Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глоссарий
А
Абаддон Разоритель — самый могущественный вождь потерянных и проклятых еретиков.
Аллонж — парик с длинными волнистыми локонами.
Амасек — популярный алкогольный напиток, дистиллируемый из вина.
Астропат — человек, который может общаться с другими такими же людьми на других планетах в других звёздных системах посредством фантасмагорических видений.
Б
БМП — боевая машина пехоты.
Бог-Император — величайший правитель Империума, восседающий на Золотом Троне на далёкой Терре уже больше десяти тысяч лет.
Бог-Машина — божественная сущность, которой поклоняются техножрецы Adeptus Mechanicus, культа, одержимого нахождением, сохранением и преумножением знаний.
Бруствер — насыпь в фортификационном сооружении, предназначенная для удобной стрельбы, защиты от пуль и снарядов, а также для укрытия от наблюдения противника.
В
Варп — изнанка мира, царство Хаоса. Пространство и время в варпе искажены, а поэтому путешествия через варп позволяют в короткие сроки пересечь всю галактику... или погибнуть, пытаясь.
Великий Пожиратель — сверхразум роя тиранидов.
Великий Разлом — величайший варп-шторм, разделивший не только Империум, но и всю галактику на две части. Варп-шторм — искривлённое пространство, в котором не действуют физические законы, и самые страшные кошмары становятся явью.
Вольный торговец — независимый от властей Империума путешественник, исследователь, картограф, купец, пират. Немногие люди могут похвастаться такой свободой действий.
Г
Гвозди Мясника — кибернетические имплантаты, повышающие боевые способности владельца. Побочный эффект — потеря контроля над собой. Обладатель Гвоздей Мясника в бою превращается в берсеркера.
Д
Демоны — существа варпа, осколки или олицетворение Богов Хаоса.
Друкари — тёмные эльдары, инопланетная цивилизация пиратов, разбойников, работорговцев и извергов.
И
Imperium Nihilus — та часть Империума, на которой из-за Великого Разлома больше не видно Света Астрономикона. Навигация значительно ухудшена.
Imperium Sanctus — та часть Империума, на которой Свет Императора ещё заметен.
К
Questor Imperialis — тяжёлые шагатели, человекоподобная боевая техника.
Когитатор — компьютер.
Кондотьер — руководитель военной компании наёмников.
Космический десантник — генетически модифицированный суперсолдат. Космические десантники встречаются так редко, что многие граждане Империума считают их персонажами мифов и легенд.
Кхорн — Бог Хаоса, Кровавый бог, Покровитель Ярости, Собиратель Черепов.
Л
Лоргар — демонический примарх-предатель, первосвященник Хаоса.
Н
Некроны — древняя цивилизация. Некроны лишились изначальных физических тел и ныне заперты в механических оболочках. Немногие сохранили разум, основная масса подчиняется простейшим алгоритмам.
Нургл — Бог Хаоса, Повелитель Разложения, Господин Мора и Чумы.
О
Острокрылы — хищные птицы, подвиды которых встречаются на множестве миров.
П
Псайкер — существо, способное использовать психические силы: предвидеть будущее, кидаться молниями, призывать демонов и т.д. и т.п.
Р
Райский мир — планета-сад, курорт для имперской знати.
Рекаф — горячий напиток, который варится из измельченных обжаренных семян, листьев или кореньев.
Розарий — амулет представителей церкви и капелланов космических десантников.
С
Сабатон — латный ботинок.
Сервитор — бывший человек, существо без разума, которое повинуется запрограммированным командам.
Сёстры Битвы — военно-церковный орден.
Скитарий — киборг.
Слаанеш — Бог Хаоса, Тёмный Принц, Властелин Удовольствий.
Снифтер — бокал на короткой ножке, округлый в основании и сужающийся к верхней части.
СШК — стандартные шаблонные конструкции, система, с помощью которой можно наладить автоматизированное производство чего бы то ни было.
Т
Тираниды — космическая саранча. Неисчислимое множество организмов, объединённых сверхразумом. Рой тиранидов пожирает всё на пути.
Ф
Фабрикатор-генерал — глава культа Бога-Машины на той или иной планете под властью Adeptus Mechanicus.
Фосфорная серпента — редкое бронебойное оружие. Внешне серпента похожа на револьвер.
Х
Хор — виртуальная реальность, которой пользуются адепты культа Бога-Машины для связи и управления.
Хроно — часы.
Э
Экклезиархия — государственная церковь Империума.
Краткий пересказ событий предыдущих серий
Серия "Царство" продолжает историю кондотьера Георга Хокберга и его компании "Classis Libera".
После того, как вольный торговец Георг Хокберг чудом избежал смерти во время побоища в звёздной системе Мордвига, он ведёт остатки Classis Libera на планету Стирию, где когда-то и начинался его путь кондотьера (рассказы "И снова здравствуйте", "Два года работы").
Планетой правит Культ Бога-Машины. Народ Стирии измучен бесчеловечным режимом, и Георг видит в этом возможность взять власть, которую когда-то брать не захотел.
Два года Георг под чужой личиной занимается разведкой, составляет планы, собирает недовольных.
Однако когда до переворота остаются считанные месяцы, Культ Бога-Машины наносит ответный удар. Георг раскрыт, ячейки сопротивления подавлены. Георг и сам не избежал бы гибели, если бы не важное преимущество — космический флот.
Стирия ещё не оправилась после давней смуты, а поэтому ничего не может противопоставить орбитальной бомбардировке. Культу приходится пойти на сделку с кондотьером. По требованиям Георга участники сопротивления и их семьи освобождены из-под стражи, а правительство Стирии выплачивает ему контрибуцию. Classis Libera покидает планету и возвращается в сектор Сецессио, в котором чужаки и еретики захватывают один мир за другим (рассказ "Иди и смотри").
История
000-002.М42 — Да здравствует революция!
Вольный торговец Георг Хокберг организовывает восстание на планете Стирия (система Циркумлимитта, субсектор Гельвестика, сектор Магнезия, Сегментум Темпестус). Революция терпит крах, но Хокберг угрожает Стирии орбитальной бомбардировкой. Священная Шестерня вынуждена выплатить контрибуцию. Георг Хокберг вместе со своими людьми покидает планету, но и торговца, и его соратников заочно приговаривают к смертной казни. Им больше нет места в секторе Магнезия.
Действующие лица
Classis Libera
Георг Хокберг — находчивый капитан, лицо и дух компании
Художник — Дмитрий Соколов (https://vk.com/id8490640)
Портрет:
https://sun1.tattelecom-nbc.userapi.com/impg/bKjW8J_THKHeGcTgt1xMhjJQHpDWW-IY2kCePA/G3XDJVlhmGg.jpg?size=1653x2160&quality=95&sign=6036e5731246cc8a9ba44efdcb5c2eaf&type=album
Манрикетта Мурцатто — правая рука Георга, ясный и холодный разум компании
Портрет
https://sun1.tattelecom-nbc.userapi.com/impg/5XXl5dzPyhjTx4NVjR_t7Ul9F4wu0ed1nzFJlw/ImMISF4lZWY.jpg?size=1653x2160&quality=95&sign=ebcc976c3c97079bdc5d108d5a054e72&type=album
Ловчий — скитарий, телохранитель Георга
Авраам — космический десантник, ветеран Classis Libera и многочисленных войн во славу Бога-Императора и тех сиятельных персон, у кого были деньги его нанять.
Портрет:
https://sun9-88.userapi.com/impg/Yl_uIBOZyND6RNoThivEEfpeFyT2TwxXLtVnrQ/PofEkuQGYlo.jpg?size=1653x2160&quality=96&sign=48364213c2f1064eb24ab39d2a50139d&type=album
Лас Руиз — высший флотский офицер компании, капитан "Амбиции" и обладатель внушительных стальных шаров
Вилхелм ван Дейк — старый солдат, который не знает слов любви
Портрет:
https://sun9-86.userapi.com/impg/chDyvrygR-02VzNV9YtTrtSJ8XbuLoS5VGvv5A/Qsi9Uib7uh4.jpg?size=765x1000&quality=96&sign=0ad397bac95e01cdd83ef3c6f7451da2&type=album
Нере На-всякий-случай — главной инструктор компании. Человек-домино и герой-любовник
Сера — техноадепт, в миру Серена Риччио, хороший протезист и большая поклонница глупых любовных романов об офицерах и их прекрасных дамах
Портрет:
https://sun2.tattelecom-nbc.userapi.com/impg/lFu5LzwFTlZIzQIjqgVntOpGRNE_-ybeGPw2jg/7gJNpej7b10.jpg?size=1653x2160&quality=96&sign=070b7e309a3811db16799c235a20402a&type=album
Роланд — некогда Вольный Клинок. Теперь просто свободный человек
* * *
Каперы, корсары, пираты и флибустьеры
Пиу де Бальбоа — старый пират, капитан "Стервятника", лёгкого крейсера типа "Стойкость"
— Ну, ребята, вы всё поняли. Пока-пока. — Начальник улыбнулся и помахал подчинённым. — Мне пора на свидание с нашим великим Deus Mechanicus.
В кабинете стало на одного человека меньше, — только дверные петли издали страдальческий скрежет, кто бы смазал. Пару секунд Вилхелм ван Дейк размышлял над тем, стоит ли вообще считать старшего логиста человеком, а потом вернулся к настоящей проблеме, — к крушению железнодорожного состава в узле Каппа-96 под Харлеамом. Почти неделя работы всего отдела пошла насмарку. Логистам предстояло заново составить маршруты, договориться о хранении, рассчитать и утвердить стоимость перевозки запасных частей. Сделать всё и немного сверх того, чтобы любимый завод продолжал делать самодвижущиеся кареты марки “Вербс".
— Да ну, в пизду! — Лукас Конинг, самый молодой коллега Вилхелма, смял листок бумаги и отшвырнул его в сторону. — До завтра точно не успеем. И всех всё равно не накажут. Работайте, как работали, мужики.
— А я только собирался просить о повышении… — произнёс Вилхелм. — И вот те на…
Он тяжело вздохнул.
— А не надо прыгать выше головы. — Рудолф Ленартс указал на Вилхелма ручкой. — Нужно смиренно принимать как дары, так и испытания, ниспосланные нам Богом-Машиной.
— Последнее время всё чаще испытания, а дары что-то не сыплются, хоть усрись, — проворчал старый Квинтен Де Врис.
Рудолф опустил очки на нос, прищурился и проговорил:
— Не богохульствуй! — Рудолф указал на старенький когитатор(1) в углу и добавил: — Он всё слышит!
“Не сказал бы", — подумал Вилхелм.
Весь завод дышал на ладан. Здесь не чувствовалось ни силы Бога-Машины, ни его чудес или благословений.
Квинтен махнул рукой на толстого очкарика и обратился к остальным:
— А Лео-то… как знал. Вот ведь счастливый ублюдок! Есть у него чуйка на такую вот хрень!
— И не говори, — сказал Лукас. — Но… могу поспорить, что к концу года он и попадёт под сокращение. Больно часто болеет. Больно хитрый.
