В ожидании Дамблдора | Waiting for Dumbledore (джен)

— Не могу поверить, что из-за тебя нас отправили к директору, — проворчала Гермиона, усаживаясь в одно из парящих зелёных кресел перед столом Дамблдора.

— Из-за меня? — возмутился Тео Нотт. — Я всего лишь отвечал на вопрос профессора. Это ты не смогла сдержаться и молчать.

— То есть я должна была просто сидеть и слушать, как ты извергаешь свои чистокровные предрассудки? — парировала она, резко повернувшись к нему.

— Ну, по крайней мере, тебе не стоило накладывать на меня «Силенцио», — возразил он, поправляя свои чёрные мантии и зелёный галстук, стараясь выглядеть невозмутимым.

— Прости, что не могла спокойно слушать твои нелепые теории о магловской религии, — язвительно ответила Гермиона.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь мелодичным звоном причудливых механизмов на столе директора. Гермиона нетерпеливо постукивала ногой по полу и тихо наложила заклинание «Темпус», чтобы проверить, сколько времени осталось до обеда.

— Где он? — пробормотала она себе под нос.

— Кто знает? У него явно не все карты в колоде, если меня спросишь, — с лёгким раздражением отозвался Нотт.

— Я тебя не спрашивала. И вообще, крайне невежливо так отзываться о директоре! — Гермиона скрестила руки на груди и высокомерно вскинула подбородок.

— Да? Этот самый Дамблдор, который отправляет детей на наказания в Запретный лес и скрывает от Министерства, что Тайная комната была открыта? У тебя проблемы с тем, что я просто предположил, что он не совсем в себе? — протянул Нотт с приподнятой бровью.

Гермиона прищурилась, понимая, что он, возможно, в чём-то прав.

— Это не имеет отношения к делу. Это просто элементарная вежливость.

Нотт фыркнул:

— Вот в чём твоя проблема, да? Для тебя всё сводится к вежливости? Как смеет кто-то высмеивать маггловскую религию, даже если её основы откровенно абсурдны?

— Правда? Ты серьёзно считаешь, что, основываясь на своём глубоком знании теологии и тысячелетней истории маггловских религий, можешь заявлять, что они все «абсурдны»? — бросила она вызов, поворачиваясь к нему лицом.

Он отзеркалил её движение, слегка прищурившись:

— Я думаю, что все религии, будь то монотеистические или политеистические, — это лишь попытка людей найти смысл в полной случайности окружающего мира.

Гермиона замерла, ошеломлённая его ответом. Она ожидала услышать что-то вроде того, что маглы не способны понять истинную природу вселенной или что-то в этом духе. В конце концов, он был слизеринцем, а его отец — печально известным Пожирателем смерти.

Когда ей не удалось найти достойный ответ, Нотт продолжил:

— Не понимаю, почему ты чувствуешь необходимость защищать подобные взгляды.

Гермиона закатила глаза:

— Почему ты не сказал это на уроке, вместо того чтобы смеяться и заявлять: «Магловская религия — это чушь»?

Он нахмурился:

— Ты думаешь, мне стоило показывать, что я действительно задумывался о правдоподобности магловской религии? Ты видела моих однокурсников?

Гермиона прикусила губу, испытывая лёгкое чувство смущения. Она, честно говоря, никогда не задумывалась о Тео Нотте как о чём-то большем, чем просто ещё одном слизеринце — чуть лучше Малфоя, потому что он, по крайней мере, не издевался над ней открыто.

Наступила очередная тишина, и Гермиона неудобно поёрзала в кресле. Кабинет директора казался всё более душным, и она обмахивала шею рукой, мысленно моля Дамблдора поскорее появиться и отпустить их.

— Где он? — подал голос Нотт, озвучив её мысли.

Гермиона прокрутила их разговор в голове и заговорила снова:

— Хорошо, ты утверждаешь, что религия — это просто попытка людей упорядочить мир, который иначе был бы лишён логики?

Тео кивнул, и она продолжила:

— А как ты тогда объяснишь магию?

