Новый Крест (джен)

1.

Рейо Курат сидел за длинным металлическим столом, устремив взгляд на сложную схему, развернутую перед ним. В воздухе витал слабый запах машинного масла, а за стеной раздавались приглушенные выкрики инструкторов — в другом зале детский корпус СВЛ проходил боевую подготовку.

В его группе таких занятий не было. Здесь, в научном отделении, дети разбирали реакторные схемы, рассчитывали траектории баллистических ракет и постигали физику разрушения. В три года он был самым юным в группе, но уже тогда понимал, что отличался от остальных. Восемь лет спустя он был лучшим — почти.

— Курат, — резкий голос наставника пронзил воздух, и Рейо мгновенно замер. — Ты допустил ошибку.

Он моргнул, быстро пробежав глазами по уравнению. Невозможно. Он всё рассчитал верно.

— Где? — спросил он, стараясь не выдать сомнений в голосе.

Наставник ткнул стилусом в уравнение, зафиксированное на стеклянной панели перед Рейо.

— Ты учёл всё, кроме человеческого фактора. Расчёт возможных жертв неверен. Ты оставил вероятность выживания выше допустимого порога.

Рейо вздрогнул, но заставил себя кивнуть. Конечно. В СВЛ не было места слабости. Даже в науке. Ошибка, стоящая жизни хотя бы одному противнику, могла стать его собственной.

— Исправлю.

Наставник коротко кивнул и ушёл к другому ученику. Рейо взял стилус и исправил уравнение, занижая вероятность выживания до предписанного минимума. Всё правильно. Всё по стандарту.

Но внутри что-то слабо скрипнуло. Не страх — к страху его не приучили. Что-то другое. Словно в той вероятности выживания была тень сомнения, но он загнал её глубже, как учил кодекс.

Его мечта была стать разведчиком. Не просто частью науки, а тем, кто видит больше, кто находится там, где решается судьба мира. Ради этого он будет лучшим.

Ради этого он учтёт каждую ошибку — даже, если этой ошибкой будет он сам. Даже если для этого придётся заглушить нечто, что пока только зарождалось в его сознании.

Он скрупулезно перепроверил написанное прежде чем обратиться к преподавателю.

— Сэр, я уверен, что эти расчёты верны — что скажите? Подбоченившись произнёс он на всю аудиторию.

Бывалый вояка и некогда один из командиров наёмной группы Лонгинштата — ныне просто руководитель ещё “сопляков” по меркам СВЛ — Оберфельдфебель Луик Маги, с неохотой обратил внимание на Рейо — и ковыляя вновь подошёл к его столу.

—Что ж Курат, пусть ты и лучший из тех отбросов, которых нам дают в последние пару лет, ты всё же немногим лучше них. В наши годы лишь самые слабые ученики решали столь простые задачи не с первого раза, но расчёт верен — можешь быть свободен до начала следующего занятия.

Рейо кивнул. Маги отошёл, но в воздухе ещё витало его презрение. Он чувствовал на себе взгляды некоторых кадетов, но не поднимал глаз — не сейчас.

Он собрал листы, аккуратно сложил их в папку и поднялся. Ему нужно было проветриться. Выйти из душного класса, где всё — от запаха металла до методично пишущих стилусами учеников — казалось удушающим. Сегодняшний урок был лишь одной ступенью. Завтра начнётся новый день, новые задачи, новые расчёты.

И рано или поздно, он добьётся своего.

2.

Он шёл по улице Вистбю — столице всего Лонгинштата и его малой родины.

Вот уже как три года он день за днём, не считая воскресений ходит одними и теме же улицами, проулками и дворами.

Его дом был в каких-то 20 минутах ходьбы от аудиторного зала и комплекса где у них проходили занятия.

Парой он любил задерживаться у памятника героям СВЛ которые боролись с коммунистической чумой в Зимнюю войну на границах Финляндии.