Вилхелм хлопнул в ладони и сказал:
— Ладно, ребята, не отвлекаемся! Работы выше крыши. Меньше слов, больше дела.
Не то чтобы Вилхелм был неформальным лидером в коллективе, но к нему прислушивались. Одного взгляда на обезображенное многочисленными рубцами лицо было достаточно, чтобы вызвать оторопь. Стоило присмотреться получше, и уже не скажешь, что такие раны можно получить на производстве, — явные следы когтей и зубов, знатоки могли различить шрамы, оставленные клинками и пулями.
Вилхелм прихрамывал на левую ногу. На правой руке он, независимо от погоды, всегда носил чёрную кожаную перчатку, будто бы стыдился протеза. Кто-нибудь из ярых приверженцев Культа Бога-Машины, такие, как Рудолф Ленартс, например, могли бы уличить Вилхелма в том, что он стесняется аугметики, что он оскорбляет тем самым Омниссию и всех металлических мучеников вместе взятых, но левый искусственный глаз Вилхелм не скрыл бы, даже если бы захотел. Вилхелм пробовал, — алый свет всё равно пробивался сквозь плотную повязку. Никакого смысла в ней не было.
Вилхелм и остальные логисты запустили когитатор, сдвинули столы и разложили на них распечатанные карты — чуть ли не весь континент от юга и до севера, от Фрули и до Эйдхэвена. Сначала логисты стёрли предыдущие заметки, а после ожесточённого спора нанесли новые линии, отметили ключевые точки, провели измерения. По всему выходило, что на доставку уйдёт в лучшем случае ещё день, а, значит, издержки росли. Ближе к обеду проблема сама собой не решилась, но край заблестел где-то там, на горизонте.
Другое дело, что начала побаливать голова, а там и до приступа фантомных болей недалеко. Сколько бы операций Вилхелм ни сделал, но окончательно избавиться от последствий страшных увечий так и не удалось. Война оставила незаживающие раны.
После обеда логисты отправились в отдел связи и несколько часов кряду обзванивали вокзалы и станции, через которые на завод должны были попасть те или иные запасные части.
Вчерашний день, конечно, но приходилось мириться с тем, что Стирия и рядом не стояла с иными цивилизованными планетами, не говоря уже о настоящих мирах-кузнях. Никаких глобальных информационных сетей, — в некоторых уголках планеты до сих пор телеграфом пользовались.
А часы уже вот-вот готовились пробить семь вечера по стандартному терранскому времени.
— Короче, — сказал Лукас, загибая пальцы, — маршрут Фрули — Лотар — Нюренберг — Люцен — Адуя — наш любимый город — лучший вариант. Да, дороже. Но простой на два дня гораздо хуже. Завод больше потеряет на простое, чем на перевозке. А засим я откланиваюсь, мужики. — Лукас и в самом деле поклонился. — Вам я врать не буду. Сегодня у меня свидание точно не с Богом-Машиной.
Молодой человек достал из шкафа серое пальто. Вилхелм же вновь поглядел на карты. Высказанное предложение стоило проверить. Однако взгляд снова упал на настенные часы, потом Вилхелм сверился с уже собственным ручным хроно(2), и по всему выходило, что времени на проверку не осталось.
— Всем удачи! До завтра! — бросил напоследок Лукас.
Ему словно крылья приделали. Только был, и вот его нет.
— Хех… молодёжь, — сказал Квинтен.
Он усмехнулся, а потом намотал седой ус на палец.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — произнёс Квинтен после небольшой паузы. — Вспомнил вдруг, что меня вообще-то тоже бабка дома ждёт. А работа… в лес не убежит. Не убивайся ты так, Вилхелм.
— У тебя-то дом есть! А мне надоело ютиться на танкере. И вроде деньги есть, а не купишь ничего…
— О… если бы ты знал, какие налоги приходится платить, то не завид…
Скрипнули дверные петли. Рудолф собрался и прошмыгнул наружу, словно заправский шпион.
Квинтен ударил кулаком по столу и воскликнул:
— Что начальник, что это ничтожество… Славят Бога-Машину только на словах, ублюдки!
Квинтен обернулся к Вилхелму, взял его за плечо и выпалил:
— И ты что… теперь тоже собираешься этих уродов прикрывать? Да ладно, брось!
Вилхелм поморщился и кивнул.
— Жениться тебе надо, — произнёс Квинтен, а потом пошёл собираться. — Только не держи обиды, Вилли.
— И не собирался. Пока, Квинтен. Передавай привет госпоже Де Врис.
— Обязательно. Мы ещё помолимся за твоё здоровье, Вилли. Оно тебе ещё пригодится.
Вот так Вилхелм и остался в кабинете один на один с невыполнимым заданием. Когда-то он решал невыполнимые задания на поле боя, — вокруг гремели пушки, стонали раненые. Теперь сражения проходили под скрип грифеля и шорох вентиляторов из когитатора. Когда-то руки Вилхелма по локоть были вымазаны кровью, а теперь кое-где разве что следы чернил остались. Когда-то Вилхелм вёл за собой несколько тысяч солдат и офицеров, но а теперь не мог заставить и нескольких человек поработать сверхурочно.
Как бы то ни было, Вилхелм продолжил трудиться. В конце концов, он согласился с предложением Лукаса и стал оценивать, во сколько же обойдутся внесённые изменения.
В районе полуночи пришлось закрыть родной глаз. Вилхелм, как назло, забыл капли дома, и долго смотреть на экран когитатора было просто-напросто неприятно. Выручал имплантат, который всегда работал, как надо, — офицерам в компании Георга Хокберга всегда ставили только самое лучшее.
Чуть погодя и техника перестала спасать. В голове промелькнули мысли сходить в столовую и взять чашечку рекафа(3), но дальше идеи дело не пошло. Вилхелм уснул.
1) компьютер
2) часы
3) напиток, который варится из измельченных обжаренных семян, листьев или кореньев
Пугающая тишина.
Так случается тогда, когда даже самое глупое существо на свете понимает, — сейчас произойдёт нечто ужасное. Замолкают птицы, звери бегут подальше, рыба уходит на дно, и только люди остаются на позициях, ждут свиста или команды устремиться на режущую, вспарывающую, пронзающую или сжигающую смерть.
— Вперёд! Вперёд! Вперёд! — кричит Вилхелм.
Он подгоняет бойцов пинками по заднице или хлопает по каске.
— Ну что же вы?! Хотите жить вечно?! Вперёд!
Болтерные очереди превращают бедолаг в кровавые брызги, стоит только подняться над бруствером(1). Вилхелм уже не видит пути в этом тумане, но только крепче перехватывает лазерное ружьё и бежит туда, откуда болты прилетели.
Прыжок в воронку, оставленную крупнокалиберным снарядом, рывок вверх и вперёд, перекат — Вилхелм на миг застывает у полуобвалившейся стены — и снова бег, и снова изматывающий марафон. Вилхелм непоколебим. Рядом свистят пули, протягиваются лучи лазеров, проносятся болт-снаряды, но Вилхелм не останавливается. Он одержим идеей настигнуть смерть где-то там, во мгле. Но бесконечно так продолжаться не может. Вилхелм выдыхается, отпускает ружьё болтаться на ремне и упирается руками о колени.
Вилхелм понимает, что спит.
Из багровой дымки вырывается тихий возглас:
— Рано или поздно мы тебя достанем.
Молниеносная реакция, — ярко-оранжевый луч летит на шум, но вызывает лишь усмешку.
— Достанем…
Ему вторит эхо:
— Тебя. Достанем. Рано. Достанем…
Ещё эхо. Ещё голоса, которые становятся всё громче и громче, шумят, словно водопад.
Вилхелм стреляет во все стороны, но потом понимает, что погрузился в землю по колено, что попал в трясину, что крови пролилось столько, что земля превратилась в болото. Он ищет опору, но только хватает ещё больше вязкой грязи. Она повсюду. Остаётся сделать лишь пару глотков воздуха, когда Вилхелм видит в алых небесах огромную руку. Та тянется к Вилхелму.
Пробуждение.
— Дерьмо…
Первое, что Вилхелм увидел, — длинная вереница символов, на которые он нажал лицом чуточку сильнее, чем на любые другие. Первое, что Вилхелм почувствовал, — ноющая боль в спине из-за неудобной для сна позы.
Вилхелм встал, сбросил пиджак и размялся: махи руками, наклоны, приседания. Потом он помассировал руку и ногу в тех местах, где плоть сменялась железом, и, наконец, сходил в туалетную комнату, — помочился, умылся холодной водой и растёр лицо, чтобы окончательно прогнать сонливость.
Он вернулся в кабинет, стёр вереницу одинаковых букв, цифр и к появлению коллег закончил работу.
— Выглядишь, как дерьмо, — произнёс Квинтен. — Стоило того?
— Ага, — ответил Вилхелм и улыбнулся. — Сейчас пойду сдаваться.
Он вышел из кабинета и направился в сторону цехов. С каждым шагом к цели шум производства нарастал. Вилхелм схватился за дверную ручку, потянул на себя и запустил в более-менее терпимую обстановку жар и грохот завода. Вилхелм остановился на пару секунд на лестничном пролёте, чтобы с высоты осмотреть то, чему посвятил последнюю пару лет жизни.
Огромное вытянутое помещение, теряющееся во мраке где-то там, на горизонте. Цеха были отделены друг от друга стенами, и если сорвать крышу и посмотреть с высоты, то, наверное, весь завод очень здорово напоминал лабораторию, где экспериментировали с крысами, раз за разом заставляя их бегать по лабиринту. Только сборочная линия представляла собой открытый и ровный участок, на котором не заблудишься. Знай себе — выполняй норму. Ближе к Вилхелму начинался жизненный путь самодвижущихся карет, — на ленте конвейера были закреплены лишь рамы. Но спустя несколько часов с другого конца, который Вилхелм рассмотреть не мог, уже своим ходом отправится на первую тестовую поездку полноценное транспортное средство… одно, другое, третье. За день и ночь завод выпускал сотню карет.
Полы истоптаны десятками тысяч ног, то тут, то там виднелись пятна от машинного масла. Их, конечно, пытались оттереть, но грязь въелась уже слишком глубоко, с ней не справиться никаким раствором.
Пахло дымом, куревом и потом.
"Дом, милый дом".
Кое-где пришлось проталкиваться, — ночная смена спешила домой, дневная, нехотя, плелась на рабочие места. За процессом следили младшие техноадепты, а Вилхелм спешил к старшему. Спешил сделать это самостоятельно, не дожидаясь безответственного руководителя, который бросил отдел самостоятельно разбираться с проблемами.
Вилхелм не обнаружил надсмотрщика в кабинете, а поэтому вернулся в цех, где почти сразу же заметил металлического горбуна со свитой технорабов. У новичков при виде стальной улитки и изуродованных бывших людей обычно всё валилось из рук, чуть более опытные работники порой путали слова, ветераны производства всего лишь бледнели при встрече. Вилхелм же встречал страшилищ гораздо хуже, поэтому пошёл прямо навстречу процессии, опустился на колено, склонил голову и произнёс:
— О славный технопровидец Америций, я, рабочая единица 6978, спешу обрадовать Вас вестью о том, что проблем с поставками не будет! Новый маршрут рассчитан и оценён. Все данные представлены на этой дискете.
