Уклонисты (гет)

Примечания:

Саундтрек — Nightwish, The escapist ( https://en.lyrsense.com/nightwish/the_escapist_n )

* * *

Рассвет на Венере...

Заря над непроходимыми джунглями аграрной планеты зарождалась в мягкой вате кучевых облаков, разукрашивая их в плавный градиент от пурпурного до бирюзового. В укутанных туманами непроходимых лесах, как на морской глубине, ещё густился стылый сумрак, но из верхних слоёв атмосферы в нижние уже спускалось тёплое перламутровое сияние. Оно выхватило из тьмы высоко вздымавшиеся вершины рыжих скальных гряд, обласкало кроны, проникло в гущу обросших лианами ветвей. Пробудив рой нарядных разноцветных бабочек, оно расцветило радугой поверхности десятков мелких озёр и снопом ослепительных бликов заблистало на броне спустившихся с небес экзолётов.

Их было восемь. Восемь быстрых вооружённых боевых единиц Экзофлота с ало-золотыми звёздными инсигниями, свободных наравне с ветрами и потоками солнечного света. Если бы соколы летали стаями, как журавли, они бы летели именно так, единым выверенным клином, соблюдая порядок, следуя за вожаком — и если бы от стаи отбилась одна птица, она зависла бы на месте точно так же, как отделился от опервзвода экзолёт, замыкавший строй. Серебристый и крылатый, он походил на экзоистребитель, но отсутствие тяжёлых бластеров и наличие множества антенн указывали на то, что это мобильная телекоммуникационная станция. Всё выглядело так, будто он пропустил остальных вперёд с целью провести некое измерение и затем догнать их, но в следующие несколько мгновений все они начали вести себя странно и нелогично. Явно направлявшиеся к горному хребту на горизонте, они разорвали строй, завертевшись волчками, и вовсе потеряли его. Вот один из них внезапно перевернулся кверх тормашками. Вот к нему присоединились второй, третий, четвёртый. Вот они закружились по спирали, захороводили и синхронно устремились в одну и ту же точку!

Вспышка взрыва прервала их вальс навеки.

Крылатый висел в воздухе. Балансируя и покачиваясь подобно аэростату, он мигал алыми огоньками и чего-то выжидал, но через считанные секунды интрига разрешилась. Когда ведущий и два экзолёта справа и слева развернулись и взяли курс к нему, он всё ещё висел, а потом ловко, как утка-нырок, ушёл вниз, чтобы проделать нижнюю мёртвую петлю с полубочкой, вырулить и вновь неподвижно зависнуть над джунглями, в то время как их с ускорением понесло прямо к отвесному утёсу.

Ещё два взрыва отдались многоголосым эхом во мглистом лабиринте ущелий. Бух, бах! Обречённые на крушение экзолёты разлетелись на раскалённые ошмётья и осыпались металлическим мусором по охристым склонам. Командир избежал удара о скалу, чудом вырулив и лишь задев её по касательной, ринулся в погоню за серебристым и, наконец, открыл огонь. Ни один его разряд не поразил цель, казалось бы, оттого, что он нервничал до трясучки в руках, но то, как виртуозно связная машина уворачивалась и увиливала, чуть ли не предсказывая его атаки, указывало исключительно на мастерство её пилота. Удача, впрочем, покинула трюкача, когда сам он, зашедши на вираже бывшему лидеру в хвост, выстрелил из своих маломощных орудий и попал прямёхонько в спинные двигатели — и тот, уже падая и дымясь, напоследок лишил его крыла. Финальная траектория бойца, уничтожившего собственный взвод, пролегла вниз по крутой наклонной над ковром курчавой листвы и завершилась громким всплеском в зеленоватых водах озера. И видели это не только голосистые крачки...

Кабина выдержала столкновение с водой, стеклометалл фонаря не лопнул. Пилота не оглушило, он сумел эвакуироваться и брассом погрёб к суше, но на мелководье ослаб и выбился из сил. Стоило ему почувствовать ступнями дно и побрести, как вдруг голову его резко дёрнуло обратно под воду. Из-под покрова ряски вырвались пузыри, словно с силой выдавленные из лёгких, судорожно заметались руки. Спустя минуту незадачливый пловец вынырнул и испустил высокий, тонкий, пронзительный вскрик, выдавший, что это женщина, даже совсем молоденькая девушка... но озеро опять поглотило свою жертву. Барахтаясь на отмели, она рывками приближалась к берегу, всплывала, вдыхала, тонула и захлёбывалась. Ценой колоссальных усилий она отвоевала себя у вязкого прибрежного ила, заработала локтями и поползла на животе к каменистому возвышению, а за нею устремилось, хватая за ноги, то, что пыталось её утопить. Склизкие, разветвлённые грязно-бурые плети извивались и проворно догоняли ускользающий обед, одно щупальце жадно обвилось вокруг лодыжки, но, получив пинок шипованной подошвой, хищная водоросль отстала и ретировалась.

Со стоном сквозь зубы экзолётчица добралась до гальки, неуклюже перевернулась на спину и долго лежала без движения. Рядом сели две клювастые вороны — надеясь, что по-подростковому худосочное тельце в серо-фиолетовом лётном комбинезоне уже околело — но тут оно пошевелилось и падальщики с недовольным карканьем убрались восвояси. Дыхание замедлилось, стук сердца в ушах затих. Левая рука онемела и плохо слушалась, перчатка была сорвана с куском рукава и на голом предплечье поблёскивала мутная слизь. Девушка брезгливо обтёрла её об траву и заметила, что кожа слегка разъедена.

Она встала и поковыляла прочь от прибоя. Мозг отказывался работать, мышцы тоже, в нижних дыхательных путях засаднило. Множество видов венерианской флоры наделены несмертельным, но гадким нейротоксином, о чём рассказывали на лекциях в Академии и раз десять предупредили на брифинге перед вылетом, и ей чертовски повезло, что помутнение не настигло её в воде. Каждый последующий шаг давался с трудом, захотелось снова лечь, но сначала лучше спрятаться в лесу. Нужно было двигаться, однако в боку укололо, как при желчекаменной болезни, да так сильно, что она припала на колено и скривилась. Опёршись на землю, она сняла тугой подшлемник с лицевой маской и вскоре...

— Ни с места! — гаркнул мужской голос. — Ты на прицеле!

На восемь часов⁽¹⁾, буквально за плечом! Лопатки обожгло ледяными мурашками. Рука коснулась пустой портупеи — в битве с водорослями она посеяла бластер. Скованность и ломота помешали юркнуть за валуны, и теперь, нелепо согнувшись, она вглядывалась в притенённые кустарники, откуда на неё пристально таращился неприятель. Точнее, аж два здоровенных синекожих неприятеля с наставленными на неё плазменными винтовками.

Влипла. Капитально влипла, буднично и скоропостижно, как наивная первокурсница. Вот угораздило же её свалиться прямиком в засаду к солдатне Дракониса, которой здесь нет, согласно данным орбитальной разведки, и быть не может! Все вражеские войска сосредоточены в Весте, в её округе, в стратегически важных точках, и в этом первозданном тропическом аду за шесть тысяч миль от столицы им торчать не пристало — нечего завоёвывать, нечего удерживать. Об этом тоже сообщали на брифинге. С серьёзнейшими щами уверял дядька в погонах капитана...

— Не пырхайся, мармозетка⁽²⁾, — донёсся тот же голос из-за пальмовых листьев справа. В интонации сквозила ухмылка. — Врубишь трансивер — башку отстрелю.

— А башка тебе понадобится, — добавили слева, — макаку без башки хрен допросишь.

Сердце ёкнуло: то ли от отравы, то ли от понимания, что песенка её, вероятнее всего, спета. В воображении уже вырисовалась короткая и незавидная судьбина, но этот односторонний разговор неожиданно прервал третий голос. Столь же мрачный, как и первый, но ровный и почти безэмоциональный, он произнёс нечто странное. Непонятное. Не по-английски. Так, значит, особисты не врут и это правда, что синюки изобрели собственный язык⁽³⁾...

Послышался шлепок, напоминающий подзатыльник, и хор приглушённого смеха — их там целая ватага? — а далее растительность затрещала и один из неосапиантов решительной походкой покинул убежище. Оглянувшись, он что-то отрывисто приказал сородичам и те затихли. Фонетика была и чуждой, и странно знакомой, и во фразе мелькнуло одно слово с латинским корнем — "дебилы". Направляясь к девушке, он держал ружьё, но не за рукоять, а за ствол. Небрежно, так, будто мимоходом его у кого-то отобрал.

Значит, убивать не собирается.

— Н-не... подходи! — просипела она. — Не трожь меня!!!

Покрывшаяся испариной, она побледнела. Одеревеневшие от токсина ноги предавали её, удрать было бы непосильным подвигом, но она, не сдаваясь, брякнулась на пятую точку и попыталась отползти крабиком. Это сразу аукнулось ей усилением головокружения, тогда как неос, преодолев остававшееся расстояние, замер.

— Ты угробила своих, — без какой-либо агрессии констатировал он. — Ты чей-то агент?

Молчание его не устроило. Почему-то её ответ был для него важен, но он явно понял, что, нависая, многократно усугубляет её панику. Опустившись на корточки, он бегло окинул её взором глубоко посаженных, хмурых, но при этом ярких бордовых глаз.

Такого цвета будет запёкшаяся кровь на её остывшем, продырявленном в недалёком будущем лбу...

— Чей. Ты. Агент? — с расстановкой повторил он. — Тебя завербовал Драконис?

— Я н-не... а-а-аге... — закашлялась девушка.

Судя по всему, прикидка до крайности возмутила её, но спазм гортани не позволил облечь злость во что-либо внятное. Она осела на бок и обмякла, дыхание участилось. Неосапиант бросил ружьё, схватил её и встряхнул, но, окончательно убедившись, что это не обморок от страха, тотчас же крикнул кому-то позади:

— Аптечку, живо!

Экзолётчица трепыхалась и тщётно силилась вывернуться. Из-за рефлекса слёзы из её широких прозрачно-серых глаз ручьями лились по изящным скулам и носу к островатому подбородку. Стекая по плёнке подсохшей озёрной грязи, они чертили мокрые дорожки на коже, неумолимо становившейся белее молока, белее её снежных волос, обритых стоячим ёжиком на макушке и длинным хвостом свисавших с затылка. По правой стороне её лица от виска до ключицы тянулась причудливая татуировка, запечатлевшая взлёт птицы с ветвей умершего дерева, и фарфоровый отсвет "фона" придавал художеству особенную чёткость. Её слух ещё различил топот прибежавшего второго неосапианта, звон разломанной ампулы, шипение шприца и безадресную брань тормошившего её бордовоглазого. За миг до того, как сознание растворилось в синеве его лица, сливавшегося с синевой неба, она приметила некоторые отдельные детали его облика: лобную метку в виде перевёрнутого бордового треугольника и оранжевой закорючки⁽⁴⁾, регалии майора на наплечниках светло-бежевой формы и бляху на левом грудном щитке — золотистую литеру "N" с воинственно вскинутыми платиновыми крыльями. Лётчик-истребитель...

Всё перемешалось, смазалось, потускнело. Девушка не очнулась ни в момент укола, ни после того, как антидот сработал. Удушье отступило, но организм растратил ресурсы. Бордовоглазый майор, между тем, просунул палец в горловину экзофлотского комбеза и выудил цепочку с опознавательным медальоном.

— Инга Ильвес, сержант, — прочёл он вслух то, что имело значение.

Дальше, уже не на "всеобщем", он осведомился у собрата, надолго ли землянка впала в беспамятство, и тот его не обрадовал. Он нахмурился пуще прежнего и наморщил нос, но всё же признал, что чужой иммунитет, увы, не в его власти. И, перед тем, как отнести её в укрытие, он внимательнее пригляделся к её татуировке: очень отчётливая, свежая — на ощупь контуры рисунка оказались чуть припухлыми. Дерево с птицей были искусно наколоты поверх зажившего уродливого шрама.

* * *

Закат на Венере...

В прошлом веке венерианские сутки длились две трети земного года. Те, кто в школе прогуливал астрономию, с трудом в это верят, но если представить, сколько ночей не спали физики, химики и инженеры, поглощённые проектами терраформирования этой планеты, сколько кипучей энергии вбухали в её ядро взрывники-тектонисты, чтобы сократить период вращения и стабилизировать на двадцати восьми часах, сколько жизней и смертей синих рабов принесли ей в жертву мегакорпорации, чтобы она стала аграрной и окупила затраты поиздержавшейся Земли, то верится легко. Инга Ильвес не бывала на Венере раньше, но всё это отлично знала. Родители, образчики креативной интеллигенции и весьма небедные люди, не экономили на образовании дочери, а астрономия влекла её с пелёнок.

Мама и папа часто снились Инге с тех пор как её, девятнадцатилетнюю выпускницу, приняли в Экзофлот и гиперпрыжковый челнок умчал её на сотни миллиардов миль от их улыбок и коттеджа в душистом сосновом бору. До войны тогда оставалось две недели, ничто не предвещало агрессии Марса и её переполняла уверенность, что уже через четверть года она прилетит на побывку. Снились они ей и сейчас, в темноте неведомого помещения. Тело крючилось от прохлады на чём-то тряпичном и даже во сне защищало спину, прислоняясь к стене, а разум пребывал дома. На террасе, залитой медовыми предвечерними лучами, папа сметал на землю шишки, мама болтала по трансиверу с кем-то из коллег, сама Инга играла в "бродилку" на датападе. Благоухал на столе травяной чай, в тарелках остывали её любимые блинчики фламбе. Снизу слышался чей-то неразборчивый бубнёж и голоса то спорили, то смеялись, но девушка пропускала их мимо ушей. Она наслаждалась последними деньками детства, испытывая и трепет, и восторг от того, что скоро наденет форму и взойдёт на борт звездоносного транспортника. Бубнёж становился громче, абстрагироваться было сложнее и сложнее. Постепенно свет померк, фигуры родителей растаяли призраками в безвременье и голоса перешли с тарабарского на "межпланетный".

— ...эй, блоха! Подъём! — грубовато окликнул её один. — Двенадцатый час дрыхнешь!