О как он желал побывать в Финляндии! Кроме мечты стать разведчиком и бороться с врагом страны в лице КИМ, он также желал сдавать выпускной экзамен именно в Финляндии — там был самый передовой комплекс испытаний для лучших студентов, пройдя который можно было не просто стать рядовым сотрудником соответствующего отдела, но и сразу младшим офицером. Но пока это была лишь мечта, да и до выпускного корпуса был ещё год.

Отметая мечты и навязчивые мысли, он спешил домой на ужин — родители и отец в частности не терпели опозданий. Когда он на протяжении месяца приходил без опозданий, он получал небольшие карманные деньги, на которые покупал всё новую и новую атрибутику страны и её союзников, а также журналы о новых открытиях науки и удачных спецпроектах. А весёлая девушка продавщица ларька этих товаров, парой лет старше Рейо часто была его собеседницей, которой он рассказывал о всём на свете что знал и не мог рассказать другим.

Сегодня был как раз последний день до получения заветных карманных денег, и Рейо без остановок и задержек добежал до дома.

Открыв дверь, он снял ботинки и прошёл вглубь квартиры, стараясь не шуметь. В гостиной горел приглушённый свет, отбрасывая резкие тени на стены. Из кухни доносился запах тушёного мяса и приправ — мать всегда готовила строго по расписанию.

— Ты пришёл вовремя, — раздался строгий голос отца.

Рейо кивнул, не вступая в лишние разговоры, и занял своё место за столом. Отец, офицер научного отдела СВЛ, держал в руках деревянный записной планшет и изучал какие-то записи, лишь мельком взглянув на сына. Мать подала ужин — простая, сытная еда, как всегда.

— Завтра сходим в универмаг, — добавил отец, отодвигая планшет. — Купишь себе что-то полезное. Атрибутика — это хорошо, но мне нужно, чтобы ты думал шире.

Рейо кивнул, понимая, что возражения неуместны. Завтра он получит свои деньги, и, хотя он знал, что должен тратить их с умом, мысли о новом журнале или знамени союзников не покидали его.

Он ел молча, слушая, как отец обсуждает с матерью какие-то рабочие моменты. Завтра будет новый день, но пока что этот был завершён.

И он его прожил правильно.

3.

Новый день — новое начало, особенно удачно что сегодня воскресенье и на учёбу не надо.

Да, учёба важна и по-своему любима Рейо — но кто не любит лишний раз повалять дурака, когда вся твоя жизнь бесконечная учёба?

Быстро собравшись по стандартному времени, отведённому на подготовку агентов в случае тревоги, он пулей прибежал до кухни, где его уже ждали мать и отец, не начинавшие трапезы до его прихода, каждый раз, когда Рейо приходил с опозданием.

— Твоё промедление может стоить жизней твоим товарищам или всему отряду, будь ты офицером — это неприемлемо, пусть это будет тебе очередным напоминанием и не повторяется, как кающийся в старые времена старался не повторять грех после исповеди.

С обычным своим прагматизмом и отсутствием каких-либо визуально проявленных эмоций сказал отец, хотя его слова очевидно несли суровый характер.

Рейо промолчал, усаживаясь за стол. В такие моменты не стоило спорить. Он просто взял свою порцию и начал есть, отмечая, что мать, как всегда, никак не комментировала слова отца. У неё была своя, непроницаемая роль в их маленьком семейном порядке.

— После универмага у тебя будет время на свои дела, — продолжил отец. — Не теряй его впустую.

Рейо лишь кивнул. Он уже знал, как потратит остаток дня.

Мерным, почти строевым шагом семья Куратов шагала по новенькой брусчатке центра города в сторону главного государственного универмага города — “Конунг”.

Это было огромных размеров здание вмещающее множество как мелких, так и крупнейших даже по меркам столь великой страны магазинов. В их числе главная типография всех нужных курсантам материалов для их учёбы и дополнений к ним.

