марину.

— Паш, пойдём домой, — мягко сказала девушка.

Несколько секунд Паша сидел молча и не двигаясь. Слова возлюбленной звучали для него приглушённо и как будто доносились откуда-то из далека. Перед глазами же до сих пор стояли отрывки подходившего к концу дня. Как сейчас Павлу хотелось, чтобы всего этого не было! И как он сейчас жалел, что в реальный жизни не существует ни машин времени, ни маховиков из саги о Гарри Поттере!

— Знаешь, Марин, — наконец сказал Ткач. — А ведь это я виноват во всей этой ситуации. Если бы я проверил, кто передо мной стоит, то не было бы того поцелуя. Если бы я ничего не рассказал бы Роме, он бы не решил развестись с Леной и перевестись в другое отделение. И, наконец, — Паша зажмурился, чтобы сдержать подступившие слёзы. — Если бы я внимательнее отнёсся к задержанию Ёлкина, с Ромой было бы всё в порядке.

Расчувствовавшаяся Марина села рядом с Пашей. Ей так хотелось помочь любимому! Но, к сожалению, она не знала как.

— Паш, не расстраивайся ты так, — гладя мужчину по щеке, — Вот увидишь, с Ромой всё будет хорошо. Ему ведь есть ради кого жить: Игорь, Лена, ты. И он рано или поздно поймёт, что вся эта ситуация была не более чем случайностью, ссора — нелепой, простит вас с Леной и всё будет, как раньше.

В глубине души Ткачёву хотелось верить, что это будет правдой. Но он понимал, что в реальной жизни этому никогда не бывать.

— Надеюсь, — хмуро ответил Паша.

Он обнял Марину, и пара пошла домой. Павел надеялся, что Михалин не сегодня, так завтра позвонит Зиминой и сообщит хорошие новости.

Последние события прошли для Измайловой как в тумане. Она не помнила, как разрыдалась в больнице, как Зимина отвезла её домой, как дала ей успокоительное, как подруга уехала, оставив её наедине со своими мыслями. Сейчас же Лена лежала на диване и безучастно смотрела в потолок.

Из-за волнения за Рому на неё нахлынули воспоминания, и сейчас она вспоминала их знакомство. Елена тогда только перевелась в «Пятницкий», и в первый же день на неё навалилась куча дел. Взяв материалы, Измайлова пошла в свой кабинет, но из-за количества папок не было видно дороги, поэтому женщина не заметила проходившего перед ней Савицкого, который в этот момент по телефону отчитывал Игоря за то, что тот одновременно слушал музыку и читал «Капитанскую дочку» и пригрозил, что если сын сейчас же не начнёт нормально делать домашнее задание, то он отберёт у него магнитофон и шнурок от компьютера. В этот момент Лена случайно сбила Рому с ног и упала сама, уронив папки. Сев на корточки и бормоча извинения, Измайлова тут же бросилась собирать материалы, а Савицкий, ответив, что ничего страшного не случилось, стал помогать ей. На мгновение их взгляды пересеклись, и между двумя сотрудниками пробежала искра, и они, казалось, готовы были забыть весь свет, так их тянуло друг к другу. И вот, собрав папки, Рома предложил Лене поделить их пополам и помочь ей донести их до кабинета.

Постепенно счастливые отрывки их с Ромой отношений стали всё проноситься и проноситься перед глазами Лены. В памяти всплыло то, как они в первый раз поцеловались, когда Роман в очередной раз подвёз её до дома; как Савицкий мирился с ней и Игорем после той истории с граффити; как любимый ради неё пошёл на кулинарные курсы; как успокаивал её, когда узнал, что из-за невозможности забеременеть она боится супружеских отношений; как сделал ей предложение; как они играли свадьбу; как после долгих раздумий согласился на усыновление младенца, которого уже успела забрать суррогатная мать; как спасал её в магазине; как она продумывала романтический ужин; как он поддерживал её после нападения тех подонков.

Тут Елену как током ударило. Эти гады же и стали причиной их с мужем предпоследней ссоры! Тогда она решила, что Рома, посадив их вместе в обезьянник, специально создал ситуацию для той драки, которая закончилась для одного из них летальным исходом.

От неприятного воспоминания по левой щеке Лены покатилась слеза.

