Драконьи дети (джен)

Жизнь Марион была просто прекрасна: любимый жених, который в скором времени станет мужем, лучшие друзья, с которыми девушка привыкла бороться со злом. Единственным тёмным пятном, омрачающим настроение будущей королевы, были Древние Ведьмы и их таинственные ученики, практикующие тёмную магию. Ведь проблема была в том, что ведьмы направляли все свои силы и навыки на противостояние Домино, её родной планете.

Последнее время Марион много думала. Думала о том, чем же закончится эта бессмысленная война, когда же настанет мир и всё вернется на свои места. Глядя на долины Домино, она вспоминала собственное детство в этих некогда безопасных краях. Сейчас здесь опасно. По приказу Марион, все дети и их матери были перемещены во дворец, для безопасности. Вот только королева сомневалась в том, что это поможет. На душе скребли кошки, каждый день промедления означал усиление Тьмы.

Команда Света в последнее время много тренировалась, ведь нужно было много сил для противостояния ведьмам. Для юной девушки это было тяжело, у обычных принцесс в этом возрасте настаёт время балов и приёмов, а она готовится к войне, в которой не спрячется за спину собственного мужа. Девушка сильна и, как Хранительница Сил Огня Дракона, просто не может остаться в стороне.

Орител тихо подошёл и обнял невесту со спины, уткнувшись носом в густые рыжие волосы, от которых пахло лавандой.

— Не волнуйся, — начал молодой мужчина, предугадывая мысли девушки, — Я знаю, мы справимся. Добро ведь всегда побеждает зло, помнишь?

Та неуверенно кивнула. Она уже разучилась верить в сказки и переставала быть той Марион, которой была еще несколько лет назад. Сейчас она другая, жёстче чем раньше, истинная королева сильного народа. Вот только к битвам не готова. Её Дракон рвётся ввысь, туда, куда не пускает его тело Хранительницы. А от того и мысли не могут сконцентрироваться на чём-то одном, постоянно меняя направление.

— Порой мне кажется, что мы обречены, и добро больше не победит.

— Не стоит сомневаться в своих силах, ты сильна, ты будущая королева, помни об этом, ведь твой народ верит в тебя.

Марион сомневалась в этом. Она с грустью вспоминала, как люди, несмотря на её заверения в защите, бежали с родной планеты.

Марион медленно шла по извилистым дорожкам сада, вокруг которого некогда кипела жизнь. Каждый уголок этого места хранил воспоминания, которые были для нее бесценными. Она вспомнила, как в детстве часто играла здесь, прячась за густыми кустарниками, и как бегала по тропинкам, следуя за своим верным псом Понго, который всегда находил ее, даже когда она пряталась в самых укромных уголках.

Сейчас сад выглядел по-другому. Листва деревьев утратила прежний блеск, а некогда цветущие кусты были опалены и увядали под воздействием темной магии. Марион замедлила шаг, чувствуя, как тяжесть на душе становилась все более невыносимой. Она подошла к тому месту, где когда-то стоял фонтан, и опустилась на колени, касаясь холодного мрамора. Здесь, на этом самом месте, она впервые призвала Огонь Дракона, который теперь с каждым днем становился все более неукротимым.

— Как же все изменилось, — прошептала она, проводя рукой по мраморной поверхности, где когда-то струились воды фонтана, отражая солнечные лучи и создавая радужные блики.

Ее сердце сжалось от воспоминаний о матери, о том, как она всегда была рядом, как учила ее добру и мудрости, как дарила ей тепло и защиту. Но теперь Марион понимала, что ей предстоит быть сильной не только ради себя, но и ради всех тех, кто верит в нее, кто ждет от нее помощи и защиты.

Взглянув на опустевший сад, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она не позволяла себе плакать в последнее время, ведь слезы могли быть восприняты как слабость. Но сейчас, оставшись наедине с собой и своими мыслями, она позволила себе немного расслабиться.

— Я должна быть сильной, — прошептала она себе, стараясь убедить в этом не только себя, но и Дракона, который внутри нее жаждал вырваться на свободу.

Но сомнения все еще терзали ее душу. Она понимала, что впереди ждет еще много битв и испытаний, что придется столкнуться с ужасами, которых она не могла себе даже представить. И хотя Орител был рядом, поддерживал ее и дарил уверенность, внутри Марион боролась с чувством неуверенности и страха.

— Я не могу позволить себе сомневаться, — твердо сказала она себе, поднимаясь на ноги.

Она взглянула на свой дом, на дворец, где ее ждали те, кто верил в нее, кто нуждался в ее силе и мудрости. Вспомнив слова Оритела, она ощутила, как внутри нее вспыхивает решимость.

Марион выпрямила спину, пытаясь почувствовать уверенность, как та королева, которой она обязана стать. Она знала, что не может позволить себе роскошь быть слабой, что она должна стать той, кто поведет свой народ к свету, несмотря на все трудности и опасности.

Она решила, что больше не будет убегать от своих обязанностей и чувств. Она приняла свою судьбу и решила сражаться до конца, несмотря на все свои страхи. Орител был прав, она должна верить в себя, ведь весь народ Домино смотрит на нее с надеждой.

Марион развернулась и направилась обратно к дворцу, где ее ждал Орител и команда, с которой ей предстояло бороться за будущее своей планеты. Пусть мир изменился, пусть она больше не та наивная девушка, которой была раньше, но в ее сердце по-прежнему горел Огонь Дракона — символ ее силы и решимости.

Шаги Марион становились тверже и увереннее. Она знала, что впереди её ждут испытания, но также знала, что не одинока в этой битве. У неё есть друзья, её народ и Орител, который будет рядом, какой бы путь она ни выбрала.

В это время, на другой стороне магического измерения, Тёмный Дракон, заключённый в смертное тело, чувствовал нестерпимую боль. Его сущность, глубоко погружённая в хаос и тьму, была неспокойна. Он ощущал присутствие своей противоположности — существа, воплощённого в идеальном равновесии света и силы, существа, способного противостоять разрушительному хаосу его души. Эта неведомая ему сущность жила где-то за горизонтом планеты, за пределами его мрачного мира, и её существование терзало его днём и ночью.

Валтор, этот смертный сосуд для тьмы, выглядел измученным и усталым. Последние дни принесли ему только разочарование. Лилис, одна из древних ведьм, стала ещё более непредсказуемой и жёсткой. Она увеличила интенсивность тренировок для всех их сподвижников, доводя их до изнеможения. Валтор не мог понять, чем вызваны такие изменения, но одно он знал точно: пока Белладонна и Тхарма заняты попытками уничтожить Даркара, их бывшего хозяина, Лилис остаётся с ним на этой забытой богами планете, и её присутствие начинает его угнетать.

Он хотел бы покинуть Луна Гамму — планету, на которой был создан. Но его заточение здесь было предопределено. Ведьмы, несмотря на свою зловещую природу, заботились о его безопасности. Они считали Валтора своим дитём, даже если его суть была чужда им. Ради него они взяли в ученицы Гриффин, талантливую и красивую ведьму, способную на многое. Однако Валтор быстро потерял интерес к ней. Гриффин была слишком предсказуемой, слишком формальной, несмотря на всю свою мощь и интеллект.

Валтор стоял на краю скалистого обрыва, глядя на мёртвую землю под собой. Это была безжизненная планета с серыми скалами, которые тянулись к бесконечно чёрному небу. Здесь не было ничего, кроме пустоты и вечного дождя, капли которого казались ему нестерпимо холодными. Внутри него бушевал Тёмный Дракон, который всё время стремился вырваться за пределы этой планеты, покинуть её мёртвый пейзаж и найти то, что зовёт его издалека.

Его глаза горели мрачным огнём, а его тело содрогалось от нарастающего напряжения. Он чувствовал, как его мана, темная и разрушительная, тянется к свету, который находился где-то далеко, за пределами этого мира. Эта энергия стремилась соединиться со своей противоположностью, создавая в душе Валтора мучительное ощущение неудовлетворённости.

Но Валтор знал, что эта связь была опасной. Два Дракона, Светлый и Тёмный, спешили друг к другу, желая соединиться в одно целое. Их мана, неконтролируемыми потоками струящаяся в направлении своей противоположности, окутывала их кольцами, снять которые могла только истинная магия. Настоящая магия, которой становилось всё меньше в этом измерении. Найти её означало не только обрести силу, но и возможность обрести жизнь заново, стать свободным от оков тьмы и хаоса.

Он сжал кулаки, чувствуя, как его внутренний дракон рвётся наружу, и понял, что время приближается. Вскоре ему придётся сделать выбор: остаться пленником своего смертного тела или найти ту магию, которая могла бы освободить его и принести ему новую жизнь. Но для этого ему нужно было сделать первый шаг — разорвать свои узы с матерями-ведьмами и отправиться на поиски своего предназначения.

У Валтора не было ничего, кроме трёх матерей-ведьм, создавших его из искры Дракона, и ведьмы Гриффин, которая притворялась любовью всей его жизни. Относительно недолгой жизни, за всё время, которой он ни разу не был за пределами Луна Гаммы. Его существование было скучно и однообразно, единственным развлечением было раскрытие собственной магии, познание себя и своей души.

Валтор любил учиться, ему никогда не было в тягость читать тяжёлые фолианты, от которых так маняще пахло пылью, и ощущалась чудовищная мощь. Русоволосый мужчина не знал для себя иных развлечений, из-за чего Гриффин часто обижалась без повода, ведь знания маг любил больше женщин.

Женщины. Понять их не могли ни Великий маг, ни Частица Дракона, живущая в нём, когда-то создавшая этих странных созданий.

— Через два дня на Солярии вечеринка, — устало протянула Гриффин листая какой-то журнал, — На престол восходит новый король, Альваро решил короновать своего сына Радиуса…

Ведьма продолжала зачитывать статью вслух, но её уже никто не слушал. Тёмный маг всем нутром желал побывать на планете, созданной первой. Или этого хотела крупица Тёмного Пламени в ностальгии? Валтор не мог этого понять, желания сущности, живущей внутри, и свои собственные он всё ещё разделял с трудом.

На следующий день ведьмы всем составом отправились мстить Даркару, магу, сумевшему околдовать их, подчинить.

И это был шанс. Шанс увидеть что-то иное помимо чёрных просторов, от которых взгляд уже устал. Хотелось красок и жизни. Настоящей жизни, яркой и радостной, как у простых смертных, хотелось тепла и искренности. Маг жаждал счастья, сам того не подозревая, и Дракон, сидящий внутри, ещё упорнее звал его на планету света.

На подготовку к побегу потребовалась пара часов. Достаточно было освежить знания о создании межпланетных порталов и запереть Гриффин, перед этим лишив её сознания, чтобы любимые родительницы не узнали о самоуправстве сына раньше положенного.

Перемещение не заняло много времени, но истратило достаточно магии; резерв был полон только на треть, да и, как оказалось, маг неправильно произвёл расчёты, из-за чего окунулся с головой в Кристальное озеро. Повезло, что на этом месте не стояло какое-нибудь здание, в этом случае он не отделался бы малой кровью. Магия порталов, по мнению мага, была ужасной. Столько дискомфорта он не испытывал никогда раньше, а от ярких бликов слезились глаза.

«Когда-нибудь я разработаю идеальный портал», — думал Тёмный, плывя в сторону виднеющегося берега и приходя в себя.

— С Вами всё в порядке? — раздался неподалеку женский голос и, открыв глаза, парень, сидящий под лучами горячего солнца, увидел перед собой милую девушку с украшением в виде луны на лбу.

— Да, не стоит беспокоиться, я просто впервые на этой планете. Всё слишком… Яркое.

И он не врал. Для жившего в Тенях мага яркие строения всех возможных цветов, находящиеся, как по другую сторону озера, так и за его спиной; неоновые вывески, привлекающие внимание и сбивающие с мыслей; солнце, в конце концов, светящееся здесь слишком интенсивно, не так, как на родной планете, где тёмная часть суток значительно больше, а свет рассеивают вечные тучи.

— О, Вы, видимо, прибыли на коронацию к Радиусу? — мило улыбаясь, стала щебетать блондинка.

На мгновение маг застыл, а после кивнул, не зная, что ответить. Она радостно улыбнулась и, решив взять шефство над симпатичным парнем, явно не знающим, куда идти, схватила его под локоть и направилась в сторону дворца рядом с главной городской площадью, на которой собственно и будет происходить действие, попутно рассказывая о магазинах и общественных местах, мимо которых они проходили.

Из монолога девушки он понял следующее: в столице, где они сейчас находятся, названной так же Солярия, находится первый музей артефактов, созданных самим Драконом, и огромнейшая библиотека, на которые блондинка решила сводить Валтора до коронации.

Музей производил впечатление. Высокое здание, как впрочем и большинство зданий на планете, разделённый на секторы. Как объяснила Луна, здесь собраны только потерявшие свою силу изделия или дубликаты, не наделённые магией. Вот только проходя мимо диадемы Гармонии, позволяющей путешествовать между мирами гораздо легче, чем это происходило обычно, он почувствовал слабый отклик собственного огня. Запомнив местонахождение диадемы на будущее, он прошёл дальше, вслед за блондинкой. На отдельном постаменте, к которому девушка подвела его, лежало кольцо. Как маг прочитал с небольшой таблички возле него, Кольцо Меча было создано пламенем Дракона из камня и могло преображаться в скипетр, помогающий концентрировать магическую энергию. Вот только Валтор никогда не жаловался на своё зрение и точно такое же кольцо было надето на указательный палец блондинки, на что маг и указал девушке.

Луна только подивилась наблюдательности мага и рассказала, что она его новая Хранительница, до рождения дочери.

— То есть, Вы именно та Луна, невеста Радиуса и просто высокомерная особа, — рассмеялся маг, вспоминая, как его новую знакомую описывала Гриффин.

— Я приму Ваше мнение к сведению, Валтор, — мрачным голосом отозвалась девушка, после чего улыбнулась, понимая, что другого о ней не могла бы сказать женщина.

Время двигалось к полудню, пока они бродили по залам и рассматривали артефакты, останавливаясь возле одних надолго, а других даже не удостаивая внимания.

Пришло время двигаться к площади. Оставив библиотеку на завтра, они договорились о следующей встрече.

Что удивительно, Валтор чувствовал себя в обществе Луны комфортно. Она не осуждала его за некоторые выводы о возможном применении артефактов, а вместе с ним строила теории по захвату мира, смеясь. Некоторые её идеи маг даже взял на вооружение.

Подойдя к центральной площади, они с трудом смогли пройти к возвышению, на котором уже находились король Альваро и принц Радиус. Их схожесть бросалась в глаза, несмотря на то, что король был уже седовласым стариком, а принц был достаточно молод, внешне он не выглядел старше самого мага.

Церемония прошла спокойно, временами Луна ехидничала, смотря на мелкие казусы при коронации, как, к примеру, взятые не в ту руку скипетр и кодекс рода, немного повёрнутая корона. Эти мелочи были незаметны простым людям, представители аристократии видели это через одного, а она, как воспитываемая с детства на роль королевы, замечала каждый недостаток и указывала на него. Достаточно тихо, чтобы мог услышать лишь Валтор и, возможно, ещё пара людей, находящихся рядом.

Причиной такого настроения, как оказалось, было нежелание девушки выходить замуж за встреченного ею лишь один раз мужчину.

— Меня всю жизнь готовили на роль королевы, и в момент, когда я захотела заниматься магией, просто запретили, говоря, что мне это будет не нужно. Никогда не ограничу собственную дочь. Если она захочет быть феей, пусть будет.

— А если ей взбредет в голову быть ведьмой?

— Пускай, — немного подумав, ответила она, — Ведьмы ведь не все злые, это стереотип. Например, моя кузина Кассандра — ведьма, но это не мешает нам отлично общаться.

Маг улыбнулся, услышав её слова, не каждый примет своего ребенка, если тому захочется заниматься тёмной магией. Поэтому он улыбнулся, понимая, что его новая знакомая не отвергает, услышав, что он тёмный маг.

Процесс коронации не затянулся, и вот, Валтор, в сопровождении будущей королевы, двигается в сторону дворца — места, куда пускают лишь избранных.

На входе во дворец стояла стража, но, увидев будущую королеву, раздвинули алебарды, закрывающие проход, и встали по стойке смирно, хотя до этого переговаривались друг с другом.

Пройдя по длинным коридорам, залитым светом, они вышли в Большой Церемониальный Зал. Красавица-блондинка тут же сбежала к компании молодых дам, стоящей неподалёку.

А у Валтора наконец появилась возможность осмотреться. Зал был величественным: широкие белые балки, с затейливыми золотыми узорами устремлялись наверх, держа собой потолок, на котором можно было увидеть магические картины с Драконом в главной роли. Вся мебель, коей здесь было немало, была резной, всё в той же золотой расцветке. На этой планете, по мнению мага, вообще было много золотого. Слишком открыто жители демонстрировали своё богатство.

Валтор отошёл к ближайшему окну, наблюдая за спускающимся за горизонт солнцем. Вот только в столице было всё так же светло, и отсутствие солнца никак не влияло на жизнь населения.

Громкий голос, раздавшийся в зале, заставил аристократов замолчать и обратить свой взор в сторону постамента, на котором находился трон. Старый король был измучен, но его голос всё также был хорошо поставлен, вот только Дракон мага знал: этот человек не проживёт и недели, жизнь уже начала покидать его тело.

Вечер проходил спокойно, в холодно-нейтральной обстановке, к которой Валтор не привык. Вокруг кружили люди, иногда решающие заговорить с ним на отвлеченные темы, видя, что мужчина стоит один и скучает, но эти жесты вежливости довольно скоро прекратились, маг отвечал им с небольшим растягиванием слов, указывая на незаинтересованность.

Единственным человеком помимо Луны, с которым он говорил спокойно, был граф Рамиро, проживающий на Солярии и, что рассмешило мага, имеющий дочь на выданье. Поняв смех мужчины правильно, он перестал намекать на возможность женитьбы, и они неплохо разговорились, обсуждая новую политику Линфеи.

К компании смеющихся мужчин подошёл старик Альваро с целью поинтересоваться, кем же является мужчина, пришедший на коронацию с его невесткой. Вот только подойдя, тот успел лишь поздороваться, а дальше события стали развиваться с молниеносной скоростью. Старый король упал, он задыхался, еще пара мгновений — и жизнь должна была покинуть тело старца.

Но Тёмный Дракон, решив вспомнить своё созидательное и всепомогающие прошлое, решил спасти его, и Валтор, повинуясь зову Тёмного, ринулся к королю. Положив руки на грудь мужчине, он начал читать заклятие по омоложению и очищению всех органов. На внешний вид это не распространялось, да и вообще магия, которой пользовался маг, была запрещённой, некромантов никто не любил. Для полного выздоровления старика Валтор вскрыл свою ладонь кинжалом, пристёгнутым к королевскому камзолу, и вывел несколько рун на лбу и щеках мужчины. Начертанные знаки исчезли сразу, и король открыл глаза, с испугом смотря на собравшихся вокруг гостей. Все свои манипуляции маг производил в полной тишине, и только тяжелое дыхание покидающего жизнь короля и вздохи дам сопровождали всё это действо.

— Среди Вас есть лекарь? — громко произнес Валтор, поворачиваясь к толпе лицом.

Из всего скопления людей вышла лишь миниатюрная девушка со светло-голубыми волосами и, не смотря на рассматривающего её с легкой ехидцей мага, побежала к королю, при этом превратившись в фею, для удобства.

Юная девушка уже была хранительницей собственной планеты и феей энчантикса, на что указывал её голубой костюм. Фея водила руками над уже пришедшим в себя, но всё ещё слабым и напуганным королём, с её пальцев сыпались искры, а крылья рассыпали волшебную пыль, помогающую Альваро прийти в себя.

В то время, как девушка выводила последние рунные цепочки в воздухе, пришёл в себя старый лекарь короля и хотел было отогнать фею, слишком много о себе возомнившую. Но Валтор не подпустил его к королю, придержав за рукав и не позволяя вырваться.

Радиус помог своему отцу встать, и старик, уже осмысленно смотрящий на происходящее, сначала поблагодарил принцессу Вивьен, а после и самого мага, который с этих пор будет самым желанным гостем в королевском дворце, по словам старца.

Но Валтор жестом попросил короля помолчать, призывая и остальных гостей к тишине.

— Знаете ли Вы, Король Альваро, из-за чего с Вами случилось это несчастье?

Но мужчина лишь покачал головой, неопределенно ответив что-то об уже давнем недомогании.

— Тогда прошу, пройдём в соседнюю Залу, если Вы можете идти, конечно, — Валтора забавляли интриги королевского дворца, сути которых не видел, кажется, никто из присутствующих, кроме участников преступления, разумеется.

Валтор пригласил пройти за ним следом лекаря, короля и королевского зельевара. Граф Рамиро был приглашен в качестве свидетеля, как и король Зенита. Ещё на пару аристократов мужчина просто не обратил внимания.

— Что же, я отвечу Вам. Ваш лекарь уже в течение трёх лет подсыпает в еду яд, — сказал маг, всё ещё держащий за рукав того самого лекаря, — Только вот незадача, он хоть и богат, денег на дикие травы Луна Гаммы, самой тёмной планеты в измерении, у него нет. Они слишком редки, чтобы продаваться каждому. Но вот в этом зале находится тот человек, который замыслил все это и начал действовать — Ваш зельевар, женщина, которой Вы доверяли готовить многие эликсиры — Графиня Луиза, — Валтор посмотрел прямо на черноволосую ведьму, стоящую ближе всех к выходу из зала.

С лица, казалось бы продумавшей всё колдуньи, слетела маска спокойствия. Граф, и по совместительству, муж женщины, схватил её, смотря убийственным взглядом.

Новость об аресте графини Луизы и маркиза Альберта разошлась по замку быстро. И на Кассандру, её дочь, свалилось море презрения. Девушка, как и мать, была ведьмой, из-за чего последовали обвинения не только в сторону блондинки, но и в сторону ведьм и колдунов в целом.

— Если вы все считаете тёмную магию злом, то прошу, можете сжечь и меня, как только что обсуждали судьбу юной леди. Я — тёмный маг и, как видите, спас вашего старого короля, и, в отличии от меня, никто из вас не мог бы этого сделать. Разве что Кассандра, но девушка слишком молода и ещё не познала всех хитростей ведьмовства.

Люди, окружающие Валтора, отошли на пару шагов, а к нему шагнула Луна, которая до этого поддерживала кузину и верила той на слово — не могла подруга предать! — всё ещё держа за руку Кассандру. И та фея, Вивьен, готова была подтвердить то, что душа короля уже начала покидать его тело в то время, когда Валтор вмешался.

Маг улыбнулся юной ведьме, стоящей рядом с ним и смотрящей на него горящими глазами, в которых уже собирались слёзы.

— Вы не виноваты за действия своей матери. Всё будет хорошо, у Вас здесь есть друзья и любящий отец, что гораздо важнее мнения общества, — кивнул маг на двух девушек, держащих её за руки, и на мужчину, который только вошёл в зал без жены: та осталась в темнице.

Он говорил тихо, но его услышали все. А после, мужчина, уточнивший время завтрашней экскурсии у Луны, исчез в лёгкой сиреневой дымке.

Альберт сидел за решёткой в тёмной камере темницы и думал, стоило ли идти на уговоры Луизы, пытаясь доставить радость собственной дочурке, или же он сделал только хуже, выставив себя убийцей, злобным отравителем. А ведь он просто хотел порадовать свою принцессу.

С самого детства Белладонна посещала дворец вместе с собственным отцом. Она, несмотря на то, что ей досталось имя опасного растения, была мила и просто лучилась счастьем и солнечным светом. Её дружба с Радиусом завязалась для Альберта неожиданно. Вот буквально пару дней назад он дергает её за тёмные косички и, смеясь, убегает прочь, а сейчас, спустя пару дней, они уже лучшие друзья, которые не хотят расставаться друг с другом. Его жена Роза и королева Маргарет с умилением смотрели на первую дружбу, которую дети окрестили «раз и навсегда».

Никто из взрослых не знал, что на самом деле Радиус спас дочь лекаря от своры охотничьих собак, сбежавших из псарни и каким-то образом оказавшихся на заднем дворе, недалеко от сада, в котором пряталась девочка.

Их дружба укреплялась, и с каждым новым днём дети нуждались друг в друге всё больше.

Уже в подростковом возрасте случилось страшное — они влюбились. Лекарь был безутешен, зная о том, что у принца уже есть невеста, с которой он помолвлен.

Это знали и подростки, но им было всё равно, с каждым днём они любили друг друга сильнее.

Белладонна, которой отец вновь сообщил о наличии невесты у возлюбленного, лишь отмахнулась, говоря, что может побыть и фавориткой, ведь Луну Радиус не любит.

Старый лекарь был зол на дочь, как и король злился на собственного сына. Мужчина пытался вразумить принца, но ничего не выходило, он просто бредил Белладонной, поэтому король решил пойти на крайние меры.

Дочь целителя больше не могла приходить в замок, но и это не останавливало влюблённых. Радиус стал сбегать в город, где несколько раз чуть не был убит столкнувшись с какой-то бандой.

После этого наказание усилилось, и Радиус больше не мог покидать замок, он стал редко выходить из собственной комнаты.

Белладонна страдала, она плакала ночи напролёт. Её мать Роза умерла от переживаний за дочь, сгорев буквально, за одну ночь.

Именно в это время в игру вступила Луиза. Дочь барона, удачно вышедшая замуж, не собиралась сдавать позиции и оставаться лишь графиней, женщине нужна была куда большая власть. С самого начала она стала лишь чаще бывать во дворце, оставляя Кассандру, собственную дочь, в обществе Радиуса.

Вот только подросткам было всё равно, на то, что для них приготовила графиня. Поэтому ведьма стала продумывать новый план и, вспомнив о лекаре с его дочерью, радостно давилась смехом.

Её план был хорош, хотя и содержал в себе мелкие недочёты. Для начала Луиза решила поговорить с лекарем Альбертом. Но мужчина не хотел и слушать о предательстве короля, взявшего его, мальчишку из обедневшего рода, на такую почётную должность. Дальше в дело пошёл шантаж, женщина предположила, что у бедной дочери королевского целителя не найдётся ни одного жениха, если, конечно, поделиться с высшим светом пикантными подробностями её жизни. Лгать и сплетничать графиня умела, поэтому очернить имя феи света для Луизы не стоило бы труда. Альберту пришлось согласиться на условия ведьмы. С тех пор, вот уже три года, лекарь подливал в еду и питьё Альваро содержимое бутыльков, которые исправно поставляла графиня.

Лекарь боялся, что его дочь, узнает правду, о том, что вместо того, чтобы лечить короля, он травит его ядом на основе белладонны, магического растения, от которого нет антидота.

Лекарь корил себя и много думал о том, что же случится с его дочерью. Наверное, у неё будет шанс на нормальную жизнь, ведь Луиза здесь, в соседней камере, и она не сможет навредить его ребёнку.

По лестнице, ведущей в тюрьму, спрятанную от посторонних глаз, раздались шаги. Это точно были не стражники, ведь их тяжёлые шаги и побряцывающие при каждом движении доспехи выдавали их с головой. Здесь поступь была другой, тихой и спокойной, почти неслышной.

Из-за поворота в тёмный коридор свернул бывший король Альваро и медленным, почти ленивым шагом подошел к камере Альберта. По глазам короля можно было увидеть всё сожаление: он не хотел видеть друга за решёткой и искренне не понимал, почему целитель, с которым они познакомились на обшарпанной улочке, когда Альваро сбежал из дворца в силу своего максимализма, решил отравить его.

— Зачем же ты поступил так со мною, ведь я считал тебя другом? — тихо спросил король.

