Гарамант и всевидящее око (джен)

Подходил к концу сезон половодья. Воды Нила постепенно возвращались в привычное русло, оставляя за собой сдобренные питательным илом поля, что немало радовало землепашцев и купцов, подсчитывающих будущие барыши от еще не посаженного в землю урожая.

Что же касается ремесленного квартала, расположенного на окраине Мемфиса — то здешних жителей мало волновало поведение кормильца. Их ремесло никак не зависело от разлива вод, только от воли всемогущего Ра, опалявшего песчаные улицы своим жаром. Именно поэтому самое ценное время в ремесленных кварталах приходилось на утренние и вечерние часы — пока свет Ра освещает, но не палит нещадно. Когда же великий Ра уступал свое место на небосводе сереброликой Ях, а холодный ночной ветер с пустыни выгонял с улиц самых отчаянных гуляк, наступала благословенная тишина, потревожить которую не осмелился бы самый отвязный смутьян, перепивший ячменного пива.

Именно в тот самый час, когда в ремесленном квартале спали даже беспокойные мыши, на улице глиномесов словно из ниоткуда появился человек. Облаченный в одежды, схожие с традиционными жреческими, он, тем не менее, был мало похож на жреца. Например тем, что был достаточно худ, словно подросток, едва поступивший в учение в храм, но выправку при этом имел, будто всю жизнь прослужил в личной охране фараона. Кинув неодобрительный взгляд на улицу, щедро залитую лунным светом, он раздраженно погрозил пальцем полнощекой Ях и обратился к большой полосатой кошке, вышедшей из тени ближайшего дома:

— Что скажете, прекрасная Мегара?

— Я всем больше склоняюсь к тому, что оставить мальчика при храме будет полезнее для него же. — Раздраженно махнула хвостом кошка и обернулась невысокой стройной женщиной, так же облаченной в одежды, похожие на жреческие. Миловидное лицо, несмотря на вполне обычные человеческие черты вызывало ассоциации с обликом Бастат, особенно если какой-нибудь смельчак рискнул нарисовать на нем угольком усы. Правда трудно было представить такого глупца, стоило только взглянуть в холодные глаза, абсолютно не соответствующие своей строгостью веселой богине.

— Мы снова возвращаемся к истоку.. — Устало вздохнул мужчина. — Хорошо, допустим вы сумели найти достойные аргументы против моих доводов и даже сумели убедить меня в их целесообразности. Тогда ответьте мне, драгоценная служительница наук, в какой храм вы готовы передать младенца, не пережившего даже полного разлива Нила? В мужской, где жрецы понятия не имеют, как обращаться с младенцами или женский, где ребенка сначала забалуют, а то и совратят еще до инициации? — Он строго поднял палец вверх, заметив, что собеседница хочет ему что-то сказать. — А что он может узнать о жизни за пределами храма? А что станется с ребенком, если ему придется принять участие не в рутинном обряде, а таком, что волею богов, с него будет снято маскирующее заклятье и жрецы увидят клеймо проклятого? Готовы ли вы, верное дитя богов, пойти против воли жрецов в их же храме и отобрать дитя у Осириса? — Все так-же поднятый вверх палец дрогнул и внезапно мужчина ткнул им туда, где над горизонтом начала всходить утренняя звезда. — У вас осталось не так много времени, чтобы дать мне ответы хотя бы на эти вопросы!

Но женщина только вздохнула и опустила плечи, признавая поражение. В наступившей тишине собеседники наблюдали, как на начинающем светлеть небосводе появилась еще одна звезда, которая начала стремительно расти и вскоре рядом с ними приземлилась колесница.

Посмей кто из поздних гуляк появится в этот момент на улице, неизвестно чему больше бы они удивились: то ли тому, что двигалось сие транспортное средство без коней, и даже лебедей, коли предпочитает под колесами не каменные дороги, а ночной эфир, то ли вознице, коим был могучий атлет, со вьющимися волосами цвета сухой соломы, ростом не уступающий фигурам с фресок на стенах ближайшего храма, а ведь в них было не менее пяти локтей...

— Приветствую тебя, доблестный Харон! Ты привез?

В ответ великан молча протянул худощавому мужчине корзину из тростника, на дне которой мирно посапывал младенец. Мегара тоже заглянула в корзину и тяжело вздохнула — прямо напротив сердца младенца на коже отпечатался иероглиф шакала, пожирающего ка. Да, такому ребенку не дано прожить и дня, если кто-то увидит этот жуткий знак, с этим трудно поспорить. Тем временем ей в руки практически насильно впихнули корзину, и мужчина, вынув из складок одеяния флакон с чернилами уже рисовал на запястье магическую руну. Не прошло и пяти ударов сердца, как черные линии как бы поглотились кожей, оставив запястье чистым, вместе со знаком пропала и жуткая метка. Харон всхлипнул:

— О премудрый Аменемхет... Может оставим мальчика? — С видом обиженного щенка он с высоты своего роста попытался заглянуть тому в глаза. — Уж управлюсь, человеческие детеныши так похожи на прочих... — Ища поддержки, он обернулся к той, что называлась Мегарой, — и пресветлая госпожа поможет, правда ведь?

Но тот, кого он назвал Аменемхетом, лишь сурово зыркнул на него из-под нахмуренных бровей и скомандовал:

— Ра на подходе, ты же не хочешь предстать перед простолюдинами на колеснице без коней?

На это Харону сказать было нечего , взглянув последний раз на мирно сопящего ребенка, он взмыл ввысь на своей колымаге, не переставая при этом бормотать аргументы в пользу своей идеи.

Тяжело вздохнув, Мегара положила корзинку с младенцем на порог ближайшей хижины. К ручке Амененхеп споро приладил папирус и фамильный медальон для первой ступени инициации, и отступив на пару шагов, оба мага исчезли, оставив после себя легкий дымок, словно от храмовых благовоний...

— Гарррри! Где ты, сын песчаного шакала?!

Уже ставшим привычным для соседей вопль разбудил всех в округе, но не худенького мальчонку, спавшего в обнимку с парой куриц на циновке в под навесом, рядом с птичьей поилкой.

— Гарамант, Осирис тебя забери, вставай немедленно! — Игнорировать вопль, раздавшийся над самым ухом, мальчишка уже не мог. Да и курицы, убоявшись, что хозяин пустит их на праздничную похлебку, квохча, разлетелись по двору. Гарамант — так звучало его полное имя, но все в округе — от приютивших его родственников, до старой вдовы Фебы, называли его коротко — Гари, и только дядюшка Варсутин называл его Гарри, добавляя в укороченное имя львиного рычания. Довольно крупный, с заметным брюшком, дядюшка возглавлял артель, поставлявшую местным мастерам глину для работы. И хотя он зарабатывал немало, мог позволить даже мясо по праздникам, племяннику перепадали только крохи с хозяйского стола, от чего он был тощ и малоросл. Что, впрочем, не помешало, как только мальчик слегка подрос, отдать его в подмастерье вдове Фебе.

-Ра уже поднялся, а ты все спишь! В доме воды нет, а ты в тенечке прохлаждаешься?

Гари быстренько, мышкой, проскользнул вдоль стенки и, прихватив кувшин, побежал за водой в водохранилищу. Когда он, пыхтя от тяжести, вернулся в дом, тетушка Пиерия уже напекла лепешек и приготовила ароматные травы для бодрящего напитка. Гари, оставив кувшин на кухне, прихватил оставленную для него недоеденную кем-то накануне лепешку, выскользнул во двор. Курицы, успокоившись после утреннего переполоха, уже ждали своего приятеля у поилки. Там он и присел в тенечке, потихоньку грызя свой завтрак, не забывая угостить пернатых друзей. Любой на их улице, узнав об этом, назвал бы Гари дурачком, отдающим малые крохи животным, которых кормят лучше, чем его, но им было не понять, какого это жить, когда тебя никто не любит. И только глупые птицы, за малые крохи черствой лепешки и хорошее отношение любили мальчика больше, чем хозяев.

— Чего расселся, работа тебя ждет! — Вот и тетушка вышла во двор. Плеснув курам воды и насыпав зерна, она дала мальчишке подзатыльник. — Мы дали тебе кров, вырастили, но кормить не обязаны. — Это мальчик слышал каждый день, и даже иногда задумывался, как он сможет жить без этой волшебной фразы. Потому что именно она вдохновляла его каждый день бежать на работу, словно на праздничное моленье в храм.

Старая вдова Феба появилась в квартале глиномесов где-то десять разливов Нила назад. Выкупила у старого Софака его хибару с мастерской, продала его инструменты и привезла на большой телеге свои. Что за диковинные механизмы использовала женщина, не знал никто, даже Гарамант, хотя уже не один разлив работал у нее подмастерьем. Впрочем, в его обязанности входило бегать к клиентам, покупать продукты и неведомые штуки, которые передавали подозрительные торговцы в запечатанных свертках. Кроме того, на наружной стороне мастерской было установлено колесо с ручкой, которое ему приходилось регулярно крутить, что сделало его, несмотря на худобу, достаточно крепким и выносливым.

А занималась старая Феба ремеслом странным, к глиномесам не имеющим никакого отношения. Что она делала в своей мастерской, не дано было знать никому, но она умудрялась сделать так, что самые дешевые украшения и утварь приобретали вид выполненных из чистого золота. Кому это было нужно и зачем, Гари в силу своих лет не понимал, но невольно присматривался ко всему, что блестело как золото — к парадным украшениям соседок, ритуальным сосудам в храме — и со временем научился с одного взгляда определять работу своей хозяйки.

А еще, кроме того, что мастерство Фебы было непонятным, у нее были весьма могущественные покровители. В самом начале, когда он был еще совсем маленьким, в первом же самостоятельном походу к клиенту, его на улице избили мальчишки во главе с братом. Они даже отобрали сверток с кучкой медных украшений. Ревущего мальчишку старуха даже не отругала, а напоила успокаивающим отваром с медом. Отобранные украшения в тот же день, еще до захода Ра, были в мастерской старухи, а местные хулиганы с тех пор обходили подкидыша стороной. Брат же делал вид, что не видит и не знает этого заморыша, что живет в их доме. Гараманта такое положение дел вполне устраивало, за что он был благодарен старой женщине, которая не просто относилась к нему хорошо — иногда угощала вкусными вещами, давала отдохнуть, но и даже помаленьку обучала чтению и письму, а в минуты отдыха рассказывала легенды о жизни богов и величайших фараонов и полководцев, живших в стране черной и красной земли.

Вот и сегодня Гарамант с утра успел сбегать до пивоварни, принести увесистый свёрток и покрутить колесо. Едва Ра достиг высочайшей точки небосклона, Феба позвала мальчика в дом. Налив охлажденного отвара, она спросила:

— Тебе что-нибудь рассказывали о твоих родителях?

От неожиданности мальчик поперхнулся и закашлялся. Женщина терпеливо ждала, пока он прокашляется, не сводя с него пристального взгляда. Гари, поняв, что отвечать все-же придется, лишь отрицательно помотал головой. Сказать ему было нечего, да и вообще не хотелось. Потом у него промелькнула мысль, что вопрос этот задан неспроста, как и предложение взять его в подмастерье много лет назад. Неужели она что-то знает про его маму и папу? Однако старая Феба лишь качнула головой, увидев, как отчаяние во взгляде ребенка сменяется надеждой. Она и сама была не в курсе, ее просто попросили присмотреть за мальчонкой, непонятно только зачем, поэтому дальше они просто молча пили ароматный настой с ячменной лепешкой.

Оставшееся время до захода Ра Гарамант делал все бездумно — крутил колесо, писал по памяти иероглифы, относил клиенту заказ... Все мысли его крутились вокруг мамы и папы, которых он не помнил, не помнил даже — были ли они или его подкинули в дом дядюшки сразу после рождения. И почему вдруг старухе этим интересоваться сейчас? Так, поглощенный в свои невеселые мысли, он вернулся в дом, заменивший ему родной, и рухнул на циновку, которую ему уже освободили пернатые подруги. Вообще-то циновка эта лежала обычно в доме, у порога, и служила ему постелью, только сейчас, когда ночной ветер из пустыни не был жесток, спать во дворе было намного комфортнее, да проснутся под вопли было намного приятнее, чем от пинков, которыми его успевал наградить дядюшка по пути на двор.

Следующее утро озадачило соседей непривычной тишиной. Все начиналось как обычно — дядюшка Варсутин, выходя на двор заметил, что племянник опять спал не в доме. Сладко потянувшись на пороге, он только открыл рот для привычного крика, но поперхнулся — на ограде сидел священный удод с пергаментом в клюве. Пестрая птица презрительно оглядела большого человека с головы до ног и что-то вопросительно чирикнула.

— Агыхыр? — Набранный для традиционного утреннего вопля все-таки нашел выход. Правда, что сказать, Варсутин не успел придумать. Вид пергамента с восковой печатью напугал его сильнее, чем пернатый посланец. Пока в голове главы артели лихорадочно носились мысли «от кого?», «за что?» и «что будет с семьей?», птица разглядела под навесом спящую компанию и, перепорхнув через двор, бросила свиток прямо на грудь спящему мальчишке.

— Чеееего? — Соседи все-таки не остались без будильника. Рев раненого носорога огласил окрестности. Какому-то заморышу дрессированные птицы носят настоящие пергаменты, когда он, уважаемый человек, вынужден экономить даже на папирусе?

Непривычный звук разбудил Гараманта в мгновенье ока. Открыв глаза, он увидел своих пернатых подружек, которые рассматривали что-то на его груди. С трудом подняв затекшую от неудобной позы голову, он не с меньшим удивлением уставился на пергаментный свиток, лежавший прямо на сердце. Пока он хлопал глазами, пытаясь понять — спит ли он или уже проснулся, дядюшка, со скоростью летящей стрелы пронесся через весь двор и схватил свиток.

— Что это значит, ты.. — Продолжить ему не дали — тетушка Пиерия, поняв, что произошло что-то важное, уже выскочила во двор:

— Милый, что случилось? — Но, увидев пергамент в руке мужа, тоже внезапно замолчала. Сглотнув слюну, внезапно заполнившую рот, она молча ткнула пальцем в свиток. Варсутин, так же ошарашенно глядя на жену, показал ей печать.

— Это то, что я думаю? — Женщина молча кивнула в ответ. — Ах ты... — Грузный мужчина навис над ничего не понимающим ребенком. — Ты, мерзкое отродье... — Тыкая его прямо в грудь так и нераспечатанным свитком, он не замечал, что в месте прикосновения на чистой коже начал проступать какой-то знак. А стоящая все-так же в стороне Пиерия увидела. Спешно позвав мужа, она увела его в дом. Растерянный мальчишка так и остался сидеть на циновке, размышляя — стоит ли сегодня идти за водой или его все равно сейчас будут убивать?

Тем временем взрослые, о чем-то пошептавшись, снова вышли во двор. Дядюшка, осторожно, вытянув в руке по-прежнему нераспечатанный свиток, подкрался к ничего не понимающему Гари и ткнул его снова в грудь. Мальчишка, привычный к тычкам, пинкам и подзатыльникам, мгновенно «закрылся», как делал это на протяжении многих лет, чтобы не чувствовать злобу родственников и уберечь свою ка от их ненависти. Варсутин, отступив на шаг назад, вопросительно оглянулся на жену. Та лишь отрицательно качнула головой. Ситуация повторилась — и снова тычки не дали никакого эффекта. Тетушка побледнела, дядюшка покраснел, а Гари пожалел, что все-таки не пошел за водой.

Третий раз Варсутин уже не решился ткнуть растерянно хлопающими глазами мальчишку, а так же, осторожно, отступил к жене и они снова скрылись в доме. Теперь, казалось, даже курицы были в шоке от происходящего, и только Дорид, сын главы артели, был не в курсе, что в доме произошло что-то странное. Разбуженный традиционным утренним отцовским воплем, он, потирая глаза и позевывая, зашел на кухню, да так и застыл на пороге, забыв закрыть рот. Родители, забыв про завтрак, шептались о чем-то над пергаментным свитком, запечатанным самой настоящей восковой печатью.

— Едем в храм! Пусть жрецы с разбираются с этим отродьем Осириса! — Рявкнул Варсутин, стукнув кулаком по столу. Пиерия, до этого что-то доказывающая мужу, замолчала, принимая окончательное решение мужа, а Дорид наконец захлопнул рот, подумав, что завтрака сегодня не будет. И оказался прав.

Вместо завтрака семья споро собрала вещи для дальнего путешествия. Когда за главой заехала телега артели, на нее, к удивлению возницы, загрузилась вся семья, даже приемыша затолкали на телегу, словно боялись, что потеряют его как нечто ценное. На месте, раздав указания и назначив старшего на время его отсутствия, Варсутин забрал запасную телегу с молодым волом и, загрузив семью с вещами, отправился на юг...

Впервые в сознательной жизни Гарамант покидал окрестности Мемфиса. Да что там говорить, он и не видел и другой окраины мегаполиса, дальше ближайшего рынка и храма ему не доводилось бывать. Поэтому, несмотря на странное поведение родственников, он воспринял путешествие как сказочное приключение, как в историях, которые рассказывала ему старая Феба, пока они вдвоем полировали свежепозолоченные вещицы клиентов.

Дорога до Фив заняла несколько дней. Быки, привыкшие к перевозке тяжести, шли неспеша и распорядок дня знали хорошо — в полдень и после захода Ра они ложились на землю и ничем — ни батогами, ни бранными словами их нельзя было сдвинуть с места. Впрочем, на отборную брань у них была однозначная реакция — они становились как вкопанные и очень внимательно слушали оратора до тех самых пор, пока у того не иссякнет запал. Поэтому и продолжать путь с первыми лучами солнца у благословленного семейства никак не удавалось. Вредная, несмотря на свою святость в некоторых провинциях, птица упорно навещала дядюшку Варсутина каждое утро, укоризненно смотрела на него и прокричав что-то явно ругательное, улетала. Передать пергамент истинному получателю почтенный глава артели даже и не думал, но бранился при этом так знатно, что быки еще долго вздыхали о чем-то своем, неспеша таща телегу вдоль залитых водами Нила полей.

На постоялый двор на окраине Фив путешественники прибыли, когда на небосклон уже взошла Оуайти. Долгая дорога измотала всех настолько, что дядюшка Варсутин не сказал ни одного бранного слова хозяину, указавшему славному семейству на несколько циновок прямо на земле под навесом. На Дорида, набравшемуся сил на то, чтобы возмутиться на то, что он должен спать наравне по комфорту с кузеном шикнули так, что ближайшие соседи, те, кто еще ворочался в ожидании сна, притихли.

Бросив дорожные сумки, все повалились на выделенные места. Мальчишки заснули сразу, едва их головы опустились на котомки, заменившие им подушки, а вот взрослые не торопились отправляться в страну снов. Практически без споров они решили, что с восходом Тиомутири Варсутин отправится в храм один и попробует добиться аудиенции с кем-нибудь их старших жрецов, а Пиерия присмотрит за мальчишками, пока они почистят волов после дальней дороги. На том и сошлись, радуясь, что можно поспать, не переживая о дальнейшем пути.

Впрочем, поспать невольным путешественникам не дали. Почтенный глава семейства был разбужен весьма непочтительным пинком в область пониже поясницы. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы обругать наглеца, он поперхнулся, увидев над собой гору мышц, превосходящую в росте даже самых высоких иноземных воинов фараона.

— Приветствую тебя, почтенный Варсутин! — Пробасила гора мышц, тряхнув соломенными кудрями. — Благодарствую, что потрудился привезти Гараманта прямо в Фивы. Кстати, где он?

Гигант даже не потрудился понизить голос, чтобы не разбудить окружающих, отчего и остальное семейство немедленно проснулось. При виде огромного человека, даже у капризного Дорида не нашлось и пары слов, чтобы выразить свое возмущение внезапной пробудкой посреди ночи да после тяжкого пути. Сам Гари, едва продрав глаза и рассмотрев в свете Ях гостя, вытаращился на него, приоткрыв рот, в восторге. Родственники же восторга его не разделяли и невольно сбились в кучу, попытавшись найти убежище за широкой отцовской спиной. Гигант же тем временем вытащил из пояса амулет, сверкнувший драгоценным камнем в ночной темноте ярче самых ярких звезд, усыпавших небосвод и навел его на дрожавшего от страха Дорида.

— Э, уважаемый, чего вы мне пытаетесь подсунуть, это точно не Гарамант, я точно привозил к вашим дверям не этого мальчонку?

Голос его был грозен не меньше, чем грозен был его вид, и Гари понял, что придется ему заступится за родственников, пока они не померли со страху

— Достопочтенный эээ... — Робко подергал он великана за самый край схенти — хорошо хоть смог дотянутся. — Простите, я не знаю Вашего имени, но если Вам нужен Гарамант, племянник почтенного Варсутина, то это я.

Гари пришлось отступить на шаг, когда ночной гость развернулся к нему — иначе ему пришлось бы общаться с поясом, а лица собеседника он бы просто не увидел.

— Прощу прощения, забыл представится. Меня называют Харон, сын Медеи, и я рад приветствовать тебя, юный Гарамант. Премудрый Аменемхет послал меня помочь тебе собраться и провести на галеру, которая отвезет тебя в школу.

— Школу? — От удивления Гари даже забыл о вежливости и перебил Харона. — Я не знаю ничего про школу и вообще, я просто приехал сюда с дядюшкой — ему надо в храм..

— Это в какой тебе храм понадобилось, старый ты огрызок крокодильего хвоста? — Рявкнул гигант, поворачиваясь к Варсутину.

Окружающие нашу компанию постояльцы даже и не проснулись, несмотря на то, что от грозного рыка содрогнулся даже навес из пальмовых листьев и даже местами посыпалась труха.

— Я с тобой еще разберусь! — Сбавив тон, он повернулся обратно к ошарашенному мальчишке и пояснил. — В пергаменте все написано, или ты хочешь сказать, что тебя не обучали грамоте?

Гари, увидев, как от страха затрясло все семейство, поспешил заверить грозного Харона, что грамоте он обучен. Правда уточнять, кто его той самой грамоте учил, он не стал, пожалел родственников — все-таки это были единственные родные, которых он знал. А вот про какой пергамент идет речь — он не в курсе, наверное его доставили уже после их поспешного отъезда из дома.

— Ну да, ну да. — Пробурчал гигант и легонько ткнул парнишку пальцем в плечо. Ну как сказать легонько — Гари отлетел на циновку, с которой недавно встал, и захлопал удивленно глазами — ведь он должен был почувствовать удар, а место, куда ткнул гигант даже не чесалось. — Вот сейчас мы и узнаем, с чего это вам срочно в храм понадобилось, да не абы какой и куда пергамент делся, который якобы не успели доставить...

И хотя во время этого монолога он разворачивался к Варсутину довольно неспешно, без резких движений, ошалевшему семейству стало еще страшнее, особенно взрослой его части. Они-то знали о каком пергаменте шла речь и чем мог закончится их визит в храм.

— Может достопочтенный глава артели объяснит, почему ребенок не готов к школе, не читал пергамент? Может он и о родителях ничего не знает?

— Господин, простите моего мужа! — Вдруг из-за спины мужа выскочила Пиерия и бросилась на колени перед грозным великаном. — Он не виноват, Ламия была моей сестрой по матери, и я хранила ее секрет даже от мужа! — Женщина она, вопреки мнению мужа, была совсем не глупой и быстро сообразила, что нужно сказать, чтобы спасти свою семью. — И мальчику ничего не говорили, чтобы не проговорился — мы же люди простые, как бы мы его защитили? — Тарахтела она скороговоркой, исподтишка пихая пяткой мужа, чтобы не мешал и поддакивал.

— Складно говоришь, женщина. — Снисходительно прогудел Харон, пытаясь сохранить невозмутимый вид — с высоты его роста были хорошо видны манипуляции с пяткой. — Переходим к следующему вопросу — про пергамент и школу.

— Так вот он, пергамент! — Варсутин разгадал стратегию супруги и вступил в игру, чтобы не чувствовать себя ущемленным — мол, в страшный час спрятался за женой. — Пергамент — вещь дорогая, вроде бы и мальчонке принесли, да не верится. Мало ли что? А сам я печать вскрыть не посмел, поэтому, уважаемый, откуда нам знать про всякие школы и галеры? Да и какие галеры, Осирис меня задери, там крепкие парни нужны, а Гарамант — мальчонка худенький, рано ему еще..

