Больничный переполох (гет)

После очередного взрывного концерта, где зал дрожал от смеха, а импровизаторы выкладывались на все сто, в гримёрке повисла приятная усталость. Воздух был пропитан запахом грима, лака для волос и адреналина, который ещё не успел полностью покинуть их тела.

Арсений, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, выглядел измученным. Он медленно помассировал виски и тихо произнес:

— Пацаны, я тут подумал… Вы же знаете, что у меня есть сестра — Настя. Она работает в нашей городской больнице главврачом. Так давайте на недельку к ней ляжем, здоровье поправим?

В гримёрке воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом вентиляции. Антон, вяло вытиравший грим с лица, поднял удивлённый взгляд.

— Арс, ты серьёзно? — устало протянул он. — Мы и так тут пашем не в себя, а ты решил в ад нас отправить? Ты хоть представляешь, что такое больница? Это же запахи лекарств, бесконечные капельницы и… и уколы!

— Я частично согласен с Антоном, — поддержал Дима, потягиваясь. — Но, если честно, идея хорошая. Последнее время чувствую себя как выжатый лимон. Сонливость, усталость, даже шутки не так остроумно в голову лезут.

Сергей, свернувшийся калачиком на диване и практически погрузившийся в сон, пробормотал сквозь полудрёму:

— Что бы вы там ни решили, я за. Главное, чтобы кормили…

Арсений приподнял бровь, оценивая реакцию коллег.

— Получается, мы договорились? — спросил он, и в его голосе промелькнула надежда. — Если да, то я сейчас позвоню и обо всём договорюсь.

Парни молча кивнули, и Арсений, вынырнув из гримёрки в коридор, достал телефон.

— Алло, Настюш? — произнес он в трубку, стараясь придать своему голосу бодрости.

— Да, привет! Ты что-то хотел? — отозвался мягкий, мелодичный голос девушки, излучающий доброту и заботу.

— Да, тут такое дело… В общем, мы тут с пацанами решили, что неплохо было бы на недельку лечь к тебе в больницу. Ты как на это смотришь?

На другом конце провода ненадолго воцарилась тишина, а затем Настя тепло рассмеялась.

— Хорошая идея, Арсений! Я уже давно тебе говорила не перерабатывать, а то синяки под глазами, спина вечно ноет. Не бережёшь ты себя! Да и твоим друзьям, думаю, не помешает немного отдохнуть и подлечиться.

— Ладно тебе ругаться, — Арсений закатил глаза. — Когда можно заселяться?

— Да хоть завтра. У меня как раз палата пустует. Могу даже попытаться сделать её немного более… уютной.

— Ну так что, да, завтра?

— Да, до завтра. И умоляю, ляг сегодня пораньше. А то я тебя знаю.

— Хорошо, мама Настя, — усмехнулся Арсений.

— Вот и отлично. Жду вас.

— Пока, — Арсений сбросил вызов и вернулся в гримёрку с довольной улыбкой.

— Ну что? — поинтересовался Антон, скептически скрестив руки на груди.

— Завтра утром едем в больницу, — объявил Арсений. — Настя нас ждёт. Так что, пацаны, собираемся с мыслями и готовимся к больничному приключению!

В гримёрке снова воцарилась тишина. Каждый из импровизаторов задумался о предстоящей неделе, полной неожиданностей, уколов и, возможно, даже смешных ситуаций. Ведь, в конце концов, если кто и способен превратить даже больничную палату в сцену для импровизации, так это они.

Напряжение висело в воздухе, как перезревший плод. Четверо импровизаторов — Арсений, Антон, Дима и Сергей — сидели на жестких скамьях возле кабинета, ожидая своей участи. Утреннее солнце пробивалось сквозь запыленные окна больницы имени Анастасии Регисовны, освещая их бледные и немного испуганные лица.

— Ну и влипли мы, — пробормотал Антон, нервно поправляя воротник рубашки.

— Тихо ты, — шикнул на него Дима, оглядываясь по сторонам, — вдруг услышит.

Их ожидание прервала резкая тишина, которую прорезал скрип открывающейся двери. На пороге появилась Анастасия, выглядящая строго и собранно в своем белом халате. От улыбчивой девушки, которую они знали, не осталось и следа.

