Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Весеннее утро начиналось размеренно: лучи солнца пробивались сквозь панорамные окна загородного дома, отражаясь в гладкой поверхности столешницы. Кофе ещё дымился в чашке, а на экране телефона мелькали заголовки новостей. Артём Ковалёв лениво листал ленту, пока фоном негромко шёл телевизионный эфир.
Он не сразу обратил внимание на обсуждение своей недавней автобиографической передачи. Говорили о его детстве, о первых кастингах, о том, как он прошёл путь от никому неизвестного театрального студента до одного из самых влиятельных актёров своей эпохи. Всё как обычно — восторженные отзывы, архивные кадры, немного закадрового пафоса.
— Вспомните ту сцену, — голос ведущего будто пробрался под кожу. — Когда Ковалёв говорит: «Я никогда не пользовался своей славой для личных целей». А теперь давайте послушаем другой взгляд.
Артём вдруг почувствовал, как что-то внутри него напряглось, как будто его ударили, но, не по лицу — по прошлому.
Он видел, как ведущий делает паузу, будто нарочно растягивая драматический эффект. А потом появляется текст.
Чёрный фон. Белые буквы. Пост, который ему незнаком.
Но, имя в верхней строке он знал - Мария Соловьёва.
«Мне было пятнадцать. Я думала, что он любит меня. Он говорил, что я особенная».
В горле пересохло.
Где-то внутри вспыхнула злость. Он знал, как работает телевидение. Как строят сенсации. Но, не ожидал, что его собственная передача, сделанная к юбилею, станет чем-то подобным.
Телефон завибрировал в руке. Оповещения сыпались без остановки.
«Ты чудовище».
«Как тебе не стыдно?»
«Почему молчишь?»
И среди всего этого хаоса — ссылка на пост. Он открыл её. Сердце застучало быстрее.
«Я не понимала, что происходит. Теперь понимаю».
«Я не могла сказать «нет». Тогда мне казалось, что я не имею права».
Глаза заскользили по комментариям под постом. В груди становилось тесно. К горлу подступила горечь.
— Чёрт… — выдохнул он, сжимая телефон в руке.
Это была не просто волна «культуры отмены». Это было нечто большее. Они называли вещи своими именами.
«Злоупотребление доверием»
«Манипуляция»
«Груминг»
Артём резко встал из-за стола, толкнув стул.
— Это просто… бред, — пробормотал он. — Очередная истерия.
Телефон завибрировал снова. В этот раз звонок. На экране высветилось имя агента. Артём закрыл глаза, вдыхая воздух полной грудью. Время на размышления заканчивалось.
Он ответил на звонок.
Интервью. Весна 2024 года.
— Вы готовы? — спрашивает журналистка, чуть придвигая к собеседнице микрофон.
Мария кивает. Её пальцы сжимают подлокотник стула, но голос твёрдый.
— Да.
Камера фиксирует её лицо: 32 года, светлые волосы убраны в небрежный пучок. Глаза — уставшие, но спокойные.
— Почему вы решили рассказать свою историю именно сейчас?
Мария задумчиво качает головой.
— Долго молчала. Думала, что это не имеет значения. Что это в прошлом. Но, когда я увидела его интервью… Я поняла, что это не так.
Она делает паузу, будто подбирает слова.
— Он рассказывал о своей жизни, о своей карьере. Говорил, что никогда не пользовался славой ради личных целей. И, я почувствовала, что меня просто… стёрли. Как будто меня никогда не было.
Журналистка ждёт.
— И тогда я написала тот пост.
2009 год
Марии пятнадцать лет.
Огромный холл художественной школы пахнет краской и растворителем. На стенах висят недописанные работы студентов, в углу кто-то обсуждает перспективу в академическом рисунке.
Она сидит за мольбертом, водит кистью по холсту. Цвета смешиваются под её пальцами — тёплые оттенки, мягкие переходы. Её картина — не пейзаж и не портрет, а что-то абстрактное. Настроение.
— Интересно.
Она вздрагивает.
За её спиной стоит он. Артём Ковалёв.
Тогда ему было двадцать семь. Уже известный, уже любимый публикой. Высокий, уверенный, с ленивой улыбкой на лице.