Хоть основные материалы давались самим государством в самих отделениях корпуса, но находчивость и желание изучения дополнительных материалов также поощрялось заинтересованными в подготовке хороших кадров преподавателей. Также альтернативные методы решения очевидно повышали статус кадета как в глазах своих сокурсников, так и самих преподавателей — а рекомендации нужны всем и всегда.

Также тут располагался главный магазин продажи военной формы и прочих нужных расходных военных товаров, которые могли прийти в негодность.

Разумеется, простым гражданам, если так можно назвать сменивших свой курс работы в стране её жителей, родившихся на её территории, прошедших лишь обязательную военную службу в пять лет — там нельзя было ничего приобрести, а все продажи производились лишь сотрудникам предъявивших удостоверения.

В остальном это помпезное здание, построенное ещё во времена восстановления жизни на острове Готланд — центра всего государства, кишело разными более мелкими магазинчиками, которые боролись и порой даже убивали владельцев других — ради того, чтобы заполучить больше места под его крышей.

Вход состоял из больших дверей, или даже скорее ворот из тёмного дуба, богато украшенных резьбой разных библейских и оккультных сюжетов.

Каждый день эти ворота открывали ровно в шесть утра, и люди сотнями стягивались сюда по своим делам и парой развлечения ради. В шесть же вечера ворота закрывались местными камергерами огромной силы — лишь которым было под силу запереть столь массивную конструкцию.

Подойдя к распахнутым настежь дверям “Конуга”, семья вошла в его необозримый холл.

Здесь в паутине лестниц и этажей и была их цель — та самая типография.

— Что ж Рейо. Начал отец.

— Купим тебе всё необходимое для твоего совершенствования — мой сын должен стать лучшим, это не обсуждается — и да, мистер Маги сообщил мне о том, что у тебя есть проблемы с точностью и скоростью выполнения поставленной задачи, хотя он видит, что у тебя есть некий потенциал.

Рейо слегка улыбнулся, хоть в душе он был чертовски рад тому что даже такой занудный и чопорный человек как Луик Маги хвалит его.

— Впрочем хватит глупых улыбочек и долгих бесед. Я же знаю, что ты хочешь побыстрее сбежать к своей подружке из киоска — поэтому думаю, что ты всё ещё глупый легкомысленный мальчишка. Но сегодня я дам тебе поблажку — купим нужное и можешь идти хоть на все четыре стороны.

Помня о неуместности его эмоций, Рейо кивнул и пошёл вслед за отцом, пока мать отлучилась за материалами для своей работы.

1.

Отец шёл немного впереди. Рейо же был тут лишь во второй раз, а первый не помнил потому что был ещё совсем мал.

Он с интересом осматривал многообразие витрин и прилавков что находились вокруг, и так и манили его своей яркостью и необычностью, по сравнению с тусклыми и не интересными магазинами остального города.

Стены и лестничные пролёты были украшены фресками, картинами и мозаиками — изображающими великие битвы прошлого, быт средневековой знати, а также гербы доблестных военных подразделений

Пройдя примерно пять этажей, у не привыкшего к хождению по лестницам Рейо начали болеть ноги, и он стал понемногу отставать от отца.

— Шевелись…! Небрежно прикрикнул отец, преодолевая ступеньку за ступенькой.

Рейо ускорился. К его счастью преодолев следующий этаж он заметил, что отец уже целенаправленно идёт к вульгарной арке магазинчика на краю зала. Рейо ускорился и догнал его у самого входа.

— Отлично. Иди в отдел мемуаров и поищи сочинения Йозефа Менгеле и воспоминания Густава Маннергейма, а я поищу что-нибудь по ядерной физике.

Повинуясь отцу, Рейо отправился искать нужный отдел, в казалось бесконечном лабиринте книжных полок и столиков для чтения.

2.

В своих долгих поисках он забрёл в один из угловых отделов помещения, в середине которого располагалась небольшая сцена похожая на те на которых часто проводили презентации или лекции.

В левой её части был небольшой чайный столик и несколько пуфиков, один из которых был занят молодой девушкой, примерно его возраста.