— Ты говори, презренный, да не заговаривайся. — Рыкнул Харон, поняв, что ему просто заговаривают зубы. Сверкнул ярким светом камень в амулете, что великан по прежнему держал в кулаке, и Дорид заверещал, словно обнаружил в своей сумке аспида. Родители кинулись к сыну, тот уже, приспустив пояс, разглядывал проявляющийся знак посвящения Анубису.

— Паап, я не хочу.. — Заканючил Дорид, едва боль отпустила его.

— Ничего, под поясом не видно. — Усмехнулся Харон, явно довольный своей выходкой. — Зато есть время подумать. О жизни... О правде... О детях, которых вам доверили... — Гигант наклонялся все ниже, произнося свою речь и остановился только тогда, когда смог поймать взгляд Варсутина. — Останется этот знак к его последний инициации или нет — все зависит от того, насколько ты, червяк, будешь разумен и добр к моему подопечному. Понял? — И, поскольку у бедного мужчины губы тряслись, словно хвост трясогузки, он уточнил. — Кивни, что ли, а то Ра скоро взойдет, некогда нам с тобой разговоры разговаривать!

Умоляющее:

— Паап.. — Привело Варсутина в чувство и он согласно кивнул, надеясь, что вопрос о причинах их визита в Фивы останется незаданным — утро же на подходе.

— Ну да, о храме мы еще поговорим. Потом. Если будут на то веские причины. — Словно разгадав мысли отца семейства прогудел гигант и двумя пальцами вынул из дрожащей руки пергамент. — Никто не против, если дальше мальчишку провожу я, если вы такие незнающие и робкие?

Впрочем, последний вопрос был явно риторическим. Все были бы рады, если бы этот странный, точнее страшный, человек забрал с собой не только ненавистного племянника, но и волов в придачу — лишь бы больше не появлялся в их жизни. И эта одна общая на всех троих мысль была написана такими крупными иероглифами на их лицах, что Харон только усмехнулся, безошибочно выхватил из горы котомок гарамантову и направился к воротам, кинув заробевшему Гари через плечо:

— Ну, пошли, что ли. Расскажу тебе про школу и вообще.

И только за воротами, он вдруг остановился и, наклонившись к уху мальчика, прошептал:

— Ты только про знак никому не рассказывай, ага? Он все равно скоро сойдет, маг я так себе, слабенький, а мне премудрый Аменемхет выволочку устроит, если узнает, договорились?

И было в этой просьбе что-то такое, мальчишеское, словно у Гари появился настоящий приятель, с которым можно делится секретами и не ждать удара в спину, что мальчишка расплылся в довольной улыбке и заверил:

— Никому не скажу! Честно, чтоб меня священный бык забодал!

— А о каком пергаменте вы говорили с дядюшкой? — Осмелился задать вопрос Гарамант, едва они отошли достаточное расстояние от постоялого двора.

— Правильный вопрос! — Гигант остановился и протянул мальчику свиток, который так и держал в руке.

— А как.. — Гари едва только начал формулировать свой вопрос, стараясь сделать так, чтобы не обидеть собеседника, которому пришлось наклониться, чтобы мальчик смог дотянутся до свитка, но договорить ему не удалось. Харон хитро подмигнул;

— А вот так! — И пергамент словно сам вложился в руку Гари. Он даже моргнул от неожиданности — только что перед ним стоял великан, и вот уже свиток ему протягивает обычный местный мужчина, достаточно высокий, но не выше остальных. Даже соломенные кудри до плеч сменились на черные, коротко остриженные волосы. — Ну как я тебе?

Поскольку Гари ему не ответил, он выждал немного и сказал:

— Ты этому тоже научишься. Если захочешь. — И кивнул на свиток, который ошарашенный мальчишка так и держал в протянутой руке.

Печать из неведомого материала, до сих пор намертво скреплявшая свиток (да, добрый дядюшка не единожды пытался вскрыть её, несмотря на предупреждения жены, которая на собственном опыте знала, насколько это бесполезно, а порой и опасно), легко отвалилась, оставшись висеть на тоненьком шнурке из кожи.

Лист не был похож на папирус, не то, чтобы Гари был великим экспертом, но папирусы видел и даже держал в руках. А это был лист из невиданного ранее материала. Гари даже попытался посмотреть на него на просвет на начинающее светлеть в ожидании прихода Ра небо, но ничего не разглядел.

— Да, это и есть пергамент. — Ухмыльнулся стоявший перед ним мужчина.

Гарамант здраво рассудил, что у него еще будет время изучить загадочный материал, и принялся разглядывать ровные столбики иероглифов, которые слабо мерцали, позволяя читать написанный текст даже в утреннем полумраке.

"Юный Гарамант! За тобой признано наличие магического дара и ты имеешь возможность пройти обучение в школе чар и магии Та-Шемау" — Достаточно уверенно прочитал Гари и вопросительно уставился на собеседника, правда, сначала он задрал (по уже приобретенной привычке, хотя ей и не было еще и часа) голову слишком высоко, но увидел только розовеющее небо.

— Вижу, чтению ты обучен. — Хмыкнул Харон и, положив ладонь поверх пергамента, заметил. — Подожди, пока Ра взойдет, поверь, при его свете читать будет проще.

Гарамант кивнул и послушно свернул лист, хотя было безумно интересно узнать, что там написано еще. Печать сама легла поверх свернутого листа, будто её и не снимали.

— Засунь его в котомку. — Подсказал старший товарищ. — Не бойся, не помнется, он зачарован!

И, дождавшись пока мальчишка последует его совету, развернулся и зашагал по дороге. Теперь, когда его ноги соответствовали размеру ног среднестатистического местного жителя, идти с ним стало проще, и у Гари, конечно же, появилось множество вопросов.

— Ну что я могу сказать? По эту сторону моря школа чар и магии самая лучшая и находится под покровительством богов испокон веков. Сейчас мы сначала зайдем на рынок, позавтракаем и ты сможешь спокойно прочитать список всего, что тебе нужно будет купить для обучения. — Словно почуяв спиной вопрос, он поднял руку, призывая к молчанию, и ответил. — Родители твои оставили немного денег, на школьные годы, я думаю, тебе хватит. Доведу тебя потом до пристани, но дальше сам! Справишься, я в тебя верю.

Гари, кивнул, уверенный, что Харон увидит его кивок даже спиной, уж если он даже вопросы не слушает, сразу отвечает. Интересно, что за это магия?

— Магия предвидения. Мать моя была из рода оракулов. Слышал про дельфийского оракула? Нет? А это мой дед... Правда я его никогда не видел.. — Голос Харона погрустнел настолько, что Гари запретил себе даже думать о том, что могло случиться и почему разговоры о родне у него вызывают грусть. Он ведь и сам не любил подобные расспросы.

— Ну а про школу и про всякие мелочи житейские тебя в самой школе расскажут. — Резко сменил тему Харон, даже голос стал повеселее. — Я неважный рассказчик, чего уж там. Сил вот много, меня почтенный Аменемхет часто посылает по всяким делам. Мне нетрудно, а ему охрану для гонца искать не надо. — Великан обернулся к мальчику и хитро подмигнул. — Зачем мне охрана? Нянчиться с ними — только время терять. Кстати, премудрый Аменемхет в настоящее время является главой школы. Очень, очень мудрый человек, дай Нефертум ему побольше здоровья и бодрых лет.

Путь их закончился возле пристани, где местные переправщики уже готовили свои лодки для желающих перебраться на другой берег. Харон уверенно прошел мимо нескольких утлых лодчонок, вполголоса пояснив Гари:

— Вес-то во мне прежний, не потянут они меня, пойдем на корм крокодилам.

Усмехнувшись, Харон направил свои стопы к знакомому перевозчику. То, что они были знакомы уже давно, Гари понял по жаркому приветствию мужчин. Под недовольное ворчание остальных, упустивших первых на сегодня клиентов, они загрузились в лодку Гунея, как его представил Харон парнишке. Сам же лодочник даже глазом не моргнул, когда его лодка просела, едва не зачерпнув воды из Нила, от веса пары вполне тощих на вид мальчонки и взрослого мужчины.

Реку переплывали практически молча. Гарамант понимал, что при непосвященных про магию говорить не стоит, а о чем еще можно разговаривать со взрослым человеком, с которым только-только познакомился, он не знал. Мужчины тоже особо не разговаривали — так, перебросились парой фраз о здоровье, погоде и грядущем урожае. По хитрой улыбке переправщика было понятно, что с Хароном под личиной местного он хорошо знаком, и не шапочно, только обсуждать при постороннем, хоть и мальчишке, свои дела, больше смахивающие на делишки, он точно не собирался. Сам же Харон, пользуясь возможностью помолчать, погрузился в свои мысли и лишь изредка невнятно бормотал себе что-то под нос, словно отвечая кому-то на только ему слышимые вопросы.

К тому времени, когда лодка причалила к левому берегу, народ на пристани уже сновал вовсю, ибо широк Нил во время разлива, но никто не ропщет, даже самый глупый мальчишка из ремесленного квартала знает — чем шире разольется кормилец, тем больше урожая соберут земледельцы. Гари заметил, что вместе с монетой Харон передал кусочек папируса их лодочнику, но сделал вид, что не заметил. Потому что вокруг было на что посмотреть. Поодаль, вниз по реке виднелся Карнакский храм, именно сюда так торопилось семейство главы артели, да только волею богов, Гари их опередил. У самой пристани раскинулся базар, именно туда и направились наши герои. Правда в самую гущу они не пошли, а свернули в небольшую харчевню, где, несмотря на ранний час, уже разливали бодрящий отвар с ячменными лепешками. И хозяин корчмы был хорошо знаком с Хароном и сразу махнул подавальщице, чтобы несла угощение.

Путешественники устроились чуть поодаль от остальных посетителей, в тенечке. Гари вытащил пергамент и, не переставая жевать (какое это чудо — свежие лепешки, только что с огня, не то что зачерствевшие) стал разбирать вязь иероглифов.

— Здесь написано — нужно купить чернила — какие-то разные, я не понимаю. — Гари оторвался от свитка и вопросительно глянул на Харона.

— Ну да, одни для временных заметок, другие — для постоянных. Я тебе покажу, где купить, а какими куда писать — в школе объяснят. Ну, в общем, я же давно уже школу закончил, может там какие-то новые правила, я тебя путать не буду, хорошо?

Гари кивнул и продолжил:

— Котел?

— Ну да, зелья варить. На людском рынке такого не купишь, я покажу, ты только напоминай мне, чего еще не купили..

— Аспида?

— Что, так и написано? — Харон вывернулся, чтобы заглянуть в свиток, даже не пытаясь взять его в руки. Гари ткнул пальцем — где именно читать. Гигант зашевелил губами, продираясь сквозь вязь картинок. — А, так это не обязательно! Какой попало не подойдет, нужен твой, с которым у вас связь установится и он станет твоим хранителем. Редко кто прям с первого раза себе хранителя находят, многие до самого последнего класса к торговцу бегают. А самым невезучим приходится брать обычных и чары подчинения накладывать. Ну или у кого из родных брать, но это тоже ненадежно.. А вот палочку для письма лучше брать простую на первый год. Не будешь ушами хлопать и учителей слушать — сам разберешься, какую брать лучше, а лавку я тебе покажу, запомнишь.

— Одеяло из верблюжьей шерсти-то зачем? — Список будущих покупок был все страннее и страннее, страшно представить, что будет дальше — может к концу обучения собственную пирамиду придется покупать?

— Да нет, одеяла вполне тебе хватит, если, конечно, амбиции тебя не погубят. — Ухмыльнулся Харон, опять ответив на незаданный вопрос. И хотя Гари пытался сдержать свои мысли, добавил — Да ничего, привыкнешь. Да и научишься закрываться, я ведь друзей специально не читаю, просто у тебя на лице все большими иероглифами написано.

И хотя Гари сразу же припомнил, как гигант отвечал на его незаданные вопросы, совершенно на него не глядя, Харон все же предпочел сделать вид, что знать ничего не знает о сомнениях мальчика и промолчал. Сделав исключительно деловой вид, Гарамант уткнулся в свиток, стараясь не думать — каково это — все знать наперед и много ли людей осмелится дружить с таким провидцем. Легкий вздох не остался незамеченным и Гари стало понятно, что мыслит он правильно. И ему все равно, что гигант наперед знает, что он хочет спросить — а так даже удобнее — дыхание экономишь, когда за ним вприпрыжку бежишь. Не так уж много у него друзей, а уж настоящих оракулов (надо будет узнать, кто это) он вообще ни разу не видел.

Допив бодрящий отвар, друзья двинулись в сторону базара. Харон шел впереди, раздвигая народ, Гари поспешал за ним, едва успевая вертеть головой по сторонам. Впрочем, смотреть особо было не на что — из путь пролегал промеж продовольственных рядов — рыбаки выкладывали ночной улов, скупщики выставляли мешки с остатками прошлого урожая — ничего интересного даже для простого мальчишки, не то что для будущего мага.

За продовольственными рядами пошли торговцы полотном и папирусами. Большей частью товары располагались непосредственно на земле, под навесами, продуваемые свежим ветром с пустыни. Тем страннее выглядел навес, завешенный плотным полотном со всех сторон. Именно к нему и повел Харон мальчика. Прежде чем войти, он воровато оглянулся вокруг, сделал замысловатый жест пальцами и втолкнул Гари в проход между двумя полотнищами, обозначающими дверь.

В шатре царил легкий полумрак и приятная прохлада. Сам хозяин сидел на ковре, разложенным на земле и о чем-то жарко спорил с посетителем. На вошедшую парочку никто из спорщиков не обратил никакого внимания и они в ожидании своей очереди расположились на циновке, заботливо расстеленной возле входа. Вскоре спор завершился, к хозяину палатки перекочевал некий сверток, а посетитель получил пару золотых монет, но ушел при этом крайне озабоченный, словно заложил не украшения горячо любимой жены, а собственную ка. Хозяин же шатра, едва взглянув на ожидающих, положил руку на стоящую рядом статуэтку и что-то прошептал. Гари с любопытством покрутил головой, однако никаких чудес не увидел. Откуда ему было знать, что по другую сторону полотняной двери очередной пропойца, желающий заложить добро в обмен на звонкую монету, резко остановился перед входом, озадаченно повертел головой, словно припоминая — зачем занесло его в эту часть базара, да и отправился к ближайшему торговцу — прикупить жене отрез на новое платье.

Хозяин шатра махнул рукой в сторону, противоположную выходу и с преувеличенно заинтересованным видом уткнулся в папирус, который неведомым образом вдруг материализовался в его руке. Харон же, почему-то, жест этот проигнорировал и прихватив Гари за плечо встал перед мужчиной.

— Юный Гарамант, сын Диктиса желает получить причитающуюся для обучения долю монет.

Папирус в руке ростовщика слегка дрогнул, но сам же он продолжил делать вид, что случайно не услышал обращенной к нему речи. Харон же, глазами показав мальчику, что сейчас будет что-то интересное, продолжил;

— Когда я учился в школе, нам говорили, что глухой джин — это недееспособный джин.. Ай-яй-яй, какая жалость, премудрому Аменемхету придется искать нового хранителя школьных денег..

Гари с изумлением наблюдал, как хозяин шатра в течении такой короткой речи успел несколько раз поменять цвет лица. В итоге он с деловым видом свернул папирус и, сделав вид, будто ничего не произошло, буднично спросил;

— А у юного Гараманта есть семейный амулет?

Теперь замешкался гигант. Подумав, почесав в затылке, он все-таки обратился к мальчику с вопросом:

— Гари, ты же прошел первую ступень инициации? Амулет у тебя с собой?

К счастью, своих вещей у Гараманта было совсем мало. Можно сказать их совсем не было — семейный амулет, что шел в комплекте с подброшенным младенцем, да глиняная птичка — подарок старой Фебы на первую инициацию... Великий Амон, про добрую женщину он совсем забыл! Она же его потеряла! Харон, словно почуяв тревогу мальчика, успокаивающе положил руку на плечо и легко сжал, напоминая:

-Амулет, Гари. Покажи достопочтенному Буне свой амулет. А она знает.

Отдавать единственную ценную вещь даже ненадолго, да такому подозрительному типу, совсем не хотелось. Впрочем, этого и не потребовалось. Ростовщик только мельком глянул на кулон в руке мальчика и, болезненно скривившись, словно у него заболели все зубы разом, протянул ему горсть монет, неведомым образом оказавшимися у него в ладони.

— Уважаемый.. — Несколько угрожающе протянул Харон, придерживая Гари все так же за плечо. Монеты со звоном ссыпались на ковер. Гигант подтолкнул мальчика:

— Бери, это тебе на первый год. Постарайся не потерять и не потратить на глупости.

Гари собирал монеты в горсть и не видел, каким жадным взглядом провожает странный хозяин шатра каждую монетку. Едва последняя медяшка заняла свое место в кулаке мальчика, Харон буквально вытолкнул его их шатра сквозь, казалось бы плотное, без единого намека на малейший разрез полотно. Мальчик замер, восторженно приоткрыв рот — за шатром шумел совсем другой базар — яркий, ароматный, полный невиданных ранее чудес..

— Будь внимательнее, среди магических существ попадаются и воришки, жадные до всего блестящего. — Вышедший из ниоткуда Харон накрыл кулачок Гари своей ладонью и подтолкнул его к котомке. Парнишка очнулся и, запихивая монетки в сумку, спросил:

— Харон, а кто это был?

— А это, Гари, был джин. Существо крайне вредное и до золота и каменьев драгоценных жадное. Вы их будете в школе проходить. Ты, главное, слушай внимательно, что с ними можно делать, а что нельзя. А то без родительских денег в мгновенье окажешься и никакая магия тебе их не вернет. А теперь доставай список, будем покупать все, что нужно.

Путешественники направились вглубь базара. От простого человеческого его отличало то, что ремесленники не только продавали свои товары, но и изготавливали его прямо на месте. Базар больше походил на ремесленный квартал, где ткачи соседствовали с медниками, а лавка с травами мирно сосуществовали рядом со странно пахнущей мастерской. В огромных чанах что-то ворочалось и булькало, а вокруг на конструкциях из тростника были растянуты странные полотна. И все это благоухало не очень то приятно, но все-таки терпимо и запах не достигал соседей.

— Магия. — Шепнул Харон мальчику и ткнул пальцем в ближайшее полотно. — Ничего не напоминает?

Гари вгляделся — солнечные лучи проходили сквозь странный материал, рисуя в его толще странные картины, похожие на древние карты, которые однажды он видел в храме.

— Сравни. — Гигант ткнул пальцем в свиток, который мальчик держал в руке.

— Вот это и есть пергамент. В отличие от папируса он долговечнее и писать на нем можно бесконечное количество раз. Это если простыми чернилами. Ну, в школе тебе все объяснят.

— Это, наверно, дорого? — Оценив масштаб работ и убедившись, что свиток в его руке сделан точно из такого же материала, всполошился Гари, прикидывая, не стоит ли оставить из полученных денег малую толику на оплату пергамента.

— Нет, за этот свиток тебе платить не надо. — Ухмыльнулся Харон, снова невзначай прочитав мысли мальчишки. — Пергамент, да изготовленный из шкур жертвенных ягнят, да обработанный магическими зельями, почти вечен. Тот, что ты получил — уже оплачен. А понадобится ли тебе еще — это ты сам себе решишь. Некоторые обормоты порой всю жизнь одним свитком обходятся. — Гигант почесал в затылке и уточнил. — Ну и не обормоты тоже. Если умеют все так упорядочить, что любое зелье или заклинание с легкостью смогут в своих записях найти.

Тут пришла очередь чесать в затылке и Гари. Он-то уже себе представил множество разных магических штук, которые придется записывать, чтобы не забыть. И это при том, что он вообще-то даже не знает, сколько их может быть, но уверен, что больше, чем может себе представить мальчишка, переживший всего две горсти разливов Нила. А пергамент-то маленький... Харон же, читая все сомненья на лице мальчишки, только таинственно улыбался, да потихоньку проталкивал к детской части базара.

Большинство покупок совершили быстро, только на чернилах Гари немного притормозил. Держа в руках два почти одинаковых глиняных горшочка, он пытался понять — чем же они отличаются. Харон из-за спины мальчика жестами показал торговцу, что тот ничего еще не знает о магии и продавец пустился в объяснения.

— Пергамент у тебя есть? На уроках вам много чего будут рассказывать, надо будет записывать. — Торговец ткнул пальцем в горшочек в левой руке мальчика. Вечером посидел, что-то выучил, что-то решил на будущее записать. Взял другие чернила. — Палец ткнул в другой горшочек. — Нужное записал, остальное все стер. Понятно? — Дождавшись согласного кивка он продолжил опрос. — Читать умеешь? — Кивок. — Что за иероглиф?

Гари внимательно всмотрелся туда, куда тыкал палец торговца. И правда, на глине был вытеснен иероглиф "вечность", который после яркого света Ра в полутени навеса он сразу не заметил. Увидев, как заулыбался мальчишка, словно признавая свою невнимательность, заулыбался и торговец. И даже на прощанье, потрепав парнишку по макушке, посоветовал — если денег хватит, бери эбеновую палочку. Она пишет тоньше и хватит надолго. С тем друзья и отправились дальше.

Шерстяное одеяло, по совету Харона, взяли самое простое. К нему продавец всучил несколько прядок цветных нитей, после того как уточнил, что Гари делает покупки к школе. И посоветовал отличные нитки, которые изготавливает муж его сестры, его место во-о-он там, за торговцем с заморскими тканями. Гари пожал плечами и сунул нитки в котомку — если гигант молчит, значит все происходит так, как должно происходить.

Закупив все, что было перечислено в пергаменте, кроме аспида, Гари заметил, что иероглифы, составляющие список начали таять, освобождая место. Харон, когда ему сунули под нос свиток, только довольно хмыкнул;

— Мы с тобою молодцы, ничего не забыли. Пойдем аспидов посмотрим?

Если честно, аспидов Гари смотреть не очень хотелось. А еще больше ему не хотелось брать такую зверюшку себе. Вот где он будет его держать, чем кормить и как объяснит тетушке с дядюшкой наличие у простого мальчишки такого питомца?

— Не переживай, ты ж не простую змеюку из пустыни берешь. Это магический вид, они умные. Не просто хозяина знают, но и понимают. И кормится могут сами. А родственники твои от зависти удавятся. Хотя, на каникулах можешь отпустить его в пустыню, если тебе так дороги эти люди. — Харон опять на ходу считывал все переживания мальчишки. — Ну вот.. — Заметив у нужной лавки посетителя, он притормозил и шепнув Гари. — Тихо! — Прокрался за спину мужчины, который о чем-то жарко торговался торговался с хозяином. Гари так же, на цыпочках, прокрался за ним. Спор шел о цене невзрачной на вид ящерки, запертой в клетку из медных прутьев. Торговец, увидев новых посетителей, сделал вид, что не заметил их прихода, и продолжил торг, изредка бросая косые взгляды на гиганта. Тот же в свою очередь буравил взглядом затылок потенциального покупателя. Наконец, придя к какому-то решению, он, за спиной ничего не подозревающего мужчины , показал торговцу четыре пальца.

— Четыре золотых и не медяшкой меньше! — Сразу же завершил торг владелец диковинных зверюшек. Покупатель принялся пересчитывать наличность, а Харон, прихватив Гари, потихоньку отступил к ближайшему же торговцу и вступил с ним в беседу — гиганта, даже в обличье местного невзрачного мужичонки, знали все. У покупателя явно не хватило монет и он со страшной руганью спешно ушел. Конспираторы же вернулись к торговцу зверюшками, чтобы получить от него немедленно выволочку.

— Ну вот зачем, почтенный Харон, ты загнул такую цену? — Торговца больше волновала упущенная выгода, чем тот факт, что гигант спокойно вытащил из клетки ящерку. Ящерка же была сразу подсунута под нос Гари:

— Смотри, это огненная саламандра! Если ее приручить — с теплом и огнем у тебя никогда проблем не будет! — И переключился на возмущенного продавца. — Ну продал бы ты ему. На злое дело. А кто потом виноват?

— Э нет, уважаемый. Так заместо убивцев всех мастеров мечного дела записать можно! — Быстренько просчитав все возможные варианты, парировал он. — А я факт продажи завсегда признаю и внешность опишу..

— Угу, быть тебе живописцем, да недолго. Ты под ковер глянь. Перчатки драконовой кожи есть?