— Так, господа, — заявила она, обводя их взглядом, — отныне я ваш лечащий врач. Вот вам листы назначения. Каждое утро в 10 часов у вас уколы, а вечером в 20 часов — клизмы. Поняли? И никаких поблажек! Даже по родственным узам, вам здесь не санаторий!

Четверо импровизаторов переглянулись. Антон тихо застонал.

— Да, Настенька, — нежно ответил Арсений, пытаясь разрядить обстановку.

Анастасия бросила на него испепеляющий взгляд.

— Арсений, попрошу обращаться ко мне по имени-отчеству. Так, вы все-таки находитесь в больнице, — отрезала она, от былой нежности не осталось и следа.

Она раздала листы назначения и скрылась обратно в кабинете, оставив импровизаторов в состоянии легкого шока.

— Ну, весело тут у нас будет, — обреченно вздохнул Сергей.

На следующий день, ровно в 10 утра, в процедурном кабинете воцарилась напряженная тишина. Первым на кушетку улегся Антон, сжимая в руке помятый листок назначения. Арсений подбадривающе похлопал его по плечу.

— Ну чего ты, как маленький? Укол и укол, — попытался он пошутить, но его голос выдавал скрытое волнение.

Анастасия, облаченная в медицинскую маску, выглядела бесстрастно. Ее руки двигались четко и уверенно, словно она уже тысячу раз делала это.

Утренние уколы стали выносимым, хоть и неприятным, испытанием для каждого. Арсений, как самый смелый, шутил и подбадривал остальных, Антон старался не смотреть на шприц, Дима тихо стонал, а Сергей просто закрывал глаза и глубоко дышал.

Но про клизмы оставалось только молчать. Это было испытание на прочность. Они превратились в тихий кошмар, который обсуждался только шепотом и с содроганием. Вечерние процедуры стали настоящей пыткой для мужского достоинства.

Вечер опустился на импровизационную лечебницу, принося с собой не только облегчение от пережитых процедур, но и тягучие вздохи раскаяния и зреющие планы. Импровизаторы, измученные клизмами, лежали на своих койках, напоминая выжатые лимоны.

— Арс, если бы я только знал, какая у тебя сестра, в жизни бы не согласился, — простонал Антон, корчась от остаточных спазмов в животе. Его лицо выражало вселенскую скорбь и желание никогда больше не видеть клизму в своей жизни.

Арс, у которого самого было не лучшее самочувствие, виновато пожал плечами.

— Я, если честно, сам не ожидал, — признался он, стараясь не вспоминать ехидную улыбку сестры во время процедуры.

Тишину нарушил голос Димы, в котором прорезались нотки коварства.

— Мне кажется, неплохо бы её проучить, без обид, Арс.

Арс, обычно лояльный к своей семье, на этот раз не стал возражать.

— Чего уж там, если честно, я бы и сам не отказался.

В его глазах блеснул огонек мести. Сергей, всегда готовый к авантюрам, тут же предложил план:

— Хорошая идея, давайте так. Ты, Арс, начнёшь её отвлекать, как бы случайно заговоришь. А потом Димка и Антон, под видом медбратьев, схватят её и прижмут к полу. А я, под видом врача, с самым серьезным видом, будто собираюсь сделать ей укол.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь сдавленными стонами Антона. План был дерзкий, рискованный и… соблазнительный. Предвкушение мести застилало разум.

— Укол чего? — с сомнением спросил Дима.

— Неважно, чего! Главное — устрашение! А потом мы все вместе посмеёмся! — загорелся Сергей.

Идея напугать сестру Арса понравилась всем. Даже Антон, забыв о своей боли, приподнялся на локте, в глазах его заплясали искры.

— Только нужно все продумать до мелочей, — серьезно сказал Арс, — она хитрая. Заболтать ее будет непросто.

Началось бурное обсуждение. Решили, что Арс должен выглядеть максимально непринужденно, чуть ли не флиртовать с сестрой, чтобы усыпить ее бдительность. Дима и Антон должны действовать быстро и слаженно, как профессиональные захватчики. А Сергей… Сергей должен отыграть роль доктора с таким апломбом, чтобы сестра Арса поверила в серьезность происходящего.

