Найди меня под яблоней (гет)

Из-за густого тумана, который лениво расстилался по поверхности моря и уплотнялся по мере того, как они приближались к берегу, не было видно даже края гавани, не то что зданий за ней, но Инеж прекрасно могла их представить. Где-то там в белой темноте находилась Бочка и парень с темными волосами и темными глазами, с репутацией безжалостного жестокого бандита, которого заботят только он сам, крюге, месть и власть. Здесь, на корабле стояла девушка с телом акробата, ее миссия состояла в том, чтобы спасать и защищать невинных от той судьбы, что выпала ей и перевернула ее жизнь вверх дном. Однако это многому научило ее и подарило ей вторую семью. Часть ее всегда находилась здесь, в Кеттердаме, и Инеж не могла дождаться снова увидеть их. После нескольких месяцев в море давно настало время вернуться в Пятую гавань и поставить корабль на якорь на знакомом двадцать втором причале. С наступлением зимы Истинноморе становилось не лучшим местом для долгих путешествий, и попытка продолжить плавание подвергла бы опасности ее, команду и корабль. Все нуждались в отдыхе, восстановлении физических и моральных сил на следующий сезон.

Через несколько недель они начнут необходимый ремонт корабля, но не обязательно приниматься за него прямо сейчас. Ее команда стремилась пойти домой к своим любимым, и Инеж прекрасно их понимала. Даже она не могла дождаться, когда проскользнет в Клепку через окно на чердаке. Из-за тумана сложно было сказать, какое сейчас время суток, но Инеж была уверена, что едва перевалило за полдень. Лучшее время для визита к Казу. Он не должен быть сейчас занят в клубах или на каком-нибудь ограблении. Возможно, они смогут провести время, лениво обмениваясь новостями, возможно, будет и что-то большее.

Инеж попрощалась с членами команды, пожелав им заслуженного отдыха, и через мгновение исчезла в тумане. Взобравшись на ближайшую крышу, она поняла, что наверху видимость тоже не слишком хорошая, так что пришлось продвигаться осторожнее, чем хотелось бы. Она считала в уме знакомые крыши. Осталось только пять. Четыре… Прямо сейчас она должна бы видеть Клепку, но могла только представлять ее, как и подоконник, на котором она когда-то сидела, кормя воронов. Чем Каз занимался? Сидел ли он за столом среди своих любимых цифр или предавался заслуженному отдыху? Мысль о том, чтобы найти его спящим, на мгновение остановила ее. Сколько раз она видела Каза спящим? Вероятно, никогда. В какой позе он предпочитал спать? На спине, положив руки под голову? На боку, согнув колено, с упавшими на лицо растрепанными волосами? Или на животе? Вряд ли она узнает в скором времени. Шансы, что она застанет его в такой уязвимый момент, были почти нулевыми, однако это заставило ее двигаться вперед еще быстрее, чем раньше. Хотя она знала Каза лучше, чем все остальные, всё еще оставалось множество вещей, которые она о нем не знала, даже мелких деталей. Но она хотела знать их все, даже если Каз посмеется и будет дразнить ее за это. Однако именно он научил ее ценить важность информации. А информация о том, как спит Ублюдок Бочки, была драгоценнее золота.

Наконец Инеж добралась до крыши Клепки и спустилась к чердачному окну. Оно не было заперто. Она осторожно открыла его и проскользнула внутрь. Однако не увидела Каза за столом, который теперь был настоящим предметом мебели, а не просто дверью на ящиках из-под фруктов, и, заглянув в спальню, она не нашла его спящим. Где он мог быть? В своем кабинете внизу? Проверить «Клуб ворона» или сначала «Серебряную шестерку»? Рассматривая варианты, Инеж прислонилась к столу и вдруг поняла, что его поверхность покрыта пылью. Очень странно. Она посмотрела на бумаги, лежавшие сверху. Это были доходы «Клуба ворона» недельной давности. Сердце сжало зловещее предчувствие. Где Каз? Существовало столько вариантов того, что могло случиться. Один хуже другого. Инеж не хотела думать о худшем. Каз не мог умереть, не попрощавшись.

Думаешь, можно выбрать, когда за тобой приходит смерть?

Инеж быстро отмела эту мысль, запрыгнула на подоконник и, прежде чем закрыть за собой окно, в последний раз осмотрела комнату, словно надеясь обнаружить что-нибудь, что подсказало бы ей, что произошло. Но ничего не нашла.

Путь до Гельдштрат показался самым длинным в ее жизни. Глаза наполнились непрошеными слезами, и Инеж пыталась избавиться от них. Она не станет плакать, когда даже не знает, что происходит. Возможно, вообще ничего серьезного.

Думаешь, Каз уехал в отпуск?

Что бы ни произошло, это должно быть серьезным. Каз никогда не бросил бы так свою банду. Что, если он уехал из города ради какого-нибудь ограбления? Он же не знал, когда Инеж вернется. Джеспер и Уайлен могли что-нибудь знать. Ей следовало сначала пойти туда. Если бы она была здесь, а не в Истинноморе, ничего бы не случилось. Если бы она не решила предпринять еще один рейс на север Равки, где действовала небольшая группа работорговцев, она давно была бы уже здесь.

Но ты не спасла бы всех этих детей.

Наконец Инеж оказалась на широкой улице, окруженной идеальными особняками с ухоженными с палисадниками, которые сейчас не могла видеть, только догадываться, где они прячутся в тумане. Однако нужный дом она нашла бы с закрытыми глазами. Когда Инеж встала перед парадной дверью, сердце колотилось так, что становилось больно. Она была так близка к ответам, и вдруг стало страшно сделать последний шаг. Тело перестало слушаться, она не могла поднять руку или передвинуть ногу. Она не смогла бы взобраться по стене и зайти через окно в библиотеке, которое постоянно забывали запирать. Каз часто насмехался над ними по этому поводу и пользовался окном, чтобы забраться внутрь и испугать хозяев своим неожиданным появлением. А потом рассказывал им обо всех ошибках безопасности, которые они совершили, и что надо исправить, но они никогда ничего не исправляли.

Каз.

Будто рассеялись чары, и Инеж наконец пошевелилась, постучала в дверь и стала ждать. Тем временем она внимательно прислушивалась, не уловит ли что-нибудь, что даст ей какую-нибудь информацию, но единственный звук, который донесся до нее — приближающиеся шаги служанки.

— Мисс, — пожилая женщина в переднике улыбнулась ей. — Я не знала, что мы сегодня ожидаем вас.

После чего отступила в сторону, чтобы пропустить Инеж и помочь ей снять промокшую куртку. У Инеж возникло ощущение, будто она спит. Всё вокруг казалось нереальным. Через мгновение она проснется на своей узкой койке в капитанской каюте, и Шпект придет сказать, что они приближаются к Кеттердаму, но их замедляет туман. Это должно быть сном, поскольку как еще она могла слышать доносящийся из гостиной смех самых дорогих для нее троих парней? Тихий сдержанный смех Уайлена, безудержный и громкий Джеспера, а третий… Она знала его и одновременно не знала. Даже сейчас она слышала грубость его голоса, но никогда это не чувствовалось таким… естественным? Словно он всю свою жизнь только и делал, что смеялся.

— Господа в гостиной, — сказала служанка.

Совершенно без необходимости, поскольку Инеж прекрасно знала, где найти друзей, но шагнуть вперед легче от этого не становилось. Сердце знало, что-то не так, прежде чем она увидела собственными глазами. Уайлен, Джеспер и Каз сидели на полу вокруг низкого кофейного столика. Младший из них сидел с прямой спиной, подобрав под себя ноги. Его рыжевато золотые кудри были немного длиннее, чем в последний раз, когда они видели друг друга. Земенец как обычно был одет в смесь цветов и узоров. Он расположился полусидя-полулежа, опираясь на локоть, и всё время пихал Уайлена босой ногой. Их приятель прислонился спиной к дивану, вытянув перед собой ноги. Его обычный купеческий стиль исчез. Вместо идеально сидящих темных брюк — гораздо более свободные. Он был босиком, как Джеспер. Инеж уставилась на его голые пальцы, которых никогда раньше не видела. Одного только этого было достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание, но на этом не заканчивалось. Рукава его голубой рубашки были закатаны до локтей, так что прекрасно была видна татуировка в виде ворона и чаши — темные линии на бледной коже.

