Другой лукотрус (гет)

Тесей Саламандер не был сентиментальным пуффендуйцем, но даже он не мог равнодушно принять тот факт, что они с братом влюбились не в тех девочек. Конечно, он никому в этом не признавался и держал свои мысли и эмоции под контролем не хуже опытного легилимента, иначе товарищи наверняка стали бы над ним подшучивать (романтичный образ влюбленного безответной любовью никак не вязался с его репутацией серьезного старосты факультета, сосредоточенного в первую очередь на учебе). Однако от этого сердечная рана не стала терзать его меньше, скорее наоборот.

Лита Лестрейндж и его младший брат Ньют были не похожи друг на друга, словно день и ночь, и оттого, наверное, они так хорошо друг другу подходили. Даже в мире волшебников они выглядели чудаковато — замкнутая слизеринка не от мира сего, что хранила в душе не по возрасту тяжелые тайны, и вечно витающий в облаках пуффендуец, что больше всего на свете боялся поступить на службу в контору. Тесей прекрасно понимал, почему они сблизились, а еще был совершенно уверен: нелюдимая Лита его брату не пара. Строго говоря, они парой и не были — просто друзья, связанные нитями только им понятной, недосказанной дружбы, в которой чувств и состояний всегда будет больше, чем правды и слов. Но разве мог Тесей втолковать это брату? Тот бы ответил, что у него «средняя голова», и поэтому он ничего не понимает. И, возможно, оказался бы прав. А впрочем…

Рядом с Литой Лестрейндж Банти Броадейкр, пуффендуйка с курса Ньюта, милая девчушка с русыми косичками, любимица профессора ухода за магическими существами, казалась солнышком из маггловских детских книжек, что случайно очутилась по соседству с вечно печальной, скорбной луной. Банти была из тех людей, что никогда не обращают на себя внимания, но чье присутствие неизменно согревает окружающих и вселяет в них уверенность, что, несмотря на все невзгоды, в конце концов все обязательно будет хорошо. Она прилежно училась, хоть и не была отличницей, всегда с готовностью откликалась на призыв о помощи (чем бессовестно пользовались некоторые из ее однокурсников, списывая у нее домашнюю работу за десять минут до начала урока), а еще, как совершенно точно знал Тесей, она была беззаветно влюблена в Ньюта с самого первого месяца их обучения в школе. Об этом было известно всем учителям, это не было секретом для всех, кто хотя бы однажды наблюдал их вблизи, и единственным, кто не имел ни малейшего представления о влюбленности Банти, был, разумеется, сам Ньют. Если бы Тесею были свойственны язвительность или даже злорадность, он бы объяснил это тем, что Банти не была волшебным животным, а значит, не представляла для его брата никакого интереса. Но что-что, а жестокосердие старшему из Саламандеров было совершенно чуждо, поэтому он объяснял неведение Ньюта его чувствами к Лите, а сам с горечью вопрошал судьбу, почему она сделала его «не тем» братом.

Наверное, с его стороны было глупо влюбляться в девочку младше себя, но разве сердцу это объяснишь? Возможно, ему подсознательно захотелось понравиться ей, потому что она испытывала чувства к его младшему брату (в конце концов, вопреки всеобщему мнению, у них было не так уж и мало общего). А может, все объяснялось тем, что Банти была доброй и бескорыстной, и ее чистая душа была способна сотворить магию, которой не смог бы обучить даже самый мудрый профессор Хогвартса. Недаром родители с детства внушили братьям Саламандерам, что они никогда не станут выдающимися волшебниками, если не научатся быть хорошими порядочными людьми.

«А порядочные люди умеют принимать несправедливость такой, какая она есть», — не без горечи сказал себе Тесей. Он стоял на берегу Черного озера, глядя на то, как стайки рваных облачков наперегонки бегут к весеннему солнцу, что не торопится уходить за горизонт. В это время в окрестностях Хогвартса всегда было ветрено, и он плотнее закутался в мантию, думая о чашке горячего чая, что ждет его в Большом зале. Да, если он не хочет остаться без ужина, ему лучше бы поторопиться.

Тесей направился к замку, как вдруг краем глаза заметил, что чуть поодаль, у раскидистого дуба, кто-то шевелится. В сгущающихся сумерках он не разглядел, кто это был, но инстинкт старосты сработал без задержки, и он воскликнул:

— Эй, кто это там прячется? Вам пора в замок, скоро отбой.

Послышался шум, и до Тесея долетел сдавленный крик.

— Что-то случилось? — встревожившись, он перешел на бег, а когда приблизился к дубу и наконец-то разглядел зазевавшегося студента, то понял, что это была...

— Банти? — выпалил Тесей и замер как вкопанный. Мерлин, со стороны он наверняка выглядит совершенно по-дурацки! Мысленно он поблагодарил наступившие сумерки — не хватало еще покраснеть в ее присутствии.

— Ой, это ты… — смущенно пробормотала Банти. Она неуклюже балансировала на одной ноге, держась за ствол дерева.

