Лучшая партия в истории Хогвартса (джен)

Последний невесёлый август, что Гарри прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, прошел достаточно быстро. Гарри почти не выходил из уже своей комнаты, так как тетя Петунья и дядя Вернон больше не осмеливались запирать Гарри в чулане, тем более что теперь ему было с кем поговорить — у него была сова. Ее звали Букля, это имя Гарри нашел в «Истории магии» — учебнике, который как и все другие, оказался жутко интересным. Букля развлекалась, время от времени вылетая на охоту принося дохлых мышей. Каждую ночь перед тем, как лечь спать, Гарри, считая сколько дней осталось до первого сентября, рисовал еще одну палочку на специальном листке, который он приклеил к стене.

В последний день уходящего августа Гарри подумал, что ему следует поговорить с опекунами по поводу того, что завтра ему надо быть в Лондоне на вокзале и отправляться в Хогвартс, он спустился в гостиную и прокашлялся, чтобы Дурсли обратили на него внимание. Заметивший его Дадли тут же с криком выбежал из комнаты.

— Э-э-э… Дядя Вернон, — произнес Гарри.

Дядя Вернон промычал что-то, показывая, что он слушает.

— Э-э-э… Завтра мне надо быть на вокзале «Кингс Кросс», чтобы… чтобы ехать в Хогвартс.

Дядя Вернон снова промычал — по-видимому, это означало, что Гарри может говорить дальше, если на него не начали орать.

— Вы не могли бы меня отвезти?

В ответ раздалось мычание — Гарри предположил, что это знак согласия.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри и уже выходил из гостиной, когда дядя Вернон подал голос.

— Путешествие на поезде — странный способ добираться до школы волшебников. А что, все волшебные ковры-самолеты съедены молью? Где, кстати, находится эта проклятая школа?

— Не знаю, — честно ответил Гарри и вытащил из кармана билет, который купил ему Хагрид. — Мне просто надо сесть на поезд, который отходит в одиннадцать часов утра от платформы номер девять и три четверти, — произнес он, оторвав глаза от билета.

Тетя и дядя посмотрели на него как на ненормального.

— Какой платформы?

— Девять и три четверти.

— Не говори ерунды, — резко оборвал его дядя Вернон. — Платформы с таким номером нет и быть не может. Между платформами 9 и 10 — пути, там ничего нет.

— Но так написано на моем билете, — возразил Гарри.

— Психи, — покачал головой дядя Вернон. — Самые настоящие психи. Все они. Подожди, сам это увидишь. А насчет вокзала — ладно, мы тебя отвезем. Тебе просто повезло, что нам все равно надо в Лондон, иначе бы тебе пришлось добираться туда самому.

— А зачем вам в Лондон? — поинтересовался Гарри, хотя ему было все равно, зачем Дурсли едут в город. Он просто хотел, чтобы разговор закончился мирно.

— Отвезем Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придется удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу.

На следующее утро Гарри проснулся в пять часов и уже не смог заснуть, он был слишком взволнован. Он встал и влез в потрепанные джинсы — наверное, не стоило ехать на вокзал в мантии волшебника, проще было переодеться в поезде и не привлекать лишнее внимание. Он тщательно изучил присланный ему список необходимых книг и вещей, чтобы убедиться, что ничего не забыл, запер Буклю в клетку и начал ходить взад-вперед по комнате, пока семейство не отправилось в Лондон.

На вокзале «Кингс Кросс» они были ровно в десять тридцать. Дядя Вернон перетащил чемодан Гарри на тележку и сам отвез ее на перрон. Гарри шел следом, думая о том, что дядя Вернон необычно добр к нему. Но все стало ясно, когда дядя Вернон наконец остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь.

— Ну что ж, мальчик, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, ее еще не успели построить.

Разумеется, он был абсолютно прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было — только пути.

— Ну что ж, счастливой учебы. — Улыбка на лице дяди Вернона стала еще злораднее.

Дядя повернулся и ушел, не говоря ни слова. Гарри обернулся и увидел, как машина Дурслей отъезжает от вокзала, а дядя Вернон, тетя Петунья и Дадли смотрят на него и смеются. У Гарри пересохло во рту. Он совершенно не представлял, что делать. Его волнение усиливалось с каждой минутой, потому что стоявшие на платформе люди начали бросать на него странные взгляды — наверное, все дело было в Букле. Все, что Гарри мог придумать — это спросить у кого-то, где находится нужная ему платформа. Но у кого?

Гарри помахал рукой проходившему мимо полицейскому, дежурившему на вокзале, но когда тот остановился, так и не решился упомянуть платформу номер девять и три четверти, опасаясь, что полицейский примет его за сумасшедшего. Выяснилось, что полицейский никогда не слышал о школе Хогвартс, а Гарри даже не мог объяснить ему, в какой части страны находится школа, потому что сам этого не знал. В конце концов полицейский начал раздражаться. Наверное, ему показалось, что Гарри просто дурачится. Уже отчаявшись, Гарри спросил, какой поезд уходит в одиннадцать часов, и услышал в ответ, что такого поезда не существует.

Полицейский ушел, бормоча что-то про бездельников, отнимающих у людей время, а Гарри прикладывал все силы к тому, чтобы не запаниковать. Если верить большим вокзальным часам, у него оставалось десять минут на то, чтобы сесть на поезд и отправиться в Хогвартс, а он не представлял, как ему это сделать. Он стоял посреди платформы с огромным чемоданом, который с трудом мог оторвать от земли, с карманами, полными волшебных денег, и с клеткой, где сидела большая сова.

На момент Гарри показалось, все это глупая шутка, все неправда и к горлу подступила обида и слезы, но мимо него прошла группа людей, и до Гарри донеслись обрывки разговора.

— Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов…

Гарри резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вез на тележке чемодан тех же размеров, что и у Гарри, и у них была сова. Он почувствовал, как сильно забилось его сердце, и изо всех сил толкнул вперед свою тележку, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и он тоже остановился, оказавшись достаточно близко для того, чтобы услышать, о чем они говорят.

— Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина.

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду…

— Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым.

Один из мальчиков, на вид самый старший, пошел в сторону платформ девять и десять. Гарри внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от него туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез.

— Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина.

— Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? Разве ты не видишь, что я — Джордж?

— Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина.

— Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперед.

Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а Гарри никак не мог понять, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошел вперед и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. Гарри собрался с силами и подошел к пухлой женщине.

— Извините меня, — робко произнес он.

— Привет, дорогуша. — Женщина улыбнулась ему. — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок.

Она показала на последнего из четырех мальчиков. Он был длинный, тощий и нескладный, с большими руками и ступнями, а лицо его было усыпано веснушками.

— Да, — подтвердил Гарри. — Но дело в том… дело в том, что я не знаю, как…

— …как попасть на платформу, — понимающе закончила за него пухлая женщина, и Гарри кивнул. — Не беспокойся. — Женщина весело подмигнула ему. — Все, что тебе надо сделать, — это пойти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Самое главное — тебе нельзя останавливаться и нельзя бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед Роном.

— Э-э-э… ладно, — согласился Гарри, хотя на душе у него скребли кошки.

Он толкнул вперед свою тележку и посмотрел на барьер. Барьер показался ему очень и очень прочным. Гарри двинулся по направлению к барьеру. Двигаться быстро было нелегко — его постоянно толкали снующие мимо люди, к тому же тележка была очень тяжелой. Но страх не попасть в Хогвартс оказался сильнее, и Гарри ускорил шаг. Он был уверен, что сейчас врежется прямо в билетную кассу и на этом все закончится, но, вспомнив слова пухлой женщины, налег на поручень тележки и тяжело побежал. Барьер все приближался, и Гарри понимал, что остановиться уже не сможет, потому что ему не удастся удержать разогнавшуюся тележку. Оставалось каких-то два шага. Гарри прикрыл глаза, готовясь к удару…

Удара не произошло, и он, не замедляя бега, открыл глаза. Гарри находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00». Гарри оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа номер девять и три четверти». Значит, он смог, значит, у него все получилось.

Исполин огня и стали, какие прежде связывали воедино разные части огромных континентов, смешивая культуры и прокладывая путь прогрессу, стоял у платформы, выпуская в холодное сентябрьское небо клубы пара при разогреве. Его алые бока, будто полированные кровью дракона, сверкали под тусклым светом, пробивающимся под железобетонный свод Кингс-Кросс; маленькие белые цифры 5972 на фронтонном листе предназначенном для доступа внутрь дымовой коробки и к расположенному в ней оборудованию при ремонте и очистке, которая явно не требовалась магическому гиганту. Так как при работе обычного паровоза внутри дымовой коробки должно было бы создаваться разрежение, имелась небольшая по размерам дверца для упрощения периодического осмотра коробки, она привлекала своей тайно — какие чары внутри этого монстра?

Тяги, шатуны, спарники, цилиндры, песочные коробки и насосы — все было на месте, самый настоящий паровоз, но было что-то не так. Поезд дышал. Глухие удары из топки выбивали ритм, словно сердце гигантского зверя, заточенного внутри котла (может вместо пароперегревателя для эффективности туда всунули дракона?). Из трубы валил густой дым с редкими искрами, но — странное дело — ни одна крупинка сажи не оседала на перроне. Будто невидимые руки сметали каждый след его присутствия, оставляя лишь запах раскалённого металла и сладковатый аромат волшебного угля.

— Он всегда такой... живой? — шёпотом спросил какой-то первокурсник, сжимая в потных ладонях клетку с совой.

— Ещё бы, — фыркнул машинист, одновременно протирая заклинанием стёкла фонарей и наливая из краника тендера воду себе в стакан. — Если прислушаешься, услышишь, как он ворчит, когда опаздывают.

И правда — где-то в глубине стальных рёбер котла раздавалось недовольное шипение. Паровоз терпеливо ждал, но в его чугунном нраве чувствовалась угроза: вот-вот, и он рванёт вперёд, не досчитавшись пары пассажиров. Хогвартс-Экспресс не просто стоял на рельсах — он восседал на них, как король на троне. И когда последний вагон скроется в тумане, на перроне ещё долго будет витать запах раскалённого металла и чего-то сладкого... будто где-то внутри всё ещё ехала тележка со сладостями.

Вагоны перекрашенные в нестандартный для британских дорог красный цвет все же давали понять, что появились чуть позже паровоза — может слишком старыми и неудобными были? Они были будто шкура дракона, переливаясь под осенним солнцем — то густо-красные, то почти бордовые, в зависимости от того, под каким углом посмотреть, не просто красные, а "Хогвартс-алые" — в сумерках бы показалось что вагоны черные. Латунные ручки, поручни и таблички с номерами сияли так, будто их только что отполировали домовые эльфы (а может, так оно и было). Массивные, с резными дубовыми панелями двери закрывались с мягким щелчком, но если кто-то опаздывал — захлопывались со злобным хлопком, словно пасть хищника. Да, двери вагонов захлопывались сами, будто невидимые кучера подгоняли отстающих. С последним свистком, пронзительным, как крик феникса, колёса дрогнули, высекая искры из рельсов.

А если бы кто-то осмелился заглянуть в будку машиниста, то увидел бы — рычаги, двигающиеся сами по себе, манометры, стрелки которых застыли на красной черте, будто давление вот-вот разорвёт котёл, и пустое кресло... — потому что Хогвартс-Экспресс не нуждался в машинисте, он ехал туда, куда хотел, и больше то и не куда было.

Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. До Гарри доносились голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Гарри двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках местечка.

— Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно говорил круглолицый мальчик, мимо которого проходил Гарри.

— О, Невилл, — тяжело вздохнула пожилая женщина.

Через несколько метров дорогу Гарри преградила толпа, сгрудившаяся вокруг кудрявого мальчика.

— Ну покажи, Ли, — громко просили несколько голосов. — Ну давай, чего ты…

Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Гарри успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа.

Гарри продолжал протискиваться сквозь толпу и наконец нашел пустое купе в вагоне, находившемся почти в самом хвосте состава. Сначала он занес в вагон клетку с Буклей, а потом попытался загрузить туда свой чемодан. Однако ему никак не удавалось поднять его на нужную высоту, и дважды чемодан падал и больно бил его по ноге.

— Помощь нужна? — обратился к нему рыжеволосый мальчик. Это был один из тех близнецов, чья мать подсказала Гарри, что нужно делать.

— О, спасибо. — Гарри тяжело перевел дыхание.

— Эй, Фред! Иди сюда и помоги мне!

Близнецы затащили чемодан в купе и поставили его в угол.

— Спасибо, — улыбаясь, произнес Гарри, отбрасывая назад мокрые от пота волосы.

— Что это у тебя? — внезапно спросил один из близнецов, заинтересовавшись шрамом на лбу Гарри.

— Будь я проклят! — выдохнул второй. — А ты, случайно, не…

— Это он, — уверенно заявил первый близнец. — Это ведь ты?

— Кто — я? — не понял Гарри.

— Гарри Поттер — это ты? — хором спросили близнецы.

— А, вот вы про что, — уклончиво произнес Гарри, немного стесняясь. — Ну, в смысле, да, это я.

Близнецы смотрели на него, выпучив глаза и раскрыв рты. Гарри покраснел. Но тут, к его облегчению, откуда-то донесся женский голос.

— Фред? Джордж? Вы здесь?

— Мы идем, мам.

И, с трудом оторвав взгляд от Гарри, близнецы вылезли из вагона. Гарри сел к окну и, надеясь, что его не видно с улицы, наблюдал за рыжеволосым семейством. Пухлая женщина внезапно вытащила из кармана носовой платок.

— Рон, у тебя что-то на носу.

