Вся правда о Северусе Снейпе (гет)

Вопреки слухам о страшных тёмных застенках Министерства Магии, в допросной было светло и почти уютно. Стены, обитые светлым деревом, удобные мягкие стулья и резной дубовый стол в центре чем-то напоминали зал старинной таверны и никак не вязались с прямым назначением комнаты. Вероятно, эта иллюзия умиротворения и домашнего тепла создавалась аврорами для того, чтобы преступники, расслабившись, допустили критическую ошибку и выдали себя. Полная противоположность маггловским методам. Однако трудно было судить, насколько эффективна подобная тактика, потому как никаких статистических данных на этот счёт в распоряжении Гермионы не имелось.

Гермиона сидела за столом, сцепив руки перед собой, и со смешанным чувством смотрела на главу аврората, сидящего напротив. Гарри Поттер, год назад занявший этот почётный пост, смотрел на подругу уверенно и слегка сочувствующе.

— Ты ведь понимаешь, что я должен это сделать?

Сталь в его голосе говорила лишь об одном — он готов довести дело до конца, несмотря ни на какие личные симпатии.

— Да, Гарри, я всё понимаю, — отозвалась Гермиона. — Но и ты должен понять — они пытаются разделить нас. Настроить друг против друга.

— Это мы обязательно проверим.

Наступило молчание.

— Они санкционировали использование сыворотки правды, — угрюмо сказал Гарри. — И я применю её. Это — моя работа.

— Так делай свою работу, Гарри. Не нужно передо мной оправдываться.

— Я не оправдываюсь. Я хочу тебе помочь, — Гарри тихо вздохнул, снял очки и принялся тереть их носовым платком. Гермионе был хорошо знаком этот процесс. Гарри всегда так делал, когда нервничал. Водрузив очки на нос, он строго сказал: — Прежде чем я использую сыворотку, я должен спросить ещё раз: тебе точно больше нечего сказать по поводу обвинения? Есть ли что-то, что я должен узнать прежде, чем мы начнём… м-м… процедуру?

Гермиона закусила губу. Было очевидно, что она колеблется. Проиграв внутреннюю борьбу, она опустила взгляд, вперившись в собственные сцепленные на столе руки.

— Да, — промолвила она тихо. — Мне есть, что сказать. Но, боюсь, тебе, Гарри, это не понравится. 

* * *

Спустя долгих пять лет после окончания второй магической Войны, когда жизнь большинства участников тех страшных событий вошла в мирное русло, новый глава Аврората Гарри Джеймс Поттер решил узаконить свои отношения с новой бомбардиршей «Холихедских Гарпий» Джиневрой Уизли. Так, по крайней мере, вещали заголовки «Ежедневного Пророка». Неизвестно, кто пустил слух о помолвке Гарри и Джинни (вряд ли это был кто-то из друзей, разве что, случайно и ненамеренно), но он тут же разнёсся по всему магическому сообществу Британии. Естественно, специальный корреспондент «Пророка» Рита Скитер, жадная до сенсаций и чужого грязного белья, не могла оставить такое событие без внимания. На следующий же день после публикации пафосной статьи она пыталась проникнуть в дом Поттеров на Гриммолд-плейс, 12, но была застигнута врасплох стаей кровожадных нетопырей, едва не порвавших её на мелкий фарш. В тот же день в «Пророке» прогремела свежая статья с заголовком «Новый глава Аврората превышает служебные полномочия» и подзаголовком «Нападение летучих мышей на представителя прессы спровоцировано неизвестными нарушителями порядка». Неизвестные нарушители, читая утреннюю газету перед вылетом на тренировку по квиддичу на стадион «Гарпий», смеялись до колик в животе.

Молли Уизли настаивала на пышной церемонии, чтобы «не ударить в грязь лицом». Гарри как будто был согласен, но какой-то червячок беспокойства всё шевелился в подсознании. Единственная свадьба, на которой он успел побывать, закончилась нападением Пожирателей Смерти. Гарри понимал, что его страх иррационален. Волдеморт давно сгинул, а все его ярые приспешники, лишённые волшебных палочек, пожизненно заперты в Азкабане. Но перебороть себя было непросто, и Гарри решил осторожно поговорить на эту тему с Джинни. Она неожиданно быстро приняла его доводы и согласилась, что тихая домашняя церемония будет гораздо более ценной и запоминающейся, чем помпезное представление для толпы министерских снобов. Однако после заметки в «Пророке» отвертеться от приглашения министра и его присных было уже невозможно. Чтобы хоть как-то скомпенсировать праведное негодование от наглого вмешательства репортёров в их личную жизнь, Гарри и Джинни решили пригласить гостей не обычным способом — с помощью гербового вещателя, — а нанести всем, кому возможно, личный визит.

Первым делом будущие супруги отправились навестить своих ближайших друзей, проживающих в скромной усадьбе на побережье графства Хэмпшир.

* * *

Ответ на вопрос «Почему молодая чета Малфоев выбрала для жизни именно это ничем не примечательное место?» был прост: Гермиона наотрез отказалась жить в Малфой-мэноре, Драко же был категорически против проживания в тесной лондонской квартире. Промыкавшись несколько месяцев после свадьбы по друзьям и съёмным комнатам, оба решили пойти на компромисс и нашли премилый домик как раз между Лондоном и Уилтширом. Это был крохотный двухэтажный коттедж со старинной соломенной крышей, белыми стенами и чёрными деревянными балками перекрытий; маленькие побелённые окошки выглядывали из зарослей вьющихся цветов всех мыслимых расцветок, а от тёмной дубовой двери с позеленевшими от времени бронзовыми петлями и ручками прямо к калитке вела мощёная истёртой плиткой узкая дорожка. По обеим сторонам от дома раскинулся пышный сад, в тени которого скрывался крохотный прудик с водяными лилиями, беседка с двумя скамейками и столиком для чтения и вечернего чаепития, а так же старые скрипучие качели. Едва увидев этот дом, Гермиона влюбилась в него всей душой, и Драко не смог отказать в исполнении её маленькой мечты.

Люциус не без скандала согласился выложить кругленькую сумму на покупку этого чудесного коттеджа и двух акров земли вокруг него, и юные лорд и леди Малфой с сыном Антаресом поселились вдали от городской суеты почти в настоящей сельской глуши. Гермиона назвала коттедж «Ханимун», потому как была уверена, что здесь они с Драко проведут лучшие годы своей жизни. И они действительно проводили свои дни, словно в бесконечном медовом месяце, даря чистое тепло и любовь, искренне наслаждаясь обществом друг друга.

Судебный процесс над Малфоями проходил большей частью заочно, и ничто не мешало молодой семейной паре налаживать свой скромный быт. Вскоре все обвинения с Малфоев были сняты, в немалой степени благодаря ходатайству Гарри Поттера и некоторых других членов сопротивления, в том числе самогó министра Шеклболта. Однако подорвавшееся здоровье и психическая нестабильность Малфоя-старшего не позволили ему в полной мере продолжать заниматься делами семьи. Постепенно всю ответственность за семейный бизнес взвалил на свои плечи Малфой-младший. И хоть он ворчал, что не желает разбираться во всех хитросплетениях финансовых схем и графиках роста прибыли, но было очевидно, что ему всё больше нравится этим заниматься. Его умение хладнокровно мыслить и передавшаяся по наследству деловая хватка отлично играли ему на руку. И пока он занимался делами, у Гермионы была возможность полностью посвятить себя воспитанию Антареса.

Однако ошибочно полагать, что жизнь семейства Малфой стала представлять собой патриархальную картинку с рождественской открытки. Просидев дома около двух месяцев, Гермиона взвыла от информационного голода и заявила, что не собирается становиться приживалкой в собственном доме. А посему она обязана немедленно найти себе дело, достойное применения её уникальных способностей.

Прежде всего, она уговорила профессора МакГонагалл — нынешнего директора Хогвартса — принять бывшую студентку обратно в школу для окончания седьмого курса и получения аттестата. Присутствовать на занятиях целый год, будучи молодой мамой с младенцем на руках, Гермиона, понятное дело, не могла, и МакГонагалл великодушно согласилась принять у бывшей любимой ученицы все промежуточные и итоговые экзамены экстерном. Взявшись за дело с присущим ей энтузиазмом, Гермиона освоила программу седьмого курса к Рождеству и сдала почти все экзамены (кроме Зелий) на «Превосходно», попутно подтрунивая над Драко. Выслушав от супруги несколько лекций о том, что при его статусе нехорошо оставаться официальным неучем, он согласился сдавать экзамены вместе с ней. Как и следовало ожидать, он не уступил Гермионе ни по одному предмету, и по зельеварению получил «Превосходно». Правда, Гермиона обошла его в знании древних рун, так что общий счёт оказался равным. В письме с аттестатами профессор МакГонагалл искренне сожалела о том, что два таких одарённых студента не имеют ни малейшей склонности к преподаванию. Драко в ответ на это только скептически усмехнулся, а Гермиона заявила, что и одного нового профессора с их курса будет достаточно: в этом же году Невилл Лонгботтом сдавал ЖАБА на дипломированного герболога и собирался остаться в Хогвартсе в качестве замены постаревшей Помоне Спраут.

Однако получение аттестата не только не умерило рабочий пыл Гермионы, напротив, оно подтолкнуло её к продолжению обучения в той сфере, которая была ей близка и понятна.

Гермиона решила учиться на руниста. Для этого не нужно было мотаться по стране, изнурять себя тренировками в подготовительном центре, как, например, пришлось Гарри при обучении на аврора. Изучение рун не требовало работы с опасными веществами или волшебными тварями, общения с магическими расами или использования хоть сколько-нибудь серьёзного чародейства. И это вполне устраивало Гермиону. Она могла оставаться дома с сыном и мужем, не отрывая себя от семьи в угоду своим мечтам и стремлениям, и в то же время продвигалась вперёд семимильными шагами, чтобы, в конечном счёте, приносить пользу магическому сообществу. Квалифицированных рунистов в магическом мире было немного, и её талант мог очень пригодиться Министерству Магии при разборе древних рукописей.

Пятилетнюю программу рунических наук при Главной Министерской Библиотеке Гермиона прошла за три года. Получила диплом высшей степени и с радостью погрузилась в мир древних манускриптов, запоем переводя книгу за книгой. Драко поддерживал её начинания, но порой ему приходилось почти силой вытягивать жену из таинственных глубин древности в реальный мир. Со временем работы и у Гермионы, и у Драко становилось всё больше, а времени на семейные дела и заботы — всё меньше. Когда Антаресу исполнилось четыре, ему наняли няню — милую ведьмочку семнадцати лет, только что окончившую Хогвартс и занимающуюся исключительно тем, чтобы искать себя и своё место в жизни. Узнав об этом, Нарцисса Малфой прислала сыну одобрительную записку, а Молли Уизли примчалась в коттедж «Ханимун» с возмущённой речью о том, что «Нанимать для воспитания Антареса какую-то чужую девчонку — это верх безответственности! Зачем вам няня, когда у вас есть я? Мы с Артуром вполне могли бы присматривать за нашим Эни безо всяких нянь!»

Гермиона, тронутая предложением миссис Уизли, всё же мягко отказала ей, напомнив, что у той хватает забот о собственных внуках, и настоящая безответственность — перекладывать на её плечи опеку ещё и над Антаресом. Но предложение почаще бывать в «Норе» на выходных и в праздники Гермиона приняла охотно.

В бесконечной суматохе дел прошёл ещё один год. Драко продолжал работать с делами отца. Гермиона получила должность внештатного руниста в Министерстве Магии.

Школьные друзья тоже не сидели на месте. Гарри стал аврором и, пройдя через пару серьёзных переделок и облав на тёмных магов, раскрыв несколько нашумевших дел, занял пост начальника Аврората. Джинни играла в квиддич за «Холихедских Гарпий» и выступала за национальную сборную в международных чемпионатах. Тедди Люпин, крестник Гарри Поттера, рос в доме своей бабушки, Андромеды Тонкс, и был частым гостем то на Гриммолд-плейс, то в «Норе». Гарри принимал живейшее участие в воспитании крестника. Джинни иногда посмеивалась, что таким образом он натренируется быть хорошим отцом ещё до появления собственных детей.

Невилл успешно справился со сдачей ЖАБА и стал профессором гербологии в Хогвартсе, а его жена Ханна (в девичестве — Аббот), чтобы не скучать дома без мужа, выкупила у старого Тома его «Дырявый Котёл» за все свои сбережения и стала новой хозяйкой паба.

Рон и Луна, счастливые и напрочь влюблённые друг в друга и в приключения, отправились за границу в натуралистическую поездку по джунглям Амазонии, пообещав (а точнее — пригрозив) Гарри, что привезут ему оттуда в подарок иглозубого чончона. Кто это такой, Гарри даже не рискнул спрашивать.

Близнецов Уизли тоже потянуло за границу — налаживать международную торговлю всевозможными волшебными вредилками. Территория Британии для их делового размаха была слишком мала: почти в каждом мало-мальски населённом магическом городке уже имелось их представительство. Пора было завоёвывать новые неизведанные территории, и близнецы начали с ближайших соседей — с Франции.

Билл Уизли вернулся на работу в Гринготтс, у них с Флёр родилась прекрасная златокудрая малышка Мари-Виктуар, на три года младше Антареса. Флёр, на удивление всех друзей и знакомых, тесно сдружилась с миссис Уизли и превратилась в самую настоящую «домашнюю жёнушку», встречая Билла с работы свежими пышками и накрахмаленными салфетками на столе.

Жизнь налаживалась. Всё шло своим чередом.

И вот, в середине сентября в «Ежедневном Пророке» появилась статья о намечающейся свадьбе двух героев Второй магической Войны: Гарри Поттера и Джиневры Уизли.

Утро началось с требовательного стука. Драко с трудом разлепил тяжёлые веки и уставился в окно. Снаружи на отливе сидела бело-коричневая неясыть с квадратиком письма в клюве.

Драко вздохнул, откинул одеяло и тихо встал, стараясь не потревожить спящую рядом Гермиону. Прошёл босиком по тёплому деревянному полу, открыл тихо скрипнувшую створку окна, впуская сову. Неясыть уронила конверт прямо в подставленные руки Малфоя и, угукнув, унеслась прочь.

От звука проснулась Гермиона. Подскочила с подушки и уставилась на Драко:

— Уже пора вставать?

Он взглянул на её румяное лицо, растрёпанные каштановые кудри и заспанные глаза и тепло улыбнулся.

— Можешь ещё поспать, зубрилка. Опять всю ночь сидела над своим «Клюкнутым»?

— Не «Клюкнутым», а «Глюкенхаймом», — со смехом поправила Гермиона. Рухнула обратно на подушку и сладко потянулась. — Не могла же я остановиться на середине главы! Пришлось переводить до конца. А там такие редкие слова и формулы… я чуть сама не «клюкнулась», пока искала их в словарях.

Драко с пониманием кивнул, открыл конверт и вынул небольшой квадратный кусочек пергамента. На нём аккуратным строгим почерком было написано:

«Драко!

Сегодня в восемь часов вечера в мэнор прибывает делегация наших партнёров из компании «Хэтфилд и сыновья». Настоятельно прошу тебя явиться для обсуждения проекта сотрудничества».

А ниже — и уже другим, более изысканным и плавным почерком:

«Приглашаем на ужин вас вдвоём, вместе с миссис Драко Малфой. Будет замечательно, если вы возьмёте с собой Антареса».

— Что там? — спросила Гермиона, увидев письмо в руках Драко.

— Приглашение на ужин в Малфой-мэноре, — отозвался он. — Будут присутствовать представители той фирмы, о которой я тебе рассказывал. «Хэтфилд и сыновья». Помнишь?

Гермиона приподнялась на локте, подперев голову ладонью.

— Это та фирма, у которой вы собираетесь выступать инвесторами?

— Да, — кивнул Драко. — Отца заинтересовала их продукция и планы по её реализации на британском рынке. Я весь прошлый месяц разрабатывал проект сотрудничества и теперь должен представить его.

— Не переживай, у тебя всё получится, — сказала Гермиона. — Ты ведь давно занимаешься делами отца. Не зря он доверил тебе такой крупный проект.

— Будто бы у него был выбор, — хмыкнул Драко и спрятал приглашение в верхний ящик стола. — Мама приглашает в гости и вас с Антаресом.

Гермиона слабо улыбнулась.

— Ты же знаешь, я…

— … «не очень люблю бывать в Малфой-мэноре», — процитировал Драко хмуро. — Знаю. Но мама скучает по Эни.

— Пусть приходит к нам в гости, мы всегда ей рады.

— Ты ведь понимаешь, почему это невозможно?

— Честно? — Гермиона вдруг насупилась. — Нет. Я не понимаю, почему желание увидеться с собственным внуком не может пересилить мнимые условности «высшего света».

Драко тяжело вздохнул.

— Хорошо. Не будем об этом. Скажу, что Эни простудился. И передам от тебя пламенный привет.

Гермиона не могла не услышать ядовитый сарказм, промелькнувший в его голосе, но предпочла сделать вид, что всё в порядке.

К завтраку напряжение между супругами улеглось, когда в столовой появился заспанный, растирающий глаза кулаком Антарес. Заметив сына в дверях, Драко тут же подошёл поближе, взъерошил его мягкие, как пух одуванчика, белые волосы и чопорно произнёс:

— Доброе утро, мистер Малфой. Как вам спалось?

— Спасибо, мистер Малфой, очень хорошо, — тонким детским голоском ответил Антарес не менее чопорно.

— Не желаете ли присоединиться к нам за завтраком, мистер Малфой? — продолжил игру Драко.

— С удовольствием, мистер Малфой, — согласился Эни, с трудом сдерживая смех.

Гермиона, глядя на них, от души заулыбалась. Драко обернулся к ней и увидел, как солнечный свет, проникающий сквозь заросшие плющом маленькие оконца, дробится на сотни бликов и играет в её волосах, превращая их в расплавленное золото. Драко помог Эни сесть на высокий стул у стола, подошёл к жене и зарылся лицом в её сладко пахнущие ванилью и ландышем волосы.

— Ты должна кое-что знать обо мне, Гермиона, — шепнул он, притянув её к себе за талию.

— И что же? — с хитрой усмешкой, прячущейся в уголках губ, спросила она.

— Я безмерно люблю тебя. Навсегда.

— И я тебя люблю, — отозвалась Гермиона, положив голову ему на плечо.

Эни скорчил смешную физиономию.

— Бэ… ну, хватит вам! Давайте завтракать.

Гермиона рассмеялась, взмахнула палочкой над столом, и на нём тут же появился скромный завтрак: овсянка, горячие тосты, тыквенный сок, песочное печенье и вазочка с россыпью орехов и сухофруктов.

— Сегодня мы завтракаем без фантазии, — заключил Драко, усаживаясь во главе стола. — Ты с ума сойдёшь со своими переводами, если не будешь спать по-человечески.

— Не ворчи, — фыркнула Гермиона, разливая кашу по тарелкам. — Мне было бы гораздо проще ими заниматься, если бы у меня был справочник Эдвина Молчаливого с десятью тысячами редких слов и толкований. Но его нет, поэтому приходится долго копаться в куче словарей, ты же знаешь.

— Знаю, — буркнул Драко, намазывая маслом поджаристый тост. — Я поговорил кое с кем из знакомых букинистов. Этот справочник — антикварная редкость. Достать его почти невозможно. Даже список с оригинала стоит каких-то сумасшедших денег, а ведь в списках полно неточностей.

— Да, — со вздохом кивнул Гермиона. — Поэтому я не хочу их приобретать. Вот и сижу допоздна над переводами.

— Этот диалог можно продолжать бесконечно. Давай лучше позавтракаем. У Эни сегодня урок полётов.

— Правда?! — Антарес, успевший измазать лицо овсянкой, даже подскочил на стуле от воодушевления. — Ты научишь меня летать, пап?

— Летать не научу, а вот держаться на метле — пожалуй. Начнём с простого.

— Не рановато? — с сомнением протянула Гермиона.

— В самый раз, — ответил Драко уверенно. — Люциус усадил меня на метлу в четыре. Как думаешь, откуда у меня такие превосходные навыки полёта?

— Наверное, от завышенного самомнения, — старательно пряча усмешку, пробормотала Гермиона себе в тарелку.

Драко поперхнулся.

— Скажи ещё, что я купил себе место в команде школы по квиддичу, — мстительно процедил он.

Гермиона подняла на мужа взгляд, полный тёплых озорных искорок, и положила ладонь на его руку.

— Не злись. Я знаю, ты прекрасно летаешь, в отличие от меня. Я просто переживаю за нашего мальчика.

— С ним всё будет хорошо, — отозвался Драко гораздо более миролюбиво. — Я буду рядом и не позволю случиться ничему плохому.

— А мы полетаем над нашим садом? — спросил Эни, подпрыгивая на стуле от нетерпения. — Или лучше над пшеничным полем, давай над полем, пап! Там столько места, можно лететь, куда хочешь!

— Не отвлекайтесь от овсянки, мистер Малфой, — глянув на сына из-под бровей, строго сказал Драко, и Антарес тут же активно заработал ложкой.

После завтрака отец и сын вышли в сад с новенькой детской метлой дорогой и самой безопасной модели. Почти целый час Антарес, то хохоча от радости, то хлюпая носом от досады, осваивал трудную науку полёта. Драко всё время сопровождал его, постоянно страхуя, и не позволял подниматься над землёй выше трёх футов и сильно разгоняться. Эни ворчал, что хочет полетать по-настоящему, но Драко бескомпромиссно парировал, что сын для этого ещё слишком плохо держит баланс и не чувствует ни метлу, ни сопротивление воздуха.