Инга вспомнила, что случилось накануне. Вспомнила своё деяние. Вспомнила, какие последствия обрушились на неё и с кем она в итоге повстречалась. Превозмогая слабость и шныряя еле расклеившимися глазами по черноте, она обнаружила, что конечности, вопреки опасениям, не связаны, неваляшкой подскочила в сидячее положение и запустила руку под внешний кевларовый топ костюма.

— Упс, а стилетик-то конфискован, — гоготнула шевельнувшаяся рядом тёмная глыба с изумрудным, по-совиному горящим взглядом.

— Удобная зубочистка, — дополнила точь-в-точь идентичная ей глыба чуть поодаль.

Угроз в репликах Инга не почуяла, но всё равно шарахнулась назад. Сзади был угол и она ударилась лопатками о две стены разом. Видневшийся за какими-то нагромождениями багровый проблеск снаружи сулил шансы на побег, но мизерные, и она, напружинившись, как загнанная в угол кошка, до боли сжала кулаки. Допрос? Если и быть допросу, то не без боя! И не страшило её то, что это не какие-нибудь задиристые кадеты, а аж целые неосы...

"Сапы", "синежопые", "големы клеймёные", не сходившие с уст сослуживцев, в лексиконе Инги не прижились и, если и звучали, то изредка, в компаниях, где иное вызывало подозрения. Как компьютерщик, она выполняла интеллектуальные задачи, настраивая или взламывая шифры и оперируя терабайтами оперативных данных в реальном времени. Более того, она не вылезала из-за штурвала и убивать марсиан в наземных стычках вне экзолётов ей не доводилось, как и вообще созерцать их воочию. На флагмане "Резолют" служили двое перебежчиков — во взводе Джея Ти Марша и в медотсеке, но для Ильвес они были просто строками в списке экипажа чужого корабля и только сегодня она впервые узрела синюка вблизи. Как бы ни сочувствовала она творениям искусственной биологии, выведенным для рабства в колониях и выгрызшим себе статус пусть и второсортных, но граждан, их лидер, генерал-губернатор Фаэтон, развязал межвидовую войну и превратил их во врагов. Воевали они безжалостно, а она по дурости угодила в плен и обернуться это могло чем угодно.

— Меня освободят, — твёрдо заявила она, пряча подступивший ужас.

— И отдадут под трибунал. Блеф неуместен, мармозетка, — узнаваемым страшноватым тембром усмехнулась третья глыба, с иллюминацией оттенка грейпфрута. — Видели мы твой цирковой номер и знаем, что ты дезертировала.

Инга растерялась, руки похолодели, мрак давил на психику. Лукавство раскушено... да и стоило ли ставить на обман после того, как её сочли шестёркой Дракониса? Словно просканировав её мысли, кто-то соизволил включить зажужжавший от влажности блёклый светильник и перед ней предстало то, что и с натяжкой нельзя было назвать укреппостом.

Само помещение определённо являлось войсковой заставой в карстовой пещере с минимумом необходимых бытовых удобств, но убранство, от забетонированного пола до тех же светодиодов на сталактитах, было поистине спартанским, и оно смахивало на походный лагерь. На ящиках из-под снарядов красовались паласы из опустевших фермерских домов. Тлело кострище в обложенной булыжниками выбоине и гриль-печка возле него смотрелась анахронично. Экзолётов в поле зрения не нашлось, но зато всюду громоздились запчасти в пятнах сажи и окалины. Они и заслоняли свет со стороны входа, хламясь то тут, то там, и только вывинченные кресла использовались по назначению обитателями, трое из которых, присутствовавшие в пещере, вальяжно в них разлеглись. Двое зеленоглазых, схожие до зеркальности, держали табельные датапады, подключенные кабелями к их нейрошунтам, а третий, восьмифутовый, как, наверное, сам Фаэтон, развлекался, швыряя в бревно длинный воронёный кинжал. Все они неотрывно пырились на ещё храбрившуюся, но уже дрожавшую Ильвес, и она нехотя уяснила факт: улизнуть втихаря не выйдет.

Но это отнюдь не означало, что она не дерзнёт!

О, в школе и Академии Ингу то и дело дразнили доходягой и дюймовочкой, но именно маленький рост и сверхлёгкий вес обеспечили ей неплохое преимущество перед синюками. Как блоха, коей её недавно обозвали, она сиганула с лежанки к незанятому пространству, пригнулась под метнувшейся к ней лапой ближайшего из двойников, увильнула от броска того, что сидел подальше, очутилась за ящиком и вылезла вне их досягаемости. Громадный молниеносно преградил ей путь, но она на полной скорости прошмыгнула между его ногами и была такова. Вслед полетела тирада непереводимых ругательств и, хоть она и боялась, что полетит нож, обошлось без этого. Она разогналась и, оттолкнувшись от покорёженного экзолётного манипулятора, перемахнула через сгорбленный силуэт четвёртого неосапианта, присевшего на его шарнир и чистившего пудовые венерианские корнеплоды. Не оценив его бурную реакцию, девушка устремилась к просвету впереди и обогнула пятого, относительно низкорослого, чинившего рацию. Тот тоже вознамерился её сцапать, но не преуспел, а она с каждым рывком прорывалась всё ближе и ближе к вожделенной свободе...

Сыроватый воздух ворвался в раздышавшиеся лёгкие. Постфактум Инга отметила, что и мышцы, очистившиеся от токсина, не подвели её, и это воодушевило её удвоить прыть. Она растолкнула упругие мясистые листья растений, прикрывавших вход в пещеру, и над нею раскинулось безлунное, но звёздное ультрамариновое небо. Жаль, что любоваться им было некогда — погоня наступала на пятки. Притаившись в колючем бурьяне, Ильвес разглядела протоптанную тропинку и поспешила с неё свернуть... и за секунду до того, как ей удалось бы затеряться, невесть откуда бесшумно возник шестой по счёту неос. Он подкрался так, как если бы давно её караулил, без предупреждения сомкнул четверню на её шее, перехватил её поудобнее и зажал в сгибе локтя.

— Мало тебе транков? — по-английски шепнул он. — О'кей, вколю ещё кубик.

Должно быть, это тот, кто утром избавил её от мучений, но нынешние обстоятельства вряд ли способствовали выражению благодарностей.

— Отвянь! — сдавленно пискнула Инга. Лягаться она могла, но неос поднял её так, что амплитуды стало недостаточно для причинения значительной боли. — Отпусти-и-и! Клянусь, я никого не наведу на вашу дислокацию!

— Трэкс тебя подобрал — с ним и торгуйся, когда с вылета вернётся, — с раздражением отбрил он, идя с дрыгающейся ношей обратно к пещере, — а нам он взбучку задаст, если ты в морфийниках сгинешь до того, как он с тобой побеседует.

— И что?! Я уже... не... солдат!

— Морфийной лилии похуй. И солдаты, и планктон штабной — все вы, так гордящиеся своей природностью и естественностью, для неё лишь источник нутриентов, — гыгыкнул он, уловив её омерзение. — Ногокрут по сравнению с нею безобидная тина...

Нежданно-негаданно со свистом налетел ураганный ветер, кроны деревьев зашумели и на некую открытую площадку неподалёку, сложив крылья, приземлилась остроносая тень.

— Лёгок на помине, — прокомментировал знаток биоразнообразия, когда из-под пальм вышагнул давешний суровый лётчик. — Майор! Принимай, вручаю.

— Онурис! Что происходит? — вместо приветствия прямолинейно спросил тот.

— Эти эпсилоны даже не потрудились её стреножить, вот что!

— Я запретил, — невозмутимо и всё ещё на английском пояснил майор. — Вижу, сержант Ильвес в добром здравии и более чем в кондиции для предстоящего общения.

* * *

— Нам не о чем общаться, я не специально здесь грохнулась! — отпиралась Инга.

Всё то время, пока пилот по имени Трэкс безмолвно нёс её в подмышке к лагерю, она пиналась, брыкалась, пыталась извернуться и укусить, даром что плотная бронесинтетика комбинезона крепче любых зубов. Ему же, в свою очередь, её "самооборона" существенного дискомфорта не доставляла. Без оружия, без ходячей металлической крепости человеку её габаритов практически нечего противопоставить неосапианту в контактной борьбе, но сия истина не делала ситуацию менее унизительной. Когда майор без лишней деликатности, но довольно аккуратно сгрузил Ингу туда, откуда она стартовала, и, как при первой встрече, уселся на корточки, воззрившись на неё вровень, её запал пропал.

— Какова миссия Экзофлота в этом регионе? Раз ты поубивала своих совзводовцев — тебе есть чем с нами поделиться.

— Нечем, — гнула своё Инга. — Да, поубивала! Но не за подачку от Дракониса или кого-то ещё! Это... это... н-не твоя забота, — процедила она сквозь зубы. — Тебя ведь беспокоит, не пришлют ли сюда других бойцов взамен убитых? Не пришлют! Я подменила координаты точки высадки, и, если и начнутся поиски, то на северном полюсе.

— У меня сыворотка правды есть, — хохотнул санитар. Или врач? Его звали Онурис.

— Отставить, — осадил его Трэкс. — Так ты связистка?

— Оператор многофункциональной телеком-машины, — кивнула Ильвес. — Была им. Нет у меня больше крыльев. И средств связи нет. И тайн военных.

— А что есть?

Её опять бросило в крупную дрожь и холодный пот.

— А ч-что вам нужно? Отпустите, умоляю! — нервы, сдюжившие в накале судьбоносной диверсии, до сих пор не позволяли дать слабину, но надломились, и Ильвес, скукожившись, совсем не по-воински расхныкалась. — Я уйду далеко... я не буду вам досаждать!

— Вы все — немедленно марш на выход, — скомандовал Трэкс неосам, обступившим его полукругом, и сам, проследив за уходящими, интуитивно отодвинулся от девушки.

Пауза перетекла в тягостную тишину. Майор устало переместился в кресло одного из близнецов. Ссутулившись, он обхватил руками отяжелевшую голову и так яростно вцепился в череп, что костяшки пальцев посветлели. На Ингу он не смотрел, но она на него украдкой позыркивала, растирая припухлость на запястье. От неё не укрылись ни зажмуренные веки, ни проступившие желваки, а уж раздувшиеся по всему телу стальные бугры мускулов красноречиво сигналили, что участь её он решает отчего-то в мучительном споре с собой...

— По законам военного времени дезертиров расстреливают, и без разницы, своих или вражеских, — Трэкс так же гипнотизировал пол, но, едва Инга успела испугаться, обосновал обескуражившую её поразительную невраждебность своего отряда: — но, что бы ни крылось за этим актом, ты, возможно, спасла жизни... всем или многим из нас, и я, как старший по званию, гарантирую тебе неприкосновенность. Если же ты всё-таки работаешь на генерала Дракониса, о чём умолчала при моём личном составе, то в приватной обстановке нет смысла это скрывать. У него для меня спецпослание? Я выслушаю.

— Я уже говорила, что не работаю, — прошептала Ильвес. — Это моя, только моя война, она не касается конфликта наших рас и... я в ней победила.

— Победила однополчан посреди территории, оккупированной противником? Эпично.

— Разве вы соплеменников не мочите?! — хлёстко выпалила Инга. Её колошматило.

— Мочим, к сожалению, — не поддался Трэкс на провокацию, — но намного реже. И если в ход идёт аргумент "сам дурак", то допрос исчерпан — я тебе верю.

— На каком основании? Я дезертирка, веры мне нет.

— Феромоны. От тебя шибает стыдом и отчаянием, — хмыкнул неосапиант. — Не советую слоняться по здешним лесам без экзолёта, но ты не пленница и вольна уйти.

В ответ на столь неожиданное великодушие Ильвес издала возглас недоумения.

— Мне... некуда... — потерянно обронила она.

— М-да, это стоило учесть, — невесело вздохнул Трэкс и снова закрыл лицо ладонями.

— И инструкции не предписывают вам... устранить допрошенного врага?

— Предписывают, но я их манал, — буркнул он пренебрежительно. — Враг бьёт со злым умыслом, а вояки на фронте — винтики в столкнувшихся механизмах.

Не растолковывая, Трэкс резко встал и пошёл к выходу, но остановился на полпути и с некоторой долей колебания поверг Ингу в полнейшую прострацию:

— Я обычно тут не ночую, так что мой лежак в твоём распоряжении.

Серьёзно? Вот так непринуждённо разрешить внезапно упавшей с небес человечишке бессрочно гостить на военном объекте? Не перегрелся ли, часом, майор на солнышке?!

Вопросы рвались на язык, просились быть озвученными, но высказывать их креслам, кострищу и разобранным экзолётам было бы по меньшей мере глупо. Мозг, перегруженный за день, взмолился о передышке, и несмотря на длительное забытье под транквилизатором новообретённые силы быстро иссякли. Мало-помалу стрессовое возбуждение сменил глухой ступор и девушка, стараясь угнездиться покомпактнее, провалилась в сон до утра.

Ничего не снилось ей в этот раз. Ни домика в бору, ни родителей, ни блинов. Ничего, кроме неосапиантского трёпа... но кое-какие словечки почему-то казались понятными.

— Да не спишь ты, не дури, — утро началось со смешка над ухом. Как по побудке, Инга вздрогнула и подпрыгнула, но не увидела вокруг привычного каютного интерьера.

Возле лежака высился Онурис.

— Твой сухпай, — без прелюдий кинул он ей брикет армейского питания.

— Не стоило, но... с-спасибо, — попунцовела шокированная Ильвес.

— Трэкса спасибнешь, у него аппетита нет.

— Из-за меня?..

— Мне почём знать? Я хирург, а не мозгоправ, — раскрыл синий медик карты относительно своей квалификации. Следя за Ингой, торопливо слезшей с импровизированной койки и зашагавшей к розовым бликам солнца на полу, он догадался об её импульсивном порыве: — Эй! Нет его сейчас!

— А будет когда?

— Когда налетается! Днём ты его тут не выловишь, да и ночью не всегда.

— Кто за него?