— Разве магия не подтверждает это? — пожал он плечами. — Это просто ещё одна случайность. Я уверен, что однажды мы найдём научное объяснение её природы. Ты хочешь сказать, что ты, Гермиона Грейнджер, веришь в Бога и организованную религию?

Гермиона нервно постукивала пальцами по подлокотнику.

— Если честно, не знаю. Но, учитывая, насколько невероятно само наше существование, трудно поверить, что всё это — случайность.

Тео изучающе смотрел на неё, и под его внимательным взглядом ей вдруг стало не по себе. Раньше она почти не обращала на него внимания: худощавый парень с слишком большими очками и заурядными каштановыми волосами. Но его глаза… Они были удивительно выразительными, и в них Гермиона разглядела то же любопытство, которое часто видела в своём собственном отражении.

— Знаешь, что меня пугает больше всего? — признался Нотт, снимая очки и тщательно протирая стёкла рубашкой. — Мысль о том, что где-то могут существовать божества, и при этом мир остаётся таким, каким он есть.

— Но ведь в мире есть столько прекрасного, — возразила она. — Да, существует ужас и несправедливость, но разве это не уравновешивается чудесами и достижениями? И есть магия. Неужели всё так плохо?

Что-то изменилось в его взгляде, и Гермиона вдруг ощутила себя маленькой и наивной.

— Ты думаешь, что хорошего в мире больше, чем плохого? Или только те, кто следует «правильной» религии, заслуживают счастья? — спросил он спокойным, но холодным тоном.

— Я думаю, что всё гораздо сложнее, — нахмурилась она. — Если существует Бог или какая-то высшая сила, то я надеюсь, что они дали нам свободу воли. Иначе в чём был бы смысл?

— Я тоже за свободу воли, — кивнул Тео. — Но как тогда объяснить чудовищные вещи, которые происходят в мире? Войны, геноциды, голод? Как можно оправдать то, что кто-то или что-то просто наблюдает за тем, как люди страдают?

— Это предположение, что Бог похож на нас, — ответила Гермиона, качая головой. — А если Бог, если он существует, не воспринимает время так, как мы? Может, для него всё выглядит иначе.

Нотт лишь пожал плечами, не возражая. Он достал палочку и взглянул на время.

— Ты думаешь, он вообще придёт? — с легкой улыбкой спросила Гермиона.

Тео усмехнулся:

— Кто знает?

— Ты часто размышляешь о вечных загадках, которые содержат религиозные доктрины? — с любопытством поинтересовалась она.

— Время от времени, — мягко улыбнулся он.

С дальнего угла кабинета раздался звон, и Гермиона почувствовала беспокойство, словно воздух в комнате стал ещё тяжелее. Её мысли метались, пытаясь сопоставить образ Слизеринца перед ней с тем, что она знала раньше.

— Прости, — неожиданно сказала она.

— За что? — Тео приподнял бровь.

— За то, что сделала на уроке. Не стоило накладывать на тебя «Силенцио». И… извини за то, что поспешила судить о тебе. Это было лицемерно с моей стороны.

— Всё в порядке, — спокойно ответил он. — Я никогда особо не стремился развеивать чужие представления обо мне, — добавил с усмешкой, и она кивнула.

Дверь кабинета внезапно распахнулась, и в комнату ворвался прохладный воздух. Гермиона почувствовала, как напряжение медленно отступает.

— Мисс Грейнджер, мистер Нотт! Прошу прощения за задержку, — с озорной искоркой в глазах сказал Дамблдор, входя в кабинет.

— Всё в порядке, профессор, — ответила Гермиона, улыбнувшись. — Кажется, мы уже решили наши разногласия.

— Прекрасно! — радостно хлопнул в ладоши директор. — Иногда всё, что нам нужно, — это немного времени и смелости, чтобы найти общий язык.

Гермиона бросила на него слегка скептический взгляд, но, поднявшись с кресла, направилась к выходу вместе с Тео.

— Значит, — неуверенно начала она, когда они шли в сторону Большого зала, — друзья?

Тео кивнул:

— Друзья.