Лунный свет (гет)

Лунный свет едва пробивался сквозь густые ветви гигантских деревьев и ложился пятнами на многочисленные поваленные ветви, на камни, поросшие мхом и влажную палую листву. Пахло сыростью и землей. Это было глухое место, здесь не водились птицы и звери, а тишину нарушал лишь скрип качаемых ветром сухих ветвей и шорох листьев, напоминающий шепот.

В чаще леса затерялась и утонула во мраке тропинка, по которой когда-то ходили магические существа. Тропинка петляла между деревьями, проходила сквозь самое сердце огромного лесного массива, но, в конечном счете, выводила сначала на небольшую поляну, а затем вела к старинному замку. Ее уже почти нельзя было различить среди валежника и камней, и много десятилетий на нее не ступала нога человека. До сегодняшней ночи.

Между деревьев промелькнула, словно призрак, фигура в белом. По той самой тропинке сквозь ночную тьму изо всех сил бежала девушка. Ее босые ноги, покрытые грязью, сбились в кровь, но она не чувствовала этого. Острые как иглы камни впивались ей в ступни при каждом шаге, а ветви драли и дергали волосы, царапали нежную кожу лица и рук. Некогда кипенно-белая ночная рубашка местами темнела от бурых пятен, а развивающиеся от бега длинные волосы были сплошь усеяны мелкими листьями и обломками ветвей кустарников.

Девушка бежала, не разбирая дороги, то сходя с тропы, то снова на нее возвращаясь. Сердце ухало где-то в голове, а частое дыхание напоминало хрип. В какой-то момент тропа вильнула в сторону, огибая скопление валежника, но девушка не успела это заметить. Она зацепилась ногой за выступающий корень сухого дерева и с размаху упала на сырую землю. Плечо загорелось от боли — оно угодило прямо на острый обломок ветки, напоминающий заточенный деревянный кол. Пронзительный крик невольно вырвался из ее горла, боль пронзила ее мозг, застилая взгляд яркой вспышкой. Когда ее зрение прояснилось, она, сжав зубы до скрипа, обхватила острую ветку, вонзившуюся в нее будто копье, и выдернула из плеча. Рана была неглубокой, но ощутимо болезненной. Девушка оглянусь туда, откуда бежала, и прислушалась. Сквозь шум дыхания и бешеный стук сердца там, в чёрной чаще леса, она различила шорох приближающихся шагов. Медлить было нельзя. Скривившись от боли, она поднялась с земли и, придерживая рукой свежую рану, как можно тише побежала по тропе, выводящей из Запретного леса. Двигаться быстро было тяжело — саднили колени, разбитые о камни, горели ступни, на которых клочьями слезала кожа, плечо пульсировало болью, сковывая движения, руки и лицо жгло от порезов и ссадин. Ее силы были на исходе, но жажда жизни была сильнее. Через пару минут девушка выбежала на поляну. Осознание того, что спасение близко, придало ей сил. Ускорив шаги, она двигалась в сторону замка, очертания которого виднелись сквозь деревья. По щекам текли горячие слезы, но она их не замечала.

Выбежав из полумрака опушки леса, девушка оказалась на залитом лунным светом травянистом холме. Но не успела она сделать и десяти шагов, как внезапно ее тело сковало по рукам и ногам невидимыми путами, заставив ее упасть лицом вниз. Подошедший человек в темном плаще толкнул пленницу вбок ногой, переворачивая на спину. Мелькнул зеленая вспышка, и внезапно все погрузилось во мрак…

Гермиона распахнула глаза — ужас отпечатался в ее зрачках зеленой вспышкой. Кожу покрыла испарина, дыхание было прерывистым, словно она только что бежала вверх по холму, а не лежала в своей кровати. В мозгу отпечатался черный силуэт человека в серебряной маске, нависшего над ней прямо перед… «Смертью», — подумала Гермиона, ощущая на коже мурашки. Осознав, что это был только сон, она села в постели и провела руками по волосам. Нужно было прийти в себя. Как ни странно, знакомые запахи и звуки возвращали ее в реальность, действуя как хорошее успокоительное. В комнате тихо потрескивал камин, услужливо растопленный домовыми эльфами. В ногах лежала раскрытая старинная книга, которую Гермиона читала вчера перед сном. Бордовый цвет балдахина и школьный шарф на спинке кровати напоминал о том, что она в Хогвартсе.

Проснувшись окончательно, Гермиона начала готовиться к новому учебному дню. Хотелось верить в то, что он пройдет спокойно и без сюрпризов. Она решила не думать о том, что ей снилось, не придавать значения.

Спустившись в Большой Зал, Гермиона подошла к столу Гриффиндора и села рядом с Гарри. Он жевал тост с маслом, читая спортивные новости.

— Рон проспал, — сказал Гарри вместо приветствия, кивая на пустующее место напротив, — видимо, сегодня обойдется без завтрака. Гарри оторвал взгляд от газеты и посмотрел на Гермиону.

— Ты в порядке? — спросил он немного встревоженно, — выглядишь уставшей.

— Да… все нормально, — соврала Гермиона, глядя в тарелку с яичницей — просто засиделась над книгой допоздна. Врать Гарри ей не хотелось, но ведь это просто ночной кошмар, правда?

— Знаешь, однажды книги в библиотеке закончатся. Что тогда будешь делать? — усмехнувшись, спросил он.

— Не хочу об этом даже думать, — улыбаясь, ответила Гермиона. На душе стало чуточку теплее.

Нарастающий шум голосов отвлек их от диалога, заставив оторваться от завтрака, и не только их. Взгляды студентов всей школы были сейчас прикованы к одному месту в зале — к столу Слизеринцев. Там разыгралась настоящая трагедия в духе Уильяма Шекспира, с громкими репликами и решительными действиями.

— …ты не можешь меня бросить! — пронзительно кричала Астория Гринграсс, колотя руками в грудь и плечи Драко Малфоя. Ее отчаяние было настолько явным, что Гермионе даже стало жаль ее.

Драко не отвечал на выпады, а только стоял и презрительно смотрел на Асторию свысока. Даже отсюда, из-за стола Гриффиндорцев, можно было ощутить леденящий холод, исходивший от него. Астория билась в истерике, продолжая размахивать руками и восклицать проклятия в адрес Малфоя, а после случилось то, чего не ожидал никто из присутствующих, включая самих героев драмы — внезапно девушка нанесла такую звонкую пощечину, что голова Драко качнулась в сторону, а челка упала ему на глаза. В Большом Зале повисла тишина. Кажется, замерли все, и даже преподаватели за своим столом. Драко медленно смахнул рукой волосы назад, задержал на мгновение взгляд на Астории, развернулся и решительно направился в сторону дверей. Астория, зажав руками рот от осознания, что она только сделала, застыла и молча смотрела в спину уходящего Драко. Очнувшись через мгновение, она сломя голову побежала вслед за Малфоем с криками «Драко! Подожди!» и исчезла в дверном проеме. Как только молодые люди удалились, зал заполнился шумом голосов студентов — все обсуждали увиденное только что.

— Ну и ну, — немного удивленно сказал Гарри, оборачиваясь к Гермионе, — сегодня всем будет, о чем поговорить. Жаль, что Рон пропустил такое зрелище! Даже не глядя на друга, Гермиона поняла, что он улыбается. Она ничего не ответила, но подумала, что Малфой наверняка получил по заслугам. В конце концов, пару лет назад она и сама ударила его по лицу за насмешки над Хагридом и его гиппогрифом.

После завтрака они вместе с Гарри отправились на занятия, а после обеда Гермиона уходила на дополнительные уроки, которые посещала для получения баллов.

Проходя по коридору, ведущему к классу, где она изучала древние руны, Гермиона заметила небольшую группу девчонок, столпившихся у одного из окон. Внутренняя подкладка капюшонов мантий студенток зеленела, а изображения змей украшали сумки и галстуки девушек. Очевидно, что в центре этой небольшой группы поддержки находилась Астория Гринграсс, пребывающая до сих пор в состоянии, близком к истерике. До слуха Гермионы донеслись глухие рыдания и обрывки фраз, пока она проходила мимо.

-… я просто ничего не понимаю… я же не виновата… — рыдала Астория, уткнувшись в плечо подружки. Остальные девушки утешали ее, гладя по волосам и плечам, приговаривая, что Малфой не стоит ее слёз, и заслужил больше, чем пощечину.

Когда Гермиона поравнялась с группой поддержки Астории Гринграсс, студентки, заметив ее, внезапно замолчали, словно было в их разговорах нечто секретное, не предназначенное для ушей посторонних. «Можно подумать, кому-то интересно это подслушивать», — подумала про себя Гермиона, не всматриваясь в лица девчонок и стараясь пройти как можно скорее мимо них. Завернув за угол, она подошла к дверям класса.

На древние руны ходило не так уж много студентов, ведь дисциплина была одной из самых сложных и требовала определенных знаний и подготовки. Класс был светлым, маленьким, но очень уютным, и находился на третьем этаже, а его окна выходили на внутренний дворик. Гермиона сидела за вторым столом у окна, уткнувшись в разложенные перед ней книги с необычными символами. Она любила древние руны и любила эти занятия. До сегодняшнего дня.

От чтения учебника ее оторвал голос профессора, возвестивший о новом студенте, который с этого семестра присоединился к их занятиям. Гермиона оторвала взгляд от книги, посмотрела туда, куда указывал рукой преподаватель и замерла. Перед группой студентов стоял Драко Малфой.

«Этого еще не хватало!..» — мелькнуло в голове у Гермионы. В памяти разом вспыхнули все оскорбления, брошенные Малфоем в ее адрес.

Тем временем Драко стоял лицом к группе студентов, и оно не выражало никаких эмоций. Профессор Бабблинг, обращаясь к нему, велела сесть за стол и включаться в ход занятия. Юноша еще обводил взглядом маленькую аудиторию в поисках свободного места, в то время как Гермиона уже поняла, что свободное место в классе только одно — рядом с ней. Снова вскинув глаза на слизеринца, она на мгновение столкнулась с его холодным взглядом. Он тоже понял, что им придется делить один стол.