— Ты ещё не просекла? — риторически переспросил Онурис и поравнялся с нею перед плавно колыхавшейся растительной изгородью. — Меня не прельщает нянчить глистёныша, но, так уж и быть, разжую правила. Если хочешь здесь тусоваться — съедь со старых рельс! Во-первых, не надейся срукожопить из металлолома цельный экзолёт... хотя у тебя ж пупок развяжется. Во-вторых, снабжение — на семерых. Сожрёшь подаяние — снабжай себя сама... schissė!!! — рявкнул он, отшатнувшись с прохода и оттащив Ильвес.

— Мармозетка, радар включи! Раздавлю, ёбтить, — навстречу, транспортируя на броне тушу то ли вепря, то ли тапира, пёр живой бронетранспортёр с оранжевыми фарами.

— Сам включи, Харон, — вместо Инги огрызнулся врач вслед самодовольному великану и вплёл сей момент неловкости в ликбез: — Вот и пример, но Харон снабжает не только себя.

Они выбрались из-за широколистных зарослей — связистка обратила внимание на то, что неосы их не выдрали и стараются не топтать — и хвостовая часть её волос взметнулась на холодноватом утреннем ветру. Его свежая оплеуха взбодрила её, сдула прочь оторопь и прояснила мысли. Правила, однако, немало её смутили.

— То есть, не реанимировать рухлядь и самой искать пропитание? — уточнила она для проформы. — А как же запреты ходить туда, брать то, трогать сё? Это военная база или где?

— Нигде! — дуэтом заржали откуда-то сверху два одинаковых голоса. — Док, ты так и не живописал блохе, куда она попала?

— Вы и живопишите, у вас лишь это с толком и выходит, — брюзгливо сплюнул Онурис и, кратко кивнув Инге, оставил её наедине с зеленоглазыми.

Повертев головой, Ильвес отыскала их на скале, обрамлявшей пещеру. Рассевшись на ступенчатых уступах, они не расставались с датападами. Их серо-зелёные метки отличались зеркальной симметрией кавычкообразных фрагментов над переносицей.

— Блоха, ты погамать любишь? — без прелюдий озадачили её близнецы.

— Погамать? Н-ну, допустим, люблю. К чему это?

Её мать занималась геймдизайном, но они, конечно же, не могли знать такой инсайд.

— К тому, что... ну, вот, представь, — оторвался один брат от дисплея, — лазаешь ты по локации, квесты щёлкаешь, мобов геноцидишь, экспу копишь и — бац! — тебя выбрасывает в неинтерактивную зону. Ракурс нефизичный, цели недоступны, миссия застопорилась...

— ...и ты охреневаешь, блуждая в декорациях, — подхватил второй, — но у движка свои планы и в конце концов ты жмёшь рестарт, начхав на достигнутое. Затекстурье!

— Мы в неинтерактивной зоне, блоха, только перезагрузки не жаждем. Война, Фаэтон, Экзофлот, голытьба колониальная — оно где-то вдали, течёт, варится в своём соку, но нас не тыркает. Нахер миссию! Оберхуйлеру надо — пусть сам и геройствует.

— Перезагрузят нас рано или поздно. Драконис снизойдёт и перезагрузит в мясорубку с повстанцами, но пока нам в нашем затекстурье весело и уютно.

— Х-ха, съехали со старых рельс, да? — до Инги дошло, что имел в виду медик. — Но не значит ли это, что и вы все тоже... шайка дезертиров?

— Предпочитаем именоваться уклонистами, — последовал ответ слева от входа, из-под брезентового навеса, который она раньше не замечала. Возившийся там неос вчера чистил овощи, а сегодня кромсал их в салат. — У нас тут тактически важная вахта, на обочине, но не в тандыре. Я Сигурд — помни моё имя, сев на струю, если что-нибудь у меня спиздишь.

— Не обессудь, — прыснул кто-то из идентичных, — кишки ваши сбоят от любой новой хавки, а на Венере мутантные бактерии повсюду, гы-ы-ы!

— Угу, сама неотвратимость... а вы кто? — ремарку о местной микробиоте Инга учла, но зубоскальство проигнорировала. Очень надо воровать ихнюю закусь!

— Тесей, — представился кавычка-вниз.

— Персей, — назвался кавычка-вверх, — мы танкисты, но безмашинные.

— Ага... а седьмого как зовут?

— Антенор. Он коллега твой, но мирный, из ЦУПа. Вон он, кстати, — глянул Тесей поверх ветвей баньяна, сцеплявшего корнями влажную грязь за порогом убежища.

Упомянутый неос, тот, что и впрямь был ниже большинства на фут, а Харона — почти на два, появился в пределах видимости. Он нёс в пещеру пучок оптоволокна и задержался, чтобы перемолвиться парой фраз с братьями. Ильвес не разобрала ни слова, но ни с того ни с сего подумала, что речь о "серваке", который надо "апнуть".

— Коротышка, подмастерье не нужен? — вдруг сказал на "универсальном" Персей.

Коротышка? Вот так погоняло! Ну, по сравнению с однокашниками он, может быть, и коротышка, но для неё все они гиганты. В Экзофлоте, всегда в кабине и в полёте, она ни разу не дала повода для уличения в профнепригодности, но теперь, на своих двоих, без бластера и даже без стилета, прекрасно помня заверение Трэкса, сильно нервничала, когда он или кто-то из его подчинённых подходили слишком близко. Искоренить это никак не получалось, и, дабы совладать с упрямым бессознательным пластом психики, Ильвес отстранялась от восприятия образов, сосредоточиваясь на свисте ветра и стрёкоте цикад.

— Она позитронику паять умеет? — приподнял бровь Антенор, уставившись на неё так, как юный и любопытный посетитель зоопарка уставился бы на диковинного зверька.

— А-а... ну да, — растерялась девушка от крутизны поворота.

— Огонь, — улыбнулся низкорослый. — Поможешь мне с микросхемами? С меня сухари.

На долю секунды Инга, как выражаются компьютерщики, зависла. Сюрреализм просто зашкаливал и она чуть не засомневалась в том, что жива. Если бы не боль в коже запястья, она была бы уверена, что находится в посмертии и неосапианты маются дурью там же, столь же павшие, почившие, упокоенные фантомы, отринувшие оковы расовой нетерпимости...

— Эй, как тебя там? — Антенор помахал ладонью перед её лицом. — Схемы паять будем?

— Д-да! — моргнула Ильвес. Согласилась она без раздумий, и не столько ради сухарей, гораздо более безопасных, чем овощной фреш, сколько ради того, чтобы не стать помехой и обузой пустившим её на постой ненавистным захватчикам.

— О'кей! Погуляй и приходи минут через пять — я батареи заряжу, — просиял Антенор и, исчезая из виду, пробормотал под нос: — Огонь! А то как Фибия отбыла — одному не с руки...

Тесей и Персей переглянулись и проводили его удивлёнными фырчками.

Инга опять почувствовала лёгкую дурноту. Всё менялось так стремительно, что она не поспевала за течением собственной жизни. Ещё сорок стандартных часов назад она ходила сомнамбулически по коридорам экзокрейсера "Ермак", коротала время в кают-компании со взводами, где есть женщины, слушала в наушниках музыку без текста, но с душой, а "сапы" представлялись небывальщиной вроде эльфов или орков, но сейчас они реальнее её самой. Для них она блоха, мармозетка и глистёныш, но для ногокрута и морфийной лилии, чем бы та ни являлась, и вовсе питательная органика. Во флоте и на Земле её ждёт трибунал за то, что, по большому счёту, именно трибунал, могучий и всесильный, обязан был совершить. О, разумеется, не публично и одобренными законом методами...

Примечания:

Всегда рада отзывам с вашими мыслями и впечатлениями! Если стесняетесь писать здесь — пишите в личку, я отвечаю.

1) Военный термин, основанный на положении часовых стрелок.

Вернуться к тексту

2) Мармозетка — обезьянка размером с грызуна. Зеркалочка к ругательству "sape" (sapiens+ape), которое перевели как "неосап" с потерей обезьяньего смысла.

Вернуться к тексту

3) Да, между собой неосапианты говорят на ином языке. Возражений не принимаю. Вид, стремящийся обособиться от людей, обязательно создаст свой язык, пусть даже и на основе человеческих.

Вернуться к тексту

4) Из-за ляпов с раскрашиванием в мультсериале глаза Трэкса и пятна на лбу постоянно меняют цвет, но чаще всего глаза бордовые, а пятна бордово-оранжевые. Таковы они и здесь.

Вернуться к тексту

Примечания:

Саундтрек — Alkonost, Неведомые земли ( https://muzofond.fm/search/alkonost%20%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B%D0%B5%20%D0%B7%D0%B5%D0%BC%D0%BB%D0%B8 )

* * *

...Пять венерианских дней минуло с момента потери крыльев.

Небесный океан, древний и непреходящий, как и на Земле, зачаровывал постоянством изменчивости и погружал вырванное из фронтового жара сознание в полутранс текучей, лечебной прохлады. Неумолимо подступал сезон ливней и по вечерам между скальными гребнями уже комковались первые, мелкие дождевые тучки, но пока ещё в необитаемом лесном Нигде властвовала ясность и к полуночи их развеивал южный бриз. Горы светлых жемчужных облаков, напротив, таяли медленно, как полярные льды, и степенно катились днём и ночью с запада на восток. В недосягаемой с некоторых пор вышине с ними весело заигрывали безразличные к бескрылым верховые ветра, строя и разрушая, рисуя и тут же стирая множество фантастических фигур. Мгновение назад в арке зыбкого белоснежного замка виднелся алый неосапиантский истребитель, а спустя пару секунд она схлопнулась и переродилась в гривистую волну, на которой следом за ним вознёсся в сапфировую даль величественный мраморный лев...

Майор Трэкс улетел на патрулирование. Перед этим он собрал своих подчинённых на утренний инструктаж и раздал необходимые указания. Раздавал он их всегда персонально и все, включая дезертирку Ингу Ильвес, беспрекословно его слушались, даже если он не контролировал. Никто не воспринимал маленькую человеческую девушку, прибившуюся к отряду подобно бездомной кошке, как равную, и держалась она дичком, но на планёрках присутствовала и её не выдворяли, ведь кто-то должен был рыбачить. Кто-то терпеливый.

— Ну, как улов? — внезапно спросили сзади.

Инга вздрогнула, шумно втянув воздух. Обернувшись, она едва не свалилась в мутную прибрежную воду с валуна, на котором устроилась с самодельной удочкой — в хламе она откопала катушку с автозажимом и приладила к древку, как спиннинг. Потревоживший её Сигурд помог не сковырнуться, и она, успокаиваясь, выдохнула.

— Прости, не услышала шагов, — встав, отцепилась она от его руки. — Две щуки и судак, маловато...

— На уху хватит, — заглянул кок в бадью, где задыхались, разевая рты, три толстенные рыбины. — А чего ты вечно такая дёрганая?

— Ничего личного, — вполголоса пробурчала Ильвес, — но мне нехорошо, когда ко мне молча приближаются на шесть часов⁽¹⁾. Не делай так, ладно?

— О'кей, — неос забрал у неё увесистую ношу, — а ты на склизком не сиди.

Рыбалка. Чистка овощей под неусыпным присмотром Сигурда, подозревавшего всех подряд в воровстве с кухни. Возня с микросхемами в компании Антенора, поглощённого далёким от завершения кропотливым монтажом сервера из экзолётных потрохов. Опять рыбалка. Бесцельное блуждание без дела, когда все дела переделаны или неосапианты справлялись без неё... а обычно они справлялись, заставляя её ощущать себя никчёмной иждивенкой, имитирующей бурную деятельность. И на рассветах она долго вглядывалась в небо, где исчезал красный истребитель.

* * *

...Восемь венерианских дней пролетело с момента потери будущего.

Уныло ходить по земле с осознанием, что полётов больше не предвидится, оказалось тяжелее, чем вжиться в роль собирательницы подножных кормов. Пока в озере есть рыба, пока плодоносит банановая роща, пока зреет на грядке дикая картоха, которую Сигурд отсыпал для проращивания, пропитание трудностей не составит, но от мысли, что в небо уже не подняться, Инге становилось тошно. Проблеск надежды — неведомо на что, но всё-таки надежды — затмила апатия и побороть тоску не помогала даже активная работа над замысловатым девайсом Антенора.

Коротышка, как обращались к нему все, кроме более достойной этого титула Инги и не склонного к юморку командира, непрерывно что-нибудь мастерил. Следил за лампами и электропроводкой в пещере, безотлагательно ремонтировал датапады, гриль, батареи, генератор и вообще всё, что осмеливалось прохудиться. Казалось, что без общественно-полезных занятий у него чешутся руки. Помощь ему требовалась сложная: убедившись, что Ильвес и впрямь умеет паять позитронные микросхемы, а не чисто теоретически в них разбирается, он перестал спихивать ей всякую рутину и делегировал половину того, что делал сам. Поначалу она растерялась от того, насколько простодушно он разделил с ней, человеком, задачи по конструированию вычислительной системы для нужд военной базы, но вскоре недоумение испарилось. Без мощного сервера, атрибута любого современного поселения, изнывали любители поиграть! Страдали не только Тесей и Персей, но и Харон с Сигурдом, иногда грешившие виртуальным отдыхом в свободное от охоты или стряпни время, и Онурис, порой непреодолимо жаждавший убивать "вконец охуевших эпсилонов" и мечтавший о возможности совершать насилие над пикселями, а не над виновниками его недовольства. Антенор обожал игры без избыточной боёвки, в идеале мирного, научно-познавательного толка. Как ни пыталась Инга вытянуть из него хотя бы сжатый рассказ о себе — получала лишь безличностные хроники увлекательнейших по его мнению будней в сгинувшей диспетчерской на Меркурии и фонтанирующие восторженной нежностью речи о некоей Фибии. Когда же она поинтересовалась, почему на заставу изначально не завезли полноценный компьютер, электронщик нехотя намекнул, что с этой проблемой обращался "наверх" сам Трэкс, но безрезультатно. Докапываться до подробностей она не решилась и сосредоточилась на перепайке схем, пока их близившийся к финалу титанический труд не оборвался из-за досадной нехватки деталей.