— Прости, если напугал, — говорит он, разглядывая холст. — Просто… это красиво.
Мария не сразу понимает, что именно красивое. Картина? Или то, как она её пишет?
Он наклоняется ближе. Запах табака и парфюма.
— У тебя талант.
Она краснеет, отводит взгляд.
— Спасибо…
— Как тебя зовут?
— Мария.
— Очень приятно, Мария.
Он улыбается.
С этого момента всё меняется.
Она начинает замечать его везде. В коридорах школы, в аудиториях. Он заходит на мастер-классы, интересуется её работами. Встречает её у выхода, предлагает подвезти.
«Ты не такая, как все», — говорит он.
Она слушает, задерживая дыхание.
«Ты понимаешь вещи глубже. Ты особенная».
Она верит.
Это внимание — как свет прожектора, от которого невозможно отвернуться.
Весна 2024 года
— Когда вы поняли, что это не просто дружба?
Мария сжимает руки в замок.
— Однажды он пригласил меня в свою квартиру. Сказал, что хочет обсудить мою будущую выставку.
Журналистка не перебивает.
— Тогда я думала… что это нормально. Мне казалось, что я взрослая. Что это… что-то особенное.
Она смеётся, но в этом смехе нет радости.
— Я не понимала, что происходит. Теперь понимаю.
2010 год
Квартира была просторной, с панорамными окнами. На полках стояли книги, на стенах висели афиши его спектаклей.
Мария чувствовала себя неуютно, но не уходила.
Он налил ей вино.
— Это секрет, — подмигнул он.
Она улыбнулась.
Они сидели на диване. Говорили.
О чём? Она уже не помнит. Помнит только, как он наклонился ближе.
— Ты потрясающая, — сказал он.
Весна 2024 год
Мария выдыхает.
— Тогда я думала, что это любовь.
Журналистка не спрашивает: «А теперь?».
Мария продолжает сама:
— Теперь я понимаю, что это была манипуляция.
2010 год
Она ждала сообщений. Ждала звонков.
Но, он исчез.
Когда она писала, он отвечал сухо. Когда встречались в коридорах, Артем смотрел мимо.
А потом появился с другой.
Ей было больно.
И она винила себя.
Весна 2024 год
— Вам верят?
Мария хмыкает.
— Не все. Кто-то пишет, что я всё выдумала. Что я просто злюсь. Что мне нужна слава.
Она смотрит в камеру.
— Но, я знаю, что это правда. И я не одна.
Интервью выходит на следующий день.
Оно разлетается по соцсетям.
«Я знала, что он не святой, но это…»
«Она врёт!»
«Почему только сейчас?»
«Спасибо, что заговорила».
Артём Ковалёв видит эти комментарии. Он закрывает ноутбук.
Телефон вибрирует. Это сообщение от его агента. «Нужно встретиться. Срочно».
Заголовки новостей.
❗«Известного актёра обвиняют в неподобающем поведении. Скандал разгорается» — КиноГид
? «Слухи или правда? Актёр Артём Ковалёв в центре громкого разоблачения» — Таблоид.ру
? «Знаменитый артист или хищник? Реальные истории жертв» — ПРАВДА-24
? «#Ковалёв — в трендах соцсетей. Почему его карьера может рухнуть?» — СМИ Сегодня
Комментарий к посту Марии:
«Это просто месть! Она хотела его, а теперь жалеет!»
«А, что, если это только начало? Кто ещё заговорит?»
«Ну, конечно, очередная жертва культуры отмены!»
«Не знаю, кому верить…»
— Ты понимаешь, что это катастрофа?
Агент Ковалёва, Виктор, ходит по комнате кругами. Его голос — смесь раздражения и паники.
Артём сидит в кресле, пальцы сжаты в кулак.
— Я ничего не нарушил. Ей было тогда уже шестнадцать лет.
— Неважно, что ты нарушил или нет. Важно, что теперь все в этом уверены.
Артём молчит.
Виктор кидает телефон на стол. Открыт экран соцсетей — хэштег #КовалёвМонстр уже в топе.
— Они разнесли это за считаные часы.
Артём берет телефон, листает. Каждую секунду новые комментарии.
«Никогда не нравился, всегда был слишком самодовольным».