Драко быстро пересек класс и, шурша мантией, уселся на свободный стул, обдав Гермиону легким шлейфом дорогого парфюма. Она чуть отодвинулась, сдвинула книги, чернильницу и пергамент в сторону окна, и решила, что ни за что не станет даже смотреть в сторону Драко Малфоя. Кажется, он для себя решил то же самое.

Казалось, что урок длился вечность. Профессор все говорила и говорила о скрытом значении некоторых символов, после чего они начали составлять таблицу, которую нужно было сдать в конце занятия, и на несчастье Драко, которому сегодня явно не везло, его чернила закончились в самый неподходящий для этого момент. Гермиона краем глаза заметила его растерянность. Он оглянулся в поисках того, кто мог бы ему помочь, и, поняв, что помощи ждать неоткуда, развернулся, сложил руки на груди и стал смотреть перед собой. Потребовалось немного времени, чтобы Гермиона убедила себя, что нехорошо бросать в беде (пусть даже такой небольшой) человека (пусть даже такого противного). Не глядя на Малфоя, она молча подвинула свою чернильницу на центр стола и продолжила писать конспект. Драко, проследив за ее рукой и оценив поступок, повернулся и немного удивленно посмотрел на Гермиону.

Его взгляд нельзя было назвать пронзительным, но он был ощутимо тяжелым, и это напрягало Гермиону. Не в силах больше ощущать эту тяжесть, она повернулась и молча посмотрела в глаза Драко. Она решила для себя, что не струсит, это не в ее характере, и если будет нужно, она даст отпор этому негодяю. Однако этого не потребовалось. В стальных глазах Драко читалось только удивление и… интерес? Он, оторвавшись от ее глаз, заскользил по ее лицу, изучая каждую черту, словно никогда не видел Гермиону прежде. Затем еще раз коротко посмотрел в глаза и наконец, отвернулся. Все, о чем могла думать сейчас Гермиона, это только о том, чтобы выдержать, не отвернуться. «Не отводи взгляд!» — думала про себя Гермиона, обращаясь ко всей своей храбрости. И все же то, что сейчас произошло, привело ее в недоумение. Погрузившись в свои мысли, Гермиона продолжала смотреть на Драко, чуть склонившегося над листом пергамента и уже заканчивающего таблицу. На мгновение ей показалось, будто он ухмыляется.

Голос профессора, сообщавший, что время занятия истекло, вернул ее в реальность, заставив на скорую руку дописать последние строки работы и одной из первых сдать пергамент на проверку. До слуха донесся приглушенный звук колокола, возвещавший об окончании урока.

* * *

Коридоры замка были похожи на реку с бурным течением, только вместо воды здесь перемещались студенты в черных школьных мантиях. Гермиона проталкивалась сквозь поток школьников, стараясь ни с кем не столкнуться, что было достаточно сложным делом. Она уже направлялась в сторону башни Гриффиндора, когда ее окликнули. Даже в таком гуле сотни разных голосов она безошибочно определила, кто именно ее звал. Сердце забилось чуть сильнее от плохого предчувствия. Она остановилась и обернулась.

— Грейнджер! — в привычной для себя манере повторил Драко, идя по коридору вальяжной походкой. Ему не требовалось лавировать между потоком людей, студенты сами обходили его, будто бы боялись и почитали одновременно. Гермиона скрестила руки на груди, придя в легкое раздражение от мысли, что окружающие так относились к Малфою.

— В чем дело? — спросила Гермиона, когда Драко остановился перед ней. Их разделяло полтора шага и пропасть предрассудков по отношению друг к другу. Студенты продолжали идти по своим делам, огибая двух молодых людей словно препятствие. Правда, некоторые все же удивленно оборачивались завидя необычную картину, но разобрать, что происходит, никто не успевал.

— Профессор Бабблинг просила передать, что ты обязана подтянуть меня по ее предмету, — лениво ответил Драко, отворачиваясь в сторону. Весь его вид говорил о том, что Гермиона была последним человеком на земле, с кем ему сейчас хотелось бы говорить прилюдно.

— Вот как?! — возмущенно спросила Гермиона. Ее брови взлетели вверх от наглого тона этого несносного типа.

— Именно так, — произнес Драко, поворачиваясь к Гермионе. Его лицо снова стало той маской, не выражающей абсолютно никаких эмоций, — за дополнительные баллы, разумеется.

Кажется, выбора у нее не было. И дело было даже не в получении дополнительных баллов, а в том, что подобного рода просьбы профессоров обязательны для исполнения, особенно, когда ты староста факультета. Особенно, если ты — Гермиона Грейнджер. Прикрыв на мгновение глаза, Гермиона опустила голову и подумала о том, насколько сложным это может быть. Практически невыполнимым. И тем не менее…

— Хорошо, — кратко сказала она, вскинув подбородок, — встретимся сегодня через час после ужина в старом кабинете заклинаний. И не забудь взять чернила.

Не дождавшись ответа, она развернулась на каблуках и стремительно направилась прочь от собеседника. Ее кудрявые волосы, распущенные по плечам, подпрыгивали при каждом шаге, а мантия развивалась на ветру от быстрых шагов. Через несколько мгновений староста Гриффиндора растворилась в потоке студентов, а Драко все стоял на том же месте, глядя в одну точку, явно задумавшись над чем-то.

— Гермиона, прошу тебя, — протянул Рон, — мне самому никак не сделать это глупое задание по травологии…

— Оно не глупое, просто ты не хочешь приложить даже малейшие усилия для того, чтобы вникнуть в его смысл, — ответила Гермиона, захлопывая справочник по редким травам Англии. Они сидели за одним из столов в гостиной Гриффиндора и делали домашние задания. Гарри что-то торопливо писал в пергаменте, Гермиона обложилась многочисленными учебниками и справочниками, из-за которых ее было почти не видно, а Рон даже не смог найти в книге нужную тему. Точнее сказать, просто не хотел.

— Но завтра квиддич, ты же знаешь! — махнул рукой Рон.

— Рон, ты будешь на трибунах вместе с остальными болельщиками, причем тут твое домашнее задание? — скептически спросила Гермиона, — к тому же (она мельком взглянула на свои наручные часы) я уже должна бежать.

— Что? Куда? — недоумевающе спросил Рон. Гарри был так поглощен написанием текста, что, казалось, и вовсе не слышал их.

— Есть дела, — ответила Гермиона, собирая сумку и надевая на себя толстовку с капюшоном черного цвета, — это по учебе, — уточнила она, застегивая молнию.

— Не ждите меня, — произнесла Гермиона и направилась к выходу. Прежде, чем дверь за ней закрылась, она услышала, как Рон грохает тяжелый справочник на стол, сопровождая это ворчанием о вреде учебы.

В коридорах было значительно холоднее, чем в уютной гостиной, и, покинув общую комнату своего факультета, Гермиона невольно поежилась. Она обняла себя за плечи, оглянулась и, убедившись, что за ней никто не следит, тихо двинулась в сторону кабинета заклинаний. Не хотелось бы столкнуться с кем-то в такое время.

Школа погрузилась в ночной мрак, который только местами рассеивался немногочисленными факелами на стенах. Изредка на своем пути она встречала очередного блуждающего призрака, но эти создания жили сами по себе, совершенно не интересуясь делами живых, так что, в общем-то, опасаться их не стоило. Преодолев путь от гостиной до коридора, ведущего к месту встречи с Малфоем никем не замеченной, Гермиона уже собиралась выдохнуть, как заметила, что один из коридоров, в который она свернула, будто поглотил мрак. Она замерла на месте, не решаясь сделать шаг вперед. По какой-то неясной причине эта темнота встревожила ее. Свет от ближайшего горящего факела выхватывал только несколько метров впереди, но дальше была пустота. Гермиона уже потянулась за волшебной палочкой, как вдруг все факелы, висящие на стенах, с шипением вспыхнули ярким пламенем. Она невольно отшатнулась и сделала несколько шагов назад. В коридоре по-прежнему никого не было.

Немного успокоившись, Гермиона подумала, что это наверняка чья-то глупая шутка. Она чуть вздернула подбородок, сильнее сжала в пальцах палочку и, медленно двинулась вперед. На ходу она обернулась и прислушалась. Ничего.

Внезапно все факелы снова погасли. Гермиона, не дойдя до конца коридора нескольких метров, застыла на месте.

— Ну, это уже слишком… — прошептала она сама себе, чувствуя нарастающее раздражение и тревогу. Такие шутки были ей не по душе.

— Люмос! — произнес голос, от которого Гермиона вздрогнула. Возникший волшебный шар света выхватил из мрака ночи лицо и торс Драко Малфоя, стоявшего перед Гермионой. Она не ожидала встретить его во мраке коридора так внезапно.

— Очень смешно, — раздраженно выдохнула она. Разумеется, шутка с факелами его рук дело.

— Что, прости? — недоумевая, спросил Драко. Он поднял свою волшебную палочку с пучком света над головой, чтобы осветить больше пространства. Его взгляд уперся в Гермиону. Облегающая черная футболка с закатанными рукавами выгодно подчеркивала спортивное телосложение Слизеринца, заставляя задуматься о количестве часов, проведенных на тренировках по квиддичу. Светлые волосы, небрежно зачесанные назад, были еще немного влажными после душа. Гермиона почувствовала едва заметный аромат дорогого мыла, и она бы соврала сама себе, если б сказала, что запах ей не понравился. «С каких пор он стал таким привлекательным», — мельком подумала она.

— Я про твои фокусы с факелами, — отвлекаясь от собственных мыслей, ответила Гермиона, скрещивая руки на груди, — довольно глупая шутка, Малфой.

Несколько мгновений Драко молча изучал ее лицо, словно не понимая, о чем она говорит. Затем опустил палочку вниз так, что свет стал выхватывать только небольшой фрагмент каменной кладки стены и гладкий мрамор у них под ногами и плавно сделал несколько шагов вперед, почти вплотную приблизившись к Гермионе.

— Я тут не при чем, — глухо, почти рыча, произнес он.