Гермиона тем временем занялась осенней уборкой коттеджа, которую проводила каждый год перед приходом самых тёмных и унылых октябрьских дней. Открыла нараспашку все окна, выгнала пыль из всех углов, почистила мебель, ковры и занавески. Заставила щётки драить каменный пол на первом этаже, чистить камин и полировать медную посуду, висящую над плитой на кухне. Обновила свечи в большой чёрной железной люстре в гостиной и во всех маленьких светильниках по всему дому. Инструменты и моющие средства так и кружились вокруг неё, беспрестанно неслись то в одну, то в другую сторону, вычищая, оттирая, выбивая, выгоняя из дома вчерашний день и остатки прошедшего лета. Гермионе нравился этот процесс преображения коттеджа перед новым сезоном. Он успокаивал её, настраивал на нужный лад. После нескольких недель упорного труда над переводом уборка в доме и в собственной голове была нужна ей, как воздух.

Когда каждый уголок коттеджа блестел, как начищенный галеон, а на каминной полке, у входной двери и на окнах появился красочный осенний декор из ярких кленовых листьев, рябиновых гроздьев и огненно-рыжих тыкв, Гермиона, совершенно довольная и счастливая, уселась в кресло перед камином с чашкой горячего шоколада.

С улицы вернулись бодрые и румяные Драко и Антарес. Эни вприпрыжку поскакал на второй этаж в свою комнату, чтобы переодеться, а Драко зашёл в гостиную и сел в кресло рядом с женой.

— Выдохнула? — спросил он заботливо.

— Почти, — кивнула Гермиона. — Выдохну, когда переведу «Глюкенхайм». Осталось три главы.

— После него будет ещё какой-нибудь «Клюкнутый», ты же знаешь, — Драко откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Конца этому не будет. Нужно уметь дистанцироваться от работы.

— Я позанимаюсь с Эни, — мягко сказала Гермиона. — У него трудности с владением пером и палочкой, нужно развивать правую руку. Мы что-нибудь порисуем.

— Хорошо, — Драко с резким вздохом поднялся с кресла, подошёл к Гермионе, поцеловал её в макушку. — Я разберу бумаги, подготовлю всё к вечеру. Если понадоблюсь — я в своём кабинете.

Гермиона на мгновение молча сжала его ладонь и слабо улыбнулась. В груди возникло странное ощущение.

«Вечно заняты… Мы будто больше не принадлежим друг другу».

Покачав головой, она отогнала от себя эту мысль и поспешила наверх, к сыну, чтобы заняться с ним рисованием. После активно проведённого времени на свежем воздухе Антарес совершенно не мог сосредоточиться на работе карандашом и кистью, вредничал, крутился и пытался всячески саботировать скучное занятие. В конце концов, Гермиона не выдержала, махнула рукой на сегодняшние планы и выдала сыну музыкальную книгу с волшебными сказками. Когда-то это была обычная книга, купленная в каком-то маггловском магазинчике. Она понравилась Гермионе своей яркой обложкой и маленьким встроенным динамиком, воспроизводившим нехитрую мелодию, как музыкальная шкатулка. Немного поколдовав над устройством, Гермиона заставила динамик рассказывать содержание сказок вслух на разные голоса со всяческими звуковыми эффектами и музыкой, так что вместо чтения можно было послушать целый музыкальный спектакль. За это Антарес любил книгу сказок больше всех прочих, даже несмотря на то, что картинки в ней не двигались. Драко, в отличие от сына, был совсем не в восторге от подобного незаконного использования изобретений магглов и хмурился всякий раз, когда Гермиона позволяла Эни часами заслушиваться маггловскими сказками. В конце концов, они договорились, что для соблюдения баланса Драко будет читать Антаресу «Сказки Барда Бидля» (тем более что у них в библиотеке «Ханимуна» стояло целых два экземпляра: один — из Малфой-мэнора, второй — подарок Альбуса Дамблдора).

Схватив любимую книжку, Эни тут же забрался с ногами на письменный стол и нажал на кнопку.

— Хочу сказку про Храброго портняжку!

Книжка ожила, из невидимого динамика полилась весёлая мелодия, и нежный женский голос заговорил:

— Жарким летним днём сидел один портняжка, скрестив ноги, на своём столе у окошка; он был в очень хорошем настроении и работал иглою что было мочи…

Улыбнувшись, Гермиона потрепала сына по голове, шепнула:

— Ты мой храбрый портняжка, — и тихонько вышла из комнаты.

Пора было возвращаться к работе. «Книга сама себя не переведёт, даже если её очень сильно попросить».

В гостиной на длинном столе перед окном поверх груды пергаментов и горы книг всевозможных размеров и сохранности лежал толстый том в синей бархатной обложке, раскрытый чуть дальше середины. Тяжело вздохнув, Гермиона взмахом волшебной палочки подвинула к столу кресло, забралась в него, поджав под себя ноги, и заставила тяжеленный том зависнуть в воздухе перед нею, будто верхом на тумбе для чтения. Следом за «Глюкенхаймом» со стола спорхнули несколько книг поменьше и, шелестя страницами, окружили Гермиону полукругом. Вслед за ними четыре или пять пергаментов, развернувшись, зависли по бокам от кресла, будто пришпиленные к доске объявлений. Гермиона на несколько мгновений прикрыла глаза, собираясь с мыслями, пытаясь поймать особый «переводческий» настрой, а затем приступила к работе.

Не прошло и пяти минут, как она с головой погрузилась в перевод, перестав замечать происходящее вокруг. Руны замелькали перед глазами; слова перевода, выхваченные заклинаниями из справочников, сверкали огненными нитями прямо в воздухе, складывались в причудливые сочетания, свивались в длинные ленты и ложились строем на чистый пергамент у ног Гермионы. Краем сознания она уловила приход няни Милдред и даже, кажется, ответила на её приветствие. Через час подумала, что хочет есть, и неплохо бы заняться обедом. Ещё через полчаса вспомнила, что собиралась послать Милдред за покупками в ближайшую бакалейную лавку, а заодно попросить прогуляться с Антаресом по дороге туда и обратно. Ещё сорок минут спустя, услышав хлопок входной двери, вынырнула из мира «Глюкенхайма» и увидела розовощёкого смеющегося Эни в пальто и Милдред с несколькими бумажными пакетами в руках.

— Э-м-м… Я всё-таки успела попросить вас сходить в лавку? — спросила Гермиона задумчиво.

— Нет, миссис Малфой, — с улыбкой прощебетала Милдред, отправляя пакеты по воздуху в кухню, а сама принялась раздевать подопечного. — Мистер Малфой попросил.

Гермиона отрешённо кивнула и снова вперилась в раскрытую книгу перед собой. Правда, погрузиться в перевод ещё на час уже не смогла. В открытое окно влетела незнакомая сова со свёртком. Гермиона подняла взгляд от толстого тома «Глюкенхайма» и, провожая птицу взглядом, недовольно проворчала:

— Да они просто озверели! По два перевода за раз, где это видано?

Сова угукнула, уронила свёрток Гермионе на колени и с пронзительным криком вылетела в то же окно, откуда прилетела. Гермиона оглядела свёрток. Он был не таким тяжёлым, как «Глюкенхайм», перевязанным бечёвкой с нечёткой сургучной печатью. Взмахом волшебной палочки Гермиона сняла бечёвку и обёрточную бумагу. В свёртке оказался фолиант, очень древний на вид. Это была книга в чёрной кожаной обложке с серебряным тиснением, металлическими уголками и толстыми железными скобами на корешке. В верхнюю часть обложки был вправлен круглый жёлтый камень с чёрной продольной полосой в глубине — он был похож на жуткий змеиный глаз. Под «глазом» было выбито название: «Гримуар».

У Гермионы по спине побежали мурашки. Министерство иногда присылало ей части древних рукописей с упоминанием темномагических ритуалов или описанием тёмных заклинаний. Но никогда раньше не просило её перевести целую книгу по тёмной магии.

К фолианту прилагалась записка: «Перевести как можно скорее».

— Вечно им требуется всё сделать как можно скорее, — проворчала Гермиона себе под нос, с раздражением бросила пугающий фолиант на столик у кресла и гневно воскликнула: — Будто у меня в сутках по сорок восемь часов! А общаться с семьёй или спать, как всем людям, мне, конечно же, не нужно.

— Что ты там бормочешь? — крикнул Драко из кабинета через коридор.

— Ничего, — отозвалась Гермиона. — Очередное задание от Министерства.

Она хотела добавить ещё что-то едкое по поводу внезапных министерских заданий и неуёмных аппетитов, но тут раздался звонок в дверь. Оглядевшись в поисках Милдред и Антареса, Гермиона заметила их силуэты в кухне у разожжённой плиты. Няня что-то готовила, а Эни с любопытством наблюдал за ней и, судя по громкому весёлому голосу, рассказывал что-то забавное. В дверь позвонили снова.

— Да что там такое?! — донеслось раздражённое ворчание Драко из кабинета, а следом за ним — скрип отодвигаемого стула.

Гермиона тяжело вздохнула, отложила палочку и поднялась с кресла. Гостей они не ждали, но среди их старых друзей считалось вполне нормальным нагрянуть вдруг, без предупреждения. В прихожей Гермиона столкнулась с Драко.

— Тебе не стоило беспокоиться, я и сама могу открыть, — пробормотала она, проскользнув мимо него к двери.

— Я думал, ты занята, — пожал плечами Драко, попуская Гермиону вперёд.

На пороге, сияя, как два праздничных фонарика, стояли Гарри Поттер и Джинни Уизли с пухлой корзинкой, накрытой клетчатым полотенцем.

— Привет, Гермиона! — почти в унисон воскликнули оба, едва открылась дверь. — Привет, Малфой!

Драко возвёл глаза к потолку, скрестил руки на груди и привалился плечом к стене, а Гермиона широко заулыбалась и отошла в сторону, пропуская гостей в дом. Джинни тут же вручила ей совсем не лёгкую корзинку. Гарри вошёл следом и кивнул Драко. Тот кивнул в ответ и спросил:

— Какими судьбами?

— О, мы к вам — по важному делу! — поправляя очки, бодро заявил Гарри.

— Ну, кто бы сомневался, — фыркнул Драко.

Джинни подхватила Гермиону под локоть и сказала, указав на корзинку:

— Тут — пирожки и всякие вкусности от мамы. Она пригрозила, что нашлёт на меня заклятие вечной икоты, если я не заставлю вас всё это съесть. Думаю, все вместе мы с этим как-нибудь справимся. Мама отлично печёт.

Гермиона хихикнула в ответ. От корзины и в правду шёл умопомрачительный аромат выпечки с корицей, ванилью и имбирём.

— Передавай Молли огромное спасибо!

— ДЯДЯ ГАРРИ!!! — раздался восторженный вопль с кухни, и в коридор выскочил Эни с улыбкой до ушей.

Гарри наклонился вперёд, широко раскинул руки; Антарес с ходу запрыгнул на него, уцепившись, как обезьянка, всеми конечностями разом. Тут же стащил с Гарри очки и нацепил себе на нос. Гарри благодушно засмеялся и воскликнул:

— Эни! Мой милый проказник, отвечай сейчас же, как твои дела?

— Хорошо!

— Ты слушался маму с папой, пока меня не было? — изобразив строгость, спросил Гарри и взлохматил светлую макушку мальчика.

— Конечно, — кивнул Эни. Вдруг округлил глаза и с восхищением затараторил: — А знаешь, папа сегодня учил меня летать на метле! Правда-правда, у меня новая метла, такая классная, я тебе её покажу!

— Ну, не-ет, — протянул Гарри и наигранно нахмурился. — Это не честно! Я так не играю. Как ты мог так со мной поступить?

Эни растерянно заморгал и обернулся к Драко, ища поддержки. Малфой кривил лицо, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, и только покачал головой.

— Как ты мог учиться полётам на метле и не позвать меня, своего любимого дядю, лучшего в мире летуна на мётлах?! — продолжал Гарри. — Я бы показал тебе тройную петлю с переворотом! Но теперь я обиделся, и никогда не расскажу тебе, как я стал самым юным ловцом в игре квиддич за последние сто лет. А ведь мне было всего одиннадцать!

— Врёшь! — воскликнул Антарес удивлённо и снова обернулся к Драко. — Пап, скажи! Так не бывает!

Драко глянул на Поттера долгим взглядом и, дёрнув бровями, ответил:

— Я что-то такого не припомню.

— Это потому, что тебе бладжером голову отшибло, — отозвался Гарри, спустил Антареса на пол и обратился к Гермионе: — Ну, что же мы тут стоим посреди коридора? Может, пригласишь нас в гостиную? Там всем хватит места. И я бы не отказался от чашечки чаю.

Гермиона тут же закивала и провела гостей за собой в большую комнату. Взмахнула палочкой, убирая все книги и пергаменты с глаз долой, и отправилась на кухню вместе с корзиной, чтобы к чаю подать выпечку на красивом старинном блюде. Гарри уселся в кресло у камина, Джинни встала за его спиной, опёршись о спинку, а Антарес угнездился на подлокотнике справа. Драко сел в кресло напротив, закинул ногу на ногу.

— Как дела с семейным бизнесом? — поинтересовался Гарри из праздного любопытства.

— Всё отлично, — ответил Драко. — А как у тебя в Аврорате?

— Да вот, — Гарри неопределённо пожал плечами, — в последнее время какое-то странное затишье, как перед бурей. Ни тебе непростительных заклятий, ни обезумевших колдунов с враждебными намерениями, ни взбесившихся артефактов… Будто тёмная магия совсем пропала. Но ведь так не бывает, верно?

Драко нахмурился.

— Не пытайся разглядеть чёрную кошку в тёмной комнате, Поттер. Её там нет.

— Да, знаю, — вздохнул Гарри. — Наверное, я просто отвык от мирной жизни. Вернее, всё никак не привыкну к ней.

— О каком важном деле ты хотел поговорить?

Гарри бросил на Малфоя подозрительный взгляд и протянул с сомнением:

— Только не говори, что ты не читаешь «Пророк».

— Удивись, Поттер, но нет, не читаю, — ответил Драко. — Терпеть не могу эту продажную газетёнку.

— Значит, для тебя это будет новостью, — сказала Джинни. — Только подождём Гермиону, вы должны выслушать нас оба.

Драко поджал губы. Он не любил загадки, тем более, если они касались Гарри Поттера. С самого школьного детства это было для него самым невыносимым раздражителем. От желания узнать всё прямо сейчас и немедленно начинало сводить желудок.

— Дядя Гарри, пойдём, я покажу тебе свою новую метлу! — Антарес заёрзал на подлокотнике кресла и потянул Гарри за рукав. Ему наскучило слушать глупые взрослые разговоры. — Она наверху, в моей комнате!

— Да? — Гарри заинтересованно глянул на мальчика. Снял с него очки и водрузил себе на нос. — Знаешь, я бы очень хотел взглянуть на неё, но, боюсь, сейчас вернётся твоя мама, и нам придётся продолжить разговор, так что подняться наверх мы, увы, не успеем. Но вот если бы ты сам принёс метлу сюда, я бы с радостью оценил твои успехи в полётах!

— Я сейчас! — воскликнул Антарес, соскочил с коленей Гарри и понёсся на второй этаж, дробно топая по лестнице.

Гарри улыбнулся ему вслед. В гостиную вернулась Гермиона, левитируя перед собой серебряный поднос с дымящимся чайником, стопкой фарфоровых чашек и большим блюдом с выпечкой от миссис Уизли.

— Прошу всех к столу!

Гарри с Джинни и Драко уселись за уютный овальный стол под белой скатертью. Гермиона разлила всем чай и села рядом с мужем, приготовившись слушать.

— Итак, — со вздохом сказал Гарри, обхватив горячую чашку обеими руками. — У нас есть одна небольшая новость. Так, крохотная новостишка, думаю, совершенно ожидаемая и малоинтересная, но вы, всё же, должны знать, потому что, я надеюсь, примете в этом участие.

Гермиона и Драко с непониманием переглянулись. Джинни фыркнула в свою чашку.

— В общем говоря, — продолжил Гарри, и на лице его появилась довольная улыбка, — мы с Джинни решили пожениться.

— О, неужели? — протянул Драко с усмешкой и откинулся на спинку стула. — Признаю, Поттер, ты умеешь заинтриговать. Я уж, было, подумал, что случилось что-то важное.

— Но это очень важно! — возразила Гермиона, сияя. — Поздравляю! Поздравляю, Гарри! Вы так долго к этому шли… Джинни! — она вскочила со стула, кинулась к улыбающейся подруге и заключила её в объятия. — Я так рада за вас, это так замечательно! Боже, я, кажется, сейчас заплачу…

— Ну, вот ещё, — фыркнул Драко. — Никогда не думал, что ты настолько сентиментальна.

— Гермиона, Драко, приглашаем вас вместе с Антаресом на нашу с Гарри свадьбу! — объявила Джинни торжественно.

— О, спасибо! — воскликнула Гермиона. — Конечно, мы обязательно придём, разве мы можем такое пропустить, верно, Драко?

Он не успел ответить — в гостиную ворвался Антарес со своей новой метлой и бросился к Гарри.

— Вот, смотри! Она классная, правда?

Гарри взял метлу, которая была не длиннее его собственной руки, и с восторгом осмотрел её от края древка до кончиков прутьев. Заметил золотую гравировку «Нимбус-2000» и постарался сделать вид, что совсем не удивлён.

— Сынок, сейчас не совсем подходящее время, чтобы… — начала, было, Гермиона, но Джинни решительно перебила:

— Брось, Гермиона! Ты посмотри, какая отличная метла у нашего Эни! — она склонилась над мальчиком, так же пристально рассматривая его драгоценную игрушку. — На такой метле ты быстро научишься настоящим полётам. Когда поступишь в Хогвартс, обязательно запишись в команду по квиддичу! Мы с Гарри всему тебя научим…

— Эй! — возмущённо воскликнул Драко. — Вообще-то, Антареса есть, кому учить!

— Да ладно тебе, Малфой, — Гарри по-дружески толкнул его в плечо. — Не ревнуй. Конечно, ты будешь его главным и самым лучшим учителем.

Гермиона тяжело вздохнула:

— Боже, а я ведь надеялась, что в моём мире останется хотя бы один человек, не помешанный на квиддиче…

Гарри, Джинни и Драко дружно засмеялись. Гермиона подхватила. Эни, глядя на них, тоже звонко захохотал. Наконец, все уселись за стол (метла заняла почётное место на собственном отдельном стуле) и принялись пить чай и угощаться вкусностями. Антаресу рассказали, что дядя Гарри и тётя Джинни скоро собираются пожениться и приглашают его в гости на торжество, на что он удивлённо округлил глаза и бесхитростно спросил:

— Значит, это вы нарочно для меня придумали? Чтобы я посмотрел свадьбу?

— Конечно, милый мой, именно для тебя, — с трудом сдерживая смех, сказала Джинни.

— Ты будешь самым главным гостем, — утвердительно закивал Гарри. — Будешь идти перед нами по ковровой дорожке и приветствовать всех остальных, прямо как министр магии. Если, конечно, хочешь.

— Хочу, хочу! — нетерпеливо воскликнул Эни и заёрзал на стуле. — Давайте уже скорее пойдём на свадьбу! Дядя Гарри, когда будет свадьба?

Гермиона и Драко с тем же вопросом на лицах уставились на друзей.

— Пятнадцатого октября, — сказала Джинни. — Не хотим откладывать надолго.

— Кроме вас этого пока никто не знает, — добавил Гарри. — И не должен узнать. Даже родственники Джинни пока не в курсе, иначе не избежать утечки в прессу. А я меньше всего хочу видеть толпы репортёров на церемонии.

— От них всё равно никуда не деться, — вздохнула Джинни. — Но мы придумали скрывать дату свадьбы, пока возможно. Чтобы не слетелся весь рой.

— О, — протянула Гермиона с пониманием. — Хорошо, мы никому не скажем. Кто из друзей будет на свадьбе?

— Фред и Джордж возвращаются из Франции завтра утром, к обеду будут в «Норе», — сказал Гарри. — Там намечается шумная семейная встреча.

— Прилетайте к нам часам к пяти, — добавила Джинни. — Все будут страшно рады вас видеть. В последнее время вы двое редко к нам выбираетесь.

— А Молли не будет против? — спросила Гермиона с сомнением.

— С ума сошла?! — негодующе воскликнул Гарри. — Да она только о вас и говорит. Соскучилась по Антаресу. Эни ждёт полный шкаф фирменных бабушкиных свитеров на зиму и целая гора сладостей.

— Да? — у Эни тут же загорелись глаза.

— Сын, от сладкого портятся зубы и болит живот, — строго сощурившись, предупредил Драко. — Даже не рассчитывай, что я позволю тебе съесть кучу сладостей за раз.

Гарри возмущённо фыркнул.

— Какие мы суровые! Сам-то ты в детстве сладким не брезговал.

— А ты-то его хотя бы пару раз нюхал? Или только в витринах кондитерских видел?

— Хватит вам! — вклинилась Гермиона. — Как дети, ей-богу! Нашли место и время.

— У нас любовь, — буркнул Драко, отводя взгляд от цепких глаз Поттера.

Джинни рассмеялась, прикрывая набитый рот ладонью.

— Кстати, Рон и Луна тоже возвращаются из своего путешествия, — заметил Гарри, наливая новую порцию чая себе и сидящему рядом Антаресу. — Надеюсь, они не привезли мне этого иглозубого чего-то-там, а не то придётся сдать его на воспитание Хагриду. Ты же знаешь, я не очень-то дружен со всякими жуткими волшебными тварями.