Тут даже Гари начал догадываться, что непросто так Харон того подозрительного типа от покупки отвадил. А тем временем вокруг торговца зверюшками уже столпились все соседи, рассматривая осколок черного камня с медным иероглифом "обман". Гигант же, поглаживая разомлевшую от перепавшей ласки ящерку, шепнул Гари:

— Черная магия, запретная. Переводит магический след преступника на другого человека. А чем дольше он воздействует на жертву, тем больше жертва уверена, что сама преступление совершила. Черный маг-то вон как поспешно сбежал, даже амулет свой не забрал. Из вредности, наверно...

Когда торговцы, наохавшись, разошлись к своим товарам, Харон потребовал показать ему аспидов. Ошалевший мальчик даже не заметил, как гигант, словно невзначай, сунул ему ящерку в руки и повел его к корзине, стоящей в тенечке под навесом.

В корзинке копошилось всего три змеи. Причем две из них сразу подняли голову, с интересом рассматривая возможного покупателя. Третья же грустно лежала между ними, вяло вывесив язык.

— А почему тот аспид такой вялый? — Поинтересовался Гари.

— Потому что болен. Ему бы травки колоцинта, а торговец не дает, бестолковый, и в пустыню не отпускает.

— А Вы разве сами не.. — Запнулся на полуслове мальчишка, осознав, что разговаривает не с торговцем, и даже не со своим другом, а с одной из змей. Он резко повернулся к Харону, стоящему у него за спиной, и, беззвучно раскрывая рот, ткнул пальцем в сторону корзины. Тот же понятливо кивнул и обратился к хозяину:

— Уважаемый, как же так, у вас редкий товар пропадает, а вы не сном не духом. Не гневай богов, полечи зверюшку!

Торговец, шуршавший чем-то в соседней корзине метнулся к ним. Разглядев, куда тычет обвиняющий перст мальчика, он бережно извлек больную змейку из корзины и потащил куда-то дальше под навес, ласково воркуя ей что-то шепотом.

— Спасибо, добрый человек! — Послышалось из корзины.

— Пожалуйста.. — Пробормотал ошарашенный мальчик.

— Ты был бы хорошим хозяином, но, увы, не для нас. — С сожалением прошипели змеи. — Приходи в следующем году. — И, потеряв к нему интерес, снова свернулись клубком на дне корзины.

Вернувшийся уже с пустыми руками торговец сразу все понял и повел неудачливых покупателей вон, вполголоса причитая о неудачном дне. Уже на самом краю ковра он прихватил Гари за плечо и аккуратно вынул из его руки затаившуюся саламандру. Разочарованный свист был ему ответом. Ящерка моментально раскалилась и если б не перчатка из драконовой кожи...

Харон увел притомившегося мальчишку в ближайшую корчму, наказал хозяину хорошенько накормить будущего ученика перед дальней дорогой, а сам, отговорившись срочными делами, куда-то ушел, наказав ждать его вот на этом самом месте.

Гари с восторгом наблюдал, как под навесом от повара к гостям летают плошки с ароматной похлебкой и травяными отварами. Вот пришел и его черед — прямо перед ним на коврик опустились сразу две плошки — с похлебкой и бодрящим отваром, да еще сверху легла просто огромная лепешка. Столько еды ему раньше не приходилось есть сразу. Повар же, увидев восторг в глазах мальчика, истолковал его по-своему и, пробормотав заклинание, материализовал перед Гари целую горсть свежих и сочных фиников.

Харон вернулся быстро, Гари еще дожевывал лепешку, прикидывая, останется ли в животе место для фиников. В мгновение оценив обстановку, он благодарно кивнул повару, сунул недоеденное в котомку, в руки же мальчику, смущаясь, впихнул довольную саламандру, сменившую окрас со скучно-серого на веселый оранжевый.

— Это.. Подарок тебе. На начало новой жизни. Это не аспид, конечно, но тоже зверюшка умная. И подсветит, и подогреет и недругам ожогов наставит..

Впрочем, Гари его почти не слушал. Второй в его сознательной жизни подарок и какой! Не веря в собственное счастье, он аккуратно гладил ящерку, а та довольно щурилась и подмигивала новому хозяину янтарным глазом. Харон, наконец поняв, что подарку рады больше, чем это можно представить, и нет нужды уговаривать принять его, сунул Гари в руки небольшой короб из драконьей кожи:

— В сумке ей лучше в этом сидеть, чтоб не пожечь чего случайно.

Ящерка понятливо шмыгнула в новый домик. Харону же пришлось чуть ли не насильно запихивать подарок в непривычно набитую котомку и тащить мальчишку волоком, пока тот пребывал в эйфории.

Гари даже не заметил, как они покинули магическую часть базара. Дальше их путь пролегал к Карнакскому храму. Пройдя по аллее, охраняемой несметной стражей из каменных сфинксов, они ненадолго задержались перед входом. Мальчику и раньше приходилось бывать в храмах, но такой он видел впервые. Стена, казалось, доходила до самого неба и сам Ра мог присесть отдохнуть на нее, совершая свой дневной путь. Огромные ворота, рядом с которыми и сам Харон в своем истинном обличии показался бы простой букашкой, образовали с храмовой стене туннель, ибо она оказалась огромной не только в высоту, но и в толщину. Гари восторженно крутил головой, предвкушая, какие чудеса он увидит с той стороны...

Комментарий к 4

* имя джина Буне честно сперто из какой-то игры )

пысы. за основание я взяла мнение некоторых историков, что в древности в Египте очень хорошо были развиты и наука и медицина, но со временем все это скатилось в примитивное шаманство — нового ничего не изобреталось, старое искажалось, а медицина вообще перешла на молитвы (ну как у нас сейчас)

Но суровая реальность дала о себе знать — Харон внезапно схватил мальчика за плечо и мгновенно втянул его в стену. Как оказалось — стена внутри была не монолитной. Огромный зал, разделенный колоннами с богатой росписью был заполнен людьми, как взрослыми, так и детьми. Гомон стоял, как на базаре. Харон оттащил Гари в сторону — тот застыл столбом прямо у портала, забыв обо всем. Да, стоило всё-таки готовить мальчишку заранее — столько чудес и впечатлений за один день... Время еще было и гигант решил просто подождать. Ждать долго не пришлось — это взрослый бы еще не один день охал и ахал, а мальчишки они такие — сколько чудес не покажи — а им все мало. Вот и Гари, разглядев все, что попало в поле зрения, уже сам начал теребить мужчину — где они. Что тут делают, как сюда попали..

Пришлось Харону объяснять, что место это — переход между магическим миром и миром простых людей. Потому что храм построен в особом месте и с легкостью вмещает в себя оба мира. А народа сегодня здесь так много потому что сегодня отплывает галера, везущая учеников в школу. И, конечно, многих из них провожают семьи. А чтобы пройти сюда через стену, нужно место правильное знать и слова волшебные.

Еще б чуть-чуть и пришлось бы Харону рассказывать половину учебной программы, потому что каждое новое объяснение порождало у юного собеседника еще больше вопросов.

За разговорами они прошли вглубь зала, к призрачным воротам. Сквозь каменную кладку каким-то чудом просвечивала мощеная песчаником дорога, ведущая к берегу Нила.

— Тебе туда, а у меня еще здесь остались кой-какие дела. — Подтолкнул гигант Гари к воротам. На вопросительный взгляд мальчика он опять ответил, не дожидаясь, когда тот переведет мысли в слова. — встретимся в школе, я живу и служу в ней.

Стоило Гари отвлечься на миг, как мужчина исчез, словно его и не было. Стена, одновременно каменная и при этом прозрачная, не внушала доверия. Может, чтобы пройти через нее, тоже нужно знать слова волшебные, а взрослый волшебник позабыл об этом в спешке? И, как назло, в огромном зале ходит большое количество народа, но почему-то никто не пытается выйти...

Размышления Гари прервал шум, создаваемый одним довольно многочисленным семейством. Пухленькая, по сравнению с обычными женщинами из ремесленного квартала, мать семейства уверенно вела отряд из мужчин разных возрастов к заветным воротам. Самый старший из них, видимо отец, был погружен в свои мысли настолько, что даже не обращал внимания на то, что жена взяла на себя роль главы семейства. Парни возрастом постарше шумно перекидывались какими-то понятными только им шутками и попутно успевали задирать младшего брата — судя по возрасту — ровесника Гари. За всем этим шумом и гамом младшую и единственную в семействе дочь было совсем не заметно. Не переставая галдеть, старшие парни по старшинству проскочили призрачные ворота, словно их и не было. Волшебных слов вроде бы не произносили, по крайней мере, каждый пересек магическую границу с разными словами на устах, это Гари отследил очень внимательно. Так и не придя ни к какому выводу, он решил обратиться к взрослым магам;

— Простите меня за то, что отвлекаю вас, достопочтенные.. — Начал он, припоминая вежливую формулу обращения к старшим, но договорить ему не дали.

— Ты тоже первый паз едешь в школу? — Радостно перебила его мать семейства. — Боишься ворот? — Даже не дождавшись утвердительного кивка, сразу пояснила. — Просто иди. Можешь закрыть глаза, если переживаешь. Если ты маг — тебе ничего не помешает. А если ты не маг — ты бы сюда так просто не попал. Рет тоже впервые едет в школу. Можете пройти вместе, будет легче.

Мальчишки переглянулись и, словно сговорившись, посмотрели на отца семейства, ища у него подтверждения и поддержки. Но тот что-то высчитывал на пальцах и словно не слышал разговора. Пришлось будущим магам самим принимать решение. Прихватив покрепче котомки, они дружно шагнули в стену.

И как не хотелось зажмуриться посильнее в ожидании удара, Гари все-таки хоть одним глазком, сквозь ресницы подсмотрел — ведь не каждый день приходится ходить сквозь стены.

Ничего удивительного не произошло. Каменная кладка оказалась словно соткана из утреннего тумана, порождающего удивительные видения в пустыне. За воротами мальчишек встретила полуденная жара, он которой они уже успели отвыкнуть с прохладе храмовых стен.

Оглянувшись назад, они увидели только каменную стену. Не сдержав любопытства, Гари на всякий случай ткнул в нее пальцем — камень был настоящим. Пообещав себе порасспрашивать взрослых, хотя бы Харона, об этом, он направился вслед за своим спутником, справедливо полагая, что он хотя бы примерно знает куда идти.

Дорога пролегала аккурат за спинами сфинксов. Гари мог видеть празднично наряженных людей, спешивших в храм. Странно, но эти люди словно не видели идущих в десятке локтей от них мальчишек.

Как дорога, идущая из главных ворот храма, вела на пристань на берегу Нила, так и тропинка привела мальчишек на магическую пристань. Немагические лодки, везущие подношения и паломников в храм, притирались к роскошной галере, достойной если не самого Ра, то уж точно фараона, но при этом не лодочники явно не видели ее, потому как сильно удивлялись, почему их транспорт вдруг потерял маневренность и отказывается плыть вверх по течению вдоль берега.

Именно на этот роскошный корабль буквально запихнули разинувших рты мальчишек рабочие пристани. Корабль уже был полон детьми самого разного возраста. Те, кто учился уже не первый год, собирались вместе, только первогодки в желании рассмотреть дивный корабль, бродили по нему, заглядывая во все щели.

Из взрослых на корабле было от силы три-четыре человека. Один, видимо капитан, стоял на носу, остальные готовили галеру к отплытию. А именно — рисовали странные иероглифы на веслах, появившихся внезапно в таламосах. Весла заслуживали особого внимания — снаружи они были обычными, а вот ручки для гребца у них не было и в помине. Да и скамьи, традиционно занимаемые гребцами оккупировали дети, вольготно рассевшись, а порой и разлегшись, закинув котомки под сиденье.

Гари, поняв, что скамейки не для гребцов, а для пассажиров, выбрал себе поближе к носу, в надежде увидеть побольше.

— Можно я здесь сяду? — От наблюдений за портовыми работниками, закидывающих на борт судна канаты, ранее удерживающие его у пристани, Гари отвлек его недавний знакомый. Получив разрешение в форме одобрительного кивка, он плюхнулся рядом на скамью.

— А почему ты не носишь амулет? — Видимо мамина кровь оказалась сильнее папиной и молча мальчишка сидеть не мог. Гари только пожал плечами, но нехотя ответил:

— Как-то не привык, дядюшка считал, что не стоит носить его в будние дни..

— Глупый этот твой дядя, он что, ипф?

— А что это такое?

— Так маги называют простых людей, за исключением самого фараона, даже если он обделен магическим даром! — Звонкий девчоночий голос прервал их беседу. — Приветствую вас! Вы не видели аспида, он сбежал от мальчика по имени Нирей?

— Аспида? — Забыв обо всем, даже о том, что не пристало девчонкам лезть в мальчишескую беседу, Рет задрал ноги на скамью и стал испуганно озираться. — Да кто ему доверил такое опасное животное?

— Если это его аспид, как он мог сбежать? — Заинтересовался Гари, припомнив недавний разговор с Хароном.

— Просто пошел погулять, пообщаться с другими, а вы, человеки, сразу паникуете — сбежал, опасный...

— А никто и не паникует. — Не задумываясь над тем, кому отвечает, ляпнул Гари, с изумлением разглядывая своего нового приятеля, готового выпрыгнуть за борт. — Тебя послушать — ты вырос среди магов, а почему аспидов боишься?

— А я не боюсь, я опасаюсь, мало ли чего у них там в змеиной голове делается! — Рет осознал, как глупо выглядит, особенно перед незнакомой девчонкой, и осторожно опустил ноги со скамьи.

— А аспид погуляет и вернется, так и передай хозяину. Ему же скучно сидеть взаперти. — Это Гари уже сообщил незнакомой девчонке и та, почему-то сразу поверив, отправилась куда-то вглубь палубы.

— Как же, хозяин... Внук хозяйки, слушался бы я этого обормота! — донеслось язвительное шипение из-под соседней скамьи и змей, довольный, что его оставят в покое, уполз по своим змеиным делам.

Гари же с изумлением смотрел на приятеля, который словно бы и не слышал змею, а переключился на новое занятие — сосредоточенно рассматривал запястье, крутя руку так и эдак по отношению к Ра, потом начал сосредоточенно его тереть, иногда смачивая слюной.

— Что это ты делаешь?

— Хочу избавится от маскирующего заклятья, братья говорят, что под ним я похож на больного шакала.

-Какого еще заклятья? — Гари внимательно осмотрел и свое запястье, но ничего там не увидел.

— Маскирующее заклятье используют те маги, чья внешность благодаря магической силе и инородной крови сильно выделяет из немагического общества и может создавать проблемы. — Гари сразу вспомнил своего друга Харона. Внезапному появлению той же девчонки с новой порцией знаний он не удивился. Больше он удивился тому факту, что гигант просто изменил внешность, и запястье вроде никак в этом не участвовало. — Юным необученным магам наносится клеймо магическими чернилами и самостоятельно они снять заклятие не могут! — Она победно посмотрела на разинувшего рот Рета.

— И откуда ты все знаешь? — Обиделся тот, спрятав руку за спину. — Ты учитель под маскирующим заклятьем что ли?

— Нет, просто я читать люблю. В отличии от некоторых!

Гари, чтобы предотвратить намечающуюся ссору, срочно вклинился в разговор:

— Это же здорово! Кстати, меня зовут Гарамант, но я привык, что меня все называют Гари. А ты кто?

— А я — Гефестина, мои родители простые люди, те, которых такие как он, — Она ткнула пальцем в разинувшего рот Рета. — Называют ипфами. Но я не обижаюсь, в этом нет ничего обидного. — Сделала первый шаг к примирению девочка.

Рет посопел, немного подумал — глупо ругаться с незнакомыми людьми, да еще девчонками, и решил тоже помириться:

— А я Рет, пятый сын в семье. — Буркнул он, решив наконец-то разглядеть зануду. Впрочем, ничего примечательного в ней не было. Совсем ничего, и он удивленно спросил. — Если ты из семьи инфов, откуда на тебе маскирующее заклятье?

— А у нас в храме жрец из магов. Он, когда разглядел у меня дар, посоветовал отцу применить его. И в храмовую библиотеку меня пускал, и про магию свитки давал. Если бы все жрецы были такими.. — Мечтательно протянула Гефестина.

— Влюбилась что ли? — неожиданно даже для самого себя брякнул Рет.

— Просто тебе, видимо, не попадались злые жрецы, — Вклинился во вновь зарождающуюся перепалку Гари. Он уже понял, что хочет дружить с ними обоими, но для этого придется не давать им ссориться. — Вот в нашем храме был один злыдень... Только не говори, что я тоже влюбился в жреца!

Нехитрая шутка разрядила напряженную обстановку, ребята дружно засмеялись. Мальчишки чуток подвинулись на скамье и Гефестина плюхнулась рядом с ними.

— Почтенный Пиррас давал мне почитать даже древние папирусы, про школу и его основателей. Хотите расскажу?

— Только покороче. — Буркнул Рет. Он бы с удовольствием избежал поучительных лекций, приятнее поплевать за борт просом из тростниковой трубки по пролетающим птицам, но его новый приятель явно ничего не знал ни о магии, ни о магической школе и он решил потерпеть. Хотя бы до первой остановки..

В ходе ожесточённой схватки Сет вырвал левый глаз Гора, а Гор отсёк Сету гениталии. Капли их крови пролились в воды Нила. Воды принесли их людям, что омывали свои тела в великой реке во время битвы, и дали им особую силу, которую в последствии стали называть магией.

Первые маги были очень сильны, но было их мало. Только сила их была неуправляема и не было знаний как пользоваться ею и им приходилось познавать все самим.

Но магия давала людям и долголетие. Самые мудрые из них стали копить полученные опытным путем знания, учились управлять своей силой. Они защищали свои селения от врагов, ударов судьбы и гнева богов, и боги признали их равными и призвали к себе на небо.

Прежде чем покинуть землю, первые маги оставили после себя многочисленное потомство, наделенное меньшей магической силой, знания и школу, предназначение которой было учить управлять своим даром юных магов. Ведь после того, как кровь первомагов смешалась к кровью простых людей, творить чудеса стало сложнее. В помощь магам были созданы заклинания, магические письмена, волшебные зелья и амулеты. Чтобы передать эти знания будущим поколениям, четыре сильных мага поднялись в горы верхнего Нила и построили там огромный храм, скрытый от глаз прочих подданных фараона — сына Ра на земле.

Было их двое мужчин и двое женщин. И дали они начало четырем храмам во чреве единого, ибо с числом четыре ассоциировался и Бог — творец, и использовались четыре элемента стихии — воздух, огонь, земля, вода. Огонь являет собой активный, связующий принцип. Земля представляет собой жизнеобразующий принцип. Воздух производит обмен сил. А вода объединяет все элементы в единое целое и стоит над предыдущими тремя.

— А ты уже решил, в какой храм хочешь? — Ткнул Гари в бок заскучавший Рет, которому не единожды приходилось слушать истории про первомагов и школу.

— Как он может хотеть, если ничего не знает? И не узнает, если ты будешь меня перебивать! — Осадила его Гефестина.

— Не отвлекайся, Геф. И кто были эти четверо? — Вклинился в зарождающуюся перепалку Гари.

Итак, четыре мага собрали все накопленные ими и другими знания и основали школу. В школе изначально четыре храма — храм Сешат, храм Анхур, храм Маат И храм Нефертума.

Учеников, когда они приезжают в школу, по способностям распределяют по храмам.

Первый год всех обучают основам, а в конце надо будет на испытаниях доказать, что ты достоин обучаться в выбранном храме или у тебя есть шанс перейти в тот, который больше подходит тебе по способностям.

— А если ты балбес, тебя к концу обучения переводят в пятый храм! — Радостно перебил лекцию Рет. — Честно, мне братья рассказывали. Правда они любят приврать, но тут я верю!

— А вот вовсе не поэтому! — Парировала Гефестина, сделав вид "если б это было правдой, ты бы там и оказался!"

Если магическая сила невелика, даже обучение не смогло развить магический талант в одном из четырех храмов, или человек сам сознательно делает такой выбор — к концу обучения можно перейти в храм Аха. Его выпускники идут служить жрецами в храмы, помогая людям во всем и творя малую магию на благо людей и богов. Пятый храм объединяет двойственный принцип полярности и принцип примирения. Он олицетворяет судьбу и здесь не важен магический дар, важно использовать его в полной мере. говорят, что человек, полностью отдавший себя служению пятому храму может стать равным богам.

— Тебя туда точно не возьмут, ты вредный!

— А я и сам не пойду, а то потом нянчись с девчонками, пока они в школу не пойдут!

— А в чем разница-то между храмами? — Гари уже надоело разнимать эту парочку, он даже подумывал — не оставить ли их ненадолго — пусть подерутся, выяснят кто главнее? Но надо же было узнать, куда он вот так вот, внезапно, едет, точнее плывет.

Когда магов забрали на небеса, они уже считались среди людей богами.

Сешат — богиня письма, счёта, и мудрости, те, кто учится в её храме, познают самые разные науки, пожалуй, кроме земледелия и скотоводства. Ведь её стихия — воздух, она основа разумной жизни и даже искусства.

А вот все, что связано с жизнью — от растений, до человека (и даже самого фараона!) — это все познается в храме Нефертума. Его стихия земля и в его власти все, что зависит от земли — растения, животные и сами люди — их жизнь и здоровье.

Что касается самих людей — этим занимаются в храме Маат — богини истины. все, что отличает человека независимо от того, маг он или ипф, от остальных животных — все в их власти. Тот, кто призван служить Маат защищают мир от несправедливости, насилия и черных магов. А порой даже от тех, кто учился в храме Анхура.

— Говорят, что если маг стал темным, то скорее всего он обучался в храме Анхура. — Заговорщицким шепотом поведал ребятам Рет. — Когда я только родился, один темный маг, доверенный жрец фараона, попытался устроить переворот, все его верные люди, которых смогли поймать, оказались из этого храма...

— Может просто выпускники других храмов оказались умнее и не попались?

Итак, Анхур бог охоты. В его храме изучают искусство войны и обороны. Если Маат следит за соблюдением законов, то Анхур жестко карает тех, кто их нарушает. Его стихия — огонь. Его лучшие ученики считают, что нет лучшей смерти, чем в бою. Либо они честные воины, либо — наемные убийцы.

— Думаю, если поискать среди плохих людей, найдутся и те, кто учился и в других храмах. Просто их не учат убивать и их пакости менее заметны. — Менторским тоном заметила Гефестина.

— А чего ты их защищаешь, может ты и сама хочешь в этот храм попасть? — Взъелся Рет.

— Пойду, я погуляю, а вы тут подеритесь, что ли.. — Не выдержал Гари.

— Не обращай внимания, у магов предпочтения закладываются еще до того, как они начинают думать самостоятельно. Я вовсе не обижаюсь на него, у нас у соседей было восемь сыновей. — Хитро подмигнула Геф надувшемуся Рету.

— Я пятый!- взвился он. — И причем тут это?

— Просто чем больше у тебя старших братьев, тем меньше у тебя шансов сформировать собственное мнение!

— Ну ты завернула! — Ухмыльнулся Гари.

— Есть у меня собственное мнение! — Продолжал ершиться младший сын. Тогда Гари не выдержал и шепнул ему тихо, чтобы не услышала Геф:

— Например, что ругаться с девчонками — это очень мужественно, да?

Поняв, что остался в одиночестве со своим мнением, Рет надулся и демонстративно отвернулся, с преувеличенным вниманием разглядывая проплывающий берег. Ребята невольно проследили за ним взглядом.

— А это что за город?

— Думаю, это Асуан. — Гефестина и тут проявила эрудицию. — Я о нем читала.

— Значит скоро будет остановка и можно будет купить местных сладостей! — Рет не умел долго дуться, да и не хотел потерять новоприобретенных друзей.

— А что, здесь они какие-нибудь особенные?

— Ага! В храмовых папирусах такого не было?! — Наконец-то и он мог рассказать что-то, что не знают другие. — Во-первых — это магические сладости, в мире ипфов вы таких точно не пробовали. А во-вторых, если их везти вниз по реке, то они становятся дороже. А зачем зря тратить деньги, если мы можем купить их здесь? — И, пошарив в котомке, он с победным видом достал несколько медяшек. — Специально копил! Мне про них братья такое рассказывали!

— А ты точно уверен, что они тебе правду рассказали? Ты же говорил, что они любят приврать? — Уточнил Гари.

