Сумма двух неизвестных (джен)

Маленький мальчик тщательно прорезал линию на крепчайшей древесине, маленькую щепку которой он взял, как напоминание о доме. Ведь там ещё и мама осталась… В салоне яхты было прохладно, но ему никто не предложил более тёплой одежды, а он и просить не посмел: а если накажут? Уотто пусть не любил наказывать, но эти люди ему не сильно знакомы, вдруг?

Правда, была среди многих и знакомых, вот например…

На его плечи легло что-то мягкое, нежное. Уютное.

Ребёнок отвлёкся от своей работы, вскинул глаза.

— Замёрз? — добрая улыбка на этом знакомом лице согрела лучше, чем то же покрывало, но мальчик кивнул, подарив улыбку в ответ.

— Немного… Я не знал, что в космосе так холодно!

— Да, здесь холодно. Это на Татуине жарко — и ты не привык к межзвёздным перелётам, Эни. Что мастеришь?

Ребёнок смутился, пряча от настойчивой собеседницы недоделанный амулет.

— Так, ничего… Подарок.

— Квай-Гону?

Мальчишка только неопределённо дёрнул плечами, отвёл взгляд. Девушка ласково потрепала его по пыльным волосам и вновь покинула татуинского найдёныша джедаев. Дела, извините нас.

Ребёнок проводил её взглядом и с утроенным рвением принялся за работу. У него всего пара-тройка дней, пока они достигнут Корусанта, а джапор — древесина неподатливая в обработке…

Энакин прикусил от усердия губу, тщательно прорисовывая требуемые линии и стараясь сделать их ровными. Не хотелось бы испортить работу.

Десять лет спустя.

Сказать, что Падме была вне себя после покушения, в котором погибла одна из её служанок, — это нагло соврать! Сенатор была в бешенстве и, что самое подлое, ничего предпринять не имела права! Этот Канцлер… И ведь соотечественник! Сразу приставил к ней охрану, лили елей в уши, что забота о ней — в приоритете! Её свежий взгляд на Сенат и его проблемы (кого? Сената или его, Палпатина?! Хотя уже не нова шутка, что Сенат и Палпатин — неделимы! Власть — и Палпатин — может так вернее?) поможет ему урегулировать систему власти.

Ну да, спит и видит Падме, помогать этому прощелыге! И ведь не возразишь, прослывёт бестолковой глупышкой: к ней со всей душой и заботой, а она?.. Ах, неблагодарная!

Что и было сказано открытым тестом в красивой обёртке в кабинете милейшего политика в присутствии джедаев. Упрямствовать оказалось непросветной глупостью. Пришлось смириться с непроницаемым лицом, но всем видом показать, что она кое-кого подозревает… Ну да не при посторонних сказано будет!

Стоило только неуёмной сенаторше подумать о джедайском пригляде, как от проблем, которые могут возникнуть при подобном пригляде, голова пухнуть начинала! Она сразу же начала наводить справки про тех, о ком говорил Палпатин.

Оби-Ван Кеноби… Смутно что-то промелькнуло в голове сенатора знакомое. Кеноби…

Подсказала Корде, выведя на экран датапада собранную информацию. И вот тогда и всплыло, отчего знакомо имя. Парень, который убил того странного забрака. Правда мастер этого паренька погиб, а самого его в мастера быстро запихали, прямо в церемониальном зале тидского дворца. Там ещё ведь кто-то был…

Корде, чтобы не загружать и без того загруженную сверх меры головку сенатора Амидалы, сноровисто пролистнула страничку, подсказав, кто же был в учениках симпатичного джедая.

И… Ух ты!

У сенаторши аж дух захватило, едва она лицезрела ещё более симпатичную мордашку падавана Кеноби.

— Чёрт! Ну почему они такие… Такие… — пыталась подобрать нужное слово Амидала, глаз не спуская с экрана. В обществе Корде ей было нечего скрывать, она не только секретарь, но ещё и доверенный друг её со времён, когда Падме Наберрие была королевой Набу.

Корде спрятала плутоватую улыбку: зря что ли она выполняла просьбу Палпатина и выбирала лучшую из предоставленных ей голографий Скайуокера? Жаль конечно, что погибла Яне, но что ж сделаешь — фатум, судьба она такая… Особенно, когда сама ты погибать не желаешь, а ведь это именно Корде обязана была заместить Падме. Пришлось подставлять Яне, а как же не хотелось…

— Симпатичные? — тихо прошелестела служанка. Падме мотнула тяжёлой косой, половина волос в которой была накладными прядями.

— Притягательные, — выдохнула Амидала, с видимым усилием оторвав взгляд от обоих изображений джедаев: учителя и ученика.

И пошло, и поехало по накатанной колее!

Правда, колея была подготовлена, транспорта колёсики смазаны как надо, намёки и подозрения брошены, где надо. Корде мысленно потирала руки, видя, что милая сенаторша повелась на красивые глаза и мордочку. Впрочем, ничто не ново под луной. Скайуокер не первый в списке у тихушницы Амидалы, вот только лишь умела та прятать своих любовников на виду у всех. И хрен поймаешь за хвост ведь! Пытались.

Боготворила ли Корде свою бывшую королеву?

Ничуть!

Ей, аристократке по праву рождения, было доступно то, о чём сама Корде могла лишь мечтать. Так что если сперва служанка и боготворила милую и заботливую девушку, после её связи с Яном Лаго, а это в неполные-то тринадцать!.. Уж извините, вся богоподобность слетает мишурой.

Да, изворотливость молодой правительницы поражала, да, уму порой можно её и позавидовать… Но! Её же непроизвольные намёки мол, вы кто? А я вот — Наберрие, знать! Моя бабка сенатором на Корусанте была, а вы кто?

Вот и рвалась сюда, на Корусант. Хотя зачем вам туда, вы, справедливая набуанка? В паучью яму цинизма и преступности? Кажется, в подобных словах характеризовала Корусант и его общество Амидала в период повторных выборов на трон Набу.

Зависть ли двигала Корде?

Да, и ещё раз да! Ведь большую часть работы Амидала спихивала именно на таких, как Корде, сама же развлекаясь на пирах и приёмах. «Держу руку на пульсе корусантских сплетен!» — высокопарно заявляла девушка (после троих-то любовничков — девушка?), для своих единомышленников-сенаторов храня образ неприступной королевы. И ведь срабатывало!

Стерва!

Ну погодь, вот спроважу тебя отсюда прочь — и посмотрим, по чём нынче продают сенаторов.

Видел ли Оби-Ван, что Энакин после охраны Падме Амидалы начал летать, явно витая в облаках?

Ну, глупцом и слепцом точно никто не называл. Упрямцем и непробиваемым уродом, гнущим свои планы, как придётся и желается ему, то бишь, Оби-Вану, называли, а вот слепым не был. И признаки были на лицо и… кхм… короче, кто знает, тот поймёт, на что внимание обратить стоит.

Бен молчал и покрывал своего непутёвого ученичка. Да, вновь пропустил тренировку. Ничего, магистр Винду, мы нагоним завтра. Ночью. Будет двойная тренировка: и на выносливость и на выживание. Кого? Ну точно не меня!

Вспыльчив стал? Мы найдём и на это управу.

И в самом деле, стоит лишь намекнуть, что пять ночей из тех семи, что есть в неделе, Энакин теперь, после своих проколов станет вновь проводить в Храме, а не абы где… Ох, как же сразу подросла и успеваемость, и мастерство, а уж про сосредоточенность и вообще слов нет! Медитации, которые начали заменять сон, и вовсе на ура пошли! Юному организму срочно требовался отдых, а где его взять, если занятий не понарошку?

И уж когда на собраниях Совета начали хвалить Энакина Скайуокера…

Бен даже начинал себя щипать, чтобы не расхохотаться во весь голос, зная доподлинно причину этакой внимательности. Кланялся и убегал из зала спокойным шагом, держа и морду лица как нельзя более невозмутимой. Иначе было нельзя. Ведь плотская любовь падаванов не приветствовалась. Мастера… Ну те, да, могли и могели… Тьфу ты, делали. Не напоказ, таились, конечно. Ну кому охота после выдирать кровиночку из рук бандитов и крошить их (бандитов, не детей) в капусту шинкованную? Понятно же — никому. А как множились после войны с ситхами орденцы? Вот так и множились. Правда не всегда в десятку попадали, ноликов было более, чем много. Ну да не беда, пристроим и здесь детиночек-кровиночек. Благо было — куда: Орден обладал обширными мастерскими, предприятиями, агрофермами… Рабочие руки везде ценились хорошо. А уж из простого сделать сложное — это завсегда к джедаям!

Но проблемы после того визита на Утапау, откуда выковыривали попавшего в просак Кеноби аж два магистра — Винду и сам Йода (какие там клоны, армия? Окститесь! Лажа это газетская да пресса всё врёт!). Сепаратисты сами виноваты, что у них там крейсера падать начали, что-то намудрили с гравитационными полями, наладку сбили (вот данные термины именно Скайуокер и подкинул, доволен был чёрт). Короче, отбились от нападок на мирный и неповинный ни в чём Орден джедаи, когда на них атаку объявила что пресса галактики, что слушатели и зрители. Глупцов в Ордене не было: ведь что пропагандировал Орден? Пра-авильно! Мы — миротворцы! Выполняем волю Сената и правительства! А здесь? Откуда-то армия свалилась, мирное население Утапау расстреляли… ужас — да и только.

Армия-то свалилась, хрен бы с ней! Да вот только проблемы с нею тоже есть — и большие такие… Корми её, снабжение наладь, запчасти — нужны… А топливо? Ну и что прикажете делать???

Да проклятье ситхов на эту армию! Вон их, на сепаратистскую братию их, ату! Там и запчасти найдутся, и обеспечение реквизируем, а по народному разбой — дело тонкое, парнишки!

Палпатин лишь головой качал, когда узнал про выверт ушами от джедаев. Натравить прессу Республики на джедаев — капля в море. А вот как вывести армию под своё руководство из-под хваткой лапки магистра Йоды? Особенно теперь, когда эта братия спустила клонов в открытый полёт да в направлении графа Дуку, который уже волком воет и обратно в Орден смыться намерен? Да кто ж вам позволит, милейший? Пришлось вспомнить все навыки манипулирования с достойным противником (игра растянулась на пару лет, но того стоила), малу-помалу перетягивая канат симпатий со стороны Ордена на свою. Расслабляться с Советом Ордена Палпатину не приходилось, похоже это было на дружбу пса с кошкой: вроде в одном дворе, а покажи слабость — и готов трупик. Правда, себя Палпатин мнил матёрым волчарой, ну да не суть важно, кошки-то тоже разные водятся в галактике.