— Дура! — говорил ей внутренний голос. — Как ты вообще могла так подумать? Рома же не знал, что будет эта потасовка и она так закончится! Он ведь хотел как лучше, а ты с ним так несправедливо поступила. И это было не только после того случая. Вспомни хотя тот букет. Зачем ты при живом муже приняла цветы от практически незнакомого мужчины? Нужен был букет — надо было сесть и поговорить с Ромой, он бы тебя понял. Или как ты вбила в свою тупую голову, что он уделяет тебе недостаточно внимания и разлюбил тебя. Но тот поцелуй — это вообще предел падения. Так ведут себя только проститутки! Правы были Паша с Ирой, у тебя слишком завышенные требования к Роме, и ты поймёшь это, когда уже будет поздно!

От злости на себя Измайлова ударила себя подушкой по лицу и горько расплакалась. В этот момент она поняла всё. В этом скандале и разрыве отношений была только её вина, и ничья больше. А то, что любимый человек сейчас находился в таком тяжелом состоянии, показалось ей платой за все её ошибки.

— Господи, я прошу тебя только об одном, — всхлипывая, шептала Лена. — Пусть Рома останется жив. Я не прошу, чтобы он меня простил, я не заслужила это. Пусть он будет жить, и мне больше ничего не нужно.

Звонок в дверь прервал грустные мысли Елены. Вытерев слёзы, Измайлова вышла в прихожую и открыла дверь приехавшему Игорю.

— Лена, как там папа? — завезя в квартиру чемодан и поставив сумку, обеспокоенно поинтересовался парень. — Дяда Паша сказал лишь то, что он ранен и сейчас в реанимации.

Измайлова не знала, что делать: сказать правду или соврать, чтобы не заставлять мальчика страдать? Тогда женщина решила наполовину соглать.

— Пока он без сознания, — еле сдерживая себя, ответила Лена. — Но врачи дают неплохие прогнозы. Думаю, он скоро поправится.

Елена взяла у Игоря сумку и отнесла её в спальню пасынка. Она надеялась, что хлопоты о приехавшем парне помогут ей хотя бы ненадолго отвлечься от мыслей о состоянии Ромы и её ошибках.

Несколько дней прошло в мучительном ожидании. Новостей о состоянии Ромы всё не было и не было. Игорь денно и нощно дежурил в больнице, давая Ткачёву и Измайловой нормально работать. Зимина оставалась ночевать у Лены, чтобы та не натворила глупостей. Паша же с головой окунался в работу, а вечера проводил в баре. Марина прекрасно понимала состояние возлюбленного, поэтому старалась не лезть с лишними вопросами.

Остальные сотрудники «Пятницкого» волновались не меньше. Даже Зотов не отпускал жестоких и язвительных комментариев насчёт состояния Ромы! Хотя, ходили слухи, что Грачёв, узнав о сложившейся ситуации, провёл с сыном хорошую и даже несколько жёсткую воспитательную беседу. Только какое это теперь имело значение?

Игорь снова сидел в коридоре в надежде услышать хорошие новости о состоянии отца. И вот, увидев проходившего мимо Михалина, он вскочил с места и подбежал к нему.

— Доктор, как там папа? — взволнованно спросил парень. — Ничего не изменилось?

Андрей тяжело вздохнул.

— К сожалению, нет. Ваш отец так и не пришёл в сознание, и никто не знает, чем всё закончится.

Игорь еле сдерживал слёзы. Он ведь так надеялся, что Роме стало лучше! Но всё снова испортила эта жуткая неизвестность.

— А могу ли я хотя бы его увидеть?

— К сожалению, правилами запрещено впускать в реанимационное отделение кого бы то ни было, — ответил Михалин. — Так что я вынужден отказать…

В глазах подростка отразилось отчаяние.

— Доктор, прошу, впустите меня, — стал умолять он. — Поймите, пожалуйста, у нас с папой были не самые лучшие отношения, мы часто ругались. И я хочу ему сказать, как сильно люблю его. Правда, это очень важно, иначе, боюсь, у меня не будет другого шанса.

Андрей понял, что ещё немного — и Игорь встал бы на колени, лишь бы только увидеть Рому.

— Ладно, — сдался врач. — Пропущу, но только ненадолго.

Перед Савицким-младшим предстала не самая приятная и даже несколько пугающая картина. Рома лежал, весь опутанный проводами, а рана на груди была перевязана.

