Слишком пьяные, чтобы быть виновными (джен)

Темная фигура неизвестного тихо ступала по бесконечным коридорам Отдела Тайн. Он шел решительно, чувствуя, как магия прошлого и будущего витает вокруг. Он не сомневалась в своем пути. Он пришел сюда не для того, чтобы остановиться. Он был уверен, что мир надо изменить.

Когда он прошел через скрытые двери и оказался в одном из отделов, его взгляд сразу зацепился за фигуру, стоявшую у стола. Теодор Нотт. Лицо бывшего ученика Слизерина было спокойно, но глаза, как всегда, выдавали тревогу.

— Устройство готово, — произнес Нотт, подавая медальон с маленькой ампулой. Он не успел добавить больше слов, как темная фигура, с глухим звуком, произнесла заклинание.

— Авада Кедавра.

Тело Нотта рухнуло на стол, его глаза остались открытыми, а душа навсегда ушла в пустоту. Для того, кто пришел сюда, смерть не была чем-то личным. Это было необходимым шагом. Он не был противником Теодора, нет. Он был против всего мира, который должен был исчезнуть.

Фигура поднесла медальон с ампулой к своему поясу, когда внезапно что-то упало с его мантии и покатилось по каменному полу, издавая глухой звук. Он не заметил этого, так поглощён был собственными мыслями о том, что должен сделать. Взгляд его был сосредоточен на медальоне, на той силе, что он несет.

Значок, упавший на пол, остался лежать в темном коридоре. Тот, кто его уронил, даже не подозревал, что его судьба уже была неотвратимо переписана.

Он ушел, оставив за собой лишь молчание и смерть.

Темные двери Отдела Тайн снова закрылись, и мир, как всегда, продолжал двигаться, не зная, что его уже давно изменили.

* * *

Рон проснулся с гудящей головой и сухостью во рту, как будто всю ночь ел песок. Узкий матрас, металлические стены, решетка — всё говорило о том, что он снова умудрился попасть в изолятор мракоборцев.

Он сел, вздохнул и попытался вспомнить, что именно привело его сюда. Смутно всплыла картина: шумный паб, слишком много огневиски, крики, и лицо Гарри... Гарри, который собирался жениться на Гермионе.

— Предатель, — пробормотал он, но уже без злости. Больше с сожалением. Слишком много эмоций, слишком мало контроля.

Дверь со скрежетом открылась, и в камеру вошёл высокий мужчина с сединой на висках и холодным взглядом. Гавейн Робардс. Начальник Отдела мракоборцев. И, по совместительству, человек, который терпел Рона только потому, что тот был другом Гарри Поттера.

— Вставай, Уизли, — сказал он. — У нас дело.

— Ага. Пусть Поттер разбирается. Он же теперь у нас великий избранный, еще и жених великой Гермионы. А я-то кто? Неудачник. Ты сам так говорил. Хотел выгнать меня, помнишь? Так выгоняй. Только сначала дай доспать.

Робардс склонился чуть ближе. В его взгляде на миг промелькнуло нечто, похожее на тревогу. Или страх.

— Послушай внимательно, — тихо сказал он. — Я не могу доверять никому в Министерстве. Ни Поттеру. Ни себе. Ни тем более тебе... но сейчас ты — почти единственный, кому я могу поверить.

Рон поднял бровь, но Робардс продолжил:

— Потому что ты был здесь. В камере. И у тебя алиби. Как и у Дафны Гринграсс — из Департамента магического правопорядка. Она была в соседней камере. Тоже напилась и устроила скандал в архиве.

— Ну отлично, — хмыкнул Рон. — Лучшие умы Министерства заперты за пьянку, а остальные, получается, подозреваются.

— В Отделе Тайн сегодня ночью убили Теодора Нотта. Украдено экспериментальное устройство. Почерк чистый. Профессиональный. Но напортачили — оставили улику. И если мои подозрения верны, то в этом деле замешан кто-то из наших. Кто-то, кому мы доверяем.

Рон медленно поднялся. Похмелье отступало, уступая место чему-то более знакомому — адреналину, раздражению, и, если честно, легкому возбуждению. Заговор, убийство, чужая ошибка — наконец-то что-то настоящее.

