Авель (джен)

Холодно! Как же холодно! Шион кутался в старую куртку и все никак не мог поверить в то, что произошло совсем недавно. В который раз Шион закрыл глаза, надеясь, что все, что случилось, это просто дурной сон. Вот сейчас он откроет глаза и…

Но ничего в очередной раз не поменялось. Старое разрушенное здание где-то на задворках Санно и совсем рядом с территорией Ояко⁽¹⁾. После ухода с Безымянной улицы Шион долго не раздумывал, где можно затаиться на первое время. Нет, он никого не боялся. Скорее, никого не хотел видеть. Совсем рядом с домом, где нашел свое прибежище Шион, стояла заброшенной главная база «Мюген», но за ту неделю, что Шион жил здесь, ни одна живая душа тут не появлялась. Хотя Шион бы очень удивился, если было наоборот. В Санно полно народу из «Мюген», но даже Кобра и Ямато точно не любили сюда приезжать. Слишком много плохих воспоминаний. И даже если хороших больше, все равно те, что причиняют больше всего боли, придавят все светлое и доброе. Тем более никто не знал, куда подевался Кохаку. Точнее, в Санно не знали. Шион же несколько раз видел бывшего лидера «Мюген» рядом с больницей, где по-прежнему лежал в коме Цукумо. Шион даже раздумывал, а не рассказать ли обо всем Кобре, разумеется, взамен на что-то стоящее и необходимое, но увидев, какие глаза были у Кохаку в последний раз, Шион только покачал головой и передумал. Человеку с таким взглядом нечего делать рядом с другими людьми.

Сам Шион ходил в больницу, чтобы купить у одного бойкого медбрата лекарства для Смоки. Он ходил за ними даже тогда, когда уже вовсю работала фабрика, где изготовлялся «Red Room». И как бы не возмущался тогда Ямато, Шион по-прежнему был готов на все, чтобы Смоки жил как можно дольше. К тому же Нобору обещал, что эта дрянь не окажется в SWORD, а Шион всегда отлично понимал, когда и кому можно поверить. Впрочем, деньги не пахнут, а деньги на лекарство Смоки тем более.

Когда Шион соглашался на эту авантюру, он прекрасно понимал, что Смоки не простит, если узнает. Он, как и Кобра, считал, что баланс необходимо удержать. Не потому, что был таким же фанатиком, как лидер Санно, просто в противном случае пришлось бы перестраивать устоявшуюся жизнь, а этого не хотелось никому. Сейчас все пришло в норму, и по крайней мере некоторое время будет спокойно. Другой вопрос: сколько продлится это время. Впрочем, что бы ни происходило, Шиона по-прежнему больше всего волнует Смоки. Нужно обязательно что-то предпринять, что-то придумать, чтобы достать денег. Шиона никогда не волновала моральная сторона того, как можно это сделать. С тех пор, как он себя помнит, он всегда жил на улице. А там каждый сам за себя.

Шион вдруг вспомнил, что первым, от кого он услышал эти слова, был Каин. Его голос звенел и срывался, а в руке он держал булку с цукатами. Другая рука была в крови, но Шион не спрашивал почему. Только голодными глазами смотрел на булку, от которой так вкусно пахло ванилью. Сколько же ему было тогда? Года четыре? Пять? Вряд ли больше. Но Шион до сих пор помнил, какая на вкус была та булка. Каин тогда разломал ее на несколько частей. Самый большой кусок впихнул Шиону, самый маленький с жадностью съел сам. Остальные завернул в платок и сказал, чтобы Шион пришел вечером. Шион кивал и одновременно ел, стараясь, чтобы ни одна крошка не упала. А Каин насмешливо смотрел на него темными блестящими глазами. Интересно, жив ли он вообще? Он исчез с Безымянной улицы так неожиданно, что вполне мог быть и мертв. До того момента, как «Руды» начали контролировать всех и все на улице, сколько детей просто умерли от голода и холода. Взрослые тогда не заботились ни о ком, кроме себя. Впрочем, они тоже жили по тем же правилам, что и остальные. И возраст не имел никакого значения.