Укус — парирование, да ещё и покусать посильнее эго милейших миротворцев… Это ещё приятнее. Да не самому! Имейте совесть! Аристократу подобное не по нраву. Мы других исполнителей найдём.

Но отвлеклись мы от любовной линии, а зря!

Даром время не теряли и эти двое. Амидала, мало того, что шашни крутила с падаваном, а после и с участником военных действий и полноправным джедаем Скайуокером, умудрялась вмешиваться в конфликты прямо в зоне боевых действий. Сенатор! Один из тех, кого палкой в горячую зону не вытуришь!!! Если только батальон в охрану не выделите. Эту видно Сила берегла или один из её представителей-проводников. Кеноби до увлечений своего бывшего ученика теперь было почти по барабану, чай не маленький, справится, но вот нет же!.. Выручай, да себя не забывай!

Научили на голову свою в будущем Оби-Вана крутиться как бешенной белке в колесе в настоящем. Запутались? Так вам и надо!!!

Палпатин тоже запутался, на некоторое время плюнул и перестал наблюдать за любовью своего намечающегося ученика, сосредоточившись на противостоянии с Йодой, меланхолично жующего какую-то мудрёную травку, да с Винду на хвосте, зыркающего на Палпатина, словно на кровного врага.

Бедняга Оби-Ван, разрывающийся между армией, своим батальоном и безбашенным Скайуокером, которому пророчил, словно Оракул, очень-очень плохой конец его недлинной жизни, терялся в догадках — а за что его, бедного, наказывают??! То Амидалу вытаскивай из задницы сарлака, то Скайуокер запрётся в ловушку… то да сё…

Короче, раз какой-то, напившись вдрызг в своей каюте, Оби-Ван плакал пьяными слезами и умолял Силу внять его мольбе и унять неуёмных Амидалу/Скайуокера! Ну хоть как-то!!!

Сила вняла.

Она весьма благоволила Оби-Вану.

До поры.

Узнав про свою беременность, Падме ничуть не обрадовалась. Во-первых, не первая это неприятность в её жизни, отнюдь. Во-вторых, она аристократка, так что знала что по чём продаётся и покупается, а Энакин был рождён ОТ рабыни и БЫЛ сам рабом. Для таких как Падме — муж так себе, а как политику — нож острый, даже то, что джедаем сейчас был — ситуацию не спасёт. Хотел ли он ребёнка? Да он сам ещё дитя! О чём говорить. Всё в игры играет, ничуть не осознавая, что гибнут живые существа. Так что ставить в известность молодого человека про курьёзную неприятность мы не станем.

И вот здесь пошли одна неприятность за другой.

Вытравить плод злополучной любови не удалось ни один раз, ни второй, а когда решилась на третий — так сама едва коньки не отбросила, едва реанимировали подручными средствами. А дитятке — словно ничего и не было!!!

Падме начала паниковать.

Едва будет заметно, что она, незамужняя, с животиком по Сенату бегает, быть беде и все же планы насмарку пойдут!!! Набуанки не сдаются в трудной ситуации. Если тошно, я нарочно… Короче, бросилась девушка в омут с головой… Не тот омут, который мог подумать читатель.

В омут безрассудности.

Она решилась за огромные деньги акушерским путём избавится от плода мезальянса и вроде и нашла где сиё совершить и денег не пожалела на операцию.

Но облом и тут нашёл беднягу.

Никто не взялся пустить под нож бледную от токсикоза и недосыпания от него Амидалу: показатели медицинские просто криком кричали, что загнётся бедолага прямо на акушерском столе. А кому после отвечать? За сенатора отвечать никому не хотелось, так что отбрыкивались кто как мог.

Уже даже не бледная, а зелёная от того же токсикоза будущая мать, чей животик начал этак весело округляться, а как-никак четвёртый месяц уже на носу беременности, Падме поплелась к какой-то ведьме. То ли с Датомира, то ли ещё откуда сия дама была, но на шатающуюся набуанку посмотрела сочувствующе. Поцокала языком да приговор как есть огласила по всем правилам жанра: отбрехаться от тяжкой ноши не сумеет сенатор, родить придётся — судьба у неё такая. Да и надо же думать, с кем спала-то! Жить хочешь — родишь, родная, даже на смертном одре родишь, у Избранных все семя сильное, выживут. А ты? А ты лишь балласт для них, так что думай.

Про оговорку ведьмы «выживут» Падме забыла сразу, как только покинула её каморку.

Все проклятья, которые только пришли на язык, сложила Падме в адрес своей неуёмной жажды нового. Обжаждалась уже, хватит с неё!

И скрипя зубами, пришлось ей смириться с неизбежным. Рожать? Это одно. А вот выносить… Да продолжавшийся токсикоз, а это с малыми перерывами четыре-то месяца, её сам в гроб загонит!

Едва она решила жизнь окончательно свою не губить и оставить попытки ликвидировать упрямого отпрыска Скайуокера, как жизнь и здоровье вернулись к ней в утроенном варианте.

Амидала подумала-подумала, да и рукой махнула, ощутив, что жить можно и беременной. Да и у неё работа ещё есть.

И что за глупость думать, что она с животом на носу будет метаться по галактике и искать себе приключений на задницу? Ещё чего! Любовничек есть, пусть сам их и ищет, а она от его щенячьей привязанности уже и подустала.

Благо дело, что военные действия разворачивались с утроенной энергией. Наступал переломный момент в войне, которую никак иначе, чем клонической и не называли.

Выкравший момент и вернувшийся с передовой Скайуокер был неприятно поражён тем, что та, которую он боготворил и перед которой преклонялся, как-то резко и категорично показала на дверь при их встрече. Парень от столь резкой смены направления ошалел, попытался было урегулировать конфликт, причины которого и уразуметь не сумел, но куда там!

Ему устроили фирменный скандал с выносом мозга, склонением самого Скайуокера по всем склонениям и ипостасям, по взвесям и буеракам, а напоследок его ангел обозвал его пащенком и рабским отродьем. Вот последнего Энакин стерпеть не смог.

Взаимно хлопнула дверь, отрезая прошлое от будущего. И дороги двух бывших любовников раз и навсегда оказались разведенёны. Судьба?

Корде наблюдала за перипетиями своей госпожи с долей злорадства. Но…

Закладывать сенаторшу перед Палпатином даже не подумала. Женская солидарность? Как бы не так! Корде намерена была за дитятей скайуокировским приглядеть и даже принять участие в его судьбе. Как себе во благо, так и другим в подспорье. А решение своё на счёт незаконнорожденного щенка Падме категорично огласила — приют. Точка. Тем более парочку Падме сама курировала и была патронессой ещё нескольких. Впихнуть ребятёнка туда она сумеет.

Месяцы не плелись, они просто летели!

И какого ляда понадобилось королеве вызывать Падме на доклад на родную планету, когда сенатору вот-вот рожать могло приспичить? Ох, и рада бы была Амидала остаться дома. Но здесь мать, сестра, племянницы неугомонные… Узнают — Падме будет не жить от укора в глазах матери и папули. Нравы-то нравами, а она не замужем.

Так что домой Амидала даже не заглянула, сославшись, что график загружен сверх меры, что её заседание Сената срочное ждёт. Хотя вот последнее — ни капли вранья. Сенат ждал, как и господа заговорщики, которые решили, что под окончание войны пора и указать господину Канцлеру на пунктик в законодательстве, что срок правления уж слишком превышен. Пора бы и честь пожилому человеку знать. На пенсию заслуженную пора!

Палпатин был в курсе, что его стараются подвинуть в сторону, от чего был, понятное дело, не в восторге. И зубасто скалился, слыша доклады о готовящемся мероприятии господ и дам Сената.

Кто вам сказал, что подвинуть седалище маститого политика вам удастся из такого желанного кресла? Кто там у нас голова в данном проекте? Ах, Амидала… Что ж, пугать мы умеем. Припугнём и теперь! Хочет жить, намёк поймёт.

Возвращающаяся на своей яхте Падме ещё в начале пути ощутила что ей нехорошо. Тянуло поясницу, было просто неуютно, беспокойно.

Когда начались схватки, она даже не сразу поняла, что с нею. Думала, что отравили, так её крутило.

Пришлось срочно драпать до ближайшего к их реальному пути медцентру, плюя на все планы — их-то откорректировать можно, а вот роды корректировке не поддавались — просто стихийное бедствие какое-то!

Корчась в родовых муках, даже не смотря на то, что была сделана местная анестезия, чтобы сгладить процесс схваток, Падме рыдала и в голос кляла тот день и час, когда она повстречалась с Энакином. Но всему есть начало и окончание, вот и родам пришёл конец. Правда, стало для матери неприятным сюрпризом то, что детишек-то двое оказалось! Медсканер же упорно показывал один плод — хоть ты тресни! А впрочем…

Женщина, измученная родами решительно отказалась от малышей, написала отказную, не дрогнувшей рукой ставя точку в губительной для неё связи с Энакином Скайуокером. Да, отец есть у малышей… Где-то на просторах галактики. Хотите — ищите, а мне на Корусант пора.

Махнув рукой на крикливые комочки плоти, ещё недавно пинавшие её изнутри в под дых, Амидала отправилась в путь, забыв почти сразу про своих отпрысков. Аристократия — это приговор.

Корде же, желавшая принять участие к ребёнку уже становившегося известным джедая и намеревавшаяся из этого участия урвать кусочек благополучия для себя, даже не могла представить, что её планы рушатся прямо вот сейчас, ожидая прибытия яхты сенатора Падме Амидалы с минуту на минуту.

Зеркальное блюдце «Нубиан» сверкнуло на подлёте и помощница стремительной тенью метнулась на посадочную площадку. Едва яхта уверенно опустилась на платформу, а трап начал опускаться, как раздался оглушительный взрыв, разметавший Нубиан на клочки. Корде, уже вышедшая на воздух, была взрывной волной отброшена обратно в холл, где её и обнаружила спасательная команда, вызванная охраной.