Она не обращала на него внимания и сконцентрировано штудировала лежащую у неё на коленях книгу.

— Фройляйн! Громко и чётко окликнул её Рейо.

— Подскажите пожалуйста, как пройти к отделу с мемуарами?

Девушка вдруг резко дёрнулась, но через секунду собравшись недовольно взглянула на Рейо.

— Без понятия! Вам высокородным Лонгинштатцам знать лучше, да и не пристало кадетам спрашивать мнения у “бастардов” … *Рожденных от иностранок детей солдат Лонгинштата*.

— Да плевать я хотел на это! Да и могла бы быть помягче, я не виноват, что твоя мать легла под солдата.

— Хах, а ты ещё и бунтарь.

Она слегка хихикнула в ладонь.

— Скажи ещё что шпион из КИМ* Комуннистической Империи Мира — главный враг Лонгинштата*

— Не неси чепухи. Может парой меня и посещают неугодные мысли, но не тебе меня судить — я свою работу знаю, например, сдать паршивую девчонку что сеит смуту…

Он ухмыльнулся.

— Ладно, ладно — не горячись. Может… Ты хочешь меня за молчание?

Она расстегнула пару пуговиц на своей рубахе.

Рейо остолбенел, но всё же через мгновение отвернулся, понимая, что ни к чему хорошему его это не приведёт.

— Ладно, можешь идти на этот раз — но не смей портить жизнь и репутацию законопослушных граждан!

С игривой улыбочкой девушка встала и пошла в проход за спиной Рейо, по дороге задев его плечо своим, и как бы случайно уронив какую-то бумажку.

3.

Рейо поднял бумажку. Это оказался сложенный двоя лист, вырванный из какой-то старой книги или газеты — на нём в круги были обведены совершенно случайные буквы и цифры — в остальном это была непримечательная заметка по садоводству “Вырасти корнишоны сам!”.

Он убрал лист в свою рабочую сумку и продолжил поиск отдела мемуаров.

—Рейо! Рейо чёрт тебя дери!

Орал отец в поисках неудачного сыщика мемуаров.

— Да, да иду отец!

Скора они встретились в центре книжного зала.

— Вижу то что я тебя просил ты не нашёл — признаться честно я удручён. Впрочем, и без мемуаров проживёшь, бери вот это и идём на кассу.

Сказал отец, отдав кипу книг и неспешно двинувшись к кассовой зоне для оплаты.

Рейо уже подходил к кассе. Отец махал ему рукой чтобы он шевелился быстрее.

— Да иду я иду зануда чертов…! Подумал Рейо с трудом ускоряя шаг.

Как вдруг — БАБАХ!!!!

Лева стена помещения обвалилась вместе с стеллажами книг — кажется это были одни из тех чёртовых книг по садоводству как та из которой был вырван тот лист что обронила незнакомка.

Но чёрт бы с этими книгами — из-за стены вышли, двоя вооруженных до зубов людей с МП-40, явно собиравшихся пустить их в ход на первом попавшемся бедолаге.

Рейо мигом бросил книги и спрятался под ближайший столик для чтения — хоть для чего-то он сгодиться…

Он был не из робкого десятка и с удовольствием бы прыгнул на любого из этих амабалов, но не страдал идиотизмом и геройством — без ножа или чего-то острого и думать не стоит чтобы на них напасть.

Тем временем двоя налётчиков уже добрались до ближайших клерков и отправили их на тот свет — знать бы какой из.

А что же отец? Этот герой научной службы — шутце (рядовой). Совершил “тактическое отступление” к лестнице, проще говоря ретировался, оставив сына.

Обстановка продолжала накалятся. Вслед за клерками последовали не успевшие сбежать посетители.

Вдруг Рейо увидел девушку — ту самую что ещё недавно дерзила ему. Он мерным спокойным шагом выходила из магазина, не замечая всего происходящего хаоса — а хаос в лице рейдеров будто не видел её.

1.