Вилхелм вытащил из кармана дискету в бумажном конверте.
— Человеческая единица 1197… — раздался голос, больше похожий на лязг. — Где она? Слабая плоть отказалась служить?
— 1197 провёл весь вчерашний день в храме Омнемессии Бессмертного. Он отнёсся к священному труду легкомысл…
— Он прославлял пророка! — прогудел Америций. — Ты же, 6978, нарушил иерархию. Культ не приветствует нарушение иерархии. Ты будешь наказан лишением премии в этом месяце. Передай дискету и возвращайся к работе.
Вилхелм даже зажмурился, а потом легонько прикусил язык, — вдруг получится проснуться? Но нет, стоило только открыть глаза, как слева двигалась лента конвейера, справа туда-сюда сновали рабочие, а прямо перед Вилхелмом застыл ломаный-переломаный сервитор с протянутой рукой. Глаза бедолаги смотрели в никуда, на отшлифованной стальной черепной коробке отражались огни фонарей с люминесцентными грибами, но мало кто на производстве посмел бы игнорировать такого посланника. Глупцы, наглецы и храбрецы рисковали занять его место.
Понравилась ли Вилхелму награда или нет, — неважно. Америций ждал. Вилхелму пришлось подчиниться.
Надо ли говорить, в каком состоянии он доработал смену и отправился домой?
Вечером вахтовая лодка вывезла Вилхелма к танкерам на окраине Эйдхэвена. Именно там и располагались своеобразные общежития для рабочих и специалистов.
Глаза слипались, и Вилхелм уже почти заснул. Он, как на автомате, преодолел узкую полосу трапа и уже собирался спуститься в трюмы, когда кто-то его окликнул:
— Вилхелм… ты что ли?
Вилхелм увидел неподалёку мужчину, который стоял и курил у борта.
Лысый, без следа какой-нибудь растительности на голове. Кожа синтетическая, как у смерти бледная. Черты лица грубые крупные, словно высечены из камня. Мужчина был облачён в двубортную шинель с меховым воротником, тёмные брюки и высокие сапоги до колена. У ног валялись десятки окурков, но не всякий отважился бы сделать замечание такому здоровяку.
Вилхелм хмыкнул и произнёс:
— Богатым буду. Привет, Нере.
— Ха-ха! Здорово, брат! — суровый мужчина в шинели заключил Вилхелма в широких объятиях.
— Ну… хватит, хватит обжиматься! — Вилхелм усмехнулся. — Больно ты раздобрел, раздавишь.
— А ты, наоборот, больно стройным стал! — воскликнул Нере. — Да ещё и как лунь седой…
На лице Нере отразились муки размышления. Он сказал:
— Сколько лет живу и только сейчас задумался "что же такое "лунь""? — Нере усмехнулся и махнул рукой. — А! Неважно! Важно, что я чертовски рад тебя видеть, дружище!
— Я тоже. Пошли в каюту. Ночью особенно холодно, а ты без шапки.
Старые друзья спустились в затемнённые трюмы танкера. Вилхелм проводил Нере в небольшую каюту, где помещалась и маленькая кухня, и койка, книжный шкаф, рабочий стол, заваленный инструментами, запасными частями и разнообразным хламом.
Нере присвистнул и сказал:
— Прости, дружище, но как-то совсем негусто.
Вилхелм поморщился и отозвался:
— И не говори. Я вроде бы миллионер, но тратить деньги на Стирии не на что. Дурацкие распределения, да и вообще… как будто не для людей всё делают.
Нере положил руку на плечо товарища, ухмыльнулся и сказал:
— Ну ничего, скоро всё изменится. Но об этом позже. Вот. Держи презент.
Нере выудил из-за пазухи продолговатую толстостенную стеклянную бутылку, которую замучаешься разбивать о головы недоброжелателей. Наполнена она была амасеком пятидесятилетней выдержки, если судить по надписи на позолоченной этикетке. Такого на Стирии не купишь, — здешний Культ Бога-Машины настроен строго против алкоголя.
— Спасибо!
Вилхелм ещё не успел попробовать напиток, но внутри уже вспыхнул огонь. Возможно, ночь всегда темнее перед рассветом. Или же Вилхелм просто-напросто предвкушал кое-что давно забытое.
Вилхелм достал с полки пару стаканов, протёр полотенцем. Вытащил из холодильника приготовленные накануне мясные полуфабрикаты и маринованные в уксусе овощи. Нарезал закуску и разлил амасек по стаканам.
— Ну, — проговорил Нере, — за нас. Мы живы. Всем смертям назло.
Никакого разочарования. Вилхелм даже встряхнулся, взбодрился, по телу разлилось приятное тепло. Отличный напиток!
— Рассказывай, — предложил Нере. — Я честно думал, что ты сопьёшься. Многие спились… но ты смотри — живой и здоровый! Наши как-то увидели тебя в городе, а я вот решил съездить, убедиться.
— Почти спился, — отозвался Вилхелм, несколько помрачнев. — Первое время боль была непереносима. Но ладно, люди добрые подсказали, что делать. Прошёл ещё несколько операций, устроился на вечерние курсы, работу нашёл.
— "Вербс"? Логист?
— Да, — Вилхелм кивнул.
— И что, как?
Вилхелм только рукой махнул, скривившись. Он спросил:
— Сам чем занимаешься? Выглядишь здорово.
— Да всё тем же, — отозвался Нере и улыбнулся. — Всяких дураков учу драться, стреляться. Желающих много. "Да здравствует революция", как-никак.
Вилхелм прищурился и спросил:
— Пускать поезда под откос тоже учишь?
— А как же?! У меня вообще полно талантов. За разумные деньги охотно делюсь этим знанием.
— Всё ещё с Хокбергом?
— С кем же ещё?! У капитана нюх на золото.
— И на всякое дерьмо.
Нере хохотнул, а потом ответил:
— Где одно, там другое. Высокий риск, высокая награда. Кстати о деньгах. Смотри, что я прикупил.
Нере закатал правый рукав, и Вилхелм вдруг понял, что грокса он и не заметил. Вместо металла или синтетической плоти Нере снова владел мускулистой тёмно-коричневой — естественный цвет кожи Нере — рукой, совсем как настоящей.
— Ого, — только и проговорил Вилхелм.
— Выращивали почти год, чёрт побери! Ты даже не представляешь, во сколько она мне обошлась!
— Круто. — Чуть погодя Вилхелм пришёл в себя и задал вопрос: — Вот только не рановато ли? Всё так же рискуешь жизнью и здоровьем.
— Да не, — отозвался Нере. — Я же инструктор. У нас с капитаном чёткий договор. Я в пекло не полезу.
— Когда ты руку потерял, то тоже был инструктором. Пока ты как-то связан с Хокбергом, то возможно всё.
— Ну… не дай Бог-Император. Теперь перед глазами стоит цена, так что буду в разы осторожнее.
Вилхелм кивнул на ноги Нере, а потом спросил:
— А с ними что? Тоже заменил на клонированные?
— Ха! Нет, не стал. Совсем дорого. Руки-то мне нужны, чтобы баб тискать, — Нере показал, как сжимает нечто шарообразное в каждой руке. — А ноги… пусть пока железяки остаются. Кстати, о прекрасных дамах. Нашёл себе?
Вилхелм немного помедлил с ответом, из-за чего Нере ухмыльнулся, но потом всё-таки произнёс:
— Да всё как-то времени нет. Новую жизнь начинаю.
— Уже пару лет как начинаешь. Эх, Вилхелм! Если бы я не знавал парочку тёть, к которым ты захаживал, то решил бы, что ты этот, как его… хе-хе…
Вилхелм хмыкнул и отозвался:
— Пошёл ты! Ну не сердцеед я. Зато ты, наверное, за нас обоих отдуваешься.
— Не жалуюсь. Последнее время вообще как-то без проблем выходит. Стоит только назваться полковником в отставке, так вообще можно амасеком за их же счёт угощать.
Вилхелм усмехнулся, а потом спросил:
— Почему не генералом?
— Да какой из меня генерал?!
Старые боевые товарищи сидели ещё несколько часов, подшучивая друг над другом, вспоминая о былом. Бутылка амасека опустела. Опустели и запасы самогона Вилхелма, — успели и усопших помянуть, и попросить немного удачи, счастья, здоровья у Бога-Императора. Наконец Нере даже каким-то чудесным образом протрезвел и задал такой вопрос, что следом протрезвел и Вилхелм:
— Вернуться не хочешь?
— Нет. — Вилхелм помрачнел. — С меня хватит.
— Уважение, хорошая работа, деньги…
— Я добьюсь этого и здесь.
Нере поморщился и сказал:
— Да брось! Каторжный труд. А в ближайшие пять-десять лет станет только хуже. "Да здравствует революция", не забыл?
— Я. Справлюсь.
Мужчины сидели ещё некоторое время в тишине. Потом Нере поднялся, застегнул рубашку на все пуговицы, натянул тёплый жилет, собирался набросить и шинель, но Вилхелм остановил его взмахом руки.
— Куда на ночь глядя? Оставайся.
— Ты что это мне предлагаешь? — прищурился Нере. — Вальтом что ли спать?
— Да я себе на полу постелю, — ответил Вилхелм.
Нере вздохнул и произнёс:
— И что же такого прекрасного в твоей жизни, что ближе к полтиннику приходится спать на полу?
Вилхелм не ответил и уже раскатывал на полу запасное одеяло. Нере покачал головой, но всё-таки остался переночевать.
1) насыпь в фортификационном сооружении, предназначенная для удобной стрельбы, защиты от пуль и снарядов, а также для укрытия от наблюдения противника
— А может быть, тебе рассказать о других мирах? О чудесных технологиях или какой-нибудь необъяснимой чертовщине? Откуда столько интереса к войне? — спросил Вилхелм.
Через пару дней после встречи с Нере Вилхелм проходил технический осмотр. Жрецы Бога-Машины пренебрежительно относились к слабой плоти, но вот разнообразные протезы, имплантаты — особенно инопланетного производства — ценили на вес золота. Возможно, кто-то из этих влиятельных господ даже присматривал себе что-то на замену после неизбежной смерти владельца. В любом случае Вилхелм не упускал возможности лишний раз отдохнуть, пусть даже наполовину разобранным.
В горниле тысячи битв Вилхелм лишился правой руки по локоть, левой ноги по колено, левой почки, левого лёгкого, левого же глаза. Часть костей искусственные, кое-где кожа, как и у Нере, была синтетической. Офицерам в Classis Libera устанавливали только самое лучшее, и Вилхелма со дня возвращения на Стирию успел осмотреть не один техножрец. Со временем у Вилхелма даже появился любимый мастер.