Палпатин, увидевший новостные сводки, неприятно поразился результату своего проекта по припугиванию некоторых сенаторш. Не это вообще-то он планировал! Что ж, придётся жить с тем, чем придётся. Конечно, жаль Амидалу и придётся сочинять речь для её семьи, и соболезнования посердечней измысливать… Ну да рутина это, господа.

Жизнь продолжается.

Энакин Скайуокер как раз был в гостях на корабле Оби-Вана, пересёкшись с его группой войск из-за ошибки планирования в Генштабе Корусанта. И понятное дело упускать шанс встретиться с другом Энакин даже не подумал.

Именно там, в каюте бывшего учителя, Скайуокера и настигла весть о скоропостижной смерти его любовницы, Падме Наберрие.

Кто бы чтобы не говорил, но Энакин не был монстром уж настолько, чтобы вовсе не отреагировать на эту новость. Даже Оби-Ван, некоторый сухарь в проявлении чувств, загрустил рядом с мрачным Скайуокером.

Ярость свою Энакин после отточит на попавшем под раздачу Дуку, с которым пересечётся при атаке на Корусант. Именно тогда помощница, уже бывшая, сенатора Амидалы, Корде, погибнет при налёте на Сенат.

Оборвутся последние нити тех, кто знал, кем были двое малышей, родившиеся в медцентре, неподалёку от Корусанта.

Оставшиеся без головы своего заговора, то бишь Амидалы, господа и дамы заговорщики чуточки запаниковали. Ну в самом деле! Одно дело говорить возвышенные речи, намереваясь весь груз ответственности спихнуть на чужие плечи, говоря про узурпацию власти и превышение полномочий, а вот совершенно другое — стать во главе и выступить с вотумом недоверия к правящему главе. Амидале-то было не в первый раз столь безрассудно бросать заявления, но тогда ей просто подфартило (ну, про манипуляции Палпатина в этом забродившем супчике под названием Сенат мало кто знал) с Валорумом, тот подобной подлянки не ожидал.

И кто теперь возглавит заговор? Кто такой смелый? Органа? Мотма? Ага, держите карман пошире! Оба слюнтяи, всё бы чужими руками жар загребать да втихаря действовать, в спину бить. Эти могут лишь речи впихивать да своей знатностью размахивать.

Тьфу на них! Палпатин плюнул и забыл. Других забот по горло!

Зря он так.

Дуку смотрел на монитор, который вот только что погас, постукивая пальцем по губе. Граф Серено всё больше ощущал, что таинственный Дарт Сидиус работает явно на два фронта, причем, жар он отнюдь не загребает, наоборот, он его раскидывает, создавая полную неразбериху в государстве. И под шумок точно многое происходит незаметно.

Становится разменной монетой графу вовсе не светило, всё чаще он слышал два имени, раздававшиеся словно эхо этой затянувшейся войны. Кеноби — Скайуокер. Скайуокер — Кеноби. И если Сидиусу ещё пока удавалось держать поводки этих двух, то не так далёк тот момент, когда поводок эти двое сорвут к ситховой бабушке! А от двоих сразу отбиться не будет возможности.

Так что от озвученного предложения тщательно маскирующегося сенатора Альдераана Дарт Тиранус отказываться не станет спешить. Доработать до ума… Погладить эго Органы, который словно невзначай обронил, что у него есть свой агент в Ордене… Идиота кусок! Да знал бы, что у Тирануса есть свои двойные агенты и в Ордене, и в Сенате — в тряпочку бы кровавыми соплями сморкаться начал!

Не любил Сенат Дуку. Не любил, но знал, что без этой инстанции вообще не сдвинешь хоть что-то с места.

— Капитан!

— Да, милорд? — чётко повернулся к главе сепаратистов тот.

— Курс на Корусант! Желательно одним прыжком, минимум два.

— Одним не выйдет, сэр. Два — возможно. Оповестить остальную атакующую группу?

Дуку задумчиво прищурился. Сидиус как-то обмолвился вскользь про возможный сценарий налёта и похищения Канцлера. Расположение канцлерского кабинета в Сенате Дуку знал, подозревал, что и потайные выходы там тоже были предусмотрены.

Удар в сердце Республики может выйти смертельным. А неразбериха, которую ему обещали устроить некоторые сенаторы, будет как раз к месту.

— Шесть кораблей достаточно. Курс на Корусант!

— Есть, сэр! — решительно кивнул капитан, приступив к выполнению обязанностей.

Директор медцентра, тучный твилекк неопределённых лет, метался по кабинету, стараясь спрятать в сейф кипу документов. Минуту назад ему было приказано эвакуировать медперсонал и пациентов в срочном и экстренном порядке.

Слово «куда» Генштаб совершенно не интересовал, оттуда лишь транспорты, совершенные калоши, медлительные и неповоротливые, прислали. Видно загодя, а то пока доплетутся…

Военные — люди серьёзные, панике почти не подверженные, сразу же начали командовать персоналом на правах сильного. Директор лишь вздохнул, смиряясь с поражением и молясь поскорее взойти и на эти калоши, но Силы ради — быстрее! Но солдаты были неумолимы: сперва самые уязвимые — детский центр и родильное, далее пациенты остальных отделений. Директор? В последнюю очередь. Как отвечающий за эвакуацию.

Взвизгивая, роняя сопли и слёзы, твиллек пластовал себя скальпелем, изображая раненого. Подделать документацию в этаком бедламе — да раз плюнуть! Вот теперь перевязаться — и в путь!

Медсестричка, совсем юная, едва ли не пятнадцати лет, придерживала кроватки-переноски с малышами из отделения отказничков-сирот. Она ухаживала за ними уже долгое время, ожидая, когда же и без того переполненные детские дома и приюты для сирот наконец смогут принять малышей. Дети от шума и гама плакали и кричали, медсестра металась между ними, молясь, чтобы всё закончилось благополучно. На фоне кричаще-вопящей братии двое отличались полным океаном покоя: два младенца, находившиеся рядышком в одной сдвоенной люльке усердно наяривали сжатые кулачки, все сосредоточившись на данном действии. Близняшки эти вообще отличались этакой невозмутимостью: спим-едим-какаем-писаем… Живем? Живём! А остальное — по барабану.

— Какие вы лапочки! — проворковала юная сестричка, не удержавшись и погладив дремавшее чудо с розовой ленточкой на руке по щёчке. Голубоглазое «чудо» (судя по всему от «чудовище») открыло глазёнки и зыркнуло на девчонку гневно. Хотя та посюсюкалась и с братиком, умиляясь на фоне кричаще-вопящей оравы младенцев этими спокойными малышами. Некоторое время наблюдая, как ковыряет сосредоточенно пальчиком непослушным голубоглазый малыш розовую тряпочку. И стоило бы проверить, а не перепутали ли няньки цветастые полоски, когда купали малышей? В запаре работы и такое может произойти!

Отправляли эту партию детей на солнечный и благополучный Альдераан.

Энакин стоял на мостике подотчётного ему корабля, рванувшего на срочный вызов из Генштаба с просьбой, да что там, с мольбой о помощи: нас атакуют!!! Критинизм происходящего зашкаливал: Корусант прикрывали мощные орбитальные системы ПКО (противокосмическая оборона) — столицу оборудовали в первую голову в начале войны. Дело другое, что умели ли работать с этой системой? А им вот теперь что? Свои участки военных действий бросить и рвать когти с почти противоположной стороны галактики? Силы распылять?

И ведь пришлось!!!

Энакин бесновался на глупость и недальновидность столичных лоботрясов, но приказ подтвердили и из Ордена. Ещё не легче!

Видеть мрачные рожи Винду и Йоды хотелось с каждым разом всё меньше и меньше, а лучше дистанционно, через голопроектор. Приказы от этих чинуш всё равно приходилось на коленке дорабатывать, порой не спавши ни днями, ни ночами. Стратеги, мать их… Да впрочем, мамы не виноваты, что джедаи измышляют себя охренеть какими опытными вояками. Учебных заведений на них не хватает! Ну хоть бы опытный советчик рядом бы был с ними — и то легче жилось бы на передовой тем, кого угораздило попасть под раздачу «призов» и на которых навешивались звания «генерал». Лесть? Да только звание — не та броня, которая от шального выстрела защитит! Это-то Скайуокер на собственном опыте в первом бою понял, когда едва под раздачу не попал, вылетев, как привык — в том, чём был, без всякой защиты. Нас Сила защитит? Если бы не клон, решивший, что без хоть и глупой головы одного из джедаев, они обойтись не смогут, и рванул к нему, отбросив в сторону за минуту до того, как их накрыло бы взрывом. С тех пор в реальный бой только в броне и выходит. Лишь в кресле пилота отдыхает — и то не всегда. Когда прикажете переодеваться, когда прижмёт по времени? Да, он превратился в универсала: и в космосе, и на поверхности — он. Оби-Ван вон тоже и там, и здесь. Жив? Он-то жив, а вот как другие мастера-джедаи? Многих их самомнение сгубило, учится не желали, видимо, больше всех знали. Наёмников на них нет!

А Скайуокер учился. Через синяки и раны, боль и смерть тех, кто его защищал и искал защиты. Больно? Да. Страшно? Загляни в глаза собственной смерти и скажи, что нет!

— Корабль поддержки докладывает, что у Корусанта они будут через два часа, — доложил второй помощник.

— Опаздываем?

— Им пришёл приказ первее нас, генерал, — пожал флегматично плечами помощник, — тут время решает всё.

— Ему одному не справится. Сколько у него?

— Три корабля.

Энакин знает везучесть своего учителя, но на каждую везучесть полагается процент.

— Мы можем увеличить скорость корабля?

— Ненадолго. Это позволит нам сократить время до получаса к месту прибытия.

— Намного меньше. Что ж, согласен, действуйте! — кивнул Энакин, понимая, что ребята уже всё обсудили ещё раньше и выстроили план действий, но своевольничать никто не желал — приказ есть приказ, а никто не отменял его звания. — И прикажите приготовить мой истребитель. Кажется, он мне понадобится в ближнем бою.

— Сила подсказала?