Юная фрау спокойно вышла из магазинчика и направилась к лестнице как ни в чём не бывало.

Увидев такое Рейо был мягко говоря озадачен — какой Старухи Лоухи они не замочили её как быка на бойне!? Она прошла прямо перед их носом, а они словно старые слепцы ничего не сделали — дело пахло не чистым.

Закончив свою кровавую расправу над кассирами, незнакомцы удалились в сторону разлома стены и были таковы.

Казалось бы — такое важное здание, а тут без наказано случился такой терракт, ведь сотрудники полицейского отдела СВЛ — “Магдебург”, прибыли лишь через десять минут после того как арестовывать или нейтрализовать было уже некого.

Выбравшись из-под столика и засыпавшей его кучи бумаг Рейо давал показания и краем глаза посматривал на возвращавшегося за ним испуганного отца.

— Ох, ты не ранен сын? С ужасом и неким стыдом сказал отец.

— Да как видишь нет — во всяком случае я не сбежал как трусливый шакал. С презрением сказал Рейо.

Пам — по лицу Рейо прилетела тяжёлая пощёчина отца.

— Замолчи щёнок! Умри я, ты бы не только вылетел из рядов СВЛ, но и побирался бы подобно “бастардам”.

Не убавив внутренней спеси, но немного успокоившись, Рейо кивнул в знак того что по-своему был неправ.

Разумеется, о покупке книг уже не шло и речи — весь магазин превратился в кровавую баню. Хотя пару книг Рейо смог спрятать в свою сумку.

Спускаясь в низ он с отцом встретили перепуганную мать.

— Ох, слава богам — вы живы. Думаю, нам стоит побыстрее уйти, пока “Магдебург” снова не начал допрашивать вас как самих террористов.

2.

Прейдя домой Рейо быстро помылся, переоделся и с спокойной душой рванул к своей подружке в ларёк.

Айно как обычно сидела внутри своего небольшого помещения и вышивала новый флажок в свою немалочисленную коллекцию. Заметив Рейо, она вскочила и радостно захлопав подбежала обнять его.

— Рейо! Рейо! Реюшка! Голосила она, прижимая его изо всех сил будто не видела его целую вечность.

— Да-да, я тоже рад тебя видеть — Шевроны “Небесных Крыльев” уже завезли?

— Ах, да. Прости, забыла, что ты больше за атрибутикой чем ко мне приходишь…

С неким разочарованием сказала Айно.

— Да, вот — смотри, выбирай, всё только отшито, ещё у меня есть несколько сделанных для себя флагов Норвегии, хочешь один продам?

— Сказать по правде у меня не хватит, так что оставь лучше себе — продай подороже и купи что-нибудь себе.

Она пожала плечами, посчитала цену шеврона и уже с грустью продолжила шить, смотря вслед уходящему Рейо.

3.

Весь вечер он старательно прилаживал обновку к своей выпускной шинели — каждый выпускник корпуса стремился сделать себе самую пёструю и необычную “понтарезку” для выпускного парада.

Наконец пришив и убрав шинель в шкаф, он собрался переодеваться ко сну, как вдруг из кармана его брюк выпал сложенный листок — тот самый что выронила девушка “бастард”.

С интересом развернув лист он снова увидел, казалось бы, обычный лист из книги по садоводству, с прежними небрежными кругами вокруг букв и пары цифр.

Дураку понятно — шифр.

Сколько бы он не смотрел, на первый взгляд был совершенный бред — “ЛЖдТеСыБоПриНаЗоЕгДоНаКраГоНом33”.

Впрочем, скоро до него начало доходить очевидное, большинство слов легко угадывались и получалось что-то вроде “Л ждёт тебя сын Божий, приди на зов его. Дом на краю города, номер 33”.

Но кто такой Л? Лимузин? Лафет? Чёрт возьми — откуда ему знать.

У Рейо и без того уже раскалывалась голова и было желание как можно быстрее уснуть.

Бух — что-то с силой ударилось об окно его комнаты.