Гермиона почувствовала себя неуютно. Ей очень хотелось увеличить дистанцию между ними, вот только что-то заставляло ее не двигаться и смотреть в лицо Драко, утонувшее в полумраке. Он говорит правду? Если это сделал не он, тогда кто? Гермиона сильнее сжала свои руки, скрещенные перед собой, будто пытаясь защититься, и чуть наклонила вперед, не отрывая взгляд от лица Драко.

— И почему я тебе не верю, интересно? — спросила она.

Драко повторил еле заметный жест Гермионы, также чуть наклонившись вперед к ее лицу.

— Не знаю, Грейнджер, потому что я говорю правду, — подчеркнуто холодно ответил Драко, — если ты хочешь до утра тут стоять и выяснять, кто виноват в плохом освещении школы, то я пошел. Передам профессору, что ты провалила свое задание.

— Что ты сказал? — ахнула Гермиона, — мелкий манипулятор! Она разжала руки и ощутимо толкнула его в грудь. Ладони будто встретили на пути крепкую стену, пышущую жаром. Гермиона подумала, что зло не должно быть настолько привлекательным, потому что это не честно.

Отшатнувшись, Драко растерялся на секунду, но заметив, насколько разозлись Гермиона после его слов, усмехнулся. Что ж, именно этого он и добивался, вывести из себя эту заучку.

— Быстро идем в класс, а с факелами я разберусь позже, — скомандовала Гермиона, решительно направившись в сторону класса заклинаний.

— Решила поиграть в препода? Тебе идет, — продолжал усмехаться Драко, следуя за Гермионой. Она ничего не ответила, но открыв дверь в аудиторию, оглянулась на него. Ее взгляд сейчас не сулил ничего хорошего.

— Я бы лучше пересадила сотню мандрагор без наушников и перчаток, чем была сейчас здесь с тобой, Малфой, — отчеканила Гермиона.

— Ну, я догадывался, что у тебя есть странные хобби, но не настолько же! — ответил Драко. По какой-то причине Грейнджер не раздражала его теперь так, как раньше. Все было намного хуже — она его смешила.

Когда дверь, скрипнув, закрылась за Малфоем, Гермиона почувствовала себя словно в ловушке. Какое-то напряжение витало в воздухе, словно воздух был наэлектризован. Или ей это только кажется? Мельком взглянув на Драко, который был занят тем, что открывал свою записную книжку и кратко что-то записывал в ней, Гермиона подумала, что ей хочется сбежать отсюда как можно скорее. А еще она боялась, что их застукает мистер Филч или кто-то из старост школы. Стать главной темой сплетен для всей школы? Нет уж, спасибо!

— Итак, — начал Драко, подходя ближе, — какую именно чушь я пропустил?

— Извини, но зачем ты вообще пришел на этот предмет, если считаешь руны — чушью? — возмущенно спросила Гермиона. Руны ей определенно нравились, и она точно не считала их чушью.

— Нужно повысить общий балл, только и всего, — ответил Драко.

— Ясно, — коротко ответила Гермиона. Драко Малфой бесил ее все больше и больше.

— Грейнджер, вопрос тот же. Давай уже к сути, мне завтра рано вставать на тренировку перед матчем.

Гермиона понимала, что чем скорее закончится их встреча, тем быстрее она уйдет отсюда. Она показала разделы в учебнике, которые они уже прошли, а также отметила задания, обязательные для сдачи. На ее удивление Малфой слушал внимательно и не перебивал. Возможно, все не так уж и плохо.

— Ладно, я все понял, — сказал Драко, захлопывая свой блокнот, — и вот еще, раз уж мы вынуждены сидеть за одной партой, предлагаю ввести временный нейтралитет: я игнорирую факт твоего присутствия, а ты — моего. Что скажешь?

Он протянул ей раскрытую ладонь для рукопожатия.

Гермиона была настолько удивлена сказанным, что просто уставилась на его руку. Длинные крепкие пальцы с аккуратными чистыми ногтями украшало несколько массивных серебряных колец, одно из них было в виде дракона. Кожа Драко в полумраке словно светилась изнутри, и Гермионе стало вдруг интересно насколько она горячая? А может быть, вовсе и не горячая? Вдруг она ледяная и неприятная?

— Грейнджер, пауза неприлично затянулась, — вернул ее в реальность Малфой.

— Да, идет, — ответила она, протягивая свою руку навстречу. Когда она коснулась его руки, то ощутила жар, исходивший от Драко. Он крепко, но аккуратно сжал ее ладонь, глядя в лицо.

— Потрясающе, Грейнджер, ты холодная как покойница, — сказал он, усмехнувшись.

Гермиона отдернула руку, спрятав ладони в рукава толстовки.

— Здесь чертовски холодно, — словно оправдываясь, ответила она. Сбежать отсюда захотелось еще больше.

— Спустись в Подземелья, тогда поймешь, что такое холод, — ответил он, чуть вскинув подбородок.

— Нет уж, спасибо, лучше пойду греться перед камином в гостиную Гриффиндора, — ответила Гермиона, не глядя на Драко. Он быстро собрала свои книги в сумку, накинула ее на плечо и уже направлялась в сторону двери, как вдруг услышала тихий скрип. Дверная ручка медленно проворачивалась, издавая при этом протяжный мерзкий скрип. Кто-то открывал дверь снаружи.

У Драко и Гермионы было буквально несколько секунд на то, что найти себе укрытие. И они нашли. Класс, в котором они находились, был устроен так, что часть парт выстраивались в стройные ряды, постепенно возвышаясь над предыдущими сидячими местами. Между такими рядами был проход, ведущий к нескольким стеллажам с книгами и различными учебными пособиями. Именно в этом проходе они и спрятались. Тени от высоких трибун скрыли Малфоя и Грейнджер от незваных ночных гостей, и все, что им теперь оставалось делать это вести себя как можно тише.

— … не понимаю, о чем ты… — глухо произнес женский голос.

— Понимаешь! Кроме тебя, никто не знал… — немного тише ответил мужской.

Гермиона стояла, прижавшись спиной к деревянной стенке трибуны в глубине прохода. Собственное дыхание казалось невероятно шумным, приходилось дышать мелко и поверхностно. Нужно было остаться незамеченными, во что бы то ни стало. Как сейчас пригодилась бы мантия невидимости! Драко стоял рядом с ней и находился ближе к выходу, практически закрывая собой проход и Гермиону. Из-за него она почти не слышала, о чем именно говорят голоса.

— … делать? — донесся мужской голос.

— Я не знаю, разбирайся с этим сам! — воскликнул женский, — а меня не надо впутывать…

Мужской голос что-то произнес, но Гермиона не расслышала. Зато она почувствовала, как напряглись мышцы Малфоя. Он словно решил выскочить из их укрытия и готовился к прыжку. Неужели кого-то узнал?

— … еще есть зелье… будем делать, как договорились, и точка… — сказал женский голос.

Голоса умолкли, а затем хлопнула дверь. Повисла звенящая тишина. Драко шумно выдохнул, наклонился вперед и уперся одной рукой в противоположную стенку трибуны, опустив голову. Он отделил Гермиону от выхода, став непреодолимым препятствием на пути. Он стояла за его спиной, не в состоянии рассмотреть даже свои ладони в таком мраке, но напряженный силуэт Драко различался даже в такой темноте. И что-то подсказывало Гермионе, что с Малфоем сейчас что-то не так.

— Малфой… — шепотом позвала она, — в чем дело?

Ответом послужила тишина. Только спустя несколько мгновений он обернулся к Гермионе, скрестив руки на груди и прислонившись боком к деревянной стенке.

— А ничего особенного, Грейнджер! Типичный такой день студента Слизерина — утром получил пощечину ни за что, днем пришлось сотрудничать с врагом, а вечером узнал, что друг — предатель! Как тебе такое, а? Приятный денек? У вас там, в башне Гриффиндора, наверняка такого не бывает! — саркастично и холодно ответил Драко. Гермиона чувствовала, как ему больно.

— Мне жаль, что так вышло… — тихо начала она, чуть двинувшись вперед — может, расскаж…

— Ой, да замолчи ты! Не надо меня жалеть! Нашла бедняжку, тоже мне… — воскликнул он, отталкиваясь корпусом от стены и нависая над Гермионой, — если ты вдруг забыла, мы с тобой не друзья. И плевать я хотел на твою жалость! Оставь ее для домовиков или Поттера, сама выбери, кому нужнее…

Драко отвернулся и пошел прочь. В пустом классе эхом раздались его решительные шаги, а затем хлопнула дверь. Снова. Гермиона осталась одна в темноте.

* * *

Утро субботы выдалось пасмурным и хмурым. Тяжелые свинцовые тучи нависли над стадионом по квиддичу, не суля ничего хорошего ни игрокам, ни болельщикам. С севера дул пронизывающий до костей ветер, а от моросящего дождя не спасал даже дождевик. Гермиона ежилась и сильнее куталась в плащ, стоя на трибуне своего факультета. Толпа однокурсников во главе с Роном скандировала кричалки, а она молчала, не разделяя общего восторга. Хотя игра еще даже не началась, Гермиона уже начала переживать за Гарри. Он часто получает травмы, особенно после матчей со Слизерином. И сегодня был именно такой день.

Внизу показались команды соперников, и толпы студентов зашумели еще громче, приветствуя игроков. Противники выстроились друг напротив друга для обмена приветствием, но сегодня явно что-то шло не по плану. Внимание Гермионы привлекли фигуры в зеленых спортивных мантиях: даже отсюда казалось, что они не могут что-то решить между собой. Она достала из кармана бинокль и вгляделась. Не сразу, но все же в объективе возник капитан команды Слизерина Тео Нотт. Он развернулся лицом к своим игрокам и что-то яростно кричал. Гермиона чуть сместила бинокль, наводя линзы на остальных игроков. Сквозь пелену дождя взгляд выцепил платиновые растрепанные от ветра волосы, затем благородный профиль и острые мужественные скулы. Малфой. Он был явно зол и не сдерживался, крича на капитана. Затем картинка смазалась, и стали видны только какие-то движения и фрагменты лиц. Гермиона резко убрала от лица бинокль и всмотрелась. Драка.