— Но мы ведь можем посмотреть, что покупают другие ученики. Так мы узнаем, что действительно вкусно и не пошутили ли над тобой братья. — Тактично предложила Гефестина.

— Точно, так и сделаем, у меня тоже осталось немного монет! Да, а что там дальше про школу?

— А дальше — всё, если покороче. Приедем в школу, пройдем испытание, распределимся по храмам..

— А если мы попадем в разные храмы?

— Ну и что? Пищу принимают все вместе, библиотека и сад общие, да и не заперты же все в храмах, это только называется так, а на деле — только жилые помещения у всех разные. Даже уроки часто общие, особенно поначалу! — Теперь Рет сиял как начищенная медяшка — он опять знал что-то больше других!

— Ну и замечательно! — Подытожил гари. Ребята наконец-то вспомнили, что плывут на волшебной галере по невиданным ранее землям и обратили, наконец, внимание на то, что проплывало за бортом их корабля. Великий Нил стал уже, а плоскую пустыню сменили горы из песчаника. Из него же был выстроен город, и если б не зелень, щедро питаемая водами Нила — город можно было и не заметить. Огромная пристань могла вместить огромный флот, но волшебная галера проигнорировала его и прошла мимо.

Ребята заворожено наблюдали за проплывающим мимо городом. Вот уже скрылись из виду последние хижины окраин, а галера так и не собиралась причаливать. И только острый глаз Гефестины выловил нечто удивительное среди прибрежных скал:

— Смотрите, это же Абу-Симбел!

— Где? — Подорвались мальчишки, метнувшись к борту — название легендарного храма было у всех на слуху — как в магическом, так и не в магическом мирах. Но все, что они смогли разглядеть — все те же скалы из желтого песчаника, да темные воды Нила.

— Да вон, там, его просто плохо видно. — Тут Геф хлопнула ладонью себя по лбу — Если не знаешь куда смотреть — с такого расстояния не увидишь!

— А ты откуда знаешь куда смотреть, ты там была? — Моментально преисполнился подозрениями Рет.

— Не была, но видела!

— Это как, на фресках что ли? — Заинтересовался Гари.

— Когда я узнала про храм Абу-Симбел, я так хотела его поскорее увидеть, прямо изводила почтенного Пирраса вопросами, и однажды он показал его, так, как видел его сам.

— Как это — видел сам?

— Это какое-то заклинание для памяти — можно увидеть что-то глазами того, кто это видел.

— Ну и как тебе храм? — Мальчишек на данный момент меньше всего интересовали магические тонкости, так что спросили они практически хором.

— Сами увидите! — Хитро улыбнулась Геф. — Бедному учителю пришлось показывать его мне каждый праздник, вместо сладостей. Теперь я знаю каждый уголок, жду не дождусь, когда я увижу все своими глазами.

— Долго ждать придется, пока не вырастешь! — Не упустил случая подколоть девчонку Рет. — Учеников со школьной галеры туда точно не пускают. Да и что там смотреть, ты что, храмов никогда не видела?

Геф внезапно проявила мудрость и промолчала, словно не заметив попытки уколоть её. Вместо ответа, она просто отвернулась в сторону пока особо незаметному неопытному взгляду храму и задумалась. Мечты, видимо вопреки попытке задеть её, были приятными, потому что она улыбалась им, что немного даже оскорбило Рета. Он, резко заскучав, начал вертеть головой.

— Гари, у тебя котомка шевелится! — Трагическим шепотом прервал он неловкое молчание.

— Ой, совсем забыл! — Гари сунул руку в котомку и извлек на свет Ра ящерку. — Вот! — Показал он новым друзьям зверюшку.

— Это кто? — Даже Гефестина оторвалась от созерцания далекого храма.

— Харон сказал, что это саламандра. Я таких никогда не видел.

— Я тоже не видела, но читала! Их привозят с запада, через пустыню. Они очень умные, не хуже аспидов. Можно погладить? — Девчоночье желание тискать всех милых зверюшек оказалось сильнее желания поделится знаниями. Довольная оценкой своих способностей ящерка изогнула шею, позволяя погладить себя. Гефестина аккуратно провела пальчиком от головы до самого кончика хвоста. — Надо же, она даже прохладная! — Ящерка хитро подмигнула и, извернувшись, лизнула девочке руку, запоминая запах. Чутье подсказывало ей, что этому человеку хозяин многое разрешит и может обидеться, если саламандра проявит излишнее рвение и обожжет ненароком "своих".

— А как ты её назвал?

— Девчонки! Каждого скарабея готовы по имени звать! — Вскинулся Рет, посчитав, что про него незаслуженно забыли и стоит о себе напомнить. При этом он вполне бесцеремонно, без разрешения, попытался схватить невиданную зверюшку. Хорошо, что сделал он это вполне аккуратно, точнее не сделал, потому что спинка ящерки моментально накалилась так, что он отдернул руку прежде, чем коснулся её. Безымянная зверюшка показала язык юному нахалу и повернулась в Геф, снова подмигнув — мол, как я его?

— Ух ты! — Восхитилась девочка. — Какая она быстрая!

— И горячая. — Недовольно пробурчал Рет, впрочем понимая, что был не прав.- Как искра в очаге — мелкая и вредная.

Саламандра не обиделась, а, пригасив сияние, повернулась к нему, позволяя погладить себя.

— Ух ты! — Мгновенно растаял мальчишка, проведя пальцем по уже прохладной спинке. — Здорово!

— Значит будешь Искрой! — Подвел итог Гари. Искра согласно кивнула и, спрыгнув с его ладони, моментально умчалась куда-то вглубь корабля.

— А... — Разинул было рот Рет, но Гефестина поспешила его успокоить:

— Не беспокойтесь, она умная, она обязательно вернется!

— И вовсе я не беспокоюсь, я хотел спросить кто такой Харон. — Как любому мальчишке в его возрасте, Рету было неловко признаваться, что он переживает о всякой мелкой живности и он поспешил перевести разговор в другое русло. — Что за имя такое дурацкое?

— Почему дурацкое? — Обиделся Гари за своего взрослого друга.

— Ну... Непривычное какое-то. Звучит не по нашему.- Стушевался Рет, услышав обиду в голосе приятеля.

— Просто он не местный. И вообще, он — великан!

— Ух ты! Хочешь, я извинюсь перед ним? Если встречу, конечно? — Пошел на мировую Рет.

— Хочу! Он в школе живет, если я правильно понял, так что ты его обязательно встретишь! — Рассмеялся Гари. Обида растаяла как мираж, когда он представил извиняющегося перед гигантом приятеля.

Тем временем галера подплыла к Абу-Симблу настолько, что можно было легко рассмотреть все четыре статуи, украшающие главный фасад.

— Ух ты... — Восхищенно протянул Рет. — Я и не думал, что они такие огромные!

Гарамант же просто молча любовался открывшимся видом — его обучение было не очень разносторонним, хотя старая Феба пыталась рассказывать обо всем, хоть и понемногу. Ну уж описанием храмов, пусть даже самых диковинных, она точно не злоупотребляла. Хотя, может она их и не видела...

К всеобщему разочарованию, галера проплыла мимо и причалила чуть поодаль от основной пристани, там где скопились лодки паломников, пожелавших посетить храм.

К первогодкам подошел парень постарше и посоветовал во время остановки сойти на берег, чтобы подкрепиться и размять ноги. Он же предупредил, чтобы ребята даже не пытались пройти сквозь защитный барьер к храму — опоздавших галера ждать не будет, а домой отсюда добраться будет нелегко. За вещи он так же посоветовал не беспокоится — на корабле только все свои, да и взрослые маги будут присматривать за порядком. Убедившись, что его слова услышаны и поняты, он прошел дальше. Гари больше переживал за Искорку, чем за вещи и Гефестине пришлось тащить к выходу его за руку, приговаривая, что ему не о чем беспокоится, она об этом точно читала. Рет же шагал позади, крепко зажав своё богатство в кулаке и прикидывал, как бы купить на эти монетки чего побольше и повкуснее.

Наконец Гари убедил себя, что ничего с его подарком не случится. Ребята притормозили у борта, чтобы насладиться открывшейся панорамой — величественный Абу-Симбл открывался с борта корабля во всей красе. Многочисленные паломники вовсе не мешали, а даже служили наглядным примером как велики и величественны колосы, прославившие этот храм.

По сходням уже спускалась гомонящая толпа детей всех возрастов. взрослые маги вновь пошли в обход судна, рисуя уже совсем другие иероглифы взамен потерявших яркость и силу прежних.

Торговцы сладостями и фруктами уже открыли для обзора свои лотки недалеко от корабля, а на краю причала, в сторонке, стояла группа ребят с котомками.

— Это те, кто живет неподалеку. — Сообщил друзьям Рет. — Им проще сесть на галеру здесь, чем ехать до Луксора.

Подождав, когда основная толпа спустится вниз, ребята тоже сбежали по сходням на пристань и сразу направились к лоткам со сладостями. Словно сговорившись, они стороной обошли тот, где отоваривались братья Рета.

Друзья приметили несколько лотков, где народу было больше, но подойти к ним не успели, так как были подхвачены старшими братьями Рета. Гефестину, как девчонку, они проигнорировали и она потихоньку улизнула, оставив приятелей в недоумении. Братья же привели их к тому самому лотку, который друзья негласно решили обходить стороной, и начали расхваливать товар, который с точки зрения Гари выглядел вполне подозрительно и непривлекательно. Хозяин лотка при этом хранил молчание, безучастно взирая на разыгравшуюся перед ним сцену — как великовозрастные хулиганы пытаются уговорить мальков купить его товар для взрослых.

— Давай мелкий, поверь, мы перепробовали здесь все! Потрать монеты! — Братья взяли в оборот младшего, точно зная, что тот прикопил денег для сладостей. — Вот эту пастилу хотя бы возьми на пробу. Если не понравится — отдашь нам. — При этом они особо не таились, давя на брата, не взяв в расчет стоящего рядом Гари, который видел, что приятель, по привычке, уже готов поддаться уговорам старших братьев.

— Спасибо, мы обязательно возьмем что-нибудь. — Вклинился он в семейный разговор. — Но мы сначала хотели посмотреть все сладости, а потом уже покупать. — Говорил он намеренно громко, а приятеля прихватил за руку, чтобы не пошел послушным бараном за старшими, если им взбредет в голову подбивать младшего на очередную глупость.

Старания Гари не пропали зря. Кто-то из старших ребят, в обязанности которых входило присматривать за первогодками, увидев их у не того лотка, поспешил к ним. Старшие братья Рета тут же сделали вид, что просто проходили мимо, но провели воспитательную работу в виде подзатыльников. Рет принял свой привычно, а Гари увернулся. У него для этого были свои родственники.

Заверив спасителя, что они точно не собираются ничего покупать на этом лотке, а просто обходят все, чтобы выбрать, ребята двинулись туда, где было больше всего младших ребят. По пути их выловила Гефестина, которая за столь короткий период смогла узнать все о сладостях:

— Вот на том лотке сладости из горного меда. И орехов. Нам лучше брать те, что завернуты в зеленые листья, потому что мы еще не можем управлять магическими потоками.

— А это здесь при чем? — Возмутился Рет.

— Сладости, завернутые в сушеные листья, можно изменять с помощью магических иероглифов, нанося их перед тем, как развернешь. Если этого не сделать, это будет обычный мед с орехами. А его можно купить дешевле, завернутый в зеленые листья. — Снисходительно пояснила Геф. И махнула в сторону другого лотка. — А там сладости из фруктов. у нас таких я никогда не видела. Ни в живую, ни даже на папирусах. Я считаю, на первый раз с нашим запасом монет, достаточно будет этих двух. остальное попробуем в следующий раз. Я лично так собираюсь сделать.

— А я, может, хочу попробовать всё! — Тут же оскорбился Рет. Мало того, что братья им командуют, так и эта едва знакомая девчонка тоже пытается навязывать ему свою волю.

— На всё у нас просто не хватит монет. Да и куда нам столько? — Призвал его к благоразумию Гари. — Зато к следующему году мы узнаем все о здешних сладостях не только от твоих братьев, и будем пробовать что-то новое.

Такой вариант устроил всех — каждый остался при своем мнении, со сладостями и не поссорившись при этом.

На обоих лотках каждый взял что-то одно, чтобы потом разделить на всех. Потом, не удержавшись от соблазна, подошли к магическому барьеру, который скрывал их от простых людей. Гари было непривычно видеть, как люди попросту не замечают ни огромного корабля, ни толпы на пристани, ни их, стоящих в расстоянии всего нескольких локтей от основной тропы, ведущей в храм. Рет же, выросший в магическом мире, на это не обращал внимания, а тщетно пытался придумать, как можно пройти через невидимую преграду. Он и тыкал в неё пальцем, амулетом, пытался царапать и писать все известные ему иероглифы, чем немало позабавил Гефестину, которая была наслышана о прочности барьера. Так что можно сказать, что ребята неплохо развлеклись в ожидании знака, что пора возвращаться на борт корабля.

Поднимаясь по трапу обратно на галеру, ребята жевали засушенные в меду диковинные цветы. Гефестина, как девочка не смогла устоять перед таким соблазном. Рет демонстративно хмыкал — мол, что с девчонок возьмешь, но видно было, что в таком виде цветы пришлись ему явно по вкусу. И, глядя на гору сладостей, которую они смогли купить все вместе, он признавал (хоть и не вслух), что друзья были правы и страстно желал, чтобы они оставались друзьями и впредь.

Наконец все расселись по своим местам и галера отчалила. Неведомые ребятам иероглифы, нанесенные на борта, загорелись призрачно-голубым светом.

— Говорят, дальше мы пойдем невидимые для ипфов. — Шепотом оповестил приятелей Рет.

— А что еще говорят?- Так же шепотом поинтересовалась Геф, которая так и не смогла выжать из жреца подробной дороги в школу.

— Говорят, что надо один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— А чего вы шепчетесь? — Вклинился в их разговор Гари.

— Не знаю. — Ухмыльнулась Геф. — Рет у нас больше знает, раз он шепчет — значит так и надо!

— Да я так, для таинственности! — Рет за бравадой попытался скрыть смущение — надо же, наслушался старших, что прям опозорился перед новыми друзьями. Вот что они там себе подумают?

Впрочем, накручивал себя он зря. Галера, досель идущая вдоль берега, стала разворачиваться, целясь расписным носом в узкую расщелину.

— Мы что, туда поплывем? — Внезапно хриплым голосом спросил Гари.

— Скорее всего. — Не стал разочаровывать его Рет.

— Ой! — А что вы ждали от девчонки?

Тем временем старшие ребята пошли меж рядов, выискивая стайки первогодок. Вот и к ним подошел один:

— Так, мелкотня! Вести себя тихо, резких движений не делать. Всех нарушителей глушим, и чур, потом без обид!

— А разговаривать-то можно?

— Можно, только тихо. Зверюшки есть?

Гари заозирался — Искорка до сих пор не вернулась. Не то, чтобы он не верил, что она вернется, но если спрашивают, значит все серьезно. Ящерка словно почувствовала беспокойство юного хозяина и вынырнула из-под скамеек. Запрыгнув в подставленные лодочкой руки, она вопросительно посмотрела на старшего — мол, чего надо?

— Ух ты! Твоя? — Уважительно присвистнул парень. Он даже наклонился, чтобы получше рассмотреть зверюшку, видимо она и правда была редкой. Руки, правда, спрятал за спину — во избежание соблазна. Искорка, довольная, что её оценили, показала парню язык и полыхнула, мгновенно накалив спину с гребнем и так же быстро остыв — Гари даже не успел испугаться — ведь саламандра сидела у него на голой ладони.

— Ну, с таким зверем вам можно не боятся, но я все равно посижу рядом. — Вынес вердикт старший. — Знаю я вашу семейку, — Он недобро зыркнул на Рета. — Так и норовите куда-нибудь вляпаться.

— Я не такой! — Возмутился было представитель неблагонадежного семейства, но тычок от Геф напомнил ему, что со старшими не спорят. Особенно с теми, кто уполномочен глушить нарушителей. Кто его знает, как они глушат — может пролежишь бессознательным свитком под скамейкой весь оставшийся путь и не узнаешь, что же там такого...

Галера тем временем подошла вплотную к скалам. К голубым иероглифам добавились зеленые, на мачте, установленной по середине палубы, зажегся яркий магический свет. Стало тихо. Те, кто плыл впервые, затаили дыхание в ожидании чуда. Те, кто не единожды прошел это путь, просто притихли, исподтишка наблюдая за первогодками.

Галера вошла в расщелину словно в широкую протоку. Скалы из светлого песчаника постепенно сменили цвет на бездонно-черный, такой, что поглощал свет полностью, не позволяя разглядеть хоть что-то за бортом. Тишину, царящую на палубе разбавил шепоток, звучащий, казалось не только со всех сторон, но даже сверху и снизу. К счастью, черные скалы не могли поглотить абсолютно весь свет, так что на борту царил полумрак, раскрашенный в сине-зеленые тона от защитных иероглифов.

Старший, видя, как троица готова лопнуть от переполнявших её вопросов, сжалился, и вполголоса пояснил:

— В реальности здесь монолитная скала с сердцевиной из черного камня, вышедшего из-под земли. Мы же проходим эту скалу через мир духов, который имеет прямой выход в царство Осириса, поэтому надо соблюдать тишину, чтобы нас не заметили. По договору с Осирисом, галера имеет право прохода, но если кто-то будет настолько глуп, что привлечет к себе внимание или высунется за борт — он остается здесь навечно. Пугать тех, кто остался живым. — Парень усмехнулся, но как-то не уверенно, словно был лично знаком с тем, кто однажды остался здесь.

В страшный шепот стали вплетаться и другие звуки: скрип досок, шепот магов на капитанском мостике, всхлипы детей, находящихся на борту. Все были достаточно взрослыми, чтобы не реветь в голос, но многие явно с трудом сдерживались, чтобы не начать паниковать, даже старший пододвинулся поближе к ребятам, зябко поёживаясь, словно в прохладную ночь.

— А почему всем страшно, а нам нет? — Осмелился задать вопрос Гари. Друзья согласно кивнули — жутко, конечно, было, но не до слез.

— Мы же рядом с царством Осириса. Неприкаянные духи жалеют о потерянной жизни, радостях, которых теперь лишены, и норовят украсть это у живых. А вас саламандра защищает от их коварного воздействия. — Он кивнул на ящерку в ладонях Гари. Искорка, перевернувшись на спинку, блаженно щурилась, время от времени выстреливая своим язычком словно в никуда. Кожа её приобрела оттенок колесницы Ра в тот момент, когда он только начинает свой дневной путь. Заметив, что все смотрят на нее, она кокетливо подмигнула и продолжила свое непонятное развлечение — ловлю мух в мире, где точно не было живых насекомых. Хотя, подумалось гари, может она ловит неупокоенных мушиных духов? По крайней мере, результатом её охоты стало то, что вокруг них словно стало светлее.

Путь продолжался, глаза постепенно привыкали к мраку, что царил за бортом. То ли действительно стало лучше видно, то ли в глубине духи были сильнее, настолько, что стали видны. Не то, чтобы можно было разглядеть их так, чтобы узнать, но едва заметные тени, больше похожие на дым жертвенников, кружили вокруг корабля, раз за разом пытаясь пройти защитный барьер. Находясь под защитой Искорки, ребята в любопытством наблюдали за ними. Духи, словно почувствовав к себе особое внимание, стали собираться именно напротив их компании. Это привлекло внимание взрослых магов. Один из них даже подошел к ребятам, внимательно их осмотрел и спросил у Гари:

— А где твой амулет?

— В котомке, уважаемый. — Смутился вдруг Гари от такого интереса к своей персоне от взрослого мага. Рет ткнул его в бок, напоминая, что он предупреждал. Не дожидаясь команды, Гари свободной рукой нашарил в котомке амулет и протянул его магу. Тот, мельком взглянув, открыл было рот, поперхнулся и уже внимательнее пригляделся к кулону.

— Ты Гарамант, сын Диктиса? — Ошарашенно спросил он. Вид при этом у него был такой, словно вместо обычного мальчишки перед ним вдруг оказался злобный дух из тех, что кучковались сейчас за бортом. Гари молча кивнул, удивленный такой реакцией.

— Надень его и никогда не снимай, понял?

Маг не ушел до тех пор, пока Гари не исполнил его приказ. Даже слегка укоротил веревочку заклинанием. Духи за бортом разочаровано взвыли и разлетелись в разные стороны.

— Ты и правда сын того самого Диктиса? — Шепотом спросил Рет, едва маг удалился от них на достаточное расстояние.

— Так звали моего отца. — Пожав плечами, ответил мальчишка. И, мельком взглянув на приятеля уточнил. — А про "того самого" не знаю. А чего это они? — Он исподишка кивнул друзьям на взрослых, которые так же собрались в кучку. Слушая подходившего к ребятам мага они точно так же, как и ребята, делали вид, что не смотрят в их сторону.

— А у капитана сейчас глаза лопнут. — Хихикнула Геф, у которой обзор был лучше всех. — А "тот самый" — это известный маг, который погиб, спасая сына, которого почти принесли в жертву Осирису. Мальчик чудом остался жив. Ой! — Тут она вдруг поняла, что имя выжившего мальчика звучит точь-в-точь, как имя её нового друга. — Так это ты?

— А где метка? — Тут же вклинился Рет.

— Какая еще метка? — Возмутился Гари. — Нет у меня никаких меток!

Старшему пришлось даже шикнуть на возмущенного мальчишку, так велико было его негодование, что он забыл о необходимости говорить тише.

— Маскирующие заклятье! — Ткнула Геф Рета в бок. — Забыл?

— Точно! — Хлопнул тот себя по лбу. — Ты и правда амулет не снимай, а то все таращится будут. — Он успокаивающе похлопал приятеля по плечу. — В школе маскирующее заклятие снимают.

— Ничего не понимаю... — Жалобно протянул Гари. — Все чего-то знаю про меня и про моего отца, один я как из пустыни вышел.

— А ты что, правда не знаешь? — Удивилась Гефестина. Эту историю знают все маги, даже я, хоть и родилась в обычной немагической семье.

— Не думайте, что я зануда. — Прервал её речь Рет. — Но вам не кажется, что мир духов — не то место, где стоит рассказывать такие истории?

— Что, все так плохо?

— Мы тебе потом расскажем, ты уж сам решишь — совсем плохо или не очень. — Согласилась с Ретом Гефестина.

Дальнейший путь они провели в молчании. Каждый думал о своем — Гари пытался вспомнить хоть что-то о своей жизни до того, как попал к дяде. Получалось плохо, точнее совсем никак, будто и не было ничего. Но даже это было лучше, чем те страшные мысли о том, что же на самом деле стало с его родителями. Ведь ему никто и никогда не рассказывал о том, как он попал к дядюшке. Только однажды Гари слышал, как Варсутин назвал его "подкидышем", а тетушка однажды в разговоре с соседкой проговорилась, что "сестра умом не блистала, поэтому долго не прожила". Это, пожалуй все, что он до сих пор смог узнать о своей семье...

Гефестина же вспоминала все, что знала о попытке дать Осирису власть и в мире живых, особенно о тех, кто это остановил. Ведь теперь это были не далекие безликие герои, а родители её нового друга, который, судя по всему, вообще ничего не знал о них. Хотелось подарить ему побольше таких важных для него знаний. По поношенному схенти было ясно, что у Гари в этой жизни был лишен многого — и обычной заботы и даже знаний о своих предков, что никак не укладывалось в её голове.

Рет же, оценив мрачные лица ребят просто хранил молчание, смутно подозревая, что предложение заесть неприятные новости сладостями друзья не оценят. Да обстановка как-то не благоприятствовала здоровому аппетиту — защитные иероглифы потихоньку начали терять свою силу — их сияние становилось все слабже. Да и магический свет, озарявший все все вокруг будто бы умерил свою интенсивность.

— Уважаемый. — Рет решился прервать молчание, обратившись к старшему ученику. — Защита слабеет.

— Все в порядке, мы уже почти на месте. — Спокойно ответил тот. А увидев, что палец первогодки тычет в уже почти невидимые иероглифы на борту, подмигнул. — Это не защита блекнет, это мы выходим на свет!

