Рождество в Лозанне (сборник историй) (гет)

В Министерстве магии пахло пыльной бумагой, холодным кофе и раздражением. Рон Уизли сидел за своим столом, уткнувшись в толстую папку с отчетом по последнему рейду в Девоншире. Департамент Мракоборцев на Рождество напоминал забытый чулан: тусклый свет, редкие шаги в коридоре и ощущение, что время замедлилось из-за скуки.

Он вздохнул, провел пальцем по строкам и уже собрался подписать очередную страницу, как дверь резко распахнулась. На пороге появился Сэвидж, в мантии, перекошенной от спешки, с вечным прищуром и усталым видом человека, которому не светит отпуск ближайшие три года.

— Уизли, — без лишних прелюдий бросил он, — ты летишь в Лозанну.

Рон поднял голову.

— Что?..

— Конференция по международной защите от тёмной магии. Гринграсс опять угрожают, а Кингсли не хочет рисковать. Ты будешь её сопровождать.

— А почему я?

Сэвидж уже разворачивался к выходу, но обернулся через плечо:

— Кто-то должен работать в Рождество. А ты самый младший.

— Поттер младше, — буркнул Рон, когда дверь уже захлопнулась, — но на то он и святой Поттер, чтобы отдыхать в Рождество.

* * *

Гостиница в Лозанне располагалась в самом сердце старого города. Для маглов она выглядела как запертое на вечный ремонт здание с исторической табличкой на фасаде: "Объект культурного наследия". Но для тех, кто знал, как смотреть, фасад менялся: тёплый свет окон, старинные гербы, чарующая тишина магического уюта.

Астория Гринграсс стояла у окна своего номера. Под ней раскинулась Лозанна: вечерняя, сияющая огнями, будто раскиданными по чёрному бархату. Она провела пальцами по раме, задумчивая, как картина в музее, внезапно ожившая.

Позади раздались шаги и характерный хлопок — закрылась дверь.

Она обернулась.

— Мистер Уизли, — с лёгкой, почти ленивой улыбкой произнесла она, — вы, кажется, ужасно мною недовольны.

Рон застыл в дверях, мантия с плеч сползала, волосы взлохмачены после полета.

— Да, — сказал он просто.

Астория приподняла бровь, прошла мимо него и опустилась на кровать.

— Тогда, возможно… стоит меня наказать?

— С большим удовольствием, — сказал Рон, подходя ближе...

Позже, в полумраке номера, они лежали под одеялом, и город за окном светился далекими огнями, как отражение звёзд.

— Если система постоянно имеет тебя, — тихо сказал Рон, глядя в потолок, — не грех и самому разок поиметь её. И за ее счет отдохнуть.

Астория повернула к нему голову, её волосы лежали тенью на подушке.

— Цинично.

— Реалистично. Я знал, что пошлют меня. Самый младший в отряде. Кто ещё? Конечно, есть Поттер. Но у него теперь помолвка, кольцо, вся вот эта святость. Робардс бы не стал тревожить национальное достояние, когда под рукой никчемыш Уизли.

Астория тихо рассмеялась и повернулась к нему.

— Даже интересно, — сказала она, — что бы вышло, если бы сюда прислали Поттера. И я бы ему предложила наказать меня.

Рон резко повернулся к ней.

— Сейчас увидишь, — сказал он и поцеловал её.

* * *

Конференц-зал был обрамлён флагами и гербами, звучали формальные приветствия на множестве языков, а магические камеры бесшумно кружили под потолком. Рон, слегка нахмурившись, шагал рядом с Асторией, держа руку у внутреннего кармана мантии — рефлекс мракоборца. Та шла сдержанно и грациозно, как будто каждый шаг она репетировала.

Они уже почти подошли к дверям, как Рон заметил знакомую фигуру: Джинни. Его сестра держала под руку девушку с короткими волосами, дерзкой ухмылкой и серёжкой в брови. Но больше всего Рона поразила сама Джинни. Чёрные крашеные пряди в рыжих волосах, пирсинг в носу, небольшая татуировка — змейка — под ухом

Проводив Асторию в зал делегатов, Рон поспешно вернулся, поймав момент, когда спутница Джинни отошла за кофе.