— Смотрите, Слизеринцы дерутся между собой! — воскликнул кто-то из младшекурсников, а после трибуна Гриффиндора взорвалась криками, радостными визгами и аплодисментами.

Прозвучал свисток, разнимать драку кинулась мадам Трюк и несколько игроков Слизерина. К толпе уже бежал профессор Снегг и другие преподаватели.

— Техническое поражение засчитывается команде Слизерина! Отличная игра, ребята! — прозвучал с усмешкой голос комментатора из Пуффендуя. Очевидно, матч закончился, даже не начавшись.

Толпа студентов стекалась к выходам со стадиона, направляясь в сторону замка. Гермиона отыскала в толпе Гарри, который продолжал на ходу рассказывать Невиллу подробности «Змеиного побоища».

— Честное слово, это было потрясающе! — воскликнул Рон, — я такого никогда не видел. Техническое поражение, с ума сойти можно!

— Хорошо, что еще вас не спровоцировали на драку, — сказала Гермиона, обращаясь к Гарри. Они втроем чуть отстали от своих одноклассников.

— Так самое интересное то, что драка была не из-за квиддича, — сказал Гарри.

— Что? — спросил Рон, — как это? А из-за чего тогда?

— Мы сами толком ничего не поняли. Они, когда выходили из раздевалки, уже ругались, что само по себе довольно странно. Малфой язвил что-то про предателей, Нотт про продажную друзей или что-то в этом роде… Потом кто-то добавил про чью-то девушку и понеслось, — ухмыльнулся Гарри.

— И ничего здесь нет смешного, — учительским тоном произнесла Гермиона, — драки это примитивно и глупо…

— Только не когда Слизеринцы мутузят друг друга, — улыбнулся Рон. Они с Гарри переглянулись, а Гермиона, заметив это, закатила глаза. Мальчишки, что с них взять!

* * *

Тем же вечером, возвращаясь из библиотеки с парочкой новых книг, Гермиону привлек какой-то шум из соседнего коридора. Она остановилась и прислушалась. Звук, напоминающий скрип, повторялся с одинаковым темпом. Похоже на полировку чего-то жутко скрипучего. Гермиона на правах старосты была должна выяснить, что именно там происходит. Она дошла до конца галереи и, поняв, что звук усилился, двинулась дальше чуть решительнее. Завернув за угол, она замерла. Драко Малфой с маленькой тряпкой в одной руке и такой же маленькой баночкой чистящего средства в другой натирал до блеска доспехи неизвестного рыцаря. Он, заметив ее, на мгновение смутился, но затем надел привычную маску безразличия.

— У меня тоже есть странные хобби, Грейнджер. Люблю, знаешь ли, в выходной день торчать в холодных коридорах и натирать вручную до блеска никому не нужный хлам! — едко произнес Драко, возвращаясь к работе.

Гермиона внимательно посмотрела на него. На скуле темнел большой синяк, нижняя губа разбита, немного крови размазано по подбородку, костяшки пальцев покрыты темными бордовыми ранками. Зеленая тренировочная футболка местами пропиталась потом, а на лбу выступила испарина, несмотря на сырость и сквозняки в этом месте.

— Ну, — не отвлекаясь от полировки шлема, начал Драко, — что ж ты молчишь? Не смеешься?

— А должна? — тихо спросила Гермиона.

— Не знаю, наверное. Многих до тебя эта картина позабавила, — ответил он.

— А я — не многие, — сказала Гермиона, сделав несколько шагов назад, будто отступая, после чего развернулась и ушла.

Драко скорее по инерции, чем осознанно, продолжал водить тряпкой по доспехам кругами, втирая полироль. Затем медленно остановился, посмотрев туда, где только что стояла Гермиона.

— Это я уже понял… — тихо ответил он ей, хотя Гермиона это услышать уже не могла.

…За спиной раздался злобный смех нескольких голосов. Колени саднили, ушибленные о камни ладони жгло огнем. Легкие были готовы взорваться от частого хриплого дыхания. Сердце в груди стучало, словно отбойный молоток, а адреналин в крови зашкаливал. Она очередной раз споткнулась, запнувшись о корягу. «Нельзя останавливаться! Бежать! Вперед! Сейчас!», — гремело в голове.

Девушка в белом вскочила так быстро, как только смогла, и побежала вглубь чащи прочь от людей в черных плащах. Ветви нещадно царапали лицо, руки, бедра и голени, оставляя после себя алые полосы на молочно-белой коже. Понять, куда именно нужно бежать, было практически невозможно — лунный свет, единственный источник света в этой глуши, едва пробивался сквозь массивные кроны высоких деревьев, растущих здесь не одно столетие. Тропинка петляла, словно нарочно, а на пути то и дело возникали непроходимые препятствия — валуны, массивные корни деревьев, колючие кустарники. Сухие ветки шумно трескались под ногами, оповещая весь лес о местоположении жертвы. Глаза застилали слёзы отчаяния. Спасения не было.

Тропинка вильнула очередной раз, выводя несчастную беглянку в небольшой овраг, окруженный кривыми стволами тонких высоких деревьев. Здесь было чуть светлее, и девушка обернулась в надежде не увидеть преследователей. Но сегодня удача была не на ее стороне — у края оврага уже стоял высокий человек в черном плаще и маске. Она переливалась серебром даже здесь, в полутьме. Человек сжимал в руке волшебную палочку.

— Пожалуйста, не надо! — срывающимся голосом воскликнула девушка, вскидывая руки перед собой, словно пыталась ими защититься. Она пятилась назад, не сводя взгляд с преследователя. Человек молча двинулся вперед, спускаясь в овраг.

Ее спина наткнулась на что-то жесткое и шершавое. Стволы деревьев не давали двигаться дальше, преграждая путь. Отступать некуда. Она была окружена, была в ловушке. Внутри разом будто все оборвалось. «Вот и всё», — обреченно думала она. Человек в черном плаще и маске вскинул свою палочку, направляя на девушку. Тьма поглотила все вокруг…

* * *

— Нет! — в ужасе взвизгнула Гермиона, вскакивая на постели. Хриплые вдохи и выдохи вырывались из груди, пижама прилипла к мокрой от пота коже, простыни сбились в ком, а подушка лежала где-то на полу. Волосы растрепались от ночного кошмара, тело била дрожь. Понадобилось несколько минут, чтобы осознать, где на самом деле она находится. «Снова этот кошмар… — подумала Гермиона, стирая ладонью липкий пот с лица, — только почему-то в этот раз все немного иначе». Каждый раз, когда она закрывала веки, перед глазами вспыхивала эта ужасная серебряная маска и человек в черном плаще. Она с трудом взяла себя в руки и встала с кровати. Чтобы как-то успокоиться и отвлечься от ужасных воспоминаний, которые будто отпечатались в памяти, Гермиона начала убирать мятые простыни и взбивать подушку, аккуратно застилая постель. Постепенно пальцы перестали дрожать, а дыхание стало ровным и глубоким. Ей начало казаться, что то, что она видела, было не простым сном. Но тогда чем? Предчувствием? Вещим сном? Забытым воспоминанием? У нее не было ответа. Пока.

Гермиона поймала себя на мысли, что не слышит привычный гул голосов, раздающийся из общей гостиной. Впечатления от сновидения были настолько сильными, что она не сразу заметила, что комната тонула в сумраке. И только обернувшись к окну, поняла, что сейчас еще слишком рано. Предрассветная мгла смазывала очертания окружающего мира за стеклом. Девушка вкинула взгляд на наручные часы, лежавшие на письменном столе. «05:07, воскресенье» — сообщали они.

Гермиона разочарованно выдохнула. Она поняла, что сегодня ей уже точно не уснуть, а значит, нужно чем-то занять себя до завтрака. Умывшись водой из небольшого кувшина в керамическом тазике, а после, причесавшись щеткой для волос и собрав непослушные кудри в объемный пучок на макушке, Гермиона переоделась из влажной и липкой от пота пижамы в магловскую одежду. Ей нравились узкие голубые джинсы, теплые белые носки приятно грели замерзшие ступни, а укороченный синий джемпер был подарком мамы и просто не мог не нравиться. Кроссовки на ней были самыми простыми, но очень удобными, что тоже радовало. Жизненно необходимо было хоть немного поднять себе настроение, пусть даже такими мелочами. Убедившись, что в комнате порядок, она захватила большой блокнот со стола и вышла из комнаты.

В гостиной Гриффиндора никого не было, и ее ранний подъем в воскресное утро остался никем незамеченным. В этом году к Хэллоуину планировался школьный бал, который организовывали старосты факультетов, и Гермиона отвечала за убранство зала и организацию пространства. «Все должно выглядеть идеально», — думала девушка. Несколько часов она рисовала расстановку столов, продумывала детали украшений, писала списки покупок, делала важные пометки, записывала на полях напоминания, адресованные себе. Работа так захватила, что когда Гарри окликнул ее, позвав на завтрак, то Гермиона с удивлением поняла, что гостиная давным-давно полна людьми, а часы вот-вот пробьют 09:00.

Самой обсуждаемой темой за завтраком была вчерашняя драка команды Слизерина. За последние несколько дней этот факультет успел удивить многих, а их декан, профессор Снегг, выглядел еще мрачнее обычного. Пока Гермиона пила чай, Гарри и Рон рассуждали вслух о причинах стычки.

— Интересно, о каком предательстве идет речь? Почему Малфой так сказал? Вся школа теперь гадает, почему они подрались, они же друзья — задавался вопросами Рон.

— Хороший вопрос. Не думал, что такой гад как Малфой может вообще испытывать какие-то дружеские чувства, — задумчиво сказал Гарри.

— А знаешь, что еще забавно? — сказал Рон, протянув руку к тарелке с пончиками, — посмотри на их морды.

Гарри обернулся через плечо.

— Так, и что я должен увидеть? — спросил он.

— Ну, ты даешь! Синяки, Гарри. Говорят, Снегг наложил на Нотта и Малфоя специальные чары, которые не дают заживить ссадины при помощи лечебной магии. Они же чистокровные волшебники, а подрались как маглы, причем не самые воспитанные. Вот он и наказал их так. Я б сказал «поиздевался», но результат меня устраивает, — усмехнулся Рон.