— А судя по твоему решению жениться — так и не скажешь, — заметил Драко.

Гермиона вытаращилась на мужа почти с ужасом. Зато Джинни фыркнула так, что чай полился из носа. Антарес тут же оглушительно рассмеялся, повизгивая от восторга. Гарри засмеялся тоже. Гермиона поняла, что они не обижаются, и расслабилась. От сердца отлегло.

— В общем, завтра в «Норе» будет отличный ужин в честь воссоединения семьи, — подытожил Гарри. — Мы ждём вас всех втроём.

Гермиона бросила осторожный взгляд на нахмурившегося Драко и с натянутой улыбкой ответила:

— Я очень постараюсь, Гарри. Мы с Эни, в самом деле, давно не были в «Норе». Я бы хотела увидеться со всеми, пообщаться. Правда, не могу ничего обещать: видишь, какая куча работы ещё не сделана, — она махнула рукой в сторону письменного стола, заваленного бумагами.

— Всю работу всё равно не переделаешь, — легкомысленно отмахнулась Джинни. — Один вечер позволительно передохнуть даже такой ценной сотруднице Министерства, как Гермиона Малфой. И я не принимаю никаких возражений!

— Ну, хорошо, хорошо, — неуверенно согласилась Гермиона и снова глянула на Драко. — Как ты думаешь…

— Никак, — не дал ей договорить он. — Свадьба — это одно дело. И совсем другое — ужин там, где мне находиться противопоказано.

— Напрасно ты это, Малфой, — покачал головой сразу помрачневший Гарри. — Мистер и миссис Уизли никогда не относились к тебе с неприязнью. Особенно после всего, что ты сделал для Ордена…

— Спасибо, Поттер, но я — пас, — резко ответил Драко, вытер губы салфеткой и встал из-за стола. — Без обид. Поздравляю с непростым решением жениться на этой Мегере, и давай на этом остановим наши дружеские возлияния. Встретимся на свадьбе. Извини, мне нужно заняться бумагами…

Кивнув на прощание гостям, Драко вышел из комнаты и скрылся в кабинете, закрыв за собой дверь. Гарри тяжело вздохнул и тоже поднялся из-за стола. Заметив растерянный и немного грустный взгляд Гермионы, тепло улыбнулся, похлопал её по руке и сказал с нарочитой бодростью:

— Не переживай, Гермиона! Всё в порядке. Я его понимаю и зла не держу. Мне бы, например, тоже не хотелось гостить в Малфой-мэноре. Не требуй от него того, что он не в состоянии себе позволить. Придёт время — и всё поменяется.

— А если нет? — тихо проронила Гермиона, обхватив себя руками за плечи.

— Значит, мы с ним будем любить друг друга на расстоянии, — ехидно усмехнувшись, пошутил Гарри. — Спасибо за чай. Не вешай нос! У нас скоро свадьба.

— Ещё раз поздравляю, — слабо улыбнулась Гермиона и пошла вслед за Гарри в коридор. Джинни за руку с Антаресом шли сразу за ними.

— Ещё раз спасибо, — кивнул Гарри. — Уверен, ты унесёшь нашу маленькую тайну в могилу, но молю всеми богами, не позволяй Малфою трепаться.

— Ой, Гарри, он уже наверняка забыл, о чём вообще шла речь, — отмахнулась Гермиона. Поочерёдно обняла друзей на прощание. — Заходите ещё. Просто так, поболтать. Если будет время.

— Хорошо. До встречи!

— Не скучай, Эни, скоро увидимся! — Джинни обняла и поцеловала Антареса, который отчаянно сопротивлялся «телячьим нежностям». Выпрямилась и взяла Гарри под локоть.

Поттер открыл дверь и нос к носу столкнулся с новым визитёром, как раз поднявшим руку, чтобы позвонить в колокольчик. Это был темнокожий широкоплечий мужчина с ослепительной белоснежной улыбкой, в стильном тёмно-сером костюме и дорогой дорожной мантии — школьный друг Драко Малфоя, Блейз Забини. Пару мгновений Поттер и Забини глядели друг на друга, остолбенев от неожиданности. Затем молча кивнули друг другу в знак приветствия. Блейз отступил в сторону, выпуская Гарри и Джинни из двери.

— До встречи, Гермиона! — Джинни помахала подруге рукой и вместе с Гарри направилась к калитке, чтобы аппарировать за территорией коттеджа.

Забини проводил рыжую ведьму оценивающим взглядом, а затем обратился к Гермионе:

— Приветствую прелестную хозяйку этого прекрасного коттеджа! Прошу прощения за внезапное вторжение, я не знал, что у вас гости.

Гермиона улыбнулась и ответила:

— Сейчас ты — наш гость. Кажется, Милдред уже приготовила обед. Проходи, ты как раз вовремя.

— Как сказать, — задумчиво протянул Блейз и тут заметил спрятавшегося за спиной у Гермионы Антареса. — О, кого я вижу! Мистер Антарес Септимус Малфой, вы ли это?

— Я, — откликнулся Эни, шагнул вперёд и протянул Блейзу руку. — Здравствуйте, мистер Забини.

— Приветствую вас, мистер Малфой, — с самым серьёзным видом Блейз пожал протянутую крохотную ручку. — Не соблаговолите ли вы проводить меня к вашему достопочтенному отцу? Я бы хотел с ним переговорить.

Антарес поднял немного растерянный взгляд на мать. Драко запрещал входить в запертый кабинет и отрывать его от работы. Это было одним из непреложных правил, которое даже его непоседливый сынок отважился бы нарушить только в случае землетрясения или пожара.

— Всё в порядке, Эни, — с подбадривающей улыбкой кивнула Гермиона. — Думаю, папа обрадуется, если ты скажешь ему, что пришёл его друг.

Антарес тут же просиял и взмахнул рукой в сторону отцовского кабинета:

— Прошу за мной, мистер Забини.

Блейз ослепительно улыбнулся, скинул мантию на крючок в прихожей и проследовал за мальчиком вглубь дома.

— Я надеюсь, ты останешься на обед, — вслед ему сказала Гермиона. -Поставлю ещё один прибор для тебя.

Блейз только взмахнул рукой в знак согласия. Остановился у кабинета Драко, небрежно постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул выкрашенную светлой краской дверь и вошёл.

Драко поднял возмущённый взгляд от длинного свитка пергамента, который держал в руках, и хотел гневно отчитать вошедшего, но увидел ухмыляющуюся физиономию Забини и удивлённо поднял брови. Рядом с Блейзом, вперив взгляд в пол, переминался с ноги на ногу смущённый Антарес.

— Ми… ми-мистер Забини пришёл с тобой поговорить, — промямлил он.

Драко медленно кивнул.

— Я вижу. Спасибо, сын, что показал мистеру Забини, где находится мой кабинет.

Эни икнул от страха. Несмотря на свою проказливую натуру, он очень не любил огорчать отца и боялся, что тот станет ругаться из-за нарушенного правила. Блейз чутко уловил это напряжение между Драко и Антаресом и мягко сказал:

— Я бы и сам нашёл кабинет, но Антарес, как настоящий вежливый хозяин, предложил проводить меня. Не вини его за это.

— Винить? — Драко приподнял одну бровь, отложил пергамент и присел на край стола. — Я только что поблагодарил его. Кажется, ты что-то неправильно расслышал.

— Я всё правильно увидел, — парировал Блейз, подходя ближе. — Ты взглядом готов испепелить бедного мальчишку, а ведь он всего лишь хотел сделать доброе дело.

— Добрыми намерениями выстлана известная дорожка, — заметил Малфой.

— Извини, пап… — пробормотал Антарес, обращаясь к собственным ботинкам. — Я больше не буду.

Драко медленно выдохнул, шагнул мимо Блейза к сыну и, наклонившись вперёд, положил руку ему на плечо. Антарес тут же вскинул голову, глянув на отца.

— Всё в порядке, Эни, — сказал Драко. — Я не злюсь. Спасибо, что привёл Блейза. Улыбнись, — он поддел пальцем кончик курносого мальчишеского носа, и Антарес тут же поджал губы, пряча улыбку. — Возвращайся к маме, нам с мистером Забини нужно поговорить.

— Хорошо, — кивнул Эни и почти вприпрыжку выскочил за дверь.

Драко распрямился, обернулся к Блейзу и с осуждением покачал головой.

— Хотя бы намекнул, что собираешься в гости. Совиная почта нынче не работает?

— Я думал прислать громовещатель, но решил, что будет много чести, — ухмыльнулся Блейз. — Не верится, что ты стал настоящим строгим папашей. Держишь марку, нечего сказать.

— Я? Строгий папаша? — Драко искренне удивился. — Да я — сама лояльность. Если бы ты знал, как ловко мистер Антарес Малфой умеет вить верёвки из окружающих! Не обольщайся его ангельским личиком и скромно опущенными глазками.

— Весь в отца, — заметил Блейз и добродушно хохотнул.

Драко криво усмехнулся и указал на старинный кожаный диван у стены.

— Располагайся. Ты ведь по делу? Или просто соскучился?

Блейз сел на диван, с удовольствием вытянув ноги и закинув руку на спинку.

— Я — по делу. И соскучился. По во-он той замечательной бутылке в твоём шкафу.

Драко усмехнулся, вынул палочку из поясных ножен и заставил бутылку дорогого ирландского огневиски и два бокала с тихим хрустальным звоном вылететь из шкафа. Бутылка прямо на лету на дюйм наполнила бокалы янтарной жидкостью. Один подплыл к Драко, другой — к Блейзу. Бутылка бесшумно опустилась на письменный стол и закрылась пробкой.

— Позёр, — фыркнул Блейз. Отсалютовал Драко бокалом и пригубил огневиски.

— Что празднуем? — поинтересовался Драко, повторив за Блейзом.

— Победу закона и вселенской справедливости.

Драко настороженно нахмурился и отставил бокал в сторону.

— О чём это ты?

— Вчера вечером завершилось последнее слушание Визенгамота по делу Макнейра и Тикнесса, — мрачно произнёс Блейз. — Последние официально признанные Пожиратели смерти осуждены на пожизненное заключение в прекраснейшей из тюрем.

Драко невесело усмехнулся и уставился в окно. В яблоневом саду тихо падали на землю пожелтевшие листья; солнце играло на ярко-красных наливных боках крупных яблок; ослепительно-голубое небо на их фоне выглядело слишком чистым и ненастоящим, как отражение сна во сне. Эта чистота угнетала, напоминая о своём существовании в мире. Увы, Драко не мог похвастаться такой же внутренней чистотой, несмотря на все свои добрые намерения и правильные поступки. Уродливая чёрная татуировка хоть и поблёкла и стала почти неразличимой, но никогда не может быть стёрта окончательно. Драко неосознанно сжал рукой левое предплечье. От Блейза не укрылся этот жест.

— Ты — счастливчик, Малфой. Вышел сухим из воды.

— Только сначала утонул, — пробормотал Драко себе под нос и решительно тряхнул головой. — Не будем об этом! Каждый причастный сам выбирал свой путь, и все получили по заслугам. Пора перестать жить прошлым, не находишь?

— Согласен с тобой, — кивнул Блейз. — Просто решил поделиться новостью. Так уж вышло, что мне довелось присутствовать на этом заседании. Суд, выстраивая обвинение, опирался на материалы вашего старого дела. Знаешь, ты в министерских кругах — прямо-таки герой! Почти как Поттер, только намного более знатный и богатый. Тебе бы баллотироваться на пост министра вместо Шеклболта в следующем году. Не рассматривал такой вариант?

Драко иронично хихикнул.

— На кой чёрт мне сдалась вся эта мышиная возня? Пусть красивой витриной работает кто-нибудь другой. Моя задача — сохранять в наших руках рычаги управления и преумножать благосостояние семьи.

Блейз кивнул с пониманием.

— Что, собственно, я и ожидал услышать от Малфоя. Кстати говоря, в связи с официальным прекращением судебного разбирательства о Пожирателях, некоторые наши друзья решили воспользоваться прекрасной возможностью и свалить за кордон. Пока ветер не переменился.

— Кто? — без особого любопытства спросил Драко.

— Гойл уплывает в Америку, — ответил Блейз и залпом допил остатки виски. — Говорит, что на стажировку по обмену опытом с тамошними колдунами. Но я думаю, что он просто решил сбежать навсегда. Здесь ему делать нечего. Британия уже не та, что раньше.

В голосе Блейза сквозило какое-то едва уловимое тоскливое чувство. Драко внимательно вгляделся в глаза друга и внезапно осознал, что Блейз тоже рассматривает возможность уплыть за океан. Поджав губы, Драко подавил глупое ревнивое желание высказать Забини своё возмущённое «фи!». В конце концов, Блейз имеет право сам решать свою судьбу. Он ведь не обязан провести всю свою жизнь, присматривая за Малфоем, чтобы иногда наведываться в гости.

Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Драко взял свой бокал, отпил немного и спросил как бы невзначай:

— Как там Тед? Слышал о нём что-нибудь?

Блейз отвёл взгляд, с мрачным прищуром глянул в окно.

— Малыш Тедди всё никак не свернёт с тёмной дорожки. Я слышал от знакомых, что мистер Нотт-младший занимается чернокнижием и некромантией.

Драко удивлённо приподнял бровь.

— Весьма… м-м… неожиданная новость.

— Да брось, — скептически усмехнулся Блейз. — От Теда стоило ожидать чего-то подобного. Он ещё в школе был одним из первых кандидатов в Пожиратели. А поскольку организации теперь не существует, а все последователи Того-Кого-Нельзя-Называть сидят под замком, он делает своё дело втихомолку. Принимает заказы на тёмные ритуалы от богатых волшебников, не желающих самостоятельно марать руки.

— Расчленяет трупы? — брезгливо поморщился Драко.

— И это — тоже, — кивнул Блейз. — Ну, знаешь, не всем же ходить носом кверху и задевать нимбом канделябры. Кто-то должен и грязную работу выполнять.

Драко только покачал головой. В дверь тихо постучали.

— Войдите, — отозвался Малфой.

В приоткрытую щёлку высунулась белая голова Антареса. Драко тут же спрятал бокал с виски за спину.

— Папа, дядя Блейз, мама зовёт вас к столу. Обед подан.

Драко кивнул.

— Хорошо, мы уже идём.

Антарес скрылся за дверью.

— Почему не заведёшь себе домового эльфа? — спросил Блейз, встав с дивана. — У вас в мэноре их с десяток, мог бы и забрать одного в «Ханимун».

— Ты что! — Драко тут же поднёс к губам указательный палец и обернулся на закрытую дверь, будто сквозь неё кто-то мог услышать их разговор с другой стороны. — Не смей даже упоминать об этом. Забудь об их существовании.

— Почему? — удивился Блейз.

— Потому что это — очень болезненная тема, — пояснил Драко. — Во всех смыслах. В тот единственный раз, когда мы с Гермионой заговорили о домовых эльфах — я пытался убедить её в справедливости и исторической значимости их служения семьям волшебников, — я получил два… или три? — заклятья ватных ног и косноязычия и почти час чурбаном валялся на ковре в гостиной. Больше я такого унижения не переживу.

Блейз от души расхохотался и хлопнул Драко по плечу.

— Однако! И как ты это терпишь? Ты ведь всегда был несносным снобом.

— Она… умеет убеждать, — таинственно усмехнувшись, ответил Драко и вместе с Блейзом покинул кабинет.

После обеда, проводив Блейза, Драко и Гермиона вышли в сад подышать свежим воздухом. Антарес захватил с собой свою любимую книгу сказок и умчался к краю пшеничного поля, где через крохотный ручей были перекинуты старые деревянные мостки. Там, под сенью ещё совсем зелёной ивы, шатром раскинувшейся над ручьём, он обожал проводить своё время, придумывая игры, строя шалаши и сочиняя всяческие забавные детские истории. Гермиона переживала по поводу того, что у Антареса мало друзей-погодок, но его самого это мало беспокоило. Тех редких встреч с детьми друзей в «Норе» или на светских встречах в Малфой-мэноре ему вполне хватало для того, чтобы утолить жажду общения. Ему гораздо больше нравилось проводить время с отцом в саду и в парке или слушать рассказы няни Милдред обо всём на свете. Гермиона даже слегка ревновала, хотя ни за что и никому не показала бы этого. Воспоминания о несостоявшемся будущем, когда она растила Антареса в одиночку и была с ним очень близка, иногда всплывали в памяти и болезненно кололи в самое сердце.

Сев на скамью в тени беседки, Гермиона обхватила плечи руками и задумчиво вгляделась в сизую даль на горизонте. Осень подступила к самому коттеджу: поля пожелтели, леса подёрнулись серой дымкой. Голубое ясное небо казалось необычайно высоким и холодным, хотя солнце было ещё совсем по-летнему тёплое. Драко сел рядом с женой и приобнял её за талию. Гермиона опустила голову ему на плечо.

— Гермиона, — тихо позвал Драко.

— М? — отозвалась она.

-Может, ты, всё же, подумаешь насчёт сегодняшнего вечера? Эни не видел Нарциссу целое лето.

— Вернее сказать, Нарцисса не смогла или не захотела увидеть Эни целое лето, — возразила Гермиона.

Драко нахмурился.

— Я понимаю, почему тебе так претит находиться в Малфой-мэноре. Мне самому это место навевает множество не самых приятных воспоминаний. Но сегодня — важный день. Если я явлюсь на ужин один, это будет неправильно.

— Неправильно?

— Нас пригласили вдвоём, отказываться невежливо, — попытался объяснить свою позицию Драко. — И потом, я ведь должен произвести на гостей положительное впечатление, а что может быть более положительно, чем образ семейного человека?

— Так я нужна тебе на ужине только в качестве демонстрации твоего статуса? — с негодованием протянула Гермиона, подняв брови.

— Нет, — ответил Драко. — Ты нужна мне в качестве моей любимой жены, которая обещала поддерживать меня в радости и печали. Но такого обоснования недостаточно для твоего прагматически настроенного мозга, ведь так?

Гермиона хмыкнула.

— У меня, если хочешь знать, тоже есть вопросы к любимому мужу, который клялся быть со мной рядом. Конечно, семейное торжество в кругу моих друзей — это совсем не то же самое, что светский раут с иностранцами, но всё же. Я была бы очень признательна, если бы и мои друзья увидели, что я всё ещё замужем.

Драко поджал губы, со странным чувством глядя на Гермиону. В его серых глазах явно читалась развернувшаяся в душе тяжёлая внутренняя борьба.

— Если я соглашусь слетать с тобой в «Нору», ты пойдёшь со мной на ужин к моим родителям? — наконец, спросил он.

Гермиона медленно кивнула.

— Что ж, — вздохнул Драко, — похоже, нам обоим придётся пойти на компромисс. Так и быть. Я полечу с тобой на эти безумные посиделки у безумных Уизли.

Гермиона невесело усмехнулась и осторожно сказала:

— Только давай договоримся, что ты будешь… м-м… терпимее.

— Я буду предельно тактичен, — скривился Драко. — Насколько позволит моё хладнокровие.

Гермиона тяжело вздохнула. Идея позвать Драко с собой в «Нору», когда там будет куча народу, перестала казаться ей такой уж замечательной.

— Хорошо, — кивнула она. — В таком случае, сегодня вечером мы с Антаресом отправляемся с тобой в мэнор.

Драко улыбнулся, на этот раз без сарказма, и поцеловал Гермиону в висок. С севера налетел порыв холодного ветра, и Драко обнял жену, прижав к себе, чтобы согреть.

— Спасибо, Гермиона.

Она тоже улыбнулась, почувствовав, как тепло его тела и мягкий голос прогоняет все надуманные тревоги и сомнения. Ей хотелось задержать это чувство, заставить мгновение остановиться, чтобы сидеть вот так, рядом с мужем, любоваться осенним садом и полями и ни о чём не беспокоиться.

Но тут с дальнего края сада раздался восторженный вопль Антареса, а затем — топот бегущих по садовой дорожке ног.

— Наш сын что-то нашёл, — философски заметил Драко.

— Надеюсь, это не крот и не виноградная улитка, — отозвалась Гермиона. — Не переживу мучений несчастного животного.

Драко засмеялся и выпрямился на скамье, оглядываясь. Антарес нёсся на всех парах к беседке, с трудом удерживая на вытянутых руках раскрытую музыкальную книгу.

— Если он посадил на книгу какого-нибудь червяка, я его убью, — обернувшись, прошипела Гермиона.

— Конечно, ведь единственным книжным червём в нашей семье можешь быть только ты, — с самой серьёзной миной на лице подхватил Драко.

Едва не споткнувшись о ступеньку, Антарес влетел в беседку, задыхаясь от восторга, протянул книгу родителям и завопил:

— Смотри, пап! Мам! Смотрите!..

Оба дружно опустили взгляд на страницу, ожидая увидеть что угодно, но только не то, что увидели.

Картинки на странице двигались, подстраиваясь под звучащую из динамика сказку. Гермионе на мгновение почудилось, что она смотрит мультфильм по телевизору — настолько синхронно звучал текст и двигались нарисованные в книге фигурки. В первое мгновение она не поняла, что так обрадовало Антареса, а потом вспомнила, что рисунки в маггловской книге не могут вести себя так. Почувствовав лёгкое беспокойство, Гермиона подняла взгляд на сына.

— Эни, солнышко, ты не брал мою или папину палочку?

— Нет, — покачал головой Антарес, сияя, как начищенный галеон.