В воздухе витал запах не только лекарств, но и азарта. Импровизаторы, забыв о собственных страданиях, превратились в заговорщиков, одержимых идеей мести. Они знали, что план может провалиться. Но ради возможности отомстить за унизительную клизму, они были готовы рискнуть всем.

Ночь обещала быть длинной…

Утро выдалось на редкость нервным. Ровно в 10:00 Арсений стоял перед дверью с табличкой "Процедурная", чувствуя, как ком волнения подкатывает к горлу. Глубоко вздохнув, он постучал.

— Войдите, — раздался строгий, но до боли знакомый голос из-за двери.

— Прив… Ой, то есть здравствуйте, Анастасия Регисовна. Как спалось? — Арсений попытался изобразить непринужденность, но голос предательски дрогнул.

Анастасия, не отрываясь от заполнения медицинской карточки, бросила на него утомленный взгляд.

— Здравствуйте. Я не собираюсь обсуждать с вами эту тему. Вы здесь не для светских бесед.

— Настюш, ой, то есть Анастасия, — Арсений не сдавался, — почему ты такая злая? Ведь когда я к тебе приезжаю, ты всегда добрая и милая, а тут тебя словно подменили.

— А вот это уже не твое дело. Ложись.

Не успел Арсений и слова сказать, как дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое "медбратьев". Схватив Анастасию, они грубо прижали ее к кушетке.

— Эй, что тут творится?! Я вообще-то ваш начальник! А ну-ка быстро отпустили меня! — возмущенно кричала Анастасия, пытаясь вырваться.

В этот момент в кабинет уверенной походкой вошел Сергей, на лице которого читалась смесь решимости и легкой нервозности.

— Так, что за шум? Здравствуйте, Попова Анастасия Регисовна? Вам требуется укол для профилактики, — Сергей старался придать своему голосу нужную строгость, но фальшь ощущалась в каждом слове.

Неожиданно для всех Анастасия заплакала. Настоящие, крупные слезы текли по ее щекам.

— Нет, пожалуйста! Отпустите меня! Я всё сделаю, но только не укол! Я прошу вас! — умоляла она, захлебываясь рыданиями.

Сердце Арсения дрогнуло. Он, как брат, не мог спокойно смотреть на плачущую сестру. Боль пронзала его, но он понимал, что это необходимо. Целость пятой точки была поставлена на карту.

— Нет, извините, но это необходимо, — сказал Сергей, делая шаг вперед.

Уже через минуту он был готов протереть ее ягодицу антисептиком, как вдруг… Анастасия заметила до боли знакомую больничную одежду на "медбратьях", да еще и голоса, которые она узнала бы из тысячи.

— Импровизаторы? — удивленно прошептала Анастасия, а затем ее лицо исказилось в злобной гримасе. — Ах, вы ж!

В одно мгновение Анастасия вырвалась из хватки Антона и Димы. (Не зря она годами занималась боевыми искусствами!) Схватив несколько шприцов, она молниеносно воткнула их Антону, Диме и Сергею в ягодицы — на самую нехочуху.

— Арс, я от тебя такого не ожидала, — злобно процедила Настя, воткнула шприц ему в ягодицу и, добавив для верности, отвесила смачный подзатыльник.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь стонами "профилактированных" импровизаторов. В воздухе отчетливо пахло обидой и… лекарством.

Жар от грелок приятно обжигал разгоряченные ягодицы. В палате повисла атмосфера всеобщей обиды и унижения. Позы импровизаторов напоминали печальных морских котиков, выброшенных штормом на берег.

— Так, ну это уже ни в какие ворота не лезет, — процедил Дима сквозь зубы, стараясь при этом не дернуться и не потревожить грелку.

— Я полностью с тобой согласен, — поддержал его Сергей, страдальчески сморщившись. — Это уже не шутки, это издевательство какое-то.

Арс, обычно фонтанирующий шутками, молча сглатывал обиду. Его молчание пугало больше, чем самые громкие проклятия Димы.

Наконец, Антон, словно подстрекатель, вскинул голову и хищно оглядел товарищей. В его глазах горел нездоровый огонек.

— Я предлагаю более жёсткую месть. Давайте проберёмся ночью в комнату к Насте и поставим ей клизму, а? Не зря же говорят: клин клином вышибают, — предложил он с какой-то маниакальной увлеченностью.

