Утешение (гет)

Еще вчера он досадовал на эту нелепую рану. Всего лишь царапина, сущий пустяк — ей не придали бы значения и на рыцарском турнире, чего уж говорить о настоящей войне. Но сегодня Робб Старк благодарил богов за то, что они оказали ему эту милость. Его нечаянная болезнь стала тем щитом, что закрыла его от тяжелейшего из ударов, когда-либо нанесенных ему судьбой.

Бран и Рикон были мертвы. Боги, потеря отца была невыносима, но к ней Робб подсознательно готовился всю свою недолгую жизнь, ведь с его уходом ему предстояло стать лордом Винтерфелла, новым правителем Севера, в чем состояли его долг и его предназначение. Но пережить своих младших братьев! Мучиться ужасающими картинами их последних минут и корить себя за то, что не прислушался к матери и отпустил на волю того, кого считал верным другом, названным братом, и кто обернулся самым последним, вероломным предателем! И вот Бран и Рикон, его любимые младшие братья, его наследники последовали за их отцом в мир иной, и Робб остался совсем один.

Эта мысль заставила его сердце сжаться от горя и стыда. Как он мог даже помыслить такое? А как же Санса и Арья, его любимые сестры? Теперь они были его наследницами, и то, что они девочки, ничего не меняло.

«Не стоит тешить себя пустыми надеждами», — с горечью укорил себя Робб. Пусть они были до сих пор живы, для Старков Санса и Арья были потеряны. Теперь их судьбой распоряжались вероломные Ланнистеры во главе с жестокой королевой Серсеей и ее коварным отцом. Невольно Роббу вспомнились Леди и Нимерия, сестры его лютоволка Серого Ветра. Неужели их судьба была недобрым предзнаменованием для Старков, предрекающим рассеяние и смерть детям лорда Эддарда и леди Кейтилин?

Скрипнула дверь, и Робб поспешил притворяться спящим. Это было малодушно, и от стыда он едва не заплакал. Но он ведь не мог плакать. Королю Севера не пристало лить слезы в разгар войны. Тем более, когда он находится в завоеванном замке.

Подол платья еле слышно шуршал, касаясь устланного коврами пола. Роббу не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это была леди Джейн Вестерлинг. Это ее спальню отвели под его покои, и это она взялась ухаживать за Роббом, когда его состояние ухудшилось. Сегодня, получив страшную новость, Робб велел никого к себе не пускать, но даже будучи королем-победителем, он не мог позволить этой милой кроткой девушке не входить в ее собственную спальню.

Не открывая глаз, Робб прислушался к ее шагам. Судя по звуку, она устроилась у растопленного камина и вернулась к своему шитью, за которым коротала время. Робб представил себе ее красивое лицо, склонившееся над работой, добрый взгляд, маленькие руки, умело управлявшиеся с шитьем. Она была к нему так внимательна и добра, хотя могла бы его ненавидеть, ведь он принес войну в ее дом. Горе вновь железным обручем сдавило его сердце. Думая о Джейн, Робб внезапно ощутил такую жгучую тоску по дому, что больше не мог сдерживать слез. Он ведь никогда не просил у богов такой судьбы. Возложенная на его голову корона была слишком тяжела, а теперь, когда он потерял своих младших братьев, она ранила его сильнее клинков, из которых был создан Железный трон. Робба обуревали боль потери, ярость от собственного бессилия, жажда мести и отчаянное желание найти хоть какой-то якорь, что помог бы ему удержаться в этом круговороте войны, безжалостных интриг и все новых сражений, оканчивавшихся победами, но не приносивших мир.

Робб не помнил, когда это случилось, но он заснул. Не до конца зажившая рана и ужасающее потрясение сделали свое дело, и он уступил усталости как тому единственному, что сейчас могло оказать ему милосердие.

Когда Робб проснулся, уже наступила ночь. Он снова был один, и на один безумный миг ему почудилось, что все произошедшее было всего лишь кошмарным сном. Блаженная иллюзия разбилась в следующую же секунду. Робб был королем Севера. А королям не пристало верить в сказки.

— Ваша милость?..

Это была леди Джейн. Полыхавший в камине огонь осветил ее взволнованное лицо, и Роббу подумалось, что в полумраке она была еще прекрасней.

— Леди Джейн… — опершись спиной о подушки, Робб поморщился — раненая рука продолжала напоминать о себе. — Мне жаль, что приходится так долго занимать вашу комнату…

— Вам не стоит беспокоиться, ваше величество, — прошептала Джейн. Подойдя к столу, она наполнила кружку водой из кувшина и подала ее Роббу.

— Спасибо… — тихо поблагодарил он. Только сейчас Робб понял, какую сильную жажду ощущал. Если бы только вода могла унять бурю, разгоравшуюся в его сердце.

— Я прошу вас простить меня, леди Джейн, — дрожащей рукой он вернул ей кружку. — Мне очень жаль, но я вынужден попросить вас меня оставить.

— Я все понимаю, ваше величество, — ее глаза наполнились слезами. — Столь вероломный поступок обрушит на виновников справедливый гнев богов! — срывающимся голосом воскликнула она. — Если бы это были мои братья, я бы… — всхлипнув, Джейн спрятала лицо в ладонях.

— Что бы вы сделали? — почти шепотом спросил Робб. Ему вдруг стало очень важно узнать, какое сокрушительное возмездие приготовила бы для своих врагов эта хрупкая нежная девушка. Неужели горе превратило бы ее в чудовище, в безжалостную мстительницу, в сравнение с которой поблекла бы слава самых жестоких королев прошлого?

Нет, этого никогда не будет, твердо сказал себе Робб. Эта война была его войной, и маленькая леди Джейн здесь не при чем. Это он должен отомстить Теону Грейджою, это его долгом было насадить на пику его презренную предательскую голову. Но сможет ли он пасть столь низко? Уподобится ли он этому выродку Джоффри Баратеону, с таким удовольствием отдающему приказы палачу?

— О нет, ваше величество, прошу вас, не надо! — умоляюще сложив ладони, Джейн припала к его кровати. Неужели она прочитала его мысли?.. — Вы великий король, и народ еще долго будет слагать легенды о ваших победах, но вы не жестокий человек! Ваше возмездие будет справедливым, и ваш триумф смоет кровь ваших несчастных братьев!

Робб смотрел на нее в смятении, не зная, что говорить. Он пришел в эти края как завоеватель, король чужих земель — может ли быть так, что именно здесь он нашел родственную душу? В глазах Джейн он прочел мольбу, но кроме этого, он увидел также искреннюю заботу, нежность и… О боги, смеет ли он надеяться, что в минуту глубочайшего отчаяния его посетит и величайшее утешение?

— О Джейн… — прошептал Робб. — Джейн…

Следующим утром его разбудили тонкие лучи предрассветного солнца. На сей раз, проснувшись, Робб не испытал никаких сомнений в правдивости случившегося ночью. Джейн спала рядом с ним и выглядела еще прелестней и невинней, чем раньше. Ночной экстаз прошел, уступив место неизбежной действительности. Робб знал, в чем состоял его долг. Он женится на Джейн, потому что поступить иначе было бы бесчестно — по отношению к ней и к его собственным чувствам. Разумеется, это станет серьезным нарушением уговора с Фреями, но обещание брака было не единственной опорой, на которой зиждился их союз. Кроме того, как убедился Робб, пусть военно-политические альянсы и приносили победы в битвах, достойным имени Старков королем он мог стать только в том случае, если его опорой будет та, которой он навсегда отдал свое сердце.