Парижский дом и старый портрет (джен)

Время, этот незримый лекарь всех страждущих и искалеченных душ, не было к нему милосердно. За два месяца, что он жил в Париже, Атос не нашел ни покоя, ни утешения. Да и могло ли случиться иначе, когда в груди, еще недавно полной любовным томлением, зияла рана, а примириться с самим собой, как и вернуть утраченную честь было невозможно? Однако морок, туманивший рассудок, постепенно отступал, и голос здравого смысла все чаще и чаще напоминал о долге. Если он был волен в решении отказать себе в праве носить славное имя предков и покинуть свой прежний мир, он не мог пренебречь обязанностями наследника. Нужно было подумать об имуществе.

Домен, само собой, был неприкосновенен. Он не мог быть ни продан, ни отдан кому бы то ни было. Приобретенные в разное время обширные угодья, а также земли, пожалованные монархами сеньорам де Ла Фер, скорее всего должны были стать предметом торга с родней. Сомневаться в этом не приходилось. Ему не простили своеволия, сочтя оскорблением выбор невесты — и оказались правы. А ныне, даже без знания истинного положения дел, он и вовсе предоставил родственникам возможность укусить его побольнее, и они ее не упустят. Оставался еще парижский дом — теперь уже ненужный, потому что бедный королевский мушкетер не мог позволить себе такой роскоши. Впрочем, это совсем не тяготило его. Он и раньше не испытывал нужды в излишествах, а морская служба приучила обходиться самым необходимым. Потому, нимало не колеблясь, Атос принял решение выставить дом на продажу. Именно с этой целью в Париж был вызван почтенный мэтр Марто — поверенный, начинавший служить еще его отцу, человек сведущий и надежный, заслуженно пользующийся доверием своих господ.

Дом графов де Ла Фер, где была назначена встреча с господином Марто, располагался в квартале Сен-Поль (1). Дорога была недальней и должна была занять около двух четвертей часа. Перейдя по Новому мосту на правый берег Сены, Атос углубился в лабиринт улиц. День был теплый и солнечный, один из последних погожих, которыми осень 1621 года щедро одаривала парижан. Однако мушкетер почти не замечал ни прозрачной синевы неба, ни ярких красок листвы, ни ажурных теней от деревьев, причудливо ложащихся на стены домов. Перед его внутренним взором стоял такой же осенний день, когда он, десятилетний мальчик, готовящийся поступить в Наваррский колледж, ехал с отцом в карете этой же дорогой.

* * *

Это был его первый визит в Париж, первое впечатление от которого принесло разочарование. Ожидания увидеть славный и величественный город не оправдались, когда они миновали ворота Сент-Оноре и оказались на узких и грязных улицах. Повсюду слышались крики торговцев, заманивающих покупателей, и кучеров, возвещавших о приближении экипажей. Кругом стоял глухой гул, а воздух был душный и зловонный.

Чтобы добраться до дома им понадобилось добрых два часа. И когда они были почти у цели, отец произнес:

— Взгляните, Арман, это знаменитое место — когда-то здесь жили французские короли.

Выглянув в окошко кареты, юный шевалье де Ла Фер увидел, что теперь они ехали по более широким улицам, вдоль которых стояли богатые дома, окруженные великолепными садами. Рядом с некоторыми из них располагались часовенки. Но нигде не было видно ничего похожего на королевский дворец.

Угадав его мысли, граф де Ла Фер продолжил:

— Увы, теперь уже мы не можем увидеть дворец Сен-Поль. Покинутый королями, больше столетия он приходил в упадок и в конце концов был окончательно разрушен.

— Покинут королями? Но почему? — тогда ему казалось незыблемым всё, что было связано с королевской властью.

— Именно так. Его историю можно назвать столь же блестящей, сколь и печальной, как и историю Франции того времени. Вы же помните, сын мой, что происходило между правлениями Карла Мудрого (2) и его внука Карла Победителя (3)?

— Война между Францией и Англией (4).

— Да, война за право владеть землями, принадлежащими французской короне. Как раз в это время король Карл Мудрый и решил переселиться в свое новое владение Сен-Поль и сделал его поистине великолепным. По его приказу дворец украсили картинами и богатыми драпировками, расшитыми жемчугом и золотом, дорогой мебелью с резными позолоченными фигурами. На территории разбили богатые сады и построили для королевской четы две часовни.