— Пап, — взяв отца за руку, тихо сказал Игорь. — Ты, главное, держись. Ты сильный, сумеешь выкарабкаться. Кроме того, мы всё ждём твоего выздоровления: я, Лена, дядя Паша. Мы тебя очень любим, и не хотим, чтобы ты умирал. Знаешь, раньше мы с тобой нередко ссорились, я на тебя обижался. Но я понял, что ты мне только добра желал. Папа, я обещаю тебе, что если ты останешься с нами, то я буду больше прислушиваться к тебе и создавать меньше поводов для конфликтов. Ты — мой самый близкий человек, и мне без тебя будет очень тяжело.

На секунду Игорю показалось, что Рома пошевелил веком. Ещё секунда — и пострадавший приоткрыл глаза.

— Игорь, — еле слышно молвил Савицкий.

Игоря нахлынула волна непередаваемых чувств. Неужели свершилось чудо? Неужели отец будет жить?

— Папа! — счастливый подросток принялся обнимать родителя.

При виде этой трогательной сцены Андрей улыбнулся. Так приятно было наблюдать за тем, как сын поддерживает отца, и как эта поддержка дала человеку сил жить!

— Пап, я так рад за тебя, — не выпуская Романа из объятий, нежно сказал Игорь. — Я уже начал бояться, что всё закончится плохо, я больше никогда не услышу твой голос, никогда не скажу тебе самого важного…

— Ничего, сынок, прорвёмся, — слабым голосом, но уверенно сказал Рома.

Оставив Савицких наедине друг с другом, Михалин вышел из палаты и отправил кому-то SMS.

Вот уже десять минут Измайлова грустила в своём кабинете, безотрывно смотря на рыбок. Мысли же её были где-то далеко, а именно в реанимационном отделении больницы. Воображение Елены рисовало перед глазами образ Ромы, подключённого к аппарату искусственного жизнеобеспечения.

— Он должен жить, — думала Лена. — Должен если не ради меня или Паши, то уж точно ради Игоря. Рома не может умереть и бросить единственного сына на произвол судьбы! Кто лучше позаботится об Игоре, если не он?

Неизвестно, сколько бы ещё времени начальница отдела дознания пребывала в собственных мыслях, если бы не стук в дверь.

— Войдите, — с безразличием в голосе пригласила Лена.

В кабинет вошла светившаяся от радости Зимина. В руках она держала мобильный телефон и то и дело посматривала на дисплей.

— Измальчик, пляши, — довольно сказала Ирина. — Савицкий пришёл в себя.

Измайлова не поверила своим ушам. Ещё ведь несколько минут назад ничего не было ясно? И если это правда, то почему Игорь не позвонил?

— Рома… Пришёл… В себя? — борясь с шоком, переспросила она.

— Ну да. Вот, посмотри, чтобы точно больше не сомневаться.

Зимина протянула подруге телефон, на котором было открыто следующее сообщение от Андрея:

«Ваш Савицкий — крепкий орешек. Сейчас он разговаривает с сыном, а к вечеру уже переведём его в обычную палату».

От счастья Лена готова была задохнуться. В её глазах показались слёзы, и она улыбнулась.

— Слава Богу, — убрав с щеки слезу, сказала она. — Меня никак не отпускал страх, что он…

— Ну-ну-ну, Лен, перестань, — Ирина обняла женщину. — Как же ты такая заплаканная поедешь вечером к Роме?

Радость Елены тут же испарилась. От мысли о встрече с мужем, которая в силу произошедших между ними конфликтов может оказаться не слишком приятной, ей становилось по себе.

— Ир, ты чего? Какая встреча? Да Савицкий разозлится лишь только услышав мои шаги!

— А ты рискни. Никогда не слышала фразу «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского»? Иначе как Рома поймёт, что ты всё осознала?

Измайлова задумалась.

— Твоя взяла. Жду окончания рабочего дня и еду навещать Рому.

В больнице Лена робко топталась в коридоре. Она сомневалась, стоит ли вообще заходить в палату? Вдруг Рома так её и не простил? Или из-за последних событий он и думать забыл о её проступке? Может, раз Савицкий перед потерей сознания вспомнил о ней, то всё не так уж и плохо?

— Ну, с Богом! — подумала женщина. — В конце концов, Ира права. Когда я объяснюсь с Ромой, если не сейчас?

Отбросив нерешительность, женщина натянула улыбку и перешагнула порог палаты.

К сожалению, её самые худшие опасения оправдались. От одного вида жены Савицкий стал мрачнее тучи. Еле сдерживаясь, чтобы не устроить скандал прямо в больнице, он отвернулся от Измайловой.

Увидев такую реакцию супруга, Елена растерялась. Она стояла, как вкопанная, не зная, что ей делать.