В палате повисла тишина. Дима и Сергей ошарашенно смотрели на Антона. Арс, до этого безучастный, медленно поднял голову. В его взгляде читалась борьба.

— Клизму? Серьезно? — переспросил Дима, чувствуя, как его лицо начинает расплываться в улыбке.

— А что? Чем мы хуже? — парировал Антон, распаляясь все больше. — Она нас унизила, мы должны ответить тем же! Это будет справедливо!

— Но… это же Настя, — пробормотал Сергей, смущенно почесывая бок.

Арс глубоко вздохнул. Он понимал, что происходит. Антон, как всегда, предлагает безумную идею, и его, Арсения, совесть разрывается между чувством справедливости и желанием защитить сестру.

— Я согласен, но, пожалуйста, аккуратнее, это всё-таки моя сестра, — наконец произнес он, опуская взгляд.

В палате раздался победный клич Антона.

— Отлично! Значит, план такой…

Антон начал разрабатывать план мести, рисуя в воздухе замысловатые схемы и жестикулируя руками. Дима и Сергей, все еще испытывающие последствия коварного розыгрыша, с энтузиазмом поддерживали его.

Арс же, прикрыв глаза, лишь надеялся, что это безумное предприятие не обернется еще большей катастрофой. Он знал, что с этими тремя шутки плохи, и особенно когда речь идет о мести.

Больничные коридоры, освещенные тусклым дежурным светом, казались бесконечными. Четыре фигуры крались вдоль стен, словно тени, их дыхание сдерживалось. Впереди шел Антон, его лицо, обычно такое открытое и веселое, сейчас было сосредоточенным и решительным. За ним, чуть позади, двигались Арсений и Сергей, их широкие плечи казались еще шире в полумраке. Дима замыкал процессию, его глаза внимательно сканировали коридор, выискивая признаки опасности.

Их целью была ординаторская. Там, безмятежно спя, находилась Анастасия — невинная жертва их тщательно спланированной мести. Ночь обещала быть для неё неспокойной.

Остановившись у нужной двери, Антон приложил ухо к дереву. Тишина. Только тихое, ровное дыхание доносилось изнутри.

— Тшш, спит, — прошептал он, отступая назад и жестом приглашая остальных приблизиться.

Аккуратно приоткрыв дверь, они проникли в ординаторскую. В лунном свете, проникавшем сквозь окно, виднелась кушетка. На ней, свернувшись калачиком, спала Анастасия. Её длинные волосы разметались по подушке, а лицо казалось умиротворенным.

Антон окинул взглядом своих товарищей и тихим, но твердым голосом скомандовал:

— Так, Дима, ты на шухере. Арс, Сергей — держите её. А я займусь главным.

Дима кивнул и занял позицию у двери, прислушиваясь к каждому шороху. Арсений и Сергей бесшумно подошли к кушетке. Сработали слаженно, как хорошо смазанный механизм. Арсений быстро и ловко зафиксировал руки Анастасии, а Сергей — её ноги.

Антон достал из сумки небольшой, но устрашающий предмет — клизму. В глазах Анастасии, если бы она была сейчас в сознании, наверняка бы читался ужас. Но она продолжала безмятежно спать, не подозревая о надвигающейся каре.

Антон бесшумно подошёл к кушетке и достал клизму. Наполнив её водой из графина, он положил клизму на тумбочку рядом с кушеткой. Затем откинул одеяло, обнажив спящую Анастасию. Подняв ночнушку, спустил трусы, и взору открылась девичья попа. Антон взял грушу и, раздвинув ягодицы, принялся вводить её внутрь. Анастасия невольно выгнулась, из её горла вырвался приглушенный стон. Когда наконечник достиг нужной глубины, Антон медленно нажал на клизму. Арс, словно парализованный, стоял рядом и не в силах отвести взгляд от открывшейся картины: обнажённая Анастасия, беспомощно лежащая на кушетке, и груша, торчащая из её ягодиц.

Операция прошла быстро и бесшумно. Антон, испытывая смешанные чувства — облегчение и небольшую вину — убрал инструмент мести обратно в сумку.

— Всё чисто, — прошептал он, вытирая пот со лба. — Пора уходить.

Импровизаторы начали отступать к двери, когда Арсений вдруг замер. Он пристально смотрел на лицо Анастасии.