Но выглянув в окно он не обнаружил ничего необычного — просто внизу стояла три человека в чёрных балахонах.

Стоп!

Рейо снова выглянул в окно на том месте где он пару секунд назад видел людей никого не было. Попробовав вспомнить подробнее -, он поймал себя на мысли что человек в середине был не кем иным как девчонка “бастард”!

Кое-как взяв себя в руки и получше заперев окно и дверь, Рейо уснул.

С чего начинается ваш день? Может зарядки или скажем чашечки кофе с печеньем?

Что-ж, утро Рейо явно отличалось — По крайней мере на этот раз, потому что проснулся он на траве на поляне, а перед ним возвышался крест — Смотрящий на него следящим глазом — Глазом Лонгина.

1.

Вырезанный из дерева и окрашенный, но такой реалистичный будто в самом деле древо могло иметь глаза — Глаз смотрел прямо в душу Рейо.

От шока Рейо просто застыл на месте продолжая смотреть на крест.

В его голове метались мысли — подобные добыче, бегущей от хищника.

Да — теперь его юношеская гордыня и спесь сошли на нет.

Кто-то играл с ним как с игрушкой — и всё больше ему начинало казаться что это делает сам Бог — Бог что давно покинул эту страну — истинный и единственный.

Поднявшись с травы Рейо ещё раз окинул крест глазами — в нём не было ничего что помогло бы ему понять где он или что от него хотят, но его не покидало ощущение что кто-то следил за ним.

Вжух — и Рейо почувствовал резку и невыносимую боль в затылке, ещё мгновение и мир потух.

2.

Очнулся он, лёжа на каменном алтаре. Вокруг кромешная тьма, и лишь тускло светящий подобно светлячку витраж под потолком давал некую надежду что он ещё не на том свете.

— Что есть жизнь? Спросил голос из тьмы.

— Что есть сама вселенная?

— Что есть Ты, не как дар Бога самому себе.

Продолжал вещать голос.

— Я… Не знаю… Кто вы вообще такие!?

В ужасе возопил Рейо.

— Мы есть проводники его воли — мы Служащие Воле Лонгина, мы его меч и щит — Сама длань Бога.

— А, по-моему, вы просто сумасшедшие фанатики, похищающие нив чём не повинных людей.

Возразил Рейо.

Шух — и свет будто самого солнца осветил помещение.

— Не бойся Рейо — будь ты повинен, в чём-то тебя бы здесь не было.

Сказала одна из центральных фигур в чёрном балахоне стоящая посреди залы полной людей.

— Но ты избран! Ты — сын самого дьявола воплоти на земле. Ты — один из принцев Ада!

— Имя тебе при рождении — Асмодей. А отец твой сам Люцифер, что живёт в сердце нашего главы Апсэля Гоутштайна.

Рейо всё ещё прикованный к алтарю, лежащий в одной пижаме искренне недоумевал что тут чёрт возьми происходило.

Он знал, что кто-то из начальства баловался с тёмной магией — ну или в крайнем случае наводил порчу, что вполне себе работает — но, чтобы сам великий лидер Апсэль был Люцифером, да и ещё Рейо его сыном — Абсурд.

Пока центральная фигура вещала с верхней ступени импровизированной деревянной кафедры, остальные начали постепенно обступать Рейо, к чему-то готовясь.

3.

Закончив свою пафосную речь — главная, фигура спустилась с кафедры и подойдя к алтарю, откинула капюшон.

Ожидаемо — ей оказалась девушка уже столько раз видимая им.

— Меня зовут Гадрун — “ Божье знание”, и непорочная дочь Господа нашего.