— Ну… — техноадепт Сера, в миру Серена Риччио, едва заметно покраснела, а потом ответила: — Кроме книжек по протезированию, я читаю кое-что ещё. Мне… всегда нравились любов… э… приключенческие романы о временах Смуты. Страдиоты, Генерал Вьюга, все эти фуражные шапки и мундиры со шнурами. Просто прелестно!
Вилхелм, подключённый к устройству поддержания жизнедеятельности, полулежал в кресле, которое напоминало стоматологическое, а Сера стояла рядом и за разговором проверяла отзывчивость протеза руки на испытательном стенде. По команде с планшета сгибался то один палец, то другой, и Сера следила за чёткостью и своевременностью выполнения, что-то записывая в блокнот.
— Боже-Император! Неужели такое пишут?! — спросил Вилхелм.
Сера сделала шаг назад, вскинула брови, широко распахнула глаза, а потом отозвалась:
— Конечно! Книги Аугусто Германика в своё время разошлись тиражом в миллионы экземпляров! Они популярны и сейчас, несмотря ни на что!
Вилхелм только головой покачал. Однако Сера не успокоилась и перешла в атаку:
— Как вы могли пропустить всё это?! Пик популярности пришёлся как раз… — Сера замолчала, нахмурилась, поправила очки, а потом задала вопрос: — Сколько лет вы на самом деле странствовали среди звёзд?
Вилхелм немного скривился и ответил:
— Прости, Сера. Да, почти тридцать лет, но не всё так просто. Ты же, наверное, знаешь об искажениях во время путешествия по варпу?
Сера кивнула.
— Так вот, — продолжал Вилхелм, — как-то раз из-за бури в варпе мы потеряли сорок восемь лет. И… ты, наверное, понимаешь, что моя молодость пришлась совсем на другое время. Я рос во время Смуты.
— Не может быть…
— И даже более того, — я служил в полку Смолланских Страдиотов. Попал туда как раз перед битвой при Люцене.
Сера побледнела. Вилхелму показалось, что кудрявые тёмные волосы Серы даже немного приподнялись. А потом она издала что-то среднее между писком и криком:
— Вы — современник Густаво Ди Адольфо! С ума сойти! С ума сойти! Расскажите! Расскажите о нём! Вы же не шутите, да?! Не шутите?!
Сера настолько расчувствовалась, что выронила планшет. Перехватила его раз, выпустила снова и спасла за миг до столкновения с полом.
Вилхелм усмехнулся и ответил:
— Пожалуй, стоило рассказать об этом уже после всех процедур. Да, я служил под началом Генерала Вьюги, хотя и не могу сказать, что знал его хорошо.
Сера раз за разом поправляла непослушные волосы и даже не моргала, глядя на Вилхелма. Она произнесла:
— Нам обязательно надо встретиться как-нибудь! Вот это да! Даже не знаю, о чём думать…
— О Стирии и Боге-Машине, конечно. — Вилхелм улыбнулся. — Я всерьёз опасаюсь за свою жизнь теперь. Собери меня правильно, пожалуйста.
— О, не сомневайтесь! — Сера махнула рукой. — Лучше мастера вы не найдёте.
Следующие полчаса Сера проверяла имплантаты Вилхелма, стараясь не задавать лишних вопросов. Её руки подрагивали, Сера не могла найти себе место. Сера тоже заметила это, а поэтому они с Вилхемом даже посмеялись над ситуацией.
Сера смазала суставы и движущиеся части протезов маслом, а вот хрупкие устройства и особенно места соединений, наоборот, дезинфицировала. Она стала собирать Вилхелма. Сначала оптический имплантат, потом внутренние органы, наконец, прикрепила руку и…
Стоило ей добраться до левой культи, как Вилхелм различил в отдалении шум. Не гул производства, нет, — что-то необычное для завода. Так печатают шаг солдаты и не простые, а металлические, — скитарии Священной Шестерни.
Створки дверей уползли в пазы в стенах, и на пороге на самом деле возник киборг-убийца, вооружённый электродуговым ружьём. Взгляд его сияющих алым искусственных глаз остановился на техноадепте. Вилхелм почувствовал неладное и приподнялся в кресле. Предчувствия не обманули, — скитарий взял Серу на прицел и выкрикнул:
— Техноадепт Сера, вы обвиняетесь в государственной измене!
— Что?! — одновременно воскликнули и Вилхелм, и Сера.
Скитарий перевёл взгляд на Вилхелма и продолжил:
— Рабочая единица 6978, вы обвиняетесь в государственной измене. Не пытайтесь сопротивляться! Отдан приказ на ликвидацию в случае неповиновения.
Вслед за первым скитарием в кабинет ворвалось ещё несколько. Вилхелм даже не успел сказать "это какая-то ошибка", когда его, без протеза ноги, спихнули с кресла и схватили под руки.
Сере досталось куда больше. Она отошла к окну, вскинула руки, но церемониться скитарии не стали. Приклад ружья прорвался сквозь хлипкую защиту, Сера вскрикнула и упала.
— Не бейте её! — закричал Вилхелм.
Он попытался вырваться, но тоже получил по лицу, — хорошо хоть не прикладом, а всего лишь кулаком. Перед глазами замерцали далёкие звёзды, но Вилхелм остался в сознании.
Он увидел, как с Серы сорвали красную мантию.
— Ты, предательница, больше не достойна называться членом Культа! — воскликнул скитарий и отбросил измятую и порванную одежду в угол.
Без мантии хрупкая, даже тщедушная девушка, стала ещё больше похожа на подростка. Разве что на ногах не туфли и не ботинки, обуви вообще не было. Ноги Серы — изящные хромированные протезы. Сера рыдала, а кровь из разбитой губы пачкала белую блузку.
Серу схватили за шею и рывком подняли, а потом подтолкнули ударом по спине.
— Шевелись! — приказал скитарий.
На выходе и Вилхелм, и Сера влились в вереницу других работников и их конвоиров, — всего что-то около двух десятков перепуганных людей и вдвое больше солдат Священной Шестерни. Какие-то арестованные шли сами, других, как и Вилхелма, тащили, только не потому, что те по каким-то причинам лишились протезов ног, а из-за близкого знакомства с тазерным стрекалом. Скрюченные судорогами люди ещё не пришли в себя после удара электрическим током. Кто-то пускал слюни, у других даже кровь шла изо рта.
Тем временем производство даже не думали приостанавливать. Кареты обрастали деталями, а бывшие коллеги лишь отводили взгляды от колонны.
Один из схваченных — Вилхелм не помнил точно, кажется, его звали Эмир Тер Линде, руководитель отдела продаж — вдруг вырвался вперёд и закричал что есть сил:
— Смотрите внимательно! По вам звонят колокола! Боритесь, братья! Бори…
В этот миг Эмира нагнали и начали бить дубинками. Эмир пытался сдерживаться, но раз за разом сквозь зубы всё равно вырывались приглушённые стоны.
Вилхелма и остальных задержанных вывели с территории завода, заковали в наручники и усадили в крытых повозках, запряжённых лёгкими шагателями, собранными на базе старого доброго "Часового".
Наступил последний момент, чтобы попытаться воззвать к благоразумию конвоиров и объяснить им их ошибку, но один из скитариев предупредил: "Молчать! Никаких разговоров. За нарушения вы будете наказаны".
Челюсть ещё побаливала, поэтому Вилхелм решил подождать.
Вилхелм оказался не единственным несчастным, кого привезли в лагерь в одном нижнем белье. Однако смерть от переохлаждения бедолагам не грозила. Им выдали ношеные стёганые куртки, дырявые шерстяные штаны и старые сапоги, короче, всё то, что не жалко выбросить, если заключённые сгниют живьём.
Вилхелм пытался расспросить охрану лагеря, за что взяли конкретно его, но скитарии сохраняли молчание и ни на какие уловки не реагировали. Вилхелм схватился за голову, — в тот день Бог-Император явно был занят какими-то другими делами и не приглядывал за ним.
Делать нечего. Вилхелм вздохнул, огляделся, подобрал деревянный брусок, который из великой щедрости ему дали скитарии вместо костыля, и поковылял в тот барак, где видел Серу в последний раз.
Старое увечье, решётчатые заборы с колючей проволокой, кибермастифы и автоматические лазерные турели, отслеживающие движения, всё это не позволяло даже помыслить о побеге. Оставалось только понять, что же произошло, и ответы Вилхелм собирался получить у знакомого техноадепта.
Глядя на ряды бараков, Вилхелм решил, что их давно не использовали. Какие-то деревянные постройки уже сгнили и развалились, другие обросли мхом. То тут, то там Вилхелм видел бреши в стенах или крышах, — не дай Бог-Император, начнётся снегопад.
Люди по пути попадались разные: меньшинство — хмурые мужчины и женщины со сталью во взгляде и сжатыми в кулаки ладонями; большинство — рыдающие паникёры, которые вот-вот превратятся в лужи слёз и соплей; погрешность — молящиеся, качающиеся во все стороны, обвиняющие и хулящие невидимых собеседников, одним словом — безумцы.
А скитарии не унимались и продолжали привозить в лагерь всё новых и новых арестантов. Вдоль заборов проезжала одна колонна повозок за другой.
Вилхелм вошёл в барак. Мужчин и женщин, стариков и детей не расселяли. Люди семьями сбивались вокруг маломощных обогревателей.
Вилхелм увидел Серу в самом дальнем углу. Она плакала уже без звука и вообще без слёз. Сидела на полу, подтянув ноги так, что и лица не видно. Тихонько тряслась.
Вилхелм остановился рядом, прислонил "костыль" к многоярусной койке, снял куртку и накинул на плечи Серы.
— Поднимайся, замёрзнешь, — сказал Вилхелм.
От прикосновений Сера вздрогнула. Она отскочила бы, но помешала стена.
— А… т-ты, — у Серы зуб на зуб не попадал.
Лицо Серы опухло: губы из-за удара, всё остальное от слёз.
— А я закалённый, — отозвался Вилхелм и улыбнулся.
То есть обстоятельства ни разу не располагали к улыбкам и приподнятому настроению, но Вилхелм решил, что вряд ли добьётся чего-то, если не поддержит Серу.
Сера скривилась и уже собиралась снова разрыдаться, когда Вилхелм подскочил ближе и обнял её.
— Ну всё, всё, — произнёс он. — Всё самое плохое уже случилось, Сера. Соберись. Ты… — Вилхелм подумал пару мгновений, а потом всё-таки произнёс: — Ты нужна мне.
Сера пошмыгала носом, проглотила ком в горле, восстановила дыхание.
Вилхелм отстранился, едва не потеряв равновесие, и спросил:
— Ты знаешь, что произошло? Почему нас схватили?
Сера утёрла нос рукавом и отозвалась тихо:
— Я-я как-то… со с-старыми друзьями встретилась. Они м-мне рассказали… всякое. Ну… я и сама не-не слепая. Из года в год всё хуже жи-живётся. Я согласилась помогать. Та-тайком выносила лекарства, за-запасные части. По чуть-чуть, так чтобы никто ничего не узнал, — в охране т-тоже сочувствующие были.