Гермиона невольно вскинула глаза, вглядевшись в студентов Слизерина. Конфликт студентов змеиного факультета был настолько парадоксален, что заинтересовал даже ее. Она отыскала глазами Тео Нотта, у которого, судя по состоянию его лица, совершенно точно был сломан нос и разбита бровь. Капитан команды по квиддичу сейчас выглядел злее горного тролля. Несмотря на это, несколько девчонок буквально порхали вокруг него, желая окружить его вниманием и заботой, но, кажется, он не замечал их присутствия, обсуждая что-то с Гойлом. Гермиона внимательно всматривалась в их поведение, в глубине души силясь понять то, что пытались понять все студенты этим утром — что же на самом деле послужило причиной конфликта между Слизеринцами. И о каком предательстве шла речь тогда в кабинете? Ее взгляд блуждал и не находил на привычном месте Драко Малфоя. Зато она случайно наткнулась на Асторию, которая бросала затравленно-грустные взгляды куда-то в сторону. Проследив за тем, куда же именно глядела Астория, Гермиона отыскала Малфоя. Он сидел в конце Слизеринского стола: голова чуть опущена, словно он пытался скрыть следы ударов Нотта на лице от окружающих, небрежно лежащая челка закрывала лоб и глаза, черная футболка казалось мятой. Драко сидел, облокотившись на стол и, казалось, о чем-то напряженно размышлял. Тарелка с завтраком и кубок с соком стояли нетронутыми. Внезапно, будто ощутив, что на него смотрят, Малфой вскинул голову и уставился на Гермиону. Спокойное лицо не выражало никаких эмоций, но пристальный взгляд приковывал, гипнотизировал. Странное чувство захватило девушку: словно сейчас между ними была незримая связь. Гермиона осторожно рассматривала Драко, пока Гарри не отвлек ее, задав какой-то вопрос по учебе. А когда она вернулась взглядом на место, где сидел Малфой, с удивлением отметила, что оно пустовало. Слизеринец исчез.

* * *

Долгожданный выходной день друзья решили провести в Хогсмиде, шатаясь по улочкам деревни и глазея на витрины с волшебными товарами. Накупив сладостей в «Сладком королевстве», они дошли до магазина одежды. Гермионе для школьного бала нужно было платье, но мальчишки наотрез отказались идти вместе с ней, сославшись на то, что их уже ждет Хагрид. Она понимала, что это только отговорка и им просто будет скучно ждать ее около примерочной, но сделала вид, что поверила. Ребята попрощались, договорившись встретиться в общей комнате через несколько часов.

В магазине было не протолкнуться. Казалось, что все студентки Хогвартса от 14-ти до 17-ти одновременно решили обновить гардероб. Отовсюду доносились девичьи голоса, визгливый смех, где-то ругались и не могли поделить последний экземпляр платья. Продавщица, полная колдунья средних лет, разрывалась между примерочными комнатами и кассой. Гермиона кое-как протискивалась между рядами с одеждой и снующими туда-сюда шумными девушками. Добравшись до ряда с вечерними платьями, она пришла в отчаяние — оставалось только ярко-красное в ужасных синих перьях и серое в блестках на 3 размера меньше необходимого. «Что ж, придется пользоваться каталогами и маминой помощью», — подумала она, направившись к отделу с косметикой. Гермиона задумала сделать прическу, и ей требовалось средство для укладки особо непослушных волос.

Подойдя к кассе, Гермиона не сразу узнала девушку, стоящую перед ней в очереди на оплату. Было довольно странно увидеть здесь кого-то в солнцезащитных очках и шелковом платке на голове. «Словно шпионка из старых фильмов», — мельком подумала Гермиона. Вглядевшись, она поняла, кто эта странная покупательница. Пенси Паркинсон.

Продавщица любезно улыбалась Пенси, явно заискивая перед ней. Посчитав стоимость покупок, колдунья еле заметным жестом достала из-под прилавка небольшой сверток и положила его рядом с одеждой. Бумага на свертке немного развернулась, позволяя рассмотреть фигурную розовую крышечку маленького флакона с читаемой надписью. «Амортенция?» — удивленно подумала Гермиона. Пенси вела себя подозрительно и суетливо, словно готовилась к преступлению или заметала его следы. Она быстрыми движениями побросала купленные вещи и сверток в пакет, наскоро попрощалась с продавщицей и почти выбежала из магазина прочь.

Всю дорогу до замка Гермиона размышляла над тем, кого Пенси Паркинсон выбрала на роль своей жертвы. Нельзя влюбить в себя насильно, это противоречит природе любви. Использование подобных зелий может привести к непоправимым последствиям, не говоря уже о том, что это просто нечестно по отношению к другому человеку. Но можно ли ожидать от такой как Паркинсон честности? «В любом случае, это не мое дело», — подумала Гермиона, заходя в школьный коридор.

Совершенно очевидно, сегодня ей просто «везло» на интересные встречи. Не успела она сделать нескольких шагов по коридору, как в его конце заметила знакомую пару — Драко и Астория о чем-то разговаривали. Девушка сжимала ладонями руки Драко, заглядывая ему в лицо и что-то тихо говорила, словно умоляя. Он же выглядел так, будто испытывал сильнейшую боль и отвращение одновременно. Драко смотрел на Асторию сверху вниз и ничего не говорил.

— …Драко, умоляю тебя… у меня с ним ничего не было, я клянусь тебе… — шипела Астория, словно старалась загипнотизировать Малфоя, — они все врут, верь мне, прошу…

Гермиона как можно тише сделала несколько шагов обратно к выходу, стараясь не привлекать к себе внимание, да и вообще остаться для молодых людей незамеченной, но удача сегодня была не на ее стороне: бумажный пакет, в котором лежала баночка со средством для укладки, порвался в самый неподходящий момент. Увесистая банка грохнулась на каменный пол коридора, издав при этом звук, подобный раскату грома. Драко и Астория одновременно обернулись на звук, обнаружив застывшую на месте Гермиону.

— Поганая грязнокровка!.. — сквозь зубы процедила Астория, быстрыми шагами направляясь к Гермионе.

Гермиона выхватила свою палочку, крепко зажав ее в руке. Весь курс знал, что ей не было равных во владении заклинаниями. Астория остановилась, как только заметила этот предупреждающий жест.

— Повтори, что ты сказала, — вкрадчиво сказала Гермиона. Палочка, хоть и была на уровне бедра, все же целилась в студентку Слизерина, что не могло не пугать последнюю.

— Суешь нос не в свое дело, да, Грейнджер? Вот тебе маленький совет: заведи себе дружка и перестань подглядывать за другими! — с опаской поглядывая то на палочку, то на саму Гермиону, ядовито сказала Астория.

— Я в твоих советах не нуждаюсь, Гринграсс, — отчеканила Гермиона. Эта девчонка начинала ее раздражать.

За спиной Астории раздались мягкие шаги. Драко, приблизившись, остановился рядом с ней. На мгновение в глазах у девушки промелькнул проблеск надежды, когда она посмотрела в его лицо, но Драко был суров.

— Уходи, нам больше не о чем говорить, — тихо, но твердо сказал он ей, тут же отвернувшись от несчастной влюбленной, устремив взгляд в окно.

Повисла неловкая тишина. Астория явно хотела что-то сказать, но ее глаза блестели от внезапно нахлынувших слез, а слова застряли где-то в горле. Она еще несколько мгновений пристально смотрела на Драко, а затем, круто развернувшись, убежала прочь.

— Ты всегда такой жестокий? — презрительно спросила Гермиона, глядя на Драко. Он медленно повернул голову, уставившись на Гермиону так, будто она была сумасшедшей.

— Думаешь, что знаешь, о чем говоришь? Подслушала пару фраз и все вдруг поняла? — с нескрываемым раздражением спросил он, двинувшись вперед. Когда его высокая фигура нависла над Гермионой, ей стало немного не по себе.

— Я не подслушивала. И вообще, я только…только хотела сказать… — запинаясь, начала она.

— Что? Что ты хотела сказать, Грейнджер? — почти прошипел Драко, подходя к ней вплотную. Гермиона опустила глаза, не в силах выдержать его взгляд. Кожа почему-то начинала гореть, а яблочки на щеках чуть порозовели от стыда. Она действительно лезла не в свое дело. Какая ей разница был ли он жесток с девушками? Был ли нежен? Ей должно быть все равно…

— Ну? — нажимал Драко, — ответишь на мой вопрос, всезнайка?

Его голос звучал низко, как рык хищного зверя. Гермиона кожей чувствовала его близость, а глаза упирались в серебряную цепочку, висящую на шее Драко. Набравшись смелости, она подняла голову, посмотрев на него.

— Я хотела сказать, что нельзя так разговаривать с девушками, даже если они…

— …даже если они тебе будут изменять? — закончил за нее Драко, чуть сощурив глаза.

— …даже если они тебе безразличны, — тихим голосом закончила она. Теперь она начинала понимать: ссора и скандальный разрыв с девушкой, драка с капитаном команды…

— Нотт? — произнесла она прежде, чем успела подумать.

Драко фыркнул и отвернулся в сторону, оставшись на месте. Он засунул руки в карманы черных зауженных брюк и глядел куда-то вдаль.

— Только не надо делать вид, что мы с тобой друзья и можем обсуждать нечто подобное… — едко проговорил он, — я теперь не верю ни в дружбу, ни в любовь.

Гермиона продолжала смотреть на него. В профиль Драко Малфой казался задумчивым, можно сказать печальным. Сейчас его не портили даже ссадины, полученные в результате стычки с Ноттом. Острые очерченные скулы, волевой подбородок, прямой нос, серые глаза с пушистыми ресницами. Темные брови контрастировали с платиновыми волосами. Длинная небрежная челка падала на глаза, несмотря на то, что ее хозяин периодически убирал волосы от лица к затылку, пропуская их сквозь пальцы. Гермиона стояла так близко, что могла рассмотреть легкую щетину на щеках и подбородке. Словно почувствовав, что его детально рассматривают, он резко обернулся, внимательно всмотревшись в ее лицо.

— Выглядишь неважно, кстати, — констатировал он.