— Да что я мог сделать? — задался риторическим вопросом лекарь, сам же отвечая, что мог многое, — Что бы сделал ты, друг мой, если бы чести твоей дочери что-то угрожало? Не отвечай, я ведь и сам знаю ответ. Но ты и я, Альваро, мы слишком разные, и методы решения проблем у нас различны. Ты готов силой и мечом отстаивать правду, а я... я трус, боюсь всего, ты же знаешь. Мне было тяжело, все эти годы я страдал вместе с тобою, я забирал половину твоей болезни на себя, не дав умереть в течение второго года. Ведь ты видишь, как я постарел за это время, как увеличилось количество седины на моих висках. Я постарел с тобою, старый друг, и нет прощения мне, ни как лекарю, ни как человеку, — он грустно посмотрел на своего короля и, вспомнив в его чертах любимого дочерью принца, решил положить конец своим сомнениям, спросив то, о чем боялся подумать. — Скажи, Альваро, только честно, отчего же ты так невзлюбил Белладонну? Они ведь с принцем влюблены. Чем же тебе не угодила моя дочь? Чем лучше эта графиня Луна, девушка, которая никогда не даст твоему сыну счастья. Чем может быть лучше эта блондинка? Она не может колдовать, так как это может Белла, она язвительна и резка. Да Белладонна в тысячи раз лучше, чем кто-либо другой! Скажи мне, друг, тебе так важен титул? Зачем ты губишь счастье детей? Ведь ты всю жизнь доказывал мне сам, что титул — это просто слово, и нужно добиваться всего самому. Ты разговаривал с моей женой на равных и не смотрел на то, что в её предках не было аристократов. И что теперь? Ты выбрал дочь графа себе в невестки? Я думал, ты человек чести, друг. И знаешь, наверное, случилось всё как нужно. И я бы снова это повторил, представься мне возможность. Ты, старый друг Альваро, — лгун и лицемер, как оказалось. Тебе важна лишь репутация и титул, а на любовь, то чувство, что лелеют тебе плевать. Прости, но думаю я всё сказал…

Король лишь тяжело вздохнул. Он может объяснить всё другу, но тот не станет его слушать. И что он ему скажет? Что Солнечный Гороскоп, реликвия королевского рода, показал, что сильные наследники у Радиуса и Белладонны не смогут появиться, и показал Альваро только Луну — девушку-дворянку, идеальную кандидатуру на роль матери сильного ребёнка? Поверит ли старый друг ему? А нужно ли доказывать? Ведь Альберт — предатель. Но почему в груди короля всё холодеет от мысли о том, что друг будет казнён, а его дочь Белла не сможет жить без опеки родителя? Альваро задавался этими вопросами и раньше, ещё до визита к другу и, услышав его прочувствованный монолог, сдался. Он не может позволить своему другу погибнуть, ведь Альваро и сам сделал бы так, не зная всех обстоятельств. Мужчина соглашался, что со стороны это выглядело как предательство их дружбы, и он молча соглашался с тем, что его считают лицемером. Он именно такой, желал всего и сразу, сильного наследника, наделённого большим резервом, и не думал о счастье других, предпочитая, чтобы девушка, любящая его сына была только его любовницей и фавориткой.

Король понимал, целитель прав во всех своих словах и обвинениях, но жить во дворце и не предаться интригам невозможно.

* * *

Кассандра не понимала, что происходит, её мысли обращались в прошлое, в те дни, когда их семья была счастлива.

Как же давно это было! Блондинка уже забыла, как смеялась её мать над неуклюжестью дочери, как пела вечерами, расчёсывая её волосы. У Луизы был прекрасный голос, тихий и мелодичный, он переливался как звон колокольчика, когда она пела.

Девушка не обратила внимания, когда всё исчезло, когда именно её мама забыла о любви.

Сейчас, осознавая все действия такого родного раньше человека, хотелось плакать. Её мать хотела власти, и жизни графини ей было мало. Никогда раньше Кассандра так не боялась свою родительницу.

Всё её тело трепетало в страхе. Она боялась предположить, на что же ещё могла пойти Луиза для того, чтобы добиться своей цели.

О помыслах матери выдать её за принца Радиуса блондинка догадывалась уже давно, в то время, когда, услышав историю несчастной любви Белладонны, рассказала о бедняжке графине.

Слишком часто та стала заставлять её бывать на приемах во дворце и просто брала с собой, оставляя в комнатах принца после услышанного. Они, к счастью, не обращали друг на друга внимания в романтическом плане, в то время Кассандра уже была влюблена и не могла сравнивать высокого и сильного Макса с Радиусом, который, по мнению девушки, был ещё и глуп.

Ей было жаль собственную кузину, у Луны не было выбора в жизни, у неё не было даже шанса влюбиться по-настоящему. Она была так похожа на мученицу, когда речь заходила о любви. Похоже реагировала и Луиза, которая не хотела даже слышать о симпатиях дочери и настойчиво готовила её в королевы.

Вот только Альваро мешал мечтам ведьмы, и то, что она решила избавиться от него, было логичным, хотя и неправильным.

Кассандра знала, с этих пор её будут бояться, сравнивая с графиней Луизой и списывая все грехи той на счёт её дочери.

С этих пор жизнь молодой, ещё не закончившей учебу ведьмы должна была изменится кардинально.

* * *

Граф Рамиро ненавидел свою жену уже в течение десяти лет. Мужчина не сразу понял, на каком монстре женится. С их первой встречи дочь барона была мила и приветлива, до невозможного скромна. Молодой в то время граф влюбился в юную деву без остатка, он не мог представить, что этот цветок достанется кому-то другому.

Вот только, как известно, власть развращает и уже через четыре года перед ним предстала не юная невинная душа, в которую он был влюблен, а склочная и жадная до власти женщина. Вот только его теплые чувства к Луизе не прошли, и большую часть её действий он предпочитал не видеть, стараясь заниматься с любимой дочерью, которая была так не похожа на собственную мать, но выглядела в точности как сам граф в детстве.

Небольшим ударом для мужчины стало то, что его милая дочь — ведьма. Но, вспомнив свою жену, он отогнал эти мысли. Не все ведьмы злые. А после того, как Кассандра уехала учится, у графа началось прозрение. Он увидел зашуганных слуг, услышал вопли жены по поводу неправильного фасона платья. Однажды он увидел, как уже не такая молодая, как раньше, Луиза бьёт своей магией юную служанку, которая опоздала на две минуты.

Именно в тот момент глаза Рамиро и открылись. Он стал посматривать в сторону жены с подозрением и, как оказалось, не зря. Он видел лишь злобную ведьму перед собой, которая раньше отлично притворялась любящей женой.

Ещё больше, чем это известие, его пугала только Кассандра. Но дочь не была злобной, как большинство ведьм, она всё так же, как и в детстве, помогала животным, которых встречала; не так давно в её комнате поселился ворон со сломанным крылом, за которым юная графиня ухаживала и старалась вылечить.

Граф знал, что от жены, рано или поздно, придётся избавиться, пока она сама не убила его под покровом ночи в их общей спальне, но доказательств мужчина не нашел, Луиза успешно прятала все компрометирующие вещи.

Встретив на балу молодого, неженатого, что было гораздо важнее, аристократа он попытался сосватать тому свою дочь, не желая, чтобы она стала похожей на мать. Но на балу всё случилось гораздо лучше, чем ожидал мужчина. Жена за решёткой, откуда больше не вернётся. Жаль лекарскую дочь Белладонну, но она уже взрослая, и позаботиться о себе фея-хранительница сможет.

Его пугала только возможность Кассандры закрыться от окружающих, но Луна, его племянница, не дала девушке страдать одной, поддерживая и доказывая её невиновность.

Рамиро всё ещё интересовал Валтор, молодой тёмный маг, способный избавить от смерти. Но разговор с ним он решил отложить, ведь граф Рамиро точно знал, они ещё встретятся: магия путей, которой он владел, не могла врать.

Валтор откровенно зевал, пытаясь дождаться Луну в одном из кафе, находящемся недалеко от библиотеки. Все столики были переполнены, что для мага было удивительно. Рассматривая людей и стараясь не уснуть, он неотрывно следил за новыми посетителями. Он не спал уже более суток из-за вчерашнего преступления.

Дождаться, пока все жители этого, казалось бы никогда не спящего, города уснули, было сложно. Но в момент, когда до пробуждения солнца оставалась всего пара часов, Солярия почти вымерла. Не встречались больше счастливые люди, празднующие восход на трон нового правителя и просто поздние гуляки, решившие скоротать часы до рассвета прогулкой. Город наконец-то погрузился во тьму, такую редкую на этой планете.

Останавливаясь возле здания музея, маг раздумывал над тем, как сложно будет пробраться в это место. После первых же заклятий, сканирующих наложенные чары, он впал в ступор — здание почти не охранялось. Нет, для обычных обывателей, к которым маг себя не причислял, это было достаточно мощное волшебство, но для мага, в мастерстве владеющего тёмной магией и небольшим бонусом в качестве искры темного Дракона, вход был открыт. Не задумываясь, Валтор сбросил простенькие чары защиты, которыми на его планете не защищали даже чулан с инвентарём. Он вошёл в музей без особых проблем.

Ночью это место казалось еще красивее, чем днём. Достаточно просторное, оно собирало в себе жуткие тени, которые так и манили, через узкие окна в помещение попадал лунный свет, добавляющий изюминку зелёному мрамору. Дверные проёмы зияли чернотой, приманивая к себе и желая захватить случайного вора.

Магию обычного притяжения, которую Тхарма всегда использовала для ловли ингредиентов для зелий, поставили для защиты музея. Магу стало смешно то, что его пытаются поймать столь лёгкими чарами и, быстро сняв их взмахом руки, он прошёл дальше, в сторону лестницы на второй этаж, туда, где сегодня днём он видел диадему, вещицу, по ошибке попавшую под стекло музея. По пути к секции, где хранилось украшение, он создал пару светляков, небольших энергетических шаров, освещающих путь и не дающих споткнуться на крутой лестнице.

Корона бывшей королевы Мелодии, после её смерти, по слухам, потерявшая всю магию, лежала на том же месте, отражая лунный свет в синих гранях сапфиров. Вид диадемы, лежащей на мягкой красной подушечке, заставлял душу трепетать. Как всё просто! Люди слишком самонадеянны, они просто не имеют представления о том, что их «сильная» магия для него проста, как обычная загадка для сфинкса, монстра когда-то жившего на Земле.

Это было так просто, поэтому, протянув руку к артефакту, маг не заметил лёгкой пелены магии, и в момент, когда Валтор взял в руки вещь, за которой сюда и явился, всё здание сотряс звук сигнализации, кричащей на все лады, и тихие, почти неслышные в этой какофонии, звуки закрывающихся дверей. Самонадеянным был он сам, понял маг, слишком зазнался, почувствовав лёгкую победу. Не стоит недооценивать противника.

Все двери закрылись и, судя по звукам, там уже начала появляться стража, надеющаяся захватить злоумышленника. Маг хмыкнул и, в попытке переместиться, был неприятно удивлён. Музей не пропускал магию перемещений, накрытый куполом. Попасться и наследить на этой планете в планы мага не входило, поэтому, не успев придумать ничего другого, уже чувствуя что вход расколдовывается, он просто выпрыгнул в окно. Левитация, которая до этого времени, несмотря на то, что была довольно слабым навыком в связи с отсутствием практики, сработала как надо, и Валтор не упал, разбившись о твёрдый камень мостовой.

Стража видела лишь странный силуэт в небе, издалека напоминающий человека, но сделать с этим не могли ничего, воздух был неподвластен простым людям.

Графиня Луна опаздывала, и маг решил уже было не ждать её, когда в кафе зашла девушка, привлёкшая его внимание. Слишком косо на неё смотрели люди и старались не пустить за свой столик, несмотря на отсутствие свободных столов и прославленную дружелюбность жителей. Он кивнул проходящей мимо брюнетке на место перед собой, усмехнувшись. Та, смущённо кивнув и аккуратно присев, подняла свои глаза на мага, и в этот момент он понял, кого именно напоминает незнакомка. Глаза были один в один похожи на глаза Альберта — предателя из дворца. Вероятно, это и есть Белладонна, та девушка, о которой упоминалось в их разговоре. Голубоглазая, как и отец, только взгляд более забитый и затравленный от переживаний по поводу отца; волосы отливают синим. Ей не к лицу была такая грусть, но, видимо, девушка была достаточно умна для того, чтобы не прятаться в собственном доме и избегать общества. Так люди быстрее забудут о случившемся.

— Вы ведь Валтор, тот маг, что арестовал моего отца, маркиза Альберта? — склонив голову набок и следя за каждым движением колдуна, спросила она и, дождавшись его кивка с сопутствующим его знаком, продолжила: — Спасибо вам, Вы можете подумать о том, что я странная, если благодарю человека за то, что он посадил моего отца. Но Вы ведь восстановили справедливость, и король Альваро, каким бы непримиримым в отношении меня он не был, остался жить, а это значит, Радиус будет счастлив хотя бы так…

Маг лишь кивал на слова маркизы, не особенно акцентируя на них своё внимание. Сон одолевал. Заметив состояние мужчины, девушка замолкла и предпочла просто отведать мороженого, чем сотрясать воздух зря.

На стол перед магом опустился стакан с жидкостью синего цвета, в которой плавали какие-то цветы с непривычно яркими бутонами красного цвета. Подняв взгляд полный недоумения на девушку, он заслужил только легкую улыбку и кивок в сторону коктейля.

— Он сделан на основе растения, прогоняющего сон — туберозы душистой*. Думаю, Вам он сейчас пойдёт на пользу, к тому же, он неплохо утоляет жажду, — улыбалась фея, рассказывая ему основы, как маленькому несмышлённому ребенку.

Маг с благодарностью взял напиток и, отпив немного, был удивлён. Во вкусе не было того душистого оттенка, как это угадывалось в запахе, коктейль был немного терпким, с легко уловимыми нотками корицы. С первого же глотка сон начал отступать, и маг уже не чувствовал разбитость и желание уснуть на ближайшей плоской поверхности.

— Спасибо, Белладонна, это было весьма кстати — расслабленно откинувшись на спинку стула, проговорил маг, беря на вооружение действие этого зелья.

— Простите, что лезу не в своё дело, но можно будет попросить Вас об услуге в будущем? Не просто так, разумеется…

— Пожалуйста, но и Вы пообещайте мне помочь в будущем, — смотря на эту фею, он не видел в ней больше добра и света, присущего каждой представительнице этой профессии. Но это только забавляло мага, непроизвольно сравнивающего девушку напротив себя с одной из собственных матерей.

Женщины были рождены под одним именем, достаточно опасным, и это не могло не наложить отпечаток на человека. Внешне они были очень разными: хмурая светловолосая ведьма, мечтающая о власти и готовая получить ее любой ценой, и легкая улыбчивая фея обладающая ворохом темных густых волос и желающая только одного — взаимности.

Вот только при детальном рассмотрении стало ясно одно: каждая из них пойдёт на всё ради своей цели. У феи это желание пришло не так давно, что видно по её неуверенности, после ареста целителя Альберта. Теперь девушке нечего было терять, а с таким грузом обвинений в глазах простых горожан удачно выйти замуж девушка не сможет.

— Пообещайте, что, когда у меня будет ребёнок, Вы возьмете его к себе на обучение, — опустив глаза, пробормотала Белладонна, растерявшая всю свою уверенность столкнувшись с льдисто-голубыми глазами Валтора, — Я не хочу, чтобы он или она были слабы и, как я, боялись мнения общества.

— Хорошо, я обещаю, — слова сорвались с губ мага раньше, чем он понял их суть. Теперь у него завязан магический контракт, и пока мужчина не исполнит его, он не сможет умереть. Правда, только при условии, что ученик уже будет рождён.

Девушка, не веря в собственную удачу и забыв о манерах, заключила мага в объятия и пришла в себя только почувствовав прикосновение Валтора к собственной спине в ответном и очень неумелом объятии.

Успокоившись и покраснев, брюнетка села назад, и они продолжили разговор ни о чём и обо всем сразу.

На место напротив него села Кассандра, а рядом со столом стояла Луна, в нетерпении переминавшаяся с ноги на ногу. Поприветствовав девушек, он встал

и после представления девушек друг другу, отвесив поклон, попрощался, вызвав у представительниц женского пола лёгкий смех.

Взяв будущую королеву под руку, маг отправился на выход из кафетерия.

Библиотека, в которую его привела Луна, была огромным зданием, выделяющимся на фоне ярких и замысловатых зданий своей простотой и белизной. Вход в здание охранялся лучше, чем Музей Драконьих артефактов, или, возможно, в этом и было всё дело? Стражи порядка испугались повтора ограбления на другом участке и решили перестраховаться?

— Здесь обычно не так многолюдно, — задумчиво проговорила Луна, оглядываясь по сторонам. — Что произошло? — спросила она у первого же попавшегося стража, голос девушки тут же преобразился, как и вчера у дворца.

— Г-графиня? — заикаясь, спросил молодой парень, стоящий у входа. — Этой н-ночью произошло похищение Диадемы Га-гармонии, как артефакт она не представляет ценности, но как достояние и-истории…

— Тогда почему вы здесь?

— Для предотвращения возможного ограбления! — послышался громкий голос за спиной юного стражника. — Рафаэль Саммер, командир третьего отряда стражей Его королевского Величества короля Радиуса Второго! — отдав честь громким голосом, представился рослый мужчина.

Он был довольно широк в плечах, и от него веяло силой, но не той, которая идет от магического ядра, другой, силой чести и долга.

— Мы не мешаем проходить посетителям, — продолжила эта гора мышц, — а только следим за порядком в зале. Не смеем вас задерживать…

Мужчина проводил пару цепким взглядом, сравнивая фигуру прошедшего мимо молодого человека с той, что он видел в ночи. Теоретически каждый пятый парень подходил под описание, даже его собственный племянник — Макс, этот молодой мужчина тоже подходил под описание.

В зале, куда первым делом Луна провела мага, было относительно немноголюдно. Изредка туда сюда проходили библиотекари, парочка посетителей сидели за фолиантами, ещё несколько бродили между стеллажами, внимание отвлекала лишь кошка, сидящая на лестнице и смотрящая на людей слишком умным взглядом. Она не была фамильяром, но от неё веяло волшебной дымкой, достаточно мощной для того, чтобы почувствовать. Рыжая кошка с забавным розовым бантом, повязанным на её шее, выглядела мудро и величественно, посетителей и работников она явно считала ниже себя по положению.

Не замечая взгляда волшебного животного, Валтор с Луной прошли к стеллажам, и графиня пожалела о своём решении привести колдуна сюда. Маг, увидев кучи новых книг, отдался им по полной, не замечая ни спутницы, ни происходящего в зале вообще. Эти книги значительно отличались от привычной ему литературы, и кое-что в них было не так понятно, как в обычных гримуарах по тёмной магии.

Маг погрузился в чтение, а будущая королева блуждала между полок, пытаясь отвлечься от собственных мыслей. Валтор, как оказалось, неплохо справлялся с этим, но сейчас, когда мужчина был погружён в чтение, эмоции решили взять реванш.

Мысли Луны занимала Кассандра и её поведение, не свойственное ей ранее. Девушка хотела оставаться в поместье до своего отъезда на учёбу, и, что удивительно, ехать в Облачную башню ведьма не хотела, боясь в будующем уподобиться матери с её злыми интригами. Будущая королева не понимала, каково кузине, ничего похожего с блондинкой не случалось, и поставить себя на место ведьмы девушка не могла.

Отвлек от безрадостных мыслей графиню только шум тяжёлого упавшего стула. Как оказалось, это был маг, сорвавшийся с места и помчавшийся в сторону полок с книгами на поиски словаря.

Найти нужную книгу было довольно сложно, среди бескрайних полок таких же томов, но спустя двадцать минут поиски увенчались успехом. Стоя всё на том же месте и сверяя слова из читаемого им фолианта со словарём, краем глаза маг заметил яркое пятно слева от него. Оторвавшись от книги и посмотрев в ту сторону, мужчина увидел милую девушку, пытающуюся достать книгу с одной из верхних полок и для этого полезшую на лестницу. Вот только не успела рыжая незнакомка взять книгу, ступенька под ней проломилась, и девушка стала падать вниз. Откинув мешающие книги за спину, маг сконцентрировался и послал в сторону падающей поток сырой магии. Тёмные щупальца ухватили девушку и, обвившись спиралью, стали медленно опускать её на пол. Вот только сырая магия, действовала в антимагических помещениях достаточно непродолжительное время, и маг подбежал ближе и подхватил незнакомку на руки до того как волшебство развеялось.

В ту сторону уже неслась Луна, но мужчина и девушка не замечали, казалось, ничего вокруг, их взгляды встретились и Драконы, молчавшие уже несколько дней, начали творить свою магию, соединяя судьбы и дурманя сердца.

Примечания:

* Тубероза душистая встречалась в мире Винкс.( подробнее тут : http://qoo.by/3PwB)

Марион чувствовала, как её сердце колотится в груди, как будто вот-вот готово вырваться наружу. Голубые глаза её спасителя мерцали в её сознании, вытесняя всё остальное. Мир вокруг словно перестал существовать — толпа людей и беспокойные стражи, их голоса и движение превратились в размытую тень, потерявшую значение. Она видела только его: его привлекательное лицо, высокий рост, сильные руки, которые держали её с такой лёгкостью, словно она была не тяжелее перышка.

Чувство, переполнявшее её, было невыносимо острым. В груди разливалось тепло, которое лишь усилилось от прикосновений мужчины. Это странное, незнакомое волнение поглотило её целиком, сковав все мысли и движения. Её щёки внезапно вспыхнули ярким румянцем, когда она осознала, насколько сильно реагировала на прикосновения мага. Вдруг, словно очнувшись, она отскочила в сторону, выскользнув из его рук так резко, что едва не потеряла равновесие и не упала.

— Спасибо, что спасли мне жизнь, — слова, произнесённые шёпотом, звучали дрожащими нотками в её голосе. Марион не могла поднять глаз от пола, боясь встретиться взглядом с тем, кто только что держал её на руках. Её сердце всё ещё билось с такой силой, что, казалось, его стук был слышен всем вокруг. Она ощущала жар его прикосновений, даже когда между ними уже было несколько шагов.

Мужчина лишь кивнул, наблюдая за тем, как она поспешно уходит. Его задумчивый взгляд остановился на удаляющейся фигуре Марион, пока она не исчезла за углом, унося с собой её силуэт в пелене пыли и света. Рядом раздались крики девушки, сопровождавшей его, но они не смогли вернуть королеву в реальность.

— Я скоро вернусь, — сказала блондинка с извиняющимся тоном, устремляясь в том же направлении, что и Марион.

Девушка нашла укрытие от жаркого солнца у входа в библиотеку. В тени каменных стен она пыталась восстановить дыхание и привести мысли в порядок. Прохладный воздух мягко омывал её лицо, но не мог унять дрожь, охватившую всё тело. Мысли вихрем проносились в её голове, запутываясь в клубок сомнений и смущения. Она ругала себя за свою наивность и беспечность, за то, что позволила себе настолько увлечься незнакомым мужчиной.

«Почему сегодня? Почему именно сейчас?» — Марион лихорадочно пыталась понять, что именно в этом мужчине вызвало в ней такую бурю чувств. Её разум метался между воспоминаниями и реальностью, но каждое воспоминание о прикосновении мага возвращало её в то мгновение, когда всё изменилось.

Её сердце, которое обычно билось ровно и спокойно, сейчас сбивалось с ритма каждый раз, когда она вспоминала его лицо. В отличие от Оритела, с которым она проводила столько времени, этот мужчина был для неё полным загадкой. Почему же её тело предательски откликнулось на его присутствие, заполняя её теплом и волнением?

Возможно, это была настоящая любовь?

— Нет! Это неправильно! — Марион решительно одёрнула себя, пытаясь подавить непрошеные мысли. Она почти замужем, она любит Оритела, и её сердце не должно биться сильнее ради другого мужчины. Она пыталась убедить себя в этом, но каждый раз, когда ей казалось, что ей удалось справиться, перед её глазами вновь появлялся образ спасшего её колдуна: его острые черты лица, длинные волосы, заплетённые в косу, и его глаза — глубокие, как океан.

Неожиданно она почувствовала легкое прикосновение к плечу. Лёгкая рука опустилась на неё, и Марион вздрогнула, словно её застали врасплох. Она обернулась и увидела графиню, стоящую перед ней с мягким, успокаивающим выражением лица.

— Не переживай так, — начала графиня, её голос был тёплым и сочувствующим, — Валтор ведь спас тебя, не стоит так расстраиваться, всё ведь хорошо…

«Ничего хорошего!» — пронеслось в голове у Марион. Она отчаянно пыталась подавить свои чувства, но её мысли были беспокойными и неуправляемыми. «Я потеряла голову от его близости… Но я не могу позволить себе такое!» Она мысленно оттеснила эти мысли куда-то на задворки сознания, пытаясь скрыться от самой себя.

Луна продолжала говорить, полагая, что её слова успокаивают королеву Домино. Однако происходило нечто совершенно иное. Каждое её предложение лишь добавляло масла в огонь, раздувая тревогу и гнев Марион. Рыжеволосая королева пыталась утихомирить бурю в своей душе, но мысли только больше запутывались, будто кто-то завязывал их в тугие узлы.

— Заткнись! — внезапно выкрикнула Марион, не выдержав накала эмоций.

Блондинка, вздрогнув, замерла на месте. Её глаза широко раскрылись от неожиданности и удивления. Перед ней стояла девушка королевских кровей, которую она так часто видела на приёмах во дворце. Марион всегда славилась своей импульсивностью, но, в то же время, умела сохранять спокойствие и справедливость. Сейчас же, эта резкость и необоснованная грубость не укладывались в её представление о королеве. Глаза блондинки наполнились слезами. Она осознала, что видит перед собой не ту Марион, к которой привыкла, а другую — сломанную, потерянную, обессиленную.

Слёзы блондинки застилали ей глаза, и, едва сдерживая рыдания, она бросила последний взгляд на Марион, словно умоляя её вернуть прежнюю себя. Но, осознав, что это бесполезно, графиня развернулась и побежала обратно в здание библиотеки, надеясь найти там успокоение среди древних свитков и книг. Её лёгкие шаги глухо раздались в пустом коридоре, пока она не скрылась за массивной деревянной дверью.

Марион же стояла на месте, словно парализованная. Она не могла понять, что на неё нашло. «Что я наделала?» — стучала мысль в голове, но ответов не было. Тишина, наступившая после ухода графини, давила на неё, словно каменная плита. Наконец, она опустилась на ступеньку у входа в библиотеку, обхватила голову руками и тихо заплакала, осознавая, как сильно её переполнили эмоции.

Тем временем Валтор, следивший за сценой с молчаливым интересом, посмотрел вслед убегающей графине и лишь хмыкнул. Он понимал, что вмешательство было бы лишним, и потому вернулся к своему занятию — сбору книг, которые незнакомка нечаянно сбила с полок, когда её спасали от падения. Его внимание привлекло то, как миниатюрная девушка, несмотря на свой хрупкий вид, умудрилась сломать ступеньку у лестницы.

Маг осторожно растолкал молодых неопытных стражей, склонившихся над книгами, и подошёл к лежащей на полу лестнице. Недалеко от неё ошивалась кошка — странное, на первый взгляд, существо, которое он заметил ещё при входе в хранилище. Она, словно почуяв что-то необычное, медленно подошла к сломанной ступеньке, потерлась о неё и чихнула, поднимая небольшой клубок пыли в воздух.

Валтор, наблюдая за кошкой, склонился над ступенькой, стараясь понять, что могло её так заинтересовать. На первый взгляд, это была обычная старая деревянная ступень, возможно, ослабевшая от времени. Но кошка снова ткнулась лбом в то же самое место, где только что потерлась, словно указывала на нечто скрытое от обычного взора.

«Совпадений не бывает,» — мелькнула мысль у Валтора, и он принялся направлять магию, единственную силу, доступную ему в этом месте. Его восприятие перестроилось на магическое зрение, и он, увидев скрытое, не смог сдержать смеха. На сломанной ступени была начертана кривая и неумелая руна. На первый взгляд, её можно было принять за «укрепляющую», но лишний штрих, проставленный неумелой рукой, исказил значение, превратив рунический символ в свою противоположность — ослабляющую и разрушительную силу.

Валтор поднял взгляд на кошку, всё ещё сидящую рядом, и с ухмылкой произнёс:

— Ты умнее, чем кажешься, пушистик.

