Злодеи не должны умирать (джен)

Утро. В тёмном уголке, скрытом в тени горы, в конце извилистой тропы стоял небольшой домик. Путь к нему был хорошо знаком Тиреку — он проходил им много раз за последние годы. Но сегодня его позвал сюда не хозяин дома, а кто-то другой.

Дверь скромного жилища была уже открыта, и он вошёл.

— Эй? — окликнул кентавр.

— Здесь, — отозвался голос из глубины дома.

Тирек обошёл стол и стулья, стараясь не задеть стоявшие на полках портреты и фотографии. На большинстве снимков был изображён Легион Рока, как они втроём себя называли. Вот сердитая Кризалис, застигнутая камерой врасплох; вот Тирек, восхищённо любующийся своими мускулами, не замечая, что его фотографируют. И, наконец, — небольшое селфи улыбающейся взрослой пегаски.

Он прошёл в коридор и увидел Кризалис, стоявшую в дверном проёме спиной к нему.

— Зачем ты меня вызвала? — спросил Тирек, приближаясь. — Мне велели отсиживаться в логове, пока Твайлайт не потеряет мой след. А я ведь почти захватил целый город на этот раз.

— Это из-за Коузи... — растерянно ответила чейнджлинг. — Она... умерла.

— Что?! — воскликнул Тирек. — Кто мог её одолеть? Элементы Гармонии? Они в конце концов добрались до неё?

Кризалис не шелохнулась. Она всё ещё смотрела в комнату, моргая, пытаясь понять происходящее:

— Нет... это возраст.

— Что?

— Она умерла от старости. Как... обычная пони, — отрешённо произнесла Кризалис.

Тирек недоверчиво махнул рукой:

— Чепуха! Мы же освободились всего лишь...

Он запнулся, начав загибать пальцы.

— Один, два, три... семь десятилетий назад, — произнёс он, вдруг задумавшись. — Разве пони столько живут? Честно говоря, я плохо помню.

— Думаю, да, — всё ещё в шоке ответила Кризалис. — Почти все старые друзья Твайлайт уже умерли.

— Вот оно как...

Повисла тишина. Тирек попытался заглянуть через плечо Кризалис в комнату. Там стояла маленькая кровать — ну, маленькая по его меркам, для пони она была в самый раз. И на ней, повернув голову вбок, с приоткрытым ртом, неподвижная, без признаков жизни, лежала старая пегаска.

Они молча смотрели на неё, пытаясь осознать случившееся. Они не зашли в комнату сразу, стояли на пороге, взирая на эту странную, трудно принимаемую картину. Затем Кризалис медленно вошла и подошла к кровати. Тирек поколебался, но последовал за ней, встав у другой её стороны.

— Это... странно, тебе не кажется? — спросила Кризалис, глядя на тело Коузи. — Обычно злодеи умирают в бою с героями. Ну, Сомбра сделал это своей фишкой — умирал и воскресал, но это... Не думаю, что она вернётся.

— Как такое могло случиться?! — воскликнул Тирек в замешательстве. — Ничто не предвещало! Ну, она говорила, что суставы болят сильнее обычного, сердце слабеет, да усталость... Но я думал, она просто притворяется! Притворяется слабой, чтобы нас обмануть!

— Я тоже так думала... — задумчиво произнесла Кризалис, уставившись на тело. — Может, она говорила правду. Она ведь и правда выглядела старше, чем в начале.

— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Тирек, глядя на её морщинистое лицо.

Ему было не по себе от того, что она не реагировала. Никакого «что?», ни озорного взмаха копытцем, ни предложения спеть злодейскую песенку. Казалось бы, вот недавно она была жива. А теперь её больше нет.

— Может, нам стоит... что-то сделать? — спросил кентавр, подняв бровь.

— Думаю, да. Но я не знаю что... Это всё так странно. Будто она сейчас откроет глаза и скажет: «Ага! Я вас обманула, у меня был план победить саму смерть!» Но...

Кризалис в растерянности замолкла. Мысль о том, что их соратница умерла вот так — без битвы, без последней великой попытки покорить мир — не укладывалась у неё в голове. И бывшая королева осознала ещё одну вещь:

— Сколько вообще злодеев не бессмертны? Она... она действительно осталась смертной? Её никогда не интересовала вечная жизнь и заговоры против Эквестрии? Она просто... смирилась с тем, что однажды покинет этот мир?