— Благодарю, ты весьма любезен, как мы уже успели выяснить, — саркастично сказала она, отворачиваясь от Малфоя. Проходя мимо, Гермиона будто случайно задела его плечом, заставив чуть отшатнуться. Губы Драко тронула самодовольная улыбка. Гермиона подобрала упавшую на пол банку и стала заворачивать ее в пакет, что не укрылось от Драко.

— Средство для укладки волос? — фыркнул он, — Ты прической собралась отвлекать окружающих от синяков под глазами?

— Я со своими синяками разберусь сама, Малфой, — ответила Гермиона, уходя прочь от Слизеринца, — а тебе советую мазь от ушибов. Такую, знаешь ли, в магловских аптеках продают.

— Иди и проспись! — улыбаясь, крикнул он ей вдогонку. Эта девчонка раздражала и смешила его одновременно.

«Если бы это было так просто…», — на ходу подумала про себя Гермиона.

Прошло несколько совершенно обычных ночей с того раза, когда Гермионе привиделся кошмар. Ложась накануне поздним вечером в постель, она испытывала тревогу, но к счастью, теперь ей не снилось абсолютно ничего, словно она закрывала глаза в 11:00, а затем тут же открывала их в 07:00. И все же, то, что ей снилось прежде, настораживало, если не сказать больше — пугало. Поняв, что ей нужно было больше информации, Гермиона направилась туда, где проводила много свободного времени, за что над ней иногда посмеивались Гарри и Рон — в библиотеку.

Огромная кипа книг о сновидениях, их толковании, механизмах сна, проклятиях и предсказаниях не дала ровным счетом ничего. Отдельные символы, которые она запомнила, также нигде не встретились. Все, что ей удалось почерпнуть, так это то, что колдуны и волшебники могли видеть будущее, а в редких случаях даже предсказывали собственную гибель. Будь Гермиона менее рациональной, она бы обратилась за помощью к профессору Трелони, но, увы, их взаимоотношения не сложились еще на третьем курсе. Обращаться к профессорам и даже беспокоить друзей не хотелось, да и к тому же, за последнее время она выспалась и чувствовала себя гораздо спокойнее, поэтому решила, что обязательно разберется с этим, но только после школьного бала, на подготовку к которому оставалось не так много времени.

Основная работа была проделана, украшения готовы, и все важные нюансы учтены. Гермиона написала маме подробное письмо с описанием основной идеи бала, и, добавив в конце приписку с просьбой купить и прислать ей платье, сосредоточилась на учебе и прочих обязанностях старосты факультета. Как раз сегодня она должна патрулировать коридоры школы, вылавливая нарушителей правил, которым не сиделось в гостиных после отбоя. Обычно старосты нескольких факультетов объединяются в патруль, и даже есть специальный график, но староста Пуффендуя прислал записку с извинениями и просьбой пропустить сегодняшний рейд по причине сильнейшей простуды, из-за чего Гермиона была вынуждена идти одна.

Некоторые места в замке она не любила: не любила высокие башни с винтовыми лестницами, узкие и темные галереи с мрачными картинами, на которых были изображены сцены инквизиции, а также странные тупики, не ведущие никуда. Но больше всего Гермиона не любила подземелья. Сырость и холод были ей неприятны, хотелось как можно скорее выбраться на свет и воздух. К счастью для нее и других старост школы, профессор Снегг запретил появляться кому-либо из студентов других факультетов, в том числе и старостам, в коридорах, ведущих в гостиную Слизерина, и маршрут патрулирования Гермионы четко обходил эту опасную территорию. Однако сегодня все пошло не плану.

Когда она спускалась по очередной лестнице, до ее слуха, будто издалека, стали доноситься какие-то взрывы и смех нескольких мальчишеских голосов. Гермиона пошла на звук. По мере продвижения вперед хлопки и смех становились громче и отчетливее, и когда Гермиона свернула за угол, выйдя не небольшую площадку между коридорами, то обнаружила следующее: два второкурсника Слизерина, поймав домовика, по очереди запускали в него снопами искр. Домовой эльф, который каким-то образом оказался вне стен кухни, в испуге прижимался к каменной стене, выставив перед собой тоненькие ручки. Он пытался закрыться от жгучих искр, летящих то в его пучеглазое лицо, то в тощие коленки, то в непропорционально круглый живот. Мальчишки так увлеклись происходящим, что не сразу заметили старосту Гриффиндора.

— Что вы делаете?! Немедленно прекратите! — воскликнула она.

Они испуганно обернулись, а затем, сообразив, что перед ними староста, переглянулись между собой и словно по команде одновременно бросились бежать. Домовик, поняв, что искры больше не жалят его покрасневшую кожу, а мучители исчезли, похлопал грустными, влажными от слез глазами, что-то пискнул и трансгрессировал. Гермиона побежала вслед за Слизеринцами.

— Остановитесь сейчас же! — кричала она на бегу им в спины. Мальчишки были проворными и быстрыми, однако Гермиона поняла, куда именно они направлялись — в гостиную Слизерина, вход в которую был запрещен даже старостам. Применить магию, чтобы хотя бы обездвижить беглецов, она не могла, этого не позволял устав старост. В ее арсенале были только замечания, назначение штрафов и записка декану о нарушении порядка. Но чтобы сделать все по правилам и наказать нарушителей, сначала ей нужно было их догнать.

Мелькали ступеньки под ногами, мимо смазывались какие-то уродливые картины, каменные изваяния в нишах стен и свет от малочисленных факелов. На одном из поворотов Гермиона не рассчитала скорость и ее немного занесло. На мгновение она вспомнила свой сон, в котором девушка в белом ранила именно это плечо, но Гермиона отогнала от себя эту мысль. Плечо отдавало тупой болью, а ушиб наверняка обернется синяком, но сейчас это не имело значение, важно было догнать нарушителей. Ей не хватило совсем немного — когда Гермиона еще бежала по коридору, ведущему к гостиной, мальчишки как раз забежали внутрь, и дверь за ними захлопнулась. Каменные резные змеи вокруг дверного проема пришли в движение, словно встали на стражу. Поняв, что нарушители остались безнаказанными, Гермиона негромко выругалась.

— Ого, ну и словечки! — раздался знакомый голос за ее спиной. Гермиона резко обернулась. Из-за своего шумного дыхания после длительного бега по школьным коридорам она не услышала его шаги.

— Ты что, следишь за мной? — спросила она первое, что пришло в голову.

Драко ухмыльнулся, чуть сощурив глаза. Белая школьная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, небрежно висящий вокруг шеи зеленый галстук и темно-серые узкие брюки очень ему шли. Школьную мантию он сжимал в руке.

— Оглянись, Грейнджер, это моя территория, — раскинув руки в стороны, сказал Драко, — А может быть, это ты следишь за мной? Прямо как в Большом Зале? — продолжил он, медленно подходя ближе.

Гермиона уже хотела возразить, как до слуха донеслось эхо чьих-то быстрых шагов. Кто-то приближался к ним.

— Дерьмо, это Снегг, — прошипел Драко, обернувшись на звук, — тебе нельзя здесь быть!

— Я знаю! — тихо воскликнула встревоженная Гермиона, крутя головой по сторонам в поисках укрытия. Как назло в этом коридоре не было ни ниш, ни укромных уголков, ни мраморных статуй, за которыми можно было бы спрятаться. Здесь были только влажные каменные стены. И дверь в гостиную Слизерина.

— В гостиной сейчас толпа, это не вариант, — сказал Драко Гермионе, словно читая ее мысли.

— Меня же не будут наказывать, я же староста — скорее спрашивала, чем утверждала она.

— Как бы не так… Это же Снегг — усмехнулся Драко, выглядывая декана в коридоре. Шаги раздавались совсем близко.

— Есть идея, но она тебе не понравится, — сказал он, разворачивая свою мантию и подходя к Гермионе, — только не кричи.

В поисках укрытия Гермиона не заметила, как отошла в сторону от входа в общую комнату Слизерина и прижалась спиной стене. Будь здесь ниша, она бы никогда не воспользовалась планом Малфоя. Но выбора не оставалось. Драко чуть притянул ее на себя, на секунду взяв за руки, и быстро накрыл плечи Гермионы своей мантией, скрыв все знаки отличия факультета Гриффиндор, в том числе и значок старосты. «Почему он мне помогает?» — проносилось в ее голове. Гермиона ощутила запах его парфюма, оставшийся на одежде и ощутила, как ей становится теплее. Только сейчас она поняла, насколько сильно продрогла в этом сыром подземелье. После того, как мантия надежно укутала девушку, Драко накинул на ее голову капюшон, скрыв тем самым ее волосы. Он задержал свои руки на ткани, а потом посмотрел Гермионе прямо в глаза.

— Молчи и не двигайся, — прошептал он ей, подходя настолько близко, насколько это вообще было возможно. Он отпустил капюшон мантии и чуть-чуть опустил руки для того, чтобы осторожно обхватить ее лицо своими ладонями. Его большие пальцы, едва касаясь кожи, осторожно легли на щеки Гермионы. Она смотрела на него, не мигая. Он не сводил взгляд с ее глаз. Гермиона оторвалась от Драко только тогда, когда боковым зрением заметила мелькнувшую из-за его плеча темную фигуру профессора зельеварений. Она не могла этого видеть, но Северус Снегг на ходу взмахнул рукой, про себя приказывая двери открыться. Драко и Гермиона стояли чуть в стороне от двери в небольшом каменном тупике, а потому профессор заметил их не сразу. Когда же они попали в поле его видимости, все, что мог увидеть Снегг, так это спину своего крестника и девичий силуэт в школьной мантии.

План Драко Гермионе был понятен: выдать старосту Гриффиндора за возлюбленную, будто бы они искали укромный угол в замке и почему-то нашли его тут. Сейчас для окружающих она была неузнаваема — просто очередная девушка Драко Малфоя, к тому же, судя по мантии, студентка Слизерина. Все гениальное — просто.

