Кобра и лисица (гет)

Роуг проснулась от собственного крика и зажала ладонью рот, впившись в стену напротив безумным взглядом.

Успокаивающая тишина за залитым солнечным светом окном никак не помогала осознать реальность, потому что и сон ею выглядел — только дикой, лишённой всякой логики и самой Роуг.

В ту Роуг из сна категорически не верилось. Когда она пыталась не думать об увиденном, страх сменялся неудержимым желанием смеяться. И убивать тоже. Не только за себя.

Она опасливо повернула голову, продолжая игнорировать соленые дорожки слёз на щеках и улыбнулась какой-то ни то расстроенной, ни то растерянной, ни то вообще виноватой улыбкой, неизвестно только за что. За полуночный бред? Или за то, что едва не потревожила сон Гамбита?

Прислушалась к ровному дыханию, тихонько прижалась, положила голову на грудь. Улыбнулась тому, как он во сне погладил её по волосам — Гамбиту явно снилось что-то хорошее.

Голова кружилась даже в лежачем состоянии. Плюсом ко всему прочему, постучалась мысль о том, что сегодня важный день, а на часах уже полдень.

След от кошмара всё не стирался. Кошмара ли? Не покидало ощущение того, что её облили грязью, липкой и тошнотворной, которую не оттереть, не оспорить, даже не прокомментировать — будет похоже на выражение «вилами по воде» и легче не станет.

Роуг не ожидала от себя, что окажется настолько восприимчивой ко снам. Просто этот… Он и вправду будто бы не был обычным сном. Роуг точно упала в огромную воронку и оказалась совсем в другой Вселенной, в которой те же лица, голоса, запахи. И в то же время — абсолютно ничего знакомого. А самое жуткое в этом было то, что именно ей навязывали, как неоспоримую правду.

Там — в иной реальности — никто никого не любил. Там жили безликие и безразличные тени друг друга, не знающие о самоуважении и взаимоуважении. Способные на лицемерие люди, которые либо топтали чувства друг друга, либо отрекались от них по щелчку, либо вовсе прятали их за масками и ни за что не боролись, рассыпаясь в оправданиях.

В той, иной реальности, она потеряла Гамбита. Смотрела на себя во сне и не верила ни одной пролитой слезе над мертвым телом.

Он отдал собственную жизнь в обмен на жизни многих. Он погиб, защищая её… и только из-за неё.

Роуг прошибло ознобом. Отточенный контроль над способностями треснул против швов, и содержимое рассредоточились по коже.

Она злилась. Но не знала, куда себя деть.

— Это сон. Просто глупый сон, — еле слышно прошептала Роуг.

Но снова и снова бежала по испещренной взрывом улице, намереваясь успеть… Она не знала, куда и зачем. Просто не могла спокойно стоять и смотреть, как огромный страж заливается кинетической энергией, до этого проткнув Гамбита насквозь, а затем взрывается вместе с ним.

«Моё имя Гамбит. Запомни», — звучало в её голове эхом.

Роуг проклинала. Ни то саму себя, ни то другую Роуг.

Потому что не оставила ему смысла жить, растоптала сердце, что билось ради неё, предательством и изменой.

Не важно с кем, хоть с Эриком, хоть с самим чёртом. Она лгала о любви Гамбиту в глаза, отстаивала её, открыто враждуя с целой Гильдией убийц во главе с его бывшей женой. Чтобы однажды, на голубом глазу, смеясь, заявить:

— Я не могу быть с тобой. Но я всё ещё твоя сherie.

Эрик… Эрик из сна, как вдруг оказалось, умел сдерживать её способности. Правда, так и не смог променять личные амбиции на чувства.

А Роуг… Роуг из сна посчитала нужным упасть с головой в касания кожа к коже и в поцелуи на глазах у того, кто любил её по-настоящему. Она улыбалась, она смеялась.

В то время, как настоящая Роуг металась по подушке и не верила собственным словам и действиям.

Господи, да она с Бобби Дрейком порвала из-за такого же поцелуя с Китти! И чем лучше теперь сама?

«Это сон, это не я, это сон», — шептала Роуг, силясь отдышаться.

Но чем больше старалась убежать от дурных мыслей, тем сильнее нарастала паника. Она боялась разбудить Гамбита, который уже наверняка почувствовал её напряжение. Боялась заговорить, словно любое сказанное слово на деле окажется зеркально перевёрнутым. И вместо слов о любви, всплывёт отвратительное признание того факта, что их отношения — фикция, пустышка, игра, из которой она выросла, а он, дурачок, почему-то нет.

Роуг осторожно отстранилась, минуту посидела на кровати, встала и потянулась к телефону. Нахмурилась: на экране висело устрашающее уведомление о девяти пропущенных вызовах от Эрика. И тут же десятый, стоило лишь подумать перезвонить.

— Да? — настороженно произнесла Роуг, выскальзывая в коридор.

Босые ноги неприятно холодил пол. В голове тут же нарисовалась картинка её поцелуя с Эриком из сна, а когда она услышала его голос, то первая же мысль возвестила об измене — уже на сей раз ему. Не Гамбиту.

Проклятье!

— Только не говори, что разбудил.

— Н… Нет.

— Все уже в сборе, ждём только вас.

— Эр… Эрик, — тут глаза Роуг округлились ещё больше.

Важный день. Пикник за городом, на который она сама позвала. В честь мирного существования с людьми — только не говорите Эрику.

— Эй, ты там?

Захотелось скулить от злости.

— У вас всё в порядке? Может, помощь нужна?

— Конечно, в порядке. С минуту на минуту будем! — выпалила Роуг, на что услышала закономерный смешок.

— Позволь уточнить, насколько растяжимо это понятие? Я не нанимался никого развлекать.

— Прости. Да, Эрик, — выдохнула Роуг, — мне нужна помощь.

— Что такое?

— У тебя шлем с собой?

Молчание в трубке символизировало замешательство.

— Нет. Мы же договаривались без «игрушек». Хэнк Чарльза напичкал той дрянью, которая подавляет способности. Так что увидишь его сегодня здравствующим.

— Так с собой? — коварно улыбнулась Роуг. — В жизни не поверю, что нет.

— Тебе-то он зачем?

— Мысли странные лезут в голову. Хочу перестраховаться. Не телепатия Чарльза, так Джин заметит. А она заметит.

— Поделишься? Или личное?

Проницателен, как всегда.

— Роуг?

Она, верно, долго молчала.

— Не заморачивайся. Скажи там, что скоро будем.

— Хорошо. Если это действительно важно, то шлем с собой.

Он повесил трубку. Это отозвалось в Роуг облегчением. Его голос… Почему-то она не могла его слышать.

Сон прицепился назойливой мухой, которая впрыснула в кровь Роуг яд. Ей хотелось выговориться, но чтобы это был человек со стороны и одновременно умел хранить секреты… ну или стирать их, как ненужную информацию. Ей нужен был тот, кто протянул бы ей ниточку в реальность из того болота, в который она провалилась. И в этот раз это не могли быть Джин или Чарльз, не мог быть Логан и уж тем более Гамбит или, прости Господи, Эрик. Все они сложились в голове Роуг в одно большое целое. Она не боялась подозрений, насмешек или ещё чего. Просто… не могла.