— Рома, — наконец чуть слышно сказала она.

— Уходи, — не поворачиваясь, хмуро ответил мужчина.

Лена уже была готова расплакаться.

— Рома, я…

— Ты разве не слышала, что я сказал? — Роман был непреклонен. — Уходи!

В эту секунду Елене показалось, что мир рухнул. Её сердце сжалось от невыносимой боли, а из глаз хлынули слёзы. Всхлипывая, женщина выбежала из палаты и едва не налетела на проходившего мимо Ткачёва.

Увидев Измайлову, Паша всё понял. Савицкий так и не смог простить её. А как он тогда отреагирует на его визит? Также пошлёт? Или оттает? Ответы на эти вопросы Ткачёву предстояло узнать через несколько секунд.

В душе Ромы всё кипело от злости и негодования. Ну как у Лены вообще хватило наглости прийти к нему? Другое дело, если бы его решил навестить Паша. Роман бы точно обрадовался приходу друга, поскольку понял, что уж кто, но Ткач вообще не виноват в этой истории, поскольку из-за отсутствия освещения он и не смог отличить Елену от Марины!

Услышав шаги, Рома почти пришёл в ярость. Неужели Лена решила вернуться?

— Измайлова, ну что ты такая непонятливая? Повторяю в последний раз… — Савицкий наконец повернул голову и облегчённо улыбнулся, увидев вместо супруги лучшего друга. — А, это ты, Паш. Рад тебя видеть.

Последние слова одновременно удивили и обрадовали Ткачёва. Он не мог поверить, что Роман сменил гнев на милость! Во всяком случае, по отношении к нему.

— Ну что, Ромыч, с днём рождения! — Павел похлопал Романа по плечу. — Да, знаю, ты сейчас начнёшь говорить, что он у тебя не сегодня и всё в таком духе. Но получить такое ужасное ранение и остаться в живых! Так что, считай, ты родился заново.

Рома усмехнулся.

— Не могу не согласиться. Паш, я вот что хотел сказать. Ты извини, что я на тебя тогда накричал и потом ещё набрасывался с непонятными обвинениями. Твоей вины в том поцелуе не было, и я зря о тебе плохо подумал.

— Да ладно, Ром, проехали, — Ткачёв успокоил друга. — Главное, что ты жив.

— Кстати, Ёлкин не сбежал? — поинтересовался Савицкий.

— Может, ему бы это и удалось, если бы ты не успел выстрелить, — ответил Паша. — Так что получит этот гад и за грабежи, и за нападение на сотрудника полиции. Сказать по правде, мы уже думали решать судьбу Ёлкина на собрании палачей. Лена так вообще говорила, что я должен был убить его на месте.

— Ткачик, ты меня извини, конечно, — не выдержал Рома. — Но ты бы не мог больше не произносить при мне это имя?

Павел нахмурился.

— Рома, ну кончай злиться на Лену! — взмолился он. — Поверь, она так переживала за тебя, так ругала себя за свои ошибки…

— Ошибки?! — взорвался Савицкий. — Паша, эта женщина мало того, что предала меня, так ещё прикидывалась невинной овечкой и, когда ты мне всё рассказал, винила во всём меня, тебя! Кого угодно, только не себя! Так что я теперь Измайлову ни видеть, ни слышать не хочу, и ни ты, ни Игорь, ни кто бы то ни было ещё меня не переубедит.

Настроение Ткачёва было испорчено. Он до последнего лелеял надежду, что Рома простит Лену, и у них всё будет как прежде. Но, видимо, этому не суждено быть.

Елена была вне себя от отчаяния. Лёжа на кровати, она задыхалась от рыданий.

— Лен, ну не расстраивайся ты так, — Зимина гладила подругу по голове, пытаясь утешить её. — Ты что, Рому не знаешь? Ну подуется ещё немного, потом успокоится…

— Ира, ты не понимаешь! — горячо возразила Лена. — Рома меня теперь ненавидит! Он мне ясно дал понять, что между нами всё кончено! Я его потеряла и уже никогда не верну!

Для себя Ирина решила, что завтра же поговорит с Савицким, поскольку так больше продолжаться не могло. Нельзя было допустить, чтобы из-за одной нелепой ситуации были сломаны сразу две жизни.

Сегодня Роме уже было лучше, поэтому врачи разрешили ему прогуляться по саду возле больницы. Учитывая то, что сегодня было очень тепло, и ярко светило весеннее солнце, не воспользоваться этим было просто непростительно. И вот, увидев сидящую на одной из скамеек Ирину, Савицкий не скрывал радости встречи.