Когда Драко по взгляду Гермионы понял, что профессор Снег подошел к двери и возможно уже их заметил, он приблизился к ее лицу и осторожно прижался своими губами к губам Гермионы. Ее глаза распахнулись от удивления, но ни жестом, ни звуком она не выдала этого. То, что происходило, не должно было походить на настоящий поцелуй, скорее, напоминать игру актеров в театре — действующие лица понимают, что это фальшь, в то время как зрители верят увиденному. И все же иногда бывает сложно сохранять хладнокровие. Драко, совершенно уверенный в том, что владеет своими чувствами и отлично контролирует их, в это самое мгновение понял, что ему нравится прижимать к себе Грейнджер, нравится касаться ее лица, нравится вдыхать аромат ее кожи и волос. Время для них будто остановилось.

Он, не отпуская губы Гермионы, немного двинул головой, принимая более удобное положение, и заскользил привычными движениями. Его разбитая губа почти зажила, лишь изредка при некоторых движениях напоминая о ране легким жжением, но, кажется, Гермиона этого не замечала. Их фарс начал выходить из-под контроля, иначе, почему ее сердце так бешено стучало, а руки сами потянулись к телу Драко, цепляясь за его рубашку на спине? Поддавшись обстоятельствам и реакции собственного тела, Гермиона немного расслабилась, закрыв глаза и позволив Драко исследовать ее. Его дыхание обжигало, а действия были такими искусными, что не могли не нравиться. Все вокруг словно перестало существовать, однако прозвучавший холодный голос мгновенно вернул их в реальность. Молодые люди, не отрываясь друг от друга, одновременно распахнули глаза.

— Мистер Малфой, вы и ваша…спутница… немедленно зайдите в гостиную, — презрительно поговорил профессор Снегг, после чего исчез в дверном проеме. Когда дверь за ним захлопнулась, Драко, неохотно оторвавшись от губ Гермионы, посмотрел на нее в упор.

— Снегг ждет, что моя «спутница» тоже появится в гостиной, ведь на ней мантия Слизерина… Он думает, что ты с моего факультета, — прошептал он.

— О, нет… я не могу там появиться…что делать? — прошептала в ответ Гермиона.

— Скажу, что ты из Когтеврана, Снегг любит умных. А мантия Слизерина на тебе на самом деле моя, и надета, потому, что ты замерзла. Это же не ложь, мантия и правда принадлежит мне… — рассуждал он вслух.

— Отлично, — шептала Гермиона, чуть отстраняя лицо и отпуская его рубашку, — лучшей «правды» я не слышала. И, кстати, мы тут одни, так что можешь меня отпустить.

Драко отнял руки от ее лица, опустив их вниз, но не двинулся ни на сантиметр. Он рассматривал лицо Гермионы, словно старался запомнить каждую черточку. Даже в тусклом свете факела было заметно, как порозовели ее щеки.

— Мне нужно идти, пока кто-нибудь еще не вышел из вашей гостиной и не увидел меня здесь, — произнесла Гермиона, не отрывая взгляда от глаз Драко.

— Да, иди, — сказал он в ответ, продолжая стоять на месте и смотреть на нее в упор.

— Тогда пропусти меня, — ответила Гермиона. Драко, словно выйдя из гипноза, чуть отступил, пропуская девушку. Гермиона оглянулась, на ходу стягивая мантию с плеч.

— Я не знаю, что сказать… — начала она, — это не очень похоже на нейтралитет и было довольно странно, но все же… спасибо.

Драко принял из ее рук свою мантию, усмехнувшись.

— Будет нужна помощь, зови, — ответил он.

Гермиона закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. Звука ее шагов уже не было слышно, а Драко продолжал стоять на том же месте, мечтательно улыбаясь.

Дверь в комнату захлопнулась, глухо стукнувшись о деревянный косяк. Гермиона прислонилась к ней спиной, а затем тихонько сползла вниз, обняв себя за колени. Ее губы сами по себе растянулись в мечтательной улыбке, а щеки пылали от смущения. Мыслями она находилась не в своей комнате, а в сыром коридоре подземелья, в объятиях Драко Малфоя, этого заносчивого и высокомерного Слизеринца, который невероятно хорошо целовался. Снова и снова в памяти всплывали осторожные, но уверенные прикосновения его губ, она до сих пор ощущала касания его рук на своей коже, а запах его парфюма отпечатался на ее школьной мантии. Гермиона одновременно испытывала смущение, неловкость, и в то же время волнение, и даже, если быть честной с собой, удовольствие. Она потянулась и осторожно провела пальцами по своим губам, словно силясь понять, реальны ли они и реально ли все то, что произошло с ней сегодня. Немного придя в себя, староста Гриффиндора отправилась спать, но выспаться этой ночью у нее не получилось.

Одна и та же уже знакомая картина преследовала ее: лес, лунный свет, едва пробивающийся сквозь кроны деревьев и преследователи в черных плащах и серебряных масках. Девушка в белом снова и снова убегала, а они снова и снова настигали ее то на поляне, то в овраге, то на холме. Затем зеленая вспышка, а после все погружалось во мрак, и сон начинался опять.

Дрова в камине давно прогорели, и комнату окутывал мрак, рассеиваемый только тусклыми лучами лунного света. Они иногда пробивался сквозь темные и плотные тучи, но вскоре уходили. Эта была обычная осенняя ночь, вот только с Гермионой происходило нечто совсем необычное: когда лучи достигали постели, девушка медленно и очень неестественно поднималась с нее, не открывая глаз, однако стоило туче загородить собой луну, Гермиона бессильно падала обратно на постель. Лунный свет словно пробуждал ее тело, в то время как разум крепко спал. Так продолжалось до тех пор, пока небо не прояснилось, а серебристое сияние не залило все вокруг.

Гермиона села на постели, медленно повернулась, опустила ноги на пол, а затем встала. Ее глаза были по-прежнему закрыты, а лицо не выражало никак эмоций. Она развернулась и направилась к двери. Ручка поддалась движению ладони, выпуская хозяйку комнаты в каменный коридорчик, ведший в общую комнату Гриффиндора. К несчастью Гермионы, небольшой коридор тоже был залит светом, пробивавшимся сквозь витражи стекол, что позволило ей сделать еще несколько шагов прежде, чем она попала в тень от винтовой лестницы. Оказавшись в полутьме, Гермиона рухнула на каменный пол, чудом не ударившись головой о мраморные ступени. Она очнулась от падения, испуганно распахнув глаза. Понадобилось несколько мгновений для того, чтобы понять: первое — она по какой-то причине лежит на холодном полу в коридоре, точно зная, что засыпала у себя в постели, и второе — ей сейчас очень больно. Гермиона не успела подняться, как дверь комнаты рядом с лестницей распахнулась и из нее показалась взъерошенная после сна Джинни в смешной пижаме с котятами. Ее появление могло бы показаться забавным, если б не один факт — в руках юной Уизли (черт знает, откуда) взялась магловская бейсбольная бита, которую она сейчас держала на изготовке, словно готовилась отбить удар. Джинни несколько мгновений оглядывалась по сторонам, пока не заметила Гермиону, которая лежала на полу прямо перед ней.

— Что за черт?!. Гермиона? Что ты здесь делаешь? — сыпала вопросами Джинни, кинув биту на пол. Она опустилась на колени и села рядом с Гермионой, помогая ей немного приподняться.

— Я не знаю, но, кажется, я что-то сломала… — морщась от боли, ответила Гермиона.

— Давай уложим тебя на диван в гостиной, и я позову мадам Помфри, — сказала Джинни, подхватывая Гермиону за талию. Из двери показалась потирающая глаза Лаванда Браун.

— Что за шум?.. — сонно протянула она.

— Ничего, иди спать! — резко ответила Джинни, проходя мимо нее с Гермионой под боком.

Дойдя до гостиной, она помогла Гермионе лечь на диван, а затем бегом поднялась наверх к комнате мальчиков.

— Рон! Гарри! — глухо стуча кулаком в дверь, позвала она мальчишек.

Спустя пару минут дверь открылась, и оттуда показалось заспанное лицо Рона. Он зевал и чесал грудь, явно не желая просыпаться.

— Ты чего стучишь среди ночи? — зевая, спросил Рон.

— Гермионе плохо, спустись в гостиную и присмотри за ней, пока я бегаю за мадам Помфри, — протараторила Джинни. Не дождавшись ответа, она развернулась и побежала вниз.

— Что? Я не понял… Что с Гермионой? — встревоженно спрашивал Рон, спускаясь по ступеням за сестрой.

Гарри, одетый в пижаму, показался в дверях.

— Рон! — тихо окликнул он друга. Рыжая макушка уже исчезла из видимости. Закрыв за собой дверь как можно тише, он спустился в гостиную.

Гермиона лежала на диване и старалась дышать как можно реже и мельче — делать глубокие вдохи было жутко больно. Ушиб на голове горел, по виску и волосам медленно стекала кровь. Рон сидел на полу у дивана и держал скомканное полотенце, зажимая рану и вглядываясь в лицо Гермионы. Гарри медленно приблизился к ним.

-Что произошло? — тихо спросил он у девушки и осторожно опустился на свободный край дивана. Протянув руку, он взял ладонь Гермионы в свою и слегка сжал ее.

— Я сама не знаю… очнулась на полу в коридоре… — тихо ответила Гермиона.

— Тише, не разговаривай, — сказал Рон, — мадам Помфри сейчас придет и подлечит тебя, будешь как новенькая.

Гермиона посмотрела на него, ничего не сказав. Рон выглядел очень обеспокоенным, а рука, которой он прижимал полотенце к ране, немного тряслась. «Почему он так переживает за меня?», — думала Гермиона, рассматривая в полутьме гостиной рыжеволосого юношу, которого она знала с детства. Но не успела она углубиться в свои путаные мысли, как послышался скрип двери, а затем до слуха донесся встревоженный голос Джинни и сдержанный голос мадам Помфри.

Когда осмотр и опрос больной был закончен, мадам позвала двух домовиков с больничными носилками. Гермионе нужно было полежать в лазарете несколько дней, чтобы рана на голове затянулась, а треснувшее ребро срослось. Друзья пообещали навестить ее утром.

Приняв все выданные мадам Помфри лекарства, остаток ночи Гермиона спала без сновидений, а утром Джинни помогла ей переодеться в больничную пижаму и расчесать волосы.