Воображение живо рисовало Арману роскошные просторные залы, где храбрые рыцари и прекрасные дамы ожидали высокой чести предстать перед монархом.

— После смерти короля разгорелась схватка за регентство при его несовершеннолетнем сыне Карле VI (5), а также борьба за богатство и деньги, — продолжил отец, и в его голосе явственно зазвучали нотки негодования. — Принцы — братья покойного короля, разделив между собой власть, принялись грабить Сен-Поль. Так продолжалось несколько лет, и только прозвучавшее на королевском совете заявление двадцатилетнего Карла о том, что он больше не ребенок и начинает править самостоятельно, положило конец времени всевластия регентов и спасло дворец от полного разграбления. Однако вскоре Францию постигло новое несчастье — король помутился рассудком.

Впитывая каждое произнесенное слово, юный шевалье де Ла Фер неверяще смотрел на отца.

— Да, сын мой. Свидетели утверждали, что во время приступов болезни король был страшен и, не владея собой, ломал мебель и даже бросался с кулаками или оружием на окружающих. Лекари были бессильны, и ради выздоровления короля служились мессы и совершались паломничества. В те редкие месяцы, когда болезнь ненадолго отступала, он мог заниматься государственными делами. А королева и придворные, чтобы порадовать короля устраивали в это время праздники. И как раз на одном из них произошло роковое событие, окончательно сломившее его рассудок.

— Что же произошло? — увлекшись рассказом и позабыв о добродетелях хорошего слушателя, воскликнул Арман.

Темные брови графа де Ла Фер сдвинулись к переносице, и его сын опустил голову, признавая свою вину.

— Терпение, шевалье, — произнес граф и, помолчав продолжил: — Итак, чтобы развлечь своего супруга, королева Изабелла (6) устроила бал-маскарад по случаю свадьбы одной из своих фрейлин. Король и пять его придворных изображали дикарей, нарядившись в обмазанные воском тонкие льняные одежды, на которые сверху прикрепили растрепанную пеньку, как будто это был мех. Брат короля герцог Людовик Орлеанский, желая рассмотреть, кто скрывается под этими странными личинами, слишком близко поднес к ряженым факел, и костюмы загорелись. И сам король Карл тоже. О, это было поистине ужасно! Страх и паника охватили всех присутствующих, не растерялась лишь тетушка короля герцогиня Жанна Беррийская. Она накинула на него шлейф своей юбки, потушив искры, и тем самым спасла ему жизнь. Остальные несчастные погибли. Рассудок короля не вынес этой трагедии, и пучина безумия поглотила его (7).

Арман потрясенно смотрел на графа.

— Этим не преминули воспользоваться принцы, — рассказывал дальше отец. — Убедившись, что племянник недееспособен, они решили, что теперь всё может принадлежать им. Королева также не была им помехой. Не желая рисковать жизнью, она отдалилась от мужа и переселилась во дворец Барбетт (8), где, как утверждали злые языки, стала вести распутный образ жизни. Несчастный король Карл умирал в одиночестве, придворные и слуги предпочли разбежаться, и рядом с ним осталась лишь приставленная к нему сиделка (9). Королева Изабелла не явилась к его смертному одру. Это было самое настоящее предательство, предательство женщины, которую король искренне любил, хотя иные утверждают обратное.

Граф ненадолго остановился и продолжил:

— Но я верю словам нашего предка сеньора де Куси (10), ставшего свидетелем того, как юный король после первой же аудиенции, на которой он увидел свою будущую жену, приказал немедленно готовиться к свадьбе, так как по его собственным словам, до венчания «не сможет сомкнуть глаз из-за нее». На этом же приеме коннетабль также заметил сеньору де Куси: «Клянусь честью, эта дама завладеет сердцем короля целиком и полностью, — он уже смотрит на нее влюбленными глазами» (11). Обо всем этом, Арман, вы можете прочитать в наших родовых летописях.

Последние слова графа де Ла Фер были произнесены гордо и торжественно, так, как они должны были звучать из уст потомка славного древнего рода.

— Но это было не просто предательство своего супруга, это было предательство короля, — взгляд графа посуровел. — Запомните, сын мой, дворянину надлежит всегда хранить верность своему королю.

Арман склонил голову в знак повиновения, а когда поднял глаза, вместо клятвенных слов осмелился задать вопрос:

— Даже если король безумен?