— И что, мне расследовать? — спросил он. — С Гринграсс, что ли?

Робардс едва заметно кивнул.

— У вас двоих алиби. Остальных — надо проверять. Даже Поттера.

Рон улыбнулся мрачно.

— Отлично. Давно хотел с ним поговорить.

И в глазах его впервые за долгое время загорелось что-то похожее на интерес.

* * *

В коридоре было холодно, и Дафна Гринграсс выглядела так, будто её прогнали сквозь заросли Дьявольских Силков. Волосы торчали в разные стороны, синяк под глазом отдавался багрово-фиолетовым пятном, а на щеке красовалась тонкая царапина, будто она сцепилась с кошкой — или с кем-то похуже.

— У тебя кто, бутылка или архивная крыса? — хмыкнул Рон, подходя к ней. Дафна смерила его взглядом, полным недовольства, усталости и лёгкой боли.

— В отличие от тебя, Уизли, я пью с умом. Просто... работники архива оказались злопамятными. — Она попыталась поправить волосы, но в итоге только усугубила творческий хаос на голове.

Появился Робардс, хмурый как туча в декабре. Он посмотрел на обоих — один с опухшими глазами, в мятой рубашке, вторая — с лицом бойца подпольных дуэлей.

— Мракоборцы века, — буркнул он и с тяжёлым вздохом вытащил из внутреннего кармана две палочки. — Вернуть к утру. Или хотя бы не потеряйте, как в последний раз.

Он протянул палочки, будто вручал детям острые ножи. Рон подбросил свою в руке, как будто проверял, не сломалась ли она, Дафна просто приняла свою молча, с кислой миной.

— Значит, убийство в Отделе Тайн, украденное устройство, и кто-то в Министерстве, кому нельзя доверять, — подытожила она, глядя на Робардса. — А нас выбрали потому, что мы, цитирую, "пьяные позорища, которые были заперты в изоляторе".

— Именно, — кивнул Робардс. — Позорища с алиби. А значит, ваши косяки — наименьшее из зол.

— Лестно, — усмехнулся Рон. — Слушай, Гринграсс, ты умеешь делать кофе?

— Нет, но я умею проклинать людей, которые не умеют варить его сами.

— Подходит.

Они двинулись по коридору, хромая, ругаясь и переговариваясь, как два побитых пса, которым вдруг доверили спасти весь приют. Но у них было одно преимущество: они уже опустились на дно. А значит, теперь могли только подниматься. Или утянуть кого-то с собой.

* * *

В зале Отдела Тайн было холодно, как в склепе. Ни звука, кроме гудения магических механизмов в глубине стен. На полу, под покрывалом, угадывался силуэт тела — Теодор Нотт лежал неподвижно, как и полагается мертвым, но воздух вокруг был натянут, словно и он ждал, чтобы ожить и что-то сказать.

Рядом стоял Кингсли Шеклболт, министр магии, с лицом, будто он уже мысленно писал речь для похорон. Рядом с ним — мужчина в длинной мантии, с капюшоном, скрывающим лицо. От него тянуло сырой магией и тайнами. Глава Отдела Тайн. Настоящее имя его знали единицы. Остальные называли его только "Смотрящий".

Когда Рон и Дафна вошли — оба помятые, в потёртых мантиях, с лицами, не слишком-то вызывающими доверие, — Кингсли поднял бровь и вопросительно посмотрел на Робардса.

— Это и есть… — начал он, но не закончил.

Робардс чуть развёл руками. Пожимать плечами в присутствии министра он не решился, но жест был однозначный: лучших нет.

Кингсли на секунду закрыл глаза, как будто собирался молиться. Затем вздохнул и кивнул, будто соглашаясь с приговором.

— Прекрасно, — сухо произнёс он. — Тогда пусть эти двое спасают наше чёртово Министерство.

Мужчина с капюшоном не произнёс ни слова. Он только посмотрел на Рона и Дафну из-под тени, и в этом взгляде чувствовалось: он знал больше, чем они когда-либо узнают.

— Всё, что вы увидите здесь, — сказал Кингсли, — остаётся между нами. Ни слова никому. Даже Поттеру.

Рон и Дафна переглянулись. Больше вопросов не было.