— Ребята очень беспокоятся, на Роне вообще лица нет, — сказала Джинни, наливая воду из кувшина в стакан, — а Гарри подозревает, что тут не обошлось без темной магии. Их сюда не пустила мадам Помфри, сказала, что они слишком шумные. Мальчишки, что с них взять! А ты совсем ничего не помнишь?

Гермиона сделала глоток воды и отдала стакан обратно.

— Я помню только прошлый вечер… — уклончиво сказала она, — потом я легла спать, а после ты чуть не напала на меня с битой. Где ты ее взяла вообще?

— Ничего я не нападала на тебя, просто подумала, что это Симус опять заколдовывает нам дверь — выходишь из комнаты, а на тебя падают тухлые помидоры. Можно подумать, это смешно! Вот я и стащила у папы из гаража эту штуку, когда была дома на прошлых выходных. Она удобнее, чем бита для бладжеров, — улыбаясь, сказала Джинни.

Гермиона слабо улыбнулась. Голова еще болела, а в теле была какая-то странная слабость. Мадам Помфри показалось странным поведение Гермионы прошлой ночью, и даже при падении на каменный пол она не должна была себя так чувствовать. Гермиона начала думать, что это как-то связано с ее кошмарами, но пока не стала делиться догадками с лекарем.

После ухода Джинни Гермиона выпила сонное зелье и проспала до самого вечера, а когда проснулась, то заметила на столике рядом с кроватью небольшой букет розовых эустом. Записки не было. «Интересно, от кого они?», — подумала Гермиона, гладя пальцами нежные лепестки цветов.

Лечение давало результаты, и к вечеру следующего дня мадам Помфри выписала Гермиону из лазарета, отправив на «домашнее» лечение до понедельника. Это значило следующее: никаких занятий, подготовки к балу, дежурств и просмотра матча по квиддичу. Радовало только то, что такой режим ненадолго.

Когда Гермиона уже собирала свои вещи, готовясь выписаться из больничного крыла, ее внимание привлек нарастающий шум голосов, раздававшийся из коридора. Она оглянулась. В сопровождении мадам Помфри в палату вошли три студентки Когтеврана, волоча на себе четвертую девушку. Судя по ее виду, она вступила в схватку с диким зверем и проиграла: волосы растрепаны и местами свисали клочьями, лицо расцарапано в кровь до неузнаваемости, левый глаза заплыл, а некогда белая школьная блузка местами пропиталась кровью. Карман на мантии был оторван, и, как и правый рукав, свисающий лохмотьями, он болтался сам по себе. Когда девушку уложили на постель, а подруги окружили несчастную, в палату тихо вошел Драко Малфой. Он посмотрел на Гермиону, замеревшую на месте с расческой в руках, и, задержав на ней ненадолго свой взгляд, повернулся к Когтевранкам. Они его не замечали.

— Невообразимая жестокость, как это вообще возможно? Вы уверены, что это был не дикий зверь из Запретного Леса?, — спрашивала мадам Помфри, обрабатывая раны несчастной.

— Нет, мадам, это сделала мисс Гринграсс, — отвечала одна из студенток.

* * *

Гермиона вышла из больничного крыла и направилась в гостиную своего факультета. Малфой исчез из лазарета также тихо, как и появился там. И, хотя, ее голова еще немного болела после травмы, Гермиона сразу поняла, что случилось: ни в чем неповинная девушка пострадала из-за их с Малфоем лжи: Астория напала на студентку Когтеврана, с которой Драко «приятно проводил время» в коридоре подземелья. Получалось, что лгал Малфой, но Гермиона тоже была там и косвенно участвовала в обмане. Чувство стыда и сожаления накрыли ее с головой.

Когда она повернула за угол, он уже ждал ее. Драко Малфой стоял по центру коридора, скрестив руки на груди и всматриваясь в лицо Гермионы. Его лицо не выражало никаких эмоций. Она шла по коридору, а когда поравнялась с Драко, прошла мимо.

— Грейнджер! — окликнул он ее, не оборачиваясь.

Гермиона прошла еще несколько шагов и остановилась. Злость захлестнула ее. Хотелось врезать ему, ударить его настолько сильно, насколько она смогла бы.

— Что, Малфой?! Что ты хочешь сказать? Тебе действительно есть, что сказать?! — закричала она, развернувшись и направившись к Драко быстрыми шагами. Он обернулся.

— Почему ты так злишься? — как ни в чем не бывало, спокойным голосом спросил он.

— Ты еще спрашиваешь, почему я так злюсь?! Ты видел ту девушку? — воскликнула Гермиона, махнув рукой перед Драко в сторону лазарета, — по-твоему, это нормально?

— Не драматизируй. Да, я ее видел, и нет, это не нормально, — ответил Драко, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Конечно, это не нормально! Ты солгал, и твоя чокнутая подружка искалечила невинную девушку! Вот тебе новость, Малфой — твой идиотский план провалился, — ответила Гермиона, задыхаясь от злости.

— У меня нет «подружки», как ты выразилась, — начал Драко, — Это — во-первых. Если бы Снегг поймал тебя возле гостиной Слизерина, ты до сих пор бы мыла туалеты домовиков вручную, это — во-вторых. Так что нет, мой идиотский план по твоему спасению не провалился. И, уж поверь мне, та девушка не такая и невинная. Это — в-третьих.

Он замолчал и всмотрелся в лицо Гермионы. Сейчас ее щеки чуть покраснели, а в глазах, обычно излучающих тепло, плясали недобрые огоньки.

— Просто нет слов, Малфой, с какой поразительной легкостью ты оправдываешь жестокость. Получается, пусть страдает кто-то другой, главное, что это буду не я. Да я лучше буду мыть туалеты домовиков, чем прятаться и подставлять под удар других! — с презрением произнесла Гермиона, намереваясь уйти. Она сделала несколько шагов прочь, пока не почувствовала, что Драко, шагнув следом, крепко схватил ее руку чуть выше сгиба локтя, заставив тем самым остановиться и развернуться лицом к нему.

— Я только хотел помочь, и все, — произнес он тихо, — если Гринграсс слетела с катушек, то ей уже неважно права она или нет — просто кто-то должен пострадать, и все. И, как правило, страдает. Она жестокая, мнительная и ревнивая, — Драко медленно отпустил ее руку, — Я просто защищал нас… защищал тебя…

— Твоя помощь больше напоминает глупость с такими же глупыми последствиями, — приблизившись к Драко, Гермиона также тихо произнесла ему в лицо. Ее злость понемногу затихала, — Ты же видел, что сделала Гринграсс… Если ты знаешь о том, какая она жестокая, мнительная и ревнивая, зачем была нужна эта ложь?

Драко приблизился еще, словно пытался уловить каждое ее слово. Его глаза цвета штормового неба скользили по лицу Гермионы, заставляя кожу на щеках краснеть еще больше.

— Я ошибся, признаю это. Я не собирался называть кого-то конкретно, и сам пока не понимаю, как так вышло… Кто-то сказал ей про девчонку «из Когтеврана», подслушав нас со Снеггом тогда, когда я вошел в гостиную. Как Астория выбрала именно эту девчонку, я не знаю, но главное, что она не знает правды, иначе на том месте была бы ты, — шепотом сказал Драко, указав рукой в сторону больничного крыла.

— Неужели ты думаешь, что я ее боюсь? — также шепотом отвечала Гермиона, глядя ему в глаза, чуть вскинув подбородок. Их лица уже находились на таком расстоянии, на котором обычно заканчиваются слова и начинаются действия.

— А следовало бы бояться, — сказал Драко, — даже я не знаю в полной мере, на что она способна…

Драко медленно поднес руку к лицу Гермионы. Плавным движением, едва касаясь кожи кончиками пальцев, он немного отвел ее волосы у виска, рассматривая рану, заклеенную белым лечебным пластырем. После чего, минуя болезненный участок кожи, он тыльной стороной ладони погладил ее кожу на щеке, плавно спуская руку к шее, задержав ее там. Гермиона почувствовала, как по коже побежали мурашки. Прикосновения были настолько трепетными и нежными, что она, затаив дыхание, могла только зачарованно наблюдать за действиями Малфоя. Драко поднял вторую руку и аккуратно заправил ей за ухо непослушные кудри с другой стороны лица, а затем приблизился к ушной раковине. Гермиона почувствовала его горячее дыхание.

— Тебе понравились цветы? — прошептал он, пропуская сквозь пальцы ее локоны.

Сердце пропустило удар, а затем застучало. Гермиона надеялась, что цветы принес Рон или хотя бы Гарри, вот только где-то в глубине души она знала, кто сделал это на самом деле.

Близость юноши смущала Гермиону, и в то же самое время волновала. Ее кожа покрылась мурашками и горела там, где он до нее дотрагивался. Легкие вдыхали ненавязчивый аромат его парфюма, исходивший от одежды и кожи на шее. Непослушные руки тянулись к мускулистому торсу, желая коснуться юноши. Дыхание участилось, когда Драко приблизился и спросил про цветы. Гермиона закрыла глаза, не в силах ответить. Голос разума боролся с физическими ощущениями и желаниями, явно проигрывая. Вопреки всем законам логики ее влекло к нему.

Драко заметил, как участилось ее дыхание, а ресницы опустились. Не медля, он коснулся губами ее кожи рядом с виском, а затем, почти не отрывая губ от кожи, останавливаясь только для того, чтобы осторожно поставить поцелуй на скуле, щеке и подбородке, стал спускаться к ее рту. Когда их губы встретились, а языки сплелись, Гермиона сильнее прижалась к телу Драко, обхватив его руками и растворившись в объятиях. Все вокруг словно исчезло, все проблемы и заботы. Ничего не волновало сейчас так сильно как он ее, а она его.

Вечерние лучи заходящего солнца заливали коридор через витражные стекла, окутывая теплом все, чего они касались. Оранжевый свет ласкал пару молодых людей, увлеченных друг другом и не замечающих никого вокруг. Никого вокруг них и не было, кроме застывшего рыжеволосого юноши с поникшим букетом ромашек в руках в конце коридора…