— Ира, как хорошо что ты пришла, — он тепло обнял посетительницу. — А то мне скучно уже в этой больнице.

— Ну, Роман Иванович, ещё немного придётся потерпеть. Я разговаривала с Михалиным, он сообщил, что в выходные уже будешь дома, — обрадовала друга Зимина.

— Жду не дождусь.

— Хотела спросить. Ты, я надеюсь, успел подумать над заявлением? Ну, о переводе в другой отдел, — увидев удивлённое лицо оперативника, напомнила Ирина Сергеевна.

— Которое я написал в день задержания Ёлкина? — вспомнил Рома. — Да не буду я, Ир, никуда переводиться, и дело даже не в том, что мы с Ткачиком помирились. Ты права, это и вправду глупо уходить из-за ссоры с другом и женой.

— Ну хорошо, что ты это понял, и что вы с Пашей наладили отношения. Вот если бы вы с Леной ещё наладили отношения, вообще всё было бы прекрасно.

— А вот насчёт Лены можешь даже меня не уговаривать. В отношении неё я пойду до конца, и сразу же после выписки напишу заявление о расторжении брака.

— И таким образом разрушишь жизнь и себе, и Лене.

— Лена пусть со своей жизнью сама разбирается. А я после всего не собираюсь терпеть её у себя дома!

— Ром, я тебя просто не узнаю, — укоризненно сказала Зимина. — Ты ж ведь всегда был таким отходчивым. Вспомнить хотя бы ту историю с Игорем…

— Ира, ты не понимаешь, — возразил Савицкий. — Одно дело — импульсивные выходки подростка, и совсем другое — предательство. Пойми, есть вещи, которые нельзя простить даже самому близкому человеку…

— Даже если этот человек любит тебя и искренне раскаивается в произошедшем? — уточнила Ирина.

Этот вопрос застал Рому врасплох. Тут он не нашёл, что ответить.

— Поверь, Ром, Лена очень сильно переживает из-за того случая. А твоя непреклонность причиняет ей ещё более сильную боль, — стала убеждать Зимина. — Я с тобой согласна, есть вещи, которые вообще нельзя прощать. Но тут всё не так уж безнадёжно. В конце концов, тебе стоит внимательно…

— Прислушаться к своему сердцу? Ир, если честно, оно у меня само не знает, что хочет, и поэтому разрывается на части, — признался Роман. — С одной стороны, оно всё ещё любит Лену и не может её отпустить. Но с другой — до сих пор хранит обиду из-за её поступка.

— «Ну хоть признался, что до сих пор любишь», — подумала Ира про себя, а вслух сказала:

— Знаешь, Савицкий, самое лучшее в твоей ситуации — это постараться разобраться в себе и понять, какая же из двух зол окажется меньшей. Ту и выбирай, — женщина положила руку на плечо друга. — Удачи тебе. Надеюсь, ты примешь правильное решение.

Сказав всё, что хотела, Ирина пошла к Елене, оставив озадаченного Романа думать над сложившейся ситуацией и дальнейшими действиями в отношениях с женой.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Лена решила сделать уборку. И, когда Зимина стала звонить в дверь, Измайлова не сразу услышала звонок из-за шума пылесоса.

— Лен, ты чего не открывала? — взволнованно спросила Ирина, когда подруга наконец-то впустила её, но, увидев пылесос, сразу успокоилась. — Ну слава Богу, а то я уже голову сломала, что ты можешь натворить!

— Ир, ты чего? — усмехнулась Лена. — Нет, я, конечно, переживаю из-за всей этой истории, но не до такой степени, чтобы совершать необдуманные поступки. Ты лучше расскажи, как Рома?

— Идёт наш герой на поправку, в конце недели обещают выписать. Поговорила я с ним, надеюсь, до него дойдёт.

Реакция Елены на слова начальницы была неожиданной.

— Ира, ну зачем?! — возмутилась она. — Раз Пашка не смог его переубедить, то разве тебя он станет слушать?! Ещё решит, что это я его подослала!

От бессилия женщина упала на диван и закрыла голову руками.

— Так, Измайлова, эмоции долой, — садясь рядом, спокойно, но властно сказала Ирина Сергеевна. — Во время готовки десерта они тебе не пригодятся.

— Какого десерта?

— Ну, к застолью по случаю выписки Ромы.