— Это ты заставил картинки двигаться?

— Да! Я очень сильно захотел, чтобы они показали мне настоящую сказку, и они начали показывать!

Гермиона взглянула на Драко, ища объяснения происходящему. Она знала, что спонтанная магия может начать проявляться у детей разными способами, и хотела быть уверенной в том, что с Антаресом всё в порядке. Но по тому, каким озабоченным стал взгляд Драко, поняла, что здесь не всё так радужно.

— В чём дело? — тихо спросила она. — Разве это — не в порядке вещей?

Драко неуверенно пожал плечами.

— Не знаю. Я в детстве тушил свечи во всём мэноре силой мысли, когда злился, но это была магия самого примитивного уровня. Может быть, в том, что Эни сделал, нет ничего необычного. Он ведь любит рисовать, поэтому влиять на картинки на бумаге у него получается лучше всего.

— Но? Есть ведь какое-то «но»?

Эни растерянно переводил взгляд с матери на отца, не понимая, почему их так взволновало его открытие.

— Но преобразить предмет из мира магглов сложнее, чем оживить картинку, нарисованную магом, — пояснил Драко. — Использование маггловских штучек в магических целях весьма трудозатратно и не всегда имеет смысл. Этим занимаются взрослые опытные колдуны, причём, как тебе должно быть хорошо известно, подобная магия незаконна.

Гермиона сделала вид, что не понимает прозвучавшего намёка, и, выдавив неправдоподобную улыбку, сказала Антаресу:

— Эни, солнышко, мне очень нравится то, что ты придумал. Теперь книга будет не только рассказывать, но и показывать тебе сказки.

— А ты не станешь ругаться и забирать её у меня? — встревоженно спросил Антарес и прижал своё сокровище к груди.

— Нет, конечно, с чего ты взял? — удивлённо спросила Гермиона.

Антарес как-то странно посмотрел на неё, потом — на Драко, и выдавил:

— В прошлый раз папа забрал её у меня и сказал, что мне больше нельзя читать эти сказки.

Гермиона обернулась к Драко, пронзила его негодующим взглядом. Тот с непониманием поднял брови и отрицательно закачал головой в ответ на невысказанный вопрос: «Я этого не делал».

— Всё хорошо, Эни, никто не заберёт у тебя любимую книгу, — сказала Гермиона ласково. — Она — твоя навсегда.

— Спасибо, мам, — Антарес тут же заулыбался, клюнул Гермиону поцелуем в щёку и помчался в коттедж, показывать ожившие картинки няне Милдред.

— Как ты мог? — возмущённо прошипела Гермиона, когда Эни отошёл подальше и не мог её услышать.

— Мог что? — так же возмущённо отозвался Драко. — Если бы я отобрал у Эни эту книжонку, она уже догорала бы в камине. Но он только что показал её нам целую и невредимую, нет?

Гермиона неуверенно кивнула.

— Значит, никакого «прошлого раза» не было, — сделал вывод Драко. — Эни просто фантазирует. У него сейчас такой период. Я в пять лет тоже рассказывал Люциусу, что у нас в коридоре возле малого зала живёт настоящий акромантул, но это же не значит, что он в самом деле там жил.

— Надеюсь, ты прав, — согласилась Гермиона, но всё же беспокойство не покинуло её окончательно.

* * *

Ближе к пяти часам вечера в дверь снова позвонили. Сидящие в гостиной Драко и Гермиона настороженно переглянулись.

— Что за приёмный день у нас сегодня? — с нервным смешком спросила Гермиона и направилась в прихожую.

Открыв дверь, она замерла в изумлении. Драко, выглянувший из двери гостиной, тоже застыл, как столб, увидав нежданного визитёра.

На пороге коттеджа стояла профессор МакГонагалл. За последние пять лет она нисколько не изменилась, выглядела всё такой же строгой и подтянутой, с забранными в высокий пучок седыми волосами под остроконечной шляпкой, в глухом тёмном платье и клетчатой зелёной мантии. В руках Минерва держала небольшую картонную коробку, чем-то похожую на маггловский почтовый бокс.

— Добрый вечер, миссис Малфой, — поздоровалась она.

Гермиона улыбнулась и распахнула дверь пошире:

— Профессор МакГонагалл! Здравствуйте! Проходите скорее в дом, мы всегда рады вас видеть!

Коротко кивнув, Минерва перешагнула порог и, увидев Драко в глубине коридора, приветственно склонила голову:

— Мистер Малфой, добрый вечер!

Драко только кивнул в ответ и молча скрылся за дверью гостиной.

Профессор МакГонагалл сняла мантию и шляпку, поправила и без того идеально приглаженные волосы — и всё это, не выпуская из рук таинственную коробку. Гермиона, не подавая вида, что заинтересована, вежливо спросила:

— Чему обязаны вашим визитом, профессор? Что-то случилось?

— О, нет, не беспокойтесь, мисс… миссис Малфой.

— Можно просто «Гермиона», профессор, — с улыбкой предложила Гермиона.

Профессор МакГонагалл сдержанно кивнула.

— Гермиона, — по привычке строго сказала она при этом. — Мне нужно поговорить с вами и вашим мужем. Это, в общем-то, не срочно, но я бы хотела разобраться с одним делом, которое давно не даёт мне покоя.

— Хорошо, профессор, как скажете, — тут же согласилась Гермиона. — Проходите сюда, прошу вас. Выпейте чаю?

— Да, благодарю.

Вместе они вошли в гостиную, где застали Драко, сидящего у камина, наполовину закрывшись свежи номером «Всемирных Волшебных новостей». Гермиона предложила Минерве сесть к столу и захлопотала над чаем.

Поставив на стол таинственную коробку, профессор МакГонагалл не терпящим возражений тоном громко сказала:

— Мистер Малфой, вам придётся оторваться от увлекательного чтения и присоединиться к нам. Это касается и вас тоже.

Драко не ответил. Молча сложил газету, поднялся с кресла и подошёл к столу. Гермиона заметила, как выражение его лица с нейтрально-равнодушного медленно сменяется на озлобленно-раздражённое. Профессора МакГонагалл он недолюбливал ещё со школы.

Не обращая внимания на настроение Малфоя-младшего, профессор подвинула коробку на середину стола и вынула из кармана платья небольшой лист пергамента, сложенный вчетверо.

— Эту коробку я нашла полгода назад, — начала она объяснять цель своего визита. — Когда разбирала старые пергаменты в директорском кабинете Хогвартса, в одном из шкафов обнаружился потайной ящик. С виду он был неприметен, но при этом не защищён никакими заклинаниями. Очевидно, он был оставлен легко обнаружимым для того, чтобы его содержимое могло быть найдено.

— И как это связано с нами? — нетерпеливо спросил Драко.

— Не спешите, мистер Малфой, сейчас я всё расскажу, — отрезала Минерва и продолжала в той же строгой лаконичной манере: — В том же ящике была найдена записка, в которой владелец коробки требует передать её Драко Малфою или Гермионе Грейнджер лично в руки и не вскрывать без их — то есть, вашего — добровольного согласия.

Драко и Гермиона переглянулись. Кто-то оставил для них послание и странную коробку неизвестно с чем внутри и спрятал всё это в потайном ящике в директорском кабинете? Это было очень странно.

— Коробка, естественно, проверена на наличие опасных чар и предметов всеми известными способами, — продолжила профессор МакГонагалл. — Установлено, что она полностью безопасна, как и её содержимое.

— Кто её проверял? — тут же спросил Драко.

— Аврорат Министерства Магии, — отозвалась Минерва, и из её голоса тут же пропала стальная строгость. Будто бы извиняясь, она сказала: — Вы должны понять меня, мистер Малфой. После того, как мы пережили ужасный магический конфликт, в который были вовлечены силы куда более опасные и тёмные, чем мы все могли предполагать, я была обязана поступить так.

— Но ведь вы нашли её в кабинете директора, — заметила Гермиона. — Кто мог подложить её туда, если не сам Дамблдор?

— Это был не профессор Дамблдор, — покачала головой Минерва и развернула клочок пергамента, который держала в руках. — Почерк в записке принадлежит Северусу Снейпу.

Драко с Гермионой переглянулись снова, на этот раз с искренним недоумением на лицах. МакГонагалл протянула пергамент Гермионе, но Драко перехватил его первым. Нахмурившись, он развернул записку (Гермиона тут же склонилась над ней из-за плеча Драко) и вчитался в строки, написанные знакомым небрежным и слегка расплывчатым почерком: «Сей ящик со всем его содержимым передать Драко Люциусу Малфою или Гермионе Джин Грейнджер лично в руки. Не вскрывать без явно выраженного добровольного согласия хотя бы одного из адресатов. В случае нарушения условий содержимое ящика будет незамедлительно уничтожено отложенным заклятьем. Для подтверждения личности адресатов при вскрытии ящика использовать только неопровержимые доказательства».

— Что за «неопровержимые доказательства»? — почему-то полушёпотом спросила Гермиона, успевшая дочитать записку секундой раньше, чем Драко.

— Кровь, — ответил он на удивление равнодушно. — Лучшее подтверждение личности.

Гермиона вскинула на него слегка обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала в ответ.

— Мистер Малфой, Гермиона, — подала голос профессор МакГонагалл. — Прошу, не поймите меня превратно, но я проделала весь этот долгий путь из Хогвартса сюда, в Хэмпшир, чтобы разрешить, наконец, мучающую меня загадку. Почему профессор Снейп оставил вам такое странное и засекреченное послание? Понимаю, что своим последним волеизъявлением он желал оградить содержимое коробки от любого постороннего внимания, но всё же, вы не хотели бы вскрыть её сейчас?

Гермиона растерянно оглянулась на Драко. Выражение его лица не предвещало ничего приятного. Нахмурившись сильнее прежнего, он подчёркнуто вежливо заговорил:

— Благодарю, профессор, вы удостоили нас честью лично доставить в «Ханимун» послание Северуса и оставленную им коробку. Мы ценим ваше внимание и заботу о том, чтобы к нам в руки не попал какой-либо артефакт, отягощённый чёрной магией, за что можно также сказать «Спасибо» персоналу Аврората. Однако я вынужден отказаться от немедленного вскрытия коробки. В послании ясно сказано, что Снейп доверяет её содержимое только одному из нас, и никому больше.

МакГонагалл сдержанно кивнула, тихо кашлянула, прочищая горло, и сказала:

— Понимаю ваше нежелание обсуждать дела, которые вы считаете исключительно внутрисемейными, с кем-то вроде меня. Но позвольте с вами не согласиться, мистер Малфой. Я считаю, что здесь — дело не только семейное или связанное с дружбой профессора Снейпа и вашего отца. Он оставил вам некий артефакт, необнаружимый стандартными методами исследования, с неизвестными свойствами и последствиями применения. Аврорат допустил передачу ящика в ваши руки, но я всё же настаиваю на том, чтобы…

— Разве я непонятно выразился? — перебил Драко с нарастающим раздражением. — Я не стану вскрывать коробку в вашем присутствии, об этом не может быть и речи.

МакГонагалл медленно поднялась со стула.

— Вынуждена напомнить вам, мистер Малфой, — включив строгого директора, сказала она, — что без моего участия вы даже не узнали бы о существовании этого посмертного презента профессора Снейпа. А также напоминаю, в послании сказано, что для безопасного вскрытия коробки достаточно ясно выраженной воли одного из двух адресатов. Миссис Малфой? — Минерва повернулась к Гермионе всем корпусом, застав ту врасплох. Спина у Гермионы мгновенно покрылась холодным потом; давненько она не чувствовала себя подобным образом, будто стояла у доски во время экзамена. — Вы поддерживаете позицию вашего супруга? Или же вы согласны вскрыть коробку при мне?

Растерянно моргнув несколько раз, Гермиона перевела взгляд с Минервы на Драко и обратно. Лицо заполыхало, а внутри зашевелился противный колючий клубок.

— Профессор…

Драко сузил глаза, взгляд его стал ледяным, губы сжались в тонкую полоску. Гермионе не составило труда понять суть выражения его лица. Внутренне подобравшись, она выдавила извиняющуюся улыбку и пробормотала:

— Простите, профессор МакГонагалл. Я думаю, Драко прав. Профессор Снейп оставил что-то для нас двоих, и мы не вправе подвергать его последнюю волю сомнениям. Не думаю, что, после всех подвигов, совершённых им во имя дела Дамблдора и ради спасения Гарри Поттера, он мог бы передать нам что-то, что могло бы нам навредить.

МакГонагалл такой ответ совсем не удовлетворил. Поджав губы, она порывисто поправила свою безупречную причёску и с явным разочарованием процедила:

— Ну что ж, если дело принимает такой оборот…

Закончить мысль она не успела — в коридоре раздался громовой топот, а парой мгновений спустя в гостиную ворвался Антарес верхом на лошадке-скакалке, размахивая чем-то очень похожим на подтяжки Драко вместо кнута и уздечки.

— Йи-и-хаа!!! — с воплем Эни понёсся вприпрыжку вокруг стола, подгоняя лошадку подтяжками. — Вперёд, Темногрив! Нас преследует орда гоблинов!

Вслед за Антаресом в гостиную впорхнула няня Милдред, но, заметив МакГонагалл, тут же застыла, как вкопанная. Антарес, не замечая остолбеневших взрослых, вихрем пронёсся по гостиной и затормозил только у дверей, когда Милдред поймала его за локоть и развернула лицом к МакГонагалл.

— П-профессор… — заикаясь, пробормотала молоденькая няня, совсем недавно окончившая школу, и нервно улыбнулась. — Здравствуйте, профессор МакГонагалл! Эни, поздоровайся, будь вежливым.

Антарес с любопытством взглянул на незнакомую пожилую леди, стоящую посреди гостиной напротив мамы и папы, степенно отставил в сторону лошадку, опёрся об неё, как о посох, склонил голову в приветствии и типично малфоевским тоном протянул:

— Добрый день. Позвольте представиться, Антарес Малфой. Очень приятно. А вы профессор чего?

Гермиона глухо фыркнула в ладонь. С МакГонагалл в мгновение ока слетела вся напускная учительская строгость. Улыбнувшись тепло и искренне, она склонилась к мальчику и сказала неузнаваемым ласковым голосом:

— Добрый день, мистер Антарес Малфой. Мне тоже очень приятно познакомиться. Я учу маленьких волшебников превращать одни вещи в другие в самой лучшей магической школе на свете.

— В Хогвартсе? — догадался Антарес, и глаза его тут же загорелись неподдельным интересом. Шагнув поближе к МакГонагалл, он склонил голову набок и вгляделся в её глаза за стёклами очков. Несмотря на то, что лицо её казалось строгим, глаза были по-настоящему добрыми.

— Да, я — профессор Хогвартса, — кивнув, подтвердила МакГонагалл. — Ты уже, наверняка, многое знаешь про нашу школу?

— Я всё знаю, мама и папа мне рассказывали много раз! — выпятив грудь, с гордостью заявил Антарес. — Когда мне будет одиннадцать лет, я поеду туда учиться на большом красном паровозе! И у меня будет волшебная палочка, да-да, самая настоящая! Такая, как у папы. И метла такая же, нет, даже лучше! Я буду очень хорошо летать, вот увидите! Стану лучшим игроком в квиддич. Только надеюсь, мне не придётся читать столько книжек, как мама…

Минерва выпрямилась, с трудом сдерживая улыбку.

— Надеюсь, вы, мистер Малфой, станете таким же одарённым студентом, какими были ваши родители.

Анатрес тут же пафосно вздёрнул подбородок.

— Я уже много чего умею! Вот, смотрите! — вытянув руку, Эни отставил в сторону лошадку и отпустил её.

Игрушка, вместо того, чтобы упасть, несколько мгновений балансировала на набалдашнике, заменяющем хвост, а затем принялась подскакивать на месте — сначала низко и медленно, а потом всё быстрее и выше. Из игрушечной лошадиной головы донеслось задорное ржание, и лошадка поскакала вокруг Антареса, издавая громкий цокот, как от настоящих копыт.

Минерва перевела взгляд на Драко и Гермиону. В её лице больше не читались ни враждебность, ни расстройство, взгляд был, скорее, удивлённым. Гермионе показалось, что МакГонагалл чем-то обеспокоена. Взглянув на Драко, Гермиона увидела нечто странное, промелькнувшее и в его глазах. Антарес, удовлетворившись эффектом, произведённым на взрослых, поймал лошадку, и та тут же вновь стала безжизненным куском дерева.

Обернувшись к Эни, Минерва с улыбкой сказала:

— Что ж, расти скорее, Антарес Малфой. Уверена, в тебе полно талантов, которые ты сможешь раскрыть, став учеником Хогвартса. И мы ещё обязательно увидимся.

Антарес засиял и хотел сказать что-то в ответ, но Милдред зашептала ему на ухо и потихоньку вывела за дверь. МакГонагалл тоже не стала задерживаться.

— Мне пора возвращаться в школу. Прошу прощения за нежданный визит.

— Ну, что вы, профессор, — тут же отозвалась Гермиона. — Вы можете приходить, когда пожелаете.

— Желательно, не чаще пары раз в год, — добавил Драко.

Гермиона тяжело вздохнула, а МакГонагалл сделала вид, что не услышала.

— Всего доброго, мистер Малфой.

Драко только коротко кивнул, не удостоив профессора ответом.

МакГонагалл вышла из гостиной в коридор (Гермиона, как вежливая хозяйка, поспешила проводить её), накинула мантию и шляпку и прошагала к двери. Задержавшись у самого выхода, Минерва обернулась. С кухни в другом конце коридора доносились громкие рассуждения Антареса о том, как он будет учиться в Хогвартсе, и задорный смех Милдред, выслушивающей его болтовню.

— У вас растёт замечательный сын, — вдруг сказала Минерва очень тёплым, совершенно не свойственным ей тоном.

— Спасибо, — только и смогла сказать удивлённая Гермиона.

— Ваш мальчик — особенный, Гермиона, — добавила МакГонагалл, поправляя шляпу. — Это не очевидно, но вы можете это чувствовать.

Гермиона не нашла, что ответить, с недоумением глядя на профессора. А та запахнулась в свою мантию, поджала губы, снова став старой доброй строгой МакГонагалл и, кивнув на прощание, покинула коттедж.

Гермиона ощутила странное беспокойство от слов профессора. Вернувшись в гостиную, она в нерешительности остановилась у стола, на котором стояла таинственная коробка с посланием от Снейпа. Драко подошёл к жене и встал у неё за спиной.

— Как думаешь, что там может быть? — спросил он не то с любопытством, не то с тревогой.

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Давай откроем.

Она протянула руку к коробке, но внезапно остановилась в нерешительности.

— В чём дело? — тихо спросил Драко, склонившись ближе к её уху.

— Не… не знаю, — запнувшись, ответила Гермиона. — Мне как-то не по себе.

— Аврорат подтвердил, что коробка безопасна, и то, что в ней лежит — тоже.

Гермиона кивнула, но даже не попыталась что-либо предпринять. Драко вздохнул, вытащил палочку из ножен у пояса и приманил из кабинета перочинный нож.

— Странно, что Снейп зачаровал коробку на крови, — передёрнув плечами, тихо сказала Гермиона. — Всё это меня смущает.

— Не бойся, я не допущу, чтобы ты проливала кровь, — усмехнувшись, заверил Драко и остриём ножа уколол собственный средний палец. На нём тут же набухла крупная багровая капля. Опустив руку над крышкой коробки, Драко стряхнул красный шарик с пальца вниз. Упав на картон, кровь не растеклась привычной кляксой, а просочилась между порами, на долю секунды образовав на крышке причудливый узор. В следующее мгновение в картоне образовался ровный разрез, разделяющий крышку на две половинки. Они немедленно разошлись в стороны, открыв взгляду волшебников таинственное нутро коробки.

На самом дне лежали небольшой хрустальный флакон, наполненный непрерывно перемешивающейся серебристой субстанцией, и записка.

Гермиона поднесла флакон к глазам, недоверчиво сощурилась и протянула:

— Воспоминания? Снейп прислал нам свою память?!

Драко вынул записку и прочитал вслух:

— «Если вы читаете это, значит, я умер, и уже ничего не смогу рассказать вам лично. Но вы должны знать, как всё было на самом деле».

Гермиона взглянула на мужа в замешательстве.

— Чего мы ещё не знаем о собственной жизни? — почти с ненавистью спросил Драко, смяв записку в ладони. — И до каких пор мертвецы будут продолжать вмешиваться в наше настоящее?

Покусав губы, Гермиона, наконец, нерешительно спросила:

— Драко, у твоего отца в мэноре случайно не найдётся Омута Памяти?

Драко бросил на неё неприязненный взгляд, но, увидев беспокойство на её лице, тут же смягчился.

— Да, у нас есть Омут. Я могу попросить его у родителей, они не откажут.

Гермиона с облегчением вздохнула и прижалась щекой к его груди.

— Никто не сможет повлиять на наше настоящее, только если мы сами этого не захотим, — сказала она тихо. — Я в этом уверена.

Драко приобнял её за плечи и на мгновение прижался губами к её мягкой курчавой макушке.

— Твои бы слова… Ладно, давай сегодня вечером я попрошу у Нарциссы Омут, а завтра мы узнаем, что такого важного хотел показать нам Снейп.

— Договорились.

Вечер наступил быстрее, чем ожидала Гермиона. Внезапно кукушка в старинных часах в гостиной прокуковала семь раз, оповещая хозяев коттеджа «Ханимун» о том, что им пора собираться. В семействе Малфоев было не принято опаздывать на званый ужин.