На столе лежали карты, но Инеж слишком отвлекал парень, который одновременно был и не был Казом, чтобы заметить, в какую игру они играли. Первым ее заметил Джеспер. Не Каз.

Что-то совершенно неправильно.

Джеспер перестал смеяться, и на его лице расплылась широкая улыбка.

— Инеж! — воскликнул он, вставая, чтобы поприветствовать ее.

В процессе он опрокинул Уайлена, заставив Каза расхохотаться.

— Мы не знали, что ты возвращаешься, — поприветствовал ее Джеспер.

Инеж позволила ему крепко ее обнять. Она не могла делать так со всеми, но это Джеспер, а Джеспер означал безопасность. Уайлен тоже встал, но Инеж не обратила на него внимания — ее взгляд поверх плеча Джеспера сосредоточился на Казе, который остался сидеть, но повернулся в ее сторону. Его волосы были зачесаны не назад в обычном стиле, а на бок; несколько прядей упали на глаза с небрежной элегантностью. Он отвел их до боли знакомым жестом, его бледные пальцы мелькнули в темных волосах. На нем не было перчаток, и их нигде не было видно.

— Инеж? — спросил он, и ее имя из его уст словно вернуло всю магию в мир. — Значит, это Инеж?

Должно быть, ее сердце пропустило удар. Джеспер наконец отпустил ее и посмотрел со странным выражением, которое она не могла понять. Один взгляд на Каза сказал ей, что что-то очень-очень неправильно. Всё неправильно. Прежде чем она успела собраться, Каз осторожно встал и протянул ей руку. Обнаженную руку. Инеж была так потрясена, что на автомате взяла ее. Она уставилась ему в лицо расширившимися глазами, загипнотизированная улыбкой, какой она никогда прежде у него не видела.

— Приятно познакомиться, Инеж. Эти двое без конца говорили о тебе, — Каз подмигнул Джесперу. — Словно ты некая богиня.

Его голос был прежним, но манера говорить странной. Слова были не отрывистыми, как весь керчийский язык, который ей пришлось узнать, но странно певучими, голос поднимался в конце, вместо того чтобы падать. Он по-прежнему держал ее за руку, дольше, чем необходимо. Джеспер кашлянул, и Каз ухмыльнулся.

— Извини, я слишком долго пробыл здесь с Джеспером и совершенно забыл о манерах. Я Каз Ритвельд. Приятно познакомиться.

Инеж открыла рот и снова его закрыла, вероятно, выглядя как рыба, вытащенная из воды. Она не понимала, что происходит. Это какая-то шутка? Дурацкое пари, которое заключили Каз с Джеспером после того, как выпили слишком много виски? Или они сейчас пьяны? Непохоже. Каз выглядел невредимым на первый взгляд, значит, это не из-за крупной кровопотери. На самом деле, он выглядел здоровым, более здоровым, чем она когда-либо его видела. Никаких темных кругов под глазами. Может, Уайлен проводил над ним какой-нибудь эксперимент, который провалился? Или нет?

— Я помогу Инеж с вещами, — сказал Джеспер, хотя у нее с собой ничего не было, поскольку она всё оставила на «Призраке», собираясь вернуться после того, как встретится с Казом и проведет с ним какое-то время.

Джеспер мягко взял ее за локоть и вывел из гостиной. Они остановились в столовой, где раньше стоял длинный обеденный стол, который Каз с Уайленом сломали, рухнув сквозь потолок и шокировав Яна Ван Эка и его гостей.

— Что происходит? — спросила она, как только снова обрела голос.

Джеспер вздохнул.

— Длинная история.

— Начни сейчас.

— Несколько недель назад кое-что произошло. Не знаю, что именно. Аника говорила мне, но всё было немного в хаосе… Черные Пики и Обломщики объединились против Отбросов, и Каз захотел преподать им урок. К несчастью, Родер недооценил их силу, так что их оказалось гораздо больше, чем Отбросы ожидали. Несколько Отбросов не выжили, а Каз был ранен. Получил удар по голове. Очень сильный. Он был без сознания, когда Киг и Пим вытащили его оттуда и принесли сюда.

Джеспер сделал паузу, прежде чем продолжить.

— Думаю, они не хотели тащить его весь путь до Бочки так, что все могли видеть. У него на голове была кровь, но кроме этого — только несколько царапин. Мы позвали медика, чтобы позаботиться о нем. Но он по-прежнему был без сознания и не приходил в себя. Несколько дней. Когда он наконец очнулся, он был… другим?

— Каким другим? — спросила Инеж.

— Он потерял память, Инеж. Он вообще нас не помнил.

Инеж удивленно моргнула. Это было последним, о чем она подумала бы. В этом не было никакого смысла.

— Невозможно.

Джеспер извиняющеся пожал плечами.

— Мне жаль.

— Но… откуда он знал меня?

— Он знает только твое имя. У него в кармане лежало письмо, и он его нашел. Письмо от тебя, Инеж. Так он узнал твое имя. Он спросил про тебя, так что мы рассказали ему истории о том, чем ты занимаешься в море. Ему понравилось.

У Инеж было столько вопросов, но она всё еще не могла привести мысли в порядок. Каз в самом деле не помнил ничего, через что они прошли?

— Джес, он говорит совершенно по-другому, — озвучила она первое, что пришло в голову.

— Согласно Уайлену, это южный акцент. Должен признать, мне порой сложно его понимать. Некоторые из слов, которые он использует, я никогда в жизни не слышал.

— Как это возможно?

— Похоже, он забыл не всё.

Джеспер поколебался и начал ерзать. Он чего-то не говорил ей.

— Что такое, Джес?

Он потер шею.

— Похоже, он помнит только то, что было до того, как он приехал в Кеттердам.

Инеж вздохнула.

— Значит, ты знаешь.

— Что он вырос на ферме? Да, мне следовало догадаться, что ты не удивишься. Меня это поразило, и я еще не до конца привык. Каз — фермерский мальчишка, совсем как я? Быть не может. Почему он никогда не говорил мне?

— Что мы можем сделать?

— Ничего.

— Ничего?

— Так сказал медик. Мы можем говорить с ним о прошлом, но это может и не помочь. Удар, видимо, был очень сильным, так что некоторые воспоминания могут быть потеряны навсегда.

— Он может остаться таким?

Нет, она не примет этого. Всегда есть что-то, что можно сделать. Они не могли просто сидеть, сложа руки, и наблюдать, как Каз, их Каз исчезает в небытии. Это было хуже, чем если бы он умер. То, что он находился здесь, но не был собой, парнем, которого они знали годами, тем, кого она любила.

— Инеж.

Джеспер достал из кармана носовой платок и протянул ей. Она даже не заметила, как по щекам потекли слезы. Каз обещал ей, что они будут сражаться вместе до самого конца. В конце концов, это не было концом. Они всё еще были живы, оба. Пока остается надежда, они не могли сдаться.

— Мы отправили записку в Равку, — сказал Джеспер. — Ничего особенного, просто попросили у Николая Ланцова Гриша. Целитель мог бы помочь там, где не может медик.

— Хорошая идея, — кивнула Инеж; голос дрожал.

— Слушай, если ты не готова говорить с ним прямо сейчас, я могу сказать, что ты устала. Ты можешь пойти в свою комнату и отдохнуть. Я отправлю кого-нибудь за твоими вещами. Что думаешь?

— Звучит чудесно.

Джеспер ободряюще улыбнулся ей и смотрел вслед, пока она поднималась по лестнице и исчезла в коридоре, ведущем к ее комнате. Если она надеялась, что привычное место поможет, она ошибалась. Воспоминания о Казе нападали на нее из-за каждого угла. О Казе, который больше не существовал.

Он всё еще где-то там, не сдавайся. Он всё еще здесь.