— С кем ты? — спросил он, не здороваясь

— Это Стефани. Моя жена, — спокойно ответила Джинни, делая глоток тыквенного латте.

Рон заморгал.

— Мама знает?

— Раз я до сих пор живая, — усмехнулась Джинни, — это значит — нет.

Рон уже приоткрыл рот, когда заметил в толпе фигуру. Взгляд — тяжёлый, резкий, знакомый. Сердце пропустило удар. Рабастан Лестрейндж.

Он направлялся прямо к делегатам. Прямо к Астории.

— Мерлин...— выдохнул Рон и сорвался с места.

Он пронёсся мимо портье гоблина, в два прыжка оказался рядом с Лестрейнджем и с размаху повалил его на пол. Раздались крики, вспышка света — охранники мгновенно окружили их, кто-то закричал: "Он напал на делегата!"

— Он — особо опасный преступник! — рявкнул Рон, удерживая Лестрейнджа за горло. — Вызовите мракоборцев. Срочно!

Рабастан что-то прошипел, но в следующий момент был закован в магические наручники и утащен прочь.

— Ты в порядке? — спросил он Асторию, увлекая её прочь.

— Ты спас меня, — прошептала она. Её глаза сияли — не страхом, нет, — азартом.

Они скрылись за углом, не заметив, как из коридора за ними пролетел крошечный жук. Он ввинтился в щель двери, когда они вошли в номер.

Астория села на край кровати и сняла туфли.

— Хорошо, что мы решили отдохнуть вместе и выдумали эти новые угрозы, — сказала она, бросив на него взгляд из-под ресниц. — Ты был рядом.

Рон снял мантию, подошёл поближе, посмотрел на неё так, будто в голове всё наконец сложилось в целую картину.

— Выйдешь за меня?

Молчание повисло на полсекунды — достаточно, чтобы всё в мире могло пойти в любую сторону.

Астория встала и подошла к нему.

— Да, — прошептала она и поцеловала его.

В углу, на карнизе окна, жук дрожал, фокусируя крошечные фасеточные глаза на их силуэтах. Потом развернулся и, не издав ни звука, вылетел в ночь

* * *

Рон сидел за своим столом, листая показания охраны ограбленного магазина в Косом переулке, когда дверь его кабинета резко распахнулась.

— Уизли, — сказал Сэвидж, не заходя, просто нависнув в дверном проёме, как хмурый призрак. — У нас допрос закончился. Лестрейндж утверждает, что он писал только старые угрозы Гринграсс. Те, которые в деле двухлетней давности. А к нынешним, говорит, отношения не имеет.

Рон приподнял бровь.

— Угу. И, наверное, не собирался появляться на международной конференции, где она — делегат. Просто решил в Швейцарию слетать, воздухом подышать

Сэвидж приподнял бровь.

— Ты правда хочешь спорить со мной, когда Пророк объявил, что Рональд Уизли женится на Астории Гринграсс?

Рон вздохнул, откинулся на спинку стула.

— Ну уволь меня за превышение полномочий. Только я, мало того, что отдохнул за казённый счёт, так ещё и поймал Лестрейнджа. Всё-таки не худший итог карьеры для "никчемыша" отряда, как вы меня звали, да?

Сэвидж шагнул в кабинет, прикрыл дверь и прислонился к косяку.

— Ты думаешь, ты один такой умный? Кингсли — министр, а всё равно нагибает систему в свою пользу. Робардс, чтоб ты знал, отправил себя в командировку в Париж только потому, что там открыли новое кафе с его любимыми эклерами.

Рон фыркнул.

— Ну, раз такая традиция...

— Не надейся, что уволю, — продолжил Сэвидж. — Слишком ты мне дорог в своей наглой бесполезности. А теперь — работать. Или хотя бы сделай вид, что работаешь.

Он развернулся и ушёл, бросив через плечо:

— И скажи своей невесте, что ещё одно заявление про угрозу — и мы её саму допросим.

Рон остался сидеть. И незаметно улыбнулся уголком губ.

Рождественский вечер в особняке Малфоев был тише, чем обычно. Ни музыки, ни гостей, ни семейных ужинов. Только он — Драко Малфой — кресло у камина, бутылка огневиски и "Ежедневный Пророк", разложенный на коленях.