Чем ближе подходил момент отправления в мэнор, тем более нервной становилась Гермиона. Всё валилось из рук. Новое серебристое вечернее платье внезапно оказалось испачкано красками Антареса, подаренными ему в прошлый день рождения дядюшками Уизли, да настолько, что стандартные заклинания очистки не справились, и пришлось выуживать из шкафа старое тёмно-синее, которое Гермиона терпеть не могла за его мрачный цвет. Долго не находилась пара от любимых туфелек на удобном низком каблуке, а «Акцио» призвало все туфли из гардероба, свалив их в кучу вокруг Гермионы, так что ещё десять минут ушло на их разбор и водворение на законное место. Вдобавок ко всему, в самый неподходящий момент сломалась застёжка на дамской сумочке. А Антарес, будто назло маме, никак не поддавался уговорам одеться и причесаться.

Драко, облачившийся в чёрный элегантный костюм с чёрной сорочкой и галстуком с серебряным зажимом, зашёл в детскую, где Гермиона вместе с няней Милдред пытались выловить убегающего от них Антареса и запихнуть его в рубашку и штанишки. Поймав пробегающего мимо сына, Драко наградил его таким взглядом, что Антарес тотчас поник и смиренно поплёлся к Милдред одеваться. Драко вывел взмыленную Гермиону за дверь и пробормотал ей на ухо:

— Почему ты позволяешь ему помыкать собой? Ведь так недолго и вовсе посадить его себе на шею.

Гермиона стрельнула в Драко ядовито-скептическим взглядом, собирая под заколку растрепавшиеся волосы, и процедила:

— Давно ли ты стал таким поборником строгого воспитания? Кажется, твои родители тебя в чёрном теле не держали. Если вспомнить, что тебе было позволено…

— А что мне было позволено? — слегка повысив голос, спросил Драко и недобро сощурился. — Ты ведь не знаешь. Ты не жила со мной в мэноре.

— Мне было вполне достаточно того, что я видела в Хогвартсе, — заметила Гермиона. — И, как помнится, в школе ты манерами не блистал.

— Где уж мне до прилежной зубрилки, все шесть лет скромно проторчавшей в библиотеке.

Гермиона пихнула Драко локтем в бок, но всё же не смогла сдержать улыбку и решила перевести разговор в другое русло:

— Прекрасно выглядишь, — кокетливо заправив локон за ухо, она принялась поправлять и без того идеально выравненные лацканы пиджака и смахивать с плеч мужа невидимые пылинки. — Если бы я не была замужем, я могла бы влюбиться в вас, мистер Малфой.

Драко усмехнулся одним уголком губ.

— Увы, вынужден заметить, что ваш внешний вид, миссис Малфой, пока не вполне соответствует мероприятию, на котором мы должны присутствовать через… — тут он вытащил из жилетного кармана серебряные часы и тяжело вздохнул, — …двадцать минут. Уж не знаю, успеешь ли ты привести себя в порядок.

Гермиона сделала круглые глаза и бросилась в комнату к туалетному столику. Прийти на ужин в Малфой-мэнор в растрёпанном виде было бы верхом неприличия. К тому же Гермиона не хотела ударить в грязь лицом перед родителями, а главным образом перед заокеанскими партнёрами Малфоя. К счастью, за последние пять лет она освоила некоторые хитрости из мира косметической магии (как раз те, на которые меньше всего обращала внимание в школе) и смогла за четверть часа привести себя во вполне приемлемый для приёма вид. Тёмно-синее платье, хоть и раздражало своей мрачностью, сидело на фигуре идеально, а убранные в замысловатую причёску волосы осеняли весь образ Гермионы золотисто-медовым светом.

— Ну, вот, другое дело, — довольно констатировал Драко, увидев жену, спускающуюся на первый этаж в гостиную. — Выглядишь, как настоящая леди.

Лицо Гермионы слегка зарделось. Опустив глаза, она подхватила мужа под руку, а в другую взяла прохладную ладошку Антареса. Вот уж кто нисколечко не волновался перед предстоящей встречей! Гермионе иногда казалось, что в этой жизни ничто не способно смутить или напугать её озорного сынишку.

— Хорошо, что утром я почистила камин, — выдохнула Гермиона и нервно хохотнула. — А не то пришлось бы оттирать сажу с платья и причёски.

Драко только поднял одну бровь. Взял с каминной полки шкатулку с летучим порохом и бросил щепотку в топку. Тут же вверх взвилось изумрудное пламя. Гермиона вцепилась в руку Драко, будто боялась потеряться по дороге, и крепче сжала ладошку Антареса.

— Эни, держись к маме поближе, — строго сказал Драко и шагнул в камин.

Гермиона и Антарес последовали за ним.

— Малфой-мэнор, — отчеканил Драко громко.

Пламя взревело, и через мгновение гостиная коттеджа «Ханимун» опустела.

* * *

В мэноре их уже ждали. Нарцисса, едва увидев вышедших из камина гостей, кинулась к внуку и заключила его в объятия. Эни, хоть и терпеть не мог «телячьих нежностей», не стал сопротивляться и стоически выдержал сентиментальный порыв бабушки, которую видел сравнительно редко. Вслед за Антаресом объятий удостоился и Драко, и даже Гермиону Нарцисса с полминуты крепко подержала за локоть, при этом искренне и весьма дружелюбно улыбаясь. Люциус, в отличие от жены, был крайне сдержан и холодно поприветствовал сына и невестку, а на внука, кажется, вовсе не обратил внимания. Но когда Антарес подошёл поближе, чтобы поздороваться с дедом, тот всё же изобразил подобие улыбки на осунувшемся землистом лице.

— Прошу в столовую, — не переставая улыбаться, произнесла Нарцисса и широким жестом пригласила гостей следовать за ней.

Гермиона натянуто улыбнулась и пошла рядом с Драко, не выпуская руки Антареса из своей. Внутри у неё нарастало неприятное, тяжёлое чувство, будто атмосфера в мэноре отличалась особой плотностью, и воздухом было тяжело дышать. Тёмные дубовые панели на стенах, массивные люстры, серебристо-серые тяжёлые портьеры на окнах, громоздкая антикварная мебель, расставленная в строгом порядке по комнатам — вся окружающая обстановка подавляла и заставляла чувствовать себя не в своей тарелке. Проходя мимо двери в подвал, Гермиона невольно передёрнула плечами. Воспоминания о пытках, перенесённых в этой самой гостиной напротив этой самой двери, с годами потускнели, но вовсе не стёрлись окончательно. Драко будто прочёл мысли жены, потому что на мгновение замедлил шаг и мягко сжал её холодную подрагивающую ладонь в своей.

Пройдя длинным тускло освещённым коридором, вся процессия оказалась в столовой, где уже был накрыт большой обеденный стол. На сверкающих серебром блюдах были поданы изысканные яства, среди них были и такие, названия которым Гермиона, к своему стыду, не знала. Над столом горела позолоченная люстра в сотню свечей, отчего в столовой было гораздо светлее, чем во всём остальном поместье. Однако дышать от этого легче не стало, этот свет не был тёплым и домашним, он, скорее, ощущался агрессивным, слишком ярким и режущим. Гермиона сдержала тяжёлый вздох и только крепче сжала ладонь Драко.

У стола с другой стороны от двери стояла группа волшебников в дорогих мантиях и элегантных костюмах, обтянувших круглые животики, с тонкими золотыми цепочками от часов, теряющимися в жилетных карманах, с бриллиантовыми зажимами для галстуков, стоячими белоснежными воротничками и манжетами. Это были, очевидно, представители фирмы «Хэтфилд и сыновья», о которой Драко рассказывал Гермионе в последние полгода. Услышав звук открывшейся двери, уважаемые бизнесмены разом обернулись. На их суровых лицах не обозначилось и толики приветливости. Увидав, что в столовую вошли хозяева, гости расступились. Оказалось, в центре их маленького кружка стояла молодая ведьма, длинноногая блондинка в облегающем чёрном платье до пола, с гранатовой подвеской в виде крупной капли крови, спускающейся к глубокому декольте, с такими же кроваво-алыми губами и острым взглядом зеленовато-карих глаз. Её определённо можно было назвать красивой, но красота эта была пугающей, отталкивающей. Увидев Гермиону, блондинка уставилась на неё глаза в глаза и едва заметно усмехнулась. Гермионе сразу стало не по себе, и желание немедленно вернуться домой, в «Ханимун», накрыло с головой. Глядя на элегантное чёрное платье, идеально подчёркивающее стройность незнакомки, Гермиона тоскливо подумала, как нелепо она выглядит в своём незатейливом синем платьице, совершенно не подходящем ей по цвету.

— Уважаемые гости, — сухо заговорил Люциус (Гермиона вздрогнула от звука его голоса, прозвучавшего в гробовой тишине, как раскат грома). — Позвольте представить вам моего сына, главного управляющего по всем текущим делам. Драко Малфой. С супругой, — последнее слово Люциус выдавил сквозь зубы и натужно улыбнулся.

Гости тут же пришли в движение. Первой возле Драко и его семьи оказалась та самая блондинка.

Она широко улыбалась, демонстрируя изумительно ровные белые зубы, первая протянула Драко руку и, когда он растерянно подал свою в ответ, схватила её двумя руками и воодушевлённо затараторила с типичным американским акцентом:

— Элайза Хэтфилд. Очень приятно познакомиться, мистер Малфой! Наконец-то мы удостоились чести быть представленными! Я так много наслышана о вас! Вы ведь вели переговоры с нашей компанией все прошедшие полгода, верно? Я давно хотела лично взглянуть на человека, обладающего такой потрясающей выдержкой, тактом и компетентностью. Мой отец уверяет, что лучшего партнёра на Британских островах нам не найти. Надеюсь, процесс переговоров окажется таким же приятным, как наше предыдущее общение, и подписание договора о партнёрстве не заставит себя долго ждать!

Драко, совершенно обескураженный таким напором, только медленно кивнул и неуверенно пробормотал:

— Эм-м… да. Надеюсь, — и почти силой отобрал у мисс Хэтфилд свою руку.

Повернувшись к Гермионе, Элайза смерила её безразличным взглядом, при этом кукольная улыбка ни на секунду не сходила с её лица.

— Приятно познакомиться, — нарочито дружелюбно сказала мисс Хэтфилд.

— Да, мне тоже, — откликнулась Гермиона, хотя в этот момент не чувствовала ничего похожего. Ей, напротив, хотелось изо всех сил отпихнуть эту Элайзу подальше от себя и от Драко, а лучше — забрать сына и мужа и бежать отсюда прочь. Увы, правила приличия, а, главным образом, обещание, данное мужу, не позволяли вести себя безрассудно, и Гермионе пришлось смириться с происходящим.

— А это, должно быть, юный мистер Антарес Малфой, — наклонившись к Эни, елейным голоском протянула мисс Хэтфилд. — Я тебя таким и представляла. Точная копия отца, это так мило! Какой прелестный малыш! — Элайза протянула руку, чтобы погладить Эни по щеке, но тот отстранился и деловым тоном заявил:

— Я — не малыш, мне уже пять лет!

Уважаемые бизнесмены, наблюдавшие сцену, снисходительно захихикали. Элайза скривила губы, на мгновение стала похожа на оскалившуюся пантеру, но тут же заулыбалась ещё более приветливо и безмятежно.

— О, прошу прощения, мистер Малфой, я ни в коем случае не хотела вас обидеть. Конечно, пять лет — это уже довольно внушительный возраст! Увы, — она наигранно вздохнула и подняла брови, изображая сожаление. — Должно быть, подарок, который я привезла из Америки, не понравится такому солидному джентльмену, как вы.

— Подарок?! — восторженно подхватил Эни, и глаза его тут же загорелись. — Какой подарок?

— Ну, если ваш отец позволит, я бы попросила мистера Фрая доставить его и вручить вам, — тут Элайза выпрямилась, вопросительно уставилась на Драко и вкрадчиво спросила: — Вы позволите, мистер Малфой?

Драко растерянно ответил:

— Да, конечно.

— Мистер Фрай, — тут же воскликнула Элайза, не оборачиваясь, и в голосе её послышались жёсткие командные нотки. — Доставьте подарок для мистера Антареса Малфоя.

Один из её помощников, дородный волшебник с пышными каштановыми бакенбардами, тут же взмахнул волшебной палочкой, и в столовую влетел свёрток в яркой блестящей упаковке, перевязанный зелёной шёлковой ленточкой. Антарес начал подпрыгивать от нетерпения, глядя, как свёрток подплывает к улыбчивой мисс с красными губами. По форме подарок подозрительно напоминал метлу.

— Это — вам, — мягко произнесла мисс Хэтфилд и передала свёрток мальчику.

Антарес тут же схватил его, выпустив руку Гермионы, но вдруг остановился, несколько мгновений смотрел прямо перед собой, а потом повернулся к матери:

— Можно, мам? Пожалуйста!

Гермиона сглотнула сухой колючий комок, застрявший в горле. Ей хотелось выхватить этот тошнотворно-блестящий свёрток из рук сына и испепелить одним движением волшебной палочки. Но, глядя в его невинные, горящие жаждой открытий глаза, она не могла сказать ничего другого, кроме:

— Конечно, родной. Только… только прежде нужно поблагодарить мисс… простите, я запомнила ваше имя.

— Мисс Элайза Хэтфилд, — охотно откликнулась блондинка, продолжая приторно улыбаться.

— Поблагодари мисс Хэтфилд, — мягко сказала Гермиона, хотя внутри всё клокотало от ярости. — И можешь открыть подарок в игровой комнате. Ты помнишь, где она?

— Нельзя оставлять мальчика одного, — встряла в разговор Нарцисса. — Я прикажу эльфам за ним присмотреть.

У Гермионы задёргалась щека, но возражать она не стала, только молча кивнула свекрови. Нарцисса увела Антареса из столовой, чтобы отдать на попечение эльфам, а тем временем Люциус, посчитав знакомство завершённым, провозгласил:

— Прошу всех за стол.

Гости согласно загудели, Драко отодвинул стул для Гермионы и сел рядом. Мисс Хэтфилд оказалась как раз напротив них. Вернувшаяся в столовую Нарцисса сокрушённо заявила, что новая метла целиком захватила воображение её внука, и вряд ли эльфам удастся удержать его от проказ, а ведь проказы Антареса никогда не обходятся без жертв и разрушений. Гости, включая Элайзу, умилённо заулыбались, а Гермиона почувствовала болезненный укол в области груди. Заявление Нарциссы показалось ей обвинением в том, что она — плохая мать, которая не смогла воспитать сына, достойного носить фамилию Малфой и не крушить всё вокруг. Эта мысль, точно удавка, сдавила горло. Несмотря на разнообразие деликатесов на столе, Гермиона не могла запихнуть в себя ни крошки.

Гости же, напротив, с удовольствием принялись угощаться всеми предложенными яствами. Зазвенели столовые приборы, зазвучали восторженные вздохи и похвалы в адрес хозяев мэнора. Обстановка стала почти непринуждённой, но Гермиона чувствовала себя загнанной в угол. Она сидела на краешке обтянутого серебристым шёлком резного стула, прямая, как тростинка, удерживала на лице вынужденную полу-улыбку и без остановки прокручивала на пальце обручальное кольцо, даже не осознавая этого. Заметив это её машинальное движение, Элайза подняла на Гермиону ядовитый взгляд своих хитрых зеленоватых глаз и усмехнулась куда более явно, чем в первый раз.

— Расслабься, — услышала Гермиона шёпот Драко над ухом. — Никто здесь тебя не съест. А вот тебе бы не мешало поужинать. Не расстраивай Нарциссу.

Гермиона кивнула и нехотя положила к себе в тарелку пару закусок, но так и не смогла заставить себя отправить их в рот.

Спустя четверть часа, когда гости немного утолили голод, за столом началась светская беседа. Прибывшие из-за океана бизнесмены живо интересовались делами на рынке в Британии, принялись засыпать Драко вопросами относительно деталей контракта, на которые он охотно и в подробностях отвечал. При этом мисс Хэтфилд в обсуждении не участвовала, только внимательно слушала каждого и многозначительно смотрела на Драко, то поправляя волосы, то поглаживая свой кровавый кулон между грудей. Гермионе в эти моменты хотелось вцепиться ей в лицо и содрать с него эту приторную белозубую улыбку.

Вскоре Гермиона перестала понимать смысл пространных объяснений Драко с заокеанскими партнёрами. Её мысли будто погрузились в прозрачный кокон, сквозь который слова и образы долетали до неё в искажённом, не поддающемся осознанию виде. Словно сквозь вату она услышала восторженные крики и чей-то испуганный визг за дверью, и только спустя несколько мгновений поняла, что это был голос Антареса и вопли домовых эльфов. Гости качали головами, кто-то с осуждением, кто-то с пониманием.

— Ох, уж эти домовые эльфы! — пробасил один из «пузатиков», уплетая говяжий рубец. — Никакого толку от них! Вечно нужно присматривать за всем самому.

— И не говорите, — вздохнула Нарцисса. — Только строгий контроль, и не давать им спуску ни на йоту!

— Домовые эльфы нынче стали ленивы, а порой в их пустых головах появляются слишком вольные мысли, — сказала мисс Хэтфилд и уставилась на Драко. — А вы как считаете, мистер Малфой? Ваши домовые эльфы достаточно послушны?

Драко поперхнулся и, бросив извиняющийся взгляд на Гермиону, ответил:

— Да, я… я держу их в ежовых рукавицах. Вы знаете, у нас говорят: «Посмотри, как ведут себя его эльфы, и узнаешь, каков он в делах».

— Вот это верно! — хохотнул мистер Фрай, не отрываясь от поглощения утиной грудки с луком-шалот под брусничным соусом. — Вот это позиция истинного дельца!

Драко натянуто улыбнулся, не придя к однозначному выводу, было ли это похвалой или оскорблением. Гермиону так и подмывало громко и возмущённо заявить, что, вообще-то, в их с Драко коттедже никаких домовых эльфов нет и не будет, ибо власть волшебников над волшебными существами — это неприкрытое рабовладельчество, но она стоически промолчала. Однако мисс Хэтфилд вдруг обратилась к ней:

— А вы, миссис Драко Малфой? Как вы считаете, можно ли давать домовым эльфам определённую свободу действия, или лучше контролировать всё самостоятельно? Не слишком ли это накладно?

Гермиона глубоко вдохнула и открыла, было, рот, чтобы ответить именно то, что она думала, но Драко опередил её, предупредительно сжав её колено под столом:

— Дорогая, кажется, Антарес что-то уж слишком развеселился, может, стоит взглянуть, всё ли с ним в порядке? — и обернулся к двери, за которой как нарочно раздался особо пронзительный детский восторженный визг.

— Оставь, Драко, не стоит прерывать ужин ради таких мелочей, — обронил Люциус и откинулся на спинку стула.

— Я, наверное, всё же… — пробормотала Гермиона, предприняв попытку встать, но голос Элайзы, властный и в то же время заискивающий, пригвоздил её к месту:

— Вы уж простите, миссис Драко Малфой, но у меня такое впечатление, что вы пытаетесь сбежать от нас. Неужели мы такие страшные?

Гермиона побледнела и широко распахнула глаза, уставившись на мисс Хэтфилд и не зная, что ответить. Секундного колебания хватило, чтобы Элайза ядовито усмехнулась и протянула:

— Вы так молчаливы сегодня. Мне кажется, вам не совсем комфортно в нашей деловой компании. У нас всех разговоров, что о фирме, о контрактах, банковских операциях и акциях. Представляю, как это должно быть скучно человеку несведущему. Вы ведь не занимаетесь финансами?

Гермиона стиснула кулаки на собственных коленях и отчеканила:

— Нет. Я занимаюсь переводом древних рун для Министерства магии.

Гости одобрительно загудели.

— Это впечатляет, — закивала Элайза, взяв в руки хрустальный бокал с красным вином, и принялась вращать его, наблюдая за образовавшейся в бокале воронкой. — Квалифицированных рунистов во всём мире можно пересчитать по пальцам. Это очень доходная профессия, не так ли? Вы, наверняка, при высокой должности в Министерстве?

— Я… — Гермиона стиснула зубы и процедила почти против воли: — Я пока что внештатный сотрудник.

Брови Элайзы взметнулись вверх. Её подручные «колобки» принялись удивлённо переглядываться.

— Регламент главной министерской библиотеки не позволяет брать в штат сотрудника, не имеющего пятилетнего опыта работы, — пришёл на помощь Драко. — Устаревшая чушь, но с этими чинушами спорить бесполезно. Всё у них должно быть по букве закона.

— Да уж, — поддакнул мистер Фрай. — Иногда это всерьёз раздражает.

— Любят они вставлять палки в колёса честных граждан, — добавил другой мистер с восьмиугольным моноклем в правом глазу.

— Так, значит, вы пока на испытательном сроке? — продолжала допытываться Элайза. — Должно быть, это обидно — работать на Министерство и не иметь статуса министерского работника. Хотя, как по мне, лучше держаться от законников подальше. Особенно в наших делах и в такое непростое время.

От этих слов повеяло таким холодом, что Гермиона невольно поёжилась и отвела взгляд. Мистер Фрай, нарезая утиную грудку на мелкие кусочки, из праздного любопытства спросил:

— А что ваши родители? Они, верно, тоже министерские? Или работают на себя?

Гермиона внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха. Драко заметил, как резко она побледнела, и крепко сжал её руку в своей под столом.

— Нет, мои… — голос Гермионы сорвался, ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем продолжить. — Мои родители… погибли.

