Гарри Поттер и Климактус Магнус (джен)

Сначала была жара.

Не летняя, не та, что ласково греет кожу и пахнет жасмином, а плотная, вязкая и тревожная. В Лондоне стоял декабрь, а на Чаринг-Кросс-роуд цвели розы. Гарри Поттер, сидя в кабинете аврората, смотрел на влажную улицу сквозь стекло, покрытое испариной. Он чувствовал: что-то не так. Не просто странно, а по-настоящему… магически опасно.

— Опять драконы, — вздохнул Рон, заглядывая через плечо. — Третий случай за неделю. Один пролетел над Манчестером, люди в панике.

Гарри пролистал отчёт. Норвежский хребетный дракон — взрослый самец — замечен на юге Шотландии. Территория, где им быть попросту не положено. Жар он испускал такой, что трава под ним загорала, даже не коснувшись огня.

В Хогвартсе тоже тревожно. В теплицах профессор Спраут в отчаянии смотрела, как вянут чёрные корни смертолиста. Это растение жило веками, его магическая энергия питалась ритмом земли. А теперь — ни капли сока. Магия словно высыхала.

— Природа не болеет без причины, — мрачно сказала Спраут Минерве Макгонагалл. — Кто-то вмешивается. Очень грубо.

Гарри отправился на север. Сначала — в Запретный лес. Единорогов там больше не было. Вместо них — гнетущая тишина и непривычная для зимы влажность. Затем — в Норвегию, куда направил его старый контакт из Министерства магии Скандинавии. Сказывали, что на леднике Бренгель случилось нечто странное: лед шепчет.

Он нашёл шепот.

На ледяной стене — символ: круг, пересечённый спиралью, будто вихрь, вписанный в Солнце. Он едва светился, как гнилушка в темноте. Гарри ощутил лёгкое головокружение: магия исходила от знака древняя и чуждая, как будто сама земля страдала.

— Не трогай его.

Голос, холодный и уверенный. Из-за глыбы вышел Драко Малфой, в меховой мантии, с плащом, покрытым инеем. В его руках — артефактный прибор, отслеживающий магические колебания.

— Малфой? — Гарри сжал палочку. — Что ты тут делаешь?

— Спасаю мир, Поттер. Пока ты сидишь в уютных кабинетах.

— Так это ты оставил этот символ?

— Это знак Климактуса Магнуса, — перебил Драко. — Древний орден алхимиков. Очень старый. Очень опасный. И, судя по всему, кто-то решил воскресить его цели.

— Вмешательство в климат?

— Нет. Манипуляция погодой как оружием. Хаос, Поттер. Элементы, вырванные из равновесия. Мы играем с силами, которые не контролируем.

В том же вечере они вместе стояли над трещиной в льду, из которой вырывался пар. Под ними — древняя лаборатория. Лёд шептал. Слова нельзя было разобрать, но Гарри слышал в них что-то похожее на предупреждение.

— Драко, если ты знал, почему молчал?

— Потому что меня никто не слушает. А теперь… даже ты должен признать: это больше, чем личные распри. Нам придётся работать вместе.

Гарри медленно кивнул. Снег за окном больше не падал. Он таял в воздухе.

— Тогда начинаем.

Мир начал бледнеть.

Цвета в пейзажах стали вымытыми, будто кто-то медленно стирал их с холста. В Тибете в одночасье исчезли семь ледников. В Австралии поджаренные ветры сменялись снегом. А в Египте мрак над пирамидами нависал в полдень, словно кто-то повесил чёрную вуаль над пустыней.

Магия — в её природной, неделимой форме — давала сбои. Заклинания искажаются. Патроны тускнеют. Приворотные зелья мутируют. Кентавры, в панике покидая леса, шепчут о возвращении Тех, кто дышит стихиями.

Гарри Поттер и Драко Малфой — два бывших врага, теперь вынужденные соратники — сидели в комнате в Хогсмиде, превращённой в импровизированную штаб-квартиру. За окном бушевал чёрный шторм. Гроза без дождя. Гром без молнии. Пространство искажалось, будто сама ткань реальности трещала.

— Это уже не локальные сбои, — пробормотал Драко, просматривая пергамент с магическими измерениями. — Они воздействуют на атмосферный слой между мирами. В буквальном смысле — взламывают небо.

— И кто такие они?

Вместо ответа Драко достал тонкую пластину — живую руну — и вставил её в гнездо на серебряном приборе. В воздухе появились схемы: круги, символы, потоки магической энергии. В центре — имя, давно знакомое по детским страхам и глупым легендам.

Орден Климактуса Магнуса

Девиз: “Мир должен быть отлит заново — из ветра, огня и праха”

Гермиона Грейнджер не верила в совпадения. Получив письмо от Гарри, она немедленно присоединилась к расследованию. Её интересовало не только волшебство — она искала систему. И нашла.

— Циклы, — объясняла она, указывая на древние таблицы алхимических фаз. — Эти люди действуют по паттерну. Каждые четыреста лет они пытались изменить структуру стихий. Последняя попытка была в XV веке. Тогда они вызвали т.н. «Тёмное лето», и Европа утонула в золе.

— Что они используют? — спросил Гарри.

— Артефакт. Легендарный. Имя — Сердце Ветров. Вращающийся механизм из метеоритного серебра, питаемый магией стихийных существ.

— Драконов? — вскинулся Драко.

— И не только. Древние элементали, древесные стражи, духи погоды. Всё, что связано с природной магией.

