История одной полярной совы (джен)

История одной особенной совы, втиснутая в три страницы повествования.

Угораздило как-то одну полярную сову — точнее, как угораздило, маленькая она была, птенец неразумный, — попасться на глаза людям, да не просто людям, а волшебникам, будь они не ладны. Она и пискнуть не успела, как наступила темнота, и следующим, что увидел бедный птичий детеныш, были прутья клетки и хаос, творившийся за ними. Чуть больше года прожила сова в магическом зверинце, без рода и племени, без имени и без свободы, и жила бы дальше, если бы однажды ее не купил — что за слово такое, как ее можно купить, она свободная сова, — человек-гора. Сова было дело уже порадовалась, что, возможно, он ее отпустит, молва о его любви к животным шла впереди человека-горы, и сова честно надеялась, но как бы не так… Великан подарил ее — свободную, на минуточку, сову! — маленькому зашуганному очкарику, и началась у нее новая и отнюдь нерадостная по совиным меркам жизнь…

Назвал мальчонка ее Буклей, — ну ей-богу, что за имя для гордой птицы, — и начал из года в год втягивать ее, Буклю, в неприятности, чего только стоили ежегодные месячные заточения в клетку в доме несносных, противных родственников мальчишки… Бррр… Да, мальчишка, как он сам себя считал, ее хозяин, угощал ее едой и чесал под клювом, но игра абсолютно не стоила свеч… Каждый год этот несносный волшебник вляпывался в проблемы и тянул за собой в эту проблемную топь всех своих приближенных и ее, свободную сову, в том числе. Ой, не этого сова хотела, не этого. Она была взрослой самодостаточной птицей и не подписывалась быть фамильяром, психологом, перьевым носовым платком — или кем он ее считал — для «своего» человека.

Годы шли, ситуация вокруг лишь накалялась, чаша терпения наполнялась-наполнялась и однажды переполнилась окончательно и бесповоротно.

В замке, где она обычно жила, было много сов, но все же общий язык Букля нашла не абы с кем, а с фениксом, таким же гордым и умным созданием, как она сама. Фоукс, как называл феникса его друг-хозяин школы, как-то обмолвился, что скоро будет вынужден покинуть замок, и стал было рассуждать о том, как они смогут продолжить совместные периодические вечерние облеты Запретного леса, но вдруг, оборвав свою мыслю в полете, сказал: «Хотя о чем это я, тебя и самой скоро здесь не будет…» Букля, не будь капапой, пару раз проследила за своим «хозяином» и хозяином замка, присмотрелась к поведению человеческой самки-подруги своего «хозяина» — та всегда развивала бурную деятельность, если за поворотом их компанию ждала очередная проблемная топь, — сложила одну полевку с другой полевкой и поняла: даже ежику стало бы ясно — намечается что-то грандиозное. Этот самонадеянный мальчишка собирался бежать, и ей пришлось бы улететь с ним, но куда? Зачем?

Вскоре Фоукс действительно покинул замок, потому что его друг погиб, и Букле стало ясно: день «х» всё ближе.

* * *

Букля была зла! Вы когда-нибудь видели очень злую совиную женщину? Нет? Тогда представьте себе злющую Молли Уизли и осознайте — вы счастливчик. Своими криками — кричалка матриарха рыжеволосого семейства показалась бы вам тишайшим шёпотом — Букля расшугала всех других сов в радиусе ста метров от замка, а про мелких грызунов и говорить нечего.

Операция «Семь», как ее там, ах да, «Поттеров»… Короче, семь человеческих взрослых идиотов, по мудрости своей решивших выставить под прицельный огонь вражеских палочек семерых детей, — где это вообще видано так детенышами рисковать, — и ее — свободную, Эррол с ними, пусть будет Буклю, привыкла она за годы к этому имени, — сову!

Она на это не подписывалась, она не просила ее приручать и одомашнивать! Она жить хотела, в конце концов, она давно стала взрослой, вполне привлекательной для своего вида совиной дамой, ей пора было гнездиться! Скажите, что это подло, нет, ответит вам Букля, она была всего лишь совой, да, свободной и гордой, но маленькой птицей в мире больших людей, и людей не простых, а волшебных. Она не затевала их войн и прекрасно понимала, что не сможет ничем им помочь, у нее, в конце концов лапки и крылья. А вот отбросить эти самые лапки в пылу человеческой войны — всегда пожалуйста!

