Клюёт ли у алкашей посередине вечности? (гет)

— Нихрена не клюёт.

— Говорят, алкашей рыба не любит.

— А я что? Алкаш?

— А кто, бля? Трезвенник?

Михаил пристально всматривался в лунку, словно стараясь загипнотизировать затаившегося подо льдом ерша. Раздражённо тряс удочкой. Менял каждые десять минут опарыша на крючке. Бесполезно. Уже почти как два часа не одной рыбки. Даже поклева не было.

— Пиздец.

— Миша, не матерись.

— Галя, как тут не материться, — раздражённо пробурчал незадачливый рыболов. Не такого он ожидал от сегодняшней поездки. Собирался Михаил на зимнюю рыбалку загодя; обновлял снасти, ездил по магазинам и искал самых «жирных и вкусных» личинок, долго копался в куче мормышек, выбирая самую блестючую. Палатка для зимней рыбалки. Одежда, чтобы не околеть в минус пятнадцать. Тушёнка, сгущёнка… Водочка… Как без неё. Ну и главный атрибут первой посадки на лёд в году — Галя. Галина Анатольевна. Школьная подруга. За одной партой сидели с восьмого по одиннадцатый. С тех пор много чего произошло в жизни обоих: разводы, кредиты, новые женитьбы и замужества, снова разводы… А традиция вместе ездить на первую зимнюю рыбалку, как была, так и осталась.

— Ах, нафига я с тобой поехала? — сказала Галя. Сидела бы дома. В тепле.

— А ты чё? Замёрзла что ли? Щас прибавим, — Михаил, одной рукой не отпуская удочку, подкрутил газовый примус. — Баллончиков у нас много, хватит на всю ночь.

— Тебе и баллончики не нужны. У тебя для согрева кое-что другое есть. Да?

Миша кивнул и расплылся в довольной улыбке. На маленьком раскладном столике, на аккуратно постеленной газетке стояла бутылка водки «Столичная». Рядом тарелочка с крупно нарезанными ломтями сала и чёрным хлебом. Михаил обожал зимнюю рыбалку. Дело было и не в рыбе этой несчастной. Честно говоря, он эту рыбу и не любил, всё, что удавалось поймать, а последние несколько лет улов был всё скуднее и скуднее — доставалось коту Ваське. Но эта сказочная атмосфера ночного леса, купол звёздного неба над головой, неторопливый разговор с Галей — всё это заставляло его раз за разом пробираться на старой хонде 4×4 по раскисшей дороге, а потом, с изрядным весом на плечах, тащиться до небольшого замёрзшего озера, расположенного посередине соснового бора.

Добирались компаньоны до места совсем под вечер, когда заходящее солнце начинало пропитывать морозный воздух розовым светом заката. Пока окончательно не стемнело, Миша устанавливал маленькую палатку, не без помощи Галины, конечно. Палатка была настолько мала, что могла вместить только двоих, сидящих на раскладных стульчиках, взрослых людей. Вот так и проходила ночь: лунка, удочки, столик, водочка, Галя и Миша.

— Помнишь Ваньку Сорокина из параллельного класса, — спросила Галина.

— Как не помню, — сдвинул старую шапку-ушанку на лоб Миши и почесал затылок, — активный парень в школе был: кружки, соревнования, учился вроде неплохо. Сейчас, наверное, где-нибудь в офисе сидит.

— Хрен-то там! Повесился.

— О-хи-реть! А как так? — выпучил глаза Михаил.

— Говорят — долги. Работал на заводе. Мастером. Уволился. Решил бизнес организовать. Набрал кредитов и… прогорел. Жена с детьми ушла. Коллекторы замучили. Всё.

— Пиздец.

— Миша!

— Да не матерюсь я! Не матерюсь! Надо выпить за упокой.

— За такое дело можно, — Галина, не скупясь, разлила по стопкам водку.

— Не чокаясь, — сказал Миша.

— Ага, — выдохнула Галя.

Выпили. Закусили. Когда по внутренностям растеклось приятное тепло, зажмурились от удовольствия,

— Вот, Миш, скажи мне, — немного охмелевшим голосом спросила Галя. — Зачем ты меня каждый год сюда таскаешь? Я ж тебе как пятая нога кобыле нужна. Машина твоя, снасти и палатка с примусом твои, даже еду ты покупаешь. У меня из рыбацкого, как у латыша — хрен да душа. Только удочка дешёвая.