— Грёбанная ёмкость! — выпалил Антенор, уставившись полиловевшими от напряжения глазами в стену. — Я всё подсоединил! Везде есть коннект!

— А если логически не суммируется?

— Триста раз суммировал, — буркнул Антенор. — Ну давай ты, раз не веришь.

Без нейросетевых надстроек самодельная машина смогла бы функционировать лишь примитивно, как столетние майкрософтовские реликты из упразднённых ныне земных музеев информационных технологий. Смириться с таким положением дел означало бы спустить все усилия в сортир и Ингу заковыка обескуражила не меньше, чем Антенора. Разомкнув соединения нейромодулей, она подключила все сорок восемь штук по одному, следя за увеличением цифры сетевой ёмкости на датападе, служившем тестировочным дисплеем. Запуск, однако, неизменно стопорился на инициации и компьютер отображал кристаллы в режиме сверхбыстрой оперативной памяти, годной для гибкой оптимизации многозадачных процессов, но неспособной на проактивность.

— А ты их откуда снял? — полюбопытствовала Инга, повытаскивав модули и принявшись рассматривать на свет их тонкую микроструктуру. Напоминавшие минерал кошачий глаз цилиндрики просвечивались насквозь и у одного форма ячеек отличалась от прочих. — Вот этот триангулярный. Остальные — тетрагональные...

— Дай, — чуть грубовато неосапиант выхватил у девушки модуль и, придирчиво изучив, признал её правоту. — Schissėnhîrn! Он с вашей машины! Был тут старый "бочонок", у него из всей нейрухи один модуль уцелел, но я отбраковал его до сборки. Или хотел, но забыл отбраковать? Или... ай, не важно уже. На сорока семи нарушится кратность, а на сорока шести ёмкость упадёт до порога эвристического потенциала! — он размахнулся, чтобы в сердцах разбить экзофлотский нейрокристалл об булыжники, но вдруг округлил глаза и взял себя в руки: — Но если...

— Прибавить ещё несколько таких же, — осторожно предположила Ильвес. — От двух или четырёх, чтобы соблюсти кратность... верно?

— Верно, — кивнул Антенор, нащупывая самоочевидную идею, — но как их извлечь-то? Нырнуть каждый сможет, но кожух процессорной камеры в воде не разблокируется.

— Эм-м... а если достать мою птичку целиком? У вас лебёдка есть?

— Была бы — уже бы расчехлил.

— Ну, а металлотросы с крюками? Среди лома. Двух-трёх достаточно. Кто-то нырнёт и прицепит на шасси, например, а майор на своём...

— Нет! — явно захваченный забрезжившей альтернативой Антенор стушевался, но потом засмущался и мотнул головой: — Эх, сюда бы Фибию, она бы влёгкую такое провернула, но с майором — нет! Тросы есть, навалом, но его просить — не вариант!

* * *

Ленивая полуденная тишина в пустующей пещере, наполненная бульканьем похлёбки в котле, разбилась вдребезги, как сброшенная на бетон хрустальная ваза.

— Ну почему же?! — спорила Инга, хвостиком преследуя коротышку, выбежавшего из огороженного программистского закутка. — Я разведала, где нет ногокрутов, и нырну сама. Ничьего участия не потребуется, кроме моего и... майора. Я, конечно, блоха, но дыхание задерживаю на две минуты!

— Я и не сомневался в твоей физподготовке, — с долей обиды фыркнул Антенор, резко развернувшись к негодующей землянке, — но нельзя вот так просто взять и использовать экзоистребитель как сраный тягач!

— Почему? Мой стрижик лёгенький, его даже глайдером выволочь можно.

— О, нет, нет... — Антенор шлёпнул себя по лицу, — ты не понимаешь!

Инга устало бухнулась на стопку покрышек. Антенор убежал наружу и шаги его быстро затихли. Девушка не хотела добивать его гордость. По ушам ударила царившая в пещере тишина и она впервые за день прислушалась к фоновым звукам неспешной жизни вокруг. Полуприкрытый котёл уже вовсю кипел — Сигурд варил суп из мясистого лесного кроля: наречь венерианского ушастого монстра кроликом не поворачивался язык. В плетёном коробе у стены ждали ощипа четыре утки с подпаленными перьями. Потрескивал статикой оружейный зарядник, запитанный от генератора и восполнявший энергозапас харонова бластера. Мордоворот продуктивно поохотился и теперь перезаряжал ствол, находясь где-то поблизости. Под сводом пещеры басовито жужжали здоровенные, размером с воробья, зеленокрылые клешнежуки, злобные ядовитые тварюги, чьи гемолитические⁽²⁾ выделения доставляли любым созданиям из плоти и крови крайний дискомфорт. Персей напоролся на такого у себя на лежаке и схлопотал плевок в висок, на котором сразу же набух гнойный волдырь. Онурис не без удовольствия вскрыл его и щедро смазал антигистаминной мазью, но танкист всё равно до утра мучился от лихорадки, что с неосапиантами случается редко. Как этот яд повлияет на человека, тем более рождённого на Земле и не адаптированного, в отличие от местных фермеров, к подобной напасти... Инга предпочитала не испытывать на себе. Лучше озадачить этим Онуриса после ужина, когда он чуть-чуть подобреет.

— В очередь на зарядку? — прозвучало из-за горы экзо-хлама. Оттуда выбрался Харон, отряхивая от пыли относительно чистую ветошь.

— Мне нечего заряжать, — отозвалась Инга, мрачно глядя в пол.

Сев напротив, охотник вынул из поясного карманчика фляжку и обтёр выпачканный в жире кинжал оранжевой жидкостью. Средство шибало спиртягой, как пиратский самогон, и от мимолётного дуновения в сторону Ильвес ей подурнело. Харон же воровато оглянулся кругом и как ни в чём не бывало отхлебнул...

— Попробуй, это божественно, — сунул он горлышко ей в нос.

— Фу, я не пью водку! — отшатнулась она.

— Шучу, — отступил добытчик, — я ни с кем не делюсь — не моё ж, аптечное. И не водка, а amrïhtla, не оскорбляй. Один к семи разбавь — будет ваша водка.

— Ой, простите великодушно!

Вальяжно гыкнув, Харон снова приложился к фляге. В этот миг один из жуков, против всякой логики привлечённый термоядерным пойлом, сложил крылья, спикировал на его руку и вскинул вверх клешни, похожие на скорпионьи. Солдат дёрнулся, стряхивая жука, и тот осерчал. Угрожающе надвинувшись на него и Ингу, насекомое примерилось влупить токсином из всех желёз, но экзолётчица не замешкалась, схватила ветошь и хлестнула его в полёте. С низким гулом жучара шлёпнулся на пол и его мстительно растоптали. Всего их было три и остальные два, учуяв флюиды смерти, засуетились.

— Ебись оно... — рыкнул Харон, обтирая с подошвы разлапистого ботинка гемолимфу и кишки. — Dannhæ, мармозетка... а вон тех собьёшь?

— А сам? Ну, ножом. Ты ж виртуоз.

— Нельзя, об камень затупится. Бля, они к нам летят!

Будь эти гады банально кусачими, как оводы или клопы — их поубивал бы и Сигурд без отрыва от готовки, но манера плеваться едким секретом кардинально меняла расклад не в пользу гуманоидов. Когда один из членистоногих подлетел близко к Инге и выпустил, как из пульверизатора, распылённую струю, она еле увернулась, вскочив с шин, и буквально тут же верхнюю сплошь забрызгало серо-бурой слизью. Второй, метя в оголённые участки тела, пристал к Харону. Осенило девушку внезапно — шустро сорвав с пояса у охотника злополучную фляжку, она швырнула её на середину пещеры. Как только жуки ринулись следом за источником запаха, кучкуясь и яростно сталкиваясь в воздухе, она накрыла их валявшимся возле входа покрывальцем и бесконтактно раздавила.

— Надо найти способ их отвадить, — проворчал Харон, подобрав драгоценную бутыль и победно запив стресс.

— Эм-м... не алкоголить в помещении? — нахмурившись, предположила Инга. — До того, как ты откупорил эту свою амриту, они сюда не лезли.

В ответ донёсся лишь хлопок крышки сундука, куда амбал спрятал аптечный препарат.

* * *

Антенор провёл остаток дня в обществе близнецов и Онуриса. Ингу отловил Сигурд и до позднего вечера вовлёк в кухонное рабство, но, закончив, она таки вышла из пещеры и обнаружила всех четверых прохлаждающимися на берегу. Они изощрялись в кидании гальки на обагрённую лучами заката водную гладь, негромко болтая на Синем Наречии — разобрать удалось куцый обрывок про кратность нейромодулей с машин Экзофлота. Стало быть, коротышка уже излил душу о недавнем недоразумении.

— Эй, глистёныш! Иди к нам, — по-английски окликнул девушку медик.

Тон его не предвещал добра... или она судит предвзято? Пожалуй, да. Онурис всегда разговаривал маньяцким тоном, от которого высыпали мурашки и холодело в животе, и насторожиться стоило бы, услышав, наоборот, нотки благодушия. Сделав пару несмелых шагов к замолчавшей четвёрке, Инга застыла в пяти футах от них.

— Не дрейфь, падай, — ухмыльнулся Тесей, чуть сдвинувшись и фамильярно хлопнув по освобождённому пространству ладонью.

Инга отшагнула назад — их разбитная бесцеремонность пугала её. Не желая ворошить истоки этого страха, она старательно гнала от себя воспоминания, ассоциации и другие нездоровые думы. Руки вспотели и для успокоения пришлось помусолить в уме наивную аффирмацию, что расслабленные позы обычно транслируют беззлобность намерений...

— Не сцы, мы ж не сожрать тебя хотим, — добавил Персей и поковырялся в зубах утиной косточкой, — а раскидать на пальцах, что не так с твоей незамутнённой затеей.

Ильвес подошла и, по-японски поджав ноги, села между танкистами на прогревшийся за день галечник. Антенор на контрасте показался крупнее и временно уступил почётный статус коротышки ей. Инициативу, разумеется, проявил Онурис:

— Ты знаешь, чем знаменит майор Трэкс? Тамбурные мифы не пересказывай, — отрезал он с ходу. — Почему он на красном истребителе летает — знаешь?

— И почему релаксит в кокпите, а не на койке, — подал признаки жизни Антенор.

— Я не эксперт по мифологии, — отмахнулась Инга, нервно пытаясь хохмить, чтобы хоть как-то подбодриться.

— Вот и ладушки. На его счету сто пятьдесят три жмура, — начал Онурис, — из них сорок с лишним — с одного выстрела. Если бы их кровь не рассеялась по космосу, покрасить ею стандартный EL-909 можно было бы в двадцать слоёв! По ходу, на то и намёк, чтобы ваша мухота, едва завидев майора, теряла кал и ныкалась по ангарам...

— Это, надо полагать, не миф? — вставила Инга, дождавшись паузы.

Подтвердить или опровергнуть помешал синхронный смех братьев.

— Пометки сосчитай, — посоветовал Онурис, — на обтекателе справа. Это не пафосный макакский эпатаж, их от балды не малюют!

— Но... — Инга поколебалась, но всё же собрала осколки воли в кулак: — как это связано с грузоподъёмностью? Она уменьшается обратно пропорционально числу пометок? Или их наличие как-то мешает пристегнуть тросы к шасси?

Кавычколобые опять заржали в голосину. Антенор затравленно сжался. Онурис под нос прошипел витиеватое ругательство и закатил глаза.

— Экзолёт Трэкса — неприкосновенен! — оскалился он, как камышовый кот. — Это символ боевой славы, а не ишак с турбинами! Никто не смеет заикаться о такой ереси!

— Н-ну, о'кей, блоха спорола чухню. Никто — значит, никто, — пожала плечами девушка.

Она не сказала более ни слова и покинула развесёлую компанию, пожалев о том, что ослушалась интуицию. Щёки и уши запылали, в глазах кольнуло. Поспешив ретироваться, она не отреагировала ни на примирительный призыв Тесея посоревноваться в "лягушках", ни на снисходительное обещание его брата ей поддаться.

Солнце, между тем, укатилось за горную гряду вдалеке. В ясные дни атмосфера долго держала тепло и Инга надеялась, что слёзы высохнут моментально и бесследно, но они и через час всё текли и текли. Чтобы совладать с эмоциями, она без передышек взобралась на вершину холма, гораздо выше скал, где привыкли по утрянке рассиживаться близнецы, и увлеклась звёздами. В непостижимой дали сияли алмазными напылениями Магеллановы Облака. На юго-востоке алел кровожадный Марс, в центре небосвода мерцала бирюзовой искоркой порабощённая им Земля, а за астероидным поясом, вне поля обзора, затаились недоверчивые Юпитер и Сатурн. Драматично... но иллюзорно. Космосу безразлична война с её трагедиями и смертями. Он существовал миллиарды лет до Homo и Neo, и, какой бы срок им ни отмерил Универсум, он продолжит существовать, когда обе цивилизации умрут и энтропия разложит их наследие на одинокие кварки в пустоте. И это обезболивает.

За восемь дней Инга облазила округу вдоль и поперёк, разузнав, какие тайны хранят джунгли, чей зелёный покров с высоты выглядит непроницаемым. На ветвях, под сенью которых Трэкс паркует свой экзолёт, установлены антисенсоры и он тщательно следит за их бесперебойной работой. Чуть глубже в подлеске бурлит ручей, где произрастают дикие деревья манго, но примечателен он не только этим. С отвесных уступов он низвергается водопадом, под ним русло расширяется в округлое, как воронка от выжигательной бомбы, углубление, и два поваленных бурями толстых ствола моховатыми мостами нависают над водой. Там удобно сажать истребитель и мыть, как на эстакаде. И купаться, когда нагар уносит течением... но вода в омуте студёная, как в проруби, так что пусть синюки сами в нём моржуют, а она туда ни за что не полезет. Не хватало на Венере ещё и простудиться с осложнениями! Единственная больница — в оккупированной Весте, там нынче заправляют синюки иного пошиба, искусные в облегчении человеческих страданий бластером. Зато на противоположном склоне холма цветут разноцветные метёлки и там она часто уединяется, когда тоска по Экзофлоту накатывает особенно сильно.