Вначале Инеж пыталась, но оставаться в обществе Каза Ритвельда было сложнее, чем она ожидала. Хотя изначально она собиралась подождать с ремонтом «Призрака», теперь большую часть времени проводила со Шпектом в Пятой гавани, где они обследовали корабль, чтобы понять, что нужно исправить за зиму. Всё, что она могла делать вдали от Гельдштрат, Инеж приветствовала с радостью и энтузиазмом. Еще лучше было бродить по городу в поисках новых наводок, которыми она могла бы воспользоваться весной. Она встретилась с Аникой и Пимом посмотреть, как дела у банды и у клубов. Оба лейтенанта Каза, похоже, прекрасно справлялись. В качестве прикрытия для отсутствия Каза они придумали работу вне города. Если бы на Гельдштрат дела обстояли так хорошо…

Проскользнув поздно ночью в окно своей спальни, Инеж обнаружила ожидавшего ее в кресле Уайлена.

— Знаешь, ты можешь пользоваться дверью.

— Знаешь, я предпочитаю окна, — ответила она, закрыв за собой окно.

— Я думаю, ты пытаешься избегать кое-кого.

Инеж вздохнула. Причины ее отсутствия были слишком прозрачны, так что она не пыталась отрицать. Она просто не могла оставаться под одной крышей с Казом Ритвельдом, парнем, который был всем, чем Каз не мог быть. С парнем, которым он мог бы вырасти, если бы не встретил Пекку Роллинса. Было слишком больно видеть его таким, поскольку она не могла перестать думать о том, что случилось, чтобы превратить такого улыбчивого мальчика в Грязные Руки.

— Это тяжело для всех, — сказал Уайлен. — Джеспер сказал, что он будто предает Каза. Но это Каз. Это всё еще Каз.

Инеж закрыла глаза и покачала головой.

— Это не наш Каз.

— Но это он, Инеж. Всё, чем он является сейчас, присутствовало раньше, просто мы этого не видели. Но теперь можем видеть.

— Но что, если он вспомнит? Будет ли честно выведать у него то, чего он не сказал бы сам, если бы не находился в таком состоянии?

Уайлен пожал плечами.

— Знаю, это нечестно. Но будет хуже, если мы не воспользуемся шансом узнать его таким. Мы не можем бросить его одного в этой ситуации. Он так не поступил бы, если бы это случилось с одним из нас.

Всё, сказанное Уайленом, было правдой. Болезненной, но от этого не менее правдивой.

— Что, если он никогда не вспомнит? — едва слышно спросила Инеж.

— Мы будем знать, что сделали всё, что могли, и не бросили его. Мы научимся знать его таким, каким он был прежде.

Инеж наконец открыла глаза и посмотрела на друга, который встал с кресла и направился к двери.

— Ужин скоро будет готов. Надеюсь, ты присоединишься к нам.

* * *

Еда была восхитительна. Новый повар, которого так хвалил Джеспер, проделал великолепную работу. Однако атмосфера за столом царила напряженная. По крайней мере для Уайлена, Джеспера и Инеж. А вот Мария и Каз прекрасно проводили время. Мать Уайлена объясняла Казу разницу между всевозможными видами красок и холстов и позволяла ему рассказывать о жизни в деревне. Странно было слышать, как Каз говорит о сборе урожая, ферме, животных, смене времен года в том же стиле, в каком раньше говорил о фондовом рынке, игорных домах и ограблениях. Джеспер слушал, широко открыв рот и забыв про еду, так что Уайлену пришлось пихнуть его локтем, чтобы вывести из транса. Инеж много раз чувствовала на себе взгляд Каза, но, когда она поднимала на него взгляд от тарелки, он смотрел куда угодно, только не на нее.

— Инеж, ты не рассказала нам о своих последних приключениях, — слишком громко произнес Джеспер, привлекая к ней всеобщее внимание, когда ей отчаянно хотелось исчезнуть.

Она пнула Джеспера под столом, однако было слишком поздно. Взгляд Каза сосредоточился на ней впервые после «первой» встречи, на его губах появилась почти застенчивая улыбка.

— Да, Инеж, — лицо Марии просветлело. — Я бы с удовольствием послушала твои истории. Они всегда такие захватывающие.

Джеспер виновато улыбнулся ей, но Инеж знала, что он нисколько не сожалеет. У них с Уайленом, вероятно, был какой-то план помочь Казу с ее помощью, или Святые знают, что еще они задумали. Порой она совершенно не могла уследить за их мыслями и не была полностью уверена, который из них более сумасшедший.

Конечно, Джеспер. Но у Уайлена тоже случаются приступы. Он просто лучше притворяется благоразумным.

— Если вы не считаете, что мои истории слишком кровавые для ужина, — беспечно пожала она плечами.

— Вовсе нет, — заверил ее Джеспер, и Мария согласно кивнула.

Инеж начала говорить о последнем плавании, опуская обычные дни без особых событий, но как только она закончила, Каз спросил ее о простейших вещах, касающихся жизни в море, и обо всех деталях, которые она опустила. Она невольно улыбнулась. Его любопытство и жажда информации явно остались нетронутыми. Они были так поглощены разговором, что Инеж почти забыла, что они не одни за столом.

— Каз очень интересуется пиратской жизнью, — хихикнул Джеспер, и Инеж нахмурилась на него.

— Еще вина? — предложил Уайлен и поднял бутылку.

Каз прикрыл свой стакан ладонью.

— Мне достаточно. Я не привык к такому количеству алкоголя.

Джеспер открыл рот, чтобы возразить, поскольку все знали, что Каз способен пить гораздо более крепкий алкоголь, но на этот раз под столом его пнул Уайлен. К концу ужина ноги Джеспера полностью покроются синяками.

— Будто ходишь по стеклу, — тихонько пробормотал Джеспер.

— Мам, ты не устала? — спросил Уайлен мать, которая начала напевать незнакомую Инеж песню. Вероятно, что-то керчийское.

Мария улыбнулась и кивнула, так что Уайлен встал и повел ее наверх. Джеспер умоляюще посмотрел на него, словно не хотел оставаться наедине с Инеж и Казом. Однако Инеж тоже не хотела оставаться.

— Мне тоже надо идти, — сказала она, отодвигаясь от стола. — Хочу рано утром проверить корабль.

Это было не совсем правдой. Не существовало ничего срочного, и Джеспер, похоже, всё прекрасно понял, но не выдал ее, и она была благодарна за это. Ужин уже стал для нее слишком длинным, и она жаждала уединения своей комнаты, где ей не придется думать обо всем, что с Казом не так. Более того, в ее голове формировался план.

Она встала, и Каз сделал то же самое. Инеж недоуменно посмотрела на него, и его уши слегка порозовели. Она даже не знала, что его кожа способна на такое, и Джеспер явно тоже не знал, поскольку тут же заметил, и его глаза расширились.

— Спокойной ночи, Инеж, — вежливо произнес Каз, его слова сильно окрашивались южным акцентом, однако ее имя он произнес идеально.

— Откуда у тебя такие манеры, фермерский мальчик? — хихикнул Джеспер и пихнул Каза локтем.

К великому изумлению Инеж, Каз ответил тем же.

— Тебя никто не учил, как вести себя, когда леди уходит? — поддразнил Каз Джеспера.

— Нет, меня учили, что, если леди слишком опьянеет, ее надо отнести в постель.

На этот раз Каз покраснел и попытался скрыть это такой мальчишеской улыбкой, что она выдавала его еще больше. Инеж завороженно наблюдала за этим, не в состоянии пошевелиться и полностью забыв, что хотела быть далеко отсюда. Ублюдок Бочки краснел, словно школьник, от столь невинного замечания, которое никто в Бочке не счел бы даже отдаленно неприличным.

— Инеж, тебе надо уходить, пока твое присутствие не убило бедного мальчика, — театрально заявил Джеспер.

Инеж без возражений повиновалась, поскольку не хотела знать, к чему это приведет. Ее всё больше интересовало, которое из ее писем прочел Каз. Последнее, в котором она говорила ему, как сильно по нему скучает? Как скучает по его остроумным замечаниям, ухмылкам со слегка приподнятым уголком рта, по глазам, которые темнее, чем Истинноморе в полночь? Она надеялась, что нет. Если ей повезет, это было одно из информационных, где она сообщала ему имена работорговцев, которые действовали в Кеттердаме, какие купцы были вовлечены и всё такое. Однако то, как Каз опускал взгляд каждый раз, когда она смотрела прямо на него, нисколько не успокаивало.