— Ирина Сергеевна, спешу напомнить, что я вообще-то…

— Помню, готовить ты не умеешь. Но ты хочешь вернуть Савицкого или нет? Да даже если у тебя что-то подгорит или сахара мало окажется, то для Ромы главным будет то, что ты старалась ради него. В конце концов, если что — я тебе помогу.

В этот момент Измайловой на душе стало немного легче. Действительно, подруга знала, что говорит. И, что-то подсказывало ей, что это может сработать.

— По глазам вижу, что ты всё поняла, — улыбнулась Ира. — А раз поняла, то «запряги» Игоря, пусть поищет тебе что-нибудь простое, но вкусное.

Вечером Рома сидел в своей палате у окна и рассуждал о словах Зиминой. Действительно, они не были лишены логики, ведь если и вправду любишь человека, то простишь его. Тем более, как утверждали и Ирина, и Павел, Лена осознала свою вину в случившемся и очень сильно переживает из-за этого. Но вдруг друзья врут? А даже если нет, заслуживает ли Измайлова второй шанс или всё равно это не тот случай? Всё же любовь любовью, но надо ведь также думать головой и не забывать о чувстве собственного достоинства! В принципе, можно было просто развестись, но сохранить хорошие отношения, поскольку им с Еленой всё равно вместе работать. Однако, Савицкий начал сомневаться, готов ли он сам разорвать отношения. Может, Лена уже и так была наказана страхом смерти Ромы и болью от того, что он её прогнал, и с неё достаточно? Или всё-таки нельзя войти дважды в одну и ту же реку? Что же в данной ситуации будет лучше — дать шанс и пожалеть или развестись и пожалеть? Сделать выбор оказалось не так просто, и одному только Богу было известно, что принесёт Роману то или иное решение.

Наступил день выписки. Паша и Игорь помогали Роме собрать вещи, и вместе они весело обсуждали, как теперь дальше будут жить.

— Ну что, Игорь, теперь у нас с тобой всё будет по другому, — складывая халат, сказал Рома. — Делиться теперь со всем друг другом будем, постараюсь, по возможности, на премьеры твоих фильмов ходить. Если будете что-то про полицию снимать — говори, помогу с консультацией.

— Только руби правду-матку, без всяких приукрашиваний, — убирая в пакет оставшиеся апельсины, попросил Игорь.

— Ну нет, я постараюсь помягче.

— А я предложил Марине съехаться, и она согласилась, — сказал Паша. — Теперь думаю, не поторопился ли.

— Ой, Ткачик, только давай ты не будешь нудить, — Савицкий закатил глаза. — Не получится совместная жизнь — разбежитесь, какие проблемы!

— Да понимаешь, Ромыч, тут дело не только в этом, — Павел пытался подобрать слова так, чтобы не выглядеть в глазах Савицких параноиком.

— Дядя Паша, если Вы боитесь повторения истории с Екатериной Константиновной, то молния в одно и то же место, — догадался Игорь и тут же осёкся. Вдруг он неправ и только лишний раз заставил друга отца вернуться к неприятным воспоминаниям?

— Истину глаголишь, Игорь, — согласился Роман. — Так что, Пашка, съезжайся с Мариной и не имей никому мозги.

Ткачёв вздохнул с облегчением. Как хорошо, что его поняли без лишних слов и поддержали!

— Спасибо, ребят. Ну ладно, пошли, а то нас Зимина, наверное, уже заждалась.

На несколько минут в палату заглянул Михалин. От увиденного на его лице появилась широкая улыбка, а глаза засияли.

— С выздоровлением Вас, Роман Иванович. Берегите себя, и успехов Вам в ловле преступников. — пожелал врач.

— Спасибо, доктор. Не знаю, выжил бы я, если бы не Вы. Как я могу Вас отблагодарить? — поинтересовался Рома.

— Да какая ещё благодарность? — смутился Андрей. — Вы живы-здоровы, и Ваши близкие рады этому, вот что для меня благодарность.

Дождавшись, когда Михалин пойдёт к другим пациентам, Савицкий усмехнулся.

— Ничего, потом через Зиминуху передам ему деньги, — тихо сказал он.

— Как бы только он возмущаться не начал, — предположил Игорь.

— Ничего, против неё не попрёт, — сказал Паша.

И, взяв сумки, троица направилась к выходу.

Ирина и Елена остались ждать мужчин на скамейке у расположенных недалеко от калитки кустов. Лена то и дело нервно посматривала в сторону входа, а в голове у неё упорно крутились мысли, что Рома так и не оттаял.

