Пока не наступила полночь (гет)

Когда люди взрослеют, они перестают верить в чудеса. Так случилось и со мной. Я отчаялась настолько, что мечтала оказаться в другом мире. Однако вместо этого я получила возможность все изменить и, наконец, поверила в то, что чудеса и вправду случаются...

— Посиди здесь, надоедливая мерзавка! — крикнул Боб раздраженно и толкнул меня в глубь полупустынного подвала, запах в котором отдавал сыростью и плесенью.

— Нет, Боб, пожалуйста, ты же знаешь, что я боюсь темноты! — взмолила со слезами на глазах.

— Поэтому ты будешь сидеть здесь и думать о своем поведении, а я пока развлеку гостью, — на последних словах он пошло оскалился.

— Да как ты сме.., — начала возмущаться я, но не договорила, так как он с грохотом захлопнул дверь.

Прозвучал стальной щелчок затвора, и мужские шаги стали отдаляться от подвала. Я крикнула парочку громких и особенно ужасных оскорблений, а после застыла на месте. Вдруг почудилось, что где-то в углу пропищала крыса. Меня сковал леденящий страх: я очень сильно боялась грызунов и темных мест.

Все тело дрожало, будто я стояла на морозе в одном легком платье. Я осматривалась по сторонам, но ничего не видела, и вот это-то приводило в ужас больше всего. Неизвестность, таящаяся в бескрайнем пространстве черноты, провоцировала мой разум создавать образы страшных тварей, которые могли бы в ней обитать. Я обнимала себя двумя руками, чувствуя, как тревожные мурашки обрушиваются на мое тело раз за разом. Склизкое чувство страха, точно петля, закручивалось на шее, затрудняя дыхание.

Вновь послышался крысиный писк. Я вздрогнула и подошла впритык к единственной стене с небольшим окном, из стекл которого просачивался лунный свет. Рядом с ним я хотя бы могла видеть, есть ли что-то у меня под ногами. Окно это выходило прямо на невысокую часовую башню, которую когда-то построил мой дед вместе с другими мастерами. Вспомнив о дедушке, я почувствовала, как в груди болезненно кольнуло. Он умер спустя месяц после моей свадьбы.

Ларри (мой дедушка) был единственным из нашей семьи, кто не одобрил мой брак. Он говорил, что Боб не достоин меня, что он грубый и жестокий. Я на его слова лишь по-доброму посмеивалась, не принимая близко к сердцу. В то время мне казалось, что мой будущий муж — самый лучший человек на свете. Влюбленность сыграла со мной злую шутку: я была слепа, и все мысли мои были заняты лишь Бобом. Все плохое я словно не замечала, словно для меня оно и вовсе не существовало. Даже подруги говорили о том, что с ним не стоит иметь никаких дел, но разве я слушала? Кажется, тогда я напрочь позабыла о здравом смысле, за что впоследствии и поплатилась.

Боб был из довольно зажиточной семьи торговцев, тогда как наша семья была хоть и не бедна, но до семьи со средним достатком не дотягивала: родители целыми днями трудились на мануфактуре, а дедушка был строителем-архитектором. Жили мы скромно, но дружно и счастливо. Я частенько любила захаживать к деду, когда он трудился над очередной постройкой в нашем городе, и помогала ему, чем могла. Мне было очень интересно наблюдать за его работой: как он соединял одну деталь с другой, как чертил аккуратные и ровные линии в своих чертежах, как красил огромные стены в разные цвета, даже как забивал гвозди — все это выглядело так захватывающе и волшебно. Ларри никогда не был против моего присутствия и всегда старался показать все свои таланты, если знал, что я за ним наблюдаю. Между нами была очень тесная родственная связь, его я любила больше всех на свете, о чем мне, конечно, стыдно признаваться, ведь обычно на первом месте должны стоять родители. Поэтому его смерть подкосила меня сильнее, чем последующая смерть мамы с папой.

Мои родители были на седьмом небе от счастья, когда узнали, что Боб желает взять меня в жены. Это значило, что я буду жить в достатке и не умру с голоду — о большем они не мечтали. Как только мы с Бобом получили одобрение с обеих сторон, сразу же сыграли свадьбу и переехали в дом, который был отдан мужу родителями в качестве свадебного подарка.