— Какой ужас! — с искренним сочувствием воскликнул мистер Фрай, поглощая утку. — Они принимали участие в магической войне?

— Откуда бы им взяться на магической войне, — внезапно вставил Люциус, — они ведь были магглы.

— Магглы? — мистер Фрай, очевидно, не понял смысла прозвучавшего слова.

— Люди, не владеющие магией, — пояснил Люциус и уставился на Гермиону ледяным взглядом.

— О-о, — протянула Элайза, оторвавшись от созерцания своего бокала. — Это очень интересно.

Гермиона едва не вскрикнула: «Ничего интересного в этом нет, бездушная ты поганка!», но тут двери столовой с грохотом распахнулись, заставив всех присутствующих подпрыгнуть от неожиданности. В комнату верхом на дорогущей скоростной метле необычной конструкции влетел смеющийся Антарес, а за ним ввалилась целая орава домовых эльфов, растерянных и трясущихся от страха. Метла просвистела над головами гостей и принялась выписывать немыслимые кренделя под потолком вокруг позолоченной люстры.

— Мама-а-а-а… — завопил Антарес, — Папа-а-а-а! Она взбесила-а-а-сь!!!

И верно, не слушаясь никаких телодвижений мальчика, метла взметнулась вверх, затем бросилась вниз и рванула вдоль стола. Поток воздуха и болтающиеся во все стороны ноги Антареса перевернули и опрокинули всё на своём пути, заляпывая деликатесами почтенные лица и дорогие сюртуки американских гостей. Драко вскочил со стула, выхватил волшебную палочку, но ничего не успел предпринять — метла юркнула под стол, откуда немедленно раздался испуганный вопль Антареса, и пронеслась под стулом мистера Фрая. Тот покачнулся назад и, забавно взмахивая пухлыми ручками, опрокинулся навзничь, точно куль с мукой. Остальные деловые партнёры вскочили вслед за Драко и кинулись врассыпную, спасаясь от обезумевшей игрушки. А метла взвилась вверх и принялась биться древком о хрустальные подвески люстры. Те немедленно посыпались вниз на гостей и остатки еды на столе. В конце концов, метла резво стукнулась древком об потолок, и Антарес, уставший держаться на ней, тут же соскользнул вниз, прямо на подставленные руки отца. Мгновением позже на пол с грохотом обрушилось нижнее кольцо пострадавшей люстры, а метла так и осталась под потолком кружить вокруг железного крюка.

В столовой наступила оглушительная тишина. Нарцисса, прижав трясущиеся ладони к губам, в шоке смотрела на сына и внука и на погром, учинённый последним. Люциус, склонившись, помог подняться мистеру Фраю и приготовился выдать гневную тираду. Остальные гости отряхивались от остатков ужина, с осуждением качали головами, глядя на испуганного мальчишку и его ошарашенных родителей, и перешёптывались (до слуха Гермионы донеслось обидное «Ребёнок немагички» и «Чего ещё можно было ожидать?»). Только мисс Хэтфилд, на всём протяжении представления наблюдавшая за Антаресом с улыбкой, вдруг рассмеялась и бодро заговорила, обращаясь к хозяевам мэнора:

— О, боже, прошу прощения, мистер Малфой, миссис Малфой, Драко! Я не знала, что с этой безобидной игрушкой может случиться такой досадный сбой. Я сейчас же проверю её на наличие недопустимых чар и отправлю назад для ремонта. Боже правый, это было так… эпично! — и она снова рассмеялась. Антарес, глядя на неё, смущённо улыбнулся.

— Простите… — выдавил он и спустился с рук Драко.

— Думаю, вам стоит умыться, мистер Малфой, вы изрядно измазались в гусином паштете, — сквозь смех заявила Элайза. — Или это был ванильный пудинг? Я могу вам помочь, если пожелаете.

— Спасибо, мы справимся, — вышла из ступора Гермиона, схватила Антареса за руку и пулей вылетела прочь из столовой.

Уши и щёки горели огнём. Ещё никогда прежде она не чувствовала такого стыда и гнева, ей хотелось немедленно кого-нибудь заклясть, желательно, всерьёз и надолго. Увы, понять, кто именно должен быть в ответе за произошедшее, сейчас было невозможно. Антарес молчал и даже не жаловался по поводу того, что мама слишком быстро тащит его в уборную.

Влетев в облицованную тёмным мрамором туалетную комнату, Гермиона подбежала к раковине, резко открыла кран так, что вода ударила мощной струёй, и принялась яростно оттирать ванильный крем и жирный соус со щёк сына. Антарес продолжал молчать и не сопротивлялся. Постепенно дрожь, пробиравшая внутренности Гермионы насквозь, улеглась, она смогла взять себя в руки и отпустила бедного натёртого до скрипа Эни. Закрыла кран и с тяжёлым вздохом прислонилась спиной к противоположной стене. С минуту оба молчали, глядя друг на друга.

— Мама, ты будешь ругаться? — спросил Антарес пристыженно и опустил глаза. Гермиона взглянула на его оттопыренные ярко-алые от стыда уши и не смогла сдержать улыбки.

— Нет, милый, не буду. Но то, что ты сделал, нехорошо. Бабушка с дедушкой страшно недовольны. Мы с тобой подвели папу. Это ведь его первая самостоятельная сделка. Как первый полёт на метле, понимаешь? А теперь всё испорчено…

— Понимаю, — кивнул Антарес и так тяжело вздохнул, что сердце Гермионы тут же оттаяло. Ну как можно было браниться на этого милого озорника?

Кое-как приведя в порядок запачканную рубашку и брючки Антареса, Гермиона поцеловала сына, пригладила его растрёпанные белые волосы, строго наказала вести себя прилично и отправила с домовыми эльфами играть в саду, подальше от взрослых дел и разговоров. Сама же направилась обратно в столовую, но вдруг, не доходя нескольких шагов до распахнутой двери, услышала резкий голос Драко из гостевой комнаты справа. Остановившись, она хотела, было, войти и спросить мужа, почему он — не с гостями, но тут услышала и другой голос. Высокий и холодный, он, без сомнений, принадлежал мисс Хэтфилд, которая весь вечер строила Драко глазки.

Сгорая от стыда, Гермиона подкралась к двери и прислушалась. Разговор шёл явно на повышенных тонах. Тонкий противный голос мисс Хэтфилд, от которого сводило зубы, звучал одновременно заискивающе и надменно. В её речи Гермиона смогла отчётливо разобрать только следующее: «Я, конечно, не настаиваю, но вы же сами понимаете…»; «Нет-нет, я, определённо, заявляю это со всей ответственностью…», «выгодная сделка» и «время покажет». С одной стороны, ничего подозрительного и предосудительного в этих словах не было, они касались сделки, в чём Гермиона была совершенно уверена. Но в то же время она почувствовала странное, никакой логикой не подкреплённое беспокойство, будто мгновенную вспышку интуиции: «Что-то здесь не так». Возможно, причиной тому послужил голос Драко, отвечающий американке сухо и неразборчиво.

За дверью раздались шаги, и Гермиона отпрянула с колотящимся сердцем. Лицо горело. Нервно поправив волосы, она поспешно отбежала от двери, чтобы не быть застигнутой на месте преступления. В эти мгновения она чувствовала себя проштрафившейся школьницей.

Дверь гостевой комнаты открылась, раздался дробный перестук каблучков. Мисс Хэтфилд поравнялась с Гермионой и, приторно улыбаясь, нарочито заботливым тоном спросила:

— Всё в порядке, миссис Малфой? Ваш мальчик не пострадал?

Гермиона натянуто улыбнулась в ответ.

— Да, всё хорошо, спасибо. Он всего лишь немного испугался.

Лицо мисс Хэтфилд осветила ещё более приветливая улыбка. Откланявшись, американка застучала своими шпильками в сторону столовой.

Гермиона задержалась в коридоре. Мутное нехорошее предчувствие начало заполнять сознание. Требовалось время, чтобы взять себя в руки. Она уже и без того поставила Драко в неловкое положение перед заморскими партнёрами, не сумев проконтролировать буйные выходки сына. Не хватало только усугубить ситуацию своими безосновательными тревогами и подозрениями.

Сзади подошёл Драко, поправляя серебряные запонки на манжетах.

— Где наш сын? — спросил он сухо.

— С домовыми эльфами в саду, — отозвалась Гермиона не менее холодно. — Я посчитала, что так и ему, и нам будет спокойней.

— Хм, — хмыкнул Драко и окинул взглядом жену. От него не укрылось её внутреннее напряжение. Вздохнув, он приобнял Гермиону за талию и гораздо теплее, чем прежде, сказал: — Ты всё правильно сделала. И не переживай. Ты ни в чём не виновата.

— Я знаю, — отозвалась Гермиона со странным чувством. — Идём к гостям.

В столовой домовые эльфы уже навели порядок, и американские гости с удовольствием поглощали новые выставленные на стол блюда. Остаток ужина прошёл гораздо более спокойно и размеренно, чем начало. Под конец Люциус позвал гостей в кабинет, чтобы обсудить сделку в более неформальной обстановке, потягивая вино из фамильных малфоевских кубков, сидя в удобных глубоких креслах перед уютно потрескивающим в камине огнём. Драко удалился вместе с отцом, оставив Гермиону в столовой в компании Нарциссы и мисс Хэтфилд.

— Миссис Малфой, позвольте поблагодарить вас, — сказала Элайза, промакивая алые губы салфеткой. — Ужин был великолепен. С вашего позволения, я присоединюсь к моим партнёрам в кабинете. — Она поднялась со стула, бросила на Гермиону прожигающий взгляд, улыбаясь кукольной белоснежной улыбкой, и покинула столовую.

Гермиона с нарастающим негодованием посмотрела ей вслед и неосознанно скомкала в руках кружевную салфетку так, будто это была шея слащавой блондинки.

— Мисс Хэтфилд — дочь хозяина фирмы «Хэтфилд и сыновья», — заметив этот жест, сказала Нарцисса. — Думаю, она обязана присутствовать при обсуждении сделок.

Гермиона повернулась к свекрови.

— Это не имеет значения. Спасибо за ужин, миссис Малфой. Я бы хотела прогуляться в саду и присмотреть за Антаресом, если вы позволите.

Нарцисса посмотрела на Гермиону со странным выражением и улыбнулась:

— Да, пожалуйста, как пожелаете.

Гермиона с благодарностью кивнула и поспешила покинуть стены Малфой-мэнора. В саду ей легче дышалось, и переносить присутствие в поместье, омрачённом памятью о плене и пытках, было не так невыносимо.

Антареса не было на главной аллее, и Гермиона пошла искать его в глубине огромного парка, окружающего мэнор. Ноги сами принесли её в дальний угол, который она помнила до мельчайших подробностей. Однако, выйдя из-за живой изгороди, Гермиона резко остановилась в недоумении. Место выглядело совершенно иначе, чем в её воспоминаниях. Посреди выложенной камнем площадки в густых зарослях акации вместо серой могильной плиты возвышался постамент со статуей, держащей в руках лиру.

На Гермиону обрушилось странное леденящее душу чувство. «Всё правильно, — подумала она. — Никакой могилы не было. Ничего этого не было, всё осталось в том старом «погружении». Откуда бы ей тут взяться?»

У подножия статуи, поджав колени и уткнувшись в них лицом, сидел Антарес.

— Эни! — воскликнула Гермиона.

Антарес вздрогнул, подскочил с места.

— Мам?!

— Почему ты здесь один в темноте? — пожурила сына Гермиона. — Нельзя сидеть на земле, ты ведь простудишься. Как ты забрёл сюда?

— Не знаю, — Антарес повертел головой, разглядывая окружающее пространство. — Я бывал тут раньше, кажется. Не помню.

Гермиона почувствовала острый укол под ребрами и, поджав губы, погладила Эни по голове.

— Думаю, нам нужно держаться поближе к главному входу, скоро совсем стемнеет.

Вместе они вернулись на главную аллею парка. Антарес принялся гоняться за белыми павлинами, а Гермиона прислонилась плечом к стволу пирамидального тополя, наблюдая за сыном. В сознании роились разрозненные тревожные мысли. По какой-то неведомой причине всё происходящее сегодняшним вечером вызывало в душе Гермионы неподдельное беспокойство, накрывало её тёмной удушливой волной, заставляя кусать губы и нервно заламывать пальцы.

Около получаса спустя на крыльцо поместья вышел Драко. Он выглядел опустошённым и недовольным. Американские бизнесмены не дали никакого конкретного ответа насчёт будущей сделки, попросив некоторое время на размышления и на доработку контракта, чтобы внести в него окончательные поправки. Иностранцы уже отбыли по каминной сети, и Драко пришёл, чтобы забрать жену и сына и тоже отправиться домой.

— Всё будет хорошо, я уверена, — осторожно заметила Гермиона, пытаясь поддержать не столько мужа, сколько саму себя. — Они нарочно тянут время, чтобы выбить выгодные условия. Но ты справишься, ты ведь столько времени и сил потратил на подготовку этой сделки…

— Не сейчас, Гермиона, — перебил Драко. — Давай просто вернёмся в «Ханимун». Я чертовски устал.

Гермиона с пониманием кивнула и вместе с Драко и Эни вернулась в дом. В гостиной у камина их ждала Нарцисса. Она с искренней любовью прижала к себе сопротивляющегося внука и попыталась вручить ему кулёк с конфетами незаметно для Драко, но тот всё же увидел этот жест.

— Мама, — проворчал он. — Нечего баловать Антареса, он этого не заслужил.

Нарцисса только виновато улыбнулась и, выпустив Эни из объятий, отступила в сторону. Гермиона взяла сына за руку, с благодарностью кивнула Нарциссе и шагнула к камину. Драко взял горсть летучего пороха.

— Доброй ночи, мам, — сказал он, прежде чем бросить порох в камин.

— Доброй ночи, бабуль! — вдогонку пискнул Антарес, прижимая к груди кулёк с конфетами.

В следующее мгновение улыбающееся лицо Нарциссы скрылось за всполохом изумрудного пламени.

Антарес с самого утра бегал по дому в радостном возбуждении, всё ронял и переворачивал, да так, что няня Милдред не успевала за своим разбушевавшимся подопечным. Пару раз Эни даже нарвался на возмущённый окрик от Гермионы и один раз получил суровый взгляд Драко из-под сдвинутых бровей, но даже это не смогло утихомирить сорванца. Он с нетерпением ждал отправления в гости бабушке Молли в самый чудесный на свете дом — в «Нору».

Гермиона тоже пребывала в приподнятом настроении, а вот Драко всё утро выглядел задумчивым и слегка растерянным. После завтрака Гермиона, вместо того, чтобы по привычке разложить перед креслом свои книжные богатства и погрузиться в сладостный мир древних рун, зашла к мужу в кабинет и расположилась на диване возле письменного стола.

— Ты не занят? — спросила она, наблюдая, как Драко бессмысленно перекладывает с места на место бумаги на столе.

— Не совсем. Ты что-то хотела?

— Поговорить.

Драко поднял на жену утомлённый взгляд и сухо спросил:

— О чём, интересно?

— Ты же сам знаешь, — склонив голову набок, ответила Гермиона. — О сегодняшнем вечере. Думаешь, я не вижу, что ты весь издёргался? А ведь ещё только десять утра.

Драко глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула, небрежно бросил на стол перо, которое до этого взял неизвестно зачем, и воззрился на Гермиону тяжёлым холодным взглядом.

— Я совершенно спокоен, — сказал он предельно «малфоевским» тоном.

Гермиона удивлённо приподняла брови. Давненько она не слышала в его голосе этих надменно-издевательских ноток. Конечно, он вправе сердиться на неё за то, что произошло вчера вечером в Малфой-мэноре, но это не значит, что можно вымещать на ней своё недовольство таким способом.

— Так спокоен, что за всё утро не сказал нам с Эни и полслова? — строго сощурившись, спросила Гермиона. — И сейчас смотришь на меня так, будто я принесла тебе громовещатель от Визенгамота?

Драко криво усмехнулся.

— Лучше уж ты бы и впрямь его принесла.

Настал черёд Гермионы тяжело вздохнуть.

— Неужели всё настолько плохо? — спросила она.

— Ты считаешь, мне обязательно нужно там быть? — вместо ответа спросил Драко, наклонился вперёд, опёршись сцепленными руками о столешницу, и вгляделся супруге в глаза. — Какой прок от того, что я просижу весь вечер в старом продавленном кресле, пялясь в камин или в окно?

— Никакого, но можно ведь и не пялиться весь вечер в окно, а, например, пообщаться с друзьями, которых мы, между прочим, уже год не видели!

— Они — твои друзья, — перебил Драко. Заметив ошарашенное выражение на лице Гермионы, поспешно добавил: — … в основном.

— Я поняла, — кивнула Гермиона и поджала губы. Поднялась с дивана, разгладила юбку и, гордо вскинув голову, направилась к выходу.

Драко вскочил со стула, догнал жену у самой двери и подхватил под локоть. Развернул к себе лицом, заметил, что её глаза подозрительно блестят, и вымученно выдохнул:

— Постой! Я не это имел в виду…

— Я прекрасно поняла, что ты имел в виду, — сдержанно ответила Гермиона. — Всё в порядке, Драко, я не настаиваю. Честно говоря, я и не надеялась, что ты пересмотришь своё отношение к «безумным посиделкам у безумных Уизли». Не волнуйся, мы прекрасно проведём время в гостях вдвоём с Антаресом, — и, мягко высвободив локоть из рук Драко, покинула кабинет.

* * *

Работа не шла на ум. Гермионе было не по себе от утреннего разговора, а, главным образом, от того, что Драко так и не заговорил с ней до самого послеобеденного чая. Да и его просьбу передать нож для масла вряд ли можно считать настоящим разговором. Всё внутри у Гермионы кипело от негодования и обиды. Мало того, что она, наступив на горло собственной гордости, согласилась посетить Малфой-мэнор (и по итогу получила кучу малоприятных впечатлений и несколько раз была готова провалиться со стыда), так ещё и сегодня должна молча смириться с упрямством Драко и отправиться в «Нору» вдвоём с Антаресом. Это было чертовски несправедливо. От этих мыслей в носу начинало щипать, а кулаки сжимались сами собой.

Однако она не была бы Гермионой, если бы стала пользоваться своим положением и начала упрашивать Драко или каким-либо хитрым способом заставлять его пойти в гости вместе. Нет, это было совершенно не в её стиле. Пусть он остаётся дома один, соскучится и поразмыслит над своим поведением и своими жестокими словами. Это будет ему хорошим уроком!

«Не так уж дорого стоит слово Драко Малфоя, — мрачно размышляла Гермиона, перебирая в шкафу тёплые свитера и свои любимые маггловские джинсы. — Я честно выполнила свою часть сделки. Интересно, что бы он сказал, если бы я напомнила ему об этом?»

Выбрав удобные светлые джинсы и горчичный свитер крупной вязки, подчёркивающий медовый оттенок её волос, Гермиона решительным шагом спустилась в прихожую и позвала Антареса и Милдред.

Няня и Эни выскочили из гостиной, улыбающиеся и до отвращения беззаботные. Гермиона почувствовала ядовитый укол ревности.

«Даже эта девчонка делает его более счастливым, чем я. Может быть, со мной и правда что-то не так?»

— Мы вылетаем через двадцать минут, солнышко, — как можно более ласково сказала она при этом, наклонилась к сыну и потрепала его по светлой макушке. — Ты готов?

— Угу, — кивнул Антарес. Рот его был набит чем-то вкусным. Карамельные следы сладкого преступления виднелись на раскрасневшихся щеках.

— Милдред, дорогуша, — обратилась Гермиона к няне, — помогите Антаресу умыться и надеть приготовленную к поездке одежду.

— Да, миссис Малфой, сейчас, — воодушевлённо откликнулась няня и потащила Эни в ванную комнату.

«Что за дурацкое слово «дорогуша»?! — поджав губы, подумала Гермиона и уставилась на себя в круглое зеркало у входа. — Звучит так, будто я — жена рабовладельца на среднем Западе, а Милдред — моя горничная… Бр-р! Да что это со мной, в самом-то деле?!»

— Дорогуша? — со стороны кабинета внезапно раздался голос Драко, скептически растягивающий слова. — Ты никогда не называла её так раньше.

Гермиона резко обернулась и встала в оборонительную позу, скрестив руки на груди.

— Если это прозвучало оскорбительно, я, пожалуй, извинюсь перед Милдред, — сказала она, вздёрнув подбородок.

Драко подошёл к жене, вгляделся в её тёплые карие глаза и виновато улыбнулся.

— Прости, наш утренний разговор… то, что я сказал…

— Всё в порядке, Драко, можешь не извиняться, — перебила Гермиона сухо. — Ты сказал то, что думаешь, и я не в праве тебя за это осуждать.

— Но мне самому неприятно от этого, — возразил Драко и почти против её воли расцепил руки Гермионы и сжал её ладони в своих. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы между нами не было никаких недоговорённостей.

— Их нет, Драко, всё предельно ясно, — отчеканила Гермиона, пытаясь поставить точку в обсуждении, но Драко был настроен на иной исход разговора.

— Не нужно со мной воевать, я тебе не враг, — сказал он тихо и покачал головой. — Прости за то, что утром сморозил ту глупость про твоих друзей. Я был слегка не в себе, только и всего.

Гермиона возвела глаза к потолку, стараясь не смотреть на Драко, так как чувствовала, что, стоит ей увидеть в его взгляде те самые заветные лучики, как всё её праведное негодование улетучится в один миг, и она тут же простит ему все возможные прегрешения.