Глаза Серы снова заблестели. Она проговорила, в конце сорвавшись на низкий грудной голос:
— А т-теперь все они здесь…
— Не плакать! — приказал Вилхелм.
— Не плакать, — голос Серы, наконец, пришёл в норму.
Сера снова смахнула слёзы, тяжело задышала.
— Интересно, а меня-то за что взяли? — спросил Вилхелм.
В памяти услужливо всплыла встреча с Нере. Вилхелм заскрипел зубами и подумал:
"Ну не стали бы они за такую мелочь бросать меня в концлагерь! Или стали бы…"
Сера же прислонилась спиной к стене, побледнела, а потом рванулась вперёд и обняла Вилхелма:
— Ты, наверное, со мной общался! Прости! Прости, пожалуйста!
— Сера, успокойся. Возьми себя в руки!
— Хорошо! Хорошо! — голос Серы, наконец, пришёл в норму — хотя бы какую-то победу Вилхелм одержал.
Вот только на следующий вопрос Вилхелм так и не смог ответить:
— Что же нам теперь делать?
Первая ночь осталась позади, а за ней вторая и третья. Плюс — заключённых кормили хотя бы раз в день. Жирный минус — охрана, повара, водители повозок, все продолжали молчать, и от этого хотелось лезть на стенку. Хуже неопределённости только мучительная смерть, увечья и неизлечимые болезни.
Вилхелм размышлял так:
"Если бы хотели нас убить, то давно бы отравили еду или же просто-напросто расстреляли. Если бы решили превратить нас в сервиторов, то не держали бы впроголодь посреди холодного нигде, а сразу бы перевезли на специальные предприятия. Что, чёрт возьми, происходит?!"
Мысли грызли не только Вилхелма.
Один из заключённых — бородатый здоровяк с руками, больше похожими на кувалды — резко вскочил и отшвырнул прочь жестяную миску с безвкусной кашей. Однако кто-то всё-таки поспешил подобрать еду. С грязного пола люди ещё не ели, но в миске кое-что осталось на стенках.
— Чего, блядь, шестерёнки ждут?! Что мы с повинной к ним пойдём?! А?! Я вас спрашиваю!
— Сядь, Фаддей, — отозвался другой заключённый. — Не мельтеши и береги силы.
— Пошёл ты, Лео! Могу поспорить, это ты всех сдал!
— Охуел?!
Вместо ответа Фаддей, не дожидаясь, когда бывший товарищ поднимется, пнул его по лицу. Лео рухнул на спину и перевернул электрический обогреватель.
Спорить со здоровяком больше никто не хотел, люди прижимали близких и детей, чтобы те не попали под горячую руку.
— А ещё мне кажется, — проговорил Фаддей, — что здесь крысы. Огромные жирные крысы. Стукачи! Мразь!
Фаддей смотрел на заключённых так, что мало кто мог выдержать взгляд.
— Может быть, это ты, Эмир? — спросил он. — Провокатор хренов. Все сдохнут, а тебе, сука крикливая, дом подарят и пенсию пожизненную!
— Да, — отозвался Эмир, — было бы здорово, если бы ты тихо сдох, а не кидался на людей.
— Что?!
Фаддей едва не снёс Эмира, но на пути здоровяка встала — насколько мог судить Вилхелм — супруга Эмира. Имени он только не помнил.
— Если силы девать некуда, — выкрикнула она, — иди и разбирайся с охраной! Хоть какая-то польза будет!
— Ага, всё мне одному приходится делать! — Фаддей фыркнул. — С таким ничтожеством разве сваришь кашу?! "Да здравствует революция", блядь! Слабаки!
Фаддей отвесил женщине пощечину, а Эмира свалил с ног прямым ударом по носу.
В иное время, в иных обстоятельствах Вилхелм, может быть, и вмешался, но за пару лет растерял форму, да и без ноги много не навоюешь. Однако беда приходит именно тогда, когда её не ждёшь, — Фаддей обратил внимание на Серу.
— Нашёл… нашёл! — Фаддей расхохотался. — И ведь под самым носом, гнида такая! Вот же она! Вот же она, народ! Техножрица ебучая!
— Только попробуй, — проговорил Вилхелм и указал на здоровяка "костылём".
Фаддей хмыкнул и произнёс:
— Не смеши меня, старик! Я же дуну, ты рассыпешься.
Фаддей двинулся в сторону Серы, закатывая рукава, и проговорил:
— Я тебя, шестерёнка, сейчас на части…
Вилхелм размахнулся и ударил Фаддея деревянным бруском по лицу. Оба упали, — Вилхелм не удержал равновесия. Однако он тут же собрался, оттолкнулся единственной ногой и прыгнул на Фаддея. Навалился сверху, ударил по заросшей морде раз, другой. Фаддей пришёл в себя и попытался ответить, но Вилхелм перехватил руку и резким движением вышиб кость из локтевого сустава, из-за чего противник завыл как резаный. Несмотря на боль, Фаддей рванулся и сбросил с себя Вилхелма, — сказывалась огромная разница в весе. Вилхелм неплохо начал, но больше никаких неожиданных ударов выполнить не удалось. Фаддей поднырнул под хук справа и повалил Вилхелма на спину так, что рядом стоящая многоярусная кровать упала на другую такую же. Смятые подушки и одеяла оказались на полу. Фаддей начал методично вбивать Вилхелма туда же, и если справа Вилхелм надёжно прикрывался металлическим протезом, то слева по руке словно молотом стучали. Вилхелм скрипел зубами и едва сдерживался, чтобы не застонать.
Его спасли другие мужчины, которые схватили Фаддея за шею и руки. Они навалились на него горой, будто бы на атлета после победы в какой-нибудь спортивной игре.
— Фу…
Вилхелм отдышался и кое-как поднялся.
В иное время, в иных обстоятельствах, от Фаддея не осталось бы и мокрого места — и помощи бы не потребовалось — но то время безвозвратно ушло. У Вилхелма дрожали руки. А ещё он даже не заметил, как пропустил среди сумасшедшего града ударов один меткий по виску. Сначала Вилхелм услышал запах крови, а потом и растёр тонкую липкую струйку по лицу.
— Вот сука, — проговорил он тихо и перевёл взгляд на Фаддея.
— Отпустите меня! — орал тот. — Предатели! Шестерёночная сыть! Да вас всех потравить в газовой камере нужно! Так вам и надо, суки! Чтоб вы сдохли!
Фаддей совсем взбесился, — трое взрослых мужчин едва его удерживали.
Вилхелм подполз к обронённому "костылю", встал и пошёл утихомирить безумца. Он уже замахивался, когда в барак вошли скитарии. Меткий выстрел из электродугового ружья подпалил брусок, и Вилхелм поспешил его отбросить. Он поднял руки, пока его самого не подпалили.
— Прекратить! — рявкнул стрелявший. — Готовьтесь к перевозке. Вы покидаете лагерь.
Послышались тихие вопросы "кто", "кому готовиться", "куда". Скорее даже вопросы себе под нос. Большинству было просто-напросто страшно не то чтобы расспрашивать скитариев, а вообще на них смотреть.
Фаддей отчаянно сопротивлялся. Эмир навалился на него всем телом, а потом спросил:
— А с ним что делать?!
— Разойтись! — приказал скитарий.
Фаддей поднялся, изрыгая проклятья, но не успел даже встать в стойку для борьбы, как скитарий схватил его за горло и свернул шею. Здоровяк рухнул как подкошенный. С боевым киборгом шутки плохи.
Вилхелм вздрогнул — с таким врагом он точно не справится — но скитарии и не собирались продолжать избиение. Как молниеносно появились, так же быстро и вышли из барака.
Вилхелм выдохнул и вспомнил о Сере. Та теперь смотрела на него совсем по-другому. Кровь отхлынула от её лица.
— Сера, не поможешь мне? — Вилхелм поправил одежду, поморщился.
"Не успел новую куртку получить, как уже порвал", — подумал он.
И всё-таки Сера подставила плечо и помогла Вилхелму двигаться. Так вдвоём они и покинули лагерь, как и прошлый раз, отправляясь в неизвестность.
К вечеру заключённых перевезли в ближайший космопорт, где, словно скот, затолкали в тесный челнок и отправили на орбиту.
Для Серы всё это было в новинку. Вилхелм же, стоило только подняться на борт космического корабля, увидеть ухмыляющегося Нере и других своих товарищей, вздохнул и проговорил:
— Вот дерьмо. На колу мочало, начинай сначала.
— Красивый у тебя корабль всё-таки, — проговорил Пиу Де Бальбоа. — Preciosa(1). Завидую.
Авраам не мог не согласиться со старым пиратом. Он снова посмотрел через иллюминатор на "Амбицию", флагман Classis Libera. Крейсер вот уже пару лет ремонтировали в орбитальных доках Дитрита, и, к появлению господина и повелителя, он, наконец, был готов снова отправиться в плавание по океану звёзд.
Не самый большой во вселенной, но очень внушительный, — крейсер Георга Хокберга с лёгкостью мог поспорить по огневой мощи с любым другим кораблём Имперского Флота того же класса и даже выйти победителем.
От носа и до широкой кормы почти пять километров крепчайшей брони, орудий, башен авгуров, генераторов пустотных щитов и остальной хитрой техники. Да, другие корабли Имперского Флота выглядели куда изящнее, но и у "Амбиции" было своё очарование.
"Просто у этой дамы фигура груши", — подумал Авраам и ухмыльнулся.
Четыре батареи макроорудий, десятки тысяч членов экипажа, миллионы тонн массы, "Амбиция" могла справиться почти с любой ролью, разве что преследовать и уничтожать быстроходные суда ей не суждено. Но стоило только сойтись с этой дамой накоротке, как иной грубый и невоспитанный кавалер рисковал превратиться в космический мусор.
"Амбиция" смертоносна. "Амбиция" невероятно вынослива.
Десятки орочьих судов и, возможно, даже сотня-другая биокораблей тиранидов на собственной шкуре убедились в этом только за то время, пока Авраам служил в Classis Libera. Сколько вообще противников уничтожил крейсер за все тысячи лет существования, не сказал бы никто из ныне живущих.
В славные годы "Амбицию" покрывали позолотой. Нынче, конечно, не до жиру, но кое-какие украшения Георг велел восстановить.
Дуло каждого макроорудия высовывалось из клюва золотого ястреба, расправляющего крылья. Если посмотреть на "Амбицию" сбоку, то могло показаться, что на отчаянного врага собиралась наброситься целая стая небесных хищников. Над батареями разместили броневые листы, на которых чёрными буквами на золотом фоне было написано "Non terrae plus ultra".
Но главное и самое впечатляющее украшение находилось спереди. Носовой фигурой было не что-нибудь, а статуя самого Бога-Императора. Одна его рука покоилась на рукояти огненного меча, на другой сидел орёл. Многие пытались уничтожить "Амбицию" и порой страшно её ранили, но статуя Бога-Императора не получила ни царапины, несмотря на остервенелые обстрелы, жестокие абордажи и безумные тараны.
— Чего молчишь? Земля вызывает Георга Хокберга! — сказал Пиу и ухмыльнулся.