— Стойте, — прошептал он, прищурившись. — Посмотрите.

Все трое замерли, вглядываясь в лицо спящей девушки. Лунный свет, падавший из окна, высвечивал её щеки. И на них, словно капельки росы, блестели… слёзы.

Тишина в комнате стала оглушительной. Вина, до этого едва ощутимая, обрушилась на них с новой силой. Они переглянулись. В глазах каждого читалось одно и то же: а стоило ли это того? Месть, такая долгожданная и тщательно спланированная, вдруг показалась мелочной и жестокой.

Ночь, казавшаяся такой многообещающей, теперь давила своей тяжестью. Импровизаторы молча вышли из ординаторской, оставив спящую Анастасию наедине со своими слезами и невысказанной болью. Под покровом ночи месть обернулась ощущением горького раскаяния.

С утра в больнице царила непривычная тишина. Обычно строгий голос Анастасии Регисовны разносился по коридорам, а тут — ни звука. Она заперлась в своем кабинете, погруженная в мрачные размышления.

«Как?.. Как они могли? А Арсений… он тоже участвовал. За что мне это? Ах да, за то, что я слишком груба и жестока. Но я не могу иначе! Если дам слабину, они узнают мой главный секрет… Я вампир. Я — высший вампир. Карнен Анастасия Рогилек Терзифф-Готфрой. Я вампир с рождения. Вампирами не становятся, ими рождаются. Мы обладаем высоким интеллектом, сообразительностью и хитростью. Многие из нас прожили столетия, накапливая знания и опыт, что делает нас умелыми манипуляторами и стратегами. Мы можем свободно изменять свою форму, превращаясь в туман, скрываясь среди людей. У нас невероятно быстрая и мощная регенерация. Раны, смертельные для обычных существ, заживают практически мгновенно. Нас невозможно убить обычным оружием. Мы намного сильнее и быстрее людей, что делает нас грозными противниками в бою. Высшие вампиры обладают способностью гипнотизировать и влиять на разум других существ, подчиняя их своей воле. В отличие от обычных вампиров, мы не уязвимы к серебру, солнечному свету, осиновому колу и чесноку. Только в зеркалах не отражаемся. Большинство вампиров нуждаются в крови для поддержания жизни, высшие могут обходиться без неё долго, хотя мы можем пить кровь для удовольствия или усиления своих способностей. Высшие вампиры практически бессмертны, если их не убьют. Мы живём столетиями, наблюдая за изменениями мира и накапливая знания. Поэтому мне не 21, а 196 лет…» — эти мысли вихрем проносились в её голове.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Арсений. Его лицо выражало вину и беспокойство.

— Насть… Анастасия Регисовна, можно? — робко спросил он.

Анастасия оторвалась от своих размышлений. Её взгляд был холоден и пронзителен. Она молча кивнула в сторону стула. Арсений неуверенно вошел и сел, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Я… мы… в общем, мы хотели извиниться, — начал он, запинаясь. — Мы не думали, что всё так обернется. Просто… глупая шутка.

Анастасия продолжала молчать, испепеляя его взглядом. Арсений почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Мы просто… хотели отомстить за уколы и клизмы, — пробормотал он. — Но, честно говоря, я был против клизмы. Это уже перебор.

Анастасия наконец заговорила, её голос был низким и угрожающим:

— Значит, против клизмы, говоришь? А смотреть, как твои дружки меня раздевают, тебе понравилось?

Арсений покраснел и опустил голову.

— Насть, ну не начинай! Я же говорю, я как будто парализованный стоял. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Знаешь, Арсений, — медленно произнесла Анастасия, — ты всегда был таким… легкомысленным. Вечно влипаешь в какие-то истории, а потом страдаешь. Но чтобы ты предал меня… свою сестру… Я этого не ожидала.

Арсений поднял глаза, в них читалась мольба.

— Прости меня, Насть. Я правда не хотел. Можно я хоть чем-то заглажу свою вину?

Анастасия задумалась. В её голове зрел коварный план.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я дам тебе шанс. Но ты должен будешь сделать всё, что я скажу. Без вопросов. Согласен?

Арсений облегченно вздохнул.

— Согласен! Всё, что угодно!

Анастасия зловеще улыбнулась.

— Тогда слушай внимательно…