— Ты кричала? — совладав с первыми эмоциями, спросил Тесей. — Что произошло?

— Я упала с дерева, — Банти с виноватым видом опустила глаза.

— Какого Мерлина тебе понадобилось на дереве?.. — упавшим голосом спросил он и тут же добавил: — Впрочем, можешь не отвечать. Это опять Ньют?

— Он недавно нашел лукотруса, — сумерки не помешали Тесею заметить, что Банти слегка покраснела. Или это разыгралось его воображение? — Я целый день наблюдала за этим дубом, но все безрезультатно. Наверное, они испугались и попрятались.

— Еще бы, — проворчал Тесей. — А ты замечталась, не заметила, сколько прошло времени, и упала с дерева. Замечательно.

— Прости, — с тихим вздохом прошептала Банти.

— За что ты извиняешься? — он старался говорить, как ни в чем не бывало, но отчего-то этим холодным весенним вечером ему стало жарко. Наверное, он просто слишком туго повязал шарф. — Тебе нужно в больничное крыло.

— Да, конечно… — Банти попыталась сделать шаг, но застонала от боли и тут же остановилась. — Прости, я…

— Опять ты извиняешься, — с досадой заметил Тесей. Он что, действительно собирается это сделать? — Давай, я помогу, — с этими словами он подошел ближе и в одно мгновение подхватил ее на руки.

— Ой! — пискнула Банти. — Что ты делаешь?

— А ты что думаешь? Тебе нужно в больничное крыло. Ты предпочла бы, чтобы я применил к тебе заклинание левитации?

— Нет, но… — Банти запнулась и снова покраснела. — А если нас кто-нибудь увидит?

— Никто не увидит, не бойся. Все на ужине в Большом зале.

К своему собственному удивлению, Тесей оказался прав. По дороге им попались лишь завхоз да пара первокурсников, отрабатывавших наказание. Всю дорогу до больничного крыла Тесей думал только о том, как бы ненароком не навредить Банти. Ему казалось, что она была невесомой, и что малейшее неверное движение приведет к тому, что он уронит ее, и она разобьется.

При виде пострадавшей Банти мадам Фоссетт, школьный врач, всплеснула руками и скомандовала Тесею положить ее на ближайшую койку. Оставшись без своей драгоценной ноши, он внезапно понял, что ему некуда себя деть. К счастью, мадам Фоссетт не стала выставлять его за дверь. Быстро выявив у Банти растяжение лодыжки, она сказала, что эта травма очень легко лечится. И действительно — нескольких пассов волшебной палочки, заставивших Банти поморщиться от боли, хватило, чтобы привести лодыжку в норму. Затем мадам Фоссетт дала Банти специальное зелье и сказала полежать еще пять минут, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Помочь тебе спуститься в Большой зал? — спросил Тесей, когда мадам Фоссетт скрылась за ширмой.

— Нет, что ты, я справлюсь, — Банти поставила склянку с зельем на тумбочку и слабо ему улыбнулась. — Ты и так уже помог. Спасибо.

— Не за что, — кивнул Тесей. — Ну что ж, тогда я, пожалуй, пойду… — он развернулся было, чтобы пойти к выходу, но тут что-то его остановило. Внезапно проснувшаяся решимость? Интуиция? Или то самое волшебство, которому нельзя было научиться в Хогвартсе?

— Банти, — Тесей остановился и прямо на нее посмотрел. — Ты ведь сказала, что так и не нашла того лукотруса?

— Ну да, — неуверенно подтвердила она, не понимая, зачем он завел этот разговор.

— Понятно. Ну а что ты скажешь, если… гхм… если вместо него ты найдешь другого лукотруса?

— Другого? — переспросила Банти.

— Ну да, другого, — Тесей мужественно не разрывал зрительного контакта. — Он будет похож на того, первого, но все-таки будет немного другим. И это будет уже твой лукотрус. Не чей-то еще, а только твой. Ты ведь… Ты ведь не расстроилась бы, если бы его нашла?

Банти смотрела на него, и глубоко в ее глазах он различил улыбку. Она появилась в ее взгляде еще раньше, чем на ее губах, и Тесей, еще не зная, каким будет ее ответ, уже почувствовал, как у него в животе запорхали бабочки.

— Нет, — тихо сказала она. — Конечно, я бы не расстроилась.

Он кивнул ей, на сей раз абсолютно по-дурацки, и спросил:

— Ну а если он бы пригласил тебя пойти с ним на следующих выходных в Хогсмид? Что бы ты тогда сказала?

Банти рассмеялась, так заразительно, что Тесей не выдержал и улыбнулся еще до того, как она ему ответила.

— Я бы сказала, что с удовольствием пойду. Так ему и передай.

Спускаясь этим вечером в Большой зал, Тесей Саламандер впервые за все время обучения в Хогвартсе изменил своим привычкам и все-таки перепрыгнул через последние две ступеньки на каждом лестничном пролете.