— А?! — отозвался Георг. — Прости, Пиу… но ты даже не представляешь, как я успел соскучиться по этой красотке. Вселенная не рождала ещё женщины прекраснее. Ну… разве что Мурцатто. — Георг ухмыльнулся и подмигнул соратнице.
Госпожа Мурцатто хмыкнула, а потом произнесла:
— "Амбиция" у тебя непомерная, Георг. Но… да, корабль красивый.
— Чёрт-чёрт-чёрт! — воскликнул Георг. — Я весь горю! Теперь даже поверить не могу, что провёл два года в каких-то дребенях! Как я вообще прожил всё это время?
Авраам усмехнулся и ответил:
— Два года назад ты смотрел на разбитый в хлам крейсер и чуть ли не каждый день плакался о том, что "нужно отвлечься". Что ж… "Амбиция" теперь, похоже, в отличном состоянии, а, значит, начинается новый цикл, который… ха-ха…
Георг поморщился, прищурился и прервал речь Авраама:
— Не закончится также! На этот раз всё будет по-другому!
— Поживём-увидим, капитан. — Авраам ухмыльнулся.
Георг хлопнул в ладони и сказал:
— Что ж… во-первых, во-вторых, и, в-третьих, — Георг повернулся к капитану "Стервятника", — благодарю за неоценимую помощь, Пиу!
— Вполне себе оценимую, — Пиу хихикнул. — Или тебе не понравилась работа моих счетоводов?
— Неважно, — Георг махнул рукой. — В любом случае, был чертовски рад поработать вместе! В нынешние времена сложно найти того, кто бы не хотел тебя наебать в любое время суток, попробуй только глаза закрыть.
Пиу хохотнул и ответил:
— Пока ты притягиваешь деньги, Георг, я — твой лучший друг.
— Тогда… как и планировали?
— Конечно, amigo(2), — кивнул Пиу, — давненько не бывал в Белами-Ки. Соскучился не меньше, чем ты по своей "Амбиции".
— Отлично! А мне тогда пора на свидание!
Вся немногочисленная свита Георга, с которой он организовывал восстание на Стирии, погрузилась на штурмовой катер и отправилась на "Амбицию". Усидеть на месте Георг не смог, а поэтому пошёл надоедать пилотам, чтобы ещё раз поглядеть на свой любимый корабль. Авраам проводил его ухмылкой, но следом не пошёл, — в кабине "Акулы" и без космического десантника тесно.
Не прошло и часа, как катер выпустил шасси и приземлился в десантном отсеке "Амбиции".
Авраам обвёл взглядом невероятно широкий зал, в котором когда-то умещались десятки транспортных челноков, способных перемещать сотни единиц техники, тысячи солдат и офицеров на сцену очередного театра военных действий. В отдалении на самом деле застыло несколько "Тетрархов", летучих крепостей с настолько прочной бронёй, чтобы высадить десант хотя бы даже в варповой преисподней. Многим подобным боевым машинам на самом деле удалось добраться до варповой преисподней на Мордвиге-Прайм, но совсем немногие смогли вернуться обратно.
Чуть больше в десантном отсеке было небольших скоролётов, приписанных ремонтным командам, а также немного гражданской техники: топливозаправщики, автовышки и передвижные трапы.
От наблюдения Авраама отвлекли хлопки, с которыми пробки вылетают из бутылок шампанского.
Георг со свитой прошёл по красной ковровой дорожке, поздоровался и обнялся с капитаном Ласом Руизом. Авраам кивнул ему, магосу Децимосу и ещё нескольким знакомым флотским офицерам.
На палубе вообще было непривычно многолюдно. Сразу видно, что Лас не только руководил восстановлением корабля, но также восстановил численность экипажа. Приветствие не ограничилось шампанским, — чуть в стороне повара уже заканчивали накрывать на стол. Играл оркестр, а немногочисленной техникой занимались большие команды ремонтников. Многие, конечно, отвлеклись, поглядывая на торжество, но сам факт нельзя было отрицать, — компания ещё на плаву, Classis Libera рано списывать со счетов.
За пару лет сильнее всех изменился Лас Руиз. Высший флотский офицер Classis Libera избавился от бледности, присущей всем рождённым на космических кораблях. Авраам связал это с тем, что грех не пользоваться случаем и расположенным неподалёку райским миром. Он и сам с большим удовольствием полежал бы на белоснежном пляже. На Стирии таких мест днём с огнём не сыскать, да и в году совсем немного по-настоящему жарких деньков.
Лас Руиз поправился. Не так, чтобы сильно заметно, скорее, в значении "стал здоровее". После того, как Георг охромел, он нагулял заметное пузо, а Лас же просто окреп.
К жиденьким щегольским усам на лице Ласа добавилась ещё и аккуратная клинообразная бородка. Не без седины, но Лас всё равно выглядел моложе того человека, которого Авраам запомнил.
Лас напоказ носил внушительную золотую аквилу на шее, а на его безымянном пальце левой руки Авраам внезапно заметил обручальное кольцо.
Можно, конечно, удивиться внимательности Авраама, но он — космический десантник. Как и всякий космический десантник, кроме звериной мощи и змеиной реакции, Авраам обладал эйдетической памятью, способностью запоминать всё и вся, что хотя бы раз видел.
— Привет, Георг! — произнёс Лас и сотворил знамение аквилы(3).
— Иди сюда, плут!
Георг расхохотался, развёл руки и заключил Ласа в объятьях. После он сделал шаг назад, а Лас спросил:
— Ну как долетели? По пути не штормило?
Авраам ухмыльнулся, а Георг немного покривился и ответил:
— Было кое-что. Небольшая неприятность(4). С варпом никак не связана, но нервы потрепала. А, впрочем… — Георг махнул рукой. — Полная ерунда, даже говорить об этом не хочется.
— Ну… ладно, — Лас кивнул и указал на накрытые столы. — Прошу. За рюмкой амасека и вкусной едой беседовать куда лучше.
— А что с банкетным залом? — спросил Георг. — Не отремонтировали что ли?
— Да нет, всё в порядке, просто я решил хлебом и солью встретить, — отозвался Лас. — Если хочешь, могу приказать туда всё перевезти.
— Не, всё нормально. Тут, конечно, попахивает прометием и гарью, но это, чёрт возьми, родной прометий и родная гарь!
— Тогда присаживайся, угощайся. — Лас отодвинул стул, потянулся к бутылке амасека и наполнил бокалы для тесного круга ближайших соратников Георга. Остальными солдатами и офицерами занимались многочисленные слуги.
Прибывшие революционеры расположились по правую руку от Георга, Лас Руиз с подчинёнными по левую.
Первый тост произнёс именно Лас:
— Что ж… теперь можно говорить о том, что вся команда в сборе. Мы многое совершили вместе и многое ещё совершим. Выпьем же за нашего лихого капитана и нерушимое братство. Ура!
— Ура! — отозвались участники торжества.
Только Вилхелм ван Дейк и парочка других вечно угрюмых ветеранов не заразились всеобщим весельем. Их лицами владела или зелёная тоска, или море холодного безразличия.
Дальше слово взял Георг. Взял и не отпускал несколько тостов подряд, пока не представил высшим офицерам "Амбиции" события на Стирии так, чтобы те даже не сомневались, что служат самому отчаянному и удачливому авантюристу в галактике.
Хозяева и гости "Амбиции" отужинали, разбились на кружки по интересам или же просто разошлись по каютам, сославшись на усталость. Георг, наконец, решил расспросить Ласа о самом важном и интересном.
Авраам молчал и слушал.
— Что с "Амбицией"? — спросил Георг тихо. — Готова к бою?
— А ты уже нашёл нам врага? — также тихо отозвался Лас.
Он перестал улыбаться и опрокинул рюмку амасека, занюхав рукавом.
— Брось, — произнёс Георг. — Ты что? Не в курсе того, что происходит?
— Да знаю я. — Лас не стал дожидаться, когда его переспросят и продолжил: — Хорошая новость — почти все системы в норме, бронирование полностью восстановлено. Вторая хорошая новость — я сэкономил бюджет.
— Ну нихрена себе! Ты так не пугай. Я только привык, что цены всегда растут, и тут такие чудеса.
Лас поднял палец вверх и сказал:
— Плохая новость — как только магосы узнали, что Мордвиги-Прайм больше нет, то хотели разобрать "Амбицию" по винтику. "Технологии не должны быть утеряны", и всё в таком духе.
— Так… я, кажется, начинаю понимать, как удалось сберечь деньги.
— Ну да, — Лас скривился, — многое из того, что нам установили в 97-м, перешло в собственность здешних шестерёнок. Они вроде бы попытались повторить механизм автозарядки макроорудий и кое-какие другие разработки магосов Мордвиги, но пока безрезультатно. Хотели продолжить демонтаж, но я написал жалобу самому Титану Дитрита, и вроде бы всё улеглось. Даже вот… приличную скидку дали.
— "Амбиция" вообще стреляет? Зубы есть?
— Да не волнуйся, — ответил Лас, поморщившись. — "Амбиция" на плаву. Это всё тот же мощный боевой корабль. Вот только взамен блестящим новеньким пушкам, нам опять поставили тысячелетнюю рухлядь. Осталась только одна полностью автоматизированная батарея, и мне пришлось объявлять дополнительный набор в команды заряжающих. Экипаж снова перевалил за семьдесят тысяч.
— Ну… — Георг развёл руками, — ничего не поделаешь. Тяжело с этими шестерёнками. Уж кому, как не мне, об этом знать?
Наступило время Ласу спрашивать:
— Что всё-таки собираемся делать, капитан?
— Через пару-тройку дней объявлю совет, — ответил Георг. — Пока я думаю о том, чтобы создать торговую компанию.
Лас Руиз даже амасеком подавился, забрызгал мелкими каплями тарелку и скатерть перед собой.
— Что? — спросил он после того, как вытер губы салфеткой. — Георг Хокберг — честный вольный торговец?!
— Не всё так просто, — Георг ухмыльнулся. — В общем… гадай и страдай.
Лас Руиз кивнул и сказал:
— Умеешь ты заинтриговать. Но направление мысли мне нравится. Очень бы не хотелось лезть в самую жопу.
— Ты лучше мне скажи, что там с нашими ветеранами. Ну… с теми, кто отошёл от дел? — спросил Георг. — Поддерживаешь связь? Кого-нибудь можно вернуть?
Лас Руиз покачал головой и отозвался:
— Последний раз собирались после Сангвиналии. На слёт пришло девять человек! Девять, Георг!
— Всё так плохо?
— Ничего не могу сказать о культистах Вешателя, — держатся особняком. А с остальными, — да, всё плохо. Многие пропали, кто-то скончался от пьянства, наркотиков, кого-то застрелили во время ограбления или ещё какого преступления. Один на всю голову больной мудак из психлечебницы бежал, поубивав несколько людей в процессе.
— Жёстко.
— Не то слово! — воскликнул Лас. — Его до сих пор не поймали!
— А что эти девять? Офицеры есть? Узкие специалисты?
