Колыбельная для цилиня (джен)

Тесей Саламандер остановился на крыльце дома своего младшего брата и незаметно взмахнул волшебной палочкой. Дверь скрипнула, как бы в знак одобрения, и открылась, пропуская его внутрь.

Дамблдор был в своем репертуаре, подумал Тесей, проходя в маленькую гостиную. Не сказав ничего конкретного, просто посоветовал ему «заглянуть в гости к Ньюту». Это было для него типично — наверняка он послал младшего Саламандера на какую-то важную миссию, окутанную пологом таинственности, и вместо того чтобы по-человечески все объяснить, предоставил Тесею самому обо всем разузнать.

Впрочем, возможно, в этом был свой резон. Тесей оглядел неприбранную гостиную, и ему стало совестно. Когда он последний раз был в гостях у младшего брата?.. Поиск ответа на этот вопрос заставил его напрячься. Тесей вспомнил Пер-Лашез, и у него перед глазами снова возник образ Литы, сгорающей в ледяном огне… Он встряхнулся, отгоняя непрошеное воспоминание. Нет нужды думать об этом теперь. Для него Лита Лестрейндж навсегда осталась в прошлом.

Тесей без нужды еще раз оглядел гостиную. Наверное, Ньют был в подвале, со своими магическими животными. Тесей уже собирался выйти в коридор, как вдруг услышал чьи-то шаги.

— О, мистер Саламандер, это вы… — в гостиную, держа на руках маленькое животное, которое Тесей не сразу рассмотрел в неярком утреннем свете, вошла Банти. Она поприветствовала его с таким видом, будто ждала его появления, и Тесей невольно спросил себя, не предупредил ли ее Дамблдор о его визите.

— Пожалуйста, называйте меня по имени, — попросил он. — Простите, что я вот так вот врываюсь, но профессор Дамблдор… гхм, посоветовал мне заглянуть в гости к моему брату, и я подумал — быть может, ему требуется помощь?.. Хотя теперь я вижу, что Ньют под надежным присмотром.

Банти ответила на его слова теплой улыбкой.

— Спасибо, вы очень добры. Но профессор Дамблдор был прав — Ньют вернулся с трудного задания, и… — существо в ее руках задрыгалось и жалобно заблеяло. — Тише, красавица, все в порядке… — Банти успокаивающе погладила его по голове, но животное не успокоилось. Машинально Тесей подошел поближе, хотя и не знал толком, чем он мог бы помочь в такой ситуации, и благодаря этому он сумел лучше разглядеть вырывающееся из рук Банти существо.

— Ну ничего себе… — прошептал он. — Это же…

— Это цилинь, — подтвердила Банти с грустной улыбкой. — Ньюту удалось спасти ее от приспешников Гриндевальда. Дамблдор считает, она поможет одержать над ним победу.

— Еще бы, — пробормотал Тесей. Что ж, отрицать было бесполезно — хогвартскому профессору снова удалось его удивить. Тесей боялся представить, что еще мог задумать Дамблдор.

Цилинь тем временем громче заскулила, предпринимая новые попытки вырваться, и Банти была вынуждена положить ее на диван.

— Они очень стеснительные и трудно идут на контакт, — вздохнула она. — Когда она родилась, то одним из первых увидела вашего брата и уже научилась ему доверять, но с другими людьми все сложнее. Я никак не могу ее успокоить, а Ньюта будить не хочу — ему нужно отдохнуть после такого тяжелого путешествия…

— Может быть, я смогу помочь? — предложил Тесей и сразу же почувствовал себя нелепо от такой пропозиции. Он-то что может сделать? Он мракоборец, а не магозоолог. — То есть, я, конечно, не такой специалист по уходу за магическими существами, как вы или Ньют, но, раз я его брат, возможно, она решит довериться и мне?

— Возможно, — согласилась Банти.