— Лен, кончай переживать, — взяв женщину за руку, сказала Зимина. — Сейчас помиритесь с Ромой, мы поедем в отдел, он попробует твои шикарные эклеры, оценит их, всё у вас будет хорошо…

— А если нет? — Измайлова не переставала тревожиться. — Что если он опять скажет, что больше не хочет меня видеть? А вдруг он спросит, не съехала ли я наконец?

— Ну и дурак будет, если не простит. Это тогда будет говорить о том, что он ничего не понял…

Ира не успела поговорить, поскольку в нескольких шагах от них показались Рома, Паша и Игорь. Волнение Лены усилилось, и она заёрзала на скамейке. Однако, Ирина Сергеевна едва заметно погладила подругу по руке. Этот, казалось бы, незначительный жест помог Елене взять себя в руки, и она, пытаясь скрыть волнение, встала и робко подошла к мужу. Рома же чувствовал себя в этой ситуации немного увереннее, ведь он не сомневался в правильности принятого им решения. Но сейчас ему передалось смятение Лены, и он так же, как она, начал чувствовать себя неловко.

В конце концов, Зимина, пристально смотря на Савицкого-младшего и Ткачёва, кивнула в сторону калитки. Благо, парни правильно поняли намёк.

— Ну, мы вас у машины подождём, а вы тут пока поговорите, — забирая у Ромы пакет, сказал Паша, после чего подмигнул другу, таким образом давая ему понять, что всё будет хорошо.

Игорь же бросил на отца и мачеху полный надежды взгляд, после чего пошёл за Ириной и Павлом.

Несколько секунд Лена молча стояла и смотрела на Рому. Казалось, из-за сильного волнения она потеряла дар речи, а ведь ей так хотелось высказать мужу всё, что у неё на душе! Не помогало даже ощущение поддержки от Иры, Паши и Игоря. От досады Елены была уже готова расплакаться, но тут она поймала на себе взгляд Савицкого, в котором отчётливо выражалась готовность выслушать её. Это её немного успокоило, и она решилась.

— Ром, — наконец начала Лена. — Ром, я даже не знаю, как сказать… В общем…

Лена почувствовала, что дыхание стало сбиваться, а на глаза подступают слёзы. Из-за этого говорить стало значительно сложнее, но она должна была собраться.

В эту секунду Роме стало так жаль Лену! Если даже в его душе и были мелкие остатки сомнений, то сейчас их как рукой сняло.

— Ну же, Лен, скажи, как есть, — подумал Рома про себя. — Позволь нам обоим быть счастливыми друг с другом.

Судя по всему, Измайлова прочитала его мысли.

— Ромочка, прошу, прости меня. Честно, Ром, я не знаю, что на меня тогда нашло.

— Лен, Лен, успокойся, — пытаясь успокоить жену, Роман ласково положил руки ей на плечи. — Поверь, я всё понял, я не держу на тебя зла…

— Нет, Ром, дослушай. Я знаю, я была полной дурой, я не ценила то, что ты для меня делаешь. Но, поверь, я всё также сильно люблю тебя, — пытаясь не заплакать, затараторила Елена. — Я не знаю, будут ли наши отношения такими, как раньше, но, умоляю, дай мне последний шанс. Богом клянусь, я больше никогда не повторю старых ошибок, не буду устраивать скандалы, не буду принимать чужие ухаживания. После того, как тебя… — всхлипнула она. — Как тебя тяжело ранили, я боялась, что потеряю тебя, и думала, что не смогу с этим жить…

Роме было так больно смотреть на Лену, что он не выдержал и прижал её к себе. Почувствовав тепло рук любимого и биение его сердца, последняя наконец дала волю слезам.

— Милая, прошу тебя, не плачь, — нежно сказал Савицкий. — Что было, то прошло. Я сам вёл себя не совсем правильно, не всегда с тобой считался и забыл про романтику. Давай просто каждый сделает выводы, и мы больше никогда не будем вспоминать этот ужас. Я ж ведь и жив остался, потому что судьба решила дать мне шанс помириться с тобой и Пашей и наладить отношения с Игорем.

— Ром, твоей вины вообще здесь нет, — Измайлова покачала головой. — Не ты принимал букеты ни пойми от кого, ни ты закатывал истерики по малейшему поводу и не ты заставил меня принять поцелуй от Паши.