Добравшись до своей комнаты, Инеж легла на мягкую манящую кровать, но не могла расслабиться. Ей следовало спросить Джеспера, что они рассказали Казу о ней. Придумали что-нибудь или рассказали правду? Но какую правду? Обо всем, что они делали вместе как члены банды? Вряд ли. Должно быть, полуправдивые истории о том, как они все встретились. Она не могла представить, чтобы Каз не спросил. Даже потеряв память, он оставался Казом с прежним гениальным умом. У него по-прежнему имелась татуировка банды, которая наверняка не ускользнула от его внимания. Почему Инеж не спросила Джеспера раньше? Если бы у нее было больше информации, ужин мог бы быть не таким напряженным.

Ты слишком много времени провела, избегая этот дом, и потерпела неудачу в том, что делаешь лучше всего. Собирании информации, наблюдении, заметках.

Однако Инеж уже решила, что сейчас лучшее время это исправить. Выглянув в коридор, она никого не услышала и не увидела, так что тихонько снова закрыла за собой дверь, открыла окно возле кровати и выбралась наружу. Передвижение по стенам этого дома было настолько знакомым, что она могла пробраться по ним с закрытыми глазами. Она не только была здесь еще раньше, когда хозяином дома являлся Ян Ван Эк, ныне по-прежнему находящийся в тюрьме, что, она надеялась в ближайшее время не изменится, но и много раз после, когда жила здесь с Джеспером, Уайленом и Марией после аукциона и во время своих частых визитов в Кеттердам. Она не спала в Клепке месяцами, и ее комнату, вероятно, давно отдали кому-то другому. Каз никогда не был достаточно сентиментальным, чтобы оставить ее пустой, когда ему нужно было место для новых членов банды. Отбросы стали очень популярны с тех пор, как Каз поставил Пекку Роллинса на колени.

Продвигаясь мимо окна музыкальной гостиной, Инеж заметила Уайлена, который склонил голову над какими-то нотными листами. Она намеренно пропустила комнату, которую выделили Казу, потому что собиралась послушать разговор Каза с Джеспером, но потом решила вернуться. Комната была пустой и тихой. Если решение будет зависеть от Джеспера, они с Казом просидят еще несколько колоколов за выпивкой, разговорами и игрой в карты. Прежде чем Каз обдерет Джеспера как липку, она может воспользоваться возможностью оглядеться.

Окно не было заперто, что являлось плохим знаком. Но, возможно, если он в самом деле настолько беспечен, он оставил письмо в комнате и Инеж сможет найти его.

Внутри было темно, но ей немного требовалось — лишь тусклый свет от уличных фонарей, и она могла передвигаться по комнате, как при солнечном свете. Комната была почти точно такая же, как ее. То же расположение кровати, два прикроватных столика, шкаф у противоположной стены. И личных вещей тут тоже находилось немного. Открыв ящик, Инеж пробежала пальцами по ткани его одежды. Не его, или по крайней мере не того Каза, которого она знала. Материал был другим, не таким дорогим, и вероятно, как и та одежда, которую она видела на нем до сих пор, не сидел на нем так идеально, как его обычные рубашки и костюмы. Всё было немного более свободным, менее официальным. Менее Казовским. Однако, наклонив голову, Инеж обнаружила, что одежда по-прежнему пахнет как он: смесью пороха, кофе и чернил с оттенком виски. Запах был таким знакомым и успокаивающим, что она без колебаний вытащила одну из рубашек и зарылась в нее носом, глубоко вдохнув.

Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе скучаю, даже по твоим идиотским попыткам разозлить меня просто ради забавы. Или ради той складочки между бровей, о существовании которой я и не подозревала, пока ты однажды не сказал мне, когда мы сидели на крыше Клепки, разговаривая о приключениях и выпив слишком много кваса, который я привезла из Равки.

Ей впервые захотелось поцеловать его в тот день, но Каз не позволил. Он сказал, что хочет помнить каждую подробность, так что должен быть полностью трезвым. Она любила его за это еще больше.

Инеж положила рубашку обратно и зарылась пальцами под ней, ища в ящике что-нибудь, чего здесь быть не должно. Ничего не найдя, она перешла к следующему, и к следующему. Найдя его белье, она бесстыдно сделала то же самое. Это просто кусок ткани, не больше, не меньше, и ей отчаянно необходимо было найти письмо или что-нибудь, что ей поможет.

Где ты его спрятал?

Она безрезультатно исследовала прикроватные столики, потом потянулась под подушку и матрас. Ничего. Она скользнула под кровать и обыскала каркас и даже проползла по полу, проверяя, нет ли свободной доски, которую Каз мог использовать в качестве тайника. Ничего. Мог ли он носить письмо с собой? С чего бы ему это делать? Если не считать письма и того, что Джеспер с Уайленом рассказали ему, она была для него совершенной незнакомкой. Возможно, пришло время сдаться, но Инеж не была готова.

Внезапно раздался звук приближающихся шагов, и ей хватило времени только на то, чтобы добежать до окна, выбраться наружу и насколько возможно тихо закрыть за собой окно. Однако Инеж не стала пробираться дальше, а осталась там, вися на пальцах, прижавшись ступнями к стене, чтобы не упасть. Поскольку она не могла ничего видеть, она снова подобралась немного ближе. В итоге Инеж увидела двигающуюся по комнате темную фигуру. Это был Каз, она всегда узнает его хромающую походку. Она видела, как он открыл ящик и взял что-то оттуда, бросив на кровать. Вначале она думала, что он начнет переодеваться, но он не стал, вместо этого он подошел к окну и открыл его. Инеж вовремя спряталась и не осмеливалась дышать.

— Тебе нравится свежий воздух, Инеж? — спросил он в темноту ночи.

Как он узнал о ее присутствии? Он не мог ее видеть, в этом она была уверена.

— Должен ли я сообщить Джесперу, что ты прокралась в мою комнату? — спокойно продолжил Каз, будто совершенно не удивленный тем, что она здесь.

— Это его нисколько не удивит, — фыркнула Инеж.

Каз испустил короткий смешок, и она снова была поражена этим звуком. Если бы ее Каз так смеялся, она бы пропала.

Твой Каз?

— Если хочешь что-то узнать, просто спроси, — сказал Каз, прерывая ее мысли. — Но я думал, что вопросы здесь задавать следует мне.

— Тогда спрашивай.

— Почему ты висишь за окном?

— Для меня это совершенно нормально, — признала она.

— Почему я не удивлен? Джеспер с Уайленом в самом деле очень много говорили о тебе.

— Что они сказали?

Последовало мгновение тишины.

— Множество историй, одна драматичнее другой. Похоже, у тебя весьма опасная жизнь.

У тебя тоже.

Она не сказала это вслух. Она всё еще не знала, что о нем думать, что от него ожидать. Он нашел ее здесь за окном, когда любой другой вовсе не заметил бы. В конце концов, она делала это сотни раз, подслушивая личные разговоры, наблюдая, как купцы пользуются своими сейфами, изменяют женам или ведут важные деловые встречи. Мог ли он чувствовать ее так же, как раньше? Была ли это естественная его часть, инстинкт, который невозможно забыть? Знал ли он вообще об этом?

— Что они рассказали тебе о тебе? — спросила Инеж.

Она не видела его лица, отвернутого в сторону, лишь крошечную частичку профиля, так близко и однако так далеко. Она могла дотянуться до него, но не была готова видеть, как он не вздрогнет от неожиданного прикосновения.

— Немного, — признал Каз. — Большей частью всё подозрительно невинное, упуская все пикантные части.

— Откуда ты знаешь, что они существуют?

— Может, я и ударился головой, но я не дурак, Инеж.

— Откуда ты знаешь, как правильно произносить мое имя?

Каз пожал плечами, что было видно даже под черным небом.