Все шло просто идеально. Мне казалось, что моя счастливая жизнь только начинается. Однако радовалась я недолго. Спустя год Боб показал свое истинное лицо: он стал ежедневно придираться ко мне по всяким мелочам, часто выпивал и не бывал дома неделями. Сначала все заканчивалось одними лишь словесными перепалками, но потом в ход пошло рукоприкладство. Боб избивал меня. Избивал долго и сильно. Ему нравилось видеть, как я мучаюсь и кричу от боли. Пьяным он мог бить меня с ночи до самого утра, пока не падал на пол без сил. До переломов доходило редко, в основном мое тело украшали огромные гематомы. Мне стыдно было даже на улицу выйти в таком виде; приходилось отсиживаться дома до момента, пока тело не приходило в более-менее нормальное состояние.

По ночам, когда его не было дома, я плакала навзрыд, чувствуя к себе жалость. Мне было так обидно и так больно. Я не понимала, что сделала не так, почему он вдруг стал настолько ужасным. Я старалась быть послушной и покладистой, но он все равно находил причину, чтобы унизить меня. В итоге я стала бояться любого шороха и косого взгляда. В его присутствии я не могла спокойно вздохнуть, и каждый раз в голове была лишь одна мысль: "Пожалуйста, уйди поскорее!". Дни, когда его не было, были для меня самыми прекрасными. Тогда я могла дышать полной грудью. Но за хорошим всегда наступало плохое, и любой приход Боба сопровождался пьянством и моим избиением.

Любовь к нему прошла окончательно на третьем году нашей совместной жизни. На смену ей пришла ненависть — жгучая и убийственная. Не сосчитать сколько раз я представляла, как убью его, подсыпав яд в еду или придушив подушкой. Однако я была слишком труслива, чтобы совершить подобное. Поэтому все, что мне оставалось — это терпеть и предаваться жалким фантазиям о лучшей жизни.

По щекам потекли горячие слезы. Они давно стали символом моей слабости и ничтожности. К чему бояться крыс или темноты, когда самое страшное то, что ты впустую прожил свою жизнь? Время уже не вернуть назад, совершенные ошибки уже не исправить. Все потеряло смысл, мое счастье навсегда покинуло меня.

Сегодня я с самого утра возилась на кухне, готовя все необходимые блюда для новогоднего стола. На удивление настроение мое было лучше, чем обычно. Я надеялась, что хотя бы в этот день все пройдет спокойно. Но разве кому-то важны мои надежды? Боб пришел вечером, не один. Рядом с ним была вызывающе одетая женщина. Первой моей мыслью было закатить скандал, однако я сразу же пресекла ее, так как понимала, что он меня изобьет до полусмерти. Пришлось наступить себе на гордость и сделать вид, что я нисколько не расстроена. Я вела себя максимально сдержанно, даже косого взгляда не кинула. Мы просидели в такой компании за столом где-то полчаса, и за все это время Боб безбожно лапал женщину за все, что только можно. Меня это не особо трогало, поскольку, как я сказала, любовь прошла еще на третьем году брака, а к сегодняшнему моменту мы были женаты уже как пятнадцать лет. В общем, я просто молчала и старалась не привлекать к себе внимание. Если муж меня не бьет — это уже праздник.

— Скажи же, жена у меня похожа на крысу? Вся такая тощая, серая и страшная, — говорил он своей спутнице.

Было обидно, но я продолжала молчать. За столько лет, проведенных вместе, я слышала слова и похуже этих. Боба не устроило то, что я никак не отреагировала на его "перфоманс". На его лице появилась недовольная скрюченная мина, и он громко ударил по столу кулаком.

— Думаешь, я не вижу, с каким презрением ты смотришь на меня, а? — крикнул он, кинув в меня вилку. — Ты, мерзкая уродина, ты у меня уже вот где сидишь! — он коснулся рукой верхней части шеи. — Зачем я только взял в жены ту, кто даже родить не может?! Тебя даже женщиной назвать нельзя! — последнее вонзилось точно нож в сердце.

Это был мой самый главный комплекс, моя самая болезненная рана. Я так и не смогла родить ребенка за столько лет. Возможно, именно поэтому в нашей жизни все пошло наперекосяк? Я каждый день корила себя за свое бесплодие. Когда чьи-то дети проходили мимо меня, я с завистью смотрела на их родителей, понимая, что мне не удастся познать радость материнства.