— Леночка, дорогая моя, — Рома начал ласково гладить жену по голове. — Внимательно выслушай меня и запомни это раз и на всегда. Каждый из нас по-своему натворил дел, и мы просто должны учесть наши ошибки, чтобы потом не повторить их. А мне же будет спокойнее, если ты перестанешь расстраиваться из-за случившихся с нами неприятных событий и отпустишь их. — мужчина тепло улыбнулся. — Поняла?

В знак согласия Елена кивнула, и на её заплаканном лице появилась ответная солнечная улыбка.

— Ну вот и отлично, — Рома поцеловал Лену в щёку. — Пойдём обрадуем остальным?

— Конечно.

Взявшись за руки, счастливые супруги пошли к машине Зиминой, а проходившие мимо пациенты и врачи смотрели на них с нескрываемым умилением.

Замершим в ожидании Ирине, Павлу и Игорю не пришлось ничего объяснять. Рома и Лена не успели ещё дойти до машины, как Игорь сразу бросился обнимать родителей.

— Я так рад за вас! — возбуждённо сказал он. — Надеюсь, вы больше никогда не будете ругаться?

— Да уж постараемся, — ответила Лена.

— А если вдруг какой спорный вопрос, то будем просто его мирно обсуждать, — согласился Рома.

— Ну что, дорогие мои, с примирением вас, — поздравила Зимина. — Предлагаю это отметить.

— Скорее бы, — Ткачёв потёр руки, — Просто мне уже невмоготу съесть хотя бы один эклер…

В ответ Паша получил от Ирины сильный толчок локтем в бок.

— Ткачёв, ну зачем ты испортил сюрприз? — укоризненно сказала она.

— Я не пойму, о каких эклерах идёт речь? — удивился Савицкий.

— Пап, Лена решила специально для тебя испечь эклеры, — пояснил Игорь. — И ими было решено угостить весь отдел. Такие вкусные! — юноша облизнулся. — Мне уже просто дали попробовать один. Для дегустации, так сказать.

Роман не поверил услышанному. Ведь ещё несколько дней назад жена не умела готовить! А тут у неё получился десерт!

— Лен, это правда?

— Ну, я не совсем сама, — замялась Елена. — Мне Ира помогала…

— Только лишь подсказками, — вставила Ирина Сергеевна.

— Ты ж моя умница, — Рома похлопал Лену по плечу. — Теперь уже и мне не терпится отведать твои чудесные эклеры.

— Давайте уже тогда ехать, — поторопил Паша. — Пока Фомин с Агаповым всё не съели. А они ведь могут!

Но не успела Зимина открыть дверь машины, как Рома всех остановил.

— Только перед тем, как мы поедем, я хочу сделать важное объявление,

Все устремили взор на него. Им не терпелось узнать, что же друг хочет сказать?

— Так вот, я долго думал над одним вопросом. Честно скажу, было непросто. Взвешивал все «за» и «против», думал, как дома отреагируют…

— Ром, говори уже! — не выдержала Лена. — Что за важный вопрос-то за такой?

— Леночка, как ты смотришь на то, чтобы наша семья стала на одного человечка больше? — радостно выпалил Рома и, увидев, непонимание в глазах Лены и остальных, добавил: — Я говорю про усыновление.

Услышанное приятно удивило всю компанию. Зимина и Ткачёв довольно переглянулись друг с другом, Игорь широко улыбнулся, Измайлова вскрикнула от счастья и, едва не сбив Савицкого с ног, бросилась обнимать и целовать его.

— Спасибо, Ромка, — щедро одаривая мужа поцелуями, повторяла она. — Спасибо. Я люблю тебя.

— Да, Ром, ты молодец, — похвалила Зимина. — Теперь-то у вас точно наступит идиллия. Будете жить долго и счастливо, вырастите ещё одного достойного человека.

— Точно, ребят, вы будете шикарными родителями, — согласился Паша.

— А ты, Игорь, как к этому относишься? — поинтересовался Рома.

— Я только за, — ответил парень. — Только можно это будет мальчик?

— Там видно будет, — сказала Елена.

— Ну всё, народ, обсудили, порадовались, теперь давайте всё-таки в отдел, — предложил Ткач. — А то нас все уже заждались, да и я уже хочу наконец отведать эклеры.

Дополнительно упрашивать никого не пришлось, и друзья сели в машину. Оказавшись на заднем сидении, Рома одной рукой обнял Лену, а другой — Игоря. Ирина и Павел же, смотря на эту счастливую семью, не скрывали счастливых улыбок. Все знали, что теперь всё будет хорошо.