Укол судьбы (джен)

Однажды, решив, что момент настал, я вознамерилась обучить Джима и Джека искусству внутримышечных инъекций. Их просьбы давно витали в воздухе, но время — неумолимый враг — всегда ускользало. И вот, словно подарок судьбы, меня отправили в отпуск.

Первым делом братья, с азартом новобранцев, принялись за тренировки на подушках. А затем, с робкой надеждой, перешли к практике.

— Ложись! — скомандовала я Джеку, уже держа наготове шприц, словно жезл власти.

— Боюсь, на фиг! — заныл Джек, всем своим видом выражая протест.

— Ложись, говорю! — рявкнула я, стараясь сохранить остатки терпения. — Думаешь, Джим не боится?

Джек, с неохотой приговорённого к казни, опустился на диван и, словно вор, приспустил штаны.

Джим, следуя моим наставлениям, тщательно обработал инъекционное поле стерильным ватным шариком, пропитанным 70%-ным этиловым спиртом. Замахнулся шприцем, словно дирижёр перед кульминацией симфонии…

Его рука, натренированная на жёсткой и неподатливой подушке, словно пружина, сжатая до предела, привычно набрала скорость и силу, необходимые для сокрушительной внутримышечной инъекции.

— ХЛОП!!!

Игла, словно раскалённый нож сквозь масло, с лёгкостью вошла в ягодицу Джека. Джим даже не почувствовал сопротивления тканей. Продолжая своё победоносное шествие вглубь верхненаружного квадранта ягодицы, игла погрузилась полностью. Но инерция руки, словно у необузданного скакуна, продолжала нестись вперёд. Канюля одноразовой иглы упёрлась в кожу, образовав вмятину размером с половину ягодицы. Ягодица Джека оказалась предательски мягче подушки.

— УУУО-О-О-ОУУУУ-У-У! — взвыл Джек и выгнулся дугой, словно акробат, пытаясь своим затылком дотянуться до пяток. Одновременно поворачивая голову назад в надежде увидеть, что Джим ему там сотворил.

Джим, словно громом поражённый, растерялся и отпустил шприц…

Шприц, словно пьяный маятник, качнулся влево-вправо и накренился, торча из несчастной ягодицы, словно флаг поражения.

— ААААААА!!!! — заорал Джек еще громче, замотал головой и несколько раз в отчаянии или от боли обрушил кулак свободной руки на диван. Второй рукой он, как за спасительную соломинку, держался за свои приспущенные штаны.

Слава Богу, моя бдительность не дала сбой. Я, словно пантера, бросилась на помощь, вовремя заметив, что что-то пошло не так. Быстрым движением я выдернула шприц из Джека и прижала спиртовой шарик к месту инъекции.

— Прижми ватку! — скомандовала я, натягивая его штаны обратно. Затем потянулась за нашатырём, словно за эликсиром жизни.

— Ох… ох… — стонал Джек, словно раненый зверь, лёжа на диване.

Джим стоял бледный, словно полотно. Ноги его дрожали, словно осенние листья на ветру, а по спине предательски тёк холодный пот.

Когда Джек, более или менее придя в себя, посмотрел на Джима, то в его взгляде застыл немой вопрос: "За что?"

— Джек, прости, — начал мямлить Джим, словно провинившийся школьник. — Просто ты мягче оказался, чем та подушка… Но я тебе укол делать не дамся…

— Ну уж нет, братец, — злобно процедил Джек, словно гадюка, готовая к броску. — Я тебе покажу, что такое укол!

Джек, словно ужаленный, соскочил с дивана и, схватив приготовленный шприц со стола, бросился на Джима. Джим, не понимая, что ему делать, увернулся. Джек, запутавшись в собственных ногах, словно слепой котёнок, выпустил шприц из рук и рухнул на пол. Шприц, словно по злой иронии судьбы, приземлился точно в мою ягодицу. Несколько секунд я стояла, словно парализованная, не понимая, что происходит, но потом…

А потом разразился ад. Мой крик, наверное, услышали в соседнем районе. Боль была нестерпимой, словно раскалённая игла пронзила меня насквозь. Братья замерли, как кролики перед удавом, осознавая всю трагичность произошедшего. Джим, очнувшись первым, попытался вытащить шприц, но я оттолкнула его, боясь сделать еще хуже.

Превозмогая боль, я кое-как вытащила злополучный шприц и, прижимая к ране ватку, процедила сквозь зубы: "Скорую! Живо!"

В больнице выяснилось, что игла попала в нерв. После укола обезболивающего я смогла немного успокоиться. Братья, стоявшие в коридоре с виноватыми лицами, напоминали двух побитых щенков.

Выписали меня через пару дней. Джим и Джек все эти дни ухаживали за мной, словно за больной бабушкой, исполняя любой каприз. Уроки внутримышечных инъекций мы решили пока отложить. Возможно, навсегда.

Вечером, сидя на диване с грелкой на пострадавшей ягодице, я подумала: "Ну и отпуск выдался! Зато есть что вспомнить…" И, несмотря на всю боль и пережитый ужас, я не могла сдержать смех.