Самый младший из мальчиков попытался увернуться, но она схватила его и начала тереть платком кончик его носа.

— Мам, отстань! — запротестовал мальчик, но высвободиться ему удалось, только когда мать сама его отпустила.

— Ой-ой-ой, у маленького Ронни грязненький носик, — насмешливо пропел один из близнецов.

— Заткнись, — бросил в ответ Рон.

— А где Перси? — спросила мать.

— Вон он идет.

Старший мальчик, о котором шла речь, подошел к остальным. Он уже переоделся, и на нем была черная школьная форма, а на его груди Гарри заметил блестящий серебряный значок с буквой «С».

— Я всего на секунду, мам, — произнес он. — Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост, у нас через 5 минут собрание…

— Так ты теперь староста, Перси? — жутко удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали.

— Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз…

— Или два, — подхватил первый.

— Или три, — продолжил второй.

— Или все лето…

— Да заткнитесь вы. — Перси махнул рукой.

— А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился один из близнецов.

— Потому что он теперь староста. — По голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, иди, дорогой, желаю тебе хорошей учебы, и пришли мне сову, когда доберетесь до места.

Она поцеловала Перси в щеку, и он ушел. А женщина повернулась к близнецам.

— Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или…

— Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов.

— А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам.

— Это не смешно, — отрезала мать. — И приглядывайте за Роном.

— Не бойся, мы не дадим крошечку Ронни в обиду…

— Заткнитесь вы, — снова пробурчал Рон. Хотя он и был младше близнецов, но роста все трое были примерно одинакового. Кончик носа у Рона заметно покраснел — видимо, мать, вытирая его платком, немного перестаралась.

— Да, мам, ты себе и представить не можешь, — начал один из близнецов. — Угадай, кого мы только что встретили в поезде?

Гарри быстро откинулся назад, чтобы его не заметили.

— Помнишь черноволосого мальчишку, который стоял рядом с нами на вокзале? — спросил женщину второй. — Знаешь, кто он?

— Кто же?

— Гарри Поттер!

— Ой, мам, можно, я залезу в вагон и посмотрю на него? Мам, ну, пожалуйста…

— Ты его уже видела, Джинни. И вообще не надо пялиться на бедного мальчика, как на животное в зоопарке. Так это действительно он, Фред? Откуда ты это знаешь?

— Я его спросил, — пояснил Фред. — Увидел его шрам и спросил. А шрам на самом деле такой, как говорят, — похож на молнию.

— О, бедняжка, неудивительно, что он был один! — воскликнула женщина. — Я все еще думала: почему его никто не провожает? Он такой вежливый, такой воспитанный. Все помнят, что нужно делать?

— Да ладно, не в этом дело, — перебил ее один из близнецов. — Как ты думаешь, он помнит, как выглядит Ты-Знаешь-Кто?

Мать внезапно посуровела.

— Я запрещаю тебе спрашивать его об этом, Фред. Даже и не думай. Неужели ему нужно напоминать об этом именно сегодня?

— Да ладно, ладно, не буду.

— Еще раз спрашиваю, все помнят, что нужно делать?

— Да, мам, — ответило все семейство.

Прозвучал громкий свисток.

— Давайте, поживее! — произнесла женщина, и трое рыжеволосых мальчишек влезли в вагон и, оставшись в тамбуре, посылали сестре и матери воздушные поцелуи. Девочка неожиданно расплакалась.

— Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами, — утешил ее один из близнецов.

— Мы пришлем тебе унитаз из школьного туалета, — пообещал второй.

— Джордж! — возмущенно воскликнула женщина.

— Да я шучу, мам.

Пройдя внутрь Гарри увидел узкий проход между купе дышал сквозняками, пахнущими то жареным беконом из буфета, то внезапно — мятной жвачкой, хотя торговка сладостями ещё даже не подходила.

Лампы под потолком, стилизованные под старинные фонари, мерцали, но ни одна тень от них не падала на пол. Вместо этого на стенах плясали силуэты несуществующих пассажиров — прошлогодних, позапрошлогодних, а может, и тех, кто ехал ещё при самом Диппете — может и не плясали, а это было всего лишь разыгравшееся воображение Гарри. Тут же в коридоре весели две таблички "Не прислоняться" на одной стороне и "Особо не толкаться" — на другой. Вдруг откуда-то спереди донеслось:

— Поехали!

С первым гудком алые вагоны дёрнулись разом, и на секунду показалось, что не поезд поехал, а сама платформа попятилась назад. Стёкла окон вспыхнули, отражая сотни детских лиц — тех, кто ехал сейчас, и тех, кто уехал давным-давно. Гарри увидел, как женщина машет сыновьям рукой, а маленькая девочка, то ли смеясь, то ли плача, бежит за вагоном. Но вскоре она отстала, потому что поезд набирал скорость.

Хогвартс-Экспресс рванул в туман, будто не стальной махиной, а разъярённым существом. За окном замелькали дома. Гарри ощутил прилив возбуждения. Он еще не знал, что ждет его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем то, что он оставлял позади.

Поезд нёсся сквозь поля и леса, не снижая хода на поворотах — будто рельсы сами изгибались под его колёсами. В тендере, где у обычных паровозов лежал уголь, мерцали странные фиолетовые кристаллы, подбрасываемые в топку невидимыми руками.

Гарри нашел пустое купе и занял его разместив свои вещи под сидением. Казалось, что красное дерево стен, поцарапанное поколениями учеников, хранило следы магии — то тут, то там проступали полустёртые надписи: «Годрик был здесь» (явно не был) и «Слизерин — для трусов», медленно исчезающие, будто их пожирает невидимый слизняк. Сиденья, обитые плотным бархатом цвета ночного неба, на ощупь казались тёплыми, даже если снаружи лил дождь и был туман.

Окна, обрамлённые латунью, не запотевали — вместо этого по стеклу изнутри струился лёгкий туман, складывающийся в предупреждающие надписи: «Не высовываться! (Особенно если вы Невилл)».

Поезд уже набрал ход, когда дверь купе плавно отворилась, пропуская внутрь высокого светловолосого мальчика с холодными серыми глазами. Он окинул Гарри оценивающим взглядом, словно пытался определить его стоимость, и слегка приподнял подбородок.

— Можно? — спросил он, хотя уже входил, не дожидаясь ответа.

Гарри, не успевший даже снять свою небогатую одежду, кивнул, не зная, что сказать. Мальчик уселся напротив, разгладил складки на еще неодетой мантии (она была сшита из ткани, которая казалась дороже всего, что Гарри когда-либо трогал) и протянул руку.

— Драко Малфой.

— Э-э… Гарри. Гарри Поттер.

Уголки губ Драко дрогнули — не то улыбка, не то усмешка.

— О, так это правда ты. Я слышал, что тебя вписали в списки первокурсников, но не был уверен, что Дамблдор действительно привезёт тебя.

Гарри почувствовал, как в животе зашевелилось что-то неприятное. "Вписали"? "Привезёт"?

— Ты… знаешь, кто я?

Драко закатил глаза.

— Конечно. Ты же Поттер. Тот самый мальчик, который… — он сделал паузу, — ну, в общем, Тот-Кого-Нельзя-Называть пытался тебя убить.

Гарри сглотнул.

— А ты… откуда знаешь?

— Мой отец рассказывал. — Драко вытянул ноги, демонстрируя лакированные туфли. — Люциус Малфой. Чистокровный волшебник, член Совета директоров Хогвартса.

— Чистокровный?

— Да, это значит, что в моей семье не было магглов. — Драко сказал это так, будто объяснял, почему земля круглая. — А у тебя?

Гарри не успел ответить — дверь купе резко распахнулась, и на пороге появился рыжий мальчик с перепачканным в саже носом.

— Можно? — пробурчал он, пытаясь втащить огромный чемодан.

Драко даже не повернул головы.

— Занято.

— Но здесь же только вы двое!

— Я сказал — занято.

За спиной рыжего возникли две массивные тени. Крабб и Гойл, как позже узнает Гарри, стояли, скрестив руки, и смотрели на новичка с таким выражением, будто он был последней крошкой, упавшей с их тарелки.

— Тебе лучше поискать другое место, — сказал Драко, разглядывая ногти. — Это купе для приличных людей.

Рыжий замер, потом покраснел и резко захлопнул дверь. Гарри вскочил.

— Эй!

— Не волнуйся, — Драко махнул рукой. — Такие, как он, всё равно долго не задерживаются в Хогвартсе.

— Какие "такие"?

— Ну знаешь… — Малфой наклонился вперёд, понизив голос. — Предатели крови.

Гарри почувствовал, как у него закипает кровь.

— А они Чистокровные?

— Да, и это ещё хуже. — Драко усмехнулся. — Значит, они предали свою кровь.

Гарри вдруг осознал, что его новые родители — Лили и Джеймс Поттер — наверняка не вписывались в малфоевские стандарты.

— А если… если кто-то не знает, кто его родители?

Драко посмотрел на него с внезапным интересом.

— Ты про себя?

Гарри не ответил.

— Ну… если ты действительно Поттер, то у тебя чистая кровь. — Драко сказал это так, будто делал ему одолжение. — Но тебе стоит быть осторожнее в выборе друзей.

За окном мелькали поля, но Гарри больше не хотелось смотреть на пейзажи.

— Почему?

— Потому что в Хогвартсе есть правильные люди… и неправильные. Лидеры и ведомые. — Драко улыбнулся. — И я могу показать тебе, кто есть кто.

Дверь снова приоткрылась — на этот раз в проёме стояла продавщица сладостей. Когда Гарри жил с Дурслями, у него никогда не было в карманах денег, а следовательно, и возможности покупать себе сладости. Но у женщины не было привычных ему батончиков «Марс». На ее лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Еще у нее была «лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «шоколадные лягушки», тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых Гарри никогда не видел и не пробовал.

— Шоколадные лягушки? Кристаллизованная ананасовая мята? Берти-Боттс в ассортименте?

Драко достал горсть серебряных сиклей.

— Две упаковки драже "Всевкус". Настоящих, а не этих подделок для простонародья.

Гарри смотрел, как он разворачивает фантик, и думал о рыжем мальчике, которого только что выгнали. Может, ему тоже хочется сладкого? Драко развернул фантик от драже «Всевкус» с изяществом, достойным светского приема, и протянул одну конфету Гарри.

— Попробуй. Отец привозит их прямо из Бельгии и снабжает этот поезд — в «Косом переулке» такое не купишь.

Гарри взял конфету, но не спешил ее есть. В глазах Малфоя читалось что-то вроде «ты должен оценить этот жест», и это настораживало.

— Спасибо, — осторожно сказал он.

— Не за что. — Драко откинулся на спинку сиденья. — В конце концов, друзья делятся.— Слово «друзья» прозвучало слишком громко, словно пробный камень.

Последовала неловкая пауза, а за окном проплывали холмы, окрашенные в золото заката, и в купе вдруг стало душно. Гарри поймал себя на мысли, что Драко ведет себя… странно.

— Ты же знаешь, что Слизерин — лучший факультет? — внезапно спросил Малфой.

— Я… не очень то успел разобраться.

— Ну конечно, — Драко усмехнулся, но без злобы. — Ты же вырос среди магглов. Но теперь у тебя есть шанс все исправить.

Гарри нахмурился.

— Исправить?

— Выбрать правильную сторону. Ты думаешь, магия — это просто палочки и заклинания? — начал Драко, медленно вращая перстень с фамильным гербом. — Ты ошибаешься. Магия — это кровь. И власть. Дамблдор — сентиментальный старик, — Драко усмехнулся. — Он верит в равенство, но в нашем мире его нет. И никогда не было. Он ведет за собой глупцов, которые готовы прыгнуть в огонь ради навязанных идеалов. Растит, как свинью на убой, волшебников в школе, которую считает своей, и избавляется, когда ему выгодно. Маглорожденные и полукровки плохо разбирающиеся в происходящем становятся его марионетками.

Он резко поднялся, достал из скрытого ящика старинный пергамент и развернул его перед Гарри. На пергаменте был изображён генеалогический древо, уходящее корнями в глубь веков.

— Вот 28 чистокровных семей, — провёл пальцем Драко. — Мы — Малфои, Блэки, Лестрейнджи — правим магической Британией уже семь веков. Наша кровь не разбавлена грязью магглов.

— Но моя мама была магглорождённой, — возразил Гарри.

— А твой отец — чистокровный Поттер, — парировал Драко. — Именно поэтому мы принимаем тебя в свое общество, не смотря на выбор твоего отца.

— Выбор?

— Ты думаешь, мы женимся по любви? — Драко рассмеялся. — Браки — это договоры. Например, если бы у Блэков осталась дочь, меня бы обручили с ней в пять лет.

Он ткнул пальцем в ветку древа, где было вычеркнуто имя Сириуса Блэка.

— Вот что бывает с теми, кто предаёт свою кровь.»

Драко внезапно наклонился вперёд:

— Но ты… ты особенный. Ты можешь стать частью этого мира. У тебя есть имя, а со временем будет и влияние. Нужно лишь… соответствовать.

— Как?

— Отказаться от тех, кто тебя тянет вниз. Кто манипулирует тобой. — В глазах Драко вспыхнул холодный огонь. — И доказать, что ты не ошибка природы, а настоящий волшебник.

— Ты думаешь мной кто-то манипулирует кроме тебя?

— Разве от тебя что-то не скрывали? Если тебя не отдали в магическую семью и судя по всему твой ключ от счета в Гринготс тоже был не у тебя? Деньги можно взять из сейфа не заявляясь в банк, как думаешь мои родители распоряжались моими деньгами, которые сами же мне дарили?

— Я не думал об этом.

— Например, как ты попал на платформу?

— Мне помогла одна семья рыжих.

— Они были в обносках и их был целый табор?

— Да.

— Уизли, одни из ближайших соратников Директора. Все еще думаешь, что у них на тебя и твои деньги не было планов?

— Но я же не стал им ничего дарить, и вообще им самим надо было попасть на платформу.

— Семье чистокровных волшебников надо было попасть на магическую платформу со стороны магглов? Либо их отец и вправду настолько беден, что не может позволить себе летучий порох, либо это было не спроста.

Тон был легким, почти шутливым, но в воздухе повисло нечто тяжелое. И еще более тяжелым стало возвращение Рона. Дверь купе с треском распахнулась.

— Вот ты где! — Рон Уизли, красный от злости, стоял на пороге. За ним маячили Крабб и Гойл, но теперь они выглядели скорее растерянными, чем угрожающими.

— Я думал, это место «для приличных людей»? — язвительно бросил Рон, бросая взгляд на Гарри.

Драко даже не шелохнулся.

— Так и есть. Поэтому тебе здесь не место.

Рон сжал кулаки, но Гарри вдруг встал.

— Он может сесть. Мне интересно.

Малфой медленно поднял бровь.

— Ошибка, Поттер.

— Мое купе — мое решение.

Наступила тишина. Драко изучающе посмотрел на Гарри, потом небрежно махнул рукой.

— Как знаешь. Но запомни: «волк в овечьей шкуре все равно останется волком».

Рон плюхнулся на сиденье, не скрывая недоумения.

— Ты с ним общался? — прошептал он, когда Драко вышел, хлопнув дверью.

— Он пытался.

— Берегись его, Гарри. — Рон нахмурился. — Малфои — они все такие. Сначала улыбаются, потом подставляют.

Гарри посмотрел на дверь.

— Но он же… предупредил меня.

— Что?

— Сказал, что я делаю ошибку.

Рон фыркнул.

— Это не предупреждение. Это угроза.

Гарри задумался. Драко вел себя… почти по-дружески. Но в каждом его слове была двойная суть — выбрать правильную сторону — совет или условие?; друзья делятся — искренность или расчет?; ошибка — забота или досада? А Рон… Рон злился открыто, но не скрывал ли и он своих целей?

Драко ушёл, оставив после себя лёгкий запах дорогого парфюма и зелёную ленту в руках Гарри. Рон, сидевший напротив, ёрзал на месте, его уши постепенно приобретали цвет его волос. Гарри заметил на сиденье сверток. Внутри лежала зеленая с серебром лента — цвета Слизерина — и записка:

«У тебя есть выбор. Но не ошибайся. — D.M.»

— Ты серьёзно собираешься это оставить? — буркнул Рон, кивнув на свёрток.

Гарри медленно сжал ленту в кулаке.

— А что в этом такого?

— Это же Малфой! — Рон чуть не подпрыгнул на сиденье. — Его семья — одни из самых подлых волшебников в Британии! Отец — Пожиратель смерти, который увернулся от Азкабана только благодаря взяткам!

Гарри нахмурился.

— Но сам Драко… он не кажется злым.

— Потому что он хочет тебя заполучить! — Рон почти зашипел. — Ты же Тот-Кто-Выжил! Для таких, как Малфой, ты — трофей.

Гарри почувствовал, как в груди защемило. Трофей. Не человек, не мальчик, который впервые едет в школу волшебства — а символ, за который борются.

— А ты? Ты не хочешь заполучить?

Не успел Рон ответить, как дверь купе снова открылась. На пороге стоял Малфой, держа в руках две бутылки тыквенного сока. Драко проигнорировал Предателя крови, усевшись рядом с Гарри.

— Ну что, подумал о моём предложении?

— Какое ещё предложение?! — встрял Рон.

— Я не предлагал ничего… конкретного, — Драко улыбнулся, но глаза оставались холодными. — Просто дружбу. Взаимовыгодную и честную. Хоть таким как ты и не кажется, что Слизерин к этому располагает.

Гарри почувствовал, как Рон напрягся.

— А что ты получаешь от этой «дружбы»?

— Интересное общество. — Драко отхлебнул сок. — В отличие от некоторых.

Рон вскочил, но Гарри вдруг поднял руку.

— Стой.

Оба мальчика уставились на него.

— Драко, ты сказал, что у меня есть выбор. Какой?

Малфой слегка наклонился вперёд.

— Выбрать тех, кто тебя ценит. Кто понимает, что ты значишь для нашего мира. А не паразитов кошелька и таланта.

— А Рон?

— Он? — Драко усмехнулся. — Он просто хочет быть рядом со «знаменитым Гарри Поттером». Разве не очевидно? Его карман желает тебя сильнее, чем его желудок что-либо.

Рон побледнел.

— Это ложь!

— Правда, — спокойно сказал Драко. — Твоя семья нищая, у тебя даже нет своей волшебной палочки — Рон сжал в руке потрёпанную палочку Чарли — а тут появляется Гарри Поттер. Наследник Первереллов и Поттеров, который не знает о своем месте в магическом мире. Удобный случай, да?

Гарри посмотрел на Рона. Тот молчал, но его глаза говорили всё: «Ты же не поверишь ему?»

— Я… подумаю, — наконец сказал Гарри.

Драко кивнул, встал и на прощание бросил:

— Не думай слишком долго. Распределяющая шляпа не ждёт.

Когда дверь закрылась, Рон схватил Гарри за рукав.

— Ты не можешь серьёзно это рассматривать! Он играет с тобой!

Гарри выдернул руку.

— А ты?

Рон замер.

— Что?

— Ты тоже хотел со мной подружиться. Почему? Потому что я — Гарри Поттер?

Рон покраснел, но не от злости.

— Я… я просто подумал, что тебе одиноко. Как и мне.

— Когда ты рвался в купе, я был не один.

И в этот момент Гарри увидел правду. Рон не смотрел на него как на трофей, а как на игрушку, которую утащил из песочницы другой ребенок. Подобное отношение не сулило ничего хорошего. Гарри сжал пальцы. Зелёная лента была приятна на ощупь.

— Я уже сделал выбор.

Рон застыл на месте, его голубые глаза сузились до щелочек.

— Ты серьезно? — прошипел он, сжимая потрепанную палочку Чарли так, что костяшки пальцев побелели.

Гарри не ответил. Он лишь провел пальцами по шелковистой зеленой ленте, чувствуя, как прохладный материал скользит по коже.

— Ну и ладно! — Рон резко вскочил, сбивая крышку с коробки берти-боттс. Разноцветные конфеты рассыпались по полу, но он даже не взглянул на них. — Ты еще пожалеешь, Поттер. С Малфоями дружат только…

— Только кто? — мягко спросил Гарри, поднимая глаза.

Рон задохнулся от ярости, не в силах подобрать слов. Вместо ответа он грубо толкнул раздвижную дверь плечом и выбежал в коридор, оставив за собой лишь запах дешевых мятных леденцов и детской обиды. Гарри вздохнул и прикрепил ленту к рукаву мантии. Дверь купе снова открылась. На пороге появился круглолицый мальчик с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Ее передние зубы были чуть крупнее, чем надо.

— Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Ты ее видел или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

— Нет, не видел.

— Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а тебя?

— Гарри Поттер, — представился Гарри.

— Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».

— Да? — только и вымолвил Гарри. Он был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более значительное.

— Господи, неужели ты не знал? — удивилась девочка. — Если бы я была на твоем месте, я бы прочитала о себе все, что можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Когтевране. Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А ты лучше переоденься, я думаю, мы уже скоро приедем.

И она ушла, забрав с собой круглолицего. Тем временем поезд мчался сквозь затянутые туманом холмы Шотландии, когда переодевшийся Гарри вышел из купе. В полутьме узкого вагонного коридора силуэты студентов казались размытыми, но один выделялся сразу — высокий, светловолосый, с безупречной осанкой. Драко прислонился к окну, наблюдая, как пейзажи растворяются в сумерках. В отражении стекла его серые глаза встретились с Гарри.

— Ну что, Поттер? — он не повернулся, но уголок его рта дрогнул. — Готов к настоящему Хогвартсу?

Гарри подошел ближе, чувствуя, как лента на его рукаве переливается приглушенным изумрудным светом.

— А каков он — настоящий?

Драко наконец обернулся. Его взгляд скользнул по зеленому шелку, и что-то похожее на удовлетворение мелькнуло в его взгляде.

— Без глупых шуток, без грязных рук в твоих вещах, — он кивнул в сторону, куда ранее скрылся Рон, — и без людей, которые тянут тебя на дно.

Вдали показались первые огни Хогсмида. А когда поезд остановился, Драко вышел первым, грациозно перешагнув через лужу на перроне. Он обернулся, протягивая руку:

— Идем. Первокурсников ждут лодки.

Гарри колебался всего секунду.

— А где твои… телохранители? — кивнул он на отсутствующих Крабба и Гойла.

Драко усмехнулся:

— Я сказал им отвлечь того рыжего ублюдка. Думаю, сейчас он где-то ищет свою крысу в багажном вагоне.

И в этот момент Гарри осознал две вещи — Драко Малфой держит слово и он никогда не оставит друга в дураках, если тот и вправду друг, а не союзник. Это стоило запомнить. Когда они показались на перроне, шепот пробежал по толпе:

— Это Поттер… с Малфоем?

Драко поднял подбородок, бросая предупреждающий взгляд в сторону зашептавшихся. Шепот стих. На улице было холодно, и он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке?

Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида.

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл, тот мальчик, который все время терял свою жабу, пару раз чихнул.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарри и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Лодка плавно скользила по черной глади озера. Гарри смотрел на отражающиеся в воде башни Хогвартса, когда Драко негромко сказал:

— Завтра все будут говорить о нас.

— Это плохо?

— Это выгодно, — поправил Драко.— Пусть знают, с кем можно связываться, а с кем — нет.

Где-то в другой лодке раздался знакомый взвизг. Гарри обернулся и увидел, как Рон, весь перепачканный в саже, тыкает палочкой в дымящуюся мантию. Драко фыркнул:

— Говорю же — люди, которые тянут на дно.

Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу.

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба?

— Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу.

— Ха-ха, тогда вперед первокурсники.

Гарри сделал шаг вперед, но Драко схватил его за локоть.

— Не спеши. Пусть толпа пройдёт первой.

Они отстали от основной группы, наблюдая, как первокурсники кучками поднимаются по узкой тропинке к замку. Рон, всё ещё вытирающий сажу с лица, шёл в середине, бросая ядовитые взгляды через плечо.

— Он выглядит так, будто хочет тебя проклясть, — усмехнулся Малфой.

— Пусть попробует, — пробормотал Гарри, неожиданно для себя ощущая лёгкое покалывание в пальцах.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял еще жабу?

Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка. Массивные дубовые двери с резными фигурами грифонов распахнулись сами, пропуская студентов внутрь. За ними стояла высокая женщина в изумрудных одеждах — профессор Макгонагалл.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — её голос звучал чётко, как удар колокола. — Сейчас вы пройдёте в Большой зал для церемонии распределения. Прошу вести себя достойно.

Её взгляд на мгновение задержался на Гарри и Драко, стоящих немного в стороне. Бровь профессора дёрнулась почти незаметно.

— Перед распределением вы будете ждать в соседнем зале. Никаких разговоров, никакой беготни.

Она повернулась и исчезла за дверьми Большого зала, оставив первокурсников под присмотром старшекурсников. Гарри почувствовал, как кто-то легонько тронул его за локоть.

— Пойдем, — прошептал Драко, едва заметно кивнув в сторону темного коридора.

Они незаметно отделились от толпы, скользнув за спинами студентов.

— Нас же ждут…

— У нас есть пять минут, — Драко ухмыльнулся. — Разве ты не хочешь увидеть то, что скрыто от глаз обычных учеников?

Они свернули за угол, где стена, казалось, была совершенно гладкой. Драко провел пальцем по холодному камню, шепча что-то на странном, шипящем языке.

— Откройся.

Камень дрогнул, и часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая узкий проход.

— Как ты…?

— Секреты чистокровных семей, — Драко улыбнулся, словно делясь великой тайной.

Внутри была крошечная комната, освещенная тусклым светом старинных светильников. Стены украшали портреты суровых волшебников в мантиях с изумрудными отворотами, а в центре стоял стол с темным деревянным ларцом.

— Это место для избранных, — сказал Драко, подходя к ларецу. — Здесь собираются перед распределением те, кто понимает истинную ценность магии.

Он открыл крышку, и Гарри увидел внутри серебряный пергамент с выгравированными именами.

— Клуб Чистой Крови, — прошептал Драко. — Только для тех, кто достоин.

Гарри провел пальцем по холодному металлу, чувствуя, как буквы слегка покалывают кожу.

— Ты хочешь, чтобы я вступил?

— Я хочу, чтобы ты подумал, — Драко пристально посмотрел на него. — Слизерин даст тебе силу. А этот клуб — связи, которые пригодятся в будущем.

Где-то вдали раздались шаги.

— Нас ищут, — Драко быстро закрыл ларец. — Но запомни, Поттер… шляпа слушает твои мысли. Скажи ей, чего ты хочешь на самом деле.

Стена снова бесшумно сдвинулась, скрывая комнату, и они вернулись к остальным как раз в тот момент, когда тяжелые дубовые двери распахнулись, и первокурсники замерли на пороге, ослепленные великолепием Большого зала. Тысячи парящих свечей отражались в темном ночном небе, нарисованном на потолке, а четыре длинных стола, уставленных золотой посудой, горели в свете огней — алые, синие, желтые и зеленые.

— Выстройтесь в колонну, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

У Гарри было ощущение, словно его ноги налились свинцом. Он даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.

Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Он услышал какой-то звук и, опустив устремленный в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Тетя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку.

— Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из нее кролика, как это делают фокусники в цирке?

Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри.

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ПУФФЕНДУЙ!

Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

— Гермиона Грэйнджер!

Судя по всему, Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— КОГТЕВРАН! — выкрикнула Шляпа.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Малфой присоединился к своим телохранителям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше.

— Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец… — Поттер, Гарри!

Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена.

— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? Директор просил поспособствовать твоему распределению на Гриффиндор, но я не обязана выполнять его просьбы. Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — хочешь? Что ж, тогда… СЛИЗЕРИН!

Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу, уставленному серебряной посудой с изумрудными инкрустациями. В воздухе витал аромат жареной дичи и пряных трав, но главное — на него смотрели. Пэнси Паркинсон, сидевшая рядом с Драко, прикрыла рот рукой, перешептываясь с Дафной Гринграсс:

— Неужели правда Поттер? В Слизерине?

— Смотри, как он держится… совсем не похож на Предателя крови, — ответила Дафна, изучая Гарри с холодным любопытством.

Блез Забини, сидевший напротив, лениво поднял бокал:

— Ну что, Поттер, первый тост за твое… неожиданное появление среди змей?

Глаза Блеза блестели скептически, но в них читался вызов.

Драко, не меняя позы, протянул Гарри кубок:

— Игристый сок из оранжерей Малфоев. Не отказывайся — это честь.

Гарри взял кубок, чувствуя, как тяжелый металл холодит пальцы.

— За Слизерин, — сказал Драко, поднимая бокал и вставая.

— За Слизерин, — повторили остальные, не сводя глаз с Гарри так же поднявшись.

— За Слизерин, — выкрикнул Поттер поднимаясь и все выпили вслед за ним. Когда он сделал глоток, сладковатый вкус граната и чего-то пряного разлился по рту.

Теодор Нотт, обычно молчаливый, откровенно разглядывал его шрам:

— Интересно, правда ли, что он… знаешь…

— Что? — резко обернулся Гарри.

Нотт замер, затем едва заметно улыбнулся, а затем сменил тему.

— Правда, что ты жил у магглов? Они действительно… едят из жестяных банок?

Тишина. Гарри почувствовал, как Драко напрягся рядом, бросая на Нотта предупреждающий взгляд. Гарри заметил этот взгляд. Он понял — Драко здесь главный — даже старшекурсники слушаются его полунамёков.

Когда подали десерт, Блез неожиданно спросил:

— Правда ли, что Тёмный Лорд исчез, пытаясь убить тебя?

Тишина стала глухой. Гарри почувствовал, как Драко незаметно наступил ему на ногу под столом — предупреждение.

— Я был младенцем. Не помню, — ровно ответил Гарри.

Блез засмеялся:

— Удобно.

— Зато теперь у нас есть живая легенда за столом, — вставила Дафна, и в её голосе внезапно прозвучало что-то вроде уважения.

Когда ужин закончился, Драко взял Гарри под руку:

— Ты неплохо держался. Но запомни: здесь важно не то, что ты говоришь, а то, что умалчиваешь.

Он кивнул в сторону преподавательского стола, где Снейп наблюдал за ними с едва заметной усмешкой.

— Завтра начнётся настоящее испытание.

После пиршества в Большом зале первокурсники Слизерина выстроились перед профессором Снейпом, чьи черные глаза холодно скользнули по ним, задерживаясь на Гарри чуть дольше, чем на остальных.

— Следуйте за мной, — произнес он, и его голос, тихий и вязкий, заставил всех немедленно подчиниться.

Они прошли через главный холл, мимо мраморной лестницы, и свернули в узкий коридор, освещенный голубоватыми факелами.

— Куда мы идем? — прошептал Гарри Драко.

— В самое сердце Хогвартса, — ухмыльнулся тот. — Туда, куда гриффиндорские болваны никогда не попадут.

Снейп остановился перед старой каменной стеной, покрытой резными змеями.

— Пароль, чистота — прошипел он.

На стене откудато появился горельеф змеи, она пролзла к профессору, но неожиданно приняла форму арки и стена раздвинулась, открывая узкий проход, ведущий вниз по лестнице. Лестница вывела их к огромному залу с высокими сводами, где зеленоватый свет пробивался сквозь толщу воды.

— Мы под озером? — ахнул один из первокурсников.

— Разумеется, — фыркнула Пэнси Паркинсон. — Только Слизерин удостоен чести жить в самом древнем месте Хогвартса.

Гарри подошел к стеклянной стене — в темной воде мелькнула огромная щупальцевая тень.

— Этот кракен — наш страж, — пояснил Драко. — Он не пускает чужаков.

Наконец они вошли в просторную комнату с низкими потолками, освещенную зелеными лампами в форме змей. Кожаные диваны, старинные гобелены с фамильными гербами, мраморный камин, в котором горел изумрудный огонь.

— Девочки — направо, мальчики — налево, — объявил Снейп. — Пароль меняется раз в две недели. Узнавать у старост.

Он повернулся к Гарри:

— Поттер, с вами поговорят завтра. Не опаздывайте.

И исчез в темноте, оставив Гарри наедине с новыми… союзниками? Или врагами? Не успел Гарри как следует подумать, как Драко схватил Гарри за руку.

— Ты со мной, — прошептал он, уводя его от толпы первокурсников, которые уже разбредались по своим спальням.

Крабб и Гойл попытались последовать за ними, но Драко резко обернулся:

— Не сегодня.

Те замерли, затем неохотно поплелись в общий дормиторий.

Гарри с Драко прошли через гостиную, миновали потайную дверь за гобеленом с гербом Слизерина и спустились по винтовой лестнице, которая вела еще глубже под замок.

— Куда мы идем? — спросил Гарри, чувствуя, как воздух становится холоднее.

— Туда, куда первокурсников обычно не пускают, — ответил Драко, не замедляя шаг. — Комната для избранных.

В конце коридора стояла статуя серебряной змеи с изумрудными глазами. Змея ожила, проползла по стене, и каменная дверь бесшумно отъехала в сторону.

Внутри было просторно, но мрачно. Три кровати с балдахинами, обитые темно-зеленым бархатом, стояли вдоль стены. Камин с вечным изумрудным пламенем, тяжелые дубовые столы с выгравированными змеями, книжные полки, уставленные древними фолиантами.

— Это…

— Комната наследников, — сказал Драко, бросая мантию на одну из кроватей. — Её занимают только те, кого Совет Старейшин отметил.

— А почему я здесь?

Драко ухмыльнулся:

— Потому что ты больше не просто Поттер. Теперь ты — наш.

Гарри подошел к своей кровати — той, что стояла посередине.

— Не трогай книги без разрешения, — предупредил Драко, развязывая шнурки на ботинках. — Некоторые… кусаются.

Гарри кивнул, но когда Драко отвернулся, его рука сама потянулась к древнему фолианту на тумбочке. Книга вздрогнула, как живая.

— Я же предупреждал, — усмехнулся Драко, не оборачиваясь и что-то кинул в камин.

В этот момент камин в кабинете Люциуса Малфоя вспыхнул изумрудным пламенем, и из огня вылетел бумажный самолетик запечатанный черной сургучной печатью с фамильным гербом. Люциус, не отрываясь от просмотра документов, лениво щелкнул пальцами. Письмо распечаталось само, развернулось перед ним, и знакомый почерк Драко предстал перед его глазами. Его брови медленно поползли вверх по мере чтения.

— Поттер... в Слизерине? — он произнес это вслух, словно проверяя, не ослышался ли.

Его пальцы сжали пергамент чуть сильнее, когда он дошел до описания того, как Гарри занял место в комнате наследников.

— Интересно...

Люциус откинулся в кресле, его холодные глаза сузились.

— Значит, шляпа увидела в нем потенциал. Или... Дамблдор что-то задумал.

Он дочитал письмо до конца, где Драко упомянул, что Гарри уже начал интересоваться Клубом Чистой Крови.

— Слишком быстро, слишком... удобно.

Люциус подошел к камину, бросил письмо в огонь и наблюдал, как чернила Драко исчезают в пламени.

— Нарцисса! — его голос прозвучал резко.

Через мгновение в дверях появилась его жена, её прекрасное лицо было бесстрастным.

— Драко пишет, что Поттер попал в Слизерин. И уже делит с ним комнату наследников.

Нарцисса едва заметно вздрогнула.

— Ты думаешь, это ловушка?

— Возможно. Или... невероятная удача.

Он подошел к секретеру, достал лист пергамента и начал писать письма друзьям, его перо царапало бумагу с почти злой точностью.

После того, как последний студент покинул Большой зал, в комнате, освещенной лишь трепещущим светом камина, к Директору присоединились самые информированные преподаватели Хогвартса — Северус Снейп и Минерва МакГонагалл. Альбус Дамблдор медленно снял очки и протер их краем мантии. Его обычно добродушное выражение лица сменилось редкой серьезностью.

— Это... неожиданно, — произнес он, глядя на отражение пламени в стеклах.

Минерва МакГонагалл резко развернулась, ее мантия взметнулась, как крылья разгневанной птицы.

— Неожиданно? Альбус, это катастрофа! Поттер в Слизерине! Они начали праздновать и пить, как только его распределили, они даже не дождались окончания распределения и последних слизеринцев. Вы понимаете, что это значит?

Северус Снейп, стоявший в тени, едва заметно ухмыльнулся. Его длинные пальцы сложились в замок перед собой.

— Очевидно, это значит, что шляпа увидела в мальчике качества, достойные моего факультета. Разве не так?

МакГонагалл бросила на него яростный взгляд.

— Вы что-то знаете об этом, Северус? Были ли... вмешательства?

Снейп сделал шаг вперед, его черные глаза сверкнули.

— Вы обвиняете меня в подтасовке результатов Распределения? Чтобы я желал к себе в подопечные копию Джеймса? Смелое заявление, даже для вас, профессор. Не вы ли выгораживали их компанию, когда они издевались надо мной?

Дамблдор поднял руку, прерывая назревающий конфликт.

— Достаточно. Шляпа никогда не ошибается. Если она поместила Гарри в Слизерин, значит, в нем действительно есть качества, которые...

— Качества? — перебила МакГонагалл. — Альбус, он может стать следующей жертвой Люциуса Малфоя! Вы видели, как его сын сразу увел Гарри под свое крыло?

— Возможно... возможно, это к лучшему? Если мальчик действительно обладает темным потенциалом, лучше, чтобы он был под наблюдением...

— Наблюдением? Вы хотите сказать — под влиянием тех, кто до сих пор симпатизирует Пожирателям?

Камин внезапно вспыхнул ярким зеленым пламенем, и в огне появилось лицо Аргуса Филча.

— Профессор Дамблдор, вы должны это видеть! Малфой и Поттер отправились не в общий дормиторий, а в старые покои наследников!

В комнате воцарилась гробовая тишина. Дамблдор медленно поднялся со своего кресла. Его голос, обычно теплый, теперь звучал как сталь.

— Северус. Вы поговорите с ними на первом же занятии зельеварения. Я хочу знать каждое слово, сказанное между Поттером и Малфоем.

Снейп склонил голову в едва заметном кивке.

— Как прикажете.

МакГонагалл схватилась за спинку кресла, ее костяшки побелели.

— Альбус, ты говорил, что он попадет на мой факультет и станет его украшением, — проговорила Минерва с интонацией ребенка не получившего желаемую игрушку на день рождения — А если... если он действительно пойдет по тому же пути, что и...

— Том? — тихо закончил фразу Дамблдор. — Тогда нам останется только надеяться, что Гарри сделает иной выбор, когда придет время.

Он подошел к окну, за которым темные воды озера мерцали зловещим зеленым светом.

— Игра начинается, друзья мои. И я очень боюсь, что на этот раз все фигуры на доске расставлены иначе, чем нам бы хотелось.

— Но что если... — МакГонагалл нервно провела рукой по волосам, — ...что если Избранный — вовсе не Гарри? Мы все автоматически предположили, но пророчество... Оно могло относиться к другому мальчику, родившемуся в конце июля.

В углу комнаты раздался шорох. Дамблдор медленно поднял руку:

— Вы говорите о Невилле Долгопупсе?

В комнате повисло тягостное молчание. Даже Снейп казался ошеломленным.

— Это... объясняет многое, — наконец сказала МакГонагалл. — Родители Невилла тоже бросили вызов Тёмному Лорду трижды. И его бабушка всегда утверждала, что в нем скрыта необыкновенная сила.

— Именно, что скрыта. Но тогда почему Темный Лорд выбрал именно Поттера?! — спросил Снейп, в его голосе прозвучало еще что-то кроме удивления.

Дамблдор глубоко вздохнул, его голубые глаза стали ледяными:

— Потому что Том выбрал полукровку, а не чистокровного волшебника. Он искал того, кто был похож на него самого — ребенка с необычными способностями. А Невилл... Невилл казался ему никем. Но значит ли это, что он отметил Гарри, как равного себе, когда пришел убивать?

Снейп скривил губы в гримасе:

— Значит, мы годами охраняли не того мальчика? Это абсурд!

— Не обязательно, — возразил Дамблдор. — Пророчество говорило о том, кого выберет сам Том. Своим выбором он мог создать... избранного.

— А мог и не создать.

Дамблдор встал, его фигура вдруг показалась выше обычного:

— Мы будем наблюдать за обоими. И... подготовим Невилла. Тихо. Незаметно.

Снейп язвительно усмехнулся:

— Очень хорошо. Теперь у нас два потенциальных спасителя волшебного мира. Один — под крылом Малфоев, другой — неуклюжий пуффендуец, который едва ли может держать палочку прямо. Прекрасные перспективы.

МакГонагалл резко встала:

— Я поговорю с Невиллом. Ненавязчиво.

— А я, — Дамблдор посмотрел в темное окно, где отражались все присутствующие, —подумаю, как нам быть с Гарри. Потому что если в нем действительно есть что-то от Слизерина... нам нужно убедиться, что это не то, что мы все боимся увидеть.

Камин внезапно вспыхнул зеленым пламенем — появилось лицо Аберфорта Дамблдора:

— Брат, тебе стоит это увидеть. В Хогсмиде собираются... необычные гости.

В комнате повисла тягостная пауза. Профессор трансфигурации ушла. Дамблдор-старший медленно кивнул:

— Какие именно?

— Розье. Нотт. И... что тревожнее всего — Нарцисса Блэк.

Снейп резко вскинул голову:

— Они не должны были знать о Распределении еще неделю. Кто-то...

— ...слил информацию, — закончила за него МакГонагалл, — И теперь вся старая гвардия знает, что Поттер в Слизерине.

— Теперь против нас слишком много. Фоукс, оповести орден.

Когда собрание разошлось, Дамблдор остался один и подошёл к окну. Старый директор стоял у окна, и его пальцы нервно перебирали серебряные часы-несессер — подарок от давнего друга.

— Что же ты задумал, Том? — шепчет он. — Игра на трех досках одновременно... Но на этот раз я буду на шаг впереди.

Внезапно воздух в комнате содрогнулся, и на ковре появилась фигура Аластора Грюма.

— Ты вызвал меня, Альбус? — его магический глаз бешено вращался, осматривая каждый угол комнаты.

— Мы столкнулись с беспрецедентной ситуацией, мой старый друг,— Дамблдор повернулся, и в его глазах отражались всполохи далеких молний. — Поттер в Слизерине. Долгопупс может быть вторым Избранным. А теперь и Пожиратели собираются в Хогсмиде.

Грюм хрипло рассмеялся, поправляя повязку на изуродованном лице:

— Прекрасный беспорядок. И что ты предлагаешь?

Из темноты возникла еще одна фигура — Кингсли Бруствер, его бархатный голос прозвучал спокойно:

— Мы уже разместили наших людей в Хогсмиде. Тонкс следит за Розье, а Грюм...

— Я здесь, — резко оборвал его Грюм.

В дверях показалась Минерва, ее лицо было бледнее обычного:

— Профессор! — выдохнул он,а едва переводя дух. — Портреты передали, что в "Трех метлах" собрались... ну, вы сами знаете кто! Они сидят в углу, пьют огненный виски и... смеются, — продолжала МакГонаггал. — А потом этот мерзавец Розье поднял тост.

— За что?

— За "нового змееныша в гнезде".

В комнате повисло тягостное молчание.

— Они знают. И празднуют.

— Но как?! — вырвалось у МакГонагалл. — Распределение только что закончилось!

— Очевидно, у них есть источник в замке.

— Или в самой шляпе, — мрачно добавил Дамблдор.

Дамблдор подошел к окну, за которым уже сгущались сумерки.

— Северус, вам стоит навестить старых... друзей.

Снейп склонил голову.

— Я понимаю намек.

— Минерва, отправьте пару старшекурсников — тех, кто умеет держать язык за зубами.

— А если они начнут... — начала МакГонагалл.

— Они не начнут, — прервал ее Дамблдор. — Сегодня не тот день. Они просто... помечают территорию и что-то выясняют.

Когда Минерва ушла, а Кингсли и Снейп отправились в Хогсмид, Грюм остался наедине с Дамблдором.

— Вы думаете, это Люциус стоит за всем? Не надо было его тогда отпускать...

Дамблдор покачал головой.

— Нет. Это что-то большее. Нарцисса не стала бы рисковать своим здоровьем, выходя из дома, ради простой демонстрации силы.

Он повернулся к окну, где первые звезды пробивались сквозь облака.

— Кто-то делает ход. И нам предстоит узнать — кто.

Поздней ночью в кабинете Дамблдора вновь собрались преподаватели. Снейп вошел последним, хлопнув дверью с такой силой, что со стены упал один из серебряных приборов.

— Ничего, — прошипел он, прежде чем кто-то успел задать вопрос. — Ни угроз, ни признаков подготовки к атаке. Они просто... сидели и пили.

МакГонагалл резко подняла голову:

— Это невозможно. После всех этих лет... Они не стали бы собираться просто так.

Дамблдор медленно закрыл глаза, словно собираясь с мыслями.

— Отвлекающий маневр.

— Но зачем? — выдохнула МакГонагалл. — Что они могли...

Она внезапно замолчала, увидев выражение лица Дамблдора. Снейп резко повернулся к окну, за которым маячили огни Хогвартса:

— Пока мы бегали по Хогсмиду, здесь что-то произошло.

Тишина стала густой, как слизеринские подземелья.

— Северус, — тихо сказал Дамблдор. — Проверьте Запретный коридор. Минерва... проверьте Невилла.

Профессора ушли. Через несколько часов тяжелые двери кабинета распахнулись, и в помещение стремительно вошел Северус Снейп. Его черные глаза горели холодным гневом, а пальцы сжимали склянку с мутным дымящимся содержимым.

— Они даже не пытались скрыть следы, Альбус, — прошипел он, ставя склянку на стол. — Ловушки в коридоре сработали, но не на того, на кого рассчитывали. Кто-то... или что-то... прошло сквозь них, тролль мертв, но через огонь никто не ходил.

Дамблдор медленно поднялся из-за стола. Его обычно спокойное лицо было напряжено, когда он подошел к окну, за которым уже занимался рассвет.

— Это была проверка.

— Очевидно, — резко согласился Снейп. — И теперь они знают расположение каждой ловушки, каждого заклятия.

— Мы уберем камень.

— Но это же...

— Подделка, — спокойно закончил Дамблдор. — Настоящий философский камень остался у Николя. Этот был лишь приманкой... и теперь свою роль он сыграл.

МакГонагалл, появившаяся в дверях, резко вдохнула:

— Вы хотите свернуть всю операцию? После всего, что мы...

— Они уже знают слишком много, Минерва, — прервал ее Дамблдор. — И если кто-то смог обойти наши защиты... значит, мы не готовы.

Снейп мрачно кивнул:

— Я уничтожу поддельный камень сегодня же. А ловушки...

— Оставьте их, — неожиданно сказал Дамблдор. — Но измените условия срабатывания.

— На что?

Старый директор повернулся, и в его глазах вспыхнул странный огонь:

— На тех, кто носит темную метку. Если наши подозрения верны... это даст нам ответы.

— Но тогда я не смогу проверять их, и придется этим заняться кому-то другому?

— Именно.

Когда Снейп и МакГонагалл вышли, Дамблдор остался один. Он подошел к клетке Фоукса и провел пальцем по золотым перьям птицы.

— Они сделали первый ход, они опередили нас всюду, — прошептал он, смотря на восходящее солнце. — Теперь наша очередь.

В этот момент в подземелье под озером Гарри проснулся от легкого свечения и покусывания в плечо. Он открыл глаза и увидел, что над его плечом застыла бронзовая змея, раскрыв пасть с клыками. Гарри отпрянул в сторону от угрозы, но увидел, как змея виновато стушевалась и поползла на стол, где заняла свое место обвив небольшой хрустальный шар, который излучал свет, разбудивший Гарри.

"Вчера, этого не было на столе" — Гарри огляделся и увидел, что он находится не там, где прежде засыпал.

Это была чуть более просторная комната, и чуть более светлая — или так казалось при свете. Стены были не каменными как вчера, а из плит из темного дерева с резным орнаментом, они были разделены обсидиановыми колоннами шедшими к потолку под небольшим углом сближаясь к верху и разделяясь на несколько светлеюших к верху нервюр, сплетавших потолок и образующих идеальный готический свод⁽¹⁾. Запалубка свода была заполнена множеством каких-то сверкающих предметов⁽²⁾. Присмотревшись Гарри понял, что это были чешуйки змей переливавшиеся на свету большого подводного окна, полностью занимавшего одну из стен и открывавшего вид на подводный мир озера. В дали виднелось нечто темное перемещавшееся между огромных водорослей. Но наблюдения Гарри прервал резкий шорох из противоположного конца комнаты — это Драко познакомился с новым будильником, стоявшем на столике у кровати, которых теперь осталось всего две.

"Драко Малфой, распределение, Слизерин, клуб чистой крови, внимание однокурсников" — Гарри пытался воспроизвести и быстро прокрутить в памяти вчерашние события, — "какой то рыжий пытался мне навязаться, Малфой помог, но все как в тумане. Нужно думать как быть дальше, — узнать у кого на меня планы или учиться? если это руководство школы, то у меня будут проблемы, если я решу искать манипулятора — надо учиться"

Драко, наконец оторвав бронзовую змею от своего запястья, швырнул её на стол с таким звоном, что хрустальный шар чуть не упал.

— Что за идиотский способ будить людей?! — прошипел он, встряхивая онемевшую руку.

Гарри молча наблюдал, как змея, обиженно сверкнув глазами, заползла под шар, который тут же погас.

— Что за чертовщина? — он сел, оглядывая изменившуюся комнату. — Вчера здесь было три кровати. И стен не было из дерева.

Гарри молча подошел к одной из резных панелей. При ближайшем рассмотрении орнамент оказался не просто узором — это были сотни крошечных змей, переплетенных в сложном танце. Когда он провел пальцем по дереву, одна из змей ожила и легонько лизнула его палец.

— Она... реагирует, — пробормотал он.

Драко, уже оправившийся от шока, подошел к окну и присвистнул:

— Это не просто окно. Это портал в озеро.

Действительно, вода не просто отражалась в стекле — она была за ним. Гарри видел, как стайка серебристых рыб проплыла буквально в сантиметре от поверхности. Внезапно одна из стен слегка дрогнула. Деревянные панели сдвинулись, открывая нишу, в которой стоял...

— Мой чемодан? — удивленно произнес Гарри.

— И мой, — Драко скрестил руки на груди. — Похоже, комната подстраивается под нас.

Гарри подошел к шкафу — дверца сама распахнулась, демонстрируя аккуратно развешенные мантии. Его мантии.

— Но как?

— Магия Слизерина, — высокомерно ответил Драко, но в его глазах читалось такое же изумление. — Говорят, покои наследников меняются в зависимости от того, кто в них живет.

Он бросил взгляд на исчезнувшую третью кровать.

— Или избавилась от лишнего.

Гарри заметил, что на потолке среди змеиных чешуек кое-где виднелись символы — меч, обвитый змеей — герб Слизерина, серп луны, и... молния?

— Это твой вклад, — усмехнулся Драко, заметив его взгляд. — Знаменитый шрам, теперь часть истории комнаты.

Внезапно из ниши в стене выдвинулся небольшой стол, на котором стояли два серебряных подноса с завтраком, после того как они доели свой завтрак, Гарри вдруг осознал:

— А как мы отсюда выйдем? Двери нет.

Драко хмыкнул и громко произнес:

— Нам нужно на занятия.

Стена слева от окна тут же раздвинулась, открывая проход в знакомый коридор Слизерина.

— Голосовая активация, — гордо пояснил Драко. — Только для чистокровных.

Но когда они вышли, Гарри заметил, что его напарник тоже украдкой потрогал стену — будто проверяя, реально ли это. Комната наследников приняла их. Гарри и Драко вышли из комнаты наследников в общий коридор Слизерина. Студенты уже спешили на занятия, переговариваясь и перебрасываясь шутками.

— Не вздумай опаздывать на первый урок, — предупредил Драко, поправляя мантию. — Снейп терпеть не может неорганизованных.

— Я успею, — кивнул Гарри, но его внимание привлекла группа слизеринцев, что-то оживлённо обсуждавших у выхода.

Драко, заметив его интерес, фыркнул:

— Не обращай внимания. Это просто Крабб и Гойл вечно что-то ломают.

Он уверенно зашагал вперед, явно ожидая, что Гарри последует за ним. Но Гарри замедлил шаг. Ему хотелось осмотреться без постоянного контроля Малфоя.

— Я догоню, — бросил он. — Хочу проверить, не забыл ли я книгу.

Драко обернулся, брови подняты в немом вопросе.

— Ты же взял её с собой. Я видел.

— Тогда… мне нужно в уборную.

Драко закатил глаза.

— Пять минут, Поттер. Если задержишься — иди один, я тебя ждать не буду.

Он развернулся и скрылся за поворотом, слившись с толпой студентов. Гарри остался один в коридоре. Он огляделся. Слизеринские подземелья были сложнее, чем он думал. Всё вокруг — каменные стены, факелы в железных держателях, тени, пляшущие на сводах. Ни указателей, ни карты.

— Налево или направо?

Он выбрал наугад — и через пару минут упёрся в тупик.

— Отлично…

Развернулся, пошёл обратно — и вдруг услышал голоса.

— …Поттер теперь здесь. Это меняет всё.

— Если он действительно…

Гарри замер. Говорили Нотт и Забини. Он не расслышал продолжения — они уже уходили. "Меняет что?" Но времени на раздумья не было. Где-то ударил колокол — начало занятий через пять минут.

Гарри уже хотел повернуть назад, как вдруг из ниши в стене вышла… Пэнси Паркинсон.

— Заблудился, Поттер? — она скрестила руки, оценивая его взглядом.

— Я… просто осматривался.

— Осматривался? — она фыркнула. — Или пытался подслушать, что говорят о тебе за спиной?

Гарри нахмурился.

— Я ничего не подслушивал.

— Конечно, конечно, — она покачала головой. — Ладно, если хочешь успеть на зельеварение — иди за мной.

Она развернулась и зашагала прочь, даже не проверив, идёт ли он за ней. Гарри колебался секунду… но альтернативы не было. Он последовал за ней, но след уже простыл.

Каменные стены подземного класса зельеварения были холодными и влажными, а воздух пропитан запахом корней мандрагоры и чего-то кислого. Снейп стоял у своего стола, черные глаза пристально следили за студентами.

— Ах, мистер Поттер... — его голос прозвучал как скрип несмазанной двери, когда он пробежался глазами по списку — Скажите мне, что вы знаете о свойствах корня аконита?

Класс замер. Должен был отвечать Гарри, но... Его не было на месте. В классе воцарилась мертвая тишина. Снейп резко развернулся и вышел в коридор. Именно там он и увидел Гарри, который только подходил к двери, слегка запыхавшись.

— Мистер Поттер? — теперь в голосе профессора прозвучало нечто, почти похожее на недоумение.

— Простите, профессор, я...

— Десять баллов... — начал он, но голос вдруг дрогнул.

Снейп замер. Он не мог снять очки у собственного факультета. Особенно после вчерашнего триумфа Слизерина. Гарри смотрел на него с искренним недоумением.

— Профессор?

Снейп резко выдохнул.

— ...не теряйте больше моего времени. Садитесь.

Класс погрузился в привычную работу — шипение котлов, шелест страниц учебников и монотонный голос Снейпа, читавшего инструкции.

— Сегодня мы будем варить простейшее зелье бодрости, — произнес он, едва скрывая раздражение. — Те, кто не сможет справиться даже с этим, могут сразу покинуть мой класс.

Гарри осторожно перелил воду из серебряного кувшина в котел, как было указано в учебнике. Рядом Драко уже измельчал корень какого-то растения с такой точностью, будто делал это всю жизнь.

— Ты должен резать тоньше, — бросил он, не глядя на Гарри. — Иначе зелье будет горчить.

Гарри кивнул и попытался повторить движения. К удивлению, у него получилось почти так же аккуратно. Снейп медленно прохаживался между рядами, временами останавливаясь, чтобы бросить уничтожающий взгляд на чей-то слишком бурлящий котел.

— Пять баллов с Гриффиндора, Финниган. Ваше зелье больше похоже на ядовитую жижу, чем на эликсир.

Когда он приблизился к парте Гарри и Драко, его черные глаза сузились.

— ...приемлемо, — процедил он, едва взглянув на их котлы.

Драко едва заметно поднял бровь. "Приемлемо" от Снейпа — все равно что восторженная похвала от любого другого преподавателя. К концу урока зелья были готовы. У Драко жидкость получилась прозрачно-золотистой, как и требовалось. У Гарри — чуть темнее, с легким изумрудным отливом.

— Слизерин забирает образцы, — объявил Снейп, забирая пробирки. — Остальные — выбрасывают эту бурду и пишут два пергамента о том, почему их зелье не сработает.

Звонок прозвенел как раз вовремя. Ничего сверхъестественного не произошло. Но почему-то Гарри было странно осознавать, что впервые за жизнь он сделал что-то "приемлемое" и не услышал тираду от дяди или тети. Когда последний ученик покинул класс, тяжелая дверь с глухим стуком захлопнулась, оставив Гарри наедине с профессором Снейпом. В подземелье воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием угасающих огней под котлами. Снейп медленно прошел между партами, его черные глаза неотрывно следили за Гарри.

— Мистер Поттер, — начал он, и его голос звучал тише, чем раньше, но от этого не менее опасно. — Вы понимаете, какое внимание привлекли своим... неожиданным распределением?

Гарри сглотнул.

— Я не выбирал, профессор. Это сделала шляпа.

— Шляпа, — Снейп повторил это слово с легким оттенком насмешки. — Шляпа лишь показывает то, что уже есть внутри. Так почему, по-вашему, она увидела вас на Слизерине?

Гарри задумался.

— Возможно... потому что я хочу доказать, что достоин большего?

Снейп замер. Его пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели.

— Достоин большего, — он произнес это медленно, словно пробуя на вкус. — Интересная формулировка. И что именно вы считаете себя достойным, мистер Поттер?

Гарри почувствовал, как что-то сжимается у него в груди.

— Я не знаю. Но я не хочу быть просто... символом. Чьим-то трофеем, чье-то игрушкой.

В глазах Снейпа мелькнуло что-то неуловимое.

— Осторожнее с такими желаниями, — наконец сказал он. — Слизерин дает возможности, но требует платы. Вы готовы платить?

Гарри не успел ответить.

— Идите, — резко оборвал его Снейп. — И помните — за вами теперь наблюдают куда внимательнее, чем если бы вы сидели в этом... гриффиндорском болоте.

Гарри вышел из класса зельеварения, чувствуя, как слова Снейпа — «за вами теперь наблюдают куда внимательнее» — всё ещё звенят в ушах. Драко ждал его, небрежно прислонившись к стене, но его обычная самоуверенность казалась слегка натянутой.

— Ну что, Поттер? — спросил он. — Выжил?

Гарри лишь кивнул. Он не стал рассказывать, что в последний момент ему показалось — Снейп почти улыбнулся.

— Может, он просто в хорошем настроении.

Взгляд Драко скользнул по коридору, словно он искал кого-то. Гарри заметил это и решил держать ухо востро. Если даже Драко чего-то опасается, значит, в Слизерине всё сложнее, чем кажется. Они направились к общему залу, но Гарри снова почувствовал, как что-то сжимается в груди. Вдалеке мелькнула рыжая шевелюра Рона, который стоял с Симусом Финниганом и Дином Томасом у лестницы. Их взгляды встретились, и Рон сплюнул на пол, что-то пробормотав. Симус рассмеялся, а Дин бросил на Гарри взгляд, полный презрения.

— Игнорируй их, — сказал Драко, заметив, как Гарри сжал кулаки. — Гриффиндорцы — просто сборище завистливых неудачников. Особенно этот Уизли.

Гарри промолчал, но его мысли закружились. Рон теперь смотрел на него так, будто Гарри предал весь волшебный мир. "Он думает, я выбрал Малфоя, — мелькнула мысль. Пусть думает. Это даст мне время разобраться, кто здесь друг, а кто враг."

Тем временем в башне Хогвартса дверь кабинета Дамблдора скрипнула, и Северус Снейп вошёл без стука. Его мантия развевалась, как тень, а лицо было мрачнее обычного. Дамблдор стоял у окна, глядя на тёмные воды озера. Фоукс, сидящий на жердочке, издал тихий щебет, но никто не обратил на него внимания.

— Добрый день, Альбус, — начал Снейп без предисловий, — Квиррелл. Он вёл себя странно на распределении. Слишком тихо, слишком… отстранённо. Я проверил его покои — ничего подозрительного, но он явно что-то скрывает.

Дамблдор медленно повернулся, его голубые глаза сверкнули за стёклами очков.

— Не назвал бы этот день прекрасным⁽³⁾, а Квиринус всегда был… эксцентричным, — сказал он, но его тон был лишён привычной лёгкости. — Но ты прав, Северус. Его поведение вызывает вопросы. Особенно учитывая события этой ночи.

Снейп скрестил руки, его чёрные глаза сузились.

— Вы имеете в виду Запретный коридор? Ловушки сработали, но тролль мёртв, а огонь не тронут. Кто-то знал, как их обойти. Но если это не Квиррелл…

— …и не Волан-де-Морт, — закончил Дамблдор, его голос стал тише. — Мы оба знаем, что он всё ещё слаб и привязан к Квирреллу. Он не мог действовать этой ночью — он был под нашим присмотром. Филч следил за ним на банкете, а Минерва видела, как он ушёл в свои покои сразу после и заперла.

Снейп нахмурился, его пальцы нервно сжали край стола.

— Тогда кто? Бывшие Пожиратели? Розье, Нотт, Нарцисса? Они собрались в Хогсмиде, но, как я доложил, никаких следов подготовки к атаке. Они пили и… смеялись. Это не похоже на их обычные интриги.

Дамблдор подошёл к клетке Фоукса и провёл пальцем по золотым перьям. Птица наклонила голову, словно соглашаясь с его мыслями.

— Именно, Северус. Они действуют самостоятельно. Если Волан-де-Морт не знает о событиях этой ночи, значит, его бывшие последователи преследуют свои цели. И это… может сыграть нам на руку.

Снейп поднял бровь.

— Вы предлагаете использовать их разобщённость? Против них самих?

Дамблдор кивнул, его взгляд стал острым, как клинок.

— Если Пожиратели не подчиняются Тому, их планы можно разрушить изнутри. Но нам нужно знать, чего они хотят. И почему они так быстро узнали о распределении Поттера.

Снейп мрачно усмехнулся.

— Источник в замке. Это очевидно. Но кто? Портреты? Домовые эльфы? Или… — он сделал паузу, — кто-то из преподавателей?

Дамблдор покачал головой.

— Не Квиррелл. Он слишком занят своей… ношей. Но кто-то другой, возможно, ближе, чем мы думаем. Нам нужно быть осторожнее, Северус. И присмотреться к Гарри.

Снейп скривил губы.

— Мальчишка уже под крылом Малфоя. Если Люциус или Нарцисса действительно стоят за этим, Поттер станет их марионеткой.

— Или нет, — возразил Дамблдор, его глаза вспыхнули. — Гарри не так прост, как кажется. Мне кажется он самостоятельная фигура. Он может удивить нас всех. Но пока… следи за Квирреллом. И за Ноттом. Я поговорю с Аберфортом — возможно, в Хогсмиде есть ещё подсказки.

Снейп кивнул, но его взгляд оставался тяжёлым.

— Если Пожиратели действуют без Тома, это не значит, что они менее опасны. Они могут быть… непредсказуемыми.

Дамблдор повернулся к окну, где озеро теперь отражало бледный свет луны.

— Именно поэтому, Северус, мы должны быть на шаг впереди.

— Люциус, Нарцисса, Розье… Они не из тех, кто просто пьёт огненный виски и тостует за «нового змееныша». У них есть план, Альбус. И Поттер — часть этого плана, хочет он того или нет.

Дамблдор кивнул, его пальцы задумчиво перебирали серебряные часы-несессер, поблёскивающие в свете свечей.

— Согласен, Северус. Но их разобщённость — наша возможность. Если Волан-де-Морт не руководит ими, значит, их мотивы… личные. Люциус, возможно, видит в Гарри шанс укрепить своё влияние. Нарцисса — способ защитить Драко. А Розье… — он сделал паузу, его взгляд стал острым, — Розье всегда был амбициозен. Возможно, он ищет нечто большее, чем просто возвращение Тёмного Лорда.

Снейп скривил губы в едва заметной усмешке.

— Нечто большее? Например, древнюю магию или потерянные записи Слизерина? Слухи о Клубе Чистой Крови не новы, Альбус. Если они верят, что Поттер — ключ к их старым тайнам, они не остановятся.

Дамблдор медленно подошёл к полке, где лежал старый пергамент, испещрённый символами. Он провёл пальцем по краю, словно вспоминая что-то давно забытое.

— Квиринус… — начал он, — Квиринус слаб. Его ноша тяжела, и он едва справляется с ней. Я наблюдал за ним на банкете — он был слишком занят, скрывая своё… состояние. Его хозяин, — Дамблдор понизил голос, — не знает о событиях этой ночи. И это подтверждает, что кто-то другой действует за его спиной. — Дамблдор развернулся, — Да, боюсь, что Гарри для них именно ключ.

Снейп шагнул ближе, его мантия шелестела по каменному полу, его глаза сузились. — Вы подозреваете кого-то из преподавателей?

Дамблдор поднял взгляд, и в его глазах мелькнул холодный блеск, который редко видели даже близкие.

— Никого нельзя исключать, Северус. Даже тех, кто кажется верным. Но есть ещё одна возможность… — Он повернулся к портрету Финеаса Найджелуса, который, заметив его взгляд, поспешно закрыл глаза, притворяясь спящим. — Портреты Хогвартса видят многое. И не все из них так лояльны, как кажутся.

Снейп фыркнул.

— Финеас? Он слишком ленив, чтобы шпионить для Пожирателей. Но если не он, то кто? Домовые эльфы? Они подчиняются вам.

— Не все, — тихо сказал Дамблдор. — Некоторые всё ещё помнят старых хозяев. Слизеринские подземелья полны тайн, и не все они принадлежат нам.

— Как мне рассказал Аберфорт, в «Кабаньей голове» был ещё один гость. Не из Пожирателей. Некто в тёмном плаще, лицо скрыто. Он спрашивал о старых подземельях Слизерина. И… — Он сделал паузу, бросив взгляд на Снейпа, — он упомянул список. Список Клуба Чистой Крови.

Снейп замер, его пальцы сжались в кулаки.

— Список? Это не просто слухи, Альбус. Его, как ключ, хранят особенно рьяные ревнители чистой крови, где-то в Хогвартсе. И если Поттер связан с ним…

Дамблдор поднял руку, прерывая его.

— Спокойно, Северус. Список — древний артефакт, созданный самим Салазаром. Говорят, он выбирает тех, кто достоин продолжить его дело. Но он не просто перечень имён. Он… испытывает. И если Гарри уже его увидел, это может быть как благословением, так и проклятием.

Снейп язвительно усмехнулся.

— Благословением? Для мальчишки, который едва держит палочку? Он станет их марионеткой, Альбус. Или хуже — новым символом их идей.

Дамблдор покачал головой, его голос стал твёрже.

— Гарри не так прост. Я видел это в его глазах на банкете. Он не поддастся Малфоям так легко. Но нам нужно направить его. Если список действительно в подземельях, мы должны убедиться, что он не попадёт в чужие руки.

Снейп резко повернулся к Дамблдору, а тот медленно сел за стол, его пальцы сжали подлокотники кресла.

— Он уже не в наших руках. — отвесил Снейп раздраженно.

— Северус, я хочу, чтобы вы проверили подземелья Слизерина. Если список там, он должен быть под нашим контролем.

Снейп кивнул, но его лицо оставалось мрачным.

— А что с Квирреллом? Если он не источник, но всё ещё носит… его, он остаётся угрозой.

Дамблдор посмотрел на Фоукса, который вдруг расправил крылья, издав резкий крик.

— Квиринус — пешка. Но пешки тоже могут нанести удар, если их недооценить. Я поговорю с ним. Ненавязчиво. А ты, Северус, следи за Гарри. Если он уже втянут в игру Клуба Чистой Крови, мы должны знать, на чьей он стороне.

Снейп склонил голову, но его глаза вспыхнули.

— На чьей стороне? Он мальчишка, Альбус. Он даже не знает, во что ввязался.

Дамблдор улыбнулся, но улыбка была холодной.

— Именно поэтому, Северус, мы должны быть на шаг впереди. Игра началась, и на этот раз… ставка — не только Гарри, но и весь Хогвартс.

— Ты уверен, что мальчишка справится? — тихо спросил он.

— Я не знаю, — медленно сказал он, — если он справится... это будет означать, что Салазар Слизерин ошибался. И тогда… нам всем вновь придётся пересмотреть правила этой игры.

---

1) Арки готических соборов стремятся к форме гиперболического косинуса, который является наиболее энергетически эффективной двумерной формой — арки такой формы в размерах ограничены только прочностью однородного материала составляющего его. Вы можете увидеть эту форму, взглянув на катенарию — идеально гибкую однородную цепь или трос.

Вернуться к тексту

2) Не следует удивляться — как правило пространство между нервюрами готических соборов заполнялись фресками, но до наших дней они не сохранились и мы видим мрачную готику.)

Вернуться к тексту

3) Согласно историческим свидетельствам, утром 18 июня 1815 года Наполеон, наблюдая за погодой, произнес:

«Nous avons quatre-vingt-dix chances pour nous, et pas dix contre nous»

(«У нас девяносто шансов за нас и не более десяти против нас»).

А затем добавил:

«Quel beau jour!»

(«Какой прекрасный день!»).

Ирония в том, что этот «прекрасный день» стал для него роковым — началось сражение при Ватерлоо

Вернуться к тексту

Тёмная гостиная поместья Малфоев была освещена лишь мерцанием хрустальной люстры, отбрасывающей холодные блики на мраморный пол. За окнами, зачарованными от посторонних глаз, завывал ветер, словно предвещая бурю. Люциус Малфой стоял у высокого камина, его пальцы сжимали бокал с огненным виски, хотя он едва пригубил напиток. Напротив, в кресле с высокой спинкой, сидела Нарцисса, её бледное лицо было напряжено, а тонкие руки сложены на коленях. Портрет их предка, Абаксуса Малфоя, наблюдал за ними с холста, его глаза подозрительно щурились.

— Это был риск, Люциус, — начала Нарцисса, её голос был тих, но в нём звенела сталь. — Отправить дневник в Хогвартс… так поспешно. Ты уверен, что Дамблдор найдёт его? И что он сделает именно то, чего ты ждёшь?

Люциус медленно повернулся, его длинные светлые волосы блеснули в свете огня. Он поставил бокал на каминную полку и скрестил руки, скрывая лёгкую дрожь пальцев.

— Дамблдор не устоит, Нарцисса. Он обожает свои загадки, свои игры в спасителя. Дневник — слишком соблазнительная приманка. Он почувствует его магию, начнёт копать… и, если читал те книги, что я видел в его кабинете, то он уничтожит его. А вместе с ним — оставшуюся часть души Тёмного Лорда. — Его губы искривились в холодной усмешке. — И всё это без нашего прямого участия. Мы сменим козырь.

Нарцисса подняла бровь, её голубые глаза сузились.

— А если он не найдёт его? Или найдёт, но не уничтожит? Ты знаешь, как он действует — он не торопится, он наблюдает. Что, если дневник попадёт в чужие руки? Например… к Поттеру?

Люциус замер, его лицо на миг утратило привычную уверенность. Он подошёл к окну, глядя на тёмный сад, где павлины бродили среди зачарованных роз.

— Поттер… — тихо повторил он. — Мальчишка в Слизерине, Нарцисса. Это дар судьбы. Шляпа увидела в нём то, чего Дамблдор не ожидал — амбиции, хитрость, потенциал. Если мы направим его, он станет противовесом старику. И, возможно, чем-то большим.

Нарцисса медленно поднялась, её шёлковая мантия шелестела, как змея в траве.

— Направим? Люциус, он не Драко. Он не наш сын, которого мы можем контролировать. Гарри Поттер — полукровка, отмеченный Тёмным Лордом. Ты думаешь, он так легко поддастся твоим уговорам? Или Драко сможет держать его в узде? — Она сделала паузу, её голос стал тише. — Я видела, как Драко смотрел на него в поезде. Он восхищён, но… он боится. А если выбор шляпы не определит его судьбу?

Люциус резко повернулся, его трость стукнула по мрамору.

— Боится? Драко? Мой сын знает своё место! Он сделает, что я прикажу. А Поттер… Шляпа не видит качества людей, тебе ли этого не знать, она пытается узнать желания детей и их отношения к факультетам, которые они не скрывая выказывают после обсуждения в поезде. Сейчас Поттеру не нужен контроль — шляпа отправила его в Слизерин, потому что он сам захотел именно этого, хотя он может этого и не знать. Ему нужен толчок. Он уже ненавидит Дамблдора за его манипуляции — я видел это в его глазах, — Мы дадим ему цель, Нарцисса. Покажем, что Слизерин — его дом, что мы — его союзники. А Тёмный Лорд… — Люциус понизил голос, — Тёмный Лорд слишком опасен.

Нарцисса подошла к мужу, её рука легла на его плечо, но пальцы сжались сильнее, чем нужно.

— Ты боишься его возвращения, — прошептала она. — Поэтому и дневник. Поэтому и Поттер. Но что, если ты ошибаешься? Дневник — не просто артефакт, Люциус. Он… живой. Я чувствовала его, когда ты прятал его в сундуке. Что, если он найдёт хозяина? Что, если он выберет не Дамблдора, а кого-то другого? Драко? Или… Поттера? Что если его хозяин поймет, кто виноват в потере дневника?

Люциус отшатнулся, его лицо побледнело.

— Это невозможно. Я поручил доставку доверенному человеку — он оставит дневник в подземельях, где Дамблдор или его шпионы не смогут пройти мимо. А Поттер… он не знает о крестраже. Никто не знает, кроме нас. — Он сделал паузу, его голос стал жёстче. — И я не говорил тебе всего, Нарцисса. Дневник — Это наш шанс выйти из-под его тени.

Нарцисса отступила, её глаза расширились.

— Люциус, ты… ты играешь с огнём. Если он узнает, что ты предал его…

— Он не узнает, — отрезал Люциус. — Пожиратели в Хогсмиде — наш отвлекающий манёвр. Розье, Нотт, даже этот выскочка в тёмном плаще, который шнырял в «Кабаньей голове»… Они думают, что мы празднуем триумф Слизерина. Пусть думают. Пока они пьют и болтают, дневник уже в Хогвартсе. А Поттер… Поттер станет нашей страховкой. Если Дамблдор уничтожит крестраж, мы используем мальчишку, чтобы подорвать его авторитет. Если же Тёмный Лорд вернётся… — Он замолчал, его губы сжались в тонкую линию.

Нарцисса медленно села, её пальцы нервно теребили жемчужное ожерелье.

— А если Поттер выберет свою игру? Он не Драко, Люциус. Он не будет твоей пешкой. И если дневник попадёт к нему… что тогда? Что, если дневник почувствует его?

Люциус сжал кулаки, его ногти впились в ладони.

— Тогда мы должны быть быстрее. Драко уже работает над ним — он введёт Поттера в Клуб Чистой Крови. — Он понизил голос, бросив взгляд на портрет Абаксуса, который притворился спящим. — Я уверен. А если он начнёт задавать вопросы… мы направим его гнев на Дамблдора. Старик уже теряет хватку — его ловушки в Запретном коридоре обошли, как детские загадки.

Нарцисса покачала головой, её голос дрогнул.

— Люциус, ты не можешь контролировать всё. И Драко… он слишком юн для таких игр. Я не хочу, чтобы он оказался между Поттером и Тёмным Лордом.

Люциус подошёл к жене и взял её руку, его прикосновение было холодным, но твёрдым.

— Драко справится. Он Малфой. А Поттер… Поттер — наш ключ к свободе. Если он станет тем, кем мы хотим, он превзойдёт Дамблдора… — Он замолчал, его глаза сверкнули. — Мы будем готовы. Но дневник… я начинаю думать, что, возможно, ты права. Это было спонтанно. Слишком рискованно.

Нарцисса посмотрела ему в глаза, её голос стал почти умоляющим.

— Тогда останови это, Люциус. Забери дневник обратно, пока он не нашёл хозяина. Мы найдём другой способ.

Люциус покачал головой, его лицо стало мрачным.

— Слишком поздно. Он уже в Хогвартсе.

Нарцисса вздохнула, её плечи опустились.

— Я поговорю с Драко. Но, Люциус… если что-то пойдёт не так, я не прощу тебя. Ни за Драко, ни за нас.

Люциус кивнул, но его взгляд был устремлён в огонь камина, где тени плясали, словно змеи.

— Мы не проиграем, Нарцисса. Поттер — наш. А Тёмный Лорд… он не вернётся. Не в этот раз.

Портрет Абаксуса внезапно кашлянул, но, заметив взгляд Люциуса, поспешно закрыл глаза. За окном ветер взвыл сильнее, и где-то в глубине поместья послышался скрип старых половиц, будто само здание знало, что игра только начинается.

После урока трансфигурации Гарри Поттер и Драко Малфой пробирались через толпу студентов, спешащих в Большой зал на ужин. Подземелья Слизерина встретили их привычной сыростью: факелы в железных держателях шипели, отбрасывая дрожащие тени на каменные стены, где изредка мелькали резные змеи, будто следящие за каждым шагом. Гарри поправил мантию, чувствуя, как его шрам слегка покалывает — ощущение, которое появилось после первого визита в эти коридоры. Драко, шедший впереди, выглядел оживлённее обычного, его светлые волосы блестели в свете факелов.

— Куда мы идём, Малфой? — спросил Гарри, стараясь скрыть настороженность. — Общая гостиная в другой стороне.

Драко обернулся, его губы растянулись в хитрой улыбке.

— Расслабься, Поттер. Я хочу показать тебе кое-что… крутое. Не всё же время торчать в гостиной с Краббом и Гойлом. — Он понизил голос, будто делясь секретом. — Это место знают только настоящие слизеринцы. Пойдём, тебе понравится.

Гарри прищурился. Драко явно старался быть дружелюбным, но его энтузиазм казался натянутым. Он что-то задумал, — подумал Гарри, но решил подыграть. Если Малфой хочет его впечатлить, это шанс узнать, что творится в Слизерине. Он кивнул, и они свернули в боковой коридор, где факелы горели реже, а воздух стал тяжелее, пропитанный запахом озёрной воды.

— Это называется Змеиная тропа, — пояснил Драко, его голос эхом отражался от сводов. — Ведёт к старым криптам, где Салазар Слизерин хранил свои… ну, скажем, сокровища. Отец рассказывал, что там есть тайные комнаты, которые открываются только достойным.

— Достойным? — переспросил Гарри, чувствуя, как шрам запульсировал сильнее. — И ты думаешь, мы достойны?

Драко фыркнул, но его взгляд скользнул по шраму Гарри.

— Ты в Слизерине, Поттер. Это уже кое-что значит. А я… — Он выпрямился, — я Малфой. Эти крипты практически принадлежат моей семье.

Гарри промолчал, но его рука невольно сжала палочку в кармане. Коридор становился уже, стены — темнее, а резные змеи на них казались живыми, их глаза поблёскивали в полумраке. Внезапно Гарри остановился. На полу, у подножия ниши, где стояла статуя змеи с раскрытой пастью, лежал небольшой чёрный предмет, едва заметный в тени. Его шрам обожгло, и он услышал слабый шёпот, почти неразличимый: «Найди меня…»

— Что это? — Гарри шагнул ближе, игнорируя предостерегающий жест Драко.

Драко нахмурился, но тоже подошёл. Предмет оказался потрёпанным кожаным дневником, без надписей, но с выгравированной змеёй на обложке. Он выглядел старым, но не пыльным, будто кто-то недавно его трогал. Гарри протянул руку, но Драко опередил его, быстро схватив дневник.

— Погоди, Поттер, — сказал он, поворачивая дневник в руках. — Это явно не мусор. Может, кто-то из наших потерял.

Гарри прищурился, его шрам всё ещё покалывал.

— Потерял? В таком месте?

Драко пожал плечами, но его пальцы крепче сжали дневник.

— Ну и что? Если это чьё-то, то точно слизеринца. Кому ещё шататься по Змеиной тропе? Гриффиндорцы сюда не суются, а пуффендуйцы вообще боятся подземелий. — Он усмехнулся. — Может, это что-то ценное. Я возьму, разберёмся.

Гарри почувствовал укол подозрения. Драко говорил небрежно, но его глаза блестели от любопытства, а пальцы нервно теребили обложку. Он слишком быстро решил забрать его, — подумал Гарри. — Или он знает больше, чем говорит?

— А если это не просто дневник? — спросил Гарри, внимательно следя за реакцией Драко. — Может, там что-то… опасное?

Драко закатил глаза, но его улыбка вышла натянутой.

— Опасное? Это просто книга, Поттер. Не драматизируй. Если что, я отдам её Снейпу. Но сначала посмотрю, чья она. — Он сунул дневник под мантию. — Пошли, крипта дальше. Не хочешь же упустить шанс увидеть настоящее наследие Слизерина?

Гарри хотел возразить, но заметил движение в тени за углом. Он резко повернулся, но коридор был пуст. Только слабый шорох, будто кто-то быстро отступил. Его шрам перестал болеть, но ощущение опасности осталось. Он кивнул Драко, решив пока не спорить. Я выясню, что это за книга, — подумал он. И зачем она здесь.

Они двинулись дальше, но не прошли и десяти шагов, как Драко остановился, глядя на стену с разочарованием.

— Чёрт, я думал, вход здесь… — пробормотал он. — Ладно, вернёмся завтра. Уже поздно, а Снейп с нас шкуру спустит, если заметит.

Гарри не возражал. Он чувствовал, что дневник — ключ к чему-то большему, и хотел разобраться без лишних глаз. Они повернули назад, но Гарри не мог отделаться от ощущения, что за ними следят.

В это время Рон Уизли, притаившись за углом, сжимал кулаки. Он случайно оказался в подземельях, пытаясь выследить Гарри после урока, где тот снова сидел с Малфоем. Услышав их разговор, Рон побагровел от злости. «Воруют чужие вещи и хранят краденое!» — подумал он. — Поттер совсем спятил, таскается с этим слизеринским выскочкой! Он дождался, пока их шаги стихнут, и бросился к лестнице, ведущей к кабинету МакГонагалл. Пусть знают, что Слизерин опять за старое!

Холод подземелий Слизерина пробирал до костей, но Гарри Поттер едва замечал это, шагая за Драко Малфоем по узкому коридору Змеиной тропы. Факелы на стенах мигали, отбрасывая тени, похожие на извивающихся змей, а резные изображения рептилий, казалось, следили за каждым их движением. Драко, сжимая под мантией чёрный дневник, который они нашли полчаса назад, выглядел взволнованным, но старался скрыть это за привычной самоуверенностью. Гарри, напротив, был насторожен: его шрам слегка покалывал, а слова Драко о «крутом месте» звучали слишком уж заманчиво.

— Мы почти на месте, Поттер, — сказал Драко, останавливаясь у массивной каменной стены, где вместо змей была вырезана арка, увитая плющом из бронзы. — Это не просто крипта, это… ну, вроде сокровищницы Слизерина. Отец говорил, только избранные могут её открыть.

Гарри поднял бровь, чувствуя, как шрам снова дёрнулся, будто реагируя на слово «Слизерин».

— Избранные? И как ты собираешься её открыть, если твой отец не дал тебе инструкций?

Драко фыркнул, но его щёки слегка порозовели.

— Я Малфой, Поттер. Это в крови. А ты… — Он бросил взгляд на шрам Гарри. — Ты в Слизерине. Может, вместе сработает. Давай, коснись арки.

Гарри заколебался. Драко явно пытался его впечатлить, но его энтузиазм казался частью какого-то плана. Он хочет, чтобы я доверял ему, — подумал Гарри. Но зачем? Однако любопытство пересилило, и он протянул руку, коснувшись холодного металла плюща. Шрам обожгло, и в тот же миг арка загудела, бронзовые листья задрожали, а стена с тихим скрежетом отъехала, открывая тёмный проход.

Драко просиял.

— Видишь? Я же говорил! Пошли, это будет легендарно!

Гарри шагнул следом, сжимая палочку в кармане. Проход был узким, с низким потолком, усеянным мелкими кристаллами, которые слабо мерцали зелёным светом. Воздух пах плесенью и чем-то терпким, похожим на старые зелья. Через несколько шагов они оказались в небольшой круглой комнате — крипте, стены которой были покрыты полками, заставленными пыльными свитками, потемневшими от времени, и стеклянными банками, заполненными мутной жидкостью. В центре стоял каменный постамент, пустой, но с вырезанным символом змеи, кусающей собственный хвост.

Драко замер, его глаза жадно скользили по полкам.

— Это… сокровища Слизерина? — пробормотал он, но в его голосе чувствовалось разочарование. Он подошёл к ближайшей полке и взял свиток, но тот рассыпался в пыль при первом же прикосновении. — Чёрт, это что, просто мусор?

Гарри прошёл к постаменту, его шрам всё ещё покалывал, но шёпот, который он слышал у дневника, не вернулся. Он наклонился к одной из банок, разглядывая плавающий внутри сгусток, похожий на комок водорослей.

— Это не мусор, — тихо сказал он. — Может, зелья… или ингредиенты. Но они старые. Очень старые.

Драко фыркнул, швырнув ещё один свиток на пол.

— Старые и бесполезные. Я думал, тут будут артефакты, заклинания, что-то… крутое. А это просто склад для зелий Снейпа. — Он пнул банку, которая звякнула, но не разбилась. — Зря тащились.

Гарри не ответил, но его взгляд задержался на постаменте. Пустота в центре выглядела неестественной, будто что-то должно было там лежать. Дневник? — мелькнула мысль, но он отогнал её. Драко всё ещё сжимал книгу под мантией, и Гарри заметил, как его пальцы нервно теребят ткань.

— Может, вернёмся? — предложил Гарри, чувствуя, что крипта скрывает больше, чем кажется, но не желая делиться подозрениями. — Если Снейп нас поймает, он снимет баллы даже с Слизерина.

Драко кивнул, явно разочарованный.

— Да, ты прав. Это место — пустая трата времени. Но дневник… — Он похлопал по мантии. — Это может быть что-то стоящее. Разберусь, чей он.

Гарри промолчал, но его мысли крутились вокруг дневника. Почему он оказался в коридоре? И почему мой шрам реагирует? Он решил, что поговорит с Драко позже, когда тот будет не так взвинчен.

Они вышли из крипты, и арка за ними закрылась с глухим стуком. Обратный путь по Змеиной тропе был молчаливым, только шаги эхом отдавались в коридорах. Когда они добрались до общей гостиной Слизерина, Драко пробормотал пароль — «Чистая кровь» — и каменная стена отъехала, пропуская их внутрь. Гостиная встретила их теплом камина и приглушённым гулом голосов: Пэнси Паркинсон сплетничала с Миллисент Булстроуд, а Крабб и Гойл играли в магические шахматы явно не зная правил.

Драко бросился в кресло у камина, всё ещё сжимая дневник под мантией.

— Завтра попробуем ещё раз, — сказал он, но без энтузиазма. — Может, найдём что-то получше.

Утро следующего дня в Хогвартсе началось скверно. Гарри Поттер и Драко Малфой стояли перед массивной дубовой дверью кабинета профессора МакГонагалл, вызванные запиской, доставленной школьной совой перед завтраком. Гарри поправил мантию, Драко, стоявший рядом, выглядел раздражённым, но его пальцы нервно теребили край рукава, где под мантией был спрятан дневник.

— Это всё Уизли, — прошипел Драко, бросая взгляд на Гарри. — Я видел, как он шнырял вчера в коридорах. Наверняка проболтался своей гриффиндорской мамаше МакГонагалл.

Гарри промолчал, но его мысли крутились вокруг Рона. Если это он донёс, то что именно слышал? — подумал Гарри, вспоминая их спор о дневнике. Он бросил взгляд на Драко. И почему Малфой так цепляется за эту книгу?

Дверь распахнулась, и строгий голос МакГонагалл прервал их перешёптывания.

— Мистер Поттер, мистер Малфой, войдите. Немедленно.

Кабинет профессора был строгим, как и она сама: высокий потолок, книжные шкафы, забитые томами по трансфигурации, и массивный письменный стол, за которым сидела МакГонагалл. Её губы были сжаты в тонкую линию, а очки в роговой оправе поблёскивали, отражая свет камина. На столе лежал свиток пергамента, исписанный аккуратным почерком, — явно доклад или жалоба.

— Садитесь, — сказала она, указывая на два жёстких стула перед столом. — У меня есть серьёзные основания полагать, что вы оба вчера вечером нарушили школьные правила. Хуже того, мне сообщили, что вы занимались… — она сделала паузу, её взгляд стал ещё суровее, — воровством.

Драко выпрямился, его лицо приняло возмущённое выражение.

— Воровством? Это нелепо, профессор! Мы ничего не крали! Кто вам это наговорил? Уизли, да? Он просто завидует, что…

— Достаточно, мистер Малфой, — оборвала его МакГонагалл, её голос был холоднее льда. — Я не называю имена свидетелей, но мне известно, что вы были замечены в подземельях Змеиной тропы, где нашли некий предмет, который вам не принадлежит. Я требую объяснений. Что вы там делали и что взяли?

Гарри почувствовал, как его шрам запульсировал, и невольно сжал кулаки. Рон, — подумал он. Он слышал, как мы говорили о дневнике. Он взглянул на Драко, который побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Мы просто… осматривались, профессор, — сказал Драко, стараясь звучать небрежно. — Я показывал Поттеру подземелья, чтобы он привык к Слизерину. Мы ничего не крали. Если кто-то что-то потерял, это не наша вина.

МакГонагалл прищурилась, её взгляд переместился на Гарри.

— Мистер Поттер? Это правда? Или вы хотите добавить что-то к словам мистера Малфоя?

Гарри колебался. Он не доверял Драко полностью, но и выдавать его не хотел — пока не разберётся, что за дневник они нашли. Если я скажу правду, она заберёт книгу, и я никогда не узнаю, что она значит, — подумал он. Его шрам снова дёрнулся, и он решил играть осторожно.

— Мы действительно были в подземельях, — сказал он, глядя МакГонагалл в глаза. — Но мы ничего не крали. Может, кто-то видел нас и ошибся.

МакГонагалл поджала губы, явно не удовлетворённая ответом. Она поднялась, её мантия шелестела, как сухие листья.

— Очень хорошо. Если вы не желаете говорить правду, я вынуждена провести досмотр. Пожалуйста, выложите содержимое ваших мантий и сумок на стол. Немедленно.

Драко замер, его рука невольно дёрнулась к мантии, где был спрятан дневник. Гарри заметил это и почувствовал укол тревоги. Если она найдёт книгу, мы влипли. И я не узнаю, что она значит. Он быстро вмешался.

— Профессор, это правда не нужно, — сказал он, стараясь звучать искренне. — Мы ничего не брали. Может, кто-то просто хочет нас подставить? Например… кто-то из Гриффиндора?

МакГонагалл резко повернулась к нему, её глаза сверкнули.

— Мистер Поттер, я не потерплю намёков на межфакультетские распри! Если у вас нет доказательств, держите свои предположения при себе. — Она сделала шаг к столу. — А теперь — мантии и сумки. Или я сама применю Акцио.

Драко, скрипнув зубами, начал выкладывать содержимое карманов: перо, несколько конфет из «Сладкого королевства» и смятый пергамент с заметками по зельеварению. Дневник он оставил под мантией, прижав локтем. Гарри последовал его примеру, выложив учебник по трансфигурации, палочку и пару галлеонов. МакГонагалл внимательно осмотрела вещи, но ничего подозрительного не нашла.

— Это всё? — спросила она, её голос был полон скептицизма. Она взмахнула палочкой, пробормотав Реvelio, но заклинание не выявило ничего скрытого. Дневник, похоже, был защищён какой-то магией, невидимой для простых чар.

Драко выдохнул с облегчением, но Гарри заметил, как его рука дрожала. Он боится, что она найдёт книгу, — подумал он. Или боится самой книги?

МакГонагалл вернулась за стол, её лицо было мрачным.

— Я не нашла доказательств… пока, — сказала она. — Но это не значит, что я вам верю. Вы оба нарушили правила, бродя по подземельям после уроков. По пять баллов с каждого за нарушение школьного распорядка. И если я узнаю, что вы скрываете что-то ещё, последствия будут серьёзнее. Свободны.

Драко вскочил, его лицо покраснело от возмущения.

— Пять баллов? Это несправедливо! Мы ничего не сделали!

— Ещё одно слово, мистер Малфой, и будет десять, — отрезала МакГонагалл, её взгляд был стальным. — А теперь — вон.

Гарри молча поднялся, чувствуя смесь облегчения и раздражения. Он знал, что Рон стоит за этим, и это только усилило его решимость держаться подальше от Гриффиндора. Но дневник… дневник беспокоил его больше. Когда они вышли из кабинета, он бросил взгляд на Драко.

— Ты уверен, что хочешь оставить эту книгу у себя? — спросил он тихо. — Она… странная.

Драко фыркнул, но его глаза избегали взгляда Гарри.

— Не драматизируй, Поттер. Это просто дневник. Я разберусь. — Он поправил мантию, скрывая книгу. — И держи язык за зубами, ясно? Не хватало, чтобы Уизли ещё что-то вынюхал.

Гарри кивнул, но его мысли были далеко. Я выясню, что это за книга, — подумал он, сжимая палочку в кармане. И никто не будет играть мной.

Когда они спускались по лестнице, Гарри заметил рыжую шевелюру Рона, мелькнувшую в толпе студентов у входа в Большой зал. Их взгляды встретились, и Рон ухмыльнулся, но в его глазах была злость. Гарри отвернулся, чувствуя, как внутри закипает гнев. Это ещё не конец, Уизли.