— Лучше зажмурьтесь, мелкие. — Насмешка в голосе вызывала желание наоборот вытаращить глаза, но Гари поступил хитрее, как в Карнаке — крепко зажмурил один глаз, а другим подглядывал через сомкнутые ресницы. Судя по сосредоточенному сопению рядом, его друг сделал тоже самое, и только Геф добросовестно зажмурилась, памятуя о словах учителя — чем лучше зажмуришься, тем легче будет открыть глаза.

Сначала ничего не происходило, только страшный шёпот сменил плеск весел, а после темнота взорвалась яркой вспышкой света, настолько сильной, что слезы брызнули из едва прикрытых глаз.

Пока мальчишки протирали глаза и поминали вполголоса Осириса и всех его прислужников, Гефестина рискнула осторожно разлепить крепко зажмуренные веки. Мрак потустороннего мира сменил яркий свет Ра, неподвижный эфир — игривый ветерок, который наполнил парус, в мгновение ока поднявшийся на центральной мачте.

Галера вынырнула из скалы прямо в огромное озеро, окруженное песчаными скалами, уходивших ввысь крутыми склонами в самое небо. Небо же, сменив цвет с блеклого на ярко-голубой, отражалось в водах озера пронзительной синевой, смешиваясь с сочной зеленью отраженных прибрежных садов, густо облепивших берега и поднимавшихся насколько это было возможно по скалам. В этом буйстве красок белоснежные колонны храма, выглядывавшие их-за пальм, резали своим блеском глаза, вызывая желание пасть ниц прямо здесь, на палубе, ибо в подобных чертогах не можно быть простым смертным. Впрочем, ни взрослые маги, ни старшие ученики припадать на колени и не думали, разве что кто-то и совершал жесты благословения, но не более. Вот и друзья остались сидеть на своей скамье, с благоговением разглядывая открывшуюся им панораму.

— Как роспись в храме! — Наконец смог охарактеризовать увиденное Гари. — И даже лучше! А я-то все думал, почему в пустыне и небо бледное и тростник в реке бурый и вода в Ниле желтая, а на стенах в храме все намного красивее..

— Угу. — Поддержала его Геф. — Вот теперь я понимаю, почему учитель не хотел мне показывать школу. Такое надо увидеть в первый раз своими глазами... — Голос ее снизился до торжественного шепота. Хотелось срочно сделать хоть что-то героическое, достойное попасть в легенды..

— Надеюсь нас покормят, а то с этими неупокоенными душами я так проголодался. — Бурчание Рета сбило с ребят торжественный настрой, вызвав здоровое недоумение — как в таком месте можно думать о еде, тем более не так давно они от души наелись невиданными ранее сладостями?

Рет же, с рождения живший в магической части дельты Нила, был более привычен к различным чудесам, а пейзажи и живопись его по жизни волновали намного меньше, чем здоровое питание. Тем более маги могли позволить себе скопировать малую толику чудес, поразивших их воображение в школьные годы, поэтому сочной зеленью и чистой водой их было трудно удивить.

Галера, пройдя сквозь заросли лотоса, буйным цветом заполонившим всю прибрежную водную гладь, причалила. Белый камень пристани слепил глаза и казался огромной жемчужиной в обрамлении буйной зелени и голубой воды. Часть ребят уже собралась у борта, но сходни почему-то не подавали. Вместо них рабочие пристани принесли на носилках камень и поместили его на месте сходней. После нехитрых манипуляций из камня выросла небольшая арка, а в сторону корабля протянулся мостик.

— Приплыли.. — Вполголоса пробормотал Рет.

— А это что? — В унисон спросили Геф и Гари.

— Сейчас с нас снимутся маскирующие заклятья. — Рет говорил так, словно случайно убил священную храмовую кошку и готовился принять на себя как минимум кару богов.

— Ты же сам этого хотел, с чего такой голос? — Ехидно спросила Геф, впрочем, сама особо не пылая желанием быстренько пробежаться по магическому мосту. Ведь она о нём ничегошеньки не знала, а незнакомому она привыкла не доверять.

— Ну, братья рассказывали..

— Ты до сих пор безоговорочно веришь братьям? — С усмешкой толкнул его в бок Гари. — Пошли уже, а?

Гомонящая ребятня вовсю спускалась на берег. Уж очень хотелось ощутить под ногами твердую и теплую землю после холодного призрачного подземья. Вот и наша компания, похватав котомки (Гари прежде заглянул в свою, чтобы убедиться, что Искорка заняла своё место), влилась в общий поток.

Уже проходя по мостику Гари почувствовал покалывание во всем теле, самые сильные ощущения, словно его кололи толстой иглой, были в области груди. Позади что-то бормотала тихонько Геф, сосредоточенно сопел Рет...

Пройдя сквозь слабое марево арки, Гари оглянулся и оторопел. С этой стороны воздух в арке оказался непрозрачным, а девчонка, вышедшая из него, лишь отдаленно напоминала его новую знакомую. Основные черты лица сохранились, но стали более ярче, кожа потемнела, а волосы стали длиннее и закурчавились. Девчонка же с любопытством уставилась на его амулет, замерев на месте. Даже было открыла рот, но ее едва не снес огненноволосый мальчишка, вывалившийся из арки. Он сориентировался быстрее и прихватив друзей за руки, оттащил их в сторонку.

— А ты почти не изменился! — Радостно сообщил рыжий Гари. Тот же, едва признав за незнакомой девчонкой новую подругу, пытался узнать в этом мальчишке приятеля.

— Зато ты изменился. — Едва смог выдавить из себя Гари. Нет, черты лица Рета остались почти прежними, только кожа стала посветлее, но с темными пятнышками, да сам он оказался несколько шире в кости, чем обычные мальчишки. — А почему у тебя такие волосы?

Рет вытянул прядь, чтобы разглядеть ее и довольно улыбнулся:

— А у нас вся семья такая. Есть легенда, что один из предков пришел с далекого севера, где все такие. И наложил заклятье, чтобы его потомки сохранили такой цвет. А мы теперь должны маскироваться, чтобы ипфы в нас пальцами не тыкали, а то еще чего похуже!

Впрочем недовольства в его голосе не было и ребята обратили свое внимание на Геф. Та пребывала в легком шоке, обнаружив, что цвет ее кожи сменился на более темный. Сейчас же она ощупывала волосы, и по ее лицу невозможно было понять — нравятся ей такие перемены или нет. Заметив, что мальчишки таращатся на нее, она независимо передернула плечами:

-Моя прабабушка была родом из далекой Нубии, что дальше верхнего Нила. А тебе, — Она кивнула Гари, — действительно лучше не снимать амулет и быть аккуратнее.

Тут пришла очередь Гари осматривать себя — под амулетом, там где покалывания были сильнее всего на чистой ранее коже проступил странный рисунок. Вроде бы иероглиф, но ему раньше такие никогда не попадались — ни в свитках, что давала ему читать старая Феба, ни на росписях в храмах... Даже Рет вдруг стал на мгновение серьезным, разглядев этот рисунок.

— Она права! — Впервые с момента знакомства он безоговорочно согласился с Геф.

Тем временем на пристани поток ребят разделился на два ручья — один большой, можно сказать полноводный, направился по тропе в сторону белоснежного храма, другой же, состоявший из тех, кто впервые приехал, растекался лужицей в сторонке. Кто-то заранее получил инструкции никуда не бегать и ждать, что скажут старшие, кто-то пытался прикинутся бывалым и влиться в общий поток, но таких заботливой рукой вылавливал Харон, словно по волшебству появившийся из зарослей.

Гефестину же вдруг понесло куда-то вдоль берега, ребята едва успели её притормозить, пока она не спрыгнула с каменного причала.

— Смотрите, это же магический папирус!

— Девчонки... — Пробурчал Рет, искренне не понимая, что тут особенного, когда в школе их ждет еда.

Гари же, наконец, заметил своего взрослого друга и ткнул Рета в бок:

— А вот и Харон!

Рет не сразу заметил гиганта, поначалу приняв его ноги за колонны, да и выглядывал он в толпе обычного человека. Зато когда разглядел, куда именно указывает перст приятеля... Спасительная мысль "это ж сколько ему еды надо?" загнала трусливое желание сбежать куда подальше. Собрав всю волю в кулак, он кивнул Гари:

— Пошли!

— Куда?

— Извиняться буду.

— Ну пошли.. — Вздохнул Гари, видя насколько решительно настроен его новый друг. Он-то и не думал, что Рет настолько серьезно отнесется к своему шутливому обещанию. Прихватив покрепче за руку Геф (чтобы опять не убежала разглядывать что-нибудь интересное), ребята двинулись к Харону, который уже согнал первогодок в одну кучу.

— А вот и Вы! — Радостно поприветствовал гигант ребят. — Теперь все в сборе! Слушайте все! — Обратился он уже ко всем. Голос его оказался настолько громок, что некоторые аж присели от неожиданности. — Сей момент все грузятся на ковры. Вопросы можно задавать, но только касающиеся дороги. Все остальное вам расскажут учителя, а я лишь смотритель.

Ребята стали рассаживаться на появившиеся из воздуха покрытые диковинными яркими узорами ковры. Харон быстро разделил толпу на две группы — девочек и мальчиков. Геф пришлось оставить мальчишек и отправиться знакомиться с будущими одноклассницами, а ребята притормозили, ожидая, покуда гигант обратит на них внимание .

-Ну, а вам что, особое приглашение нужно? — По хитрой улыбке Гари догадался, что Харон уже знает ответ и даже не сердится, поэтому со спокойным сердцем вытолкнул приятеля из-за спины:

— Достопочтенный Харон, позвольте представить тебе моего друга. Это Рет и он хочет тебе что-то сказать.

— Доброго дня, уважаемый. — Рет сглотнул слюну, которая внезапно заполнила рот, но решительно продолжил. — Э-э-э, Харон. Я тут.. Ну это.. Когда впервые услыхал твоё имя, это... смешное оно, когда в первый раз слышишь. Поэтому простите меня, теперь я не считаю его смешным. — Голос парня совсем сошел было на нет, но волевым усилием он взял себя в руки и смог закончить свою речь почти внятным. — Вот!

— Ну что сказать, молодец! Ошибки признаешь, слово держишь! Прощаю. А теперь — бегом на ковер!

Повторного приглашения не потребовалось. Ребята закинули котомки в центр, а сами, как и все прочие расселись на краю ковра, свесив ноги. Топтать пышный ворс грязными ногами показалось им слишком кощунственным. Рет, все еще не верящий в то, что он только что говорил с настоящим гигантом и тот даже простил ему его неуважение, был непривычно тих, а Гари же вовсю крутил головой. Хотелось увидеть все и сразу, а еще узнать, что за такой магический папирус из-за которого подруга чуть не свалилась в озеро, но Геф рядом не было. Пришлось ткнуть локтем приятеля:

— Слушай, а что такого в этом магическом папирусе?

— А, ерунда. Просто то, что на нем написано магическими чернилами ипфы не видят. Бумага из него сама определяет магический уровень читателя. А так — обычный папирус, только дорогой.

И хотя Гари получил ответ на свой вопрос, но все-таки это было явно не то, что могла рассказать Гефестина. Надо же, они знакомы всего пол дня, а он уже привык, что есть человек, который может толково и подробно рассказать о чем угодно. Хотя, если бы Геф реально знала бы все, то ей бы, наверно, не пришлось бы учиться. Гари украдкой вздохнул — кто-то жил среди магов, кого-то обучали маги, а он.. Спасибо старой Фебе, хоть читать научила. И о мире немного рассказала. Пожалуй, надо будет спросить у Харона, а не просто ли так появилась она в нашем квартале? От этой мысли у мальчишки слегка потеплело на сердце — значит и он не был один, кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы эта пожилая женщина не выпросила себе в подмастерье мальчишку-заморыша?

Тем временем Харон, убедившись, что никто и ничто не забыто на пристани, повел караван по той же тропе, по которой старшие ребята уже ушли.

— Эй, ребята! — Окликнул их парнишка сзади. — А что мы как несмышленыши, своими ногами дойти не сможем?

— А ты бы прям и просто пошел по тропе, не сворачивая? — Насмешливо откликнулся кто-то с другого края ковра.

— Можно подумать, если я захочу куда упрыгать, мне что-то помешает! — Раздался еще один хвастливый голос.

— Ну-ну, — Толкнул теперь уже Рет своего приятеля. — Хотел бы я посмотреть, как он спрыгнет с ковра.

— А вот и спрыгну! — Завелся мальчишка, сидевший рядом с Ретом с другой стороны и услышавший его полушепот.

Ребята с интересом уставились на храбреца. Однако тот почему-то не спешил покинуть насиженное место. Только глаза выпучил:

— Не получается!

Тут уже каждый, даже Гари, которому не очень то и хотелось, и Рет, который от братьев знал, что пытаться бесполезно, попытались спрыгнуть с ковра. Когда стало понятно, что просто так этого не сделать, в ход пошли различные уловки. Кто-то пытался перекувыркнуться на другой край, кто-то пытался сделать вид, что просто упал с ковра, без всяких задних мыслей, кто-то даже попытался ухватиться за ветку, нависшую над тропой. Неизвестно, до чего бы еще додумались горячие мальчишеские головы, если бы не девчоночье хихиканье, донесшееся до них с соседнего ковра. Боязнь насмешек оказалась сильнее желания обхитрить магию и попытки спрыгнуть как-то резко увяли. Зато мальчишки вспомнили о приличиях и начали знакомиться.

Гари уже не удивляло, что внешность новых друзей кардинально отличалась от той, что он мог видеть на корабле. И уж точно его новые знакомые были мало похожи на обычных жителей пригорода Мемфиса, где Гари провел всю свою сознательную жизнь.

Единственное, что вызывало в нем недоумение — даже сидя в плотной куче, трое мальчишек умудрялись держаться обособленно. Тощий мальчишка с волосами цвета лотоса, собранных в куцый хвостик был явно главный, а двое приятелей, словно откормленные на храмовых харчах, выглядели скорее как служки, чем друзья.

— А это кто? — Шепотом спросил Гари. — Наследник фараона?

— Да нет, кто ж его к простым смертным отпустит без отряда охраны? Небось сынок какого-нибудь придворного служки, они всегда выше всех нос задирают. — Засмеялся Рет в голос.

— Зато живем в нормальном доме и в обносках не ходим! — Как ни силился светлоголовый хранить молчаливое презрение к прочим, но насмешка вывела его из себя. — Мой отец вхож к самому наместнику Ра на земле, а вы, красноголовые, только плодиться горазды!

Рет было завелся и захотел ответить что-нибудь обидное, но Гари отвлек его вопросом, который волновал его больше, чем происхождение белобрысого зазнайки:

— А маги что, совсем не стригутся?

Действительно, на борт галеры поднялась толпа детей, стриженных коротко, как и положено для мальчишек их возраста, а с корабля все сошли обросшие как минимум до плеч. Даже потрогав свои волосы, Гари убедился, что лохматость его явно повысилась, да и волосы теперь непривычно щекотали шею.

— Это тебе надо Геф спросить, она тебе подробно расскажет. — Рет и сам уже решил не связываться со светлоголовым, подозревая, что это сынок одного высокопоставленного мага, который, судя по рассказам отца, был действительно влиятелен и богат. — Это как-то связано с силой мага. В общем, маги волосы не стригут, чтобы эту силу не потерять.

Гари сделал себе мысленную заметку — расспросить Гефестину и про магический папирус и про волосы. Беспокоить старших по таким незначительным вопросам он не собирался, а что все это им и так расскажут — просто не приходила ему в голову, потому что его не отпускало ощущение, что он единственный человек в школе, который не знает таких простых вещей.

Ссоры не вышло. Светловолосый побухтел, но поскольку на него не обращали внимания, затих, всем своим видом демонстрируя презрение к черни. Рет вступил в дискуссию с соседом на тему, какие сладости лучше — с красных или черных земель. Гари просто крутил головой, отмечая разнообразие цветов и оттенков зелени, растущих вдоль тропы. В густых зарослях что-то жужжало, ворчало, рычало и чавкало, но не показывалось.

Внезапно зелень расступилась и досель скрытый в зарослях храм предстал в полной красе.

— Добро пожаловать в школу магии и чар Та-шемау!

Торжественный голос, казалось, прозвучал прямо с небес. На самом же деле, это просто Харон исполнял свои обязанности смотрителя и проводника новичков.

Храм, что ребята видели с галеры оказался лишь вершиной центрального здания огромного храмового комплекса, раскинувшегося в зеленой долине. Сейчас же первогодки стояли перед центральным храмом, дорога которому вела сквозь аллею сфинксов. По крайней мере ребята решили пока считать их сфинксами — с одной стороны это были явно кошачьи тела с головами людей, но при этом они все были разные и не такие массивные, как, например, в том же карнакском храме.

— Ну что, дальше топайте своими ногами! — Добродушно прогудел гигант и добавил, заметив, как ребята потянулись к своим котомкам. — За вещи не переживайте, они отправятся к вашим постелям, найдете их вечером.

Первогодки поспрыгивали с ковра. Гари заметил, что не только он, но и другие ребята тоже нехотя расставались со своими вещами, только белобрысый даже не оглянулся на свой мешок.

Харон тем временем повел всех по аллее и, не дожидаясь вопросов, начал рассказ:

— Все вы знаете, что изначально задачей Сфинкса — могущественно существа — было охранять покой ушедших фараонов. Кто-то считает, что он — воплощение Ра на земле. Фараоны же — дети Ра, поэтому Сфинксов часто делают с их лицами, потому что лик фараона люди видели, а самого Ра — нет. Здесь же вы можете узреть лики величайших магов Красных и Черных земель, которые были могущественны в магии и благородны в делах. После того, как они ушли в царство Осириса, их образы были воплощены в этих стражах, чтобы они могли защищать нашу школу вечно...

Голос гиганта постепенно сошел на нет, оставив после себя торжественную тишину. Ребята с благоговением взирали на лица давно ушедших магов. Гари, неожиданно для себя понял, что половина этих лиц — женская, а одна из фигур чем-то напомнила ему его наставницу. Впрочем, вокруг было столько интересного, что эта мысль промелькнула так быстро, что даже проницательный Харон не уловил её.

— Я читала, что здесь есть аллея сфинксов с лицами темных магов. — Шепот Гефестины был подобен грому с ясного неба, приятели даже вздрогнули от неожиданности.

— Тебя не учили, что подкрадываться к людям вредно для здоровья? — Прошипел Рет, настороженно оглядываясь, чтобы узнать — заметили ли остальные его испуг. Остальные были заняты разглядыванием статуй, кое-кто даже тянул руки пощупать кошачьи тела сфинксов.

— Темным магам? — Уточнил он. — За что, они же ничего хорошего не сделали?!

— Людям не сделали. — Так же вполголоса ответила Геф. — Зато сделали что-то нужное для богов. Если б сам знаешь кто довел свое дело до конца, то и ему бы установили статую..

Гари чувствовал себя лишним — он мало что понимал из того, что говорят друзья. Вот и слова обычные и фразы обычные, а смысл как-то ускользал, оставляя только догадки.

— Воля богов, с ней не поспоришь. — Так же вполголоса прекратил дискуссию незаметно подошедший Харон. — Не стоит говорить об этом в такой хороший день. Будут у вас еще такие дни, которые не будут омрачены рассказами о темных магах. — Он подтолкнул ребятишек в сторону храма.

— Харон, а почему все статуи сделаны из белого камня, а кажется, что они цветные? А вон та вообще полосатая?

И на самом деле, статуи, выполненные из неведомого камня сильно отличались от храмовых, из песчаника. Вместо ответа Харон приподнял Гари на руках, давая возможность рассмотреть вблизи ближайшее кошачье тело. Мало того, что Сфинксы были изготовлены так искусно, что можно было воочию увидеть каждую мышцу так, что сразу было видно — расслаблено ли тело или готово к движению, так еще и поверхность точно повторяла шкуру животного — видно было каждый волосок, словно статуи не были произведением рук человеческих, а истинный сфинкс окаменел в мгновенье ока. Именно эти шерстинки в лучах Ра создавали иллюзию цветной шкуры. И что примечательно — среди огромного разнообразия тел не было ни одного традиционного — львиного. В некоторых статуях можно было узнать храмовых кошек величиной со льва, попадались и камышовые коты. Но было много и незнакомых зверей, с чудными окрасами, коих отродясь не видели на землях священного Египта. По крайней мере так казалось Гари.

— Это потому, что не все они произошли от египетских родов, многие несут в себе кровь иных народов, как твои друзья — Прошептал Харон, опуская Гари на землю. — Не торопись узнать все и сразу — учителя многое расскажут сами. А что не расскажут учителя, — Гигант ухмыльнулся, — Расскажет твоя подруга. А что не знает она, — Он подмигнул Гефестине. — Найдете в библиотеке.

У лестницы, ведущей к богато расписанным воротам храма их уже ждали. И хотя в размерах своих главные ворота школы Та-Шемау немного уступали карнакским, но все равно на их фоне фигурка встречающего казалось хрупкой и невеликой. Однако, стоило ребятам поближе, это обманчивое впечатление рассеялось как ночной туман.

Женщина, встречавшая их была стройна, но высока. Строгое лицо с миндалевидными глазами ярко-зеленого цвета навевали мысль о том, что к ученикам спустилась с небесных чертогов сама Бастат, богато расшитое платье и оплечье из драгоценных камней словно подтверждали эту мысль.

— Добро пожаловать в школу магии и чар Та-Шемау!

В женском исполнении эта фраза звучала не менее торжественно, чем у Харона. Чувствовалось, что это не просто слова, в них звучала гордость за причастность к чему-то славному. Раньше Гараманту не приходилось видеть в людях такой энтузиазм по отношению к ремеслу, а магию он уже причислил именно к нему.

— Я Мегара, преподаватель магии превращений, и я проведу вас на жеребьевку, которая определит ваши способности и храм, под покровительством которого вы будете познавать науки. После первого года вам придется пройти испытания, чтобы защитить свое право учиться дальше. Возможно кто-то из вас покинет выбранный храм и перейдет в другой, так что не стоит враждовать с учениками других факультетов. — Она пристально посмотрела на белобрысого задаваку, который стоя в первом ряду презрительно кривил губы во время приветственной речи, и, судя по отсутствию хоть какой-то реакции, вообще не слушал. Даже не нужно было видеть его лица, даже затылок излучал презрение: "Женщина! Что может уметь женщина!". Мегара же, прочитав эту мысль, лишь фыркнула как кошка, потеряв на краткий миг свой строгий вид. После чего шагнула на лестницу, жестом приказав ребятам следовать за собой.

Огромная лестница из белого камня вела к воротам, которые, как казалось у ее начала, находились где-то между землей и небом. Белый камень, из которого была выложена стена храма блестел в лучах Ра как блики на воде, лишая ребят возможности рассмотреть барельефы, украшающие её.

— Спрашивается зачем украшать камень резьбой, если её совсем не видно? — Пробурчал себе под нос Гари, крайне разочарованный этим фактом. Работа на старую Фебу, он пристрастился в разглядыванию картин и барельефов, тем более о них-то пожилая женщина могла рассказывать часами, наизусть называя все компоненты красок и по царапинам на камне определяя форму резца.

— Это сделано специально! — Гефестина, как оказалось, знала и это. — Это в полдень храм сияет, как драгоценный камень, а на восходе и закате рисунки видны во всей красе!

— Ну и зачем это надо? — Даже Рет, больше думавший о грядущем обеде, заинтересовался.

— Затем, что среди простых изображений спрятаны защитные, которые охраняют всю долину от темных сил. В полдень, когда мощь Ра максимальна, нужды в этом нет, а чем слабее его свет, тем лучше видны защитные руны.

— Максимальна... Руны.. Где ты таких словей набралась, у бабушки своей? — Рет не любил слишком умных речей и новая знакомая его изрядно злила именно этим — неужели так трудно говорить нормальным языком, без заумностей?

— А ты маг или неграмотный козлопас? Привыкай, у магов много умных слов, хошь не хошь, а придется запоминать! — Фыркнула Геф. Зарождающую перепалку опять пришлось гасить Гари:

— А ночью темные силы ведь ещё сильней?

— А ночью защитным рунам даёт силы Ях.

— А что, в те ночи, когда она умирает, долина остаётся без защиты? — Пытливый мальчишеский ум тут же смоделировал опасную ситуацию. Впрочем, у Геф, казалось, есть ответы на все вопросы. Впрочем, едва она открыла рот, в беседу вклинился незаметно подошедший Харон:

— А в ночи, когда Ях не может напитать своим светом защитные руны, учителя, которые являются не только умными, но и сильными магами, питают защиту магическим светом.