Кошка посмотрела на него своими глубокими зелёными глазами и, словно в ответ, медленно моргнула, будто подтверждая слова мага. Валтор улыбнулся и аккуратно поднял ступеньку, чтобы исправить неудачный рунический узор.

Валтор, погладив кошку, заметил, как животное недовольно зыркнуло на него, а затем плавно отошло на пару шагов, глядя на мага с легкой укоризной. Он усмехнулся, увидев такую реакцию, и произнёс:

— Ты ведь знаешь, кто это сделал? — Его голос прозвучал спокойно, несмотря на сдержанные смешки стражников за его спиной.

Кошка, словно бы размышляя, коротко кивнула. Затем, встав на лапы, она неспешно побежала вперёд, каждый её шаг сопровождался лёгким потряхиванием бантика на шее. Валтор быстро понял её намёк и встал, чтобы последовать за маленьким проводником.

Кошка двигалась уверенно, время от времени останавливаясь и оглядываясь, как бы проверяя, следует ли за ней маг. Наконец, они добрались до архива — тесного помещения, заполненного книгами и свитками, где на одном из столов сидел юный парень, погружённый в чтение.

— Даукус⁽¹⁾! — неожиданно воскликнул парень, когда кошка прыгнула на стол, сбив при этом пару стопок бумаг. Она ненадолго замерла, потоптавшись на месте, а затем, устроившись поудобнее, умудрилась скинуть ещё несколько карандашей.

Валтор усмехнулся, наблюдая за сценой, и заметил, как кошка грозно посмотрела на него, словно ожидая объяснений.

— Ваша Морковка, — сказал он, склонив голову и сдерживая смешок, — только что раскрыла преступление.

Юноша, до этого поглощённый книгами, с удивлением поднял голову и заметил присутствие постороннего.

— Что? О чём вы говорите? — в голосе мальчишки звучало недоумение, и он посмотрел на мага с подозрением.

— Вы, я так понимаю, учитесь в магической академии? — Валтор спросил это, с интересом рассматривая парня, чьи голубые глаза блеснули в тусклом свете.

— Ну да, а как это относится… — начал было юноша, но его прервал маг.

— Любопытно. Возомнить себя великим магом, выучив пару рун, не каждый сможет, — задумчиво произнёс Валтор, его взгляд скользнул по хрупкой фигуре парня, но остановился на его руках, покрытых едва заметными чернильными пятнами. — Хотя сила в тебе есть, это чувствуется. Но направил ты её не туда, куда следовало бы.

Парень, ещё не осознавший, о чём идёт речь, нахмурился. Он не был робким, но внезапное появление этого незнакомца, говорившего с такой уверенностью, выбило его из колеи.

— Да как вы смеете?! — возмутился юноша, его голос стал громче и резче, чем он планировал.

Маг лишь усмехнулся, видя эту вспышку ярости. Он явно наслаждался ситуацией и решил подыграть ей.

— Объясни ему, Морковка, что руны чертить нужно точно и не перечеркивать их, тогда и лестницы падать не будут, и девицы с них не упадут… — добавил Валтор, бросив короткий взгляд на кошку, которая, кажется, полностью игнорировала разговор.

Парень замер, его глаза округлились от осознания. Он опустил голову, будто бы прячась от пристального взгляда Валтора, и нервно вытер потные ладони о штаны. Страх и стыд начали смешиваться внутри него, но голос, ещё недавно звучавший так уверенно, вдруг утратил прежнюю силу:

— Я… Я не хотел…

Валтор только вздохнул, видя, как быстро этот дерзкий юнец превратился в раскаявшегося ученика. Он опустился на корточки рядом с кошкой и снова погладил её по голове, на этот раз мягче, чем раньше.

— Теперь ты знаешь, что нужно исправить, — сказал он тихо, как будто разговаривая с кошкой, но на самом деле адресуя свои слова юноше. — У тебя есть потенциал, но нужно учиться. Правильно направленная сила — это половина успеха.

Парень, не поднимая головы, кивнул, стараясь осмыслить слова мага.

— Вот и умница, — добавил маг, бросив последний взгляд на юношу, и поднялся, направляясь к выходу. — И да, следи за своими котами — они, как выясняется, умнее некоторых людей.

С этими словами он хотел покинуть архив, оставив юного мага и его пушистого наставника наедине с их новыми мыслями и выводами.

Валтор едва успел шагнуть к выходу, как почувствовал, как что-то мягкое и когтистое впилось в его спину. Он резко обернулся и обнаружил, что на его рубашке болтается ярко рыжая кошка, вся распушенная и явно чем-то раздраженная. В библиотеке, где царила тишина и порядок, такое поведение было настоящим вызовом — не только для Валтора, но и для самой сути этого места.

Маг, который привык управляться с магией, а не с животными, сначала попытался аккуратно стряхнуть кошку, но её хватка оказалась сильнее, чем он ожидал. Каждая попытка освободиться приводила лишь к тому, что кошка впивала когти глубже, издавая раздраженное фырканье и при этом пуская пару злых «мяу» в сторону мага.

— Извинитесь перед ней, — раздался голос из-за стола. Валтор обернулся и увидел парня, который всё ещё возился с бумагами, рассыпавшимися после кошачьего налета.

— Извиниться? — недоверчиво переспросил маг, но в глазах парня читалась уверенность.

— Она в ярости из-за того, что вы назвали ее Морковкой, — сказал он с ухмылкой. — Она терпеть не может это обращение.

Кошка словно услышала его слова и издала утвердительное фырканье. Валтор, прищурившись, взглянул на пушистое существо, всё ещё крепко держащееся за его спину, и, махнув рукой, послал крошечный всполох магии в её сторону. Ожидал, что это, хотя бы слегка, отпугнет животное, но магия просто рассеялась, словно наткнувшись на непреодолимую преграду.

— Ладно-ладно, сдаюсь, — сказал он с притворной покорностью и, склонив голову, прошептал: — Прости меня, кошка.

На удивление, этого оказалось достаточно. Кошка тут же спрыгнула на пол и, будто ничего не произошло, горделиво зашагала в противоположную сторону от мага. Валтор, посмеявшись про себя, уже хотел было выйти из зала, но тут дверь с грохотом распахнулась, и в него буквально влетела хрупкая фигура, врезавшись прямо в него.

Едва успев среагировать, маг удержал девушку от падения. Её волосы скрывали лицо, но по дрожащим плечам и тихим всхлипам он понял, что она плачет. Луна, его спутница, всхлипывая, вцепилась в его рубашку, и, несмотря на всю свою грациозность, сейчас выглядела совершенно беспомощной.

— Луна? — осторожно позвал её Валтор, пытаясь понять, что случилось.

Но девушка только сжала кулаки, крепче ухватившись за него, и, перебивая сама себя, начала сбивчиво рассказывать о произошедшем. Между всхлипами и срывающимся голосом маг разобрал лишь часть слов, но понял главное — что-то связанное с Марион, недавняя ссора, и сильная обида.

Он понимал, что все слова будут сейчас бесполезны. Вместо того чтобы пытаться разобраться в происходящем на месте, Валтор мягко, но решительно взял Луну за плечи и слегка встряхнул её, приводя в чувство.

— Спокойно, Луна, — тихо, но твёрдо сказал он. — Дыши ровно. Ты же сильная.

Девушка посмотрела на него сквозь слёзы, её взгляд был полон упрёка. Она резко вытерла глаза и, взяв себя в руки, подняла голову:

— У тебя явно нет опыта в утешении девушек, — бросила она, выдавливая слабую улыбку. Но в её глазах уже не было прежней боли, только усталость и тень горечи. — Пойдём, Валтор, — продолжила она, беря его под локоть и поворачивая в сторону узкой аллеи, где тени деревьев скрывали их от посторонних глаз.

Они шагали по аллее в тишине, вдоль ряда старых дубов. Луна, замедлив шаг, наконец заговорила:

— Я не понимаю, что с ней произошло. Марион никогда бы так не поступила… — голос девушки дрожал от сдерживаемой обиды. — Как она могла так жестоко говорить обо мне, будто мы никогда не были подругами?

Валтор молчал, зная, что нет ответа, который мог бы сразу исправить ситуацию. В его мыслях крутились возможные причины — интриги, зависть, или, возможно, чары, но он знал, что сейчас Луна нуждается не в анализе, а в понимании.

— Люди меняются, Луна, — наконец произнёс он, осторожно выбирая слова. — Иногда под давлением обстоятельств, иногда по собственной воле. Но важно понять одно — ты не виновата в её изменениях. Если кто-то решил стать другим, ты не должна мучить себя вопросами «почему».

Луна кивнула, но в её взгляде читалось замешательство. Она остановилась, всматриваясь в пустоту аллеи, где лёгкий ветерок шевелил листья.

— А если я потеряла её навсегда? — спросила она тихо, словно боясь услышать ответ.

Валтор положил руку ей на плечо, давая понять, что он рядом.

— Мы не можем контролировать всё в жизни. Но что бы ни случилось, я помогу тебе, Луна, — ответил он уверенно. — Давай для начала разберёмся, что именно произошло, а уже потом будем решать, что делать дальше.

Луна обернулась к нему, её лицо смягчилось, и на губах появилась благодарная улыбка.

— Спасибо, Валтор, — сказала она, и её голос стал чуточку крепче. — Ты прав, нужно разобраться. Мы же не можем всё время бежать от проблем, верно?

— Верно, — кивнул маг, улыбнувшись в ответ.

Они пошли дальше по аллее, постепенно ускоряя шаг. Тени деревьев сменялись солнечными пятнами, а впереди уже виднелись очертания замка, который скрывал в своих стенах ещё множество нераскрытых тайн и загадок.

1) Даукус с латинского морковь.

Вернуться к тексту

Бродить по замку во время сумерек было любимым занятием Марион. Блуждать в потёмках коридоров, освещённых только немногочисленными факелами, прикреплёнными к стенам и парой свечей в канделябре, который отдаёт приятной тяжестью когда несёшь его, изучая все потаённые уголочки, припрятанные в этих каменных стенах.

Этот вечер не отличался чем-то особенным, и Марион, поужинав, отправилась на поиски неизведанного в таких знакомых закоулках. Вот только девушка решила не менять вечернего платья и шла в длинном зелёном шёлковом платье, которое то и дело цеплялось за выпирающие выступы неровного пола.

Подол платья волочился и старался угодить под ноги девушке, уронив её при этом. В один из моментов наряду почти удалось совершить это, но королева успела зацепиться за крепление для факела для того, чтобы не упасть, но оно с легкостью поддалось, и на том месте появился небольшой потайной ход, из которого заманчиво сиял свет. Сильная магия была вложена в то место, куда попала Марион, древняя и мощная, она наполняла душу силой, окрыляя её.

На постаменте, стоящем в центре небольшой комнаты, лежала книга внушительных размеров, раскрытая почти посередине, и излучала свет от своих страниц.

Как оказалось, это было семейное древо их семьи, артефакт, заполняющийся сам и фиксирующий важные моменты каждого члена. Марион с лёгким любопытством разыскала там свою страницу, и по мере прочтения её лицо менялось от счастья за детские победы до непонятной грусти, а позже, и отчаяния.

Витиеватыми буквами было написано одно неутешительное предложение: у неё есть брат.

Человек, которого она никогда не видела живёт где-то там, в волшебном измерении, и не подозревает о своей принадлежности к роду правителей королевства Домино. Единственный родственник, не знающий своих настоящих родителей, он казался Марион одиноким и неприкаянным. Девушка вспомнила, как ощущала себя после смерти родителей, и боялась представить, каково это, жить, не зная родителей, чувствуя себя ненужным.

Книга не отвечала на вопросы, где живёт принц или где учится, не показывала портретов, делясь только общими фразами и особенно сильными переживаниями на ярких страницах, украшенных орнаментом с использованием огня и, что необычно, силуэтами животных. На его страницах не было ни драконов, как у Адалинды, ни оружия, как у Леонарда, бывшего короля, там были силуэты кошки, выпустившей когти. На рисунках отчётливо выделялись зелёные глаза животного, что немного пугало.

Единственная пометка, указывающая хотя бы примерное направление для поиска, гласила о посещении «Музея Дракона» в Солярии относительно недавно, а значит, у королевы есть шанс найти родственника там.

Ещё раз осмотрев комнату и не придав особенного значения искусно вырезанному ключу, прикреплённому под потолком, Марион вышла из тайника, запомнив при этом, что тайный ход открывался седьмым факелом.

Марион, не откладывая в долгий ящик, решила действовать сразу же поутру и, поспешив в свои покои, упала на постель и уснула почти сразу: за этот вечер она устала от пережитых эмоций.

Утро молодой королевы начиналось рано, и в этот раз, не изменив своим привычкам, Марион проснулась на рассвете. Орител, уже одевшийся, стоял у окна и, смотря в чуть приоткрытое окно, думал. Его взгляд был полон противоречий, он смотрел на то, что случилось с Домино, и его сердце обливалось кровью. Король чувствовал, что виноват во всём именно он, он не разбирался в правлении: как от третьего и самого младшего сына короля от него не требовали знаний правителя, считая, что Орител станет военным, несмотря на типичный быт планеты счастья. Парень не был против, следя за тем, как старшие братья истязают себя уроками и дополнительными занятиями, приемами и балами, он лишь посмеивался и радовался, что его не постигнет такая участь. Он дорожил своей свободой и не был готов терять её ради власти.

Но встреча с принцессой Домино изменила его жизнь. Эта любовь была для него всем, увидев её впервые, он уже не мог забыть её огненные волосы и задорный смех. В его жизни больше не существовало других девушек, он полностью отдал своё сердце Марион и больше не нуждался ни в ком. Так поразила стрела Купидона младшего принца планеты Эсперо, * и впервые он поверил в любовь.

Завоевать сердце юной принцессы было тяжело, она не обращала внимание на его внешность, ей была нужна душа. И принц уже отчаялся, ведь любить безответно было тяжело для юного воина, но Марион нашла его милым, увидев в библиотеке читающим военные хроники, а после доказывающим старшему брату — Калебу, его неправоту.

Их отношения развивались стремительно, и уже через полгода они заключили помолвку. Леонард был счастлив за дочь, чувствуя, что теперь может оставить её в этом мире и отбыть следом за женой. Короля не стало спустя несколько месяцев после помолвки, и Орител, стал полноправным правителем, несмотря на то, что оставался лишь женихом новой королевы.

И вот мужчина попал впросак. Как управлять королевством и приумножить его благосостояние, воин не знал, на Эсперо не было финансовых проблем из-за обилия туристов, лишь иногда были мелкие происшествия, связанные с отсутствием туч, а здесь, в уютном драконьем королевстве, были другие проблемы, такие как: обилие дождей, неплодородность почвы в некоторых регионах и надвигающаяся война.

Как справиться со всем этим, Орител не знал, в его мыслях были только забота о невесте и будущих детях, а управление королевством было далеко не на первом месте.

— Давно не спишь? — раздался тонкий голос слева от воина, и его со спины обвили тонкие ручки, обнимая.

— Нет, — беззастенчиво солгал парень, не желая тревожить королеву своего сердца пустяками.

Девушка лишь кивнула и, предупредив, что уезжает на несколько дней, открыла портал на другую планету, исчезнув из зала для телепортаций.

Мужчине оставалось лишь покачать головой вслед неугомонный девице и отправиться туда, где он пропадал уже долгое время, в оружейную.

Марион появилась в центре площади, люди вокруг бродили туда-сюда и не обращали внимания на королеву, одетую в простые невычурные вещи. Девушка, определившись со своим положением, быстрым шагом отправилась на восток, туда, где, как она помнила, находился музей.

Вот только удача не улыбнулась девушке, и в здание музея не пускали всех желающих. Воины, стоящие у дверей, выпроводили рыжую, сообщив лишь то, что всю информацию об артефактах она может найти в библиотеке.

Выбора у девушки не было, и, немного, побурчав себе под нос проклятия в сторону ночного воришки, о котором случайно обмолвился один из стражей, Марион отправилась здание библиотеки, надеясь найти в древних книгах артефакты, которые могут помочь ей с поиском родственника.

Направляясь к зданию, королева всматривалась в лица прохожих. Ей казалось, что каждый из встречных мог быть её братом. Проклятая книга не говорила, каким он был или как выглядел, не указывала рост и возраст, поэтому искать парня приходилось вслепую.

Вот мимо идет статный брюнет под руку с миниатюрной шатенкой и вежливо улыбается прохожим. Он ненамного старше самой Марион, и это заставляет задуматься, может ли мужчина быть её потеряным родственником. Но девушка отметает его кандидатуру, сравнивая гордый разворот плеч и высоко поднятую голову с потерянным сиротой.

Не так далеко бежит мальчишка лет шестнадцати. Спотыкаясь и натыкаясь на прохожих, блондин пробегая мимо, толкнул Марион, и поспешно извинившись, побежал дальше, врезаясь по пути в кого-то другого. Девушка сфокусировалась на мальчишке, ища знакомые черты и подмечая схожесть русых волос с локонами Адалинды, но и его пришлось отмести: магической силы в парне не было.

Помещение главного зала библиотеки было уставлено стеллажами, уходящими высоко под потолок, в которых теснились книги. Оглядев зал и не приметив мужчин подходящего возраста, королева двинулась к сотруднице библиотеки, рядом с которой сидела подозрительная кошка, от которой веяло величественностью.

— Где я могу найти книгу с полным описанием артефактов, созданных Драконом?

— Пятый стеллаж, полка двадцать четыре книга, номер двести тринадцать, — осмотрев посетительницу, проговорила смотрительница, возвращаясь к прерванным делам и продолжая сортировать карточки с наименованиями книг по стопкам. Марион заметила, как, повинуясь действиям волшебницы, рукописи, сворачивающиеся в симпатичные трубочки, и тяжёлые фолианты отправляются по своим полкам.

Больше никаких инструкций не последовало, и рыжая, развернувшись на каблуках, с растерянным видом замерла перед бесчисленным количеством полок, не зная, в какую сторону податься. За спиной отчетливо фыркнули, и рядом с королевой на пол приземлилась рыжая кошка, двинувшись в сторону книжного лабиринта и мяуканьем призывая следовать за ней.

Пожав плечами и подобрав подол платья, рыжая двинулась следом, стараясь не упускать кошачий хвост из поля зрения и не отставать. Зверушка бежала вперёд и, спустя пару поворотов и небольших книжных коридоров, девушка оказалась возле огромного шкафа, заполненного книгами до потолка. Рядом стояла лестница, на которую королева и залезла.

Ряды книг были подписаны, и найти нужный было не так сложно, но вот с поиском самой книги возникли некоторые затруднения, особенно после появления снизу мужчины с длинными русыми волосами, заплетёнными в косу. От длинноволосого так и фонило магией, причём совсем знакомой и родной, от которой что-то в груди замирало. Маг быстро перебрал книги на одной из книжных полок и, найдя нужную, углубился в чтение, сверяя данные между фолиантами и о чём-то думая. С трудом оторвавшись от созерцания такого близкого незнакомца, королева вновь вернулась к книгам и, с трудом найдя нужную чуть дальше, встала на носочки, вот только это было не лучше идеей.

Мир замер, опора на которую опиралась нога, исчезла, и Марион начала падать, размахивая при этом руками. К собственной чести, девушка успела лишь вскрикнуть, не успев полноценно испугаться и начать кричать.

Неожиданно её талии коснулась волна жара, окутывающего мягким коконом всё тело и мягко придерживающим в воздухе. Дикая магия в изолированном от неё помещении удивляла, но не больше: сильные магически одарённые могли колдовать и в условиях отсутствия магии, как, например, в Диких Землях. Чёрные щупальца не доставляли неудобства, а, казалось, лишь ласково защищали, не смея причинить боль, вот только ощущения достаточно большой температуры не проходили. Девушка не успела понять, кто именно спас её от королевского лазарета, как магия прекратила опутывать своим коконом, и она вновь полетела вниз. В этот раз полёт вышел достаточно коротким, и спустя пару мгновений Марион приземлилась в объятия того самого мужчины, до этого перебирающего потрёпанные книги.

Их взгляды пересеклись, и девушка сорвалась с места, буквально минуту спустя люди, стоящие кругом, расступились, и королева без помех выбежала из здания библиотеки. Вот только привести мысли и чувства в относительный порядок не вышло. Следом за ней прибежала Луна — будущая королева Солярии и просто достаточно хорошо знакомая Марион девушка. Сколько труда королеве стоило сдерживать себя в присутствии блондинки! Но выдержка лопнула, и Марион выкрикнула одно единственное слово, которое могло положить конец их знакомству, ведь, как рыжая помнила, графиня была излишне обидчива.

Вот только ничего поделать с тобой она не могла, мысли не могли уложиться в ту ситуацию, в которую она попала. Казалось, что страшного в том, что её влечет к мужчине? Ну, помимо скорого брака, разумеется. В памяти Марион воскрес образ её матери Адалинды, и королева не могла не сравнить спасителя с ней, ведь их сходство было так очевидно. В тот момент девушка не думала о возможных совпадениях и о том, что еще куча людей в Волшебном Измерении да и за его пределами подходили под описание: русые волосы, голубые глаза и выдающиеся острые скулы. Казалось, что поиски родственника увенчались успехом, внешность напоминала Марион внешность её собственной матери, а сила ощущалась в груди чем-то родным и забытым. Вот только и тут были свои «но». Девушку манило к этому мужчине, все естество трепетало от предвкушения и билось в агонии, вспоминая его сильные руки, крепкий торс, к которому иррационально хотелось прижаться поближе, и манящие голубые глаза с залёгшей глубоко внутри искрой ехидства. Но это было неправильно, а если он действительно является её братом, то неправильно вдвойне.

Поэтому, собравшись немного с мыслями и решив обдумать всё ещё раз позже, Марион, остановив такси, отправилась на центральную площадь. Там располагалось наибольшее количество гостиниц и пабов, в которых можно было снять комнату. Вывод о том, что придется оставаться здесь на несколько дней, посетил девушку ещё в Домино, как оказалось, не зря. Королеве требовалось свыкнуться с некоторыми мыслями и убедиться в своих догадках.

Войдя в первую же попавшуюся приличную гостиницу и сняв полноценную квартиру, девушка улеглась лицом в подушку, размышляя о случившемся и выстраивая теории относительно поиска артефакта с подходящими силами. Закрывая глаза и придумывая план в деталях, она то и дело одёргивала себя. Перед глазами представал образ спасителя, не желая уходить на задние роли и всё время возвращаясь в голову девушки.

Уже вечером она осознала, как много времени потеряла и так и не придумала ничего. Заказывать ужин Марион не стала и забылась беспокойным сном.

Утро пришло неожиданно, вырывая королеву из лап мятежного сна и побуждая к действиям.

Примечания:

Эсперо — планета курорт,( подробнее тут : http://qoo.by/3Pwz) то что Орител принц этой планеты полностью авторский произвол :)

Проводив графиню к её поместью, Валтор поспешно откланялся, словно что-то гнало его прочь от этого места. Придворные праздники и игры давно стали ему ненавистны, и он чувствовал себя не на месте среди роскоши и золотых ковров, словно чужак в собственном мире. Когда он, наконец, вышел из мраморных ворот и очутился на тихой, залитой лунным светом улице, чувство свободы и одиночества окатило его холодной волной.

Сев на одну из скамеек аллеи Звёзд, маг погрузился в мысли. В голове крутилось многое, но основной мыслью было осознание собственной ошибки. Сколько лет он стремился к независимости, к общению и новым знакомствам, и вот теперь, когда он получил желаемое, в душе поселился неприятный осадок. Порой Валтор ловил себя на мысли, что ему хочется оставить Солярий и сбежать обратно на Луна Гамму, в тень и холод тех далёких, но таких знакомых земель. Там, среди безмолвных скал и ночного неба, его будущее было предопределено: быть злодеем, как и ведьмы Прародительницы, жаждать власти и подавления всего Волшебного Измерения, не ведая привязанностей и слабостей.

Он вспомнил своё детство, как его лишали чувств. Помнил день, когда ему дали щенка — маленькое, тёплое существо, которое доверчиво терлось о его ноги. Ему велели заботиться о нём, кормить, ухаживать, играть. Щенок рос, а вместе с ним крепла и привязанность мальчика. Но потом пришёл приказ — убить. Для будущего правителя, для носителя великой силы, нельзя было допускать таких слабостей. Он помнил, как сердце его сжалось от боли, когда он вонзил клинок в грудь собаки, видя в её глазах невинность и безграничное доверие. Это воспоминание долго не отпускало его, преследовало ночами, являясь в виде кошмаров, где собачьи глаза светились не гневом, а надеждой на другой исход.

Но сейчас, сидя на скамье, Валтор чувствовал нечто иное. Прошлые чувства, те, от которых его избавили, вновь всплывали на поверхность. За эти дни он обрёл то, чего давно был лишён — друга. Луна, пусть и болтушка, оказалась дорогой ему, словно этот щенок когда-то. Она дарила ему уют и тепло, пусть и неосознанно. Её навязчивое, но искреннее дружелюбие, вызвало в нём смешанные чувства — страха и привязанности.

Он боялся одного: что будет, когда Беладонна, Лилис и Тхарма найдут его? Маг разрывался между долгом и вновь обретёнными чувствами. Верность Матерям, которые воспитали его, не могла быть поставлена под сомнение. Но и Луну, которой он пообещал помочь, он не мог оставить на произвол судьбы.

Эти мысли переполняли его, сменяясь одна за другой, приводя к новым и новым вопросам. Теории рушились, не успев даже укрепиться в сознании. В голове Валтора мелькнуло странное видение: Диадема Гармонии на его голове. Он представил себя в новом образе — стоящим на обрыве, где внизу его подданные восхваляют силу тёмного мага. Но на голове его женская корона, переливающаяся синими камнями. Эта картинка настолько поразила его, что он начал смеяться. В воображении маг дополнил сцену, нарядив себя в аристократический костюм с бала, который посетил ранее, заменив плащ на полушубок с мехом и распустив длинные волосы. Перед его глазами возникли подданные в розовых нарядах, славящие «великий гламур» вместо тьмы.

Спустя несколько минут, успокоившись, маг развеял эти странные образы и вернулся к более важным мыслям — необходимости сменить внешний вид артефакта. Вспоминая все заклинания из своего резерва, он не нашёл ни одного подходящего, что немного разочаровало его.

Ночь давно окутала город, и Валтор, решив отложить размышления до завтра, направился к гостинице, надеясь найти свободный номер. Когда он проходил мимо знакомой библиотеки, из её дверей стремительно выскочила рыжая кошка, свернувшись в тугую пружину. Даукус — так, кажется, её звали. Она принюхивалась и шипела, словно что-то искала.

Увидев Валтора, кошка бросилась к нему и, замяукав, словно пыталась что-то объяснить. Маг остановился, приподнял бровь и с лёгким недоверием произнёс:

— И чего тебе, кошка?

Он знал, что разговаривать с животными — дело бессмысленное, но что-то в её поведении заставило его присесть. Подхватив её на руки, Валтор начал её гладить, надеясь, что она как-то покажет, что случилось.

Кошка, казалось, успокоилась, и теперь внимательно смотрела в его глаза, как будто хотела сказать что-то важное.

— Ну, давай, показывай, что случилось, — пробормотал он, чувствуя, как странное волнение охватывает его.

Даукус пофыркала, но не вырывалась, вместо этого тихо замурлыкала, словно пытаясь успокоиться. Она упёрлась своим лбом в лицо Валтора, передавая ему поток воспоминаний. Эти образы были необработанными и разрозненными, как если бы кусочки прошлого валялись без дела, пока они не нахлынули на мага, затопив его сознание.

…Перед глазами Валтора всплыло изображение. В лучах тёплого солнца огромная кошка вылизывала своего маленького рыжего котёнка, который беспокойно дёргался в её объятиях. Он был таким крохотным и беспомощным, его детская неуклюжесть придавала этому моменту особую нежность. Рядом с ними резвились ещё трое маленьких котят, их шерсть переливалась различными оттенками — от дымчатого до тёмно-полосатого. Однако они то и дело бросали грустные взгляды в сторону рыжего котёнка, словно предчувствовали грядущую разлуку…

Валтор ощутил лёгкий укол в сердце — это воспоминание напомнило ему о собственной утрате и о том, как когда-то ему пришлось отпустить кого-то близкого.