Я встала со стола и захотела подняться к себе в комнату, но Боб не позволил. Он стал истерично кричать на меня, заламывая руки. Я пыталась освободиться, однако он, как всегда, был сильнее. Муж в течение десяти минут бил меня, бубня себе под нос всякие гадости, а после поволок в подвал. Ну, дальнейшая моя судьба уже известна.

Я шмыгнула носом и вытерла слезы. Этот Новый год оказался таким же, как и прошлые. Ничего не поменялось. Я остановила свой взгляд на башне: оставался еще целый час до полуночи. Было ли у меня хоть какое-то желание? Наверное, только если повернуть время вспять.

"Но это ведь невозможно..." — подумала я, и в ту же секунду стрелки башенных часов поменяли направление.

Я на мгновение прикрыла глаза, думая, что мне почудилось, но, когда открыла их, стрелки продолжали с невероятной скоростью идти назад. Вместе с этим обстановка вокруг преобразовывалась: за ночью шел день, за зимой — лето, за луной — солнце. Словно во сне, я видела, как волшебным образом за пару секунд окружающий мир полностью менялся.

Так продолжалось еще минуту, а потом часы замерли, постояли так секунды две и снова начали идти вперед. Я и слова не могла вымолвить; мой мозг с трудом переваривал то, что сейчас произошло.

— Как такое может быть..? — прошептала я.

На улице было светло и тепло, снега и след простыл. Я с силой зажмурила глаза и хорошенько их протерла, однако, разомкнув их, я поняла, что это не проста игра больного разума — мир и вправду трансформировался.

— Ария, чего ты торчишь в подвале так долго? Неси скорее вишневое варенье, — раздался приглушенный крик матери.

Мое сердце на секунду замерло. Я не верила своим ушам, хотя и слышала ее голос отчетливо. Не отдавая себе отчета, я бросилась на выход из подвала, отметив, что интерьер в нем довольно сильно поменялся, а дверь и вовсе была открыта нараспашку. Каково было мое удивление, когда я, выбравшись в коридор, осознала, что нахожусь в доме родителей.

Я медленными шагами шла на кухню, осматривая каждый уголок. Дом был таким же, каким я его помнила. С кухни и на коридор спадали солнечные лучи. Пришлось прищуриться, когда вошла внутрь. Мама стояла у печи, что-то туда складывая, и не видела моего прихода. Шокированная, я прикрыла рот ладошкой, ощущая, как с глаз моих стали течь слезы. Не знаю, что я тогда испытывала, это трудно описать: радость, удивление, сожаление, любовь — смешанные чувства.

— Ты чего это разревелась? Что-то случилось? — спросила мама, когда, наконец, заметила меня.

Все, на что меня хватило — отрицательно покрутить головой. Если бы я что-то сказала, думаю, истерики было бы не избежать.

— Ария, я же вижу, что что-то не так. К тому же, где мое варенье? — сказала с любовью. — Ай, ладно, сама потом возьму. Ты лучше к дедушке сходи, он на часовне трудится, — посоветовала мама, поняв, что ей я ничего не смогу сказать.

"Дедушка!" — проскользнуло в мыслях.

Я пулей вылетела из дома и бегом направилась к часовой башне. В голове моей уже начинали крутиться шестеренки, и я понимала, что, если Ларри все еще строит часовню, значит, я попала в то время, когда до моего замужества оставалось пару недель. На губах непроизвольно образовалась широкая улыбка: я не была замужем, и это не могло не радовать.

Добравшись до башни, я поднялась на самый верх, к часам, встретив по дороге несколько рабочих. Дедушка сидел на маленькой табуретке и что-то вырезал из дерева. Я тихонько подошла к нему и обняла со спины. Ларри сразу же отложил в сторону все посторонние предметы и коснулся моих рук своими шершавыми ладонями. Прикосновение обожгло и вызвало в моей душе такую тоску, что слезы снова потекли ручьем, но на этот раз сильнее. Я уткнулась лицом ему в плечо и разревелась.

— Дедушка-а-а! Я... я так скучала! — сквозь истерику бубнела я.

— Ну все, все. Что это на тебя нашло? Мы же только час назад виделись, — по-доброму смеясь, спросил он.

— Ничего-о... просто... просто, — я не могла ему объяснить, он бы не понял.

— Ладно-ладно, поплачь, раз хочется, — с нежностью в голосе проговорил он.