Позже той ночью, в Заливе Совы, они встретились с аурором под прикрытием. Он передал координаты: Швейцария, Альпы, старинная лаборатория алхимиков, ныне зарегистрированная как частная исследовательская база — финансируется консорциумом под названием "Vitrum Tempestas".

Имена в списке учредителей заставили Гарри побледнеть: Теодор Нотт — бывший Пожиратель Смерти, ученик старой школы зелий, ныне — профессор трансмутационных энергетических потоков в Штутгарте.

— Он одержим порядком, — сказал Драко сдержанно. — Верит, что стихийный хаос — это не ошибка, а "грязь", которую можно "очистить".

— А значит, он не остановится, — добавила Гермиона.

На рассвете Гарри и Драко стояли на скале над Хогвартсом. Шторм отступил. Но что-то изменилось. Над замком медленно летел феникс — угасший, серый, без огня. Он распался в пепел прямо в воздухе.

— Видишь? — сказал Драко. — Даже символы не вечны.

— Мы не сможем арестовать Нотта. Он действует за гранью юрисдикции.

— Тогда либо мы остановим его сами... либо будем хоронить магию как явление.

Гарри долго молчал. Ветер принёс запах гари и морской соли.

— Мы летим в Альпы.

Они прибыли ночью.

Гарри и Драко, закутанные в мантии с погодными чарами, стояли у подножия ледяной вершины, где находилась лаборатория "Vitrum Tempestas". На её фоне звёзды мерцали приглушённо — словно сама атмосфера здесь была другим, замкнутым миром. Магия ощущалась повсюду — не как поток, а как вибрация. Постоянная, монотонная, угрожающая.

— Это не просто купол, — произнёс Драко, сканируя пространство. — Это цикл. Закрытая система, питающая себя.

Внутри купола время шло иначе. Снег под ногами таял, прежде чем коснуться земли. Дождь двигался вверх. Пространство было словно перевёрнуто. На склоне возвышалась гладкая башня, выточенная, похоже, из одного куска тёмного камня. Башня пульсировала.

— Сердце Ветров, — выдохнул Гарри. — Оно там.

Внутри не было света. Но не было и темноты. Всё будто светилось изнутри — стены, воздух, даже пыль. В самом центре, подвешенное в невесомости, вращалось Сердце.

Это был артефакт диаметром с метлу, состоящий из концентрических колец, что двигались в разных направлениях. Между ними пульсировала магия: пепельный вихрь, капли льда, искры — стихии, связанные в механический ритм.

Перед ним стоял Теодор Нотт.

Он изменился. Не старый, но исхудавший, с глазами цвета штормового неба. На его ладонях были выжженные узоры, напоминающие корни и молнии.

— Я знал, что вы придёте, — сказал он, не поворачиваясь. — Гарри Поттер и дракон без дома. Вас ведь объединяет не справедливость. Вас объединяет страх.

— Ты играешь с тем, чего не понимаешь, — бросил Гарри.

— А ты всю жизнь убиваешь то, чего боишься.

Нотт поднял руки. Магия окутала артефакт, и вихрь усилился. Башня загудела.

— Я не разрушитель, Поттер. Я — архитектор. Мир, как ты его знал, умирает. Магия исчезает. Я даю ей новую форму. Регулируемую. Чистую.

— Ты убиваешь стихии, — сказал Драко. — Ты сжигаешь саму природу, чтобы подчинить её. Это не порядок. Это насилие.

— Порядок всегда начинается с боли.

Они сражались.

Сначала — магия. Потоки стихийных чар. Нотт управлял погодой: ослепительные разряды, стены воздуха, пылающий лёд. Гарри и Драко действовали синхронно, как будто тренировались годами: Драко отвлекал, Гарри атаковал.

Когда обычные заклинания не сработали, Драко бросил на пол малфоевский реликт — сферу чистого серебра с древней родовой печатью. Она раскололась, высвободив антиклиматический взрыв — пульс, нарушивший ритм артефакта.

Сердце Ветров дрогнуло.

Нотт закричал. Поток магии вышел из равновесия. Пространство стало рушиться. Башня пошла трещинами, воздух звенел.

Гарри подошёл к артефакту вплотную. Он видел: внутри заключённые сущности — духи ветра, магмы, дождя. Их глаза смотрели сквозь него. Молча просили.

— Прости.

Он произнёс древнее развязывающее заклинание, заученное ещё на первом курсе — не боевое, не разрушительное. А освобождающее. Слово, отзывающееся в самых основах магии.

Сердце Ветров остановилось. Развалилось. Потоки рассыпались на свет, холод и дым.

Они выбрались едва ли не вплавь: шторм превратился в потоп. Башня обрушилась, а следом исчез купол. Всё — разом, будто сон. В небе снова появились звёзды. Лёд хрустел под ногами. Драко, едва держась на ногах, сжал плечо Гарри.

— Ты только что остановил конец света.

— Нет, — ответил Гарри. — Я просто чуть-чуть его отсрочил.

Спустя три недели Гарри стоял в Министерстве, докладывая о необходимости создать новый магический институт — Совет по стихийному балансу. Большинство чиновников смотрели скептически. Но он говорил уверенно.

— Мы не можем больше притворяться, что природа — это просто фон для волшебства. Она — его основа. И если мы не начнём её слушать, однажды она перестанет говорить. Начнёт только… забирать.

Где-то в горах Швеции, в пещере без входа, Нотт лежал, полумёртвый. Его глаза были пусты, но на губах — слабая улыбка.

— Мы встретимся… в новом порядке.

А в небе, далеко на севере, вспыхнула заря. Фиолетовая, как дыхание феникса. Словно сама магия начала вспоминать себя заново.