— Не знаю, Галя. Столько лет мы вместе сюда приезжаем? Сколько? Двадцать? Двадцать пять? Вроде как традиция. Скучно мне тут одному будет.

Здесь, скорей всего, Михаил немного кривил душой. В их ежегодных посиделках на замёрзшем озере было что-то большее. Было в Гале что-то, чего он не хотел отпускать. Та замечательная лёгкая ностальгия по детству, школе, молодости. Времени, когда всё было впереди и всё казалось таким увлекательным и доступным. Прошли годы, кто-то из старых друзей исчез — просто разошлись пути. Кто-то умер. А кто-то остался. Галя осталась. Причём, как ни странно, между ними никогда не было романтичного чувства, не было даже намёков на это. Им удалось сохранить ту замечательную лёгкость совместного бытия, незамутнённого взаимными ожиданиями, претензиями, обещаниями и потребностями.

— Мишаня, я же говорю — у алкашей не клюёт. — засмеялась Галина.

Прошло уже почти полночи. А рыбы как не было, так и нет.

— Да что ты меня всё время алкашом обзываешь. Я чё пью много?

— Немало. Вчера пил — так веселее собираться на рыбалку. Позавчера пил — хорошие мормышки купил, обмыть надо. Сегодня пьёшь. Сегодня — это святое. Не думаешь прекращать-то? Явно у тебя с этим проблемки какие-то.

Да, проблемки у Мишки… были. Проблемы, а не «проблемки». Он сам это понимал. Алкоголь пришёл в его жизнь давно. Старшие классы и первые дегустации дешёвого пива во дворе. Потом институт и там более «взрослые» встречи с новыми друзьями. Потом работа, женитьба, дети… Рутина. Единственное средство добавить красок в обычную обывательскую жизнь — «принять на грудь». Но есть огромный минус. Этот «демон» со временем требовал всё больше. Сначала на праздники. Затем… Какая встреча с друзьями без водочки? Затем… В одиночку. Около телевизора. Всё начало крутиться вокруг спиртного. Хорошее настроение — выпить. Плохое — выпить. Скучно — выпить. Весело — выпить. Выпить. Выпить. Выпить…

— Завязывать я буду, Галь. Здоровья нет. — устало согласился Михаил. Левый бок болит постоянно. Тошнит. Хоть поем, хоть нет. То понос, то три-четыре дня нечего нет. Похудел.

— Ага, я заметила. Я думала, ты на диету сел.

— Да, не-е-е… Какие диеты. Не ем ничего. Как что-то попадёт вовнутрь, дык сразу бок колит и тошнит, поэтому стараюсь есть поменьше.

— К доктору сходи.

— Записался на следующую неделю.

— К какому доктору?

— Да к нам, в районную поликлинику, к гастроэнтерологу.

Миша не стал говорить, что в среду, через пару дней после их поездки на озеро, он должен был появиться на приёме у онколога, в частной клинике. Как говорится — Гугл в помощь. Чтобы узнать, с каким болезнями могут быть связаны имеющиеся у него жалобы, Михаил уже давно прошерстил интернет. И узнал…

Галя тоже была не дура. Её дед по маминой линии — ярый любитель выпить, скончался в шестьдесят пять лет от рака поджелудочной железы. Тошнота, постоянная рвота, похудение на ровном месте, боль — всё это Галина уже видела. Дед доживал последние дни в доме дочери. Маленькая Галя насмотрелась на всякое и наслушалась вдоволь криков боли.

Миша и Галя взглянули друг на друга молча. По глазам и он, и она поняли, о чём может быть речь.

Двадцатипятилетняя традиция подходит к концу?

— У тебя сегодня клевать не будет!

— Похоже на то.

— Дай я попробую.

— Пробуй, хуле?

— Миша!

— Не матерюсь!

Галя достала из рюкзака свою удочку и, высунув кончик языка от усердия, насадила самого жирного и белого опарыша на крючок. Миша убрал свои снасти в сторону и потянулся за бутылкой водки:

— Миша, хорош жрать!

— Я чуть-чуть, двадцать грамм.

— Ладно… и мне налей. Тридцать грамм.

Пока Михаил возился с закусками, Галя опустила мормышку в лунку. И тут же удочка задёргалась. Похоже, кто-то крупный попался. Галина радостно потянула за леску:

— Клюёт!