— Не… грёбаная пехота, пара водителей-механиков, пара моих офицеров с мостика… Роланд. А! — вдруг оживился Лас и широко улыбнулся. — Агнца помнишь? Денщиком был у Шай.
— Конечно, помню. Кто же не знает этого старого пердуна?! — воскликнул Георг. — И что? Сдох наконец? Ему вроде уже давно за стольник. Пора бы.
— Никогда не отгадаешь, — Лас ухмыльнулся, подлил себе амасека, потянулся к тарелке с закуской.
Лас уже выпил гораздо больше, чем следовало человеку его телосложения, а поэтому Авраам молча протянул ему всю тарелку. Негоже офицеру падать в грязь лицом перед экипажем.
— Давай, не томи уже, — сказал Георг и тоже взял себе пару кусков солёной рыбы.
— Агнец заделался писателем!
Георг хохотнул, а Авраам ухмыльнулся и сказал:
— То-то он постоянно подле вертелся, что-то себе в блокнот записывал.
— Вам обоим надо обязательно прочитать его нетленки, — произнёс Лас и заразительно рассмеялся.
Когда он всё-таки справился с чувствами и утёр слёзы, то продолжил:
— Особенно тебе, Георг! Десять из десяти!
Георг весь скривился, как будто уксуса выпил. Он отозвался:
— Ну, знаешь, некогда мне всякие небылицы читать.
— Многое теряешь, ха-ха. Если коротко, то небылицы задорные. Разошлись, как пирожки среди голодающих, но оценить их в полной мере могут только участники тех событий. Агнцу пришлось многое изменить, — Лас развёл руками, — ну ты понимаешь, кое-что никто и никогда не должен узнать. А то, что он придумал вместо этого — самая смешная комедия, которую только можно найти.
— Ну ладно, уговорил, — Георг поморщился. — Посмотрю я, что он там накарябал. Он хоть имена изменил?
— Нет, ха-ха, и в этом весь сок.
— Проклятье, — произнёс Авраам, — ты даже меня заинтриговал! Дашь почитать?
— Георг же собирался взять, — отозвался Лас.
— Забей! Я его вообще ни разу с книжкой не видел, — сказал Авраам. — Дохлый номер.
— Эй! — воскликнул Георг. — Пиздёж и провокация! Да почитаю, почитаю я! Во время следующего перелёта, например. А в ближайшее время мне ещё множество людей нужно обойти. Увижусь с Роландом, с Баярдом, может быть… с этой сукой Шиннан, с Сарией, попрошу аудиенции у Титана Дитрита, познакомлюсь, наконец.
— С кого начнёшь? — спросил Лас.
— С Роланда, наверное. Знаешь, где он?
1) Красотка
2) друг
3) жест руками, олицетворяющий имперского двуглавого орла
4) https://ficbook.net/readfic/11970943 (но всё-таки советую читать по порядку)
Машина тряслась, пока двигалась по неровной запылённой грунтовой дороге. По обе стороны от неё, — густые заросли самых различных оттенков красного: розовая высокая трава, словно кровью налитые бутоны цветов, бордовые лианы и почти чёрные стволы деревьев с плакучими кронами. В небесах же сверкала алая звезда, которая и даровала свой оттенок почти всей флоре и некоторой фауне Нагары.
Планета встретила Георга Хокберга адским пеклом, которое после Стирии сперва даже показалось приятным. Однако пара часов прыжков по ухабам в душном салоне колымаги, взятой на прокат, расставили всё по местам, и Георг вспомнил, что на Нагаре приятно у моря, а где-то ещё можно было легко получить только тепловой удар.
Георг открутил колпачок у бутылки, а потом полил голову водой, не переживая о том, что намочит заднее сиденье. Если бы у него была возможность купить передвижную ванну, то он бы, наверное, так и сделал.
Георг пододвинул к себе переносной холодильник, достал ещё воды, посмотрел на соседа — Ловчего — и протянул ему бутылку, на что скитарий отозвался:
— Спасибо, капитан, не нужно.
— Ты разве не пьёшь? Вроде бы я видел…
— Я пью совсем чуть-чуть, — ответил Ловчий, а потом добавил спустя несколько мгновений, — так как от меня совсем чуть-чуть осталось.
— Прости.
— Это был мой выбор, капитан.
Георг вздохнул и перевёл взгляд на лобовое стекло, за которым, наконец, открылся вид на руины небольшого портового города, огороженного высоким каменным забором, почти что крепостной стеной. Через каждые сто метров на стене виднелись или таблички "Военный полигон", или знаки "Вооружённая охрана", на которых был изображён человечек с большой головой и ещё более непропорционально большой винтовкой.
Туристы здесь не ездили, а случайные путешественники, жертвы кораблекрушения или злоумышленники рисковали получить пулю. Но Георга пригласили, а поэтому он особо не переживал. С церковниками Нагары Георг ещё не успел разругаться вдрызг, как, например, с представителями местного Администратума.
Автомобиль остановился за пару метров от шлагбаума. Из будки контрольно-пропускного пункта показался солдат. И если Георг изнывал от жары в свободной рубашке и брюках, то у этого несчастного и лица не видно: плотно прилегающая чёрная военная форма, бронированные наколенники, налокотники, кираса, каска и тканевая маска, в которой только глаза и видно.
— Вы — Георг Хокберг?
Оказалось, что под маской женщина.
Чтобы ни произошло, но экклезиархия(1) на Нагаре придерживалась древнего ограничения об отсутствии мужчин среди своих защитников.
— Да.
— Документы.
Георг передал документы, охранница забросила винтовку за спину, погрузилась в чтение, потом повернулась к будке и махнула рукой. Однако шлагбаум не поднялся. Из сторожки вышла ещё одна охранница и крикнула:
— Только проход! Один человек!
Первая охранница обернулась к Георгу и произнесла:
— Вы всё слышали. Пойдёте пешком. Водитель и… — охранница пригнулась и осмотрела салон автомобиля, — …киборг? Короче, они останутся здесь. Не беспокойтесь, вашей жизни ничего не угрожает. Вас уже идут встречать.
— Понял, понял. — На всякий случай Георг поднял руки вверх и улыбнулся.
Георг вышел, встряхнулся, потянулся назад в машину и взял с полки за задним сиденьем свою знаменитую красную широкополую шляпу с чёрным пером, — единственную вещь из привычного гардероба, которой было место в пекле Нагары. Георг позволил себя обыскать, а потом зашагал навстречу старому товарищу.
Когда-то это место называли Кулле. Вытянутый на десяток километров вдоль берега, этот городок всегда был под угрозой затопления во время цунами. Но захлестнули и уничтожили Кулле не синие волны, а зелёные. Орки трижды брали город и их трижды отбрасывали обратно в море. После нескольких лет сражений остров Хокато так и не сдался зеленокожим захватчикам, но вот восстановить разрушенные города и посёлки было тяжелее, чем возвести новые где-нибудь в другом месте.
Здесь приходилось смотреть под ноги. Асфальтированные дороги после многочисленных бомбардировок превратились в решето, в полосу препятствий. Можно было оступиться и напороться на разорванные трубы газо-, тепло- или водоснабжения. Дома вокруг напоминали обугленные скелеты, очищенные от плоти жадным пламенем. Георг видел обломки фонтанов, обрушившиеся или оплавившиеся постаменты, на которых остались лишь основания, ноги или копыта металлических героев и их ездовых животных. Песок на пляже местами превратился в покрытое копотью стекло, а из воды нет-нет, но возвышались ржавые носы лодок, уже и не поймёшь, орочьего или вполне себе человеческого производства. Пятна прометия не вымыло из бухты и за несколько лет, — чёрная маслянистая грязь всё ещё марала прибрежные скалы.
В этот миг из-за поворота, минуя упавший столб светофора, показался мужчина в военной форме цвета хаки, которая висела на нём, как на вешалке. Роланд помахал Георгу рукой и прикрикнул:
— Здравствуй, Георг!
— И тебе не хворать!
Через минуту мужчины встретились.
Георг вроде бы уже привык к тому, что Роланд заметно сдал после неудачной военной операции у Гуэльфской дамбы, но теперь он больше походил на сухофрукт. Георг натянуто улыбнулся и прикинул, что Роланд с последней встречи похудел ещё на десять-пятнадцать килограммов.
Мужчины сотворили знамения аквилы, а после повисла неловкая тишина. Георг нарушил её спустя пару мгновений:
— Ну… ты… как?
— Всё хорошо, — отозвался Роланд. — Занимаюсь сейчас любимым делом.
Он не успел сказать, каким именно. Его прервал гром болтеров. Георг пригнулся, Роланд же ухмыльнулся и поманил капитана за собой. Вместе они прошли чуть дальше, где Георг увидел, как на горизонте поднялось пыльное облако. Спустя мгновение из облака со скоростью молнии промелькнуло нечто большое и металлическое, — вдвое, а, может быть, и втрое выше человека.
Георг присвистнул и спросил:
— Ого! А где вы достали "Оруженосцев"? Я тоже хочу.
Роланд хмыкнул и отозвался:
— Терпение, Георг. Сейчас всё увидишь.
— Можно и тут постоять.
— Не беспокойся. Вот-вот уже заканчиваем. Девочки сегодня и так уже норму перевыполнили, баловаться начали.
И в самом деле, больше никто не стрелял и не превращал брошенные дома в горы битого кирпича с изогнутой арматуры. Роланд провёл Георга кратчайшим и самым удобным путём на главную площадь портового города, где у руин здания с толстыми колоннами их дожидались участники манёвров.
Георг прищурился, — подобную технику он ещё не видел.
У Сестёр Битв(2) появились свои собственные "Оруженосцы" весьма своеобразной конструкции. Если лёгкие машины Questor Imperialis(3) можно было лишь с натяжкой назвать человекоподобными, то эти, — куда изящнее. Георг даже сомневался, а можно ли сравнивать и вообще называть увиденное боевой машиной.
Если в "Оруженосцах" пилот находился внутри, в кабине, защищённый со всех сторон крепкой бронёй, то здесь святая воительница была заметна невооружённым глазом, просто теперь она владела длинными крепкими металлическими манипуляторами и ходулями. Грудь тоже защищена дополнительным слоем брони, но голова и руки открыты. В руках — в своих настоящих руках, а не манипуляторах — Сёстры Битвы сжимали что-то вроде джойстиков. Сами боевые машины несли наборы из "Святой Троицы" — тяжёлые болтеры, мультимелты и огнемёты — а также ростовые мечи и булавы.
— Знакомься, Георг, — произнёс Роланд, — это — отряд "Бурсо" в боевых костюмах "Парагон". — Он повернулся к воительницам и продолжил: — Отряд "Бурсо". Это — вольный торговец Георг Хокберг. Много лет я служил под его началом.
Георг снял шляпу, одновременно махнул ею и поклонился. Сёстры Битвы же салютовали гостю оружием.
— Подожди немного, пожалуйста, — попросил Роланд. — Я сейчас.