Из путаных мыслей буквально вырвал ещё один телефонный звонок — на сей раз Гамбиту. Она не раздумывая схватила трубку и нахмурилась, увидев на экране знакомое имя: «Белла».

— Слушаю, — произнесла Роуг, нажав на кнопку «принять».

Недолгая тишина в трубке скоро окрасилась в игриво-ядовитый тон.

— Ты копаешься в его телефоне?

— У него нет от меня секретов.

— Ты действительно в этом уверена? — прозвучало с нажимом.

— Если и есть, то они не годятся для разрушения наших отношений, — выпалила Роуг. — Что тебе нужно?

— Ничего. Я перезвоню позже. Не хочу, чтобы мои слова для него были перевёрнуты тобой или вообще не переданы.

— Я передам. Просто не хочу будить.

Вновь тишина. Интерес.

— А если я скажу, что собиралась посетить общий праздник? — в вопросе Беллы почудилась улыбка.

Роуг хорошо её помнила. Белла всегда улыбалась неповторимо и доходчиво: ненависть, желание, готовность к чему-либо, радость — всё в одном и том же движении губ и всегда по разному. Сейчас, возможно, это была интрига.

На которую Роуг смело сказала:

— Приезжай.

— Внезапно.

— Мы уже давно всё обсудили. Не имею ничего против, больше нет.

Она немного лукавила, но слова лились рекой сами собой, словно так было нужно. Образы из сна снова заплясали перед глазами. И эти образы могла понять как раз только Белла Донна. Бывшая жена любимого ею человека. Та, которую взаимно ненавидела и теперь эту самую ненависть переросла.

— Ты не умеешь врать. Но раз так…

— Одно условие. Следую твоему правилу об оплате.

Теперь Роуг показалось, что Белла удивилась.

— Никаких фокусов и способностей в этот вечер. Взамен — я тоже буду относиться к тебе как к гостье, в пределах разумного.

— Принято, — холодно ответила Белла. — Но сейчас день.

Роуг замерла, а Белла продолжила:

— И я чувствую, что ты приглашаешь меня не зря.

— Ещё чего, — Роуг прикусила губу и положила телефон на место, закончив разговор.

Образы из сна затягивали всё глубже.

* * *

Роуг видела саму себя, идущую по мокрым тёмным улицам.

Она следила за мужчиной, который старался быть незаметным, но точно знал, кто именно за ним шёл.

Рывок, захват. Мужчина скалился, видя её злые, но полные боли глаза.

— Где Белла Донна Будро?

— Что, дошёл слушок?

— Отвечай на вопрос. Где Гамбит? Что она с ним сделала?

— Боишься, что не хочет видеть? Интересно, как она его с того света вытащила?

Роуг стянула перчатку, коснулась — боль обоим заволокла глаза.

И картинка сна сменилась другой. Сквозь помехи, как на старой пленке.

— За информацию в наших кругах принято платить, — холодно произнесла Белла.

— Сколько? — вопрос прозвучал уверенно. Только эту самую уверенность совершенно не разделяли пустые карманы.

— Деньги — не более чем один из способов.

— Чего ты хочешь?

Белла Донна приняла закрытую позу. Внимательные глаза чуть сузились.

— Прочитай мне своё письмо. Как читала бы ему.

Роуг вспыхнула, еле сдержалась, чтобы не вцепиться ей в горло.

— Не нравится? — от Беллы это не укрылось.

Роуг коснулась конверта перед собой, пальцы не слушались, то и дело сжимая исписанный лист. В следующий миг она медленно порвала его.

— Я знаю наизусть.

— Смело, — одобрительно кивнула Белла.

— Утаишь от меня хоть строчку, не найдёшь здесь ответов.

— Гамбит, — неуверенно произнесла Роуг, злость закипала в ней от подобного унижения, но, на удивление, она терпела. — Знаю, ты считаешь меня виноватой и вряд ли захочешь увидеть. Но я счастлива, что ты спасся. Ты действительно мне очень дорог.

Это глупая записка, я долго не понимала, о чем хотела бы сказать, и что надо сказать.

Ты прав. Мне следовало открыть тебе правду. Но я не смогла. Возможно, — сказав это слово, она прикусила язык, — твоя любовь ко мне та самая, настоящая. И я… не заслуживаю её. Или просто понимаю не так, как ты. Но пойми меня. И прости, если сможешь. Твоя cherie.

«Вот. Довольна?» — прочлось в глазах.

Белла сохранила холодность — не поверила.

А затем в груди прозвучало громовыми раскатами, подчёркнутыми жестокой улыбкой с толикой досады:

— Я солгала тебе, Роуг. Самой не хотелось бы в это верить, но Гамбита больше нет.

— Ты врешь мне сейчас! — Роуг сорвалась на крик.

— Я пустила этот слух, чтобы понять, во имя кого он погиб. Ты пришла. Зачем ты пришла? Ты пришла сказать, что ошибалась? Или что хочешь пригласить его на свадьбу? Или обвинить в том, что не искал тебя после всего, что ты сделала? Ты

ждала объятий в ответ на эти душещипательные строчки?

Обрывки письма разлетелись по комнате. Белла наклонилась вперёд, вперив в Роуг изучающий взгляд. Черный лакированный стол, за которым они сидели, дрогнул.

— Он вошёл бы в эту дверь. Я оставила бы вас одних. И у тебя духу бы хватило только на одно «прости». Кем вы его считали? Преступником, бегающим за первой попавшейся юбкой, неразумным мальчишкой, обиженным на жизнь? Поверь мне, я знаю его с детства, ты бы пожалела, что пришла сюда, вдвое больше, чем сейчас. Он дал слабину, общаясь с вами. Он верил вам. Верил в тебя. Ты не ценила. А теперь считай, что он вычеркнул всех вас из жизни. И хорошо, что ты сейчас его не видишь.

Белла смолкла, показывая всем своим видом, что встреча окончена. Но её, переходящий в шипение, голос так и повис в воздухе.

Роуг хотелось сказать о любви, она ведь любила. Только слова давно перестали иметь вес.

В груди засело предвкушение чего-то неизвестного, волнующего, возможно, счастливого. Того, что обычно ожидает тогда, когда ничего другого не остаётся, кроме как жить дальше. Роуг помнила: не стоит бояться этого. Только ноги вросли в пол, а упрямые слёзы собрались у зрачков.

Она стояла к Белле спиной. Слышала, шепот её шагов по комнате, как она почти беззвучно достала что-то металлическое из ящика и двинулась к ней, цепко взяла за плечо. Роуг закрыла глаза, освобождая, наконец, соленые дорожки.

— Радуйся. Теперь ты его не предаешь.

* * *

— Уже готова, любовь моя?

Роуг оглянулась. Гамбит стоял в дверях при полном параде и соблазнительно щурился.