Что-то нужно было делать, и она, свободная сова, сделала: в самый разгар, как она называла ее про себя, «операции спасения», воспользовавшись общей суматохой, Букля сделала крылья и на легком бреющем покинула своего «хозяина». А уж через несколько дней, тайно посетив обиталище семейства Уизли и услышав, как девчонка Грейнджер поучает своего кота остаться в Норе и не следовать за ней, потому что это опасно, и поняв, что приняла правильное решение, Букля покинула чокнутый магический мир.

Прошло три блаженных года…

Как говорится, ничего не предвещало, пока однажды средь бела дня как снег на ее счастливую, наконец-то свободную совиную голову не свалился ее бывший то ли подопечный, то ли хозяин — это смотря как и с чьей стороны посмотреть, — нелепо уставившийся на нее, а потом взмахом палочки призвавший к себе трех аппетитных, как ему, наверное, казалось, — хотя Букля не знала, да и знать не особо хотела, с каких это пор тощие, облезлые, наверняка больные существа стали считаться аппетитными, — мышей. Как он ее нашел, сова тоже не знала и узнавать не собиралась, хотя могла бы, если вы не знали, совы далеко не так просты, как вам кажется, и не просто так, ой не просто их считают символом мудрости, единственное, что ее волновало, — это как отвести волшебника подальше от своего гнезда и скрыться с глаз его долой.

Мальчишка тянул к ней руку, по-идиотски улыбался и приговаривал что-то про «поглажу», «ты не замерзла», «твое любимое лакомство» и «домой» — явно брал уроки приручения у человека-горы. Пфф… Серьезно?! Какой еще дом?! Она была дома, там, где ей и следовало быть, или, по его мнению, она что, должна была купиться и променять свою такую долгожданную свободу на трех тощих мышей? За кого он, — Риту Скитер ему за пазуху, — ее, свободную сову, принимает?! Это же смешно! И вообще, она всегда любила зайцев, какие к сусликам — они, кстати, тоже вкусные — мыши?!

Пару минут подумав, оценив все «за» и «против» и ситуацию в целом, окинув человека — честности ради надо отметить, не самого худшего, да чего уж там, одного из лучших, но всё-таки одного из племени, когда-то ее пленившего, — взглядом а-ля «похрен, сам ешь, а я ухожу, и не ищи меня больше», Букля развернулась и гордо потопала прочь. Отойдя на десяток метров, сова, рожденная для того, чтобы быть свободной, взмыла в небо и была такова.

Нет, она не была враждебно настроена к своему — да-да-да, он был ее, прикипела она к нему своей совиной душой, человеку — и вполне, может быть, стала бы навещать его время от времени, но не сейчас. Может, через пару лет? Кто знает, кто знает…

Гарри Поттер же, молодой человек, бывший когда-то маленьким и тощим очкариком, проводил взглядом птицу, которая никогда не была его, но всегда принадлежала самой себе, пожал плечами, выкинул приготовленное для Букли угощение и, так и не вспомнив, зачем на самом деле нагрянул в это забытое Мерлином место, и не поняв, что саму Буклю тоже где-то ждут, с треском аппарировал в свой человеческий волшебный мир, туда, где снуют шумные толпы, где магические контрабандисты разоряют птичьи гнезда, туда, где его ждали жена, дети и подруга-давно-ставшая-сестрой…

К слову, наверное, стоит отметить, что все же был на свете один представитель рода человеческого, которого Букля подпустила к своему гнезду, и то не сразу, а только после того, как за него чирикнул словечко неведомо откуда появившийся в их краях Фоукс, — угрюмый волшебник из замка, тот, которого Букля часто видела рядом со своим человеком и хозяином того, что они, волшебники, называют школой, который теперь был новым другом феникса и ради поисков которого та самая девчонка Грейнджер-хозяйка рыжего кота, отправила Поттера на их утёс, но это совсем другая история…

The end