О предусмотрительности и дружбе (джен)

— Киснешь дома, Шин-чан? — насмешливо спросил Казунари Такао, заглянув в приоткрытую дверь комнаты Шинтаро. Но тот привык к подобным выходкам и к внезапным визитам, а потому даже почти не нахмурился, что его отвлекают.

— Я готовлю доклад по химии, ясное дело, — возразил Шинтаро, потому что никогда не позволял себе «киснуть». Казунари с любопытством оглядел стол, на котором лежало несколько открытых книжек. Но его интересовала не химия: у него в руках был поднос с зелёным чаем и бутербродами, который он умудрился пристроить на край стола.

— Твоя мама передала, — улыбнулся он, взял одну из чашек и слелал глоток обжигающего чая. — Даже она считает, что ты должен отдыхать хоть иногда. Но дело же не только в докладе, верно, Шин-чан? — спросил проницательно Казунари. — Оха-Аса не рекомендовала Ракам сегодня выходить из дома без талисмана. Я бы, конечно, сказал, что это полная ерунда, но ты же всё равно не послушаешь.

Шинтаро уже не удивлялся тому, что тот смотрит Оха-Аса каждый день, хотя так и не поверил в гороскопы. На вопрос, зачем тогда тратить на них время, Казунари обычно отвечал: «Ну, пока веришь ты, отчего бы и не глянуть. К тому же это весело». Шинтаро не раздражался на «весело» в сочетании с гороскопом: то, что Казунари смотрит Оха-Аса из-за него, вызывало лишь признательность.

— Слушай, Шин-чан, я ведь, кажется, никогда не спрашивал? А почему ты вообще веришь в Оха-Аса? Да нет, тебе идёт, с твоей-то методичностью и мнительностью… Ха-ха, не злись, это же правда, Шин-чан.

— Это ни при чём, ясное дело, — сквозь зубы ответил он, — причина, как я уже не раз говорил…

— Да понимаю я причину, — перебил Казунари. — Всё, что зависит от тебя, ты делаешь, остальное — воля случая и удачи, которая никогда не бывает лишней. Но мне другое интересно, что вообще тебя привело к этому. И как давно?

Как ни странно, он первый спросил об этом. Раньше Шинтаро слышал только: «Для чего тебе телефонный справочник?» Или фарфоровая лягушка, или пульт от телевизора — в зависимости от того какой именно талисман был в тот день.

Даже Акаши в своё время, внимательно выслушав тираду о том, что человек предполагает и так далее, только понимающе кивнул. Он просто принимал эту особенность, но никогда не задавал вопросов.

Такао же очень любопытен.

Шинтаро аккуратно сложил книжки в стопку подальше от подноса и закрыл ноутбук. Быстро рассказать не получится, но он не собирался быстро. Ему отнюдь не был неприятен интерес к столь важной для него вещи — как раз наоборот.

— Ну, ты же не с рождения всякую ерунду таскаешь, Шин-чан?

Шинтаро поправил очки и ответил:

— Четвёртый класс младшей школы.

— С девяти лет? — удивился Казунари. — Ничего себе.

— Я хотел доказать одному парню из другой команды, что его талисманы никак не могут помочь ему победить. Что важно только то, что ты умеешь, ясное дело.

Казунари вытаращил глаза и пробормотал, что это как-то не совсем похоже на то, что Шин-чан говорит обычно.

— Хотя если ты не умеешь играть, вряд ли тебе поможет… солонка, — улыбаясь, развёл руками он.

Солонка — вчерашний талисман Раков, но Шинтаро пропустил иронию мимо ушей, так же как и Казунари обычно не замечал его резкость.

— Нет, ясное дело. Если ты не умеешь играть, тебе никакой талисман не поможет. Разумеется, я совсем не об этом.

Он достал с полки фотоальбом и раскрыл на странице, в которую была вклеена большая фотография с детского баскетбольного турнира.

— Ха, да ты совсем не изменился, прямо уменьшенная копия самого себя. — Казунари, глядя на снимок, без труда узнал на нём Шинтаро среди двадцати мальчишек из разных команд.

Реальный же Шинтаро показал затейпированным пальцем на высокого мальчишку с длинной деревянной линейкой в руках.

— С его командой мы соревновались в детской секции, ещё до поступления в Тэйко. Это была его привычка — приносить на игру странные предметы, а я думал, что всё это не нужно и что мы выиграем и без этого. Но в одной из игр вдруг всё пошло не так. Броски необъяснимо летели мимо корзины, а подборы уходили к противникам.

— Ха, даже ты был когда-то простым смертным и промахивался. Сейчас-то ты и вправду больше на машину похож.

— Ерунда, Такао. Моя меткость выросла из тысяч промахов. Но говоря о той игре, я не должен был промахнуться: ты же знаешь, я никогда не бросаю, если не уверен.

— Но вы ведь выиграли?

— Ясное дело, — Шинтаро поправил очки. — Баззер-биттер.

— Твой коронный приёмчик, ага. Но значит, вот этот чудак с линейкой вдохновил тебя стать таким фанатом гороскопа Оха-Аса? Даже и не знаю, благодарить его или нет.

— Перед матчем он подошёл ко мне и сказал, что Раки на последнем месте, а у меня даже талисмана нет. Я ответил ему победой. Но после я понял, что проиграл спор. Потому что на самом деле гороскоп — это попытка приготовиться к тому, что может ждать. И я больше никогда не позволял себе пренебрегать удачей.

— Да уж, нечасто удаётся тебя развести на откровенность, — усмехнулся Такао. — И ещё, Шин-чан, а что там у Раков сегодня за счастливый предмет?

Шинтаро был уверен, что тот и сам знает. Чувствуя на себе взгляд любопытных глаз, он взял с подноса чай, который как раз остыл до нужной температуры. Потом спросил:

— Так ты принёс или нет, Такао?

Казунари в ответ засмеялся:

— Что бы ты без меня делал, Шин-чан, — он поставил на поднос банку с консервированной фасолью. — Завтра можешь ещё и выпить, видишь, я сама практичность.

Шинтаро поблагодарил его и взял в обе руки счастливый предмет, который найти самому было бы не так-то просто. Не фасоль, ясное дело, а угощение друга.