Тишина после смеха. (джен)

Вечер субботы. Гостиная Когтеврана. Никого нет.

Сегодня была назначена тренировка по квиддичу. Но Мэт не был записан на него. Ему нравилось ощущение полёта, нравилась игра, но не участие в ней, не попытки забить квоффл в кольцо или кого-то подрезать с помощью бладжера.

На тренировки, которые присутствовали в расписании и которые по итогу не проводились, мальчик всегда ходил. Два его приятеля-однокурсника: слизеринка и когтевранец — были записаны, состояли в команде и посещали занятия, и Нельсон хотел их поддерживать. Хотел сидеть на трибунах вместе с другими студентами Хогвартса и болеть за людей, которые стали для него чем-то большим, нежели простыми друзьями или приятелями. Вот только пока этих моментов не было, ведь не было тренировок.

Сегодня, рыжеволосый был уверен, тренировку вновь отменили. Это стало чем-то обыденным и привычным. Собираться и приходить просто так на квиддичное поле по субботним вечерам — стало некой традицией.

Однако сегодня когтевранец не пошёл на занятие не по этому. И не по тому, что знал, что его приятели тоже не пойдут. Нет... Причина была совсем иной. Сегодня каждый из трёх однокурсников-приятелей узнал об отъезде четвёртого члена их небольшой, но такой любимой и родной, семьи. Сегодня из школы отчислилась и уехала девочка, учащаяся ранее на Слизерине.

И её отъезд стал ударом под дых, стал ещё одной немалой потерей и утратой в жизни мальчика.

Узнал он об этом будто спонтанно. Мэт, ходя по коридорам, встретил приятельницу, пальцы которой сжимала ручку чемодана, которая была одета так, будто готова отправиться в дорогу. Мальчик не понял, почему она так выглядела, изначально. Даже её слова дошли до него не сразу, с задержкой, с опозданием, словно возникли неполадки с сетью.

Рыжеволосый даже не сразу среагировал, когда слизеринка быстро обошла его и, не оборачиваясь, пошла дальше. Она будто пыталась никого не замечать и всех вокруг игнорировать. И у неё это получалось.

Её выражение лица было поникшим. Нельсон, не обладая способностью понимать чувства и эмоции других, будто в буквальном смысле, почувствовал её невольные, но, казалось, такие необходимые кому-то, но не ей, шаги. Он видел, что она делала это не по собственной воле, не по собственной инициативе, не по собственному желанию. Однако мальчик не знал, лишь догадывался, почему.

Он не понимал, почему приятельница ничего никому не сказала заранее, почему не предупредила никого, почему не объяснила причину ухода. Последнее, наверное, интересовало больше всего. Ведь, зная причину, её друзья могли бы ей помочь. Или хотя бы попытаться сделать это. Но, несмотря на это, когтевранец даже не начинал думать об её обвинении. Он просто начал думать над тем, как поддерживать хоть минимальную связь с ней, как писать письма друг другу хоть иногда.

Казалось, что приятелям надо было справляться вместе. Казалось, что каждый должен был рассказать о своих чувствах, каждый должен был поделиться с другими. Но этого не было. Каждый из них справлялся по одиночке. По крайней мере, так казалось Нельсону. Он сидел в гостиной Когтеврана, на мягком и удобном, но сейчас каким-то неправильном, диване один. Словно не был с кем-то знаком, кроме покинувшей школу девочки.

Мэт не плакал. Изредка он думал, что просто израсходовал все, данные ему ранее, слёзы за тот период, который совсем недавно закончился, который был очень тяжёлым для мальчика.

Но, видимо, не только слёзы, но и мысли рыжеволосый израсходовал все, до единой, до самой малой и незначительной. В голове была пустота, как и в посеревших почти год назад глазах.

Он ничего не говорил, ни о чём не думал, просто смотрел в одну точку, не смея оторвать от неё взгляд, будто именно эта точка содержала в себе всё самое важное и главное в мире.

Пальцы его правой руки сжимали ножку бокала, в которой находилось сливочное пиво, пусть когтевранец был не против сейчас выпить и огневиски. Вот только их не было в Хогвартсе, и приходилось ограничиваться хоть чем-то, что можно было спокойно пить.

И во время того, как Нельсон делал очередной глоток напитка, в его голове всё же проскользнула мысль. Вернее, проскользнул вопрос. Как вести себя дальше? Что делать дальше? Как общаться дальше с другими? Ведь, теперь казалось, что всех объединяли не все, а только одна слизеринка, от которой, несмотря ни на что, исходила только светлая аура и энергия. Которая, несмотря на все жизненные трудности и препятствия, оставалось жизнерадостной и улыбчивой девочкой. И это заслуживало уважения.