«Как же больно осознавать, что кумиры тоже способны на такое…»
«Люди, очнитесь! Всё это бездоказательно!»
Он бросает телефон обратно.
— Что мне делать?
Виктор долго смотрит на него.
— Если мы промолчим — это будет признание вины. Если будем защищаться — скажут, что ты давишь на жертв. Нам нужен план.
— И какой?
— Пока его нет.
2010 год. Первое большое интервью.
Артём улыбается. Молодой, уверенный.
Журналистка, напротив, делает пометку в блокноте.
— У вас всегда было много поклонниц. Вы сами чувствуете свою харизму?
Он усмехается.
— Ну, я всегда был магнитом для людей. Они ко мне тянутся.
— Особенно девушки?
— Что ж, не буду спорить.
Она смеётся, он подыгрывает.
Тогда он ещё не знал, что когда-нибудь эти слова будут звучать иначе.
Весна 2024 год
Ток-шоу «В центре скандала»
— Сегодня мы говорим о громком скандале, связанном с известным актёром Артёмом Ковалёвым. В студии у нас психолог, журналист, и активистка движения против насилия.
Женщина в очках, представившаяся адвокатом, говорит жёстко:
— Дело не в юридической вине. Важно, что он пользовался доверием, статусом. Это — форма власти.
Ведущий поворачивается к другому гостю — коллеге Артёма.
— А как вы думаете? Может ли быть здесь преувеличение?
Мужчина пожимает плечами:
— Мы же не знаем всей истории. Может, он просто вёл себя неосмотрительно?
— «Неосмотрительно»? — активистка смотрит на него, как на идиота. — Это человек, которому доверяли подростки!
Слово за слово — спор разгорается.
Артем не выдерживает и закрывает ноутбук. Неожиданный звонок телефона заставляет его вздрогнуть. Бросив взгляд на экран телефона, он тяжело вздохнул и ответил на звонок.
— Артём…
— Мам, давай не сейчас.
— Ты действительно… ну…
— Ты правда спрашиваешь меня об этом?
Молчание.
— Просто скажи мне одно, сын, — её голос дрожит. — Ты хоть раз задумывался, что мог кому-то навредить?
Он закрывает глаза.
— Я…
Ответ застревает в горле.
Она ждет.
— Нет, мам. Никогда.
Но, звучит это не так убедительно, как ему хотелось бы.
Вечером его агент присылает новое сообщение. «Нам надо что-то решать».
Он снова смотрит в экран ноутбука. Видео, где обсуждают его имя, идёт уже несколько часов подряд. Он хочет закрыть вкладку, но палец зависает над тачпадом. На экране — лицо Лены.
Телестудия. Весна 2024 года
— …вы понимаете, что после этого интервью ваша жизнь изменится?
Лена сглотнула. Её ладони были сцеплены так крепко, что пальцы побелели. Она прекрасно понимала, что делает.
— Я знаю.
Журналистка кивнула, взглянув в бумаги перед собой.
— В последние дни ваше имя активно обсуждается в СМИ и соцсетях. Вы уже видели реакцию на историю Марии?
Лена устало кивнула.
— Видела.
— Это повлияло на ваше решение говорить?
Она задумалась.
— Я долго убеждала себя, что всё было иначе. Я убеждала себя, что это была любовь, что я сама этого хотела. Но когда я прочла её пост… я увидела себя.
Она замолчала.
— Я поняла, что должна сказать правду.
— Тогда расскажите. Как всё началось?
Лена глубоко вдохнула.
— С мечты.
Театральный фестиваль 2012 год
Москва казалась огромной.
Лена приехала из небольшого города — первое путешествие без родителей, первый взрослый опыт. Театральный фестиваль проходил в одном из главных театров столицы. В воздухе пахло кулисами, свежей краской декораций, кофе и адреналином.
И вот — мастер-класс.
Она села в третий ряд. Ведущий встречи — Артём Ковалёв. Тогда — уже признанный актёр, символ поколения, человек, чьи фильмы разбирали на цитаты.
Он вошёл легко, улыбаясь, с тем самым обаянием, которое действовало на всех без исключения.
— Театр — это не просто сцена, — говорил он. — Это власть. Это зависимость. Это искренность.
