Сломанные (гет)

Ей хочется побыть в одиночестве хотя бы пару часов. Всё обдумать, решить, что делать дальше. Свон и Голд увезли Генри в Нью-Йорк. Неизвестно когда эти двое вернутся назад. В любом случае, Румпель долго не протянет без магии. Тем лучше для неё. Бывший учитель слишком привязан к Сторибруку и Бэлль. О бедняжке она позаботится позже, отыграется на ней за всё.

Реджина садится в кресло, закрывает глаза, слушая такую непривычную тишину. Без Генри этот дом пустышка, огромная груда метелла и бетона. Здесь всё сделано с учётом его потребностей, лишь бы ему было хорошо и комфортно. Может стоит подняться в комнату Генри? Бывшая Королева отрицательно качает головой. Плохая идея. Боль лишь усилится, станет невыносимой. Значит, план прежний.

На столе ждёт своей очереди бутылка виски. Шотландский, как он любит. Чёртов Голд, даже здесь у неё нет выбора. Будь он проклят вместе со своей магией. Миллс задумчиво смотрит на пустой стакан. Напиваться в одиночестве, вместо того, чтобы бороться за своё счастье. Оказывается они с Голдом похожи гораздо больше, чем она думает. Реджина медлит. Всё просто: открыть бутылку, наполнить стакан и уйти в забвение. Тихий стук в дверь нарушает планы Королевы.

Кого чёрт несёт? В городе всем плевать на неё, для всех она убийца. Бланшар и Нолан знают правду, тем не менее не спешат сообщать её остальным. Миллс ждёт, пока неизвестный уйдёт, оставит её в покое. Вместо этого, стук в дверь становится более настойчивым. Может применить магию и прогнать наглеца? Хуже чем есть, уже не будет. Женщина осторожно подходит к двери, пытаясь через стекло рассмотреть визитёра. Наконец ей удаётся понять, кто нарушитель. Королева приоткрывает дверь, всем видом показывая, ему лучше убраться подальше отсюда.

— Добрый вечер, мисс Миллс.

Вэйл выглядит не лучшим образом: измятая, грязная рубашка кое-как заправлена в брюки, порваный пиджак у него в руках больше похож на тряпку. Лицо доктора всё в царапинах, на правой скуле свежий синяк, губа разбита.

— Зачем вы здесь?

— Пришёл извиниться за случай с вашим женихом.

— Прекрасно. Извинения приняты, досвидания, — она собирается закрыть дверь.

— Вы не поняли меня... — он вовремя отказывается рядом с женщиной.

Доктор упорно не хочет покидать её дом. Теперь Миллс удаётся разглядеть лицо Вейла.

— Что с вами?

— Пытался прыгать с моста Троллей.

— Похоже удачно?

— Не совсем.

— Проходите скорее, — Миллс смотрит по сторонам, нет, никто не пытается за ними следить.

— Боитесь испортить имидж? Перестаньте, все знают, какая вы на самом деле.

Реджина закрывает за ним дверь:

— Не думайте, что я вас пожалела. У вас есть пара минут. Время пошло.

— Глушите горе? — он не мог не заметить бутылку виски на журнальном столике. — В одиночестве? Думаете, это поможет вернуть вам сына?

— Лимит исчерпан, — Реджина щёлкает пальцами, дверь открывается. — Убирайтесь вон.

— За своё счастье нужно бороться. Думал вы другая. Я ошибался.

От него самого пахнет алкоголем. Ему известно к чему приводят такие эксперименты. Вейл не уверен, что хочет оставить Миллс одну. Конечно ореол независимости скоро рассеется, мэр перестанет играть роль суперведьмы. Доктор помнит её другой: напуганным ребёнком жмущимся к Джефферсону, наивной душой, что ждёт чуда, которое никогда не случится. Он тому виной. Его сделка с Тёмным.

— Постойте, — Реджина нерешительно продолжает: — Позвольте мне хотя бы помочь вам.