Кризалис потеряла дар речи. Это казалось абсурдным. Бессмертие должно было идти в комплекте со стремлением к мировому господству. Или ей так казалось.

Тирек пожал плечами:

— Я даже не представляю, каково это. Мой народ живёт тысячелетиями, и всё равно... было больно, когда умер мой дед. Вся эта магия... ушла вместе с ним. Но я справился.

— У меня было то же самое с матерью, — горячо ответила Кризалис. — Правда... мне пришлось её убить, чтобы захватить улей... но всё равно.

Снова повисло тяжёлое молчание.

— Ты знаешь, были ли у неё родственники? — неуверенно спросил Тирек. — Братья, сёстры, отец или мать?

Он всё больше сомневался в своих словах. У Коузи ведь не было семьи... верно?

— Похоже, она никогда не упоминала их, — сказала Кризалис. — Нам известно только её имя. Мы даже не знаем, где она родилась.

— Ох... Неловко выходит, правда? Если бы ты умерла, я бы знал, кому сообщить. Если бы умер я — ты знала бы. А про неё... За все эти годы мы так ничего и не узнали? Мы настолько плохие?

— Узнавать друг друга получше — это то, что делают друзья, — возразила Кризалис. — А мы ведь не друзья, так что...

Она не закончила. Её сердце болезненно сжалось от осознания — потерян источник любви. И это было отвратительно, особенно сейчас.

— Почему она выглядит такой спокойной?.. — задумался Тирек.

— Наверное, она умерла во сне... одна...

Щемящее чувство усилилось, и Тирек почувствовал, как у него внутри всё опустилось. Кризалис дрожащим голосом спросила:

— А сколько времени прошло?

Коузи могла умереть несколько дней назад... или недель. Мысль о том, что они могли этого не заметить, вызывала ярость. Она заслуживала умереть в битве, окружённая врагами, а не во тьме одинокой спальни.

— Может, стоит предупредить её врагов, — предположил Тирек.

— Каких врагов? — со скепсисом спросила Кризалис.

— Последние годы она вправду... смягчилась, — медленно согласился Тирек. — Думал, что-то замышляет. Но, может быть, она просто...

Он не договорил. Вместо него закончила Кризалис:

— Устала. И состарилась.

И вместе с этим пришло чувство вины. Они не замечали её. Не понимали происходящее.

— Она... — начал Тирек нерешительно. — Она правда...

— Ушла, — с тяжестью подтвердила Кризалис. — Не могу поверить, что жизни пони так хрупки, а мы всё равно раз за разом уступаем им...

Для Кризалис, которая за пределами своего улья редко сталкивалась с потерями, гнев и раздражение были естественной реакцией на горе. Но внутри неё происходило нечто иное — что-то сжимало ей горло, надламливало голос, когда она, не выдержав, закричала на безжизненное тело:

— Серьёзно?! И ты называла себя злодейкой?! Ты даже не смогла пережить одно поколение пони?!

— Она ведь тоже была пони, — напомнил Тирек.

— Я знаю! — взорвалась Кризалис, её ноги дрожали от переполняющих, незнакомых эмоций. — Я знаю, что она не могла продлить себе жизнь магией! Она не могла красть магию или любовь у поверженных врагов, чтобы стать сильнее! Потому что она была простой пони!

Обычно Тирек ответил бы колкостью на то, как близко к сердцу она воспринимает произошедшее, но в этот раз... не стал. В её словах была истина. Коузи была всего лишь пони...

— Но всё равно она замышляла заговоры вместе с нами, — вслух произнёс кентавр с нотками уважения в голосе. — Она годами представляла угрозу для Эквестрии, была нам равной. Мне даже должно быть стыдно от этого... но...

Эти чувства разделяла и Кризалис. И, глядя на безжизненное тело, они наконец поняли то, что раньше казалось невозможным. Поняли то, что считали изменой собственной природе. Они... любили её. Эту глупую пегаску с её наигранной радостью, проказливой улыбкой и виртуозной маскировкой, которая так легко рушилась при первых же неудачах. Они наслаждались её компанией, её злыми планами... просто её присутствием.