Лена смотрела, затаив дыхание. В какой-то момент он поймал её взгляд. Она отвела глаза. Но, потом он снова посмотрел на неё. А после мастер-класса подошёл.
— Ты талантливая.
Сердце заколотилось.
— Я… спасибо…
— Серьёзно. Ты по-настоящему чувствуешь текст. Это редкость.
Она улыбнулась, не зная, что сказать.
— Как тебя зовут?
— Лена.
— Лена… — Он будто пробовал имя на вкус. — Как думаешь, ты могла бы учиться в Москве?
Она вспыхнула.
— Это моя мечта.
— Тогда почему бы не сделать её реальностью?
Он говорил так, будто это просто. Будто стоит только захотеть — и она уже студентка лучшего театрального вуза страны.
Именно в этот момент он начал вплетать себя в её будущее.
Переписка.
Артём: Ты ещё думаешь насчёт поступления?
Лена: Да, конечно. Я переживаю, вдруг не примут.
Артём: Они не смогут не принять тебя.
Лена: Ты так говоришь, будто знаешь.
Артём: Я просто вижу в тебе то, что другие ещё не заметили.
Лена: Это приятно слышать.
Артём: Ты не просто талантливая. Ты особенная. (Она перечитывала это сообщение десятки раз).
Через несколько месяцев она снова приехала в Москву на выходные, якобы на подготовительные курсы. Он предложил встретиться.
— Покажу тебе город, каким его знаю я.
Они гуляли по улочкам, говорили о театре, о ролях, о том, как важно чувствовать персонажа.
— А что, если я не поступлю? — спросила она.
— Не думай об этом. Я помогу.
Она поверила.
А потом он взял её за руку.
— Ты правда думаешь, что я просто так провожу с тобой время?
Она затаила дыхание.
— Я... не знаю.
Он усмехнулся.
— Значит, ты правда ещё совсем девочка.
Она вспыхнула.
— Я не…
— Нет, — он мягко сжал её пальцы. — Ты просто не понимаешь, какая ты на самом деле.
Он наклонился ближе.
И в тот момент ей казалось, что это правильно.
Весна 2024 года
Журналистка смотрит на неё через стол.
— Когда вы осознали, что это была манипуляция?
Лена смеётся — горько, устало.
— Годами я убеждала себя, что всё было по обоюдному согласию. Что я взрослела рядом с ним.
Она делает паузу.
— Но, подростки не могут дать согласие на то, чего не понимают.
Журналистка кивает.
— Вам верят?
Лена устало опускает взгляд.
— Кто-то верит. Кто-то считает, что я всё придумала.
— Вам угрожают?
Она коротко смеётся.
— Конечно. Но, самое страшное не это.
— А что?
Лена смотрит в камеру.
— Что я долго сама себе не верила.
Новостные ленты снова пестрят заголовками.
«Вторая жертва. Что ещё скрывает Ковалёв?»
«Актёр молчит. Но, молчание — тоже ответ?»
«Сколько их ещё?»
Артём закрывает ноутбук. Телефон вибрирует. Сообщение от агента. «Это уже не просто скандал. Это — крах. Нам нужно что-то делать».
Весна 2024 года
Артём не мог уснуть.
Он листал новости в телефоне, просматривая заголовки, комментарии, реакции. Волна обвинений не утихала. Каждая новая история, каждое свидетельство бывших поклонниц казалось ему всё более удушающим капканом.
"Ты пользовался своим влиянием."
"Ты заставлял нас чувствовать себя особенными, чтобы использовать нас."
"Ты думал, что нам это тоже нужно, но у нас не было выбора."
Он хотел оправдываться, но каждый аргумент разбивался о реальность.
И вдруг — новое имя. Алиса.
Он замер, вглядываясь в экран.
"Я никогда не считала себя жертвой. Но когда увидела рассказы других… что-то щёлкнуло."
Голова загудела. Алиса… Крым…
Воспоминания прорвали плотину.
Крым, март 2014 года
Воздух Крыма был напитан весенним солёным запахом, смешанным с чем-то новым, почти электрическим. Волнение висело в воздухе, его можно было ощутить кожей — в голосах людей, в их взглядах, в сжатых кулаках, которыми они время от времени стучали по столам, доказывая свою правоту.
Город жил в особом ритме. На каждом шагу — разговоры, обсуждения, споры. Но, не о бытовом, не о привычном. Об истории. О будущем. О «возвращении домой».
Артём приехал с командой работать над документальным проектом. Это был исторический момент. На улицах было оживлённо: люди несли российские флаги, на площадях играла музыка, среди собравшихся было много семей с детьми. Атмосфера напоминала праздник, но это был не просто день веселья.
Артем видел эмоции в лицах людей, их настоящую веру на лучшее будущее.
Вечером они с коллегами сидели в прибрежном кафе, обсуждая интервью, монтаж и концепцию фильма.
— Такого не повторится, — говорил режиссёр. — Мы становимся свидетелями истории.
Артём кивнул, делая глоток вина.
Именно тогда он впервые увидел Алису.
Она сидела за соседним столиком, смеялась, оживлённо спорила с друзьями.
Ей было шестнадцать лет.
Она повернула голову и встретилась с ним взглядом.
— Вам не кажется, что вы слишком серьёзные? — улыбнулась она.
— А вам не кажется, что сейчас происходит что-то важное? — ответил он.
Она усмехнулась.
— Вам взрослым кажется, что только вы понимаете, что важно.
Она была дерзкой, уверенной. Это его зацепило.
Они гуляли по набережной.
— Я хочу поступить в театральный, — говорила Алиса. — Но, родители считают, что это глупо.
— Почему?
— Они говорят, что актёры — это не профессия. Это развлечение.
— Ну, в каком-то смысле это правда, — усмехнулся он. — Но, у тебя есть талант…
— Ты так говоришь, будто знаешь.
Он посмотрел на неё.
— Я просто вижу в тебе то, что другие ещё не заметили.
Она улыбнулась.
Это была фраза, которую он говорил многим.
Но, в тот момент ему казалось, что он говорит искренне.
Они пришли к нему в отель.
Она стояла у окна, смотрела на море.
— Я хочу запомнить этот момент, — сказала она.
Он подошёл ближе.
Она не отстранилась.
— Мне кажется, — прошептала она, — ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо.
Ему нравилось это слышать. Он провёл пальцами по её щеке. Она не отстранилась.
Весна 2024 год
Артём сел на кровати, сжимая голову руками. Теперь, перечитывая её слова в соцсетях, он понимал, что всё выглядело иначе.
"Я тогда не видела в этом проблемы. Но, теперь я понимаю, что я просто не знала, что должна их видеть."
"Он был взрослым. Он знал лучше. А я… я просто доверяла."
Ему стало не по себе. «Мне срочно нужен адвокат» пронеслось в голове.
Весна 2024 года
В приёмной пахло кофе и кожей дорогой мебели. Артём сидел в кресле, рассеянно глядя в окно. Мир снаружи жил своей обычной жизнью — машины проезжали по улицам, люди спешили по делам, в кофейнях за стеклом кто-то смеялся. Для него самого жизнь словно остановилась.
На столе перед ним лежал планшет, экран которого мерцал новыми уведомлениями.
"Ещё одна девушка высказалась."
"Адвокаты Марии уже готовят иск."
"Карьера Ковалёва под угрозой."
Он хотел выключить интернет, выбросить телефон, уехать куда-нибудь, где его никто не найдёт. Но, этого уже было недостаточно.
Дверь кабинета открылась, и вошёл адвокат.
— Артём, добрый день.
Он кивнул.
Адвокат сел напротив, открыл папку с документами и, не поднимая глаз, спросил:
— Ты хоть понимаешь, в каком дерьме оказался?
— Я ничего не нарушил, — Артём сжал кулаки.
— Формально? Да, возможно, — адвокат пролистал бумаги. — Но, это сейчас никого не волнует. В глазах общества ты виновен.
Артём покачал головой.
— Но ведь это… — он запнулся, подбирая слова. — Это же не было… насилием.
Адвокат посмотрел на него долго и пристально.
— Они говорят о власти. О разнице в возрасте, статусе. О том, что ты мог их контролировать.
Артём стиснул челюсти.
— Но, они сами хотели этого!
— Им было 16. 17. Кому-то 15 лет. Они тогда думали, что хотят. Теперь — нет.
Тишина повисла в комнате.
— И что мне теперь делать?
Адвокат откинулся в кресле, переплёл пальцы.
— У нас есть два варианта.
— Первый, — адвокат поднял палец. — Мы молчим.
— И надеемся, что всё утихнет? — усмехнулся Артём.
— Именно. Но, ты сам видишь, что волна только растёт.
— Второй?
Адвокат наклонился вперёд.
— Мы берём контроль над нарративом.
— Что это значит?
— Ты можешь выступить с заявлением. Сказать, что ты сожалеешь, что, если кому-то твои поступки причинили боль, и ты готов нести за это ответственность.
— Но, я не виноват.
— Это уже не важно, Артём.
Он устало потер лицо.
— Мне придётся извиняться за вещи, которые я не совершал?
— Тебе придётся признать, что твои действия могли быть расценены иначе, чем ты их видел.
— То есть каяться в том, чего я не делал.
— Воспринимай это как акт спасения карьеры.
Артём засмеялся — сухо, нервно.
— А если я не хочу играть в эти игры?
Адвокат вздохнул.
— Тогда мы готовимся к худшему сценарию.
Интервью 2015 год
— У вас много поклонниц, — сказала журналистка.
— Это часть профессии, — ответил он, улыбаясь.
— Вам нравится внимание молодых девушек?
Он засмеялся, слегка наклонившись вперёд.
— Я никому не отказываю во внимании.
Тогда он не придал значения этим словам. Теперь он понимал, что именно этот фрагмент уже распространяли по соцсетям.
"Посмотрите, как он говорит об этом с гордостью."
"Он никогда даже не скрывал."
Весна 2024 года
— Что будет, если кто-то подаст в суд?
Адвокат посмотрел на него.
— Дело может не дойти до уголовного процесса. Сроки давности, недостаток доказательств.
— Но?
— Но, если общественное мнение против тебя, тебе не нужна даже судимость, чтобы потерять всё.
Артём прикрыл глаза.
— Сколько времени у меня есть?
— Неделя. Может, две. Потом это станет лавиной.
Артём кивнул. Он встал, глядя в окно. Москва за стеклом продолжала жить своей жизнью. Но, его жизнь уже никогда не будет прежней.
Весна 2024 года
Артём сидел в полутьме гостиной.
Телефон был выключен. Он не хотел больше читать комментарии, заголовки новостей, анализы его поведения от людей, которые его никогда не знали.
На экране ноутбука была открыта одна из публикаций. Вторая. Третья. Десятая.
"Почему молчит Ковалёв?"
"Сколько ещё историй мы услышим?"
"Те, кто защищают его, защищают систему, которая годами позволяла это замалчивать."
Он устало потер лицо. Было бы легче, если бы он знал, что все эти люди лгут. Но, правда заключалась в другом: он больше не был уверен, кем он был тогда.
— Ты же понимаешь, что, если ты сейчас ничего не скажешь, тебя сожрут?
Его старый друг, Сергей, стоял у окна.
— Думаешь, если я скажу, что не делал ничего плохого, меня простят? — усмехнулся Артём.
Сергей пожал плечами.
— Всё изменилось. То, что раньше воспринималось как норма, теперь выглядит иначе.
— Но, если я тогда не думал, что причиняю кому-то боль?
Сергей посмотрел на него долгим взглядом.
— Ты действительно этого не понимал?
Артём молчал.
2011 год
Ему 29.
Он сидит в гримёрке после спектакля.
Рядом — две девушки, студентки театрального. Они смеются, перебивая друг друга, а он слушает, улыбаясь.
— Вам ведь сложно, — говорит одна из них. — Быть таким знаменитым и не замечать, как на вас смотрят?
— Я всегда это замечаю, — отвечает он с лёгким лукавством.
— И вам это нравится?
Он делает паузу.
— Конечно.
Тогда ему казалось, что в этом нет ничего плохого. Теперь он вспоминает, как одна из них чуть склонила голову набок, улыбаясь.
Как он наклонился ближе, почувствовав, что может сказать любое слово — и оно прозвучит для неё значимо. И как она ждала. Теперь он не мог вспомнить её имени. Но, помнил тот взгляд.