Снег за окном падал лениво и без вдохновения, словно даже он устал от этого года.

Драко отхлебнул из стакана и перевернул страницу.

Помолвка Поттера и Грейнджер подтверждена

Он скривился.

— Скукота смертная.

Следующая заметка:

Джиневра Уизли заключила брак с магглорождённой итальянкой Стефани Конти.

Он вскинул бровь.

— Интересно, — буркнул он. — Но тоже не то.

И вот заголовок, который заставил его спину выпрямиться:

Рональд Уизли сделал предложение Астории Гринграсс. Свадьба ожидается в ближайшее время.

— Что?! — воскликнул Драко, вскочил с кресла, и стакан с огневиски со звоном разбился о паркет.

Он стоял посреди комнаты, волосы растрепались, лицо перекосило. Секунда — и он упал обратно в кресло, уставился в потолок. Тишина. Пламя камина потрескивало.

А потом Драко… засмеялся. Сначала коротко, глухо, а потом разразился настоящим смехом — злым, ироничным, почти безумным.

— Ну и ладно! — сказал он вслух. — Хорошо, что родители завели ещё одного мальчика. Меня, наконец, оставили в покое.

Он налил себе новый стакан, поднял его в одиночном тосте.

— За то, что я один. И никому не нужен. Прекрасно. Просто идеально.

Камин отозвался глухим вздохом, как будто согласился.

Предупреждение: фем

Магический Рим — не такой, как магический Лондон. Тут даже пыль пахла лавровым дымом и солнечными заклинаниями. Узкие улочки, камни мостовой, хранящие тепло дня до глубокой ночи, и яркие витрины лавок, в которых торговали татуировками, амулетами и проклятыми серёжками.

Джинни сидела в кресле, запрокинув голову. Под ухом — свежая, только что набитая змея. Маленькая, но с раскрывшейся пастью. Боль была терпимой. Облегчающей.

— Символ трансформации, да? — сказала тату-мастер, отложив палочку. Её звали Стефани. Короткие волосы, чёрная майка и кольцо в брови, поблёскивающее при свете ламп.

— Символ Гарри, — хмыкнула Джинни. — Только теперь я — змеиная сторона.

Стефани усмехнулась.

— А пирсинг? Хочешь, как у меня?

Джинни посмотрела в зеркало, тронула бровь.

— Нет… Лучше в нос.

— Непокорная душа, — одобрила Стефани. — Идём, покажу тебе город. Такие, как ты, не должны грустить одни.

Они шли по узким улочкам. Здесь витали духи древних чар, и каждый третий дом был зачарованный. Над головами висели гирлянды фонариков, которые время от времени меняли цвет и язык надписей: с итальянского на латынь, с латыни на этруский.

— Он просто ушёл, — рассказывала Джинни, глядя вперёд. — Сказал, что у него "всё сложно". А через неделю я увидела, как он держит Гермиону за руку. Ты понимаешь? Он даже не пытался объясниться. Сказал, я — воспоминание. Старая часть жизни.

Стефани слушала молча. Потом вдруг взяла её за руку.

— Ты не старая часть. Ты в середине своей истории. Просто нужно выжечь прошлое, как плохую чернильную кляксу. Вот ты и начала.

— С татуировки?

— С татуировки. А теперь — с мороженого.

Они сели у маленькой магической джелатерии. Шоколад и малиновый мусс. Джинни засмеялась впервые за несколько недель. Стефани смотрела на неё. На взлохмаченные тёмные пряди, на огонёк в глазах, который едва пробивался из-под упрямства.

— У тебя, — сказала Стефани тихо, — капля мороженого на губе.

Джинни хотела вытереть, но не успела. Стефани наклонилась и, почти не колеблясь, лизнула губу. Мягко. И поцеловала.

Джинни не отстранилась. Не оттолкнула. Просто закрыла глаза.

— Пошли ко мне домой, — прошептала Стефани.

И Джинни пошла.

— Мерлин, я нервничаю, — признался Гарри, поправляя воротник рубашки, когда они стояли на крыльце. Снег мягко ложился на плечи, а в руках он держал коробку с подарками.

— Я тоже, — сказала Гермиона и постучала в дверь. — Но ты им понравишься.

Дверь открылась, и перед ними возник доктор Грейнджер — высокий, с идеальной осанкой и таким выражением лица, будто собирался предложить Гарри осмотр дёсен.

— Мама на кухне, проходите, — сказал он.

Гермиона поцеловала отца в щёку и протянула руку Гарри.

— Папа, ты же помнишь Гарри?

— Конечно, — кивнул тот, глядя на него чуть дольше, чем хотелось бы. — Надеюсь, вы не возражаете против безалкогольного вина?

— Эм, нет, совсем нет, — пробормотал Гарри. — Спасибо, сэр.

Миссис Грейнджер встретила их на кухне, с запеканкой в руках и лёгкой натянутой улыбкой.

— Гарри! — сказала она, чуть тепло. — Ты теперь не с той рыжеволосой девочкой?

Гермиона мгновенно напряглась.

— Мама…

— Нет, нет, просто… та была очень активная. Взяла и всех победила в викторине прошлым Рождеством. А вы, Гарри, всё как-то молчали, помнится.

— Я… эээ… да, она правда сообразительная, — буркнул он, чувствуя, как Гермиона сжимает его руку.

Первый час прошёл в ожидании катастрофы.

Доктор Грейнджер задавал вопросы с хирургической точностью:

— И вы чем сейчас занимаетесь? А пенсия вам будет полагаться? А вы страхование жизни оформили?

Миссис Грейнджер принесла фотоальбом и принялась показывать детские фотографии Гермионы: в шляпе волшебницы из картона, с пластмассовой палочкой и лицом, перепачканным краской.

— У неё тогда была кошка по имени Лорд Котеморт, — сказала мать с явным удовольствием. — Вам нравятся кошки, Гарри?

— Ну… я больше по гиппогрифам, если честно, — попытался пошутить он.

— Это птица? — нахмурился доктор Грейнджер.

— Наполовину.

Настоящее бедствие пришло с рождественской игрой "Крокодил", когда Гарри должен был изобразить "фазу Луны". Он подпрыгивал, ползал и пытался округлиться всем телом, пока миссис Грейнджер сдержанно хлопала в ладоши:

— А тот рыжий, помнится, изображал комету — гораздо убедительнее.

— О, ради Мерлина, — прошипела Гермиона, схватив Гарри за руку и утащив его в коридор. — Прости. Они просто… не привыкли.

— Всё нормально, — сказал Гарри, улыбаясь. — Я убивал василисков. Выживу и после этого.

Но кульминация наступила за ужином, когда Гермиона, выдержав все реплики про Рона, вдруг встала и сказала:

— Мама, папа, мы хотим сообщить вам новость.

— Мы помолвлены, — добавил Гарри, пытаясь не заикаться.

Молчание за столом можно было резать ножом. Потом доктор Грейнджер заговорил первым:

— Это серьёзно?

— Ну, мы давно знаем друг-друга, — сказала Гермиона. — И мы счастливы.

Миссис Грейнджер вздохнула, поправляя салфетку:

— Он хотя бы не боится стоматологов?

— Я победил Того-Кого-Нельзя-Называть, — сказал Гарри с тихой улыбкой. — Думаю, справлюсь с пломбами.

Гермиона тихо хихикнула. Это было похоже на сигнал. Атмосфера смягчилась. Доктор Грейнджер налил всем вина. Даже немного настоящего.

Позже, когда все уже ели десерт, миссис Грейнджер склонилась к Гарри и шепнула:

— Ты не так уж плох. Хуже, чем тот рыжий, конечно, но не безнадёжен.

— Спасибо, миссис Грейнджер, — сказал он, сдерживая смех.

Когда они вернулись в гостевую спальню и наконец закрыли за собой дверь, Гарри упал на кровать лицом в подушку.

— Мерлин, — простонал он. — Я скучаю по тем временам, когда всего-то нужно было убить Волдеморта в семи экземплярах. Тогда было намного легче.

Гермиона легла рядом, прижалась к нему щекой.

— Могла бы предупредить, что твой папа — в прошлом хирург спецназа, — пробормотал он.

— Я думала, ты обожаешь вызовы, — ответила она с ухмылкой и поцеловала его в висок.

И в ту минуту Гарри подумал, что, может, и правда — не так уж всё и плохо.