— Просто знаю, как знаю, как дышать. Что ты пыталась найти здесь?

— Ответы.

— В следующий раз просто спроси. Спокойной ночи, Инеж.

Окно с тихим щелчком закрылось, и Инеж снова была одна.

— Спокойно ночи, Каз, — тихо произнесла она и стала спускаться в сад.

Ночь была холодной, а она не была соответствующе одета, но ей это не мешало. Холод помог прояснить голову, в которой тумана было больше, чем в Кеттердаме. Ее ноги танцевали по мокрой траве с легкостью, которую она не чувствовала. Заднюю дверь заперли на ночь, но Инеж знала, что под камнем слева есть запасной ключ. Зачем пользоваться отмычками, когда это намного проще?

Джеспер сидел в гостиной, крутя в пальцах пустой стакан. Он выглядел потерявшимся в мыслях, словно неподвижная статуя, что не было типично для него. Инеж вошла и кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Она знала, что Джеспер не мог чувствовать ее присутствие как Каз, и не хотела без нужды пугать его. Но Джеспер всё равно вскрикнул и подпрыгнул.

— Не делай так, — сказал он, прижав ладонь к груди, когда обнаружил стоявшую рядом с ним Инеж.

— Тебе повезло, что это всего лишь я.

— Кто еще это мог быть? Убийца? К несчастью, я не настолько важен, Инеж.

Он дружеским жестом похлопал рядом с собой, и Инеж села. Некоторое время оба молчали, Инеж всё еще возвращалась мыслями к разговору с Казом. Это было странно. Иначе, но она по-прежнему видела в нем своего Каза. Он мог говорить с другим акцентом и иногда использовать странные слова, но манера говорить оставалась его. Его глаза никогда ничего не упускали, а мозг постоянно работал. Уайлен был прав. Каз был всё тот же.

— Что ты думаешь о нем? — спросила Инеж.

Джеспер потер шею.

— Он… Он забавный, ты знала это? Как… Знаю, он и раньше был забавным, но он просто… еще забавнее, если ты понимаешь, о чем я. Он не строит всё время планы, но могу поклясться, несколько раз я видел его замышляющее выражение.

— Он потерял память, но он не дурак. Думаю, он знает больше, чем нам кажется.

— Вероятно. Но почему он всё еще здесь с нами? — озадачился Джеспер. — Ему уже несколько недель не дозволяется выходить из дома. Почему он не ушел? Я уверен, он может выскользнуть так, что мы не заметим.

— Не знаю, — признала Инеж. — Возможно, ему нужно что-то понять. Мы должны присматривать за ним. Мы не можем позволить ему бродить по улицам. Кто-нибудь… Любой может узнать его.

— Да, знаю, это была бы катастрофа. Но, возможно…

— Что? — Инеж пронзила Джеспера взглядом.

— Возможно, если его снова ударят по голове…

— Даже не думай об этом!

— Знаю, — вздохнул Джеспер. — Когда он был без сознания… Я боялся, он никогда не очнется.

Инеж положила голову Джесперу на плечо. Должно быть, обоим парням было очень сложно. А она отсутствовала. Она даже не знала, пока не вернулась. Изменилось бы что-нибудь, если бы она была с Казом? Она наверняка раздобыла бы лучшую информацию, чем Родер, но сейчас уже ничего не поделаешь.

— Прости, что меня здесь не было, — прошептала она.

— О, Инеж, ты ничего не смогла бы поделать. Но сейчас ты здесь. Это важно.

Но ее не было здесь последние несколько дней. Не по-настоящему.

— Я никуда не ухожу.

* * *

Инеж сдержала обещание и не пыталась найти что-то еще, чтобы занять себя. Наоборот, проводила большую часть времени с тремя самыми важными парнями в ее жизни. Вначале они играли в карточные игры, о многих из которых Инеж ни разу не слышала, и Каз даже научил их одной, о которой даже Джеспер раньше не знал. Когда он спросил, где Каз научился ей, Каз не смог ответить и с тех пор на его до того расслабленном лице появилось странное выражение. Уайлен предложил шахматы, чтобы отвлечь его, что помогло, но, конечно же, Каз безжалостно разбил их на голову. В другие дни они помогали Джесперу с его безумными изобретениями, которые обычно тут же распадались на кусочки, но они так хорошо проводили время, что никто не возражал.

Когда сад покрылся первым снегом, они не могли не пойти наружу, поскольку белое покрывало нечасто оставалось в Кеттердаме надолго. Снега было не слишком много, но они играли как дети, бегая и кидая друг в друга снежками. Несмотря на больную ногу, Каз двигался очень быстро и был очень находчив, когда предоставлялась возможность для шалости. В первую очередь получал от него, конечно, Джеспер, которого Каз засыпал таким количеством снега, что он проник под куртку Джеспера, и тот всё время визжал, пытаясь вытряхнуть его. Каз никогда ничего подобного не проделывал с Инеж, и Джеспер дразнился, что он слишком мягкосердечен. Однако Инеж не хотела оставаться в стороне, так что воспользовалась единственной возможностью, пока Каз снова пытался застать Джеспера врасплох, и толкнула Каза в кучу снега, которую сделал Уайлен в попытке построить снежный Ледовый Двор. Перед тем как потерять равновесие, он схватился за рукав Инеж, и, хотя она была Гафа и никогда не нуждалась в сети, она упала с ним на землю, оказавшись прямо на нем.

Каз ухнул от удара, но ничего не сделал, чтобы отпихнуть ее. Он просто лежал и мечтательно смотрел на нее. Так он выглядел уязвимым, как семнадцатилетний парень, коим он и являлся. Она видела эту часть его и раньше, в мгновения, когда они оставались наедине, держась за руки и пытаясь понять, как это — быть с тем, кто столь близок сердцу, без брони. В это мгновение броня Каза была полностью забыта, вся травма, которая вызвала ее и о которой Инеж ничего не знала, оказалась вне его досягаемости. Ее броня, всё, что произошло с ней, по-прежнему оставалось, и на мгновение ей захотелось тоже ничего не помнить. Это не продлилось долго, все мысли снова обратились на парня под ней, парня с застенчивой улыбкой, такой естественной, что от этого становилось больно. Что случилось с этим беззаботным мальчиком, из-за чего он стал думать, что ради своей безопасности должен прослыть чудовищем? Чего ему стоило избавиться от акцента и вместе с ним от всего, что он оставил позади? Его семья? Что случилось с ними? Помнил ли он это? Помнил ли он их? Она могла спросить, но это чувствовалось неправильным.

— Хэй, ребята, вам нужно уединение? — крикнул Джеспер, безуспешно пытаясь подавить смех.

Инеж спрыгнула, и Каз тоже поднялся на ноги, по его резким скулам разлился румянец. Инеж внезапно захотелось провести пальцем по его коже и узнать, чувствуется ли она теплой.

— Прости, — пробормотал Каз, потерев шею.

— Не стоит, — Инеж игриво пихнула его локтем, заработав одну из его непринужденных улыбок.

— Время обеда? — предложил Уайлен, когда они вернулись в дом, оставив за собой снежный след на деревянном полу прихожей.

— Отличная мысль, я умираю от голода, — Джеспер похлопал живот.

Каждая еда в особняке была пиршеством, и неважно был ли это завтрак, полдник, обед, ужин или даже перекус посреди ночи. Инеж подозревала, что повар и горничные считали, что двое подростков нуждаются в постоянном запасе еды, иначе они умрут от голода.

Они ели в меньшей столовой, которая использовалась для семейных обедов. Более просторная и изысканная комната предназначалась только для особых случаев.

— Ты планируешь заменить стол в другой столовой? — спросила Инеж.

Джеспер с Уайленом хихикнули.

— Не думаю, — ответил Уайлен. — Вообще-то это отличное напоминание.

— Ага, точно. Я всё еще разочарован, что пропустил это. Наверняка то еще было зрелище, — сказал Джеспер.

— Мне тогда было не слишком весело, — заметил Уайлен.

— Что произошло? — спросил Каз.

Джеспер с Уайленом переглянулись. На мгновение они могли притвориться, будто всё в порядке, и забыть всё, чего не было, с точки зрения Каза. Как вот это.