Весна 2024 год
— Если я виноват, почему я не чувствую себя виноватым? — спрашивает он у Сергея.
— Потому что ты жил в культуре, где это было нормой, — отвечает тот.
Артём медленно кивает.
— Но, если бы это действительно было неправильно… почему никто не сказал мне тогда?
Сергей садится напротив.
— А ты хотел бы, чтобы кто-то сказал?
Артём пытается представить. Кто-то говорит ему в 2009 году: «Ты не должен так поступать». Он слушает. Понимает. Меняет своё поведение.
Нет.
Он не поверил бы. Он бы посмеялся. Он бы сказал: «Вы просто меня не понимаете».
И теперь, когда он слышал это от себя, ему хотелось заткнуться.
Он смотрит на Сергея.
— Может быть, я правда не такой хороший человек, каким себя считал?
Тот не отвечает.
Артём вдруг понимает, что впервые не пытается оправдаться даже перед собой. Но, легче от этого не становится.
Артём сидел в кабинете.
Ноутбук перед ним был открыт. Экран светился. Вкладки с новостями, соцсетями, аналитическими статьями — всё ещё горели, но он не мог заставить себя их прочитать.
Сообщения от агента приходили одно за другим.
«Ты не можешь больше тянуть.»
«Мы должны выбрать стратегию.»
«Иначе тебя сотрут.»
Он устало провёл ладонями по лицу.
Выбор.
Сделать заявление. Признать вину или отрицать? Попытаться защитить себя или исчезнуть?
Вариантов было слишком много. И все — неправильные.
Виктор ходил по комнате, сжимая телефон.
— Время играет против нас, — раздражённо сказал он. — Ты видел, что сегодня вышло?
Артём молчал.
— Девушки дают интервью. Они выступают в подкастах. Их истории объединяются в единую картину.
Артём сжал кулаки.
— А моя история кого-то волнует?
Агент резко остановился.
— Какая твоя история?
Артём медленно поднял глаза.
— Ты сам понимаешь, что мне было плевать на их возраст? Я видел перед собой людей, которым нравилось моё внимание. Они верили в особенную связь. И я тоже верил.
— Это не имеет значения.
Артём открыл было рот, но замолчал.
Агент присел напротив.
— Если ты не хочешь, чтобы всё рухнуло, у нас есть варианты.
Артём вздохнул.
— Какие?
— Первый: полное отрицание. Мы говорим, что это клевета. Ты — жертва культуры отмены.
— Но, это не так.
— Тогда второй: осторожное признание. Ты выражаешь сожаление, но не признаёшь конкретных обвинений.
— Это выглядит трусливо.
Виктор пожал плечами.
— Тогда остаётся третий.
Артём взглянул на него.
— Ты берёшь на себя ответственность.
— То есть ставлю крест на карьере.
— Возможно.
Тишина.
— Что ты выберешь?
Артём не ответил. В этот раз он не знал, что правильно.
В комнате было темно. Только свет от монитора освещал стол, на котором стояла камера. Артём сидел перед ней. Он смотрел в объектив, но не нажимал на запись.
Всё было готово. Камера выставлена. Свет подобран. Текст, который он написал, открыт на экране ноутбука. Глубокий вдох. Слова всё ещё не идут. Артем закрыл глаза.
"Обвинения в адрес Артёма Ковалёва продолжают набирать обороты. Почему он молчит?"
"Как долго можно скрываться?"
Комментарии:
«Если бы он был невиновен, он бы уже что-то сказал.»
«Что он может сказать? Он всё понимает, просто надеется, что мы забудем.»
«Я не хочу терять ещё одного кумира. Но, как можно это оправдать?»
«Если бы это был кто-то другой, его бы уже осудили.»
«Он не обязан ничего говорить.»
— Ты собираешься записать заявление?
Артём смотрит в окно.
— Да.
— Какое?
Он медлит.
— Пока не знаю.
Адвокат кивает.
— Тебе решать. Но как только ты заговоришь, назад дороги не будет.
Артём сжимает кулаки.
— А если я промолчу?
— Тогда за тебя всё скажут другие.
Артём открывает глаза. Смотрит в объектив.
Вдох.
Выдох.
Он включает запись...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу