Кронпринц Незримой Империи (джен)

Исида сжал кулаки. Разжал. Потом снова сжал и снова разжал. Сделал глубокий вдох и на долю секунды прикрыл глаза. Яхве перед ним всё также шёл вперёд. Тяжёлый чёрный плащ скрывал сильную фигуру, но при этом совсем легко колебался от каждого шага. Яхве не оборачивался и вовсе не замечал чужие попытки скрыть волнение — или делал вид, что не замечал.

Исида старался казаться безразличным, держал маску хладнокровия и спокойствия, что было крайне сложно. Его приняли в Ванденрейх, ему даруют шрифт и его представят толпе квинси. Он оказался не последним Белым Монахом, и в пору радоваться, но поводов совершенно нет. Исида больше не последний, но его новые товарищи — одержимые долгом психопаты. Он среди своей расы, но у них война с теми, кто за последние два года стал для Урю чуть ли не семьёй. Его силу признали, но сделал это убийца его матери. Он составил идеальный план мести, но одного взгляда Императора достаточно, чтобы понять, что все помыслы Исиды перед остальными квинси как на ладони.

Но отступать некуда. Отступать поздно.

Впереди — высокая фигура Императора и громкие приветствия ликующих квинси. Позади — сожжённые мосты и оставленные друзья. Исида не сомневался, что они поймут его истинные мотивы, разгадают мстительные замыслы, особенно этот придурок Куросаки, однако сейчас видел лишь боль предательства и слёзы непонимания в чужих глазах. Один Ичиго едва заметно улыбался и говорил, что верит.

Исида, ведомый приказом Яхве, остановился у входа на небольшую сцену, наблюдая за тем, как Бог встал перед толпой квинси. Те стояли гордо, держали осанку и не смели даже слово вымолвить перед своим господином. Урю видел на их лицах почтение и строгость. Каждый из них при личном общении мог показать сотни своих тараканов, но здесь и сейчас они все были по-армейски собраны и молчаливы. Идеально выдрессированы, и от этого Исиде хотелось лишь хмуриться. Он сдержался.

— Штернриттеры, — поприветствовал Яхве, и его низкий голос отразился от стен, усиливаясь, — у меня есть для вас новости.

Исида сглотнул вязкую слюну. Глазами нашёл Юграма Хашвальта, чьё выражение лица вновь было похоже на застывшую маску. Сложно сказать, поддерживал ли он действия и решения Яхве, но перечить не смел, лишь беспрекословно выполнял отданный приказ. Куда простому смертному понять помыслы Бога?

Яхве чуть повернул голову в сторону замершего Урю, алые глаза окинули парня быстрым ничего не выражающим взглядом, но Исида почувствовал, как мурашки пробежали по коже, доходя до самых костей. Яхве пугал.

Но Урю вновь сжал руки в кулаки и сделал шаг навстречу Императору, повинуясь тихому приказу.

Послышались удивлённые вздохи квинси: те, пусть в обычной ситуации и не смели высказывать лишнее мнение при Императоре, сейчас были слишком удивлены происходящим. Краем глаза Исида заметил, как некоторые переглядывались и шептали что-то друг другу на ухо.

— Это Исида Урю, последний квинси с Генсея, — представил Яхве, и в его голосе проскользнула усмешка. Исида сразу понял: Император не просто знал, что армия с презрением отреагирует на гемишта с земли, но и с нетерпением жаждал увидеть, как Урю будет справляться с этим. Он давал тонкий намёк, что перед тем, как мстить Яхве, стоит сперва разобраться с его армией. — Я, — продолжил Император, — объявляю его личным адъютантом своего наследника, кронпринца нашей Незримой Империи.

Повисла тишина. Исида, с которого вмиг слетела маска спокойствия, во все глаза уставился на Императора. На Императора, у которого был наследник. Был сын. Его плоть и кровь.

В голове промелькнула мысль, что в первую очередь необходимо разобраться с этим наследником, чтобы Яхве в полной мере понял, каково это — терять близкого человека.

А потом по залу прокатилась новая волна шепотков, мгновенно сменившаяся редкими выкриками. Квинси были настолько поражены новостями, что больше не могли сохранять спокойствие и равнодушие.

— Вы долго ждали этого момента, я знаю, — продолжил Яхве как ни в чем не бывало, и все посторонние голоса мгновенно смолкли. — Мы все ожидали, что мой наследник родится в нашей Незримой Империи, но ему было суждено появиться на свет во тьме. И тем не менее, наследие квинси в нём, моё наследие, сильно, — подчеркнул он, одним лишь тоном давая понять, что не потерпит сомнений в выборе наследника. Исида поджал губы. Политика Яхве была проста: своего сына он будет до последнего защищать перед подчинёнными, а его адъютанта был готов отдать на растерзание. — К сожалению, мой сын, обманутый шинигами, всё ещё пребывает во тьме и не догадывается о своей сути. — Яхве усмехнулся в усы. — Мой приказ: верните Куросаки Ичиго в Зильберн живым. Разрешаю сражаться с ним, но запрещаю убивать. Любой, кто навредит моему сыну сверх меры, или просто подумает об этом, будет казнён.

В этот самый момент Исида мечтал о том, чтобы оглохнуть. Чтобы не слышать приказа Императора. Чтобы не слышать криков Штернриттеров. Чтобы не слышать имя Куросаки Ичиго.

К горлу подкатил ком, а в голове стало совсем пусто. Яхве развернулся и ушёл со сцены, проходя мимо Урю и игнорируя возмущение подчинённых. А сам Исида не мог даже сдвинуться с места, будто льдом, окружающим Зильберн, прирос к полу.

— При чём здесь Куросаки? — едва слышно спросил он, но ответа не услышал.

— При чём здесь Куросаки? — повторил он спустя полчаса, стоя на одном колене перед Императором и держа в руках пиалу с его кровью.

— Тебе что-то не нравится? — спросил Яхве.

— Куросаки — шинигами, так при чем тут он? Почему Вы назначаете его своим преемником, а меня, которого здесь никто не знает, его адъютантом?

Губы Яхве расползлись в ухмылке, а во взгляде промелькнуло что-то такое, что Исида не мог понять. И вряд ли когда-нибудь сможет. Было то божественное провидение, тайные знания, вековая мудрость или ещё что — Урю никогда не узнает.

Один лишь взгляд — и Исида вновь четко осознал, что ему никогда не приблизиться к Яхве. Он был для императора слишком… простым, слишком тривиальным и слишком наивным.

— Кровь — основа Ванденрейха, — произнёс Яхве. — Именно она диктует место каждого в системе Империи. Однако порой слишком рьяные последователи этой системы забывают, что есть вещь куда важнее, чем кровь. Вещь, которая составляет саму суть любого из нас.

— Рейацу, — понял Исида.

— Все квинси появились по моей воле. Всё квинси после смерти вернутся ко мне, — озвучил истину Яхве. — Однако только это дитя было рождено без моего ведома. И, парадоксально, именно оно унаследовало мою рейацу. Куросаки Ичиго — мой сын и наследник. Самый… Нет, не чистокровный, просто самый чистый из всех. И остальным придется смириться с этим, — «как и тебе, Урю Исида» повисло в воздухе.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — послушно склонил голову Исида, пряча глаза. В душе клокотал ком эмоций, и юный квинси даже не знал, за какую из них хвататься. Он был обескуражен, удивлен, зол, раздражён, бессилен и напуган.

Пиала чуть не выпала из дрожащих рук. Взгляд сам сфокусировался на алой крови в ней, ярким пятном выделяющейся на фоне бесконечно белого Зильберна.

«Есть вещь куда важнее, чем кровь, — набатом в голове прозвучали слова Императора. — Куросаки Ичиго — мой сын и наследник. Самый чистый из всех».

На секунду Исиде показалось, что ради возвращения Куросаки Яхве готов на всё. Он отринул тысячелетние законы о чистоте крови и угрожал верным подданным во время собрания. Он не боялся посеять разлад среди квинси, как и не боялся того, что от него отвернутся. Он просто приказал любыми способами привести Куросаки Ичиго в замок.

И тут Урю понял: одним из способов был он сам. Ичиго был идиотом, который ни за что и никогда не бросит своих товарищей, пусть даже те предадут его или потребуют больше никогда не разговаривать с ними. Куросаки бросится за ними наперекор всему, ворвётся прямо в стан врага и устроит переполох. Он уже так делал ради Рукии и Орихиме. И он так сделает ради Исиды.

Урю — просто приманка.

Он дрожащими руками поднёс пиалу к губам, делая глоток. Кровь проскользнула на языке и скатилась в горло.

Ловушка для Ичиго окончательно захлопнулась.

Император улыбался.