И я плакала. Плакала долго. Плакала сильно. Я проживала в этих слезах всю боль, которую держала в себе эти жестокие пятнадцать лет. Мне хотелось сказать, что дедушка был прав; что я глупая, раз не послушала его; что я так сожалею обо всем. Но вместо этого я продолжала лить слезы и крепче обнимать самого близкого мне человека.

— Извините, мастер, я принес дощечки, которые вы просили, — сказал робко вошедший парень.

Я отпрянула от Ларри, чтобы не мешать ему, и наспех вытерла лицо руками. В появившемся я узнала дедушкиного помощника Тобиаса, который начал работать у него незадолго до моего замужества. Вроде как мы с ним были ровесниками. Тобиас был очень хорошим человеком: однажды он защитил меня от мужа, который чересчур разбуянился и грозился заколоть меня ножом прям на улице. К сожалению, парень после данной перепалки умер. Бобу как-то получилось избежать наказания, а вот Тобиас навсегда оказался в сырой земле. Я страшно винила себя за его смерть — если бы не я, он бы жил себе припеваючи, ни о чем не беспокоясь. Я задавалась вопросом, почему все, кого я знаю, один за одним покидали меня? Может, я была проклята?

Тобиас, увидев меня, словно загорелся весь. Странно: я раньше на замечала того, что он так радовался моему присутствию. Я нежно улыбнулась ему, и парень просто застыл на месте, любуясь моим лицом.

— Тобиас, негодник, не при мне, — одернул его дед, намекнув, чтобы он прекратил меня разглядывать.

Парень дернулся, как от удара, и принес свои извинения, неловко почесав затылок. А он, оказывается, был очень красивым человеком; я не придавала значения его внешности в то время, так как утопала в глупой любви к Бобу. Но теперь я могла в полной мере оценить его внешность, и мне определенно нравилось то, что я видела.

— Тоби, ты пока займись вот этой деталью, а я спущусь вниз, куплю чего-нибудь поесть, — дал наставление дедушка и покинул часовню.

Мы остались наедине. Мне очень хотелось подойти к нему и попросить прощения, но так же, как и с Ларри, я не могла, ведь всего того, что я пережила, еще не произошло.

"Теперь у меня есть шанс все изменить!"

Я подошла поближе к парню и присела рядом. Он возился с какой-то черной деталью, которую дал ему дед перед уходом.

— У тебя такие руки красивые, совсем не похожи на дедушкины, — зачем-то сказала я.

Тобиас смутился и украдкой взглянул на меня. Интересно, он всегда был таким застенчивым?

— Спасибо большое, — пролепетал он.

И звучание его голоса мне нравилось: обволакивающий он у него — под такой засыпать можно.

— Тоби, наклонись ко мне. Я хочу кое-что сказать, — подозвала его.

Парень слегка покраснел, но выполнил просьбу. Когда его лицо оказалось достаточно близко, я быстро двинулась вперед и обхватила мужские губы своими. Парень сначала оторопел, однако спустя пару секунд уже вовсю терзал мои губы с жарким упоением.

— Красавица моя! Как давно я этого ждал! Ночами спать не мог! — признавался Тобиас в коротких перерывах между поцелуями.

Внутри меня стало возрождаться давно забытое чувство. Я подумала, что, если мне суждено с кем-то прожить жизнь, я хочу, чтобы это был именно Тоби. Почему-то я была уверена в том, что он хороший человек.

"Дедушка разбирается в людях, он бы не взял к себе в помощники плохого человека"

— Кхм, кхм! Молодые люди, я вам не мешаю? — поинтересовался вернувшийся Ларри.

Я вспыхнула и резко отстранилась от парня. Он тоже был красен, как помидор. Мы опустили свои взоры, не смея и глазком взглянуть на дедушку. Между тем пальцы наших рук накрепко переплелись между собой. Я прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать смущенную улыбку.

— Ария, разве не ты говорила, что, кроме Боба, тебе никто не нужен? — начал дедушка серьезно.

— Деда, ты был прав — он просто ужасен, я не хочу с ним быть, — поспешила ответить.

Ларри был счастлив услышать подобный ответ, но виду не показал. Ему же надо было немного позлиться.

— И как ты, позволь спросить, это поняла?

Здесь я ответила не сразу. У меня было много причин ненавидеть Боба, но ни одну из них назвать было нельзя.

— Просто я вдруг осознала, что он не сможет сделать меня счастливой. Он грубый, вспыльчивый и глупый, разве можно прожить жизнь с таким человеком? — выдала немного грустно.