Кто кому должен помогать. Мэр сейчас не в лучшей форме. Обида мешает мыслить здраво.

— Не стоит утруждать себя.

Им есть о чём поговорить. Он сам не понимает, почему после спасения на мосту пришёл именно к ней. Руби сказала: они все обязаны Реджине. Неужели он решил, она выслушает его исповедь? Глупец.

— Вы упрямец, Вейл.

— Учусь у лучших.

Ей пора отвлечься от дурных мыслей, вот он — шанс. Миллс словно чувствуя настроение мужчины, берёт его за руку и ведёт за собой.

— Расслабьтесь, — они садятся на диван. — Сидите смирно, — женщина проводит рукой над его ранами. — Сейчас станет легче.

Он никогда не видел как лечат с помощью магии. Забавно, Штильцхен обладая такой силой хотел изучить науку воскрешения. Зачем? Если магия гораздо лучше.

— Вы отважная женщина, — он не будет лгать.

— Почему? — Миллс почти закончила, синяк в мгновение ока исчезает.

— Там в склепе, мы все могли погибнуть. Вы не побоялись гнева матери, пошли против её воли.

— Ради Дэниэла, я была готова на всё...

Она вспоминает их встречу в конюшне. Его бледное, измождённое лицо страдальца. Он не желал жить так, словно зверь в клетке собственного разума. Дэниэл понимал, его дни сочтены, он больше не человек, он опасный монстр. Для неё он остался прежним: любимым и дорогим сердцу.

— Я не думал, что его воскрешение принесёт вам столько боли...

— Вам удалось ранить меня в самое сердце... Снова заставить чувствовать. А ведь я думала, что давно разучилась...

— Вы не всё знаете, Реджина. — Он явился сюда ради искупления. — Думаете почему я оказался в нужный момент, в нужном месте? Моя Родина далеко от Зачарованного леса. Дома у меня возникли некоторые проблемы, в разрешение которых мне предложили помощь.

— Румпельштильцхен? Вы заключили с ним сделку?

— Совершенно верно. У меня не было иного выхода.

— Почему я не удивлена? Могла бы догадаться... — Миллс проводит пальцами по шее Вейла, залечивая последнюю царапину. — Теперь, вы как новенький.

Доктор не знает, что делать дальше. Просто так уйти? Вейл ищет предлог, чтобы остаться. Смена давно закончилась, дома его никто не ждёт. Он сам выбрал такое существование, проклятие лишь расставило всё по местам.

— Мне стоит за вас волноваться? — бутылка пока не убрана в шкаф.

— Хотите составить компанию?

Вейл первый пришёл к её дому, чтобы линчевать, искать справедливости. Без магии она не могла дать отпор. Представление удалось на славу. Женщина улыбается, не замечая как на неё смотрит Вейл. За многие годы существования Сторибрука, она привыкла к полному подчинению со стороны горожан. Что скрывать, власть у неё в крови. Кора с самого детства готовила её к роли Королевы. Теперь... всё иначе.

— Что вас подтолкнуло пойти на сделку? — она почти ничего о нём не знает.

— Ошибка. Откровенность за откровенность. Любой в городке обязан ростовщику, Голд всех держит в кулаке. Я не исключение. Мой брат Герхард погиб по нелепой случайности... Трагическое стечение обстоятельств: выстрел оборвал его жизнь. Он умер у меня на руках... — Вейл долго изучает носки своих ботинок. — Не он — я должен был умереть. У Герхарда была вся жизнь впереди... — неудавшийся прыжок как средство избежать проблем. — Отец был безутешен.

— Мёртвых нельзя воскресить...

— Теперь мы оба это знаем. Есть иные пути, Реджина, — всё пошло не так с самого начала. — Наука.

— Что случилось потом?

