Последний шанс (джен)

Джек Харпер не верил в справедливость. Он верил в правила. Вернее, в одно: они не имеют права просить. Это правило отличало мёртвых от живых, настоящее от обмана, судьбу от прихоти.

Но в тот день правило раскололось.

— Джек! — крик, женский голос, знакомый до боли. Он обернулся. Тру.

Она стояла посреди улицы, глаза расширены от ужаса. Он уже не слышал, что она кричит, только видел, как с глухим стуком её тело падает на асфальт. Выстрел. Кто-то срывается с места, кто-то орёт. Водитель машины сбит с толку, стрелок исчез.

Он падает на колени рядом.

— Тру! Эй! Эй, нет, ты не можешь… — Он держит её руку, кровь сочится из раны под ребрами. Её губы шевелятся. Он наклоняется.

— Спаси меня… — еле слышно, на выдохе. И тишина.

Он проснулся в своей квартире.

Будильник показывал 6:00. Вторник. Хотя должна была быть среда.

— Чёрт… — прошептал он, уже зная. День откатился. Она попросила.

Всю жизнь он спорил с Тру, обвинял её в том, что она играет в Бога. Его дар — не её. Он — наблюдатель, в худшем случае свидетель. А она — вмешивалась. Меняла. И вот теперь… теперь он чувствовал себя ею.

Он знал, где и когда она умрёт. Мог бы изменить маршрут, предупредить. Просто сказать: "Не иди туда". Но если он это сделает — он станет таким же, как она. Тем, кем клялся не быть. Тем, кто позволяет эмоциям решать, кто достоин второго шанса.

Он стоял на той же улице, в то же время. Знал, откуда выстрелят. Мог бы вмешаться. Он чувствовал, как по позвоночнику бежит ледяной пот.

Это не просто "случайное" убийство. Он видел мужчину в тени, пистолет в руке. Не случайность. Засада. Цель — Тру. Почему? Он не знал. И не важно.

Он мог бы закричать. Мог бы подбежать. Оттолкнуть. Сделать хоть что-то. Но он остался стоять.

Выстрел.

Он снова смотрит, как она падает. Всё повторяется. Только теперь... она не говорит ничего. Мертва. Без просьбы.

Снова — утро. Опять вторник.

Он вскочил с кровати. Сердце билось в горле. Он понял: это не случайный возврат. Что-то изменилось. Она не просила. Но день всё равно откатился.

И тогда он услышал голос. Не вслух. Внутри.

— Ты ещё можешь спасти меня.

Он пришёл к Тру вечером. Она удивилась — он не приходил к ней по собственной инициативе никогда.

— Ты веришь в судьбу? — спросил он вдруг.

Она задумалась.

— Иногда. Но чаще — нет. Мне кажется, всё зависит от нас.

Он кивнул.

— Если бы я мог тебе сказать… ты бы поверила?

— Джек, что-то случилось?

Он посмотрел ей в глаза. Те же глаза, которые в другой жизни умирали у него на руках.

— Да. Ты умрёшь завтра. Я видел. Дважды.

Тру побледнела. Но не рассмеялась, не усомнилась.

— Как?

Он рассказал. Всё. Без прикрас. Без намёков. Как стоял. Как не спас. Как ждал. Как боялся стать ею.

Тишина.

— А если ты уже ею стал? — прошептала она.

На следующее утро Джек стоял на углу, где всё должно было случиться. Секунда. Две. Сигнал. Машина.

Он сделал шаг вперёд, схватил Тру за руку и резко потянул назад. В ту же секунду — выстрел. Пуля просвистела мимо. Паника. Люди кричат. Стрелок вновь исчезает.

Но Тру жива. Стоит рядом, испуганная, но целая.

— Ты спас меня, — сказала она, едва дыша.

Он смотрел на неё молча. Мир вокруг был шумом. Он чувствовал, как вселенная сжалась и растянулась обратно. Всё. День завершён. Не обнулился.

— Я просто… устал хоронить тебя снова и снова, — сказал он наконец.

Она кивнула. Слёзы блестели в глазах.

— Спасибо, Джек.

Он хотел сказать: "Ты не имела права просить". Но сдержался.

Потому что теперь он знал: иногда просить значит жить.