— Она, милая, — криво улыбнулся Скайуокер, подмигнув капитану и направившись в ангар. Командующий кораблём лишь кивком отметил знакомый знак, спокойно отвернувшись. Они уже сработались. Не первый бой за плечами и доверие — первооснова в этой сцепке: капитан корабля-джедай. Капитан Скайуокеру доверял. Джедай — капитану. Тем и живём.

Энакин отключил гипердрайв, вывалившись в реальное пространство. И тут же рванул вниз и в сторону, избегая пальбы. Ух! Близко! Окинуть поле боя быстрым взглядом, запомнить расположение кораблей и рвануть сквозь котёл кипящей плазмы только ему видимым маршрутом. Сейчас и здесь он полностью сосредоточен на подсказках, почти шёпоте Силы. Миллисекунда промедления может стоить жизни, а свою жизнь Скайуокер научился ценить. Как и жизнь тех, кто был ему близок и кто старался над душой не стоять и не дышать в затылок. Совет не в счёт, но считаться приходится.

— Ну где же ты, Оби? Давай, покажи…

Ну да! Кеноби показал! Ещё как… Энакин рванул ему на подмогу, но уже оказалось — не надо. Дать знать «свой-чужой» и пристроится под бочок: мило и уютно.

— Так и знал, что ждать себя ты не заставишь, — буркнул Кеноби, явно уже составляя план действий.

— Было в кого пойти, неуёмному такому. Думаешь, Дуку?

— Знаю, — отрезал Оби-Ван. — Ищу гада, да он прячется. Гривуса обкорнал, а этот смылся на Корусант.

— Эк ты славно! — обиделся Скайуокер, тоже время даром не теряя. — А мне что? Остатки сладки?

— Остатки пусть подбирают другие, у нас цель есть. Десять градусов от горизонта влево. Траспортник видишь?

— Есть цель!

— Он обязан уцелеть и уйти в гипер. Там гражданские, эвакуация медцентра. Я на перехват жаждущим пообщаться, — истребитель Оби-Вана вроде неторопливо отваливает в сторону и мчится в самый центр роя стервятников-дроидов.

Энакин только ухмыляется, уже сведя счёт в пользу Кеноби. Мастер не любит говорить, что он ас в пилотировании, так Скайуокер и не настаивает. Побольше бы в армии таких скромников — целее будет мирное общество.

Защита эвакуированных гражданских — приоритет, а эта колымага и без того едва пыхтит. Одно попадание в движки — и прости-прощай жизнь.

Одно усилие и Сила показывает, что там, на борту этой колымаги, маленькие огонёчки, светлые, перепуганные, истерящие комочки… Дети? Энакин скрипнул зубами.

— Синий-лидер, помощь нужна?

Равнодушно-наигранный голос клона в наушниках шлемофона. Скайуокер зубасто улыбнулся:

— Транспортник надо проводить, ребята. Поможете?

Да разве ж это вопрос? Да завсегда!

Энакин проводил взглядом тяжело скользнувшую в туннель гиперперехода тушу потрёпанного транспорта, развернув свой истребитель к столице.

Дуку совершенно оборзел. Канцлера вон захватил… Ну разведка, ну олухи царя-гороха…

В своей колыбельке замер голубоглазый малыш, впитывая эмоции, витавшие в пространстве, словно невесомая дымка. Дети чувствуют, ощущают не слова, они ваши эмоции слышат, они ими дышат, помнят, запоминают.

Люк тоже запомнил. Но он забудет, чтобы вспомнить. После.

Палпатин недоумевал.

Правда, захват своей особы он планировал, но то он! А здесь что, простите, произошло? Едва ведь цел оказался!

Увидеть на пороге своего кабинета блистательного во всех смыслах графа Дуку, главу сепаратистов — это даже не шок, это глубже! Лицезреть убитых подлым образом стражей, на обучение которых уйму времени затрачено, и Сидиус под личиной Палпатина едва с катушек не поехал.

Сохранить лицо и высокомерно задрать подбородок.

— Граф Дуку!

Не сказать — выплюнуть. Претензии росли по возрастающей.

Глумливая усмешка, жест с ленцой и двери в кабинет Канцлера с щелчком закрываются.

— Так где тут у вас потайная дверца, Канцлер Палпатин? — улыбка превосходства и по щелчку пальцев камеры слежения превращаются в хлам. Каков наглец! Палпатин кипит праведным гневом, граф куражится ещё не готов — тут не его территория, опасно. Но и тому и другому есть чего опасаться, так что пленённый Канцлер грозит карами и угрозами, но шагает под мерное гудение клинка за своей спиной. И кому какое дело, что сам владеть таким умеет? Так где его-то сейбер? Правильно, в укромном месте, а не на поясе и не в потайном кармашке рабочей робы.

Уже на корабле произошла смена обстановки и появились новые лица, да сплошь неприятные. Ну, нет, одно-то точно рад видеть Палпатин, вот второй джедай тут явно лишний. Канцлер сидит и ёрзает на неудобном кресле, скованный кандалами. И в битву-то не вступить! Вот бы уравнять шансы Дуку и посмотреть на потенциал Скайуокера. Опыт против молодости и напористости. Мало рассказов, мало Палпатину тайных съемок с мест боёв… Самому оценить, лично лицезреть! Так вот, лицезрей, планировал? Получи.

И вроде все разыграно, как и желалось Канцлеру, вон начал заводиться более молодой, Кеноби — непрошибаем, впрочем, очевидно и ожидаемо. Азарт? Энакин, ты головой где-то приложился? В бою с Дуку — азарт?

Ай же ты!.. Обманка! Но качественная обманка, какая работа, а? Вроде только что Дуку лениво так работал против двоих, отпихивая Скайуокера в сторонку, помня намёки от Сидиуса, что перспективен паренёк к Тьме, все признаки, если знаешь, что воспитывать. Только кто сказал, что мальчишку для Сидиуса Дуку оставляет? С чего бы это?

И уже в следующий момент комбинация мгновенно складывается не в пользу графа. Минута осознания, но упущен момент реагирования на изменившуюся ситуацию — и итогом здесь вероятный проигрыш. Дуку не даром прикормлен, он опасный и опытный боец, как и политик не из последних. Что языком чесать, что руками махать — одинаково.

Палпатин внимательно наблюдает, но под ногами вновь мешается Кеноби. И Палпатин не выдерживает соблазна, обрушив под шумок конструкцию пандуса на оглушённого падением Оби-Вана. Быстрый взгляд в сторону обернувшегося Скайуокера, поражённого этаким умением работать на несколько направлений от графа и здоровая опаска, что вот сейчас и начнётся самое главное противостояние: либо граф, либо Энакин.

Палпатину осталось лишь малость поработать с наручниками, но это отвлечение, а отвлекаться ему не хотелось: бой Дуку со Скайуокером достиг своего апогея. И возраст всё же сказался не в лучшую для графа сторону.

Энакин брал силой, гибкостью, выносливостью и напором. Ему ещё далеко до мастерства своего бывшего мастера, но он сможет это восполнить под руководством упорного учителя. Таковым себя считал Сидиус. Уже, заочно.

Дуку сломлен, он безрукий калека, упавший на колени перед своим измотанным противником. Скайоукер высится над ним, словно незыблемая скала, скрестив клинки двух лазерных мечей наподобие ножниц. Чик — и упадёт голова вымотанного графа на пол.

— Убей его! — требует Канцлер, едва не капая слюной. Энакин смотрит, лишь смотрит в глаза человека, которым восхищался Кеноби. Не преклонялся, нет, для этого Оби-Ван себя уважает, но восхищался. Дуку в сторону ярившегося политика, так и оставшегося прикованным к креслу, даже не покосился, прекрасно знает, что его жизнь не в словах, а вот в этих усталых руках молодого парня.

— Последуй его совету, — ехидно улыбается поверженный граф, — и не узнаешь о планах Дарта Сидиуса, которого вы так тщетно ищете всей гурьбой...

Он конечно, не знает, что данный Сидиус как раз слушает его предательские речи.

И то внимание, с каким в него начал вглядываться парень не остаётся незамеченным. И Дуку начинает процесс обольщения, коим славны ситхи:

— Ты в его планах занимаешь не последнюю роль. Я расскажу… Дай мне шанс.

Сидиус вылупился на этого урода морального, словно взглядом прожечь желая. Зря так долго тянул с устранением этого напыщенного урода, ой, зря!

Спас его величество случай. Как всегда.

Застонал валявшийся в углу пока ещё беспамятный Кеноби, Энакин закономерно вздрогнул, вырываясь из-под воздействия увещевающего голоса Дуку, закономерно дрогнули руки, когда парень чуть обернулся в направлении Оби-Вана… Итог — обезглавленная тушка графа валится под ноги опешившему от своих действий Скайуокеру.

Палпатин в поражении сгорбился. Такой шанс привязать к себе парня побольше упущен! Но где наша не пропадала? Идём дальше!

Сенатор сияющей жемчужины, планеты Альдераан, краснел, бледнел и зеленел, едва увидя помятого, но вполне живого и устало улыбавшегося прессе Канцлера всея Республики. План сорвался.

Органа смылся подальше от греха, заказав себе не появляться в поле зрения Канцлера ещё какое-то время. Шиш тебе с маслом! Официальное приглашение на званый ужин в апартаментах Канцлера — это вам не просто приглашение голословное. Или ты откажешься — и сразу под карандашик попадаешь СБ Республики, которая в окончании войны во всех противников ищет, или ты пересиливаешь свои дрожащие ноги и желание опорожнить при всё честном люде кишечник и делаешь вид, что ты ни при чём, улыбаешься и даже находишь смелость дерзить. Вот и Мотма рядом с муженьком ни жива ни мертва стоит, резиновую улыбку на губы навесила, а в глазах паника. У-уу, дура!!!

— Прекрасный вечер, не находите? — произносит кто-то рядом приятным голосом.

— Эм… Да, весьма приятный, — промямлил альдераанец, глаз не сводя с приближающегося Канцлера. И только улучив мгновение, скашивает взгляд на собеседника, едва не откусывая край бокала, звякнувшего о зубы. Герой непризнанного подвига смотрит на Бейла с выражением близким к интересу энтомолога к интересному насекомому. Вроде и вредная букашка, да в хозяйстве полезна. Изучающий взгляд синих глаз продрал ознобом до печёнки. На губах джедая проявляется улыбка садиста и он добавляет:

— Особенно в свете того, что покушение закончилось фиаско. Да, сенатор Органа? — и взгляд поверх бокала — требовательный, пристальный. Блеять пришлось с рвением, что он порицает такую политику, что это недостойно и т.д и т.п… и вообще. Шёл бы дальше, милый герой, публику развлекал бы Силой вашей!