— Ария, я ждал этих слов очень долго и очень рад, что ты, наконец, поняла то, о чем я тебе твердил уже долгое время, — заключил Ларри, сверкая улыбкой, наполненной любовью.

— Деда.., — расчувствовалась я и вновь побежала к нему, чтобы крепко-накрепко обнять.

— Значит, Тобиас, ты времени даром не теряешь? — иронизируя, сказал дедушка, держа меня в объятиях.

— Деда, он не при чем. Это я на него набросилась, — оправдала парня.

— Нет, мастер, вся ответственность лежит на мне! — гордо заявил Тоби.

Я тихо прыснула от смеха. Все-таки каким же он был милым и добрым человеком.

— Ну раз лежит, то тебе ничего не остается, как взять мою внучку в законные жены, — проговорил дедушка весело.

— Возьму! Можно прямо щас это сделать, пока невеста не передумала! — волнуясь, произнес парень.

Мы с дедушкой громко расхохотались. Кажется, я начинала влюбляться в своего новоиспеченного мужа все больше и больше. И как же я раньше не замечала его благосклонности ко мне? Как могла упустить его из виду?

"На сей раз все будет по-другому, мы будем вместе!"

Оставалось только кое-что сделать. Я наскоро попрощалась с дедом и Тобиасом, сказав, что увижусь с ними чуть позже, и стала держать путь во всем известный трактир. У меня была чуйка, что Боба я найду именно там. И чуйка меня не подвела: хозяин трактира рассказал мне, что Боб пришел сюда не так давно и, познакомившись с какой-то распутной девкой, отправился наверх, в одну из гостевых комнат. Отвращение, которое было со мной, когда мы сидели все втроем за столом в тот новогодний вечер, снова постучалось в двери моего сердца. Годы жизни, выкинутые в помойку — ради этого ничтожества я все терпела.

Я поднялась по лестнице и отыскала нужную комнату. Из нее то и дело доносились громкие пошлые стоны. Не долго думая, я открыла дверь нараспашку, и моим глазам предстала занимательная картина: Боб лежал на кровати, а сверху на нем скакала незнакомая мне женщина.

— Извините, что помешала, я всего лишь хотела сказать Бобу, что я его бросаю и что не хочу больше видеть рядом с собой, так что пусть даже не приближается. Ну а теперь можете продолжить, — выпалила я за раз с милой улыбкой и захлопнула дверь их комнаты.

Выражение лица Боба надо было видеть: он был так удивлен, что, казалось, глаза на лоб готовы были вылезти. Усмехнулась своим мыслям и покинула заведение. На полпути к башне Боб меня все-таки догнал.

— Стой, Ария! Это не то, что ты подумала! Эта дура подсыпала мне что-то в бокал, я тебя уверяю! — ужасно плохо оправдывался Боб.

— Дело не в этом, я просто не хочу с тобой быть. Оставь меня уже, — не останавливаясь, оповестила я.

— Чего? Что с тобой случилось? Еще вчера ты признавалась мне в любви!

— Да, из-за чего очень жалею. Я тебя не люблю, это все было блажью.

— Какой блажью, ты, маленькая стерва?! — перешел на крик, который за столько лет стал мне хорошо знаком.

Я ускорила шаг, но Боб перегнал меня.

— Я сказала тебе, чтобы ты от меня отстал! — повторила свои слова.

— Думаешь, меня можно так легко бросить? Возился с тобой все это время, а ты мне вот как отплатила? Нет, так не пойдет, — он недобро оскалился и схватил меня под локоть.

— Отпусти, придурок!

— Рот свой закрой! Ты мне все отработаешь, а потом можешь катиться к чертям собачьим! — выдал бешено.

— Я тебе ничего не должна, урод несчастный! — сказала и со всей силы пнула его ногу.

Боб ухватился обеими руками за ушибленное место, и это дало мне шанс на побег. Я бросилась бежать к часовне, не оборачиваясь и не замедляя темпа. Из-за спины слышались оскорбления и угрозы, что подстегивало меня бежать еще быстрее. Внезапно на пути образовался Тобиас, и я, не успев затормозить, врезалась прямо в него. Благо, парень был довольно крепким и смог устоять на ногах.

— Ария, что случилось? — спросил он, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо.

Я вспомнила, что именно из-за Боба Тоби погиб, и произнесла:

— Уходи, тебе нужно бежать! Он убьет тебя!