— Вы с Уайленом упали сквозь потолок, приземлились на стол и сломали его, — небрежно объявил Джеспер.

Глаза Каза расширились.

— Что?

— Это очень смешная история, — сказал Джеспер, делая знак Уайлену рассказать.

Мгновение Уайлен колебался, но, когда Инеж кивнула, начал. Ей нравилась эта история, и Джеспер был прав. Ей тоже хотелось бы видеть выражение лица Яна Ван Эка, когда его сын и Ублюдок Бочки упали сквозь потолок прямо на тарелки с ужином. Каз всё время внимательно слушал с нечитаемым выражением, только несколько раз прервав Уайлена вопросами, чтобы понять контекст. Когда Уайлен закончил, на мгновение воцарилась тишина, а потом Каз засмеялся, и все последовали его примеру.

Было так легко просто жить в настоящем моменте и не думать о том, что было и что будет. Сейчас, когда они могли быть вместе, все тяжелые мысли забылись. Не хватало только Нины, которая находилась где-то во Фьерде на тайной миссии, и конечно, Маттиаса.

Вдруг рука Каза коснулась под столом ее руки. Они сидели рядом, и, подняв на него взгляд, Инеж увидела решительное выражение, которое было так характерно для него, что она невольно улыбнулась. Она тоже коснулась его, сначала проведя пальцем по костяшкам, а потом медленнее вдоль по запястью. Каз не пошевелился, о чем-то разговаривая с Джеспером, будто ничего не происходило. Только его плечи слегка приподнялись и опустились, когда она вложила свою ладонь в его и позволила ему переплести их пальцы. С тех пор они чаще так делали, в основном во время еды, когда могли спрятать руки под столом, чтобы Уайлен и Джеспер не увидели.

Однажды Каз неохотно признался, что в тот день был день его рождения. Джеспер с Уайленом просто сошли с ума и, несмотря на попытки Каза убедить их, что это не имеет большого значения («Конечно, имеет! — воскликнул Джспер. — Тебе восемнадцать, Святых ради!»), начали готовить вечеринку. Ничего грандиозного, только они вчетвером, поскольку у Марии был плохой день. Они устроили пикник на полу гостиной, и Джеспер всё время пел разнообразные песни, которые считал «лучшими» для этого случая. Уайлен подарил Казу набор шуханских игральных карт с множеством красивых орнаментов. Должно быть, он купил их какое-то время назад и собирался когда-нибудь подарить Казу.

— Никогда не видел ничего подобного, — признал Каз, а потом показал им несколько карточных фокусов, лишивших их дара речи.

— Я не знал, что вы фокусник, сэр, — Джеспер покачал головой с позабавленной улыбкой.

— Я научился нескольким трюкам у уличных фокусников, — ответил Каз.

Парни не заметили, но Инеж услышала странный тон в его голосе. Если сказанное им было правдой, он должен был говорить о времени, проведенном в Кеттердаме.

— Правда? Когда это было? — с любопытством спросил Джеспер.

— Я… — Каз замолчал и уставился куда-то в пространство.

Как будто он был близок к чему-то и отчаянно пытался дотянуться, а оно выскальзывало сквозь пальцы.

— Я не знаю, — закончил Каз, и Инеж не была уверена, правду он говорит или нет.

Позже с наступлением вечера Уайлен принес граммофон и проиграл несколько песен. Джеспер схватил его за руки и принялся кружить, пока они с хохотом не рухнули на пол.

— Я не умею танцевать. Никогда не учился, — почти извиняющимся тоном произнес Каз, глядя, как эти двое валяются на полу, не пытаясь встать.

— Под эту музыку я тоже не умею танцевать, — сказала Инеж. — Она абсолютно не похожа на то, к чему я привыкла.

— Ты много танцевала? Под сулийскую музыку?

— Да. Я всегда это любила.

— Возможно, однажды я увижу, как ты танцуешь.

Как только музыка прекратилась, они устроились на пушистом коврике возле камина за разговором и выпивкой. Уайлен с Джеспером ушли раньше, тогда как Каз и Инеж остались там, глядя на танцующее пламя и держась за руки. Это было спокойное мирное время после наполненного событиями дня, и всё же Инеж решила наконец спросить и не притворяться, будто всё так, как должно быть.

— Что было в письме? Которое от меня?

Каз нахмурился, но потом потянулся в задний карман брюк и протянул ей письмо, которое, по-видимому, раскрывали и складывали снова и снова. Инеж посмотрела Казу в глаза, прежде чем развернуть и прочитать его. Она смутно помнила это письмо. В нем не было ничего особенно важного, просто короткий отчет о том, чем она занималась на корабле, но само письмо было важным, поскольку это было первое, что она послала ему. Каз носил его с собой с тех пор постоянно? Судя по состоянию письма, похоже на то.

— Как ты узнал о нас из него? — озадачилась она.

Это было очень невинное письмо, никаких признаний в любви или чего-то подобного. Она только упомянула, что скучает по своему подоконнику, который был технически его, но она знала: Каз поймет, что на самом деле она скучает по нему. Однако сидевший рядом с ней Каз не мог знать, что это значит.

— Подпись, — ответил Каз. — Твоя Инеж.

— Не слишком информативно, — возразила Инеж.

— Это был только первый намек. Я спросил о тебе Джеспера и Уайлена и не мог не заметить, как они говорили о тебе, как они смотрели на меня.

— И ты догадался?

Каз кивнул.

— Я хотел встретиться с тобой. Думал, что могу вспомнить, когда увижу тебя.

— Но этого не случилось.

На этот раз Каз покачал головой, уставившись в огонь.

— Я хотел уйти сразу после, но…

Они с Джеспером подозревали это, но от его слов всё равно по спине прошел холодок.

— Почему не ушел?

— Ты была слишком интересной и загадочной, чтобы я не захотел узнать тебя.

Его большой палец выписывал маленькие нежные круги по ее костяшкам. Инеж сглотнула, глядя на то, как его бледные мягкие пальцы контрастируют с ее темной кожей.

— Ты разгадал меня? — спросила она, чувствуя сухость в горле.

— Не уверен, — признал Каз. — Но думаю, есть нечто, что я помню, не помня на самом деле. В этом есть смысл?

Инеж пожала плечами. Она абсолютно ничего не знала о том, как работает мозг и память.

— Что ты помнишь? — спросила она, и голос внезапно стал звучать до странности сдавленно.

— Помню чувство, когда я рядом с тобой.

Каз медленно повернулся к ней и наклонился ближе. Сердце Инеж пропустило удар. Голова кружилась от его запаха, его глаз, которые казались сейчас почти черными, от того, как его взгляд скользнул к ее губам, а потом обратно так, что он мог смотреть только ей в глаза. Их дыхание смешалось, вдруг став таким медленным, словно время остановилось.

— Инеж.

Каз положил ладонь ей на щеку. Он был таким осторожным и нерешительным, словно не знал, что делать. Он и не знал, она знала, что он никогда не делал этого прежде, но знал ли он? Она думала об этом неделями, возможно, месяцами. Вначале это ужасало ее, но со временем она начала жаждать этого, жаждать возможности почувствовать вкус его губ, узнать, каково это — целовать того, кого она хочет, кто ей очень дорог, того, кого она любит.

Она хотела… Она хотела так многого, что это причиняло боль. Это было идеально. Его обнаженная рука на ее коже, его нежность, мягкость его пальцев, грубость его голоса, всё удерживало ее на месте, и она была уверена, что не исчезнет, когда их губы встретятся.

— Прости, — прошептала она. — Я не могу.

Каз опустил руку, и ей тут же стало не хватать его прикосновения.

— Прости.

— Не стоит, — Каз покачал головой. — Мне не следовало этого делать. Это было глупо.

— Вовсе нет.

— Да, — твердо произнес он. — Я знаю, что я не тот, кого ты хочешь поцеловать.

Она бы оспорила его слова, но он был прав. Она хотела поцеловать своего Каза, того, с кем она преодолела столько препятствий. Их поцелуй должен был стать следующим шагом, победой для них обоих. Если бы они поцеловались сейчас, Каз не понял бы, что предшествовало этому, чего им стоило добраться до этой точки.

— Я уйду утром, — сказал Каз, после чего встал и, взяв трость, вышел.

Инеж не остановила его. Прямо сейчас она не могла сказать ему ничего, чтобы было не так больно.

* * *

Издалека город всегда выглядел иначе. Мирный, великолепный, возможно, даже красивый ночью, когда фонари похожи на упавшие звезды. Когда Кеттердам перестал быть местом ужасов, в которое она хотела никогда не возвращаться? Инеж не была уверена. Возможно, это случилось сразу после аукциона, когда она получила шанс жить без страха и бремени, которое придавливало ее, когда она впервые за годы стала свободной и могла делать, что хотела. Возможно, это случилось позже, когда она не переставала думать о том, чем занимаются парни, пока она в море. Возможно, это случилось, когда она вернулась в первый раз, и Каз ждал ее в гавани так, словно не уходил отсюда всё это время, глядя в море, не появится ли ее корабль.

— Почти прибыли, капитан, — сказал Шпект, и Инеж кивнула в ответ.

Она не могла сейчас говорить, поскольку горло сдавило. Она не знала, что ждет ее в городе, который так давно покинула. Три месяца или четыре? Она не была уверена и не хотела спрашивать у Шпекта. Проведенное в море время было успешным и даже исцеляющим для ее души, но она не могла оставаться вдали от этого острова вечно.

Пятая гавань появилась из темноты со всеми пришвартованными кораблями, контейнерами и зданиями, словно никогда не засыпала. Хотя Инеж знала, что его здесь не будет, она огляделась, затаив дыхание. Его здесь не было. Конечно, не было.

— Мы обо всем позаботимся, капитан, можешь идти, куда понесут тебя ноги, — ободряюще улыбнулся ей Шпект.

Инеж задумалась, сколько он знал о том, что случилось с Казом. У него было много связей среди Отбросов и он, несомненно, проводил в Клепке немало свободного времени, наверстывая упущенное со старыми приятелями. Не существовало тайны, которую он не узнал бы от них.

— Спасибо, — только и сказала Инеж, и Шпект понял.

Куда еще ей было пойти, кроме как в Клепку, тем же путем, который она предприняла в начале зимы, но и сейчас Каза она там не нашла. Чердак был холодным и пустым, и Инеж отругала себя за наивную надежду. Однако на Гельдштрат, несмотря на ночное время, ее встретили с распростертыми объятиями и чашкой горячего шоколада, смешанного с кофе, как они научились делать во Фьерде. После нескольких вежливых вопросов и ответов, Инеж спросила про него.

— С тех пор его не было в городе, — ответил Уайлен.

— Ни разу?

Джеспер покачал головой.

— Вы знаете, где он?

Если они не знали, что она будет делать? Она будет искать его по всему острову, не пропустив ни одного местечка. Она найдет его, чего бы это ни стоило.

— На ферме близ Лижа.

— Где это?

— На юге.

— Вы там были?

Оба парня кивнули.

— Несколько раз.

— Целитель от Николая?

— Он послал одного. Мы проводили его на ферму, а потом обратно.

— Не помогло?

Им не надо было ничего говорить, она прочитала ответ в их глазах.

* * *

Весна принесла за город яркие цвета. Большей частью множество свежей зелени, которая была повсюду, куда ни глянь. Трава, деревья. Казалось, всё растет и цветет. После недель и месяцев в море, которое ограничивалось множеством оттенков голубого и серого, Инеж не могла перестать восхищаться разными цветами. Кто бы мог подумать, что в Керчии есть такие красивые места? Старые каменные мельницы и веющие по равнине сильные ветра. Тюльпаны ровными рядами, красный к красному, желтый к желтому, фиолетовый к фиолетовому… Пастбище с животными. Маленькие деревенские дома и более крупные фермы. Люди в простой одежде, улыбающиеся друг другу, поющие во время работы в поле. Инеж знала, что это тяжелая жизнь, и не всегда солнце сияет на их лицах и в их сердцах, но сейчас всё выглядело так, словно она попала в сказочную страну.

— Почти прибыли, — сказал Уайлен, и Инеж в ответ кивнула.

Она почти не говорила с тех пор, как они покинули Кеттердам. Экипаж отвез их далеко на юг, в места, где она никогда прежде не бывала. В конце концов, она не знала в Керчии ничего, кроме Кеттердама, словно он был единственным, что Керчия может предложить. Но здесь имелось намного, намного больше.

Экипаж замедлился, а потом остановился, когда с противоположной стороны приблизился фургон, который тянула сильная каурая лошадь. Мужчина, который управлял им, снял шапку и помахал ею.

— Как дела? — крикнул он и остановил лошадь, чтобы они могли обменяться парой слов.

Он говорил с тем же акцентом, который Инеж узнала от Каза, только еще более выраженным.

— Отлично. А у вас? — дружелюбно ответил Джеспер. — Вижу, ваш конь поправился.

Мужчина удовлетворенно кивнул.

— Да. Мы беспокоились о нем, но он сильный.

— Рад слышать, — сказал Уайлен.

А потом внимание мужчины обратилось на Инеж, и он улыбнулся.

— Кто вы?

— Она наш друг, — ответил Джеспер раньше, чем Инеж успела сказать хоть слово.

Однако мужчина не имел ничего против.

— Уверен, он будет счастлив видеть вас. Как говорит моя жена, парень его возраста не должен так много работать и всё время быть один. Между прочим, в последнее время вокруг фермы Ритвельдов бродит множество девушек, но все возвращаются без особого успеха.

— В самом деле? — позабавленно спросил Джеспер.

— Слишком молод для брака, но не он первый, — продолжил мужчина.

Джеспер едва не расхохотался, но предостерегающий взгляд Уайлена остановил его.

— Разборчивый парень, — мужчина покачал головой. — Бедняга Фредерик, его отец, был таким же, да благословят его Святые.

Он снова приветственно кивнул и подстегнул лошадь. Его фургон тронулся, и вскоре их экипаж мог продолжить движение.

— Что это было? — растерянно спросила Инеж.

— Старик Флипсен, он очень дружелюбный, — ответил Джеспер, по-прежнему высовываясь из окна.

Инеж повернулась к Уайлену, поскольку ответ Джеспера не слишком помог. Они знали этого человека?

— Он живет рядом с фермой Ритвельдов, — объяснил Уайлен. — В которую мы направляемся.

О.

Внезапно всё встало на место. Ритвельд. Каз вернулся на родную ферму.

— Он говорил о Казе? — поняла она.

Джеспер хихикнул:

— Ага.

Инеж хотела задать столько вопросов и, вероятно, не закончила бы с ними до конца недели, но экипаж остановился возле старого фермерского дома с двускатной крышей и темно-зелеными ставнями и дверями. Он не был большим — вероятно, всего несколько комнат внутри — и к нему присоединялся сарай. Дом стоял в одиночестве без соседей, окруженный только полями и лугами. Она даже заметила коров, пасущихся неподалеку за простым деревянным забором.

Джеспер выбрался из экипажа первым, и Инеж последовала за ним. Когда ее ноги коснулись травы, по телу разлилось странное чувство. В каждой клеточке возникла дрожь, даже сознание чувствовалось хрупким, пока она осматривала новое место — эту часть жизни Каза, настоящее и прошлое, которого она до сих пор не знала.

— Мы подождем здесь, — твердо сказал Уайлен, положив ладонь на руку Джеспера, чтобы остановить его, когда он уже собирался устремиться к ферме.

— О… прекрасно, увидимся позже, Инеж.

Она не стала оборачиваться на них и пошла вперед с решимостью, которой не чувствовала. Солнце стояло высоко в небе, осеняя землю теплыми лучами. Всё выглядело одетым в золотые оттенки — от открытой двери фермы и тюльпанов до яблоневого сада в цвету. Из ниоткуда появилась собака — коричневый щенок, который, вероятно, вырастет в крупного пса, но пока он выглядел как пушистый шарик, запутавшийся в собственных ногах.

— Хэй, как ты сюда попал? Ты потерялся? — обратилась Инеж к псу, и он ответил тихим лаем.

После чего тут же принялся обнюхивать ее, а потом забежал в дом через открытую дверь. Инеж последовала за ним, но остановилась на пороге и вгляделась внутрь. Она видела только маленькую прихожую с парой высоких сапог, стоявших там, словно одинокая стража. Пес лаял внутри. Стоит ли ей войти? Прежде чем Инеж приняла решение, пес вернулся, что-то неся в зубах и выглядя крайне гордым собой. Инеж присела рядом с ним.

— Что это у тебя тут?

Пес выронил что-то в ее протянутую ладонь. Приглядевшись, Инеж узнала собственную ленту. Как она сюда попала?

— Где твой хозяин, малыш?

Пес гавкнул и побежал на улицу. Инеж последовала за ним через сад, шаг за шагом сквозь белый цветущий мир, который мог существовать только в мечте. Увидев Каза, она застыла на месте, сердце заколотилось в груди. Он сидел на траве, прислонившись спиной к стволу дерева. Трость с головой ворона лежала на рядом с ним вместе с незаконченным обедом. Он не мог видеть ее сейчас, поскольку его лицо было скрыто шляпой.

Он спит?

Это казалось таким неуместным, но разве не всё тут было нереальным? Эта ферма, сад, пес, парень в бежевой рубашке и коричневых брюках с подтяжками. Рабочие сапоги вместо блестящих ботинок. Только трость была напоминанием о том, что этот парень был печально известным Грязные Руки. Инеж не шевелилась, просто восхищаясь необычной сценой перед собой. Однако у пса были другие планы. Он прыгнул на колени хозяину и сбросил шляпу с его лица.

— Фор, не лицо, пожалуйста, — Каз вздохнул, сдаваясь, когда пес начал лизать его щеки.

— Фор? Как вор? Серьезно? — спросила Инеж, уперев руки в бока. — Не мог придумать имя получше?

— Оно подходит, не так ли? — усмехнулся Каз, когда пес воспользовался возможностью украсть то, что осталось от обеда. — Довольно, Фор.

Однако пес не слушал.

— Ты не слишком хорош в дрессировке собак, — заметила Инеж.

— Полагаю, я недостаточно строг.

— Ты?

Каз снова усмехнулся, и Инеж не могла сопротивляться желанию улыбнуться. Его волосы были зачесаны на бок так же, как в последний раз, когда она видела его.

— Привет, Инеж.

— Привет, Каз.

— Прогуляешься со мной?

Прежде чем она успела кивнуть, он поднялся на ноги и подобрал трость, оставив шляпу на траве. Он повел ее дальше в сад, в то время как Фор возбужденно бегал вокруг них. Вдруг Каз заметил ленту в ее руке.

— Где ты ее взяла?

— Твой пес принес мне.

— Предатель, — вздохнул Каз.

— Это я должна спрашивать тебя, где ты ее взял.

— Украл.

— Украл?

— Да, украл у тебя в последнюю ночь в Кеттердаме.

Конечно, он украл. Как он сумел вытащить ее из ее волос так, что она даже не заметила?

— Ты сохранил ее?

— Да, — признал Каз, на этот раз его голос звучал не так уверенно, как прежде, а немного застенчиво. — Ты против?

— Зависит…

— От чего? — нахмурился Каз.

— Зависит от того, по каким причинам ты захотел ее.

Они дошли до конца сада и продолжили идти вдоль тропинки между лугом и полем, на котором росли растения, которые могли быть пшеницей. Инеж задумалась, принадлежало ли оно ферме, поскольку она не могла представить Каза фермером, даже зная, что он вырос здесь.

— Это место принадлежало моей семье поколениями, — сказал Каз, обведя жестом окрестности.

— Семье Ритвельдов?

Каз кивнул.

— Мой брат продал его, когда наши родители умерли.

— Ты помнишь это?

— Кусочки и фрагменты.

Последовало мгновение молчания, пока они проходили мимо загона с коровами, и Инеж вспомнила, что Каз сказал Колму Фахи про коров. Всегда были намеки, которые она не могла понять тогда, но могла теперь.

— Воспоминания стали возвращаться недавно, так что я всё еще не слишком много помню, и я не знаю, будет ли лучше, — сказал Каз, внезапно остановившись и облокотившись о деревянный забор.

— Это хорошее начало. Будь терпелив, — сказала она, встав рядом в той же позе.

— Я не слишком терпеливый человек, особенно в этом.

— Ты так отчаянно хочешь вспомнить?

— Тут сложнее.

Он мгновение смотрел на нее, а потом снова повернул голову к расстилавшему перед ними виду — морю зелени с яркими цветами всех возможных оттенков и форм. Инеж могла представить Каза ребенком, бегущим по лугу вдогонку за братом.

— Как звали твоего брата?

— Джорди.

Видя Каза таким, окруженным природой и вещами, которые он когда-то знал, людьми, которые знали его с детства, Инеж поняла, что, возможно, для него будет лучше не вспоминать, что с ним случилось. Он мог быть счастлив — без травмы, без стыда и вины, которые фермерский парень Каз мог испытывать, если бы знал, кем он стал. Он мог остаться здесь и использовать деньги от аукциона, чтобы позаботиться о ферме, полях, животных. Она подозревала, что он уже так и сделал, чтобы это место приобрело такой вид. В этом мире не было места бывшей шлюхе, которая решила взять свою судьбу в собственные руки и бороться за тех, кто мог закончить как она. Она не сможет помочь им, если останется здесь. Казу следовало найти кого-то другого — девушку, которая сможет доить корову, готовить и выращивать овощи.

— Инеж?

Должно быть, некоторые мысли отразились на ее лице, поскольку Каз так пристально наблюдал за ней, что казалось, видит ее насквозь.

— Ты не спросила, помню ли я тебя.

Он протянул руку и взял ленту, которую она всё еще держала. Положил ее на свою ладонь и провел по ней пальцем.

Ты хочешь знать?

Просто скажи, что не хочешь, и уходи. Так будет лучше для вас обоих.

Но она не хотела сдаваться. Она носила его с собой всё время, что была в море, думая о нем в свободное время и желая, чтобы он был рядом. Они проходили через худшее и вышли живыми и победителями, они могли точно так же преодолеть очередное препятствие. В конце концов, он уже вспомнил несколько вещей.

— Ты помнишь?

— Я могу помочь тебе. Это были твои первые слова мне. Знаю, это немного… Уверен, есть вещи, которые мне не понравится узнать о себе. И болезненные вещи.

Его взгляд скользнул к своему предплечью, где под тканью рубашки пряталась татуировка в виде ворона и чаши.

— Но ты всё равно хочешь знать?

Он поднял руку и отвел несколько прядей, которые выбились из ее косы за время долгого пути. Он не убрал руку сразу, но нежно прикоснулся к ее щеке голыми пальцами.

— Я хочу быть тем, кого ты хочешь поцеловать, Инеж.

Они стояли, казалось, целую вечность. Пес Каза бегал вокруг, но они не обращали на него внимания.

— Я знаю, что многого прошу, но… можешь остаться здесь со мной? Всего несколько недель. Я знаю, у тебя есть дела поважнее, чем изображать…

Он замолчал и опустил взгляд на травинки, словно там было нечто интересное.

— Изображать что?

— Изображать подружку фермера.

— А я должна это изображать?

Каз немного нахмурился, их взгляды снова встретились.

— Я предпочла бы, чтобы это было не притворство, а реальность, — улыбнулась ему Инеж.

— Думаю, мы можем это устроить.

В последующие дни на фермах, разбросанных по полям и лугам, не осталось ни одной живой души, кто не знал бы о сулийке, остановившейся на ферме Ритвельдов. Никто из этих людей никогда не встречал девушку с кожей такого цвета, но никто из них не видел в этом ничего плохого. Многие местные девушки были разочарованы, когда разнеслись слухи, что кто-то видел, как Каз Ритвельд и эта девушка держатся за руки, проходя мимо фермы.

— У этого парня отличный вкус, — говорил старик Флипсен каждому, кто соглашался слушать. — Совсем как у его отца.