Тесей осторожно сел на диван рядом с беспокойным, растерянным животным и медленно протянул к нему руку. Цилинь ответила на это тревожным блеянием, но Тесей не отступал, и любопытство в ней пересилило страх. Она понюхала его руку, а затем, подняв на него свои умные глаза, озадаченно на него посмотрела.

— Нет, дружок, я не Ньют, — Тесей с улыбкой покачал головой. — Но я тоже тебя не обижу, обещаю.

Однако для цилиня одного обещания, похоже, было недостаточно, потому что она снова заблеяла, беспомощно глядя на обоих волшебников.

— Она ищет свою маму, — с болью прошептала Банти. — Скучает.

Эти слова навели Тесея на мысль.

— Что ж, в таком случае, возможно, я знаю, как ее успокоить, — он протянул руки и взял цилиня. Животное протестующе задергалось, и Тесей принялся напевать, легонько ее укачивая.

— «Старый маггл упал в колодец, тарам-тарати-тарам… Но пришла ведьма и поколдовала над ним, тарам-тарати-тарам…»

Он пел старую колыбельную — ту, что они с Ньютом в детстве слышали от матери. Когда они были маленькими, Тесей тоже часто ее пел, чтобы успокоить младшего брата. На Ньюта это действовало безотказно, но понравится ли колыбельная цилиню?..

Как оказалось, понравилась. Успокоенная тихим пением, цилинь перестала дрыгаться и вырываться и вскоре затихла. Вздохнув, она уткнулась мордочкой Тесею в плечо, очевидно, намереваясь заснуть.

— Это чудесно, — прошептала завороженная Банти, опускаясь на свободное место на диване. — У вас настоящий дар, мистер… то есть, Тесей.

— Вовсе нет, — он покачал головой, с легкой улыбкой глядя на цилиня. — Это Ньют прирожденный магозоолог, я всего лишь мракоборец.

— Всего лишь? — эхом отозвалась Банти. — Вы ведь герой войны. Вы очень многое сделали для волшебников и магглов, вам не стоит принижать ваши заслуги.

— Мои заслуги не в состоянии заполнить пустоту в моей душе, — медленно произнес Тесей, не отрывая взгляда от цилиня. Для него это признание было слишком мелодраматичным, и он не знал, зачем вообще заговорил об этом с Банти. Теперь, наверное, она сочтет его слабым бесхарактерным жалобщиком, который не в состоянии справиться с застарелой болью и жить дальше. Но в этом-то все и дело — после смерти Литы прошло уже достаточно времени, а он все еще не мог найти в себе силы отпустить ее и твердо встать на ноги, найти себе какую-то цель. Борьба с Гриндевальдом казалась достаточным стимулом, но временами Тесей ощущал по отношению к этому странное безразличие. Может, поэтому Дамблдор и попросил его прийти сегодня сюда? Может быть, он слишком замкнулся в себе, и ему следовало бы обратиться за помощью к Ньюту, чтобы снова обрести цель в жизни?

— Вы всегда меня восхищали, Банти, — сказал он вслух. — Вы преданны моему брату и его делу и ни разу не пожаловались на то, что он пренебрегает вами или, напротив, воспринимает как должное.

— Ньют никогда мною не пренебрегал, — тихо проговорила Банти. — И не воспринимал как должное.

— Я думаю, вы знаете, что я имею в виду, — Тесей посмотрел на нее, и она покраснела. Его слова заставили ее отвести взгляд, но не смутили настолько, чтобы она не смогла ему ответить.

— Я всего лишь делаю то, что хорошо у меня получается, — промолвила Банти. — Я люблю животных, как волшебных, так и обыкновенных, и я очень рада, что могу работать вместе с Ньютом и помогать ему.

Тесей снова посмотрел на цилиня. Пока они говорили, она успокоилась и, кажется, заснула.

— Но теперь ваша работа не ограничится одним лишь уходом за магическими существами, — сказал он. — Вы, как никто другой, должны понимать, насколько ценен цилинь, которого я сейчас держу.