…В следующем образе перед ним предстала та же группа кошек, но теперь они уже были взрослыми. Они, всем скопом, набросились на взрослую рыжую кошку, дружно вылизывая её. Её глаза светились нежностью, она вырывалась из их хватки, словно играла с ними. Отбежав на несколько шагов, она остановилась, озираясь на своих детёнышей. Они, как в прежние дни, мчались за ней сквозь зелёные заросли, их мяв оказался грозным и игривым одновременно. Кусты вздрагивали от их шума, а Валтор вдыхал запах свежей листвы, напоминая себе, что такие моменты больше не вернутся.

…Серое, тёмное небо и мрачные берега серой реки. Одинокий рыжий котёнок сидит, прячась в густой траве. Его глаза внимательно следят за происходящим. Водная гладь вздымается, и из глубин появляется огромный шар яркой расцветки, бьющийся в агонии. Охотники на берегу с азартом орудуют копьями, стараясь удержать монстра. Сети сковывают его движения, а странные приспособления, надетые на руки, мерцают магией. Однако каждая вспышка магии, пытающаяся схватить зверя, исчезает, поглощённая плотью существа, придавая ему только больше сил. Сердце Валтора забилось чаще, ощущая опасность, исходящую от этого зверя и тех, кто его ловит.

…Затем образы резко сменились. Теперь Валтор видит древний алтарь, освещённый языками пламени. В центре алтаря — рыжая кошка, величественная и спокойная. Она принимает почести от магов, окружающих её. Слова клятвы, обещание хранить ключ от сердца планеты, звучат торжественно и величественно. Её зелёные глаза излучают решимость и непоколебимость, когда она клянётся отдать ключ только достойному претенденту, тому, кто сможет восстановить гармонию на планете. Валтор ощущает, как что-то откликается в его душе — обещание, данное во имя высшей цели, несмотря на личные жертвы.

…Вновь тьма. Ледяной страх сковывает грудь мага. Вокруг раздаются жалобные крики пойманных животных, заключённых в клетки. Среди них слышен тихий, но пронзительный писк — это рыжая кошка зовёт своего чёрного котёнка. Он бьётся о стенки решётки, пытаясь попасть к матери, но безуспешно. Двери на другом конце тёмной комнаты открываются, впуская яркий свет, и в дверях застывает огромная тень мужчины. Его глаза сверкают холодом, когда он указывает пальцем на одного из зверей:

— Этого давай, — его голос звучит как приговор, жестом указывая на пса с костяными шипами на спине. Собака отчаянно рычит, пытаясь защитить себя, но силы покидают её.

…Резкий переход. Котёнок, всё ещё испуганный, пропадает из поля зрения вместе с костяной гончей, уносимой охотниками. Рыжая кошка не находит себе места. Она мечется по клетке, бьёт хвостом, её сердце разрывается от отчаяния. Её протяжный мяуканье словно проникает в саму душу, заставляя Валтора сжать кулаки от беспомощности.

— Эту следующей, больно шебутная, не может смириться с тем, что у неё котенка забрали, — голос второго охотника звучит грубо и холодно, как удар ножа.

— Это того, что продать всё не могут? Чёрного? — отвечает ему первый, наклоняясь ближе к клетке.

— Его самого. Если и мамашу продать не получится, придётся пустить на корм, — его слова звучат цинично и беспощадно.

Валтор ощутил ярость, вспыхнувшую в груди. Он знал, что дальше. Воспоминания наполнились ещё большей скорбью и отчаянием.

Дверца клетки открывается, и огромная рука охотника тянется к рыжей кошке, пытаясь схватить её. Но кошка, словно огненный шар, вырывается из его хватки. Она мчится вперёд, сквозь ноги браконьеров, её тело наполнено не только страхом, но и неукротимым желанием выжить и отомстить. Валтор чувствует её ярость, её отчаяние, её пульсирующее желание найти тех, кто причинил ей боль, и наказать их.

— Интересно, — протягивает маг, слегка поглаживая Даукус по голове и внимательно вглядываясь в её глаза. В его голосе звучит неподдельный интерес, смешанный с сочувствием. — И чего ты от меня хочешь? — Его пальцы чуть дрожат, а в груди остаётся гулкое ощущение после увиденного, словно всё это было не просто воспоминанием, а чем-то, что затронуло его самого.

Кошка замерла, и её янтарные глаза встретились с его, в них читалась смесь просьбы и мольбы. Она тихо мяукнула, и Валтор понял, что эта встреча не случайна. Даукус нуждалась в нём, в его помощи. Снова накатила волна эмоций — уже его собственных. Он знал, что должен сделать, знал, что перед ним стоит не просто животное, а существо, которое готово сражаться за своё прошлое и будущее.

Животное, едва успев фыркнуть в ответ на непонятные человеку мотивы, спрыгнуло с его рук. Даукус, казалось, была охвачена тревогой, которая гнала её по всей площади. Каждый шаг был наполнен какой-то непонятной целью, которая оставалась тайной даже для неё самой. Рыжий хвост мелькал то в одном углу площади, то в другом, изредка исчезая за уголками домов, покрытых серым налётом времени. Она то и дело принюхивалась, напряжённо обводя взглядом каждый уголок, словно что-то искала. Но всякий раз её короткие и раздражённые мяуканья, обращённые в сторону Валтора, звучали как нота протеста — словно она пыталась сказать, что мужчина должен был понять её суть, но не понимал.

Наконец, ветер, внезапно налетевший с гор, сорвал последние надежды. Он принёс с собой новые запахи, смешав их с уже знакомыми, словно намеренно сбивая с толку. Следы, которые ещё секунду назад могли привести к разгадке, стали неразличимыми, будто бы их и не было. Даукус остановилась на мгновение, её хвост медленно опустился, а затем и вся она устало осела на каменные плиты площади. Ветер трепал её шерсть, принося с собой холодные отголоски далёких мест, и кошка, потерявшая всякую надежду, повернула свою мордочку к небу, в котором ярко светила Луна.

Её взгляд был полон тоски, и она, громко и протяжно мяукнув, словно выпрашивала у ночного светила ответа, которого не могла найти сама. Долгие минуты её мольба наполняла воздух грустью и отчаянием, казалось, даже Луна склонилась над землёй, чтобы услышать её скорбь. Но ответ так и не пришёл.

Наконец, собрав остатки своих сил, Даукус медленно поднялась на лапы. Её движения были медленными и изнемождёнными, будто каждый шаг давался ей с трудом. Хвост тянулся по земле, словно лишённый былой гордости, а глаза смотрели только вниз, избегая небес. С каждым шагом она всё больше напоминала тень самой себя, потерявшую цель и направление. Медленно и устало, кошка побрела обратно, к библиотеке, где её ждало неутешительное одиночество.

Валтор, видя, как её фигура растворяется в ночи, наконец оторвал взгляд от места, где Даукус исчезла. Он был озадачен и обеспокоен её состоянием, но в то же время чувствовал усталость, накатывающую волнами. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сбежать от всех этих сложностей и просто отдохнуть. Решив на время забыть о странностях дня, он медленно направился в сторону ближайшей гостиницы.

Пройдя по улице, залитой лунным светом, Валтор добрался до маленькой, обветшалой гостиницы, которую приметил ещё при первом обходе города. Внутри пахло старым деревом и сыростью, но сейчас его это не волновало. Взяв самый дешёвый номер, он с трудом поднялся по скрипучей лестнице, где каждый шаг отзывался гулким эхом в пустынных коридорах. Наконец, он добрался до своей комнаты, где его ждал невыразимо простой, но такой манящий кроватью покой.

Едва закрыв за собой дверь, маг рухнул на постель. Матрас был жёстким, и пружины давили на спину, но он уже ничего не чувствовал. Прошлая ночь, проведённая без сна, смешалась с насыщенным событиями днём, заставляя его разум медленно погружаться в мир грёз. Он закрыл глаза, и сразу же провалился в сон, ожидая долгожданного отдыха. Но спокойствия не пришло.

Валтор оказался в странном, искажённом мире. Всё вокруг было странно знакомо, но одновременно с этим абсолютно неузнаваемо. Мир пестрел яркими красками, как будто кто-то прибавил контрастность до предела. Все звуки вокруг казались слишком громкими, каждый шорох бил по ушам, а запахи ударяли в нос с невыносимой силой. Его собственное тело ощущалось неправильно, словно он смотрел на всё снизу вверх, с непривычного ракурса. Его взгляд устремился вперёд, и он понял, что находится в знакомом помещении — библиотеке, где они с Даукус провели часть дня.

Он сидел на столе, но странным образом понимал, что находится всего в двадцати сантиметрах над поверхностью. Это вызывало у него дискомфорт и ощущение нереальности происходящего. Перед ним сидела Урсула, та самая низенькая девушка с неуклюжими движениями и огромным багажом знаний, которых хватило бы на целую библиотеку. Он вспомнил её имя, хотя и не понимал, откуда оно у него в голове. Её светлые волосы были немного растрёпаны, когда она сосредоточенно изучала какие-то бумаги перед собой.

В комнату вошла другая фигура, и Валтор сразу узнал её — это была девушка, которую он встретил днём, когда она упала с лестницы. Теперь, при более близком рассмотрении, он заметил её необычные жёлтые глаза, светящиеся изнутри, и чуть вздёрнутый нос. Эти детали всплыли в его сознании с такой яркостью, будто он видел её гораздо чаще, чем это было на самом деле.

И тут его осенило. Это был не его сон. Он был погружён в чужие воспоминания, воспоминания Даукус. В этот момент всё стало на свои места: странный угол зрения, ощущения тела, которое не подчинялось ему, — всё это было чужим, не его. Он видел мир глазами Даукус, ощущал его так, как ощущала она. Это был её мир, её воспоминания.

Валтор попытался вырваться из этого сна, осознав, что его сознание начинает истощаться от перенасыщенности чужих переживаний. Его тело в реальном мире требовало отдыха, но разум был вовлечён в бесконечную борьбу за контроль. Наконец, с огромным усилием воли он смог разорвать эту связь, и тьма окутала его сознание.

Он вернулся в мир глубокого сна, где не было ярких красок и громких звуков, где его тело могло наконец расслабиться. Маг знал, что ему нужен отдых, и что слишком глубокое погружение в чужие воспоминания может истощить его резервы до предела. Тьма окутала его, принося долгожданный покой, и Валтор погрузился в объятия сладкой, восстанавливающей тьмы.

Время в тихом городке текло неспешно, но для Валтора оно стало лишь скучным, серым потоком, который незаметно погружал его всё глубже в тягостные размышления и беспокойство. Каждый день начинался и заканчивался одинаково: он проводил долгие часы в библиотеке, листая пыльные фолианты в поисках ответов, которые ускользали от него, как песок сквозь пальцы.

Знания, некогда казавшиеся неисчерпаемым источником силы, начали разочаровывать его. Книги, которые он когда-то почитал за величайшие сокровища, теперь казались бесполезными артефактами, не способными дать ему то, что он искал. Раздражение росло внутри него, каждый неудачный поиск вызывал всё большее негодование. Иногда он находил себя стоящим посреди зала, сжимающим кулаки от ярости, готовым разнести всё вокруг. Но вместо того, чтобы разрядиться, он подавлял эти чувства, что только усиливало внутренний дискомфорт.

Даукус, верная спутница, больше не пыталась направить его или помочь ему понять, чего она добивалась. Она словно смирилась с тем, что маг не мог или не хотел услышать её. Кошка часто сидела на подоконнике библиотеки, наблюдая за Валтором своими проницательными глазами, изредка издавая короткие фыркающие звуки, полные укоризны. Её рыжий хвост нервно подрагивал, выдавая беспокойство, но она не приближалась к нему. Всё реже она подходила к магу, и чаще уходила прочь, теряясь в лабиринтах улиц города.

Ночи приносили всё больше мучений. Сны становились настоящими кошмарами, вызывая у Валтора холодный пот и неконтролируемую дрожь. Когда-то безмятежные грёзы теперь оборачивались против него, словно играли с его разумом. В них он видел себя, но его отражение было искажено злобой и ненавистью. Демон, сидящий в его теле, казался его зеркальным отражением, но с каждым сном он становился всё реальнее. Огромная, уродливая тварь, закованная в цепи, с каждым разом приближалась к нему всё ближе, её безумный хохот разрывал тишину его сна. Эти сны становились настолько реальными, что Валтор просыпался, не в силах отличить их от реальности. В ушах ещё стоял тот глухой, отталкивающий смех, а в памяти крутились те же три слова: «свобода», «смерть» и «Дракон». Но их смысл ускользал, как только он пытался задуматься о них.

С каждым днём его характер становился всё более суровым. Он, когда-то сдержанный и разумный маг, начал ощущать нарастающее чувство собственной значимости. Валтор больше не видел смысла в дипломатии или понимании других — он был уверен, что его сила и знания должны управлять судьбой Волшебного Измерения. Он представлял, как изменит мир по своему образу и подобию, как он станет править, и все склонят головы перед его величием. В его сознании появлялись мысли о том, как подчинить себе всё и вся. Негативные эмоции, которые он прежде подавлял, теперь бурлили на поверхности. Они вырывались наружу в виде высокомерных речей, наполненных гордыней и презрением к тем, кто, по его мнению, не был достоин его внимания.

Луна и Кассандра, его верные союзницы, не могли не заметить этих перемен. Они видели, как Валтор с каждым днём становится всё более раздражительным и замкнутым, как его монологи, обращённые к самому себе, становились всё более зловещими. Сначала они пытались говорить с ним, осторожно намекая на то, что его поведение вызывает беспокойство. Но маг, одержимый своими мыслями о власти, либо игнорировал их, либо отвечал резко, заставляя их отступать. Девушки, беспомощные перед нарастающей тьмой в душе Валтора, всё чаще обменивались тревожными взглядами. Они не понимали, что происходит с их другом, и это неведение только усиливало их беспокойство.

Луна проводила долгие часы в библиотеке, пытаясь найти объяснение происходящему. Она просматривала древние фолианты, изучала тексты о проклятиях и магических болезнях, пытаясь найти хоть малейшую зацепку. Иногда её губы тихо шевелились, когда она читала особенно сложные заклинания или описания редких магических расстройств. Кассандра не отставала от неё, перелистывая страницы редких книг по магическим зельям и эльфийской магии. Каждая новая книга, которую они открывали, приносила всё больше вопросов и всё меньше ответов.

Тем временем Валтор всё чаще ощущал странное раздражение при виде девушек. Раньше он радовался их обществу, ценил их поддержку и дружбу. Но теперь он начал чувствовать, что они мешают ему. Эти чувства удивляли его, но он не мог их контролировать. С каждым днём он становился всё более отстранённым, пренебрежительно отвергая их помощь и советы. В глубине души он всё ещё знал, что они его друзья, но тьма, которая разрасталась в его сердце, затмевала эту истину.

Даукус, единственная, кто знал, что происходит, лишь грустно фыркала, наблюдая за магом. Она явно понимала, что Валтор находится на грани, что что-то внутри него меняется, но помочь не могла. Её взгляд становился всё более печальным, когда она видела, как он отстраняется от всех, кто пытался ему помочь. Кошка чувствовала, что время играет против него, и это тревожило её.

Пока Валтор всё больше погружался в свои мрачные мысли, Луна и Кассандра продолжали искать ответы, не подозревая, насколько мало у них времени. Каждая новая книга, которую они открывали, казалась ещё одной неудачной попыткой остановить тьму, медленно пожирающую их друга. Но, несмотря на всё своё упорство, они были всего лишь ученицами, и перед лицом древних сил, которые они не могли понять, они чувствовали себя беспомощными.

Тьма надвигалась, а время, отведённое для спасения Валтора, неумолимо истекало. Но никто из них не знал, как близка беда, и что старые книги не содержат ответов, которые могли бы их спасти. И каждый новый день приближал тот момент, когда Валтор мог окончательно потеряться во тьме.

Номер, который он снимал в гостинице, не был дорогим или вычурным, самая обычная планировка, минимум мебели. Узкое окно пропускало тусклый свет утреннего солнца, создавая мягкую игру теней на тёплых охристых стенах. Скромный стол из тёмного дерева стоял у окна, на нём были разложены свитки с записями и парочка склянок с необычными жидкостями, которые Валтор использовал для своих магических опытов. В углу комнаты стоял шкаф, куда маг аккуратно складывал свои мантии, каждая из которых имела особое значение.

Но именно этот уголок на чужой планете больше всего был похож на дом, в котором хочется жить. Вокруг много людей, но никто не беспокоит, все уважают друг друга и тишину, здесь всегда чисто и аккуратно, всё лежит по своим местам, во всём порядок. Тишина гостиницы, её спокойствие, была редкой роскошью для Валтора, чей разум почти всегда бурлил мыслями и планами.

Сегодня утром Валтор не спешил покидать номер. Ему было комфортно в этом уединении, как будто мир за пределами этих стен перестал существовать. Маг, с удовольствием растянувшись поверх вельветового покрывала на кровати, позволил себе на мгновение расслабиться. В памяти всплыли образы его прошлого. Детством назвать эту пору жизни мужчины нельзя было и с натяжкой, ведь появился на свет он уже взрослым, готовым к тому, чтобы принимать вызовы судьбы. Воспоминания накатывали волнами: первые уроки по управлению материями от Тхармы, строгие и резкие поучения Белладонны, учившие его безжалостности, и, конечно, ласковые руки Лилис. Она часто расчесывала его длинные светлые волосы, делая это с таким вниманием и заботой, будто старалась залечить все его раны. Она рассказывала ему о своей сбежавшей дочери, и Валтор видел в её глазах тоску. Лилис запрещала ему стричь волосы, будто в них хранилась какая-то особенная магия, а в её голосе звучали ностальгия и печаль, когда она вспоминала прошлое.

Внезапный стук в дверь вырвал мага из воспоминаний. Это было неожиданно и неприятно, словно кто-то вторгся в его личное пространство, где он мог чувствовать себя в безопасности. Сначала он нахмурился, недовольный тем, что кто-то осмелился нарушить его покой, но быстро взял себя в руки. Проведя рукой над собой, Валтор привёл свою одежду и волосы в порядок при помощи магии, беззвучное заклинание рассеяло лёгкую утреннюю небрежность. Встав с кровати, он медленно направился к двери, ощущая лёгкую тревогу. Кто бы это мог быть?

За дверью, к удивлению Валтора, стоял совсем молодой парень в форме стражников Солярии. Едва ли ему было больше двадцати лет, его щёки горели румянцем, а тёмные волосы, прилипшие к влажному от пота лбу, придавали ему вид ещё более юный и растерянный. Парень явно нервничал, пытаясь привести себя в относительный порядок перед встречей с таким важным лицом, как Валтор.

Приподняв одну бровь, маг принялся следить за юным стражником, который старался выглядеть серьёзнее, чем был на самом деле. Брюнет, заметив взгляд Валтора, мгновенно вытянулся по стойке смирно, пытаясь скрыть заминку. Громким, хорошо поставленным голосом, который явно контрастировал с его юношеской внешностью, он начал зачитывать свиток, находящийся в его руках:

— Его Величество Король Радиус Второй приглашает тёмного мага, специалиста по зельям и проклятиями, спасителя достопочтенного Альваро Шестого — Валтора на заседание суда, где будет решена судьба предателей: маркиза Альберта и графини Луизы.

Каждое слово юного стражника звучало чётко и размеренно, как будто он тренировался перед зеркалом, повторяя текст снова и снова, чтобы избежать ошибок. Внутри Валтора что-то дрогнуло при упоминании этих имён, но он сохранил невозмутимость. Стражник, закончив оглашение, отдал свёрток магу, слегка поклонился и, развернувшись на каблуках, поспешно отправился вниз по лестнице к выходу из гостиницы.

Валтор остался стоять на пороге, держа манускрипт в руках. Ещё секунду назад он был погружён в воспоминания о тех, кто был ему дорог, а теперь перед ним стояло новое испытание. Он чувствовал, как внутри него нарастает глухое напряжение. В свитке, который он теперь держал, были чётко оговорены дата, время и стиль одежды, в которой следовало явиться ко двору. Радиус Второй славился своей непреклонностью, и отказ был бы воспринят как серьёзное оскорбление. Отказа Радиус не терпел.

Маг сжал пальцы на свёртке чуть сильнее, чем требовалось. Он медленно вернулся в комнату, глубоко вздохнув. Воспоминания о Лилис и Белладонне ещё крутились в его голове, но теперь они уступили место более насущным мыслям. Ему предстояло сделать выбор, который мог бы изменить многое, и он понимал, что этот суд — лишь начало игры, в которой ставки будут гораздо выше, чем когда-либо прежде.

Валтор подошёл к окну и на мгновение задержал взгляд на улицах Солярии, которые плавно переходили из утреннего спокойствия в дневную суету. Всё было так привычно, но теперь, после прибытия стражника, в воздухе словно повисло ожидание чего-то большого. Энергия, которую он ощущал в этот момент, напоминала ему те времена, когда он был на пике своих сил. Но сейчас, когда мир вокруг него менялся, он понимал, что быть просто магом уже недостаточно.

Затянув пояс своего плаща и накинув капюшон, Валтор быстро покинул гостиничный номер, направляясь к дворцу. Время собираться.

Казнь. Это слово, наполненное ужасом и зловещими предчувствиями, пронизывало воздух на Солярии, вызывая у одних людей холодные мурашки, а у других — предвкушающую улыбку. Столь жутких зрелищ здесь не видели уже давно, и каждый, кто собрался на площади, ощущал тошнотворное волнение от того, что им предстоит увидеть. Зловещая тишина повисла в воздухе, лишь иногда нарушаемая нервными перешёптываниями в толпе.

Казнь через откачивание души была древней магической практикой, запрещённой во многих королевствах Магикса. На Солярии она была предана забвению, но, как оказалось, не навсегда. Последним, кто испытал её на себе, был принц Дориан с Домино, совершивший ужасное преступление — убийство своей семьи. За несколько месяцев он безжалостно убил своих младших братьев, близнецов Ричарда и Каспара, а также, по слухам, бастарда Блумора, короля Домино. Эти события оставили глубокий след в истории королевства, ведь некроманты, несмотря на все свои усилия, не смогли вернуть к жизни убитых детей. Власть в королевстве с тех пор перешла по женской линии, и больше в королевской семье не рождалось наследников мужского пола.

Валтор, слушая этот рассказ от Кассандры, мрачно хмурился. В его глазах убийство детей было низким и отвратительным поступком. Он верил, что из молодых отпрысков королевской семьи можно было бы воспитать достойных преемников, верных делу до конца своих дней. Однако судьба распорядилась иначе, и ужасные события привели к тому, что королевская семья Домино навсегда изменилась.

Толпа, собралась на площади, с нетерпением ожидала казни Луизы, женщины, чья судьба должна была сегодня решиться. Она кричала, пытаясь остановить процессию, проклинала всех вокруг, но её слова тонули в гуле и шуме собравшихся зрителей. Её глаза горели ненавистью, губы выкрикивали проклятия, направленные на стражей, но те, равнодушные к её ярости, безжалостно вели её к постаменту, на котором возвышалась ужасная махина для проведения казни.

Луиза, вся в тени воспоминаний, метнула взгляд на Валтора, стоящего среди толпы. Его холодный, расчётливый взгляд заставил её сердце ещё больше сжаться от боли и злобы. Кассандра, стоявшая рядом с магом, невольно съежилась под тяжестью взглядов, направленных на неё и её мать. Её руки дрожали, в глазах блестели слёзы, но она пыталась держаться, несмотря на то, что внутри неё всё клокотало от отчаяния.

Когда стражи, наконец, подвели Луизу к постаменту, палач, усилив свой голос магией, обратился к женщине:

— У вас есть право на последнее слово, после чего приговор будет приведён в исполнение, — торжественно объявил палач, его голос, усиленный магией, эхом разносился по площади, доходя до каждого из присутствующих.

Луиза, бывшая графиня, стояла неподвижно на постаменте, её руки были скованы, но она, казалось, не обращала на это никакого внимания. Взгляд её горящих ненавистью глаз скользнул по толпе, как если бы она искала что-то или кого-то. Её губы искривились в зловещей улыбке, а затекшие пальцы бессознательно сжались и разжались. Напряжение в воздухе было почти осязаемым, словно все замерли в ожидании. Но Луиза не торопилась говорить. Она играла с этим моментом, наслаждаясь вниманием, которое было приковано к ней.

Вдруг, словно сошла с ума, Луиза разразилась жутким хохотом. Это был не смех человека, а скорее крик души, разрывающий тишину. Кассандра, стоявшая в толпе, непроизвольно вздрогнула от этого звука. Она уже видела, как мать переживает падение и утрату, но этот смех был иной — полон злобы, разочарования и безумия.

— Ты разочаровала меня, дочь, — внезапно выкрикнула Луиза, её голос был резок, словно кинжал. Она повернулась и посмотрела прямо на Кассандру, словно её взгляд мог пронзить её насквозь. — Теперь ты никогда не найдёшь своей любви в этом мире, это будет тебе мой последний подарок.

Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, Луиза резко вскинула руки, и из её ладоней вырвался тёмный шар магической энергии, насыщенного бордового цвета. Заклинание летело с такой скоростью, что его заметил лишь Валтор, но было уже поздно. Шар с неотвратимой силой врезался в грудь Кассандры, и от удара её тело отпрянуло назад. Воздух покинул её лёгкие, и она рухнула на землю, хватая ртом воздух, но не в силах сделать вдох. Её лицо побледнело, а глаза наполнились ужасом и непониманием.

Толпа замерла, никто не успел осознать, что произошло. Все глаза были устремлены на Луизу, а она, осознавая, что успела выполнить свой план, вновь разразилась злобным смехом.

— Ты — ничто, Кассандра! — выкрикнула она, её глаза сверкали торжеством. — Даже в смерти ты не сможешь найти покой!

В следующую секунду Луиза направила свои ладони на себя. Взмахнув руками, она произнесла древние слова заклинания, и её тело внезапно охватило пламя. Жаркие языки огня взметнулись вверх, обволакивая её фигуру, но, вместо криков боли, от неё исходил лишь довольный смех. Огонь жадно лизал её кожу, пожирая одежду и волосы, но Луиза стояла, как живая статуя, с торжествующей улыбкой на губах.

Ромиро, наблюдавший за этой сценой, почувствовал волну зловещей магии. Его сердце забилось быстрее, когда он осознал, что это не просто самосожжение. Но прежде чем он успел что-либо сделать, огонь поглотил Луизу полностью, оставив после себя лишь клубы густого чёрного дыма.

Однако Валтор, который стоял рядом с безжизненно лежащей Кассандрой, почувствовал нечто странное. Ветерок, почти невидимое дуновение магии, всколыхнул его плащ. Он вскинул взгляд и увидел, как остатки огня на месте Луизы замерцали, а затем исчезли вместе с ней. Это было не что иное, как магия телепортации. Луиза, даже в момент казни, нашла способ ускользнуть.

Но сейчас не было времени размышлять над тем, куда могла скрыться бывшая графиня. Внимание Валтора сосредоточилось на Кассандре, которая слабо дёрнулась на земле, её дыхание стало редким и прерывистым. Её жизнь ускользала, и Валтор знал, что должен действовать немедленно. Но он колебался.

Воспоминания о прошлом, о времени, проведённом с Кассандрой, нахлынули на него, переворачивая его внутренний мир. Она была ему не просто знакомой, а кем-то гораздо более важным. Словно младшая сестра, за которой он чувствовал ответственность. Позволить ей умереть сейчас означало бы предать всё, что он ценил.

Откинув волосы, выбившиеся из косы, назад, Валтор с решимостью принялся за ритуал. Его движения были точными и уверенными, как у того, кто уже много раз проводил подобные обряды. Холодный блеск ножа мелькнул в воздухе, и он без колебаний сделал два глубоких разреза на своих запястьях. Кровь густыми каплями начала стекать по его рукам, капая на землю.