Она совершила военное преступление. Без алиби и доказательств, которые склонили бы весы правосудия в её пользу, это не квалифицируешь иначе. Если весть о вероломном убийстве сослуживцев на боевом задании просочится на флагман, её объявят в розыск как госизменщицу с перспективой расстрела на месте...

Свист турбин ознаменовал возвращение Трэкса раньше, чем силуэт его истребителя на полсекунды затмил звёздный свет.

* * *

В окружавшей холм роще легендарный экзолёт нашёлся быстрее, чем пилот.

— Я в курсе, — ещё не видя Ингу, но узнав по скорости и лёгкости шагов, Трэкс дал ей понять, что и ему уже тоже кто-то излил душу — вероятно, пока она спускалась с крутого каменистого косогора в темноте.

Она застала его сидящим на сочленении развёрнутого крыла истребителя. Он возился с гидравликой, параллельно гоняя на подсоединённом к приборной панели датападе тесты контроллеров. Послеполётная отладка, судя по всему, проходила штатно и вскоре Трэкс, защёлкнув щиток, спрыгнул на землю прямо перед девушкой. Она невольно моргнула и мимоходом отметила, что несмотря на массивную мускулатуру при семи с половиной футах роста приземлился он поразительно изящно — спружинил на растопыренных пальцах ног и одной руки и, выпрямляясь, перенёс вес на пятки. И получилось так тихо, что в бою она бы не расслышала! Любопытно... все неосапианты так умеют или только выведенные по гособоронзаказу космолётчики с выкрученным до максимума вестибулярным восприятием? Бледный свет выхватил его фигуру из теней и бликанул на тонированном забрале шлема⁽³⁾.

— Мы достанем его завтра, — снова он опередил Ильвес, избавив её от тяжёлого бремени изложения фабулы и ошарашив беспрепятственным согласием на то, что Онурис в кураже обозвал ересью. Шлем он снял и с её удивлённым взглядом встретились цепкие бордовые глаза, выдававшие изрядное утомление: — Сегодня уже поздно.

Возразить было нечего. Вышло глупо. Не с её стороны, нет — с их. Но она промолчит и без обиняков перейдёт к сути, не перегружая майора блошиной туфтой.

— Спасибо... а то я уже не рассчитывала на содействие. Мне доходчиво втолковали, что твой экзолёт слишком уникален и благороден для примитивной тыловой бытовухи.

Трэкс приподнял бровь. О чём-то поразмыслив, он направился к разверстой кабине и прервал цикл тестов. При виде отчёта программы он невнятно хмыкнул — что-то в цифрах его не устроило — но переключил внимание с датапада на Ингу.

— Что ещё тебе втолковали? — спросил он, забираясь в кокпит. Странно: он вернулся с многочасового патрулирования мгновение назад, ему бы поужинать и у костра погреться, но, видимо, он в экзолёте живёт, как дальнобойщик в челноке...

— Э-э... что тебя нельзя беспокоить, когда ты с ним наедине, — повторила Ильвес одну из нотаций то ли Онуриса, то ли Сигурда. — Я отвлекаю тебя от чего-то важного?

— Нет. Что ещё?

— Про экзолёт? Или вообще?

— Вообще. Ты говори... я калибруюсь, но слушаю, — Трэкс вручную подключил штекер киберсвязи к нейрошунту, будто вновь захотел куда-то улететь, но просто сидел в кресле и косился на приборы. — Что там про меня наплели?

— Что ты уже бил рекорды на экзосалонах, пока меня ещё дрессировали в бараке для недоформышей. Это цитата.

— Догадываюсь, чья, — уголком губ улыбнулся ас. — Подойди-ка сюда, кое-что покажу.

Приблизившись, Инга почувствовала острую грусть: он-то при крыльях, а она ползает, даром что конструкция неосапиантских истребителей позволяла пилоту в запаркованной машине и соразмерному пешеходу видеть друг друга почти вровень. Впрочем, верхняя часть кокпита от неё, несоразмерной, не укрылась. На эластичной выстилке виднелись наглядные памятки и инструкции с текстами из незнакомых, невиданных букв, отдалённо схожих со скандинавскими рунами, но Трэкс собирался показать ей не это. Он порылся во внутреннем кармане комбинезонной куртки и выудил сложенное вдвое, подвыцветшее и замацанное групповое фото с заглавием "Выпуск 2115" — одиннадцать землян и пятеро неосов в курсантской форме выстроились в два ряда, все как на подбор ладные, статные, с дипломами и лётными лицензиями. Синекожие, дабы расположиться в кадре компактно, стояли позади, но красно-жёлтые инсигнии на груди были отчётливо видны у всех, разве что на распечатке, скорее всего, уже сам Трэкс закрасил их чёрным маркером.

— Второй справа — я.

— Ты... учился... в Академии Экзофлота?! — остолбенела девушка.

— И служил в нём аж два года. С конца нулевых туда брали и наших... после проверок на благонадёжность. Слева от меня — мой погибший друг Шарос, — помрачнел майор и, дав Инге минуту, чтобы убедиться в реальности продемонстрированного, убрал фотку обратно за пазуху. — Мы вместе служили в Экзофлоте до ноября сто семнадцатого, когда на Марсе прошёл митинг за усиление автономии и нас "попросили".

— Вы в нём участвовали?

— Смеёшься? Мы со всей эскадрой отрабатывали манёвры на лунной орбите. Конгресс и Совбез под впечатлением экстренно перестраховались... ну да ладно, политоту отставим. Хронологически ты старше меня на десять лет, — припомнил Трэкс дату рождения Инги на её медальоне, — а морально на столько же младше, но независимо от всех наших разниц у нас с тобой одна и та же альма-матер⁽⁴⁾. Не глотай хамство.

Лётчик стянул с себя высокие пальчатые сапоги и сенсорные перчатки и, надавив на рычаг, разложил кресло. При этом он всё ещё калибровал киберсвязь. В норме у опытных пилотов подгонка дешифратора под биоритмы мозга занимает не более тридцати секунд, но он зависал в синхронизации подолгу. Почему и для чего? Это порождало очередной ворох непоняток, но смысл прикола о привычке отдыхать в кабине прояснился — Трэкс так и улёгся с проводом в затылке, закинув ногу на ногу и свесив с бортов затёкшие руки. Он блаженно смежил веки и всмотрелся в ночное небо, как и Инга не так давно...

— Почему это тебя колышет? — на грани хамства переспросила она, но лишь потому, что не ожидала пространного философского экскурса и вдобавок смутилась, поймав себя на бездумном разглядывании огромной, жилистой четырёхпалой руки перед носом. Мозоли от штурвала и мелкие белесоватые шрамы на огрубевшей синей коже, проступающие вены и жёсткие костяшки, набитые о бронники товарищей на рукопашных тренировках... почему-то оказались весьма увлекательным зрелищем.

— Потому что воина определяет мастерство, а не стадия недоформыша. Смекаешь?

Инга вяленько кивнула и качнулась, как пьяная, бегло пересчитав сгруппированные в кластеры пометки на обтекателе: сто пятьдесят два... с половиной.

— Что с последним? — заинтригованно осведомилась она. — Сбил, но не насмерть?

— Отпустил живым, — усмехнулся неосапиант сквозь сон наяву, — и тебя отпускаю, ты на ногах еле стоишь. Отбой, Ильвес... завтра я вытащу твою машину из озера.

* * *

...- Ты ему втихаря мозги взломала? — опешил Сигурд, когда Трэкс, наскоряк заглотив завтрак и без посредников перебуровив всю груду бесхозного металла, наконец удалился из пещеры с центнером смотанного троса и шестью стропальными крюками.

— Нет, — ответила Инга, — мы обсудили рабочие несостыковки — и всё.

— Пф-ф-ф! — резко окрысился Онурис. — Тебе нравится, что боец экстра-класса вместо мониторинга рубежей потакает твоим прихотям? На редкость подлая диверсия!

— А ты хочешь связаться с подмятым вами вестанским госпиталем, но без Сети, то есть как-то магически? — контратаковала Инга. — Погоди, распотрошим мою ласточку, настроим сервак — и дорвёшься до фэнтези.

— Осмелела ты, блоха, — заметил хирург, но спорить не стал, — и обнаглела...

За Трэксом бегал и выполнял попутные технические поручения осунувшийся Антенор. Когда командир перегнал истребитель на берег озера, он прикрепил тросы с крюками к шасси, подёргал за них и просигналил одобрительным жестом. С выбором ныряльщиков тоже не возникло проблем. Сперва сами вызвались Сигурд и Харон, но их майор вежливо завернул, сославшись на наличие более подходящих кандидатур.

— Справедливость несправедлива, — позлорадствовал Онурис над близнецами, цинично пользуясь тем, что его, военврача, вряд ли симметрично обстебут.

То, что бронесинтетика гидрофобна, энтузиазма не добавляло. Нырять в одежде было неудобно, без неё — в теории небезопасно, а и так, и эдак — лень, однако ввиду живейшей заинтересованности в конечном результате его ценность всё-таки перевесила цену. Ради высокодетализированного цифрового танка можно и нужно вылезти из метафорического.

Трэкс медленно взлетел и три крюка, забренчав по гальке, повисли перед братьями. Те руками и ногами взялись за тросы под крыльями и истребитель поднялся выше. Антенор, Харон и Сигурд напутственно отсалютовали им под заглушаемый соплами скептический бубнёж Онуриса. На взвинченную до пупырышек под комбезом Ингу в последний момент нахлынуло абсурдное, безбашенное одурение — и она, пока успевала, в отчаянном прыжке с разбегу ухватилась за трос, навешенный на шасси под обтекателем.

— Я подстрахую! — крикнула она недобровольцам, опасаясь, что Трэкс передумает.

Зеленоглазые переглянулись, но не протестовали — как и, на её счастье, пилот. Линия прибоя с наблюдателями отдалилась и все трое заранее надвинули на глаза гермоочки с налобными фонариками. Ильвес мысленно печально поиронизировала над доступным ей нынче полётом — на тарзанке над безымянным водоёмом...

— Цирк с приматами, — вслух вторя её самоедству, прокомментировал Онурис.

— С мармозеткой, — скорректировал его Харон.

— С приматами! Я обобщил, — настоял медик, — эти двое горилл не намного разумнее, а майора действительно... не в ту степь накренило.

На середине озера Трэкс вычислил эхолокатором точку крушения и снизился. Инга и близнецы вдохнули побольше кислорода и спустя миг над их головами сомкнулись мутные воды. Взвесь была настолько плотной, что они потеряли друг друга из виду, но без очков и вовсе бы ослепли. Зато цель не пришлось долго искать: затопленная на глубине сорока футов однокрылая телекомстанция покоилась кверху днищем на пемзе, поросшей вполне безобидными водорослями. Оторванное крыло поблизости не нашлось.

Операцию сопровождал разведдрон Трэкса, передававший картинку на экран системы слежения. Тесей с Персеем упёрлись в субстрат, поставили корпус на нос и прицепили два крюка к кронштейнам обгоревшего сканерного оборудования под крылом и хвостом — и на этом задача решилась бы без смехотворного вклада тщедушной человечицы, если бы не, собственно, отсутствие второго крыла и его кронштейнов. Третий трос, без которого два обречены оборваться, некуда было крепить, кроме как на скобу за кромкой капсульного щита кокпита. Являясь влитой защитной частью каркаса, он не отделялся, а марсианские лапищи туда ни под каким углом не протискивались. У Инги появилось дельное прикрытие для её иррационального, сиюминутного, но неукротимого порыва ощутить свободу.

Так символ боевой славы ненадолго превратился в аварийный эвакуатор.

* * *

Для девушки за её обезьянство не наступило никаких последствий, кроме требования изложить логику этой вольности. Трэкс учёл неочевидные нюансы миниатюрного экзолёта и похвалил водолазов за слаженную командную работу. Его звала стратосфера, он уже надел шлем и шагнул к истребителю, чьи воспетые в бортовых столовках достоинства ничуть не померкли, но задержался для разговора, который явно очень давно планировал.

— Ильвес, — обратился он к Инге, не уводя её в сторону от свидетелей, — можно вопрос?

— Задавай, — неохотно шепнула она, уже чуя неладное.

— За всё время, что ты живёшь у нас на базе, ты ни разу не повела себя как дезертир... в классическом понимании. Ты верна присяге вопреки обстоятельствам. Ты не отпорола инсигнию, — констатировал он и вдруг коснулся флотской нашивки на её наплечнике, — не костеришь Уинфилда. Что толкнуло тебя на расправу с совзводовцами?

В горле пересохло. Ну вот почему она не отправилась с Антенором в пещеру за сумкой с инструментами для потрошения павшей "ласточки"? Зачем крутилась возле Трэкса, пока он отцеплял крюки? Знала же, что он учинит внеплановый допрос!

— Инга, в чём провинились твои солётники? — более узкая формулировка заставила её очнуться от гробового безмолвия.

— В многократном нарушении законов, правил и обычаев ведения войны.

— От их действий страдали нонкомбатанты? — сузил глаза Трэкс.

— Д-да. И ваши, и... наши. И мирняк.

— Хм? Весь наш мирняк — на Марсе. Остаётся ваш, — без нажима распутывал он гордиев узел. — Они неизбирательно обстреливали захваченные здания с гражданскими?

— Х-хуже. Нападали, грабили... и иногда убивали. Людей.

— Ого. Втайне от командования и контрразведки?

— Да... но не на Земле. Здесь, на Венере. Вдали от кораблей и массовки. Под шумок.

Как Инга ни сыпала рваными односложными фразами, Трэкс понимал, что выдаёт она исключительно компромиссную информацию. Правду, но не всю. Потому что, озвучив всю правду, она могла ненароком рассекретить что-нибудь стратегически значимое. Выманить пресловутую воентайну окольными путями несомненно попробовали бы неомеги, но для майора эти пути смердели собачьим дерьмом.

— Знаешь, я не следак и даже не строгий препод из учебки, — смешком и полуулыбкой разрядил Трэкс обстановку, — калёным железом ничего выпытывать не буду, но...

Диалог пресекла натужно завибрировавшая на ремне рация. Неос посуровел и дёрнул щекой. Увидев идентификатор, он ещё и поморщился, а девушка поёжилась от ветра.

— Кто это? — перемялась она с ноги на ногу.

— Креонт. Драконису от меня что-то надо, — процедил он сквозь зубы и принял запрос.

Пока Трэкс общался с заместителем своего старшего командующего, Инга слушала во все уши, но угадала только пассаж про "бандформирования". Заскакивая за штурвал, ас махнул рукой сородичам и отдельно, кратким зрительным контактом, попрощался с ней. Она снова, как и раньше, проводила за небесный горизонт красную стрелу, пронзающую облака, и на сей раз ей стало тревожно. К её смятению — за вражеского солдата.

Примечания:

Всегда рада отзывам с вашими мыслями и впечатлениями! Если стесняетесь писать здесь — пишите в личку, я отвечаю.

1) Со спины.

Вернуться к тексту

2) Разрушающие кровь и ткани. Пример — яды гадюковых змей.

Вернуться к тексту

3) Да, в моих историях экзолётчики внутри своих машин носят шлемы! Я верю, что в экзолёте можно летать без шлема, тем более если ты неосапиант, но логика говорит, что только на низких высотах.

Вернуться к тексту

4) Университет, институт и т.д. учебное заведение, где получено образование.

Вернуться к тексту

Примечания:

Саундтрек — Ensiferum, Warrior Without A War ( https://genius.com/Ensiferum-warrior-without-a-war-lyrics )

"Морфные пятна" — так я с этих пор буду называть то, что нарисовано у неосапиантов на лбу. Поясняю за хэдканон: это не клейма и не татуировки, потому что они присутствуют не только у старых генераций, выведенных в рабстве, но и у новых. Освобождённые, стали бы они себя клеймить? Нет. Это пигментные пятна, уникальные для каждой особи и порождённые присутствующим в их геноме ДНК одомашненных змей — полозов или питонов, известных многообразием окрасов.

* * *

...На всей обитаемой Венере наиболее густонаселённым городом даже под оккупацией являлась Веста. Федеральные планетарные войска пали в первые часы неосапиантского вторжения, их уцелевшие остатки в спешке покинули столицу и примкнули к повстанцам, а треть мирного населения Драконис вывез в горы для каких-то масштабных строительных работ, однако весь гражданский персонал космопорта, к его неудовольствию, пришлось оставить на месте — заменить людей из отделов техобеспечения, коммунального сервиса и энергетики было некем. Администрация Креонта наводнила территорию солдатами, всюду расставив охрану и пустив патрули. Транзитный отель лопался от расквартированных там экзолётчиков из сил оперативного реагирования, но в хозяйственных помещениях всё ещё трудились за нищенские пайки запуганные вестане... так что Трэкс, вот уже третьи сутки находясь в порту в связи со спецзаданием от лаборатории нео-мег, лицезрел вокруг себя мрачную повседневность тоталитарного режима Фаэтона. Угнетателей и угнетённых.

Над кофе-автоматом в лаунж-зоне парила дронокамера, недалеко бдели постовые — и только поэтому он решился налить себе эспрессо. Патрульные поговаривали, что на днях кладовщик пытался подсыпать им в еду железную стружку. Расстреляли его наверняка в тот же миг, но аппетит такие слухи отбивали на ура. Майор не переживал за чистоту кофе, правда, выпил его залпом и без смака, потому что в куполе открылись створки шлюза и за панорамными бронестёклами засвистели двигатели приземляющегося шаттла. Глянув на запястный смарткомп и тихо усмехнувшись, он принялся отсчитывать минуты до того, как служба безопасности прогонит из вестибюля немногочисленных людишек и даст добро на высадку тщательно охраняемого высокопоставленного учёного.

Координатор научной группы по информационно-технологическому развитию прибыл точно к условленному времени, как и вчера, и позавчера, но, разумеется, не один. Как и на всех предыдущих встречах, сопровождал его генерал-лейтенант Креонт, вынужденный оторваться от плановых хлопот. Генерала Дракониса неистово раздражали мозгляки и их объяснимое внимание к выдающимся навыкам разжалованного за своенравие пилота, и он приказал своему заместителю пристально надзирать за любым их общением.

— Добрый день, Энлиль. Долетели штатно? — спросил Трэкс, когда они наконец вошли в пустое лобби бизнес-класса и выставили на входе пятерых угрюмых секьюрити в броне.

— Вполне штатно, солдат, но этикет опустим, — без формальностей заявил низкорослый субтильный головач в строгой, но не военной форме.

Он уселся напротив лётчика, водрузив на стол портативный терминал с многослойным голографическим экраном. Над гладкой поверхностью прорисовалась обширная диорама с батальной сценой среди пышных опаловых облаков. Красный неосапиантский истребитель уничтожил стандартный экзофлотский и, петляя, ушёл от целого взвода других, летевших следом, но вместо того, чтобы скрыться в плотных воздушных парах, вернулся на линию огня — и тут один из врагов, подобравшись на семь часов, выпустил снаряд. В последний момент красный вырулил обратно и снаряд взорвался вне радиуса досягаемости, но... сам факт! На семь часов! Как к слепоглухонемому! Иной боец с аналогичным опытом поклялся бы люто отомстить удачливой макаке, но Трэкс ограничился односложным матюгом, да и то не вслух. Он слишком хорошо знал, что виноват не он. Башковитый перед ним вроде бы тоже знал, но зачем-то препарировал этот эпизод на каждой второй консультации, а с тех пор, как запечатлённая битва произошла в реальности, их состоялось немало.

— ...поздно гадать, что к чему, но следовало сразу после стычки проверить контакты и питание, потому что отключить ИИ-хост нейроинтерфейсной командой ты не смог бы даже в ту секунду, когда тобой овладел страх смерти! Логи прервались, но и без них видно, что ты не дал ИИ вынести из ошибки урок, заграбастав себе весь контроль, — закончил Энлиль драматичный монолог об упущенной выгоде для совершенствования алгоритма. Пилот его почти прослушал, вуалируя истинную реакцию безупречным покерфейсом.

— Согласен, — кивнул он, не уточняя, что согласен исключительно со вторым тезисом.

С первым он не спорил, дабы не нарваться на неприятности, ибо действительно сделал то, во что не верил Энлиль — вырубил ИИ-хост волевым усилием через киберсвязь. Защита от взломов, по техдокументации, такого бы не допустила, но когда шаловливая программа подставила его под удар, он велел ей исчезнуть — и она пропала из приборного реестра до принудительной перезагрузки. Аппаратное соединение он и пальцем не тронул.

— Что же до последующих сражений, — нео-мега взмахнул пальцами, как арфист, и над столом развернулся полный список видео с участием красного истребителя, — то целевого материала не наберётся и на гигабайт. Испытания образца длятся уже семь недель, но мы отстаём от графика! Нам нужны органичные алгоритмы, а не мусорные логи!

— Понял вас, сэр, — протокольно ответил Трэкс, насквозь буравя немигающим взглядом полупрозрачные картинки и наблюдая за тем, как на заднем плане прохаживается по залу унылый Креонт. Поднадзорный штрафник не изрекал компромата на начальство и верный прихвостень Дракониса слонялся туда-сюда, как неприкаянный.

— Органичные, майор! — акцентировал Энлиль. — Алгоритмы должны генерироваться в настоящем бою, тренировки с напарником не годятся. Это пройденный этап и, к тому же, напарника у тебя с недавних пор нет.

— Учту, сэр, — Трэкс напрягся, экранируясь от переживаний о непоправимом прошлом.

К полевому обучению боевого искусственного интеллекта его приобщили вскоре после перевода с позорно сданного Меркурия в оккупационный корпус на Венере, но он отнюдь не загорелся восторгом по поводу всей этой затеи. Он лишь воспользовался возможностью продолжать летать и заботиться о собственноручно сформированном отряде безыдейных балбесов, сбагренных в глушь и стерегущих в джунглях жабий помёт. Драконис отстранил его от экзолётов, но лаборатория с широчайшими полномочиями, дарованными Фаэтоном, настояла на отмене запрета. Зубы генерала скрипели громко, хотя и сам майор ненавидел вспоминать, как в процессорную камеру его истребителя запихнули постороннюю деталь. Не слюбилось, но худо-бедно стерпелось и помогло пережить худшее, когда в отряде, где изначально числилось два лётчика, он остался один.

— Про логи я, пожалуй, погорячился, — закатил глаза нео-мега, явно подосадовав, что и здесь не вышло выдавить из испытателя ни единой эмоции. — Прошивка сыровата, её ещё предстоит очистить от пережитков исходника, автор которого, изрядный бездарь, так и не изобрёл для военных нужд ничего достойного...

— Доктор Зенобиус — не бездарь. Он был гражданским специалистом.

Креонт у окна замер и притворился, что рассматривает товарные глайдеры на внешнем лётном поле, но едва заметно повернул ухо к говорящим.

— Для чего ты это сейчас сказал? — тёмные глаза Энлиля округлились, зрачки сузились.

— Для ясности, сэр. Я знал Зенобиуса, он ещё до моей инкубации создавал бортсистемы для пассажирских судов и они до сих пор не устарели. История с Гравищитом курьёзна, но доктор попросту был не на своём месте...

Внезапная тревожная сирена взбодрила всех, но Энлиля до холодного пота, а Трэкса — символически. На смарткомп пришло оповещение ЦУПа: в горах за семьсот миль от Весты повстанцы обстреляли заходящий на посадку транспортник! Ракета промазала, шаттл не пострадал и вот-вот запросит шлюз, но угроза в секторе текущего пребывания обязывала майора совершить срочный вылет. Со всех ног умчаться в ангар к заждавшейся машине и послать хитромудрого стервятника с генеральским лакеем за горизонт событий.

— Зато ты на своём! Пока что, — ухмыльнулся ему вслед Энлиль. — Ждём навара!

* * *

— Док, не будь гопом. Отдай джойстик, — невозмутимо, но укоризненно моргнул Харон, когда Онурис согнал его с кресла и отобрал датапад, перепрограммированный в пульт.

— Разве это джойстик? Это моё мобило, — сыронизировал военврач и, свернув гонки, в которые до его вмешательства играл охотник, запустил кровавую выживалку. — С вечера тут панцирные бесоёбили, как бабуины на грибах, потом вы с Сигурдом лихачили, и я из-за вас с инвентаризацией до утра промудохался! Обезбола нет, наногель и перевязочные на нуле, антисептики и сорбенты Ильвес выжирает, как не в себя! С химией та же байда — дезрастворы разбавляем, порошок экономим, циклофильтры бережём. Ну, хоть засыпка пока не в дефиците — спасибо и на этом, а то и биореактор припёрло бы вручную драить! В общем, заявку я отослал, но до снабрейса ещё девять дней. И не забывай, что я тебе, борзопийце, сорок два грамма простил. Всё, съеби нахуй! — финально вызверился хирург, завершив тираду о наболевшем. — Иди вон мяч погоняй, с другими эпсилонами порезвись.

— Трудно тебе живётся, — рефлекторно прижал уши Харон, слушая гогот и топот из-за живого забора подсвеченных солнцем зарослей. — Везде у тебя эпсилоны, один ты альфач.

— Для всех, кроме Трэкса — лейтенант Альфач, — посерьёзнел Онурис. Игра запустилась, на виртуального персонажа набросилась орда шерстистых существ в кривых экзоскелетах и из-под бензопилы полились реки графичной крови. — Я тот, у кого есть право причинять вам боль... О, да! Воистину! Видал? Кританул на сотку!

— Эпсилонная забава.

— Свали во двор, рядовой, пока не полетели сапоги, — спокойно попросил медик — и на этот раз Харон не посмел возражать. — Вот, молодчина! Спорт полезен для... а-ащ, чуть не сдох! Получите, мохнозадые!

Самодельный компьютер работал. Работал корректно и стабильно, несмотря на разное происхождение комплектующих. Мелкие системные неполадки по мере их возникновения устраняли Антенор и Инга, равноправно разделившая с ним тяжкое бремя обслуживания сей франкенштейновской конструкции. Процессор, хранилище и массив нейромодулей не конфликтовали, а видеопроектор превратил самую ровную из стен пещеры в огромный широкоформатный экран. Периферия иногда буксовала при обработке ёмких файлов, но всё остальное функционировало сносно. Экзолётные антенны на скалах исправно ловили сигнал Сети и сервер раздавал его на датапады, все изголодавшиеся по сводкам новостей окунулись в них с головой, но на пике популярности были, конечно же, игры, выкачанные из марсианских дата-центров через межпланетную гипердрайвовую космосвязь. Трэкс, как старший офицер, имел к ней ведомственный доступ и бескорыстно отдал премиум-аккаунт с неизрасходованным лимитом на растерзание страждущим...

* * *

То ли вопреки инженерскому успеху, то ли как раз из-за него Ильвес чувствовала себя обделённой и потерянной. Синие развлекались, а она при всём желании не могла узнать, что творится на родине, и вовсе не из-за тотальной цензуры, накрывшей огрызки Сети на Земле. Дело было в том, что перед началом войны Фаэтон поручил изолировать Марснет, причём намного жёстче, чем век назад китайский Интернет отгораживался от всемирного. Официальные мосты закрылись, а пиратские лазейки — в прямом и переносном смыслах — быстро блокировались. Языковая политика также не радовала. Госсайты и пресс-порталы ещё дублировались на федеральном английском, но адреса доменов писались тем самым рунным алфавитом, который девушка видела на памятках в алом экзолёте. Идея вникнуть в основы неосапиантского посетила её не как досужий бзик, но как взвешенное решение. В конце концов, она три дня напролёт шуршала в "серверной", помогая новоиспечённому сисадмину исполнять его нелёгкий долг, и заслужила маленький бонус...

— Антенор, у тебя запасной гаджет есть? — поинтересовалась она, забурившись по пояс в ящик с рабочим скарбом.

Коротышка не откликнулся ни с первого раза, ни со второго, когда Инга снова позвала его, вылезши из царства пыли с паутиной в волосах. Он валялся на матрасе, отсутствующе уставившись в потолок и игнорируя всё и всех, и что-то беззвучно бубнил. За практически две недели сосуществования с неосами она частенько заставала их в дремоте, но обычно рассудок их не покидал, а Антенор словно застрял в наркотическом трипе. Сначала она насторожилась, затем подсела сбоку и неуверенно поболтала мотком проводов перед его градиентными бирюзово-розовыми глазами, гармонировавшими с пятнами в форме звезды тех же цветов. Он не шелохнулся.

— Эй, соня, что с тобой? — наклонилась она и заглянула ему в лицо.

В это мгновение электронщик вдруг дёрнулся и его физиономию озарила мечтательная улыбка, будто к нему снизошло нечто невероятное, неземное, неописуемо прекрасное...

— Aie, Fibia! Maien lêiveg... küssir miitz⁽¹⁾...

Не так Инга представляла себе изучение азов Синего Наречия. Она опять пошевелила рукой у него перед носом, но зрачки, расширившиеся до краёв радужек, до обсидиановой черноты, смотрели не на неё, а сквозь неё, в глубину мира грёз. Коротышка лунатил.

— Антенор, я не Фибия, — набравшись смелости, отчётливо произнесла она. — Проснись, пожалуйста.

— Что? — тут же опомнился парень, сфокусировав зрение. Вскочив на ноги, он отпрянул от Инги, как ошпаренный: — О, нет! Ильвес! Это ты! Я... Я не... Я тебя не помял?!

— Нет, даже не коснулся. И вообще не двигался.

— Я отплыл так далеко? Фибия... Она меня обняла — и я её, — Антенор выглядел крайне расстроенным и разочарованным, как тот, кому сон несравнимо милее яви и пробуждение сродни тюремной пытке. — Она была так близко... Янтарик мой...

Он потёр виски и зажмурился, но минуту спустя нашёл в себе силы включить разум и, скрестив ноги, сел на матрас, а Инга — на сундук. Подождав, пока он поборет шок и уймёт сердцебиение, она обнаружила, что его щёки густо посиреневели⁽²⁾.

— Почему янтарик?

Всё ещё в ступоре, затрудняясь описать словами, Антенор засмеялся и указал на лоб, потом порылся в каталогах на датападе и развернул его дисплеем к ней.

Селфи. Он показал ей будничное селфи, какие, презрев постылый регламент, сотнями щёлкали легкомысленные парочки как в стенах Академии, так и в недрах "Резолюта"... с той разницей, что парочка была синей. Рядом с Антенором возле диспетчерской консоли стояла крепкая желтоглазая девица и он обхватывал её за талию, тогда как она, будучи выше, положила правую руку ему на шею, а левой фотографировала их обоих со штатива. Её одинарное морфное пятно напоминало медовую каплю застывшего янтаря.

— Ух ты, экзолётчица, — обратила Инга внимание на комбез и инсигнию в точности как у Трэкса.

— Как майор, только стажа поменьше.

— Глаза у неё и впрямь янтарные.

— Да. Maien ziilhershtërne⁽³⁾... — Антенор погладил изображение пальцем. — Её отослали в погранфлот, она пасёт астероидные рубежи, но скоро вернётся! Ей, как и нам, тошно от фаэтонщины, так что вы поладите. Не важно, кто победит, но после войны мы рванём на Титан. Тундру осваивать, северную или южную. Там впахивать надо за десятерых, но мы не ленивые. Я устроюсь в центр управления сетями, а Фибия в оборону. И ещё мы заведём домашнего капибобра! Скинуть тебе документалку про титанских капибобров? Они ми...

Чьё-то нетерпеливое претенциозное покашливание отвлекло их и заставило синхронно обернуться. Онурис, вряд ли насытившийся цифровой расчленёнкой, но, видимо, чем-то обеспокоенный, давненько подпирал скалу за их спинами и ждать паузы ему надоело. Уж что-что, а подкрадываться, как удав, он умел.

— Драма иссякла? — вопросил он бесстрастно, но Ингу запоздало смутило то, что явился он с кровезаборником и томосканером⁽⁴⁾. — Глистёныш — на выход. А ты, визионер — снимай верх с майкой и готовь вену!

Что ж, на выход — значит, на выход. Если Антенору нездоровится, придётся подвалить к нему с лингвистикой завтра. Или не к нему.

* * *

На таких глухих отшибах, как Нигде за шесть тысяч миль от цивилизации, измениться в одночасье может только погода в преддверии дождливого сезона. Вчера пекло солнце, минувшее утро выдалось облачным, а к вечеру и небо, и джунгли, и гряду сопок сплошь заволокло туманом, который можно было резать ломтиками, как сыр, и температура упала до сорока шести по Фаренгейту⁽⁵⁾. Впрочем, неосы не страдали, им прохлада нравилась.

Нервишки сержанта Ильвес пошаливали. Причина прикидывалась хандрой от безделья после пусконаладки сборно-соляночного компьютера. Если вынести за скобки неизбежные бытовые сложности, то жилось ей на неприятельской заставе вольготнее, чем разорённым Драконисом аграриям в их усадьбах, но что-то мешало ей в эти мутные сумерки сидеть в тепле, аудировать чужую речь и предвкушать ужин. Чем темнее становилось снаружи при полнейшем штиле, тем яростнее она теребила манжеты рукавов и, когда Онурис, Антенор и Сигурд увлеклись непонятной дискуссией — незамеченной выскользнула в ночь. Обогнув скалы, она поспешила прочь от пещеры и бликов света из неё.

Три размытых силуэта возникли прямо по курсу буквально из ниоткуда.

— Ты куда намылилась? В баньяне заблудишься! — гыгыкнул кто-то из них и все трое в унисон прыснули со смеху.

— Как заблужусь, так и разблужусь, — буркнула Инга.

Она мысленно обругала себя. Переживать не о чем — это просто танкисты и Харон, они ходили охлаждаться в омут и возвращались впотьмах в надежде отлынуть от дежурства по хозяйству — но она, разиня, в них чуть ли не впечаталась! Люминесцировавшие во мраке глаза были прицельно устремлены на неё и неподкупная память о перелистнутой странице вызвала порыв разминуться с регочущей троицей по широкой дуге...

— Ух, шибнуло-то как, — прокомментировал Персей концентрат гормонов человеческого страха в стоячем воздухе. — Блоха, чего трусишься? Мы не бычим, а предупреждаем.

— Не стрессируй её, бро, — Тесей вполголоса осадил сиблинга и настойчиво потащил за руку к пещере, — гоминиды ночью подслеповаты, а она ещё и безоружна.

— Да, у дока с этим строго. Извини, мелочь, не хотели пугать.

Инга не ответила. Увеличивая дистанцию и стараясь не споткнуться об корни баньяна, она ощутила укол вины и немую оторопь. Внутри нарастал необъяснимый раздрай.

— Не суйся за периметр одна, — напоследок бросил через плечо отставший от близнецов Харон.

* * *

Навар... Лаборатория ждёт навара. Органичных стихийных алгоритмов, наработанных в настоящем сражении. О'кей, будет Энлилю долгожданная цифирь.

Трэкс играючи сбил самонаводящуюся ракету, дезориентировав её крутым виражом с полупетлёй, и приборная панель одобрительно пискнула. Следующая ракета подлетела снизу по прямой траектории, но истребитель непредсказуемо вильнул круто вниз и она на повороте растеряла скорость, на краткий миг превратившись в грузную петарду. ИИ-хост, обработав предыдущие действия пилота в аналогичных сценариях, расправился с нею без подсказок и занёс в эвристическую библиотеку новый алгоритм. Программа мотала на ус различные противозенитные тактики, переваривала, синтезировала свои и контролируемо применяла, благо обстановка этому не препятствовала.

Прочесать квадрат, в котором был атакован транспортный шаттл, оказалось легче, чем вычислить огневую точку. На это Трэкс и трое вверенных под его командование бойцов в шагательных машинах убили весь день — заныкался противник в горах мастерски! Сперва неосапианты полагали, что союзники Экзофлота их провоцируют, что этот комариный укус спланирован для какого-то обманного манёвра в контексте локальной стратегии того же Экзофлота, но когда позиции в плоскогорье таки удалось раскрыть, маски расчётливых засадных хищников слетели с людей, как с хлипкого рака улиточный домик. Они начали лихорадочно и безуспешно шмалять в заплывший тучами небосвод, словно их не научили обращаться с орудиями! Лётчик водил их за носы долго и продуктивно, позволив ИИ-хосту до блеска отточить аж три алгоритма, но идиоты этого не просекали и бесстыдно срамили седины своих покровителей, пока ему это не наскучило. Приказав рядовым спуститься на землю и отыскать среди скал пусковые установки, он ещё некоторое время покружил над каньоном и удостоверился, что они не в западне. Когда ему доложили о взятии крохотного опорного пункта, он посадил экзолёт на небольшое плато и спешился. Нежелательно так делать, если тебя никто не страхует сверху... но Трэксу стало любопытно, кто навязал ему марафонскую ловлю тараканов и обеспечил сырьём для отчёта.

Построек и укреплений в обозримом пространстве не нашлось, только старый капонир в толще базальта одиноко примостился под нависающим утёсом. Поблизости слышались то взрывы, то стрельба. Временные подчинённые Трэкса проводили зачистку и им явно было что зачищать, но сам он, предусмотрительно достав из кобуры бластер, сосредоточился на дымившейся прорехе между повреждёнными, неплотно сомкнутыми воротами.

— Крюгер! Крюгер, приём! — доносился оттуда дрожащий, срывающийся крик человека в рацию. — Я в цугцванге... Что, что — козлоёбы твои нам подосрали! Пальнули по челноку, координаты не прикрыв, неосапов сагрили... — с хрипами и бульканьем причитал голос. Ответы тонули в помехах. — Сами утекли, а нам-то нельзя! Мы, спецконы, должны ценить шанс... кха-кхр-р-р... — он взахлёб закашлялся, выхаркивая жидкость, — а иначе — обратно в тюрягу! Я не хочу туда, друг... После флотских ништяков — ни в жисть!

Трэкс затаился у ворот. К нему шли, громыхая металлом, его спутники. Они выполнили задание на близлежащей территории и собирались завершить его в убежище, но странная лебединая песнь была ещё не окончена и он резким жестом запретил им стрелять.

— Я р-ранен... у меня осколки под рёбрами и враги у дверей! — задыхался человек, уже не прислушиваясь к репликам неведомого Крюгера. — Ты прости, но мы пустили в расход мажориков, которых ты из Ламарка привёз. Мужики доходяжные, бабы уродливые, вечно работу саботировали и два раза пытались удрать! Прощай, друг мой... и передай генералу Моррингеру, что Кёрби... поблагодарил его... за шанс!

Обмозговав услышанное, Трэкс отпрыгнул от ворот — и вовремя. Кем бы ни был Кёрби, он расфилософствовался не ради красного словца. Когда в капонире тяжело загрохотало, неосапианты уже знали, что он предпримет спустя считанные секунды, и опередили его. В ушах загудело, но шумоподавители в шлемах справились. Створки, искорёженные извне и изнутри, разломали крепежи в камне и вывалились наружу вместе с дочерна закопчённым экзолётом. Подобно обезглавленной индюшке он сделал по инерции несколько бездумных шагов и, уже не повинуясь мертвецу в кокпите, рухнул на бок.

Майора не удивил бы фермерский ходячий бульдозер или самодел тех же ополченцев из трофейных запчастей, но, узнав видавший виды Loсkheed Hyper Eagle AA-500, какие доверяют исключительно офицерам уровня Джея Ти Марша, он с негодованием фыркнул и внимательно оглядел раскладные крылья на стыках манипуляторов. На правом читалась фамилия человека, прозвучавшая незадолго до его гибели, и нужда копаться в облачении обгорелого трупа отпала, но Трэкс всё равно, поддавшись импульсу неверия, вытянул из-под его бронника медальон. Под именем, номером с венерианским префиксом и всё ж таки лейтенантским званием на нём была отчеканена приписка "Экстр/СК 2121".

— С землян, конечно, станется вооружить лояльное быдло в ущерб своему же мирняку, но откуда у зэка экзофлотский "орлан"?! — опешил один из неосов.

— Телемахус, тебя вчера из колбы вынули? Зэков мобилизовали в Экзофлот! — пояснил второй. — В Генштабе прикольнутся, а я троих прибил — и как в дерьме измазался.

— И я двоих. Фу, аж рапортовать стыдно, — добавила третья, дева-сержантка. — Кстати, сэр, под обрывом могильник, они реально цивилов расстреляли.

— Я знаю, — подтвердил Трэкс. — Всё, изымаем боекомплекты — и по базам.

Своих соображений о спецконтингенте в звездокрылых рядах он не высказывал, ведь Фаэтон за два года безумия наплодил своего, фанатичного и кровожадного, с директивой подчинения в подкорке — как у рабов из первых генераций, горбатившихся на землян, но с пёсьей верностью вождю. Этим троим её не закладывали, но опальный ас ранее с ними не контактировал. Да, порой в зомбированных особях, бредящих величием диктатуры, возгорались яркие искры высшей свободы — в "избранном" коллективце майора состоял бывший директивный, в чьём здравомыслии ни разу не довелось усомниться... но при незнакомцах он не рисковал почём зря. Тем более, добытую информацию упоминал ещё один источник, который вдвойне захотелось аккуратно и без давления, но поскорее разговорить.

* * *

— ...Там был человек. Они точно не ваши — я специально фонариком подсветила, чтобы разглядеть, — прошептала притихшая Инга, неотрывно глядя на огонь.

Бледная, как смерть, мокрая от мороси и росы, она отогревалась у кострища и упрямо отстаивала свою правоту. Расслабленные после сытного ужина марсиане не воспринимали её доводы всерьёз и взволнованный рассказ о якобы человеческих следах в миле от базы веселил их, как нестрашная экзоскаутская страшилка. Все, кроме Харона, посмеивались и перекидывались мнениями по ту сторону языкового барьера.

— Наверное, это твои. В здешних краях других приматов нет, — без отрыва от датапада предположил Тесей, надеясь подбодрить её шуткой.

Отряд заржал и Инга обиженно надулась — вышло весьма неуклюже.

— Моя нога меньше и... я впервые гуляла за периметром, — призналась она. — Не пялься на меня так, Харон. Да, ты предостерегал, но разве было бы лучше, если бы мы так до сих пор и не знали, что за нами шпионят?

— Никто не шпионит, датчики не врут, — вздохнул Персей и, как и брат, уткнулся в свой гаджет. — Предлагаю тебе пожрать и сыграть с нами в файтинг, авось отпустит.

Рыба и тушёные овощи в котле ещё не остыли, но девушку меньше всего интересовала еда. Её марш-бросок за условную грань, где кончалась разведанная зона и начинался лес с дикими животными и гигантскими плотоядными растениями, не принёс мечущемуся уму облегчения. Древесно-капельно-птичья музыка успокаивала её, но не здесь и не сейчас. Она была железобетонно уверена, что овальные углубления во влажном грунте невдалеке от рыжих утёсов проделаны человеческими армейскими ботинками с рифлёными рантами, как у неё, но мужского размера. Если это то, о чём она подумала, доказательства военного преступления будут однозначными и бесспорными, но не у неё.

Поджав колени к груди и даже пропустив мимо ушей шум реактивных двигателей над холмом, Инга невесть сколько времени просидела без движения и, казалось, без дыхания, прежде чем под сводами пещеры объявился вымотанный, загнанный командир отряда. Его мрачноватый взор тотчас же упал на её побелевшее лицо с контрастно очертившейся на шраме наколкой. Остальные неосы поприветствовали его вскинутыми ладонями и он всем ответил взаимно, как это у них происходило после его длительных и опасных отлучек, но она при виде него, живого и невредимого, вдохнула глубже, чем когда-либо за все дни его отсутствия... и на выдохе разом обмякли все её перенапряжённые мышцы.

— Что стряслось? Ильвес, я тебя слушаю.

— О-о, Трэкс, ты такой непосредственный, — не успела Инга открыть рот, как вместо неё заговорил Онурис. — Из-за штурвала на порог — и сразу же допрашивать Ильвес? Эх, зря. В санблоке водичка подоспела и рыбка вкусная стынет...

— Отлично, но вещдок тоже горит, — отреагировав на панибратство не так, как медик от него ждал, майор сел на стопку шин рядом со связисткой и вручил ей покрытый окалиной экзофлотский медальон: — Прочти надпись. У тебя такой нет, не так ли?

Брови Инги выгнулись, едва лишь она пригляделась к кусочку железа, и рассеявшееся было беспокойство навалилось повторно.

— Где ты его взял? Я не знала этого Кёрби, но такая же маркировка... ну, "СК"... была у них, — она не уточнила, но все поняли, кого она имеет в виду.

— Твои совзводовцы были спецконами? — задумчиво спросил Трэкс, когда отряд затих.

— Не все, но... да, — перешла Инга на сокращённый, "компромиссный" стиль.

— А ты туда каким боком? Татушка красивая, не тюремная, — выдал комплимент Персей.

— Угу, у майора похожая есть, — подмигнул ему брат.

Инга нахохлилась и не сочла нужным ни оправдываться, ни подыгрывать. Трэкс, также проигнорировав Тесея, заранее приготовился к трудностям, однако молчание прервал не он. Весь вид Онуриса сигналил о яром нежелании приносить вечернюю сиесту в жертву подозрениям лётчика, он что-то пробормотал скороговоркой персонально для него — и она разобрала обрывок про Экзофлот, но без смысла. Как же стрёмно ни хрена не соображать на столь крутых поворотах!

— Вопросы — на федеральном, — не поддавшись на уловку, задал рамки Трэкс и перевёл сам: — Так это флотские кадры или нет?

— К несчастью, флотские... — вытаращилась Инга на дрова в огне. — Их строевой статус актуален, но машины полусписанные и нет права на повышение, потому что их фронтовой опыт приобретён... не на фронте...

— Я догадываюсь, где и как он приобретён. Какие задачи на них возложены?

— Они н-нужны, чтобы обуздать... с-сепаратистов... — Ильвес начала запинаться — она явственно видела перед собою запретную черту и страшилась её переступить, — которые орудуют на фермах по всей планете и после освобождения от вашей власти... замышляют насадить свою, — выболтав непростительно много, она укусила губу и обречённо спрятала ледяные руки в подмышки. — Чтобы их нейтрализовать, Экзофлот сформировал вот такие подразделения... и для этого на Венере провели экстренный донабор.

— Из тюрем для террористов?

Вместо артикуляции связного предложения Инга слабо качнула головой.

— Да-а-а... вот как доблестный Уинфилд бреши затыкает, — присвистнул Сигурд.

— Это не Уинфилд! — вдруг возмущённо вспылила она, словно он как минимум оскорбил её родителей. — Адмирал на этот указ вето наложил, но его протащили через Совбез!

— Чей указ? Кто протащил? — "проехал" их пикировку Трэкс.

— Генерал Моррингер. Тот ещё варвар, недаром его от стратегического руля убрали...

— Вот и воентайну подвезли, — демонстративно поаплодировал Онурис. — Всего-то надо было нащупать у глистёныша личные антипатии.

Землянка не впечатлилась его остроумием и громко хмыкнула:

— Эка невидаль! В Весте все знают, что поддержку венерианцев в оккупации поручили генералу Джозефу Моррингеру.

— Здорово он их поддерживает, — вырвалась и у Трэкса крупица сарказма, — особенно население Ламарка...

— Больше ничего не скажу! — вздрогнула Инга так, будто название населённого пункта ужалило её. — Застрели меня, задуши, пристукни — но ничего сверх этого я не выложу!..

Лезвие, на котором она балансировала между присягой и госизменой, грозило рассечь её пополам, но от падения её что-то страховало. Бордовые глаза неосапианта отсвечивали неторопливым ходом размышлений и прогорающими углями, а не манией вытрясти из неё душу, и она внезапно осознала, что сквозь всю горячку и отчаяние смотрит на него не как на вражину, а как на попутчика в лодке, дрейфующей к водопаду. И небезосновательно: в Академию она поступила за два года до его выпуска, посещали они одни и те же лекции, экзамены сдавали одной и той же комиссии, пусть и не одновременно. И вводные лётные нормативы у всех абсолютно одинаковы... Чёрт, теоретически она могла и пересечься где-нибудь случайно с таким вот не совсем обычным старшекурсником! Хотя, если по правде, чушь это всё. Специальности слишком разные. Группу Трэкса, боевую со дня зачисления, прикрепили к лунному полигону, а связисты не покидали орбиты Земли, где обилие помех удобно моделировало условия реалистичной радиоэлектронной борьбы.

— Ты и так сказала достаточно, — сдержанно улыбнулся пилот, дав знак, что не намерен раскалывать её, как орех. — Ну, так о чём был сыр-бор до моего возвращения?

— Да так, пустяк... у периметра шарился человек. Листайте ленту дальше, — покосилась более-менее ожившая Инга на кавычколобых, припомнив им недавнее зубоскальство.

* * *

Датчики крепились к ветвям деревьев на высоте десяти футов, чтобы их не повредила живность и не сразу нашёл злоумышленник, буде таковой заявится. Семь недель назад их развешивал Антенор — и он же скрупулёзно проверял их новым пасмурным утром, бредя вдоль периметра территории с пятью собратьями и Ингой. В поход с ним отправился в том числе и Трэкс, шедший вместе с нею позади солдат, а сторожить базу остались близнецы. Ни один датчик за последние дни не зафиксировал всплесков активности, кроме одного на подъёме к утёсу, и отряд уже приближался к точке его расположения.

— Экзолёт бы мне... — простонал Антенор, протестировав очередное устройство.

— О, да! Заебало ползать, — разделил его боль Онурис.

Инга тихо хихикнула. Такие жалобы от существ, чей организм на две с лишним трети состоит из прекрасно развитых, рельефных и выносливых мускулов, звучали потешно, но и она соскучилась по средствам передвижения. В том, что свалка металлолома в пещере, печально дополненная останками её "ласточки", не пригодна для конструирования чего-то цельного, она убедилась, сосчитав парные детали.

— И мне грустно без экзолёта, — подхватил тему Сигурд. — А тебе, Харон?

— Нормально, — с буддийским спокойствием пожал плечами амбал, увлечённый звуками и запахами природы. — Штурмпехоте скорлупу не выдают.

— Всё, пришли! — крикнул Антенор, когда они достигли датчика у самой кромки леса.

Не дожидаясь особого приглашения, Инга пробежала вперёд. Она метеором обогнала неосов и замерла на том месте, где вчера, в ночи, её фонарик выцепил из мглы цепочку следов. Крупного размера, однозначно человеческие, они тянулись по глинистой почве от жёлтых скал к обрамлявшим лес кустарникам... и сегодня их как корова языком слизала! Грунт был перемешан и от осадков раскис в чавкотную жижу, не сохранив ни намёка на отпечатки — там же, откуда они выходили, мягкую податливую землю сменяли булыжники, промеж которых пучками торчала упругая приземистая растительность.

— Но я их видела! — недоумённо воскликнула Ильвес. — Тут было натоптано!

Она с размаху долбанула себя по лбу, костеря свою предательски богатую фантазию, вероятнее всего подложившую ей свинью.

— Слышь, макака! — обрушился на неё раздосадованный Онурис, нависнув так, что её сердце пустилось в галоп. — Если это не отсроченная диверсия, то что?! Мы разделились, причём не поровну, а это даёт возможность твоим сородичам, волосатым глистам в броне, исподтишка захуярить тех, кого меньше! Майор, прими меры! Надо бы её...

— Отставить, лейтенант! — жёстко вклинился Трэкс между ним и девушкой, загородив её от бешеных лиловых глазищ и вампирьего оскала. — Не опускайся до тех, о ком говоришь.

— С момента её появления ты постоянно меня затыкаешь!

— Не с того момента и не тебя одного, — стоически гнул свою линию командир, задвинув обратно за спину Ингу, высунувшуюся из-за его локтя. — Антенор, что там на самописце?

— Позавчера кто-то пошатал ствол, — отозвался электронщик, — скорее всего, медведь.

— А я бы ушатал медведя, — осклабился доселе молчавший Харон.

Прошипев что-то сквозь зубы, Онурис отвернулся и зашагал дальше, вдоль деревьев с датчиками, за Антенором, которому предстояло проведать все устройства контура. Другие поспели за коротышкой быстрее, но Трэкс их путём не последовал — как и Инга, всё верно истолковавшая, когда он поймал её взгляд и отрицательно мотнул головой. Вынужденный променад продолжился без них, голоса удалились и стихли в сонном подлеске, оставив её наедине с клочковатым туманом и лётчиком.

— Разве тебе не пора... на взлёт? — осведомилась она.

— На ближайшие дни я заземлён. Есть основания, — нахмурился тот, подбирая слова, не афиширующие анонсированные нео-мегами испытания Гравищита.

— Ясно, воентайна. Ах, да... вас же здесь двое? Ну, крылатых, — без обиды перескочила Инга с темы на тему. — Когда Фибия вернётся, вы будете летать посменно или вдвоём?

— Она не вернётся, — тон Трэкса загодя исключал чудеса и иллюзии, — но с Антенором мы это не обсуждаем. Пусть она живёт в его снах.

Тишина, как бездонная космическая могила, удавила тягу эксгумировать подробности.

Они направились к базе альтернативной дорогой. Через бурелом, где обросшие мхами брёвна внахлёст громоздились друг на друге — забавный факт, но синюкам нравилось их перепрыгивать или вцепляться в слой мха пальцами ног — и через исцелённое биосферой стародавнее пожарище, мимо некогда обугленного толстого дерева, нарядно поросшего диковинными многоцветными бромелиями⁽⁶⁾ втрое больше земных. Инга загорелась идеей подарить такую маме, когда закончится грёбанная война...

Она не пожалела, что поучаствовала в обходе периметра. Поверили ей насчёт следов или нет? Не важно. Поверил Трэкс — иначе не повёл бы её кружной тропой, возрождавшей сожжённые мечты о мире, красоте и радости. И — она не боялась. Его — нет.

Задержаться у естественной оранжереи с бромелиями ей вздумалось спонтанно.

— А-э... Трэкс... извини... скажи пожалуйста... — замялась она с первой фразы, вытащив из кармана жетон Кёрби, — где ты всё же это взял?

— В горячей точке, — слегка удивлённо приподнял брови майор. — Или тебе интересно, насколько близко или далеко отсюда?

— Да. Территориально... — еле выговорила она, заворожённо созерцая снизу вверх его угловатое и скуластое, но точёное лицо и подмечая, что радужки его глаз не однотонно-бордовые, а двухцветные, градиентные, как и морфные пятна. Зрачки окаймляли тонкие колечки — оранжевые, как горизонтальная скобка над бордовым треугольником...

Инга стыдилась своей неловкости. Ей мерещилось, что на щеках её выступила красная крапивница — хотя в действительности просто снова чётче выделилась татуировка. И хвала густым папоротникам! Неосапианту они доставали до груди, а её укрывали целиком — и от мысли, что её не увидят воображаемые свидетели, дышалось легче.

— Далеко, в горном каньоне в окрестностях Весты, — раскусил Трэкс истинный предмет её вопроса и конкретизировал: — Там промышлял экзосброд вроде твоего, но сюда они не придут, потому что ликвидированы. Все, до единого. Их нет. Я ответил?

— Прямой наводкой, — поразившись его чутью, воссияла Инга.

Уходя, она без сожаления выкинула жетон уголовника в непролазные колючие кусты.

Примечания:

Всегда рада отзывам с вашими мыслями и впечатлениями! Если стесняетесь писать здесь — пишите в личку, я отвечаю.

1) "Моя родная/любимая, поцелуй меня".

Вернуться к тексту

2) Кровь неосапиантов — сиреневая. Вместо гемоглобина у них гемоцианин.

Вернуться к тексту

3) "Звезда моей души".

Вернуться к тексту

4) Портативный томограф размером со сковородку. Не гуглите, это фантастика.

Вернуться к тексту

5) 8-9 по Цельсию.

Вернуться к тексту

6) Бромелии — тропические эпифиты, растущие на мёртвой древесине.

Вернуться к тексту