Шион вылез на крышу. Здесь тоже было холодно, но хотя бы не было душно. Привыкнув к высоте, звездам и свободе, в этом доме Шион иногда задыхался. Хотелось домой так, что Шиону приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы, наплевав на все предупреждения Смоки, возвратиться и пусть он хоть живьем его на органы делит. Останавливало только одно: если он вернется и умрет, то Смоки лишится дополнительного шанса выжить. Если бы Шиону предложили умереть вместо Смоки, то он бы согласился не раздумывая. Но реальный мир — это не сказка. И даже заветные желания не только не исполняются по щелчку пальцев, но и нет никакой гарантии, что до их исполнения можно дожить.

Если хорошенько подумать, то мечтателей на Безымянной улице никогда и не было. Разве только Каин, который обещал себе и маленькому Шиону, которого так и не сумел бросить после той истории с булкой, что однажды он больше не будет мерзнуть и голодать. Что однажды он забудет, что такое спать на улице или носить одежду, из которой давно вырос или наоборот — которая была настолько велика, что волочилась по земле. Словно цепь, которой приковали к Безымянной улице без права когда-нибудь с нее уйти.

Когда Каин исчез, то Шион некоторое время его ждал. Нет, не для того, чтобы напроситься и уйти вместе с ним. Нет. Просто хотелось узнать, что у него все в порядке. И угостить уже его булкой. Пусть не такой вкусной как та, что когда-то украл он, но все-таки сладкой и пахнущей ванилью. Потом ждать Шион перестал и начал надеяться, что Каин никогда не возвратится. Да и зачем? Вырвавшись однажды за пределы нищей и голодной жизни, совсем не стоит делать шаг назад. Наоборот, надо со всех ног бежать вперед. И никогда не оглядываться. Не думать и не вспоминать.

Шион вдруг поперхнулся воздухом. А ведь он тоже… Он вырвался с Безымянной улицы. Ему никто и ничто больше не может помешать бежать из SWORD так далеко, насколько только хватит сил. Бежать прочь. Не оглядываться. Забыть обо всем и обо всех. Забыть и не вспоминать. И совсем не важно, что его выгнали прочь. Ведь тем самым ему дали шанс начать все сначала. И Смоки не мог этого не понимать. И сейчас, в эту самую минуту, когда Шион сидит на крыше старого полуразвалившегося дома, он свободен делать все что угодно. Он больше никому ничем не обязан. Вот только если он сейчас сбежит прочь, то он предаст собственную мечту. Нарушит слово, которое когда-то дал самому себе, а потом пообещал и Лале. Лишится окончательной возможности помочь Смоки. Потеряет своих друзей. Потеряет свою семью. Потеряет свою мечту. Интересно, что бы сказал Каин обо всем этом. Наверное, рассмеялся и назвал бы Шиона фантазером и мечтателем. И даже бы не подумал, что именно он сделал Шиона таким. За это Шион всегда будет Каину благодарен. Его место не где-то далеко. Место Шиона здесь. Пусть его и выгнали из дома, но кто сказал, что в один прекрасный день не удастся туда вернуться? Жизнь — это самая непредсказуемая штука на свете.

Шион поежился, когда уже совсем заледеневший ветер пробрался под куртку. Посмотрев еще совсем недолго на сияющие звезды, Шион возвратился в дом и устроился на продавленном диване. Пора было ложиться спать. А завтра… Завтра он сделает очередной шаг к своей мечте, и уже совсем неважно, как долго придется к ней идти. Ведь однажды она все равно сбудется. Так говорил в свое время Каин. А он всегда и во всем был прав.

1) Японское название Дьявольской Школы.

Вернуться к тексту