— Послушай Рейо — мы последняя надежда мира, только наш союз спасёт её от того что скоро случиться — Сет, египетский бог Войны и разрушения освобождён из своей темницы секретными войсками страны — Рейдалем. Круг Избранных собрал всё чтобы возродить древнее саксонское древо Ирменсуль! Скоро падёт Ватикан и весь христианский мир, а в нашей столице будут маршировать орды демонов, выходящих из адских врат, открытых Апсэлем. Я понимаю, ты просто мальчик, впутанный в большую игру — но ты ещё и сын, пусть и незаконнорожденный, но сын Апселя. Прими ношу твоей крови и помоги нам спасти Бога, мир и души людей.

Рейо вовсе умолк, пытаясь осмыслить всё только что ему сказанное.

Ну что ж, раз агент из него не вышел — почему бы не спасти мир? Всё-равно сегодня кажется выходной, плёвое дело!

— И что же от меня требуется? Логично спросил он.

Ты должен стать образцом добродетели — Целомудрие, Умеренность, Любовь, Усердие, Терпение, Доброта, Терпение и Смирение.

Достигнув их всех -, ты станешь Галахадом, “Истинно христианским рыцарем”.

К твоему и общему счастью, ты уже добр и усерден. А теперь скажи — ты когда-нибудь любил?

В голове Рейо начали проноситься его года жизни: год, два, три... И вот, перед его глазами прошли последние дни.

Стол в аудитории, запах машинного масла — строгий Маги, отец, мать. Нет, никто никогда не говорил ему что любит его. Это просто было как-то не принято. Никто — кроме простушки Айно, что любила его всем сердцем, сколь бы он не показывал ей что она ему не интересна.

— Айно…

Её имя было единственным что он сказал прежде чем глаза его закрылись, будто на них давила вся твердь земная и он уснул.

Сон был ужасен. Он перемещался из страны в страну, из города в город — всё горело, а по улицам шёл Адский марш демонов.

А в конце, он увидел три фигуры стоящих на единственном зелёном холме, на котором был водружён крест что он видел на поляне — Крест Святого Лонгина.

Но это не было сном.

Это был конец — конец всего сущего.

Гудрун вышла из-за креста и улыбнувшись сказала:

Восславлю Господа во всякое время,

хвала Ему всегда на устах моих.

Душа моя будет хвалиться Господом;

пусть услышат кроткие и возвеселятся.

Славьте со мною Господа;

превознесем Его имя вместе!

Я искал Господа, и Он мне ответил

и от всех моих страхов меня избавил.

Кто обращал к Нему взор, сияет от радости,

лица их не покроет стыд.

Этот бедняк воззвал, и Господь услышал его,

и от всех напастей его избавил.

Ангел Господень ополчается вокруг тех,

кто боится Господа, и избавляет их.

Вкусите и увидите, как благ Господь!

Благословен тот, кто ищет прибежища у Него.

Бойтесь Господа, святые Его,

ведь кто боится Его, ни в чем не нуждается.

Молодые львы бедствуют и голодают,

а ищущие Господа не имеют нужды ни в каком благе.

Придите, дети, послушайте меня,

я научу вас страху Господню.

Кто любит жизнь

и желает видеть добрые дни,

тот удерживай свой язык от зла

и свои уста от коварных речей.

Удаляйся от зла и твори добро;

ищи мира и стремись к нему.

глаза Господни на праведных,

и уши Его открыты для их молитвы,

но лицо Господне против тех, кто делает зло,

чтобы память о них на земле истребить.

Взывают праведные, и Господь их слышит

и от всех скорбей их избавляет.

Близок Господь к сокрушенным сердцем

и спасает павшего духом.

Много скорбей у праведного,

но от всех их избавляет его Господь.

Он все кости его хранит,

ни одна из них не будет переломлена.

Погубит грешника зло;

ненавидящие праведного будут осуждены.

Господь спасает жизнь Своих слуг;

и никто из ищущих у Него прибежища не будет осужден.

— Псалтирь 33.

Закончила она.

— И подобно Господу, отцу моему дам вам заповедь данную в Евангелие от Иоанна:

— Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.

Так и кончился свет — а выжила лишь любовь, из которой мир сей возродиться.

Возродиться с новым крестом — Крестом Лонгина.