И, только потеряв всё это, они осознали.

— Думаю, мы хотя бы должны... похоронить её, — медленно произнёс Тирек.

— Согласна, — кивнула Кризалис, смахивая слезу кончиком крыла. — Давай вынесем её наружу.

Тирек бережно поднял тело пегаски, словно хрупкое сокровище, и они направились к выходу. Прошли мимо стола, кресел, фотографий — мимо воспоминаний. Что станет со всем этим? Сейчас не время об этом задумываться.

Снаружи Кризалис предложила:

— Ей нужно нечто большее, чем просто могила. Она была злодейкой. Должна быть памятная статуя... Ну, или что-то подобное.

Тирек серьёзно кивнул:

— Я уже знаю, что сделаю.

Он направился к небольшому утёсу у подножия горы. В этот момент над ними мелькнула искра, и вслед за ней пурпурный туман обрушился на землю с тяжёлым ударом, подняв облако пыли. Из него появилась высокая фигура — принцесса Твайлайт Спаркл. Она смотрела на них с гневом, готовая к бою.

— Наконец-то я вас нашла, лорд Тирек! — крикнула она. — Бегству конец! И, конечно, ты тоже здесь, Кризалис...

Но тут она замолчала, а лицо сменило гнев на осторожное замешательство. Твайлайт увидела, что Тирек бережно держал Коузи на руках — не с презрением, не с насмешкой, а с холодной, тихой печалью. Оба, Тирек и Кризалис, не выглядели готовыми к битве — они выглядели так, будто хотели, чтобы их оставили в покое.

Твайлайт понадобилось мгновение, чтобы всё понять. Может, это была ловушка? Но нет. Всё говорило об обратном.

Коузи Глоу была мертва. И выражения лиц её бывших союзников не оставляли сомнений.

Сердце принцессы дрогнуло. И, подавив гнев, она шепнула:

— Я даю вам один день на прощание... Завтра мы всё решим.

Она приготовилась взлететь, но перед этим добавила, уже мягче:

— Сожалею о вашей потере.

И, взмыв в небо, исчезла за горизонтом.

* * *

Ветер развевал их гривы. Они стояли в молчании, ожидая услышать знакомый голос Коузи — очередную шутку вроде: «О, надо бы умирать почаще, раз уж принцесса оставляет нас в покое!» Но... лишь молчание.

Тирек опустил взгляд на её холодное тело, тяжело вздохнул и продолжил путь. Они подошли к подножию утёса. Кентавр осторожно поднял руку и сжал кулак — и из скалы аккуратно был вырезан прямоугольник.

Тирек бережно поднял тело пегаски и поставил её на задние ноги в углублении скалы. Одна передняя нога была прижата к груди, другая — поднята в воздух, в позе, полной её прежнего, иногда чрезмерного, задора. Магией он укрепил эту позу.

Небольшая вспышка зелёного света — и перед Кризалис появилась корона с шестиконечной звездой и рубиновыми камнями. С горечью она надела её на голову Коузи, на её поседевшую от времени гриву.

— Я думала, что однажды подарю тебе её... — прошептала она. — Жаль, что тебе так и не довелось носить её как законной императрице дружбы. Она тебе идёт.

Они молча стояли рядом, пока ветер трепал волосы пегаски. Кризалис поправила несколько прядей её гривы, аккуратно прикрыла ей рот — теперь она снова выглядела улыбающейся. Как когда-то.

— Хочешь добавить что-то перед тем, как я запечатаю её? — тихо спросила Кризалис.

Тирек задумался и вызвал магией небольшое ожерелье из цветных камней, нацепил его на шею Коузи.

— Она сделала маленькую статуэтку нас троих, ещё до встречи с тобой, — объяснил он. — Я потом искал её в Тартаре, но не нашёл. Так что сделал это ожерелье. Не потому что я её... ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — мягко прервала его Кризалис.

Она выпустила луч света — и углубление залилось зелёным полупрозрачным веществом, окутывая пегаску в сверкающий саркофаг, навсегда оставив её стоять в скале, словно вечный памятник.

Кризалис магией выгравировала надпись: «Коузи Глоу», а затем задумалась:

— Ты помнишь, когда она родилась?