* * *

Треск. Тишина. Резкий запах пыли и копчёного дерева.

Дафна и Рон аппарировали прямиком в заднюю комнату "Кабаньей головы". Место было подходящее — глухое, забытое всеми, кроме тех, кто действительно хотел остаться незамеченным.

Пришедший на шум, Аберфорт Дамблдор, даже не удивился их появлению. Он лениво посмотрел на них, кивнул и без слов принес два стакана. Плеснул огневиски — не жалея. Грохот поставленных на стол стаканов заглушил гудение в висках у обоих.

Рон посмотрел на стакан, потом на Дафну.

— Нам ведь дали час, чтобы привести себя в порядок… — начал он с сомнением.

— Похмелье — это тоже непорядок, — спокойно парировала Дафна и залпом выпила свою порцию. — Я за внутреннюю гармонию.

Рон фыркнул, выпил следом, и только тогда немного расслабился. Минуту они молчали. Было уютно. Почти.

— Знаешь, — начал он, глядя в мутное стекло, — Гарри всегда завидовал мне. Не в смысле Гермионы. Ну, может и в этом тоже, но… Завидовал, что у меня семья. Что я просто Рон. Что я стал старостой. Это… тупо, но я тогда чувствовал себя кем-то.

Дафна прыснула от смеха, утирая слезу с синяка.

— Драко бесился, помню. "Этот предатель крови Уизли — староста!" Он аж перо об парту сломал. А ты всё ходил с каким-то сочным бутербродом и дурацкой ухмылкой.

— Я был счастлив. Хоть на секунду. — Рон улыбнулся криво, потом потянулся за новой порцией огневиски. — А теперь вот — сижу с Гринграсс и обсуждаю убийство.

— Романтично, — заметила она. — Давай уже заклинание, пока Аберфорт не притащил нам козу для допроса.

Рон поднял палочку, черкнул в воздухе:

— Muffliato.

Комната наполнилась лёгким звоном, будто всё вокруг погрузилось под воду.

— Значит так, — начал он тише. — На месте убийства Кингсли с Робардсом нашли значок мракоборца. Проблема в том, что эти значки не отследишь. У нас в отделе куча их лежит.

Дафна кивнула.

— Нам нужно тихо проверить, кто из мракоборцев был в Министерстве ночью. Официально и неофициально. У кого алиби. Кто внезапно болен. Кто забыл, где был. И кто имеет доступ в Отдел Тайн.

— И выяснить, не использовалось ли Империо. Хоть какие-то следы. Слухи. Психологические сдвиги.

Они снова переглянулись.

— Знаешь, — сказала Дафна, — странное дело. Я думала, что меня вышвырнут из Министерства за пьяный скандал. А теперь чувствую, что только всё начинается.

Рон усмехнулся.

— Добро пожаловать в отряд позорищ с алиби.

И они снова выпили. На этот раз — за заговор.

* * *

Столовая Министерства была как улей: шумная, гудящая, пропитанная запахами кофе, жареного бекона и дешёвых политических интриг. Люди спешили за столами, шептались, переглядывались — утро в Министерстве начиналось не с кофе, а со слухов.

Гарри Поттер стоял у одного из угловых столов, крепко обняв Гермиону. Она улыбалась, но в глазах уже был знакомый огонёк — она что-то почувствовала. Что-то знала.

— Что-то происходит, — пробормотал Гарри, отстраняясь. — Гавейн шарахается от мракоборцев, как от Волдеморта. И, говорят, что сам себя на Империо проверял.

— Его секретарша уже всему Министерству это рассказала, — тихо ответила Гермиона, наливая себе чай. — И что он вытащил Рона и Гринграсс из изолятора. Прямо посреди ночи. Без объяснений.

Гарри моргнул, будто пытаясь сопоставить два несостыкуемых пазла.

— Подожди. Рон и Дафна? Вместе?

Гермиона кивнула с плохо скрываемым любопытством.

— И, судя по выражению лица Гавейна, они ему теперь нужнее, чем весь его отдел.

В этот момент в столовую уверенно вошли Рон и Дафна. Теперь они были не похожи на ночных пьяниц из отчётов. Опрятные, свежие, собранные. У Рона даже галстук был почти ровно завязан. Дафна шла, как будто только что выиграла дуэль — или как минимум спор.