— Бесконечное количество опытов, методом проб и ошибок я вычислил нужную схему. Зря Дэниэл не убил меня, — фантомные боли в руке не прекращались. — Я сотворил чудовище, — мужчина спрятал лицо в ладонях. — Герхард... задушил отца... Знаете что? — Реджина всё ещё слушала его рассказ. — Я стоял и смотрел, как моё творение убивает. Дикий восторг, триумф... Чёрт побери, это ненормально... — Виктор почувствовал, как рука Миллс легла ему на плечо.

— Вас вынудили, Виктор...

Реджина не насмехалась, не жалела, она сочувствовала. Их сходство в нелёгкой судьбе оказалось не обыденностью, скорее тем, что в этом мире называют трагедией. Ей самой есть что вычеркнуть из жизни. Хотелось бы, да не получится. Злая Королева — тень, призрак, она до сих пор бродит неподалёку, напоминая Миллс — прошлого не исправить.

— Вы хотели бы вернуться назад?

— Думаете, это помогло бы? Дело не в событиях, дело в нас, Реджина. Мы те, кто мы есть, — доктор отвечает за каждое слово, поступок, поэтому сейчас касаясь рукой лица женщины, он отдаёт себе отчёт в том, его могут отвергнуть. — Однако, помешать нам исправиться, никто не в силах.

Любовь ли это? Скорее одна из форм привязанности, родившаяся при определённых обстоятельствах. Виктор подозревает, ни он один начинает восхищаться бывшей Королевой. Есть другие, маскирующиеся под равнодушных, слепцы. Доктор ловит себя на мысли, он знает, о чём сейчас думает Реджина.

— Нам не стоит идти этой дорогой, Виктор, ничего хорошего из этого не получится, — грустно произносит она.

— Голд вас не достоин, — Виктор проводит тыльной стороной ладони по её щеке. — Румпельштильцхен многое теряет, — он давно заметил их странные взгляды друг на друга.

— Хотите быть проклятым? — мэр игнорирует упоминание Тёмного. — Все мужчины которых я любила — умирают... Отчасти по моей вине.

Отец. Дэниэл. Грэм. В её случае, смерть идёт рука об руку с любовью и привязанностью. Похоже Виктор в курсе, поэтому не отступится. Ещё одна жизнь, которую она погубит?

— В ваших силах стать другой, Реджина, — она не прогоняет его, значит у него есть шанс. — В вас есть сила, внутренний стержень, — он сам лишён сил, чаще отдаваясь на милость обычному случаю.

— У меня ничего нет, Виктор. — У неё забрали Генри, Грэма. Она осталась совершенно одна. — Мне нечего вам дать... — к чему их приведёт мимолётная слабость, не известно.

— Есть, просто тебе, — он снова видит перед собой юную принцессу, которая хочет ему довериться, — нужно поверить в себя. И любовь это не слабость, — да, он слышал, чьи это слова. — Любовь — сила, — он смотрит ей в глаза не отводя взгляд.

— Ты веришь в меня? — ещё никто не говорил ей таких слов, ни разу.

— Верю, так же сильно, как и ты, — Виктор стирает с её щеки слезу. Наверное его посчитают сумасшедшим. Какое кому дело, что с ним случится? Главное, что боль покинет их с Реджиной сердца на какое-то время. — Всё будет хорошо...

Три простых слова, которые никто из них не слышал так давно. Вейл слышит тихое:

— Не уходи...

Реджина целует Вейла первой: немного настойчиво, словно боясь, что он вот-вот исчезнет. Мужчина шепчет ей в ответ какие-то милые глупости, утешает. Возможно они сгорят в огне наступающей страсти, они готовы к этому. Миллс на мгновение останавливается, пристально смотрит на доктора:

— Пожайлуста, обними меня, Виктор...

Вейл крепко обнимает Реджину, укачивая в своих объятиях. Миллс тихо плачет, спрятав лицо у него на груди. Происходящее не похоже на чудо или обещанную сказку, просто постепенно залечив старые раны, они наконец обретут покой.