Тень Атома (джен)

ЧАСТЬ 1. ЛАБОРАТОРИЯ №2: НАЧАЛО ПРОЕКТА

Москва, 1942 год

Снег хрустел под сапогами. Всеволод Замятин вышел из автомобиля и огляделся. Морозный воздух резал лицо, но даже он не мог заглушить гул войны, доносящийся с запада.

Перед ним возвышалось массивное серое здание, скрытое в глубине московских дворов. Здесь, в условиях строжайшей секретности, рождалась атомная программа Советского Союза.

На крыльце его уже ждал Курчатов. Худощавый, с внимательными глазами, он нервно закуривал.

— Добрались без приключений? — спросил он.

Замятин кивнул.

— Что у вас?

Курчатов резко выбросил окурок в снег.

— Мы готовы начинать. Но нам нужны люди. Умные. Дерзкие. Такие, кто не боится заглянуть в самую суть материи.

Замятин усмехнулся.

— Это значит — опасные?

— Возможно.

— У нас нет права на ошибку, — голос Замятина прозвучал жестко. — Ты знаешь, какой ценой достаются нам эти возможности?

Курчатов молчал. Он знал.

Через несколько часов в небольшом кабинете, освещенном единственной лампой, перед Замятиным лежал список.

1. Михаил Фролов — физик-ядерщик, открыл спонтанное деление ядра.

2. Анна Карпова — радиохимик, в ссылке в Казахстане.

3. Екатерина Лазарева — разведчица, ранее — физик.

Замятин смотрел на эти имена и чувствовал: что-то в этом списке его тревожит.

— Фролов, — задумчиво произнес он. — Мне о нем докладывали. Человек без тормозов.

— Он гений, — возразил Курчатов.

— И безумец.

— Нам нужны такие.

Замятин взглянул на него и кивнул.

— Ладно. Приводите их. Но если кто-то из них поставит проект под угрозу…

Курчатов вздохнул.

— Я знаю.

ЧАСТЬ 2. ВХОДЯЩИЕ В ОГОНЬ

Михаил Фролов не выглядел как типичный ученый. Высокий, жилистый, с резкими чертами лица, он скорее напоминал летчика-испытателя, чем физика.

Когда его ввели в лабораторию, он мгновенно обвел взглядом помещение.

— Интересно, — сказал он. — Тут действительно работают над бомбой, или это всего лишь красивая сказка для отчетов?

Курчатов оторвался от бумаг.

— Если не веришь — можешь идти.

Фролов усмехнулся.

— Я не верю в сказки. Я верю в науку.

Замятин внимательно наблюдал за ним.

— Говорят, ты видишь атом.

— Иногда. Во сне.

— Бред.

— А вы попробуйте жить с этим. Каждую ночь — вспышка. Каждый раз я вижу, как ядро раскалывается, как взрыв вырывается наружу. Я вижу будущее, и оно ужасает.

Замятин молчал. Затем кивнул.

— Работай.

Анну Карпову привезли через неделю. Высокая, с колкими серыми глазами, она вышла из машины и выпрямилась, словно отказываясь показывать, насколько уставшая и замерзшая.

Фролов встретил ее первым.

— Не ожидал, что тебя привезут, — сказал он.

— А я не ожидала, что меня не расстреляют, — ответила она.

Ее руки были в трещинах от мороза. В глазах — усталость.

Курчатов подошел к ней.

ЧАСТЬ 3. ЛАБОРАТОРИЯ №2: ГРАНИЦА ВОЗМОЖНОГО

Курчатов внимательно посмотрел на Карпову.

— Вам не рады здесь, — сказал он тихо, но твердо.

Она выдержала его взгляд.

— Зато я рада быть здесь, — ответила она.

Он помолчал.

— Знаете, почему мы вас вытащили?

— Потому что вам нужен радиохимик, который умеет работать с ураном.

— Именно.

Она кивнула.

— Тогда не будем тратить время.

Фролов наблюдал за ней. В ее голосе не было ни страха, ни злобы. Только холодная решимость.

«Эта женщина уже давно умерла внутри», — подумал он.

Лаборатория работала без перерывов. Десятки расчетов, графитовое замедление нейтронов, первые опыты с реактором.

И первым — неудача.

Один из экспериментов пошел не так.

Реакция началась слишком быстро, замедлитель не справился. Защитные пластины расплавились за считанные секунды.

Фролов первым заметил опасность.

— ВСЕМ НАЗАД!

Но один из ученых — молодой техник по фамилии Виноградов — замешкался.

Резкий выброс радиации. Треск стекол. Запах озона.

Фролов бросился вперед, в последний момент выдернув Виноградова из зоны поражения.

Карпова тут же включила аварийную вентиляцию.

Через мгновение было тихо.

Только Виноградов тяжело дышал, схватившись за грудь.

— Ты в порядке? — спросил Фролов.

— Да… — выдохнул техник. Но его лицо уже начало сереть.

Фролов знал: его времени осталось мало.

ЧАСТЬ 4. ЛАЗАРЕВА И ТЕНЬ НАД ПРОЕКТОМ

Тем временем далеко за границей работала Екатерина Лазарева.

Когда-то она была физиком. Теперь — шпионом.

Ей удалось добыть секретные материалы о Манхэттенском проекте. Чертежи, формулы, первые данные о плутониевых реакциях.

Она знала, что за ней следят.

Но передача информации была важнее страха.