Они подошли к столику, за которым сидел мракоборец Смит — вечно нервный, но способный, и подсели к нему без лишних слов. Рон шепнул что-то Смиту, тот вздрогнул, нахмурился и закивал, доставая что-то из папки. Обстановка стала напряжённой, но явно деловой.

Гарри смотрел на них, не замечая, как пальцы сжимают чашку. Лузеры, почти выброшенные за пьянку, заняты делом. Он — вне игры.

— Почему не я? — тихо пробормотал он. — Почему доверили им, а не мне?

Гермиона посмотрела на него внимательно. Она знала, что это не про гордость. Это про долг. Про привычку быть в центре шторма.

— Потому что, может быть, на этот раз буря начинается не вокруг тебя.

А в другом конце столовой Дафна наклонилась к Рону и пробормотала:

— Он смотрит. Спорим, сейчас попытается что-нибудь выведать?

— Сто процентов, — усмехнулся Рон. — Посмотрим, кто из нас первый выдаст "случайный" намёк. Только… без конкурсов на выпивку.

Они снова переглянулись — странная команда. Но теперь у них была цель. И, возможно, очень мало времени.

* * *

Заседание проходило в одной из самых защищённых комнат Министерства. Толстые стены глушили звук, а на дверях висело сразу семь охранных чар — больше, чем на хранилище гоблинов. За овальным столом сидели Кингсли, Гавейн, Рон и Дафна. Остальные — не прошли проверку доверием. Это уже говорило о многом.

Гавейн Робардс выглядел спокойнее, чем пару часов назад. Его лицо стало почти каменным, но теперь — не от страха, а от усталой решимости. Он прошёл проверку на Империо, и теперь словно знал, кто он. Или кем точно не является.

Кингсли сидел, как человек, пишущий завещание. Его руки были сцеплены в замок, а взгляд — не на присутствующих, а куда-то в точку на стене. Будто он думал не об отчётах, а о мире, который вот-вот перестанет существовать.

Дафна говорила чётко, почти без эмоций:

— Смит раскопал записи вызовов за прошлую ночь. Мракоборцев дёргали туда-сюда. Вроде бы стандартные вызовы — шум, подозрительные перемещения, сработки сигналов. Но он заметил странность: пять мракоборцев отсутствовали дольше обычного. Их передвижения невозможно отследить — они будто исчезали из системы.

Повисла тишина. Рон сидел, уставившись в стол, пока не выдержал:

— Так что похитили?

Кингсли перевёл взгляд на Гавейна. Тот кивнул — и произнёс:

— Устройство. Оно ещё не проходило через Совет по магическим экспериментам. Теодор Нотт работал над ним в Отделе Тайн. Это… прибор, переносящий сознание человека в его прошлую версию. Лет на десять назад.

Пауза. Слово повисло в воздухе.

— Память сохраняется? — хрипло спросил Рон.

— Полностью, — подтвердил Гавейн. — И если в прошлом совершается хоть одно изменение… вся реальность меняется. Всё, что мы знаем, может исчезнуть. Без следа.

Повисла абсолютная тишина. Даже воздух как будто сгустился. Никто не шевелился.

— Честно? — нарушил молчание Рон. — Я сейчас очень хочу выпить.

Кингсли без слова поднялся, подошёл к шкафчику в углу и вытащил бутылку огневиски и четыре стакана. Без церемоний разлил каждому.

— За стабильность времени, — мрачно сказал он.

Стекло звякнуло. Рон выдохнул.

— Кажется, я всё-таки скучаю по обычным преступлениям.

* * *

Дафна, крутя в пальцах стакан, усмехнулась:

— Тео всегда был слишком умным для змей. Слишком тихий, слишком незаметный. У нас таких не любили. Он бы и в Когтевране смотрелся, но выбрал быть серым кардиналом у слизеринцев.

Кингсли поставил бутылку обратно в шкаф, но вместо этого вернулся с небольшим чёрным футляром. Щёлкнул замок, открыл — и внутри, на бархатной подложке, лежали два маггловских шприца и две ампулы с бледно-синей жидкостью.

— Это то, что осталось, — сказал он негромко. — Устройство Теодора поддерживает сознание в прошлом только если человек до активации получил инъекцию. Иначе — просто перепад давления и провал в памяти.

Он протянул футляр Рону и Дафне.

— Убийца забрал одну. Одну забрал себе Смотрящий. Эти две — для вас.

Рон наклонился ближе.

— Всего четыре?

— Это всё, что было. Тео не успел создать больше. Или… не хотел, — тихо добавил Гавейн.

Дафна прищурилась.

— И прибор работает максимум на десять лет назад?

Кингсли кивнул.

— Значит, максимум — осень девяносто четвёртого.

Пауза. Комната словно сжалась.

— Турнир трёх волшебников, — прошептал Рон. — Возвращение Волдеморта.

Гавейн подтвердил:

— Если убийца активирует прибор, он может окажется именно там. С полными знаниями. С шансом изменить всё. Возможно, он захочет не допустить воскрешения Волдеморта. Или, наоборот, сделать это иначе. Быстрее. Точнее. С другими союзниками.

— Значит… если мы окажемся в прошлом, — медленно проговорил Рон, — нам придётся остановить само воскрешение Волдеморта?

Кингсли молча кивнул.

Рон посмотрел на шприц, потом на Дафну, потом на стакан огневиски.

— Я, может, снова попаду в школу? — выдохнул он, а потом со звоном ударился лбом о стол. — Мерлин, только не "Мистер Уизли, вы снова не сделали домашку по трансфигурации"…

Дафна фыркнула.

— Ну, зато у тебя будет шанс получить "П" по зельям.

— Отлично, — пробормотал он, не поднимая головы. — Может, в этот раз я просто останусь на кухне с домовыми эльфами.

Кингсли вздохнул:

— У нас нет времени. Вы должны быть готовы. Если реальность начнёт меняться — вы единственные, кто сможет что-то помнить.

Гавейн добавил:

— А значит, и единственные, кто сможет её спасти.

* * *

Рон сидел за столом в своём кабинете, поигрывая пустой бутылкой из-под тыквенного сока. В комнате было тихо, только капала вода из неисправного крана в углу. Он всегда мечтал о настоящем деле — не скучных отчётах, не сбежавших домовиках, не драках в пабах. Хотел быть как Гарри. Хотел значимости.

И вот — он получил её.

Самое важное задание в истории. Возможное вмешательство в ход времени. Потенциальное исчезновение всего, что он знал. А он сидит, парализованный страхом не справиться. Снова.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Дафна. На этот раз — без синяков и без капель язвительности. Почти без капель язвительности.

— Кармайкл чист, — сказала она, проходя внутрь. — Убежал к любовнице той ночью. Можем, конечно, арестовать её за сомнительный вкус, но алиби у него железное. Осталось четверо.

Рон фыркнул.

— Знаешь, все в Министерстве на нас смотрят, будто мы сошли с ума. Не верят, что два неудачника могут вести что-то важное.

Дафна улыбнулась. По-настоящему.

— Это потому что ты неудачник, Уизли. Я — легенда. Просто никто не заметил.

Они засмеялись. Но смех быстро улёгся. Дафна подошла ближе, присела на край стола, уставилась в окно и тихо спросила:

— Ты... думал о том, что, если нас перекинет в прошлое... и всё подтвердится насчёт возрождения Волдеморта… может понадобиться... убить Гарри?

Рон сжал пальцы в кулак.

— Я стараюсь об этом не думать, — глухо ответил он. — Иначе можно сойти с ума.

Она достала из-под мантии бутылку — не огневиски, что-то крепче.

— Такие вещи на трезвую голову не обсуждаются.

Она открыла бутылку, но не успела сделать даже первый глоток.

Мир дёрнулся. Как от резкого падения с мётлы. В глазах вспыхнуло ослепительное белое — и в следующее мгновение...

Дафна стояла на трибуне, зажатая между подростками в мантиях. Снизу, на стадионе, дракон плевался пламенем, а толпа ревела от восторга.

На её груди — эмблема Слизерина. В волосах — зелёная лента.

Она сглотнула. Бэгмен объявил имя следующего участника: Гарри Поттер.

— Прекрасно, — пробормотала она. — Мне четырнадцать. И ещё три года по закону пить нельзя.

Продолжение следует...