Тирек потёр шею:

— Кажется, ей было восемь, когда я встретил её. С учётом времени, которое мы провели в окаменении...

Кризалис добавила предполагаемые даты рождения и смерти и фразу: «Угрожавшая миру всю свою жизнь».

Она снова остановилась. Чего-то не хватало.

Тогда Тирек сам дополнил: «Лучший заклятый друг».

— Думаю, теперь всё, — сказал он, сделав шаг назад, любуясь проделанной работой.

— Похоже на усыпальницу императрицы, — восхищённо отметила Кризалис.

— Теперь я тоже хочу такую, — усмехнулся Тирек.

— Если умрёшь раньше меня, я устрою тебе такую же, — почти шутливо пообещала Кризалис. — Прямо рядом с ней.

— Было бы великолепно, — мечтательно сказал Тирек. — Стена злодеев из нас троих.

— Только нужно найти кого-то, кто нас похоронит, — усмехнулась Кризалис. — Может, Дискорд? Или Грогар?

Оба рассмеялись. Настоящим, живым смехом. Редкое для них чувство.

И всё же в их сердцах висел тяжёлый груз.

Тирек всё ещё улыбался, но, вновь посмотрев на прозрачный саркофаг, снова стал серьёзным.

— Я запомню её надолго, — тихо сказал он.

— Определённо, — кивнула Кризалис. — И Эквестрия тоже запомнит.

— Помнишь, как мы подстроили землетрясение, а Коузи смогла убедить Твайлайт, что это вина той сестры Пай? — с теплотой вспомнил Тирек.

— Или когда Эпплджек пыталась поймать нас верёвкой, а она заранее их все перерезала? — добавила Кризалис, слегка улыбнувшись.

— А ещё, когда мы сорвали ту свадьбу...

Они долго вспоминали свои проделки, погружаясь в воспоминания. Пусть большинство их планов заканчивались провалом, но там было и много хорошего — смех, интриги, совместные заговоры. Всё то, что делают... заклятые друзья. Но ни в коем случае не просто друзья! Конечно, нет...

* * *

Когда день подходил к концу, они, обменявшись последними словами у саркофага, отправились назад, обсуждая новую пакость, которую стоит совершить в честь ушедшей соратницы.

Перед тем как солнце скрылось за горизонтом, из кустов неподалёку появилась молодая кобылка, наблюдавшая за происходящим уже несколько часов. Она подошла к саркофагу, печально нахмурившись.

— Я знала, что наш маленький мастер-класс будет одним из последних... — прошептала она. — Но не думала, что он станет совсем последним...

Земная пони порылась в седельной сумке и достала маленький лист бумаги с рисунком. На нём были изображены она и Коузи, сидящие за столом в доме пегаски и пьющие чай. Она аккуратно положила рисунок перед могилой, прижав его камешками, чтобы не унесло ветром.

— Я закончила его, — сказала она, подняв глаза к застывшей в скале пегаске. — Как и обещала... Не переживай, бумага зачарована — дождь её не испортит.

Она тихо усмехнулась и добавила вслух:

— Думаю, это заклинание от Твайлайт, она обучила Ластер Доун, а та — Сеттинг Глиттер. Повезло, что я не единорог, а то и мне пришлось бы учить.

Кобылка долго смотрела на пегаску, её печаль становилась всё более явной.

— Прости, что так и не рассказала им... о том, как хотела тебе помочь... Сеттинг всё время спрашивала, с кем я подружилась, но теперь... думаю, я просто скажу ей правду. Что я смогла подружиться только с Коузи Глоу. И всё. Но...

Слёзы навернулись на глаза, голос предательски дрогнул.

— Жаль, что мы не повстречались раньше... Прошло всего несколько месяцев, но для меня они значили очень многое. И я знаю, для тебя тоже, двоюродная тётя. Все видели в тебе только зло... а я увидела в тебе искру добра, радости, дружбы. Ты могла бы стать лучше... если бы только...

Её голос оборвался, как и история её с Коузи. Резкий конец путешествия, которое только-только началось.

Таков был ход времени. Такова была жизнь.

Ветер трепал её гриву. Она села рядом с саркофагом и продолжила свой монолог, будто друг, которого она пришла навестить, всё ещё был жив.

Солнце клонилось к закату. В тёплом, уютном свете.