Кассандра смотрела на происходящее с расширенными от боли и страха глазами, её тело было ослаблено и неподвижно, но она чувствовала каждый пульсирующий удар сердца, который казался ей невыносимым. Её дыхание было прерывистым, почти хриплым, словно её легкие были окованы льдом. Когда Валтор приблизился к ней и сделал разрезы на её запястьях, она не дрогнула, хотя её глаза наполнились слезами от боли. Кровь её была ярко-красной, молодой и полной жизни, но теперь она сливалась с тёмной, густой кровью Валтора, как символ неизбежного объединения их судеб.

Но прежде чем они успели соединить свои кровавые раны, рядом появилась Луна. Она стояла неподвижно, её лицо было спокойно, но взгляд был полон решимости. Не сказав ни слова, она протянула Валтору свою руку. Он на мгновение замер, глядя на неё с удивлением, но потом увидел, что Луна настроена серьёзно. Она собиралась принять на себя часть проклятия, тем самым ослабляя его воздействие на Кассандру.

Кивнув в знак понимания, Валтор сделал те же манипуляции с правой рукой Луны. Её кровь начала струиться по пальцам, смешиваясь с кровью Валтора и Кассандры. Теперь три потока слились воедино, образуя тёмный, бурлящий водоворот в воздухе. Кровь кружилась с неестественной скоростью, словно подчиняясь собственной воле, наполняя воздух древней магией, которую можно было почти ощутить.

Валтор, несмотря на все свои силы, морщился от боли, когда начал читать древние заклинания, которые передавались в его семье из поколения в поколение. Каждое слово отзывалось эхом в глубинах его души, как если бы он открывал давно забытые двери к силам, о которых никогда не должен был знать. В какой-то момент, словно отвечая на его слова, он добавил частицу драконьей магии, которая его связывала с магическими существами. Водоворот усилился, став почти невыносимым, пока наконец не разрядился, распадаясь на миллионы мельчайших капель, которые начали возвращаться в тела троих участников ритуала.

Луна стояла, едва сдерживая дрожь, когда кровь начала возвращаться в её вены. В тот же момент Кассандра смогла наконец вдохнуть полной грудью, почувствовав, как магия покидает её тело. Её глаза медленно открылись, и она встретилась с обеспокоенным взглядом Валтора. Его лицо было бледным, но в глазах сверкала искра удовлетворения. Он знал, что они сделали невозможное — выжили.

Луна нежно поглаживала волосы Кассандры, стараясь успокоить девушку, которая всё ещё не пришла в себя после пережитого. Её голос был мягким, как шелест листьев на ветру, но в нём звучала нотка грусти.

— С этих пор мы официально можем считаться родственниками, — сказала Луна, её голос дрожал, как если бы она понимала, какую цену им пришлось заплатить за это объединение.

Кассандра, всё ещё слабая, ощущала внутренний холод, но слова Луны как будто проникали глубоко в её сердце, даря слабую надежду на будущее. Она знала, что с этого момента их судьбы переплелись навсегда.

Валтор, несмотря на шум толпы вокруг, был погружен в собственные мысли. Ритуал прошёл успешно, но это значило, что теперь он не просто одинокий странник, а человек с кровной семьей, с людьми, которых он должен защищать. На его плечи легла новая ответственность, и он знал, что проклятие чёрной ведьмы будет преследовать их до конца их дней, но он был готов бороться.

В воздухе ещё витал запах магии, когда Валтор подошёл ближе к Кассандре и Луне. Они все чувствовали, как невидимая сила теперь связывает их вместе. Каждый из них знал, что будущее будет наполнено испытаниями, но в этот момент они были едины в своей решимости встретить это будущее вместе.

Кассандра, потерявшая сознание, лежала неподвижно, как статуя, и казалось, будто сама жизнь медленно уходит из её тела. Люди вокруг неё метались в беспокойстве, стараясь сделать хоть что-то, чтобы привести её в чувство, но их усилия были тщетны. Одна женщина осторожно взяла её за руку, пытаясь нащупать пульс, но её лицо исказилось от тревоги — сердце Кассандры билось настолько слабо, что казалось, будто оно вот-вот остановится. Бледное, как мрамор, лицо девушки было покрыто каплями пота, температура её тела неумолимо росла, словно огонь пожирал её изнутри. Даже самые опытные целители, которых призвали на помощь, стояли в растерянности, беспомощно переглядываясь.

Луна, несмотря на усталость, продолжала неотрывно смотреть на свою кузину, её серые глаза потемнели от бессонницы и тревоги. Она сидела у постели Кассандры, не сводя с неё глаз, и аккуратно промакивала лицо девушки тонкой тряпочкой, смывая солёный пот, словно это могло хоть как-то облегчить её страдания. Луна не спала уже вторые сутки, её тело было на грани истощения, но она не могла позволить себе закрыть глаза, зная, что Кассандра в таком состоянии. Луна пыталась проникнуть в сознание своей кузины, стремясь найти и устранить причину её состояния, но каждый раз наталкивалась на непреодолимый барьер, преграждающий путь. Тёмные всполохи этого барьера с силой отбрасывали её назад, заставляя болезненно морщиться. Её магическая способность, которой она так гордилась, теперь казалась бесполезной — ритуал Валтора установил ментальную защиту, которая распространялась на всех троих, делая Луну бессильной.

Эти дни были для Луны настоящим испытанием. После ритуала её тело буквально излучало магию, а в голове мелькали незнакомые заклинания и формулы, которые, как ей казалось, должны были бы открыть перед ней новые горизонты. Она чувствовала, как знания переливаются внутри неё, как волны моря, но они так же быстро исчезали, как и появлялись. Луна жадно пыталась запомнить хотя бы часть из них, записывая в толстую тетрадь, которую она всегда держала под рукой. Эти новые знания волновали её, пробуждая в ней давние мечты и амбиции, которые с детства жили в её душе. Ей так хотелось бы тут же помчаться к Валтору и попросить его обучить её всему, что она теперь могла постичь, но состояние Кассандры не позволяло ей покинуть её постель ни на минуту. К тому же, сам Валтор сейчас возглавлял поиски пропавшей, и Луна знала, что он ни за что не бросит это дело, пока не отомстит за унижения своей новоявленной сестры.

Тишину лазарета нарушили лёгкие, почти неуловимые шаги. Луна вздрогнула и повернула голову — в комнату вошла миниатюрная брюнетка, её тёмные волосы мягко обрамляли лицо, а глаза были полны беспокойства. Белладонна, тихо шурша подолом длинного платья, подошла к кровати, на которой неподвижно лежала Кассандра. Она некоторое время смотрела на девушку, как будто пытаясь найти хоть какие-то признаки улучшения, но её лицо оставалось серьёзным.

— Тебе стоит поспать, — еле слышно проговорила Белладонна, её голос был мягким и успокаивающим. Она избегала смотреть Луне в глаза, зная, как тяжело будет той оставить кузину одну, но также понимая, что Луна уже на грани.

Луна взглянула на Беллу с благодарностью и усталостью. Она понимала, что Белладонна права, но всё равно чувствовала себя виноватой за то, что оставляет Кассандру даже на короткое время. Всё же она кивнула и медленно поднялась с места, её ноги дрожали от усталости. Луна ещё раз посмотрела на сестру, прежде чем покинуть лазарет, и в этот момент на её сердце легло тяжёлое, подавляющее чувство. Она шла медленно, чувствуя, как каждая клетка её тела требует отдыха, и несколько раз останавливалась, чтобы перевести дыхание. Сон одолевал её, затуманивая мысли, но она не могла позволить себе расслабиться, пока не доберётся до своей комнаты.

Когда дверь её покоев закрылась за ней, Луна, наконец, позволила себе упасть на кровать, чувствуя, как тяжёлое покрывало мгновенно стало камнем. Но даже в тишине своей комнаты, даже закрыв глаза, она продолжала видеть бледное, страдающее лицо Кассандры. Луна знала, что если бы могла, то прямо сейчас встала бы и вернулась к сестре, но её тело отказало ей в этом желании, погружая в долгожданный, но беспокойный сон.

Белладонна села в кресло у постели, её движения были мягкими, но лицо выражало глубокую тревогу. В тусклом свете магических светильников её тёмные глаза казались бесконечно глубокими, словно в них таились все её страхи и сомнения. Она с трудом подавила вздох, чувствуя, как в груди нарастает тяжесть. Пальцы дрожали, когда она осторожно взяла руку Кассандры, её кожа была ледяной, как у мертвеца. Белладонна сосредоточилась, пытаясь передать свою энергию по венам девушки, надеясь, что это пробудит её хотя бы на мгновение.

Тёплая волна силы медленно прошла по руке Кассандры, но Белладонна ощущала, как большая часть её энергии рассеивается, не достигая цели. Глубокое разочарование сжало сердце девушки, она была знакома с несовместимостью магий фей и ведьм, но никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Её силы истощались с каждым ударом сердца, и Кассандра, казалось, лишь сильнее погружалась в свою тьму. Она вздрогнула, её пальцы едва заметно дернулись, но никаких других признаков жизни не последовало. Грудь девушки едва заметно вздымалась, её дыхание было таким слабым, что казалось, будто в любой момент оно могло прекратиться.

Белладонна откинулась на спинку кресла, чувствуя, как мышцы её тела напрягаются от усталости. Её мысли были хаотичными, беспорядочными, они метались между отчаянием и надеждой. Она вспоминала, как ещё ребёнком наблюдала за своей матерью, которая была выдающимся лекарем. Каждый её жест был точен, каждый шаг — выверен. Белладонна знала, что в её крови течёт та же сила, тот же дар, но сейчас, когда это было нужно как никогда, её разум оказался пустым, словно тёмное озеро без отражений.

Её дыхание участилось, когда мысли о Валторе вторглись в сознание. Она дала ему обещание — спасти Кассандру любой ценой, и теперь это обещание грозило разбиться о камни её беспомощности. Белладонна закрыла глаза, пытаясь удержаться на грани отчаяния. Все её мечты о будущем, о ребёнке, который мог бы обрести в Кассандре сильную и магически одарённую опекуншу, рушились прямо у неё на глазах. Она чувствовала, как на неё наваливается страх, что она не справится, что подведёт всех.

Внезапно, словно вспышка света в темноте, её разум осветила мысль. Это было как внезапное озарение, решение проблемы, которое казалось таким простым, таким очевидным, что Белладонна сама не могла поверить, что раньше не догадалась. Её глаза широко распахнулись, и, не теряя ни минуты, она вскочила со своего места. Всё тело пылало адреналином, ноги несли её из комнаты, словно она летела, а не бежала.

Она мчалась по коридорам дворца, её дыхание становилось всё более сбивчивым, сердце стучало в груди, словно хотело вырваться наружу. Она знала, что времени у неё почти не осталось. Ей нужно было найти Валтора, прежде чем он уйдёт на поиски. Белладонна прибежала к казармам, её глаза лихорадочно скользили по лицам и фигурам, пока не заметили знакомую светловолосую макушку. Увидев его, она ощутила облегчение, как будто тяжёлый груз спал с её плеч.

— Мне нужна твоя помощь, — её голос был полон решимости и эмоций, когда она подошла к Валтору. — Я знаю, как вылечить Кассандру.

* * *

Кассандра очнулась в бездне чёрной мглы, её дыхание стало неровным, сердце бешено заколотилось от охватившей её паники. Она не чувствовала почвы под ногами, вокруг был только густой, давящий мрак. Руки инстинктивно начали шарить вокруг, в тщетной попытке найти хоть какую-то опору, но её окружала лишь пустота, такая же холодная и враждебная, как та, что поселилась в её душе.

«Где я?» — пронеслось в её голове. «Где же все?» Луна, отец и Валтор остались там, в реальности, оставив её одну в этом зловещем мире. Мысли о Марке причиняли боль, ведь он уже давно забыл о ней, особенно после того злополучного бала. Её тело задрожало от бессилия. Всё, что оставалось, — сдаться. Она медленно опустилась на колени, ощущая, как её силы покидают тело, как тяжёлые цепи страха и отчаяния обвивают её разум.

Вдруг окружающая темнота начала клубиться, словно живое существо, вырисовывая уродливые силуэты, которые при каждом её движении словно оживали, становясь всё более зловещими. Они вытягивались, извивались, пряча в своих недрах тени и вспышки магии. Кассандра чувствовала, как её разум на грани слома, как безумие подкрадывается всё ближе. Но в самой гуще этого ужаса что-то мерцало, что-то тёплое и знакомое.

Синие искры. Они были единственным источником света в этом тёмном мире. Каждый раз, когда они пролетали мимо, Кассандра чувствовала, как её сердце вновь наполняется слабой надеждой. Эти искры приходили оттуда, где её ждали и верили, что она сможет вернуться. С каждым всполохом её тело немного расслаблялось, позволяя ей на мгновение вдохнуть полной грудью, но тёмное колдовство вновь и вновь поглощало этот свет, оставляя её в ещё большей темноте.

И вдруг, из мрака, словно материализовавшись из самой тьмы, появился Валтор. Но это был не тот Валтор, которого она знала и любила. Этот был выше, шире в плечах, от него исходила опасная, огненная мощь, словно он был воплощением самой ярости. Его глаза горели диким огнём, а на лице играла хищная улыбка, полная злорадства. В его руке, сверкая, появился фаербол, который он с лёгкостью подбросил вверх, готовясь к атаке.

Кассандра ощутила, как её сердце замерло. Она едва успела увернуться от огненного шара, который с грохотом пролетел мимо, опалив ей кожу своим жаром. Она упала на холодный каменный пол, ударившись коленями, но, быстро поднявшись на ноги, бросила испуганный взгляд на Валтора. В его глазах промелькнула досада, но это чувство быстро сменилось ещё большей решимостью. Он приготовил новые огненные шары, медленно приближаясь к ней. Его глаза пристально следили за каждым её движением, готовясь нанести следующий удар. Она понимала, что бежать было некуда, ведь пустота вокруг не предлагала ни одного укрытия. В конце концов, его магия настигнет её, и тогда…

«Нет,» — пронеслось у неё в голове. — «Я не позволю этому случиться.» Её сердце билось в бешеном ритме, страх и решимость переполняли её. Но в этот момент тьма заговорила.

— Оставь её, эта слабачка ничего не сможет сделать, — раздался голос, спокойный и холодный, словно ледяной ветер, который пробирается до самых костей.

Звук раздавался отовсюду, эхом отскакивая от стен, если они вообще были. Из тени вышла женщина, её длинные, как ночь, волосы струились по спине, и фиолетовые глаза горели в темноте, словно два раскалённых угля. Кассандра мгновенно узнала её — это была её мать, Луиза. Но что-то в ней было не так. Она выглядела моложе, чем Кассандра её помнила. Седина исчезла, морщины разгладились, и голос стал тоньше, почти мелодичным, но при этом каким-то чужим, враждебным.

— Она не должна погибнуть, — продолжала Луиза, — ведь у твоего «братца» снесёт последние остатки мозга после гибели Кассандры, и…

— Так и скажи, что не хочешь вредить дочери, — Валтор прорычал, его голос стал грубым, низким, исполненным ярости.

Валтор вдруг сменил личину. Его человеческие черты начали искажаться, превращаясь в нечто чудовищное. Перед Кассандрой стоял огромный монстр, алого цвета, с фиолетовыми наростами, покрывавшими всё его тело. Кожаные крылья нервно трепетали за его спиной, словно готовые расправиться в любой момент. От него исходила чудовищная сила, подавляющая всё живое, заставляющая содрогаться от одного лишь его присутствия. Это был демон, древнейшее существо, жаждущее уничтожить всё живое.

Кассандра едва удерживалась на ногах под натиском его могущества. Она чувствовала, как её тело становится тяжёлым, как каждая кость наливается свинцом, грозясь сломаться под этой невыносимой тяжестью. Но хуже всего была тьма, которая вновь начала обволакивать её сознание, вытягивая последние силы.

— Она будет полезна, — произнесла Луиза, её голос звучал сдержанно, но в нём чувствовалась властность, которую Кассандра никогда раньше не замечала у своей матери. Она наклонилась к девушке и, слабо улыбнувшись, тронула её щёку. — Ты ведь поможешь маме, глупышка? — её тон был сладким, но в нём таилась угроза.

— Никогда! — крикнула Кассандра, собрав остатки своей воли. Её тело протестовало, каждое движение давалось с трудом, но она смогла оттолкнуть руку матери, отступая назад и падая на холодный каменный пол.

Демон с интересом наблюдал за сценой. Его взгляд был пронзительным, он оценивал каждое их движение, каждый их жест, готовый вмешаться в любой момент. Но что-то в его глазах выдавало уважение — он наслаждался этим конфликтом, ожидая, чем закончится семейная драма.

— Сильна, — тихо присвистнул демон, его тон был пропитан восхищением, но и скрытой угрозой.

Луиза, напротив, казалась разочарованной. Её взгляд стал ледяным, когда она отстранилась от дочери. Её губы были сжаты в тонкую линию, в глазах появилась едва заметная искра ярости.

— Какая жалость, — притворно запричитала она, покачав головой. — Бедняга Марк, как жаль, что его больше никто не увидит!

Эти слова пронзили сердце Кассандры, как нож. Её глаза наполнились слезами, в которых смешались ярость и страх. Как могла её собственная мать угрожать Марку, человеку, которого она когда-то любила?

— Чего ты хочешь? — её голос дрожал, но в нём звучала решимость. Она уже знала, что этот бой будет не только за её собственную жизнь, но и за жизнь тех, кто был ей дорог.

На губах Луизы появилась безумная, торжествующая улыбка.

— С этого и стоило начинать! — ответила она, её голос прозвучал с хищной радостью, словно она уже знала, что победа будет за ней.

* * *

— Ты уверена? Это чертовски опасно! — голос Луны звучал надрывно, тревога искрилась в её голубых глазах. Её руки слегка подрагивали, и она невольно сжала пальцы в кулаки, пытаясь справиться с охватившей её тревогой.

— У нас нет другого выбора, Луна, — ответила Белла, её голос был полон решимости, но глаза выдавали внутреннее беспокойство. — Если это не поможет, то Кассандру уже ничего не вытащит из-за грани…

Слова прозвучали как приговор, и в комнате повисла гнетущая тишина. Луна глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Она знала, что Белла права, но страх за судьбу подруги сковывал её волю.

— Ладно, я согласна, — наконец, прошептала Луна, её голос дрожал, как у человека, готового шагнуть в бездну. — Надеюсь, что всё выйдет хорошо…

Едва заметно кивнув, Белла начала превращение. В этот момент вся её уверенность превратилась в концентрированный порыв магии. Тёмный энергетический шар окутал её тело, и вокруг неё заискрили синие молнии, ослепляя всех в комнате. Магия пространства закружилась вокруг неё, словно вихрь, затягивая её в свой водоворот. Её фигура изменилась, платье, некогда подходящее для дворца, исчезло, уступив место тонкому, шелковому наряду. Этот новый наряд едва прикрывал её бедра, а глубокий вырез на груди добавлял ещё больше драматичности её образу. Тонкая ткань струилась вниз, создавая впечатление, что её наряд был соткан из самого ветра. Любой магический всплеск заставлял ткань развеваться, обнажая ещё больше её тела.

Туфли на высоком каблуке испарились, и на их месте появились замысловатые украшения с огромным сапфиром между пальцев. Камень, искрясь магическими молниями, будто жил своей собственной жизнью. Её руки укрылись тончайшими, словно паутина, перчатками, а за спиной выросли огромные крылья, которые поблёскивали на свету, словно сотканные из чистого света. Превращение энчантикс всегда было зрелищем завораживающим, вызывающим невольное восхищение у всех свидетелей. Это была кульминация магической силы, и каждая фея-хранительница имела своё уникальное превращение.

Маг, стоявший рядом, наблюдал за этим зрелищем с лёгкой усмешкой на губах, но в его взгляде читалась неуверенность. Он поджал губы, снял свой тяжёлый плащ и лёгким движением руки, как если бы это было привычным ритуалом, вызвал магический порошок ворона. Этот порошок был опасным концентратом магии, способным разрушать светлые заклятия и вызывающим усталость и апатию у всех светломагических существ.

Задумка Беллы была одновременно проста и сложна. Смешивание пыльцы фей и порошка ворона всегда давало неожиданный результат. Это могло быть как мощнейшее лекарство, так и опасный яд, способный уничтожить даже самых стойких существ, невосприимчивых к магии. Но у них не было выбора, кроме как ждать чуда и надеяться на лучшее. Ведь иначе Кассандра, лежащая на постели в бессознательном состоянии, больше никогда не вернётся к жизни. Смесь этих волшебных ингредиентов была их последней надеждой.

Белла призвала из воздуха флакон, источавший нежный аромат, наполняющий комнату сладостью амброзии. Аромат был настолько чарующим, что казалось, он мог заставить забыть все тревоги. Луна, нервно сглотнув, посмотрела на лежащую безжизненно Кассандру, её сердце сжалось от боли, и она тихо вздохнула, протягивая руку к магу. Маг передал ей свой флакон, наполненный тёмной магией. Прах ворона, казалось, струился из флакона как тёмный шлейф, угрожающе извиваясь в воздухе, но в нём не было ничего отталкивающего — скорее, он напоминал нечто невыразимо древнее и могущественное.

Луна крепче сжала флакон в руках, ощущая его прохладу, и закрыла глаза, сосредотачиваясь на своём заклинании. Она знала, что в этом ритуале ей отводилась ключевая роль, она должна была стать связующим звеном между светлой и тёмной магией. Это было невероятно опасно, ведь её магия ещё не достигла своего полного потенциала. Добровольно отданная крупица её силы сопротивлялась, стараясь отдалить соприкосновение частиц как можно дольше, но Луна, собрав всю свою волю в кулак, смогла совладать с этими силами.

Подняв фиалы над головой своей подруги, Луна начала читать замысловатое, певучее заклинание. Магические слова текли, как река, переплетающая свет и тьму в единое целое. Пыль и порошок смешивались в её руках, образуя нечто новое, таинственное и пугающее. Медленно, словно по спирали, они осыпались на лицо Кассандры, которая всё ещё была во власти своего мрачного кошмара.

В этот момент стены мрака, окутывавшие сознание Кассандры, начали рушиться. Огромные куски тьмы осыпались, и алые с синими искрами свет стали проникать в её сознание. Демон и ведьма, что преследовали её в этом мире, исчезли, оставив за собой только ухмылки на своих лицах. Но, когда свет пронзил её душу, перед ней остался выбор, терзавший её сердце: жизнь любимого или предательство новой семьи.

Прошло несколько минут, но ничего не происходило. Маги начали переглядываться с растущим чувством отчаяния. Всё выглядело так, будто их последняя надежда провалилась, и Белла, ощутив горечь поражения, медленно отвернулась. Луна, опустив плечи, пошла вслед за ней к выходу из комнаты. Шаги эхом отдавались в тишине, когда они почти достигли двери, как вдруг раздался шумный вдох.

Кассандра, подскочив с кровати, жадно вдохнула воздух, словно он был самым сладким напитком в мире. Её глаза открылись, полные жизни и благодарности. Она жила, и свет магии, который они все почувствовали, был ярче, чем когда-либо.

— Прошу прощения, господин Валтор, но леди Кассандра не желает никого принимать сегодня, — голос пажа был тихим, почти робким, но в нём звучала решимость, которая была нехарактерна для его юного возраста. Парнишка, стоящий у покоев графини, слегка приподнял руку, отдавая честь, и смущённо улыбнулся, как будто извиняясь за отказ.

Мужчина, стоящий перед ним, едва сдержал усмешку, скрыв её в густых усах. Валтор прекрасно знал, что посещал девушку слишком часто, нарушая приличия. Однако эти визиты были для него не просто данью вежливости или дворцовому этикету. Его интерес к Кассандре был более глубоким, более настойчивым. Он знал, что её состояние далеко от нормального, и это беспокоило его куда больше, чем он хотел бы признать. Но вот уже несколько дней леди Кассандра упрямо отказывалась видеть его, запираясь в своих покоях и окружая себя преданной прислугой, оставляя в одиночестве лишь новую целительницу.

Король, обеспокоенный состоянием Кассандры и усугубившейся ситуацией в королевстве, поручил поиск нового лекаря лично принцу Радиусу, чья безупречная репутация строгости и неподкупности была известна далеко за пределами дворца. Радиус возложил на себя задачу отобрать самых лучших магов и волшебниц, способных служить при дворе. Он не знал жалости — каждый кандидат проходил суровое испытание, проверку магических способностей и лояльности. Помогала ему Луна осваивающая свои новые способности после пробуждения силы.

Ежедневно из малой тронной залы доносились крики, рыдания и приглушённые звуки магических всплесков. Доведённые до слёз волшебницы, сбежавшие с проверок, и маги, злобно покидавшие дворец, были обычным зрелищем. Многие претенденты надеялись на возможность близости с королём, жаждая продвинуть во дворец своих родственников или любовников. Некоторые и вовсе мечтали окрутить самого Радиуса, несмотря на его помолвку с Луной. Луна, наблюдая за этим, едва сдерживала своё возмущение, ведь эти «размалёванные девицы», как она их называла, не понимали, что значит управлять страной, и видели в королевском дворе лишь возможность удовлетворить свои амбиции.

Однако пробуждённая магия Луны не позволяла ей долго удерживать в себе гнев. Она часто убегала в город, скрываясь от приставленных к ней стражей, и её магическая сила проявлялась во всей красе — в её присутствии вокруг появлялись сверкающие искры, осветляя и озаряя всё вокруг. Горожане не могли налюбоваться этой красотой, и её появление всегда вызывало улыбки на лицах людей.

Но за этой внешней лёгкостью скрывались тяжёлые мысли. Кассандра, которая раньше была одной из её ближайших подруг, теперь избегала Луны. Она не желала её видеть, и это ранило Луну глубже, чем она могла бы предположить. Вопросы без ответа терзали её душу. «Что я сделала не так?» — снова и снова повторяла она про себя, ощущая, как боль растекается внутри, сжимая её сердце. Эта боль была не только психологической — порой она чувствовала её физически, как если бы её тело само реагировало на это предательство.

В поисках утешения Луна часто посещала Белладонну, которая также переживала за состояние Кассандры. Белладонна, несмотря на своё хладнокровие, не могла скрыть тревоги. Каждый раз, когда она говорила о Кассандре, её голос слегка дрожал. Кассандра действительно шла на поправку, но её состояние внушало опасения. Она стала дёрганой, напряжённой, и реагировала на малейший шум, как на угрозу. Один раз она даже почти ранила своего пажа магическим зарядом, когда тот случайно уронил цветочный горшок. Шар магии, созданный на рефлексах, летел прямо в мальчика, но Белладонне удалось его остановить. После этого случая паж начал заикаться и старался как можно реже оставаться с госпожой наедине.

Валтор, наблюдая за этим, не мог избавиться от ощущения, что что-то темное и опасное окутало Кассандру, и это было лишь началом. В его голове рождался план, смутный и опасный, который мог бы помочь девушке, но также мог бы разрушить всё, что они все вместе так долго строили. Он должен был действовать быстро, но осторожно, ведь ставки были высоки. Слишком высоки.

Белладонна проводила каждую ночь рядом с Кассандрой, чутко прислушиваясь к её дыханию и стараясь не показывать собственной тревоги. Кассандра была далеко от прежнего состояния, когда её смех был звонким, а глаза светились радостью. Теперь ночи, проведённые в её покоях, напоминали бесконечные часы страданий. Леди плакала тихо, словно боялась, что её услышат. Её тело часто дрожало от непонятного холода, который не могли прогнать ни тёплые одеяла, ни мягкие подушки. Каждую ночь Кассандра боялась заснуть, зная, что во снах её поджидают кошмары, настолько реальные, что она просыпалась в холодном поту, часто крича от ужаса.

Белладонна, её верная подруга и целительница, проводила пальцами по светлым волосам Кассандры, стараясь унять её страхи. В её прикосновениях была магия — тёплая, успокаивающая, словно весенний ветерок, который приносит спокойствие после долгой зимы. Белладонна вложила в эти жесты всё своё умение, стараясь прогнать кошмары и подарить Кассандре хотя бы временное облегчение. Они часто говорили о простых вещах — драгоценностях, которые Кассандра носила на балах, или уютных уголках города, где они могли бы посидеть вдвоём. Эти разговоры были как спасительная соломинка, позволяющая Кассандре отвлечься от мрака, окружающего её сознание.

Для Кассандры Белладонна стала не просто целительницей, а чем-то большим. Её присутствие приносило ей чувство безопасности, которого она давно лишилась. Белладонна стала той единственной, кого Кассандра позволяла себе видеть, когда все остальные, даже Валтор и Луна, казались ей далекими, как будто их образы растворялись в густом тумане, который окружал её мир.

Но Белладонна знала, что эта связь, эта хрупкая дружба, возникшая между ними, не может длиться вечно. Кассандра замкнулась в своём мире, и хотя Белла могла временно успокоить её, она понимала, что это не решение. Болезнь, вызванная проклятием её матери, тянула Кассандру в глубину, и каждая прошедшая ночь лишь углубляла эту пропасть.

Белладонна обязана была вывести Кассандру из этого состояния, даже если это означало разрушение их маленького мира, который они создали вместе. Она видела, как Луна и Валтор переживали за Кассандру, как их души страдали, видя, как их родной человек постепенно теряет себя. Белла знала, что должна действовать. Кассандре необходимо было вернуться в реальный мир, столкнуться с тем, что её пугало, и найти в себе силы преодолеть это. И Белладонна, несмотря на боль, которую это причиняло ей самой, знала, что должна помочь Кассандре найти этот путь, даже если он будет трудным и болезненным. Ведь настоящая дружба — это не только поддержка в трудные моменты, но и готовность помочь другому вновь найти себя, даже если это требует жертв.

Валтор стиснул зубы, чувствуя, как внутри него поднимается волна ярости, сдерживаемая лишь силой воли. Ему было трудно терпеть это постоянное отстранение Кассандры, особенно после всего, что он сделал ради её спасения, рискуя жизнью и магией. Он понимал, что она страдает, что проклятие разрушает её изнутри, но это не облегчало его гнев, а только усугубляло его. Магия, которая всегда подчинялась его воле, теперь требовала выхода, как дикий зверь, рвущийся на свободу.

Его окружение, некогда казавшееся незначительным, теперь раздражало его ещё сильнее. Воины, охранявшие коридоры, бросали тревожные взгляды в его сторону, держа оружие наготове, не понимая, что происходит. Дамы, прогуливавшиеся по дворцу, тихо перешёптывались, прикрываясь веерами и украдкой поглядывая на мага, который больше походил на живую бурю, готовую обрушиться на всё вокруг.

Но всё это не имело для Валтора никакого значения. Он думал только о Кассандре, которая пряталась за тяжёлой дверью, отгородившись от мира и от него. Это было невыносимо. Каждый шаг по направлению к своим покоям был словно борьба с самим собой, с его собственными разрушительными желаниями. Но терпение его лопнуло. Резко развернувшись, Валтор с яростью ударил кулаком о стену. Зачарованный камень, который мог выдержать любую атаку, треснул под его ударом, оставляя глубокую вмятину. Магия, скопившаяся в его теле, наконец, нашла выход, распространяя трещины по стене, превращая её в хрупкую паутину, символ его собственного внутреннего состояния.

Воины стояли в шоке, не в силах поверить, что маг смог повредить стену, против которой была бессильна даже мощнейшая магия. Тяжёлое молчание повисло в воздухе, лишь треск горящих факелов нарушал его.

— Вновь от него одни разрушения, — тихо произнёс Радиус, наблюдая за разрухой, которую оставил после себя Валтор. Он вспомнил разбитые вазы и сломанный шкаф, и всё это в последние дни, когда маг пытался хоть как-то справиться с собственным гневом.

Тяжело вздохнув, король направился вслед за Валтором. Он понимал, что магу нужно помочь, но в то же время ответственность за разрушения должна была быть возложена на него. Радиус сделал в уме пометку, что Валтор должен будет возместить ущерб королевству, каким бы могущественным и ценным он ни был для них.

* * *

— Награда? — недоумённо переспросил маг, нахмурив брови и окинув внимательным взглядом стоящего перед ним короля. Тон его голоса, как и взгляд, выдавал скрытую тревогу и неуверенность. Он привык полагаться на свои силы и предпочитал оставаться в тени, не привлекая лишнего внимания к своим поступкам.

Радиус, король Солярии, наклонил голову набок, будто оценивая реакцию Валтора, и продолжил, не торопясь и сдержанно:

— Именно. За спасение члена королевской семьи. Уже в день казни он ждал Вас, но, ввиду открывшихся обстоятельств и неоценимого вклада в спасение Кассандры, я считаю, что награда будет слишком мала. Поэтому с этого дня и до конца моего царствия Солярия будет рада Вам и Вашим детям. К тому же, — продолжал он, следя за каждым движением Валтора, — доступ в королевскую библиотеку, самую полную из ныне существующих, навсегда открыт.

Сердце мага дрогнуло. Библиотека Солярии — это не просто собрание знаний, это сокровище, хранилище тайн и древних заклинаний, которым не знала равных ни одна другая библиотека во всей галактике. Но был ли он готов принять такой дар? Скрытая опасность чувствовалась в каждом слове короля.

— Это очень щедрый подарок, я не могу принять его… — начал было маг, ощущая, как в его груди разрастается тревога. Он не был уверен, что такая щедрость обойдется без подвоха.

— Это не обсуждается! — внезапно воскликнул Радиус, сверкая глазами, будто в них вспыхнуло мгновенное возмущение. Развернувшись на каблуках, он рванулся в сторону Восточного крыла, шурша мантией по холодному каменному полу. — А теперь следуйте за мной, Валтор.

Волна напряжения, подстёгнутая яростью короля, заставила мага вздрогнуть. Он устало кивнул в спину рыжему мужчине и двинулся за ним. Коридоры, освещённые лишь периодически вспыхивающими факелами, отбрасывающими дрожащие тени, навевали воспоминания о родной планете, о холодных ночах, проведённых в одиночестве, о бесконечных поисках силы и знаний. В душе Валтора разгорелось беспокойство. Каждый шаг отзывался эхом в его мыслях, словно напоминая, что прошлое навсегда остаётся с ним.

Несколько поворотов влево привели мужчин к хлипкой винтовой лестнице, ведущей вниз, под землю. Проходя по узким каменным ступеням, Валтор ощущал, как всё больше погружается в мрак, как если бы сам этот спуск был символом его собственных терзаний. Дойдя до середины лестницы, король остановился, разорвав тишину звоном металлического ключа, сделанного из белого золота и украшенного замысловатыми узорами. В слабом свете можно было разглядеть яркий жёлтый камень, покоившийся в центре волшебного артефакта. От него спиралями вились линии, соединяясь в фигуру солнца. Валтор невольно задержал дыхание, чувствуя, как в воздухе нарастает магическая энергия.

— Это ключ, который дарит доступ к самому сердцу нашего мира, — произнёс король, вставляя артефакт в почти незаметную во тьме скважину. Маг наблюдал, как драгоценный камень заискрился, а затем осветил пространство яркими лучами, открывая массивную дверь. Внезапно вспыхнувший свет напомнил магу о далёком рассвете на его родной планете, где подобный свет символизировал начало нового дня.

Дверь медленно отворилась, открывая взору самое главное помещение королевства Солярии — сердце планеты. Глубокая тишина, сопровождающая открытие, была нарушена лишь слабым шорохом магических частиц, парящих в воздухе. О подобных местах Валтор мог лишь слышать, но увидеть это чудо ему довелось впервые. Его взгляд скользил по величественным колоннам, уходящим вверх, едва касаясь потолка, утопающего в сиянии тысяч светлячков, которые, при ближайшем рассмотрении, оказались частичками живой магии. Пространство было пропитано сырой магией, её плотность давила на грудь, вызывала легкое головокружение.

— Великолепно… — тихо прошептал Валтор, оглядывая помещение восхищённым взглядом, в котором смешались удивление и трепет. Он чувствовал, как его душа трепещет, подчиняясь величию этого места, как его магия откликается на зов живой силы.

Король, стоящий рядом, лишь довольно улыбнулся, на подобную реакцию он и рассчитывал. Это был момент триумфа для него — показать Валтору мощь Солярии и убедить в её значимости.

Внезапно магический поток ярких частичек, хаотично разбросанных по помещению, собрался в рой невиданной мощи и, почти не медля, синхронно двинулся на мага с невиданной скоростью. Валтор, не успевший осознать происходящее, оказался захвачен в световой кокон, окутанный плотной сетью магической энергии. Радиус лишь улыбнулся, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния. Это был ритуал, которому его научил отец, и который требовал абсолютного контроля над магией.

Искры, впившиеся в тело волшебника, горели ровным огнём, не меняясь, что только усиливало тревогу Валтора. Он почувствовал, как сила заполняет его каждую клетку, усиливая его магический резерв до предела. Но было ли это благословением или проклятием? Ответа пока не было.

— Радиус… — успел прошептать маг, прежде чем его голос затих под нарастающим гулом магии. В центре закручивающегося вихря стал виден силуэт обнажённого мужчины, свернувшегося в позе эмбриона прямо по центру. Магия, струящаяся из сердца Солярии, ринулась к телу мага и, пройдя сквозь него, начала свою игру.

Радиус, опомнившийся от светопреставления, начал ритуал быстрыми, давно заученными словами. Его голос звучал отчётливо и властно, как будто каждое слово несло в себе магическую силу. Сила, играя в длинных волосах колдуна, запутывала их, напитывая силой каждую клеточку и переходя дальше. Магия цвела, наращивая резерв в огромных темпах. Валтор, поглощённый этим процессом, уже не мог различить, где заканчивается он сам и начинается магия.

Когда ритуал завершился, король, едва держась на ногах, устало опустился на пол. Просьба отца выполнена. С этих пор Валтор являлся достопочтенным сыном Магии Солярии, одним из немногих избранных. Теперь он обязан был защищать Солярию, и ничто не могло заставить его навредить королевству. Радиус знал, что этот шаг обеспечил ему надёжного союзника.

Валтор, лежащий на холодном полу без сознания, выглядел идеальнейшим созданием, будто сошедшим с полотен великих мастеров. Светлые волосы окружали его голову сияющим ореолом, а сила, клубящаяся в его груди, делала его величественным даже в бессознательном состоянии. Но эта идиллия длилась недолго. Громкий вздох вырвался из его груди, и спустя пару мгновений маг открыл глаза. Новый мир открылся перед ним. Мир, наполненный новыми красками, новой силой. Всё, что окружало его, казалось чем-то большим, чем он мог представить. Этот мир впечатлял его и пугал одновременно.

— Что ты сделал? — голос мага был наполнен удивлением и беспокойством. Он знал, что больше не тот, кем был раньше, но до конца не понимал, что произошло.

— Ты скоро узнаешь, — ответил король, проводя рукой по лицу, излучающему усталость, как будто все силы оставили его после этого ритуала. — А сейчас тебе пора отдохнуть.

Силы переполняли мага, но, видя, как обессилил король, он кивнул. Слишком много вопросов ещё оставалось без ответов. Однако ему требовалось время, чтобы осмыслить произошедшее.

Теперь он был не просто Валтором. Он был частью самого сердца магии Солярии, и будущее, казалось, обещало нечто большее, чем он мог ожидать.

Поднимаясь по скрипевшим от каждого шага ступеням, маг думал. То, что произошло, точно сделало его сильнее, но что именно — загадка. Древний ритуал призыва к истинной магической силе был неизвестен Валтору, а тот, что его может провести почти не умеющий колдовать человек и подавно добавляло вопросов. Тёмные коридоры встречали мага тишиной, стражники бдительно посапывали на своих постах, а факелы, повинуясь просьбе, не загорались. Лучшее время для мыслей.

«Воры!» — внезапно пронеслось в голове, и, будто магнитом, его потянуло на юг, в ту часть замка, что обследовать до сих пор не удалось. Две совершенно непохожие фигуры на фоне открытого окна вызывали восхищение и ненависть одновременно. И если понять восхищение маг мог, ведь далеко не каждый маг может пробраться во дворец, преодолев сотни ловушек и несколько слоёв защиты, то ненависть вызывала вопросы. Слишком яркой и чужой была эмоция.

Валтор замедлил шаги, стараясь не выдать своего присутствия, и внимательно всматривался в фигуры, которые стояли у стены. Взгляды двух воров были сосредоточены на старинном фреске, изображавшем древних королей. Каждый их жест был точным, выверенным, как будто они знали о замке больше, чем кто-либо ещё. В полумраке коридора очертания их лиц казались зловещими, особенно когда вспыхнувший факел озарил их ухмылки.

Необычное ощущение ненависти, захватившее Валтора, казалось, пульсировало в такт его сердцу. Эта ненависть была не его собственной, она исходила откуда-то извне, проникала в его разум и подталкивала к немедленному действию. Он нахмурился, осознавая, что кто-то или что-то пытается манипулировать его эмоциями. Но кто? И почему?

Фигуры воров были совершенно различны. Один — высокий и стройный, с резкими чертами лица и длинными волосами, которые падали на плечи, как тень. Его движения были плавными, словно у хищника, выжидающего момент для атаки. Второй — низкий и крепкий, с грубыми чертами лица и короткими волосами, которые стояли дыбом. Его руки были сильными, почти звериными, и в них мелькал кинжал, так и не нашедший свою цель.

Маг стоял в тени, пытаясь разгадать загадку, скрытую в их поведении. Почему они пришли сюда? Как они смогли пройти через защитные барьеры, созданные лучшими магами королевства? Ответы ускользали от него, но одно было ясно: эти люди не были обычными воришками. В них было что-то большее, нечто древнее и опасное.

Валтор решил не торопиться. Он сосредоточился, погружаясь в магическое зрение, чтобы изучить ауры незваных гостей. Их ауры вспыхнули перед его внутренним взором, насыщенные странными, мрачно мерцающими цветами. Необычные потоки энергии переплетались вокруг них, образуя запутанные узоры — знаки древних ритуалов и магических договоров. Они носили с собой не только магию, но и что-то иное, не поддающееся точному определению.

Валтор ощутил знакомое волнение, предвкушение столкновения, в котором проверяются на прочность не только силы, но и умы. Но на этот раз он чувствовал не просто азарт, а что-то более глубокое и личное, как будто был связан с этими ворами неведомыми узами.

Маг плавно выскользнул из тени, его шаги были едва слышны на каменном полу. Он знал, что каждое его движение должно быть точным и быстрым. Противники, не смотря на внешнюю непринуждённость, были наготове. Как только Валтор шагнул вперёд, их головы синхронно повернулись в его сторону. На мгновение тишина коридора стала невыносимой, лишь треск факела нарушал её.

— Кто вы такие? — спросил Валтор, голос его прозвучал холодно и отстранённо, как будто он говорил не с людьми, а с тенями.

— Мы? — улыбнулся высокий, обнажая острые, словно у зверя, зубы. — Мы всего лишь путники, заблудившиеся в этом мрачном месте. Разве ты не поможешь нам найти выход?

Валтор не ответил. Его пальцы невидимо для воров сплели тонкое заклинание — всего несколько слов на древнем языке, которые должны были ослабить защиту их аур. Маг чувствовал, что они используют какую-то хитрость, скрывающую истинную суть их намерений.

Второй вор, коротко усмехнувшись, рванулся вперёд с кинжалом, рассчитывая застать мага врасплох. Но Валтор был готов. Взмах руки — и вспышка синего света прорезала пространство между ними. Кинжал встретил невидимый барьер, отлетел в сторону, звеня металлом об пол.

Высокий вор, казалось, и не думал атаковать. Он лишь прищурился, наблюдая за схваткой с нескрываемым интересом. Но как только его напарник отлетел от удара магического барьера, он неожиданно произнёс слова заклинания на языке, которого Валтор не знал. Пространство вокруг них завибрировало, и внезапно стены коридора начали сжиматься, будто пытаясь раздавить мага.

Валтор, не теряя самообладания, поднял руки, призывая силу, которая недавно так изменила его. Магия струилась через него, как поток чистой энергии, сливаясь с его волей и направляясь к врагам. Заклинание воров стало терять силу, и стены начали возвращаться в прежнее положение, освобождая пространство.

Азарт вытеснил все имеющиеся в голове мысли. Охота началась!

Примечания:

Не когда не посвящала свои главы кому-либо, но пора бы начать, правда? Я благодарна всем, кто читает эту работу, для меня это невероятно важно, вы лучшие человечки на свете!

Хотелось бы отдельно поблагодарить свою бету, ты — самый прекрасный человек на свете способный бороться с тысячами моих ошибок, и соавтора, ты всегда вдохновляешь меня на написание, твои идеи, часто немыслимы и оттого прекрасны, я благодарна тебе за все мысли в моей голове, выздоравливай, солнце ⛱ :)

Темная, влажная комната в подземелье, куда Валтор переместил их небольшое побоище, напоминала оскверненное святилище — здесь царил запах крови, смешанной с магией, что пронизывала каждый камень. Валтор стоял над своими жертвами, словно безжалостный судья, готовый вынести приговор. Его длинный плащ шелестел при каждом движении, и свет от тусклого факела, танцующего на стенах, лишь подчёркивал зловещие черты его лица.

— В порту! — вновь прохрипел высокий худощавый мужчина, его голос дрожал, как огонек на ветру, едва держащийся на последнем дыхании. Из уголка его губ стекала кровь, и он, с трудом шевелясь, постарался отползти ещё дальше от мага, но сил не хватило. Он обессиленно скрючился у стены, словно раненый зверь, лишенный всякой надежды.

— И кошка эта сумасшедшая, и баба двинутая, все в заброшенном боксе… — добавил он, захлебываясь болью и страхом. Его слова несли в себе больше паники, чем смысла, но Валтору было достаточно.

Маг нахмурился, его глаза сверкнули в полумраке, как у хищника, готового нанести последний удар. Он с наслаждением наблюдал, как страх окутывал этих жалких воришек, ломая их волю. Его ладони сжались в кулаки, и волна энергии прошла сквозь него, заставляя воздух в комнате тяжело вибрировать.

— И сколько же вас? — произнёс он с легкой улыбкой, которая, отражаясь в глазах его пленников, становилась жуткой гримасой, вселяющей в их сердца безумный ужас.

Бандиты прижались к стенам, их лица исказились от страха. Глубокие царапины, оставленные магией, разрывали кожу и плоть, источая тонкие струйки крови. Их тела дрожали от боли, но ещё сильнее их терзал страх перед тем, что может сделать с ними этот человек, чья воля была не менее смертоносной, чем его заклинания.

— Ещё трое, — всхлипывая, прохрипел толстяк, его голос срывался, как будто он боялся, что его слова станут его последними. Его жирные руки сжались в кулаки, словно это могло защитить его от надвигающейся кары.

— Вы провёдете меня туда… — Валтор говорил мягко, но в его голосе звучала железная решимость.

— Но мы не можем! Грейсон спустит с нас шкуры, снимет кожу лоскут за лоскутом! — толстяк начал задыхаться, его лицо стало белым, как полотно, а глаза наполнились ужасом.

— Я оставляю вам ваши жалкие жизни, — Валтор сказал это с явным презрением, его слова были как удар кнута, заставивший мужчин задрожать. — Этого недостаточно?!

Момент, казалось, растянулся на вечность, когда ночное небо прорезала ослепительная молния, озарившая тёмные углы подземелья. Громкий раскат грозы заставил бандитов вскрикнуть от ужаса. Их страх был так силён, что маг почти мог ощутить его вкус на языке, как горькое вино.

— Мы согласны! — выкрикнули они в унисон, их голоса были полны отчаяния.

— Превосходно, — холодно произнёс Валтор, кивнув своим мыслям. Одним щелчком пальцев он развеял магические путы, сдерживающие мужчин, и ощутил, как в их телах начало действовать новое заклинание. Яд должен был проникнуть в каждую клетку, медленно превращая их в нечто иное.

Он улыбнулся своей мрачной задумке, его пальцы описали в воздухе сложные магические знаки. Несколько мгновений — и на шее каждого из них вспыхнули едва заметные метки, напоминающие старые шрамы, но с глубинным, магическим смыслом. Эти метки станут ключом к их новой судьбе.

Теперь эти двое были не просто жалкими воришками, но новообращенными оборотнями, их души были связаны с магом. Каждая их мысль, каждый поступок были подчинены его воле. Валтор знал, что они станут проблемой, но эксперимент того стоил — он давно искал подходящих подопытных, на которых мог бы испробовать свои новейшие магические разработки.

— А теперь ведите… — сказал он, с холодным спокойствием шагая вперед. Мужчины, всё ещё дрожащие, поднялись и, подчиняясь его приказу, повели его в порт, где их ждал новый кошмар, ещё более ужасный, чем тот, от которого они пытались спастись.

* * *

Тёмные улицы города, как будто завороженные, были погружены в трепетный сон, лёгкий и невесомый, словно паутина, укрывающая древний город. Улицы, обычно наполненные шумом, теперь дремали, лишь изредка пробуждаясь от звуков смеха весёлых компаний, доносящихся из таверн. Валтор, его фигура была всего лишь тенью в этой тишине, двигался быстрым шагом по одной из непопулярных улочек, ведущей к заброшенному порту. Его новые слуги, два жалких, дрожащих от страха человека, еле поспевали за ним, погружённые в собственные ужасные мысли о том, что их ждёт дальше.

Валтор чувствовал, как его магия неспокойно рвётся наружу, словно животное, заточённое в клетке. Лёгкий холодок пробежал по спине, когда он вдохнул солёный запах морской воды, смешанный с ароматом тухлой рыбы, — неприятный коктейль, от которого любой другой человек содрогнулся бы, но не он. В лунном свете перед ним предстали несколько заброшенных зданий, окутанных мраком и скрытых магическим куполом. Их вид возбуждал в нём чувство предвкушения, как будто он был охотником, готовым взяться за очередную добычу.

Собрав магическую силу, Валтор хмыкнул и послал тёмное щупальце заклинания прямо в преграду. Купол зашипел, заколебался, а затем разлетелся на куски, словно стекло. Чуть поджав губы, он отметил излишнее количество силы, потраченное на разрушение преграды. Это раздражало его, словно заноза, мешающая сосредоточиться.

Один из слуг, дрожа, отважился подойти ближе, словно надеясь найти спасение в этих руинах:

— Мы, пожалуй, здесь побудем, посторожим вход от непрошенных гостей, — промямлил он, его голос предательски дрожал.

Валтор фыркнул, раздражённый трусостью своих новых слуг. «Трусы!» — мелькнуло у него в голове. «Моими первыми слугами стали самые обыкновенные трусы!»

Металлическая дверь, окованная ржавчиной, медленно поддалась под его нажимом, раздавая скрип, как если бы это было предсмертное дыхание самого здания. Магия внутри здания ощутимо кружила в воздухе, словно пьяный хоровод, раззадоривая обычно сдержанного Валтора. Сила бродила вокруг, плескалась на пороге сознания, и он с трудом удерживал её, желая выпустить наружу, чтобы затопить всех провинившихся.

Двигаясь медленно, следя за каждым своим шагом, маг двигался по тёмному коридору, стараясь не создавать лишнего шума. За одной из дверей теплился слабый свет, и до его ушей долетали голоса. Немного прислушавшись, Валтор уловил отрывки разговора, из которых становилось ясно, что там происходит что-то важное.

— Ты ответишь мне, как смогла пробраться сюда, минуя защиту! — кричал темнокожий мужчина, стоя перед рыжей девушкой, связанной магическими нитями, которые туго опоясали её хрупкое тело. В пленнице Валтор неожиданно узнал ту самую незнакомку, которую он когда-то спас.

— Катись к чёрту! — яростно бросила девушка, изо всех сил пытаясь вырваться из оков. Её глаза горели огнём, а пламя пробегало по рукам, будто приручённое заклинание, готовое вспыхнуть в любую секунду.

Валтор наблюдал за происходящим, едва заметно усмехнувшись. Она была красива, даже в таком положении, когда её жизнь висела на волоске. В ней было что-то дикое, неукротимое, что заставляло его желание подчинить её себе гореть ещё ярче. Его улыбка исчезла, когда тишину внезапно пронзил громкий хлопок. Девушка вскрикнула, и тонкая струйка крови потекла из её рта. Все её магические силы были поглощены верёвками, оставляя её беспомощной.

Контрабандист, довольный своим успехом, лишь злобно усмехнулся, его глаза сверкнули холодным светом. В его руках появилась молния, и, не теряя времени, он направил её прямо в девушку. Разряд с треском врезался в неё, отбрасывая её тело к стене. Валтор почувствовал, как внутри него закипела ярость. Этот человек посмел тронуть его добычу, его девушку! Драконья магия, которую он обычно держал под контролем, вырвалась наружу с неистовой силой, разрывая тишину. Дверь сорвалась с петель и влетела внутрь комнаты, когда Валтор ворвался, как стихия.

Едва успев справиться с нахлынувшей волной ярости, Валтор послал чёрное щупальце магии, которое обвилось вокруг девушки, срывая с неё верёвки и вытаскивая её из комнаты. Верёвки, пропитанные каким-то зельем, жгли его тёмную магию, но он был сильнее. Его взгляд медленно обратился к преступнику, который всё ещё смеялся. Валтор ощутил азарт, прилив адреналина. Живым из этой схватки выйдет только один.

Не дожидаясь следующего удара, Валтор выпустил пламя, которое срывалось с его рук, как поток лавы, направленный прямо в контрабандиста. Тот, усмехнувшись, увернулся, но в ответ полетели кинжалы. Первый нож впился магу под рёбра, и тот, с тяжёлым вздохом, почувствовал, как его силы начинают уходить. Но он не мог остановиться. Сырой поток маны, который он черпал из магической связи с планетой, шёл нескончаемым потоком, сметая всё на своём пути. Контрабандист не успел отступить — мана сожгла его заживо.

Бой закончился так же внезапно, как и начался. На каменном полу осталась лишь горстка пепла — всё, что напоминало о контрабандисте. Валтор почувствовал, как его силы иссякли. Он потратил слишком много энергии, и кинжал, всё ещё торчащий из груди, мешал ему дышать. Сделав пару шагов к выходу, он пошатнулся. С трудом, опираясь на стену, он продолжил идти, направляя последние остатки магии на лечение раны. Кровь, оставляемая им на полу, тёмными пятнами расползалась, создавая маленькие лужицы.

Когда он наконец открыл дверь главного здания, ему удалось заметить освобождённых животных, осторожно выпущенных из клеток. Недалеко мелькнула рыжая макушка девушки, которая тут же подбежала к нему.

— У меня уже входит в привычку спасать вас, леди, — произнёс Валтор с трудом, но его голос всё ещё был полон силы.

Девушка, задохнувшись от негодования, хотела было бросить ему всё, что накопилось на сердце, но её слова застряли в горле, когда она увидела, как маг ослаб. Огонёк в его глазах погас, и он рухнул на землю, теряя сознание.

Вечерний озорной ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно, трепеща и играя с тонкими занавесками, словно пытался вытянуть последние остатки дня из увядшего неба. Ветерок прошёлся лёгкими потоками по измождённому лицу Валтора, лежащего на старомодной кровати. Пот заливал его лоб, проступая мелкими каплями, которые медленно стекали по его вискам. Под белыми бинтами, туго стянутыми вокруг груди, казалось, жгло огнём, при каждом вдохе пламя разгораясь сильнее. Даже в его израненном состоянии его магия беспокойно кружила внутри, напоминая о себе, как дикий зверь, который никак не желает оставаться в клетке.

Валтор открыл глаза медленно, словно пробуждение из кошмара, где каждая клеточка тела болела, протестуя против возвращения в реальность. Его дыхание было тяжёлым, хриплым, а грудь отказывалась дышать полной, привычной силой. Он почувствовал, как магия, которую он раньше контролировал с такой лёгкостью, сейчас почти выскользнула из его рук, оставляя его слабым и уязвимым.