— Даже если безумен, — ответ прозвучал спокойно и твердо и, серьезно посмотрев на сына, граф добавил: — Но прежде всего, шевалье, вы должны блюсти честь рода и свою собственную. Служите честно, сын мой, и живите по законам Божиим — никто не может нарушить их, даже король.

— Я обещаю, граф! — положив руку на сердце, Арман был полон решимости в точности исполнить завет отца.

Помолчав, словно оценивая услышанное, граф де Ла Фер кивнул и продолжил:

— Однако мы отвлеклись в сторону. Я рассказывал вам о судьбе Сен-Поля. Итак, дворец был разграблен бывшими регентами, а то, что они не успели унести, забрали англичане, когда покидали Париж (12). От былой славы и роскоши ничего не осталось, и наследовавший своему отцу Карл VII предпочел поселиться во дворце Турнель (13). Что же до владения Сен-Поль, то он время от времени отдавал ту или иную его часть в аренду кому-то из своих слуг. Арендаторы лишь пользовались тем, что им было предложено и не занимались ремонтом построек дворца, и они все больше разрушались. Так продолжалось до восшествия на престол Франциска I (14), который, разделив, владение на несколько частей, продал его своим подданным. А после победы при Мариньяно ваш прадед Ангерран де Ла Фер, получивший орден Святого Михаила, был также одарен здесь земельным наделом в знак особого расположения короля. Но скорая кончина не позволила ему построить здесь дом, это сделал уже мой отец.

Граф де Ла Фер умолк, и в это самое время карета замедлила ход и остановилась — они прибыли на место.

* * *

В середине улицы Ботрейи Атос остановился у высоких деревянных ворот с фигурными бронзовыми запорами. На его звонок вышел статный седой привратник и, поклонившись, пропустил хозяина внутрь — в просторный двор, в глубине которого стоял двухэтажный дом, выстроенный из тесаного камня, с высокими окнами и яркой черепичной крышей, под которой поблескивали на солнце слуховые окошки. За домом виднелся ухоженный сад.

Как всегда пунктуальный, мэтр Марто уже ожидал в гостиной первого этажа. Ответив на приветствие, Атос попросил поверенного обождать, чтобы самому осмотреть дом. Особняк содержался как должно — на этот счет мушкетер мог не беспокоиться, единственное, в чем нужно было убедиться, так это в том, что перед продажей в доме не останется личных вещей его владельцев.

Обход не должен был занять много времени. После того как его мать покинула двор и вернулась в Берри, супруги де Ла Фер не бывали в Париже. Сам же Атос никогда не жил здесь: в Наваррском колледже, где все были равны невзирая на происхождение, он жил вместе с другими учениками, а потом, когда служил во флоте приезжал сюда лишь изредка, навещая мать в краткие дни отпуска. Женившись, он мечтал показать Анне Париж и хозяйкой ввести ее в этот дом. Но судьба, а точнее его слепота и упрямство распорядились иначе. Почувствовав, как в нем поднимается чувство стыда и горечи, Атос тряхнул головой и, шагнув к лестнице, решительно поднялся на второй этаж — сейчас было не место и не время для теперь уже бесполезных раздумий.

Его предположения оказались верны — из личных хозяйских вещей здесь не было ничего, они были перевезены в Ла Фер. Вся обстановка была в порядке: дорогая мебель и посуда, часы, статуэтки… Последней комнатой, в которую он заглянул, был кабинет, где на стене висел портрет вельможи, одетого по моде времен Генриха III, с орденом на груди. Это был его дед — первый хозяин их парижского дома, один из первых кавалеров ордена Святого Духа (15). Портрет не следовало оставлять здесь.

Спустившись вниз, Атос изложил мэтру Марто суть дела: подыскать покупателей и, как только он получит его одобрение, подготовить необходимые для сделки бумаги. Покидая дом, мушкетер распорядился доставить портрет деда на улицу Феру.

К вечеру следующего дня благородный предок занял свое место в его скромном жилище, пополнив драгоценные семейные реликвии, которые он привез с собой из Ла Фера: подаренную его прадеду королем Франциском I шпагу с эфесом, украшенным драгоценными камнями, и ларец тонкой ювелирной работы, где раньше мать хранила драгоценности, — теперь в нем содержался семейный архив. Храня память об отце, Атос носил при себе его шпагу.