Тобиас лишь крепче прижал меня к себе. По щекам потекли слезы, и я зарылась головой в шею парня.

— Значит, вот в чем причина! Ты оказалась обычной шлюхой! — выплюнул злобно запыхавшийся Боб.

Я ощутила, как тело Тоби напряглось.

— Не смей так говорить о ней! Думаешь, никто не знает о твоих многочисленных похождениях? — парировал парень.

— Ну и что? Для мужчины это норма, а вот женщина должна быть невинна, как младенец.

— И поэтому ты решил, что имеешь право так обращаться с моей внучкой? — спросил внезапно появившийся Ларри.

— Дедушка, ты...

— Чш-ш, Ария, не мешай.

— А что, у тебя какая-то особенная внучка? Такая же глупая девка, как и остальные, — пытаясь задеть, говорил Боб.

— Как же ты невежественен. Я очень рад, что моя внучка осознала всю твою никчемность, — впервые слышала настолько злые интонации в голосе деда.

— Ну семейка, стóите друг друга.

— Уходи и больше никогда не приближайся к Арии! Если посмеешь что-то ей сделать, помяни мое слово — я тебя убью! — ничуть не шутя, закончил Ларри.

У меня от этих слов мурашки пошли по коже. Дедушка был максимально доброжелательным человеком и ни разу никому плохого слова не сказал. Удивительно было слышать от него подобные изречения.

— Больно она мне нужна, — попытался сыронизировать Боб, но я поняла, что его напугали слова дедушки.

Боб ушел восвояси, а мы с Тобиасом решили прогуляться немного. Дедушка выделил парню час отдыха, и мы, не теряя ни секунды времени, направились в лес, где находилась чудесная цветочная поляна.

— Ария, но разве нам можно? — спросил встревоженно, целуя мои шею и плечи.

— Если я разрешила, значит, можно, — сказала, плотнее прижимаясь к нему.

Тоби обхватил мои бедра, сминая их, и толкнулся в меня своими. Я вскрикнула и рассмеялась ему прямо в губы.

* * *

После незабываемой прогулки по лесу мы с Тобиасом направились прямиком к моим родителям. Они, конечно, были ошеломлены, но я их убедила в том, что с Тоби мне будет лучше всего. Получив согласие со стороны моей родни, мы пошли к родне Тобиаса. Они, к счастью, не были против и хвалили сына за то, что нашел себе красивую жену.

Дальше парню надо было возвращаться к дедушке, ведь он уже сильно опаздывал. Не зная, чем себя занять, я решила пойти вместе с ним. В итоге я просидела у них до самой ночи, наблюдая за тем, как они ходят туда-сюда и что-то сооружают.

— Деда, а ты скоро закончишь строительство часов?

— Так я уже, считай, закончил. Осталось только пару штрихов, — сказал он и стал что-то прикручивать к часам.

Тобиаса с нами не было: Ларри послал его за какими-то инструментами.

— А вот как ты думаешь, эти часы могут быть волшебными? — спросила я.

Дедушка замер, а после повернулся ко мне лицом. Его губ коснулась добрая улыбка.

— Думаю, на этот вопрос только ты сможешь дать ответ, — проговорил он таинственно.

Вдруг часы стали отбивать полночь. Я с удивлением посмотрела на деда, и глаза мои наполнились слезами.

— Дедушка, я не хочу уходить. Я ведь... я ведь больше не смогу тебя увидеть, — прикрыв глаза, призналась я.

— Надо, малышка, надо. Ни о чем не переживай, теперь все будет хорошо. А я... я всегда буду рядом, в твоем сердце, — произнес он и, подойдя, крепко обнял меня на прощание.

Мои рыдания заглушались громким отбивом часов. Я обняла дедушку в ответ и прошептала напоследок:

— Деда, я тебя очень сильно люблю..!

На последнем ударе все исчезло. Я вновь оказалась в подвале, но на этот раз в помещении было светло. Я огляделась: подвал был абсолютно другим. Не тем, что был у родителей, и не тем, что был в доме Боба.

— Мама, поднимайся быстрее! Скоро будет полночь! — крикнул тоненький детский голосок.

"Дочка!" — пронеслось в голове, и по щеке покатилась слеза.

— Ария, Бель права, заканчивай со сбором варенья и поднимайся к нам, — на этот раз говорил Тобиас.

"...теперь все будет хорошо"

— Да, дедушка, ты прав, теперь я невероятно счастлива!