Она вложила микрофильмы в ложное дно своего портсигара. Затем взглянула в зеркало.

В нем мелькнуло отражение мужчины в плаще.

«Они близко», — подумала она.

Фролов не мог уснуть. Он снова видел ядро. Как оно раскалывается. Как мир вспыхивает. Когда он проснулся, комната была темной. Но в тишине раздался шепот.

— Ты идешь по лезвию.

Фролов резко сел.

— Кто здесь?

Тишина. Он подошел к столу. Там лежала записка.

"Час атома близок."

Он взял ее в руки. Чей почерк? Но главный вопрос был другим. Откуда она здесь взялась, если дверь всю ночь была заперта?

ЧАСТЬ 5. НЕИЗБЕЖНОСТЬ

Лаборатория продолжала работу. Но Фролов чувствовал: кто-то наблюдает. Кто-то знает слишком много. И когда бомба будет готова — случится нечто, чего они не ожидают.

Но что?

ЧАСТЬ 6. ОХОТА НА ЛАЗАРЕВУ

Берлин, 1944 год

Тонкий лед хрустел под каблуками, когда Екатерина Лазарева пересекала мост через Шпрее. Её пальцы дрожали в перчатках, но не от холода.

Она знала, что за ней идут.

Последние три дня её преследовал один и тот же человек — высокий, в сером пальто. Пару раз она видела его отражение в витринах кафе, но стоило ей обернуться — он исчезал.

Пока.

Лазарева держала в руке портсигар. Обычный, ничем не примечательный. Внутри — микрофильмы с данными о последних расчетах по плутонию, добытые с риском для жизни.

Она прошла ещё три квартала и свернула в переулок. Остановилась у двери. Постучала три раза, затем два коротких удара.

Дверь открылась.

Перед ней стоял человек в темных очках. Русский агент.

— Входите, — тихо сказал он.

Она вошла, закрыла дверь и почувствовала, как сердце вырывается из груди.

— Они близко.

— Мы знаем. Но нам нужно было убедиться, что за вами нет хвоста.

— Он есть.

Агент кивнул.

— Тогда нам пора уезжать.

Но в этот момент раздался глухой удар по двери.

— Чёрт, — выдохнула Лазарева.

Агент вытащил пистолет.

— Выбираемся через задний двор.

Они бросились к заднему выходу, но было слишком поздно. Серый плащ мелькнул в окне. Затем — выстрел. И тьма.

ЧАСТЬ 7. ЧАС АТОМА

Лаборатория №2, Москва

Фролов стоял перед доской, исписанной формулами.

Плутоний-239. Критическая масса. Скорость деления ядра.

Он понимал: они близки. Совсем близки.

Но что-то его тревожило.

На прошлой неделе один из контейнеров с ураном оказался вскрытым. Затем — авария с замедлителем.

Теперь кто-то оставил новую записку у него на столе.

«Ты играешь в игру, где нет победителей».

Фролов смял бумагу.

Кто это пишет? Саботажник? Или… нечто другое?

Через два дня случилось то, чего боялись все.

В ночь перед ключевым экспериментом охранник, патрулировавший лабораторию, исчез. Просто испарился.

Его нашли утром — за территорией, с простреленной головой.

Фролов уже не сомневался:

Кто-то пытался остановить проект.

Но почему?

И кто стоит за этим?

ЧАСТЬ 8. ФИНАЛЬНАЯ ГОНКА

Берлин.

Лазарева пришла в себя от резкой боли в висках. Всё тело ныло. Она лежала на холодном бетонном полу, руки связаны за спиной.

Перед ней стоял человек в сером плаще.

— Вы много знаете, фрау Лазарева, — произнес он по-немецки. — Но боюсь, вам не удастся передать эти знания дальше.

Она почувствовала, как холодный металл прикоснулся к её виску.

«Вот и всё», — мелькнула мысль.

Но прежде чем раздался выстрел, в коридоре вспыхнула тревога. Громкие крики, топот.

В одно мгновение её палач отвлекся.

Лазарева не стала ждать. Она резко оттолкнулась от пола, ударила его коленом в живот и рванулась к двери.

Пули прошли в сантиметрах от её головы.

Она выбежала в переулок, сбила с ног немецкого солдата и, не оглядываясь, растворилась в толпе.

Миссия ещё не была провалена.

Но успеет ли она?

В Лаборатории №2 напряжение достигло предела.

Кто-то здесь был предателем.

Карпова обнаружила, что один из контейнеров с ураном заменён на обычный свинец. В комнате охраны нашли засекреченные документы, пропавшие несколько недель назад.

А ночью Фролов снова услышал тот самый шёпот.

— Тебя предупредили…

Но на этот раз он не испугался.

Он стремительно развернулся и… увидел фигуру в тени.

— Кто ты? — спросил он.

Но вместо ответа послышался выстрел.

Фролов рухнул на пол.

Последнее, что он увидел, — как незнакомец бросается к контейнерам с ураном.

«Час атома близок…»

И затем — темнота.

За тысячи километров от Москвы, в Берлине, Лазарева, задыхаясь, передавала последние данные советскому агенту.

А в Лаборатории №2 начинался решающий эксперимент.

Но пока никто не знал, что саботажник уже поставил под угрозу всё.

Тикают секунды.

Пламя или триумф?

Взрыв или спасение?

Ответ станет известен совсем скоро.

Час атома близок.