Сидя за столом напротив, Атос взглянул на портрет и отвел глаза. Дед строго и укоризненно взирал на своего внука, приканчивающего второй кувшин малаги. Что ж, это было вполне оправданно и справедливо. Разве действительно он был достоин своих предков — кавалеров королевских орденов, разве он мог по праву носить их имя? Он был последним прямым потомком графов де Ла Фер — единственным. На нем закончится та самая летопись, о которой когда-то говорил отец. Даже не так — его имени там не будет, его попросту некому будет вписать. Род прервется бессмысленно и бесславно, потому что он, не сумев сдержать данный когда-то обет, обесчестил его. Теперь ему оставалось лишь одно — честно служить королю, чтобы, сохранив остатки собственного достоинства, продолжать жить, пока Господь не призовет его к себе.

Горько усмехнувшись, Атос наполнил еще один стакан.

Незадолго до Рождества дом был продан. Покупатель не стал торговаться, и после подписания купчей Атос получил приличную сумму денег, которые, впрочем, довольно быстро закончились. Причиной этому было не неуемное расточительство. Он играл — чтобы хоть чем-то, кроме дежурств и караулов, заполнить время, чтобы не вспоминать, не думать. И пил — много — чтобы не чувствовать, забыть. Ни то, ни другое лекарство не помогало. По пути, который он избрал для себя, в одиночку становилось идти все тяжелее и тяжелее…

(1) Сен-Поль — исторический район в Париже, в центре квартала Марэ, представляет собой переплетение старинных улочек. Летом здесь работает множество кафе. В отреставрированных домах размещаются художественные галереи, антикварные лавки и мастерские ремесленников. Торговцы часто выставляют товар снаружи, поэтому это место иногда напоминает рынок.

(2) Карл V Мудрый — король Франции с 1364 по 1380 гг., из династии Валуа

(3) Карл VII Победитель — король Франции с 1422 по 1461 гг. из династии Валуа, при нем была окончена Столетняя война

(4) Речь идет о Столетней войне между Англией и Францией, длившейся примерно с 1337 по 1453 гг. Поводом являлись притязания на французский престол английской королевской династии Плантагенетов, стремящейся вернуть территории на континенте, ранее принадлежавшие английской короне.

(5) Карл VI Возлюбленный или Безумный — король Франции с 1380 по 1422 гг. из династии Валуа. Был прозван в народе Возлюбленным благодаря доброте, щедрости и приветливости, а также частичной отмене налогов. Однако рано начавшееся психическое заболевание прочно закрепило за ним прозвище Безумный.

(6) Изабелла Баварская — королева Франции, жена Карла VI

(7) Имеется в виду «Бал объятых пламенем», известный также как «Огненный бал» или «Бал дикарей» — бал-маскарад, состоявшийся в Париже 28 января 1393 г. Все описанные события и действующие лица являются подлинными.

(8) Дворец Барбетт — особняк, располагавшийся в квартале Марэ, ранее принадлежавший Этьену Барбетту, казначею короля Филипп IV Красивого, и с течением времени перешедший к Карлу VI

(9) Имеется в виду Одетта де Шамдивер, дочь королевского конюшего, единственная женщина, способная успокоить короля во время приступов болезни. По приказу королевы ставшая его сиделкой и одновременно любовницей.

(10) Ангерран VII Коричневый (1339-1397) — сеньор де Куси, де Марль, де Ла Фер и д’Уази, граф де Бедфор, граф де Суассон при английском дворе. Великий кравчий и маршал Франции.

Род де Куси известен своим девизом: «Не король, не принц, не герцог и не граф, я сир де Куси» и настолько знатен, что мог соперничать даже с королями, сеньоры де Куси даже чеканили собственные монеты.

(11) Это действительно исторический факт. Но я здесь позволила себе вольность и немного изменила формулировку. Правильно звучало так: «Клянусь честью, эта дама приберёт короля к рукам целиком и полностью, — он уже смотрит на неё влюблёнными глазами».

(12) Это произошло в 1436 году, когда в ходе заключительного этапа Столетней войны, войска Карла VII освободили Париж от захвативших его англичан

(13) Дворец Турнель находился напротив дворца Сен-Поль, недалеко от Бастилии

(14) Франциск I — король Франции с 1515 по 1547 гг., из династии Валуа

(15) Орден Святого Духа — высший французский орден времен Старого порядка, учрежден королем Генрихом III в 1578 г. в разгар религиозных войн, чтобы привлечь на свою сторону католическую знать Франции. Орден провозглашал своей целью защиту католической веры и особы короля. Первыми членами ордена были назначены 8 духовных лиц и 27 кавалеров (рыцарей).