Георг кивнул, а Роланд подошёл ближе к воительницам. Он осмотрел боевые костюмы, опросил пилотов о самочувствии, а потом объявил окончание учений.
"Парагоны" погромыхали прочь, а Роланд указал Георгу на единственную скамейку на площади, значительно подкоптившуюся, но зато целую. Георг сначала провёл по доскам пальцем, удостоверился, что ничего, кроме пыли и песка на них нет, смахнул пыль и песок, а потом прислонил рядом трость и, наконец, сел. Роланд же уселся рядом без каких-либо проверок. Сразу видно, кто одевается в лучших салонах, а кто как придётся.
— Странные штуки, — произнёс Георг вслед колонне Сестёр Битвы.
— Мне тоже не нравятся, но ничего лучше ни на Нагаре, ни на Дитрите нет. Сильно сомневаюсь, что орки сделали что-то совершеннее, и смело присуждаю техническую победу. "Парагон" — лучшая броня в системе.
— Блин, голова же всё равно открыта! Снайперу так даже удобнее. В бегущего пехотинца попасть сложнее, чем в это здоровенное нечто.
— Поэтому, в первую очередь, я и советую девочкам двигаться постоянно, чтобы не угодить на прицел такого вот снайпера. "Парагон" развивает неплохую скорость, — пехотинец так точно не сможет.
— А сам пробовал?
— Ну… — Роланд вздохнул, — не рыцарские доспехи, конечно, но сойдёт. Это куда лучше, чем торчать где-нибудь в церковной канцелярии.
— Так ты что? Чинушей работал?
— Сария устроила. Великая женщина. Надеюсь, ты уже подал прошение об аудиенции?
— Ага, — Георг кивнул, — Всем важным персонам системы.
— Сария, возможно, всё ещё на тебя злится.
Георг приглушённо прорычал, а потом отозвался:
— Если бы я приходил в каждую семью погибшего солдата, то давным-давно истоптал бы все ноги. На Мордвиге не только Каролус погиб. Мне… мне жаль, что Каролус погиб. Я его нет-нет, но поминаю добрым словом.
— Вот что-то такое и следовало бы сказать пару лет назад.
— Ладно, сдаюсь! Я покаюсь и отобью поклон, если придётся.
Георг нахмурился. Мужчины посидели некоторое время молча, глядя на движущуюся к горизонту звёзду, что превращала воду в кровь, а потом Георг спросил:
— Из тебя что? Всю воду выжимают? Болеешь?
Роланд закончил набивать трубку, поднёс спичку, сделал пару затяжек, а потом соизволил ответить:
— Да аппетита как не было, так и нет. В общем… я и не напрягаюсь, так что зачем? — Роланд снова вернул трубку в рот, сделал затяжку и ответил Георгу той же монетой: — А ты что с тростью мучаешься? Заменил бы уже давно.
— Не, каждый кусочек мой, — ответил Георг. — Хрен кому позволю хотя бы ещё палец отхватить. Если только гангрена.
Мужчины ещё помолчали. Разговор не ладился. Георг тоже закурил, но только не трубку, а сигарету в мундштуке. Так они и досидели до заката. За несколько минут и небо, и вода цвета крови изменили несколько оттенков. Небеса и чёрные тучи где-то там вдали словно бы вытягивали жизнь из моря. Ярко-красный, бордовый, фиолетовый и, наконец, почти кромешная тьма с бликами молний на горизонте. Однако и кровожадное небо недолго сохраняло внутри живительную влагу. Уход звезды превратил всех в тени и тьму.
Георг указал на море мундштуком и произнёс:
— Даже несмотря на говны у побережья, всё равно очень даже красиво. Стоило того, чтобы сюда приехать.
— Довольствуйся малым, — проговорил Роланд.
— Это не про меня.
— Знаю. — Роланд помолчал пару мгновений, а потом добавил: — И ещё я знаю, зачем ты сюда приехал. Мой ответ — нет.
— Уверен? — Георг пригляделся к собеседнику. — Может быть, не сейчас, но Децимос обещал воссоздать "Песнь Войны". Кое-какие запасные части уже есть, и главная проблема, — сотворение Духа. Но кому, как не Децимосу, это под силу?
— Нет. Я не вернусь.
Георг не стал больше тратить время. Он поднялся, отряхнул одежду, сказал "прощай" и отправился прочь с полигона.
Роланд сидел без движения и звука ещё почти целый час. Потом он смахнул слёзы, достал из нагрудного кармана маленькую металлическую фляжку, открутил колпачок и залпом выпил содержимое. Так и уснул на скамейке, чтобы на следующий день его разбудили ученицы.
1) государственная церковь Империума
2) военно-церковный орден
3) тяжёлые шагатели, человекоподобная боевая техника
Георг хлопнул в ладони и проговорил:
— Итак… рабочее название нашей новой авантюры — "Торговая компания "Хокберг и партнёры". Над названием всё ещё думаю. — Георг подождал реакции, реакции не было.
— Не берите в голову, — отмахнулся Георг. — Остаётся "Classis Libera".
Над голостолом появилось соответствующее словосочетание, мерцающее голубым и вращающееся во все стороны. Смеха, бурных оваций и аплодисментов не последовало, но слушатели хотя бы не шумели. Офицеры капитанского мостика тоже затихли за панелями управления. И не мудрено, — решалась судьба компании.
— Для начала, — сказал Георг, — я хочу вызвать к столу Ласа Руиза, чтобы он коротко рассказал собравшимся о положении в секторе.
— Спасибо, Георг, — отозвался Лас.
Лас пробежал пальцами по клавиатуре голостола и вывел над ним объёмное изображение сектора Сецессио. Вереницу солнечных систем можно было сравнить со спутанной гирляндой, в которой люмены светились с разной силой. Так Лас передал заселённость того или иного места: от совсем безлюдного до дома миллиардов и триллионов людей.
— Убери сразу системы без колонизированных планет, — посоветовал Георг.
— Да-да, сейчас.
— Разорённые и уничтоженные тоже!
— Нет, Георг. Оставлю. Нужно для понимания.
— Ну ладно.
Лас погасил несколько систем, но и без них карта получилась внушительной, больше сотни огоньков, связанных между собой паутиной кратчайших или хотя бы безопасных маршрутов.
— Короче, — начал Лас.
На карте ярко засверкал, а потом резко погас самый яркий огонёк из всех.
— Что произошло с Мордвигой-Прайм и с тамошней звездой все и без меня знают. С тех пор ребята из Администратума так и не определились — и неудивительно — какая теперь система станет столичной: Реджина, Лусканиата или Фендлад.
На карте попеременно вспыхнули три звёздных системы. Однако свечение немного уменьшилось, потом погасло и превратилось в знаки вопроса.
— И всё бы ничего, но с ними тоже пропала связь, — объяснил Лас, колдуя над клавиатурой. — На Лусканиату в начале тысячелетия напал флот-улей чуть ли не крупнее, чем тот, с которым мы сражались. Реджина парализована непрекращающимися атаками друкари, а в Фендлад сейчас орудует какая-то крупная банда еретиков. Они называют себя Железными Воинами.
Авраам хмыкнул и ухмыльнулся, но ничего не сказал.
Лас тем временем поменял знаки вопроса на символы той или иной стороны. Теперь Лусканиату можно было найти на карте сектора по изображению зазубренного серпа, Реджину — по кругу кинжалов, а Фендлад, — по одному-единственному шлему, выполненному в форме черепа.
— Как видите, господа, — произнёс Лас, — дела плохи даже в "триллиониках", у которых была собственная армия, флот или же которые нанимали вольных торговцев-кондотьеров.
— А теперь, Лас, покажи, сколько вообще созвездий под ударом тех или иных ублюдков, — приказал Георг.
Карта сектора Сецессио преобразилась. Её почти сплошным ковром покрывали символы той или иной враждебной Империуму цивилизации, фракции, банды. Попутно погасли те миры и даже созвездия, которые навсегда потеряны для человечества. Их уничтожили, осквернили демоны или поглотил флот-улей.
Кто-то из офицеров с задних рядов присвистнул. Сидевший в первом ряду Вилхелм ван Дейк закрыл лицо ладонью. Нере потёр ладони и воскликнул:
— Без работы сидеть не будем!
Георг поднялся и снова подошёл к голостолу. Он указал на карту и произнёс:
— Без работы сидеть не будем, но всё это — теперь не наше дело.
— А?! — спросил Нере и прищурился.
Георг кивнул Ласу, и тот оставил на карте всего лишь десяток систем, которые так и остались огоньками без дополнительных символов и знаков вопроса.
— Вот она, наша будущая работа, — произнёс Георг.
— Грабёж? — спросил Билл Ридд, ранее пират, а ныне офицер компании.
— Это уж как получится, — ухмыльнулся Георг. — Но вообще нет, не планирую. — Он произнёс спустя несколько мгновений. — Хочу задать вам, мои дорогие друзья, один важный для презентации вопрос. Будь у вас, у каждого, космический корабль, вы бы занимались сейчас грузо-пассажироперевозками?
Раздались смешки, фырканье, разные выражения, которые передавали следующее: "Я что? Дурак?!"
Георг поднял палец вверх и воскликнул:
— Вот именно! Никому в голову не придёт заниматься сейчас торговлей. Но именно в этом наше преимущество — никакой конкуренции. А с пиратскими налётами мы уж как-нибудь справимся. Сражались с Ангелами Смерти, покончили с орочьим нашествием, разделались с тиранидами и еретиками при Мордвиге-Прайм.
Мурцатто покачала головой и произнесла:
— А что если на планеты, с которыми ты заключишь договоры — я так понимаю, не только о грузо-пассажироперевозках — нападут не налётчики, а организованное войско или рой тиранидов?
— Ты всё правильно поняла, Мурцатто, — Георг кивнул. — Я собираюсь предложить целый спектр услуг. Но таскать каштаны из огня мы больше не будем. Если риск превзойдёт возможную прибыль, мы просто выйдем из игры. Обстоятельства непреодолимой силы. Не впервой.
До слуха Георга донёсся вздох, а потом Вилхелм ван Дейк сказал:
— И кто… как… как это всё будет оцениваться, капитан? По-моему, грань между "мы справимся" и "пора валить" очень тонкая. Я участвовал в сражениях, когда вроде бы всё потеряно, но повезло, и наоборот.
— По возможности постараемся не доводить до крайностей, Вилхелм, — отозвался Георг.
Он постучал себя тростью по больной ноге, потом засучил левый рукав и показал присутствующим протез.
— Я тоже страдал, — произнёс Георг, — я тоже многое потерял и теперь знаю цену нашему опасному делу гораздо лучше, чем когда только начинал. Да, я согласен, дело не лишено риска, но вы же в курсе, — кто не рискует, не пьёт шампанское.
Вилхелм покачал головой, но промолчал. Георг нахмурился, но продолжил:
— Говорят, наступили Последние Дни Империума. Можно забиться в угол и дрожать, ожидая смерти. Можно сражаться и пасть во славу Бога-Императора. Я же предпочитаю жить. Быть богатым и знаменитым.
Георг выдержал паузу и добавил:
— А вы?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу