Человек вечной пародии (джен)

Лишь он попал в дом Вамми — на сердце вырезали замену. Так, что даже ночью ощущал собственную карикатурность. Не выдержал А — выдерживал Б. И выдержит. Обязательно. Идеальный клон, лучший преемник.

С паранормально — впрочем, что есть ненормальность в его жизни, где нет ничего адекватного? — прижившимся в организме эксцентризмом аляповатости, вросшим в душу столь легко и нездорово естественно, похожий даже внешне, если верить словам Вамми. Подходящий по уровню интеллекта. Поистине прекрасная копия, не так ли?

* * *

...С тех пор, как он заперт в тюрьме, прошло уже несколько месяцев. Точнее, ровно три. Ум не потерял гибкости, да и со скуки остаётся только вычислять дни в череде отрезков бесцельного существования, умножать многозначные числа, размышляя над собственной жизнью.

Обезображенный огнём, уродливый, покрытый не сетью, а слоем шрамов. Униженный, оскорблённый. Проигравший из-за одной ошибки. Таков Б. Б. сейчас. Жалкий.

Позволил L роскошь победы. Даже хуже — удостоил ею помощницу. Путаная схватка, состязание с бесчисленными (хотя, впрочем, их можно пересчитать, он даже знает точное количество) ниток, тянущихся в разные стороны тончайшей паутиной (выверял толщину вручную), лживых и не очень, привела к отвратному провалу из-за незаметного узла противника. Даже кровь на руках не помогла доказать превосходство, лишь втоптала в грязь хлеще прежнего, больше, чем когда-либо. Вскрыла гроб монстров слепой ярости.

* * *

Демоны гогочут, по-родному мерзко и незримо ухмыляются. Демоны приятной болью душат несколько минут, слизью выстилая цепь на шее напоминанием о своём бытии, дабы уйти с наступлением утра и вернуться только через несколько месяцев. Демоны переключают рычаг на бесконечный дикий хохот, обнажённый правдой во всём своём уродстве.

Эти демоны — скрытая проекция его тайной наклонной подавляемых чувств.

* * *

Он — уродливая копия L, искажённая так, что неуловимая неправильность просачивается сквозь образ, несмотря на приклеенную (почти приросшую?) маску. С испорченными намеренно и одновременно ненамеренно привычками.

Он — извращение. Если L сутулится, то он ползает, если L ест джем ложкой — он пачкает пальцы, если L сыпет ложки белой сладости одну за другой — он заливает сахар кофе. Он кричит «Я больше!»

Нечто фальшивое: даже грубость смеха — словно жестокая продуманная ложь очередной необходимой задачи, искренность его — лишь при мысли о необходимости превзойти L. Нечто пустое, поломанное. Человек без собственной жизни, человек вечной пародии. Подражатель и двойник, возжелавший стать оригиналом уничтожить оригинал и столь далёкий от него, сколь же близкий.

По другую сторону незримого зеркала, перевёрнут. Как b и q из второго убийства. Не разбить ни умом, ни силой прочность стены, это загадка для ему подобных. Шарада на двоих во имя одержимости.

“Если L — гений, то Б — сверхгений. Если L — странный, то Б — сверхстранный”.

Лишённый по вине L и приспешников свободы, индивидуальности. Тень от фонаря.⁽¹⁾ Призрачное страшилище его великолепия.⁽²⁾ Сгусток ненависти к величайшему детективу, практически сросшийся с его же личиной… Но сохранивший трезвый рассудок, умеющий отбросить инородно навязанные привычки, черты характера, суть.

Сохранивший себя.

Дан кофе без сахара? Он не против. Нужно его сделать самому? Может залить сахар тёмным напитком, а может выпить горечь — куда укажет перст.

* * *

“Лос-Анджелесское Дело Б. Б.ЛДББ.

L догоняет Б.”

Вечное противостояние предмета и отражения. Вечное противостояние идеи и плагиата. Вечное противостояние курицы и яйца. Забавно и противно. Но всё же иронично, потому смех вырывается из груди, когда он в сотый раз сворачивает по петле раздумий.

Аха-ха!

Му-ха-ха!

Нет, лучше всё же хе-хе.

Хе.

Одиночная камера в отдельном крыле не имеет связи с преступниками. Оценили его гениальность хоть так? Весьма великодушно с их стороны.

* * *

Рождённый с взглядом смерти. Породнившийся с нею. Потому Вне Рождения.⁽³⁾

Не потому, что алфавит преемников. Не потому, что второй после А. Он первый и единственный. Он назвал себя Б сам. По крайней мере, должен был.

Если бы он только мог видеть дату конца света.

* * *

Сердце прихватывает, и отвратительный уродец — всё, что осталось от прежде великого (а был ли он на самом деле великим?) Б — падает лицом вниз.

Его дни сочтены. Ничем был, ничем и остался.

* * *

Когда с рождения видишь смерть, теряешь к ней страх. Это становится привычной обстановкой. Наверное, потому даже самоубийство — его собственный эшафот — не пуга́ло. А как средство для достижения цели — и подавно.

Но на самом деле Б вовсе не хотел умирать.

Даже если он Вне Рождения.

Даже если он Вне Смерти.

И, растянись момент остановки жизни...он ощутил бы страх.

Совсем немного, разумеется.

1) Lantern — фонарь.

Вернуться к тексту

2) Bogeyman — страшилище, призрак, привидение.

Вернуться к тексту

3) Beyond Birthday — буквально «вне/после дня рождения».

Вернуться к тексту