— Я люблю тебя, — склонившись к самому её лицу, шепнул Драко. — Неужели ты думаешь, что это может измениться всего лишь из-за какого дурацкого ужина?

— Ужин вовсе не дурацкий, — пробормотала Гермиона себе под нос в последней попытке бороться с его обаянием.

— Хорошо, пусть не дурацкий, — кивнул Драко. — Пусть это будет чудовищно важный ответственный семейный ужин у Уизли. Он никак не сможет повлиять на моё к тебе отношение. И мы полетим туда вместе.

Гермиона удивлённо округлила глаза.

— Но ты ведь…

— …обещал, что сделаю это, — не дал ей договорить Драко. — А я привык выполнять свои обещания.

Гермиона не смогла сдержать улыбки. Драко улыбнулся тоже.

— Ну, вот. Такой ты мне нравишься гораздо больше.

— Какой?

— Когда ты похожа сама на себя, — шепнул Драко и прижался губами к её губам.

Гермиона не смогла сопротивляться. Подавшись ему навстречу, обвила руками его шею и отозвалась на этот горячий примирительный поцелуй.

За ним их застали вернувшиеся Милдред и Антарес. Милдред сконфуженно кашлянула, а Эни скорчил забавную рожицу. Гермиона и Драко оторвались друг от друга и смущённо заулыбались.

— Ну, что ж, сынок, ты готов? — бодро воскликнул Драко.

— Да! — отозвался Эни, вытянувшись в струнку, как солдатик.

— Отлично! — Драко хлопнул в ладоши. — Сегодня замечательная погода, так что предлагаю подышать свежим воздухом и полететь на мётлах!

У Гермионы вытянулось лицо.

— Ты с ума сошёл? Отсюда до «Норы» лететь не меньше двух часов!

— Прекрасно, — усмехнулся Драко решительно. — Значит, если мы хотим успеть на ужин, нам следует поторопиться! Скорее, надеваем мантии — и вперёд!

Антарес радостно взвизгнул, подскочил на месте, как мячик, и кинулся натягивать свою дорожную клетчатую мантию.

— Ура! Мы полетим на мётлах! Не по камину!

Гермиона не разделяла восторги сына.

— Драко, — неуверенно пробормотала она, задержав мужа за плечо. — Ты же знаешь, я не очень уверенно держусь в воздухе.

Он обернулся к ней и на мгновение сжал её ладонь в своей.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. В конце концов, я буду с вами.

Гермиона натянуто улыбнулась, но возражать не решилась. Она прекрасно понимала, что желание Драко полететь в «Нору» на мётлах было всего лишь попыткой скомпенсировать душевный дискомфорт и хотя бы ненадолго оттянуть момент встречи с компанией «безумных Уизли». Тяжело вздохнув, Гермиона предпочла не спорить и смириться со своей участью.

* * *

Солнце огненным шаром катилось на запад, слепя глаза. Осенний воздух, напитанный влагой, холодил лицо и руки, и, если бы не защитные заклинания, заранее и так кстати наложенные Гермионой перед вылетом, все трое Малфоев непременно подхватили бы простуду. Впрочем, никто из них об этом не думал. Антарес с восторгом вертел головой, рассматривая расстилающиеся со всех сторон живописные пейзажи, Гермиона, мёртвой хваткой вцепившаяся в древко метлы, прикладывала все усилия, чтобы сосредоточиться на полёте и не упасть, а Драко, судя по умиротворённой улыбке, просто наслаждался жизнью.

Вдалеке показался причудливый домик со множеством пристроек, выступающих эркеров и чердаков, пятью каминными трубами, торчащими в разных местах из красной черепитчатой крыши. Всё это вместе выглядело, как части конструктора, собранные неумелой детской рукой и грозящие вот-вот развалиться. Очевидно, «Нора» пребывала в целости исключительно благодаря магии.

Завидев на горизонте знакомые очертания, Антарес нетерпеливо заёрзал на месте. Метла завибрировала, и Драко строго сказал:

— Не вертись! Упадёшь.

Куда там! Удержать буйный нрав Малфоя-младшего в узде, особенно когда он предвкушал предстоящие развлечения, было решительно невозможно.

Гермиона тихо улыбнулась своим мыслям и направила метлу к заднему двору «Норы». Там их уже поджидали хозяева дома, их фигурки в ярких мантиях выделялись на фоне осенней серо-коричневой грязи.

Едва гости ступили на твёрдую землю, как Молли радостно заключила Гермиону в объятия, затем с таким же рвением подхватила на руки и зацеловала Эни в обе щеки, и даже попыталась обнять Драко, правда, тот успел вовремя увернуться.

— Скорее идёмте в дом! — воодушевлённо воскликнула миссис Уизли и замахала руками. — Ах, какой сегодня прекрасный вечер! Как замечательно, что вы смогли прилететь!

«Нора» сверкала огнями во всех своих многочисленных окнах. В большом камине гудело жаркое пламя, с кухни доносились умопомрачительные ароматы, а в гостиной стоял весёлый гул множества голосов. Здесь уже собралась шумная компания: Гарри с крестником Тедди Люпином, Рон и Луна, Билл и Флёр с Мари-Виктуар, Чарли, Джордж с Анжелиной, в девичестве Джонсон, и Фред в гордом одиночестве. Все ждали прибытия Перси из «Святого Мунго», где он в последние два года работал администратором, и возвращения Джинни с тренировки «Гарпий».

Едва переступив порог дома, Эни тут же схватил за руку Тедди Люпина, и через секунду на лестнице, ведущей на верхние этажи, раздался их оглушительный топот. Мари-Виктуар хотела побежать за мальчишками и даже спрыгнула с маминых коленей на пол, но была ещё слишком мала, чтобы самостоятельно подняться по лестнице.

— Ого, как наш Эни за год вырос! — удивлённо воскликнул Рон, выглянув в прихожую.

Увидев друга, Гермиона с радостным воплем кинулась к нему на шею. Рон, загорелый и явно набравший мышечной массы, подхватил её за талию и со смехом покружился на месте. Остановившись, воскликнул:

— Гермиона! Чёрт побери, ты ни на йоту не изменилась!

Улыбаясь во весь рот, она толкнула Рона в плечо и сказала:

— Зато тебя не узнать! Откуда такое атлетическое сложение?

— Поживи в джунглях Амазонии, выслеживая мрачника или ягуара-оборотня, питайся личинками и лазай по лианам — и ты станешь атлетом.

— Ты ел личинок?! — наиграно ужаснулась Гермиона.

— Нет, но однажды нам пришлось запечь змею, — послышался тихий меланхоличный голос.

Обернувшись, Гермиона увидела Луну, непривычно улыбчивую и загорелую, и тут же заключила подругу в объятия.

Драко откровенно чувствовал себя не в своей тарелке. Ему были чужды шумные посиделки с обильными возлияниями за столом, обсуждениями всего и сразу без каких-либо ограничений, с бурей неприкрытых эмоций и чистейшим панибратством. Кроме всего прочего — и он очень не хотел этого признавать — ему было крайне неприятно видеть, как Гермиона радостно воркует и обнимается с долговязым рыжим недоразумением. Ревность тёмной пеленой медленно накрывала сознание. Чтобы не дать ей прорваться сквозь барьер аристократической сдержанности, Драко предпочёл взять бокал пунша и отойти в относительно тёмный уголок за камином. Нужно было позволить Гермионе наговориться с друзьями, которых она не видела больше года. А себе — не видеть её сияющего взгляда, направленного на чёртова Уизли.

Заметив Малфоя, в одиночестве потягивающего пунш в тёмном углу, к нему подошёл Гарри.

— Ну вот, — сквозь зубы процедил Драко вместо приветствия. — А я-то надеялся, что мне удастся от тебя скрыться.

— Невозможно. У меня ведь не два глаза, а четыре, — хмыкнул Гарри, протянув Драко руку. Тот пожал её в ответ. — От кого прячешься?

Драко только неопределённо пожал плечами.

— Просто экономлю психическую энергию.

Гарри хохотнул и хлопнул Драко по плечу.

— Юморить ты по-прежнему не умеешь, Малфой. Но ты всё-таки прилетел. Будем считать, что ты пошёл на это осознанно и добровольно.

Драко фыркнул, невольно перевел взгляд на Гермиону и тут же отвернулся, стиснув зубы. На его бледных скулах заиграли желваки. Гарри проследил за его взглядом и поднял брови.

— Да брось, Малфой! — протянул он удивлённо. — Ревнуешь её? К Рону?

— С чего ты взял? — вскинулся Драко.

— У тебя это поперёк лица написано, — хмыкнул Гарри. — Кончай это, Малфой. Гермиона никогда тебя не предаст, ты это знаешь, как никто другой. Рон нам — как брат. Мы втроём выросли вместе, стали почти семьёй. Родных-то братьев ни у меня, ни у неё нет.

Драко только кивнул, не желая обсуждать это с Гарри. Тот тоже не собирался заострять на этом внимание и быстро перевёл тему.

— Я, в общем-то, о другом хотел поговорить, — стянув очки, он принялся протирать их носовым платком. — Мы с Джинни решили провести церемонию в коттедже «Ракушка», собрать там самых близких друзей и родственников. Правда, официальную часть придётся делать в Министерстве. Всё уже готово, остались только мелкие приготовления.

— Причём тут я? — спросил Драко отстранённо.

— При всём, — сказал Гарри и надел очки обратно. — Нам не хватает одного очень важного участника.

Драко со скепсисом глянул на Гарри, как бы говоря: «Хватит тянуть кота за хвост, Поттер! Чего тебе от меня нужно?»

— Я хочу, чтобы ты был моим шафером, — заявил Гарри и в ожидании уставился на Драко.

Тот несколько мгновений молчал, переваривая услышанное, а затем с сомнением произнёс:

— Почему я? Почему не этот… не твой дылда-друг?

— Почему не Рон? — с усмешкой откликнулся Гарри. — На самом деле, он это и придумал, а я решил, что это — отличная идея.

Драко в замешательстве нахмурился и покачал головой.

— Но я… мы с тобой… мы не очень-то близки, Поттер, разве нет? Мы и видимся-то раз в сто лет, почему я должен быть твоим шафером?

Гарри задумался ненадолго, а затем ответил:

— Может быть, потому что я считаю тебя своим другом?

Драко почувствовал странный укол между рёбер и не решился возражать.

— Хорошо, — сказал он сдержано. — Я подумаю.

— Отлично, — кивнул Гарри. — Только думай скорее, завтра нам нужно передать списки магу-администратору из Министерства.

Драко кивнул в ответ и глотнул пунша, пытаясь собраться с мыслями. Но тут входная дверь «Норы» распахнулась, в прихожую влетела сияющая розовощёкая Джинни под руку с прихрамывающим Перси, и Гарри тут же забыл про Малфоя, направился встречать свою невесту. Гермиона, увидев подругу, бросилась с ней обниматься и расспрашивать, как дела. А затем миссис Уизли громко позвала всех за стол, накрытый в саду, так как в крохотной кухне «Норы» на всех не хватало места.

Потесниться пришлось и за сдвинутыми в длинную вереницу столами, за которыми стояло больше дюжины разнокалиберных стульев. С шутками и смехом, перекрикивая друг друга, семейство Уизли уселось в разнобой, кто куда успел, и все принялись угощаться, чем хочется. Здесь всё было по-простому, без изысков; обычные, но невероятно вкусные и ароматные блюда, приготовленные искусными руками Молли, гости сами накладывали в свои тарелки, не соблюдая никаких церемоний. Это чем-то напоминало праздничный обед в Хогвартсе. Улыбаясь во весь рот, Эни потянулся к блюду со сладкими плюшками и горке ягодных пастилок, Гермиона последовала его примеру, остановив выбор на пюре из батата, обжаренных куриных крылышках и салате из редиса с зеленью. Драко же ограничился куском свиного стейка с зелёным горошком, причём, накладывая всё это в свою тарелку, не позабыл театрально закатить глаза. Заметив это, сидящий напротив него Гарри прыснул со смеху.

Как только все гости мало-мальски утолили голод, за столом тут же начались разговоры обо всём на свете: о погоде и урожае, о простудах и детском питании, о путешествиях по стране и за границу, о том, у кого какие передряги на работе, о предстоящих праздниках, о подготовке к свадьбе и прочих житейских мелочах. В конце концов (Драко даже не понял, как это произошло) разговоры плавно переместились с семейства Уизли на него и его работу.

— Ну, как, заключили вы контракт с американцами? — бесцеремонно спросил Фред, с аппетитом поглощая жареные шпикачки.

Драко будто ударило током. Он бросил негодующий взгляд на Гермиону, но та была так же удивлена. Покачав головой, она одними губами прошептала: «Я им ничего не говорила».

Остальные гости, позабыв о еде, заинтересованно уставились на Малфоя. Он почувствовал, как кровь отлила от лица, внутри заколыхалась тёмная ядовитая субстанция, и появилось острое желание сбежать отсюда подальше.

— Нет, — сухо бросил он при этом, внешне сохраняя полное хладнокровие. — Пока ещё не заключили.

— Говорят, вы будете спонсировать какое-то их производство здесь, на острове, — вклинился Джордж. — Интересно, что они собираются производить?

Драко скрипнул зубами. Ещё никто в магической Британии не знал об идущих переговорах с компанией «Хэтфилд и сыновья», и Драко предпочёл бы, чтобы так оставалось и дальше. Увы, от пронырливых рыжих близнецов ничего нельзя было скрыть. К тому же не ответить на такой простецкий вопрос в присутствии всех друзей было не просто невежливо, а могло бы вызвать подозрения, особенно у вечно бдящего и держащегося начеку Поттера. От души выругавшись про себя, Драко холодно процедил:

— Они будут производить полезные товары для домохозяйств. «Умный дом», так называется их разработка.

За столом тут же раздалось одобрительное гудение.

— Если это будет действительно что-то полезное, я буду первой, кто придёт за покупками, — легкомысленно заявила Джинни. — У меня совершенно нет сил и времени заниматься домашним хозяйством! Надеюсь, у нас будет хорошая скидка, как у друзей главного спонсора? — и бросила заискивающий взгляд на Драко.

Тот только криво усмехнулся, а остальные добродушно засмеялись.

— Конечно, — сказал он нарочито бодро и резко перевёл тему: — А ты достанешь нам билеты на матч «Гарпий» с ирландцами на следующую субботу?

Гермиона ощутимо пихнула Драко коленом под столом, как бы напоминая, чтобы он держал себя в руках, но Джинни, похоже, восприняла его едкую подколку всерьёз.

— Билеты? — фыркнула она. — Да я достану вам пропуски в комнату отдыха «Гарпий» и лучшие места в ложе! Давно уж мог бы спросить. Я-то была уверена, что вам с Гермионой некогда разъезжать по квиддичным матчам.

— О, тогда и мне достань билет в ложу! — тут же с энтузиазмом воскликнул Рон. — Для родного-то брата можно постараться.

— Я, вообще-то, спортсмен, а не благотворительный фонд, — отозвалась Джинни с усмешкой, и за столом тут же раздался взрыв хохота.

Драко услышал, как облегчённо выдохнула Гермиона, и почувствовал укол ревности. Она переживала, всё это время переживала, что он выкинет какую-нибудь глупость и расстроит её друзей. Волновалась за них, не за него. Это было чертовски обидно, но Драко усилием воли подавил это горькое чувство, чтобы не портить ужин ни себе, ни своей семье.

К середине ужина, когда небо над старым садом начало потихоньку темнеть, а на ветках яблонь зажглись золотистые фонарики, сытые и довольные Эни с Тедди Люпином убежали ловить гномов. Мари-Виктуар пыталась их догнать и ввязаться в их игру, но мальчишки не хотели брать с собой девчонку, тем более, такую маленькую. Мари-Виктуар немного потопала на них ногами, похлюпала носом, а затем, поняв, что все средства воздействия исчерпаны, залилась громким рёвом на весь двор. Флёр тут же кинулась к дочери и хотела взять её на руки, но Мари-Виктуар не давалась, взвизгивала и вопила:

— Я тозе хоцю! Я тозе хоцю!!!

— Чего ты хочешь, ma chérie? — замурлыкала Флёр, поглаживая дочку по голове.

— Хоцю гномов! Хоцю гномов!

— Э-э, малышка! — возле рыдающей Мари-Виктуар на корточки присел Фред. — Не плачь. Послушай меня. Если перестанешь плакать — обещаю, что покажу тебе один секретный способ ловли гномов! Эти вредные мальчишки никогда до такого не додумаются. А вот ты — узнаешь, и станешь лучшей охотницей на гномов во всём мире!

— Плавда? — распахнув огромные голубые глаза, восхищённо протянула девочка.

— Честное слово, — кивнул Фред, взял её за руку и повёл вглубь сада, что-то воодушевлённо рассказывая по пути.

Флёр, закутав плечи тёплой шалью, последовала за ними. Билл захватил с собой пару чашек горячего шоколада и направился присматривать за детьми вместе с женой и младшим братом. Вскоре до пятачка под яблонями донёсся детский смех и визг взлетающих гномов. На сад опускалась прохлада, и миссис Уизли предложила всем потихоньку перебираться в дом.

— Подожди, мам, — сказал Джордж. — У нас есть одна важная новость.

Встав со стула, он подошёл к Анжелине и остановился у неё за спиной, положив руки ей на плечи. Анжелина тут же зарделась и опустила глаза. Гости с интересом ждали продолжения.

— Мама, папа, — громко сказал Джоржд, откашлявшись — семья, друзья… Все вы должны узнать о самом важном событии в нашей с Энжи жизни. Скоро… эм-м… ну, не то чтобы очень скоро, через полгода примерно… — сбившись, он хохотнул, взъерошил волосы и ещё громче объявил: — В общем, в ближайшее время нас станет трое!

Тут же сад наполнился громкими вздохами удивления и поздравительными возгласами. Молли бросилась обнимать зардевшуюся Анжелину, а Артур, сдержанно улыбаясь, принялся хлопать сына по плечу. Остальные гости так же придвинулись ближе к Уизли-младшим, чтобы выразить всеобщую радость.

— Скоро Уизли захватят магический мир, — шепнул Драко на ухо Гермионе. Она заулыбалась и мягко толкнула мужа плечом. Драко поймал её за руку и потянул вглубь сада, чтобы пару минут побыть с ней наедине.

Однако ему это не удалось — не прошло и минуты, как из общей толпы родственников вырвался Рон, догнал чету Малфоев и совершенно бесцеремонно подхватил Гермиону под свободную руку.

— А знаешь ли ты, дорогая подруга, в каких местах нам с Луной довелось побывать? — воскликнул он тоном заправского радиоведущего.

— О, я как раз хотела об этом спросить! — тут же воодушевилась Гермиона. — Надеюсь, ты расскажешь мне всё в самых интересных подробностях!

Рон потянул её в сторону, и она, отпустив руку Драко, последовала за другом. Улыбаясь, как парочка влюблённых, не переставая держать друг друга под руку, оба отошли в сторону от общей толпы родственников под сень пожелтевших яблонь. Драко проводил жену тяжёлым взглядом из-под бровей и неосознанно сжал собственную волшебную палочку в кармане брюк. С языка рвались нецензурные ругательства, а в памяти тут же вспыхнула парочка мерзких, но весьма любопытных заклятий. Вечер стремительно терял всю свою и без того ничтожную приятность.

Мимо пронёсся Тедди Люпин. Заливисто хохоча, за ним гнался Антарес. Оба оказались возле стола, обежали его несколько раз, не внимая замечаниям Драко, пока, наконец, Тедди не споткнулся, а Антарес не рухнул через него на садовый стул. Тот разлетелся на куски, а оба мальчишки на мгновение застыли в ужасе, глядя друг на друга.

— Посмотри, что вы натворили! — воскликнул Драко нервно. — Разве можно вести себя так в гостях?! Ты напрашиваешься на наказание, сын!

— Ну, па-ап… — протянул Эни, сложив брови «домиком».

Драко не собирался поддаваться на эту наглую провокацию, но тут вмешались подошедшие Гарри и Джинни.

— Не кипятись, Малфой, — Поттер по-дружески хлопнул Драко по плечу, уводя его в сторону, а Джинни тем временем взмахом волшебной палочки починила стул. — Дай детям побыть детьми. Им нужно время от времени выпускать пар.

— Боюсь, мой сын занят этим слишком часто, — скрипнул зубами Драко, но всё же пошёл Поттеру навстречу. Гарри тут же наколдовал для мальчишек огромные сачки, с помощью которых можно было ловить гномов.

— Вот, держите, сорванцы! — с довольной улыбкой воскликнул он. — Только постарайтесь играть, не нанося ущерба саду.

— Хорошо! — отозвался Тедди.

— Спасибо, дядя Гарри! — добавил Эни, и оба унеслись в сторону тыквенных грядок в огороде.

Драко наблюдал за происходящим со всё нарастающим раздражением. Обернувшись, он увидел, как Гермиона и Рон отошли за заросли ежевики, о чем-то увлеченно беседуя. Рон показывал Гермионе что-то, чего не было видно в его руках с такого расстояния. Гермиона заливисто смеялась, похлопывала Рона по плечу и оказывала ему всяческие знаки внимания. Драко ощутил, как мутной волной в душе поднимается ревность.

Из приоткрытой двери «Норы» донеслась бодрая музыка. По волшебному радио передавали что-то из репертуара «Ведуний». Джинни тут же принялась тихонько подпевать и приплясывать, а миссис Уизли заворчала о том, что современная молодёжь совсем не имеет вкуса в музыке. Уставший Перси, а также Джордж и Анджелина не торопясь направились в дом. Остальные тоже потихоньку начали подтягиваться к крыльцу.