— Он ценен так же, как и любое другое живое существо, — Банти протянула руку и погладила головку спящего цилиня. — В этом и состоит главная ошибка Гриндевальда. Он думает, что может распоряжаться жизнями людей и существ, хотя никто не давал ему такого права. Он мнит себя Богом. И поэтому он проиграет.

— Хотел бы я быть в этом столь уверен, — пробормотал Тесей. Он слегка переменил положение, чтобы сесть поудобнее, и когда Банти опускала руку, их ладони невольно соприкоснулись. Это на миг воскресило в его памяти тот страшный день, когда умерла Лита, и он оказался дома у Ньюта. Тогда присутствие Банти напомнило ему о том, что в мире, покинутом его нареченной, еще осталось тепло. Возможно, он нуждался в этом напоминании и сейчас.

— Вас это не пугает? — молвил Тесей. — Я имею в виду войну.

— По правде сказать, меня больше пугает то будущее, что готовит своим противникам Гриндевальд, — с тревогой произнесла Банти. — И то, как успешно у него получается убеждать волшебников в своей правоте.

Тесей нахмурился.

— Нам следовало раньше положить этому конец. Наши политики слишком поздно разглядели в нем угрозу. А некоторые до сих пор полагают, что он сражается за правое дело.

— Вам не стоит винить в этом себя, — покачала головой Банти. — Люди, как волшебники, так и магглы, обладают свободой воли, и поэтому у них есть право совершать ошибки.

Усмехнувшись, Тесей покачал головой.

— Банти, для нашего времени вы слишком добры. Вы стремитесь понять даже тех, кто идет по ложному пути. Быть может, у вас и для Гриндевальда найдется оправдание?

Она неопределенно пожала плечами, и ему подумалось, будто она увидела в его словах насмешку.

— Простите, я сказал глупость, — Тесею стало неловко за собственную оплошность. — Я не хотел вас обидеть.

— Вы не сказали глупость, и я ничуть не обиделась, — возразила ему Банти. — Просто ваш вопрос поставил меня в затруднительное положение. И, возможно, мой ответ вас разочарует. Я думаю, теперь для Гриндевальда не найти оправдания. Можно понять, почему он так поступает, но для оправдания он совершил слишком много зла.

— Почему вы подумали, что ваш ответ меня разочарует? — Тесей посмотрел на нее, и Банти, улыбнувшись, пожала плечами, будто желая списать все на свою недальновидность, но на самом деле этот жест означал нечто другое. Тесей понял, что ей не хотелось больше говорить о себе и о своих взглядах, будто этим она привлекала к себе излишнее внимание. Банти слишком подходила ее роль незаметной доброй помощницы, и она не считала нужным оценивать поступки других людей. Тесей подумал, что, наверное, на душе у нее всегда было очень легко. Хотел бы он узнать, каково это.

— Тесей?.. Что ты здесь делаешь?..

Он повернулся на голос младшего брата, забыв, что до сих пор держит на руках цилиня. Потревоженная этим неожиданным движением, она проснулась и, сонная, огляделась по сторонам.

— Как тебе это удалось? — Ньют, потрепанный и, кажется, раненый (его правая ладонь была забинтована), живо отреагировал на изменение в поведении своего питомца. Он подошел к дивану и опустился перед цилинем на корточки. Увидев его, она приветливо закивала. — Даже у Банти не получилось ее успокоить.

— Я всего лишь спел ей песню про маггла, упавшего в колодец, — улыбнувшись, сказал Тесей. — Оказывается, я не так уж и плохо пою.

— Вы отлично поете, мистер… Тесей, — промолвила Банти и слегка покраснела. Ньют посмотрел на брата и помощницу и, подмигнув лопочущему на своем языке цилиню, усмехнулся себе под нос.

Все-таки Дамблдор был прав: Тесею определенно стоило заглянуть к нему в гости.