Из соседней комнаты доносились тихие, но нервные шаги. Валтор повернул голову, с трудом фокусируясь на приоткрытой двери. Через щель в неё он увидел, как рыжая девушка, которую он спас, беспокойно ходит из угла в угол, как дикая кошка, заточённая в клетку. Она то садилась на старую тахту, то вскакивала, хватаясь за голову, словно пытаясь удержать нарастающее чувство вины и беспокойства. Её губы шевелились, выговаривая беззвучные слова, словно она разговаривала сама с собой, в поисках утешения, которого никак не могла найти.

Валтор наблюдал за ней несколько минут, пытаясь осознать всё происходящее. В памяти всплыли образы боя, вспышки магии, ощущение смертельной опасности. Он смутно помнил, как спас её, как жёг свою магию, сражаясь с противником, но каждый раз, когда он пытался вспомнить детали, его мысли заволакивало туманом боли и усталости.

Тем временем девушка, не заметившая, что Валтор проснулся, начала рваться к двери, явно намереваясь уйти. Она подошла к порогу, её рука дрожала, когда она дотянулась до двери, но затем её взгляд снова упал на лежащего мага, и она застыла, словно между двумя мирами. В её глазах промелькнуло что-то вроде нерешительности, а затем— глубокая тревога. Она не могла просто уйти, оставив его здесь, не зная, выживет ли он, или нет.

Девушка снова вернулась в комнату, медленно подошла к его постели, её движения были скованными, как будто каждая клетка её тела сопротивлялась этому решению. Валтор с трудом повернул голову, их взгляды встретились. В её глазах была целая буря эмоций — от гнева и страха до отчаянной решимости.

— Ты очнулся… — её голос был едва слышным, но в нём звенела тревога. — Я… Я не знала, что ты выживешь. Тебе нужно отдохнуть, больше ничего не делай… — голос дрогнул, и в её глазах заблестели слёзы.

Валтор попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Его руки едва поднимались от слабости. Он с трудом выдохнул, пытаясь взять её за руку, но у него не хватило сил. Она заметила это движение и сама протянула руку, позволив ему коснуться её. Её рука была тёплой, мягкой и удивительно успокаивающей.

— Я… справлюсь, — наконец хрипло прошептал Валтор, с трудом произнося слова. — Мы справимся.

Его слова прозвучали как обещание, данное не только ей, но и самому себе. Она не отпустила его руку, и в этот момент между ними возникла молчаливая связь, которая была сильнее слов. Оба знали, что их ждёт ещё много испытаний, но пока они были вместе, они могли выдержать всё, что угодно.

— Я принесу воды, — внезапно сказала девушка, пытаясь спрятать своё волнение за этим простым действием. Она быстро вышла из комнаты, её шаги были лёгкими, но теперь более уверенными.

Валтор остался один, его рука ещё долгое время ощущала тепло её касания. Ветер снова прошёлся по комнате, словно шепча об их совместной борьбе, которая ещё не окончена. Момент покоя казался хрупким, как стекло, которое может разбиться в любой момент. Но пока оно не разбилось, у них был шанс.

Валтор прошептал заклинание, ощущая, как остатки маны с трудом пробуждаются в его истощённом теле. Волшебство, словно изношенная нить, начинало тянуться и вытягиваться по венам, едва касаясь внутреннего огня. Однако маны было катастрофически мало, её хватало лишь на слабое искрение. Тихо шипя, его раны начали стягиваться, но внезапно, будто струна, заклинание оборвалось, оставив на полпути полуизлечённые раны. Плоть магического происхождения не поддавалась лечению с помощью магии, и Валтор стиснул зубы, скривившись от резкой волны боли, которая пронизывала его тело, словно раскалённое железо.

— Чёрт возьми, — прошипел он, откидываясь на спинку кровати, тяжело дыша и пытаясь собрать волю в кулак. Воздух, наполнивший лёгкие, был тяжёлым и липким, но он знал, что это единственное, что могло дать ему хотя бы краткое облегчение.

Тем временем девушка, стоявшая у края комнаты, закатила глаза на его бесполезные попытки магического исцеления. Её терпение давно иссякло, но она всё же решила помочь ему по-своему. Подойдя к старому столу, она взяла в руки флакон с густой, приятно пахнущей мазью, пахнущей травами и лесом, а также чистый, свежий бинт. Её движения были уверенными, но внутри росло смущение. Вернувшись к мужчине, она мягкими, но твёрдыми движениями убрала остатки старой перевязки, обнажив его окровавленную грудь. Кровь, тёмная и густая, медленно сочилась из порезов, как если бы сама природа пыталась истощить его силы.

Её пальцы, тонкие и ловкие, окунулись в мазь, и она начала втирать её в его кожу. Каждый её жест был осторожен, почти робок, но в то же время в каждом движении чувствовалась какая-то скрытая уверенность. Девушка не могла не заметить, как Валтор напрягся при её прикосновениях, как его дыхание стало прерывистым и тяжёлым. На мгновение он закрыл глаза, погружаясь в странное, но пьянящее ощущение, которое начало разгораться внутри его груди. Это было не просто тепло — это был огонь, не поддающийся контролю, и с каждым новым прикосновением этот огонь разгорался всё сильнее, грозясь выплеснуться наружу.

Смятение нарастало внутри девушки. Её сердце билось быстрее, и щеки начали румяниться от осознания того, что она была причиной этого странного состояния мага. Ощущение власти над таким сильным и могущественным мужчиной приносило ей незнакомое удовольствие. Однако внутри неё пробуждалось нечто большее, нечто древнее и дикое — это был внутренний Дракон, который жаждал овладеть ситуацией. Её пальцы вдруг начали излучать жар, словно она сама была воплощением пламени. И когда этот огонь внезапно вырвался из её рук, Валтор не закричал, как она ожидала. Вместо этого, из его губ сорвался стон — стон наслаждения и боли, которые слились воедино.

Испугавшись собственной силы, девушка резко убрала руки, словно обжегшись на собственном пламени. Однако внутри неё Дракон лишь раззадорился, недовольный тем, что его мощь была остановлена на полпути. Неожиданно, вспыхнувший огонь внутри её души прорвался наружу, и она потеряла контроль.

Валтор, почувствовав это, не мог больше сдерживаться. Огонь, который бурлил внутри него, вспыхнул с новой силой, когда они вновь соприкоснулись. Их тела слились в магическом порыве, и оба были поглощены этой неукротимой стихией. Ощущения страсти, боли, и необузданного желания смешались в единое целое. Никакого здравомыслия, никакой логики — вокруг них были только жар, похоть, и пылающее пламя их драконьих душ, которые, казалось, могли разорвать этот мир на части.

Вспышки света и огня окружали их, комната заполнилась магией, которая танцевала и сливалась с их эмоциями. Всё, что раньше было важным, стало ничем. На этом пике они оба понимали, что мир уже никогда не будет прежним.

Тем временем на Домино

Сладкая тьма вечера наступала на королевский дворец, расползаясь по его мраморным коридорам и величественным залам, словно тонкий черный шёлк. Слуги, словно тени, бесшумно сновали по своим делам, спешили закончить последние поручения и поскорее вернуться к семьям, подальше от мрачного величия дворца. Наступало время, когда ночь выдыхала жизнь, и те, кому мрак благоволил, выходили на охоту.

Юная рыжеволосая девица, всего шестнадцати лет от роду, скользила по узким улочкам Домино, словно мышь по затопленным подвалам. Она уже давно поняла, что лучше всего работать под покровом ночи, когда свет фонарей был тусклым, а стражники утомленными. Её изящное, худощавое тело проскальзывало между прохожими, словно рыбка между кораллов, и никто даже не подозревал, что в эту ночь многие кошельки и драгоценные безделушки покинут своих владельцев.

Рынок на Королевской площади, главный и самый крупный во всём королевстве, бурлил и кипел жизнью даже после захода солнца. Огоньки множества лавок и ларьков переливались в темноте, как светлячки на поляне, а голоса торговцев и покупателей сливались в бесконечную мелодию городской суеты. Для девочки это был идеальный хаос — место, где её тонкие пальцы могли легко добывать богатство.

Она двигалась, как хищник, каждое движение было выверено и точно. Одним лёгким прикосновением она выуживала кошельки из карманов, аккуратно вытаскивала кольца и амулеты из сумок, незаметно для тех, кто в этот момент был занят торгами или попросту потерял бдительность. Девушка знала своё дело — она не оставляла следов, её руки были как мягкие лапы кошки, способные незаметно украсть что угодно. В кармане её пальцы нащупали что-то твёрдое и гладкое — какой-то камень, наверняка артефакт. Девочка даже не удивилась: магические предметы не раз оказывались в её добыче, и она уже знала, куда их можно было сбыть.

Самара, так звали рыжеволосую воровку, слабо улыбнулась, продолжая двигаться по толпе, как призрак. Она знала о рисках, но каждый раз остриё её проклятия делало её чуть более уверенной. Её тело было невосприимчиво к магии, даруя ей защиту от любой магической атаки или заклинания, но одновременно и лишая её возможности пользоваться простыми бытовыми вещами, доступными другим. Лишь проклятые вещи, те, что обычные люди старались обходить стороной, не несли для неё угрозы, и это делало её столь бесстрашной.

Вдруг среди шума рынка она услышала знакомый голос. Слабый ветерок донёс до неё тихий шёпот:

— Опять ночью выбралась сюда, рыжая? Забыла, что в прошлый раз случилось?

Она резко остановилась, почувствовав лёгкое напряжение. Парень, скрытый в тени ближайшего прилавка, посмотрел на неё из-под капюшона, который был привычен скорее для пустынных земель, чем для цветущей долины Домино.

— Что бы тогда ни случилось, — холодно проговорила девушка, подходя ближе, — мне требуется еда, чтобы выжить, да и ты знаешь о Леоне и его мечте…

Её голос был твёрдым, но в нём слышалась некая горечь. Леон — единственный, кого она считала своей семьёй. Ему была нужна помощь, и ради этого она готова была рисковать своей жизнью.

— Да-да, школа магии, мечта маленького мальчишки, которую ты ставишь выше, чем собственную жизнь! — с нотками раздражения ответил Грег, мужчина, которого она знала как продавца магических артефактов и своего давнего знакомого.

Его глаза сверкнули под капюшоном, когда он говорил. Он понимал её стремление, но каждый раз, когда она выходила на дело, внутри него разгорался страх потерять её.

— Я должна, Грег, — мягко, но решительно ответила Самара, прикрыв глаза, словно стараясь удержать слёзы. — У него ведь больше никого и нет.

Грег посмотрел на неё с явным беспокойством. Её слова разжигали в нём смесь злости и отчаяния. Он знал, что не сможет остановить её, но в этот момент всё, чего он желал — это чтобы она была в безопасности.

— Самара, будь осторожна, глупая, если ты вновь столкнешься с тем подонком, то я клянусь, я заставлю тебя назвать его имя, и он пожалеет, — голос его был холоден, как сталь, и он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.

Самара лишь улыбнулась, её глаза заблестели, и она слегка покачала головой. Вздохнув, она развернулась и вновь растворилась в толпе, как ветер, оставляя за собой лишь лёгкий шлейф из своего аромата. Она знала, что Грег будет её ждать, беспокоясь и ругаясь на себя за то, что позволил ей уйти.

Но едва её спина скрылась в суматохе, Грег тихо произнёс заклинание. Маленькое и простое заклятие защиты должно было удержать её от опасности, но он знал, что магия не сработает на ней. Он был уверен, что заклятие развеется, коснувшись её невосприимчивого тела. Но что-то изменилось. Заклятие, созданное его руками, не исчезло, а вместо этого мягко окутало её тело, словно порыв тёплого ветра, на мгновение вызвав у неё странное, но приятное ощущение защищённости.

Оно будет следовать за ней до тех пор, пока не иссякнет, и хотя он знал, что его защита может и не спасти её, но эта маленькая искра надежды, согревала его душу, как и её.

Примечания:

Хочу выразить огромную благодарность бете, которая, даже спустя год моего отсутствия, остаётся со мной ♥

В номере отеля царила напряженная тишина, лишь легкий шелест ночного ветра играл с приоткрытыми шторами. Свет от настольной лампы мягко рассеивался по комнате, отбрасывая теплые тени на лица Валтора и Марион. Их взгляды были словно магниты, притягивающие друг друга, и каждый миг, проведенный в молчании, усиливал это напряжение.

Валтор стоял напротив Марион, его серые глаза были полны нежности и скрытой страсти. Он поднял руку, чтобы коснуться пряди её волос, рыжих, как осенний огонь. Пальцы плавно скользнули по локонам, ощущая их мягкость, но в этот момент Марион отстранилась, сделав шаг назад.

— Я не могу, — её голос прозвучал неожиданно тихо и едва слышно. Она отвернулась, чтобы скрыть нарастающую тревогу, но Валтор почувствовал её смятение.

— Марион, — его голос был полон заботы и неприкрытого желания. Он сделал шаг к ней, мягко касаясь её плеча. — Что тебя тревожит?

Марион замерла, её дыхание стало тяжёлым, словно каждый вздох был борьбой с внутренними сомнениями. Она закусила губу, пытаясь подавить дрожь в голосе.

— Я… я не могу это сделать, Валтор, — прошептала она, наконец повернувшись к нему лицом. Её глаза, обычно такие яркие и решительные, теперь были полны внутренней борьбы. — Мой жених… он ждёт меня в замке. Я дала ему обещание.

Слова застряли в её горле, и на мгновение тишина вновь окутала их, как плотный саван. Валтор внимательно посмотрел на неё, его взгляд был полон понимания, но и некой настойчивости.

— Ты думаешь о нём? — его вопрос прозвучал мягко, но настойчиво, словно он знал, что ответ может изменить всё.

— Да, — тихо ответила она, опуская взгляд к полу. — Но сейчас, Валтор, я не могу думать ни о чём другом, кроме того, что происходит между нами.

Её слова висели в воздухе, словно ожидали отклика, и Валтор ощутил, как его сердце сжалось от услышанного. Он медленно взял её за руку, его пальцы нежно обвили её ладонь, и он почувствовал, как её кожа дрожит под его прикосновением.

— Марион, — мягко сказал он, стараясь поймать её взгляд. — Мы не можем отрицать то, что чувствуем. Я вижу это в твоих глазах, ты тоже чувствуешь это. Ты не одна в этих сомнениях.

Марион подняла голову и посмотрела ему в глаза, и на миг он увидел в них ту же самую страсть, что горела и в нём. Но вместе с этой страстью в них был страх — страх перед тем, что ждёт её впереди.

— Но что будет потом? — её голос дрожал, когда она задала этот вопрос. — Когда я вернусь в замок… когда встречу его снова?

Валтор опустил голову ближе к её лицу, его губы коснулись её уха, и он прошептал так тихо, что её сердце сжалось от этих слов.

— Потом — это потом. Сейчас у нас есть этот момент, и только он важен. Здесь и сейчас, Марион, мы принадлежим друг другу.

Её дыхание стало прерывистым, и в этот момент она поняла, что Валтор прав. С каждым его словом её сопротивление таяло, и внутренний голос, напоминающий о женихе, становился всё тише. Сейчас, здесь, в этой комнате, всё её существо желало быть только с Валтором.

Марион встретила его взгляд, и в её желтых глазах теперь горела решимость, смешанная с пламенем страсти, которую она так долго скрывала. Она медленно приблизилась к нему, их лица оказались так близко, что она могла слышать его дыхание.

— Ты прав, — прошептала она, и её голос был полон эмоций. — Я не могу больше бороться с этим. Я хочу забыть обо всём, кроме тебя.

Она обвила его руками, притягивая к себе, её губы коснулись его шеи, оставляя лёгкий, едва ощутимый след. Валтор почувствовал, как её тело откликается на его прикосновения, и в этот момент он понял, что больше не будет сдерживаться.

— Марион, — его голос был низким и наполненным глубоким желанием. — Я обещаю, ты забудешь обо всём, кроме нас.

Он нежно, но уверенно обнял её, и их губы соединились в страстном поцелуе. Это был поцелуй, полный огня и решимости, который смыл все её сомнения и страхи. Она ответила с такой же страстью, её руки крепче обвили его шею, пальцы вплелись в его волосы, словно боясь отпустить.

Валтор прижал её к себе, ощущая, как она сливается с ним в единое целое. Их тела двигались в унисон, как две части одной души, стремящиеся стать единым целым. В этот момент не существовало ни времени, ни места, только они — два человека, сливающиеся в одном поцелуе.

Он медленно подвёл её к кровати, и они вместе опустились на мягкие простыни. Валтор не мог оторваться от неё, от её пылающих волос, светящихся в полумраке глаз. Всё, что было между ними, казалось таким настоящим, таким правильным.

Марион, забыв обо всём, отдалась этим чувствам, её мысли о женихе и замке, о надвигающейся войне, растворились в жаре их прикосновений. Валтор наклонился ближе к её лицу, его дыхание касалось её кожи, вызывая приятную дрожь.

— Сейчас только мы, — прошептал он, касаясь её губ вновь и вновь, пока не осталась лишь одна мысль — они двое, в этом моменте, который принадлежит только им.

И в эту ночь, под светом лампы, в номере отеля, они стали чем-то большим, чем просто Валтор и Марион. Они стали единым целым, неразделимым и вечным, оставив позади всё, что когда-либо их разделяло.

Валтор медленно опустил Марион на мягкие простыни, его руки скользили по её телу, словно изучая каждый изгиб, каждую черту. Её дыхание стало прерывистым, а сердце билось всё сильнее, в такт с его прикосновениями. Они не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, словно это была последняя ночь, которая принадлежала только им.

Марион закрыла глаза, отдаваясь волне ощущений, которая захлестнула её. Мысли о женихе, о замке и обещаниях растворялись в каждом поцелуе, в каждом прикосновении. Всё, что когда-то тревожило её, казалось таким далёким и незначительным перед тем, что она чувствовала сейчас. Валтор был здесь, с ней, и это казалось единственно важным.

— Ты моя, Марион, — прошептал он, его губы касались её шеи, заставляя её выгибаться от удовольствия. — Только моя.

— Только твоя, — откликнулась она, её голос дрожал, но в нём звучала твёрдость, которую она не осмеливалась раньше признать.

Она обвила его руками, притягивая ближе, её пальцы скользили по его спине, оставляя едва заметные следы. Её прикосновения были настойчивыми, полными страсти и решимости. Валтор откликнулся, его движения стали более уверенными, наполненными глубоким желанием.

Марион открыла глаза и посмотрела на него, её жёлтые глаза сияли в полумраке, полные страсти и отваги. В этот момент она поняла, что не хочет ничего, кроме него. Все прежние сомнения исчезли, уступив место только этому моменту, этому чувству, которое охватило её целиком.

— Валтор… — прошептала она, и её голос был полон эмоций, которые она не могла выразить словами.

Он ответил только взглядом, его серые глаза говорили больше, чем могли бы слова. Он наклонился, чтобы вновь поцеловать её, и на этот раз поцелуй был мягче, глубже, полон той нежности, которую он долго сдерживал.

Их тела двигались в унисон, словно были созданы друг для друга. Время перестало существовать для них, были только они, их чувства и этот момент, который они создали вместе.

Валтор наклонился ближе к её лицу, его дыхание касалось её кожи, вызывая волну дрожи. Они снова слились в поцелуе, и этот поцелуй был как обещание, которое никто из них не собирался нарушать. В эту ночь они стали единым целым, и ничто больше не могло их разлучить.

Когда тишина вновь окутала комнату, и ночь начала отступать перед первыми лучами рассвета, Марион лежала рядом с Валтором, её голова покоилась на его груди. Она слушала ритм его сердца, который был так близок к её собственному, и чувствовала, как его руки обвивают её, словно оберегая от всего мира.

Её мысли вновь вернулись к замку, к жениху, который ждал её. Но теперь эти мысли не приносили тревоги. В душе Марион воцарилось странное спокойствие. Она знала, что этот момент был истинным, и всё остальное было неважно.

— Я останусь с тобой, — прошептала она, не поднимая головы.

— Я знаю, — тихо ответил Валтор, его голос был полон уверенности и той тихой радости, которая теперь наполняла его.

И так они лежали, рядом друг с другом, пока свет нового дня не начал проникать в комнату, обещая им новую жизнь, полную неожиданных поворотов, но неразрывно связанную друг с другом.

Утренние лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые занавеси, освещая комнату мягким светом. Марион уже давно не спала, её взгляд был направлен на потолок, но мысли витали далеко за его пределами. Валтор спал рядом, его дыхание было ровным и спокойным, но на лице всё ещё читалась напряжённость, как будто даже во сне он не мог полностью расслабиться.

Она аккуратно поднялась с кровати, стараясь не разбудить его, и подошла к окну. Мир за пределами был таким тихим и мирным, что трудно было поверить в бурю чувств, которую они пережили этой ночью. Но с рассветом вернулись и сомнения, которые Марион пыталась подавить.

Она знала, что должна вернуться. Обязанности, обещания, судьба — всё это тянуло её назад, к замку, к жениху, которого она едва знала. Но сейчас, стоя у окна и глядя на ещё сонный мир, Марион чувствовала себя так, словно вся её жизнь до этого была лишь подготовкой к этой встрече, к этим чувствам.

— Ты уйдёшь? — тихий, но уверенный голос Валтора прервал её мысли. Он уже проснулся и внимательно смотрел на неё, его серые глаза были полны той же решимости, что и ночью.

Марион повернулась к нему, в её взгляде мелькнула печаль.

— Я не могу остаться, — ответила она, её голос звучал тихо, почти шёпотом. — Но я и не хочу уходить.

Валтор поднялся с кровати и подошёл к ней, его руки обвили её талию, притягивая к себе. Его прикосновения были тёплыми и успокаивающими, но они не могли унять тот хаос, который разрывал её душу.

— Ты должна сделать выбор, — сказал он, его голос был твёрд, но в нём звучала тихая мольба. — Я не прошу тебя выбирать меня, Марион. Я прошу тебя выбрать то, что сделает тебя счастливой.

Она посмотрела в его глаза, в которых отражалось всё, что он не мог сказать словами. И она понимала, что выбор, который ей предстояло сделать, изменит не только её жизнь, но и его.

— Я не знаю, что правильно, — призналась она, её голос дрожал. — Я не знаю, как поступить.

Валтор поднял её лицо за подбородок, заставляя её встретиться с его взглядом.

— Послушай своё сердце, Марион, — прошептал он. — Только оно знает правду.

Валтор стоял у окна, глядя на медленно пробуждающийся город. Промозглое утро окутывало улицы густым туманом, и первые лучи солнца лишь слегка пробивались сквозь серые облака. В его сердце царило странное спокойствие, смешанное с лёгкой грустью. Магия той ночи, которая, казалось, окутала их и заставила поверить в чудо, начала постепенно рассеиваться, словно туман под лучами восходящего солнца. Между ним и Марион больше не было того напряжения, той неукротимой страсти, которая захватила их обоих. Драконы, что бушевали внутри, теперь уснули, и, возможно, это было к лучшему.

Марион стояла в нескольких шагах от него, её мысли, как блуждающие огоньки, вновь возвращались к её родному замку, к жениху, который ждал её, и к надвигающейся войне с тремя древними ведьмами, что угрожали её королевству. Долгая ночь волшебства подошла к концу. Это было правильно, это было неизбежно. Но тёплая грусть всё равно поселилась в её душе, как шёпот, напоминая о том, что что-то ценное было утеряно.

— Ты прав, — тихо произнесла она, не отводя взгляда от Валтора. — Наша ночь была волшебной, но теперь я должна вернуться.

Валтор кивнул, его глаза всё ещё были устремлены на горизонт, где небо встречалось с землёй. Ему казалось, что он смотрит не на мир за окном, а на свою собственную душу, на ту часть себя, которую он теперь должен отпустить.

— Я не буду удерживать тебя, Марион, — сказал он мягко, его голос был словно ветер, дующий над тихим морем. — Ты должна найти свой путь.

Она подошла к нему ближе и положила свою руку на его плечо. Их молчание было пропитано пониманием и, что важнее, принятием. Валтор знал, что теперь их пути расходятся, но это не вызывало у него ни сожалений, ни угрызений совести. Он знал, что это правильно.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Валтор не отвечал сразу.

Марион терпеливо ждала, её сердце билось быстрее, чем обычно, ведь она до конца не знала, что же будет дальше с ним, с ними. Наконец, он нарушил молчание:

— Я вернусь в порт, — произнёс он, в его голосе звучала решимость. — Туда, где всё началось. Я обещал кое-что, и теперь мне нужно выполнить это обещание.

Марион нахмурилась, не до конца понимая, о чём он говорит, но была уверена, что это важно для него.

— Я однажды пообещал рыжей кошке, что её чёрный котёнок будет с ней, — продолжил Валтор, его голос был тихим, словно он разговаривал сам с собой. — И я не могу нарушить это обещание. Там, в порту, остались существа, которых нужно освободить.

Марион смотрела на него, чувствуя, что его слова имели гораздо более глубокий смысл, чем он выражал вслух. Но она знала, что не может сопровождать его на этом пути, ведь её ждали на Домино, и от её решений зависела судьба всего королевства.

— Береги себя, Валтор, — сказала она, её голос дрожал, но в нём звучала искренность. — Ты сделал для меня больше, чем ты думаешь.

Валтор обернулся к ней и подарил ей едва заметную улыбку, в которой было столько прощания, что её сердце сжалось. В этом прощании было нечто драгоценное — они оба стали лучше благодаря этой встрече.

— Прощай, Марион, — тихо сказал он, отпуская её руку.

— Прощай, Валтор, — её голос дрогнул, и она почти почувствовала слёзы, подступившие к глазам, но тут же взяла себя в руки. Она должна была быть сильной ради королевства, ради той жизни, что теперь зарождалась внутри неё, хотя она ещё не знала об этом.

Когда Валтор покидал отель, он чувствовал странное облегчение, смешанное с тоской. Он знал, что больше скорее всего не увидит Марион, но это было частью его пути. Он должен был идти дальше, навстречу своей судьбе, чтобы, наконец, найти то, что давно искал.

Направляясь к порту, Валтор ощущал, как с каждым шагом его решимость крепла. Он помнил рыжую кошку и её чёрного котёнка, и знал, что их освобождение символизировало нечто большее. Это была свобода, которая так долго ускользала от него, и теперь он был готов за неё бороться.

Прибыв в порт, Валтор стоял среди мачт кораблей и старых каменных стен, чувствовал, как внутри него пробуждается новая надежда. Он знал, что впереди его ждёт ещё много испытаний, но, выполнив своё обещание, он сможет начать новую главу своей жизни.

Валтор медленно шагал по ветхим доскам заброшенного порта, каждое его движение словно было вписано в обветшавший пейзаж этого проклятого места. Его шаги отдавались глухим эхом среди покосившихся построек, где только ветер и море могли быть свидетелями его прихода. Старые корабли, покинутые давно забытыми капитанами, тихо покачивались на волнах, их мачты, словно призраки прошлого, тянулись к небу. Это место, пропитанное солью и давним отчаянием, было ареной для многих преступлений, свидетелем множества смертей и тайных сделок. Здесь, в тени заброшенных складов, когда-то кипела нелегальная жизнь, но теперь всё затихло, словно замерло в ожидании чего-то неотвратимого.

Двое воришек, которых Валтор начал превращать в своих оборотней, уже ждали его у старого причала. Их глаза горели странным, диким огнём, который раньше в них не было. В этих взглядах уже не осталось той наглости, с которой они когда-то смотрели на мир, когда ещё были просто людьми. Теперь страх и трепет прочно овладели ими. Их тела начали медленно меняться: мышцы наливаясь силой, кожа местами огрубела, покрываясь жёсткой шерстью. Они чувствовали, как их инстинкты обостряются, как внутри них зарождается что-то дикое, первобытное. Это было ужасающее, но в то же время гипнотизирующее чувство.