Тем временем, Эни и Тедди, носящиеся с сачками в руках за визжащими гномами, не разбирая дороги, с разбегу врезались в груду цветочных горшков у стены. Те с грохотом посыпались вниз. Заметивший это Фред вовремя успел отразить часть горшков заклинанием, защитив мальчишек от опасности быть погребёнными под грудой черепков. Однако пара верхних горшков опрокинулась на стоящего поблизости Драко, обдав его землёй с головы до ног.

Вокруг раздался дружный смех гостей. Луна Лавгуд с присущей ей эксцентричностью принялась рассуждать о том, что садовая земля, насыщенная экскрементами гномов, очень полезна для кожи и волос.

Гарри сдвинул брови, поймал Тедди за плечо и строго сказал:

— Эдвард Римус Люпин! Прекрати хоть на минуту носиться, как метеор, не глядя под ноги!

Тедди понуро кивнул, поняв, что виноват. Гарри хмыкнул и повернулся к Драко.

— Извини, — сказал он примирительно и попытался помочь Малфою отряхнуться, но тот оттолкнул его и сам стал стряхивать с себя грязь. Он едва сдерживался, чтобы не процедить что-нибудь мстительное и едкое. Лицо его брезгливо искривилось, губы сжались в тонкую полоску.

— О, дорогой, твою рубашку нужно как можно скорее очистить, — заметила подошедшая миссис Уизли и уже подняла палочку, чтобы помочь, но Драко резко бросил:

— Нет! Не нужно. Я сам, — и, развернувшись, решительным шагом направился к Гермионе.

Она слегка удивилась, увидев запачканного землёй мужа, но ещё сильнее было её изумление, когда он схватил её за руку и потащил к выходу из сада, ничего не объяснив.

— Драко! В чём дело? Подожди! — Гермиона упёрлась, одёрнула руку.

— Мы отправляемся домой, — не терпящим возражений тоном заявил Драко и попытался снова увести её, но Гермиона не позволила. Оглядев мужа, она не сдержала улыбки.

— Дай угадаю, это мальчишки постарались?

Тут как тут рядом с ней возник Рон и принялся глупо скалиться, глядя на обсыпанного землёй Малфоя. У Драко от ярости на щеках проступили неровные алые пятна. Заметив это, Гермиона вздохнула, вытащила волшебную палочку и мягко сказала:

— Не принимай близко к сердцу, дорогой. Они же дети. Вспомни себя в их возрасте. Сейчас я всё исправлю, — и, взмахнув палочкой напротив земляных пятен, заставила их немедленно исчезнуть.

— Ну вот, стоило из-за такой мелочи устраивать трагедию, королева драмы, — хмыкнул Рон.

Если бы взглядом можно было убивать, то в это мгновение младший из сыновей Уизли тут же упал бы замертво. Гермиона поспешила подхватить мужа под локоть и увести в сторону, торопливо нашёптывая ему на ухо:

— Драко, пожалуйста, успокойся. Ничего страшного не случилось. Обещаю, в следующий раз я не буду просить тебя отправиться с нами. Прояви чуточку терпения, до конца ужина осталось совсем немного. Миссис Уизли уже приглашала всех в дом, там все разобьются на группки и будут обсуждать всяческую чепуху, слушать радио, пить пунш и играть в «правду или действие». Нам необязательно оставаться надолго. Только, прошу тебя, подождём, пока все не уйдут из сада.

Скрепя сердце, Драко кивнул. Ему не хотелось расстраивать Гермиону, хотя противный голосок ревности нашёптывал, что она не вполне заслуживает такого снисходительного отношения с его стороны после того, как мило ворковала с Вислым под яблоней. Драко пришлось собрать волю в кулак, чтобы заставить этот предательский мерзкий шепоток умолкнуть.

Тем временем в саду между Тедди и Эни затеялся нешуточный спор. Неизвестно, по какой причине — не то мальчишки не поделили гнома, не то заспорили о том, кто поймал больше. Упрямые ребята принялись толкаться, громко вопя друг на друга, не замечая играющую рядом Мари-Виктуар. Но вот Билл Уизли, напротив, внимательно наблюдал за разошедшимися мальчишками. И когда те, сцепившись, едва не рухнули на его малышку-дочь, Билл, подчинившись сработавшему инстинкту, бросился вперёд и оттолкнул бузотёров. К сожалению, он немного не рассчитал силы. Ребята отлетели в сторону. Тедди упал на спину, потянув за собой Эни, и тот распластался у края дорожки лицом вниз, громко ойкнув. Приподнявшись, Антарес отчаянно всхлипнул и схватился за лицо. Падая, он рассёк губу. По подбородку потекла алая струйка крови.

Драко с Гермионой были в двух шагах от места происшествия. В одно мгновение кровавая пелена застлала Драко глаза. Кинувшись к сыну, он подхватил Антареса на руки, при этом грубо отпихнув Тедди Люпина. Тот тоже захлюпал носом, а затем разревелся во весь голос, что привлекло внимание всех родственников и гостей. На шум на полянку выскочили Гарри и Рон, за ними следовали остальные. Растерянный Билл шагнул к Драко и Антаресу, желая загладить вину.

— Эй, Эни, малыш, как ты?

— Отвали от него, увалень! — рявкнул Драко и резко отвернулся от Билла. — Не смей подходить к моему сыну!

— Пап… — шмыгая носом, протянул Антарес.

— Не волнуйся, сынок, никто не посмеет тебя обидеть, я не допущу! Ноги́ твоей здесь больше не будет, и хватит дурацких игр с этим невоспитанным мальчишкой Люпином!

— Но, пап, я сам виноват, — попытался оправдать друга Антарес, но Драко уже несло. Он не слышал Эни или не хотел слышать.

— Нечего защищать это волчье отродье! — прошипел Драко сквозь зубы и развернулся, чтобы покинуть сад.

Только сейчас он заметил, что на поляне собрались все, кто был приглашён в «Нору». Над толпой гостей повисло осуждающее молчание. Все, конечно, слышали последние слова Драко, и они произвели на присутствующих впечатление куда сильнее, чем разбитая губа Антареса.

— Дети просто играли, — промолвила Гермиона, пытаясь сгладить ситуацию. — Не нужно делать из этого трагедию.

— Не нужно было прилетать сюда! — огрызнулся Драко и, не задерживаясь больше, широким шагом направился к выходу из сада. Семейство Уизли безмолвно расступилось перед ним, провожая мрачными взглядами.

Гермиона поджала губы. Ей было страшно неловко перед семьёй Уизли и хотелось провалиться сквозь землю, чтобы только не испытывать того стыда, что обрушился на неё.

— Простите… — пролепетала она, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Билл, Флёр… мистер Уизли, Молли… простите…

Джинни шагнула к ней, приобняла её за плечи.

— Гермиона, — сказала она мягко, пытаясь поддержать подругу, — не переживай. Ты ведь не можешь отвечать за его поступки.

— От него стоило ожидать, — пробормотал Рон себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь, и тут же поймал осуждающий взгляд Луны.

— Простите, — снова повторила Гермиона, пряча глаза. — Мы, пожалуй, полетим домой. Нужно… нужно успокоить Антареса и… Нам пора. Спасибо за прекрасный ужин.

Молли протянула руки, желая подбодрить её, но не успела. Гермиона поспешила вслед за Драко на задний двор «Норы».

Он уже был одет в дорожную мантию и держал в руках свою метлу с сиденьем для Антареса. Гермиона молча проследовала к стойке для мётел и взяла свою надёжную неторопливую «Комету 260». Руки дрожали от плохо скрываемого гнева и стыда, а в носу невыносимо щипало. Она слышала, как позади шмыгает носом и тихонько подвывает обиженный несчастный Антарес, и впервые за последние годы ощущала страстное желание вцепиться Драко Малфою в лицо. Сам Драко, не замечая состояния жены и сына, посадил Эни перед собой и вскочил на метлу.

Тут на заднем дворе появился Гарри.

— Постой! — он опустил руку на древко осёдланной метлы.

— Чего тебе, Поттер?! — рыкнул Драко.

— Послушай, ты несправедлив, — сказал Гарри как можно спокойнее, стараясь не выводить Малфоя из себя. — В этом доме никто никогда не желал зла твоему сыну. Мы любим Эни, как родного. В конце концов, такое могло произойти с кем угодно, они же дети, а дети иногда шалят. Не перегибай палку. Не нужно портить вечер себе и Гермионе. Останьтесь, мы ещё посидим, послушаем радио, поболтаем… Не будем нагнетать ситуацию, ведь всё, что произошло — лишь нелепая случайность.

Драко слушал молча, а затем холодно изрёк:

— Давай признаем, Поттер, нелепая случайность — это моё присутствие здесь, в этом доме. — На несколько мгновений он смолк, стиснул зубы, тяжело дыша, пытаясь собраться с мыслями. В голове крутились только неприличные ругательства. Наконец, он с горечью сказал: — Вы никогда не будете воспринимать меня, как одного из вас, а я никогда не смогу забыть о том, что я делал и кем был.

Гарри попытался что-то возразить, но Драко не дал ему договорить. Глядя куда-то в сторону, он процедил сквозь зубы:

— Извини, Поттер. Я не могу быть твоим шафером, — и, резко оттолкнувшись от земли, взмыл в тёмное небо.

Гермиона почти со слезами глянула на друга и проронила:

— Пока, Гарри.

— Пока, Гермиона, — кивнул Гарри и вымученно улыбнулся.

Гермиона взлетела, чувствуя непривычное желание разогнаться посильнее. Ветер завыл в ушах, обжигая её горящие щёки своим холодным осенним дыханием. От скорости сразу заслезились глаза.

Гермионе очень хотелось верить, что именно от скорости.

* * *

Оказавшись дома, Гермиона первым делом бросилась к шкафчику со своими книгами, схватила толстый справочник по колдовской медицине и нашла заклинание заживления мелких ран. Тут же порез на губе Антареса был исправлен, мальчик успокоился и принялся зевать. Насыщенный день отнял у него много сил. Пора было укладывать его спать, но Гермиона не хотела так просто оставлять Драко, не обсудив с ним всё произошедшее. Однако сам Драко ничего обсуждать не желал. Сухо буркнув что-то, чего Гермионе даже не удалось разобрать, он прошёл в свой кабинет и запер дверь.

Тяжело вздохнув, Гермиона сказала:

— Эни, сынок, поднимайся наверх, пора принять ванну и отправляться в кровать.

— Ну, ма-ам… — по привычке затянул Антарес, растирая глаза кулаком.

— Никаких «ну», — строго сказала Гермиона. — Вы с мистером Люпином достаточно набедокурили за сегодня. Так что справедливо будет отправить вас спать на час раньше, мистер Малфой.

Антарес пристыженно понурил голову и поплёлся на второй этаж. Гермиона скинула дорожную мантию и рухнула на стул у стола в гостиной, пытаясь взять себя в руки и не сорваться в истерику. Вечер был безнадёжно испорчен, и она никак не могла придумать, кого за это винить. Антареса, за то, что он — шаловливый ребёнок и не смог сдержать эмоции в запале игры? Драко, за то, что тот остался верен самому себе и своему впитанному с молоком матери пренебрежительному отношению ко всем, чей статус не соответствует высоким Малфоевским стандартам? Себя, за то, что позволила глупой надежде на счастливое совместное бытие поселиться в душе, да сама же в неё и поверила? Ведь совершенно очевидно, что двум настолько разным мирам никогда не слиться воедино.

От последней мысли Гермиону пробил озноб. К горлу подкатила тошнота. Она вдруг почувствовала себя мерзкой предательницей, подло размышляющей о том, что они с Драко не подходят друг другу. Несмотря на пять совместно прожитых лет, на все пережитые невзгоды, на всю ту любовь, что каждый из них, без сомнения, испытывал к своей половинке. Сердце кричало о том, что такие мысли — отвратительны.

Разум хладнокровно твердил, что нельзя закрывать глаза на очевидные вещи.

Глубоко вздохнув, Гермиона сказала сама себе: «Всё поправимо, дорогая, всё поправимо! Ничего, всё наладится. Нужно просто чем-то себя занять, чтобы не думать о глупостях».

Она огляделась в поисках чего-то, что смогло бы отвлечь её от мрачных мыслей. Взгляд упал на заваленный бумагами стол у окна. На краю стола, будто нарочно выбравшись из-под груды пергаментов, красовалась таинственная книга в чёрной обложке с жёлтым «глазом». Гримуар.

— Ну, раз уж ты сама просишься мне в руки, так тому и быть, — пробормотала Гермиона. Взмахом волшебной палочки отправила «Гримуар» и небольшой словарь самых распространённых рун в их общую с Драко спальню, а затем сама поднялась на второй этаж.

Антарес ждал её в ванной, сидя на корзине для белья.

— Мам, ты знаешь, Тедди не такой уж плохой, вообще-то, — заявил он, стягивая через голову белую рубашку, забрызганную кровью. — Он случайно меня толкнул.

— Я знаю, — кивнула Гермиона и открыла горячую воду, чтобы набрать ванну. — Но ваши с ним игры в последнее время стали слишком рискованными. Это может быть опасно как для окружающих, так и для вас самих. В чём ты, я надеюсь, вполне убедился сегодня.

— Но папа ведь не запретит мне дружить с Тедди, как ты думаешь? — встревоженно спросил Эни и с надеждой заглянул матери в глаза.

— О, я думаю, ему следовало бы, — Гермиона сдвинула брови, изобразив строгость. — Но если ты будешь очень хорошим и послушным мальчиком, то возможно, он не обойдётся с тобой так сурово.

— Я очень хочу дружить с Тедди, — пробормотал Антарес себе под нос. — Он — мой лучший друг. И если папа не разрешит… если он опять скажет, что Тедди — сын волка…

Гермиону передёрнуло. Стараясь не подавать вида, она сказала как можно более спокойно и умиротворяюще:

— Сынок, папа очень любит тебя. Он не станет запрещать тебе дружбу с Тедди Люпином. Если ты попросишь его, он сделает для тебя всё, что угодно.

— Правда? — тут же взбодрился Антарес.

— Конечно, — Гермиона кивнула и выдавила улыбку. — А теперь пора принять ванну. Думаю, сегодня тебе придётся отправляться спать без сказки на ночь в качестве урока за баловство.

— И ты даже не придёшь меня уложить? — ужаснулся Эни.

Гермиона улыбнулась шире.

— Приду. Обязательно. Даже не представляю, что ты должен сотворить, чтобы я однажды не пришла укладывать тебя в кровать.

Эни тут же просиял и прежде, чем мама вышла за дверь, на мгновение прижался щекой к её руке. Сердце Гермионы встрепенулось, по внутренностям будто разлился сладкий сироп, а умилённая улыбка сама собой появилась на губах.

Дождавшись, пока Антарес вымоется, Гермиона завернула его в пушистое банное полотенце и хотела взять на руки, чтобы отнести в спальню, но он упёрся.

— Мам, я уже не маленький!

Печально вздохнув, Гермиона смиренно кивнула, опустила сына на пол и проследовала за ним в его комнату. Пока он переодевался в пижаму, она всё смотрела на его светлую макушку и думала о том, как быстро летит время. Вот её маленькому тёплому комочку уже пять лет, и его уже не подхватишь просто так на руки и не посадишь в коляску, чтобы он не убегал и не хулиганил. Он быстро учится и порой задаёт совсем не детские вопросы. Он рассудителен, но вспыльчив, легко загорается новыми идеями и так же легко переносит неудачи. Гермиона никак не могла понять, в кого он вышел характером. Иногда мелькала мысль, что больше всего в этом смысле Антарес похож на близнецов Уизли, и от этого разбирал смех.

А ещё она по какой-то причине никак не могла вспомнить взросление Антареса из своего давнего «погружения». В сознании отчётливо отпечатался только последний увиденный день, то памятное первое сентября, когда она попросила отвезти её в Малфой-мэнор, чтобы потом прорыдать на могиле Драко до потери сознания. В тот момент она ощущала себя прожившей многие годы, но теперь, спустя пять лет, с трудом могла возродить в памяти какие-то детали. Остались только чувства; их не так-то просто было стереть из сердца. Одиночество, боль и печаль — вот что сопровождало её все призрачные исчезнувшие годы. Больше всего на свете она боялась, что это может снова повториться и иногда просыпалась в холодном поту, только спустя время осознавая, что находится в настоящем, где Драко не умирал, что он спит рядом с ней в их общей постели. Отчего-то сегодняшнее происшествие снова навело её на эти мрачные мысли. Гермионе стало не по себе.

Уложив Антареса, она прошла в свою комнату и остановилась у пустой холодной кровати. Драко всё ещё был внизу, в своём кабинете. В комнате было темно, только свет луны вычерчивал серебристые квадраты на полу возле окна. Гнетущие воспоминания несбывшегося будущего каменной плитой давили на сознание. Обхватив себя руками, Гермиона забралась на кровать и прислонилась к спинке. На прикроватном столике жёлтым янтарным «глазом» таинственно и заманчиво поблёскивал «Гримуар».

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Гермиона взяла книгу в руки. Взмахом волшебной палочки зажгла несколько свечей и притянула к себе словарь. Но не успела перевести и пары строчек на первой странице, как глаза начали слипаться, а на тело навалилась накопленная усталость.

Она так и уснула, не дождавшись прихода Драко, сжимая в одной руке волшебную палочку, а в другой — таинственный древний манускрипт. И ей приснился сон, каких она давненько не видала. Он был довольно странным и пугающим.

Она видела свою старую комнату в Гриффиндорской башне Хогвартса, из которой переместилась в какой-то знакомый, но совершенно неузнаваемый класс. Там была исписанная формулами доска, много приборов и свечей, в окна лился густой, словно молоко, лунный свет. Под потолком парил Пивз и пыхтел себе под нос похабные песенки. Посреди класса в огромном чёрном котле булькало тёмное таинственное зелье. Гермиона подошла к котлу, пытаясь сквозь клубы белёсого пара хоть что-нибудь разглядеть в дальней стороне помещения.

— Но здесь вы ничего не найдёте, — сказал знакомый гулкий голос, и Гермиона, обернувшись, увидела профессора Снейпа.

Он, почему-то, был не в своей привычной чёрной мантии, а в сияющей белизной сорочке и строгих чёрных брюках с широким шёлковым кушаком, словно собирался на званый ужин и вот-вот должен был надеть смокинг. При взгляде на профессора Гермиона внезапно ощутила дикий страх и необъяснимую тревогу, словно в предчувствии чего-то чудовищно трагического и безжалостно неотвратимого.

— Увы, мисс Грейнджер, я не смогу вам помочь, — сказал Снейп холодно, не выказывая ни грамма сочувствия.

— Но вы обещали, профессор! — воскликнула Гермиона, чувствуя, как от его слов обрывается сердце, а к горлу подкатывают рыдания.

Появившийся рядом Гарри обнял Гермиону за плечи и печально сказал:

— Ты должна смириться. Ничего уже не изменить. Ты ведь не можешь управлять временем. А его у нас больше нет.

— Драко может, — выдохнула Гермиона, с надеждой хватаясь за тёплые ладони Гарри. — Он сможет всё вернуть, как тогда, помнишь?

— Увы, мисс Грейнджер, — донёсся ледяной голос Снейпа откуда-то сверху, из-под тёмного каменного потолка. — Я ничем не смогу вам помочь.

Гарри повлёк её за собой прочь из мрачного подземелья с чёрным котлом. Гермиона увидела впереди чудную, залитую золотистым светом гостиную «Норы», такую, какой она, должно быть, была в первые годы совместной жизни Артура и Молли, ещё без множества привычных мелочей и деталей. В окна заглядывало яркое летнее солнце. В камине горел изумрудный огонь. Гарри плюхнулся на диван с миской лимонного шербета в руках и кивнул на камин:

— Может, уже ответишь? Он не будет ждать тебя целую вечность.

Склонившись над каминной решёткой, Гермиона увидела искажённое, словно в кривом зеркале, лицо Люциуса Малфоя. Он был раздражён и говорил что-то очень быстро и неразборчиво.

— Чего вы от меня хотите?! — воскликнула Гермиона с отчаянием, падая на колени перед камином.

— Верни его! Верни немедленно! Он не должен принадлежать им, не должен!

— Что вернуть? Что я должна вернуть?

Кто-то схватил её за плечо. Бледная рука, сухая и жилистая, словно скелет, обтянутый кожей. Похолодев от ужаса, Гермиона взглянула на её хозяина. Это снова был Снейп, но теперь — худой, иссохший, с желтоватой пергаментной кожей, синими кругами под впалыми глазами. Он зло оскалился и почти прокричал ей в лицо:

— Я ведь сказал, что ничем не могу помочь!

— Прошу вас, — всхлипнула Гермиона, — хотя бы скажите, что я должна вернуть?

Снейп приблизил к ней своё жуткое лицо и выдохнул прямо в ухо:

— Гримуар…

Резко дёрнувшись, Гермиона проснулась.

Она могла поклясться, что слышала голос Снейпа секунду назад. Он всё ещё звучал в её голове. Повернувшись на бок, Гермиона почувствовала, как раскрытая книга соскальзывает с живота. Подхватила «Гримуар» и несколько мгновений с опаской вглядывалась в мрачную обложку манускрипта, а затем решительно отложила его обратно на прикроватный столик. Свернувшись калачиком, она обхватила себя руками и попыталась снова заснуть, но не смогла сомкнуть глаз до самого утра.

Драко так и не пришёл спать наверх.