Герой-то ушёл, зато Канцлер явился… Будь оно всё неладно!

Энакин нашёл тихий уголок, где и пристроился, чтобы понаблюдать за светским обществом гадючьей породы. И это — цвет Республики? Передавить бы гадов, да кто ему даст?

Слава Силе, Оби-Ван нашёл в себе смелость и время, чтобы маму освободить и перевезти куда-то подальше от Татуина, куда — не сказал, просто попросил не беспокоится: с нею всё в порядке. Мама писала, редко, но писала, даже пару раз связывалась с сыном. Короче, Оби-Вану Энакин был кое-чем обязан помимо обучения. Будь рядышком ещё и Падме, вообще бы было прекрасно, но… Она тогда ясно дала понять, что именно она видела в парне с падаванской косичкой: только симпатичную рожицу и неплохой комплект физических данных. И всё. Человека она в нём просто не желала замечать.

Энакин залпом допил высокоградусный напиток, с натугой выдохнув, когда алкоголь ударил в желудок армированным кулаком. Аж слёзы вышибло.

— Не пей, Энакин, козлёночком станешь! — ехидно пропел знакомый голос рядышком — и из-за спины. — Зову его зову, а он как в воду опущенный!

— А ты меня звал разве?

— Так ты закрылся на всех уровнях, — мимоходом указал на установленные ментальные щиты друга Оби-Ван, смакуя изысканный букет вина с Серено. Ну любил он это вино, что, не пить что ли? Ну был у Серено граф, другой станет — свято место пусто не будет. Родственники подсуетятся. Аристократия, блин. Вот надо ввести в Ордене правило, чтобы в него лишь из бедняков и средней руки в юнлинги набирали — меньше мутить воду будут!

— Ты сам уже пьян, — выдернув из рук ухмыляющегося Оби-Вана бокал, Скайуокер ловко подхватил друга под локоть.

— Забавно, не находишь, если мы подскажем Канцлеру, что в этом кругу лиц есть лица, которые явно желают виновнику торжества шею сломать вот сейчас?

Энакин только глаза закатил и глянул в сторону мило беседовавшего с сенатором Органа Палпатина. Цепкие глаза Канцлера из поля зрения вряд ли что упускали, быстрые взгляды по сторонам мало кто мог уследить — Энакин был научен этой игре. Хмыкнул.

— Поверь, Палпатин и сам не промах, они здесь все у него под колпаком — и прекрасно знают про это!

— Бедняжки!

— Оби-Ван, ты совершенно насвинячился!

Набуанец пригубил бокал, провожая подтянутые фигуры двоих джедаев тоскливым взором. Вот и верь, что джедай ситху — не друг и товарищ! Ах, как много отдал бы Палпатин, чтобы его противником выступили вот те же самые Кеноби с Скайуокером. И разговор бы вполне реальный вышел, не переливание из пустого в порожнее и обратно. В чём те же джедаи качественнее, так в том, что в своей приязни, как и в неприязни, они прямы как палка. Но с оговоркой: палка всегда о двух концах, так что у каждого джедая свой шмат таких заморочек есть, что тому же Органе только икать придётся, если чем-то досадит вот тому же Скайуокеру.

А что — идея! Надо будет почаще приглашать в светский круг милейшего джедая. А что? Гривуса вновь полным инвалидом без права пенсии сделали, Дуку почивает в Силе — или куда его там уволокло, ну а сам Сидиус сидит в кругу закадычных врагов и знает, что именно они ему мысленно желают — и при чём, внимание! — от самого чистого сердца!

СДОХНИ, ГАД!!!

Ага, ждите-с, бегу и падаю, пятки на бегу отбивая!

Палпатин не видел, что от его усмешки самые отпетые его противники едва в обморок не брякнулись.

Впрочем, ему были по ситхски их ну ничуточки не жаль!

Что посеешь — то и жри, а в чужой огород лезть не имей права — по рукам надают. Ну, или без рук оставят: кому что по душе. Палпатину, например, нравилось мариновать в собственном яде вот этих подопытных кроликов.

Вырваться из цепких лапок Канцлера оказалось весьма нелегко.

Ну воспылал неземной симпатией к благородному альдераанцу улыбчивый наш Канцлер. Свалить которого с пьедестала, как пострадавшего за правое дело, теперь будет ой как сложно. Хотя… Была одна мысль у неугомонного альдераанца… Пока только намётки, прикидки… Шито белыми нитками нечто. Ладно, дома и стены помогают!

Да вот хреном вам по сытой роже — не помогают!!!

Очень-очень надеявшийся, что Сила всё же соблаговолила ему помочь и он наконец-то обзаведётся своей кровиночкой… Всё вновь пошло коту под хвост!

Наверное впервые с того момента, как ему объявили, что Амидала канула в Лету и помочь им не сможет теперь никто, (Органа тогда в зюзю упился, приперевшись едва ли не на порог канцлерских покоев), принц, размазывая горькие слёзы по небритым щекам, убаюкивал себя под шорох волн родного океана. Убаюкать не получилось, а вот едва не утонуть в прибое — вполне. Едва выкарабкался. На карачках.

На утро, отбросив подальше копошившиеся сомнения, Бейл Органа, поставив бесплодную супругу перед решительным фактом, что попыток сделано ими обоими достаточное количество, но воз и ныне там, а наследство обоих супругов кому-то стоит передать, да и умение политических манипуляций в стороне не оставим… А не пора ли супруга моя нам дитяко приглядеть? Ну приёмное. И что за вопль дикарки?! Что значит, через твой труп?! Ёхнулись, госпожа королева??? Я вам компромисс предлагаю, а не мезальянс!

Ну и само собой выбран будет ребёнок из альдераанского детского дома. Да, детский дом — любой, на ваше усмотрение. Народ? Народ непременно поймёт, ну может и Сила милостью в будущем одарит благородное семейство собственной кровиночкой, как знать.

Если честно, то Бейл уже присмотрел несколько весьма здоровых и вроде как почти одинаковых малышей. Мальчиков, если кто не понял. Да, Бейлу необходим сын! Как и множеству мужчин. И он просто не понимал тех, кто превозносил дочек, описывая, как ей потакает в капризах и выполняет желания «моей маленькой принцессы». Бейл сказал — сын, вот и будет у него сын!

Взгляд тёмных глаз королевы остановился на одинаковых кроватках. Ей было очень жаль всех сироток, вот честно! Сама не познавшая этого всепоглощающего чувства любви матери к своей плоти и крови (банально, да, но Бреха знала, что обожала бы своё дитя!), она сейчас тоскливо понимала, что выбор ей придётся сделать.

И логика правителя напоминала, что ребёнок обязан быть тёмноволосым и кареглазым, чтобы хоть отчасти сохранить чувство собственного достоинства.

Бреха была бы не против и девочки, но здесь Бейл оказался упрямее ишака. И королева подавленно согласилась.

Печальные карие глаза её величества скользнули по другим кроваткам, которые были за стеклом. Большой зал полный крохотных детишек. Ей бы счастье дать жизнь ребёнку — и уж она-то не стала отказываться от этого подарка жизни!

Бреха с улыбкой смотрела на спящие рожицы, но взгляд внезапно наткнулся на сосредоточенное выражение мутновато-карих глазок. Этот малыш выпростал из плотного пеленания ножку и сейчас весьма целенаправленно пытался её ловить вялыми пальчиками. На измученном лице женщины промелькнула сияющая улыбка. Она подошла ближе, тронув кроху ухоженными пальцами.

— Какой ты упорный!

Малыш угукнул и, недолго думая, облагородил воздух весьма ароматным запахом содержимого своего кишечника. Бейл вытянул платок и брезгливо отмахнулся, но запашок был въедлив, так что тонкую натуру едва не вывернуло наизнанку. Политик рванул на выход, не заметив сверкнувший гневом взгляд королевы.

— Покажите мне, как правильно малыша переодеть! — потребовала Бреха, пока Бейл дышал свежим воздухом. Нянечка всплеснула руками и завозмущалась, что не дело…

— Я обязана знать всё. Значит, буду знать!

Своим зароптавшим советникам Бреха приказала заткнуться, а тонким натурам и вовсе покинуть помещение. Это женские секреты.

И когда подгузник, испачканный в кашкообразном нечто, оказался в утилизаторе, а попка ребёнка подмыта…

— Ой!

Пол ребёнка оказался прямо противоположным: девочкой оказался тот, кто был представлен мальчиком. Тёмные глаза Брехи солнечно блеснули:

— Судьба однако! — улыбнулась она, зашикав на переполошившуюся няньку. — Ни слова моему супругу!

Узнав про подставу, Бейл ещё долго ярился, но вынужден был смириться как с полом ребёнка, так и с выбранным именем: Лея Органа. Вот как хотите, так и берите. Озадачив жену ребёнком, сенатор как-то быстро смылся с глаз сиятельной особы, разработав наконец-то план действий против несокрушимого Палпатина.

Идею следовало воплощать!

Второй близнец в дальнейшем никак не реагировал на своё одиночество, но нянечка, прибежавшая к директрисе, сбивчиво поведала, что мальчик оказался на самом деле девочкой, а это значит — в документах-то непорядок!

Пришлось разыскивать по порядковому номеру сомнительную «девочку», оказавшуюся крепким и светлоглазым пацаном, преспокойненько смотревшему на суетную бабу от которой дурно пахло. Она брезгливо ухватило мальчонку за ту деталь крохотного мужского достоинства, каким одарила его природа — ну и получите! Светлая струйка жидкости изукрасила дорогой жакет, а вопль едва ребёнка не оглушил. Но ребёнку плевать на ораторские способности некоторых, он зевнул крохотным ротиком и смежил глазки, плюя на всех с высокой колокольни.

Жрать, спать и… Сами продолжите?

Няня, пошептавшись с заведующей, предложила имя, та лишь плечами пожала.

Вот так и появился на Альдераане один из множества Лукасов. А фамилия? Сам потом определится! Выпускники школ-интернатов себе фамилии выбирали по вкусу. А пока его номер — 1313!

Победа не бывает капитальной и абсолютной. Никогда. Нигде, особенно на территории, которую занимала Республика. И Палпатин это знал как никто. Да, сепаратисты лишились своей своеобразной головы, да, конечно он прекратит финансирование порывов этой многообразной и ненасытной кодлы, но…

Процесс-то начат давно! И остановить эти колёсики и винтики не так и просто!

Вот это упущение в плане Дамаска его ученик вовремя и не приметил, а зря-зря… Надо дипломатов гнать на периферию. А каких, если в планах стоит уничтожить… Стоп, сперва спровоцировать, а после уничтожить Орден.

Палпатин запустил пальцы в растрёпанные волосы, благо, что кроме него в кабинете никого не присутствовало, и тихо-тихо выдохнул, собираясь с мыслями.

Идейные чистоплюи рядом ему ну вообще не нужны! Вон, под боком пригрелись змеюки, которых тоже куда-нибудь сплавить. Куда-аа?

Отправить сенаторов разгребать то, что они засрали за более чем длительное время, оставляя на откуп джедаям? Хм. А это идея и не плохая… Заодно и просеять всю шушеру на предмет знания дипломатии в действии. А джедаев? Отправлять с сенаторской швалью или сперва посмотреть, что сумеют сотворить в сепаратистских регионах господа толстые задницы — сенаторы? Ведь хорошо разглагольствовать о том и сём, попивая каф в привилегированном ресторане экстра-класса. А поработать в поле — на благо вот того же самого народа? Ради демократии? Ручки замарать и ножки помять?

Палпатин предвкушающе потёр руки, приступая к наработке этого плана.

В мечтах-то это раз-два и готово, а попробуй раскачать сей государственный аппарат на действие. У-уу, задачка не из последних!

Но впрочем, Шив знает, кого стоит направить к джедаям, чтобы те вступили на свою стезю — мирные переговоры. Хватит войны, она денег жрёт до слёз много, у Сидиуса тоже мошна не бездонная! Совесть знать надо! В лицо.

Свою совесть Палпатин знал: каждое утро в зеркало видел — и ничуть не стыдится.

Хороший политик дорогу на будущее застилает загодя, хотя бы в планах. А иначе плохо кончить может, если станет полагаться только на советников: растащат всё и даже пальцем тыкать не надо будет.

Уроки от Плэгаса Мудрого запомнились на долгую память — рубцы до сих пор некоторые жгутся фантомной болью.

Оби-Ван и Энакин незамысловато переглянулись, когда, приглашённые на ужин к Канцлеру, они были поставлены перед нижайшей просьбой. Суть сводилась к тому, чтобы великий переговорщик, мастер Оби-Ван Кеноби, вложил мысль в головы Совета о миссии по переговорному процессу в бурлящих водах сепаратиских регионов и иже с ними, склоняющихся к мирной жизни звёздных систем. Свою лепту Канцлер тоже внесёт непременно, усилив корпус миротворцев из джедаев сенаторами.

— Сэр, не в обиду будет сказано, но в горячих точках работать господа сенаторы, увы, не станут.

— А это, мастер, я возьму на себя, — ласково улыбнулся Канцлер, пододвинув к задумавшемуся Оби-Вану блюдо с монкаламарскими креветками. Энакин постарался сдержать рвотный позыв, глядя на скрюченные тельца ракообразных, вежливо отказавшись. Оби-Ван же начал демонстрацию изысканных манер, ловко пользуясь крючочками и вилочкой.

— Так вы всё же намерены сложить свои полномочия, когда конфликт будет полностью подавлен? — бросил на пробу камешек Оби-Ван. Снисходительная улыбка вновь заиграла в светлых глазах политика.

— Сложу. Почему не сложить? Но, мастер-джедай, вы правильно расставили акценты: «когда» и «полностью». Нет, я вовсе не желаю узурпировать власть, хотя могло со стороны так и показаться. Но поймите меня правильно: что стало бы с Республикой, будь я по характеру таким же, как тот же Финис Валорум? Я принял бразды правления, когда Республика уже практически была на коленях, когда ею управляли синдикаты и конгломераты через своих сторонников и прикормленных сенаторов. Эта практика до сих пор присутствует. И если сейчас я покину пост Канцлера… Скажите, что произойдёт?

Серо-голубые глаза внезапно остро глянули на помрачневшего Оби-Вана. И то, как передёрнул плечами его бывший мастер, Энакин понял, какой ответ сейчас услышит.

— Начнётся передел сфер влияния и возобновятся местечковые войны. Совет на это неоднократно намекал.

— Видите? Мы почти на одной волне мыслим. Значит, если они согласятся, то дело останется за малым: повлиять на Сенат в целом. И я это совершить могу. Как думаете?

Оби-Ван никак не думал. Его думы в расчёт взяты не были.

Но если честно, то если (предполагаем!) в союзниках у Палпатина где-то и как-то имеется ручной ситх (зверь новый и неизведанный), то работал он на совесть — в пору было идти и кланяться. Да, порой от решений Палпатина даже близко не пахло демократией, которую так яро впихивали с трибун господа-сенаторы. Но Канцлер и в самом деле впахивал как раб, заставлял работать Сенат, а не дурака валять, какие-то комиссии создавать по пятому разу на одну-то проблему! Он не пререкался в Сенате, когда выносили предложения эти же сенаторы, Канцлер их просто со своим аппаратом перерабатывал в вполне рабочий вариант. Ну так реально же — рабочий!

Винду уже нехорошо так поглядывал в сторону что самого Кеноби, что его приятеля Скайуокера, которые всё чаще заглядывали на огонёк к Канцлеру.

Спорить на разные темы с этим незаурядным, что есть, то есть, человеком было весьма интересно. Энакин иногда лишь вымученно прятался за ладонью, ни бельмеса не понимая в перепалке, которые разгорались между двумя мужчинами.

После, скидывая накопленные за день впечатления, лишь почти падая в сон, Оби-Ван подозревать начинал, что его приручают как редкую зверушку. Отстаивать свою точку зрения Бен умел и любил, но Палпатин заставлял посмотреть на проблемы под разными, иногда несуразными углами. В итоге Бен всё чаще склонялся к мнению, что его мировоззрение исподволь начинают менять. И подобное заставляло его сторожиться ещё больше. Но напрасно. Время проходило, а Канцлер — человек занятый, настороженность сглаживалась — и вновь приглашение, которое вроде и не сулит ничего, кроме приятного вечера за неспешной беседой.

Время для пробуждения наступило отнюдь не по воле Оби-Вана.

Этим занялся Энакин.

Татуинец смущался приглашений от Канцлера, хотя было всё чинно и гладко. Вот не эта ли гладкость и заставила Энакина приглядеться внимательнее к происходящему?

Его мысли всё чаще занимал вопрос, который возник ещё на том крейсере, где пал Дуку.

Последуй его совету, — ехидно улыбается поверженный граф, — и не узнаешь о планах Дарта Сидиуса.

…

— Ты в его планах занимаешь не последнюю роль. Я расскажу… Дай мне шанс.

Увы, но шансом графа не обеспечили. И история, зачем он, один из многих джедаев, столь внезапно понадобился ситхскому лорду, осталась не рассказанной. Энакин не рассказал про этот эпизод в докладе Совету, Оби-Вану тоже ничего не поведал — были здравые опасения на этот счёт, хотя доверил бы свою жизнь и свою свободу Кеноби. Но пересилить опаску так и не сумел. Может зря?

В тот вечер приглашение, пришедшее на комлинк, Скайуокер едва не пропустил, спохватился чуть не в последний момент, лишь переодеться и успел.

И каково же было изумление, когда в покоях канцлера не обнаружилось знакомого силуэта.

— Вижу, ты не в курсе, что у твоего друга планы внезапно поменялись, — появился на пороге сам владелец этих апартаментов.

— Оби-Ван меня вообще-то всегда ставит в известность.

Многозначительное «кхм» от Палпатина, медленно подошедшего к панорамному окну, заставило Скайуокера затаить дыхание: Сила ли или что-то более глубинное, чем даже и Сила, прошелестело лёгким флёром предупреждения, что вот сейчас что-то… Что-то.

— Началось, — донёсся до слуха Энакина тихий шепот политика. Набуанец невесело усмехнулся, обернувшись к подозревающему невесть что молодому джедаю: — Прикидываешь, о чём именно я хочу тебе сказать?

— Хотелось бы узнать. Ваши намёки для меня дремучая тайна, я — не Оби-Ван, этих расшаркиваний не понимаю от слова вообще.

— Какой умник тебя отдал Консулу? Ты — воин, Энакин, твоя стезя — война, армия, наконец. Конфликты гасить на крайний случай, но не тонкая наука политики.

— Ну хоть один наконец признал то, что на виду лежит! Жаль, что Совет фактов не желает знать.

— Или знает, но только специально тебе позволяет продолжать знакомство со мной? Обычно Совет ваш ведёт совершенно другую политику.

— Мы были знакомы с моего сопливого детства, Канцлер Палпатин. С чего бы им внезапно подозрительностью страдать приспичило?

Набунец словно разом постарел на пару лет, скинув свой обычный вид с лёгкой насмешкой во взоре и отеческой лаской, глянул прямо, твёрдо.

— Ты помнишь, что тебе сказал граф перед своей гибелью?

Энакин непроизвольно напрягся, правда постарался ничем своей настороженности не выдать.

— Вы про ситха? Как там его… Дарт…

— Не притворяйся при мне, что у тебя память дырявая стала, Энакин! — в короткий момент в Палпатине прорезалась какая-то неистовость, крайнее нетерпение. Словно на краткий миг сдвинулась с лица маска — и вновь вернулась на место. Скайуокер сглотнул ком в пересохшем горле: под взглядом требовательных серо-голубых глаз так и хотелось вжаться в спинку кресла.

Незадолго до этого времени к Оби-Вану подошёл один из юношей-падаванов, вежливо передав просьбу Совета джедаев. Несколько удивлённый подобным волеизъявлением, Оби-Ван поспешил в зал Совета и, перешагнув порог, удивился. И достаточно неприятно.

Во-первых, несмотря на всю напряжённость на военном поприще, где всё равно продолжались все те же конфликтные ситуации — отправленные на периферию миротворческие миссии лишь частью справлялись с требуемым объёмом, сегодня Совет был почти в полном составе. Небывалое действие для военного времени!

— Магистры, — Кеноби принял свой самый невозмутимый вид.

— Мастер Кеноби. Мы пригласили вас, чтобы вы прояснили ситуацию, которая нас несколько огорчает, — мягко начал наутоланин Кит Фисто, мигнув мигательной перепонкой.

— Я весь внимание, магистры. Чем могу помочь Совету?

— Расскажите нам, чем таким увлёк вас Канцлер Палпатин, что вы стали вхожи в круг его друзей, мастер Кеноби?

— Друзей? — Бен если сказать честно, даже опешил от подобной трактовки знакомства с Канцлером.

После гибели своей пассии, Падме Амидалы, Энакин стал более открыт для общения и это, как ни странно, сгладить успело настороженное отношение Оби-Вана к приятельским отношениям между Скайуокером и Палпатином. Кеноби предполагал, что Скайуокер был более молчалив в то время ещё и скрывая, что имеет связь с аристократкой с Набу — подобное не приветствовалось Орденом и порицалось. Но ханжой Оби-Ван в этом плане никогда, простите не был, Энакину нужно было просто рассказать — но не решился. История закончилась, конечно, трагично, но оборвала связь, как под пьяную лавочку рассказал Скайуокер, Падме сама — честь ей и хвала, что парню перестала голову дурить.

— Мне кажется, магистры, вас ввели в заблуждение, — самим тоном дать понять, насколько неприятен ему этот разговор. — Канцлер всего пару-тройку раз пригласил меня и Энакина Скайуокера в гости. А чем занять гостей, как не приятной беседой? Скорее всего — это дань тому, что мы прибыли на вызов Совета и Генштаба для вызволения из плена столь высокой особы. И преуспели в вызволении.

— По поводу этого самого плена у нас тоже возникли вопросы, — Винду как всегда был мрачен и подозрителен. Нет, ну ему в самом деле не надоело всех и каждого подозревать не весть в чём??? Вспомним появление здесь мальчишки-татуинца много лет назад… и постараемся тут же забыть.

— Не поздно ли?

— Информация никогда запоздалой не бывает, — буркнул Мейс, едва приметно скривясь от приторно вежливого вопроса.

Бен ничего не стал противоречить, он просто чуть улыбнулся, опустив глаза на носки своих сапог.

— Если это всё…

— Выслушать должен ты нас, Оби-Ван. Война подходит к окончанию своему. Не сегодня, так завтра встанет вопрос обязательно: кто возглавит Республику мирную? — ушки-локаторы повернулись к Кеноби, в упор глянули глаза-плошки.

— Этот вопрос уже неоднократно обсуждался в Сенате, магистр Йода. Должность эта — выборная, выборы проводят в Сенате.

— И о планах своих Канцлер не говорил с тобою? — в жёлто-зелёных глазах гранд-мастера был укор. Кеноби тяжело вздохнул: ну и стоило ходить кругом и около? Почему бы прямо не сказать: что знаешь о планах Палпатина? О чём говорили? Что планировал сей политик? Так нет, надо кругом и около ползать, нервы портить!

— Да, он поднимал этот вопрос в одном из разговоров.

— И отреагировал как на это Энакин Скайуокер?

— Магистры, Энакин весьма далёк от политики и, если честно сказать, её недолюбливает. Он её вовсе не понимает, так что в процессе обсуждения и разговора он был слушателем. Предваряя расспросы, хочу добавить, что канцлер готов сложить полномочия, но намерен передать Республику и бразды правления, когда будет подписан капитальный мирный договор с остатками сепаратистов. И если честно, то я его намерение понимаю: тот раздрай, что достался Палпатину после Валорума, мало кто сможет заставить работать. У вас ещё есть вопросы на эту тему?

— Гневаешься ты! — ткнул ногтем в сторону Оби-Вана Йода. — Чувствуешь подвох ты… Но не видишь суть!

— Так проясните мне её.

Оби-Ван умел на своём настоять. Он готов отстаивать свою правоту, но не готов играть с закрытыми глазами. Магистры переглянулись и право разговора плавно перешло к Винду, устроившего локти на подлокотниках и сложившего пальцы домиком.

Оби-Ван непроизвольно напрягся, отметив эту позу. Сейчас ему на голову свалится кое-что неприятное. Обязательно.

— У нас есть сведения, что Палпатин так просто не покинет свой пост.

Пауза. Оби-Ван остался молчалив и собран: а то он сам этого не знает! Политика такого ранга просто со сцены не попросишь, а канцлер заручился поддержкой ещё и в самом народе. Тяжёлые предстоят выборы нового главы.

— Если ты вспомнишь своё пленение на Утапау и разговор с графом Дуку…

Оби-Ван не спускал внимательного и изучающего взгляда с Мейса Винду. Вывести из равновесия тому его не удастся.

— Я помню. Граф сказал, что Сенатом управляет ситх. Но это весьма расплывчатое сообщение, которое может привести к распаду строя и смены настроений на упаднические, магистр.

— Вижу, на эту тему вы тоже размышляли, мастер, — чуть наметил улыбку одобрения Винду, — Да, мы долгое время наблюдали за окружением Канцлера и за Сенатом в частности. И пришли к выводу, что тогда, много лет назад, на Набу, был ликвидирован всё же ученик, учитель же остался цел.

Бен сумрачно кивнул: его выводы в тот день никто в расчёт так и не взял, а ведь он говорил, что забрак был лишь учеником! Думали они…

— Вам нечего сказать нам?

Погрузившийся в мгновение раздумья Оби-Ван вскинул голову и обвёл Совет магистров недоумевающим взором.

Нет, а они чего от него-то ожидают?

Ладно, будем играть в политику и здесь.

— Тогда, боюсь, у нас очень большие проблемы, магистры. Если за столь длительное время этот мастер так и не проявил себя настолько, что даже наша разведка руки разводит, то это означает для меня лишь одно.

Драматическая пауза и выдержать тяжёлый взгляд глаз магистра Винду.

— Досказывайте свою проникновенную речь, мастер Кеноби, — Мейс откинулся на спинку своего кресла.

— Как прикажете. Нам противостоит Мастер, причём я говорю это слово с большой буквы, тот, у кого самообладание и выдержка возведена в абсолют. Иначе бы он допустил ошибку ещё раньше, хоть в чём-то.

— Восхищаешься им ты? — досадливо проскрипел Йода, пристукнув посохом.

— Отнюдь. Я сделал этот вывод только со слов магистра Винду, — короткий поклон в сторону виновника. — Тот, кто сумел настолько слиться с этим разномастным обществом, каким выступает Сенат, явно знает, что его будут искать. Дуку и Гривус мертвы и, даже если они были его руками, то теперь ход за ним. Дуку даже не скрывал, что он является учеником этого самого Дарта Сидиуса, он был горд работать на это существо. А это о многом обязано нам рассказать.

— Искать он будет того, кто заменит Дуку теперь, — дополнил Винду реплику Оби-Вана.

— Именно так. Вот только кто нам сказал, что запасного варианта у этого ситха уже не было припасено? По мне так слишком уж легко и спокойно прошло это похищение. Да, гвардейцы охраны канцлера погибли — нападение было внезапным для них. Но одно то, что Дуку даже про потайные ходы откуда-то вызнал — уже путь к отправке мыслей о том, что система безопасности не столь безопасна.

— Вот поэтому мы и отозвали Энакина Скайуокера с боевых действий.

— Что?! — Оби-Ван сразу потерял своё спокойствие и уставился на Совет беспокойно. — ВЫ решили…

— Нет! — вскинул руку Сеси Тийн. — Оставь неозвученное не озвученным, мастер Кеноби. Решили мы так, чтобы обеспечить Канцлера приглядом и охраной. Вы правы — ваш бывший ученик не обладает вашими умениями в политических баталиях, но вот его способности телохранителя, проявленные им при охране сенатора Амидалы, его быстрая реакция к смене обстановки в критические моменты могут нам помочь. Скайуокер достаточно молод, политиков он пусть и не презирает, но с трудом терпит, значит, отвлекаться на мелочные амбиции сенаторов он не станет и сосредоточится лишь на деле.

Дышать стало чуточки легче, но скреблось что-то на подкорке, скреблось и царапалось. И для пробы…

— Энакин ещё не достаточно владеет самодисциплиной, но уже много лучше, чем до Войны. Быть может я…

— Вы нужны нам будете в Храме, Оби-Ван. Это не обсуждается, — сказал, как отрезал Винду. Оби-Ван не позволил себе ни секунды сомнения, коротко поклонился, принимая приказ.

— Позвольте покинуть вас?

— Всего хорошего, мастер Кеноби, дальнейшие указания будут высланы на ваш комлинк.

Ещё пару минут в зале висела тишина. Никто не захотел брать на себя смелость оспорить решение, которое осталось неозвученным.

Наконец не выдержал Кит Фисто.

— Вы не сказали ему сути нашего плана! Вы подозреваете Оби-Вана в сговоре с врагом?

— Прошу вас умерить тон, магистр! Сделал я подобное лишь из убеждения, что неведение для мастера Кеноби будет лишь лучше. За всё время этой войны Скайуокер и Кеноби не раз прикрывали друг другу спины и лучше будет мастеру не знать, что его прежний падаван выступает приманкой для лорда! Мы обязаны спровоцировать этого неуловимого Сидиуса или он так и продолжит творить свои тёмные дела за спиной у других прячась! Во имя справедливости и ради спокойствия Республики.

— Да будет так! — кривя губы, закончил Фисто, очень недовольный этими интригами.

А тем временем, не зная, какие тучи сгустились уже над его головой, Энакин приготовился выслушать, что же такого мог про Дуку рассказать Канцлер. Оби-Ван не раз упоминал, что в бытность свою падаваном у Квай-Гона сам лично видел несколько раз, что Палпатин и граф, тогда ещё магистр Дуку, нередко встречались и вели беседы.

— Когда граф тебе сказал про Дарта Сидиуса… Да не смотри на меня так, я в курсе, как зовут того, кого столь долго ищут джедаи. Граф не солгал ни в едином слове.

— Там не одно слово и было, — внёс свои пять копеек Скайуокер, не спуская глаз с собеседника.

— Да сколько бы ни было. Знаешь, у меня предчувствие, что ждать, когда война закончится и я смогу навести порядок после неё, ваш Орден не станет. К этому слишком много предпосылок.

Энакин и хотел бы запротестовать, но даже Оби-Ван затронул эту тему, сказав, что у Палпатина как сторонников много, так и противников, которые метят на вакантное место главы Республики. Уж многим он мозоль любимую оттоптал, чтобы удержаться в окончании изнурительной войны в привычном статусе.

— Увы, я в Совет по годам и опыту не прохожу, чтобы дать вам хоть какой-то ответ на эту тему, сэр.

— Я и не предлагал тебе этого, не так ли? Но если ты хочешь, то я могу тебе помочь приобрести вес в Ордене. Но это если ты хочешь, Энакин, — голубые глаза пытливо смотрят в синие. Вот это Скайуокер понимает и подаётся всем телом в сторону политика. Смотрит уже более жёстко и требовательно.

— И что вы мне можете предложить?

Палпатин вновь повернулся к панорамному окну в своих покоев, позволив многозначительной усмешке коснуться своих губ, так, чтобы его собеседник её не увидел.

— Я могу тебе помочь обличить Дарта Сидиуса и тем самым ты снискаешь свою признательность.

Тишина в пару ударов сердца.

— Вы в самом деле можете это сделать?

Шив удерживается от ликующего смеха, пробарабанил кончиками пальцев по бронированному стеклу, тихо произнеся:

— Не стоит во мне сомневаться, мой друг, не стоит. Я открою вам, кто скрывается среди нас под таинственным именем Дарта Сидиуса. Но! — политик живо повернулся к своему молодому гостю и поднял в предупреждении палец: — Но всему своё время, Энакин, и пока оно не пришло.

— Это опасная ситуация, Канцлер. Совет джедаев давно ищет этого ситха. Вас могут обвинить в пособничестве! Если вы знаете, кто это…

— Я очень сомневаюсь, что ваш Совет будет устраивать справедливый суд над этим бедолагой, сперва я обязан убедится, что меня обеспечат поддержкой. Если верить рассказам и легендам ситхи — коварны и непредсказуемы, а ещё не прощают обид и предательства.

— Это преувеличение, они не всемогущи.

«Посмотришь на Орден и ваши потуги найти Сидиуса и начинаешь понимать, что деградация одарённых — это приговор Силе!» — так и подмывало высказаться Палпатину.

— Ты волен сейчас же понестись в Храм и передать, что я тебе сказал. Задержать тебя я права не имею. И всё же… Всё же, если я всё ещё являюсь твоим другом, не торопись с передачей этих данных.

— Я подожду, — тихо ответил Скайуокер, награждая набуанца пристальным и каким-то новым взглядом.

— Правильное решение, — похвалил мужчина.

Когда же данный момент наступил и Палпатин открыто оповестил Энакина, что именно он и является тем самым неуловимым ситхом Дартом Сидиусом, фишки легли самым наилучшим образом для политика.

Рейтинг Канцлера после гнусного похищения взлетел до небес, жители Корусанта и Республики живо осуждали и некомпетентность Ордена (двойная охрана от Ордена умудрилась профукать графа даже в Сенате, а известно данное обстоятельство стало даже несмотря на запрет на обнародование), и вероломность сепаратистов. Им мир предлагали, а они вон что удумали.

Поддержка сенаторов тоже склонилась на сторону Канцлера. Особенно после того, как они потрудились на периферии, поняв тонкий намёк после некоторых упрямцев, которые запротестовали, что работать там, куда отправляет их Палпатин, неприемлемо для высокопоставленных особ. Вылетели данные особи из своих кресел быстро с приговором: благо Республики для этих существ — пустой звук, а потому к занимаемой должности предрасположенности не имеют.

Как-то быстро прояснилось и то, кто же именно заручился не демонстрируемой поддержкой Ордена, претендуя на столь желаемую должность. Очевидно же было.

Бейл Престор Органа, кто ж ещё!

Винду появился на пороге офиса Палпатина весь в блеске и при параде, с тройкой поддержки за плечами. Канцлер ждал этого прихода со всеми распростёртыми объятьями. И ждал обвинений, котрые не заставили себя ждать.

Винду был короток и чётко поставил обвинения: ваш срок на данном месте в качестве канцлера уже давно истёк и превышены все временные рамки, так что.

И вообще, Канцлер, вы арестованы и обвиняетесь в пособничестве…

Нет, это надо было придумать ненарочно! Сепаратистам!

Палпатин не протестовал, нет! Он даже дал себя вывести из здания Сената, да, в сопровождении Винду, который шёл рядом с сейбером и тем паче — активированным. Но… Вот облом, да? площадь перед Сенатом оказалась блокирована не только жителями столицы, но и войсками. Джедаи оказались в меньшинстве, о чём достаточно быстро сообразили.

И кто там крикнул клич, что их великого (именно так!) канцлера подлые джедаи собираются убить?

Нелюбовь к странным отшельникам давно и тщательно лелеялась в Республике стараниями что Плэгаса, что самого Палпатина. И кто виноват, что Орден вяло реагировал на обстановку в целом и такие вот шепотки в частности? Так работать надо на опережение, господа, а медитацией такие клинические показатели не лечатся!

В результате: Палпатин отделался лишь помятым нарядом и сорванным рабочим днём, Винду пришлось ретироваться в Храм — там едва не началась массовая резня: народ требовал объяснений, так что заперлись джедаи в Храме и носа не казали на улицы — растерзали бы сразу, агрессия до сих пор витала в воздухе. Энакин, пусть и передал известие, кто именно является ситхом, сам оказался под раздачей — не просто под домашним арестом, а реальным — в подземелья Храма отправлен, да ещё и с подавлением Силы!

Вызванный срочно с переговоров именем Палпатина, Кеноби ошалевал от скоропалительных и опрометчивых решений товарищей. Храм был в осадном положении, а как иначе назвать то, что ни вылет, ни посадка туда были не разрешены, воздушное пространство над Храмом контролировалось из космоса, связь подавлялась напрочь, а вокруг зиккурата Храма стояли батальоны клонов?

«Властью, данной мне…» — вот тебе бабушка и калач. Палпатин отбирал у Ордена власть мягко, мелкими частичками, а они мирились и уступали. Отступили? Утирайтесь.

— Что вы хотите от меня, канцлер? — Кеноби сидел напротив Палпатина в его рабочем кабинете в Сенате, одетый в гражданское платье, закинув ногу на ногу. Собранный и понимающий — компромисс будет даден лишь один, уступок сделано не будет.

— Моё условие будет таким, при котором в выгоде останутся все: и Орден, и Республика, и я, — сегодня Палпатин не стал притворяться улыбчивым и безвредным старичком. Напротив Оби-Вана сидел полный сил и уверенности в них хищник. В Палпатине не было самоуверенности, не было презрения в выигрышной комбинации, даже высокомерия не было — зачем они? Им ещё работать придётся в будущем.

— И что же может предложить Дарт Сидиус мне, как джедаю? — выдавил Оби-Ван.

— Вы возглавите Орден, Йода… Он хочет, чтобы Свет победил Тьму? Я ему дам возможность либо самому, либо тому, кто захочет занять его место, по старой традиции попытаться сокрушить меня. Думаю, это наши разборки, одарённых, другим говорить про них не станем.

— Вы столь уверены в своих силах? — даже сквозь маску было видно, что Кеноби впечатлён.

— Только этим и жив пока, что уверен, а не самоуверен, магистр. Вернёмся к обсуждению. Мне нужен лояльный Орден, мне не как ситху, а как главе государства. Я введу в Совет Империи…

— Минутку! Когда Республика вдруг в Империю превратилась?

Серые глаза Палпатина остро блеснули:

— Только что. Раз вы пошли на диалог, то лёд стронулся с места. Итак, прошу не перебивать: я введу в мой Совет советников от джедаев, двух будет достаточно, я позволю вам и дальше пропагандировать свои воззвания и концепции, границы будем урегулировать в этих вопросах в дальнейшем, сейчас лишь суть. Если в Империи произойдёт что-то вроде такой же войны, которая произошла с сепаратистами, джедаи выступят незамедлительно, предоставив все имеющиеся силы. Задел на будущее.

— А оно у нас будет? — заломил бровь Кеноби, зло кривя губы. Он уже видел, что предложения обоснованы и даже демократичнее того, что в противоположном варианте ждало бы самого Сидиуса.

— Вы хотите, чтобы цивилизация знала джедаев или нет, Оби-Ван? Я начинаю сомневаться в своём начинании и мягкосердечности. Может поступить, как в старые добрые времена и уничтожить сам Храм? И поверьте, мне и оправданий искать не придётся. Никакого геноцида, что вы! Сплошная необходимость.

Палпатин некоторое время сидел и в молчании наблюдал за своим оппонентом, после кивнул, когда Оби-Ван и слова не проронил в ответ, и, как ни в чём не бывало, двинул свод решений дальше.

Там, под непроницаемой маской, надетой на лицо, под внешним безразличием, в Оби-Ване всё кипело. Да, Палпатин совершенно не глупец, понимает, что свято место пусто не бывает, а противника идейного стоит пригнуть как следует и держать перед глазами, а то как те же ситхи — заныкаются в щёлки и из-под полы начнут свои планы претворять. Уж лучше так, рядышком, с хваткой на нежном горле.

— Я понял вас, император, — сдерживая порыв прорычать этот титул, Бен был предельно сдержан и язвителен. — Но это лишь предложения к Ордену. Я слышу одно «но» в ваших словах.

— Вы отдаёте мне Энакина Скайуокера. Полностью отпускаете его из Ордена и забываете, что он когда-то был принят в него. Ни гонений, ни попыток покушения — ничего быть из этого не должно.

— Только это? — осторожно поинтересовался изумлённый джедай.

— Поверьте, магистр Кеноби, это мальчишка для меня не просто потенциал Силы, он в самом деле дорог мне. Я ему отца, скажем так, заменил. Знаю, звучит глупо, но я после объясню вам, что значит эта просьба. Выводы вы и сами сделать сможете.

Кеноби выполнил и это условие и сумел переломить хребет упрямству товарищей. Как? Это отдельный вопрос, Палпатина он не интересовал. А для Кеноби это была проверка на прочность и изворотливость. Сумел? Ну молодца же!

На Энакина у Палпатина были свои планы.

А есть планы — значит, живём!