За разговорами ребята и не заметили, как поднялись к воротам, хотя снизу лестница казалась бесконечной. Гари обернулся — сверху иллюзия бесконечного подъёмы исчезла. Или спускаться всегда проще, поэтому так и кажется?

— Для тех, кто никогда не поднимался, она кажется нескончаемой. И только тот, кто хотя бы единожды прошёл по ней, видит её такой, какая она есть. — Харон снова ответил на незаданный вопрос.

— Это он о чем? — Рет толкнул Гари локтем, опасливо косясь на гиганта и на всякий случай потихоньку перемещаясь так, чтобы между ним и Хароном находился кто-нибудь, но лучше Гари. Уж его-то этот великан точно не раздавит, даже случайно.

— Да это он так. — Промямлил Гари, понимая, что не стоит рассказывать о даре большого друга — мало кому нравится, что его мысли кто-то может узнать. — Это у мы с ним до галеры договорить не успели. — Попытался выкрутиться он. Впрочем Рет, на его счастье, уже отвлекся, благо что было на что.

Огромный зал в центре храма был уже заполнен людьми — ученики сидели на циновках в центре зала, взрослые маги восседали на креслах там, где в обычном храме располагались жрецы. На месте же алтаря находилась резная арка, именно туда направилась Мегара. Первогодкам не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Всех сомневающихся, а может даже и трусящих, заботливо направлял на путь истинный Харон, безошибочно определяя тех, кто замешкался, умышленно ли или просто отвлекшись. И, как бы не было боязно ступать туда, куда в обычном храме путь для простых смертных заказан, получить заботливый толчок от гиганта было ещё страшнее.

Пройдя сквозь арку, ребята столпились рядом с ней. Небольшое круглое помещение было поражало полным отсутствием росписей и барельефов на стенах. Абсолютно гладкие стены из неведомого камня таинственно мерцали, отражая едва заметное свечение огромного кристалла, стоявшего на возвышение в самом центре комнаты. Мегара встала рядом с ним, с интересом разглядывая новых учеников.

— Сейчас я буду называть имя. — В её руке появился пергамент со списком имён. — Тот, кого я назову, должен подойти сюда, в круг. — Только сейчас ребята обратили внимание, что на гладком полу вокруг кристалла тянется линия, образующая идеальный круг. — По возможности — Волшебница хитро улыбнулась, словно уверенная, что это невозможно, — Старайтесь думать о том, что бы вы хотели получить от магии. Цвет кристалла покажет, какой храм станет вашим домом.

Гари, как и большинство ребят, слушали внимательно. Гефестина потихоньку отбилась от стайки девчонок, предпочтя компанию знакомых мальчишек — хотя она кое-что знала о церемонии, это место вызывало невольную дрожь. Рядом с новыми друзьями было поспокойнее, да и подружиться за короткую поездку на коврах она не с кем не успела.

— Аэрия из Мендее!

Девочка с волосами цвета нильского ила вздрогнула, но замешкалась, даже не пытаясь выйти вперёд. Правда тычок в спину помог преодолеть страх перед неведомым и под одобрительную улыбку учителя она сделала шаг вперёд.

Робко переступив черту, девочка замерла, не решаясь подойти ближе.

-Думай о том, кем ты хочешь быть. — Вполголоса подсказала Мегара. Девочка кивнула и наморщила лоб. Громко фыркнул белобрысый, явно хотевший высказать своё мнение о женщинах, но все же не рискнувший. Аэрия явно его услышала, и поняла. Растерянное до этого момента личико нахмурилось в гневе. И в тот же момент кристалл полыхнул ярко-голубым светом. Ребята, не ожидавшие такого, зажмурились, бормоча себе под нос проклятья Осирису, а из общего зала раздались грохот и приветственные выкрики.

— Храм Сешат! — Сообщила Мегара ошарашенной девочке. — Поздравляю! — И вручила ей голубой камушек на кожаном шнурке. Твёрдой рукой направив ученицу в сторону от остальных, волшебница назвала следующее имя из списка:

— Бомани из Эдфу!

— Ну что, ты уже определился? — Гари отвлек тычок под ребра. Это Рет отказывался волноваться в одиночестве и попытался привлечь приятеля в стан переживающих. В это момент кристалл полыхнул зеленым, в общем зале опять раздались вопли и грохот.

— Наверно там тоже видно свет, вот они и приветствуют своих. — Высказал предположение Гари, наблюдая, как Бомани с довольным видом отходит в сторону, помахивая полученным камнем на шнурке.

— Ты что, заснул? — Тычок в другой бок мальчишка получил уже от подруги, — Тебя зовут!

И правда, Мегара пристально смотрела на Гари, словно точно зная, кто он такой, как его звать и откуда он родом. Правда смотрела она вовсе не на лицо, а на амулет, висевший на груди. А может вовсе и не амулет привлек её внимание, а знак, скрытый им? И если б не дружественный толчок, Гари еще бы какое-то время попытался бы разгадать придуманную им же самим загадку.

Влетев в круг, мальчишка опять отвлекся, пытаясь разглядеть черту на камне. Она не была выбита или нарисована. Она словно была частью камня, если, конечно, бывают камни с идеально круглыми прожилками.

— Думай о магии! — Вполголоса подсказала Мегара, с любопытством наблюдая за избранным. Гари отвлекся от художественных мыслей и вытаращился на кристалл, проговаривая про себя как мантру:

— Только не воин, только не воин...

Кристалл же, едва начав разгораться красным, внезапно переменил цвет, ослепив всех ярко-желтой вспышкой...

— Храм Маат! — Объявила Магара под грохот и вопли из главного зала, подавая Гари шнурок с желтым камушком и рукой показывая, что он должен присоединится к двум распределенным. Выражение лица при этом показалось мальчишке странным, словно не этого ожидали от него. Мегара же испытала двоякое чувство: с одной стороны все ожидали, что Гарамант пойдет по стопам отца, но за долгие годы распределений она заметила, что только адепты Сешат уделяют пристальное внимание черте вокруг камня.

-Гефестина из Лахуна!

Гари, только собиравшийся познакомится со стоявшими в стороне ребятами, отвлекся, с тревогой наблюдая за распределением подруги. Хотя Рет у уверял, что даже разные храмы не помешают их дружбе, но все равно хотелось бы иметь друзей поближе, особенно таких умных и отзывчивых, как эта необычная девчонка из Лахуна.

Едва Геф переступила черту, её лицо чудесным образом изменилось — только что оно было испуганно-растерянным, а сейчас перед кристаллом стоял человек, твердо уверенный в своих желаниях и знаниях. Как ни странно, кристалл при этом не торопился вынести свой вердикт, загадочно переливаясь разноцветными огоньками.. Она растерянно оглянулась на Гари, словно ища у него поддержки, и в тот же миг желтая вспышка определила её судьбу. Мегара явно была довольна, выдавая уже второй жёлтый камушек и с особым удовольствием прислушивалась к торжественным воплям из зала.

— Дорил из Гизы!

Вот дошла очередь и белобрысого. Рет в отчаянии крутил головой — обсудить задаваку было не с кем, а язык аж свербел от желания предсказать тому храм Анхура.

Гари же радостно приветствовал подругу, помахав ей шнурком с камушком:

— Хорошо, что мы в одном храме! — И тут же спросил. — А с этим что делать?

— Пока надень на шею. — Подтвердила свой совет подобным действием девочка. И, словно набравшись у Харона, ответила на вопрос, который Гари не успел задать. — Камни будут помогать нам концентрировать магическую энергию для заклинаний.

От подробного допроса (ах, если бы она сама все знала), девочку спас ярко-красный всполох кристалла.

— Храм Анхур.. — В унисон с Мегарой пробормотала девочка.

Приветственный грохот, сопровождавший неофита бога войны был особенным. В нём, в отличии от прочих был ритм, и под этот ритм Дорил промаршировал мимо ребят, встав немного в стороне. Простенький камушек, выданный магичкой, он запихал в складки шендита, всем видом демонстрируя презрение к такому "дешевому" амулету.

Распределение шло своим чередом. Рет скучал в ожидании своей очереди, Гари потихоньку расспрашивал Гефестину. Конечно, основную информацию о школе, рассказанную на галере, он усвоил, но вот чем именно они будут заниматься под сенью своего храма как то не очень уловил. Пока подруга вполголоса пояснила ему, чем именно занимаются маги, служившие богине Маат, распределённые ребята как-то вполне ощутимо стали собираться в отдельные кучки по храмам. Вот и смешной лопоухий мальчишка, Нирей из Таниса, искавший на галере своего, точнее бабушкиного аспида, присоединился к ним, и девчонка с волнистыми, но не кучерявыми как у Геф, волосами — Ливия из Дашура.

Дошла очередь и до пятого сына.

— Рет из Саккара! — Не успела произнести Мегара, как тот уже рванул к кристаллу, отчаянно желая поскорее закончить с этой тягомотиной, присоединиться к друзьям, и, во имя богов, поесть наконец!

Как это не странно, кристалл полыхнул желтым, едва мальчишка пересек черту, словно знал заранее, кто идет.

— Храм Маат! — Рет сиял, словно Ра в полдень, принимая свой камушек. К друзьям он прискакал довольный донельзя:

— А я и не сомневался, у нас вся семья в храме правосудия!

Гефестина открыла было рот, собираясь сказать, что распределение идет не по наследственности, а по личным качествам человека, но потом передумала и просто сказала:

— Поздравляю! Раз ты с нами, поможешь Гари и ребятам, тебе ведь братья рассказывали хоть что-то о школе?

Рет было собрался возмутиться — чего это им девчонка командует, но решил, что резон в её словах есть. Особенно тот, что он, Рет, пятый сын, знает о школе больше, чем эта задавака, которой неведомо то, что не написано в храмовых папирусах. Поэтому возмущаться вслух не стал, но и согласно кивать головой тоже, чтобы никто не подумал, что он подчиняется какой то девчонке.

Тем временем распределение шло к концу, осталось совсем немного ребят, ожидавших решения кристалла. Распределенные с нетерпением посматривали в сторону большого зала, с поражаясь тому, что крики и шум, сопровождавшие каждую вспышку, также были полны радости энтузиазма и радости, как и первые.

— Если б я не знал, что храмы соревнуются между собой и чем больше учеников, тем лучше, я бы подумал, что их там не только уже кормят, но и ячменного пива наливают! — Шепнул Рет своим друзьям, потирая живот, который явно скучал по оставленным в мешках сладостях.

— А зачем они соревнуются? — Спросил Гари под презрительное фырканье Геф, возмущенной идеей о пиве. — Я думал мы просто учиться будем.

— Есть лодыри, — Прошипела Гефестина. — Которые больше думают о пиве, а не об учебе. А потом из них вырастают охламоны, наделённые магией, но не умеющие ей пользоваться. При соревновании храмов такие бестолочи тянут храм вниз, и тогда за их воспитание берутся сами ученики — никто не хочет, чтобы над ними смеялись только потому, что кто то больше думает о том, как набить брюхо, а не об учебе!

И хотя Рет в данный момент действительно больше думал о предстоящем обеде, чем о дальнейшей учебе, к счастью для Гефестины, на свой счёт эти слова не принял.

— Эрит из Кусае!

Последний из первогодок получил, наконец, свой камушек. Мегара строго оглядела уже вполне сформировавшиеся отдельные четыре кучки, вздохнула и сказала:

— Ваши братья по храму ждут вас в большом зале. — И, увидев голодный блеск в глазах детей, добавила. — Не забывайте, что вы уже не дети, а будущие маги! Не надо всем сразу пытался пройти сквозь двери!

Предупреждение было совсем не лишним. Некоторые сорвиголовы были готовы бежать в зал сразу, но под строгим взглядом магички стушевались и столпились на пороге, ожидая разрешения.

Бросив одобрительный взгляд на притихших неофитов, Мегара прошествовала в общий зал. Первыми за ней потянулись ребята храма Нефертума, потому что они ближе всех скучковались к проходу в зал. Их появление было встречено радостными криками и грохотом. Гари, их компания стояла следующими, вытянул шею, пытаясь увидеть хоть что-то. Шум шёл слева от выхода, ребята справа сидели тихо. Значит действительно, неофитов приветствовали адепты "своих" храмов. Вышедшие ребята были направленные твердой рукой Мегары к источнику шума, которым действительно являлись ученики храма Нефертума. Как только ребята расселись, она махнула рукой, призывая выйти следующую группу.

Гари, стоявший ближе всех к выходу, схватил зазевавшегося Рета за руку, громким шепотом (на всякий случай) позвав остальных.

Их немногочисленная группа была встречена не менее громкими криками. Шум, как оказалось, создавали плошки, которому ребята от всей души лупили по полу. Некоторые, те, кто считал, что этого мало, хлопали по каменному полу ладонями, добавляя хаоса и веселья в приветствие новичков. Увидев в центре источника шума пару огненных голов как у его приятеля, Гари отбросил сомнения и смело шагнул к свободным циновкам. Прочие ребята потянулись за ним, кто без сомнений, а кто — после подтверждающего жеста Мегары.

Едва первогодки расселись, рядом сидящие ребята тут же начали знакомство. Поскольку шум в зале стоял неимоверный — ребята остальных храмов желали показать, что радуются не меньше, имена новичков передавались по цепочке. Ребята приветствовали новеньких, приветственно махая, без слов, чтобы не добавлять шума в зале. Один из огненноголовых близнецов даже получил подзатыльник от сидящего рядом старшего мальчишки, когда дошла очередь представлялся Рету. Видимо нарушение общепринятых правил здесь не поощрялось. Оставалось только надеяться, что правил не очень много и они в меру разумны. Хотя Гари был уверен, что после устоев дядюшки Варсутина его ничем не удивить. Однако, он скоро убедился, что не все так просто в магическом мире. Как только очередь дошла до него, и имя его пошло по цепочке, даже сквозь приветственный шум, которым встречали первогодок адепты храма Маат, пробивались возгласы "Гарамант? ", " Тот самый? "

Гари стало неуютно. Во-первых взгляды, обращенные к нему, отличались от тех, которыми были встречены остальные ребята. А во-вторых он опять хотел узнать прямо здесь и сейчас, что значит это "тот самый". Привычка не выдавать своих чувств, чтобы не получить очередную порцию побоев за "неуважение к людям, вырастившим его" , помогла сохранить равнодушный вид. А вот шепотки разошлись и по прочим храмам. Теперь на Гари глазели не только ученики его храма, но и другие. Даже белобрысый, едва умастившись на циновках, вылупился на него с обидой — почему это он узнаёт о таких вещах последним?

Гари беспомощно оглянулся на взрослых. Те, хоть и слышали, какой вопрос гуляет по залу, делали вид, будто ничего не происходит, обычное дело. Сидящий в центре представительный мужчина, больше похожий на воина, но украшенный оплечьем, словно главный жрец фараона, на краткий миг утратил надменный вид и украдкой подмигнул мальчишке, словно говоря "не обращай внимания". Выждав немного в надежде, что разговоры утихнут сами и поняв безнадежность этого, мужчина поднялся с резного кресла.

— Добро пожаловать в школу чар и магии Та-шемау! — А ведь совсем недавно казалось, что торжественнее Мегары эту фразу произнести невозможно. Ан нет, Гари тихонько хихикнул, — место в иерархии школы можно определять по одному приветствию.

— Для новоприбывших хочу представиться — я глава этой школы, маг храма Маат, Аменемхет! И я рад видеть вас вновь в нашей чудной долине, благословленной богами!

Речь почтенного Аменемхета показалась для Гари слишком долгой. Смысл речи постепенно ускользал, и он украдкой оглянулся — посмотреть на других. Первогодки честно пытались слушать, ну или хотя бы делать вид, что слушают, старшие же явно думали каждый о своём, но вид при этом имели восторженно-заинтересованный, причем чем старше были ребята, тем лучше у них это получалось. Пожалуйста единственным адептом храма Маат, который внимательно слушал речь почтенного Аменемхета, была Гефестина. Слегка приоткрыв рот, она внимала каждому слову главы школы, словно именно его слова могли сделать её могущественной волшебницей. Однако, глядя на неё, Гари устыдился и решил на всякий случай послушать, что еще скажет достопочтенный глава школы.

— И хотя на территории нашей школы вы находитесь в полной безопасности, хочу предупредить наших новичков, что есть места, которые не стоит посещать без разрешения и сопровождения преподавателей. Старшие ученики покажут вам запретную рощу, посещение которой может стоить вам утраченных частей тела, а, если не повезет, и разума. Так же особо хочу напомнить всем, что вход в запретную библиотеку так же закрыт от учеников. — В едва наметившуюся паузу вклинился легкое покашливание со стороны Харона. — И наш главный страж просит всех особо предупредить, что в этом году закрыт доступ в малую пирамиду Гора в саду Сешат. Особо самонадеянных предупреждаю — если хотите доказать, что в магии проникновения Вы превзошли учителей — откройте сначала колодец Джедая.

Гари не выдержал, и толкнул сидящего рядом Рета:

— Что за колодец?

Однако Рет, с трудом изображающий внимание, только невнятно прошипел что-то и поднес палец к губам, явно призывая товарища к молчанию. Гари же понятливо дернул плечом, ставя очередную мысленную зарубку — спросить потом. Хотя вопросов на потом у него было заготовлено столько, что он стал опасаться, что не вспомнит и половины, а за то количество, что он вспомнит и задаст, новые друзья закопают его в песок по самую шею. Чтобы успеть убежать от его любопытства, пока он будет выкапываться. Утешала только одна мысль — пока ему не довелось увидеть на территории школы песка. По крайней мере, дорога от пристани к храму пролегала по плодородным землям, словно после разлива Нила в удачный год.

— Так же хочу сообщить, что у нас новый преподаватель магических сущностей, знакомьтесь: достопочтенный Куту, — из ряда преподавателей поднялся щуплый мужчина. В противовес прочим, головы его была покрыта странной конструкцией, словно этот человек со странным именем накрутил на голову целый отрез ткани, которого хватило бы не на одну мумификацию. Впрочем и на лицо он явно не был уроженцем ни чёрных, ни красных земель, так что для его народа, возможно, такой наряд был обычен.

От разглядывания странного учителя Гари отвлек тычок в бок. Парень с удивление посмотрел на приятеля — он же сам недавно призывал к молчанию?

— Гари, ты трешь знак, привлекаешь внимание. — Сквозь зубы, едва слышно прошипел Рет.

Гари резко отдернул руку от груди. Рисунок под амулетом зудел, но не сильно, потому то он и не заметил, как начал почесывать беспокоящее место. И тут же наткнулся на внимательный взгляд мрачного мужчины, сидевшим по левую руку почтенного Аменемхета. Такой взгляд ему довелось видеть лишь однажды, когда в храме, по малолетству, он посмел прикоснуться к резным камням, украшавшим алтарь. Тогда маленькому мальчишке казалось, что толстый жрец хочет убить его за святотатство. Сейчас же в подобном взгляде читалось желание вскрыть его и посмотреть, что внутри. Гари зябко передернул плечами. Но все же спросил у ближайшего старшего ученика, едва глава школы отвлекся, обсуждая какой-то срочный вопрос с этим страшным преподавателем:

— Тифон, а с кем это сейчас говорит почтенный Аменемхет?

— А, это глава храма Анхура, самый лучший мастер зелий Нижнего Египта сам Сесострис из Гизы. Ну, по крайней мере так говорят адепты храма Анхур. — Тут Тифон недобро усмехнулся. — Учит хорошо, но спрашивает еще лучше, так что не спи на его уроках — пожалеешь!

— А теперь, с благословения великого Ра, мы начинаем праздничный пир!

Казалось, что этих слов ждали все. Нет, не просто ждали, ради этого совершали путешествие через всю землю фараонов и сумеречный мир. По крайней мере, именно так отреагировали ребята в зале. Нет, они не гремели плошками, не хлопали ладонями, и даже громко не выражали свою радость, но именно она была настолько осязаема, что еще чуть-чуть и её можно будет потрогать руками.

Перед первогодками появились плошки. Сидящий рядом старший протянул ребятам обломок ветки:

— Пометьте свою, она будет с вами все годы обучения. — И перевернув стоящую рядом миску, показал нацарапанное имя.

Первогодки рьяно взялись за дело. Гари в очередной раз вознес хвалу богам, приславшим ему старую Фебу, без неё он бы и имя своё не смог написать.

А пустое пространство перед учениками уже покрывалось возникшими словно из жаркого марева циновками. В мисках перед учениками словно ниоткуда появлялась похлебка. Вот Рет, нацарапав своё имя на плошке, едва перевернул ее, как она тут же наполнилась аппетитным варевом. Гари, сглотнув вдруг набежавшую слюну, торопливо нацарапал свой иероглиф и протянул палочку дальше. Затаив дыхание, он перевернул плошку и чуть не выронил ее от неожиданности. Похлебка, горячая и ароматная, появилась всё равно неожиданно, внезапно оттянув руки. Гари поставил её на циновку, боясь обжечься. Но этим чудеса не ограничились. Появились подносы со свежими ячменными лепешками и кувшины с фруктовой водой. Фрукты, что Гари доводилось видеть только на базаре, и финики возлежали на больших глиняных плошках, капли воды на них блестели словно драгоценные камни, внезапно напомнив о старой Фебе. Гари мысленно вознёс молитву богам, попросив их позаботиться о доброй женщине и приступил к трапезе, даже не надеясь догнать Рета, который уже опустошил свою плошку и откусывал по очереди от двух лепёшек, которые держал в каждой руке.

-Гововятпопазникамваютмясо — С довольным видом он сообщил Гари и тут же получил незаметный для посторонних, но очень чувствительный для рёбер тычок от Гефестины.

— Не разговаривай с набитым ртом! — Прошипела та едва слышно, делая при этом вид, что внимательно слушает Ливию, увлеченно рассказывающую о самых лучших плодовых садах красных земель, конечно же принадлежавших ее семье.

Рет, конечно же возмутился, но ругаться с набитым ртом и впрямь было несподручно. Однако, едва он проглотил всё, что успел запихнуть в рот, как из пола, прямо сквозь блюдо с фруктами просочилась огромная полупрозрачная пчела. Огромные крылья трепетали, поддерживая в воздухе немаленькое тело, размером с полугодовалого ягненка, но ветра не создавали. Да и сидящих ребят сквозь нее было видно хорошо, так что вряд ли эта пчела была из плоти или хотя бы из какого другого вещества, которое можно было пощупать..

Всё приготовленные для заносчивой девчонки слова мигом вылетели из головы и Рет пролепетал, глядя прямо в обращённые на него огромные фасеточные глаза:

— Здрасте...

И тут же получил тычок в бок уже с другой стороны:

— Это кто? — Судя по тревожному шепоту, приятель испугался не меньше, что придало Рету немного храбрости. Поскольку призрачная тварь упорно пялилась именно на них двоих и явно тоже ожидала ответа, тому пришлось вспомнить все, что слышал раньше:

— Это дух-хранитель храма Маат. Когда великие маги ушли в небесные чертоги к богам, они оставили своих питомцев присматривать за школой в целом и своими последователями тоже. Ее зовут Ламаркия? — Тут Рет уже был не настолько уверен, потому что, как показала практика, не всем словам старших братьев можно верить, поэтому последняя фраза прозвучала скорее вопросительно, чем утвердительно. Впрочем, пчелу этот ответ удовлетворил, и она оставив первогодок сидеть с открытыми ртами, полетела над накрытыми явствами циновками. Судя по тому, как ее приветствовали старшие, страшной она вовсе не была, ее скорее любили, чем боялись.

— Ого, глянь на вояк! — Вот теперь Рет оторвался по полной, пихнув в бок одновременно обоих друзей. И был прав, это стоило их внимания: над адептами храма Анхур парила огромная рыба. Ну, по крайней мере, хвост и тело у призрака было рыбьим. А вот вместо обычной рыбьей головы тело венчал боевой двухсторонний молот, такое оружие использовалось в дальних странах и простым жителям красных и черных земель было неведомо. Ребята как по команде, практически одновременно развернулись к лекарям — у тех прямо по подносам разгуливал мифический пустынный зверь — сфинкс с кошачьим лицом.

— Лев, это настоящий лев! — Восхищенно выдохнула Гефестина. — Значит они существуют на самом деле!

Синим, то есть адептам Сешат, тоже досталась кошка. Поменьше сказочного льва, темный сгусток тумана, полный кошачьей грации и львиного достоинства

— Пантера! Легендарная кошка из дальних земель!