Только теперь она по-настоящему спохватилась, ведь стояла перед ним босая, растрёпанная, в белом коротком топе и в таких же шортиках. Поэтому ничего не придумала лучше, как нырнуть ему под руку, которой он упирался в дверной косяк, и закрыться внутри спальни.

— Эй, — рассмеялся Гамбит, — чего я там не видел?

— Примерно триллион моих женских секретов! — крикнула Роуг, судорожно ища, в чём хотела бы поехать.

— Тогда жду внизу, — хитро отозвался Гамбит.

От его голоса становилось спокойнее. И всё же щепотка тревоги поселилась в сердце.

— Нет! Стой!

Распахнула дверь, сладко улыбнулась, крепко поцеловала и закрылась обратно — отлично спланированный и сработанный план.

Только вот — Роуг внимательно посмотрела на свои руки, коснулась губ, прислушалась к способностям — кожу немного жгло. Совсем немного.

Она просто переволновалась. Нет и не было никогда ничего такого, что могло бы помешать ей любить того, кого она любит. И Гамбиту не мешало.

Ещё несколько лет назад она устраивала настоящие истерики из-за способностей. Чувствовала, как само время текло через её поры — то время, которое должно бы принадлежать всем одинаково, но не принадлежало только ей. Замечала неприятные взгляды, слышала неудобные вопросы, видела во снах, как ещё одна — другая Роуг — убивала касаниями её близких, а затем смотрела прямо на неё и смеялась.

Ещё несколько лет назад она больно падала, борясь с собой, даже обвиняла Гамбита в том, что он пытался переделать её под себя. Не верила в то, что ему действительно всё равно, коснётся ли он когда-нибудь её кожи.

Ему было важно другое: чтобы его chérie жила в полную силу и ничего не боялась, особенно себя. И он победил. Она, благодаря его такой невозможной любви, победила.

Слово «отношения» никогда не имело ничего общего с простым лапанием друг друга. И сексом ради секса.

Роуг украдкой взглянула в окно. Сразу же отошла, стоило Гамбиту поймать её взгляд. Улыбнулась. Он тоже сейчас улыбался — она знала.

А через зеркальное отражение за ней упрямо следила та, другая Роуг, на которую совершенно не хотелось быть похожей в любом виде.

Та, другая, наплевала на борьбу с собой, выбрала лёгкий путь и растоптала того, кто ей верил. Посмеялась, отмахнулась, как от назойливой мухи и при этом привязала ещё крепче словами: «Я всё ещё твоя chérie».

Роуг скривилась. Собрала волосы в высокий пучок, оставив по бокам две серебристые прядки.

Удлиненный полупрозрачный топ, светлые джинсы — интуиция подсказывала, что шанса надеть платье Гамбит ей не оставил, хотя, после увиденного сна, у неё точно началась аллергия на красный — босоножки на высокой платформе, капелька топаза упавшая в декольте. Соблазнительная красотка, но Роуг решила не засматриваться и побежала вниз, прихватив клатч.

Окружающее пространство всё ещё обманывало её, преображаясь в картины из сна. Только ли сна?

* * *

Роуг распахнула глаза и уставилась в холодный белый потолок. В груди не хватало воздуха — она не дома. Где же?

Всё казалось до боли знакомым и родным, будто бы она только-только пришла в школу Ксавье, но в ней царили темнота и тишина… а ещё было слишком холодно на месте, где должен был спать Гамбит.

Роуг быстро оделась, даже не обратила внимание на то, что привычный образ стал ей, откровенно говоря, узок и выскользнула на улицу.

Что за шуточки? Где все?

И тут же осела.

С большой фотографии в рамке на неё смотрел Гамбит. А самого его несли в гробу Хэнк и Скотт.

Роуг огляделась — она стояла посреди большого кладбища. Курт говорил речь, от которой разве что волосы на голове не шевелились.

«Не успел побыть героем… Не успел отмолить грехов… Скромность…»

— Всем бы такую «скромность». Что ты несёшь? — воскликнула Роуг, но никто даже не посмотрел в её сторону.

Все выглядели такими, будто их заставили здесь быть. И никто не плакал. Почти никто.

— Почему она не пришла? Он любил её! — Джубили закрыла лицо руками и ни на кого не реагировала.

— Как меня может здесь не быть? — Роуг опустилась перед ней на колени и взялась за её ладошки. — Джубили, посмотри на меня. Посмотри на меня, это я, я здесь! — Роуг почти кричала, но Джубили её не слышала.

— У неё другие методы справляться с болью, — хмуро отозвался Логан.

— Ненавижу, — в бессильной злобе выплюнула Джубили себе под ноги.

Роуг отшатнулась, уже окончательно ничего не понимая, и буквально подлетела к стоявшей неподалеку Белле.

Она пришла. Она! А я — нет?

— Скажи, что ты меня видишь! Скажи что-нибудь! Ты знала Гамбита больше, чем все здесь вместе взятые! Скажи что-нибудь! Пожалуйста…

Она сжимала тонкие плечи, трясла, но Белла не повела и бровью.

— Это же всё неправда. Неправда. Абсурд. Не может быть.

Вскоре все начали расходиться. Будто бы ничего не было.

Роуг опустилась на землю возле серого камня. Минуту смотрела на большое фото увитое мелкими цветами, затем со всей силы ударила его об землю — удивилась, что хоть это получилось.

— Безвкусица. Рекламный баннер, — слетело с губ, а взгляд опустился на изящную кованую розу, которую оставила Белла. С острыми шипами и тоненькой коброй, которая туго обвила стебель и смотрела красными глазами.

«Белла Донне от Реми Лебо в знак самых нежных чувств и глубокой признательности» — гласила витиеватая серебряная гравировка на хвосте.

Роуг печально улыбнулась и бережно возвратила цветок на место.

Было время, когда она сильно бы разозлилась на этот жест, не постеснялась бы устроить скандал с той, которую считала соперницей. Но сейчас было страшно и больно представить себе то, что на могиле любимого ими обеими человека не лежало бы совсем ничего.

А ведь он стольких спас в ту ночь в Геноше… Того же Курта, который почему-то не вспомнил об этом. Что он нёс вообще? И почему остальные молчали? Почему она, если всё реально, видит их такими? И почему так уверена в том, что знает и помнит другими?

— Ты был очень хорошим другом, — произнесла Роуг. — И то, что не считал себя героем, делало тебя им ещё больше. Ты умел любить. Ты… Я очень тебя любила. И никогда не предала бы.

Она подняла взгляд и увидела, что на неё смотрит Белла. Но не сумела ничего сказать.

* * *

Необходимость срочно согреться толкнула к Гамбиту в объятия. Обхватить за пояс под курткой, поцеловать жадно и горячо, как никогда, должно быть.

Только бы он не почувствовал, как сильно её трясёт от увиденного ночью бреда. Только бы он никуда не исчезал.

Роуг поймала его вздох, затем ощутила нежное касание по спине. Представила, как поблескивают пайетки на топе под его тонкими пальцами. От поцелуя закружилась голова.

Сколько лет она училась самоконтролю? Сколько терпела? Срывалась?

Не нужны ей никакие блокирующие игрушки, не нужен тот, чьи способности выдерживают её.

В жизни Роуг когда-то давно был маленький мальчик, едва не погибший за собственное «не бойся». В жизни Роуг был Бобби, который умел прятать погибель под толщей льда, но не был готов к «вечно». Были интриги и лёгкий флирт в яркой обёртке кокетства — она не святая. Но Гамбит её ждал, и она ждала. Они расставались десятки раз, но встречались всегда на одном и том же их личном месте.

Роуг не смотрела на часы. Правда, лучше ей не знать, насколько они опоздали на собственный праздник. Но вроде бы никто не обиделся — чего стоил один Курт, который телепортировал их на «место приготовления праздничного пиршества» вместе с мотоциклом.

— Гамбит, помоги, Скотт и кухня — две несовместимые вещи, — шепнул он.

Роуг и не заметила, как оба исчезли. Не заметила, как Гамбит вернулся один.

Обнял за плечи, привлёк к себе. Роуг бы сразу поддалась, не в силах отпустить и на минуту, но…

— Привет, Морф.

Тишина.

— Как догадалась?

Черты любимого лица растворились и приняли исходный облик: колючие черные жемчужинки глаз, не менее колючий «ёжик» на голове столь же темного цвета, жилистая фигура, бледная кожа, тонкие губы и цепкие пальцы.

— Не знаю. Просто чувствую, что ты — не Гамбит, — она мягко отстранилась и похлопала его по спине. — Думала, не приедешь. Ты же у нас вольная птица. Можешь быть где угодно, кем угодно.

— Вот решил залететь на огонёк.

— Я очень рада. Собралось столько ребятишек. Если что, где громче визг — там Логан.

— Ха, принял, — просиял Морф. — Всё не могу забыть его лицо, когда он прибеднялся и доказывал мне, что ему никто не нужен. Но ему действительно идёт быть в окружении семьи. Настоящей. У него лицо преображается.

— Да, я знаю. Счастье обезоруживает, — задумчиво сказала Роуг. Она хотела узнать что-то, но мысль как возникала, так и терялась.

Морф сам заговорил.

— Он так забавно отвергает заботу, только близкие знают, какой он на самом деле.

— Да, Гамбит вечно угарает.

— Для начала — попробуй стать близким, это самое интересное. Я вот знаю, кто здесь мне точно не рад, обойдёмся без имён. Но ты, — он вдруг подхватил её на руки и закружил. — Ты точно рада. И знаешь, что я искренне ценю Логана, как тебя, как Шторм, как Гамбита.

— И без всяких подтекстов, — сквозь смех вырвалось у Роуг.

— Каких? — заинтересованно спросил Морф.

— Забудь, — Роуг нахмурилась и отмахнулась. — Не надо было читать комиксы на ночь.

— Я понял, — серьезно сказал Морф и вздохнул. — Тот, кто не слишком далек от настоящих чувств, прекрасно понимает, чем они не меряются. Короче, выплюнь бяку, а я пойду и соблазню Эрика ирландским виски. В последний раз, когда мы его пили, почти не поругались, — он подмигнул и подбросил, неизвестно откуда взявшуюся, бутылочку с янтарной жидкостью.

Поначалу Роуг наблюдала со стороны, затем подошла ближе, чтобы не вызывать вопросов.

Нашла глазами Джин. Проходя мимо Скотта с Эммой даже улыбнулась.

Роуг хорошо помнила, как в позапрошлом году рухнула «семья Саммерс», и дело было даже не в связи Скотта с Эммой — всё давно к этому шло, хоть и выглядело тогда чем-то красивым и крепким. Джин умела терпеть и прощать, но оправданий измен слушать не стала. Надолго ушла в себя, хотя старалась не подавать виду, а потом Роуг увидела её рядом с Логаном и первой мыслью в голову пришло: «теперь всё правильно».

Шторм с Бобби наполняли бокалы, украдкой используя способности, Китти наблюдала за Чарльзом, а Чарльз делал вид, что не видит. Похоже, только он один и придерживался общего правила — это Роуг из хитрющей улыбки Эрика поняла.

Морф отрабатывал на Логане приёмы борьбы — выглядело не менее странно, чем звучало.

Джубили помогала накрывать столы, попутно таская леденцы — она не виновата, что те «именно на неё смотрели». И на Лору тоже.

Хэнк развлекал ребятню в «уголке химических опытов», а Рэйвен постоянно путала ему колбочки «чтобы было веселее».

Играла музыка, светило солнце, пахло фруктами и прочими прелестями, напоминая Роуг о пропущенных завтраке и обеде.

За всеобщим весельем время летело быстро. Роуг немного забылась. Особенно, когда Гамбит соблазнил её яблочным штруделем. Ну как соблазнил… сама пробралась в шатёр с закусками и в наглую отрезала большой кусок.

— Всё хорошо, сherie? — он мягко обнял её со спины и поцеловал за ушком.

Роуг задрожала, ни то от прикосновения его губ, ни то от того, что проглотила довольно горячий кусок нежнейшего бисквита.

Блаженно закрыла глаза, повернулась к нему лицом и вдруг судорожно вздохнула — почудилось, что она не с ним.

Проклятье!

— Что-то случилось?

— Нет.

Какая же глупость — чувствовать вину за то, чего она не делала! Или чем объяснить ещё её состояние?

Порывы летнего ветра приподнимали полы шатра, залитого янтарным светом, и букеты разнообразных фруктовых ароматов и приправ.

Гамбит однажды обещал не бросать весь мир к её ногам, но как тогда выглядел мир, если он не делал этого сейчас? И каждый день?

— Прости. Я просто вспомнила, что совершила глупость. Позвала на праздник Беллу.

Гамбит помрачнел, но рук не опустил.

— Зачем?

— Она звонила тебе, но ты спал, и трубку взяла я. Думаешь, есть повод переживать?

— Но ты не ответила.

— Я просто хочу зарыть топор войны, вот и всё. Она обещала, что «фокусов» не будет.

— А взамен?

— А взамен их не будет от меня.

Гамбит тяжело вздохнул и покачал головой.

— Да брось. Неужели ты будешь не рад её видеть? — Роуг ревниво прищурилась и выскользнула из шатра, прихватив ещё один кусок пирога.

Лишь бы не заметил, как сама переживаю.

Она действительно больше играла в веселость. Всё остальное время — вглядывалась в лица и примеряла на них образы из сна. Могли ли все они быть на самом деле такими, какими были там?

Бред. Навязчивый бред.

Наконец, неподалеку послышался шум мотора, а затем Роуг заметила черную машину. Никто не выходил, но упорно казалось: за ней наблюдали через тонированные стёкла.

Роуг обернулась и удостоверившись, что осталась незамеченной другими гостями, скрылась за деревьями.

Крепкий мужчина лет сорока на вид открыл дверь, безмолвно приглашая.

В салоне сидела Белла в облегающем платье, похожем на змеиную чешую. И вообще вся она напоминала змею: гибкая, опасная, с большими внимательными, гипнотизирующими глазами зелёного цвета.

Белла улыбнулась алыми губами, поправила золотистые волосы рукой в перчатке и приветливо склонила голову.

«Позерша», — подумала Роуг.

— Клёвая тачка, — сказала вслух.

— Merci. Есть желание покататься?

Всё внутри кричало отказаться, но Роуг вдруг стало спокойнее.

— Почему нет?

Машина тронулась. Пахло премиальный кожей и ароматическими маслами.

— Я подумала, ты хочешь поговорить. А разговаривать лучше без лишних глаз и ушей. Выпьешь? — Белла достала бутылку красного вина и не дожидаясь ответа разлила по двум изящным бокалам.

— Гамбит будет меня искать, — зачем-то пригрозила Роуг, на что услышала смешок.

— Пару минут назад разговаривали. Я ему обещала то же, что и тебе.

— И он поверил?

Белла подняла внимательный взгляд.

— Дорогуша, наши отношения глубже, чем ты думаешь.

— В каком смысле?

— Мы заключили с ним договор. Очень давно. Если я хочу, чтобы он остался в моей жизни, как друг или хотя бы хороший знакомый, то должна дать слово, что никогда не причиню боли тем, кого он любит. Тоже самое с его стороны. Мы встречались несколько раз в стычках, он никогда не атаковал меня.

— Справедливо.

Честность и прямота Беллы обладали обезоруживающим эффектом. Они подкупали Роуг, располагали к диалогу. И она начинала ловить себя на том, что постепенно привыкала к ней рядом.

— До смешного даже. Уже не помню, в чем было дело. Но однажды схлестнулись и в итоге остались одни. Совсем одни, — Белла отпила из бокала. — Огляделись, пожали плечами и пошли пить кофе в ближайшую кофейню.

Роуг усмехнулась и уже хотела тоже попробовать вино, но Белла окликнула:

— Должна спросить, никого не ждёшь?

Роуг опешила. Конечно, она бы хотела, но не собиралась делиться такой информацией с кем-либо.

— Нет, а что, похоже?

— Праздный интерес, — пожала плечами Белла.

Машина ехала быстро, плавно и легко. Роуг открыла окно, чтобы чувствовать ветер, в то время как Белла продолжала ненавязчиво следить за ней. За опустевшим бокалом последовал второй — Роуг надеялась, что после него дискомфорт пройдёт, но он только усилился. И сильно закружилась голова.

— Ты… что-то мне подмешала, — Роуг сжала пальцами виски, мысли судорожно заметались, а язык на мгновение онемел.

— Если ты меня не обманула, последствий не будет.

Роуг смогла лишь помотать головой.

— Ты сегодня хозяйка праздника, — проговорила Белла, — а выглядишь служанкой впервые в жизни укравшей бриллиантовое колье у злой госпожи. Ты напряжена, не сопротивляйся, у меня нет цели манипулировать тобой.

— А это вкусно, — призналась Роуг.

— Согласна. Не утаю, мы пьем одно и то же. Ты немного отдохнешь, потом действие закончится. Ты даже успеешь пожалеть об этом и попросишь ещё. Но продолжать мы не будем, это опасно.

Роуг подумала, что ещё чуть-чуть и у неё развяжется язык. Несколько раз моргнула, боясь отключиться вовсе.

— Ты хочешь о чём-то спросить?

— Мы можем остановиться? Я хочу на воздух, — прошептала она.

В голове шумело, перед глазами плясали тени, сердце колотилось, будто бы она бежала по проклятой дороге из ушедшего, но привязчивого сна, горло сжимал ком.

Не сопротивляйся. Не сопротивляйся. Не сопротивляйся.

Войди, войди в эту боль.

Белла, тоже явно захмелев, дала знак водителю. Нет, тоже самое они точно не пили.

— Скажи, — после многократных попыток взять себя в руки спросила Роуг, — чувство возможно убить?

На улице почти стемнело, но Белла уверенно вела её по лесной дороге, словно всю жизнь здесь жила.

Так и есть… кобра.

— Настоящее — нет.

— Но ведь поэтому Гамбит ушёл от тебя?

Белла остановилась и обернулась. Во взгляде прочлось возмущение.

— Он в таком ключе преподнёс тебе эту историю? — спросила она.

— Он говорил, что его способности были бесконтрольны. Мог бросить карту даже в океан, и она бы взорвалась.

— Это правда, — подтвердила Белла и сложила руки на груди, ожидая продолжения неприятного ей рассказа.

Глаза её блеснули в темноте жёлтым, по зелёным перчаткам поползли тонкие витиеватые золотистые нити.

Роуг пожалела, что начала всё это. В конце концов, праздник. Но слова лились сами, и неприятный шум, похожий на помехи кинопленки, прекращался. Роуг чувствовала себя в реальности.

— Гамбит говорил, что боялся тебе навредить, что убил твоего брата после вашей свадьбы. Искал способы всё исправить и так встретил Синистера.

— Этот ублюдок сам на него вышел. — Белла злилась. Но не на Роуг. — Напел ему о том, он слишком любит меня, поэтому его способности настолько сильны. Разлучил нас и… Гамбит не рассказывал, как он ещё ему «помог»?

Роуг не знала. Гамбит тогда перевел тему, а она не стала настаивать.

— Он удалил ему часть мозга и тем самым уменьшил способности вполовину. Заставил себе верить. Я потратила все силы, чтобы его спасти и чуть не погибла. Провалялась биомусором на больничной койке, чтобы однажды очнуться… и не вспомнить, кем был для меня Гамбит. И знаешь, не помнить оказалось больно.

Роуг опустила взгляд. Она понимала.

— Как ты вспомнила?

— Это не важно. Время было упущено. Но могу сказать, что заставило меня пытаться. Долго считала, что выдумала это, но всё оказалось правдой. Гамбит украл для меня лекарство, рискуя жизнью. И я помню, как он вошёл в мою палату через окно. Способен ли на такое человек, «убивший чувство»?

— Значит, он тебя ещё… — обронила Роуг.

— Конечно. Просто иначе. Посуди сама, мы с самого детства вместе. Дети улицы, тени ночного города. Мы играли во всё, что можно, и со всем, с чем можно. Не опомнились даже когда поженились. Он крал для меня всё от пирожных до серёжек, а я подсовывала дохлых крыс под дверь его обидчикам. Засыпали на крышах, даже в банковском хранилище.

Роуг улыбнулась.

— А потом он встретил тебя. И я долго не могла принять это, не верила, что он всерьёз.

— Я тоже, — едва слышно сказала Роуг.

— Но он всерьёз, — прозвучало задумчиво. — Тогда мы и договорились. Не бить друг по другу.

Роуг глубоко вдохнула. Когда их отношения с Гамбитом только начинались, она отказывалась даже предположить, что эта «упрямая стерва» напротив способна на искренность, и что она — Роуг — будет с ней нормально общаться. Ведь ещё не успела с ней поделиться своим ночным кошмаром, а уже представила, как они вдвоём будут выдирать Синистеру ноги. Услышанное усваивалось по капельке и призывало к ответному откровению.

— Я хотела…

— Надо же, они даже не выцарапали друг другу глаза.

Голос Гамбита заставил моргнуть и сосредоточиться на желании «взять себя в руки».

— Ты бы посмотрел на такое, да? — саркастично улыбнулась Белла и легонько толкнула Гамбита в живот. — К твоему сведенью, выдирать волосы куда проще и менее чревато. Да и по правде сказать не каждый парень достоин выцарапанных глаз. Не обольщайтесь, месье Лебо.

Роуг не сдержала смешка, увидев, как округлился, а затем сощурился взгляд Гамбита.

— А я злопамятный.

— А мы и не говорили о тебе, — обернувшись, пожала плечами Белла. — Давно там стоишь?

Гамбит сделал ещё более оскорбленный вид и сложил руки на груди. Лишь игривая, соблазнительная ухмылка выдавала в нём истинное настроение. Роуг поняла это по тому, как он её заграбастал в объятья, стоило лишь подойти ближе. Беллу он приобнял правой рукой.

— Милые дамы, между прочим, вы чуть не опоздали на нечто феерическое.

Роуг следила за собственными шагами, пока он вёл их с Беллой к месту общего празднества. Шла она ещё нетвердо и не хотела, чтобы это было видно.

Гамбит галантно предложил сесть за первый столик прямо возле самодельной сцены, залитой неоновыми огоньками. Вечером их свет приковывал к себе. И нет, те травы в вине не были причиной.

Роуг не заметила, как Гамбит исчез из поля зрения. Мыслей было столько, что голова перестала пытаться их переваривать.

И она обо всём рассказала. Достаточно быстро для самой себя, что подтверждало лицо Беллы. Она хмурилась, вслушивалась, вникала, потом коротко глянула в сторону Эрика и многозначно кивнула.

— Ну, знаешь… Эрик так-то… Очень даже, — Белла помешала стеклянной трубочкой содержимое кем-то принесенного бокала мохито.

— В моём сне ему было под восемьдесят, — Роуг подалась вперед так, чтобы быть ровно напротив её лица и тут же плюхнулась обратно на стул.

Затянувшаяся пауза была прервана смехом и последующим вопросом:

— Так у тебя моральная травма?

— Да нет же! — Роуг почувствовала себя школьницей, впервые увидевшей что-то непристойное для себя, но обыкновенное для взрослых. Кровь прилила к щекам, а смеяться захотелось в голос. — Просто… Это всё выглядело так реально, будто бы я попала в иной мир, но не могла ничего в нем менять. А потом Гамбит… Гамбит…

Тут Роуг осеклась, треклятый комок снова сковал горло. Она запила его.

— Что?

— Он погиб. На этом я проснулась в первый раз.

Белла выглядела серьёзной и молчала. Будто бы призывала Роуг войти в пережитую боль с головой, но, на сей раз, держала за руку. Считывала, слушала, вслушивалась, проживала.

— Очень правдоподобно, — наконец, изрекла она. — В отличие от всего остального. Люди способны на многое, у всего есть своя цена. Но ты не похожа на человека, который может пасть так низко. Говорю, как псионик⁽¹⁾.

— Спасибо.

Беллу зацепил рассказ, Роуг это чувствовала всем нутром. Она не смеялась над ней, уводила взгляд. Всё-таки их чувства к Гамбиту оказались неожиданно схожи.

— Ваш Саммерс… влюбился что-ли? — вдруг спросила Белла, густо покраснев, как спелый помидор, и осушила мохито со льдом залпом.

— Всё настолько плохо? — хихикнула Роуг, подозревая, что Белла её разыгрывает. Но дико переперченый, пересоленый, да и горелый шашлык всё сказал за себя. — Гамбит его убьёт.

— Соболезную. Ты уже испытала на себе всю любовь и уважение Гамбита к продуктам питания?

Роуг рассмеялась. Неприятную тему разговора нужно было срочно менять.

— У него целая энциклопедия в голове.

— Половина наших с ним ссор прошла на кухне. Мы спорили, кто из нас не умеет варить какао, заваривать чай, жарить рыбу, печь пироги, готовить лазанью, — Белла принялась загибать пальцы. — Так начнёшь вспоминать и даже радуешься, что больше не вместе. Правда, была в этом всём одна прелестная деталь, — Белла протянула последнее слово и с загадочным видом съела клубничку.

— Я поняла, — на сей раз покраснела Роуг. — Я думаю, это часть плана.

— Так. Всё, — Белла решительно встала из-за стола и нашла взглядом многострадальный мангал. — Пойду спасать меню.

— Курт Гамбита просил…

— О, прими двойные соболезнования.

Белла спешно ретировалась, будто совершенно не пьяна. Роуг пронаблюдала за тем, как она пустила в ход всё своё обаяние, и Скотт опешил. А после и вовсе ушёл, как обычно — с гордо поднятой головой.

Конечно, к нему она относилась ровно, но любила, когда кто-то, вроде Беллы, не стеснялся осадить его самолюбие. Да и за Джин было больно.

— Попробуй.

За мыслями Роуг не заметила, как она вернулась, и поставила небольшое блюдо с мясом. Ароматный шашлык с приправами, овощами и тремя видами соуса выглядел потрясающе и буквально таял во рту.

— Ты даже не представляешь, какая я голодная.

Скоро на столе появилась бутылка белого вина. Пара креманок с фруктовым и шоколадным мороженым.

— Вообще-то это мы должны были делать, — виновато произнесла Роуг. — Но я так расклеилась. Понимаешь, меня будто тянет туда, в сон. Будто кто-то насильно меняет мою личность. Я кричу, но меня не слышат. Зато я слышу себя и слышу то, чего в жизни бы не сказала. Не говоря о действиях.

Она всё ещё не ждала от Беллы нормальной реакции, но та слушала внимательно.

— Вы разные. Все вы, но у вас общая цель, принципы, через которые вы не переступите. Каждый склонен к лицемерию, в той или иной степени, но я не верю, что потеряв одного из вас, вы попрощаетесь с ним холодно, не сказав ничего хорошего. Не решите, как минимум воздать за это. Гамбит готов умереть за тех, кого он любит, но смерть из твоего сна, это смерть человека, которого предали. В противном случае, он смог бы найти способ спастись, — сказала Белла и вздохнула. — У твоего клона из сна большие проблемы. Она намного несчастнее тебя. И никогда не станет тобой.

— Спасибо, — улыбнулась Роуг. — Такие простые слова вроде, но… От тебя они звучат по-особенному.

— Настоящие чувства нельзя убить, — повторила Белла. — Но их можно осквернить изменой. Это ломает всё.

— Я согласна, — кивнула Роуг.

Вечер. Уютный вечер в окружении друзей. Никаких ссор, никаких страхов, ударов в спину, даже собственные способности на минимуме. Всё обыкновенно и необыкновенно красиво.

А потом она услышала голос. И подумать не могла, что Гамбит способен так петь. Вкрадчиво, с неизменным французским акцентом, чарующе и пробираясь в самые дальние уголки души. Роуг не знала всех слов, но дрожала под гранатовым взглядом из темноты и не видела ничего, кроме него. Улыбка не сходила с лица, слезы текли по щекам, размывая тушь.

«Я люблю тебя. Тебя я люблю. Запомни».

Боковым зрением она видела, как действом на сцене любуется Белла. Она казалась холодной, как полагалось главе Гильдии убийц, строгой, неприступной, но смотрела почти не моргая, сомкнув ладони в замок и во взгляде её читалось чувство… Преданности, принятия, заботы, даже боль, родственная той, что испытала Роуг во сне и теперь надеялась не ощутить её, как можно дольше наяву.

Гранат любимого взгляда озарил рубин, качающийся на поверхности расплавленного янтаря. Роуг слышала лишь однажды, как поёт Джин Грей. Тогда она ещё была сильно замкнута и частенько наблюдала за ней, даже не зная причины. Чарльз как-то говорил, что есть люди, которые сторонятся телепатов, а есть те, кто ищут у них советов, ответов на вопросы, даже через агрессию и отвержение.

Дуэт Гамбита и Джин дышал уютом. Они не играли любовь, а рассказывали друг другу свою историю, держались за руки, смотрели глаза в глаза, нежно улыбались. И большинство на празднике понимало, кому всё это было обращено.

Поодаль от занятых столиков и улыбающихся лиц стоял Логан, прислонившись плечом к молодому деревцу. С этого ракурса Джин ему было видно особенно хорошо.

Роуг слушала песню, а перед глазами неслись самые разные воспоминания. В одних — они не знали друг друга и не доверяли, в иных — любили, теряли и обретали снова.

Гости начали стекаться на сцену. Логан был первым, Роуг второй. Музыка заполнила собой пространство, а огни… их оказалось так много, или, быть может, это сама Роуг никого не хотела видеть, кроме Гамбита.

Пары танцевали, менялись, не прекращая кружения. Роуг совсем забылась, даже не вздрогнула, когда оказалась вместе с Эриком.

— Рассказывай, что у тебя случилось?

— Заботливый стал. Чарльз тебя обработал? — спросила она и тут же извинилась под его хмурым взглядом. — Шучу. Всё уже в порядке. Шлем не нужен, я в нем странно выгляжу.

— Да, прическу помнет.

— Слушай, — тут решилась сказать Роуг и удивилась, как легко стала думать об увиденном прошлой ночью. — Мне тут такой сон приснился. Не знаю, как сказать. В нем ты… Ты был старше, тебе было лет восемьдесят.

— Ух ты. Тебе приснился одинокий озлобленный восьмидесятилетний старик по имени Эрик Леншерр?

— Нет, — рассмеялась Роуг. — Не совсем одинокий. Тебя… полюбила одна девушка. Девятнадцатилетняя. Или меньше?

— Ты меня пугаешь, Роуг, — Эрик удивлённо повел бровями.

— Ну… во сне ты ей очень даже ответил.

Эрик хохотнул в голос. Эффекта прибавило ещё и то, с какой обидой было произнесено сказанное. А ещё с надутыми по-девичьи губами.

— Не спорю. Моего эгоцентризма хватит, чтобы оставаться в расцвете сил хоть в девяносто, только…

— Только что?

— Ты серьезно спрашиваешь?

— Да.

— Это… Господи, — он возвел очи к небу.

— Что? — напряглась Роуг.

— Нет, я просто слишком пьян для таких разговоров, чушь в голову лезет.

— Скажи. Мне правда важно.

Эрик тяжело вздохнул и сжал покрепче её правую ладонь.

— Сама взгляни. Ну попритягиваешь столовые приборы часик, ничего особенного.

— Боюсь, я не смогу выдержать твоих мыслей, — с опаской сказала Роуг. — Они страшнее любых снов… и реальностей.

— Тогда не заходи глубоко.

Роуг не хотела, но почему-то послушалась, сконцентрировалась на способностях. Кожу обожгло, голову пронзило иголками — она не успела закричать. И тут же одернула руку.

Эрик смотрел на неё изучающе:

— Я прошел войну в детском лагере и видел вещи, которые не каждый здоровый человек вынесет. Насилие, пытки, опыты, казни. Я потерял там мать. На самом деле, в мире есть масса вещей, которые я бы никогда не сделал с ребенком. Если бы я был в твоем сне моложе, то такая девочка годилась бы мне в дочери. Старше — значит во внучки.

— В твоих воспоминаниях… Там была женщина и маленькая девочка, говорящая с птицами. Твоя семья… Их… — сердце Роуг сжалось.

Эрик опустил взгляд. Недолго помолчал и снова коротко посмотрел на небо. С шумом выдохнул.

— Если бы всё, о чём ты рассказываешь, было возможно, то такие отношения означали бы лишь мою попытку на минуту представить, что у меня есть всё. В очередной раз. Но это не были бы отношения, как у вас с Гамбитом, например. Не как у мужчины с женщиной. А если были бы, то это бы значило, что у меня… мозг потёк свинцом через уши, — он посмотрел на неё страшным взглядом и усмехнулся. — А твоей девочке из сна… я бы посоветовал поскорее вырасти из таких фанатских штучек. Она ослеплена, влюблена, возможно, жалеет, это лестно…

— В моем сне ты ответил ей взаимностью. Вы даже целовались.

— Скрепя зубы?

— Нет. Но… ты был скован, — пощадила Роуг.

Эрик покачал головой.

— Выглядит странно, — он подозрительно осмотрелся. — Мы уже четвёртый раз пропускаем поворот. Не забивай себе голову.

Роуг с шумом выдохнула, понимая: возникшая днём тревога покинула её полностью. Она впорхнула в объятия к следующему партнеру по танцу и рассмеялась.

— Иронично, правда? — повёл глазами Бобби. За его спиной Белла танцевала с Гамбитом. — Если сейчас закончится музыка, будет совсем неловко.

— Как обычно бежишь, — хитро прищурилась Роуг. — Сейчас подгадаем манёвр.

Уткнувшись ему в плечо, она поймала на себе взгляд Беллы. Её глаза улыбались с какой-то незнакомой теплотой со щепоткой досады. Белла медленно подмигнула. Роуг ответила тем же: вечер действительно прошёл волшебно. Она чувствовала, как он ускользает, и старалась ухватить последние ноты общего танца.

Сознание мутнело, Роуг выскользнула из рук Бобби с закрытыми глазами, а когда открыла, уже была с Гамбитом. И земля ушла из-под ног.

— Держу, — смеющийся взгляд сверкнул во мраке.

— Не отпускай.

И звуки растворились в поцелуе.

* * *

Белла ни с кем не попрощалась. Роуг видела, как она нетвердой, но красивой походкой дошла до машины, и как водитель помог ей сесть в салон.

Заметила ли, что Роуг наблюдала, осталось неясным, но как только машина тронулась, прозвучал короткий телефонный сигнал.

Роуг не стала вынимать телефон. Вспомнила о нём, когда в ушах зашумел ветер. Когда сидела за Гамбитом на мотоцикле, упёршись лбом ему в спину и прижавшись изо всех сил.

Не отпускай, не отпускай, не отпускай.

Моё, моё, моё.

Ветер целовал её в щеки, играл с волосами, мешал дышать на крутых поворотах.

Роуг почти задремала у Гамбита на руках, когда он донёс её до постели. Хитро уведомила, стягивая с себя одежду и освобождая волосы от заколок:

— Я хочу побить рекорд. И ты понял, о чём я. Белла мне рассказала историю об одном дерзком ограблении банка в Луизиане.

У Гамбита округлились глаза, после чего он загадочно улыбнулся.

— Гамбит завязал.

— Знаменитый король воров оставит свою cherie в огромном душном хранилище, доверху забитом золотыми слитками? — с притворной обидой спросила Роуг, к этому времени оставшись уже в одном нижнем белье из белого шелка.

Гамбит хищно прищурился. Гранат заплясал в черном омуте его взгляда.

Неужели в какой-то другой Вселенной она смогла бы променять его?

— Знаменитый король воров уверен, что нет там такого сокровища, какое у него уже есть.

Он бесшумно приблизился, мягко сжал её ладонь в своей и обдал горячим дыханием шею.

— Но Гамбит знает место, в котором его сокровище сияет особенно неповторимо.

— Ты покажешь мне? — утопая в томном голосе, спросила Роуг.

— Сertainement ma chère…⁽²⁾

Близко. Она иногда не верила, что он мог быть близко. Так их отношения приобретали для неё какой-то новый вкус, а близость дарила двойной глоток кислорода. Он касался её, и она ощущала себя ледышкой, на которую льют кипяток.

Закрывала глаза и, падая в саму вечность, видела рыжую лисичку, бегущую по белоснежным искрящимся сугробам. Множество следов — её следов. Но непонятно, куда бежать.

Далеко слышны выстрелы, но это лишь кажется. Сердце бьётся о рёбра, будто пытаясь обогнать свою обладательницу. И спрятаться негде: лишь тонкие чёрные деревья, торчащие невпопад. Ей не уйти. Она другая.

Она другая, но и он другой. Тот, кто спешит точно так же, по её следам. Тот, в чьей неприметной норе под снегами она спрячется и согреется.

Роуг проснулась с улыбкой и вытерла непрошеные слёзы. Осторожно выскользнула из объятий Гамбита, привычно потянулась к телефону и тут заметила фотографию, присланную с неизвестного номера.

На ней были запечатлены три человека: она, Гамбит и Белла Донна. Верно, кто-то сфотографировал их смеющиеся лица во время прохождения сложного квеста под названием «Милые дамы, вы почти пропустили шоу!»

Роуг зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Под фотографией было сообщение: «Спасибо за приятный вечер». И подпись: ББ.

* * *

— Гамбит думает, что тебе есть о чём ему рассказать.

Он сжал ладонь Беллы крепче обычного, но она не подала виду.

Все улыбались и танцевали, менялись парами, не прекращая кружение.

— Зачем тебе всё это надо?

— Соскучилась.

— Только и всего?

Белла не ответила, только высвободила руки и запустила их ему под ремень под курткой. Скопировала смешливый взгляд, после чего загадочно улыбнулась:

— Такой ответ устроит? На нас не смотрят, не переживай. Я не к чему не принуждаю. Не в этот раз.

Их действительно никто не замечал.

— Нарушаешь общее правило? — спросил Гамбит.

— Посоветуй своей жене грамотнее и более трезво смотреть на договоренности.

— Тебя Роуг сама позвала?

— Допустим, — задумчиво отозвалась Белла и грациозным движением легла ему на руку. — Она попросила не использовать способности во вред, но решила не брать во внимание то, что я не собиралась применять их против тебя. Скорее наоборот. К тому же, я здесь лишь гостья. И ты сам не из этой тусовки.

— Белла, я так не могу, — он хотел отстраниться, но руки не слушались.

— Потому что я тебе неприятна?

— Потому что ты любишь меня. Меня, а не безвольную куклу. Никакие псионические штучки, никакие манипуляции не дадут тебе того, чего ты ищешь во мне.

— А ты всё такой же, — Белла проигнорировала слезинку, скользнувшую по щеке и обаятельно улыбнулась. — Всё волнуешься, что хочу навредить Роуг, повлиять на тебя. А я, может, во время, пока мы танцевали, ювелирно воспользовалась своей острой шпилькой.

Гамбит нахмурился, несколько раз моргнул перед тем, как закрыть глаза вовсе. Белла с жадным интересом ловила каждую его эмоцию и движение, как он снова крепко сжал её плечи и в следующий миг будто бы обмяк.

А после выдохнул ей в шею:

— Вот этой?

Белла даже не посмотрела. Лишь холодно ответила перед тем, как рассмеяться:

— Гад ты.

Длинная, тоньше иглы, блестящая алмазным покрытием шпилька словно растворилась в её перчатке.

— И угораздило же тогда встретиться, — хитро сказал Гамбит. — В одном тёмном переулке. Хотели примирить две гильдии, а они подрались из-за нас.

— Весёлое было время.

— Чем ты напоила Роуг? — спросил он, медленно снимая маску веселости и наблюдая, как мрачнеет сама Белла.

— Это не важно. Безвредные травы. Я даже поинтересовалась, не в положении она, чтобы избежать последствий. Кажется, она не солгала.

Гамбит обернулся. Роуг танцевала с Эриком и о чём-то ему говорила. В лице читалось беспокойство, а на губах застыла деланная улыбка.

Гамбита и Беллу по-прежнему никто не замечал.

— Мне всего лишь нужен был этот танец, — произнесла Белла, коснувшись его щеки. — Я держу слово. Ты перестал быть мне мужем, но остался родным человеком. И я не отдам этого.

— Почему она боится смотреть мне в глаза? О чём вы говорили?

— Ни о чём таком, что бы это стоило твоего внимания.

— Но она сегодня другая…

— Она оказалась слишком восприимчивой ко снам. Впрочем, мы в таком мире живём, — Белла выдохнула. — Не удивлюсь, если в одной из параллельных Вселенных, всё было действительно так. Мне передалось её состояние, как псионику. Я даже успела разозлиться.

— Что она увидела? — мягко спросил Гамбит. Белла не лгала, он видел.

— То, чего ты не сможешь простить. Она очень не хочет причинить тебе боль. И действительно тебя любит, теперь я это вижу.

Белла крепко обняла его, прижавшись всем телом, и прошептала на ухо:

— А ещё знай, однажды я убью Синистера. За нас с тобой.

— Тогда я буду рядом. И не один. Он слишком многим попортил крови.

— Спасибо, — Белла поцеловала его в щеку. — За этот танец особенно.

И пространство будто бы стало чётче, а звуки ярче. Белла уткнулась Гамбиту в плечо. Над головами гостей рассыпались шапки фейерверка, а она представляла, что это теряет силу воздействие её способностей.

Встретилась взглядом с Роуг, танцующей уже с Бобби, и вдохнула аромат дорогого парфюма, поддернутого свежим летним воздухом.

— Не будем прощаться.

1) Маг, владеющий психической энергией.

Вернуться к тексту

2) Несомненно, моя дорогая. (фр.)

Вернуться к тексту