Один из воришек, худощавый мужчина с лихорадочно блестящими глазами, склонил голову, не решаясь поднять взгляд на Валтора. Его спина, уже чуть искрившаяся, напоминала о том, что внутри него начался необратимый процесс превращения. Ещё немного, и он уже не будет человеком, но сейчас его охватывал ужас перед той неведомой силой, что разъедала его изнутри.

— Мы нашли их, как вы и приказали, — его голос прозвучал хрипло, словно он утратил часть своей человеческой сущности. Он дрожал, и не только от страха перед Валтором, но и от того, что его тело продолжало изменяться. Его руки, когда-то ловкие и быстрые, теперь тяжело висели вдоль тела, их когтистые пальцы с трудом подчинялись его воле.

Второй воришка, крепкий мужчина с густыми волосами, что уже начали походить на шерсть, молча стоял рядом. Он едва сдерживал рёв, готовый вырваться из его груди. Ему было страшно, но инстинкты, которые теперь руководили им, начинали преобладать над разумом. Его ноздри раздувались, улавливая запахи порта, и в его глазах сверкнуло нечто дикое, не подвластное ни одному человеку.

— Освободите их, — прозвучал приказ Валтора, тихий, но в то же время полный силы. В его голосе было что-то, что заставляло дрожать даже самых смелых, и воришки, подчинившись этому приказу, поспешили выполнить его, не осмеливаясь ослушаться.

Их движения были неуклюжи, но сила, которой они обладали, была уже не человеческой. Один из них с лёгкостью сорвал старый замок с клетки, его когтистая рука оставила глубокие царапины на металле. Второй, выпустив из груди рык, рванул дверь другой клетки, которая с громким скрежетом открылась. Животные, до этого испуганно жавшиеся в углы своих клеток, теперь начали выходить на свободу, осторожно, но быстро покидая своё пленение.

Валтор, наблюдая за освобождением животных, чувствовал, как его душу охватывает странное спокойствие, перемешанное с удовлетворением. Он знал, что это не просто акт милосердия — это было частью его пути, частью его искупления. Он должен был освободить не только этих существ, но и самого себя от грузов прошлого.

Когда последняя клетка была открыта, и все животные выбежали на свободу, Валтор подошёл к той самой клетке, где сидела рыжая кошка Даукус со своим чёрным котёнком. Она подняла голову, её глаза светились пониманием и признательностью. Это было не просто животное — в её взгляде читалось нечто большее, нечто древнее и мудрое.

Валтор медленно присел перед клеткой, протянув руку к кошке. Она не отпрянула, лишь мягко взглянула на него, а затем, словно понимая его намерения, позволила ему взять своего котёнка. В руках Валтора маленький котёнок едва заметно дёрнулся, но затем, почувствовав тепло и силу, исходящую от него, замер, доверчиво уткнувшись в его ладонь.

— Теперь ты свободна, — тихо прошептал Валтор, передавая котёнка Даукус. Его голос был пропитан нежностью, которую он редко проявлял. Это был момент прощания, момент исполнения обещания, которое он дал этой рыжей кошке.

Когда рыжая кошка Даукус направилась к выходу, Валтор уже собирался отвернуться, как вдруг заметил, что она остановилась. Она обернулась к нему, её яркие глаза светились каким-то странным, почти мистическим блеском. В этой тишине, которая вдруг повисла между ними, кошка сделала нечто неожиданное — она осторожно опустила своего чёрного котёнка на землю и аккуратно подошла к Валтору.

На мгновение они встретились взглядами, и в этот момент Валтор почувствовал что-то странное, будто старое и забытое знание вспыхнуло в его сознании. Кошка, не отводя от него глаз, аккуратно подняла что-то небольшое и металлическое с земли. Она подошла ближе и, нежно прижавшись к его руке, выпустила изо рта небольшой, но явно древний ключ, который теперь лежал у его ног.

Валтор наклонился, его сердце забилось быстрее, когда он поднял этот ключ. Он был сделан из старого, потемневшего металла, и выглядел так, будто хранил в себе века тайн. Валтор почувствовал холодную тяжесть этого предмета в ладони и непроизвольно сжал его, чувствуя, как магия пронизывает его тело. Ключ был украшен тонкими выгравированными символами, которые он не сразу мог распознать. Они казались ему знакомыми, но неясными, словно он где-то видел их в далёком прошлом, но не мог точно вспомнить, где и когда.

Кошка снова подняла взгляд на Валтора, и в этом взгляде было что-то большее, чем просто благодарность. Это было молчаливое знание, тайна, которую она передавала ему, доверяя в его руки что-то важное. Казалось, что ключ был не просто предметом — он хранил в себе силу, загадку, которую Валтору предстояло разгадать.

В его душе вспыхнула догадка, что этот ключ может открыть нечто важное, возможно, не просто физическую дверь, но и путь к разгадке тайн, которые до сих пор скрыты от его взора. Он не знал точно, что это за ключ и что именно он должен открыть, но внутри него зародилось ощущение, что судьба снова ведёт его по пути, который он должен пройти.

— Спасибо, — тихо прошептал Валтор, обращаясь к кошке, которая всё ещё смотрела на него своими проницательными глазами.

Даукус едва заметно кивнула, словно понимая его слова. Она обернулась, забрала своего котёнка и, легко как тень, скрылась в темноте порта, оставив Валтора одного, с его мыслями и этим загадочным ключом в руках. Валтор смотрел ей вслед, ощущая, как вместе с ней уходит часть его прошлого, та часть, что была связана с болью и страхами. Он отпустил не только кошку, но и себя, освободив свою душу от оков, которые держали его слишком долго.

Он остался стоять в тишине, рассматривая ключ, пытаясь понять его значение. В голове мелькали образы, воспоминания и странные, почти забытые чувства. Этот ключ был словно связью с прошлым, с тем, что ещё предстоит узнать. Но вместе с тем он ощущал, что это и новая возможность, новый путь, который нужно открыть.

Валтор спрятал ключ в карман своего плаща, чувствуя его холодный вес у себя на груди. Он знал, что впереди его ждёт новое испытание, и этот ключ станет важным элементом на пути к разгадке тех тайн, которые были ему предназначены судьбой.

Выйдя из порта, он снова посмотрел на горизонт. В его душе было странное спокойствие, но и смутное предчувствие грядущих перемен. Он знал, что этот ключ откроет ему дверь в неизвестность, и был готов принять этот вызов. Теперь перед ним лежала новая цель, и Валтор был полон решимости найти ту дверь, к которой этот ключ подходил, и узнать, какие тайны она скрывает.

Кошка, обняв своего котёнка, мягко потянулась и, не оглядываясь, направилась к выходу. Валтор смотрел ей вслед, ощущая, как вместе с ней уходит часть его прошлого, та часть, что была связана с болью и страхами. Он отпустил не только кошку, но и себя, освободив свою душу от оков, которые держали его слишком долго.

Оборотни, воришки, которые теперь принадлежали Валтору, стояли неподалёку, их дыхание было тяжёлым, а в глазах всё ещё горел огонь страха. Но теперь в этом страхе появилось что-то новое — уважение, примешанное к неизбежному принятию своей судьбы. Они знали, что их жизнь больше никогда не будет прежней, но они также понимали, что Валтор дал им новую цель, новое существование.

Покинув склад, Валтор направился к выходу из порта, его шаги были уверенными, а взгляд — решительным. Он выполнил своё обещание, освободил тех, кто был связан с ним цепями судьбы, и теперь был готов к новым испытаниям. В его сердце царило спокойствие, но в то же время он знал, что впереди его ждут новые битвы, новые вызовы. Но теперь, когда его прошлое было отпущено, он был готов встретить их лицом к лицу, с той решимостью, которую он всегда носил в своём сердце.

* * *

Даукус, рыжая кошка с проницательными янтарными глазами, тихо ступала по мраморным плитам древней библиотеки. Тени от массивных книжных стеллажей растекались по полу, создавая причудливые узоры, словно сами книги наблюдали за происходящим. В воздухе витал запах пыли, пергамента и старинных чернил, а тихое потрескивание свечей было единственным звуком в этом безмолвном храме знаний. Котёнок Даукус, чёрный, как сама ночь, резво следовал за матерью, играя с её хвостом и ныряя в мягкие складки ковров. Он ещё не осознавал важности их миссии, его детская беззаботность была в резком контрасте с задумчивостью матери.

Когда Даукус наконец достигла дальнего конца зала, её глаза сфокусировались на фигуре, склонившейся над огромной книгой. Красноволосый юноша, был погружён в чтение, его дыхание едва слышно среди страниц древнего тома. Его огненные волосы, казалось, сияли в тусклом свете свечей, а его руки осторожно листали хрупкие страницы, как если бы он касался драгоценного артефакта. В его глазах горела решимость, смешанная с неистовым желанием найти ответ, который он искал уже долгие годы.

Даукус остановилась рядом с ним, и котёнок замер, будто почувствовав важность момента. Он посмотрел на парня, его маленькие лапки осторожно коснулись подола его мантии. Вынырнув из глубины своих мыслей, он заметил их присутствие и, подняв голову, встретился взглядом с кошкой. В её глазах он увидел мудрость и какое-то молчаливое понимание, которое он не мог полностью объяснить.

— Даукус... — произнёс он, его голос был тихим, но в нём звучала признательность.

Кошка, не отрывая взгляда, аккуратно положила перед ним своего котёнка. Её движения были плавными, почти ритуальными. В этом жесте была скрыта глубокая символика. Она знала, что этот юноша и её котёнок будут связаны судьбой, что их судьбы переплетутся, образуя узел, который будет неразрывно связывать их на протяжении всей жизни. Этот котёнок станет для него не просто другом, а тем, кто спасёт его в самые тёмные моменты.

Красноволосый чувствуя нечто особенное в этом мгновении, аккуратно поднял маленького котёнка на руки. Его кожа ощутила тепло, исходящее от мягкой шерсти, и сердце на мгновение сжалось. Глядя в глаза этому маленькому существу, он вдруг почувствовал, как тепло разливается по его телу, а в душе возникло ощущение, что он нашёл то, чего давно искал. В нём пробудилось нечто новое, что-то, что он раньше не знал.

— Думан, — прошептал он, мягко гладя котёнка по голове. — Ты будешь Думаном.

Котёнок тихо замурлыкал, его маленькие лапки схватились за мантию парня, а сам он уютно устроился у него на руках. В этот момент Огрон понял, что этот котёнок станет его неотъемлемой частью, что они будут неразлучны, и, возможно, это маленькое существо станет тем, кто поможет ему обрести то, чего он так долго ждал.

Но его мысли снова вернулись к книге, которая лежала перед ним. Огрон опустил взгляд на древний текст, его сердце снова наполнилось надеждой и решимостью. Он наконец нашёл ритуал, который искал все эти годы. Этот ритуал, написанный на страницах книги, обещал ему возможность найти свою семью, вернуться к своим корням, о которых он так долго мечтал.

Его руки дрожали, когда он перечитывал слова заклинания, которые словно были вырезаны в его разуме. Он знал, что этот ритуал изменит всё, но также понимал, что цена может быть высокой. Ему предстоит покинуть Солярии, оставить позади всё, что было ему знакомо, и отправиться на Землю — планету, о которой он знал так мало, но которая звала его уже давно.

Сжав кулаки, он глубоко вздохнул, чувствуя, как ветер перемен начинает дуть вокруг него. Его решение было принято, и он знал, что обратного пути нет. Завтра его ждёт новая жизнь, новая цель, и он будет готов к этому.

Огрон поднялся на ноги, всё ещё держа Думана на руках. Он посмотрел на Даукус, которая спокойно наблюдала за ним, и почувствовал благодарность.

— Спасибо, Даукус, — сказал он, его голос был полон эмоций, но в нём слышалась и решимость.

Кошка тихо мяукнула в ответ, её взгляд был прощальным, но в нём было что-то большее — обещание, что их судьбы ещё пересекутся. Огрон знал, что это их последний день на планете Солярия. Завтра он отправится на Землю, и там начнётся его новая история.

С котёнком на руках и древним ритуалом в памяти, он покинул библиотеку, чувствуя, как тени прошлого отступают, уступая место новому рассвету, который ждёт его на Земле.

Марион, покинув Валтора и оставив позади ночь волшебства и грёз, вернулась на Домино — свою родную планету, где её уже давно ждали. Когда она ступила на землю, её сердце колотилось в груди от смешанных чувств. Она знала, что её ждёт встреча с Орителом, её женихом, и от одной мысли об этом внутри всё переворачивалось. Лёгкая нервозность, почти незаметная дрожь, пробежала по её телу, когда она представила, как будет смотреть ему в глаза после всего, что произошло.

Орител, высокий и благородный принц Эсперо, с нетерпением ждал её возвращения. Его сердце было наполнено любовью и радостью от предстоящей встречи, но, увидев её, он сразу уловил тонкую тень, омрачающую её лицо. Однако его любовь к Марион была столь велика, что он ни на мгновение не усомнился в ней. С нежностью и заботой он подошёл к ней, его тёплые руки обняли её, и он прошептал слова, которые пытались развеять её тревоги.

— Марион, моя любимая, я так рад, что ты вернулась, — сказал Орител, его голос был мягким и полным искренности. Он поцеловал её в лоб, и Марион почувствовала, как её нервы слегка успокаиваются.

Она ответила ему, но её улыбка была чуть натянутой, в её глазах ещё плескались воспоминания о том, что она оставила позади. Её мысли всё ещё были затуманены чувством вины за те чувства, которые она испытывала к Валтору. Но Орител, видя её замешательство, был терпелив. Он не стал расспрашивать её, зная, что она сама поделится, когда будет готова. Его любовь была безусловной, и он намеревался поддержать её в любой ситуации.

Марион старалась отогнать эти мысли, сосредоточившись на более насущных делах. Вернувшись домой, она погрузилась в дела своего королевства, ведь Домино находилось на пороге войны. Она начала готовить страну к предстоящим сражениям, постоянно общаясь с советниками, генералами и магами. Она понимала, что их враги вряд ли будут ждать, и нужно действовать быстро и решительно. Временами её взгляд становился твёрдым, когда она разрабатывала стратегии и планировала оборону. Но в тихие моменты, оставшись одна в своей комнате или в саду, её снова окутывали сомнения и сожаления о том, что могло бы быть иначе.

Часто Марион проводила долгие часы в библиотеке, изучая древние книги и свитки, ища ответы и мудрость, которые могли бы помочь ей в предстоящих испытаниях. Старые книги хранили в себе знания прошлых эпох, магию, которая могла быть полезной в грядущей битве. Она погружалась в их страницы, стремясь найти что-то, что могло бы дать её народу преимущество. Орител часто находил её здесь, когда она сидела, склонившись над книгой, и её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Он тихо подходил к ней, обнимал её за плечи и шептал что-то утешительное, заставляя её улыбаться, пусть даже ненадолго.

Со временем Орител и Марион поняли, что для победы им понадобится нечто большее, чем просто армия. Им была нужна элитная команда, состоящая из лучших и сильнейших магов, фей и воинов. Так родилась идея создания Команды Света — силы, которая могла бы противостоять любому врагу и защищать Домино и его союзников.

Марион и Орител начали отбор, и вскоре команда была сформирована. Помимо самих правителей Домино, в неё вошли:

Фарагонда — мудрая и опытная фея, обладающая глубокими знаниями о магии и древних артефактах. Её светлая магия была способна исцелять и защищать, а её совет был бесценен для всего королевства.

Саладин — могучий маг и воин, мастер боевых искусств и магии стихий. Его знания и опыт в бою делали его важным участником команды, а его преданность делу была непоколебимой.

Хаген — искусный кузнец и маг, чьи доспехи и оружие были ненадёжными и прочными. Он был способен заковать магию в металл, создавая артефакты, которые могли изменить исход любой битвы.

Каждый из них обладал своими уникальными способностями и качествами, и вместе они представляли собой силу, способную защитить Домино от любой угрозы. Марион, несмотря на внутренние терзания, чувствовала себя увереннее, зная, что рядом с ней находятся такие могущественные союзники.

Орител, всегда остававшийся рядом с ней, поддерживал её на каждом шагу. Он понимал, что ей трудно, и старался сделать всё, чтобы её тяжесть была чуть легче. В моменты, когда они оставались наедине, он дарил ей свою нежность и любовь, обнимая её, шепча слова поддержки. Марион чувствовала, что несмотря на всё, что произошло, Орител был её опорой, её светом в этом мире.

Подготовка к войне продолжалась, и Команда Света становилась всё более сплочённой и мощной. Они были готовы сразиться с любой угрозой, и Марион знала, что в их руках будущее её королевства. Но в её сердце всё ещё оставался след от того, что было, и она надеялась, что сможет найти покой и прощение, когда всё это закончится.

Шли дни, тянулись недели, и тревожное ожидание войны постепенно рассеивалось. Древние Ведьмы, которые угрожали Домино, неожиданно отступили, оставив после себя лишь зловещую тишину. Жизнь на планете начала устаканиваться, люди вернулись к своим привычным делам, и в воздухе постепенно начала витать надежда на долгожданный мир.

Однако в сердце Марион не было покоя. Однажды утром, когда первые лучи солнца мягко касались её лица, она почувствовала что-то странное, неуловимое изменение внутри себя. Это ощущение постепенно усиливалось, пока не осознала — она была беременна. Внезапное осознание пронзило её, словно молния, оставив её наедине с чувством тревоги и страха. Внутри неё билось маленькое сердечко, но это был не ребёнок её жениха, Оритела, а плод её краткой, но бурной страсти с Валтором.

Она стояла перед зеркалом, глядя на своё отражение, пытаясь осмыслить, как такое могло случиться. Её руки невольно опустились на живот, и она почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Глубокий вздох вырвался из груди, когда осознание тяжести её положения накрыло её с головой. Марион не знала, как рассказать Орителу об этом. Её любовь к нему была искренней, но вина за то, что произошло, угнетала её день за днём.

Однажды ночью, когда Марион мучилась бессонницей, лежа на шёлковых простынях, её одолели страхи и сомнения. Она закрыла глаза, надеясь хотя бы на мгновение убежать от своих мыслей, но вместо этого погрузилась в глубокий, яркий сон. Во сне перед ней предстал огромный дракон. Его тело, сверкающее, как драгоценные камни, было обвито кольцами огня, которые мягко мерцали в тёмном пространстве. Его глаза, глубокие и всезнающие, казались отражением вселенной, и от его присутствия исходила необъятная сила, способная разорвать ткани реальности.

— Марион, — прогремел его голос, похожий на эхо, разносящееся по древним горам. Она почувствовала, как каждая клеточка её тела откликается на этот звук, как будто его слова проникали в самую суть её существа. — Ты несёшь во чреве дитя, которое станет императрицей измерения и гласом Бога-Дракона.

Марион замерла, её глаза расширились от шока, когда она осознала значение его слов. Её ребёнок был избранным, предначертанным для великой судьбы, но это также означало, что её жизнь и её выборы больше не принадлежали ей самой.

— Твоя любовь к Валтору, — продолжил дракон, — не была случайностью. Это была моя воля. Только он, хранитель тёмного пламени дракона, мог стать отцом будущей императрицы. Это был мой замысел, и вы оба — лишь его исполнители.

Марион почувствовала, как её сердце наполнилось горечью и обидой. Она осознала, что её чувства и желания были манипулированы, что её жизнь была всего лишь инструментом в руках древних сил. Её любовь, которая когда-то казалась такой яркой и страстной, оказалась частью холодного расчёта. Она почувствовала, как эта обида укореняется в её душе, разъедая её изнутри.

Когда она проснулась, её лицо было бледным, а дыхание — прерывистым. Её тело всё ещё дрожало от эмоций, вызванных видением. Она почувствовала, что её сердце стало тяжёлым, как будто на него навалился невидимый груз. В течение следующих дней Марион была не в состоянии сосредоточиться ни на чём другом, кроме этого откровения. Она понимала, что должна была принять свою судьбу, но это принятие давалось ей с трудом.

Она начала отдаляться от Оритела, проводя всё больше времени в уединении. Его беспокойство росло, он чувствовал, что что-то изменилось, но Марион не могла найти в себе силы рассказать ему правду. Она продолжала любить его, но теперь между ними стояла стена, которую она сама же и воздвигла.

Наконец, набравшись мужества, Марион решила поговорить с Орителом. В тот вечер, когда за окном уже сгущались сумерки, она нашла его в саду, где он часто уединялся после долгих дней. Орител стоял под раскидистой кроной древнего дерева, его лицо было освещено мягким светом луны. Марион подошла к нему, её сердце колотилось в груди, как птица, пойманная в сети.

— Орител, — начала она, её голос дрожал, — мне нужно тебе кое-что сказать.

Он обернулся, его тёплые глаза смотрели на неё с любовью и заботой. Но в этот момент она не могла встретиться с его взглядом, её взгляд был устремлён на землю, словно там она могла найти ответы на все свои вопросы.

— Я… я сделала то, чего не могу простить себе, — продолжила она, чувствуя, как её горло сдавливает комок. — Я изменила тебе… с мужчиной. И теперь я жду ребёнка.

На мгновение мир замер. Время, казалось, остановилось, и Марион не могла слышать ничего, кроме оглушительного биения собственного сердца. Она не осмеливалась поднять глаза, боясь увидеть в них гнев или разочарование.

Но когда Орител наконец заговорил, его голос был мягким и спокойным, наполненным глубокой любовью:

— Марион, — прошептал он, его руки нежно коснулись её плеч, — я знал, что что-то мучило тебя. Но знай, что я люблю тебя, несмотря ни на что. Моя любовь к тебе сильнее любой боли, любого предательства. Ты — часть меня, и я не откажусь от тебя из-за этого. Мы справимся вместе.

Его слова прорвались сквозь завесу её страха и вины, и Марион почувствовала, как слёзы потекли по её щекам. Она подняла глаза, и в них была смесь удивления и облегчения. Она нашла в его глазах ту любовь и принятие, которых так боялась потерять.

Орител обнял её крепко, словно пытаясь передать ей всю свою силу и поддержку. Его руки были тёплыми и уверенными, и она чувствовала, как его любовь окутывает её, как щит, защищающий её от всех невзгод. Марион закрыла глаза, позволив себе утонуть в этом мгновении, чувствуя, как её напряжение понемногу растворяется.

Желание оказаться в объятиях Валтора, которое раньше горело в её сердце, теперь медленно угасало. Она знала, что это прошлое, которое она не может изменить, и хотя в её душе всё ещё оставалась тень от произошедшего, она больше не испытывала той страсти, что когда-то разжигала её. Теперь у неё была другая цель — дать жизнь ребёнку, который был предначертан судьбой.

Она чувствовала, что этот ребёнок станет частью чего-то великого, и хотя её сердце было тяжёлым от обид и сожалений, она знала, что не сможет отказаться от своей дочери. Вместе с Орителом она готовилась к новому этапу своей жизни, зная, что её ждёт неизвестное будущее, полное испытаний и вызовов. Но теперь она была готова встретить его с открытым сердцем, даже если оно было немного разбито.

* * *

На каменных улочках трущоб, где завораживающий запах рыночных специй смешивался с едким дымом костров, пробивались первые лучи рассвета. Узкие переулки с потемневшими стенами и старыми вывесками оживали звуками утреннего города. Самира стояла на крыше одного из ветхих зданий, её длинные, прямые красные волосы струились по плечам, сверкая на солнце. Она наблюдала за оживлением Домино — за тем, как торговцы выставляют свои товары, как нищие тянутся за милостыней, как дети носятся по грязным улицам, смеясь и играя, хотя их босые ноги оставляют следы на запылённой земле.

Сегодня был важный день. Её цель — не просто золото или амулет. Сегодня Самира надеялась украсть нечто большее — редкий артефакт, способный усилить магию. Хотя ей самой он был бесполезен, она знала, что на чёрном рынке такой предмет стоит целое состояние. Деньги были необходимы, чтобы позаботиться о брате, Леоне, и, возможно, даже устроить его в магическую школу.

Спустившись с крыши, Самира слилась с толпой. Её тонкая фигура и плавные движения делали её почти невидимой. Она скользила по улочкам, как тень, ни на секунду не останавливаясь. Она знала каждый закоулок, каждый скрытый путь. Её глаза были прикованы к торговой площади, где уже собирались горожане. Уловив момент, Самира заметила свою цель: толстый купец в расшитой мантии, увешанный драгоценностями, остановился у одного из прилавков. Её взгляд тут же упал на висевший у него на шее амулет, от которого исходил слабый голубоватый свет.

"Вот оно," — подумала она, губы её чуть тронула легкая улыбка. Она знала, что должна быть предельно осторожной — рядом были стражники, да и купец наверняка был охраняем магией. Но её дар делал всё это бессмысленным. Магические барьеры и ловушки в её присутствии просто теряли свою силу.

Сделав пару шагов вперёд, Самира услышала, как из-за её спины послышался знакомый голос:

— Самира! — прошептал кто-то, хватая её за рукав. Она резко обернулась и увидела перед собой худого мальчишку с копной тёмных волос и хитрым взглядом. Это был Леон.

— Что ты здесь делаешь? — с укором прошептала она, сжав его запястье. — Я же сказала тебе ждать дома!

— Но я хочу помочь! — протестовал он, его глаза горели желанием. — Я видел, как ты шныряешь по рынку, хочу тоже научиться!

Самира прищурилась, пытаясь скрыть тёплую улыбку. Ей было приятно, что Леон хочет быть полезным, но она знала, насколько опасен этот мир.

— Леон, это не игра, — строго произнесла она, погладив его по голове. — Если что-то пойдёт не так, нас поймают, и ты останешься один. Ты должен понимать, что это риск, который я беру на себя ради тебя.

— Я понимаю, — тихо ответил Леон, но его взгляд был полон решимости. — Я просто хочу быть рядом.

Самира вздохнула, пытаясь найти слова, чтобы объяснить ему, почему он должен остаться в безопасности. Но она видела в его глазах себя — ту же неугомонную тягу к приключениям, к свободе. Она наклонилась и, глядя ему в глаза, сказала:

— Хорошо, но только если будешь держаться в тени и ни во что не вмешиваться. Смотри и учись, понял?

Леон кивнул, его глаза светились радостью. Самира знала, что ему этого достаточно — ощущение, что он участвует в чём-то большем, чем он сам. Она повернулась и повела его за собой в сторону площади, уже мысленно продумывая каждый шаг.

Подойдя к прилавку, Самира заметила, что купец отвлёкся на спор с другим торговцем. Его стражи стояли поодаль, не обращая внимания на толпу, их взгляды были устремлены в противоположную сторону. Самира использовала этот момент. Её движения были плавными, как у танцовщицы. Она словно растворилась в толпе, оказавшись рядом с купцом, и без единого звука её пальцы скользнули к его поясу, ловко срывая амулет.

Магический свет, который обычно бы среагировал на постороннее вмешательство, померк, оказавшись под влиянием её способности. Самира спрятала амулет в карман и, как тень, отскользнула в сторону, бросив короткий взгляд на Леона. Мальчик с восхищением смотрел на сестру, стараясь скрыть свою радость.

— Уходим, — прошептала она, взяв его за руку и увлекая прочь от площади.

Когда они добрались до одного из их тайных убежищ — заброшенного здания на окраине города, Самира наконец остановилась и оглянулась. Леон светился от гордости.

— Ты видела, как ловко ты это сделала? — восхищённо воскликнул он. — Ты словно невидимая!

Самира улыбнулась, чувствуя прилив тепла. Её сердце колотилось от адреналина и радости за брата, но она оставалась серьёзной.

— Главное — не волноваться и всегда держать ситуацию под контролем, — сказала она, протянув ему амулет. — Но помни, Леон, что в этой игре на кону всегда твоя жизнь. Учись, но не рискуй зря.

Леон взял амулет с осторожностью и зачарованно его разглядывал, хотя знал, что не сможет активировать магию. Но для него этот предмет был больше, чем просто трофей — это был символ надежды на будущее, на шанс стать кем-то великим.

Самира посмотрела на брата с мягкой улыбкой, прижав его к себе. Всё, что она делала, она делала ради него. Даже если для этого приходилось воровать и жить в постоянной опасности.

Этот день был успешным, но впереди было ещё много трудностей. Впрочем, как и всегда.