— Ты что, всех кошек в лицо знаешь? — Прошипел раздосадованный Рет.

— Нет, мне про них Пиррас рассказывал. Должна же я была знать, куда уеду из дома, у меня же нет четырех братьев, которые мне могут рассказать о школе!

— Балбесы только эти братья, такого порасскажут, что лучше не знать! — Пробурчал парнишка, припомнив все то, что наплели ему близнецы перед самым отправлением в школу.

По окончании трапезы со своего кресла снова поднялся Аменемхет:

— Ещё раз поздравляю всех присутствующих с началом нового учебного года! Сегодня вы устраивайтесь, готовьтесь, отдыхайте. Да пребудет с вами радость Ра!

В тот же самый миг с циновок пропали и плошки, и остатки еды. К счастью, припрятанный запасливым Гари кусок лепешки остался на месте.

— Первогодки, подойдите ко мне! — Старший ученик стоял как влитой в потоке прочих, явно торопящихся покинуть трапезный (а может совсем другой по назначению) зал. И хотя все, за исключением новеньких, дружно вскочили со своих мест, толкучки не наблюдалось. Адепты разных храмов расходились в разные стороны, не пересекаясь с другими и не создавая толчеи, как на базаре в праздничный день.

Когда старшие ученики покинули зал, встали и первогодки. Старший, убедившись, что все следуют за ним, прошёл в северные ворота зала. Там, на террасе, меж двух колонн колыхалось желтое марёво, в которое ныряли ребята, томящиеся в ожидании своей очереди.

— Меня зовут Серапис, и я старший ученик в храме Маат. Я слежу за порядком, помогаю решать вопросы, которые ученики не могут решить самостоятельно. Так же я могу назначать наказания за нарушения внутри храма. И я проведу вас по территории школы и покажу все, что вам положено знать.

— Это портал, он проведет нас в поселение, где вы будете спать, исполнять уроки, и проводить свободное время. До него можно дойти пешком. — Он ткнул пальцем в рисунок на стене, у которой стояли ребята. Рисунок представлял собой подробную карту школы, как догадался Гари. Палец Сераписа упирался в центральное здание.

— Слушаем внимательно и запоминаем! Чтобы попасть в селение Маат, пользуемся жёлтым порталом. Кто захочет воспользоваться порталом не своего храма будет долго искать дорогу обратно и молиться всём богам, чтобы его не забросило в рощу чудовищ. Всё поняли? — Убедившись, что кивнул каждый, старший продолжил. — Следующее правило — не кидаться с разбегу в портал, сначала посмотрите. Этот ведёт в селение, он двухсторонний. А это значит, что с другой стороны тоже кто-то может захотеть пройти через него. Поэтому сначала смотрим: если гладь ровная — идём, если покрыта рябью — значит отходим в сторону, потому что проход уже открыт с другой стороны. Будете ловить ибисов — встретитесь лоб в лоб с проходящим. Сунетесь в портал — окажетесь неизвестно где и в каком виде. Ходят слухи. — Тут он перешёл на таинственный шёпот, — что два охламона ради шутки прыгнули одновременно в двухсторонний портал. То, что потом нашли, пришлось мумифицировать, потому что никакая магия не смогла разделить это чудище обратно на двух человек. — И, увидев вытянутую вверх руку Гефестины, недовольно спросил уже обычным голосом. — Чего тебе?

— А почему в Карнакском храме портал был прозрачный?

Серапис возвёл глаза к потолку, напомнив Гари Харона, но всё же ответил:

— Там портал был только сквозь стену, а здесь через пространство. И вообще, он настроен только на адептов храма Маат, для других учеников он закрыт.

При этом он одарил Геф таким взглядом, что у той пропало желание уточнять, и продолжил, ведя по карте пальцем:

— С помощью этого портала мы переместится в селение. — Палец прошёл сквозь рисунок полей и упёрся в схематическое изображение домиков. — Туда можно дойти и пешком по тропе, потом сами решите, как вам удобнее будет туда добирался. А теперь... — Он сделал шаг к порталу, но тот в сию же секунду покрылся рябью. — Ну, шутники, узнаю — будут две Луны песок мести!

Серапис отступил шаг назад и рябь успокоилась. Подмигнув ребятам, он резко прыгнул в жёлтое марёво и почти сразу же вывалился обратно, прихватив за рыжую шевелюру парня, в котором Гари с трудом узнал одного из братьев Рета.

Так же, несмотря на возмущённые вопли, придерживая того за волосы, старший скомандовал:

— А теперь быстро по одному, мне некогда с вами тут торчать! — И тряхнул провинившегося.

Вид несчастного до того впечатлил первогодок, что они, забыв про страх перед неизведанным, быстренько попрыгали в портал друг за дружкой.

Гари едва успел отскочить в сторону, как вслед за ним из портала вывалился Рет, поминающий всех тёмных богов разом.

Первогодки столпились рядом с порталом, с интересом разглядывая ряд небольших домиков неподалеку. В центре, насколько можно было разглядеть, на площади присутствовал навес и соблазнительно журчала свежая вода, падая с каменного столба в двухярусный колодец. После прохладного храма, стоять на солнцепёке было некомфортно, тем более, что земля так и дышала жаром, нагревшись за день. Шея Гари под неожиданно обретённой шевелюрой взмокла и зудела. Он оглянулся на новых друзей — те уже доставали из потомок шнурки и подвязывали свои отросшие волосы . Жаль, что Харон забыл сказать ему о необходимости купить шнур для волос. Ну или хотя бы подобрать где-нибудь по дороге верёвочку. Тычок под ребро отвлёк его от неприятных раздумий. Гари с удивлением уставился на шнурок, который протягивала ему Гефестина.

— Бери, у меня ещё есть, меня учитель предупреждал, что волосы могут отрасти, а специальные заклинания мы будем проходить только на старших курсах.

Кивком поблагодарив подругу, Гари занялся непривычным делом — попытался собрать волосы. То, что шнурок был красный, девчачий, его в данный момент не волновало — шею охладил по вечернему свежий ветерок и это было так здорово! Более опытные ребята из магических семей помогли ему — кто советом, а кто и делом.

А тут и Серапис вывалился из портала, тяжело отдуваясь, но вид при этом имел довольный.

— Всё здесь? — Сразу же, даже не дождавшись подтверждения, он зашагал по тропинке. Ребятам только и осталось, что хватать зазевавшихся одноклассников и поспешать за ним.

Тропинка, ведущая от портала, пересекалась ещё с одной, ведущей в сторону главного храма, который оказался достаточно неблизко от поселения. Ту тропинку охраняли два сфинкса, размера они оказались не великого, Гари, разомлевшему с непривычки от влажной жары, даже показалось, что это шакалы, стерегущие врата загробного мира. Серапис подвёл их поближе и оказалось, что это просто пустынные кошки, выполненные с тем же мастерством, что и сфинксы главной аллеи. Гари даже провел ладонью по спине одной из них, чтобы узнать — отличаются ли на ощупь каменные кошки от живых. Сфинкс отреагировал моментально, резко повернув голову к мальчишке. За спиной хором пискнули от ужаса девчонки, а каменный кот подмигнул храбрецу и вновь замер в изначальной позе. Только убедившись, что сюрпризов больше не ожидается, Гари отнял руку от каменной шкуры, искренне надеясь, что она не дрожит.

— Хм.. — Неловкую паузу прервал старший, который и сам слегка струхнул, потому что на его памяти такого не случалось — если кому и приходило в голову погладить стражей (а таких было очень мало), то коты максимум щурили глаза или демонстрировали зубы — в зависимости от ситуации. — Вообще-то это стражи. Если через портал ученики других храмов не могут пройти, они могут дойти, как любой другой — ногами, по земле. Вот тут то и приходит их черед. Так что приглашая в гости друзей из других храмов, не забудьте встретить их здесь и попробуйте убедить стражей, что ваши гости не причинят вреда.

За разговорами ребята подошли к селению.

— Итак, перед вами селение храма Маат. На каждый год выделяется два домика — мальчикам и девочкам. В них вы и проживете до самого окончания школы. Если, конечно, вас не выгонят раньше. — При этом он выразительно покосился на Рета, чего тот, к счастью, не заметил, пытаясь угадать свой домик.

— Сейчас я проведу вас к вашим домам и оставлю. Обустроитесь сами. Будут вопросы, — Почему-то он опять покосился на рыжеголового. — Я буду во-он в том доме. Но можете спросить любого из старших, кого встретите по дороге. — Тут он вздохнул и обречённо добавил. — У рыжих, пока не узнаете всех, лучше не спрашивать!

Поселение храма Маат представляло собой хоровод небольших домиков из глины и тростника вокруг главной площади, если так можно назвать собранные воедино небольшой двухярусный фонтан, место для кострища, выложенное камнями и навес из пальмовых листьев с раскиданными под ним циновками. Рядом с кострищем стоял даже небольшой котел на ножках.

Вблизи сразу стала видна разница между домиками девочек и мальчиков. Одни украшали посаженные у входа цветы, а на крышах в данный момент жильцы тщательно выколачивали яркие циновки. У других у входа навалены были различные предметы, порой непонятного на первый взгляд назначения. Да и гогот, что доносился из таких домов, никто бы не посчитал девчачьим. И только два домика отличались от остальных тем, что были абсолютно пусты — ни хлама, ни цветов, ни свисающих циновок...

Пока ребята озирались, к ним подошла одна из старших учениц.

— Приветствую вас в нашем храме, меня зовут Ерби и я, как и Серапис являюсь старшим учеником. Так что всё вопросы, — Она повернулась к девочкам, — которые нельзя задать Серапису, можете задавать мне.

Ерби увела девчонок к их домику, а мальчишки, ведомые Сераписом подошли к ближайшему. На голой глиняной стене не было традиционных росписей, только по правую руку от двери красовалось тщательно прорисованное изображение пчёлы и отпечаток ладони.

— Итак, всё по очереди прикладываем ладонь! — Скомандовал старший. Он же самолично фиксировал на несколько мгновений приложенную ладошку, совершая некие пассы свободной рукой. Убедившись, что никто, даже рыжий, не увильнул от странной процедуры, он пояснил:

— Сейчас в ваш домик могут войти только его жильцы, то есть вы, и я. Ну и любой из преподавателей, конечно. Как только обживетесь, я научу вас, как открывать доступ тем, кого вы рады видеть в своём жильё. Но предупреждаю! К девочкам вход запрещён всегда! — И махнул рукой, приглашая зайти мальчишек внутрь.

Вопреки ожиданиям Гари, внутри домика не было комнат. Одна большая комната была поделена перегородками, которые отделяли шесть лежанок, по числу мальчишек, друг от друга. В середине был установлен помост со старыми подушками для сиденья.

— Подушки остались от прошлых жильцов, хотите — пользуйтесь ими, хотите — делайте новые. — Пропыхтел Серапис, проталкивая застывшего на пороге Гари внутрь. Тут и Рет пришёл ему на подмогу, потащив приятеля к ближайшим лежанкам, явно намереваясь занять две рядом.

Впрочем, в этом не было необходимости. На лежанках уже лежали их котомки, к счастью, вещи Рета и Гари оказались рядом. "Не придется меняться" дружно подумали мальчишки и устремились за остальными, которых подобные проблемы не волновали и они дружно потянулись за Сераписом в противоположную от входной дверь. Старший подождал, пока все соберутся вокруг него и проморгаются после тени, что царила под крышей хижины.

— Итак, — Продолжил он инструктаж. — Здесь место омовения, воду будете носить из фонтана с площади. Запомните — в верхней чаше вода питьевая, в нижней — для очищения. В самом фонтане не мыться, ни стирать, только брать воду. Нарушителей наказываем строго!

Последние слова были произнесены настолько свирепо, что первогодки вздрогнули и отвлеклись от созерцания окрестностей.

Место омовения представляло собой закуток под глиняной лестницей, ведущей на крышу. Под ней лежало несколько кирпичей из обожженной глины, призванных защитить мокрые ноги от вездесущего песка и стоял ряд кувшинов — по одному на каждого жильца.

А Серапис уже поднимался на крышу, явно торопясь закончить инструктаж и отправиться в свой домик.

— Ну... — Протянул Серапис, скептически взирая на пирамиду из сваленных предыдущими жильцами решеток из тростниковых жердей и ошметков сухих пальмовых листьев. — Выкидывать пока ничего не рекомендую, если не уверены, что можете сделать лучше. Это, — ткнул он в ближайшую сетку из прутьев. — Вам пригодится для заготовки ингредиентов для зелий, если, конечно, у вас не завалялась пара лишних золотых. Но если кто-то столь богат, заходите к нам, с радостью продадим вам свои излишки.

На этом он посчитал свою миссию выполненной и резво сбежал вниз, на ходу крикнув:

— После заката приходите на площадь, будет праздничный ужин!

Мальчишки еще переваривали мысль о том, для чего им может пригодиться эта куча мусора, а старшего ученика уже и след простыл.

— Ну и что нам делать с этим хламом? — Возмутился Рет.

— Разбирать. Что можно использовать — подремонтируем, остальное выкинем.- Прагматично заметил Гари. Только вот куда здесь девают мусор им Серапис почему-то не сказал.

— Выкидывать ничего не надо, бабушка говорила, что в горах бывают холодные ночи. — Внес свою лепту в общее решение парень с бабушкиным аспидом. Нирей, вспомнил Гари и спросил его:

— А где твой аспид?

— Он не мой, скорее всего вернулся к бабушке сразу, как меня определили в храм.. А меня никто не выбрал. — Огорченно шмыгнул носом мальчишка.

— Да ладно, меня тоже никто не выбрал! — Хлопнул его по плечу Омфал. — Нам же меньше забот!

"Искорка!" Мысленно хлопнул себя по лбу Гари с буквально ссыпался вниз по лестнице. Заинтригованные мальчишки рванули следом, в прохладную тень домика.

Котомки все так же лежали на лежанках. Проморгавшись после яркого солнца все разбрелись — кто взялся разбирать вещи, кто бродил по домику, изучая обстановку подробнее. Гари же первым делом вытянул футляр из драконовой кожи. Мешочек был пуст.

Впрочем, знакомый свист из-за спины не дал времени испугаться как следует. Искорка, как только хозяин повернулся к ней, подмигнула, мазнув хвостом по иероглифу над полкой, на которой она в данный момент сидела. Гари показалось, что рисунок слегка вспыхнул, бросив желтый отсвет на чешую ящерки. Мальчишка ткнул пальцем в глаз Гора, чтобы убедится, что это просто рисунок на глине. Однако, едва он коснулся рисунка, и сам иероглиф, и ладонь Гари окутались мягким светом, который почти сразу втянулся в зрачок, так там и оставшись.

— Ух ты! а что это было? — Соседей по домику привлекла вспышка и они столпились у Гари за спиной, с опаской взирая на горящий глаз. Искорка, словно что-то зная, показала им язык и повернулась к ребятам спиной, задорно помахивая свесившимся с полки хвостиком, мол "возьмите меня, если сможете!"

— Это защита. — Нерешительно произнес Зубери. — Гари её активировал и теперь все, что лежит на этой полке, может взять только он.

— Что, правда?

— А как ты сделал?

— А что, прям никто-никто?

Вопросы посыпались, как ячменное зерно из порванной торбы. Только Гари не знал на них ответов, как и Зубери, которому тоже мало что было известно.

Ребята разбежались каждый к своей лежанке. Да, у каждого нашлась полка с глазом Гора. Только как бы не прикладывали ладонь, тыкали пальцем — защита безмолвствовала. И только Искорка ехидно щурилась, глядя на безуспешные попытки, словно чего-то зная. Например, что защиту лучше ставить под присмотром мага. Или магического животного, которое не позволит чужаку активировать защитное заклинание вместо законного хозяина.

И только Рет смутно подозревал, что без ящерки здесь не обошлось. Но как человек, выросший в магическом мире, не решился попросить её помощи. Ведь тогда у зверька будет доступ к его пока только гипотетическим сокровищам. А вдруг они с Гари рассорятся?

Поэтому он оставил тщетные попытки и вытащил из-под лежанки корзины.

— А это зачем? — тут же заинтересовался Гари.

— Ну, не хранить же вещи в котомке. Неудобно искать, что нужно. Вот в эту сложу, все для учебы, а сюда — свои вещи.

Мысль показалась парню вполне здравой и он решил последовать примеру приятеля. Только начал он с того, что закинул на полку ящеркин домик. А потом начал выкладывать из котомки все приобретенное на рынке. Своих же вещей у него практически не было, так что с чистым сердцем он свалил все добро в одну корзину. Все равно пока значение многих предметов было ему неведомо, вот разберется что к чему, там и разложит как удобно. На заветную же полочку отправились лишь подарок старой Фебы, да остатки монет, аккуратно завернутые в лист от сладостей. То, что ребята не успели доесть на корабле, Гари отнес на общий стол. Рет такого альтруизма не одобрил, но и свои остатки отнес туда же, успев запихать в рот особо лакомые кусочки. Остальные ребята, оценив идею, тут же принялись потрошить свои котомки и на столе появились не только сладости из Карнака, но и привезенные ребятами из дома.

Кефей, как вспомнил Гари, севший на галеру в храмовом комплексе, быстренько сбегал за водой к фонтану и даже вместе с водой принес немного новостей. Например, что девчонки уже вовсю чистят свой домик, только пыль столбом, но уже появились цветы у входа. Кто-то из старших посоветовал сходить до ближайшей рощи — набрать опавших веток, пока они там есть, пригодятся для очага в прохладные ночи. Правда тут же выяснилось, что советчик был подозрительно красноголов и поэтому ребята решили повременить с заготовкой дров. Зато так вот, сидя кружком, поедая общие сладости и запивая из восхитительно вкусной прохладной водой, они заново перезнакомились, ведь по дороге с пристани их было много и неизвестно кто в какой храм попадёт.

Кефей, как оказалось, обладал даром превращать в лом что угодно. Ему для этого не требовались ни заклятья, ни зелья, ни руны. Все пророчили ему храм Анхура, но бог войны, видимо, побоялся конкуренции. Сам же парень был рад, что попал в другой храм и был преисполнен решимости закрепиться в нем. Несмотря на взрывные способности, человеком он был мирным и надеялся, что если и не избавится от своего дара, то хотя бы может использовать в мирных целях. Правда трудно пока представить в каких, вот многочисленная родня за долгое время так и не смогла...

Зубери, смущаясь, признался, что он полукровка. Его мать, дочь магического семейства, выбрала себе мужа из ипфов, а по традиции их народа женщина выбирает отца своих будущих детей. К счастью, у него рано проявились магические способности, иначе бы родственники извели бы его отца, чтобы не портил магическую кровь их семьи. Что, впрочем, не спасало самого Зубери от насмешек чистокровных родственников и он был приятно удивлен, что ребята не обратили внимания на его "страшное" признание.

И хотя следующим в круге сидел Гари, не знающий, что сказать о себе, слово вдруг взял Нирей. Тот самый, с аспидом. Рассказал, что его магический дар пробудился очень поздно, поэтому его травили не меньше, хоть его родители оба маги. Только они пострадали в той самой битве (все, кроме Гари, активно закивали) с сами знаете кем (опять же все изобразили понимание, стараясь откровенно не таращится на ничего не понимающего Гари) и до сих пор их ка находится между мирами Ра и Озириса, поэтому его, сколько он помнит, воспитывала мать отца и аспида она своего отправила присмотреть за непутевым внуком. К счастью змеюка была своенравная, больше гуляла где-то по своим змеиным делам, а после получения Ниреем заветного желтого камушка, исчезла окончательно.

Омфал, коренной житель Красных земель, был сыном земледельца. Сами родители были ипфами, но хранили знание о предке, обладающим божественным даром. Поэтому они спокойно приняли известие жреца о том, что их сын не простой человек, а будущий маг. Он, как и Гефестина, получил образование при храме, но не был так усерден, поэтому знал только то, что положено знать неофиту. Ему даже маскирующее заклятье наложили не сразу и только потому, чтоб скрыть отрастающие волосы.

Зато Рет смог похвастать, что в их семье маскирующее заклятье наносят чуть ли не с рождения. Сначала свое, семейное, при котором они спокойно сохраняют свой облик дома. Это чтобы себя не испугаться, когда в школе чары спадут. А вот когда становятся постарше, храмовники наносят защиту как у всех.

К концу рассказа Рета Гари решился. Он сразу рассказал о том, что рос в семье дяди и ничего не знает о своих магических предках. И что хотел бы узнать, потому что он единственный в этом доме, который не знает ничего. Пока остальные ребята мялись, не зная, с чего начать, в дверь постучали...

Вечером все ученики храма Маат собрались на площади. Ярко полыхал огонь в очаге, на нём, источая божественный аромат, жарилась рыба. Фрукты манили свежестью, а в кувшинах плескался отвар трав. После того, как рыбу сняли с огня, распределив промеж всех учеников, в огонь полетели сухие пальмовые листья, еще утром покрывавшие навес. Именно они спасли ребят от необходимости открыть страшную правду своему товарищу — старшие ребята позвали их на помощь. Пока старшие заговаривали свежие листья для навеса, первогодки с удовольствием ползали по деревянным перекладинам, срезая старое покрытие.

И вот сейчас, когда сноп искр взметнулся в небо, хор запел гимн, прославляющий Маат. Первогодки пока слов не знали, поэтому просто слушали и запоминали.

Глядя на уносящиеся ввысь искры, Гари вдруг вспомнил, что еще вчера он ничего не знал о магии, жизнь его была беспросветна и зависела от прихотей дядюшки Варсутина и его семьи, а вот теперь он стал частью огромного мира. А про родителей он еще узнает! Столько лет ждал хоть кусочка правды, подождет и еще немного. Ведь после того, как был обновлен навес, им пришлось натаскать воду и в свой домик, и в домик девчонок. Поправить им же занавесь в месте омовения, подмазать глиной ступени на крышу, но зато в ответ им постирали циновки и подушки. Пол пришлось мести самим, как и разбирать хлам на крыше.

Как только погасли последние искры, все разошлись по домикам. Напряженность долгого дня дала о себе знать и мальчишки заснули, едва рухнули на свои лежанки.

Гари проснулся первым. Сказалась привычка — с дядюшкой приходилось вставать рано, оттого он и проснулся — в ожидании вопля "Гаррри!". Однако никто не вопил — все ребята спали, даже Искорка на полке дремала, свесив хвост. Интересно, а как они узнают, что пора вставать, куда идти? Накануне вечером старшие только рассказывали смешные истории про учебу, а на все вопросы отвечали "завтра все узнаете". Но запретные для посещений места обещали показать. А пока советовали из поселения никуда не ходить без сопровождения.

Ра уже взошел на небосвод и Гари решил, что стоит совершить омовение, пока остальные просыпаются. Плеск воды постепенно разбудил остальных ребят, и они по очереди посетили закуток под лестницей. Едва последний обсох на утреннем ветерке, как к ним зашел Серапис. С утра он был хмур и вид имел невыспавшийся. Одобрительно глянув на освежившихся первогодок, он неопределенно покрутил рукой, сопроводив жест невнятным бурчанием про пергамент и чернила. Палочки для письма ребята догадались прихватить сами, чем заслужили еще один одобрительный взгляд. После чего все дружно отправились в сторону храма. Однако, вопреки ожиданиям, их путь пролегал мимо портала. Уже почти проснувшийся, а от того слегка повеселевший, Серапис объяснил, что сейчас им покажет тропинку, о которой говорил вчера, а заодно и куда пока лучше не ходить. К великому разочарованию ребят оказалось, что им вообще никуда нельзя. Оставалось надеяться, что когда старший будет в более благосклонном расположении духа, им все-таки объяснят, куда точно не стоит ходить, а куда пока запрещают, чтобы не тратить время на объяснения.

В главном зале храма ничего не изменилось — так же лежали циновки на полу, стояли кувшины с травяным бодрящим отваром, горы лепешек лежали на расписных блюдах. Зевающие адепты четырех храмов приходили и уходили, только первогодки, по указу старших оставались в ожидании, что их позовут. Вот и девчонки, ведомые Ерби, подтянулись к ним, старших ребят практически не осталось, а за ними так никто и не приходил...

— А где питаются адепты пятого храма? — шепотом спросил Гари у Рета.

— Понятия не имею, может спросим у нашей всезнайки?

— После отбора их распределяют по храмам, где они познают свои обязанности под присмотром наставников, ранее выбравшими тот же путь! — Четко отчеканила Гефестина и отвернулась, всем видом показывая, что она обиделась.

Гари кинул укоризненный взгляд на приятеля, и вытащив неведомый фрукт из ближайшей корзины, как бы ненароком положил его рядом с вещами Геф. После чего принялся рассматривать зал и сокурсников.

Вчерашний день был настолько насыщен событиями и чудесами, что с непривычки Гари перестал удивляться еще примерно после событий в Карнакском храме. Теперь же он, заново рассмотрев ребят, избавившихся от маскировочного заклятия, не мог поверить, что действительно возможно такое разнообразие...

Сам-то он сам не сильно изменился, разве что обзавелся гривой волос, мало уступающей гриве мистических пустынных львов, только черной.

— Нет, ну ладно мне с этим проклятым знаком! — Слова сорвались с губ прежде, чем он решился задать вопрос. Вопрос возник, как только он глянул на свою подружку. — Ну Рету, ну этому задаваке Дорилу заклятье нужно, чтобы внимание не привлекать, а тебе-то, Геф, зачем? — И пояснил в ответ на её недоумевающий взгляд. — У них вон какие волосы, а твои же родители были обычными людьми, и их ребенок вряд ли выделялся?

— Гари, у меня тоже есть волосы. — Спокойно ответила Гефестина, показывая, что оценила его заботу. И, видя полное непонимание проблемы, пояснила. — Если б не маскирующие заклятья, то такие как мы прибыли бы школу с одним только локоном юности*. Мало того, что мы росли вне магического мира, так еще бы уступали потомственным магам в магической силе в ожидании, пока отрастут волосы!

Гари вроде бы припомнил, что что-то подобное он слышал вчера, но столь незначительная информация пролетела мимо ушей, оставив за собой послед — надо!

И, видя, что хотя бы на него Геф не дуется, рискнул спросить:

— Я еще хотел спросить — у нас всех как бы семейные амулеты. А ты из немагической семьи. — Дождавшись согласного жеста, показывающего, что подруга не обижается и согласна выслушать вопрос, продолжил: — Откуда у тебя амулет, да такой странный? — Для убедительности он ткнул в обозначенный предмет, который действительно отличался от его — металлическое плоское кольцо с грубо обработанными камнями и негранёными кристаллами.

— Металлы являются лучшими проводниками магической энергии, а камни — ее накопителями. И не только магической. Поэтому, чем старше амулет, тем сильнее его защита. Ну и магический потенциал рода тоже сказывается на мощи амулета. — Заметив скептический взгляд Рета, который хоть и делал вид, что занят своими мыслями, но при этом внимательно прислушивался к разговору соседей, уточнила: — амулет не спасет от заклятья, смерти, несчастного случая, но может поддержать защиту, как магическую, так и хат**. Как на галере, помнишь — он прикрыл знак на твоей груди и духи от нас отстали? — Гари невольно прикрыл амулет рукой, совсем некстати вспомнив, что, похоже, вчерашний волшебник поколдовал не только над веревочкой, но и над амулетом. Его можно было поднять, сдвинуть вбок — рукой. Но стоило его отпустить — и он снова ложился на одно место.

— Пока амулеты хранятся в семье они копят энергию. Мой сделан из височного кольца моей пра-пра-бабушки. Он хранился в семье, поэтому в нем есть немного энергии рода, и жрецы в храме сказали, что в нем есть следы магии — или моя прародительница была магичкой, или украшение было специально изготовлено для неё магом! — В голосе Гефестины звучала такая гордость за предков, что даже Рет не посмел что-нибудь съязвить — с памятью предков в принципе шутить не стоит, а если они еще и маги...

— А если у нас есть семейные амулеты, зачем нам выдали эти камушки? — За вчерашний день у Гари накопилось столько вопросов и они, словно просо из дырявого мешка, грозили высыпаться лавиной на голову несчастной Геф, но у него не хватало сил остановить это.

— А ты когда-нибудь видел, как разгружают бочки с кораблей? — Хитро улыбнувшись спросила в ответ Геф. Это было так неожиданно, что Рет, в этот момент решивший, что не мешало бы еще хлебнуть травяного отвара, поперхнулся и забулькал отваром, не определившись, что лучше — попытаться проглотить или выплюнуть?

Гари же, наморщив лоб, мучительно пытался сообразить — какая связь может быть между камушком на веревочке и горой бочек на барисе* * *

? Гефестина, пару-тройку ударов сердца понаблюдала за приятелями с серьезным видом и расхохоталась:

— Из-под нижней бочки выбивают опору, она скатывается на причал, а за ней сами катятся остальные бочки. Гари, твои вопросы — как те бочки — покатилась одна, и остальные за ней — ничем не остановишь!

Мальчишки расхохотались, а Рет внезапно перехватил инициативу:

— Амулет это вроде как для защиты, а камень нужен для управления магическими потоками, чтоб заклинания, ну, того, в разные стороны не летели, а туда, куда нужно.

— Семейные амулеты не годятся, в них намешана энергия разных людей. А при распределении ученику выдается очищенный камень, который настраивается на энергию своего хозяина. Со временем это даже облегчит работу с магическими потоками, а мы сможем изготовить амулет удобной нам формы.

— Некоторые меняют камни, потому что либо их род, это..

— Резонирует? — Рискнула подсказать Геф замявшемуся Рету. Тот значения слова не понял, но решил, что уж эта девчонка зря не скажет, и продолжил мысль:

— Да, это самое с определенными камнями, им проще с ними колдовать, или есть еще такие, — Парень скривился, едва заметным кивком указав на групку первогодок храма Анхур, возглавляемую белобрысым зазнайкой. — Которые предпочитают самые дорогие камни, желательно из пустынь Аментиса или привезенные из-за моря.

— Но это не обязательно. Если для волшебника главное эффективность, а не статусность, он выбирает другой камень если тот действительно эффективнее. Так что можешь не заморачиваться на этом. Учителя к концу года сами скажут — стоит ли тебе заменить камень или это будет бессмысленной тратой денег.

— Где ты таких умных словей набралась, а еще девчонка? — Возмутился Рет, у которого уши начало припекать еще на "резонирует", а после "статусности" они пылали так, что рыжая шевелюра казалась лишь отблеском их пламени.

— Рет, ты же представитель магического рода, будущий волшебник! — Возмутилась Геф. — Ты не можешь всю жизнь разговаривать как безродный раб, неспособный прочитать не единого иероглифа!

— Знаю я Маду нетчер* * *

, не дурак! — пробормотал себе под нос Рет, так некстати вспомнив, что его старшие братцы, когда не дурачились и не мотали ему на уши шерсть сфинксов, изъяснялись порой вполне мудреными словами, и пока он проводил время в играх с ребятами из ближайшего ипфового селенья, явно почитывали какие-то папирусы.

Гари только успевал головой крутить — как прекрасно было, пока они дуэтом просвещали его, но как же быстро они перешли от слаженного дуэта к спору.. Да ладно бы спорили по делу, а тут просто разные они, вот разве это стоит споров? Сам Гари тоже на них не похож — что ему, подраться с ними?

К счастью и начинающийся спор, и грустные размышления Гари прервал громкий голос:

— Доброе утро, новые ученики школы Та Шемау!

* Ло́кон юности — в Древнем Египте детская косичка из длинной пряди волос на выбритой голове, закрученная на конце в локон; символ несовершеннолетия

** Хат (ẖt) — бренная оболочка человека, вместилище Ка и Ах

* * *

Ба́рис — небольшое деревянное плоскодонное широкое речное судно, разновидность шаланды (баржи).

* * *

Маду нетчер (егип. транслит. mdw nTr, «слова бога») — письменность, принятая в Древнем Египте на протяжении почти 3500 лет, начиная с рубежа 4-го и 3-го тыс. до н. э. Является рисуночным письмом, дополненным фонетическими знаками (лого-консонантный тип) — сочетает элементы идеографического, силлабического и фонетического писем.

Комментарий к 14

по сравнению с современными языками, древние несомненно были намного примитивнее. даже сейчас существуют языки, в которых нет целых категорий, например родов. даже будь я профессором истории, знающим язык древнего Египта, вряд ли я смогла поставить речи героев так, чтобы было понятно, что Гефестина умничает, без подробных объяснений с глубоким погружением в историческую реальность.

поэтому оставляю за собой право использовать многообразие современного языка, по мере возможности примитивно стилизуя его под эпоху.

За разговорами ребята даже не заметили, как в зал вошла Мегара. То ли потому что та двигалась бесшумно, с грацией кошки, то ли это было особое волшебство.. Впрочем подумать об этом никто не успел — большинство учеников вскочило на ноги при первых звуках голоса взрослого человека. Правда Гари краем глаза заметил, что некоторые ученики храма Анхур сделали это неторопливо, словно ожидая, что их избавят от повинности кланяться учителю. Да, нелегко придется белобрысому зазнайке, пока он не поймет, что здесь он такой же простой ребенок, как и Геф, рожденная в немагической семье. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться. Еще вчера Гари заметил, что среди учеников есть тенденция превозносить магов над простыми людьми, даже жрецами и министрами, не смели надсмехаться только над фараоном, да и то только потому, что он считался живым богом на земле, что ставило его выше даже отца Дорила.

Мегара подождала, пока последняя белобрысая макушка склонится в приветственном поклоне и скомандовала:

— Сейчас мы проведем небольшое испытание. Следуйте за мной. — И, усмехнувшись каким-то своим мыслям, не скрывая ехидства, добавила. — Кто умудрится отстать и заблудиться, будет считаться провалившим испытание!

Кто-то за спиной Гари громко икнул. Быстрый взгляд назад подтвердил его догадку — Нирей имел вид такой, словно он уже отстал и заблудился в бесконечных залах храма. Гефестина тоже это заметила и, взяв побледневшего одноклассника, потащила его вслед за шагающей Мегарой. Гари, мысленно одобрив ее маневр, пристроился с другого бока девочки и решил все-таки задать еще один вопрос:

— Геф, а почему маги называют обычных людей ипфами?

Гефестина аж притормозила, да так, что Нирей, уже приноровившись к ее быстрому шагу, проскочил вперед и даже не заметил, что девочка отпустила его руку.

— Гари, ты уверен, что сейчас то самое место и время, чтоб обсуждать такие вопросы?

Гари только развел руками. Что с мальчишек взять? Впереди еще одно испытание, а они думают о каких-то ненужных вещах!

Мегара провела первогодок во внутренний храмовый двор, где они расселись в тени стены по циновкам, искусно разложенных таким порядком, что ребята сидели довольно кучно, но при этом поговорить или, как выяснилось позже, заглянуть в чужие свитки, не имели возможности. Перед каждой циновкой располагался плоский камень, с выемкой для чернильницы, где уже лежали достаточно потрепанные от времени палимпсесты*.

— Используйте простые чернила. — Предупредила Мегара, заметив, что кое-кто сразу схватился за палочки. — Прежде чем начать обучение, мы должны убедиться, что ваших знаний достаточно для того, чтобы вы могли полноценно усваивать новые знания (Рет при этом слегка перекосился, украдкой кинув взгляд на Гефестину). Поэтому сверху напишите свое имя и храм.

Ребята схватились за письменные принадлежности, кто с энтузиазмом (Гефестина), кто с видом галерного гребца на быстрине (Рет), кто с явной брезгливостью при виде потрепанного папируса и дешевой глиняной чернильницы (Дорил) . Гари же взялся за палочку с чувством обреченного на смерть воина. Спасибо старой Фебе, имя свое и город он написать сможет. Но сможет ли правильно написать храм? Старуха научила его сехи ен шаи**, но кто знает, может имена богов пишутся как-то по особенному? Да и вообще, хотя он был намного грамотнее Дорида, но хватит ли его знаний для школы?

Мегара, обходившая детей (в основном девочек из немагических семей) и помогавшая справиться с сомнениями, только на один вздох положила руку на плечо Гари. И этого мимолетного прикосновения хватило, чтобы понять — даже если он сейчас не справится с испытанием — его не пошлют обратно домой, к вечным придиркам, работе и подозрительным поездкам в великий храм.

Покосившись на Геф, которая уже справилась с заданием (даже поддержка учителя не понадобилась), Гари уверенно вывел в верхней части листа свое имя и имя Маат. И с некоторым облегчением заметил, что сделал это не самым последним.

Когда последний ученик положил палочку, Мегара продолжила:

— Сейчас будьте очень внимательны. Я буду рисовать знак. Вы либо должны успеть зарисовать его до того, как он исчезнет, либо запомнить и зарисовать. Главное, чтобы знак был в вашем папирусе.

Убедившись, что всё смотрят на нее, она провела пальцем перед собой. В воздухе остался след, словно сотканный из прибрежного утреннего тумана. Кто-то из ребят стал быстро зарисовать его, кидая частые взгляды на уже начавшие исчезать линии. Гари же решил сначала хорошенько рассмотреть, а уж благодаря занятиям в мастерской, на память он не жаловался. Как только в воздухе растаяла последняя полоска тумана, он уверенными (даже сам удивился) движениями воспроизвел рисунок. Едва последний ученик закончил рисовать, магичка нарисовала следующий. Третий знак оказался еще сложнее, но Гари справился с ним еще увереннее, полностью положившись на собственную память. Судя по всему, четвертого знака не будет, решил мальчишка и украдкой оглянулся на друзей — Геф смотрела на Мегару так, словно от магички зависела не много не мало, а жизнь девочки, а Рет имел вид мученика, обреченного провести несколько ближайших лет не в прекрасном оазисе, познавая азы волшебства, а в каменоломне, добывая песчаник для строительства пирамиды.

— Это было первое задание, — Слушая учительницу, Гари с изумлением наблюдал, как все написанные им знаки, постепенно бледнея, исчезают с листа. За спиной раздалось несколько судорожных вздохов — видимо это случилось не у него одного. — Не переживайте, все что вы пишите, не попадет. — Гефестина, в ответ на вопросительный взгляд Гари послала ему утвердительный жест, подтверждая слова Мегары, и у того отлегло от сердца.

— Теперь проверим насколько хорошо вы владеете сенхи ен шаи.

— И тогда сказал царь: приведите ко мне советников царя и главных царедворцев, начальников стражи, надзирателей за работой, чиновников и весь двор. Их всех привели к нему сразу и они пали на животы перед его величеством, целуя землю перед великим богом.* * *

Гари уверенно водил палочкой по папирусу, в паузах успевая просить у богов здоровья и долгих лет старой Фебе, научившей его, ненужного никому мальчишку, всему. Судя по судорожным вздохам, а порой и всхлипам, так повезло не всем, хоть наверняка в семьях их любили больше, чем его. Впрочем, крутить головой, выискивая несчастных, он не смел, боясь гнева богов, ибо первая учительница крепко-накрепко вбила в его голову одну дельную мысль — не ищи слабости в других, важнее знать в чем их сила.

Написанный текст так же растаял едва последний ученик отложил в сторону палочку для письма. Теперь все воспринимали это спокойно.

— На этом первое испытание закончено. У вас есть немного времени, чтоб отдохнуть, принять пищу и найти дорогу в библиотеку.

Легким взмахом руки Мегара заставила папирусов слететься к ней в руки и она удалилась, даже не показав ребятам куда им можно идти...

* палимпсестами назывались папирусы многоразового использования

** "сехи ен шаи" — "письмо для (обыкновенных) рукописей

* * *

текст со стеллы Эхнатона

Едва Мегара скрылась в дверном проеме, тишины как и не бывало. Заговорили все разом — кто делился своими переживаниями с новыми друзьями, кто хвастал как ему удалось выполнить задания, кое-кто возмущался, что их подвергли унизительному испытанию, словно сомневались в их достоинствах.

Несколько ребят вскочили и направились в сторону главного зала. Мальчишки синхронно повернулись к Геф, на что она, словно прочитав их мысли, спокойно ответила:

— Для обеда еще рано, а толкаться в общем зале мне не хочется.

И правда, вчера старшие объяснили, что сигнал по школе подается не только на пробудку, но и приемы пищи — полуденный перекус и ужин.

Поэтому троица переместилась ближе к стене — чтобы не мешать другим.

Гефестина взяла слово:

— Ты спрашивал, откуда у магов появилось словечко ипф? Когда появились первые маги, они стали искать себе подобных. Когда они начали собирать магическую мудрость и учить молодняк, они стали селиться рядом, пока не придумали как обособиться и закрыться от простых людей. Ну как базар в Карнаке или Та-Шемау. Со временем они стали отделять и себя от понятия людей. Люди без магии были "те, не такие"*. — И, обратившись с Гари, скомандовала" — запиши это маду нетчер.

Гари, подобрав веточку, упавшую с лианы, растущей по стенам дворика, тщательно вырисовал три иероглифа. Рет, к стыду своему, не знавший о чем говорит Геф, слушал внимательно, в глубине души радуясь, что попросили писать не его. Вдруг напишет неправильно, вот стыдобища-то, опозорится перед девчонкой!

Когда Гари закончил и вопросительно глянул на подругу, она кивнула ему и дала новую команду:

— А теперь прочитай не слова, а как звуки в сехи ен шаи.

— И-п-ф. — Хором прочитали мальчишки, потому что Рету тоже хотелось поскорее узнать к чему это очередное испытание письменностью. — Ипф! вот оно откуда!

— А может ты знаешь, что за испытание сейчас было? — Преодолев мальчишеский шовинизм, вопрос на этот раз задал Рет.

— Мой учитель рассказывал, что это испытание ввели после нескольких несчастных случаев. Маги обычно знают, что их ребенку понадобится в обучении и готовят детей, а у простых людей таких знаний нет, мне просто повезло, что жрецы рано определили мой потенциал, — На этом Рет сморщился как пересушенный финик — опять умное словечко и гадай, что оно значит, — И мой наставник обучил меня чтению и письму. Если ученик не владеет письмом, он не сможет записывать то, что дают учителя, а если владеет, но плохо, то может записать или прочитать заклинания или рецепты с ошибками и кто знает к чему это приведет..

Повисла пауза, во время которой мальчишки пытались представить, что может натворить неграмотный малолетний чародей, а Геф со спокойствием сфинкса ожидала следующего вопроса. На этот раз слово взял Гари:

— Ну с письмом понятно. А к чему эти непонятные знаки, что мы зарисовывали с рук Мегары?

— Это, скорее всего, руны. Меня им не учили, но я знаю, что точность их нанесения на зачарованные предметы важна так же как и произнесение заклинания. Они используются везде, даже на бытовых вещах...

Рет очень энергично кивал головой, подтверждая что руны везде, хоть и слово "быт" у него тоже не вызывало особых ассоциаций, хотя и приходилось слышать его в разговорах взрослых. Стесняться уже было поздно, и, опасаясь, что плохо справился с каким-нибудь из заданий, придав, однако, голосу небрежный тон, перенял эстафету:

— Ну, допустим, что кто-то провалил испытание, что тогда?

— Тогда, кроме основных уроков ему придется изучать сехи ен шаи, тебе разве братья не говорили?

— Говорили, они много чего говорили. — Пробурчал Рет, вспомнив, как близнецы пророчили ему отчисление из школы и участь погонщика рабов на стройке фараонских гробниц. — А с рунами что?

— Да то же самое. Если у тебя плохо с воспроизведением рун, будешь отрабатывать их до кровавых слез. Если у тебя нет склонности к рунной магии, будешь изучать только безопасные, к опасным и сложным рунам тебя просто не допустят. Ну и должность после окончания школы каждый получает в меру склонностей и усвоенных знаний...

— А еще вопрос можно? — Перехватил эстафету Гари, вполне полагая, что вместо ответа давно пора Геф начать бить их палкой. — А почему именно сехи ен шаи, а не маду нетчер**?

— Ну это и я знаю! — Обрадовался Рет. — Это чтоб заклинания записывать, потому что нет таких иероглифов, чтоб заклинания писать!

Гефестина только кивнула, подтверждая слова приятеля, а Гари немножечко взгрустнул. Не в первый, и, как он понимал, не в последний раз. Придется очень много учить и читать, чтоб догнать по знаниям хотя бы Рета, который особо за знаниями не гонялся, но рос в мире магов.

— Надо будет спросить у старших, где тут библиотека.. — Пробурчал он себе тихонько под нос, но все равно был услышан. Рет только закатил глаза, подозревая что приятель был укушен девчонкой-всезнайкой и будет теперь дни напролет зубрить папирусы, а Геф попросила:

— Возьмите меня, когда пойдете, думаю в здешней библиотеке есть много интересного.

— Да отведут нас туда, еще замучаетесь ходить! Говорят что там самим надо будет переписывать заклинания к новым урокам, учителя дают только те, которые нуждаются в особой проработке. — С тоской в голосе информировал друзей Рет, вдруг осознав, что и ему придется просиживать в библиотеке наряду со всеми. — Пойдемте уже, наверно скоро подадут еду.

И правда, в дворике уже никого не осталось, постепенно все переместились в главный зал, так что троица, собрав пожитки, двинулась в том же направлении. Правда до зала они не дошли, так как на их пути попалась карта школы и Гефестина настояла потратить время до обеда на её изучение. Вспомнив карту, что они видели вчера у портала, ребята дружно признали, что она была далека от реальности и, скорее всего лишь схематически показывала основные объекты, необходимые ученикам.

На большой карте озеро и скала, на которые они прибыли находились в центре наряду с храмовым комплексом, который был побольше даже поминального храма Аменхотепа III в Фивах* * *

. Четыре ученических поселения были раскиданы меж полей и плодовых рощиц, за скалой, с другой стороны от озера простиралось не занятое постройками пространство. С одной стороны проход к нему был закрыт домом смотрителя, с другой нанесен изрядно потертый иероглиф — видимо не одно поколение школяров протирало его от пыли, чтоб прочитать. Однако, в шесть глаз ребята смогли разобрать — "роща чудовищ", та самая, про которую говорил почтенный Аменемхет. Как только этот факт оказался выясненным, Гефестина сразу потеряла к нему интерес, а вот мальчишки наоборот, заинтересовались, предполагая, что смотрителем может оказаться их знакомый гигант..

— Кстати, а ты не думал навестить своего огромного друга? — Закинул пробный шар Рет, резонно полагая, что его-то Харон точно в гости не ждет, но если Гари придет с другом — точно не выгонит.

— Ты говоришь о том огромном смотрителе, что провожал нас к храму? — Заинтересовалась Геф и, получив утвердительный кивок, задумчиво продолжила. — Мне показалось, что этот человек знает больше, чем говорит...

"Эх, знала бы ты, что он знает.. Интересно, а стала бы она дружить с тем, кто может прочитать твои мысли?" Промелькнуло у Гари в голове.

— А ведь он мог бы лучше старшаков рассказать нам где что находится, тем более, что они не спешат это сделать!

— Геф, ты что, предлагаешь прям пойти в гости к великану? — Удивился Рет, досель уверенный, что девчонка явно не захочет и близко приближаться к тому, что на карте обозначено "рощей чудовищ".

— Конечно, только не сейчас и вообще, надо сначала узнать хотя бы как можно безопасно пройти к его дому, а то и, возможно, его можно встретить в храмовом комплексе?

Тот факт, что дом сторожа находился возле запретной рощи, она игнорировала, потому что ей и в голову не могла прийти мысль, что кто-то посмеет нарушить запрет, наложенный самим великим Аменемхетом.

К счастью, ребята не успели узнать об этом, ибо по храму разнесся медный гул — прозвучал сигнал к полуденному перерыву, а заодно и перекусу. Компания прошмыгнула в зал и едва умостилась на своих циновках, как начали подтягиваться старшие ученики — кто-то бодро несся к своим местам, кто-то плелся, словно шел не с занятий, а с немагических галер, а пара учеников вообще предстали перед народом в обугленных шендитах. Братья Рета, несмотря на потрепанный вид, были очень довольны, хоть и получили пару подзатыльников от Сераписа, который, несмотря на незнание ситуации, справедливо полагал, что учителя явно не будут рады очередной выходкой красноголовых.

* каюсь, потеряла шпаргалочку, дословно словосочетание не помню, но смысл тот же. Как и перевод иероглифов-слов в иероглифы-звуки.

** надеюсь, что сама не запуталась, но упрощенно: первое — запись иероглифами звуков, второе — иероглиф обозначает слово

* * *

поминальный храм Аменхотепа III — один из крупнейших поминальных храмов в окрестностях Фив располагался на площади в 350 000 кв. м.